Вернуть Боярство 9

Глава 23

— Хватает храбрости бросить только младшему члену моего Рода, да, Аристарх Николаевич? — поинтересовался надменно один из Нарышкиных. — Что ж ты не решился на это сразу? Боялся опозориться?

Ой дура-ак… Он что, реально не в курсе моего возраста?

— Мне двадцать, — напомнил я торжествующе глядящему на меня чародею. — Я, вообще-то, ещё младше вашего выкормыша, господин Нарышкин. И готов позволить сковать себя теми же чарами и зельем антимагии, полностью уравнивая наши шансы. Я тоже боярского Рода, я так же изучал, пусть и куда менее долго, искусство биться под наставничеством Родовых мастеров… Так в чем же проблема? И в чем для меня позор? Я ведь, в отличии от вас, не предлагаю биться исключительно на выгодных для себя условиях, верно? Хотя мог бы потребовать магической схватки… Вот только на это даже ваш Старейшина не рискнет. Прославленная храбрость Рода Нарышкиных она такая… Довольно избирательная. Там, где враг слаб, вы львы, где враг силен — шакалы.

— Да как ты смеешь!

— Да вот так и смею, падаль калужская! Или выйдешь, сразишься со мной грудь на грудь в полную мощь, без ограничений? Чего примолк, приблуда казанская? Али язык отсох?

— Следите за своей речью, молодой человек, — бросил Чарторыжский. — Такое поведение подобает сыну сапожника, а не боярина!

— Не твоя печаль, старый хрен, кому и чему подобает моя речь, — резко отбрил я его. — Я не слышу — эта погань рискнет скрестить со мной меч или убежит прятаться за мамину юбку?

— Выходи в круг! — вскричал взбешенный парень, не в силах уже сдерживаться. — Я тебе покажу, что бывает с теми, кто своим поганым ртом оскорбляет мой Род!

— Так тому и быть! — ухмыльнулся я. — Давайте свою гадость, я готов выпить… Ах да — после того, как смешаю с грязью это недоразумение, невесть что о себе возомнившее, я жду поединка с остальными. С каждым из Нарышкиных, Чарторыжских и всех, кто разделяет их взгляды, я готов скрестить здесь и сейчас свой меч — ну или, коли духу хватит, сойтись в магической схватке. Хотя откуда у вас такое мужество сыщется…

Зелье антимагии мерзкой горечью разлилось по горлу, постепенно отравляя мою сущность. Вязкое, противное произведение одного из сложнейших направлений магии — алхимии, начало постепенно действовать. Я буквально физически чувствовал, как закупориваются каналы, по которым обычно бежала моя мана, как рядом с Источником в моей голове растекается яд, блокируя любые попытки вытянуть из него энергию, как скукоживается, обесцвечивается моя весьма развитая, я бы даже сказал на зависть большинству Старших Магистров развитая аура чародея шестого ранга — мне дали действительно отборную гадость, что без труда блокировала мой Дар. Зелье, предназначенное для Архимага, не меньше! Смотрите-ка, не поскупились.

Да вот только всё зря — эта гадость не была способна заблокировать мои молнии. При желании я бы без труда сумел бы за несколько минут очистить большую часть организма от этой дряни, ощущающейся как склизкий клей, закупоривший сосуды… Вот только я не буду мухлевать. К чему мне это? Среди всех нескольких тысяч присутствующих на данном мероприятии аристократов не найдется никого, с кем мне было бы опасно скрестить клинки! Ну, если не считать Ильхара — но что-то я сомневаюсь, что мне придется сегодня биться с сорсом…

— Ты, княжич, решил всё осиное улье разворошить? — поинтересовалась Ярослава. — Уверен в своём решении? Конечно, уважать тебя после такого начнут, спору нет… Даже те бояре, с которыми ты сразишься — наш брат силу ценит, что есть то есть. Вот только если раньше тебя просто недолюбливали, то теперь, после того, как ты их в грязь макнул, могут и возненавидеть по-настоящему. Оно тебе надо? Нам ещё немало воевать бок о бок. Не думаешь ограничиться лишь щенком и теми, кто непосредственно на тебя гавкал, а не провоцировать вообще всю свору?

— Вот как раз потому, что пока они меня ещё толком не зауважали, мне это и нужно, — возразил я. — Ну а насчет воевать бок о бок… Тут ещё бабка надвое сказала, как дело дальше повернется, тетушка! Поживем да посмотрим. Пока же скажу так — я устал быть здравомыслящим, рассудительным и прочее… Идти на компромисс там, где меня откровенно в грязь макают⁈ Нет уж!

— Да ты и раньше, мой господин, не больно-то на компромиссы шел, — резонно заметил Смолов.

— И в результате я — тот кто я есть, без пяти минут глава Великого Рода, — заметил я. — А где бы мы были, будь я другим? Ты бы до сих пор был бы захудалым Старшим Магистром, а в Роду бы не насчитывалось, помимо нас с тобой, ни одного мага выше четвертого ранга. Так что не морочь мне голову, Петр — время плести интриги ещё придет, и тогда будет твой выход. Ну а пока, господа и дама, пора бы отдать себя в руки Матушки-Церкви… Верно я говорю, брат Велизарий?

— В кои-то веки верно, сын мой, — покивал священнослужитель. — Прости Господи слугу своего грешного… Но не могу не сказать — надеюсь, ты собьешь спесь с этих надутых индюков! Давно бы пора этим выскочкам преподать урок! А то ишь ты, бояре они, слова им не скажи, богомерзким язычникам…

Затем пришел черед блокировки физического тела. Велизарий наложил первичные ограничения, затем же меня коснулась сила отца Сергия — дядя не поскупился, ограничивая меня физически. По сути, на меня было наложено ослабляющее заклятие, дабы снизить мощь тела и крепость плоти — будь я в нормальном состоянии, такая чепуха никогда бы не сумела оказать никакого эффекта. Тонкие и сложные чары, слишком хрупкие для того, что бы пережить столкновения с моей пышущей мощью аурой… Я и сейчас без труда мог бы их разрушить фиолетовыми молниями. Но делать ничего подобного я, само собой, не намеревался. Гордость воина — не шутки.

Наконец мы оказались лицом к лицу с молодым бойцом. Петя, поставленный на ноги и уже полностью здоровый, стоял рядом со своим тезкой и Ярославой, наблюдая за намечающейся схваткой. Взгляд у парня был мрачным и виноватым — паренек явно винил себя в поражении. Наверняка ещё и накрутил себя глупостями о том, что это было «позорно», что выставило его наставника в дурном свете… Зря, между прочим — он дрался куда лучше, чем я ожидал. Пацан ещё не понимает… Нет, не так — понимает умом, но не осознает в глубине души, не признает, как и любой подросток, что всё сейчас происходящее ерунда. Придет день, и даже Главы Великих Родов будут вынуждены обращаться с ним как равным. А уж его сегодняшний противник к тому моменту будет лишь в страхе кланяться и молиться Ладе, что бы мой ученик не держал на него зла за этот день. Ведь таящий на тебя обиду Маг Заклятий — это не то, что способствует душевному спокойствию… А Петя станет Магом Заклятий. Причем из числа сильнейших чародеев этого ранга! Пацану просто нужно время — десятка два лет, не более.

Подошедший к нему Ильхар положил парню ладонь на плечо и негромко сказал:

— Ты хорошо дрался, парень, просто враг оказался сильнее. Будет тебе уроком — всегда есть гора покруче и облако повыше! Но сейчас отбрось все мысли из головы и наблюдай, как будет драться твой учитель. Наблюдай и запоминай, парень!

— А он точно победит? — осторожно поинтересовался Петя, заставив меня поморщиться. Я ж всё слышу, мелкий поганец! — Нет, он сильный маг, но вот так, с ограничениями…

— Видимо, ты недостаточно хорошо знаешь своего наставника, — хмыкнула стоящая рядом со своим мужчиной Феркия. — Смотри внимательно, дитя — сейчас ты увидишь бой единственного человека, сумевшего одолеть моего Ильхара в битве на мечах!

Удивление на лице парня меня даже немного задело, если честно… Так-то ты веришь в наставника, паршивец⁈ Ладно, сейчас исправим…

— Учитывая, что вы Глава Рода и герой штурма Магадана, я постараюсь быть помягче со столь значимой персоной, — с абсолютно серьёзным лицом обратился ко мне мой оппонент. — Советую признать поражение как только поймете, что не справляетесь — меньше позору будет…

— Начинайте! — прервал словоохотливого дурака мой дядя.

Сабля, выхваченная из ножен, стремительным соколом рванула вперед, метя мне в плечо. Быстро, резко, сильно и зло — а мой оппонент, оказывается, не показывал своей настоящей скорости в схватке с Петей! Это было бы опасно… Будь на моем месте кто-то другой, а не проживший три века сражаясь Великий Маг.

Сталь звякнула о сталь, и в следующий миг пришлось уворачиваться уже моему противнику. Колющий выпад в плечо, шаг в сторону, принять размашистый удар саблей, приподнять правую ногу, пропуская подсечку от пацана, обмен ударами — сталь сталкивалась со сталью, разбрасывая искры, а мы кружили в схватке, выжидая удобный момент для атаки, которая должна была закончить схватку.

Он был хорош. Не как Ильхар или я, да и в целом я в этом мире скрещивал клинки с нолдийцами, что бились в ближней схватке искусней — но для своего возраста и куцего опыта реальных, не учебных схваток он был весьма неплох. У него определенно был талант бойца — вот только до меня ему было очень, очень далеко. Нет, дай пареньку век-другой — и всё возможно, но и то сомнительно… Не так уж много магов связывают своё магическое искусство с даром к ближнему бою — я не то, что бы уником, но в этом плане довольно редкий типаж. Большинство чародеев полагают, что раз магия позволяет решить исход схватки на расстоянии, то нечего и городить огород, сильно привязывая своё мастерство в боевой магии к фехтованию и прочим глупостям. И не сказать, что я их не понимаю — с одной стороны, мой подход давал определенные преимущества, но с другой стороны выработать под него подходящий стиль боя и отточить до совершенства было слишком тяжело… На десяток чародеев высших рангов лишь трое могли похвастать способностью дать хороший бой грудь в грудь.

Но вернемся к нашей схватке. На пятнадцатой секунде, полностью изучив своего оппонента, я начал взвинчивать темп схватки. Поддетая ногой грязь полетела парню в лицо не возымела эффекта — к подобным уловкам он был готов, и просто отклонил голову. К чему он был не готов — это к тому, что когда наши клинки столкнуться, я чуть ослаблю хватку, позволяя сабле продавить протестующе заскрежетавший Меч Простолюдина, и, чуть оттянувшись, залеплю знатную оплеуху не ожидавшему подобного Нарышкину. Он попробовал заблокировать это рукой — и ему даже удалось. Вот только я на то и рассчитывал — и уже моя подсечка заставила парня плюхнуться на задницу.

— Споткнулся, малохольный? — участливо поинтересовался я.

Я мог бы воспользоваться достигнутым успехом. Просто добил бы, не давая подняться — как бы он не вертелся ужом, как бы не дергался и не боролся, всё закончилось бы за три-четыре удара, максимум за семь. Но я не стал, нарочито позволив парню подняться под смешки наблюдающих за происходящим. Парень, покраснев от унижения, медленно встал на ноги и зло сплюнул, готовясь ко второму раунду.

Надо признать, Нарышкин оказался не так горяч и глуп, как можно было бы ожидать. Он не кинулся очертя голову в атаку, стремясь поквитаться за унижение, не стал произносить громких речей — просто встал в защитной позиции, полностью отдавая инициативу в мои руки. Подождав несколько секунд и убедившись, что он не собирается бить первым, я начал сам.

Клинок Простолюдина поймал луч яркого солнца, отправляя его в глаза напряженного боярина, заставляя его на краткий миг прищуриться — и мое оружие рухнуло в страшном рубящем ударе. Полуторник был длиннее и тяжелее — Меч Простолюдина весил килограмм девять, будучи выкован из различных дорогостоящих магических металлов, образующих уникальный сплав. При моей силе и скорости удара, а я впервые за схватку ударил по настоящему, в полную мощь и без оглядки, тяжесть атаки заставила саблю в руке Нарышкина чуть дрогнуть.

А затем ещё и ещё, раз за разом. Верхний цветок, мельница, ласточкин хвост, воронье крыло — сложные элементы искусства фехтования, приемы, на оттачивание которых у многих уходили годы упорных тренировок, я выполнял легко и непринужденно, словно бы разминаясь. И исходящий потом боярин с трудом отражал эти атаки — причем зачастую его сабля откровенно не успевала за полуторником, и я нарочно придерживал удар…

И он это понял, судя по яростному блеску в глазах. Что ж, мельком брошенный взгляд на его родичей и союзников дал мне понять — я их распалил недостаточно. Пора бы ещё разок пощекотать им нервы…

Очередной удар, лишь чудом отбитый Нарышкиным, заставил того чуть дрогнуть, открывая брешь в его с трудом удерживаемой защите… А, нет — пацан, понявший, что победы ему не видать, нарочно открылся, решив зацепить меня напоследок, хоть и ценой поражения. И я его даже понимаю — проигрывать в сухую ему, привыкшему гордиться своим талантом бойца, вовсе не хотелось. Особенно учитывая четыре года разницы меж нами…

Вот только вместо очевидного и предсказуемого колющего выпада я крутанулся вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов, пропуская взвившуюся в контратаке саблю, что ударила туда, где я, по идее, должен был бы находиться… Вот только меня там не было — я оказался за его спиной, и Меч Простолюдина отвесил звучный шлепок тыльной стороной клинка по заднице парня. Причем без всяких скидок — бедолагу аж чуть подкинуло от боли. Ну да, шутки шутками, а удар плашмя по заднице — это больно… Я ещё по первой жизни помню, как мой самый первый учитель фехтования так делал — задница потом несколько дней болела, ибо лечить магией подобные ушибы запрещали. Что бы урок лучше усваивался…

— Продолжим? — участливо поинтересовался я. — Или всё же пожалеешь свою задницу?

Над парнем уже откровенно посмеивались. Мужчины и женщины, сотни аристократов, широким кольцом окружившие импровизированное ристалище, видели его позор — те, кто стоял в задних рядах и испытывал проблемы с тем, что бы видеть происходящее своими глазами, смотрели на поединок с помощью магии. И все они видели позор молодого воина, что так безрассудно кичился своей силой в начале схватки…

В общем, он не выдержал. Яростный вопль, сабля, мелькающая быстрее крыльев мельницы, попытки достать любой ценой… И ещё несколько унизительных падений и подсечек, шлепков — сперва по второй ягодице, затем по обеим икрам и наконец Меч Простолюдина, пронзивший парню сердце. И пока бедолагу, лежащего с широко раскрытыми глазами и, наверное, лицезреющего лики давно ушедших за черту смерти предков… Пока чары моего дяди играючи не вернули ему жизнь и силу.

— Ну что, дамы и господа? Найдется ли ещё смельчак среди Нарышкиных или Чарторыжских, кто выйдет со мной лицом к лицу, потягаться по кодексу стали? — громко поинтересовался я.

И ответом мне послужила тишина. Бояре скрипели зубами от злости, обжигали меня яростными взглядами — но молчали. Да, среди них были те, кто владел клинком лучше побежденного мной юнца, наверняка были, сомнений нет — но вот беда, даже показанного мной уровня мастерства хватало, что бы каждый из них понимал, что равного мне воина средь них не имеется. И потому могучие бояре, привыкшие, что если вопрос необходимо решить боем, то они обязательно победят, молчали — одно дело позорно проигравший юноша, другое — если я начну шлепать тыльной стороной меча умудренных годами военного опыта боевых магов.

Будь на моем месте кто другой, и они попробовали бы устроить полноценный бой, вызвав меня на полноценную магическую дуэль, однако единственные, кто могли потешить себя иллюзиями своего превосходства надо мной в плане магии были Архимагами. И они не могли бросить мне вызов, не уронив своей чести — а вот Старшие Магистры прекрасно понимали, видевшие меня в бою против Мага Заклятий, отлично понимали, что они мне неровня. Если я, пусть и под допингом, оказался сильнее Ярославы Шуйской, одной из сильнейших чародеек нашего флота, то куда им, сирым и убогим, выходить со мной на честный бой? Тем более что тот же Нарышкин, даже будучи при полном комплекте артефактов, не так уж и давно в сухую проиграл мне приснопамятную дуэль за драконьи туши.

— Я так полагаю, господа и дамы, желающих больше нет? — презрительно хмыкнул я. — Что ж, чего-то подобного я и ожидал…