Ведьма бывшей не бывает (СИ)

ГЛАВА 23

Лавка, может, и была зачарованная, но мягкости ей это не прибавляло. Проснувшись утром, я минут пять хрустела суставами и скрежетала зубами как настоящая очень старая и очень злая ведьма. Наелась вчерашней подвянувшей земляники и задумалась, что бы такое приготовить на обед. Ягода вкусная, но наедку с неё почти не густо, а живот уже давно подвело с голоду. Но не тут-то было. Оказалось, что у домового на хозяйку совсем другие планы.

– Утречка светлого, хозяюшка, – приветствовал меня он, благоразумно дождавшись, пока я перестану сквозь кубы костерить твёрдое ложе.

– И тебе не хворать, – кивнула я.

– Пора нам, хозяйка...

– Поесть нормально, – притушила я трудовой порыв домовика. – Сам же говорил, что на одних ягодах долго не протянуть.

– Это верно, – согласился тот. – Тогда поешь, а там уж...

– Опять ягоды? – поморщилась я. – Или ты что-то другое нашёл?

– Нашёл.

– Когда уборку делал вчера?

– И вчера находил.

– Давай, – обрадовалась я, даже не задумавшись над тем, откуда возьмётся что-то съедобное в избушке, в которой никто не был энное количество лет.

– Только съедобным оно было лет двадцать назад, – как ни в чём не бывало продолжил этот изверг. – Потом ещё годков пять али шесть. На том и всё. Лари колдовские тоже ухода да пригляда требуют.

– Какие ещё лари? – запуталась я.

– Так те, что в подполе стоят. Запасы, хозяйка, свои надо делать. И на чужое не зариться. Особливо, когда енто чужое уж давно в труху рассыпалось.

– Тьфу ты, – выругалась я, сообразив, что завтрак мне не светит. – Не мог сразу сказать, что ничего не находил.

– А я находил.

– Так... Погоди! Ты находил съедобное что-то или нет?

– Находил.

– Где?

– На крылечке стоит.

– На крылечке? – вытаращилась я.

- Ну да. Лешак на зорьке заходил. Долго спишь, хозяюшка, так и счастье своё проспать недолго…

Он ещё что-то вещал назидательным тоном, но я его уже почти не слушала. Выскочила на крыльцо, огляделась и разочаровано взвыла. На верхней ступеньке, предусмотрительно укрытая от солнечных лучей большим букетом папоротника, стояла большая крынка с молоком.

Я сразу решила, что ягод, которые я проглотила на завтрак, мне вполне достаточно. Увы, молоко я с детства терпеть не могла. Наверное, это пошло со спортивного интерната. Там оно считалось крайне необходимым для здоровья юных спортсменов, и его пихали в меню в огромных количествах.

Впрочем, крынку я всё равно занесла в избу. Налила домовому немного в плошку, а остальное попросила убрать в холодный подпол. Если сегодня мне не удастся разжиться чем-то посерьёзнее ягод и придётся таки пить молоко, то хоть не кислое.

Посетив густые кустики у остатков плетня, я шуганула наглую лисицу, заглянувшую в гости, вспомнила померещившегося вчера в темноте зверька и задумалась. Паршивый забор, а точнее, его полное отсутствие становилось опасным: «Ладно, лиса. А если кто посерьёзнее заглянет? Медведь или волк какой-нибудь.

Хотя волки, они вроде поодиночке не ходят - в стаи сбиваются». Последняя мысль отозвалась холодком, прокатившимся по спине несмотря на тёплый летний день.

Я огляделась. Вокруг царила тишина, нарушаемая только пением птиц и гудением шмелей над мелкими ароматными лесными цветами. Болото за ночь отступило ещё дальше, и кваканье лягушек моих ушей больше не достигало. Но густой лес, быстро зарастающий не менее густым подлеском, всё же внушал опасения.

Пройдя к роднику, я вдоволь напилась вкусной ключевой воды, но мысли о заборе покидать мою голову отказывались напрочь. Мало того, в зелёном полумраке леса начали мерещиться какие-то огоньки и тени, которым там было не место.

- Лесной хозяин! - позвала я, рассматривая остатки плетня и гибкие стволики подлеска за ним.

Я ещё не до конца понимала, что за идея вертится на границе сознания, пока не даваясь в руки. Но уже чувствовала, что выход есть - надо только его нащупать.

- Ась, матушка?

Леший появился почти сразу. Со вчерашнего дня он изменился - на макушке появилась молодая поросль с нежно-зелёными листочками. По услужливому, почти угодливому тону я поняла, что лимит благодарности за отваживающее зелье ещё не исчерпан, и сразу приободрилась.

- Надо бы забор поставить, - я кивнула на торчавшие кое где колья. - Да и дровишек мне кое-кто обещал…

- Это кто это обещал?! - возмутился леший. - Тут я над всяким деревом господин, хоть живым, хоть мёртвым!

- Вот ты и обещал, - не стала вдаваться в лингвистические изыскания я.

- Так готово уж, матушка. Ан за избой аккурат стоит поленничка. Надолго хватит. А как закончатся, ты только скажи - всё будет.

- Показывай, - слегка смутилась я: надо ж было ляпнуть, не посмотрев. Хорошо хоть ругаться не стала.

Лешак мои душевные терзания не заметил. С долей гордости он показал мне поленницу из аккуратно сложенных наколотых поленьев. Мало того, вокруг неё росло несколько кустов ивняка. Гибкие ветви сплетались над штабелем дров, образуя довольно плотную крышу. А та ещё и мхом заросла, образуя практически непроницаемую для дождя преграду.

- Здорово! - искренне восхитилась я.

- Так для тебя делал, матушка, - сказал леший с заметной гордостью. - Вырастить чего, это мы завсегда готовы.

И тут у меня в голове будто щёлкнуло, и я сразу сообразила, что за мысль не давала мне покоя.

- Вот это хорошо, - как можно дружелюбнее улыбнулась я. - Тогда вырасти ты мне забор, лесной хозяин. Сможешь?

- Смочь то смогу, - заскрипел леший. - Да только долго оно будет.

- Дровяник у тебя за одну ночь вырос, - напомнила я, заподозрив, что хитрый пенёк попросту набивает себе цену.

- Так то ивняк, - возразил он. - А дубы, да чтобы в частокол срослись…

- А зачем мне частокол, - перебила я. - Вон плетень был. Пусть плетень и будет. Только повыше. И желательно колючий.

- Плетень, это можно, - обрадовался Лешак. - Только и ты уж подсоби, матушка.

- Чем смогу, - хмыкнула я.

- Надо бы под осень вредителей в пуще потравить. А то развелось паутинника да грызня всякого - честному дереву никакой мочи нет.

- Потравим, - согласилась я.

А что тут можно было ещё сказать. Правда, в заветном травнике мне подобного зелья не попадалось. Но я и прочитала из него, дай Бог, чтобы десятую часть. А травки, вот они, под ногами растут. «Кстати, о травках… - задумалась я. - Надо будет лешака заготовками нагрузить. Только разобраться, что заготавливать да где хранить. Недаром домовой на запасы намекает».

- Кстати, за молоко спасибо. У тебя в лесу и коровы водятся?

- Не, - с явным удовольствием проскрипел леший. - Это деревенские задабривают. Ужо смекнули, что гонит их от леса нашего что-то.

- Смотри мне, - на всякий случай предостерегла я. - Чтоб до смерти никому не вредил.

- Так что ж я, матушка, дурень? - возмутился тот. - Я ж со всем пониманием.

От красного петуха никакое отвращающее зелье не спасет. Вот если бы от огня чего придумать.

- Я подумаю. Но не сразу и не сейчас, - проворчала я. Этому лесному шантажисту только волю дай: за смятую травинку всю деревню уморит и не почешется. - Ладно. Плетень…

- Будет, матушка, - скрипнул лешак и провалился по своему обыкновению в землю.

Я только ухмыльнулась: уловка сработала. Больше на пути обратно в избу меня ничто не отвлекло. Зато там встретил домовой.

- Будем, хозяюшка, хозяйством обзаводиться? - спросил он, хитро глядя на меня с печки. - А то какая ж ты хозяйка без хозяйства-то? Али тебе больше ничего не надобно.

- Много чего надобно, - не поддержала шутливый тон я. - И в первую очередь поесть. Вообще не понимаю, как тут моя предшественница выживала. Леший за любую услугу чего-нибудь да попросит. Водяной вообще пропал - носа не показывает. Так бы хоть у него рыбы попросила. Хотя её всё равно готовить не на чем. С этим монстром я ещё у Яги справиться не могла, - я неприязненно покосилась на печку.

- Время всему учит, - философски заявил домовик. - Было бы желание учиться. Да вот не все желают.

- Пока научусь - ноги с голоду протяну, - проворчала я.

- А чтоб не протянула, и надо хозяйством обзавестись. У хорошего хозяина всегда есть что съесть.

- Да ты поэт, - невольно рассмеялась я. - Но хозяйка из меня, видать, аховая.

Не пойму, о каком хозяйстве ты рассказываешь. Понятно, что тут половина всякого нужного сгнила, а четверти и вовсе никогда не было. Но это ж покупать надо. А у нас денег нет, и на продажу ничего не нужного нет. Как сказал один мудрый кот: «Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное. А у нас денег нет».

- Коты мудрыми не бывают. Потому как хитрые больно. Для мудрости места не осталось, - парировал домовой. - Коли купить не на что али негде, можно и своими руками смастерить.

- Да я что, против, что ли? - слегка рассердилась я. - Что предлагаешь?

Горшки из грязи лепить или палку-копалку камнем из коряги вырубать?

- Не понял я, о чём ты толкуешь, ну да ладно. Оно, мож, и нужное чего. Да только поесть тебе нужнее будет.

- А я о чём?! - таки взорвалась я.

- Тогда садись скатёрку вышивать, - спокойно проговорил домовой.

- Угу, и миски расписывать. А уж что в них положить, потом придумаем! - неслась на лихом коне злости я. - Главное, чтобы скатерть вышитая на столе лежала!

- Ты, хозяйка, травник свой читала? - с долей подозрения покосился в мою сторону домовик.

- Читала. Только там всё относительно съедобное. Или вообще несъедобное. Я как раз на разделе «Яды и потравы» остановилась.

- А ты до конца пролистай, хозяюшка, - буркнул он и исчез. Видимо, выслушивать обозлённую «хозяюшку» в его планы не входило.

Сначала я чуть было не плюнула на такой странный совет. В общих чертах я просматривала травник ещё в избушке на курьих ножках. И точно знала, что главы «Как сварить кашу из топора» там не было. Но чуть успокоившись, всё-таки сняла с полки толстый фолиант. Мало ли…

Разумеется, ничего по теме среди описания трав и рецептов разнообразных зелий в «Травнике» не нашлось. Зато я обратила внимание на подобие кармана, пришитое к форзацу изнутри. Он был сделан из той же плотной пергаментной бумаги, что и внутренняя часть обложки, и почти сливался с ней. Неудивительно, что я никогда его не замечала. Я перевернула книгу и заглянула внутрь.

Через несколько минут и два обломанных ногтя передо мной на столе лежала знакомая книжица в мягком переплёте: «Вещи колдовские, как их творить, чинить и себе на службу ставить».

- Хозяин домовой, - позвала я, не отрывая взгляда от исцарапанной обложки. - Ты зачем Ягу ограбил?

ГЛАВА 24

- А хто грабил? Хто грабил-то?! - возмущённо воскликнул старичок, материализовавшись прямо у меня перед носом на столе. - Она забыла уж давно, что такая книжка у ней была. Не ею она писана, не ей и распоряжаться! Да и нужнее нам! Яга триста лет на Буяне просидела, а ни разу её не открыла. Потому как всё хозяйство в наследство от бабки своей получила. А нам - хозяйством обзаводиться надо.

- Погоди, хозяин, не шуми, - замахала руками я. - Как ты умудрился-то?

- Как, как… - буркнул оскорблённый в лучших хозяйственных чувствах домовой. - Сказал бы я тебе, как, да мне сквернословить не по рангу. Ты ж, хозяйка, про меня и думать забыла. Гляжу - Янка зловредная по горнице мечется да тебя костерит. Мол, такая-сякая, дар сожгла, с Буяна уходит, ещё и книжку ей травную подавай, которую выучить, как бабка велела, всё недосуг было. Я и смекнул, что дело нечисто. Коли дара у тебя нет, так ни в жисть бы старая Яга не позволила тебе книжку взять. Она без своей выгоды ничего не делает. Значит, замыслила чего с тебя поиметь опосля. Да ещё понял, что уходишь ты с Буяна, а меня взять, как обещала, то ли позабыла, то ли не можешь. Ну я и… Книжку в книжку, а сам в лапоток.

- А если бы Янка мне лапти не отдала, а в болото выкинула?! - запоздало испугалась я, позабыв даже про опасную инициативу домового.

- Хе-хе… Я ж сперва послушал. Бабка ей велела твои вещички собрать. Супротив бабки она не пойдёт. Труслива да глупа.

У меня о троюродной сестре сложилось другое мнение, но спорить с домовым я не стала. Наличие у меня книги, которую мне никто не дарил, беспокоило куда сильнее.

- Так думаешь, что Яга не обозлится, если книгу не найдёт? - я постучала ногтем по исцарапанной обложке.

- Пусть сначала искать надумает. А если и надумает, то какой с тебя спрос? Я взял. Вещи собирал свои, хе-хе… Так Яге и скажешь, коли через век-другой спохватится и спросит. А теперь лучше делом займись, хозяюшка. От лености тоже помереть можно. С голоду.

Я пристально посмотрела на домового. На языке вертелся прямой вопрос, какое отношение он имеет к лежащей передо мной явно очень старой книге. Даже не книге, а скорее рукописной тетради. Но я всё же промолчала. Если бы старичок хотел, то и сам бы сказал. Однако зарубку в памяти оставила. Да и сам домовой демонстративно поставил передо мной берестяную коробочку, из которой торчали иголки. Беседовать дальше он явно был не расположен.

- Хорошо, - нейтрально проговорила я. - Посмотрим, что нас тут покормить сможет.

- Двадцать листов отсчитай, а потом ещё три, - подсказал домовик.

- Скатерть-самобранка… - вслух прочитала я заголовок с указанной страницы.

- Хорошо бы. Но я как-то такую чинила - семь потов сошло.

- Чинить тут нечего пока, - с намёком проворчал домовой.

Я не стала спорить. В конце концов, это я в волшебном мире без году неделя. А он не одну Ягу пережил и меня ещё переживёт, скорее всего. Вчиталась в витиеватые строчки и разочарованно подняла взгляд.

- Придётся к людям идти. Тут ни ткани, ни ниток, чтобы зачаровать, нету.

- Как это нету? - Удивился домовой. - Мало на тебе тряпок намотано, что ли?

Да ещё в котомке лежат. На всех витязей скатёрку пошить можно. А нитки… И нитки у тебя есть. Правда, путаные, но я живо разберу.

- Нитки? - удивилась я, прекрасно зная, что никаких ниток в моей сумке не было и в помине.

Но домовой уже протягивал мне увесистый клубок подозрительно знакомого оттенка.

- Эм-м… Где ты это взял?

- Говорю же, к торбе твоей. Рубаха детская непотребная.

- Моя водолазка!

- Это ты, что ль, дитём в оной купалася? Ишь ты… Чего только люд не придумает. Но теперь-то оно тебе всё едино мало.

- Тьфу ты, - выругалась я.

Водолазку было жалко чуть не до слёз. Купила я её ещё в той, прежней, не волшебной жизни, и она до сих пор мне нравилась: мягкая, с коротким рукавом, удобно было надевать под пиджаки летом. А если пиджак убрать, то вполне подходящая под джинсы, как футболка. И воротничок-стойка ничуть не мешал…Сколько она со мной прошла… И вот на тебе - лежит на столе в виде клубка тонких ниток. «Хех… - с долей ностальгии подумала я. - Насколько тогда было проще».

Впрочем, на меланхолию у меня не было времени. О чём недвусмысленно напомнил громко забурчавший от голода живот. Поворчав для порядка, что в следующий раз стоит спросить у меня, что мне мало, а что нет, я снова склонилась над книгой.

Ножниц в избушке не оказалось. С помощью ножа я отрезала подол от запасного сарафана и решила на том и ограничиться. Оказалось, что каждое блюдо с волшебной скатерти чаруется в вышивке: изобразишь замысловатые закорючки, будет одно, добавишь точки с кружочками, получится два, и так далее. В книге полторы страницы расписывалось, как надо придумывать и чаровать узор, но не приводился ни один узор готовый. В тот момент я бы согласилась даже на ненавистные сырники, лишь бы мне показали, что конкретно надо вышить. Но об этом книга умалчивала. Домовой тоже пропал, словно его и не было: на вопросы не отвечал и на глаза показаться отказывался.

«Чёртова визуализация! - злилась я, устанавливая посреди комнаты котёл. - И тут она! Ну почему я не родилась в какой-нибудь европейской сказке? Махала бы себе волшебной палочкой и кричала непонятные слова-заклинания. А тут?! Каждое колдовство чуть ли не сам придумывай».

Но ворчать я ворчала, а работать тоже не забывала. Тем более что урчание пустого желудка оказалось неплохим надсмотрщиком. Несколько раз перечитав рассказ о скатёрках-самобранках, я решила ограничить как размер, так и ассортимент своей собственной до минимума. «Во-первых, я в принципе не готова остаться голой ради лишнего разнообразия на столе, - рассуждала я. - Во-вторых, ещё неизвестно, получится ли что-нибудь или я изображу какую-нибудь несъедобную гадость, и всё равно придётся идти попрошайничать в деревню. Так лучше уж убедиться в этом побыстрее».

Но даже несмотря на всё это я провозилась со своей салфеткой-самобранкой, как обозвал моё рукоделье домовой, без малого четыре дня. К тому времени грибы, которые я таки навострилась варить в чугунке в печке, и ягоды уже осточертели мне настолько, что хотелось выть. Да и единственный оставшийся в моём распоряжении сарафан стал куда свободнее.

Закусив губу от нетерпения, я встряхнула полотнище и, разостлав его на краю стола, произнесла волшебные слова. Всё получилось! На ткани буквально из воздуха соткались стандартные общепитовские тарелки из толстого фарфора с голубой каймой. К моему удивлению, даже печать «военторг» присутствовала.

-Ты только сразу не налегай, хозяюшка, - впервые за последние дни подал голос вредный домовой. - А то нутро подведёт.

- У меня и так уже всё, что можно, подвело, - парировала я, сглотнув голодную слюну.

На скатёрке нашлось всё, что я себе навоображала, пока колола свои многострадальные пальцы иголкой. Буханка хлеба, блюдо с отбивными, большая миска с отварной картошкой с маслом, густо засыпанной укропом, и несколько луковиц в плетёной корзинке. Даже огурцы и помидоры получились как на подбор. Только почему-то не свежие, как я планировала, а маринованные. Но меня это только порадовало.

- Живём, хозяин! - воскликнула я, отрезая себе горбушку от ещё тёплого, словно только что из пекарни хлеба.

Это стало неким подобием поворотной точки. Борьба за выживание закончилась. Я поверила, что вполне смогу жить в лесной избушке. Мало того, даже неплохо жить. И в ту же ночь мне впервые с тех пор, как я сбежала из Мурома, приснился Илья. Он ничего не говорил, просто стоял и смотрел на меня. А я, как это обычно бывает в кошмарах, не могла сдвинуться с места. Даже взгляд отвести и то не могла.

А наутро за забором раздался крик:

- Хозяйка! Отвори, сделай милость!

ГЛАВА 25

Я с трудом продрала глаза и осоловело уставилась в окно. «А занавески где?» - мелькнула бредовая мысль. Я помотала головой и сообразила, что занавески были в другой избушке, которая на курьих ножках, а тут пока нет не только занавесок, но даже стёкол в раме. Сплюнув, я натянула сарафан и вышла во двор.

- Хозяйка! - снова заорали из-за забора.

- Чего надо? - не слишком дружелюбно отозвалась я хриплым со сна голосом. И принялась озираться в поисках калитки.

- Помоги, хозяюшка! - обрадовались на той стороне. - А уж я тебе отслужу, как скажешь.

«Отслужишь, а как же, - проворчала я себе под нос. - В отдельном женском сельскохозяйственном отряде. Мне как раз огород вскопать надо! Чёрт! Где эта калитка?!»

В полном недоумении под аккомпанемент воплей с той стороны я обошла свои владения по периметру. Калитки не было. Впрочем, и щелей в густом переплетении веток терновника трёхметровой высоты тоже не наблюдалось. Я чуть не расхохоталась. «Ну, спасибо, лесной хозяин! Всё как заказывали: высокий, колючий и плотный. А о калитке речи не было».

- Ты скажи сначала, чего тебе надо! - рявкнула я невидимой гостье. Потому что вопли на той стороне делались всё истеричнее и истеричнее, грозя перерасти в натуральную истерику.

- Сына моего полудница ударила! Помоги, матушка! Один он у меня!

- Кто ударил? Чем? - не поняла я. Истеричные выкрики женщины, метавшейся за забором, безумно мешали сосредоточиться. Они заражали меня её паникой, хоть я и представления не имела, кто такая или что такое эта «полудница».

- Полудница проклятая ухватом своим! Чтоб её светлые боги сожгли! Чтоб её в полдень луна осветила. Чтоб ей…

«Так… - попыталась сделать выводы я. - Раз светлых богов зовёт, значит, нечисть. Луной грозит - нечисть дневная… И все равно, чёрт знает, кто такая!»

- Погоди немного, - бросила я и побежала в избушку.

- Да куда годить! Помрёт! Помрёт же! - взвыла ранняя гостья. Но я её уже не слушала. Всё равно не разобравшись, что за дрянь побила пацана, помочь ему я была не способна.

- Хозяин домовой! - позвала я, едва переступив порог комнаты.

- Уже покоя нет, а, хозяйка? - ухмыльнулся домовой. - Чего просят? Зелье приворотное, али…

- Да какое там зелье! - перебила я. - Ребенка нечисть какая-то побила ухватом, а я и понять не могу какая, не то что помочь. Полудница. Слыхал про такую?

- Полудница? - заметно опешил домовой. - Это как?

- А я откуда знаю? - обозлилась я. Там ребёнок страдает, а этот пенёк в шарады вздумал играть! - Я даже не знаю, что это!

- Полудница - нечисть полуденная…

- Это я уже поняла!

- Ну вот, а говоришь, не знаешь ничего.

- Как от последствий лечить?! Уж простые синяки крестьянка и сама бы обиходила.

- Не простые синяки. Полудница жаром в голову бьёт. От того и не вольно детям да бабам тяжёлым в полдень на поле выходить. Чай, дитёнок мать не послушал, вот и получил по заслугам. Ничего. Седмицу-другую в жару полежит да оклемается. Наверное.

- Что-то типа солнечного удара, значит, - задумчиво резюмировала я, доставая с полки свой верный травник.

В отличие от книжки с волшебными предметами тут царил образцовый порядок.

А упоминание нечисти и болезней в любом рецепте выделялось жирным шрифтом. Но всё равно пришлось посидеть над книжкой часа полтора, прежде чем я нашла нужное зелье.

- Вечером приходи, - сказала я тётке, так и крутившейся у забора.

- Так я тут подожду, матушка, - с долей недоверия отозвалась она. - А коли на двор пустишь, так и отслужу…

- За забором подождёшь, - строго прервала я. Не объяснять же незваной гостье, что в моём заборе калитки не предусмотрено даже для меня.

Увы, звуконепроницаемостью яговского частокола мой колючий плетень не обладал. Предусмотрительно отойдя за противоположную сторону двора, я вполголоса позвала:

- Лесной хозяин, помощь твоя нужна.

Леший вырос как из-под земли. Впрочем, «как» тут совершенно лишнее. Именно так он и поступил:

- Чем смогу, хозяйка.

- Травки мне нужны кое-какие. Принесёшь?

- Это можно. Много ль надо? - с подозрением уточнил он.

- Стога не надо. А пучок-другой пригодится.

- Это можно, - повеселевшим голосом повторил леший и провалился сквозь землю.

- Погоди! - крикнула я в быстро затягивающуюся дыру. - Мне бы калитку ещё в заборе!

- А ты её попроси! - донёсся до моих ушей усиленный эхом ответ.

«Попроси? - опешила я. - Это как?»

Но спрашивать было уже некого. От присутствия немногословного лешака и следа не осталось.

«Тьфу ты», - выругалась я и пошла к дому. Экспериментировать с забором, когда за ним крутится перепуганная мамаша, а по совместительству явно очень любопытная тётка, я не рискнула.

Леший слово сдержал. Не успела я установить котёл, как домовой сообщил, что на крыльце меня поджидает очередное подношение от лесного хозяина. Сам дедок моё рвение демонстративно не одобрял. Даже ворчал в бороду, что поделом неслуху награда. Но я не обращала на эти слова особого внимания. Если бы всех непослушных детей сразу отправляли к праотцам, человечество давно бы вымерло.

Ближе к закату зелье было готово. Точно как описывала книга - прозрачное, чуть зеленоватое, с лёгким ароматом лесного луга.

- Как думаешь, получилось? - спросила я домового, рассматривая остывающую в котле жидкость.

- А чего бы не получиться? - ворчливо отозвался тот. - Ты ведьма рождённая.

У тебя такая безделица сама собой получаться должна.

- Сама собой… - пробурчала я себе под нос, зачерпнув зелье глиняной кружкой и перелив в глиняный же кувшин. Больше никакой подходящей тары под рукой не оказалось. - Как же. Пока сварила - упрыгалась у этого котла так, будто на роту солдат готовила.

-Ты кувшинчик-то обратно стребовать не забудь! - напутствовал меня домовик.

- Вот ещё, - отмахнулась я. - Чтобы эту тётку тут ещё не видеть, я всю посуду

отдам.

- Вот безголовая. А есть откуда будешь? С пола, аки зверь дикий?

- Тоже верно.

- То-то и оно! Хозяйскому добру пригляд нужен. Иначе какой же я домовой, коли безголовая хозяйка все плошки перехожим болтунам раздаст? Домовитничать не над чем станет.

- Ещё скажи, без кувшина не возвращайся, - ухмыльнулась я.

- Не. Не скажу, - покачал головой дедок.

- Подобрел?

- Ещё чего. Просто без хозяйки я и подавно не домовой, а нечисть шелудивая. Иди уж, транжира! Но вдругорядь пусть со своими кувшинами приходят.

- А ты уверен, что она будет, эта «другорядь»?

- А куда денется? Слухом земля полнится. А ведьма, добрая, да ещё кувшины раздающая, всяких дармоедов приманит, как это… Ну, то самое, на что мухи слетаются.

- Мёд? - хмыкнула я.

- Нет, - педантично поправил домовой. - На мёд пчёлы слетаются. А мухи…

- Понятно! - перебила я, некстати подумав, что слишком уж часто меня стали сравнивать с тем самым, что в воде не тонет да мухам нравится.

Настроение моментально испортилось.

«Так ты же вроде этого и хотела, - напомнила я себе. - Людям помогать и жить в своё удовольствие».

Но попытка самовнушения провалилась ещё на старте. Мечта-то сбылась, но только её другая, несколько устаревшая версия. В новой редакции к помощи людям и удовольствию прилагался ещё один вероломный богатырь, попытавшийся усидеть на двух стульях.

Сплюнув, я выругалась сквозь зубы и, расправив плечи, пошла к забору.

«Отвори окошко, так, чтобы кувшин прошёл!» - не задумываясь, обратилась я к плетню.

К моему удивлению, он послушался. Ветки буквально на глазах расползлись в стороны, словно странные колючие змеи. Подавив невольную дрожь, я крикнула:

- Эй, мать? - и одновременно с этим сунула в отверстие кувшин, буквально вытолкнув им обратно наружу показавшийся в прорехе любопытный нос. - Вот. Споишь мальцу всё, что тут есть. К утру очнётся.

- Вот спасибо, хозяйка, спасибо, матушка, - женщина выхватила у меня кувшин, но вместо того, чтобы сломя голову бежать к якобы умирающему сыну, попыталась снова заглянуть ко мне во двор.

- У тебя же вроде сын помирает, - напомнила я, мысленно приказав плетям терновника вернуться на место.

Тётка взвизгнула, в последний момент успев убрать кончик любопытного носа подальше от сомкнувшихся колючих побегов. Хотя, судя по визгу, не совсем успела, но меня это не тревожило. Разумеется, об обещании отслужить за помощь она тоже не вспомнила. Но меня всё это интересовало мало.

«А был ли мальчик? - задумчиво спросила я себя. - Или это деревенская сплетница на разведку явилась?»

Ответа у меня не было. Зато появилось сразу несколько вопросов. Для начала мне очень не понравилась собственная неосведомлённость. Конечно, Ядвига с Ягой кое-что о нечисти мне рассказывали. Но, судя по тому, что о полуднице я услыхала впервые, недостаточно подробно.

«Ладно, такая вот ерунда. А если что-то серьёзное случится? Когда счёт на минуты? А я вместо того, чтобы помочь, выяснять буду, что за пакость на человека покусилась».

И второе соображение, которое заставляло меня недовольно хмуриться, пока я медленно шла обратно в избу - моя собственная физиономия. «А если самой к кому-то идти придётся? Или сюда кого-то пустить? - рассуждала я. - Правильно дед сказал: «Слухом земля полнится». Вот и нечего давать повод для этих самых слухов. Совершенно ни к чему, чтобы всякий встречный-поперечный знал меня в лицо. Мало ли кто вдруг вздумает искать княжну Василису. Папаша, например, вполне может, когда узнает, что свадьба с Ильёй не состоялась. Да и сам Илья… На что-то же он рассчитывал, когда вёз меня в Муром, зная, что дома его супруга поджидает.

Неважно, что все эти расчёты - полная ерунда в любом случае. Он-то так не считает».

Так и эдак прикидывая, как бы избежать повышенного внимания к своей скромной персоне и глупых ошибок, связанных с собственным неведением, я не нашла ничего лучшего, чем снова позвать домового.

- Батюшка домовой, помоги мне… - вкрадчиво позвала я.

- Помогу, как не помочь, хозяюшка, - преувеличенно ласково отозвался дедок, возникнув на печке. - Только уж и ты уважь старика.

- Охотно.

- Как следующий проситель придёт, ты у него гончарный круг за помощь потребуй. Нам без него в хозяйстве никак нельзя. А уж если какой гончар тебя в обучение возьмёт, то…

- Хозяин домовой, - перебила я. Очередной спич на тему моей расточительности выслушивать не было никакого желания.

- Я уж тыщу лет домовой хозяин, - буркнул дедок. - А ни разу моё хозяйство так бестолково не разбазаривали. И ладно бы разбила! Так нет. Бабе какой-то болтливой отдала. Это они тебе дары носить должны, а не ты…

- Хозяин домовой! - я подбавила в голос металла. - Я уже поняла.

- Ладно, ладно… - уже нормальным тоном прервал домовик, поудобнее устраиваясь на печке. - Рассказывай, что за беда приключилась.

- Пока ещё не приключилась, но вполне может, - я села и закинула гудящие ноги на расшатанный табурет. Садиться на него не рискнула бы даже белка, а вот на подставку он ещё вполне годился. - Скажи-ка ты мне, какая нечисть в этих землях водится. Чем известна и опасна…

ГЛАВА 26

Разговор про нечисть затянулся глубоко за полночь. Я только диву давалась, слушая бородатого карлика. Всевозможных тварей, тварюг и тварюшек существовало в этом мире великое множество. Большинство я и в страшном сне себе вообразить не могла. И все они оказались невообразимо изобретательны по части устройства неприятностей человеческому роду. Порой до смерти неприятных, если сарказм здесь применим.

- А чего ты хотела, хозяйка? - хмыкнул домовой. - Мы куда раньше вас в этот мир пришли. Обжились, освоились. А тут вы заявились. И сразу хозяевами себя поставили. Даже не хозяевами, а захватчиками. Кое-кто с вами сжиться сумел. Кто-то позабыл, за что зло затаил. Причину забыл, а зло помнится. А кто и вовсе разум потерял давно за ненадобностью. Только злоба чёрная и осталась. Всякие есть.

- Домовые сжились, а кто ещё?

- Да мало ли кто… Домовые, они тоже разные бывают. Да и прочие тоже. Вот я с тобой сжился. А с Янкой не смог. Хотя и с Ягой не мог. Но тут уж меня не спрашивали. Мы ж кровью хозяйской повязаны. У нас другой случай. А вот возьми лешака нашего.

- Которого? С Буяна или здешнего?

- Обоих, - хмыкнул в бороду домовой. - С тобой сговорились: помощи попросишь, помогут. Ну, в меру. Жадничать станешь - осерчают. А перехожего до смерти по лесу загонять - это им только в радость. Обоим. Поелику не каждый траву топтать волен, и только ему, хозяину лесному, решать.

- Это кто же такой закон устроил?

- А они сами и устроили. Поди поспорь. Тебе подчинится. Один. А сколько их по свету живёт?

- М-да…

- Вот тебе и «м-да»…

- Целый мир за спиной у этого мира. Два в одном, блин, - я подавила желание почесать в затылке.

Было в словах домового нечто сбивающее с толку. Если и правда люди явились сюда захватчиками, то неудивительно, что их встретили в штыки. Но как понять, на чьей стороне правда теперь-то, когда обе стороны давно забыли, с чего началась эта вражда. Впрочем, по зрелому размышлению я отбросила эти философские рассуждения. Не моего ума это дело.

- Ещё нечисть есть какая-то? - спросила я просто ради того, чтобы нарушить натянутую тишину, повисшую в полумраке избы.

- Да вродь про всех обсказал, - пожал плечами он. - Исконная нечисть, она как на ладони. А про залётную тебе знать не надо.

- То есть как это не надо?! - возмутилась я. - Рассказывай, что ещё за залётная? Откуда прилетает?!

- От ручонок ваших шаловливых людских, - буркнул домовой.

- Не поняла.

- А чего тут понимать? - разговор дедку явно разонравился. С каким удовольствием и даже юморком он расписывал повадки каких-нибудь кикимор, настолько же неохотно заговорил теперь. - Лезут люди туда, куда их не звали.

Творят непотребство всякое. Потом всем миром расхлёбываем. Вот годков сто назад дедуле твоему в очередной раз припекло мир захватить. Такую мерзость сварганил, что… Единый раз на одной стороне Яга, Ядвига да Марья, мамаша твоя злобливая, стояли. Выстояли, понятное дело. С тех пор твой дед грибами и увлёкси.

- Так, погоди… А кто у меня дед?

- А Ядвига не сказала, что ль? - ухмыльнулся домовой. - Кощеюшка, колдун наш бессмертный, что давеча с дураком поговорил да помер.

Козьим орешком подавился, бедолага. Кто ж знал, что Янка ленивая герою безмозглому лопату для навоза вместо меча подсунет. Хотя, может, и не помер, - задумчиво добавил дедок. - Костлявый хитрый. Только на моей памяти раза три «помирал», да всё никак: год-другой затишье, и снова пакость какая из кощеевых земель лезет, а он корону на черепушке правит да посмеивается над легковерными.

- М-да… - только и смогла проговорить я. - Ну и генеалогия…

Беседовать про нечисть резко расхотелось. Того и гляди выяснишь, что сама и

есть эта самая нечисть в каком-то там поколении. Нечистью за свою недолгую, но бурную карьеру Яги я побывать уже успела, и мне это не понравилось. Потому разговор сам собой надолго затих

Я бездумно смотрела в подсвеченный полной луной прямоугольник окна, угадывая знакомые очертания колючего плетня на фоне ещё более черных деревьев. Кое-где выступы гибких плетей образовывали совсем уж сюрреалистичные фигуры в этом странном театре теней. И я, стараясь отвлечься от невесёлых предположений и ещё более тягостных воспоминаний, пыталась угадать в этих силуэтах что-то знакомое.

Где-то мне чудились ослиные уши. Где-то целая телега с колёсами, а то и маленький самолётик. А ближе к краю я и вовсе заметила абрис, удивительно похожий на настоящего кота. Даже торчащий трубой хвост и то имелся. И вдруг этот кусок забора повернул голову и сверкнул на меня невыносимо яркими глазами.

- Мать твою! - выругалась я, бросаясь к окну.

Но стоило только чуть изменить точку зрения, как кот пропал, словно его и не было. Догадавшись, что попросту попалась на уловки неверного лунного света и игру светлячков в полумраке, я сплюнула и села обратно на лавку.

- Домовой хозяин. Мне тут ещё кое-что в голову пришло. Вот Яга же недаром лицо за маской прятала, правда?

- Недаром, - степенно согласился старичок. - А ты, хозяйка, умнеешь прямо на глазах. Любо-дорого поглядеть.

- А зачем она это делала?

- Нет… Показалось, - хмыкнул вредный карлик.

Я не стала уточнять, что он имел в виду, подозревая, что на прямой вопрос получу такой же прямой ответ, о котором и без того догадалась.

- Так зачем?

- Ну как зачем-то?! Чтобы соглядатаи досужие ей жить не мешали. А то всякое бывало. И поглядеть на ведьму приходили. И «доглядеть» предлагали… хе-хе… за наследства. Да и к чему всем подряд лицо-то показывать. Мало ли, где да кто потом сболтнёт чего. Али самой понадобится в люди выйти. Вон соседи наши - дымок из лесу увидели и прискакали. Дитё, вишь ли, при смерти. Отлежался бы пострелёнок. Тьфу! Ничего святого. Проверять пришли. Чай, старики ещё старую ведьму помнят, что здесь до тебя жила. Вот и…

Домовой ещё долго озвучивал мои собственные мысли. Я не перебивала, мерно кивая, находя подтверждение своим собственным опасениям и подозрениям. В конце концов, я узнала, что выбор, в общем-то, не слишком обширный. Либо постоянно изменять свою внешность силой собственной магии. Что непрактично и достаточно сложно: невозможно же постоянно сосредоточенно думать, какой формы должен быть твой нос. Либо создавать маску наподобие яговской…

- Так что делай, хозяюшка, себе колдовскую личину, да пострашнее, - подтвердил мои выкладки домовой. - Я и сам присоветовать хотел, да не успел. Нос побольше. А зубы можно острыми…

- Угу, и рожу зелёную, - перебила я, вспомнив одного из героев «Меча и Магии» и представив себя в образе зеленокожего варвара с дубиной наперевес.

- Зелёную? - с сомнением протянул старичок. - Можно и зелёную. Глядишь, за кикимору сойдёшь. Уродливую.

- Нет уж, - невольно усмехнулась я. - Обойдёмся без кикимор. А вот постарше да попроще… Где там умная книжка…

- Спать ложись, - проворчал домовой, недовольный тем, что я отказалась от образа уродливой страхолюдины. - Книжку ей в такую темень.

- Так и подсветить можно, - улыбнулась я и зевнула. - Хотя ты прав… Завтра. Всё завтра.

Я разделась, поплескала в лицо из небольшого ведра с водой, стоявшего на лавке в сенях, и улеглась. Правда, в последний момент мне снова померещился крадущийся по забору кот, но на этот раз я даже голову не повернула в ту сторону.

На следующий день я действительно взялась за книжку. С «запасным» лицом я провозилась довольно долго, но оно того стоило. Когда я закончила и прицепила ещё тёплую, едва искрящуюся маску на физиономию, из водяной глади в ведре на меня глянула обычная женщина средних лет. Чем-то этот образ всё равно неуловимо походил на меня настоящую. Но даже я сама не могла понять, что мне казалось знакомым. А потому отбросила сомнения.

Впрочем, не далее как через несколько дней я всерьёз задумалась, а не погорячилась ли, выбирая между страхолюдиной и нормальным лицом.

В тот день я пообедала уже порядком надоевшими отбивными с картошкой и отправилась с ведром к роднику, чтобы пополнить запасы питьевой воды. Домовому из избы хода не было, поэтому дрова, воду и прочие прелести таскать со двора приходилось мне. «Дворовым пора обзаводиться, - проворчала я себе под нос, поднимая полное ведро. На глаза попался бывший огород. - И витязями для садово-огородных работ. Тридцать три - перебор, а вот штук пять было бы в самый раз».

Тут из-за плетня донеслись невнятные голоса и идиотское хихиканье. Я навострила уши.

- Парька говорила, что ведьма страшная, но добрая! Не бойся, кричи уже, - настаивала, хихикая, невидимая за забором девица.

- А как это - страшная, но добрая? - возразила другая.

- Ну, на рожу страшная. Вишь, какой плетень навертела. Чай, сама выйти не может, стыдится.

- А мож, таится? Сейчас как выскочит…

«Как укусит», - ухмыльнулась я про себя.

- Да не укусит она тебя, - отмахнулась первая. - Зови уже. А то кто её знает. Вдруг спать после обеда ляжет. Чуешь? Мясом жареным тянет. Видать, ужо пообедала.

- Вдруг человечина, - опасливо протянула другая.

- Да какая там! Парька говорила, что даже платы за зелье с неё новая ведьма не стребовала. Ты замуж хочешь?

- Ну…

- Тогда зови ведьму. Главное, понапористее да понаглее проси. Она и стушуется, - приказала напористая девка товарке, и я поняла, что пора начинать кусаться.

Под аккомпанемент воплей в два визгливых голоса «Хозяйка! Отворяй! Гостей принимай!» я вернулась в избу, нацепила на физиономию личину, замотала голову драным платком и взяла в руки дырявое лукошко.

Девки уже порядком понадсаживали глотки, когда я, сотворив себе калитку с другой стороны и обойдя их по большой дуге, вышла им за спины.

- Чего кричите, девицы-красавицы? - пропела я, дождавшись короткой паузы.

И чуть не оглохла от визга. Одна из девиц даже порывалась удрать, но другая,

судя по голосу, та, что понаглее, её удержала.

- За помощью к тебе пришли, бабушка.

«Бабушка? - обозлилась я. - Да мне всего… Гм… Пятьдесят сейчас!»

- Замуж вот она хочет, - переговорщица подтолкнула вперёд товарку. - Любит его, а он на неё и не смотрит.

- Да? И чего от меня хочет? - прищурилась я.

- Чтоб посмотрел, - проблеяла стеснительная.

- А ты петухом посреди площади покричи, точно посмотрит.

- Как на дуру! - обиделась девица.

- А мне-то какая разница, как, - фыркнула я.

- Бабка. Ты нам зелье дай, приворотное, - вклинилась первая. - Нам надо, чтобы он влюбился.

- Влюбился? Хорошо… Но имей в виду. Напоишь его зельем - свою волю потеряешь. Ни одного слова ослушаться не сможешь, никого кроме него видеть не будешь, - замогильным тоном принялась вещать я сборную солянку из страшилок, которых наслушалась вчера от домового.

- Так это же как так?! - возмутилась якобы стеснительная девица, разом растеряв притворную скромность. - Чего это я волю должна отдать?! Не я же зелье пить буду.

- А… Свою волю отдать не хочешь, а на его покушаешься. Дурное замыслила.

- А тебе-то, бабка, что за дело? - скривилась первая.

- Да никакого, - пожала плечами я. - Вот отслужите мне службу, и получите зелье. Воды мне надо наносить. Вот вам ведёрко, а вон там яма. Буду там бассейн делать, - я ткнула пальцем в ближайший овраг и протянула ошалевшим девкам свою дырявую корзину.

- Что будете делать? - пискнула одна из них.

- А твоё какое дело? - нахмурилась я, сообразив что опять промахнулась эпохой. - Что надо, то и буду. Ваша забота вот этим ведром до вечера вон ту яму наполнить. Ясно? А если не получится, то…

- То что?

- Съем! - рявкнула я, раздражённая затянувшимся представлением.

И правильно сделала, а то препиралась бы о морали и нравственности ещё долго. А вот короткое «съем!» было нахалкам куда ближе и понятнее. Подобрав юбки чуть не до пояса, они ломанулись через лес, перескакивая через корни и стволы поваленных деревьев, как перепуганные куры.

- Куда же вы, девицы? - крикнула я им вслед, с трудом сдерживая смех. - Я только одну съем. Вторую отпущу! Наверное.

Разумеется, никто не воспользовался моим щедрым предложением. Посмеиваясь, я открыла проход в плетне и вернулась к себе во двор.

- Ну, сильна, матушка, - за спиной у меня как всегда бесшумно вырос леший. - Как погнала бездельниц вороватых, как погнала! Я бы и сам погнал воришек, да ты запретила.

- А что украли? - забеспокоилась я.

- Так по дроге к тебе дюжины две ягодок слопали, утробы бездонные! - с возмущением пояснил леший. - А уж сколько травы потоптали! Сколько зайцев своими хихушками перепугали!

Я рассмеялась и принялась озвучивать лешаку, какие травки мне от него нужны и в каком количестве. Тот на радостях даже не поинтересовался, зачем так много.

Всё принёс ещё и с довеском.

А девки свою задачу выполнили. Разнесли по деревне слухи один страшнее другого. Ну, это я так решила. Потому что больше меня по пустяками не дёргали. Вообще не дёргали, если совсем честно. Я спокойно вышила новую салфетку-самобранку из остатков порезанного сарафана. Добавила несколько новых узоров на первую, и теперь каждый день наслаждалась обедом из любимых блюд. Правда, посуда разнообразием не блистала. У меня упорно получались общепитовские тарелки с печатью «военторг».

Постепенно моё хозяйство разрасталось. Я зачаровала лари в подполе и сделала старое ведро самоходным. Обзавелась неким подобием будочки у забора для естественных надобностей. Будочку и яму под ней вырастил из ивняка леший, так что со стороны, наверное, казалось, что я по утрам вхожу прямо в большой раскидистый куст.

А между бытовыми вопросами я занималась своими книгами, каждый день находя что-нибудь новое, нужное из того, чем обязательно надо будет обзавестись завтра.

Вот только по ночам мне всё так же снился Илья. А когда я пялилась в окно, опасаясь снова закрыть глаза и уснуть, на заборе мерещился большой чёрный кот. Но даже это постепенно вошло в привычку. Неприятную, раздражающую, но всё же привычку.

Так проходил день за днём, неделя за неделей. Я почти успокоилась, поверив, что моя жизнь наконец вошла в определённое русло и неожиданностей больше не предвидится. Мне бы вспомнить, что даже на самых спокойных реках встречаются пороги. Но где там. Я и не думала об этом. Поэтому первый камень едва заметила.

- Хозяйка! - донеслось из-за забора. - Отворяй! Гостя принимай!

ГЛАВА 27

Я кое-как разлепила глаза и села. Вчерашние дела затянулись глубоко за полночь: я возилась с одним из ларей в подполе. Он упорно не хотел замораживать заложенные в него грибы, а вместо этого я через пару минут после закладки получала грибы жареные. Что и где перемкнуло, до меня не доходило. Книжка тоже мало чем могла мне помочь - такие лари в ней не упоминались. Поэтому я с упорством идиота сидела в подполе и скрупулёзно сличала каждую чёрточку узора на поломанном ларе с нормальным.

Наконец где-то часа в три ночи до меня дошло, что ларь не сломан, просто изначально создавался для сушки продуктов. На эту «гениальную» мысль я набрела, когда удосужилась внимательно рассмотреть его изнутри и обнаружила на дне десяток решёток. Ругаясь последними словами, я выбралась наверх и как была, в сарафане завалилась спать.

Тем неприятнее было проснуться ни свет ни заря под аккомпанемент воплей «Хозяйка! Отворяй! Гостя принимай!»

Звонкий голос и напористый тон показались мне чем-то знакомыми. Помотав чумной от недосыпа головой, я спустила ноги на пол и поднялась. Снаружи снова заорали. К тому же затрещал мой колючий плетень.

Обозлившись окончательно, я сунула ноги в лапти, на ходу подхватила свой волшебный намордник и выскочила во двор: «Кого черти принести ни свет ни заря?!»

- Хозяйка! Отворяй! Гостя принимай! - снова заверещал настырный гость.

- Иду, касатик! - машинально прошипела я себе под нос и тут сообразила, почему голос показался мне знакомым: «Дурак! Который Иван! Черти бы его взяли!»

- Иду, касатик! - погромче повторила я, потому что плетень снова затрещал: дурень явно пытался проделать себе калитку самостоятельно.

- Так-то лучше, - с удовлетворением отозвались с той стороны. - А то кричу, кричу. И не идёт никто! Непорядок! Выходи, ведьма, на честный бой!

- Чего? Какой ещё бой? - опешила я.

- Не боись, - не замедлил с ответом дурак. - Честный. По всем правилам.

«Этот не отстанет, - обречённо подумала я. - К тому же всю траву лешему

вытопчет. А у нас с ним только наметились дружба и долговременное сотрудничество».

Нехотя я повела рукой, заставляя расступиться колючие плети. Дурака я не боялась. В конце концов ведьмовская сила ко мне вернулась в достаточном объёме. Да и «щучье веление» пока никто не отменил. В любую секунду я могла отправить незваного гостя за тридевять земель. Но если я что и поняла за бытность свою ягой, так это постулат: «Дураки - упрямые. И появляются всегда в самый неподходящий момент». А значит, безопаснее было разобраться, почему он перестал бегать за Горынычем, как в последние несколько месяцев, и притащился за мной аж в Берендею.

- Ну, сказывай, с чем пришёл, касатик? - проговорила я, усаживаясь на ступеньку крыльца, пока Иван осматривался во дворе, с любопытством разглядывая необычный дровяник и небольшой сарай, который тоже вырастил для меня леший.

- С Лопатруром! - гордо выдал Иван.

- И зачем? - скрипнула зубами я.

- За тобой!

- Я не «что». Я - «кто», - буркнула я.

- Чего? - вытаращился дурак.

- Нет-нет. Ничего, - спохватилась я. Не объяснять же идиоту правила и нормы русского языка.

- Пришёл я вызвать тебя, проклятую, на смертный бой! - заявил он и приосанился. Правда, встать при этом не потрудился. - Вот сейчас отдохну немного, и будем мы с тобой биться три дня и три ночи не на жизнь, а на смерть… Я, конечно, тебя быстрее убью, - доверительно добавил он, - но для былины так красивше будет.

- А с чего это ты убивать меня вздумал? Я вроде тебе ничего плохого не сделала? - поинтересовалась я.

Никакого страха я не испытывала. То ли сказывалось то, что в любой момент могла избавиться от незваного гостя. То ли то, что наивные планы Ивана скорее смешили, чем пугали. В последнее время я жила очень уединённо. Общалась в основном с лешим и домовым. А если кто и обращался за помощью, так тем было не до разговоров. Норовили убраться поскорее.

- Ты сына царского околдовала. От себя не отпускаешь, голову ему морочишь

да…

- Погоди, погоди… - разговор мгновенно мне разонравился. - Какого ещё сына царского?

- Ну, я так понял, он тут один. Другой жонатый давно.

- И где ты тут сына царского видишь, которого я от себя не отпускаю?

Иван задумался. Мыслительный процесс, подталкиваемый пятернёй в затылке, затянулся, но я не торопила. С бредовыми идеями дурака надо было разбираться сразу и навсегда.

- Меня услыхала да спрятала? - додумался наконец Иван.

- Нет! - возмутилась я. - Нет его тут, и не было никогда!

- Хм-м… Оно и верно. Мужика тут не было. Мужик бы крышу поправил.

- Ну вот.

- Да. Непорядок. Ну ничего. Сам поправлю. Я хоть и герой былинный, а мужик! Ладно. Отдохнул с дороги, пора и делом заняться. Выходи, ведьма, на смертный бой! Буду я, Иван-богатырь, царевича спасать!

- Богатыри, они обычно церевен спасают, а не царевичей, - вкрадчиво заметила я.

- А я богатырь особенный! - выпятил широкую грудь дурак. - Где у других царевны, у меня - царевичи!

- Что, прям, везде? - не сумела сдержать смешок я.

- Везде, - нахмурился Иван. - А ты, ведьма, мне зубы не заговаривай. Выходи на смертный бой! А то мне недосуг. Мне ещё крышу править!

- Так, может, ты сначала крышу поправь, а потом уже бой. А то вдруг стемнеет. Ночью по крышам лазать дело дурное. Упадёшь - ногу сломаешь. Какой же ты будешь после этого богатырь.

- Главное, чтобы не руку, - снова полез в затылок Иван.

- А то думать будет сложно? - сдавлено захихикала я.

- Зачем мне думать?! Лопатой махать - думать не надо!

- Это верно, - согласилась я, подавив неуместное хихиканье. И так уже дурак на меня косился с подозрением. - Лопатой махать со сломанной рукой не будешь. Так что лезь-ка ты сейчас на крышу, пока светло. Зачем зря рисковать. Давай, давай. А то подвиги, они не ждут. Вдруг кто до тебя совершит, пока ты тут возишься.

- Да… Развелось ушлых. И всяк в герои прорваться норовит! - согласился

Иван.

Прислонил аккуратно лопату к тыну и действительно полез на крышу, дубовые плахи править. Я усмехнулась и вернулась в избу.

- Чёй-то у тебя, хозяйка, за шум на дворе спозаранку? - поинтересовался домовой, едва я вошла.

- Иван-дурак пришёл на смертный бой меня вызывать, - ухмыльнулась я.

- И как? Вызвал?

- Да ему пока недосуг - крышу нам чинит.

- А… Это дело, - согласился домовой. - Когда починит, ты его…

- Я его за порог выставлю, - перебила я. - Другой работы у меня тут нет. Не биться же с ним в самом-то деле.

- Да я не про то! - отмахнулся дедок. - Ты его накорми, да расспроси хорошенько. Кто его сюда прислал, да зачем.

- Уже. За мной прислали, - хмыкнула я.

- Ты не «что», ты - «кто», - менторским тоном поправил домовой.

Я таки расхохоталась.

- Ведьма! - донеслось сверху. - Ты чего там хохочешь?

- Радуюсь, что в доме… То есть на крыше мужик появился, - крикнула я наверх. - Ты работай, работай, не отвлекайся!

- Да… Мужик, он даже на крыше хорошо. А в доме ещё лучше.

- Мне и на крыше хватит, - ухмыльнулась я.

Домовой неодобрительно покачал головой и придвинулся ко мне ближе:

- Ты бы выспросила у дурака, хозяйка, кто его послал да с каким наказом. С чего это он тебя воевать решил?

- Выспрошу, - вполголоса отозвалась я. - Сама об этом думала.

Иван провозился почти до вечера. Я и не думала, что у меня такая дырявая крыша. Хорошо, хоть серьёзных дождей за всё время, что я жила в лесной избушке, не было.

Ближе к вечеру я накормила умаявшегося работничка отбивными со своей салфетки-самобранки и завела задушевный разговор.

- Ишь ты какой, Иван, на все руки мастер.

- Я таков! - приосанился дурак. - Вот сейчас отдохну малость и тебя победю. Чтоб уж со всеми делами разобраться.

- А зачем меня побеждать? - деланно удивилась я. - Сам же видишь, никаких царевичей у меня в плену нет.

- Да… Был бы царевич, он бы крышу поправил. Не дело это, когда у мужика крыша течёт.

- Это точно, - поддакнула я, подавив очередной приступ хохота. Разговаривать с дураком серьёзно не получалось при всём желании. - А раз царевича нет, так и на смертный бой меня не за что, верно?

- Пожалуй, что и верно, - полез в затылок Иван. - Но мне ж подвиг нужен. Что ж я, зря сюда за этим поганцем с самого Буяна шлёпал?!

Он вытащил из кармана основательно потрёпанный клубочек. Очень знакомый клубочек. У одной небезызвестной мне ведьмы целая корзинка таких в углу стояла. Смеяться сразу расхотелось.

- Ты, Иван-богатырь, пришёл ведьму победить, так?

- Ну так…

- И царевича освободить, так?

- Ну так…

- А раз царевича тут нет, значит что?

- Что? - тупо переспросил дурак.

- Значит, я не та ведьма, которую тебя побеждать послали.

- Точно! - обрадовался такому простому объяснению Иван. Даже затылок теребить перестал. - Опять надул меня бесов комок шерстяной.

- Опять? А что, уже дурачил?

- А то как же, - надулся дурень. - То по сёлам меня на Руси водил, где никаких ведьм да царевичей отродясь не встречали, то в стольный град русский привёл. А там одна ведьма - жена княжьего колдуна. Я к ней сунулся было. Так она мне своего «царевича» показала. Я чуть с башни ихней не свалился! Пузырь в колпаке, а глазами так и сверкает, так и сверкает! Тьфу, а не царевич!

- Печально. Опять надул тебя клубочек. И царевича я не похищала, и вообще никого.

- Непотребство какое! - кипятился дурак. - Иди туда не знаю куда! Нет бы обсказать всё как следует! Послали на подвиг, называется.

- Вот именно, - поддакнула я. - Кстати. А кто послал?

- Так Яга! Иди, говорит, найди злую ведьму, которая царевича окрутила.

- Которая Яга? - уточнила я.

- Проверяешь, хозяйка, - засмеялся он. - Думаешь, раз Иван, так сразу дурак? Так всякий дурак знает, что Яга на свете одна. Баба которая.

- Ну да, ну да… - отмахнулась я, уже и без объяснения сообразив, что дурак не может знать, с кем разговаривал: с бабкой или с сестричкой моей ненаглядной. Вот только идея кого-то из них убить меня руками придурковатого «героя» мне уж очень не понравилась. - Так что тебе велено было? Ты расскажи, может, подсоблю чем.

- Велено ведьму было найти. Мол, царевича наречённая ждёт-не дождётся. А тут поганка эта присосалась так, что не оторвать.

- Вона как. И что с ней сделать?

Я окончательно запуталась. Могла ли одна из моих родственниц знать, что Илью дома ждёт жена? И если знала, то почему не сказала? Они же так хотели оставить меня на яговской поляне!

- Отогнать велено, - нахмурился дурак. - Но я ж не пастух, чтоб гонять! Я её лучше на честный бой…

- Ах, вот оно что! - наконец-то дошло до меня.

Картинка сложилась мгновенно: «Не убить, а отогнать. Поплутал Иван-дурак, за клубочком гоняясь. А так бы известие о жене моего лживого жениха настигло меня ещё в дороге. И куда бы я пошла? Правильно. На Буян… Больше тогда некуда было. Ну, бабка!»

- Иди, Иван. Ищи другую ведьму, - поднялась я. - Не туда тебя клубок завёл.

- Да я и сам вижу, - почесал в затылке дурак. - Ты старая совсем. Какой царевич на тебя позарится.

- Вот-вот, - поддакнула я и повела рукой, открывая проход в терновом заборе.

- Иди скорее. А то кто-нибудь другой ведьму прогонит… то есть победит в честном бою. А клубочек выкини. Стёрлось на нём волшебство. Шутка ли, столько по дорогам покататься. Лучше людей спроси, где злая ведьма обретается. Да и сам присмотрись, кто вокруг царевичей всяких крутится.

- Спасибо тебе за совет и за науку, - поклонившись, Иван подхватил лопату и бросил волшебный клубок в кусты. - Только место в кармане занимает!

Терновые ветки сомкнулись за его спиной, а я подобрала клубочек, подкатившийся прямо мне под ноги, и усмехнулась: «Ну, бабка!»

- Это что же это деется, матушка! - не успела я развернуться к избе, как перед носом вырос леший. - Что ж этот басурман творит-то?! Это же всё! Всё, что трудами непосильными построено, порушил! Всю травушку истоптал. В терновник лопатой два раза тыкал. Гнездо разорил головой своей бестолковой. Осиное! Два. Гнезда!

Пока я успокаивала разбушевавшегося лешака, солнце окончательно скрылось за верхушками деревьев. На поляну перед избушкой опустился вечер, подсвеченный багровым заревом заката. Желудок тупой болью напоминал, что из-за незваного гостя я не успела не только пообедать, но и позавтракать, а теперь рискую пропустить ужин. Наконец, разрешив лешему огородить гостевую тропу дополнительными буреломами, я осталась в одиночестве.

«Вот теперь вареничков с картошкой!», - улыбнулась я, потирая живот.

- Хозяйка! Отвори, сделай милость! - послышался из-за забора женский голос.

Хоть и тихий, он звучал так настойчиво, что я поняла - ужин откладывается. Кто

бы ни крутился сейчас вокруг моего плетня, просто так он, то есть она, не уйдёт.

«Ну, вот и дождались тех, кто по большой нужде», - проворчала я себе под нос, открывая проход.

ГЛАВА 28

Судя по всему, я не ошиблась. В узкий проход меж колючих ветвей терновника ступила женщина лет тридцати пяти. Она опасливо озиралась вокруг, а я в это время молча разглядывала её. Одета вызывающе просто: обычный заметно поношенный сарафан, волосы убраны под платок, хотя в Берендее, в отличие от Русского княжества, это вовсе не считалось обязательным. Под глазами - тёмные тени. В общем, типичная усталая крестьянка.

Типичная, да не совсем. Пока она мялась, подбирая слова, я замечала всё новые и новые детали, сводившие на «нет» первое впечатление. Из-под слегка потрёпанного подола виднелись носки новеньких красных сапожек. Женщина нервно расправила складку на сарафане, и на её пальце блеснуло кольцо. То ли просто золотое, то ли повёрнутое камнем вниз. Но в любом случае совершенно неуместное на руке простой селянки. Лицо светлое: ни загара, ни обветренной кожи. Да и руки о крестьянском тяжёлом труде явно не имели никакого представления: белые тонкие пальчики с аккуратными розовыми ноготками.

- С чем явилась, барышня-крестьянка, - спросила я, когда пауза затянулась совсем уж до неприличия.

- Так и знала, что ни к чему эти скоморошьи переодевания! - в сердцах воскликнула женщина.

Она, расправив плечи, вскинула подбородок, став и величественнее и моложе одновременно.

- Так зачем скоморошничала? - уточнила я, откровенно удивлённая такой метаморфозой.

- Поселяне баяли, что не любишь ты богатых, - не стала юлить гостья. - Мол, ходила к тебе Старостина дочка за помощью, а ты её так нагнала, что та до сих пор заикается.

- Не люблю тех, кто по дурости да из пустого любопытства ко мне лезет, - ответила я, с трудом сдержав улыбку при воспоминании о побывавших у избы любвеобильных девках. - А ты зачем пришла, раз уж я такая страшная и злая?

- Нужда у меня. Муж заболел.

- Печально. Но я-то тут при чём? У тебя вроде нет нужды по бабкам-знахаркам бегать. Любой лекарь сам придёт, только пальцами щёлкни. Или нет? - прищурилась я.

В голосе поздней гостьи сквозила привычка приказывать, а не просить. А вот представляться она не спешила, и мне это всё сильнее не нравилось. Кто знает, кого черти принесли. Как говорится, минуй нас, Боже, пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Мало ли, кто из местных толстосумов этот лес своим считает. Откажешь такой и сама не заметишь, как на осадном положении окажешься.

- Придёт, - она согласилась с моим предположением, как с чем-то само собой разумеющимся, вряд ли даже заметив подвох. - Да толку-то от них.

- Думаешь, от меня толку больше будет?

- Не знаю я! - выкрикнула женщина и тут же, сбавив тон, продолжила. - Прости, ведьма лесная. За соломинку хватаюсь. Потому как кто ни приходил, не только помочь не смогли, но и понять, что с мужем моим приключилось. Не болезнь, говорят, его подточила, а проклятье чёрное. Вот и весь сказ. А как лечить, чем будить - молчок. А про тебя говорят, что ты в нечисти разбираешься.

- Врут, - отрезала я, не желая внушать ей ложные надежды. - В нечисти никто не разбирается. На то она и нечисть.

- Ну это и так ясно. Да только про тебя бают, что от твоих травок дитё, полудницей сбитое, на другой день своими ножками побежало.

Я поняла, что от оказания первой магической помощи мне не отвертеться. Как, впрочем, и то, что ужин тоже откладывается на неопределённый срок. Села на лавку, сплетённую лешим из лозы у дома, и указала гостье на место рядом.

- Дитё, может, и побежало, а что твой милый побежит - не обещаю…

- Да ты хоть попробуй! - она поспешно села рядом и схватила меня за руку. - Чем хочешь отплачу.

- Не разбрасывайся такими обещаниями.

- Сомневаешься?! - гостья вспыхнула, покосилась на свой поношенный сарафан и невнятно ругнулась.

Я усмехнулась: ну вот, хоть на человека стала похожа, а не на памятник безнадёжности. Впрочем, смеяться быстро расхотелось. Потому что женщина заговорила снова. Да так, что у меня волосы на затылке зашевелились.

- Я - царская невестка!

- Ещё одна? - ляпнула я.

- А что, Злата уже у тебя побывала? Добрая девочка… - сникла она. - Значит, нет надежды…

- Не побывала… - обозлилась я одновременно и на свой непослушный язык и на пораженческие настроения гостьи.

- Ты сказала «ещё одна», и я подумала…

- Мало ли что я сказала, и что ты подумала, - сердито перебила я. - Ты сюда зачем явилась? Помощи просить. Вот и проси. Только для начала расскажи, что вообще с твоим мужем случилось!

- Мира меня зовут. Жена я Алексея. Среднего сынка царя нашего. Хотя…

Теперь уж старшего…

- Генеалогия меня мало интересует, - поспешно прервала я экскурс в семейные дела своего неверного бывшего жениха. - Рассказывай, что с мужем твоим случилось.

- Так сначала не с ним случилось, а со старшим. Иваном.

- Что именно? - сквозь зубы процедила я, покосившись на потемневший лес. Солнце уже закатилось. Благо домовой догадался разжечь вечные свечи в избушке: свет из окна падал чётко на лавочку. Иначе я давно бы уже не могла рассмотреть даже силуэт косноязычной царевны.

- Поначалу он смурной был. Ничто не радовало, смех пропал, радость ушла. А потом всё больше спать стал, - перешла наконец к конкретике женщина. - А однажды больше не проснулся. Будили его, будили, так и не добудились. Так во сне и ушёл за Г рань.

- Однако… - протянула я.

В последние недели я прочитала о множестве разных болезней, как магических, так и обычных. Ещё больше услышала от домового и лешего. Но ничего подобного мне не встречалось. «Интересно… А мухи це-це тут водятся?» - мелькнула в голове нелепая мысль.

- А теперь вот муж уснул, и третий день просыпаться не хочет. Уж будили его, будили. Царь из пушек палить велел - даже не пошевелился. Лекарей призвали видимо-невидимо. Но они и со старшим царевичем ничего сделать не могли, так и тут руками развели. Шаманы хана Загорского и Ивану помочь не смогли: чародейство, говорят, чёрное, не снять, только богам молиться.

- А молитвы не помогают… - задумчиво проговорила я.

- Не помогают, - подтвердила очевидное царевна. - Может, ты поможешь? Всё, что скажешь, для тебя сделаю!

- Говорила уже, обещаниями такими не разбрасывайся, - отмахнулась я. - Не знаю я такого колдовства. А значит, и помочь…

- Ты хоть попробуй! - взмолилась она. - Не к кому мне больше идти! Не к кому! Я бы и на Буян к Яге пошла, да не успею!

Царевна разрыдалась, и меня кольнула совесть пополам с тревогой: «Сперва старший сын, теперь средний. Так и до Илюшки очередь дойти может. Хоть и лжец, а всё же…» Я закусила щёку изнутри, не позволив себе додумать, что «всё же». Сосредоточиться на помощи неизвестному царевичу было куда проще и безболезненнее.

- Ты вот что, царевна, - сказала я наконец. - Погоди. Подумать мне надо. А может, и побывать кое-где. Сразу тебе ответить не могу. Извини.

- Дозволишь тут подождать, или позже приходить велишь? - только и спросила она, сверкнув в темноте глазами.

- Да куда ты в такое время пойдёшь, - покачала головой я. - У меня переночуешь. Только уж не обессудь: ни царских палат, ни тем более царских кроватей у меня нету.

Царевна пробормотала что-то про мягкую траву у забора. На что я только ухмыльнулась и подтолкнула её к избе.

За поздним ужином тема не поднималась. Царевна, видимо, боялась всё испортить неосторожным словом. А мне попросту не о чем было говорить. В общем, ужин не удался. Гостья по понятным причинам есть не хотела, а мне испортила аппетит её кислая мина. Едва не насильно напоив сонным зельем, я отправила её спать. Судя по тёмным кругам под глазами, это лучшее, что сейчас можно было сделать для перепуганной царевны. А когда дыхание на скрытой за шторкой лавке выровнялось, я снова вышла во двор.

- Хозяин лесной! - вполголоса позвала я лешего. - Выйди ко мне, поговорить

надо.

Леший появился как всегда бесшумно. Надо признать, выросший на пустом месте пень с глазами, сверкающими потусторонним зелёным светом, впечатлял.

«Хорошо, что Миру снотворным напоила, - подумала я. - А то как выглянула бы она в окошко полюбопытствовать… И объясняла бы я потом, что царскую невестку не только не ела, но даже пальцем не тронула».

- Скажи, лесной хозяин. Есть у нас такая нечисть, чтобы людей в сон вечный вгоняла? - спросила я, собравшись с мыслями. - Повадилось в столице что-то царевичей изводить. Скоро ни одного не останется, а там понять не могут, кто это порезвиться решил.

- Слыхал я про царских сынов, - степенно ответил леший. - Почитай, кажная вторая девка, что за грибами с товарками идёт, о том гутарит.

- И что говорят? - заинтересовалась я.

- Что прокляли царский род за то, что младшенький их обеты брачные нарушил, да жену свою извести надумал.

- Ого… - опешила я.

- Да только врут. Кто бы проклял? Перевелись ведьмы на берендейской земле.

А те, что есть, слабые да хилые. Да и нет им дела до неверных мужей. Они и сами… Гм… Ну, некоторые…

- Понятно, - кивнула я прежде, чем успела услышать очередное нелестное сравнение. - Значит, не знаешь ты такой нечисти?

- И колдовства такого не знаю, - подтвердил леший.

Разочарованная, я вернулась в избушку. Но и домовой меня ничем не порадовал.

- Уснул, - хмыкнул он. - Мало ли отчего да почему. Мож, оно и к другим цепляется. Так что ты девку-то царскую подальше держи…

- Если бы цеплялось, там полстолицы уже бы слегло, - отмахнулась я. - Старший когда ещё болел. Ты по делу говори, хозяин домовой. Слыхал о такой беде?

- Я много чего слыхал. Да и кой-чего видал, - уклончиво отозвался тот. - Но сказать мне тебе нечего. Мало ли, чего он разоспался. Царевна-то не ведьма. Что она увидит? Что почует? Самой тебе надо туда идти. Посмотреть, пощупать, понюхать…

- Понюхать?!

- А ты как думала? Мож, ещё и на язык попробовать. Помнишь, как травки распознавала.

- Вот ещё только царевичей я на зуб не пробовала, - невольно ухмыльнулась я. -Там точно решат, что я не наелась царевной и решила закусить царевичем.

- А что? Дурная слава, она пуще стражей бережёт, - пожал плечами старичок.

- Обойдусь без таких обрежников. И так эта слава впереди меня бежит. Слыхал, небось, что леший про деревенские разговоры рассказывал.

- А и пусть себе разговоры разговаривают. Про Ягу чего только не разговаривали. А как припекало, всё едино к ней на поклон шли.

- Значит, только щупать, - сдалась я. - Иначе никак?

- Отчего же? Можно и иначе. Плюнь на царевича, да девку не солоно хлебавши обратно в палаты отправь.

- Не вариант, - буркнула я. - Пойду завтра с царевной. Не съедят же меня

там…

- Не съедят, - на полном серьёзе подтвердил домовой. - У ведьм кровь ядовитая.

- Хорошо, что я в прошлой жизни в доноры не пошла, - проворчала я, умащиваясь на лавке.

Домовой не ответил. Тишину нарушали только стрёкот цикад за окном да мерное дыхание спящей царевны. А вот ко мне сон не шёл. Гадая, что за пакость подкосила царское семейство, я старательно отгоняла мысли о том, что рискую завтра же столкнуться с Ильёй. Не то чтобы я боялась, что он сможет узнать меня под личиной. Хотя зарубочку в памяти перекрасить свой приметный и единственный сарафан сделала. Но смогу ли я равнодушно пройти мимо и не выдать себя сама? Что-то мне подсказывало, что нет.

Я успокаивала себя, вспоминая, что вроде все царевичи со своим семьями живут отдельно. Что Илья вовсе не обязательно будет сидеть у постели больного брата: что ему там делать. Но какое-то неприятное предчувствие всё равно не давало мне покоя. В результате заснула я перед самым рассветом, и то видела во сне исключительно какие-то кошмары и наутро встала совершенно разбитой. А потом увидела кошмар наяву.

ГЛАВА 29

Мою идею пойти с ней царевна восприняла «на ура». Если и удивилась чёрному цвету моего ещё вчера синего сарафана, то говорить ничего не стала, и я была ей за это благодарна. То ли Мира считала, что у ведьм свои причуды. То ли, что более вероятно, свою роль сыграло то, что чёрный не считался в Берендее цветом печали, отдавая эту незавидную привилегию серому.

Откровенно говоря, мрачный наряд не планировался. Это получилось случайно. Сперва я ужаснулась, но, осмотрев результат повнимательнее, решила оставить всё как есть. Очень уж стильно выглядел чёрный шёлк с серебряной вышивкой по подолу и вырезу горловины. А в сочетании с кипенно-белой, заботами домового, сорочкой и вовсе хоть сейчас на подиум.

Вот только обувь подкачала: ни красные сапоги, ни тем более лапти с моим новым образом не сочетались совершенно. Я попыталась перекрасить сапоги, вспомнив, что с синим сарафаном красная обувка смотрелась ещё более дико. Сапоги потемнели, но воспроизвести очередной шедевр чёрно-серебряного искусства мне не удалось: они просто покрылись толстой коркой грязи от подошвы до самого

голенища.

Ругнувшись сквозь зубы, я попробовала снова сосредоточиться. Грязь пропала. Как, впрочем, и мягкие сафьянные сапожки. Вместо них четверть часа сосредоточенного сопения спустя передо мной на лавке оказалась пара хороших армейских кирзачей.

- Твою ж мать! - уже вслух ругнулась я, рассматривая творение рук своих. - А вот не надо было вспоминать нашего завскладом… Сапоги у него, конечно, всегда блестели, но что это были за сапоги?! Визуализация во всей красе, блин…

Я приподняла «сапожки» за голенища и, скривившись, поставила обратно на лавку. Несмотря на миниатюрный женский размер, весили они килограмма полтора, если не больше. Проще было прицепить к каждой ноге по гире.

«М-да… Результатом следующего апгрейда станет испанский сапог», - я покосилась в сторону окна, на лавочке под которым поджидала меня царевна, и решительно сунула ноги в лапти.

Дорога через лес не заняла и получаса. Леший откровенно мне подыгрывал. Даже царевна не удержалась от удивлённого возгласа, когда мы неожиданно вышли на опушку и увидели в утренней дымке соседнюю деревню.

- А я до тебя часа три… - начала было она и умолкла.

- Досужих гостей не люблю, - буркнула я.

Напряжение, которое отступило, пока я возилась с одеждой, снова завладело моим естеством. Я нервничала от того, что не понимала, что и кого увижу в скором времени. Как выяснилось, в куда более скором, чем я рассчитывала. У деревни царевну поджидала карета, запряжённая четвёркой лошадей. Судя по всему, нас заметили, едва мы вышли из леса, поэтому в пахнущий какими-то благовониями обитый мягкой кожей салон мы забрались, даже не притормозив перед дверцей - её распахнули заранее.

По дороге я молчала. Мира тоже не пыталась докучать разговорами. Всё уже было сказано ещё на моей поляне. Царевна нервно ломала тонкие белые пальцы, не отрываясь глядя в окно, и казалось с трудом удерживается от желания поторопить кучера, и без того то и дело погонявшего лошадей. Я же поглядывала на неё из-под ресниц и удивлялась, как могла хоть на минуту принять её за крестьянку. И стать, и внешность… Даже простой поворот головы… Всё говорило о том, что девушка не из простых. На мгновенье я почувствовала себя облезлой дворняжкой, по ошибке оказавшейся на выставке породистых собак, да ещё в одной клетке с красавицей-борзой. Я невольно подтянула ноги и одёрнула подол сарафана, скрывая тупые носы далеко не новых лаптей.

Поймав себя на таких мыслях, я обозлилась до неприличия: заскрипела зубами и с демонстративным спокойствием откинулась на мягкие подушки, которыми было завалено сиденье.

У ворот в город карета даже не замедлила ход. В окнах замелькали светлые бревенчатые стены и заросшие пышной разноцветной геранью окна. Я невольно задумалась, как строителям удаётся сохранять такой цвет брёвен, ведь под воздействием погоды они волей-неволей должны темнеть. Это отвлекло меня от внутреннего беспокойства и слегка снизило градус напряжённости. Наверное, именно поэтому из кареты следом за царевной я выбралась почти спокойно. Хоть по сторонам не косилась, как дикая лошадь, и то хлеб.

Навстречу нам выбежала простоволосая девушка, показавшаяся мне смутно знакомой.

- Мира! Отказала, да? - воскликнула она, едва показавшись в дверях, и тут увидела меня. На миловидном личике промелькнул испуг, и я сразу её узнала.

«Привет нынешней от бывшей», - проворчала я про себя, отворачиваясь. Видеть счастливую соперницу снова оказалось неожиданно неприятно. Словно то ли я у неё что-то украла, то ли она у меня… Хотя почему «словно»? Именно так оно и было. Спасибо одному вероломному богатырю, обворовывали мы друг друга вполне реально, хоть крали и не золото-бриллианты, а кое-что поважнее.

Я тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. «Ведьма бывшей не бывает!» - прозвучал в ушах скрипучий голос лешего. «Вот-вот, - поддакнула я, расправляя плечи. - А раз я не бывшая, значит, не было ничего. Вообще ничего! Потешилась ведьма, и всего делов!»

Занимаясь подобным аутотренингом, я прошла за царевной через весь двор и даже ни разу не обернулась на следовавшую за нами как тень Злату. Впрочем, когда мы вошли в большую светлую спальню, а она просочилась следом и туда, всё же не сдержалась:

- Лишних людей не надо, царевна.

Та с пониманием кивнула и с извиняющейся улыбкой обернулась к Злате. Та только пискнула что-то стыдливо и убежала.

- Прости её, матушка, - склонила голову Мира. - Не из досужего любопытсва она за нами пошла. Душа у неё светлая да нежная. Всё близко к сердцу принимает, всякому помочь да согреть норовит. А судьба досталась незавидная…

- Нет мне дела до её судьбы, - грубо перебила я. Увы, про «незавидную судьбу» Златы я знала побольше Миры, и выслушивать дополнительные подробности не имела никакого желания. - Да и тебе ли о её судьбе сейчас думать надо бы?

Царевна бросила на меня неодобрительный взгляд, но сразу опустила веки. Если бы я не смотрела на неё так внимательно, то скорее всего ничего бы и не заметила. «Материнский инстинкт взыграл? - проворчала я про себя. - Маленькую-миленькую Златочку обижать зась?»

Несвойственная мне раздражительность удивила даже меня саму. Я замерла у изголовья широкой кровати, в первый момент даже не взглянув на больного. Злата раздражала меня уже одним фактом своего присутствия. Маленькая, хрупкая, беззащитная, она всем своим видом вызывала желание согреть, защитить, приласкать. На этом фоне ведьма-любовница, в роли которой я невольно выступила, смотрелась ещё более непрезентабельно. В результате я одновременно испытала такой спектр эмоций, что закружилась голова.

«Да я же ревную!» - осенило меня, и я с трудом сдержала рвущиеся с языка ругательства. На уединённой лесной поляне, где ничто или почти ничто не напоминало о моей неудачной попытке зажить семейной жизнью, я почти поверила в то, что сумела отгородиться от своих чувств. Но тут… Да ещё в присутствии счастливой соперницы… Вся муть, собравшаяся на дне души, вдруг взметнулась и завертелась, словно кто-то поковырялся в ней здоровенной корявой палкой. Мне казалось, что Злата смотрит недобро, что она наверняка не желает мне ничего хорошего и вообще держит камень за пазухой.

«На какие, однако, выверты идёт подсознание человека, чтобы выгородить себя любимого, - подумала я, усилием воли разогнав бредовые мысли. - Что угодно выдумаем, лишь бы казаться лучше, чем мы есть на самом деле. А в действительности всё просто. Она хорошая девушка, а я - завистливая и неудачливая любовница!»

Я скрипнула зубами и склонилась над молодым русоволосым мужчиной, лежащим передо мной. Красивое, хоть и слишком худое, на мой взгляд, лицо. Русые волосы и борода, которую явно аккуратно подстригали. Запавшие глаза, очерченные тёмными тенями. И неестественная неподвижность, сразу навевавшая мысли о ненормальности такого сна.

У нормального спящего может сбиться ритм дыхания, дрогнуть веки, пошевелиться пальцы, не говоря уже о том, что во сне мы порой переворачиваемся с боку на бок. А царевича можно было бы перепутать с восковой куклой, если бы не едва заметно вздымающаяся грудь.

Я обошла кровать и взяла спящего за лежащую поверх тонкого одеяла руку. Разумеется, никакого отклика не последовало. Но я уже и без того поняла, что всё очень и очень нехорошо. А уж когда прикрыла глаза, стараясь сосредоточится на магических потоках, как учила когда-то Ядвига, мне и вовсе поплохело.

Молодой мужчина был словно опутан не видимой обычным зрением паутиной. Тонкие нити грязно-зелёного цвета пронизывали его тело насквозь, обвивались вокруг сердца и уходили прочь, растворяясь в окружающем пространстве. А по этим паутинкам медленно, но неотвратимо из царевича утекала сама жизнь.

Я осторожно попыталась зацепить одну такую паутинку своей собственной силой и разорвать. Но едва она натянулась под моим давлением, как царевич застонал и выгнулся дугой, словно мои действия причинили ему боль.

Закусив губу, я потянула сильнее. Мужчина вскрикнул, и носом у него вдруг хлынула кровь. Но при этом глаза так и остались закрытыми. Я каким-то шестым чувством поняла, что если продолжу в том же духе, то скорее убью его, чем разбужу, и медленно отпустила зелёную нить. Ответом мне послужил долгий облегчённый выдох, и всё снова вернулось к первоначальной неподвижности. Только Мира, глотая слёзы, хлопотала вокруг мужа, утирая замаравшую исхудалое лицо кровь.

«Ну что, ведьма всемогущая, - спросила я себя, отступая, чтобы не мешаться у царевны под ногами, - что делать будешь?»

- Что делать прикажешь, матушка? - озвучила мои мысли Мира, поднимая на меня какой-то больной взгляд.

- Пока не знаю, - честно ответила я.

- У тебя хоть что-то случилось, - с долей разочарования опустила голову она.

- Вели отвезти меня обратно в лес. Думать буду, - буркнула я.

- Когда за ответом прийти прикажешь?

- Когда, когда… - едва слышно проворчала я себе под нос. - Если бы я сама знала…

- Прости, матушка, не дослышала я, - подошла ближе Мира.

«Вот только стоящей над душой царевны мне для решения этой мерзкой загадки и не хватало! - обозлилась я, не зная ни как отказать ей, ни как дать знать, если действительно что-нибудь сумею придумать.

- Голубя дай почтового, - наконец додумалась я. - В клетке. И с зерном или чем их тут кормят. Будут новости - пришлю.

Она закивала и бросилась вон из комнаты, словно от скорости, с какой она сможет исполнить мою просьбу, действительно зависела жизнь её мужа. Я почувствовала себя ещё гаже. Дала надежду, оснований для которой не было никаких.

Когда слегка запыхавшаяся царевна вернулась за мной, я молча пошла следом. «Вот так и возникают мифы о злых нелюдимых ведьмах, - мелькнула в голове бредовая мысль, - а мы не злые, мы задумчивые…»

Хотя я в тот момент была именно злой. Что толку с того, что я такая вся из себя одарённая, если сделать ничего не могу. Вот оно, чёрное колдовство. Чернее не бывает, хоть и зелёное, зараза. А я кручусь рядом в полном бессилии. Даже проследить, что за тварь присосалась к бедолаге, и то не могу. Нити словно растворялись в пространстве, теряясь из виду. Я понимала, что где-то они соткутся вновь и сплетутся в лапах у той нечисти, которая всё это устроила. Но где? У кого? Этого я не знала, и как узнать, не понимала, сколько ни ломала голову.

Конечно, существовала мизерная вероятность, что эти нити так нигде и не сходятся, просто рассеивая жизненную силу царевича в окружающем пространстве.

Но такой вариант я всерьёз не рассматривала. Слишком ювелирное колдовство для того чтобы просто так убить. Смысл? В любых детективах всегда рефреном звучало «ищи, кому выгодно». Но как я ни крутила, смерти царевичей были невыгодны никому. Ну, разве что Илье, который, как я поняла, пока не болел. Но чтобы мой бывший жених позарился на корону и ради этого принялся с помощью какой-то нечисти уничтожать братьев… В такое я была не способна поверить, даже если бы и захотела. Да, трусливый врун и неверный муж. Но не убийца.

Однако на всякий случай, уже забираясь в карету, я спросила Миру:

- Скажи, царевна, а коли муж твой помрёт, кто царём станет?

Та поджала кубы, но всё же ответила:

- Никто не станет. Есть у нас царь. Он-то помирать не собирается.

- А после него?

- Илья после него, - недобро сверкнув глазами, отозвалась она. - Вижу я, куда ведёшь, ведьма, да только не там смотришь. Илья царствовать никогда не желал. И сейчас не желает. Да он и царевичем-то быть не хочет. Вон чего давеча учудил. Взял да…

- А племянники какие-нибудь, дядья? - поспешно перебила я, не имея ни малейшего желания в очередной раз выслушивать взгляд с другой стороны на собственную печальную историю.

- Нет никого, - развела руками царевна. Едва я прекратила пусть и не впрямую, но всё-таки обвинять её родственников, она вновь превратилась в обычную грустную и испуганную женщину, единственная надежда которой как раз усаживается в карету. - Случись что такое - вече решать будет. А что уж решит - никто не ведает.

- Понятно, - кивнула я, принимая у подбежавшего мальчишки большую клетку с тремя голубями.

- Корм на задки привязали, - отрапортовал он, явно не испытывая никакого пиита перед страшной ведьмой.

- Я постараюсь помочь, - проговорила я, заметив, как Мира с тенью улыбки проводила пацана добрым взглядом.

- Сын, - пояснила она то, о чём я и сама догадалась. - Он всего не знает. Бережём…

Я невольно скользнула взглядом о большому трёхэтажному терему, где наверняка жила уйма народу, включая слуг, работников, воинов и ещё боги знают кого. И никто при этом не растрепал пацану, что в действительности происходит с его отцом? Для меня это было удивительно. Ещё по той прошлой жизни я выучила, что всегда найдётся «добрая душа», считающая своим долгом облагодетельствовать кого-нибудь горькой правдой, а за неимением оной хотя бы обычной брехнёй. Но здесь царили другие отношения. И я мысленно поклялась себе, что сделаю всё от меня зависящее, лишь бы вихрастый пацан с ясными глазами так никогда и не узнал, как близко от Г рани прошёл его отец.

Я молча захлопнула дверцу, и карета тронулась. Пропала из виду царевна. А вскоре светлые бревенчатые стены и заросли герани на окнах сменились простором деревенских полей.

Дорогу я едва заметила, так глубоко погрузилась в свои мысли. Только толчок остановившейся кареты и недовольное ржание лошадей заставили меня очнуться. Я кинула короткий взгляд в окошко и узнала «родную» опушку.

Дверцу злой ведьме никто открывать не спешил, чай, не царевна. Но я и не ждала обслуги. Ловко выбралась из кареты сама, а после вытащила накрытую большим куском полотна клетку с голубями.

- Спасибо, - кивнула копошившемуся у задка кучеру и осеклась, с трудом удержав стремительно отвисающую челюсть в нормальном положении.

Здоровенный мужик, хекнув, снял с полки для сундуков плотно набитый мешок и поставил на землю рядом со мной.

- Корм, - коротко пояснил он.

Медленно поставив клетку с голубями на траву, я смерила долгим взглядом мешок, явно весивший раза в три больше меня. Потом мужика, косившегося в мою сторону с заметным любопытством. «Ждёшь, как выкручиваться буду? - обозлилась я. - Что это? Не оправдавшей царских надежд ведьме теперь будет дружно пакостить вся челядь?! И ведь не подкопаешься. Просила корм - получи».

Ни вести за собой уже открыто ухмыляющегося кучера в качестве носильщика, ни тем более вставлять себя на посмешище, пытаясь утащить проклятый мешок самостоятельно, у меня не было никакого желания.

«Не в подол же отсыпать. Хотя этот гад, похоже, именно этого и ждёт. Шарлатанкой меня посчитал, что ли? - ругнулась я, чувствуя, что пауза уж слишком затянулась. И тут меня осенило. - Ну, держись, шутник!»

- По щучьему велению, по моему хотению, - едва слышно прошептала я, - перенеси меня, этот мешок и этих голубей в дом, где я сегодня утром проснулась.

«И не подкопаешься», - с удовлетворением отметила я, ещё успев увидеть вытянувшееся от удивления лицо кучера. А в следующую секунду уже стояла посреди своей комнаты в домике на болотах, а с печки на меня недовольно взирал домовой.

Со вздохом удовлетворения выпустив кончик мешка, который на всякий случай сжимала в кулаке, я присела на лавку: «Наконец-то обуздала чёртово щучье веление. Получается именно то, что планируется, а не черти что и с боку бантик».

И тут мне на голову шлёпнулось что-то мягкое и влажное. Пискнув от неожиданности, я подскочила и схватилась за волосы. Вторая плюха легла мне на белоснежный рукав.

- Да что за чёрт?! - взвыла я, разглядывая гадкую бело-зелёную субстанцию.

- Угу… Ещё на язык попробуй, - проворчал домовой. - К твоему сведению, хозяюшка, голубей обычно в клетках перевозят. Так неожиданностей меньше.

Я задрала голову, и в этот момент третья из проклятых птиц, рядком рассевшихся на балке, прицельно нагадила мне в глаз.

ГЛАВА 30

Как я не прокляла весь птичий род, начиная от страусов и заканчивая жар-птицей, не знаю. Но судя по тому, что когда я закончила промывать глаза и материться, паршивые голуби всё так же восседали на балке и уже успели загадить лавку, стол и кувшин с питьевой водой, всё-таки каким-то образом не прокляла.

- А клетку куда дела? - подлил масла в огонь домовой.

- Забыла, - буркнула я и торпедой вылетела во двор: вот где пригодится склонность лешего к художественному плетению из лозы всяких конструкций.

Пока лешак выполнял мою просьбу, я, приплясывая на месте одновременно от злости и нетерпения, старалась отогнать мысль о том, что для переписки с царевной мне хватит и одной птички, а голубей вроде как вполне можно жарить. К счастью, лесной хозяин справился быстрее, чем подобные идеи завладели мной окончательно. При помощи щучьего веления я переместила пернатых бомбардировщиков в клетку и мстительно решила, что кормить их буду не раньше вечера.

Поблагодарив лешего, я обошла свои владения, убедилась, что за время моего отсутствия ничего не изменилось, и вернулась в избу. Домовой уже успел прибрать безобразие, устроенное голубями, но на глаза мне не показывался. То ли обиделся, то ли ещё что. Расшаркиваться с вредным старичком я тоже была не в настроении, а потому расстелила скатёрку, почти не чувствуя вкуса, проглотила несколько картофелин и кусок мяса, и засела за «Травник».

Но сколько я ни перелистывала старинные пожелтевшие страницы, ничего подходящего не находилось. Не упоминалась та страшная картина, которую я застала у больного царевича, ни в проклятьях, ни в болезнях. Даже похожего ничего не было.

Только когда от напряжения разболелись глаза, я отодвинула толстый фолиант и сообразила, что на поляну уже опустился вечер и в избушке царит полумрак.

«Вот вредный дедок, - сердито подумала я, прижимая холодные пальцы к воспалённым глазам, - мог бы и свечи зажечь!»

Я походила по комнате, разминая затёкшие ноги и спину. Но спутанный комок грязно-зелёных паутинок так и маячил на границе сознания, не давая ни расслабиться, ни отложить поиски. Я щёлкнула пальцами, активируя вечные свечи, села за стол и снова расстелила салфетку-самобранку. От переживаний разыгрался зверский аппетит.

- Сказывай, что за беда у тебя, хозяйка, - раздался голос с печи. - Одна голова хорошо, а две лучше.

- Снизошёл таки? - проворчала я, поднимая взгляд.

- Ждал, не отступишься ли, - ничуть не обиделся домовой.

- С чего бы? - фыркнула я.

- А так оно лучше было бы, - пробурчал он. - Отступись, хозяйка, а? Всех не спасёшь.

- Так… Значит, знаешь что-то всё-таки? - нахмурилась я. - И почему вчера не рассказал?

- А потому что лучше бы ты отступилась, - сварливо отозвался домовой. - Забыл, что упрямство вперёд ведьмы рождается. Да и не знал я вчера ничего.

- А сегодня узнал? - недоверчиво покачала головой я. - Я же тебе ничего не рассказывала.

- Сама себе рассказывала, - огрызнулся дедок. - Битый час бормочешь: паутина грязно-зелёная… Жизнь уходит… Были у меня и вчера таки домыслы. Да отогнал: нечего зло приваживать.

- Хозяин домовой. Ты или рассказывай, что знаешь, или не мешай. Нечего ходить кругами.

- Да не хожу я, не хожу. Только и ты слушать научись, а не гони лошадей прежде, чем с них плуг снимут.

- Слушаю, - отрезала я, всем своим видом изобразив предельное внимание.

Даже руки сложила на столе, как примерная школьница. Вид, правда, немного портила алюминиевая вилка с отбивной, которую я не потрудилась отложить. Но откуда домовому знать, как выглядят примерные школьницы.

- Ты вот думаешь, твоя бабка с сестрой да дочкой без продыху враждовала?

- Хозяин домовой! - подскочила я. - Ты бы ещё от сотворения мира начал!

- Ничего, потерпишь. Тем боле, что сотворение мира к делу не относится. А родственницы твои вполне.

- Ладно… - многообещающим тоном процедила я. - Слушаю.

- Грызлись бабы и правда знатно. Да была одна беда, которая даже их сплотила…

- Погоди… Ты мне вроде про это уже рассказывал. Что-то с дедом моим связано. Значит, всё-та к и нечисть!

- Нечисть, нечисть… - проворчал домовой. - А только не природная, а сотворённая. Паскудная больно. Яга, Ядвига да Марья сто лет назад славно деду твоему по шее надавали за ентих тварей. Опосля ему надолго воевать расхотелось. Так, по мелочи пакостил да грибы разводил у себя в подземельях. Теперь вот, похоже, за старое взялся. Прослышал, что ли, что Марья Моревна в Нави сгинула, и решил, что с сёстрами сладит. Али ещё чего, боги его знают, паскудника.

- Ты мне про нечисть кощееву расскажи, хозяин домовой, - напомнила я, чувствуя, как внутри стягивается холодный комок.

- Поганая нечисть. Одно слово - сотворённая. Всё самое мерзкое и от нечисти, и от человеков взято да в один котёл слито. Жизнью чужой она питается. Страхом, болью, горем, ещё чем… То мне достоверно не ведомо. А только тянет тварь жизнь и из человека, и из нечисти. Не больно-то и живучая, а беды от неё…

- Так, погоди… Если не живучая, то ради чего аж три мои родственницы договориться сумели? Вампиров истреблять им пока в голову не пришло, а те тоже чужую жизнь жрут.

- Молодая ты ещё, хозяйка. Многого не знаешь. Особливо меры подлости человечьей. Поелику нет ей ни меры, ни дна. Марья, та выведать у Кощея желала, как он тварь такую сотворить сумел, да себе на службу её поставить. Ядвига - сестру со свету сжить чужими руками. А сама Яга ничем не лучше: обеих мечтала нечисти этой скормить в обмен на клятву кощееву больше не плодить тварей этих.

- Добрые тёти, - невольно хмыкнула я.

- Да только не вышло, как хотелось. Не подчиняется та нечисть никому. А самое поганое - не найдёшь её. Любое обличье примет, да так, что ни одна ведьма не опознает, пока поздно не станет. Потому и прозвали их пересмешницы.

- Да что ж, их вообще никто узнать не может?! Как-то же бабки распознали, кого убивать, нет?

- А им Кощей помог, как понял, что нечисть его и на него поглядывать стала нехорошо. Плотоядно так поглядывать.

- И как он помог? Списки предоставил, какую тварь куда заслал?

- Да не было никаких списков! - оборвал домовой таким тоном, что я сразу почувствовала себя дурой. - Узнать пересмешницу и вернуть ей истинный облик может только тот, кто её хоть раз в настоящем обличье видел. Сама понимаешь, таких на свете немного было. Только сам Кощей и был. Да и только узнать-то мало. Сперва подойти надо к ней, а люди-то и не пускали. До последнего не верили, что пересмешницу возле себя пригрели. Кой с кем и повоевать пришлось только за то, чтобы поглядеть - там ли пересмешница затаилась.

- Да что там узнавать?! - взорвалась я, злясь одновременно и на чокнутого генетика Кощея, и на невнимательных бабок, пропустивших таки одну тварь во время своей чистки. - Где люди в спячку впадать начали, там и…

- А не было никакой спячки, - покачал головой домовой. - Потому я и не понял вчера, о чём девка царская речь вела. Как выпивала тварь человека, так и падал он замертво.

- Однако… - стушевалась я. - Так, может, не о пересмешнице речь?

- Может, и не о ней, - не стал спорить домовой. - Но уж больно похоже. Отступилась бы ты, матушка. Богами прошу…

Понятное дело, что на эту просьбу я не обратила никакого внимания.

- Поправь меня, если я ошибусь. Сто лет назад Кощей сделал нечисть, которая может принимать любой облик и питается чужой жизнью. Так?

- Так.

- Увидеть, что перед тобой нечисть, а не человек, может только тот, кто эту самую нечисть уже видел в настоящем облике.

- Верно. И заметь, хозяйка. Ту самую нечисть. Других хоть обсмотрись.

- М-де… Час от часу не легче. А я-то понадеялась сюда Ягу притащить или Ядвигу. Пусть бы посмотрели, кто в терем среднего царевича перебрался после того, как старший умер… И вообще кто вокруг больного шастает.

- Не увидит ничего Яга, как ты не видишь, - опустил голову домовой. - Кто угодно может шастать. Истопник, чернавка, нянюшка старая, жена, дитё малое.

- Ни фига себе! - присвистнула я.

- Отступись, хозяйка, а…

- Опять! Не отступлюсь! С чего ты меня всё уговориваешь?! Я что, дура, что ли, на себя такую пьявку повесить и ничего не заметить.

- А мать твоя дурой была? - вкрадчиво спросил домовой. - А у ней с такой пьявкой любовь приключилась.

- Только не говори, что у меня ещё и такая пакость в предках водится! - взвилась я.

- А ещё говорит, что не дура, - сплюнул домовой. - То сто лет назад приключилось! Тебя ещё и в задумке не было!

- Слава всем богам, - выдохнула я.

- Боюсь я за тебя, хозяйка, - тихо проговорил старичок. - Чистая ты да прямая. Такие перед подлостью беззащитны. А пересмешницам все людские подлецы и в подмётки не годятся. Отступись…

- Я отступлюсь, а тварь доест среднего царевича и за младшего примется. А потом ещё за кого-нибудь? - покачала головой я. - И как мне жить после такого? Нет. Отступаться я не собираюсь. Лучше давай думать, как царевича лечить и гадость эту на чистую воду вывести.

- Не ведаю я как. Спячки раньше рядом с пересмешниками не водилось. А чтоб паутину их порвать, только их кровь и подходила. В зелье её Яга добавляла.

- А чтоб кровь достать, надо этого поганого пересмешника узнать и маску с него содрать. Потому что если я вздумаю пустить кровь каждому из домочадцев царевича, включая его жену и сына, то быстро отправлюсь в тюрьму или того хуже на костёр.

- Ну, положим, на костёр тебя не посадишь, - неохотно ухмыльнулся в густую бороду домовой. - Чай ведьма, а не хвост собачий, сидеть спокойно не будешь.

- Вот только лечить царевичей меня уж точно больше не позовут, - подхватила я.

- Не позовут, - эхом отозвался дедок. - Так ты попробуй кровушки-то собрать, а, хозяйка. Мысля-то неплоха.

- Чем это неплоха.

- Ну… Или пересмешницу найдёшь - чья кровушка царевичу поможет, тот и пересмешник. Или погонят тебя оттуда поганой метлой. Вернёшься в избу да угомонишься наконец.

- Ну, спасибо за откровенность, - фыркнула я.

- Не за что, - буркнул домовой.

- Что ещё ты про нечисть эту знаешь, - последнюю реплику вредного старичка я оставила без внимания. - Может, особенности какие-то, привычки?

- Да какие ещё особенности? Нечисть и нечисть. Прикинется человеком и жрёт, жрёт, жрёт…

- Всегда? - ухватилась я за эту ремарку. - То есть не жрать она не может?

- Я про такое не слышал. Не жрать вообще никто не может. Ты вона уже четвёртый кусок мяса жуёшь… И куда только лезет?

- Тьфу ты чёрт…

Я бросила недоеденную отбивную обратно в миску, сообразив, что за разговором умудрилась объесться до рези в желудке.

- Вот то-то же. И она не есть не может.

- Жаль… - поморщилась я. - А то была у меня одна кандидатка в нечисть. Да только она там уже несколько лет сидит безвылазно.

- За несколько лет пересмешница бы полгорода извела, - качнул головой домовик, а я отвесила себе мысленную оплеуху:

«Правильно… Вот радости бы было: неугодная жена не жена вовсе, а прожорливая нечисть. И ты - вся в белом на белом же коне рассекаешь. А вот индейская национальная изба тебе, а не белый конь. В лучшем случае белые голуби…» Я покосилась на грязное пятно на рукаве и встала. Начало положено. Увы, Злата точно не нечисть. Во-первых, живёт она отдельно. Во вторых, уже не первый год там. А в третьих, про индейскую национальную я уже упоминала.

Значит, надо узнать, кто появился в доме старшего царевича перед его болезнью, а потом перебрался к среднему. И не было ли ещё каких-нибудь странных смертей в округе. Мало ли где тварь обреталась последние сто лет. Не только же она царевичами питается - так никаких царевичей не напасёшься.

«А вот об этом мне вполне может поведать леший. Он у нас любитель послушать девичью болтовню. Может, чего и слыхал. Правда, он проспал боги знают сколько. Но это и к лучшему. Где-то же эта пакость сто лет болталась».

Я вышла во двор и позвала лешего. Увы, первая эйфория быстро разбилась о реальность. Ни о чём подобном леший и слыхом не слыхивал. Знал, что была большая война с Кощеем, но даже вспомнить, когда точно, и то не смог, потому что основные события происходили вовсе не в Берендее. Гадить у себя под границей, даже тогда, когда ещё верил, что пересмешницы полностью ему подвластны, мой предусмотрительный дедуля не захотел.

- Значит, не знаешь, - разочарованно протянула я.

- Нет, хозяйка, - с сожалением проскрипел леший. - И рад бы помочь, но не знаю…

- А я знаю, - раздался за моей спиной знакомый голос. Я медленно обернулась и уставилась в яркие круглые глаза. - Ну, не я сам… - поправился гость. - Зато знаю, кто точно знает. Интересно?

ГЛАВА 31

- Интересно, - медленно проговорила я, окинув недоверчивым взглядом большого чёрного кота, восседавшего на колючем плетне. - Для начала расскажи мне, Вася, как ты сюда с самого Буяна забрёл…

- Какой была, такой и осталась, - недовольно поморщился кот. - Неприветлива и неблагодарна.

- Я тебя не приглашала, чтобы привечать. Да и благодарить вроде пока не за что, - парировала я.

- Вот и помогай ей после этого, - совсем по-человечески вздохнул Васька, с намёком посмотрев на лешего.

- Ты мне друзей не смущай! - нахмурилась я, правильно истолковав этот взгляд.

- Есть что сказать - говори. А нет, так…

- Прям так и говорить? А ничего, что я на колючках тут сижу? Всю шкуру исколол!

- А я тебя на колючки не сажала. Сам по ним шастаешь уже какую ночь, - огрызнулась я, сообразив, что чёртов кот и раньше мне не мерещился. - Привыкай. Шпионов и соглядатаев нигде не любят.

- Добрая… - протянул Васька. Несколько раз переступил лапами в попытке устроиться поудобнее среди многочисленных колючек и наконец заговорил. - Тоже мне, нашла соглядатая. Яга меня попросила за тобой приглядеть. Как бы чего не случилось. Ты у нас тут человек новый, неопытный. Такого обдурить - раз плюнуть.

- Ну да. Что вы с Ягой и прочими моими родственниками раз за разом и проделывали. Говори. Или… - я демонстративно повернулась к так и маячившему за моей спиной лешему. - Хозяин лесной. А куда это наш водяной запропал? А то плетень запылился. Помыть бы…

- Но-но-но! - всполошился кот, мгновенно выгнув спину и вздыбив шерсть. - Меня-то с плетня спустить не забудь!

- Я тебе туда не сажала. Так что ты бы поторопился с рассказом. А то, не ровен час, искупаешься нежданно-негаданно. Говори, что там Яга мне наврать велела? Если про Илью, так я и без вас знаю, что он царевич. Мало того, женатый царевич. Так что запоздали твои новости.

- Во! Видал? - фыркнул Васька в сторону лешего, убедившись, что поливать его водой прямо сейчас никто не собирается. - К ней с душой, а она… Эх… Про полюбовничка тваво Яга ничего не говорила.

- Не знала? - недоверчиво прищурилась я.

- Знала, - качнул головой кот. - Да ты бы не поверила.

- Ну, возможно, - вынуждена была согласиться я. - Тогда зачем послала?

- Говорю же, приглядеть. Как сама выяснишь, что за нареченный тебе попался, так и помочь горюшку твоему, напомнить, что на Буяне у тебя родня любящая, да…

- Спасибо, напомнил. Но мне и тут хорошо. Что-нибудь ещё?

- И приглядеть, как бы ты с горюшка беды не натворила.

- Как видишь, не натворила.

- Натворить то не натворила, а сгинуть безвестно собралась. Беды, они к тебе сами липнут. Вона на Буяне без году неделю просидела, а чего творилось, чего творилось…

- Ты мне старые сказки рассказывать решил? - обозлилась я.

Необходимость вспомнить о грандиозном фиаско в личной жизни и без того не

добавила мне добродушия. А тут ещё снисходительный тон наглого кота…

- Может, и старые, а не сказки. Ты вот, кажись, с кощеевой нечистью воевать надумала. А того не знаешь, что такую нечисть и бабки твои с Моревной едва осилили…

- Знаю, - отрезала я, с долей удовлетворения заметив, как разочарованно вытянулась кошачья морда. - Тогда такой нечисти много было, а сейчас одна. Справлюсь.

- Ишь какая справная, - процедил Васька. - Ну, раз помощи от Яги тебе, такой умной, не надо, то я пошёл.

Я закусила губу, борясь с желанием поддержать гордый кошачий порыв увесистым пинком. В добродушие и альтруизм бабки я не верила ни на грош. Что-то ей от меня надо, раз её чёртов котяра бродил за мной как привязанный столько времени. Но проблема состояла в том, что и мне теперь кое-что от Яги понадобилось.

- Ну, если помочь хотите… - через силу проговорила я, заставив умолкнуть то ли гордыню, то ли паранойю, благим матом оравшую в глубине души.

- А то как же, - величественно развернулся котяра. - Чай не чужая. Родная кровь.

- Ну, тебе, слава богам, не родная, - буркнула я. - Усы и хвост мне не пошли бы.

- Да что б ты понимала в красоте? - фыркнул Васька, тряхнув упомянутым хвостом.

- Узнай у Яги рецепт того зелья, которым она паутину пересмешника рвала, - попросила я.

- Да понял я ужо, что тебе надобно, - кивнул кот. - Но дело это не простое. Сколько лет прошло, затерялись записи-то. Искать долго. А у Яги сама знаешь, сколько забот. Лучше ты со мной иди. Сама и поищешь. Глядишь, и ещё какой мудрости от бабки наберёшься полезной. Вот, берись за лапу. Сразу и отправимся.

- Куда? - опешила от такого напора я.

- На Буян, конечно. Где ещё, по-твоему, Яге быть.

Решение пришло мгновенно, как, впрочем, и понимание, что в избушке на курьих ножках мне делать нечего. Искать нужную книжку-бумажку и параллельно «набираться от бабки полезной мудрости» можно до посинения. Особенно, если нужный рецептик заблаговременно спрятать. В том, что Яга поступит именно так, я не сомневалась. Недаром она с такими ухищрениями зазывала меня в гости.

- Нет, Васенька. С тобой я не отправлюсь. У меня тут, видишь ли, тоже дел выше крыши. Некогда по гостям бегать. Может, ещё кто про зелье то помнит?

Ядвига, например?

Я выжидательно посмотрела на кота в надежде, что вечное соперничество между бабками заставит Ягу поступиться своими планами. Но просчиталась. То ли я ошиблась, и Яга не могла в режиме реального времени отслеживать события. То ли кот вообще действовал самостоятельно, руководствуясь только самыми общими указаниями. Не знаю. Но вместо ожидаемой капитуляции я получила прямо противоположный результат:

- Да спрашивай ты у кого угодно! - фыркнул кот. - Хоть за самим Кощеем в Навь отправляйся. А когда убедишься, что нигде тебе ответов не найти, кроме как у бабушки, меня позовёшь. Да сметанки не забудь приготовить холодненькой. Обиделся я на тебя!

С этими словами он спрыгнул с плетня в лес и был таков.

Я громко выругалась, но обратно наглого котяру, разумеется, не позвала. Во-первых, сметаны у меня не было. А во-вторых, Васька, сам того не подозревая, подкинул мне другую идею, показавшуюся куда более разумной.

- И что теперь, матушка? - вполголоса спросил леший, о присутствии которого я совершенно забыла.

- А кот где? - вместо ответа поинтересовалась я, не желая посвящать в свои планы хитроумную зверюгу, которая вполне могла затаиться за забором и подсушивать.

- В моём лесу его нет, - не замедлил с ответом леший.

- Уверен?

- В своих владениях я каждую букашку наперечёт знаю! - оскорбился лесной хозяин.

- Докладывать побежал, - с удовлетворением кивнула я. - Тем лучше.

- Лучше?

- Угу. Пока туда-сюда обернётся, всё самое важное пропустит. Да и ты меня предупредишь, если он опять вокруг забора крутиться будет. Внутрь, я так понимаю, ему дороги нет.

_ нет, - подтвердил леший. - А с нечистью той страшной что делать будешь? Отступишься?

- Нет, - усмехнулась я. - К Кощею пойду.

- В Навь?! - светящиеся глаза лешего вдвое увеличились в размерах. - Помилуй, матушка! Не ходи! Где ж я для места сего заповедного новую ведьму сыщу?!

ГЛАВА 32

- Нет… В Навь я не пойду, - задумчиво отозвалась я. Леший облегчённо заскрипел. - Но где-то близко…

Не обращая больше внимания на обеспокоенного лесного хозяина, я вернулась обратно в избу. Домовой встретил меня у порога.

- Чего коту этому подлому понадобилось?

- Не чего, а кого, - невнимательно ответила я. - Меня ему понадобилось.

Точнее, не ему, а бабке. Яга меня, грешную, всё никак забыть не может. В гости зовёт.

- Чёй-то долго она. Я думал, раньше обозначится, - хмыкнул домовой. - Пойдёшь?

- Не-а, - мотнула головой я.

- Оно и верно. Неча тебе там делать. Здесь ты сама себе хозяйка. Никакой Яге не сунуться. А там - она хозяйка.

- Так уж и не сунуться? Это вроде как её избушка. Была.

- То-то и оно, что была. Да теперь сплыла. Две печки одним поленом не растопишь.

- Думаешь, ей сюда уже не пройти? - заинтересовалась я.

- Ну, пройти-то, может, и пройти. Да только не будет она ради такой безделицы с тобой войну затевать. Долго, муторно, на чужой земле… Можно и проиграть невзначай. Ты ж, хозяйка, тоже ведьма не из последних. Хоть и безголовая.

- Ну, спасибо за комплимент, - невольно фыркнула я.

- Так не за что, - в тон мне отозвался домовой.

- И то верно, - усмехнулась я и вернулась к интересующей меня теме. - А скажи мне, как думаешь, откуда нечисть эта здесь взялась? Сама пришла, или дедуля мой подсуетился?

- Да кто ж её знает, - разом посуровел домовой. - Кощей вроде помер. Да не в первый раз ужо. Глядишь, и не в последний окажется. Может, и он воду мутит. А может, прятал где тварь эту, а как помер, чары ослабли. Она и вырвалась.

- Эх… Зря я дурака прогнала. Он бы точно сказал, когда дедулю какашкой накормил, - проворчала я. - Так бы и сопоставили…

- А тебе-то зачем?

- Хочу узнать, как зелье лечебное сварить, - не стала скрывать свои планы я. Тем более, что домовой и без того наверняка подслушивал. - Яга мне не скажет.

- А если и скажет, - мрачно подхватил домовой, - то такую плату стребует, что пока ты платить будешь, никому ужо то зелье не понадобится.

- Угу. Вот я и хочу у Кощея в библиотеке покопаться. Должна же у него быть хоть какая-то библиотека.

- А если там вместе с книжками и сам Кощей окажется?

- А я что? Я, может, просто дедушку навестить зашла, - хмыкнула я.

- М-де… От такой наглости Кощея вернее удар хватит, чем от дурака с лопатой, что его воевать отправился.

- Тем лучше. Пока его хватать будет, я в бумажках покопаюсь и дёру дам. Ну, или сразу дёру дам, если совсем уж припечёт. Правда, тогда к бабке на поклон идти придётся. Не хотелось бы.

- Не хотелось бы, - эхом отозвался домовой.

- Мне много чего не хочется, - буркнула я. - Но иногда надо. Надеюсь, у него там вся нечисть разбежалась, не только пакость эта прожорливая. А то придётся удирать раньше, чем я вообще пойму, жив хозяин или помер.

- Не тронет тебя кощеева нечисть.

- С чего бы? - удивилась я.

- Вот учили тебя хозяйка, учили, а всё без толку. Самое верное в чарах - кровь. Вот тут Яговские чары были. Не будь в тебе её крови, ты бы это место ни в жисть не нашла.

- Ты же говорил, что истощились её чары! Даже продукты в подполе сгнили!

- Ты ларь морозильный с оберегами не ровняй, - назидательно погрозил пальцем домовой. - Без оберегов эту избу давно поселяне пограбили 6. Али заимку себе охотничью тут устроили. Свято место пусто не бывает.

- Хм. Тоже верно. О том, что здесь избушка стоит, все знали. Но никто не сунулся.

- Потому как хозяйки дома нет. Ты пришла, наследница - тебя хозяйкой эти стены приняли. Теперь уже Яге гостевать. Раз загуляла так надолго. Обереги такие завсегда на кровь вяжут. Иначе никак.

- Ничего себе выверты, - поморщилась я.

- Уж какие есть. Так что нечисти кощеевой тебе бояться нечего. Ты и ему наследница. Разве что сам натравит. Но тут уж…

- Это что же меня там, могут ненароком Кощеихой объявить? - расхохоталась я.

- Могут, могут. Токмо ты, хозяйка, сперва убедись, что Кощей точно помер. А то такое наследство получишь, что…

- Да не нужно мне такое наследство! - отмахнулась я. - Это я так, к слову.

- А наследство, оно штука такая. Не всегда спрашивает, нужно-не нужно, - проворчал домовой. - Ты уж там поосторожнее, хозяйка. Я хоть тыщу лет живу, а пока нажиться не успел.

- На рожон не полезу, - пообещала я, невольно поёжившись. Авантюра оказалась опасной не только для меня.

- Так я тебе и поверил. Да по-другому ты не умеешь, - на грани слышимости буркнул старичок и исчез.

Я на мгновенье задумалась, что такое странное прозвучало в его голосе: недовольство или одобрение, а потом, отбросив неуместные размышления, топнула ногой:

- По щучьему велению, по моему хотению отнеси меня туда, где Кощей жил. Ну или живёт…

Но это последнее дополнение запоздало. Договорила я уже стоя в большом зале с эффектной отделкой чёрным мрамором, черепами, паутиной и прочим реквизитом.

- Какая прелесть, - проворчала я, полюбовавшись на два низкорослых скелета, которые застыли с дубинками наизготовку по обе стороны высокой двери, прямо под полыхающими факелами.

С минуту я осматривалась, гадая, где тут может располагаться библиотека. Надо признать, явилась я сюда исключительно наудачу. Расспрашивать было некого, планировать - нечего.

Судя по тому, что на меня до сих пор никто не напал, Кощея Иван-дурак действительно угробил. С одной стороны, это хорошо: рассчитывать на восторги костлявого деда по поводу обретения внучки было бы по меньшей мере опрометчиво. Но с другой, и спрашивать про пересмешницу оказалось некого. А домик себе дедуля отгрохал не в пример больше яговской избушки.

«Хоть бы у него тут тоже колдовство развеялось, - проворчала я себе под нос.

- А то если дед такой же перестраховщик как Яга, то искать мне эту библиотеку до морковкиных заговен. Ладно… Поехали…»

Я к двери, и одновременно с этим скелеты, подпиравшие косяк, синхронно подняли дубинки и ломанулись мне навстречу.

- Твою ж мать! - взвыла я, с трудом разминувшись с ними.

Скелеты атаковали со скоростью и неотвратимостью носорогов. К счастью, с такой же тупостью. Промахнувшись, они с грохотом впилились в противоположную стену. Увы, это им ничуть не повредило. Пока я добежала до двери и убедилась, что открыть её мне чисто физически не под силу, костлявые охранники развернулись и пошли на второй заход.

- Да что ж такое-то?! - я взмахнула руками, призывая на упрямцев шквальный ветер.

Скелетов на мгновенье оторвало от земли и швырнуло назад. Очередное столкновение со стеной оказалось куда более плачевным: на пол осыпались уже отдельные кости.

- Вот так-то лучше, - с удовлетворением проговорила я и уже развернулась было, чтобы повнимательнее изучить тяжёлую дверь, как краем глаза заметила какое-то шевеление в костяной куче.

«Привалило кого-то, что ли?» - удивилась я, присматриваясь.

Ничего подобного. Это проклятые скелеты восставали из пепла. То есть из кучи. Выругавшись, я повторила манёвр с ветром. Но пару минут спустя чёртовы стражи снова пёрли на меня. Правда, один из них угрожающе размахивал левой ногой собрата, а тот громко бухал чужой дубинкой вместо костяной пятки, но ни резвости, ни тем более упрямства этот конфуз стражникам не убавил.

Я попыталась ударить огнём, но добилась только того, что сгорели дубинки - скелеты оказались огнеупорными. И упрямыми, упрямыми, упрямыми!!! Потеряв оружие, они на мгновенье замерли. Но я не успела даже обрадоваться толком: неугомонные скелетюги опять попёрли в мою сторону, недвусмысленно клацая зубами.

- Фу! - заорала я, уворачиваясь от зубов, щёлкнувших в опасной близости от моего рукава. - Место! Сидеть!

«Боги, что я несу?!» - мелькнула в голове заполошная мысль, но тут же растворилась в безграничном удивлении. Оба скелета вернулись к двери и плюхнулись на костяные задницы. Разве что хвостами не завиляли. И то скорее всего просто потому, что таковыми были не оборудованы.

- Это что ещё? - я с опаской приблизилась. - Военная хитрость?

Костяные стражи безмолвствовали. Но хоть не бросались на меня больше, и то

хлеб.

- Дверь откройте! - приказала я без особой надежды на успех.

Казалось, стражи заколебались. Синхронно дёрнулись к двери, потом обратно.

- Живее! - рявкнула командным тоном.

Сработало. Створки со скрипом распахнулись. С подозрением косясь на застывшие скелеты, снова усевшиеся по обе стороны двери, я вошла в длинный коридор. Стражи даже не пошевелились, и я наконец перевела дух. «Не знаю, что это было, но список собачьих команд точно надо освежить в памяти. Пригодятся. Что там ещё есть? «Лежать!», «Голос!», «Рядом!»… Ой, нет. Вот это точно лишнее…»

Размышляя таким образом, я прошла по пустому коридору и оказалась напротив очередной двери. Разумеется, её украшала такая же парочка скелетов, что и в прихожей. Я не стала дожидаться, пока на меня бросятся и эти, сразу рявкнув:

- Место! Дверь открыть!

Очередная дверь распахнулась беспрекословно, а стражи не то, что дубинками махать, даже зубами в мою сторону не щёлкнули. «То-то же», - приосанилась я, входя в огромный зал. Тут тоже хватало чёрного и костяного, но почему-то было не так мрачно, как у входа. Может, сыграл свою роль дневной свет, кое-как пробивавшийся сквозь грязные стрельчатые окна.

А вот на троне в противоположном конце зала кто-то сидел. «А, ну да, - передёрнулась я. - Не дураку же было хоронить подавившегося какашкой супостата».

Впервые с тех пор, как щучье веление перенесло меня в кощееву вотчину, я оробела. Черный плащ с капюшоном. Поверх капюшона корона с большим кроваво-красным камнем, который до сих пор излучал какое-то странное свечение. Подходить к скорчившемуся на широком сиденье покойнику ужасно не хотелось. Но выбора не было. Единственная дверь кроме той, через которую я вошла, располагалась прямо за троном.

Закусив губу и поглядывая на застывших в стенных нишах скелетов, я заставила себя направиться туда. Но чем ближе я подходила к тронному возвышению, тем сильнее сомневалась в первоначальных выводах. Слишком чистеньким выглядел мнимый покойничек. А уж когда он вдруг поднял голову, продемонстрировав под капюшоном чёрный провал вместо лица, и встал…

- Сидеть, гад! - взвизгнула я первое, что пришло в голову.

Кощей от неожиданности плюхнулся обратно.

- То есть, извините, это я не вам, - опомнилась я.

- Как смеешь ты вторгаться сюда?! - взревел он.

Вот только в конце голос как-то несолидно съехал на визг. Сморгнув, я подошла ближе.

- Стой где стоишь, смертная! - совсем уж по-бабьи взвизгнул Кощей.

Что-то в этом визге показалось мне настолько знакомым, что я, забыв про

остатки страха, наклонила голову, пытаясь рассмотреть, что там скрывается под капюшоном. Кощей, словно разгадав мои намерения, ниже наклонил голову:

- Зачем ты явилась в мои э-э-э…

Пола плаща шевельнулась, и на свет показалась вполне человеческая рука.

- Владения! - закончил фразу хозяин чёрного замка и, нервно поправив корону, выронил на каменные ступени трона какой-то предмет.

Увидев, что спланировало мне под ноги, я расхохоталась как умалишённая:

- Ты?!

ГЛАВА 33

- Ну, я, - осторожно отозвался лже-Кощей. - А ты кто?

В том, что сидевший передо мной «лже», я ничуть не сомневалась. Очень уж приметный блокнотик он выронил, когда пытался вспомнить грозную фразу. Именно таким тыкал мне в лицо Васька, убеждая отдать ему «наречённую». Невезучий геймер, которого вытянул из нашего техногенного мира криворукий Мерлин вместо княжны Василисы, то есть меня, а потом отправил её спасать по странному стечению обстоятельств от меня же. Я помотала головой, выстроив в памяти подобную конструкцию, и нежно улыбнулась.

- А я… А я одно время обязанности Яги на Буяне выполняла. Теперь вот самостоятельно… ягствую. Шла мимо. Дай, думаю, зайду, посмотрю, кто тут безобразит. По ночам шумит. Соседям жить мешает. Нечисть всякую по округе распускает.

- Я не шумлю по ночам! - открестился Васька, стараясь отодвинуться от меня подальше. Благо габариты трона позволяли.

- С остальными пунктами обвинения, значит, не спорим, - прищурилась я. - Слезай с трона, исполняющий обязанности Кощея Васька. Судить тебя будем.

Я с трудом сдерживала смех. Может, и стоило вести себя поскромнее, но вместо зловредного деда или зловонного трупа обнаружив на троне всего лишь Ваську, я расслабилась. Ну что мне сможет сделать этот малолетний дурак, если даже когда я сама мало чем от него по дурости отличалась, ничего не смог?

- Не надо меня судить! - взвизгнул между тем Васька, осознав, что ему только что сказали. - Я совсем чуть-чуть распускаю!

- Что?

- Нечисть! И не нечисть совсем, а так. Скелетов парочку в соседние сёла гоняю. Надо же мне что-нибудь есть! А тут только грибы в подвалах растут. И плесень!

- Да… Плесень без сыра тот ещё деликатес, - усмехнулась я.

- Ну вот, - с долей облегчения закивал геймер, найдя понимание. Снял корону, откинул капюшон, под которым обнаружился ещё один, чёрный и полупрозрачный, который и создавал иллюзию чёрного провала вместо лица. - А на одних грибах я тут сам грибом стану. Сморчком! С детства терпеть их не могу! Да костяны и брали-то всего ничего. То молока горшок, то хлеба буханку. А они сразу жаловаться, деревенщина жадная! Ну, могу им в следующий раз монетку оставить. Мелкую.

- А чего ж мелкую-то? - усмехнулась я. - Кощей вроде не на последние деньги эту избушку мраморную отгрохал.

- Слухи о его богатстве сильно преувеличены, - Васька скривился так, будто укусил лимон. - И потом, если я начну всякому встречному-поперечному свои кровные раздавать, с чем останусь?!

- Достойный наследничек, - ухмыльнулась я, пользуясь тем, что Васька забился в самый дальний угол трона, и присаживаясь на подлокотник. - Дедуля бы порадовался. Наверное. Кстати, кем он тебе приходится?

- Кто? - тупо переспросил геймер.

- Кощей, кто же ещё. Не будь он тебе хоть каким-нибудь родственником, ты бы тут не рассиживал. Вон эти костяки на части бы разобрали, - я кивнула на скелетов, торчавших в нишах.

- Понятия не имею о таких родственниках. И потом, тебя же не разобрали, - поморщился Васька. - Даже меня слушаться перестали. Так и сидят под дверью, придурки!

- Ну, так мне Кощей родным дедом приходился, - не подумав ляпнула я.

Васька перебрался с сиденья трона на подлокотник. С минуту мы так и сидели,

каждый на своём подлокотнике. Только я ухмылялась, а он - кисло поджимал пухлые губы.

- Ну и как ты сюда попал? - спросила я, не зная, как перейти к интересующему меня вопросу. Поймёт шантажист мелкий, что мне до зарезу нужна его помощь - не расплачусь. В жадности он точно в Кощея пошёл, кем бы тот ему ни приходился.

- Яга пошутила! - махнул рукой Васька. - Дала клубочек. Иди, мол, за ним, он тебя в княжество русское приведёт. Ага! Привёл! Сюда. А тут кроме грибов и пожрать нечего. Кстати. А ты зачем пришла? Тоже клубочек от Яги получила?

- Нет. Я своим ходом. Забрать кое-что надо.

- Забрать? - подобрался геймер. - Золота тут нет. Я тебе сразу сказал. Враки всё это.

- Ну, можно и не забирать, - с наигранной задумчивостью кивнула я и обвела долгим взглядом зал. Потом съехала с подлокотника прямо на сидушку и взяла в руки корону.

- Эй, эй! - всполошился Васька. - Ты чего делаешь?!

- Да так… Смотрю, дворец большой. Трон вроде тоже ничего. Интересно, поместимся мы тут, или придётся кое-кому потесниться?..

Парень громко икнул и поспешно заговорил:

- А ты чего хотела-то. Один сундучок с золотом я тут нашёл. Маленький… Но увесистый. Хочешь - поделим…

Наблюдать, как страх и жадность тянут дурака в разные стороны, было забавно, но увы, именно на забавы у меня сейчас времени и не было.

- Золото… Золото - это всегда хорошо. Но у меня другая проблема… У меня так-то свой дом есть.

- Ой, как тебе повезло! - всплеснул руками Васька и чуть не съехал с подлокотника мне на колени. - Тут жить - только мучиться. Сквозняки! Дров не напасёшься. Скелеты эти - тупые!

Манёвр я разгадала без проблем. Сейчас мне полагалось испугаться и отбросить идею поселиться рядом с новоявленным Кощеем. Пришлось его немного разочаровать.

- Ну не знаю… - протянула я. - У меня, конечно, потеплее будет. Зато скучно, почитать нечего…

- Почитать?! - обрадовался Васька. - Да я тебе книжек дам, сколько унесёшь! Тут их много, а я всё равно читать не люблю. То есть некогда мне. За всем же присмотреть надо. Скелетов погонять, чтобы к соседям не у шлёпали, зомби опять же жутко тупые… То есть, опасные. За ними глаз за глаз нужен. А как воняют, гады! Слезу вышибает!

- Вот это дело. Давай свои книжки, - ухмыльнулась я. - А сквозняки и трон можешь оставить себе. Всё равно и то и то холодное. А я тепло люблю.

- Тепло - это хорошо. Тепло - это круто. Но тут его совсем нет. Вот нисколечки… - бормотал Васька, поспешно шагая передо мной.

Дверца за троном, которую я заприметила, едва войдя в тронный зал, и впрямь вела во внутренние помещения дворца. Мы прошли анфиладу каких-то пустых комнат, свернули в короткий коридорчик и поднялись по довольно крутой лесенке.

- Вот! - щедро взмахнул рукой Васька. - Забирай, сколько хочешь! Дарю!

И хитро улыбнулся.

Ну что ж. В его понимании, он не слишком-то рисковал. На штангиста-тяжеловеса я походила мало. А книги, занимавшие высокий стеллаж, даже выглядели тяжёлыми. Здоровенные, толстые, обтянутые чёрной и бордовой кожей. Солидно, штучно и тяжеловесно. Зараз штуки три поднимешь. А унести так и вовсе одну-две сможешь, и то недалеко. Кощей явно тяготел к монументализму.

- Что, прям всё, что возьму, всё моё? - невинно уточнила я.

- Канешь! Дарю, раз уж мы с тобой родственники! - осклабился Васька. - Вот только с переноской помочь не смогу. Все скелеты на постах. Даже зомбака не одолжить. Они в подвалах грибницы расчищают. Заросли…

- Зомбаки?

- Грибницы! Сплошные сорняки. И вредители…

«Ага. В подвале, - проворчала я про себя. - Жлоб ты, Васенька. Таких учить надо, как сказал бы наш замполит».

- Ну, раз так…

Я подошла к письменному столу и взяла единственную книгу, которая не стояла аккуратно на стеллаже. Васька победно ухмыльнулся. А я с некоторым трудом донесла здоровенный фолиант до стеллажа и впихнула на свободное место.

- Ну, бывай тогда, хозяин. Приятного царствования, - проговорила я, положив руку на одну из полок.

- Э… - опешил тот.

«По щучьему велению, по моему хотению, - прошептала я, не отрывая взгляда от вытянувшейся физиономии лже-Кощея, - перенеси меня и этот стеллаж со всеми книгами в мой лесной дом».

Я ещё успела увидеть, как Васька разевает рот в попытке что-то крикнуть, а в следующую секунду уже стояла в своей избе перед домовым. Вот только тишины почему-то не было. Вместо этого раздался громкий треск, и на меня посыпалась какая-то труха вперемешку с мусором.

- И ведь только крышу починили! - всплеснул руками домовой и, плюнув в мою сторону, исчез.

Сообразив, что кроме пыли на меня уже ничего не сыплется, я опасливо подняла голову. Надо мной сверкало яркими звёздами тёмное ночное небо.

«Твою ж мать… - проворчала я, оседая на лавку. - И кто придумал такие высокие стеллажи! Вот где теперь дурака искать?!»

ГЛАВА 34

С крышей мне помог леший. Правда, избушка после этого стала выглядеть совсем уж сюрреалистично. С одной стороны - нормальная бревенчатая изба. С другой - сплошной ковёр зелени, заползающий на крышу. Домовой ворчал, но я считала, что жаловаться - грех. Лучше миниатюрный лес на крыше, чем отсутствие этой самой крыши в принципе.

Обида домового аукнулась мне больной спиной и гудящими ногами. Книги выгружать из стеллажа пришлось самостоятельно. Только когда я собственноручно достала с полок последний фолиант, он сменил гнев на милость и одним движением пальца располовинил стеллаж.

- А теперь обратно всё загрузи, - велел вредный старичок. - Домашней нечисти к хозяйским колдовским книгам соваться зась.

- Кто бы говорил. Что-то, когда ты Ягу грабил, тебя это не смутило, - проворчала я себе под нос. Но домовой услышал.

- А она тогда мне уже не хозяйкой была, - парировал он и снова исчез.

Я вздохнула и принялась таскать книги в подпол. Именно там домовой установил две половинки стеллажа. В общем, когда в комнате осталась всего одна книга, та самая, которая лежала на столе у Кощея, я со стоном завалилась на лавку и отключилась.

Отоспалась я знатно. Может, и дольше бы спала, но зов природы послужил достойной заменой будильнику. Покряхтывая и поминая недобрыми словами собственную жадность, я по вечерней росе поплелась в куст у плетня.

Минут через сорок, в очередной раз пообещав себе добавить на скатёрку-самобранку большой кофейник, я достаточно пришла в себя, чтобы заняться делом.

Рассуждала я просто. Нечисть пришла от Кощея. Значит, именно ею он занимался незадолго до печальной кончины. А может, и выпустить успел. Соответственно, весьма вероятно, что и читал он как раз об этой нечисти.

И я не ошиблась. Толстый рукописный фолиант оказался чем-то вроде лабораторного журнала. И среди всевозможной нечисти нашлась там и пересмешница.

Вот тут-то мне и поплохело по-настоящему. Кощей скрупулезно записывал возможности своих творений, их привычки и склонности. В общем, всё, что представляло для него интерес. Вот только меня математическая модель скорости угасания человека в зависимости от его внутренних резервов не вдохновила совершенно. Не говоря уже о тех мерзостях, которых я успела начитаться, пока добралась до записей о пересмешницах.

К счастью, мои мучения оказались не напрасны. Рецепт того самого лечебного зелья тоже был занесён на соответствующую страницу мелким убористым почерком. Даже не просто рецепт, а рецепт с улучшениями, позволяющий вернуть человека к жизни куда быстрее и надёжнее, если он в принципе ещё хоть как-то дышит, чего яговский вариант, если верить деду, вовсе не гарантировал. Вот только самым главным ингредиентом действительно была кровь проклятой твари. Придавленная этим, я даже не стала читать про способ приготовления и побочные эффекты, расписанные в самом конце. Увы, где-то в глубине души я всё же лелеяла надежду, что без кровищи как-то можно будет обойтись, и разочароваться оказалось, ох, как неприятно.

«Значит, всё-таки всеобщее кровопускание… - обречённо подумала я. - Интересно, как отреагирует царь, если я попрошу у него… - я снова заглянула в рецепт, - стакан крови. И где столько стаканов набрать, если я до сих пор тут ни одного не видела?»

Сна не было ни в одном глазу. Пошатавшись по комнате какое-то время, я выругалась и принялась варить укрепляющее питьё. Именно его упоминал Кощей как нечто, что способно «продлить агонию». Он, правда, имел в виду, что таким образом пересмешница сможет дольше кормиться, но я решила, что в данном случае это и в моих интересах. А то пока я открываю первую в этом мире станцию переливания крови, царевич мог и закончиться.

На рассвете я написала короткую записку Мире, попросив остаться в одиночестве. Выждала несколько часов, чтобы чёртова птичка уж точно успела добраться до адресата. И отправилась следом.

Щучье веление на этот раз не подвело. Я вместе с кувшином, который домовой проводил тоскливым взглядом, оказалась именно там, где пожелала, то есть рядом с царевной. Та поджидала меня у постели мужа.

- Прости. Куда мне совсем одной податься? - повинилась она. - Пока объяснишь, куда да зачем…

- В том, что ты царевна, есть свои минусы, - кивнула я, на мгновенье представив себя на её месте.

- Что это? - спросила Мира, чутко потянув носом воздух. - Ты же написала, что нет у тебя лекарства.

- Нет. Это поддержка. Чтобы… Ну… Чтобы у нас времени на поиски больше

было.

- И много? -оживилась царевна. - Видать, нет лекарства этого на свете. Но я другое надумала! Пойду у Яги молодильное яблочко просить. Говорят, оно любую хворь излечивает…

- И зреет один раз в сто лет, - перебила я. - Последнее как раз пару месяцев как созрело. На сто лет никакие зелья твоему мужу жизнь не продлят.

- А я всё равно попробую. Может, его она мне и даст, - упрямо закусила губу Мира, сжимая кулаки.

- Угу. Она даст, - буркнула я. - Догонит и ещё раз даст. Но это тебе решать. Я же пока только вот что выяснила.

И попутно, по капле вливая в безвольные губы царевича лечебное зелье, я рассказала Мире всё, что узнала о пересмешницах.

- Жуть какая, - то и дело ёжилась она, придерживая голову мужа. - Но у нас таких нет, чтоб в друзья-подружки набивались. Да и нового никого уже много лет в теремах нет.

- Так уж и нет. Можно подумать, ты каждую служанку знаешь, - обозлилась я, почувствовав обречённость, снова горчившую в её голосе.

- Знаю. Отчего ж не знать? Я пока на память не жалуюсь.

- Ну, хорошо. Тогда про каждую рассказывай. Когда появилась, где живёт, и всё такое.

Разговор затянулся на весь день. Ловкие служанки принесли нам обед прямо в спальню царевича. Это никого не удивило. Видимо, Мира проводила здесь большую часть своего времени. На меня немного косились, но судя по сожалеющим взглядам, которые каждый бросал в сторону больного, его давно уже записали в покойники. А потому присутствие странной ведьмы, неизвестно откуда появившейся здесь, никого не заинтересовало.

- Не было никого нового, - в сотый раз покачала головой Мира и подняла на меня больные покрасневшие глаза. - Никого…

- И никто не уезжал, не приезжал, и вообще? - продолжала цепляться за соломинку я.

- Да сколько раз повторять?! - вспылила царевна. Испуганно глянула на мужа, прижав ладонь к губам. И уже куда тише добавила. - Злата вот только уехать хотела, да и то в тот же день воротилась.

- Злата? - насторожилась я.

- А! - Мира махнула рукой и отвернулась, глядя в быстро темнеющий прямоугольник окна. - Устала она Илюшу беспутного дожидаться. С царём-батюшкой повздорила и велела карету закладывать. Да только далеко не уехала. С полпути вернули её царские гонцы.

- Но с Иваном-царевичем она как, дружила? Может, нравился он ей? - не отставала я.

- Да что ты такое говоришь? - покраснела царевна. - Злата девица чистая, не чета мужу своему беспутному. На чужих супружников не заглядывается. Да, бывала она в Ивановом тереме часто. Почитай каждый день.

- Ну вот! - нахмурилась я. - А потом Иван уснул и умер!

- Два с половиной года бывала. А потом вдруг умер? Ты ж сама говорила, что пересмешница так долго терпеть не может. Нет… Не она то. Злата со всеми ровна. Мила да приветлива. Хоть чернавка, хоть царевна. Всё едино. Такой уродилась. Не чета мужу своему негодному… Вот кто пересмешником быть может!

- Прости, что? - опешила я.

- Илья! Кто жену обмануть может да клятвы брачные позабыть, тот и убить может.

- Иван умер раньше, чем вернулся Илья, - напомнила я.

- А может, он скрытно возвернулся, а мы и не ведаем?! - запальчиво возразила царевна. Видимо, её идея нравилась ей всё больше и больше. - Ты только послушай, матушка, что он творит, беспутный, а уж потом суди!

- И слушать не буду, - поднялась я. - Ни к чему это.

- Да как же так-то, матушка?!

- Не стал бы пересмешник поперёк воли людской идти. Ему всем нравиться надо. Или пугать на крайний случай, - выкрутилась я. Выслушивать очередную порцию проклятий на Илюшкину, а значит, и на свою голову я была не готова. - Ты мужу питьё моё давай. Три раза в день по половине плошки. Я потом ещё принесу. А я домой вернусь. В книжках покопаюсь. Может, найду, как ещё можно тварь эту на чистую воду вывести. И это… Ты бы разогнала всех отсюда. Пересмешнику, чтобы силы тянуть, надо близко быть. Не в одной комнате, но всё же…

Мира покивала, но я чувствовала, что проклятый пересмешник, кем бы он ни был, уже слишком глубоко влез в эту семью, и его-то точно не прогонят. Вспомнились слова старого домового: «Узнать-то мало. Сперва подойти надо к ней, а люди-то и не пускали. До последнего не верили, что пересмешницу возле себя пригрели…» Сейчас я видела, как это выглядит в реальности.

Мне самой больше всего подозрений внушала Злата. Слишком уж любили все вокруг чужую в общем-то девицу. Но я понимала, что меня может подталкивать под руку элементарная ревность. Ведь, по сути, её алиби было сродни Илюшкиному. Того тут и близко не было, когда умирал царевич Иван. А она - наоборот, уже болталась тут несколько лет, и ничем себя не выдала. А потом вдруг как с цепи сорвалась: два царевича за несколько месяцев, это перебор. Если она до того втихаря жрала кого-то менее заметного, чем царские наследники, то почему раскрылась теперь?

Ответов на эти вопросы у меня не было. Как не было и понимания, что же делать. Даже наивная мысль собрать кровь со всех царских домочадцев лопнула как мыльный пузырь. Стоило только заикнуться об этом Мире, как та от ужаса едва не упала в обморок. Кровь здесь была чем-то сакральным. Люди верили, что через неё можно обрести едва ли не полную власть над человеком, навести страшные проклятья и завладеть душой. Так кто бы поверил, что ничего подобного не замыслила какая-то залётная ведьма?

Я перенеслась щучьим велением обратно в лесную избушку и снова засела за кощееву книгу. Но ничего нового там не нашла. Тварь жрущая, подвид разумная.

Всё. Ловите, как хотите. В кои-то веки я пожалела, что не обладаю дурной славой Яги. Вот уж кто вытряс бы из местного царька не только кровь, но и кусок печёнки в случае надобности. Её слову верили - меня же никто не знал.

«Чёрт… - выругалась я, - зря Ваську обобрала. Может, у Кощея ещё какие-нибудь книги были. Или записи. Создал же он эту тварь опять, не побоялся. Может, какое-то место уязвимое присобачил, например. Или себе любимому отметку оставил, учитывая прошлые ошибки…»

- Ужинать будешь, хозяйка? - ввинтился в мои мысли голос домового. - Поселяне лешему новое подношение принесли - пряники печатные. Может, узвару, да…

- Пряники, говоришь?! - подскочила как ужаленная я.

- Пряники, - кивнул домовой, с опаской отодвинувшись в сторону. - Али ты пряники не любишь?

- Да плевать на пряники, - рассмеялась я. - Ты - гений! Гений!

ГЛАВА 35

Домовой смотрел на меня как на ненормальную.

Отсмеявшись, я подмигнула:

- Не бойся. Я не сошла скоропостижно с ума. Просто ты мне подсказал, чем Ваську-Кощея подкупить можно, чтобы он про книжки, которые я у него увела, забыл и пустил меня в мастерскую деда.

- Столько книжек тебе ни один колдун не простит, - проворчал домовой.

- Ха! Я тоже так думала. Но ему там жрать особо нечего. А я ему одну из своих скатёрок предложу.

- А разве Кощей жрёт? - удивился старичок.

- Этот? Ещё как!

- Какой же он тогда Кощей?

- Ну, уж какой есть, - пожала плечами я, отогнав паническую мысль, что Васька мог и наврать. - Нам же лучше.

- Ну, попробовать-то можно, - с сомнением протянул домовой.

- Нужно! - воскликнула я, доставая с полки скатёрку.

- Хм… Но раз он такой Кощей неправильный, то, может, он не только ест, но и

спит?

- Наверняка, - кивнула я.

- И как ты его будить собираешься?

Я покосилась с тёмный прямоугольник окна:

- Тьфу ты! Ладно. С утра пойду. Заодно и проголодаться с ночи успеет. Сговорчивее будет.

- Сговорчивее? Нет… Верно тебе говорю, не Кощей это. Не Кощей!

- Знаю, - отмахнулась я.

Я убрала скатёрку обратно на полку, спрятала книгу, ополоснулась над кадушкой в сенях и наконец улеглась. Сон ко мне не спешил. Я ещё долго ворочалась на жёсткой лавке, так и эдак прикидывая, как буду уговаривать завтра Ваську. Но в конце концов воспалённый мозг угомонился, и я уснула.

Выспаться по-человечески мне так и не удалось. Всю ночь снились какие-то кошмары. Я где-то бегала, что-то искала, куда-то опаздывала. В результате проснулась совершено разбитой. Но времени жалеть себя любимую не было. Сны в памяти не отложились, но неприятное ощущение, что я куда-то катастрофически опаздываю, осталось, наградив меня мигренью и постоянным внутренним беспокойством.

Ругаясь сквозь зубы, я кое-как привела себя в порядок, положила скатёрку-самобранку в ту самую торбу, с которой ушла с Буяна, и застыла: «Тогда я была счастлива и совсем по-другому представляла свою жизнь. Не замечала очевидного, не думала о неизвестном. Просто жила. Просто верила. Просто любила… Сколько прошло с тех пор? Месяца полтора-два? В затерянной на болоте избушке я отучилась считать дни. Не ведь не годы же. Я живу, но совсем не так, как планировала. И люблю тоже не так… И верю… Наверное, всё ещё верю. Только вот кому, кроме себя и ворчливой нечисти? Эх, Илюшка, что же мы наделали?»

Я до боли закусила губу, стараясь отогнать пораженческие настроения. Но образ богатыря-обманщика никак не желал покидать мои мысли. А вместе с тем и тоскливый озноб, наследие несбывшихся надежд.

- Собралась, что ли, хозяйка? - ворчливый голос домового заставил меня вынырнуть из трясины бесполезных сожалений.

- Собралась…

- Тогда просьбу мою уважь. Коли опять чего у Кощея уворовать надумаешь, так сперва прикинь, как и куды оное поставишь. А то в плетёной избушке зимою будет больно несподручно, точно тебе говорю.

Я невольно рассмеялась и пошла к выходу:

- Хорошо. Прикину.

- Токмо хорошо прикинь, - напутствовал в спину дотошный старичок. - Аршин с собой прихвати, что ли…

Я представила, как измеряю длинной деревянной палкой кощеев трон, прикидывая, можно ли его поставить вместо стульчака в уголке задумчивости, и снова засмеялась. Тоска не пропала, но всё же отступила куда-то на задворки души, откуда так некстати выползла. И я уже гораздо увереннее топнула ногой:

- По щучьему велению, по моему хотению отнеси меня во дворец Кощея, где сейчас Васька живёт.

В мраморной прихожей всё оставалось по-старому. Только два скелета, гонявшие меня в прошлый раз так и сидели там, куда я их усадила. Я ухмыльнулась и прошла дальше. В тронном зале лже-Кощея не оказалось.

- Васька? - позвала я, породив многоголосое эхо, едва не оглушившее меня

саму.

Ответа не последовало. Я присела на трон и задумалась. Можно было, конечно, поискать геймера по дворцу. Вряд ли он мог куда-то уйти. Но я подозревала, что скорее либо просто заблужусь, либо вместо Васьки найду только приключения на собственный зад. А потому поудобнее устроилась на троне, решив подождать: «Эх. Зря книжку не прихватила. Мало ли когда он явится. Может, смотаться за ней быстренько?»

Но не успела я додумать эту мысль до конца, как высокие двери тронного зала снова распахнулись.

- Как смеешь ты, ничтожный смертный… Э-э…

- Да, я тоже рада тебя видеть, братец, - ухмыльнулась я.

- Видал я таких сестричек, - проворчал Васька, стаскивая корону и откидывая оба капюшона. - Слезай с трона, грабительница… Или ты и его решила у меня отобрать?

- Не, - мотнула головой я. - Была такая мысль, но по габаритам не войдёт.

- Куда? - опешил от такой наглости Васька.

- В туалет, - бесхитростно хлопнула ресницами я.

- Слушай, - парень плюхнулся на освобождённое мной место. - А что если на тебя нечисть натравить? У меня её тут много.

- Останешься без нечисти, - нахально пожала плечами я.

- Тоже об этом подумал, - вздохнул он. - Ну и чего тебе надо?

- Кощееву лабораторию. Ну, или мастерскую Что у него тут?

- А ты не обалдела ли, сестричка?! - подскочил Васька. - Библиотеки тебе мало? Может, сразу весь дворец отдать? Чего уж мелочиться-то?

- Не. Говорю же, по габаритам не войдёт. И домовой сердиться будет, если я опять крышу поломаю.

- Передай своему домовому, что за мной должок.

- А ты этот должок мне отдай, - подмигнула я. - Лаборатория…

Васька скривился так, будто укусил лимон, и я решила подсластить пилюлю, пока меня и в самом деле не начали травить нечистью:

- Я же не за так прошу. Подарочек тебе принесла. За сотрудничество.

- Подарочек за сотрудничество обычно «откат» называется, - буркнул Васька.

- Только тут чего откатывать? Так и так меня грабят.

- Никто тебя грабить не собирается.

- Не собирается?! А… Черт с ним, - махнул рукой Васька. - Всё равно не поймёшь, средневековье дремучее. Показывай, что принесла.

Я, разумеется, прекрасно всё поняла, но вносить ясность не стала. Разостлала свою салфетку-самобранку прямо на ступенях у трона. Васька аж вперёд подался, жадно втягивая носом аромат, исходящий от свежих отбивных.

- Многоразовая?!

- Бесконечная, - кивнула я.

Он потянулся к мясу, но я быстро шепнула волшебные слова, и скрюченные пальцы загребли только пустоту.

- Тьфу-ты, чёрт, - Васька разочарованно плюхнулся обратно на трон.

- Лаборатория, - напомнила я.

- Ну да… Лаборатория. Как же без грабежа. Нет бы помочь по-родственному.

- Помнится, ты от родства открестился.

Парень сглотнул и поднялся:

- Ладно. Пошли.

Я с трудом сохранила на физиономии равнодушное выражение: «Сработало!»

Идти пришлось долго. Я даже успела порадоваться, что отказалась искать мастерскую Кощея самостоятельно. Но всему в мире приходит конец. Закончились и бесчисленные лестницы с коридорами.

Мастерская на первый взгляд меня разочаровала. Небольшая комната, по стенам шкафы, забитые всякими банками мешочками и коробочками. По центру - большой стол, заставленный разнообразной алхимической посудой и прочим колдовским скарбом.

«Кой-чего я бы отсюда прихватила», - мысленно вздохнула я, заметив перегонный куб, упоминавшийся чуть ли не в каждом втором рецепте из моего «Травника».

- Ну как? - самодовольно поинтересовался Васька, правильно истолковав выражение моей физиономии. - Всё нужное в наличии. Я тут и сам собирался этим заняться… Как его?

На свет опять появился знакомый блокнотик, и парень быстро зашелестел страницами.

- А, вот! Некрофилией заняться.

- Чем заняться? - вытаращилась я.

- Некрофилией, - гордо повторил Васька.

- Может, некромантией?

- А. Один чёрт, - отмахнулся он. - Главное, что собирался. Но так и быть. Уступлю. По-родственному. Только маловато будет одной скатёрки. Мне бы ещё чего-нибудь. Шапку-невидимку, например.

- Ну и цены у тебя, родственничек, - скривилась я, кое-как подавив гомерический хохот, и стала запихивать обратно в торбу скатёрку, которую всё это время несла в руках.

- Эй! Можно в долг, - забеспокоился Васька.

- Кредитов не беру. Тем более у некрофилов. Мало ли как жизнь повернётся. Отрабатывай потом после кончины. А я девушка честная, хоть живая, хоть мёртвая.

Скатёрка окончательно исчезла в сумке, и парень сдался.

- А! Чёрт с тобой! Отдавай тряпку и забирай!

- Забирай? - на долю секунды опешила я и уже собиралась было исправить ошибку оголодавшего дурака, но вовремя прикусила язык: «Зачем мне в соседях некромант-извращенец? А без библиотеки, да ещё и без мастерской он точно не скоро появится!»

- Носильщиков не дам, - Васька по-своему истолковал моё молчание. - А то ты и стены с собой прихватишь, с тебя станется.

- Ладно. Без стен как-нибудь обойдусь, - великодушно кивнула я и протянула руку. - По рукам?

- По рукам, по рукам! - парень поспешно пожал мою ладонь. - Дай уже пожрать, сад юга!

Я отдала ему скатёрку, дважды повторила волшебные слова, и счастливый, как некрофил, которому подарили надувной труп, лже-Кощей убежал. Я только головой покачала ему вслед и, оглядевшись, медленно проговорила:

- По щучьему велению, по моему хотению, перенеси меня и всё, что есть в этой комнате, во двор моего дома!

ГЛАВА 36

«Ну хоть теперь обошлось без сюрпризов», - с удовлетворением проворчала я, осмотрев аккуратно расставленные по двору шкафы и инструменты.

- Хозяин лесной, подсоби! - позвала я.

- Знаешь, матушка, - леший как всегда появился сразу и совершенно бесшумно. - Сколько на свете живу, и всё думал, что люди сперва стены поднимают, а потом сундуки заносят. А у тебя всё наоборот.

- Зато так всё поместится, - хмыкнула я.

- Тоже верно, - согласился пенёк и принялся за дело.

Точнее, мы оба принялись. Он выращивал лозу, которая буквально на глазах переплеталась, образуя многослойные стены без единой щёлочки. А я, пользуясь тем, что до крыши ещё далеко и света хватает, начала перебирать свитки, разложенные в одном из шкафов.

- Про дверь не забудь, лесной хозяин, - между делом напомнила я.

- Само собой, матушка, - отозвался тот.

- Кстати… Поди сюда на минуточку, - позвала я и тут же забыла, что, собственно, хотела.

Распахнулась дверца высокого узкого шкафчика, который я принимала за хранилище каких-нибудь мётел, и оттуда с достоинством вышел аккуратный, чистенький, какой-то ухоженный скелет.

- Мама! - взвизгнула я, сев в самый большой котёл.

- Где матушка твоя, мне не ведомо, - проскрипел леший. - Но она бы такие игрища точно не одобрила. Хотя… Если вспомнить, кто бабка…

Он неодобрительно смерил скелет с горящими потусторонним светом глазами и вернулся к незаконченной стене.

- Да я сама-то не особо одобряю, - проворчала я, кое-как выбравшись из котла. - Ты кто такой?

Разумеется, скелет не ответил.

- Ну, правильно, - я уже осознанно присела на край стола и запустила пальцы в волосы. - Сказала же «всё, что есть». Всё и получила…

Копаться в пыльных свитках мгновенно расхотелось. Требовалось срочно упокоить нежить. Я рванула к избушке: в одной из кощеевых книг наверняка должен был бы найтись нужный ритуал или зелье. Скелет недолго думая последовал за мной. «Тьфу ты чёрт! - выругалась я. - Ещё только не хватало некрофилкой… То есть некроманткой прослыть!»

Я окинула взглядом двор, прикидывая, где бы закопать кости, как только сумею избавить их от неподобающей подвижности, и тут на глаза попались мои грядки.

- О! А может, тебя позже упокоить? Пока всё равно некогда… Заодно и грядки вскопаешь…

Скелет, конечно же, не ответил. Но чётко развернулся и потопал к заброшенному огороду. Лопата ему не потребовалась: костяные руки вполне сошли за вилы, и в стороны полетели выкорчеванные сорняки и папоротники.

- Ты что ж творишь, нечестивец?! - взвыл леший, выскочив из-за угла избушки.

«Это ещё…» - закатила глаза я и пошла его успокаивать.

С пеньком оказалось объясниться гораздо сложнее, чем с ожившим костяком.

Но, в конце концов, как раз когда скелет раскопал первую грядку, мы договорились. Леший пообещал не соваться на мой огород. А я, в свою очередь, поклялась никогда и ни при каких условиях не рубить на дрова, дома и прочие нужды живой лес. Строиться я и так не собиралась, поэтому легко согласилась на это условие.

- Дворового завела, хозяйка, - приветствовал меня домовой, едва я вошла в комнату, решив перекусить. - Могла бы и поприличнее кого выбрать. Ну да ладно. Сойдёт. Теперь можно и хозяйством озаботиться. Коровку завести… А лучше две…

- А лучше целое стадо, - фыркнула я.

- Не. Стадо не надо, - на полном серьёзе возразил домовой. - А вот козочек, да курей штук десять…

Сообразив, что мои возражения попросту не услышат, я утащила со скатерти-самобранки миску с варениками и оставила старичка мечтать в одиночестве. Будет ещё время разъяснить ему политику партии. Пока же меня ждал целый стеллаж со свитками. К нему я и направилась. Но не дошла. Пока я разбиралась с домовым, леший уже успел заплести крышу, и в моей новой мастерской воцарился зеленоватый полумрак: про окна я трухлявому строителю напомнить не удосужилась. В результате, сделав по инерции несколько шагов, я врезалась лбом в распахнутую дверцу шкафа, из которого вышел скелет, уронила миску с горячими варениками себе на босую ногу и выругалась так, что аж сама покраснела.

Пришлось развешивать вечные свечи и ползать на карачках по полу, собирая рассыпавшиеся вареники и вытирая сметану - колдовать я в мастерской пока не рисковала. Мало ли куда чего попадёт и как оно среагирует.

Один вареник отлетел особенно далеко, и, доставая его, я почти полностью влезла под рабочий стол.

«Иди сюда, скотина, - бормотала я, протискиваясь между ножкой и каким-то здоровенным медным бидоном. - Ну… Ещё чуть-чуть… Блин, не вижу ни фига!»

Плюнув на технику безопасности, я щёлкнула пальцами, прямо в этой щели создавая маленького светлячка. И так и замерла, не дотянувшись до вареника каких-то два сантиметра. Прямо у меня перед носом на полу стояла причудливая плотно закупоренная колба с тёмной, даже на вид густой жидкостью. А на обрывке пергамента, примотанном к её горловине, убористым почерком настоящего Кощея было написано одно слово: «Пересмешник».

Забыв и про вареник, и про размазанную по полу сметану, я схватила драгоценную ёмкость и, едва не размозжив себе затылок о столешницу, выбралась наружу.

На пороге я нос к носу, а точнее нос к рёбрам столкнулась со своим новым дворовым.

- Следи, чтобы сюда никто кроме меня не вошёл, - на ходу приказала я.

Краем глаза отметила, что скелет встал перед входом, как костяная дверь, и

рванула к избушке.

Руки подрагивали от нетерпения, пока я доставала кощееву книгу и устанавливала котёл. Сообразив, что таким макаром только испорчу драгоценную жидкость, восполнить которую вряд ли сумею, я усилием воли заставила себя успокоиться.

Панические мысли на тему «а тот ли это пересмешник?» я тоже безжалостно прогнала. Тщательно перечитала рецепт зелья, разложила возле котла всё необходимое и, поджидая, пока закипит вода, снова вернулась к книге.

Домовой, видимо, почуяв важность момента, под руку не лез, за что я ему была только благодарна. В сотый раз просмотрев список ингредиентов, я убедилась, что всё в наличии. Потом перечитала описание процесса раз десять, выучив его практически наизусть. Побочные эффекты меня тоже не напугали. Кратковременные понос и слезливость в любом случае лучше летаргического сна. И только после этого я заметила маленькую приписку косым поспешным почерком: «Сильное приворотное. Самому не давать - не отвяжешься потом!»

- Ишь ты, - присвистнула я. - Успел дедуля поэкспериментировать, что ли? Кажись, теперь понятно, откуда ноги… То бишь, откуда Васька растёт. Фига се, куда дедок любвеобильную спасённую закинул…

Но тут закипела вода в котле, и мне волей-неволей пришлось отложить свои генеалогические изыскания на потом. Отметила только, что зелье надо будет вручить Мире. Пусть сама со своим мужем любится. А то мне ещё только такого рода проблемы не захватало.

А дальше процесс работы захватил меня целиком. Я и раньше-то неровно дышала к зельеваренью, а тут и вовсе едва сама не растворилась в котле. Ведь на этот раз я варила не какое-то там банальное антипростудное или укрепляющее, а творила настоящее волшебство. Над котлом поднимались причудливые разноцветные дымки, вспыхивали звёзды и взлетали призраки невиданных птиц. А я, не замечая, как сама собой расплелась коса и развеваются на несуществующем ветру волосы, порхала вокруг и порой ловила в тёмной глади зелья отражение своих глаз, сверкающих потусторонней зеленью. Я была в своей стихии…

ГЛАВА 37

Закончила я глубоко за полночь. Зелью всё равно ещё нужны были несколько часов, чтобы настояться, но моя работа над ним завершилась. Я отступила от котла с чувством удовлетворения и твёрдой уверенностью, что всё сделала правильно.

Голубь при всём моём нетерпении среди ночи летать отказался напрочь. Ругнувшись на бесполезную птицу, я вернулась обратно в избу.

- А ты, матушка, нетопыря себе заведи, - посмеялся домовой над моим маленьким фиаско. - И по ночам летает, и на голову не гадит.

- Угу, только нетопыря мне и не хватало, - фыркнула я, растянувшись на лавке. - Ещё пару черепов на заборе развесить, и жди крестьян с вилами и факелами - злую ведьму сжигать.

- Вилы бы нам в хозяйстве пригодились, - ничуть не обеспокоился домовой. - А за факелы лешак умникам сам руки пообрывает да другим концом обратно приставит.

- Нет уж, - я закинула руки за голову и прикрыла глаза. - Давай хозяйством обзаводиться каким-нибудь другим, менее кардинальным способом.

Домовой не ответил. Ну, или я не услышала его ответ, провалившись в сон, как в тёмную яму. Ничего нового меня там не ждало. Те же кошмары, та же беготня по бесконечным коридорам, что и всегда. А главное, уже знакомой чувство, что я катастрофически опаздываю. Неудивительно, что я проснулась с первыми лучами солнца, которые ещё даже до моей физиономии добраться не успели.

Голубь на этот раз артачиться не стал. Я сразу отправила записку Мире, а потом уже занялась своими насущными потребностями. Посетила «кустик» у забора, умылась ключевой водой. Перелила зелье в стеклянную колбу, спасибо запасливому Кощею, подобной посуды у меня теперь имелось в достатке. Даже, смирив нетерпение, позавтракала.

Наконец, посчитав, что крылатый почтальон уж точно успел добраться до адресата, я топнула ногой:

- По щучьему велению, по моему хотению…

Мира нервно расхаживала из угла в угол по спальне и едва не снесла меня с ног, когда я появилась.

- Ведьма! - с долей облегчения воскликнула она и, схватив за руку, буквально потащила к постели мужа. - Глянь, ведьма лесная, чудится мне, аль и вправду реже дышать стал?

Я всмотрелась в спящего, но особой разницы с прошлым разом не заметила. О чём и сообщила Мире. Та с облегчением выдохнула, опустившись на край кровати, словно разом растеряла все силы.

- Ты вот что… - я достала из сумки колбу с зельем. - Бери вот это да осторожно, по капельке, спаивай мужу.

Мира удивлённо вскинула брови, но даже не спросила, чем таким я приказала напоить её супруга. Видимо, её отчаяние уже перешло на новую, более высокую ступень, когда хватаешься за любой шанс, не спрашивая и не задумываясь.

Я промолчала. О том, что принесу лекарство, я не писала. Впрочем, не стала говорить и сейчас. Да, я была почему-то уверена, что моё зелье поможет. Но всё же существовала вероятность, что я ошибаюсь. Именно поэтому обнадёживать измученную женщину я не стала. Отошла в сторонку, пристально всматриваясь в призрачную грязно-зелёную паутину, опутавшую царевича.

Мира несколько раз подносила колбочку к губам мужа и тут же отдёргивала обратно.

- Нет! Не могу, - выдохнула она наконец. - А ну как неправильно что-то сделаю?

- Всё ты правильно сделаешь.

- Давай ты, ведьма лесная, - царевна протянула мне колбу.

- Нельзя, - покачала головой я. - Зелье-то колдовское. На кого первого глянет тот, кто его выпил, того никогда из головы выбросить не сможет. Приворотное оно, кроме всего прочего.

- Глянет?! - ахнула Мира.

Из моих объяснений она, похоже, уловила только это, и снова плюхнулась на кровать. Зелье капля за каплей покидало колбочку. И вместе с тем у меня отлегло от сердца. От первой же капли лопнула одна паутинка, за ней следующая, а потом словно началась цепная реакция: грязно-зелёные плети рвались и расползались мутным туманом, не оставляя после себя никаких следов. При этом у царевича даже дыхание не ускорилось, не говоря уже о том, чтобы кричать от боли, как это случилось, когда я попыталась разорвать паутину самостоятельно.

Одновременно с тем, как истаяла последняя паутинка, царевич открыл глаза.

- Довольно, - сказала я.

- Мира, - в один голос со мной проговорил он хриплым от долгого сна голосом. - Любушка…

И исхудалое лицо озарила такая улыбка, что у меня всё внутри узлом завязалось. Только сейчас я заметила, как похожи братья. И улыбка эта уже мелькала на других губах. Тех, что целовали меня…

Я скрипнула зубами и подошла ближе, буквально выкрутив из пальцев ошалевшей Миры колбочку с остатками зелья. Та вряд ли заметила мои манипуляции. Для этой пары сейчас существовали только они двое. Я закусила губу, волей-неволей вспоминая секунды, когда и для меня весь мир исчезал, сужаясь до одного единственного человека, его рук, его улыбки, его голоса.

Тряхнув головой, будто это могло помочь мне избавиться от ранящих не хуже ножа горько-сладких воспоминаний, я вышла из комнаты. Мне хотелось оказаться как можно дальше от чужого счастья - слишком призрачным было моё собственное. В тот момент я забыла, что я ведьма, забыла о щучьем велении и прочем колдовстве. Мне просто физически было необходимо уйти, немедленно, неважно куда. И я ушла.

Поплутав с полчаса по переходам и лестницам просторного терема, я попала наконец во двор, а оттуда вышла на улицу. На меня никто не обращал внимания. Ну, если не считать удивлённых взглядов, которых удостаивался мой чёрный сарафан. Но их я едва замечала. Просто переставляла ноги, стремясь оказаться как можно дальше от родной улыбки на чужих губах.

И тут за спиной раздался истошный крик:

- Стой! Погоди, ведьма лесная!

Я вздрогнула и притормозила. «Неужели не сработало?» - бухнулся в желудок ледяной ком страха. На ватных ногах я развернулась и увидела, что от ворот соседнего терема ко мне бежит какая-то смутно знакомая девица. А через секунду уже узнала её. Страх мгновенно сменила чёрная злоба: вот что ей стоило не цепляться ко мне сейчас?!

- Погоди, ведьма лесная, - задыхаясь от быстрого бега, проговорила Злата

Она схватила меня за руку ледяными пальцами, словно я пыталась сбежать.

- Руки убери! - зло бросила я, демонстративно медленно высвободив своё запястье.

Вокруг нас начала быстро собираться толпа. На какое-то мгновенье мне показалось, что девица зло сверкнула глазами, но долю секунды спустя я поняла, что это слёзы. Он рухнула на колени, не замечая, что марает небесно-голубой сарафан в дорожной пыли.

- Помоги, ведьма лесная! Что хочешь забирай, а помоги!

Я едва успела увернуться, когда истерично всхлипывающая девушка попыталась поцеловать пыльный подол моего сарафана. Толпа недовольно загудела.

- Чего тебе? - буркнула я.

- Илюшу спаси! Мужа моего! Свалила его хворь сонная! - зарыдала Злата.

- Что?! Как?! - вытаращилась я.

Толпа заволновалась.

- Лежит не просыпается. Я уж его будила, будила, а он…

Она спрятала лицо в ладонях, заливаясь слезами. Я вытащила из кармана колбочку с зельем и так и застыла. «Отдать зелье? Ей? Но тогда…»

Пальцы сами собой сомкнулись, грозя вот-вот раздавить хрупкое стекло.

- Дай! - девушка потянулась к зелью.

Я инстинктивно отшатнулась и налетела на кого-то спиной.

По ушам ударил многоголосый рокот толпы, о присутствии которой я совершенно забыла. «Ну что, принципиальная ты наша, - мне почему-то почудился голос Янки. - Порядочная, честная, белая и пушистая. Вот жена законная. Кому, как не ей, мужа приворотным поить?»

«А если она и есть пересмешница?» - мысленно огрызнулась я, не имея сил заставить себя разжать пальцы.

Разумеется, мне никто не ответил. Злата рыдала у моих ног. Вокруг шумела толпа. А над головой равнодушно скалилось ярким летним солнцем небо. Вот только для меня на землю быстро опускалась тьма.

ГЛАВА 38

Бросив короткий взгляд на распахнутые ворота терема, из которых выскочила пять минут назад Злата, я глубоко вздохнула: «Правильно говорят. Пешком ходить полезно. Вот не раскатывала бы я в каретах да на щучьем колдовстве, так знала бы, что за соседи у Миры».

Разумеется, запоздалые, и что греха таить, бредовые сожаления мне не помогли. Я почти через силу разжала пальцы и уронила колбочку на колени рыдающей девушке:

- Сама давай. По капле спаивай. Как глаза откроет, так и хватит, - я с трудом протолкнула скупые инструкции сквозь непослушные губы и повернулась спиной к Злате. К терему. К своему прошлому.

- За любой наградой приходи! - воскликнула Злата, вскакивая.

- Угу. Всё, что имеешь, заберу, - огрызнулась через плечо я и шагнула в толпу.

Передо мной люди расступались, а потом опять сходились уже за моей спиной. А

я шла вперёд как сомнамбула. Наверное, только сейчас я по-настоящему осознала, что между мной и Ильёй действительно всё кончено. И кончилось оно не сейчас, когда я отдала его жене приворотное зелье. А гораздо раньше, ещё в том, реальном мире, когда я впервые узнала об измене мужа и, собирая осколки мечты о настоящей семье, клялась себе, что уж я-то никогда… Проще говоря, наши отношения с Ильёй кончились раньше, чем успели начаться.

«Ну что за жизнь такая, - ворчала я себе под нос, распугивая вездесущих мальчишек злобным видом. - Влюбляешься в принца на белом коне, а присмотришься - ни коня, ни принца, одни козлы, и хрен разберёшь, кто на ком приехал!»

Но, увы, человеческий мозг не компьютер. И функция «удалить безвозвратно» в нем не предусмотрена. Придавленная чёрными мыслями, я чувствовала себя так, будто на плечи мне нагрузили тяжёлый мешок, а то и не один. Переставлять ноги делалось всё тяжелее.

В тихом переулке я плюхнулась на покосившуюся лавочку у какого-то забора и, прикрыв глаза, откинулась спиной на давно не крашеные доски: «Вот сейчас чуть очухаюсь, и щучьим велением домой. Там Леший, домовой. Водяника надо проверить, а то что-то затаился, паршивец. Да и с кощеевым костлявым помошничком надо что-то решать…»

Уговаривая себя таким образом, я слегка успокоилась. И даже сумела почувствовать тёплое прикосновение солнечных лучей к своей коже. Мир снова наполнялся красками, запахами и звуками. Откуда-то доносился аромат свежеиспечённого хлеба. За забором болтали о своих мальчишеских делах мальчишки. Пытаясь отвлечься, я вслушалась в их разговор.

- А с чего ты решил, что вернулся, - уже в который раз спрашивал один.

- Говорю тебе, - недовольно отмахивался другой, - ворота скрипели. На всей улице только у них так ворота скрипят.

- А с чего ты взял, что это он вернулся, а не жонка его с рынка пришла? - упрямо уточнил первый.

- Так…

Но как доказывал свою правоту невидимый мальчишка, я уже не услышала, подскочив с лавки как ужаленная: «Действительно. Злата уезжала и тут же вернулась. Но почему я так уверена, что вернулась именно она?!»

Выругавшись сквозь зубы, я развернулась в обратном направлении. И любовь, и ревность словно притухли, отойдя на второй план. А вот ненависть к проклятой пересмешнице вспыхнула с новой силой.

«Пусть Златка покажет своих служанок, - рассуждала я. - А Мира посмотрит. И если среди них кого-то недосчитались после той поездки… Или вообще кто-то постоянно пропадает…»

Планы выглядели логичными и вполне выполнимыми. Но я уже в который раз не учла, что я не Яга. Да и слова домового о степени подлости пересмешников тоже не вовремя выветрились у меня из головы. Строя наполеоновские планы, прикидывая, как буду выводить пересмешника на чистую воду, я всё быстрее и быстрее шагала к очередным неприятностям.

- Вот она! - суровая реальность громыхнула в воздухе зычным голосом стражника с алебардой наперевес. - Держи ведьму!

Я настолько опешила, что даже не подумала о том, чтобы сбежать. А минуту спустя меня уже окружила толпа, ощетинившаяся всевозможными железяками как злобный ёжик. Хотя они, похоже, боялись меня куда сильнее, чем следовало испугаться мне. То и дело звучали призывы «хватать и не пущать», но прикоснуться ко мне так никто и не посмел.

В конце концов мне это надоело.

- Что вам нужно? - холодно спросила я. У меня забот по горло, а тут эти народные мстители набежали.

Вперёд выступил высокий седоусый воин.

- Это ты нам скажи, что тебе в нашем городе нужно, - с достоинством проговорил он.

Один из немногих он не пытался тыкать в меня железякой - его меч спокойно висел в кольце на поясе. Наверное, именно поэтому я всё же ответила, а не разметала нахалов воздушной волной, как хотелось.

- У Миры спросите. И у царевича Алексея, мужа её.

- Царевич? Очнулся? Да. Слыхал. Да быть не может… - на разные голоса загудела толпа.

- Спросим, - спокойно наклонил голову воин, легко перекрыв гул. - Пойдёшь с нами?

- А вам что, переводчик нужен? - буркнула я.

- Кто?

- Толмач, - уже спокойнее усмехнулась я, вспомнив старый фильм.

К счастью, мне удалось вовремя прикусить язык, и добавить цитату про кипяток я не успела. Зато успела сообразить, что вести меня собираются к Мире. А именно туда мне и надо. И в сопровождении стражников я окажусь там куда быстрее, чем болтаясь по незнакомому городу на авось.

- Так пойдёшь добром, ведьма лесная? - напомнил о своём присутствии воин.

- Пойду, - хмыкнула я. - Да побыстрее давайте.

Седые брови взлетели на лоб, но спорить мужчина не стал. Махнул рукой, разгоняя толпу, и пристроился рядом. Правда, кто-то, осмелев попытался схватить меня за локоть, но я так зыркнула на наглеца, что он мгновенно отстал.

«Дурак, - на грани слышимости донеслось до меня. - Кто ж ведьму за руки хватает? Так и без хватал к и остаться можно».

- Умный, - невольно усмехнулась я, покосившись на седого воина. - Приходилось сталкиваться?

- Приходилось, - отозвался тот.

- С Моревной, что ли, воевал?

- И с ней тоже, - коротко ответил воин.

Я поняла, что разговоры разговаривать со мной никто не собирается, и отстала.

А про себя прикинула, что либо мой сопровождающий, как и Илья, служил русскому князю во время последней стычки с моей незабвенной мамашей, либо…

Но что «либо», я придумать не успела. Перед теремом Миры наша компания буквально врезалась в ещё большую толпу, двигавшуюся в прямо противоположном направлении.

- Это чего? - опешил мой сопровождающий.

- Илья-царевич на вече зовёт! - откликнулся кто-то.

- А я почему не знаю?! - нахмурился седой, и я поняла, что судьба столкнула меня не с простым воином.

Ему не ответили, а толпа несла нас вперёд. О моей скромной персоне те, кто ещё минут пять назад призывал «хватать и не пущать», позабыли. Но не забыл седой воин. Он легко тронул меня за плечо:

- Добром пойдёшь, ведьма лесная?

- Иду же, - проворчала я, хотя ещё секунду назад подумала, что пора бы и убираться.

- Иди, - кивнул он. - Али беги. Но тихо и сразу далече.

- В каком смысле? - опешила я, споткнувшись и едва не упав под ноги людям.

- В таком, что воевать ты не хочешь, - пояснил он. - А коли правду про тебя Злата бает, то воевать тебя придётся. Много народу поляжет. Лучше будет, коли сама уйдёшь.

- Класс, - обозлилась я. - Только что подарки сулила, а теперь уже стражу натравила? Нет уж, схватил - веди!

- Боги с тобой, лесная ведьма, - открестился воин, усмехнувшись в седые усы. - Кто тебя хватал? Добром пригласили.

- Тогда тем более веди, - проворчала я. - Очень мне интересно, что я такого натворила и сама не заметила.

- Я Олег Буяный,- сказал он, отпихнув в сторону навалившегося на меня дюжего кузнеца, пропахшего потом и окалиной. - Как тебя хоть звать-величать?

- Ты первый тут спросил, - невольно ответила на улыбку я. - Василиса я.

- Василиса? - переспросил он.

Но заинтересоваться, что в этом такого странного, я не успела. Толпа вынесла нас на огромную площадь. Воин заработал локтями, а кое-где и кулаками, проталкиваясь вперёд. Это как нельзя лучше согласовывалось с моими планами, и потому я пристроилась за его спиной, словно прогулочный катер за ледоколом.

Мы подошли к помосту, который окружали стражники. Седоусого воина пропустили без вопросов. А вместе с ним и меня. Но остановились мы чуть в стороне от лестницы.

По центру стояло роскошное кресло, и больше не наблюдалось даже скамеечки. «Ну, здравствуй, берендейский царь!», - поморщилась я, из-под ресниц рассматривая богато одетого дядьку, занимавшего единственное посадочное место. С моего места были видны только кончик уха и шитый золотом рукав.

Я снова задумалась, кто же такой этот человек, и что двигало им, когда он вёл меня сюда. Но тут с другой стороны на помост начали подниматься ещё люди, и все посторонние мысли вылетели у меня из головы. На шаг впереди всех шёл Илья. А следом взбиралась по крутой лесенке Злата.

Я сглотнула, не в силах отвести взгляд от своей несбывшейся любви. Он обернулся, подал жене руку, помогая преодолеть последние ступени. «Ну, да… - всплыла в голове тоскливая мысль. - Приворотное же. Теперь будет с неё пылинки сдувать». Я понимала, что это правильно, что так и надо. И тем не менее меня обдало такой горечью, что мне показалась горькой собственная слюна.

- Знаешь, его ведьма лесная? - выдохнул мне в ухо седоусый воин.

- Знаю, - не стала скрывать я.

Но тот не удовлетворился таким лаконичным ответом.

- Хорошо знаешь?

- Плохо, - огрызнулась я, не погрешив, впрочем, против истины. Илью я знала действительно плохо, иначе в нашей истории не было бы такого количества неприятных сюрпризов.

- А вот мне отчего-то думается, что хорошо, - не отставал воин. - Где ты с нашим Ильёй свиделась, Василиса?

- А твоё какое дело? - сверкнула глазами я, от злости сумев наконец перестать пялиться на Илью. - Где свиделись, там уже не свидимся.

Олег хотел ещё что-то сказать, но тут раздался звучный голос Ильи, и он захлопнул рот. Зато минуту спустя рот раскрыла уже я. И забыла закрыть.

- Созвал я вас, народ берендейский, потому как правды ищу, - твёрдо проговорил Илья. - У отца не нашёл - к вам пришёл. У вас не найду - по свету пойду.

- Поэт, блин, - буркнула я.

- По обычаю это, - вдруг пояснил Олег. - Кому вече правды не отдало, тому одна дорога - за ворота. Без роду, без племени, без имени. Был человек, и нет его.

Я сморгнула, пытаясь переварить очередной выверт местных обычаев, и тут Илья продолжил, окончательно загнав меня в шоковое состояние.

- Ушёл я из дому три года тому холостым. А пришёл - в доме моём жена появилась. Когда меня оженили? Говорю вам - не было такого. Позвал меня отец на пир. А и словом не обмолвился, что пир свадебный. Как узнал я о том, так и уехал, ни согласия своего, ни клятвы брачной никому не дав.

- Но как же? - спросил один из десятка стариков, стоявших в первых рядах у помоста. - Вот же она, жена твоя стоит. Мы все её знаем.

- И её обманом прельстили, - спокойно ответил Илья. - Не жена она мне. Да пусть она вам сама скажет, как дело было.

Я видела, как волной прокатилось по толпе непонимание. Видела, как привстал в своём кресле царь, сжимая кулаки. Впрочем, и сама я мало что понимала, так же как и все прочие. «То есть как это?! Не жена? Всё обман?!» - я впилась взглядом в шагнувшую вперёд Злату, не замечая, как мертвой хваткой стискиваю руку Олега.

- Верно, люди, - громко проговорила она. - Не жена я ему!

ГЛАВА 39

«Вот так просто? Всё так просто?» - прошептала я, вслушиваясь в ошарашенный гул толпы.

Илья снова шагнул вперёд и поднял руку, легко перекрывая шум своим густым мощным голосом:

- Тише. Выслушайте её. А я всё сказал!

- Ой, дурак!

Я почувствовала, как заныли суставы, и попыталась высвободить свою ладонь из железной хватки Олега.

- Почему дурак, если она его обманула, - я покосилась на воина и увидела, как он обеспокоенно покусывает седой ус, не сводя глаз с Ильи.

- Рано от права на слово отказался. Мало ли что она сейчас наплетёт?

- Почему отказался, - в глубине души завязался ледяной узел дурных предчувствий.

- Это ты его спроси, - буркнул Олег и наконец перевёл взгляд на меня. - «Я всё сказал» значит, что ты все доводы свои привёл и ждёшь ответа от вече.

- Ну мало ли? А вдруг обстоятельства изменятся?

- Вот потому и дурак, что сейчас изменятся. Чую, замыслила Златка гадость.

Шла бы ты отсюда, Василиса.

- Ещё чего? - вздёрнула подбородок я.

- Ещё одна дура, - проворчал он. - Вот же подобралась парочка, судак да сударочка.

Я уже собиралась огрызнуться, но тут мрачные предсказания седого воина начали сбываться. Да ещё как…

Дождавшись, пока гул толпы слегка поутихнет, Злата снова заговорила.

- Не жена. По нашим обычаям он только что при всём честном народе от меня отказался. Опозорил… - она всхлипнула, а Илья отшатнулся.

- Злата, да ты что…

- Молчи, сын недостойный, - вмешался царь. - Ты своё слово сказал, имей теперь волю слушать!

- Не гневайся на сына, царь-батюшка, - сквозь слёзы улыбнулась Злата. - Раз отринул меня Илюшенька, значит, не хороша оказалась. На то воля его.

- Добрая ты слишком, царевна, - проскрипел высокий узловатый старик, который уже задавал Илье вопрос. - А только по нашим законам нет у мужика такого права, за просто так жену от себя отринуть. Кого женой перед богами назвал, с той и живи, пока Г рань не разведёт.

Злата скромно опустила глазки в пол. Разве что носочком сапожка деревянные доски не поковыряла. Я услышала скрип и сперва решила, что это скрипят мои зубы, но секунду спустя поняла, что не только мои. Лицо Олег исказилось до неузнаваемости.

А Илья действительно молчал. Отступил на шаг от предавшей его девки, руки на груди скрестил. Словно отгородился разом и от неё и от толпы внизу. А у плотно сжатых губ залегла горькая складка, какой я никогда у него не видела. Даже в тот день, когда он вообразил, что с ним зло пошутила старая ведьма, богатырь и то не смотрел в пустоту так холодно и отрешённо. Но проклятая Злата, оказывается, ещё не закончила.

- Я на Илью зла не держу. Коли будет его воля, всегда приму и верной женой ему буду. Всегда о его благе печься готова… Даже теперь. Вы, люди, нас рассудите. Коли виновата в чём, так казните…

- Говори, дочка! - громко приказал царь, и мне сразу захотелось треснуть коронованного интригана чем-нибудь тяжёлым.

Почему я так легко поверила словам Ильи, хотя ещё полчаса назад знать его не желала? Я видела его взгляд. Невозможно лгать с такими глазами. Если и существовало в мире пресловутое яговское чутьё на ложь, то у меня оно проснулось именно в те гадкие минуты на помосте. Я буквально кожей чувствовала мрачное торжество человека в золочёном кресле и волны фальши, которыми сочилось каждое слово Златки.

- Илья вече ещё вчера задумал собрать. Да только поутру не проснулся.

Каюсь. Испужалась я. Решила, хворь проклятая сонная и его подкосила. Побежала к царевне Мире. Девицы сказывали, что она какую-то чудную ведьму нашла. Дескать, она всё может. Даже хворь сонную пересилить. Прихожу - верно всё. Очнулся Алексей, царевич берендейский.

Толпа снова заволновалась. Видимо, эта новость ещё не успела облететь все уши. Я слегка расслабилась. Вряд ли меня вздумают наказывать за успешное лечение царевича. Но сделала это совершенно зря. Проклятая девка ещё не закончила. Толпу на этот раз успокоил царь, и она с самым невинным видом продолжила.

- Побежала я за ведьмой проклятой. Надеялась зелье у неё вымолить лечебное. При всём честном народе кинула мне ведьма бутылочку. Пообещала за помощь всё, что имею, у меня забрать…

- Это же был сарказм, истеричка! - прошипела я. - Что я у тебя забирала?!

- А я, глупая, и слушать не стала. На всё согласилась. Побежала обратно к мужу, зельем колдовским его поить. И слава богам, что не напоила! Проснулся мой ненаглядный сам. Видать, сон богатырский его сморил, а я, дурёха, страхи развела.

В толпе послышались смешки, и Златка с извиняющимся видом развела руками.

- Да! - повысила голос она. - Слава богам, что проснулся Илюшенька. А то сгубила бы моими руками его ведьма лесная проклятая!

Пока я хлопала глазами, соображая, что такое несёт чёртова истеричка, плевать, нечисть она или просто вздорная баба, Златка картинно развернулась на каблучках и шагнула ко мне.

- Скажи, ведьма лесная, что в варево напихала, которым мужа моего поить велела? Отчего у меня матушкин ядознатец искрами изошёл?

- Откуда мне знать, кто у тебя там чем изошёл? - рявкнула я раньше чем, успела подумать. Обвинение было настолько абсурдным, что я даже не испугалась. - Я тебе лекарство от сонной болезни дала.

- Вот это?! - она выхватила откуда-то из складок сарафана мою колбочку.

- Да, - пожала плечами я, не видя смысла скрывать.

- Ну, так испей сама своё варево, ведьма! - выкрикнула Злата. - Коли там лекарство, так ничего тебе не сделается. Да только нет там лекарства. Потрава! Кою ты мне при всём честном народе, как собаке кость, кинула. Чем тебе муж мой не угодил, змея подколодная?!

Толпа на площади угрожающе загудела. Несмотря на все прегрешения, мнимые или явные, Илью в народе любили, как всегда любят харизматичных красавчиков, и идея, что кто-то покусился на подобное народное достояние, людям очень не понравилась.

- Ну что же ты, ведьма лесная? Коли ошиблась я, глупая, так в ноги брошусь прощения за поклёп просить, - громко проговорила девица и снова протянула мне колбу с зельем. По её губам скользнула торжествующая улыбка. Так быстро, что это вряд ли заметил хоть кто-то кроме меня. Тем более что стояла она спиной к большинству присутствующих.

- Пей, ведьма, - приказал царь, поднимаясь со своего трона.

- Не буду я это пить, - отказалась я. - Мало ли, что она сюда напихала!

- Я?! - картинно удивилась Злата. - Так я ни на секунду одна не оставалась. Со мной всегда девицы-чернавки были. Али из стражи кто. Да вот Олега, наставника Илюшина, спросите, он рядом был, когда ядознатец, камень заветный, проснулся.

- Был, - подтвердил Олег. - Но только как тебе ведьма зелье вручила, да куда ты с ним опосля пошла - не видал.

- Ну, то другие видели, - отмахнулась Злата.

- Что скажешь, лесная ведьма? - вмешался старик снизу. - В страшном деле тебя виноватят. Как оправдываться будешь?

- А то, что я царевича Алексея вылечила, для вас не оправдание? - нахмурилась я, гадая, а не пора ли уносить ноги.

Но тут я случайно поймала взгляд Ильи. Хмурый, напряжённый и какой-то непонятный. Он буквально пригвоздил меня к сучковатым доскам. «Уйти? И оставить поле боя за этой лживой дрянью Златой?»

«А ведь Илья, похоже, тоже уйдёт. Люди верят Злате, а не ему, - напомнил внутренний голос. - Вот и пойдёте вместе».

«Угу, так они нас вместе и отпустят», - я отвесила себе мысленную оплеуху, отгоняя соблазнительные видения.

- А я верю ведьме. Никому она зла не желала. Помочь пришла, - раздался вдруг голос Ильи у меня над ухом.

- А ты помолчал бы, царевич, - выкрикнул кто-то из толпы. - Ты кому угодно поверишь, лишь бы от законной жены избавиться!

Злата картинно, но как-то поспешно разрыдалась. Но Илья даже не взглянул в её сторону.

- Даже будь она мне женой, поклёп на невинного возводить я всё равно не позволю, - отрезал богатырь. - Я всё сказал.

«Опять, - проворчала я про себя. - Да что ж ты сам себе рот постоянно затыкаешь?!»

Но даже разворчаться толком я не успела: в уши ударил едва слышный, но от этого не менее оглушающий шёпот Ильи:

- Кто ты, лесная ведьма? Почему я от тебя глаз отвести не могу?

«Ага… Вот прямо сейчас и объясню, - окончательно обозлилась я. - То-то твой папаша обрадуется! А уж сборище это вообще в восторге будет: обманутая любовница попыталась отравить обманщика! Разговоров на десять лет вперёд хватит». Я обвела глазами толпу:

- Змею на груди пригрели и радуетесь. Вот она - причина смерти одного царевича и болезни другого. Она и Илью в могилу сведет, дайте срок.

- Я?! - взвилась Злата, побелев как полотно.

- Ты, ты, - кивнула я. - Может, настоящее своё лицо покажешь, пересмешница?

Признаю, попытка была так себе и успехом она, разумеется, не увенчалась.

Злата не закричала «Ах, меня раскусили, пойду топиться!». Даже в лице не изменилась. Просто удивлённо вскинула брови:

- Кто?

- Нечисть. Чужую жизнь вытягиваешь и тем живёшь, - холодно ответила я.

Я знала, что заставить народ поверить в правду не смогу и из Берендеи мне

придётся даже не уходить, а удирать, бросив всё. Но надеялась, что мои слова вспомнят тогда, когда тварь от безнаказанности распоясается и выдаст себя хоть чем-то. Это единственное, что я могла сделать. И я это сделала.

- Я - нечисть?! - взвизгнула Злата. - Да я тут три года живу…

- Да ну? А кто уезжал? Как раз перед тем, как со старшим царевичем беда приключилась? Может, уехала Злата, а вернулась нечисть? Только куда ты настоящую царевну подевала, а?

Глаза девицы на мгновенье яростно сузились, и я поняла, что попала в точку. Увы. Поняла это только я. И то лишь потому, что обозлённая девка, выкрикивая обвинения мне в лицо, подошла почти вплотную. Но совладала с собой она куда быстрее, чем мне бы хотелось.

- Я тут три года живу, с тех пор, как царевичу клятву брачную принесла. И никому зла не причинила, никого не обидела, - проговорила она звенящим от слёз голосом. - А уж кого невольно обидела по недомыслию ли али по ошибке, то прошу прощения…

«Актриса проклятая», - прошипела я, глядя, как она отвешивает толпе поясной поклон.

- А вот ты, ведьма лесная, нам беду принесла. Как появилась ты в лесу, так и болезнь сонная царевича одолела.

- Когда старший заболел, меня тут и близко не было, - парировала я.

- Да ну? Может, ты уже год в своей избушке живёшь, а людям только теперь на глаза показалась? Кто там знает, когда к нам приехала?

- Страж на воротах знает, - сорвалась я, ошалев от того, как эта зараза умудрялась перекрутить каждое моё слово. - Да и ты тоже. Верно?

Я поднесла руку к лицу и одним движением сняла личину.

- Ты?! - отшатнулась Злата.

- Ну, отпираться не стала. Уже хорошо, - фыркнула я, почувствовав, как на плечи легла тяжёлая рука Ильи. - Помнишь, как второй женой мне стать предлагала? А оказалось, что ты и сама не первая.

- Побойся богов, царевич! - выкрикнула какая-то баба из толпы. - При живой жене чужую девку обнимать!

Илья даже не пошевелился:

- Чужая девка, - холодно проговорил он, - вон беснуется. А это наречённая моя. Невеста бывшая. И жена будущая, коли её воля будет.

- Молчи! - перебил всё тот же старик из первого ряда. - Тебя мы уже слышали.

Илья спорить не стал, но и руку не убрал. Застыл как статуя. Зато Злата, почуяв

поддержку, воспрянула духом.

- Рассудите нас, люди добрые! - со слезой в голосе воскликнула она. - Я к вам три года назад пришла и никакой беды не принесла. - А эта ведьма явилась, и всё вокруг неё потемнело. Наследник царский умер, Алексей заболел. Муж жену позабыл и клятвы свои брачные! Околдовала она его, как пить дать!

- Слово против слова, - провозгласил старик. - Как рассудим, люди?

Толпа загомонила, и к нам ненадолго все потеряли интерес. Даже Злата

перестала сверлить глазами Илью и принялась вглядываться в толпу, жадно ловя отдельные выкрики. Я знала, как они рассудят. И Илья тоже знал. Чуть склонил голову и тихо спросил:

- Где искать тебя, любушка?

- Там, где царевичей нет, - буркнула я, внезапно вспомнив, с чего началась вся эта мерзкая история. - А если опять молчать не к месту собираешься, так лучше не ищи. Ведь скажи ты мне, что царский сын… Расскажи сразу, почему покинул родной дом…

- Моя вина, - ещё ниже опустил голову Илья. - Побоялся я, что после терема княжеского на царский терем ты и глядеть не захочешь. Ну и на меня заодно. Вот и тянул до последнего. А как мне отец про жену сказал, так я домой и бросился. Да только поздно. Змея эта и меня обманула. Мол, прав ты, Илья, собирай вече - всё подтвердить готова. И что клятвы не было, и что оболгали нас. Дескать, до сих пор молчала она, потому как батюшку моего боялась. Мне её жаль стало. Чай девица несмелая, хрупкая да слабая. Куда ей супротив отца моего. Раз уговорила меня отложить сбор, два… А вчера так и вовсе сонным зельем опоила. А я, дурак, только сейчас понял, что к чему…

- А ну пропустите! - громовой возглас легко перекрыл рокот толпы и заглушил тихий голос Ильи. Я вздрогнула, поднимая голову, и похолодела. - Пропустите, говорю! Битый час стою и вижу, что без меня вам не справиться. Я - Иван-богатырь, победитель Кощея Бессметного, неувядаемой славой и лопатой своей верной покрытый! Я сам вас рассужу!

- Да как же ты рассудишь? - скептично спросил старик-старейшина, пока Иван-дурак к моему ужасу поспешно взбирался на помост.

- По правде, - отрезал он, рубанув воздух ладонью. - Затем меня сюда Баба Яга и послала. Сказала она мне, что окрутила царевича Илью злая ведьма. От родной души отвадила да к себе приворожила. И надобно помочь да честным людям на змею нечистивую глаза открыть. Раз эта гадина меня обманула, да вдругорядь не выйдет!

- Блин, Иван-дурак… Что же ты так невовремя, - прошептала я, понимая, что настал тот момент, когда мне полагается делать ноги, невзирая на последствия.

Потому как знакомить свой череп с легендарной лопатой не желала категорически.

- А дураки, они всегда не ко времени, - отозвался незаметно подошедший к нам

Олег.

- И просто так не отстают, я знаю, - вздохнула я, набирая в лёгкие воздух, чтобы призвать щучье веление.

ГЛАВА 40

- Так кто же из них ведьма, богатырь пришлый? - спросил старейшина.

«По щучьему велению…» - прошептала я на грани слышимости.

- Да вот же она! - возмутился Иван дурак. - Что вам всем, заслепило, что ли?

«…по моему хотению…» - я почувствовала, как напряглась рука Ильи, лежащая

на моих плечах: «Скажи, где искать тебя, любушка». Но ответить уже не могла.

- А чем докажешь?

- А чего тут доказывать? - пожал плечами Иван. - Глаза разуйте. Вот она!

«…отнеси меня…»

Иван шагнул к нам по ближе, поднимая руку, и ткнул пальцем в…

В Злату!

«…никуда!» - в последнее мгновенье успела изменить заклинание я. И всё завертелось в безумном водовороте.

Злата издала какой-то душераздирающий визг, скорчилась, словно от невыносимой боли, и вдруг взорвалась, разбрасывая вокруг обрывки ткани и бесчисленных золотых цепочек, увивавших её шею. Толпа единодушно ахнула, отхлынув от помоста, а на месте низкорослой и хрупкой девушки уже стояла двухметровая тварь с нетопыриными крыльями за спиной.

Отдалённо это создание всё же напоминало человека, только очень высокого и худого. Кости так и выпирали наружу, грозя прорвать гранитно-серую кожу. Даже грудь имелась, отвисшая и пустая, словно уши спаниеля. Но на том сходство и заканчивалось. Лицо отсутствовало. Вместо него была морда какой-то неведомой зверушки. Одни глаза чего стоили: огромные, выпуклые, сетчатые, как у стрекозы, да ещё и белёсые. Вместо носа красовались две змеиные щели, а безгубый рот скалился множеством мелких острых зубов.

- Ишь ты, тварь какая, - первым опомнился Олег и потянул из кольца на поясе тяжёлый полуторник. - Давненько я таких не видал.

Одним движением Илья задвинул меня себе за спину и тоже взялся за меч. Я, разумеется, упираться не стала, но в ладонях сама собой заклубилась сила.

А тварь повела слишком маленькой для такого большого тела головой, облизнулась узким раздвоенным языком и проговорила неестественно высоким голосом:

- Ах… Сколько еды пропадает… Кто спасёт попавшую в беду девицу-красавицу? Один за другим становитесь…

Она визгливо расхохоталась и взмахнула крыльями. Потоком воздуха половину присутствующих буквально смело с помоста. Царь, так и вовсе перевернулся вместе со своим золочёным креслом, с которого так и не потрудился встать.

Я бы посмеялась, глядя, как он беспомощно дрыгает ногами, запутавшись в роскошных одеяниях, но мне было не до того. Одновременно с двумя взмахами тяжёлых мечей я отпустила клубящуюся в ладонях силу, на лету формируя из неё толстые верёвки.

Тварь завизжала, лишившись одновременно обоих крыльев, и повалилась с помоста, опутанная, как окуклившаяся гусеница. С длиной верёвок я явно погорячилась.

Люди, давя друг друга, шарахнулись в стороны. А мерзкое создание, извиваясь как червяк, поползло вперёд, прямо на растерянно стоявшего посреди вмиг опустевшего пространства мальчишку. Не знаю, что собиралась сделать пересмешница. Я даже не успела подумать, как её останавливать. Перед глазами мелькнула размытая тень. Мгновенье спустя уродливая голова нечисти уже покатилась по дубовым плахам, которыми была вымощена площадь. А рядом с бьющимся в агонии телом твари стоял Илья. В руках у него ещё подрагивал после удара тяжёлый полуторник, с которого капала густая тёмная кровь.

- Слава герою! - выкрикнул кто-то с помоста.

Мы синхронно обернулись. У перевёрнутого трона стоял берендейский царь и воинственно потрясал раззолоченным, каким-то игрушечным мечом.

- Молодец, сын! И имя своё очистил! И тварь страшную изничтожил! Иди, обниму

тебя!

Илья не двинулся с места. Впрочем, коронованный интриган, видимо, это предвидел, потому что продолжил почти без паузы:

- А с ханом Загорским, кой мне в невестки заместо дочери мерзость нечестивую спровадил, мы теперь по-иному говорить будем!

- Погоди, царь, - к помосту подошёл давешний старик, всё такой же невозмутимый, будто и не он минуту назад удирал так, что только пятки сверкали. - Значит, Илья-царевич-то нам правду сказал? Не было свадьбы. Не может нечисть брачный обет дать. Ибо души у ней нету. Где жрец, что брачный обряд вёл? Уж он-то должон был бездушную видеть.

- Так помер он, - выкрикнул кто-то. - Аккурат после свадьбы!

- Ах, после свадьбы, - протянул старик, который явно прекрасно об этом знал.

- А кто руки брачующимся соединил? Не ты ли, царь батюшка?

Старейшина пристально смотрел на царя. Тот промычал что-то невразумительное, и толпа взорвалась гневными выкриками. Но старик поднял руку, и гомон быстро стих.

- Правду Илья-царевич сказал. Не было клятвы брачной, - холодно и веско проговорил он. - И брехуна, что собственного сына оболгал, нам не царстве не надо. Добавьте, кто желает. А я всё сказал.

«Всё сказал! Всё сказал!» - один за другим полетели с площади выкрики. И с каждым из них царь, так и оставшийся для меня безымянным, бледнел всё сильнее. Он попытался что-то возразить, но его уже не слушали.

- Сейчас тебя на царство поставят, - тихий голос Олега заставил меня вздрогнуть и отвернуться от интригана. Илья, уже успевший вернуться на помост, чуть не выронил меч, который протирал какой-то ветошью.

- Что?! Не надо!

В его голосе прозвучала откровенная паника. А вишенкой на торте стал взгляд, брошенный в мою сторону. Словно богатырь раздумывал, а не бросить ли меч и не схватить ли вместо него меня. Я невольно усмехнулась, а в беснующуюся толпу уже летел зычный выкрик Олега:

- Алёшку! Алёшку на царство! Заместо болтуна этого!

- Алёшку! Алёшку! - подхватили люди. Но среди них нашлись и те, кто явственно выкрикивал имя Ильи.

- Шли бы вы отсюда, голубки, - проворчал Олег, покосившись на нас. - Пока вас пинками в царский терем не загнали. Люди у нас простые да бесхитростные. Не хочешь - заставим, упрёшься - пнём.

Илья с заметной поспешностью бросил меч в кольцо на поясе и протянул мне

руку:

- Пойдёшь со мной, любушка?

- Подальше отсюда я с кем угодно пойду, - буркнула я и первой спустилась с помоста.

В голове царил полный раздрай. Как-то незаметно истаяла радость от победы над хитрой тварью. Да и эйфория, которая расцвела, когда я поняла, что наличие жены для Ильи стало такой же неожиданностью, как и для меня, тоже куда-то испарилась.

Вместо этого я гадала, что же ещё может скрывать пугливый богатырь, и какие сюрпризы преподнесёт мне наша совместная жизнь, буде я опять «пойду с ним». Да и куда мне идти? У меня дом есть, хозяйство, скелет, в конце концов, с мастерской и огородом.

Но углубиться в тему мы не успели. Едва площадь скрылась за поворотом, как послышались бухающие шаги, и из-за угла выскочил Иван-дурак.

- Как же ты не ко времени, - едва слышно пробурчал Илья.

- Дураки всегда не во времени, - фыркнула я словами Олега. - Но сейчас я бы с тобой не согласилась.

Илья бросил на меня какой-то странный взгляд, но ничего не сказал. Вместо него заговорил Иван.

- Фух! Насилу догнал вас! Там на площади нового царя зовут - всё на свете позабыли. И подвиг мой. И твой тоже. Ты чего сбежал? Царствовать не хочешь?

- Не хочу, - мотнул головой Илья.

- Оно и верно. Я б тоже не захотел. Сиди целыми днями на троне да приказы раздавай. А подвиги когда совершать? Не. Свобода мне дороже короны.

- Да ты философ, - хмыкнула я.

Илья явно поддерживать беседу не желал. А вот мне вдруг резко расхотелось оставаться с ним наедине прежде, чем я наведу порядок в собственных мыслях и желаниях.

- Фило… чё? - почесал в затылке Иван-дурак и тут же махнул рукой, едва не врезав мне в нос. - Не. Я не этот, не тот, который фило. Я простой герой!

- А как же ты узнал заразу эту? - спросила я.

- А чего там узнавать, коли у ней морда плыла: то девичье лицо, а то рыло беся чье.

- Её же невозможно узнать, если раньше не встречал.

- Так я встречал! - обрадовался такому простому объяснению Иван. - Аккурат когда Кощея победил. Сидела эта тварюка у него в клетке. Ну, я не присматривался особо - мало ли, кто там сидит. У Кощея погани много, поелику сам погань. Был. Да махнул я на него лопатой своею верной, славой покрытой… Правда, тогда я её ещё не покрыл. Но теперь покрываю. Каждый день по разу, а то и по два…

- Ты ближе к делу, Иван, - с трудом сдержала смех я. Развитое воображение, помноженное на внезапно проснувшуюся пошлость, норовило подкинуть картинки процесса покрывания лопаты… И совсем не славой. - Что там с тварью Кощеевой было?

- А ничего, - набычился дурак. - Обдурила она меня. Я, говорит, царевна заколдованная. Выпусти меня, богатырь могучий. Я и выпустил. Гляжу, а рыло как было бесячье, так и осталось. И промеж девичьих щёчек проглядывает. Врёшь, говорю, нечистая! И лопатой по ней. Да только не попал, улетела в окно, паскудная.

А я её ловить не стал. У меня там ещё Горыныч летал непобедённый, я и пошёл себе восвояси.

- Ну, вот и теперь возвращайся, - вмешался Илья. - Хочешь, коня тебе подарю, али доспех драгоценный за подвиг и помощь твою.

- Не! Я ж не заради наград, но чести для, - помотал вихрастой головой Иван-дурак. - Хочу люд честной спасать да радовать.

- Настоящий герой! - закивала я и едва не расхохоталась при виде кислой мины, мелькнувшей на лице Ильи. - Тогда возвращайся обратно на Буян и о подвиге своём новом Яге расскажи. И мои поклоны да благодарность ей передай. Надо же порадовать бабушку.

- Тоже верно, - приосанился дурак. - Сколько поклонов передавать? Токмо я только до пяти считать умею, так что сильно не благодари.

- Ну, пять поклонов и передай, - таки расхохоталась я. Даже Илья сдержанно улыбнулся.

- Тоже верно. Чтоб не забыть, - согласился Иван, как всегда не уловив юмора.

Он кивнул нам на прощанье и потопал вниз по улице. Илья, едва дождавшись,

пока он отойдёт, положил руку мне на плечо.

- Любушка…

Я повернулась и посмотрела ему в глаза, где одновременно смешались и вина, и надежда, и любовь, и ещё чёрт знает что. Понять, о чём он думает, мне не удалось. Зато откуда-то всплыла уверенность, что расставаться с ним я больше не желаю. Да, порой дурак, дурнее настоящего дурака. Вот только дурак мой. Родной и любимый.

- Пойдёшь со мной, Илья-богатырь? - хитро улыбнувшись, спросила я.

- На край света, - с облегчением, которое не сумел скрьггь, выдохнул он.

- Ну, так далеко, пожалуй, не стоит… - хмыкнула я. - Я тут неподалёку домиком обзавелась. Там бы крышу починить, да ещё кой-какие хозяйственные постройки справить. А то домовой о корове мечтает - все уши мне прожужжал.

- Да хоть целое стадо! - рассмеялся Илья.

- Да вы что, сговорились, что ли?! - возмутилась я, не на шутку перепугавшись. - Одну! Не больше. А то и меньше!

- Полкоровы?

- Козу!

- Да хоть кошку, лишь бы тебе по нраву.

- Только именно кошку, - уточнила я. - У меня на котов аллергия.

- Как скажешь, любушка, - серьёзно кивнул Илья. - Дозволь…

Он подхватил меня на руки и жадно зарылся лицом в растрепавшиеся волосы:

- Душа моя…

- Но если ещё хоть раз соврёшь, не договоришь… - спохватилась я, пытаясь пересилить чувство бесконечного спокойствия и защищённости, которое всегда испытывала в его объятиях.

- Нет у меня больше никаких секретов, любушка, - перебил Илья. - И не будет!

- Вот и славно, - проворчала я, - тогда держись.

«По щучьему велению, по моему хотению…»

ЭПИЛОГ

Яна

Буян

полтора месяца спустя

- Ну как! Как! - мой возмущённый вопль, наверное, могли услышать на краю земли.

- А чего такое, бабка? - этот идиот пялился на меня тупым взглядом барана и не понимал, что находится на волосок от смерти.

Ох, с каким удовольствием я бы этот волосок собственными зубами перекусила! Но нет. Даже в этом мне не повезло - по тропе со взморья уже поднимался Ростислав. Беситься при нём я себе позволить не могла. Он и так меня терпеть не мог, как приворожила его моя сестричка проклятая. Ещё бы, предводителем приморских витязей сделала в обход законного командира!

- О! Ростислав! - обрадовался дурак и, отвернувшись от меня, потопал навстречу витязю. - Тут тебе Олег из Берендеи поклон передавал. Помнишь такого?

- А как же, - заулыбался тот. - Помню. Как он?

Воспользовавшись тем, что витязь отвлёкся, я быстро скользнула за калитку. «Теперь ты меня до-о-олго звать будешь, - прошипела я себе под нос. - Посмотрим. Когда услышу. Хотя, пока бабка не вернётся, точно не услышу!»

Эта маленькая месть меня не слишком-то утешила, но на безрыбье, как говорится… Могло ведь и того не быть, если бы бабка очень кстати не свинтила на недельку. Очень уж её Ядвига беспокоила. И за ней и за мной уследить пыталась, карга старая. А так не бывает.

Черномор спал в тени яблони, громко похрапывая, и я прошла в избушку никем не потревоженная. Уселась на лавку, окинула взглядом пыльные полки и затоптанный пол и скривилась: «Это тоже заслуга чёртовой Василиски. Увела домового, паскуда, а мне теперь руки ломай, полы натирая! Все мои беды из-за неё! А ещё если бабка узнает, что её планы гулять пошли из-за дурака бестолкового…»

Я поёжилась, пытаясь успокоить себя тем, что бабки нет, и узнать о моём фиаско ей неоткуда. Но помогали такие мысли плохо. Яга всегда всё откуда-то узнавала.

«А всё из-за тебя!» - прошипела я, снова вспомнив про Василису.

Злость захлёстывала с головой. И предчувствие неминуемой головомойки тоже не добавляло мне благодушия. Скрипя зубами, я села к столу и подтянула ближе блюдечко с волшебным яблочком - ещё один крестик в списке прегрешений заклятой родственницы. Если бы не она, то это яблоко досталось бы мне вместе с вечной молодостью.

«Катись, яблочко, по тарелочке, катись, наливное, по краешку. Покажи ты мне погибель Василискину!»

КОНЕЦ