Верхний этаж

Накануне

Два человека в тот день волновались больше обычного, и оба тщательно скрывали это от других — Иннокентий Гаврилович и Семен.

Директор приехал в ПТУ раньше всех и снова прошелся по общежитию, только что начавшему пробуждаться, и по училищу, гулкому и пустому в этот час. Больших ценностей, требующих специальных мер по охране, в ПТУ не было. Иннокентий Гаврилович даже приблизительно не сумел определить, на что мог позариться тот загадочный воришка, который сам же обещал возместить весь ущерб. И не потеря каких-то материальных ценностей волновала директора. Ему, конечно, хотелось предотвратить кражу, но важнее было найти того, кто задумал ее. И не только найти, а и понять его, помочь. Помощь ему нужна — в этом Иннокентий Гаврилович не сомневался. Он по голосу почувствовал, что звонил кто-то из ребят. Запутался парнишка, что-то вынуждает его пойти на воровство, а совесть гложет — вот он и мечется, паникует. Дошел до того, что предупредил о краже. Таким представлялся загадочный воришка Иннокентию Гавриловичу, и он весь день ходил по училищу, стараясь встретить как можно больше ребят, в надежде, что звонивший ему мальчишка как-нибудь выдаст себя.

Видел Иннокентий Гаврилович и Семена. Тот, как и все, поприветствовал директора скороговоркой: «Здрасьте, Икентий Гаврилыч!» — и с независимым видом прошел мимо. Он ничем внешне не отличался от других, хотя и подумал виновато: «Из-за меня бегает — места себе не находит!.. Не зря ли я его всполошил?» Но Семен, готовясь к завтрашнему дню, обдумывал каждый свой поступок, и звонок к директору тоже был сделан неспроста. Куда и к кому побежит Зоя, узнав, что пропал мотоцикл? Конечно же, к Иннокентию Гавриловичу! Как он скажет, так она и поступит. Семен надеялся, что его просьба — не обращаться в милицию — подействует на директора. И эта надежда не была всего лишь мальчишеской наивностью. В людях Семен разбирался. Ему думалось, что такой человек, как Иннокентий Гаврилович, способен на необычные поступки.

Туманно представлял Семен, как будет рассчитываться с Зоей за мотоцикл, но твердо верил, что выплатит все до копейки и деньги для этого заработает честно, собственными руками. Где — он еще успеет решить. Сегодня не это главное! Сегодня надо выбрать удобное время — всего две-три минуты, чтобы без посторонних покопаться в мотоцикле и остаться никем не замеченным.

Устройство машины Семен знал не хуже опытного ремонтника, с закрытыми глазами мог разобраться в любом узле и умел так хитро разладить систему электрооборудования, что без кропотливой детальной проверки обнаружить неисправность невозможно. Расчет был простой: убедившись, что мотор не заводится, Зоя позовет на помощь кого-нибудь из шоферов, но и они окажутся бессильными оживить мотоцикл. Отправлять его в ремонт будет поздно — раньше семи-восьми часов вечера она из училища не уезжает. Придется ей закатить мотоцикл во внутренний двор ПТУ и оставить там на ночь. На железных воротах во дворе висит замок, но для Семена это препятствие не было проблемой…

К концу занятий на улице повалил первый в этом году снег. Крупные хлопья, подгоняемые ветром, расчертили окна в косую линейку. Температура была плюсовая. На тротуарах стало мокро и скользко. Поглядывая в окно, Семен радовался такой погоде. Никто после обеда не захочет выходить на улицу, и можно будет незаметно подобраться к мотоциклу.

Наскоро отобедав, Семен прошел в вестибюль. Местные ребята, жившие не в общежитии, одевались в гардеробе. Через стеклянную дверь был виден облепленный снегом мотоцикл. Выждав, когда у вешалок не осталось ни одного человека, а дежурная, захватив термос, со старческой неторопливостью побрела в столовую за чаем, Семен выскочил на улицу.

Он справился со своим делом так быстро, что дежурная не успела вернуться из столовой. И в комнате он оказался до того, как пришли с обеда остальные ребята. Теперь все зависело от Зои. Если она вздумает уехать из училища раньше обычного, то план развалится. Она отправит мотоцикл в ремонт, и там, имея под руками все необходимое для проверки, мастера быстро найдут неисправность. Хотя для Семена безразлично, быстро ли раскусят его хитрость, или провозятся очень долго. И в том, и в другом случае до мотоцикла в ту ночь он не сумеет добраться. Что тогда? Но он старался не думать о том, на что сам уже никак не мог повлиять.

Вернулся из столовой Олег, и Семен тотчас попытался узнать что-нибудь о Зое. Начал он осторожно, с подходцем: притворно зевнул и постучал костяшками пальцев по оконному стеклу.

— Погодка, а?.. Покимарить, что ли?.. А ты небось опять в грамматику уткнешься?

— Некогда! — отозвался Олег, — В пять — комитет комсомола.

— Твоя амазонка вызывает?

— Почему моя? — подозрительно спросил Олег.

— Да я к слову! — отмахнулся Семен, боясь, что такой разговор уведет в сторону от нужного направления, — Долго заседать собираетесь?

— Долго!.. И все из-за него! — Олег с шутливым недовольством кивнул на входившего в комнату Петьку.

— Что из-за меня? — спросил тот.

— А то!.. Болтнул про мартышкин труд — и все первокурсники шум подняли. Подавай им такую практику, чтобы пользу от работы видеть!.. Будем думать сегодня… Мастеров позвали. Даже Иннокентий Гаврилович придет!

— Ну и правильно! Думайте!.. Надо не учиться работать, а работая, учиться.

— Смотрите-ка! — удивился Олег, — Какой афоризм выдал! Неплохо сказано! Обязательно повторю это на заседании!

— Разрешаю! — засмеялся Петька и позвал Семена в макетную. — У меня в голове такой городишко вырос — закачаешься!.. Пойдем посмотрим?.. Мой проект, твой кран!

Мысли Семена были заняты другим, но ему хотелось побыстрее проводить этот день, и он согласился, чтобы скоротать время. Пока шли в макетную, он рассеянно слушал Петьку, который увлеченно рассказывал про свой город с домами, расположенными так, что ни один из них не мешал соседнему, ни одно окно не смотрело в стену и ничья крыша не заслоняла солнце.

Училище уже снова наполнялось ребятами. В эти послеобеденные часы начинали работать разные кружки. Около одной из аудиторий Петька и Семен увидели Бориса. Вместе с ним была Оля Зыбкова и еще несколько мальчишек и девчонок. Они поджидали реставратора, приглашенного в училище для первой вводной беседы.

На площадке второго этажа Петька и Семен встретились с Никитой Савельевичем. Мастер озадачил их неожиданными вопросами.

— Напомните, ребята! По-моему, кто-то у нас приехал из Мишеры… Не Олег Самоцветов? Нет?

— Ну, я из Мишеры, — внутренне напрягаясь, ответил Семен.

— Ты? — очень обрадовался Никита Савельевич. — Скажи, пожалуйста, есть там у вас хорошая столовая?

— Хорошая? — переспросил Семен, не понимая, зачем мастеру знать про мишерские столовые. — Есть какая-то… И не одна…

— Перекусить можно?

— Накормят, а уж как?..

— А твоя мама чайком меня не угостит? — улыбнулся Никита Савельевич и сразу же добавил: — Шучу! Шучу!.. Обойдусь и столовой!.. Меня посылают в Мишеру на денек — надо встретиться в клубе со школьниками. Теперь везде центры по профориентации открылись — всюду ездить приходится.

Никита Савельевич ничего не придумывал. Выезды мастеров в города области были обычным делом. Но поездку в Мишеру он организовал сам, чтобы не только потолковать со школьниками о профессии строителя, но и побывать дома у Семена. Зная его норовистый характер, мастер постарался создать впечатление, что эта поездка никак не связана с Семеном — простое совпадение.

Уже спускаясь вниз по лестнице, Никита Савельевич оглянулся.

— Семен! Я вот что подумал: не хочешь со мной домой прокатиться? Мне веселей будет… Я в воскресенье еду.

— До него дожить надо! — вылетела у Семена необдуманная и какая-то тоскливая фраза.

— Доживем! — подбодрил его Никита Савельевич, — Надумаешь — скажи. Договоримся, где и когда встретиться.

— Съезди! — посоветовал Семену Петька. — Чего не съездить?.. С ним интересно. И своих повидаешь.

Семен ответил не сразу.

Он стоял на площадке, вцепившись в перила, и смотрел на спускавшегося вниз мастера. Случайно или нарочно едет он в Мишеру? Поехать с ним или отказаться? Об этом думал Семен. Идти в макетную ему не захотелось.

— Догоню его, поговорю! — соврал он Петьке, — А ты не жди меня — иди.

Предложение Никиты Савельевича выбило Семена из колеи. Бесцельно и растерянно бродил он по училищу, вслушиваясь в себя, в отголоски своих путаных мыслей. Ему становилось то страшно от каких-то предчувствий, то вдруг страх отступал и делалось приятно от сознания, что скоро он сумеет побывать дома. Семен и раньше мог бы проведать мать. Мешало одно — Сороконог и его вездесущие дружки. Как ни прячься, они пронюхают о его приезде и встречи с ними не миновать. Пристанут, прилипнут — не отвяжешься!

Теперь положение изменилось. Семен дал себе страшную клятву: мотоцикл — последняя уступка Сороконогу. Если он снова будет преследовать его и стращать, Семен пошлет заявление в милицию, напишет обо всем без утайки, убежит из училища и уедет к матери. При нем дом не подожгут! Он из него не выйдет ни на минуту, ночью спать не будет, пока милиция не заберет всю «компаху» вместе с Семеном.

Это было решено твердо, но его еще не покидала надежда на другой исход. Сороконог хоть и страшен, и жесток, и верить ему нельзя, а все же он не глуп и должен понять, что всему есть предел. Он знает: опасно доводить Семена до полного отчаянья — взорвется и не только их, но и себя не пожалеет.

С этими мыслями слонялся он по училищу, пока не подумал, что может обратить на себя внимание: зачем бродит по этажам, кого ждет? Да и сам он лишь сейчас понял, что удерживает его здесь. Не ставя перед собой такой цели, он неосознанно кружил и топтался вблизи от комитета комсомола, будто ждал, когда окончится заседание. «Почему будто? — усмехнулся он про себя. — Так и есть! Хотя торчать тут — глупее глупого!»

И теперь уже с совершенно определенной целью Семен вернулся в общежитие, собрал все, что можно постирать и почистить, и пошел в «бытовку». Из окон этого помещения был виден внутренний двор, куда, по расчетам Семена, Зоя должна прикатить неисправный мотоцикл.

Часа полтора провозился он в «бытовке». Несколько раз перестирал носки и даже высушил их утюгом. Потом принялся за ботинки и навел такой лоск, какого не было на них и в день покупки.

Полотенце, как и все постельное белье, регулярно обменивалось в общежитии на чистое, но Семен выстирал и полотенце. Не сидеть же в «бытовке» без дела — изредка забегавшим сюда ребятам это могло показаться странным.

Когда он разложил сырое полотенце на гладильной доске и провел по нему сердито зашипевшим утюгом, во дворе появился завхоз. Обращаясь к кому-то, он вытянул руку в сторону старого кирпичного склада. Потом показалась Зоя. Держась за руль, она шла рядом с мотоциклом и подталкивала его вперед. Крыша склада была с большим навесом. Под него она и поставила свой ИЖ.

Не радость испытал Семен, увидев, что все идет по его плану. Ему опять стало страшно. Почудилось даже, что Зоя, сняв с головы шлем и повесив его на мотоцикл, смотрит прямо на него, на Семена. Смотрит какими-то понимающими и чуть насмешливыми глазами, словно заранее знает, что должно произойти.

Прижав руку к нервно задергавшейся щеке, Семен скомкал сырое полотенце и выбежал из «бытовки».