Вестник и Весна народов

Глава 5

Утром Вадим, Николай Павлович и Васнецов молча ехали в карете. На улице уже холодало, поэтому император надел шинель поверх мундира и смотрел в окно, как проносятся мимо новые пятиэтажки стандартной конструкции: бетонными перекрытиями и кирпичными стенами. Такими сейчас плотным кольцом застраивался старый Петербург, из-за чего казалось, что город в граните взяли в окружение. Но новые дома оказались не только симпатичными, но и очень практичными. Архитектор сразу заложил единое отопление и пустоты в стенах под утеплители и канализацию. Схожий проект потом разворачивали и в Мариуполе и других городах Новороссии.

Центральное отопление решили делать сразу во всем районе, согласовав проект с императором и губернатором. Это позволяло уменьшить вероятность пожаров и облегчало жизнь обычным рабочим, которые переезжали из общежитий или домов в деревне. Чугунные же батареи стали настоящим бизнесом для нового района города, Заводское все же соединилось с новым Петербургом, как горожане называли кольцо из кирпичных домов.

— Лучше держитесь, — посоветовал императору Вадим, прежде чем карета въехала на бездорожье. Воронцов, наученный печальным опытом схватился за ручку у потолка, Николай Павлович же не успел и прикусил себе язык.

— Да не гони ты так, не дрова везешь! — постучал он по перегородке между салоном и извозчиком и карета сбавила ход.

Через час езды они выбрались на равнину к подозрительно высокому забору с наблюдательными вышками и большими дымными трубами. Завод по производству взрывчатки и снарядов Вадим убрал подальше, чтобы не пугать горожан. Организовал дозор и хорошую охрану, а пару лет спустя здесь же. На основе новой стали построил цех, для литья артиллерии. Сюда подходила железнодорожная линия, по которой доставлялось сырье и вывозился готовый продукт.

— Оно? — Николай Павлович спрашивал о маленьком секрете, который ему удалось узнать от агентов.

— Оно, — даже с гордостью заявил Вадим, на что получил укоризненный взгляд от тестя.

Караул с собаками внимательно осмотрел пропуск Вадима, только после этого пустив его на объект. Пусть его портрет висел в каждом офисе, но порядок оставался порядком. На гостей Вадим тоже показал пропуски.

— Проходите, Вадим Борисович, ваше императорское величество и выше высокоблагородие, — бесстрастно поздоровался охранник.

Производство взрывчатки Вадим не стал показывать, император давно о нем знал, и государство активно покупало ее, а для военных или инженерных нужд, Вадим особо не следил. Взрывчатку производили в отдельных полузакопанных бетонных цехах с земляным валом по периметру. Готовые партии хранили раздельно в подземных складах с вентиляцией.

В целом процесс литья пушек не отличался от других заводов, разве что здесь в печах для поддержания ставил в распленном состоянии использовали газ, его добывали в тех же угольных шахтах Донбасса, но пока процесс не отполировали, запасов на серьёзный размах не хватало. Расплавленную сталь заливали в заготовки, а потом остывшие стволы вытачивали на больших станках. Вадим просто автоматизировал процесс, заменил металл и масла для закалки, получив лёгкие орудия в том же калибре, что и линейные для Русской армии.

— Интересно, но ничего прям сверх такого, — задумчиво проговорил Николай Павлович рассматривая производство.

— Николай Павлович, так это так, малый цех, — не выдержал и похвалился Воронцов, — Вадим показывай давай.

В стороне от производства стояло стрельбище, где испытывались пушки, тренировались артиллеристы и хвастались перед иностранными заказчиками. Все это объяснял Вадим, пока вел высокую комиссию на стрельбы. И вот, в окружении набитых песком мешков стояло оно. Николай Павлович никогда бы не назвал эту сложную конструкцию пушкой, в войну он их много повидал и русских, и австрийских, и прусских и французских, здесь же стояло что-то совсем новое.

— Что это? — он указал на сложную конструкцию с длинным тонким стволом, деревянными колёсами и трубчатой станиной, которая работала как опоры и использовалась при перемещении орудия.

На испытание этой сорока пяти миллиметровой прелести вышли главные инженеры завода с ящиками для боеприпасов, их крепили к станинам, чтобы заряжающий мог быстрее работать. Снаряды делали унитарные с частично сгораемой гильзой и металлическим поддоном. Гильза делалась из смеси нитроцеллюлозы и армированные вискозным волокном, остальное приходится на пластификаторы и стабилизаторы. Нитроцеллюлозу Вадим хотел получить давно, в промышленных масштабах, конечно, и получил. Переработка дерева в северных губерниях на предприятиях Воронцова Есислава, Переработка льна и марихуаны в средней полосе, а после и хлопка из Хивиии, дали не то что ключ, а ключище в вопросе производства бездымного пороха. Другое дело, что спешить здесь не стоило, ведь армия только перевооружилась на новые винтовки, и бюджет бы не потянул новые потрясения.

Вадим снял пиджак, вручил императору мощный бинокль и указал вдаль.

— Оранжевым помечены мишени, — Вадим указал на поле стрельбища, где стояли деревянные мишени с большими тряпками, — Первые три находятся на расстоянии пятисот метров, вторая на километре, третья на полуторах.

Николай Павлович поморщился. Ему многие жаловались, что корпорация Вестник вела дела в метрической иностранной системе в общем и Вадим Беркутов в частности.

Беркутов же оставил пиджак, расстегнул рукава рубашки и пошел к орудию. Император, как генерал инженерных войск если и удивился таким видом то не сильно. Вадим же раскрыл ящики для боеприпасов и приступил к наводке. Бам, бам, бам, бам загрохотало орудие, снаряд за снарядом посылая фугасы и шрапнель в мишени с такой скоростью и точностью, что спустя пару минут император убрал бинокль и стал следить, кто же первым сломается: Вадим или орудие.

В какой-то момент курсовых углов не хватило, поэтому Вадим с горящими глазами поднял орудие за станины и передвинул. Со спины было не видно его взгляд, но Николай Павлович и Михаил Семенович впечатлялись, инженеры же бежали за новыми коробками со снарядами.

Стрельба закончилась с последним заготовленным снарядом. Вадим словно вышел из транса и повернулся к наблюдающим. Как вчера футбольная команда победителей получила овации, сегодня их заслужил Вадим.

— Я честно думал, что вы состоите в гвардии, — заметил император.

— Меня освободили по здоровью, — ответил Вадим и умылся принесённой водой.

— Кхм, — подавился Воронцов. А император повернулся к генерал-губернатору и тихо сказал.

— Что же он с дочкой твоей делает.

— Не хочу знать, но она не жаловалась, — недовольно отозвался Воронцов на подтрунивание.

— Посмотрите ствол, — посоветовал Вадим и пошел налить себе воды.

— Вот, еще нашел, — со склада прибежал радостный инженер.

— Его величеству отдай, — посоветовал Вадим, пока император и губернатор изучали нарезы в стволе.

Их заинтересовало все: и почему отдача такая слабая, и почему орудие такое лёгкое, и главный вопрос сколько.

— Много, до… — Вадим чуть не показал докуда.

— А если сделать их побольше, — чуть ли не взмолился Николай Павлович.

— Это будет, — пообещал Вадим, — но потом, и точно не станет дешевле. Пока у нас нет заводов по изготовлению боеприпасов, пока не наладим производство новых порохов и металла, — загибал пальцы Вадим.

— Ну ты подумай, — начал Воронцов, понимая все прелести новых орудий на том же Кавказе.

— Так, Беркутов! — взревел Николай Павлович, — вот мы закончили черноморскую линию и перестройку Новороссийска.

Он чуть ли не сплюнул, ведь империя за последние лет пятьдесят потратила миллионов сорок на укрепления на северном Кавказе и на берегах Черного моря.

— Я думаю начать работу над укреплениями в Балтике, Одессе и Крыму и нам пригодятся новые орудия, — очень серьезно заявил Николай Павлович.

— Смотрите! Канкрин! — резко крикнул Вадим и показал в сторону, где якобы появился министр экономики.

Император схватился за сердце и встал по стойке смирно. Отпустило его не сразу, инженерам пришлось бежать за нюхательными солями в лазарет.

Император сидел на стуле с расстёгнутыми воротом пока его обмахивал адъютант.

— Вадим, подойди сюда, — позвал он Беркутова.

— Вы скажите свою последнюю волю? — недоверчиво спросил Вадим и спрятался за тестем от полетевшего в него сапога.

— В Сибирь отправлю стервонец! Паршивец! — сначала грозно, а потом все больше и больше смеясь закричал Николай Павлович. Воронцов сначала неуверенно, а потом во всю мощь легких присоединился.

От цеха к ним, крадясь как кошка подошел один из инженеров. Вадим увидел Александра Ватцлавича и тяжело вздохнул.

— Ваше императорское величество, а не хотели бы вы посмотреть на еще одну новинку? — спросил этот горе инженер. Он пришел к Вадиму еще в Петербурге с кухонным венчиком, который крутился ручкой. Ну Вадим его спустя какое-то время забрал сюда с оружейного завода Уманского. И парень докрутился.

На складе стоял его агрегат накрытый тентом. Александр улыбнулся и убрал ткань.

— Вот!

Николай Павлович и Михаил Семенович переглянулись. Император спросил первым:

— А почему здесь шесть стволов?

Перед высочайшей комиссией на станине стоял первый в мире шестиствольный пулемёт с гравитационной подачей снарядов и ручным вращением стволов.

— Вот сюда вставляется короб с патронами, — показал инженер вставляя обойму со стандартными винтовочными патронами армии в папковой гильзе и с черным порохом, — Вращаете ручку, и стволы стреляют по очереди!

Николай Павлович снисходительно улыбнулся. Периодически ему предоставляли разные прожекты для армии вот такие изобретатели.

— Зря сметесь, — немного скучающе заявил Вадим и пошел в глубь склада. Вернулся он с двенадцатью коробами под патроны скреплёнными в виде барабана, — эта игрушка дает до шести сотен выстрелов в минуту. В теории она замещает собой пятьдесят стрелков, на практике куда больше. Шесть стволов потому что есть выбор, один очень хороший или шесть не очень хороших, но дешевых. И те и те будут нарезные, и те и те нужно будет менять, но позволить мы себе пока один ствол в нужных масштабах не сможем.

— Так можно не нарезные, — предложил Воронцов.

— Нельзя, они используют стандартный патрон с пулей уманского, — объяснил Вадим.

Император уважительно кивнул и погладил аппарат. Пулемёт весил легче сорока килограмм, ровняясь с малыми пушками, а стоил больше сотни солдат в бою, уж в этом Беркутову он верил.

— И как вы его называете? — спросил Воронцов.

— Малорослый пулемет, — за место создателя ответил Вадим, — отдаём дань малой родине создателя.

***

После стрельб они отправились в город. Императору нужно было подумать. Он сидел в номере перед большим окном с видом на море, но даже так не сразу обратил внимание на ровный строй гигантских парусов. Повелители морей обошли Европу за две недели, несколько раз останавливаясь в портах Испании и Италии, чтобы продать товары и показать себя.

— Видимо, я останусь здесь еще, — заметил Николай и потянулся к телефону.

Горожане с радостью встречали торговый флот, который занял почти все свободные причалы. Люди никогда не видели сразу столько кораблей. Позже дошли новости, что Испания продала несколько старых фрегатов, но Османская Империя не пропустила их через проливы. Поэтому они остановились в греции.

Вадим же начал подготовку полка к экспедиции. Император нашел его в порту как-то днем на разговор. Николая Павловича любили, он мог гулять по Петербургу без охраны.

— Вадим, я должен спросить. Ты знаешь, какая у государства политика по отношению к империи Цинь?

— Догадываюсь, — честно ответил Вадим.

— Ты уверен, что пушки, которые ты льешь на своем заводе, а потом продаешь в Китай не ударят по нам?

— Ваше императорское величество, — Вадим принял самый серьезный вид, — я уверен, что орудия, которые мы продаем китаю нам не навредят.

— А кому ты еще продаешь? — на всякий случай спросил Николай.

— Я готовлю крупную партию на дальний Восток, для русско-американской компании. Если вы помните об укреплениях на Балтике и Черном море, то я думаю о Тихом океане.

— Хм, — хмыкнул император, — не много на себя берешь?

— Ваше императорское величество, если бы не моя помощь генерал-губернатору Живому, то у нас бы там люди с голоду померли!

— Ты опять про Мексику, — отмахнулся Николай Павлович, — ну что нам эта Испанская колония? Одни склоки и ветер либерализма в головах. А как они проиграли свою область американцам?

— Посмотрим, — все, что ответил Вадим.

— Пошли, покажешь полк, который ты собрал, — они вместе пошли на смотр войск.

Колонну пехоты возглавил Захарченко, за ним шли знаменосцы, оркестр и ровные ряды егерей и пластунов. На улицы вышли люди, чтобы проводить в дорогу солдат, пусть и немного странных.

— Ты возьми с собой пару малорослых пулеметов, на всякий случай, — попросил Николай, — я попрошу, приедет Чернышев посмотреть на твои орудия.

— Я уезжаю с армией, — сказал Вадим и посмотрел прямо перед собой, ведь стало очень страшно поворачиваться к пристальному взгляду Николая.

— Вот не был бы ты одним из владельцев русско-американской компании, я бы тебе, — Николай погрозил кулаком, ведь именно он решал кого отпускать за границу, а кого нет.

Конечно это касалось всех граждан, но русско-американская компания пользовалась некоторыми послаблениями, ведь Аляска снабжалась кругосветными путешественниками, которые плыли под америкой.

— А кто будет за тебя?

— Софья, — как-то буднично ответил Вадим.

***

Софья конечно знала, что ее муж тот еще жук, но чтобы на столько! Он оставил ей с десяток пронумерованных папок для чтения, поцеловал в щеку и сбежал. Она не успела понять что случилось, как осталась на причале провожать Вадима с дочками на руках, при ее то положении.

Император благословил экспедиционный полк на благое дело и потребовал, чтобы бойцы не посрамили честь русского солдата. Он уже хотел уехать в Петербург, но внезапно у него заболел зуб мудрости. Лейб-медик хотел уже блеснуть умением, но Воронцов вовремя посоветовал обратиться к доктору Гаазе, которые переехал в Мариуполь и учил студентов здесь. Император легко перенёс операцию, которую провели с применением наркоза и с новыми хирургическими инструментами из лучшей стали. Мариуполь в этом плане превращался в город врачей. Многие приезжали и оставались, чтобы изучать новые лекарства корпорации Вестник.

Николай Павлович с Александрой Федоровной уехали, а митрополит Лаврентий остался. И теперь сидел напротив Софьи и Михаила Семеновича в кабинете Вадима.

— Вадим специально сбежал, — уверено заявил митрополит.

— Ну-ну-у, да, — согласилась Софья.

— А с кем мне теперь обсуждать его инициативу? — Лаврентий покрутил головй, как бы разыскивая повод уйти.

— Так мы все знаем, — Софья переглянулась с отцом. Михаил Семенович ответил ей кивком и взял переговоры на себя.

— Ваше высокопреосвященство, что вы хотите?

— Ага, мериться будем? — подобрался Лаврентий, — ваше высокоблагородие, я Беркутову уже все сказал.

— Он уверен, что вы требуете невозможного! Мы не можем выделить два миллиона, — ответил Воронцов.

— Эти два миллиона пойдут на погашение волнений среди Синода.

— Что вы недовольны еще большей властью? — съязвил Воронцов, на что Лаврентий ответил притворным удивлением.

— Это нарушение постулатов господних!

— Ну, ваше святейшество, — Софья похлопала большими глазками, — ведь все создал Всевышний. Он дал человеку возможность учиться, так что же в этом грешного? Здесь, еще помнят как в греческих храмах монахи хранили и преумножили знания. Пока вы закрываетесь от общества, люди теряют веру.

Лаврентий задумчиво отвернулся. Он хотел, чтобы его поуговаривали. Ведь Вадим сделал предложение, от которого он не мог отказаться после духовных листков. Беркутов предложил церкви начать обучать врачебному делу служителей. Чтобы даже в самой отдалённой деревне женщины шли на роды не к повитухе, а к монахине или священнику. Эксперимент обещал стать интересным и вернуть церковь в дела мирские.

— Лаврентий, — по простому заговорил Михаил Семенович, — у доктора Гаазы не хватает рук. Он вместе с коллегами даже при всем желании, не может покрыть всю страну, а у государя в козне и так, дырка. Вам все только спасибо скажут.

— И свечки поставят, — добавила Софья, за что поймала снисходительный взгляд от митрополита.

— Ну хорошо, я подумаю, — Лаврентий сделал вид, что еще думает, но по нему стало понятно, что дело сделано. Когда они проводили гостья, то дочь и отец переглянулись.

— Знаешь сладенькая, мне страшно, — очень серьёзно заявил Воронцов.

— Ну, привыкай, он отец твоих внуков, — пожала плечами Софья и полезла в папку номер один, смотреть, что ей нужно было делать дальше. На первых страницах Вадим подробно расписал эту беседу и варианты ответов Лаврентию. Соврало большинство. Пугающее большинство.