Вернуть Боярство 13

Глава 17

Меня уже до чертиков утомили эти края. Эти леса, долины, реки, высокие холмы, поросшие яркой, сочной зеленью — всё это уже раздражало до невозможности. Причина была проста — уже прошла половина лета, а мы всё так же топтались на месте без особых продвижений. А ведь нас спешно перекинули из Тойска аж в апреле, торопя и подгоняя к решающей битве! А что в итоге?

В итоге мы здесь уже три месяца, а линия фронта все там же, где и была. Мы окопались со своей стороны, возведя настоящий непреодолимый вал укреплений руками солдат и усилиями чародеев, вросли в землю намертво, с толком, чувством и расстановкой использовав оказавшееся у нас время и все детали окружающего ландшафта, сделав все, что бы вписать естественные рубежи в свои укрепления. И, признаюсь, я не мог припомнить даже в памяти себя-Пепла столь качественной, продуманной и логичной линии полевых укреплений. Тем более столь протяженных — на две с лишним сотни километров, а то и на все три.

Берег небольшой речушки, пересекавшей длинную, чуть вмятую внутрь долину перед нами, превратился усилиями магов-фортификаторов в настоящий шедевр прикладной военной инженерии. Хоть срисовывай для учебников для фортификаторов как идеал, к которому необходимо стремиться при строительстве подобных сооружений, право слово. Высокие, мощные, скрепленные магией и многочисленными ритуалами стены вздымались на три десятка метров в высоту, толщина же была такова, что по стене спокойно могли разъехаться три телеги в ряд. Укрепленные чарами стены были способны держать удары магии седьмого ранга, в бастионах, вздыбающихся на все шесть десятков метров, в три этажа были установлены орудия — причем третий ряд стоял на самом верхнем этаже каждого бастиона и был нацелен в небо — противовоздушная оборона зачарованной шрапнелью от летающих тварей.

Бастионы стояли каждые два километра. Помимо наличия в них нашей артиллерии, в каждом имелся дежурный отряд боевых магов — два десятка Адептов, трое Мастеров и Младший Магистр. Группа магической поддержки на случай внезапных нападений, призванная не допустить прорыва врага или хотя бы задержать его до прибытия подмоги в лице нас, Старших Магистров и Архимагов. Плюс сотня солдат с полным боекомплектом для столкновения с существами магического характера — нежитью, нечистью и, само собой, демонами. Святая вода, освященные действительно отмеченными небом священнослужителями — от язычников до иудеев, нашлись все, каждому солдату на вкус и цвет в зависимости от его вероисповедания — клинки, пули и штыки винтовок, у каждого — по одной магической гранате с заклятием второго ранга. Каждый десятник, то бишь сержант, имел ещё и в довесок гранатв третьего ранга.

В небесах постоянно патрулировали боевые корабли, наблюдая за обстановкой, что бы нас, не дай боги, не застали врасплох неожиданной атакой. Отряды разведчиков регулярно пропадали в окрестных лесах, вовсю расцветших в объятиях лета, которому не было, казалось, никакого дела до двух могущественных армий, что в любой миг могли сцепиться в смертельной схватке… Впрочем, вполне возможно, что оно, это самое лето, просто осведомлено лучше меня и точно знает, что грядущая схватка точно случится не в его смену? Кто знает, кто знает…

За первой линией обороны была вторая, а меж ними неустанно устанавливались и проверялись на исправность ловушки. От банальных глубоких ям с острыми каменными пиками и лужами освященной воды до магических, изрыгающих Пламя, Молнии и, разумеется, Свет — три самые действенный против нашего нынешнего противника силы. Особенно Свет, конечно же… Впрочем, ловушек с иными Стихиями и школами магии тоже хватало — к делу своеобразного минирования местности приложил руку в той или иной степени каждый, кто умел их создавать. Разумеется, под чутким присмотром фортификаторов и строго там, где они это позволили.

А дальше шел второй ряд стен — пониже и с виду куда менее прочные, нежели первый ряд, но тоже внушительные — пятнадцать метров высотой и толщиной метра три с половиной у верхушки. У основания — все семь. Тут уже обошлись без монументальных бастионов — просто каждый километр высилась по башенке. Не предназначенной напрямую для ведения боя, скорее служащей жилищем патрульным группам, стерегущим стену… Излишество, как по мне — тратить время, силы и ману на башни, которые даже в бою не понадобятся, но меня не спрашивали. А я со своими советами не лез — не моя епархия, всё-таки. Специалистом в этой области я называться никак не мог…

Большого лагеря, в котором первые недели находились все сведенные под руку генерала Апраксина войска, больше не было. Вместо этого почти двухсоттысячную группировку, почитай весь правый фланг нашего фронта, было решено разбить на семь лагерей. Четыре поменьше, по двадцать тысяч воинов, и три покрупнее, на сорок каждый. Разумеется, цифры далекие от истинных — один обоз из всякого народа, путешествующего с действующей армией, от шлюх до скупщиков трофеев, тянул тысяч на пятьдесят-шестьдесят человек. Да что уж там — может и поболее… А ещё были местные ополченцы из взявшихся за оружие простолюдинов, обычно из числа тех, кто лишился в эту кампанию всего, что берег и любил — семей, дома, друзей, а нередко и всего этого разом и ещё немножечко сверху. Злые, как черти, и мотивированные рвать врага любой ценой на зависть любому скандинавскому берсерку, они были действительно опасны — как и всякий, кто уже лишился всего и кому теперь наплевать на любые последствия своих действий. К ним старались особо не забредать даже офицеры — ведь там, в этом ополчении, и своих магов хватало. Бывших ремесленников, отставников и прочего народа первого-второго, редко третьего ранга.

Ну и, разумеется, войска дворянских Родов Магаданской и Хабаровской провинций. Из тех, кто пережил все ужасы китайской и японской оккупации, месяцы преследований и охоты на себя, кто уцелел и сохранил достаточно запала, что бы забрать, как гласила народная мудрость, за каждого своего битого двух, а лучше трёх чужих не битых. Тоже тяжеловатая в большинстве своем публика, но дворянское воспитание заставляло большинство из них придерживаться определенных рамок. Придерживаться самим и придерживать тех из своих, кто сам с этим справиться был не в силах.

И если подсчитать уже и эту публику, то у нас набегают совсем не те двести тысяч, которые по бумагам были под рукой Апраксина. Тут цифра скорее шла ближе восьми-девяти сотням тысяч… А возможно и миллиону — кто их разберет и посчитает? Миллион человек под открытым небом, в одной местности, которую они уже три месяца не покидают, десяти лагерях (наши довески из трех дополнительных групп Апраксин благоразумно не допустил к размещению с основными войсками. Три дополнительных лагеря стояли несколькими километрами глубже наших линий обороны. Один был общим, в котором вперемешку обитали вообще все, как-то меж собой уживаясь, другой той части знати, что не желала смешиваться с плебсом, и третий — для наиболее озлобленных простолюдинов и их магов, которых старались держать подальше от остальных.

Моя гвардия, Петя, я и Андрей расквартировались в центральном лагере. В обе стороны от нашего тянулись по три других — два мелких и один большой, подпирая собой тщательно возведенные нами рубежи. Я, кстати, хотел взять на себя и своих людей тот из лагерей, который стал общим. Ну а что? Став там со своими людьми властью и администрацией в одном лице я бы многое получил. Даже не буду говорить о рынке сбыта разного рода трофеев, законных и не очень, на котором можно было бы погреть руки — банальная плата за порядок и защиту от шлюх, сутенеров, маркитантов и прочего тамошнего люда, неустанно зарабатывающем на плодах наших побед, я бы хорошенько поправил Родовые финансы.

Так почему я не оказался там? Все просто — генерал-полковник Виктор Сергеевич Абрамов достаточно ясно дал мне понять, что это его корова, и доить её он намерен самостоятельно. И делиться этим хлебом ни с кем, кроме своих людей и вышестоящих офицеров он не намерен, а так как я к Имперской Армии отношение почти не имею, будучи почти самостоятельным феодалом со своим личным войском, то рассчитывать мне тут не на что.

Разумеется вот так, прямо и в лицо, тем более такими словами, он мне ничего не говорил. Вместо этого рассказал поучительную притчу о телятах. В которой один из них, самый младший, возжелал травку на той части поляны, на которой пасся один из его старших братьев. И как в итоге отказавшегося прислушиваться к голосу разума теленка выгнали с поляны старшие братья, запретив возвращаться. Явно на ходу сочиненная и криво склеенная, она тем не менее доходчиво донесла до меня мысль генерала. Спорить я, естественно, не стал — по любым, писаным и неписаным, законам, традициям и правилам это была его епархия и он имел полное право решать, как и что делать.

— Учитель, это становится невыносимым, — пожаловался Петя. — Ну сколько ещё можно? Простите меня за дерзость, но уже сил никаких нет!

— Тяжело в учении — легко в бою, — невозмутимо парировал я. — И вообще, молодой человек — вы меня очень сильно разочаровали. То, что я увидел в начале мая… Меня до сих пор терзает вопрос — как ты с такими навыками вообще пережил эту кампанию? И ведь зачастую действовал один, без прикрытия и поддержки, на свой страх и риск… Это просто чудо, что тебе за всё это время не выпало сразиться с кем-нибудь действительно умелым. Иначе сейчас мне пришлось бы искать нового ученика.

— Да я не против занятий и тренировок, но хотелось бы уже научиться чему-то новому, а не заниматься повторением на разные лады старого, — печально вздохнул парень.

— Толку тебе от новых заклинаний, если ты имеющимися нормально пользоваться ещё не научился? — покосился я на него. — Прежде, чем строить дворец, нужно создать качественный фундамент. Без этого ты так и останешься балаганным фокусником с кучей приемов, ни один из которых до ума не доведен. Слабаком, иначе говоря, останешься… Так что ноги в руки — и заниматься самостоятельно. Обед уже закончился.

Я, конечно, немного сгущал краски, но в целом, когда стало ясно, что окапываемся мы всерьез и надолго, я решил потренировать своего ученика. И обнаружил пренеприятнейший факт — у него совсем не поставлена техника боя. Ни физического, с опорой на оружие и ближний бой, ни даже магического. И винить в этом парня я не мог — то был мой промах, просчет как его наставника.

Ведь как я учил парня? Нагружал от случая к случаю знаниями и навыками, убеждался, что он верно понял, как и чему учиться, и на время забывал о нем. Пацан прилежно изучал всю чародейскую науку, что я ему давал — достаточно однобокую, целиком посвященную лишь боевому аспекту волшебства, без чего-либо лишнего… Ну, в этом я вопросе я до сих считаю себя правым. В нашем мире, да ещё и в наше время, любому чародею в первую очередь необходимо научиться защищаться — а все прочие аспекты магической науки можно будет подтянуть позже. Ибо если делать иначе, обучая равномерно, как это обычно делается, то риск погибнуть в очередной схватке становится слишком высок. Теория и мирные направления подождут до лучших времен…

Но вот дальше уже с моей стороны были сплошные недочеты и ошибки. Нагружая его знаниями об атакующих и защитных чарах, обучая его внутренним техникам — вроде ускорения, усиления и прочим — и многому иному, я совсем забыл поставить ему технику боя. Систему, опираясь на которую парень смог бы максимально эффективно реализовывать полученные знания в бою. И теперь мой Петя был что твой кузнец в деревенской драки — здоровяк с пудовыми кулаками, что ударом мог погасить свет почти любому вокруг… Только вот бить правильно, в нужные места и подходящий момент он совершенно не умел, а потому любой хороший боец, даже куда более скромных «габаритов» вполне мог отделать его.

Нет, какая-то база у парня была — некоторое время его подтягивали как боевого мага бывшие дружинники Шуйских, ныне оставшиеся на моих Родовых Землях. Вот только полученные у них навыки не подходили парню — ведь те, кто учил его, обучали Петю правильно биться с Адептами, изредка, большой группой против одного, с Мастерами. И делать это силами Адептов… Надо ли говорить, что Старшие Магистры сражались абсолютно иначе и к ним правила и ограничения младших чародеев были неприменимы?

И вот теперь парень каждый день, часа три минимум, проводил в занятиях со мной. Два часа магических практик и работе с энергетическим телом, обучение очередным хитростям магии — и затем час спаррингов. И, надо сказать, как бы я не ворчал в слух на парня, но его успехами я был страшно доволен. Вот теперь я не побоюсь выпускать Петю против большинства Старших Магистров — он уже не прежний дуболом, умеющий только переть с прямолинейностью тарана, а полноценный боевой чародей. И Доспех Стихии когда надо применит, и заучил и отработал уже шесть разных связок — две защитные и четыре атакующие… Да и соображал теперь куда быстрее и лучше, чем прежде.

Кстати спарринговался парень не со мной…

А вообще месяцы вынужденного безделья я потратил с максимально возможной пользой. Я развил кипучую деятельность полагая, что времени осталось неделя-другая, и потому надо сделать что могу для усиления — своего и своих подчиненных. А там дальше, хоть и немного скинул нагрузку, но продолжил начатое.

Довёл гвардию до двух тысяч ста сорока пяти бойцов — все бывшие Родовые гвардейцы из тех, чьи сюзерены погибли и они остались никому не нужны. Брал не всех подряд, а только самых перспективных — два часа каждый полдень, с двенадцати до двух, совмещая обед и работу, проводил собеседования прибывшим наниматься магам. Гвардейцам тоже, но по остаточному принципу — всё же рядовых бойцов набирать лучше их будущим командирам, моим офицерам. Это ведь им потом бок о бок служить…

Утром — Петя, в обед маги, дальше час обучения Виталия Невзорова — мы сторговались на семи заклинаниях и набора упражнений, практик и техник для внутреннего развития. Договорились, что переданные мной знания станут Родовой тайной и дальше его родичей не пойдут и начали. Стеклянный Кокон, моя личная разработка, защитные чары. Ветер Мечей — атакующее заклинание седьмого ранга, площадного типа. Касание Света — тоже атакующее, но на одиночного противника. Сияние Эдема — Свет, площадное. Копье Азулы — могучий удар молнии, атака по одиночной цели, седьмой ранг. И вместо двух последних по его же просьбе — помощь в усовершенствовании и доведении до ума Доспеха Стихии, что бы сделать его соответствующим новому рангу. Пять заклинаний седьмого, довольно простые в изучении и при этом дотягивающие в эффективности до крепких середняков на своем уровне — лучшее, что можно дать в столь сжатые сроки.

Территорию Света или иной Стихии, а так же чары усиления и ускорения тела он посчитал некритичными. У меня было иное мнение на этот счет, но хозяин — барин. Думаю, это даже верно — привыкший сражаться при каждой удобной возможности через Доспех боевой маг не мог вот так просто отказаться от привычного стиля боя и начать на ходу переучиваться, меняя вбитые под корку рефлексы и инстинкты под абсолютно иную схему боя. И, кстати, спарринг партнером моего ученика выступал тоже именно он. Пользу это несло обоим — одному достался превосходящий рангом противник, которому он был способен дать отпор, другой же на деле проверял результаты наших с ним усилий по работе над Доспехом. Не на каждой их тренировке, а лишь раз в пять дней, разумеется — ведь изменения накапливались постепенно, и после каждого разбора увиденного Невзорову требовалось время, дабы осмыслить и внести необходимые изменения в свои чары. В остальные дни чародей отрабатывал свои заклинания седьмого ранга на Пете… Ну а я внимательно контролировал процесс, что бы они друг друга или кого иного случайно не прибили…

— Ну что, готов к труду и обороне? — делано бодро поинтересовался я у своего временного ученика. — Успехи есть? Завтра снова бой в Доспехе, если ты вдруг забыл.

Не припоминаю, что бы за три сотни лет жизни Пеплом учил кого-то, кроме Императора и ещё одного паренька, а тут поди ж ты — к двадцати уже два полноценных ученика и куча тех, кому передаю знания вот так, урывочно и дозированно. От своих магов-гвардейцев до вот этого типа… И всё это — за двадцать лет. Что будет к трёмстам? Открою свою Академию Магии и стану ректором?

— Я наконец сумел изменить этот… алорт, кажется, — ответил маг. — Вот только я так и не разобрался, как при этом вплести Свет в Доспех.

— Мой ответ всё тот же — без доступа к твоей ауре и энергетике в момент использования Доспеха придется идти по долгому и сложному пути, — пожал я плечами. — Где бы твой Род не достал чары Доспеха шестого ранга, ему достался явно ущербный вариант. Как я и говорил — некоторых блоков и плетений в чарах не хватает, и что бы это исправить, тебе надо либо позволить мне показать тебе всё на живую, либо ещё неизвестно сколько пытаться разобраться с моих слов. Учитывая, что ты больше половины используемых мною терминов просто не понимаешь, то так может продолжаться бесконечно… Ну, пока война нас по разным краям не раскидает, если точнее.

Невзорову действительно не хватало специализированных, глубоких познаний в данном вопросе, а объяснять всё так, что бы он дорос до необходимого уровня понимания… Мне пришлось бы учить не один год — Доспех Стихии изначально сильно упрощенное заклинание-способность наивысшего ранга. Повторить и заучить его упрощенные копии под более низкие ранги может каждый, оно в освоение просто, как и все гениальное… Но вот ковыряться в нем изнутри, подправляя под себя и свои параметры, уже совсем другой коленкор. Не его уровень… Да собственно, я сомневаюсь, что в обеих противостоящих армиях, в которых полным полно Архимагов и даже имеются Маги Заклятий, найдется больше одного-двух человек, которые сумели бы поддержать со мной эту тему и понять, о чем я толкую. Говорить об этом Виталию я, по понятным причинам, не собирался, но что-то уже надо было делать — я привык держать слово, но такими темпами мне придется за ним годами таскаться, что бы он добился успеха.

— Я понимаю твои сомнения и опасения, — со вздохом заговорил я. — Открывшись мне, ты окажешься в полной моей власти и я смогу сделать с тобой много интересного — от заклятий-шпионов до чар, влияющих на разум, эмоции и сознание. Так рисковать, особенно учитывая, что мы лишь несколько месяцев знакомы. Однако факт остается фактом — рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, состоится генеральное сражение. И от того, насколько хорошо ты освоишь полученные знания, особенно Доспех, в немалой степени зависит твое выживание. Пока ты как Архимаг больше на неудачную шутку поход, чем на высшего мага — без обид, это просто честная оценка.

Моего временного ученика слегка перекосило от неприятных слов, но он был достаточно умным человеком, что бы и самому осознавать озвученный мной факт. И потому возмущаться, возражать или тем паче спорить он не стал, продолжив молча слушать.

— Тебе волей-неволей придется биться с рыцарями смерти, баньши или Архиличами седьмого ранга. Или, если не повезет, с костяным драконом сцепишься… По ауре ты вполне себе пусть слабоватый, но Архимаг, и относиться к тебе будут соответствующе и противники будут под стать… Чем это кончится для тебя, если ты будешь биться магией шестого ранга, причем довольно паршивой — там от Доспеха до атакующих плетений у тебя сплошной кал… В общем, чем подобное для тебя кончится догадываешься?

— Да понимаю я всё! — досадливо, в сердцах бросил он. — Всё я понимаю… Ладно, ты действительно прав. Насколько ты уверен в своих возможностях? И каковы шансы на успех?

— Я гарантированно сумею показать тебе всё необходимое, закрыв пробелы в твоем Доспехе, — пожал я плечами. — Ну а дальше всё зависит от твоей внимательности, концентрации и таланта. Для надежности предлагаю обратиться к людям, которым ты доверяешь, или вообще попросить кого-то со стороны быть свидетелями при ритуале. Для подстраховки и успокоения твоих нервов.

— Нет, лишние люди нам точно не нужны, — странно усмехнулся Виталий. — В общем, пойдем ко мне в шатер, там и займемся делом.

Минут через десять мы были уже у небольшого, чистенького и опрятного шатра ярко-желтого цвета. Молча шагнув за своим проводником, оказался в очередной артефактном переносном особняке. Я, видимо, единственный у кого такого нет во всём войске… Вот только в отличии от уже привычных мне, более просторных и куда богаче убранных шатров со свернутым пространством, этот был относительно скромных размеров. Четыре комнаты и зал — примерно одноэтажный частный дом по размерам. Никаких особых излишеств вроде дорогих картин или вычурной мебели — три кресла, диван и стол. Хорошая, добротная и качественная мебель, не более — жилище Архимага соответствовало убранством какому-нибудь пусть зажиточному, но отнюдь не богатому простолюдину, а не знатному аристократу. Пусть Архимаг он слабый и стал им совсем недавно, но даже Старший Магистр — это уже истинная элита любого государства. Так что просто не может быть, что он не может позволить себе более роскошную обстановку…

Что ж, люди, пожалуй, никогда не перестанут меня удивлять. Не ожидал от этого хитрого, отлично чувствующего свою выгоду, слегка авантюрного и весьма целеустремленного человека, делающего всё, что бы взобраться повыше в социальной иерархии будет жить столь скромно. Хотя… Откуда я знаю, может это всё показуха и вся роскошь в его спальной?

— Лучше займемся этим у меня в спальне, — словно прочем мои мысли хозяин шатра. — Сюда могут невовремя заглянуть мои подчиненные или кто-то из знакомых. Не хотелось бы, что бы тебя в самый ответственный момент отвлекли. Слышал, повреждения ауры и энергетики лечить долго, дорого и больно. И не хочу проверять правдивость этого слуха на себе.

Возражать я не стал, и мы прошли в самую дальнюю комнату. Конечно, было любопытно, почему спальня, а не, к примеру, кабинет, но уточнять я не стал. Надеюсь это всё же не то, чем выглядит со стороны…

Спальня оказалась ещё скромнее чем зал. Простая, прямоугольная, грубо сколоченная кровать без матраса, на которой лежал довольно толстый плед — видимо, заменял и простыню, и матрас.

— Прежде, чем мы начнем, хочу сказать тебе кое о чем, — напряженно повернулся он ко мне, усаживаясь на кровать.

Твою мать, похоже всё-таки то самое.

— Так, друг мой, я не то, что бы кого-то осуждаю, — поднял я руки ладонями вперед, прерывая его. — У каждого свои предпочтения, и вообще — на вкус и цвет, как говорится, товарищей нет…

— Ты о чем? — нахмурился чародей.

— Я по девушкам, — пояснил я, делая шажок назад.

— Рад за тебя. А к чему ты об этом?

— К тому, что мне мужчины в этом плане не интересны, — решил я поставить точку.

Секунд семь. А может, и все восемь, не уверен… В общим, он уставился на меня с таким неподдельным непониманием, переходящим в полнейшее недоумение, что я почувствовал себя глупо и неловко. За всю эту ситуацию, за этот разговор и эту сцену… Твою дивизию, пойду-ка я отсюда, от греха подальше.

— Да я тоже по женщинам! — воскликнул пришедший, наконец, в себя Виталий. — И вообще, причем здесь ориентация⁈

— А на кой мы собираемся заниматься тобой в спальне, а не, допустим, в кабинете? — задал я встречный вопрос. — Ну и плюс твоя внешность… Без обид, но такие часто ассоциируются с геями.

— Я не знаю, что и с чем ассоциируется в твоем разуме, Аристарх, но нет, я стопроцентный гетеросексуал. У меня есть жена и двое детей!

— Ну, я слышал, что многие из них заводят семью для прикрытия, — пожал я плечами и перевел тему, пока налившийся багровым чародей вновь не раскричался. — И почему в спальне ты так и не объяснил.

— Потому что у меня нет здесь кабинета! Остальные комнаты используются в качестве хранилища и склада самого дорогого и ценного имущества! Артефакты, дорогие реагенты, походная казна — всё это в остальных трех комнатах!

Ах, вот оно чего… Ну да, походная казна занимает немало места, не говоря уж о разного рода дорогой добыче. Это мне хорошо, всё габаритное и при этом ценное просто на кораблях храню, в основном на «Змее». Только не у всех есть здоровенный личный боевой корабль с весьма внушительными трюмами…

В общем, через минуту, когда недоразумение разрешилось, он вернулся к тому, что пытался сказать изначально.

— Когда ты получишь доступ к моей ауре, ты увидишь кое-что, — неохотно произнес всё ещё слегка обиженный маг. — Прошу тебя только об одном — не реагируй слишком бурно и позволь мне всё объяснить, когда закончишь. Пообещаешь мне это?

— Если то, что я увижу не будет нести мне непосредственной угрозы сразу же при обнаружении, то обещаю — я дам тебе такую возможность… Но может облегчим друг другу задачу и обсудим это сразу?

— Сперва дело, — покачал он головой. — Мне будет проще, если ты сам задашь интересующие тебя вопросы… Так что давай начнем. Что я должен делать?

— Расслабиться, снять естественную защиту и не сопротивляться моей магии, — ответил я, щелчком пальцев сотворив десятки тоненьких молний, что под изумленным взглядом чародея сами собой начали складываться в незнакомые ему символы и чертить семиугольную звезду прямо на полу. Конечно, пациент оказался не идеально в центре, но тут был тот редкий для ритуальных чар на основе магической геометрии случай, когда подобных точностей и не требовалось. В пределах фигуры и не сопротивляется — и ладно.