Ведунские хлопоты

Глава 17

Невероятно страшно, когда весь твой выстроенный и выстраданный мир, к которому ты привык, вдруг начинает рушиться. Потому что новизна и неведомое, даже если очень хорошее, жутко пугают. Однако когда ты переступаешь порог доселе непостижимого и понимаешь, что ничего кошмарного не произошло, жизнь приобретает новые краски.

Сегодня я всерьез задумался о своем невезении. Такая лишь это непруха? Я считал, что присутствие воеводы все усложнит. Добавит красного перца и в без того острое блюдо.

Вот только сейчас, глядя, как Илия уже около получаса разговаривает с водной нечистью — увещевает, порой угрожает, а большей частью успокаивает, понял другое. Мне невероятно повезло, что он тут.

Крохотное озеро близ домика проводника вобрало в себя всю нечисть, которая была на Мокридах. Ладно, почти всю, пары водяных не хватало. Но создавалось ощущение, что существ здесь находилось даже больше, чем на недавнем празднике. Хотя тут все понятно — Летние Мокриды каждый год. Порой можно и пропустить, ничего страшного не случится. А вот Водяной царь умирает редко. К тому же, от руки рубежника.

Да, не все я продумал. Почему-то искренне считал, что смогу объяснить все водным князьям. Опять же, историю со смертью правой руки и помутнением рассудка у верховной нечисти мы не просто так придумали.

Но в чем я просчитался — так это в психологии. Взаимоотношение людей — вообще штука сложное. А если напротив тебя и не человек вовсе, а жуткая образина с плавниками и бородавками по всему лицу, все еще заковыристее. Нас бы с Витей сначала порвали на британский флаг, а уже потом выясняли, кто прав, а кто виноват.

Что говорить, если седьмой по силе водяной (как мне подсказал подошедший к тому времени Михаил Евгеньевич), чуть ли не прыгал на воеводу. На кощея, на минуточку, не ведуна какого-то. Илие его убить, как высморкаться, но вот ведь дерзкий какой. Лично я, до чего спокойный человек, но точно бы не стерпел.

Илия лишь зло посмотрел на нечисть, да придавил хистом. Правда, не только его. Подействовало на всех радиусе метров в двадцати. У меня лишь колени подкосились, Михаил Евгеньевич же вовсе на землю повалился. Ичетики и анчутки тоже не вынесли гнета промысла — утопли. Правда, чуть попозже, когда воевода силу убрал, всплыли вполне себе живые.

— Долго говорит, — тяжело вздохнул я, чуть ежась.

Уже стемнело и стало довольно свежо. В носу щекотало от запаха ила и болотной травы, которыми, казалось, за последние дни я пропах окончательно. Хотелось есть, спать и в ближайшее время заниматься самыми обычным человеческими делами вроде просмотра телевизора или залипания в телефоне. Но приходилось смотреть, как рубежник и нечисть пытаются найти общий язык.

— Так и дело-то какое, — тяжело вздохнул Михаил Евгеньич. — Тут бывает русалка во время гона молодого рубежника обидит или наоборот, кто из наших тритона убьет — переговоров не на одну неделю. К примеру, знаете, Матвей, сколько мне пришлось ездить к самому Водяному царю, когда вы анцыбала убили?

Я отрицательно покачал головой. Хотя бы потому, что действительно не знал.

— Много, — ответил Михаил Евгеньич. — Понимаете, правителям-то не с руки, да не по должности подобным заниматься. Вот и метался между ними. Сначала в самое сердце болот, потом в замок. И так по нескольку раз день кряду.

— Простите, Михаил Евгеньевич, — искренне извинился я. — Мне как-то и в голову не пришло, что я вас так подставил.

— Да что там, — отмахнулся старик. — Работа такая. Анекдот раньше про пожарных был: начальство доброе, платят хорошо, на пенсию выходишь рано, но как пожар — хоть увольняйся. Так и у меня, большей частью все замечательно, если рубежники сюда не лезут.

Он помолчал, разглядывая, как воевода втолковывает что-то сразу двум водяным. Причем, один из них был тот самый третий по силе тип, который прошлого Царя ох как не любил. И с которым я еще собирался поговорить.

— А тут вон что, Водяного царя убили, — продолжил старик. — Не мелочевка. Думаю, о таком событии скоро во всех соседних княжествах узнают.

Это как раз было не очень хорошо. Меньше всего я стремился к популярности любой ценой. Все-таки не тиктокер и не, прости Господи, Алексей Панин. Мне бы тихо жить, да не отсвечивать. Жаль, как-то все не получалось.

— А чего с нечистью сюскаться? — спросил я. — Дали бы по рогам, в смысле, по чешуе самым борзым и все. Мне почему-то кажется, что Илия справился бы.

— Вместе с вами бы точно справился, — сразу убрал себя из уравнения Евгеньич. — Вот только что же будет, если всю несогласную нечисть выкорчевывать? Пустыня. А от всякого живого существа много полезного.

— Ага, русалки над людьми издеваются, анцыбалы и водяные их топят. Про других я не разобрался, но они явно не потребительские кредиты выдают.

— Для людей да, много бед. Так речь не о них, а о рубежниках. Для нас нечисть полезна.

Я не успел спросить, чем именно. В этот момент я встретился взглядом с толстым водяным с чешуей цвета лунного серебра и на мгновение показалось, что он смотрит на меня с любопытством и… благодарностью. Чушь, конечно. Если бы он действительно хотел сказать «спасибо», я бы почувствовал.

Играть в гляделки не пришлось. Водяной махнул рукой и тут же погрузился в воду, уходя в режиме английской подлодки. То есть, не прощаясь и не выныривая на поверхность. А следом, спустя какое-то время, стали разбредаться, точнее уж расплываться, все остальные.

Воевода подошел к нам с видом человека, который только что остановил третью мировую войну. Хотя в масштабах этой местности, так, наверное, и было.

— Расскажи-ка, Матвей, еще раз, как все было?

Что интересно, спросил он довольно спокойно. Без наездов, как в прошлый раз. Я и поведал ему официальную версию. Что на Мокридах принес виру и предложил заключить сделку для приобретения расковника. И что даже предоплату внес в виде руды лунного серебра. Договорились мы встретиться сегодня, чтобы Водяной царь принес мне растение. Но я все же немного волновался, поэтому для перестраховки взял с собой Следопыта, потому что других товарищей у меня среди рубежников не было.

— А это что? — поднял Илия броник, который уже снял Витя.

— Говорю же, перестраховался. У меня такой же. Будто чувствовал…

Илия так пристально посмотрел, словно я был какой-то хитрой вшой, а он опытным ученым. Но я знал, что моя легенда железная. И уже подтверждена словами Следопыта.

— А расковник тебе зачем понадобился? Для Инги⁈

Вот тут слова воеводы приобрели необычайную жесткость.

Сказать по правде, с расковником вот получилось вообще случайно. Я брякнул первое, что пришло в голову. Да, слышал, что его использовали для того, чтобы развязать человеку язык или открыть какие-то замки. Правда, я до сих пор не мог представить, как можно с помощью растения открыть замок? Но получилось очень даже хорошо.

— Нет, причем тут Травница? — слишком сильно удивился я. — Просто слышал, что в Петербурге трава в цене. В смысле, наша, рубежная. Вот и решил совместить приятное с полезным.

Пусть лучше воевода в эту сторону землю носом роет. Выясняет, правда ли Инга связана с тем, что произошло здесь или нет. Любой отход от правильной версии мне только на пользу. Я же тем временем пока уеду в город на Неве.

— Будто бы и правда, — с сомнением сказал воевода. — Днем Водяной царь убил водяного. Не самого последнего. Почему — никто понять не может за что. Вдруг действительно умом тронулся из-за лунного серебра. А все кто?

— Илия Никитич, вы на меня всех собак-то не вешайте! — вполне искренне возмутился я. — Я теперь что, ответственность должен нести за каждую умалишенную нечисть⁈

Сказал, наверное, чересчур громко. Потому что анчутки, транспортирующие труп Водяного царя, не сговариваясь, посмотрели на меня слишком злобно.

— Я тут вообще самая пострадавшая сторона, — добавил я уже тише. — Серебра лишился, расковник не получил.

— Жив и то хорошо, тоже мне, сторона пострадавшая.

— А что теперь будет, Илия? — спросил Следопыт, щупая разорванную клетчатую рубаху.

— Претензий вроде никаких, но это так, общие слова. Говорить будем, когда водяные нового Царя выберут. Но, думаю, ничего страшного не случится. Матвей в своем праве был. Даже удивительно, что он Водяного царя убил.

— Вообще-то бабушка всегда говорила, что я талантливый, — чуть обиженно сообщил я.

— Ладно, расходитесь. Матвей, и у меня к тебе одна просьба.

— Все что скажите, Илия Никитич, — я постарался придать своему лицу самое подобострастное выражение. — Помочь чем?

— Помоги, будь добр. Не попадайся мне на глаза в ближайшее время, пожалуйста.

Воевода махнул рукой и пошел прочь. А Следопыт вместе с Евгеньичем за ним. Причем, если Витя просто кивнул, то старик на прощание пожал руку. Хороший он мужик, все-таки.

Я же чуть завозился, делая вид, что занят важным занятием — собиранием вещей. Следопыт, мерзавец, бросил броник прямо в грязь. Не скажу, чтобы он мне был очень уж нужен, но все-таки подобная вещь в хозяйстве пригодится.

Поэтому я неторопливо пошел к машине, увешанный брониками. А там еще очень долго «укладывал» их в багажник. И лишь убедившись, что воевода действительно уехал со своим ратником, а Евгеньич побрел домой, сел в авто и приоткрыл правую переднюю дверь.

Перевертыш скользнул на коврик в образе крохотного ичетика. Ну действительно, а как укрыться в толпе нечисти? Только стать одним из них, да еще самым непримечательным. Что интересно, доппель даже притащил покрывало, в котором лежал труп Царя. Я брезгливо убрал ткань на Слово.

— Все, рубежник, — посмотрел на меня «ичетик». — К водяному не поеду, там сам как-нибудь. Я свою часть выполнил.

— Выполнил, — согласился я. Но давай не здесь. Я тебя хоть до трассы докину.

Если честно, задумывая все это, я даже не представлял, какую большую роль во всем этом сыграет перевертыш. А ведь он действительно выступил как полноценный союзник и подставил крепкое плечо, на которое можно опереться. Надеялся ли я на подобное действие зарока? Конечно, нет. Поэтому был искренне благодарен нечисти. А Матвей Зорин умел вознаграждать по праву.

Я остановился на трассе и вышел из машины. Перевертыш выпрыгнул с переднего сиденья в образе молодой девчушки. Такой, излишне легкомысленной и готовой на все. Явно уже собирался в долгую дорогу

Я открыл заднюю дверь и включил салонную подсветку. А затем достал саквояж и положил рядом с ним на сиденье мешочки с серебром. Я-то знал, сколько там — пять сотен монет.

Много ли это? Для обычного рубежника — сумма внушительная.

Достаточная ли плата за то, что сделал перевертыш? Мне казалась, что едва ли. Однако нечисть, точнее смазливая девчонка, смотрела на меня широко распахнутыми от удивления глазами.

— Заслужил, — сказал я.

— Ох, сс… — только и произнесла Лихо, в этом коротком возгласе выразив все, что она думает о моем бескорыстии.

Чего в перевертыше не было, так лишней скромности. Он не стал отказываться от денег и говорить, что вообще всего этого не достоин. Лишь распахнул саквояж, повозился в нем, после чего одна из сторон щелкнула и отодвинулась. Ну, конечно, второе дно.

Перевертыш старался заслонить от меня содержимое своего тайничка, хотя для этого, наверное, следовало выбрать образ берендея, а не крохотной плохоодетой девочки. С другой стороны, я мало что рассмотрел. Рукоять какого-то то ли ножа, то ли кинжала, горлышко походной бутыли-фляжки и перчатки. Именно их перевертыш достал, быстро надел и переложил мешочки с серебром в саквояж. Надо же, какие предосторожности. Затем он кинул перчатки внутрь и захлопнул саквояж.

— Короче, спасибо тебе, — сказал я, протягивая руку.

Перевертыш поглядел на меня, правда, из-за образа сложилось ощущение, что он флиртует. Интересно, а если заняться сексом с нечистью, когда он будет женщиной, то… Фу, Мотя, о чем ты думаешь?

— Тебе спасибо, — ответил доппельгангер и внутри меня колыхнулся хист. Не сильно, но тут важен сам факт. А затем он пожал руку.

Так бы нам и разойтись, на прекрасной и позитивной ноте, однако перевертыш решил все испортить.

— Ты очень хороший человек, Матвей. И очень плохой рубежник. Даже жаль.

И пошел прочь по ночной трассе, бодро виляя бедрами. Полуголая девица со старинным кожаным саквояжем. И не обернулся ни разу. Я так и стоял, глядя ему вслед, как завороженный. И лишь перестал смотреть, когда мимо пронеслась машина, блеснув красным светом фонарей, и остановилась возле нечисти.

— Зря так отпустил, сс… — пробормотала Юния.

— Помолчи хоть сейчас, — сказал я, глядя, как перевертыш садится в машину.

Мне казалось, что брать попутчиком ночью красивую полуголую девицу намного опаснее, чем бритого урку. У нормального человека точно бы возник вопрос — откуда она здесь взялась?

Я сел обратно в машину, растирая виски пальцами. А потом посмотрел по навигатору — куда мне хочется отправиться. По поводу «хочется» — это я пошутил. Скорее, именно сейчас, в темень, переться к Вуоксе не было никакого желания. Но что тут делаешь? Все начатое нужно доводить до конца. Жалко, конечно, что перевертыш меня покинул. Но тут он прав на все сто. Свою часть договора доппель выполнил.

До владений третьего по силе водяного (а ныне уже второго) я ехал долго, почти час. Во-первых, начнем с того, что и путь был неблизкий. Во-вторых, не хотелось гнать ночью и пополнять удручающую статистику ДТП. Зато постепенно отступил голод. Что до жажды — в машине еще валялась та бутылка минералки, купленная Витей. В общем, жить можно.

Такое ощущение, что организм понял — ничего хорошего со мной ловить не приходится, поэтому стал приспосабливаться. Действительно, я же рубежник, в конце концов. Я почти как супергерой, только трусы поверх одежды (потому что не гигиенично) не ношу и плаща, который развевается на ветру, у меня нет.

Так я добрался до Лесогорского, если верить указателям. Лишь поехал не в сторону Светогорска, а напротив, только переехав Вуоксу, сразу повернул направо. Мелькнули во тьме дома, пахнуло дымом, где-то лениво, отрабатывая вечерний ужин, забрехала собака. Правда, тут же все прекратилось, вновь уступив власть природе. Места у нас такие, глухие и не испорченные цивилизацией. И чем дальше, тем краше.

Я остановил машину на обочине, взяв заготовленное сегодня молоко и зашагал к реке. Вообще, путешествовать по природе во тьме — занятие такое себе. Даже с рубежным зрением. Сколько раз я оступился — и считать не стал. Однако после всего произошедшего я даже для серьезного расстройства устал. Потому когда упал — просто поднялся на ноги, растирая расцарапанные ладони, а потом пошел дальше. Подумаешь, небольшие неудачи. На них можно даже внимания не обращать.

К Вуоксе я выбрался в месте, где она как раз расширялась. Конечно, не Днепр, любая птица долетит до середины реки, но как назло луна спряталась, поэтому другой берег лишь смутно угадывался. Это даже хорошо. Меньше шансов, что какой-нибудь случайный рыбак меня заметит.

Я вытащил нож, порезал палец и вылил молоко и кровь в воду.

— Водяной, прими мой скромный дар. Без злого умысла в твои владения пришел, только для разговора.

В оригинале было «без злого умысла и корысти», но про последнее я решил умолчать. А то еще притянут за слова и отвечать придется.

Водяной заставил себя немного подождать. Но недолго, всего пару минут. Можно сказать, еще повезло. Фу, ненавижу это слово. Обычно после него начинается откровенная непруха.

И был он не один. Я толком не разглядел свиту, лишь почувствовал их хист. Несильные, по два-три рубца. Анчутки, поди. Но по общей боевой мощи нечисть меня чуть-чуть превосходила.

Что интересно, я не боялся. Все, что я сейчас испытывал — усталость. Невероятную вселенскую усталость. И день, который давно уже закончился для всех нормальных людей, для меня продолжался.

— Признаться, удивлен, — с каким-то легким акцентом сказал водяной. — Чего хотел, рубежник?

— Поговорить, — ответил я.

— Ну так говори.

— Без лишний глаз и ушей.

— А мне что с того?

— Слушай, водяной, ты не представляешь, как я устал. Но если для тебя показывать характер важнее, чем стать Водяным царем…

Я развернулся и собрался уже идти к машине, как услышал: «Погоди».

Больше водяной не сказал ничего. Но хисты его приспешников я чувствовать перестал. Наверное, они отплыли и теперь держались на значительном расстоянии, готовые прийти на помощь хозяину, в случае чего.

— Чего ты там говорил?

— Начнем с того, что я тебе не враг. Держи это в голове. Я предлагаю сделку. Я помогу тебе стать Водяным царем, а ты взамен, когда придешь к власти, выполнишь небольшую услугу.

— Это не в твоих силах! — возразил водяной.

— Ты одновременно прав и в то же время нет. Ты можешь стать Водяным царем сам, но лишь после того, как я сообщу определенную информацию. Если тебя такой вариант устроит, то мы заключим зарок. Если нет, то разговаривать действительно не о чем. Можно сказать, ты ничем не рискуешь.

Думал водяной долго. Это он молодец, правильно. Лучше иногда лишний раз пораскинуть мозгами. Однако все же кивнул.

— Какое условие? — спросил он.

— У прошлого Водяного царя было небольшое недоразумение с лешим. Так вот, ты не только оставишь все поползновения в его сторону, но и сам будешь оберегать лешего от любой водяной нечисти.

Собеседник скривился, отчего его жирная физиономия приобрела еще один подбородок.

— Дался вам этот леший. Ну, допустим, я согласен.

— А еще, — добавил я. — Все, что я расскажу, останется между нами. Так что?

— Но зарок вступит в силу, только если я стану Водяным царем, верно?

— Верно, — согласился я.

И мы пожали руки. А затем я вытащил покрывало, которое впитало кровь, если ее можно так назвать, Водяного царя, и протянул водяному. Тот отпрянул, словно от чумы и испуганно поглядел на меня. Я же спокойно убрал тряпку обратно.

— Объясни! — потребовал он.

— Я убил Водяного царя. Но не на закате, пару часов назад, а на рассвете. Заманил в ловушку и убил. Вечером я лишь инсценировал его смерть. Затем убил его правую руку, такого симпатичного водяного с внушительными губами. Да, да, это тоже моих рук дело. Это не все. Потом я поехал к другому водяному, который такой худой, красивый, под ним еще все русалки. И отправил его в чухонской нечисти для мнимых переговоров.

— Как⁈ Почему он тебя послушал?

— Неважно. Суть в том, что завтра на закате, когда станут выбирать нового Водяного Царя, его тоже не будет.

Во взгляде этой толстой нечисти был такой страх, какого не бывает у женщин, которых обнаруживают мужья за прочтением переписки в телефоне. Однако вместе с тем читалось еще что-то. Надежда, воодушевление, жажда чего-то?

— Зачем тебе все это?

— Я же уже сказал. Из-за лешего. Твой прошлый царь выбрал не ту цель для войны. И поплатился за это.

— Ты понимаешь, что будет, если я расскажу все это тому же воеводе? — спросил он. — Пока зарок не вступил в силу.

— Он тебе не поверит. Доказательств никаких. К тому же, мне кажется, у тебя за текущие сутки будут более важные дела. Надо обработать всех водяных, которых ты знаешь. Включая тех, кто под Ихтиандром. Ну тем, русалочьим водяным.

— Ты прав, — потрясла подбородками нечисть.

— Еще кое-что, — сказал я напоследок. — Если ты вдруг захочешь обойти зарок, обмануть меня или причинить мне вред, помни, что случилось с прошлым Водяным царем и его правой рукой.

— Угрожаешь мне? — сузились и без того крохотные глаза нечисти.

— Предупреждаю.

Я развернулся и пошел к машине, давая понять, что наш разговор закончен. Наверное, не будь я таким уставшим, то чувствовал себя невероятно круто. По сути, я действительно сделал почти невообразимое. Нагнул водяной мир и спас лешего. Про меня бы точно в какой-нибудь рубежной газете напечатали, если бы можно было рассказывать.

Даже если этот тип попробует вести двойную игру, в чем я сомневался, то для наведения порядка среди остальных потребуется время. Что-то мне подсказывало, что найдутся те, кто не захочет подчиняться новой власти. Что мне и лешему только в плюс. Казалось, теперь живи, кайфуй, наслаждайся жизнью. Но я был бы не я, если бы все прошло гладко.

Когда я заметил громадную фигуру человека возле машины, то в груди что-то сжалось. Едва ли обычный чужанин будет разглядывать стоящего на обочине Зверя. Да и откуда тут взяться этому самому человеку? А вот когда он заговорил, в внутри все оборвалось.

— Ну что, Матвей, объяснишь, что тут произошло? — спросил воевода.