Вернуть Боярство 9

Глава 11

Рослая, статная женщина лет тридцати пяти на вид. Большие серо-стальные глаза, черные, как сама ночь волосы, уложенные в длинную и толстую косу, свисающую ниже талии, чуть широковатые плечи… Высокая и статная, не кряжистая или чрезмерно крупная, а именно статная, она отвесила мне короткий, уважительный поклон. И сделала это так, что я сразу понял — её слова не насмешка или провокация… А потому полные яда слова, готовые сорваться с моих губ, умерли, так и не родившись.

Широкий, длинный одноручный клинок на кожаном поясе, обхватывающем на удивление стройную талию, плотно прижимая кольчугу мелкого плетения, небольшой открытый шлем, кожаные штаны и крепкие сапоги на стальной подошве, амулет Перуна, лежащий между двух внушительных холмов груди и могучая аура Архимага… Архимага, явно обладающего пересаженным сердцем — работа Фёдора, не иначе.

— Шуйская, — досадливо скривился Нарышкин. — Твоё поведение и твои слова больше приличествуют деревенской бабе, а не дочери столь знатного Рода. И насколько я знаю, этот мальчишка давно не один из вас. Так какого дьявола ты лезешь не в своё дело, женщина?

— Он — сын моего князя, — упрямо и зло сверкнули глаза женщины. — Кто бы что не говорил, он нашей крови, а официальные имена мне безразличны. Так что я жду, Нарышкин — какими последствиями ты грозишься моему родичу? И готов ли ответить за оскорбление в мой адрес, плесень столичная?

Нарышкин молчал, гневно раздувая ноздри. Его явно тянуло ответить в духе самой женщины, хотелось бросить оскорбление на оскорбление… Однако бояре — это не дворяне. Шуйская оскорбила его первой, и он сравнением её с деревенской бабой как бы уровнял счет. Это было в пределах дозволенного — но если он продолжит препираться, если вновь позволит себе вольность в словах, женщина по праву сумеет бросить вызов ему на поединок. Он, конечно, откажется, сославшись на разницу в рангах и запрет поединков на время похода… Но тень на его репутацию упадет, да и к тому же она сможет повторить вызов уже после войны — и тогда Нарышкиным придется выставлять своего поединщика. Учитывая же ауру чародейки, от которой волнами расходилась сама квинтэссенция пламени, сомнений в том, что она — боевик, не оставалось ни малейших. А раскидываться жизнями или здоровьем тех, кто даже по боярским меркам вполне себе тянет на ранг Старейшин… В общем, не выгодно ему было отвечать, особенно учитывая, что формально правда была на стороне Шуйской. Она вступилась за родича, пусть и покинувшего семью, но кровного родственника и сына предыдущего главы — и была в своём праве. В конце концов меня не изгоняли и я не совершал никаких преступлений перед Родом — я ушел добровольно, и потому сохранять со мной нормальные отношения для большинства Шуйских было вполне себе нормально и объяснимо.

Но, как бы странно, удивительно и даже, не скрою, несколько приятно не было происходящее, пора открыть рот. Ибо не дело это — прятаться за чьей-то спиной. Не хотелось бы, что бы потом начали ходить слухи, будто я за юбкой родичей прячусь…

— Госпожа, благодарю за ваше вмешательство, но это дело касается исключительно меня и Нарышкина, — заговорил я, привлекая к себе внимание. — Поймите меня правильно, но свои проблемы я способен решить самостоятельно.

Шуйская перевела взгляд на меня, и в моём разуме раздался вопрос:

— Уверен, юный княжич? Ты молод и силён, спору нет, но этот старый урод увешан артефактами, как девка, нарядившаяся на бал, украшениями. И он явно настроен устроить тебе неприятности.

— Тем хуже для него, госпожа, — твёрдо ответил я. — Я могу постоять за себя.

В чем прелесть моих доспехов — в них я не только способен дать бой большинству чародеев седьмого ранга, но они ещё и обладают свойством не слишком светить своим качеством. Если ты не опытный артефактор, то без детально исследования специальными чарами и не разберешь, что на моих плечах броня, стоящая дороже моего Змея. Да что там Змея — почти любого крейсера в нашем флоте! Ибо это — штучный товар, а не серийно выпускаемое судно.

— Итак, господин Нарышкин — вы всё ещё настаиваете на том, что это ваша добыча, и что я и мои люди на неё права не имеем, верно? — напомнил я задумавшемуся над тем, стоит ли продолжать свару, боярину.

— Вижу, что справедливости мне здесь уже в любом случае не видать, да и твоя заступница слишком задириста, того и гляди набросится, — скривил он губы и развернулся. — Да и право слово, мне даже несколько неловко отнимать кость у молодого Рода… Вам, поди, каждый рубль важен, Аристарх Николаевич. Забирайте — будем считать, что это мой вам подарок.

У Шуйской сделалось такое лицо, что даже я испугался — сейчас не выдержит и ударит. Странно даже — чего она так обо мне печется? Никто и никогда в Роду не проявлял ко мне столько внимания… Но с другой стороны, следует признать — кем бы ни была эта женщина, в Москве я её ни разу не видел, а значит и упрекнуть её ни в чем не могу…

И тут мой разум пронзила догадка. Догадка, кем может быть эта женщина — и я, шагнув к ней, положил руку на её ладонь, не позволяя вынуть меч и одновременно посылая к ней мысль-просьбу:

— Госпожа Ярослава, он этого и добивается! Не нужно!

Сам же, бросив торопливый взгляд на собравшихся вокруг дворян, бояр и даже монахов-черноризцев, с интересом наблюдающих за склокой, бросил в спину Нарышкину:

— А хватит ли духу и сил, господин Нарышкин, дабы ответить за эти слова?

Ибо пропустить мимо ушей я их уже не мог. Он только что почти прямым текстом назвал меня нищим голодранцем. И выставил всё так, будто бросает мне подачку… Подобное нельзя пропускать мимо ушей или спускать с рук никому, если ты хочешь обладать достойной репутацией среди аристократов. Мир знати мог простить многое — скупость, зло, даже глупость… Но слабость не прощалась. Я Глава Рода, и только что мне в лицо было брошено оскорбление — и поверьте, если бы я смолчал, мне бы это ещё долго помнили. Эта тень могла бы пасть даже на моих потомков, что уж обо мне говорить!

И это была первая причина. Вторая — сердца двух сибирских драконов, сердца существ седьмого ранга! Если я всё сделаю правильно, воспользуюсь полученными от Федора Шуйского наработками и той частью памяти, что всплыла совсем недавно, то в ближайшие дни я смогу пересадить их обоим Петрам — что значительно увеличит боевой потенциал моих подданых. К сожалению, для меня подобный вариант не подходил — мне требовалось соблюсти определенный ряд ритуалов, в числе которых и самолично одержанная победа над нужным чудовищем, без вспомогательных средств. Иначе чужое сердце не приживется — в обладании великой силой есть не сплошные плюсы. Из минусов — невозможность идти лёгкими и короткими путями в таких ситуациях… Семь Молний попросту отторгнут пересаженное неверным образом сердце.

Вообще, эта пара сердец… Это настоящая, чистейшая улыбка богини удачи, никак иначе это интерпретировать я не могу. Сердца подобных монстров стоили громадных денег и всегда были в дефиците — из них делалась очень дорогая алхимия, предназначенная для прямых отпрысков самых богатых Родов, они шли на некоторые особые ритуалы и артефакты… В общем, из желающих их прикупить всегда стояла целая очередь, в которой игрокам моего уровня места просто не было. Да и не хватило бы мне никаких денег на их покупку… А лететь одним своим крейсером в места, где их можно было раздобыть самостоятельно, было чистым самоубийством — Змей, лети он в эти края один, был бы сбит и сожран ещё двое суток назад.

Сибирские драконы были особой добычей. Настолько особой, что для сбора этих трофеев командующий флотом дал разрешение сделать часовую остановку для их сбора. Мы своими силами прикончили одного монстра седьмого ранга и сделали большую часть работы в убийстве второго — так что я уж точно не намерен упускать эту добычу. Ещё бы! Да пересади я это сердце тому же Смолову — и он через неделю-другую прорвет преграду, отделяющую его от седьмого ранга! И что бы я отказался от этого? Да ещё и когда мне брошены в лицо оскорбления, не оставляющие мне выбора, кроме как побороться в честной схватке за эту добычу⁈ Держите карман шире, господа и дамы! Готовься, Нарышкин — твоя жадность станет причиной твоего сегодняшнего позора!

— А вам, Аристарх Николаевич, хватит ли решимости самолично в этом убедиться? Или ваша родственница и тут будет утирать вам сопли? — обернувшись, насмешливо поинтересовался он.

— Спешу напомнить, господа — дуэли до смертельного исхода запрещены! — раздался голос Велизария, протолкнувшегося в первые ряды зевак. — Не забывайте — мы на войне, и наш враг ещё впереди! Не следует верным христианам биться меж собой, пока Цинь и Япония разоряют восточные рубежи нашей державы!

— Я не христианин, святой отец, — даже не взглянул на него Нарышкин.

— Ну а моя вера собрана на кончике моего клинка, — вторил я своему оппоненту. — Ну а насчет запретов… Не явите ли нам маленькое чудо Русской Православной Церкви, взявшись выступить судьёй и гарантом нашей схватки?

Кто бы что ни говорил, но Православие — весьма могучая сила. Истово верующие и обличенные доверием Небес монахи вполне могли заткнуть за пояс многих даже среди бояр, что традиционно считались сильнейшими магами… Я бы добавил — не просто в Российской Империи, но и вполне возможно, что в мире. Но тут уж судить не берусь… Однако одно точно — пока, из виденного мной, Великие Рода бояр в плане магических умений и личной силы превосходили Великие Рода дворян.

— Я вам что, ярмарочный скоморох, что бы выступать не пойми кем в ваших развлечениях? — осерчал Велизарий. — Напоминаю — поединки во время похода запрещены! Не вынуждайте, дети мои, прибегать к силе, дабы поддержать дисциплину!

— Интересно было бы посмотреть, святоша, как ты собираешься прибегнуть к силе против меня! — высокомерно заявил Нарышкин, вскидывая голову. — Я не принадлежу к пастве твоего бога…

— Придержи язык, кривень калужская! — вмешалась моя родственница. — Не смей оскорблять богов и их слуг! Кем ты себя возомнил — волхвом⁈ Али посланником истинных богов, что бы смеяться над чьей-то верой⁈…

— Довольно, — заговорил низкий голос, от которого умолкли вообще все — и спорящие, и зрители. — Я буду судьёй! Решим этот вопрос поскорее — у нас ещё множество дел и мало времени, так что не будем затягивать. В качестве исключения я разрешаю эту дуэль… Победителю достанется спорная туша дракона — вся, целиком, вместе с его самками. Обе стороны согласны?

Сергий Белозерский пожаловал… Спасибо, дядя! Это лучшие условия, что я мог получить. Ведь самками у вожаков служили драконицы шестого ранга, кровь и некоторые органы которых сгодятся… Да много на что сгодятся в руках такого алхимика, как я. Дело за малым — победить и забрать их по праву!

— Поединок будет длится до получения ранений, что я сочту смертельными, — огласил правила мой родич. — Можете использовать что угодно — своей силой я гарантирую защиту от любых атак. Дабы ни у кого не возникло сомнений в честности происходящего и в том, что я не намерен помогать своему родичу — именем Спасителя нашего я клянусь, что буду беспристрастен в этой схватке. Победитель получит всю спорную добычу, целиком и без раздела. Согласны ли стороны с оглашенными условиями?

— Согласен, — улыбнулся предвкушающе Нарышкин.

— Да, — кивнул и я.

— Отлично. Тогда даю вам десять минут на подготовку!

Я всё ещё находился под действием стимуляторов, но мой оппонент их ещё, судя по всему, не принимал, так что пока Нарышкин пил зелья и перебирал артефакты, я мысленно прокручивал всё, что знаю о магических способностях этого боярского Рода.

Итак, основное направление чародейства — магия Земли и друидизм. Их Маг Заклятий, насколько мне известно, делает упор именно на последнем, да и в целом их Род славен своими садами, в которых они выращивают немало редких и ценных магических растений. Так что они ещё и отличные алхимики… Пожалуй, даже лучшие, чем Шуйские.

Мой противник обвешан боевыми и защитными артефактами на зависть иным Архимагам, так что затягивать схватку не в моих интересах. Да и вообще, скрывать свой уровень нынешних сил я не собираюсь — надо показать всем присутствующим, что я не просто молодой щенок, а уже вполне себе зубастый хищник. Прошло то время, когда имело смысл скромничать и скрывать уровень боевых навыков — предстоящую схватку я закончу в кратчайшие сроки. Хотите зрелища? Будет вам зрелище, господа, будет…

Через десять минут мы предстали друг перед другом. Всё это время, согласно традициям, с нами рядом находились лишь секунданты — Смолов с моей стороны и какой-то неизвестный мне чародей у противника. Дядя времени даром тоже не терял — к моменту начала схватки я ощущал, как кокон заклятий сплёлся, ограждая трёхсотметровую площадку будущей дуэли.

— Готовы, господа? — поинтересовался Сергий Белозерский. И, дождавшись наших согласных кивков, объявил. — Начинайте!

Громадный Доспех Стихии, под сотню метров, состоящий из чистейшего гранита, перевитый многочисленными побегами лозы, зашевелившиеся и начавшие стремительно прорастать многочисленные стебли и побеги травы и деревьев, а также мощная, устойчивая Территория Земли — Нарышкин был хорош. Территория, навык, присущий в полной мере обычно лишь Архимагам, у Старших Магистров, даже если присутствовал — обычно был убогим обрезком и пародией на настоящий навык, но боярин — это боярин. Его Территория в чистой мощи и эффективности уступала тому, какой она должна быть в идеале… Но лишь процентов на двадцать, а не на шестьдесят-семьдесят, как должно быть. Личный талант, отличное владение собственным даром, отточенные навыки и правильно подобранный комплект артефактов — какому-нибудь Архимагу из второсортных Родов мой сегодняшний оппонент вполне мог бы дать достойный отпор. Не победить — но уж устроить равный бой точно. Отличный боец и маг из числа кровной линии боярского Рода, он действительно был элитой…

Вот только его сегодняшний противник, к его несчастью, был на голову выше любого чародея в истории этого мира. А уж учитывая, что я получил дополнительные знания и силы после частичного разрушения печати в своём разуме…

Территория Гроз — мой личный навык — ударила во все стороны. Синие, фиолетовые, желтые, золотые и зеленые молнии — вся доступная мне сила разом спроецировалась в материальный мир. Две Территории столкнулись прежде, чем мы успели перейти к активным действиям… И моя сила с треском и грохотом опрокинула вражескую. Потоки маны и частички праны, вложенные мной в эти чары, породили отраженный, искаженный шторм — и молнии начали беспощадно выжигать прораставшие по воле друида растения. Моя сила начала давлеть, давая мне преимущество — теперь противнику приходилось тратить больше сил и времени на плетение своих чар, тогда как для меня сей процесс упростился примерно на четверть.

Нарышкин не дрогнул. Дрогнула, затрещала земля, выбрасывая многочисленные корни растений, самое малое из которых было толщиной в руку взрослого мужчины — заклятие шестого ранга породило настоящего растительного монстра, что рванул в атаку, стремясь схватить, смять и задушить меня в своих объятиях…

Вот только и я не стоял на месте. Впервые за действительно долгое время мне попался противник, с которым можно было померяться настоящим Искусством — сын боярского Рода, с многовековыми традициями, опытом и знаниями, выпестованный и взращенный со всем тщанием, на которое способен сопоставимый с Шуйскими Род, он был достоин того, что бы я начал биться всерьёз.

Меч Простолюдина стрелой выпорхнул из моих ножен, с лезвия высоко в небеса рванула синяя молния — и я криво ухмыльнулся, ощущая, как яростный ультрамарин наполняет мои глаза сиянием.

— Ярость Грозовых Облаков! — вскричал я, ощущая, как по венам растекается чистый восторг. — Разложение!

Ах, как же приятно было драться в полную мощь, не прибегая к запретным силам, как же приятно было бить не только грубой мощью, но и тягаться чистым мастерством! Без уловок, без тактики и стратегии, как пришлось драться против Архимага-шамана, без раскалывающих мою собственную душу усилий, как против Магов Заклятий — а в пределах собственных, истинных на данный момент сил!

Словно вторя моему зову, с небес рухнула слепящая, ярко-фиолетовая молния. Огромный столп небесного огня был лишь зримым воплощением чар — и пусть могло показаться, что я сейчас бью грубой силой, но на деле всё было иначе.

Тончайшие колебания молний действовали на энергетическом уровне. Рвущиеся ко мне толстые стволы обладали прочностью стали и гибкостью лиан, скоростью атакующей змеи и мощью объятий дракона, их структура была хитра и прочна, защищена от природного врага подобных чар — магии огня, а ключи заклятия надёжно укрыты, что бы нельзя было ударить в уязвимости… Но против меня это было бесполезно.

Фиолетовые молнии разрывали связь растений с источником их жизненной силы — с маной, развеивая, разжижая её концентрацию, разрывая незримые нити, связывающие её с питающим их заклинателем — главная уязвимость магии друидов заключалась в необходимости постоянно поддерживать маной свои чары. Нельзя было просто сплести атаку и забыть о ней… И потому почти заключившие меня в своих объятиях растения стремительно иссыхали, осыпаясь невесомой пылью в считанных сантиметрах от меня.

— Гранитный Дождь! — прогрохотал Доспех Стихии.

Каменные колья, которые понеслись ко мне, выглядели неказисто… Но вот прочность и пробивная мощь стремительно вращающихся, подобно свёрлам столяра, кусков гранита внушала мне закономерные опасения. Против таких атак фиолетовые молнии слабы… Но у меня имеются не только молнии.

Взмах моей ладони породил настоящую гравитационную аномалию — зачем встречать в лоб то, что можно отклонить? Прицел вражеских колий сбился, и вокруг меня начали стремительно пробивать землю на десятки метров вглубь исторгнутые врагом изящные гранитные глыбы. Опасно! Нарышкин ничуть не уступит тому же Смолову, и это с учетом элементаля!

К слову о них… Земля под ногами содрогнулась, готовясь вздыбиться — контрактор моего противника делал свой ход. Что ж, не стоит больше тянуть — мой собственный ответ был уже готов, так что пора бы поставить точку в этом бою. Мы итак уже в каком-то кратере глубиной в полторы сотни метров, а разбушевавшиеся энергии способны прибить случайно оказавшихся здесь Младших Магистров…

— Шепот Шторма!

Половину моего резерва маны как корова языком слизнула — но это было уже неважно. Атака Магии Звука, густо замешанная на чарах Магии Души, была площадной — и все три сотни метров нашей арены, вернее её остатков, содрогнулись от могучего звукового колебания… А затем стремительно вспыхнули ослепительно белым светом барьеры Мага Заклятий, ограждая от чудовищного содрогания звуковых волн и воздействия на разум всех присутствующих.

Нарышкин сопротивлялся. О, как он сопротивлялся! Пиковый Старший Магистр, увешанный артефактами, готовый к бою и считающий, что понимает пределы моих возможностей, использующий Доспех Стихии, ошметки сгруппированной вокруг самого себя с целью укрепления защиты, слившийся с элементалем боевой маг… Он сразу понял, что дело худо — и активировал вообще все защитные артефакты, что были на нем. Незримые, но оттого не менее прочные барьеры, защитные сферы и заклятия укрепления стремились защитить своего хозяина, не дать проиграть эту схватку… И они бы выдержали всё, даже пару-тройку ударов Архимага в полную мощь.

Но я выбрал самый эффективный и эффектный, но при том крайне энергозатратный вариант не просто так. Я мог затянуть схватку, мог начать перемещаться, окутавшись молниями, раскидывать мощные и зрелищные удары, выждать момент уязвимости и нанести решающий удар… Сделать так, как поступил бы в настоящем сражении, когда каждая капля сохраненной маны может стать тем самым спасением, что не даст сгинуть в схватке со следующим врагом.

Однако это дуэль. А на дуэли можно и покрасоваться, нанеся удар, на который половина Архимагов в нашем флоте не способна в принципе — комбинация Магии Души, с учетом моей мощи в этом аспекте, и Магии Звука, пожирала громадное количество внутренних ресурсов… Но вместе с тем не оставляла чародею ни малейшего шанса. Сила Души сбивала тонкую настройку артефактов и самого сознания мага, путала его чувства и не давала реагировать во время — и ему, и его предметам. А чары Звука попросту сокрушали в пыль мощью вибраций все материальные компоненты его магии…

Не было ярких спецэффектов или чего-то подобного. Просто на три секунды всё окружающее пространство пошло рябью — а затем Доспех Стихии моего противника осыпался невесомой пылью, а элементаль Нарышкина лишился связи с реальностью и оказался вышвырнуть в своё измерение. Сам чародей, правда, слегка испортил эффектность победы — тупо шмякнулся оземь, будучи в бессознательном состоянии. Но даже так — по рожам вижу, как проняло наблюдателей.

— Победитель — Аристарх Николаев-Шуйский, — объявил в тишине Сергий Белозерский.

Не шатайся! Не показывай, какого напряжения тебе это стоило! Боги и Демоны, как не вовремя кровь решила пойти носом… А уж как трещат и воют от чудовищной нагрузки манакалы в теле — словами не передать. Да и мигрень от резкого выброса такой мощи из Источника в мозгу весьма неслабая… Но показывать слабину я не собираюсь. А потому я, ни говоря ни слова, удалился к себе на крейсер, предоставив моим подчиненным самим заняться разделкой трофеев.

Дальнейший путь… Он был наполнен разного калибра мелкими и крупными стычками на всем своем протяжении, длился шесть недель и к моменту, когда мы наконец вышли к первой цели нашего дальнего путешествия, небольшому городу-крепости — Магадану. Захваченный японцами и кишащий силами десятка Кланов, он был первой целью — целью, после удара по которой предполагался стремительнейший рывок через Охотское море, высадка на Камчатке и развязывание стремительного наступления. Стремительного, как лесной пожар — план командования был авантюрен донельзя, потому мы и летели полтора месяца, максимально пополняя припасы, собирая в пути ресурсы, навещая тайные склады Империи, созданные на подобный случай… Потому что после высадке на Камчатке у нас не останется путей снабжения — мы или стремительно победим, или угробим целую армию… И мне страшно представить, насколько плохи наши дела, если нас бросают в такие авантюры.

— Господин! — вывел меня из задумчивости голос капитана. — Наша задача — прикрыть транспортники и оказать поддержку броненосцу. Распоряжения с флагмана прибыли — мы приданы к Ледяному Змею.

— Ну что ж… Вперед, навстречу смерти, вашу мать! — вздохнул я, ощущая легкий трепет перед самым большим сражением в моей нынешней жизни. Ибо наместником Магадана значился Маг Заклятий — Тоётоми Даичи, Глава Великого Клана.