Вернуть Боярство 13

Глава 2

Охваченный слепящими, белыми молниями невысокий воин прорвался сквозь все барьеры и заслоны, будто их и не было. Я определил направление его движения правильно — он летел туда, где в самой укрепленной части нашего лагеря была расположена идеально круглая, трёхсотметровая пустая площадка. Там, извиваясь хитросплетениями закрученных спиралями и узорами змей, вилась сложнейшая, тончайшая вязь высокого магического искусства, образовывая основу Ритуала Ревущего Пламени. По окраинам, вдоль всей площадки, каждые десять метров занимали особые, артефактные жаровни, в коей сейчас горела кровь магических существ, чьей стихией был Огонь. Дальше, в глубине магической фигуры стояли небольшие, наполненные особыми алхимическими составами из весьма дорогих трав и плодов ямки, от которых поднимался густой, неестественный черный дым — ну а в самом центре всего этого, в небольшом пятачке три на три метра, образующим квадрат с четырьмя факелами по краям, горящими каждый своим, особым пламенем — синим, золотым, зеленым и черным — сидела она. Моя прекрасная Хельга, со вспоротыми венами, в позе лотоса и с закрытыми глазами, в простом белом платье с открытыми плечами, роняла тяжелые, тягучие капли собственной крови и шептала слова на древнем, могущественном языке магии — языке, который никогда прежде не звучал под этими звёздами. Ибо происходил из совсем другого, совершенно не похожего на Землю мира, в котором прожила свою предыдущую жизнь чародейка.

Окруженный со всех сторон незримой, но обладающей громадным могуществом сферой Святой Магии, что надежно уберегала её от любого порождения Инферно или Смерти, она была занята тем, что готовилась спасать несчастные шкуры попавших в страшный переплет смертных. Мы просчитались, и у врага было значительное преимущество в высших магах, к тому же все возведенные в крепости за последние месяцы магические построения, в отличии от уничтоженных наших, были всё ещё активны… И потому сейчас лишь Хельга и её Ритуал, созданный для решающего штурма Тойска с расчетом смести большую часть вражеских сил, укреплений и ритуальных чар, могли уравнять наши шансы…

Но даже не это было для меня главным. Главным для меня было иное…

Две человеческие фигуры, под разными углами летевшие в одну и ту же точку, источали ужасающее давление своей магией. Чувство опасности всех, кто видел эту картину, буквально кричало о том, что бы убраться подальше от возможной схватки двух могучих чародеев.

Белая молния, оставляя за собой длинный ветвистый след, приближался к своей цели явно быстрее, чем стремящийся его перехватить желтая. Казалось, ничто не способно остановить полёт прорвавшегося в лагерь врага, казалось, что он точно успеет достичь своей цели — шестеро Младших Магистров и тройка Старших, что готовились задержать противника, так и не сумели даже заставить отклониться от своего курса неведомого Архимага…

Но сумел кое-кто другой.

— Стой! — сотряс окрестности полный ярости крик.

От преследующего вражеского чародея воина ударила толстая, ветвистая фиолетово-золотая молния — и сияние белоснежных разрядов магического электричества приугасло, потеряв изрядную часть своей насыщенной могучей маной ауры. Движение вперед неведомого врага замедлилось — и этого хватило преследователю, что бы нагнать и врезаться во врага.

Подробности их столкновения скрыла яркая вспышка многоцветных разрядов молний, но зато его результат узреть сумели все. Прямо перед ритуальным кругом, на свободном от магической вязи пространстве замерли две фигуры — невысокий, щуплый мужчина восточной наружности с длинным конским хвостом и мечом-цзянем на правом боку против высокого, облаченного в плащ, под которым были лишь простая рубаха, штаны да обычные, крепкие кожаные сапоги.

— Николаев-Шуйский! — с облегчением вскрикнула одна из Старших Магистров охраны.

И одна из Теней была совершенно права — не узнавшие, по началу, сильнейшего боевого мага в войске чародеи смогли вздохнуть с облегчением. Поначалу не признавшие Аристарха без привычной всем магической брони, чародеи опознали его по ауре. И их облегчение можно было понять — было совершенно очевидно, что прорвавшегося через весь лагерь и почти атаковавшего их госпожу врага им было остановить совершенно не под силу. Но теперь…

— Не встревать! — резко бросил Аристарх. — Сюда могут в любой момент пожаловать его сообщники! Этой тварью я займусь сам.

Циньский чародей совершенно не выглядел расстроенным или озабоченным тем, что его план сорвался. Больше того, на лице Архимага появилась довольная улыбка. Такая, что бывает, когда в скучной рутине обыденности вам внезапно преподносят приятнейший сюрприз.

— Тварью? Видимо, слухи не врали и вы, северные дикари, действительно позабыли такое слово, как вежливость, — ответил на чистейшем русском чародей. — Впрочем, ты ещё молод и слишком горяч… Видимо, твои родители не сумели должным образом воспитать своего сына.

— О какой вежливости может идти речь с теми, кто продался с потрохами демонам, кто режет миллионами безвинных гражданских, дабы создавать и насыщать орды нежити? — не остался в долгу молодой аристократ. — Вы презрели честь и достоинство. И потому расправляться с вами я буду как с больными бешенством животными — жестоко и беспощадно.

Несмотря на неспешную беседу и кажущееся бездействие двух боевых магов, невольные свидетели этого зрелища отчетливо ощущали — схватка Архимагов уже началась. Мягкими, плавными, нарочито медленными и аккуратными шажками оба воина обходили друг друга по кругу, пристально глядя друг на друга. Меж чародеями седьмого ранга буквально мелькали искры и текли потоки почти осязаемого, концентрированного магического Восприятия, сплетались и сталкивались друг с другом целые каскады чар — мелких, лёгких и неощутимых, не несущих прямой угрозы… То были осторожные, аккуратные попытки прощупать противника, понять, хотя бы приблизительно, возможные сильные и слабые стороны, нащупать имеющиеся артефакты, проверить, какие чары готовит враг — и всё это при полностью раскрытых Территориях. Две Территории Молний, распахнутых в полную мощь, и две Общих Территории — первые усиливали одно конкретное направление чар каждого чародея, вторые увеличивали эффект первой и дополнительно давали бонусы ко всем прочим доступным им школам волшебства.

Территории, разумеется, усиливали лишь их создателей, ослабляя противника — и потому чародеям охраны пришлось отступить подальше, дабы не попадать под их воздействие. Ни одно из незримых магических полей не смогло продавить другое, но всё же некоторое, незначительное преимущество было за Аристархом. Что, само собой, не могло не радовать охрану…

— Смешно слышать подобные слова от тебя, юноша, — усмехнулся незваный гость. — А сколько пафоса в речах! Я бы даже проникся вашими словами, если бы не одно небольшое обстоятельство — говорит о крови невинных на руках мне тот, кто десятками тысяч приносил в жертву сдавшихся на милость победителя солдат и офицеров. Тот, кто насыщал странных кровавых тварей с иных Планов… Чем они отличаются от демонов или немертвых? И чем отличаешься от нас ты, кроме лицемерия, с которым ты возвещаешь о чужих грехах, закрывая глаза на собственные?

Рука Аристарха медленно опустилась на рукоять меча, ноги начали напружиниваться, аура же чародея стала резко уплотняться и насыщаться маной. Противник, впрочем, не отставал от русского чародея — тонкие, изящные пальцы мужчины мягко, аккуратно обхватили рукоять цзяня, готовясь выхватить его из ножен. Аура же вторженца уже давно была полностью мобилизована и готова к схватке…

— Что ж, тут ты прав, — оскалился в ответ юный воин. — Мы друг друга стоим, пара выродков… Но к Хельге, моему огненному ангелу, это не относиться. Устроим же схватку между нами, нечистыми тварями! Моё имя ты, видимо, знаешь… Представься — хоть буду знать, что на твоем надгробии писать.

— Как самонадеянно, юноша, — усмехнулся китаец. — Намгун. Намгун Мин!

В следующий миг, растянувшийся до боли в сознании всех, кто наблюдал за этой парой, произошло разом несколько событий. Меч Простолюдина, выхваченный Аристархом из ножен, преобразовался в копьё с длинным, острым наконечником, коим можно было как рубить, так и колоть. Цзянь Намгун Мина вспорхнул из ножен едва ли не быстрее, чем оружие его соперника — и в тот же миг вокруг вспыхнуло настоящее буйство магических разрядов — белое против синего, фиолетового, желтого и золотого.

Одновременно с этим вокруг сражающихся поднялся настоящий ураган свирепого, напоенного магией ветра, принявшего форму нескольких небольших, яростно ревущих вихрей. Четыре воронки с разных сторон ударили по русскому боевому магу, но тот даже не оглянулся на новую угрозу. Незримая волна чудовищной гравитации ударила вокруг чародея, прибивая к земле восставшую воздушную стихию, опрокидывая и изгоняя прочь. Однако ни один из сошедшихся в схватке магов не обратил на это внимание — копьё сошлось наконец в схватке с цзянем, и искры их столкновения породили могучее эхо. Ни одно из двух могущественных магических оружий не уступало другому…

Он был силён, этот Намгун Мин. Истинно великий мастер меча — сильный, опытный, усиленный до предела принятой загодя алхимией и вживленными прямо в организм артефактами, он безусловно превосходил нашего Андрея. Рыцарь смерти был хорош, очень хорош — но опыта боев, особенно не тренировочных, а настоящих, у него было слишком мало. Другое дело странный мечник из Цинь — опыта у проклятого азиата чувствовалось едва ли не больше, чем у меня.

Длинное, цельнометаллическое древко копья мчится вперед, сметая сам стонущий от боли воздух перед острым наконечником, изгибается, стремясь обойти вражеский меч — и ему это удается, но мечник, всё же приставивший к древку лезвие своего клинка, успевает сделать шаг вперед. Длинный меч скользит вдоль копья, враг несется на меня, стремясь обрушить лезвие на мою левую руку, однако я тоже не лыком шит. Стремительный, короткий пинок под рукоять клинка, заставляя его качнуться чуть выше, резкий отход назад и вбок, отпуская древко левой рукой, что рисковала быть отсеченной.

Тоненькая, почти незаметная на фоне бушующих вокруг нас магических сил тоненькая, сизая стрелка из чистой энергии. Укутанный защитными заклятиями, я пренебрег ею — враг вновь напирал, не позволяя сократить дистанцию. Удар сотряс меня до основания, заставив почувствовать на языке солоноватый привкус крови, но я выдержал. Взмах копья заставил Намгуна поставить блок — и тут уже я перешел в наступление. С небес стремительно рухнула фиолетово-золотая молния, смывая большую часть защиты врага и заставляя того встряхнуться от неожиданных ощущений. В ответ меня отшвырнуло на несколько десятков метров ударом могущественного Воздушного Копья — чары пика пятого ранга, которыми крепостные стены долбить можно, были сплетены и брошены в единый, короткий миг. На несколько секунд мы замерли друг на против друга, готовясь ко второму раунду…

Первым начал Намгун Мин. Взмах вертикальный взмах длинного длинного породил сотканного из воздуха огромного дракона. Распахнув свою гигантскую пасть, он обрушился на меня, стремясь поглотить, втянуть меня внутрь и разорвать на клочки. Клыки его были чистыми, сгущенными белыми молниями, очи сияли яростным Светом, когти коротких лап сияли чистейшим магическим льдом — удар был силён, очень силён. Дракон извивался, всё набирая и набирая мощь, а мелкий худощавый мечник уже рвался ко мне, проносясь прямо под своим созданием и напитывая полуавтономные чары маной.

Копьё трижды взмахнуло, отражая натиск дракона — а затем от меня хлынула волна серого свечения, пожирая все краски вокруг. Поблек дракон, утратили своё сияние бушующие вокруг нас молнии, стали серыми, как и весь остальной мир, бушующие в небе боевые и защитные чары, и даже сияющий, будто маленькое солнце, громадный шар золотого пламени над ритуальной фигурой Хельги стал просто ещё одним комком серости — просто более плотным, нежели остальные.

Монохромный Миг — чары самой сложной и опасной школы магии, заклятие Времени, не остановило мир вокруг меня, но в разы замедлило, позволяя дать достойный отпор врагу. В сотни раз замедлило — и это касалось даже моего тела… При этом разум мой действовал всё так же быстро, его эти ограничения не касались. Потому хоть моё копьё, вернувшееся в позицию для прямого укола, и двигалось столь же медленно, как и всё вокруг на многие километры вокруг, но вот магия сплеталась без проблем.

Разряды всех доступных мне молний, кроме Зеленой, плясали на моём оружии. К ним я стремительно добавлял могучее атакующее заклятие на основе гравитации — Выпад Великана, что придаст моему удару совершенно чудовищную мощь. В небе же, нарушая целостность полностью серой картины, из ясного ночного неба, все облака на котором расшвыряла и уничтожила разразившаяся битва, соткалась громадная рука из яростно гудящего пламени. Перевитая подобно венам золотыми, красными и желтыми молниями она на чудовищной скорости рухнула вниз, целясь прямо в раздувающегося и усиливающегося дракона Намгун Мина.

Я удержал Монохромный Миг лишь три шесть секунд по своему внутреннему времени, и это стоило мне огромных усилий. Это вам не банально побольше маны в атаку закачать — Магия Времени такого уровня неподвластна даже большинству Магов Заклятий, так что мне есть чем гордиться! Однако плетение разом четырех заклятий, два из которых — Рука Ифрита и чары на моём копье пиковой мощи чары седьмого ранга и даже чуть выше, а одно и вовсе за пределами измерения здешней магической системы отняло у меня изрядное количество магической силы и выносливости. Процентов сорок, а то и сорок пять…

Напичканный артефактами Циньский боевой маг обладал огромным преимуществом — начало битвы застало меня почти безоружным, а увидев направление его движения я, естественно, даже не пытался бежать за экипировкой. Однако настоящая сила любого сколь-либо пристойного боевого мага — в нём самом, а не в многочисленных приблудах и игрушках! Не в обиду артефакторам будь сказано, конечно…

Когда Монохром был развеян, события вновь понеслись вскачь. Цзянь китайца, острием нацеленный на моё сердце, чуть качнулся в сторону, стремясь отвести выпад моего копья — однако сжатые потоки гравитации, что по воле моей и под мощью моих чар наплевали на все законы физики, без труда заблокировали эту его попытку. Цнянь словно с монолитной скалой столкнулся, отскочив обратно и ничуть не изменив направление выпада. Наконечник моего оружия ударил вражеского Архимага прямо в грудь, изливая всю мощь бушующих на нем молний, всё могущество гравитации, сжатое на самом его кончике, прямо на врага — однако атака, что гарантированно прикончила бы любого другого известного мне чародея седьмого ранга несмотря ни на какие защитные чары, имей он глупость под неё попасть, Намгун Мина лишь отшвырнула назад.

Слух и магическое Восприятие, разогнанные до предела, уловили хруст и резкий всплеск магии — и вместо того, что бы буквально испарить из мироздания всё, что у данного чародея выше пупка, при этом надежно заблокировав любые возможности для возвращения к жизни — чародеи седьмого ранга требуют особого подхода во время их убийства — он просто, мать его, улетел! Да, со скоростью выпущенного из пушки снаряда, кувыркаясь и разбрызгивая кровь, но главное — живехонький, зараза!

Рухнувшая сверху Рука Ифрита схватила воздушного дракона, как какого-то ужа, и подняла в воздух. Переключившись на своё заклятие, я сжал сотканные из чистого пламени пальцы, стремясь уничтожить порождение чужих чар. Дракон не сдавался — изогнувшись, тварь впилась сотворёнными изо льда когтями в Руку, клыки вонзились в огненную плоть, впрыскивая белые разряды как яд, из глаз ударили два потока света — дракон оказался на диво крепок, и сдаваться не собирался. И готов дать руку на отсечение — тоже чары из артефакта, причем твердого восьмого ранга. Вон, как мою Руку, усиленную Молниями, треплет!

А откуда-то из далека ощущался сам Намгун. Мечник выровнял полёт, затормозил и вновь стрелой устремился ко мне — я же был занят схваткой в небесах. Непросто бороться пусть с артефактными, но чарами восьмого ранга…

У меня оставался резерв силы, полученный от жертв Маргатону. И сейчас пришлось прибегнуть к нему — Руку Ифрита почти уже разорвало, а дракон всё наливался и наливался мощью, превращаясь в глобальную проблему.

— Лэрда оттон суиррат, омхас Маргатон! — вскинул я к небесам ладонь. — Иттар!

И небеса ответили мне — над драконом, прямо из багровой дымки, возник громадный портал, сияющий алым. Глядеть, кого натравил на вражеские чары мой контрактор с Плана Крови у меня времени не оказалось — разбрасывая чистые белые молнии, нечто на стыке Магии Света и Молний, явился циньский мечник. Вспыхнув молниями и на полную активировав свои техники усиления, я метнулся вперед — и мы столкнулись прямо в воздухе.

Внизу, на земле, шла своя схватка — сообщники и товарищи циньца попытались атаковать Хельгу, но их теснила охрана девушки. Над нами бушевал ещё более захватывающий бой — порождение артефакта восьмого ранга билось с призванным из иной реальности слугой Повелителя Крови. И между ними, меж небом и землёй, сошлись и мы…

Выпад, шаг на очередную Воздушную Ступень, резкий перевод колющего удара с верхней полусферы в нижнюю, обманный финт, ещё один, третий — на каждое движение моего копья вражеский цзянь вынужден отвечать, ведь ложные атаки в любой миг могут обернуться настоящими, и циньский мечник это осознает. Мы закружились в стремительном, недоступном зрению стороннего наблюдателя бою — Танец Меча противостоял Игре Копья, и кто выиграет эту партию было совершенно неясно.

Артефакты и собственные чары Намгун Мина ежесекундно обрушивали на меня множество заклятий от четвертого до шестого ранга — от атакующих до разного рода подавлений, проклятий и попыток запутать мой разум, пробить ментальную защиту. Чудовищный темп магических атак, невозможный для обычного Архимага, должен был бы сломить меня… Но оказался бессилен.

Я не мог поспеть за скоростью, с которой он бросал свои чары, и потому делал ставку не на количество, а на качество. Каждая моя контрмера была сплетена с запасом, гибко подстроена под то, что бы встретить не один, а два, три, иногда даже четыре вражеских удара — и плюньте в лицо тому, кто скажет вам, что это просто! Подбирать и предугадывать, предвосхищать и превосходить сложностью и силой атаки умелого чародея седьмого ранга при десятке активных артефактов от шестого до седьмого ранга было непросто… Но я справлялся.

В грохоте и треске, в потоках пламени и ударах ветра, через перепады гравитации, сквозь тучи металлических копий, меж которыми плясали тысячи разрядов магического электричества, через облака Мрака и ослепительные вспышки Света копьё и меч продолжали свой поединок. Укол, блокирование, широкий взмах, бросить Огненный Шквал, семь стремительных шагов по восходящей дуге и обрушить в выпаде объятое Синими молниями копье, сметая, разрывая Щит Света — что бы напороться на вражеский меч и поток ледяного пламени вкупе с разящими лучами света…

Отход, Облако Мрака, заплести, закружить кружева Света, Воздуха и Воды, создавая визуальные иллюзии десятков Аристархов, мчащихся на врага со всех сторон, распределить меж ними достаточно маны, дабы они действительно могли нанести рану при удаче, скрыть, замаскировать свою ауру и мчаться с ними в едином потоке — но в ответ Намгун вспыхивает, как новорожденная звезда. Не в силах мгновенно определить, где истинная угроза, он активирует очередной артефакт — и чудовищной силы Магия Света десятками тысяч острых белых игл рвётся во все стороны, не оставляя порождениям моей магии ни единого шанса.

Потоки света на это не останавливаются — артефакт восьмого уровня создаёт вокруг врага огромной мощи Ауру Света. Четыре сияющих светом крыла встопорщились за спиной мечника, могущественный элементаль Света начинает щедро делиться своей мощью с хозяином, гармонично дополняя и синергируя с его собственным элементалем Молний, давно уже активированным. Десятки перьев, источающих Свет, срываются разом вниз, в полёт прямо ко мне — пусть их куда меньше, нежели Игл Света, но каждое перо способно тяжело ранить даже меня, а попадание пяти-шести разом и вовсе почти гарантированно убьёт…

— Вот и конец, юноша! — хохотал Намгун, наслаждаясь моментом. — Это был славный бой! Ты можешь собой гордиться — редко мне приходилось…

Перья Света двигались, будто разумные, преследуя меня — однако циньский мечник слишком рано обрадовался. На миг выпустив из рук копьё, я сложил пальцы обеих рук в вычурный, сложный жест, от которого связки и кости затрещали — и огромная фиолетовая шаровая молния, поглотив меня целиком, приняла на себя удар чар на стыке седьмого и восьмого рангов. Мгновение мне казалось, что вражеский Свет всё же прорвется — но моя родная, собственная сила, моя Фиолетовая Молния не подвела. С яростным шипением она лопнула, окутывая каждое перо десятками разрядов и без труда их растворяя…

А Намгун уже был тут как тут — стоило ему понять, что победа выскользнула из его рук, и он тут же прекратил разглагольствовать. Древко копья встретило чужой клинок, приняв его на себя, ответный широкий взмах заставил мечника отшатнуться, но длинные крылья Света устремились прямо ко мне. Однако поздно, слишком поздно — Свету я противопоставил сложные, тяжелы чары Зеркальной Стены. Крылья бессильно соскользнули в сторону, не в силах пробить эту преграду — мои чары заставили магический Свет вести себя подобно самому обычному и соскользнуть с зеркально поверхности.

Зеленые, Желтые, Золотые Молнии давно уже усиливали меня, даруя мощь, скорость и регенерацию — но пора было прибегнуть к последней козырной карте.

Красные Молнии охватили меня, заставляя вскипать и испарятся кровь и самую прану — но взамен давая мне просто чудовищную мощь. Два старших элементаля, дарующих мощь своему хозяину? Плевать! Мои Молнии — это сила, что превыше всякой заемной мощи!

Охваченное молниями копьё ускорилось ещё больше. Лицо циньского чародея исказилось в страхе и удивлении — с каждым мигом я всё лучше подстраивался под высвобожденную мощь. Отсечено первое крыло… Взмах объятого магией цзяня почти сумел опасно ранить меня — но я всё же сумел уклониться, и вместо страшной раны на груди алеет пусть длинная и глубокая, но лишь царапина. Ответный удар моей ноги заставляет врага кувырком улететь вниз, я же устремляюсь вниз.

Танец его Меча уже не в силах выстоять против Игры моего копья. Удар, блок, блок, укол, ещё укол, ещё один — ага! Прощай, левая рука… Намгун рычит, ускоряется, сыплет чарами, сжигая уже саму свою суть в стремлении подавить меня, сбить с темпа — но ему не удается. Копьё пробивает его грудь, разрывая сталью и выжигая молниями его сердце — надо признать, он был достойным воином. Так и не попытался сбежать…

— Будь… ты… проклят… — шепчут его губы. — За меня… отомстят!

— Пусть попробуют, — отвечаю я. — Покойся с миром, Намгун Мин. Я запомню тебя…

Мёртвое тело соскальзывает с моего копья и летит вниз — мне сейчас не до сбора трофеев. Надо бы помочь Теням Хельги — в отличии от присланного Маргатоном могущественного Духа Крови, они свою схватку проигрывают.