Глава 5

К моему безмерному удивлению, выбираться оказалось довольно просто. Я просто прошел сквозь хмарь, предварительно досмотрев эпизод о битве на Нежатиной Ниве — этот осколок памяти уже не было возможности обойти.

А дальше я просто двинулся через хмарь, окружив себя коконом из Силы Души. По началу даже неспешным, прогулочным шагом, стараясь вычислить неведомого врага, что просто обязан был напасть — больно удобная возможность, я бы на его месте напал. Вот только чем дальше я шел, тем большее количество силы требовалось, что бы защитить себя от никуда не девшейся хмари, так что в какой-то момент я решил, что скорость важнее осторожности — и припустил вперед.

Можно долго рассказывать о том, как я брёл наугад по глубинам собственного подсознания, как постепенно всё лучше ощущал, что в этом месте заключена не только моя память, но и нечто большее, причем не принадлежащее мне, как в какой-то момент я наконец ощутил далеко впереди некую границу, к которой и двинулся…

Это было долгое путешествие — долгое по моим внутренним ощущениям, ибо здесь понятие времени было лишь весьма относительной условностью, а не твердой константой, как в мире материальном. Но если говорить лишь о том, что я сумел более менее точно понять, то тут всё просто.

Во первых — существовала некая печать, наложенная на мою память. Накладывал её однозначно я сам, в этом я был уверен полностью, хотя причин, заставивших меня это сделать, я пока и не знал. Во вторых — здесь было нечто, что не принадлежало мне и что я старательно отгородил от себя до тех времен, пока не верну себе всю прежнюю мощь. В третьих — многие воспоминания о прошлой жизни, доступом к которым я обладал изначально, были либо скорректированы, либо слишком однобоки, без полноценного контекста всей ситуации. И сделал это, скорее всего, тоже я сам…

К примеру факт моего перерождения в этом мире с сохранением своей прежней личности и, что важнее, основы былого могущества — Семи Молний. Я твёрдо знал, что это некий дар народа фейри, полученная в ответ на мою помощь благодарность этого народа… Но вот что это за помощь была, кто такие эти фейри и на кой черт вообще существам, чьи познания в магии настолько глубоки, что позволяют управлять жизнью и смертью на подобном уровне — ничего из этого я вспомнить не мог.

А ещё блуждания в серой хмари немного приспустили меня с небес на землю. Сила Души, которую я почитал почти безграничной и надежно защищающей мои дух и разум, здесь, в этих местах, расходовалась с громадной скоростью — чары, что для выглядели серым туманом, без труда истощали казавшийся прежде неиссякаемым океан моей энергии. Что вновь напомнило мне одну из главных истин магии — сила, не подкрепленная навыками и знаниями, почти бесполезна.

В конце моего пути я увидел и границы той самой печати, ограждающей мое сознательное от бессознательного. Вздымающая до самых небес антрацитово-черная, блестящая поверхность поражала своей монументальностью. Даже туман, что до того казался мне сложнейшей из виденных мною магических конструкций, отступал от этой стены, опасливо жался в глубь себя, словно опасаясь к ней приближаться.

А вот я напротив ощутил, наконец, себя в безопасности. Угрюмая, тянущаяся от горизонта до горизонта, она навевала на меня ощущения чего-то родственного, словно бы манила и обещала защиту — и я шагнул к ней, коснулся её ладонью — и в тот же миг ощутил, что я вновь свободен.

И лишь открыв глаза, осознав себя в своем теле, в материальном мире, до меня дошло — никто на меня не нападал. Однако поразмышлять на эту тему мне возможности не дали — пока я блуждал в глубинах своего разума, реальный мир тоже не стоял на месте.

— Господин Аристарх! — окликнул меня напряженным голосом Смолов.

Понятия не имею, когда я успел подойти к стене башни, но сейчас я стоял, прижав ладонь левой руки к странному, незнакомому мне символу, чуть переливающемуся перламутровым светом. А вокруг нас, прямо за чарами моего вассала, уже стояли десятки чародеев в форме Имперской Стражи. Охрана порта, надо полагать…

— Последний раз говорю, сударь — развейте чары и потрудитесь объясниться, — раздраженно потребовал Младший Магистр, судя по всему — старший офицер стражи. — Иначе я буду вынужден применить силу!

И судя по ледяному холодку, пробежавшему у меня по загривку, терпение у него уже на исходе. Прибьет и будет в своём праве — а в том, что ему это по силам, сомневаться не приходилось. Защитные чары воздушной гавани рассчитаны на противодействие угрозам куда более высокого уровня, нежели парочка магов шестого ранга, да без них здесь сосредоточено достаточно солдат, магов и боевых орудий, не говоря уж о самих боевых судах, что бы прибить любого одиночку.

— Снимай чары, Пётр, — велел я. — Господа, вышло некоторое недопонимание…

Некоторое недопонимание пришлось разъяснять долго. Сперва на едва мордами в пол не уложили в лучших традициях армейских дознавателей. Логика у служивых была проста, пряма и понятна любому — сперва подозрительных чародеев напоить самыми качественными из имеющихся зелий антимагии, попутно сковав максимальным количеством зачарованных кандалов и цепей, затем под надежным конвоем оттащить в казематы внутренней цитадели Каменска, предназначенные для содержания пленников с магическим даром пятого и выше рангов. А уж затем, когда надежная стража и опутанные громадным количеством подавляющих чар подземные камеры захлопнут свои двери, окончательно отрезав нас от внешнего мира, начать вдумчивое расследование сего инцидента.

Логика простая и понятная, и в целом весьма даже разумная, на их месте и я бы, наверное, поступил схожим образом. Вот только я был на своём месте, и отправляться в казематы на долгие недели, а то и месяцы, пока будет вестись расследование, в мои планы не входило от слова совсем. Тут ведь, в нашей дорогой и милой моему сердцу державе, дела как делаются? Есть ровно три основных варианта развития событий. Первый — всё решается на месте, либо взяткой, если ситуация позволяет, либо просто фактом личного влияния и могущества чародея или Рода, который он представляет. К примеру — будь я каким-нибудь Воронцовым или Бестужевым, то после проверки моих документов нас бы попросту отпустили, возможно даже извинившись за доставленные неудобства — влияние этих двух Великих Родов в нашей губернии было абсолютно, и устроить веселую жизнь какому-нибудь чрезмерно исполнительному служаке они могли играючи. И даже если бы обстоятельства не позволяли отпустить нас сразу, нас бы просто вежливо сопроводили к более высокому начальству, что бы уже у них болела голова по этому поводу. Уверяю вас — без доказанного состава преступления максимум через два-три часа парочка Старших Магистров из Великих Родов уже отправилась бы по своим делам.

Другое дело если за твоей спиной не стоит Великий Род. Тогда уже возможны второй и третий вариант. В случае, когда начальство заинтересовано в скорейшем получении результата расследования — в ход идут самые разные методы убеждения узников подобных мест в том, что сотрудничество с армейскими дознавателями это единственный приемлемый для них вариант. Говоря проще — промывание мозгов с помощью специальных алхимических препаратов, привлечение мозгокрутов (магов Разума на службе Империи), либо и вовсе старые добрые пытки. Чародеи народ выносливый и живучий… И иногда это играет против нас, позволяя палачам зайти дальше, чем это возможно в случае с неодаренными. Куда дальше…

Ну и третий, самый распространенный — нас кинут в темницу, бумаги о двух непонятных Старших Магистрах лягут на стол кого-то из бюрократов крепости и о нас на время и вовсе могут забыть на некоторое время, до разрешения более насущных вопросов. Будь времена более спокойными, Старших Магистров бы не посмели долго мариновать… Но будем откровенны — пару Старших Магистров, подозреваемых в попытке диверсии на стратегически важном военном объекте, скорее всего начнут колоть по второму варианту.

Естественно, подобные перспективы восторга у нас со Смоловым не вызывали. Однако полковник, командовавший отрядом боевых магов, оказался человеком упрямым и на все мои попытки воззвать к здравому смыслу почти не реагировал.

— Я в десятый раз вам повторяю, господин Алфёров — я Глава Рода, Аристарх Николаевич Николаев-Шуйский, и прибыл в Каменск по приказу канцелярии генерал-губернатора Павла Александровича Романова! — потряс я перед его лицом документом. — Вот указ, со всеми необходимыми печатями и подписями, в котором вся информация о том, кто я и зачем прибыл!

— Бумаги и подделать можно, Аристарх Николаевич, — упрямо возразил мне полковник. — А время нынче неспокойное, и согласно тринадцатой статье пункту четвертому Устава Несения Гарнизонной Службы, я обязан сопроводить вас в цитадель для проведения необходимых процедур дознания. И ваш отказ отправиться с нами добровольно лишь увеличивает подозрительность ситуации.

И в таком ключе разговор шел уже минут десять. Если бы вояки не опасались возможных последствий со стороны двух Старших Магистров в том случае, если подозрения окажутся беспочвенными и нас быстро отпустят, то и церемониться бы он с нами уже давно перестал… Хорошо хоть я сразу заявил, что я Глава дворянского Рода. Главы Родов, даже самых мелких, в казуистике запутанных Имперских Законов были людьми с повышенным количеством разного рода прав и пониженным — обязанностей. За исключением двух — военной и налоговой… А ещё там была сложная, почти несбалансированная система кому и чего можно, в которой и профессиональные стряпчие бывало путались. В итоге имеем, что имеем — я не могу послать в задницу полковника, а он побаивается принуждать меня силой. Одно дело если бы не приказал Смолову развеять чары — тогда бы он мог применить силу и ничего не опасаться, но теперь всё для него усложнилось…

— У меня военный совет через полтора часа! — потерял я терпение. — Я привел тяжелый крейсер и два фрегата, с полностью укомплектованными абордажными командами под шесть сотен одних только опытных гвардейцев своего Рода, боевыми магами от второго до шестого рангов, не говоря уже о боевых орудиях самих судов, под завязку загруженных алхимическим топливом высочайшей категории — и если ты, дубина, меня здесь задержишь, то так тому и быть. Но когда завтра Маг Заклятий и командующий всей этой флотилией Сергий Белозерский поинтересуется, куда ж подевался его дальний родственник со своими кораблями и воинами, клянусь тебе всеми языческими богами и православными святыми — я сделаю всё, что бы с этим вопросом пришли к тебе! И боги пусть будут мне свидетелями — по всем законам Империи я за предыдущий год уже пролил достаточно крови за её интересы, что бы в ближайший год отказываться покидать свои владения! И на каждый, мать твою за обе ноги и кривым дрыном в задницу в том сарае, в котором она тебя зачала, каждый мать его упрек, просьбу и даже приказ изменить своё решение я буду тыкать всем в тебя!

Под конец своего спича я уже орал на насупившегося и хмурого офицера. Нет, где-то в глубинах сознания я понимал, что сейчас веду себя как истеричный, изнеженный представитель золотой молодежи… И что подобным тоном и на людях орать на находящегося при исполнении своих непосредственных обязанностей Младшего Магистра нельзя — по всем писаным и неписаным правилам я сейчас перегнул палку, прилюдно его унижая.

Просто истощение Силы Души, попадание не то под ментальный удар, не то вообще не пойми во что и всё то, что случилось за ту минуту, что я пробыл в глубинах своего разума, не могли не сказаться. Минута-то прошла для окружающих — для меня же словно бы несколько недель минуло… Я устал, меня мучала мигрень, в голове царила настоящая каша… Всё это нервное напряжение нашло вот такой своеобразный выход.

По заигравшим желвакам и бешенству, мелькнувшему в глазах боевого мага, я понял, что перегнул палку. Вот только мне уже тоже было плевать — настроение было на редкость паршивое, хотелось отойти от этой долбанной башни как можно дальше, в идеале — пообедать и лечь поспать, а не вот это вот всё.

И, право слово, не знаю, чем бы всё могло закончится, но вмешался Смолов. Резко дёрнув меня за край плаща, чародей заставил меня сделать несколько шагов назад, и прежде чем я успел возмутиться, мой вассал уже перехватил инициативу в разговоре, телепатически отправив мне просьбу не вмешиваться.

— Прошу простить Главу моего Рода, — поклонился он чародею. — Последние недели выдались весьма тяжелыми — наши Родовые Земли стоят на самом краю губернии, и основные удары кочевников нередко приходятся именно по нам. В последний раз они аж с Архимагом заявились да целым отрядом недобитков азиатских, насилу отбились — а тут приказ всё бросать и лететь на Дальний Восток…

Как-то, неспешно по змеиному плавно приблизившись к собеседнику, Пётр умудрился взять того под локоток и отвести чуть в сторону. Чародей перешел на едва различимый шепот, и в какой-то миг вокруг него и полковника и вовсе замерцал барьер воздуха, глушащий всякие звуки.

Под злыми взглядами бойцов и магов крепости, которые тоже слышали мою речь, я лишь зло сплюнул и потянулся к поясу, где в специальных зачарованных склянках висела алхимия на экстренные случаи. Зачарованное на прочность и сохранение в течение максимально долгого количества времени полезных свойств волшебных напитков стекло стоило бешеных денег, однако оправдывало каждый золотой червонец, потраченный на их покупку. Ибо возможность носить под рукой, не беспокоясь о возможности разбить в бою набор полезнейших снадобий вполне могла спасти жизнь в критической ситуации…

К счастью, в экстренном наборе на все случаи жизни я догадался поместить и Настой Хладного Разума — мощный препарат, что гасил все сильные эмоции, стимулировал и немного исцелял в случае необходимости мозг и имел мощный успокаивающий эффект. Применять его я планировал в двух весьма маловероятных случаях, повесив в двенадцатое справа место просто потому, что все самое необходимое на поясе уже висело. А повторять два раза одно и тоже смысла не имело — каждое из них нельзя было принимать чаще раза как минимум в неделю, дабы не пострадать от алхимической интоксикации. А уж за неделю с момента применения я успею пополнить потраченное из основных запасов…

Иронично, что в итоге считаемое самым бесполезным зелье оказалось первым, что я использовал. Годилось оно, по большому счету, лишь для двух типов ситуаций — либо для того, что восстановиться после мощного ментального удара, либо если требовалось поработать над какими-нибудь сложнейшими чарами высшей магии из разряда ритуалистики. В ней как раз больше всего ценилась не личная сила, а спокойствие ума и правильность ритуалов… Не даром ведь однажды меня с полноценной группой поддержки из чародеев восьмого и седьмого ранга едва не прикончил Архимаг-ритуалист, принявший бой на своём поле и заранее подготовившийся к битве. Великий Маг, трое Высших Магов да полтора десятка Архимагов едва-едва одолели одиночку, потеряв половину группы, и притом даже взять его в плен или убить не сумели — уродец сиганул в портал в самый последний миг.

В общем, настой я принял, чем вызвал шепотки среди окружающих меня бойцов и чародеев. Чувство опасности тут же возросло на порядок — невидимые сейчас операторы магических систем, нацелившие свои чары на нас, явно напряглись от увиденного. Однако сразу же начавшая действовать алхимия оказала на меня весьма положительный эффект — аккуратно убрав фиал обратно на пояс, я замер, не двигаясь.

Ох-х… Что-то я действительно разошелся. Лезть в бутылку и вести себя как избалованный аристократический хлыщ здесь, среди чародеев, что отказались от попыток создать свой Род и остались служить Империи, было не лучшим вариантом. Армейские маги не из аристократических Родов вообще сильно недолюбливали нас, родовитых… Несмотря на то, что любой Мастер и выше получал вполне себе наследное, служивое дворянство, и их потомки получали за счет государства полноценное магическое образование, но тем не менее — они были своей, отдельной кастой аристократии. Как они сами гордо не уставали напоминать — лишь они сохранили суть и смысл изначального дворянства, которое и создавалось как служивое сословие… В общем, это сложная социальная тема, которая однажды наверняка вызовет потрясения не меньшие, чем в своё время возвышение дворянских Родов в пику боярским. Но это — социальные потрясения будущего, которые совсем не моя проблема. Пусть у Романовых голова болит…

Тем временем диалог моего вассала с полковником Алферовым подошел к концу. Купол, который не позволял любопытным ушам подслушать их, наконец развеялся, и Петр в несколько шагов приблизился ко мне.

— Разойтись, — велел полковник. — Тревога отменяется. Продолжаем патрулирование!

— Что ты такого ему пообещал? — с удивлением поинтересовался я.

— Всего лишь пришлось использовать один из заготовленных на крайний случай козырей, мой господин, — вздохнул Пётр. — Представился сотрудником Тайной Канцелярии и предъявил ему действующее удостоверение. Но теперь остается надеяться лишь на то, что мои бывшие коллеги, от которых мы и бежим, узнают об этом уже тогда, когда бросаться за мной в погоню будет слишком поздно.

— А как они вообще узнают об этом и что это за козырь? — уточнил я торопливо шагая вперед.

— Я применил Указ Канцелярии, на котором была особая Печать. О применении которой в особом отделе Канцелярии узнают в течении суток, так что дня через два-три они уже упадут на мой след. И точно будут знать, что я жив.

— Ты уверен, что оно того стоило? — поглядел я на него. — Мы же как раз этого и пытались избежать.

— Господин, поверьте — выбор стоял между этим вариантом и тем, что мы попадем в казематы, — вздохнул он. — Я надеюсь, что к моменту прибытия группы дознавателей мы уже будем в пути. Ты, Аристарх, вывел из себя полковника настолько, что он готов был отдать приказ к атаке. Что оставалось делать? В общем, либо вернемся героями, которых трогать побоятся, либо погибнем и тогда вообще плевать.

Спорить и уточнять дальше я не стал. Предстояло ещё узнать, что хотят донести до нас на военном совете, отдохнуть и затем отправиться в поход, в котором мы впервые встретимся с профессиональными армиями не последних держав на планете. Цинь — пусть слабая, но сверхдержава, а Япония — весьма близко подошедшее к этому статусу государство. Будет сложно, и мне действительно интересно, в чем состоит план нашего командования. Ибо тех сил, что я наблюдаю в Каменске, явно недостаточно для победы над такими врагами…

Загрузка...