Вера Хоружая

ГОЛОСА БОЕВЫХ ДРУЗЕЙ

Молодежь в то кипучее время жила делами не только своей страны, но и интересами всего революционного пролетариата мира. Юношам и девушкам казалось, что мировая пролетарская революция близка к осуществлению, нужно только напрячься и еще раз ударить по мировой буржуазии.

Особенно остро воспринимались события, происходившие в буржуазной Польше и оккупированной белополяками Западной Белоруссии. Доходили сообщения о революционных выступлениях польских, белорусских и украинских пролетариев. На «кресах восточных» (восточные земли), как стали называть поляки Западную Белоруссию, еще шла партизанская борьба против оккупантов. Компартия Западной Белоруссии (КПЗБ) — она входила в Коммунистическую рабочую партию Польши (КРПП) — возглавляла эту борьбу.

Вера постоянно интересовалась революционной работой западно-белорусской комсомолии.

Время от времени оттуда через границу приходили партийные и комсомольские работники. Разумеется, приходили тайком, и лишь ограниченный круг людей знал об этом.

На одном из городских комсомольских собраний председатель объявил:

— Товарищи, к нам прибыл представитель нашего братского комсомола Западной Белоруссии. В условиях сурового подполья, жестоких преследований со стороны польской буржуазии и ее цепного пса — дефензивы комсомольцы Западной Белоруссии ведут героическую борьбу за воссоединение белорусского народа в едином Белорусском Советском государстве. Вы знаете, что всю работу наши братья проводят подпольно. Чтобы соблюсти конспирацию, представитель ЦК комсомола Западной Белоруссии не может выступить здесь открыто. Сейчас мы затемним помещение.

На окнах были спущены плотные шторы, и в зале стало темно. С той стороны, где стояла трибуна, раздался звонкий голос юноши:

— Дорогие товарищи! Мне предоставлена великая честь приветствовать вас, авангард молодежи Советской Белоруссии, от имени авангарда молодежи Западной Белоруссии.

Зал задрожал от аплодисментов. Волны их то затихали, то снова бурно всплескивались. Вместе со всеми азартно, не жалея ладоней, аплодировала и Вера. Желание быть вместе с этим невидимым мужественным юношей на баррикадах революции и в глубоком подполье, быть там, где труднее и опаснее всего, захлестнуло ее.

Сквозь шум оваций юноша продолжал:

— В этот момент, когда я выступаю перед вами, тысячи моих друзей с оружием в руках сражаются в партизанских отрядах против белопольских оккупантов. Сотни и тысячи моих товарищей в городах ведут подпольную работу, объединяя польскую, белорусскую, украинскую трудящуюся молодежь.

Многие мои дорогие друзья сейчас мучаются в застенках дефензивы и в тюрьмах. Несмотря ни на какие пытки, они высоко держат голову, с честью несут звание комсомольца. Тем, кто вступил в ряды революционеров, не страшны никакие испытания.

Юноша рассказывал о героических подвигах простых парней и девушек, отдавших свою жизнь делу пролетарской революции. «Так поступают мои братья и сестры, мои неведомые друзья, — думала Вера. — Почему же я не среди них? Только потому, что нас разъединяет граница? Так ведь она же незаконная, она раскроила живое тело моей Белоруссии на две части, заставив кровоточить ее западную часть ежедневно и ежечасно. Как могу я спокойно сидеть здесь, когда мои братья и сестры терпят такие муки? Мое место там. И я встану в их ряды…»

Такие встречи с комсомольцами Западной Белоруссии проводились все чаще и чаще. Как-то после одной из них Вера обратилась к заведующему отделом культуры и пропаганды ЦБ КП(б) Б. Ю. Ленскому:

— Скажите, пожалуйста, как мне перейти на подпольную работу в Западную Белоруссию? Я там могла бы больше принести пользы, чем здесь.

Ленский внимательно посмотрел на нее, улыбнулся и сказал:

— Думаешь, все это просто делается: захотел — поехал?

— Нет, я так не думаю, — возразила Вера. — Догадываюсь, что дело это не простое. Потому и обратилась к вам за советом.

— Хорошо, попытаюсь кое-что выяснить, — пообещал Ленский. — Но учти, для работы в подполье нужно многое знать: и условия, в которых придется работать, и язык, и нравы людей, среди которых придется жить, и иметь крепкую теоретическую подготовку. Ну, а об опасностях в работе подпольщика ты уже слышала.

— Вот потому я и хочу пойти туда, — твердо сказала Вера.

Она тайком от подруг штудировала географию, экономику, литературу Польши. Нашла девушку — польку, которая согласилась обучать ее польскому языку. Иногда казалось, что Ленский забыл о ней.

И вдруг — приглашение к секретарю Центрального бюро КП(б)Б В. А. Богуцкому! Он расспросил ее о работе, товарищах, родных, поинтересовался, какие произведения Ленина Вера читала, как понимает их.

Ничего определенного ей не сказал, но характер его вопросов уже наводил на размышления. Ушла от него Вера окрыленная. Даже самые близкие подруги не знали о ее замыслах. Уже здесь, в Минске, она училась умению держать язык за зубами. Да никто из друзей и не думал, что Вера намерена сменить работу — так увлеченно выполняла она свои общественные и служебные поручения.

Из-за кордона продолжали поступать телеграммы о революционной работе коммунистов Польши, Западной Белоруссии, о боевых действиях партизан. Вера знакомилась с ними как редактор газеты «Малады араты»[3], и неудержимая сила тянула ее туда, в водоворот борьбы.

А вечером, перечитывая стихи Гете, она то и дело возвращалась к строкам:

Эти слова стали ее девизом.