Вести приходят издалека

73

— Маша, ты можешь мне объяснить, что с тобой происходит? Какая-то ты ненормальная…

— Ой, если начну объяснять, ни дня, ни ночи не хватит, — отмахнулась она.

— Ночь у меня свободная, — заулыбался адвокат, пододвигаясь поближе.

— У меня зато все расписано. Кузьку у нас…

Она не успела договорить, зазвонил телефон.

— Маша, это я.

— Привет, мама. Как дела?

— Все в порядке. Я все сделала и даже чуть больше.

— Сделала что? — не поняла Маша.

— Тебе уже не надо, что ли? — обиделась Алла Ивановна.

— Ой, что ты! — вспомнила дочь. — Прости, ради Бога, закрутилась… Очень надо! Ты что-то узнала?

— Я добыла снимки! — с гордостью сообщила старшая Рокотова. — Я их выкрала.

— Выкрала?! — изумилась Маша, а Камо, бессовестно подслушивавший их разговор, насторожился. — Мам, а их не хватятся?

— Даже если и хватятся, решат, что потеряли. Но это все не важно. Ты хотела узнать, нет ли у этого пациента инородных тел в мозге. Так вот, я показывала снимки заведующему кафедрой в нашей больнице, ничего там нет. И вообще, никакого оперативного вмешательства у этого больного никогда не было.

— Как не было?

— Так. Его никогда не оперировали. И никаких гематом и кровоизлияний у него никогда не было. Для его возраста — здоров как бык.

— Может, давно? Следов не осталось…

— Так не бывает. Следы всегда остаются. И на снимках томографа эти следы обязательно будут видны.

— Слава Богу, — с облегчением вздохнула Маша. — Хоть тут приятная новость. Спасибо тебе огромное, ты очень меня выручила!

— Да на здоровье! — радостно воскликнула Алла Ивановна, но тут же сменила тон на сердито-назидательный. — Маша, вы, конечно, взрослые люди, сами вправе все решать и не ставить меня в известность. Но ведь конец года, выпускные экзамены!..

— Мама, ты о чем? — прервала ее дочь.

— Как о чем! Последний месяц учиться — а Тимур едет на море! Вы другое время выбрать не могли?

— На какое море? Куда едет? — недоумевала Маша.

— Ты издеваешься? Тимур улетел на море с Ильдаром! Как это понимать?

— Ты что! С каким Ильдаром? На какое море?! — Маша даже отстранила от уха трубку и удивленно на нее посмотрела.

— С твоим Ильдаром, с Каримовым! Я думала, они и не встречаются вообще, а оказывается, вот как! Вы меня обманывали?

И тут Маша все поняла!

Как в детстве, в драмкружке, стояла она в кромешной темноте на дощатом полу и вдруг — раз! И все залито пронзительным светом. Она на сцене старого клуба, рядом с ней — все персонажи пьесы: Елабугов, Клинский, Аня, все… И теперь видно, кто сидит в кресле режиссера. Ильдар Каримов, вот кто!

А она, дура, сама сказала Каримову, что о Кузе она не так переживает, как горевала бы о родном сыне! И у него поднялась рука, он похитил Тимура!

Но мама!.. Нельзя маме знать об этом! Может, еще сможет Маша что-нибудь поправить, может, Марина поможет. Ведь не станет же Ильдар убивать собственного сына? Или станет? Она собралась с духом.

— Мамочка, ты понимаешь, это совсем ненадолго. У Ильдара какое-то мероприятие в Сочи, буквально три дня, там все будут семьями, я не могу поехать, вот он у меня и выпросил мальчишек. Ничего не случится. Сегодня пятница, ну, пару дней прогуляют. Ты не волнуйся.

— Как же, не волнуйся, — проворчала Алла Ивановна. — Все не нужен был сын, а тут потребовался! Эгоист твой Ильдар.

— Он уже сто лет не мой… Мам, ты извини, я тебе вечером перезвоню…

Она очень аккуратно положила трубку, опустилась на стул и закрыла лицо руками.

Это Ильдар. Ярославль. Владелец фирмы. И.К. Ильдар Каримов. Как она могла забыть? В юности он так подписывался в записках к ней. Он все знал. Он подставил ее, он отдал ее на растерзание своим прихвостням. Он стоит за всеми ужасными смертями, которые связаны с именем Цацаниди. Под его руководством разработан смертоносный прибор. Конечно, не только его рук это дело, под его руководством работают талантливые разработчики. Маша помнила, как перетаскивал он их из разнообразных НИИ и вузов.

Это по его приказу похитили Кузю, а теперь и Тимура. Он собирается убить Клинского и Елабугова, за то, что они слишком много знают. А потом он убьет и ее. Ей вспомнились слова, которые она услышала, стоя за дверью его кабинета. Кто работает не так тихо, как хотелось бы? Кого он только что видел? Кого он приказал погрузить и вывезти на дальнюю свалку? Да ее же! Машу! Он собирается убить ее, как только она добудет эти злосчастные документы! А она даже не знает, где их искать.

Тимка смог позвонить бабушке, предупредить… Почему не ей? Ах, черт, у нее же мобильный разрядился!

Из темного водоворота мыслей ее вырвал холодный душ. Камо, совершенно растерявшись и не зная, как вывести подругу из непонятного ступора, набрал в рот воды из графина и прыснул ей в лицо. Маша задохнулась от неожиданности, но очнулась.

— Рассказывай, черт тебя побери! — потребовал он.

— Отвези меня. Срочно!

— Куда? В милицию? Или в больницу?

— Нет. К Ильдару! Я все из него вытрясу! Я его задушу…

— Никуда я тебя в таком состоянии не повезу, — отказался Камо.

— Что? И ты туда же?! Ну и наплевать на вас на всех! — заорала Маша. — Я на такси доеду. Я пешком дойду! Пошли вы все…

Камо жестко схватил ее за плечи и потряс, боясь, что ее состояние перерастет в истерику.

— Ладно, поехали. Только я пойду с тобой. И по дороге ты мне все объяснишь, хорошо?

Он еще раз встряхнул Машу. Она кивнула, то ли от согласия, то ли от встряхивания.

Через несколько минут они в новой серебристой иномарке Камо уже неслись по направлению к центру города. Маша что-то рассказывала, путаясь и сама не понимая, что, собственно, говорит. Камо слушал и тряс головой, словно пытался утрясти в ней весь услышанный сумбур.

Они торопились. Хотя все же нет оправдания тому, что Камо решился на такой обгон на съезде с волжского моста. Казалось, он совсем чуть-чуть подал влево. Всего несколько сантиметров встречной полосы схватили колеса. Какой-то грязно-зеленый УАЗик со скрежетом снес серебристой «ауди» левое крыло и развернул ее поперек встречной полосы…

Наверное, все произошло за секунду, но для Маши Рокотовой эта секунда стала самой длинной на свете. За эту секунду она увидела все: новорожденного Тимку, грязно-зеленый УАЗик и испуганные глаза водителя в нем, мамино лицо, синяки на Кузькиных коленках, оранжевую морду КамАЗа у своего плеча, звездочки на погонах Марины Бобровой, пыльный парапет моста, весеннее-серую волжскую воду, Аню Григорьеву среди теплых пахучих сосен…

Эти бессвязные картинки сменялись, сопровождаясь медленным скрежетом, словно кто-то невыразимо сильный рвал голыми руками ржавый лист кровельного железа, которым папа обивал сарайку на садовом участке. А Маша собирала клубнику… Спелые ягоды посыпались на нее откуда-то сверху, потекли теплым соком в глаза… И тут кто-то выключил изображение, и ничего не стало. В темноте Машино сознание рассыпалось на миллиарды черных точек.