Верхний этаж

Перед Новым годом

В декабре двор училища превратился в большую строительную площадку. После занятий и обеда там работали уже все три бригады — строили котельную, приспосабливали под бассейн бывший склад. А Петькина бригада продолжала укладку и монтаж подземных труб. По первоначальному графику они должны были закончить свою работу к середине января, но Петька предложил сократить сроки и завершить монтаж к Новому году. Прежде чем вынести такое предложение на обсуждение, бригады, он несколько вечеров подсчитывал что-то, показывал свои расчеты Никите Савельевичу и другим мастерам. Срок оказался вполне обоснованным, реальным, и ребята приняли его без возражений. Они все больше убеждались в деловитой расчетливости своего бригадира и верили, что он напрасной шумихи не поднимет и не назначит срок, к которому если и можно успеть, то только за счет качества или сверхурочных работ. Увеличить нагрузку на ребят — не позволила бы администрация училища, а за качеством Петька и сам следил строже всех.

Ребята старались не допускать огрехов в работе, и мастера проверяли каждый шов, каждый стык и изгиб водопроводных труб. И все-таки Петька обнаруживал недоделки. Он никого не ругал и обычно сам брался за их устранение. Провинившемуся оставалось только стоять рядом и краснеть.

Петька не строил из себя всезнайку и не стеснялся учиться у специалистов из бригады и у мастеров. Ему никогда не приходилось заниматься электросваркой, и он под их руководством сварил несколько труб, но чужих швов не проверял, считая себя недостаточно подготовленным для контроля. Другие работы были ему или знакомы, или понятны с первого взгляда. Вот здесь он и обнаруживал недоделки.

Трубы для горячей воды привозили уже одетыми в теплоизоляцию. Лишь концы были голые. После сварки их вручную покрывали изоляционным слоем. Петька провел рукой под одним из стыков и почувствовал, что снизу труба голая. То ли отвалился слой изоляции, то ли забыли его нанести. Петька начал заделывать это место. И сразу же нашелся виновник — паренек со второго курса. Он подошел, постоял над Петькой, который накладывал заплатку, и смущенно спросил, зная, что бригадир хорошую работу переделывать не будет:

— Не так что-нибудь?

— Снизу всегда держится хуже, — спокойно пояснил Петька. — И работать неудобно. Отвалилось, наверно.

— Ты не подумай, — начал оправдываться паренек.

— Договорились! — не дослушав, ответил Петька.

После этого случая все ребята, занятые теплоизоляцией труб, заделывали их снизу с особой тщательностью.

В другой раз ошибку допустил Семен.

После нескольких дней тренировочных занятий мастер уступил ему — разрешил сесть за рукоятки автокрана и опустить несколько труб в бетонные лотки, уже уложенные на дно траншеи. Для безопасности выбрали время, когда у бригады был короткий перерыв. Траншея пустовала, и Семен опустил точно в лоток одну, вторую и третью трубу.

— Снайпер! — похвалил его мастер и, застропив четвертую трубу, сказал: — Опустишь — и тоже кончай.

Сам он пошел в училище погреться, а Семен легко, как пушинку, и плавно, не качнув концами, поднял трубу, навесил ее над серединой траншеи и начал опускать. В последнюю секунду, когда труба уже входила в лоток, он заметил сидевшего на кирпичной перемычке рыжего щенка.

Рывком дернув вверх трубу, Семен услышал скрежет — она ударилась о борт лотка. Что-то хрустнуло. Испуганный щенок соскочил с перемычки и убежал, поджав хвост.

У Семена перехватило дыхание, как у водителя, чуть не наехавшего на человека. Через минуту он все же опустил трубу в лоток, но смутное беспокойство не проходило и заставило спрыгнуть в траншею. Борт лотка не был поврежден, но засунув обе руки под трубу, Семен нащупал продольную трещину в бетоне. Очень не хотелось ему, чтобы узнали про его промашку, но он колебался недолго — нашел Петьку и привел его к расколотому лотку.

— Рука дрогнула? — спросил Петька, прощупав трещину по всей ее длине.

— Внутри дрогнуло! — пробурчал Семен.

— А если честно?

— Честно и есть!.. Щенок под трубу подвернулся.

Петька недоверчиво взглянул на Семена.

— Какой щенок?

— Рыжий!.. Сам убежал, а трещина осталась! — с обидой на щенка произнес Семен. — Теперь мастер погонит меня с крана!

Петька поверил Семену, а выбравшись из траншеи, увидел сверху и самого щенка — тот сидел неподалеку в лотке и тер лапой нос, захолодевший на морозе.

— Этот?

— Он.

— Похоже — бездомный… Может, заберем?

Они переглянулись, и Семен, увидев, что Петька говорит серьезно, снова спрыгнул в траншею.

— Ты его к нам в комнату! — сказал вдогонку Петька. — А про лоток молчи. Доложил мне — и все! Дальше мое дело.

Когда Семен вернулся, уложив зазябшего щенка под одеяло на своей койке, работы в траншее уже возобновились. Электросварщики сваривали опущенные во время перерыва трубы, а Петька и Олег заливали цементом трещину в лотке.

Мастер кивнул Семену на автокран.

— Разверни его от траншеи и цепляй новую трубу.

Не понимая, зачем это нужно, Семен поднял трубу в воздух. Мастер вогнал в землю большой гвоздь с широкой шляпкой.

— Положи трубу на шляпку, но не вбей гвоздь!

Семен догадался, что все это значит, и, сосредоточившись, несколько раз поднимал и опускал трубу, и всякий раз она лишь касалась гвоздя, не вдавливая его в землю ни на миллиметр.

— Снайпер! — повторил мастер свою похвалу.

— Это легко! — виновато сказал Семен. — Тут не страшно, а там — рыжий живой комочек! Я и дернул кверху!

— Я бы тоже, пожалуй, дернул, — признался мастер.

Больше никаких особых происшествий в бригаде не произошло, и 30 декабря ребята сварили последний шов — работы по прокладке основных труб закончились. И хотя до дня открытия бассейна было еще далеко, Иннокентий Гаврилович для поощрения издал приказ — всем членам трех бригад объявил благодарность. Бухгалтерия получила указание — начислить им зарплату. По предложению Петьки и с согласия всех бригадиров и ребят им подсчитали лишь общую сумму, чтобы потом они сами распределили ее, применив коэффициент участия в работе. Никто толком не представлял, как это отразится на заработке каждого, но всем хотелось узнать коллективную оценку его личного вклада в общее дело.

Для определения этого коэффициента решили собраться первого числа — в Новый год. А 31 декабря Петька получил посылку из дому. Там было и его любимое домашнее сало, и варенье, и закатанные банки с грибами, зажаренными еще осенью. Сам Петька к грибам пристрастия не испытывал, но знал, что это лучшее лакомство для Бориса, потому и попросил родителей прислать их обязательно.

За два часа до начала общего новогоднего вечера в комнате номер семь накрыли стол на пятерых. Выставили все присланное Петьке богатство, выстроили батарею бутылок пепси-колы и кваса, а когда пришел приглашенный к столу Никита Савельевич, притащили из столовой большую шипящую сковороду с разогретыми на кухне грибами.

— Сели! — сказал Никита Савельевич, и все чинно расселись вокруг стола. — Налили! — шутливо продолжал Никита Савельевич и нацедил квасу в свой стакан, а ребята забулькали пепси-колой.

— Я так вам скажу, други мои! — со значением произнес старый мастер. — Нулевой цикл мы с вами осилили, но верхнего этажа еще и не видно! А хочется мне подвести вас под самую крышу — крепкую, надежную, чтобы защищала от всех невзгод и за всю вашу жизнь не прохудилась, починки не потребовала!.. Ну, за Петра я спокоен — над ним крыша не протечет. Семен только что новый добротный фундамент под себя заложил. На таком фундаменте высотное здание ставить можно — выдюжит! И, Борис меня радует. Нащупал в себе струнку — стариной увлекся, а увлеченный человек — что дом нестандартной постройки: смотреть на него приятно.

— Темнит наш Борис что-то! — Петька подтолкнул его локтем. — Слышишь? Про тебя говорим!

— Угу, — отозвался Борис, целиком занятый грибами. — Я их люблю, а мамка в лес не пускала. Говорит…

Ребята засмеялись.

— Слышали сто раз! — сказал Петька. — Опять темнишь!

— Скоро покажу, — проворчал Борис, накладывая в тарелку вторую горку грибов.

Олег понимал, что и до него дошла очередь выслушать о себе мнение Никиты Савельевича, а мастер, похоже, и не собирался говорить о нем. Потягивая квас из стакана, он хоть и видел, что ребята ждут, но молчал, пока все, даже Борис, не уставились на него в открытую.

— Не на того смотрите! — усмехнулся Никита Савельевич. — Не у меня — у Олега срок. Ему и говорить.

Олег зачем-то встал, как на собрании, но готовых слов у него не было. Чтобы заполнить неловкую паузу, он второпях отхлебнул глоток пепси-колы и закашлялся.

Вдобавок кто-то громко забарабанил в дверь. Рыжик встрепенулся и загавкал с кровати Семена, а в комнату заглянул второкурсник и заорал, как дневальный в тревогу:

— Самоцветова на выход! Родители приехали!

Закашлявшись, Олег покраснел, а теперь кровь отхлынула от лица, он побледнел до синевы и со страхом прошептал:

— Вот оно!

— Хочешь, я их встречу? — предложил Никита Савельевич. — Приведу прямо к столу.

Олег замотал головой, но нашел в себе силы для вымученной улыбки и жалкой шутки:

— Если вязать будут… по рукам и ногам — выручайте!

Он выбежал из общежития во внутренний двор и здесь замедлил шаги. Торопиться было некуда. Он знал все, что скажут ему родители, а у него еще не созрел достаточно веский и убедительный ответ. По длинному коридору училища он шел к вестибюлю совсем не спеша и обрадовался, увидев Зою. Она уже знала о приезде родителей Олега и понимала, какое неприятное объяснение предстоит ему сейчас.

— Пойти с тобой?

— Нет… Но жди где-нибудь рядом! — попросил он.

Мать и отец стояли у аквариума с золотыми рыбками. Олег знал их пристрастие к подобным вещам, олицетворяющим для них полное благополучие, и даже успел подумать, что вид аквариума в какой-то степени ослабит их раздражение.

Он ткнулся губами в безупречно выбритую щеку отца, потом приложился к овеянному ароматом французских духов лицу матери.

— Здравствуй, сын, — сказала она холодно. — Объясни, пожалуйста, в какое заведение попали мы с отцом, следуя по твоему адресу?

— Если мне память не изменяет, — добавил отец с сарказмом, — все это очень мало похоже на мой родной университет.

— Сейчас все объясню…

Олег вобрал в себя побольше воздуха, как перед броском в ледяную воду, и с превеликим облегчением услышал, что его зовет кто-то.

— Олег! Олег! — кричал из коридора тот паренек, которого он переселял от драчливых соседей в другую комнату.

Олег обернулся.

— Горит! — прокричал паренек, вбегая в вестибюль. — Ящик горит!

И как в тот раз, когда на ящике впервые загорелась лампочка, Олег всполошился, забыв, что ему самому в пору зажигать сигнал тревоги.

— Бегу! — ответил он пареньку, а родителям выпалил скороговоркой: — Я мигом!.. Я вернусь!.. Ждите!

Отец и мать изумленно переглянулись, посмотрели по сторонам, чтобы спросить у кого-нибудь о причине переполоха. К ним тотчас подошла Зоя, проговорила с веселой приветливостью:

— Очень рады таким гостям!.. И разрешите поздравить вас с наступающим Новым годом! Желаю оставить все ваши огорчения в этом году!

— Поздравляем взаимно, — сухо ответил отец.

Мать лишь кивнула головой и спросила:

— Что произошло? Что там у вас загорелось?.. Надеюсь, мой сын не стал пожарником?

— Конечно, нет! — воскликнула Зоя, не обращая внимания на иронию в вопросе. — Но пожары он тушит прекрасно! Те пожары, которые людям зачастую страшнее любого огня.

— Не понимаю! — произнес отец.

— Вы все-все поймете! — успокаивающе произнесла Зоя. — А сейчас разрешите проводить вас в комнату вашего сына. Там у него небольшой банкет, а чуть позже приглашаем вас на наш общий новогодний вечер.

Она с изысканной любезностью, как гид перед интуристами, поклонилась гостеприимно, с достоинством и, уверенная, что они последуют за ней, направилась по коридору к выходу во внутренний двор училища.