Ветер стихий 2

Глава 3

После обеда, отправил на разведку Дехи. Поручив выяснить, где можно достать дохи пространства, без особого риска для жизни. Заодно, пусть расспросит народ, где находится ближайший храм Песчаных дюн и как туда пройти. Выяснит, кому требуются услуги одарённого духом специалиста. Что твориться в городе. Не намечается ли очередная войнушка, а следовательно, рост спроса на наёмников. Кто здесь власть. Завалив её кучей работы. Сама же просила. Отправился бы лично, да меня одного из поместья не выпускали, под благовидными предлогами, плюс, я плохо разбирался в местных обычаях и реалиях. Пускай и обидно, но Дехи с этим справится лучше.

Впрочем, этим вечером тоже не скучал. Сначала пришёл Риадин, выпытывать, что же с нами сегодня произошло. Мучимый любопытством. Жалуясь, что все у него спрашивали, а он, ни сном, ни духом. Затем нашёл время меня навестить мастер Закир. Немного посидели, поговорили за бутылочкой вина, которую принёс с собой. Не ради того, чтобы что-то выяснять, уже обо всём узнав из первых рук, а чтобы успокоить. Передать, у рода Фальсин ко мне нет обид. Произошло вполне рядовое событие, никак от нас не зависящее. Из которого вышли достойно, заслуживая похвалу за разумные действия. Что не стали доводить дело до настоящей вражды с семьями тех недоумков, лишь проучив их. Убитые и раненные охранники не в счёт. Пустяк, не стоящий внимания. Чужая жизнь в этом мире ценилась мало, особенно, когда её теряли те, кому положено и те, кого не жалко. Если клан Хайас при таких обстоятельствах начнёт раздувать публичный скандал, то больше потеряет, чем приобретёт. Выставив себя в плохом свете. Понятно, что по мелочи, при удобном случае, обязательно отыграется, но в разумных пределах. Поэтому расслабляться не стоило, как и слишком переживать по этому поводу.

С Аброй всё в порядке. Подумаешь, синяки да царапины. Её готовили не ромашки собирать, да стишки сочинять. Получила по морде, поделом. Значит, мало тренировалась. Будет усерднее стараться, чтобы в следующий раз не разгуливать по городу в таком виде. Позориться. Откуда-то же нужно набираться опыту. Можно считать, проходила полевую практику. То, что я вернулся без единой царапинки, было высоко оценено наставницами и отцом. Показав её результаты. Именно поэтому на неподобающий внешний вид дочери решили закрыть глаза. Вот если бы ещё и сама такой же пришла, то заслужила награду, а так, лишь одобрение.

После душевных посиделок пригласил на тренировочную площадку, позаниматься духовными практиками. Разогнать жирок. Намекнув, не дело бездельничать, бесцельно слоняясь по поместью, отвлекая других от работы. Подавая им плохой пример.

С большим удовольствием согласился. До позднего вечера не вылезал из специального, хорошо укреплённого зала для одарённых стихиями, тренируясь до изнеможения. Дорвавшись до хоть какого-то полезного занятия. Кто знает, когда в следующий раз найду подходящее для этого место, инвентарь и если не личного тренера, то хотя бы опытного советчика. Кроме того, науку заклинателей рядом со мной постигали ещё несколько совсем юных детишек, входящих в группу, которую готовил Закир. Основное внимание он уделял именно им, а я так, пристроился за компанию.

Оказавшись в рядах младшеклассников, вызвал у них повышенное веселье и подъём энтузиазма, от желания покрасоваться. Показывая, какие они талантливые. Через полчаса, сжалившись над одним глупым, неуклюжим взрослым, убедившись, что я им не соперник, принялись давать советы, показывая, как правильно выполнять то или иное упражнение. Объясняя, в чём хитрость. Закир не вмешивался, с улыбкой предпочитая наблюдать за этим со стороны. Понимая, что, уча других, они в первую очередь сами глубже осваивали подаваемый материал.

Призывать Шисса'ри Закир строго запретил, так что ребята приняли меня за обычного заклинателя стихий. Более того, не имеющего связи с хранителем рода. Не знаю, зачем так было нужно, но опровергать слова учителя не стал, сохраняя его авторитет.

Закончив тренировку, малыши разбежались по своим делам, а я, едва передвигая ноги от усталости, чувствуя себя выжатой тряпкой, побрёл отсыпаться. Однако до своей комнатушки дойти не успел. По пути меня перехватила служанка, вежливо, но настойчиво пояснив, что настолько потным, вонючим, неряшливым жильцам, не следует ходить по дому в таком виде. Будьте любезны пожаловать в баню, привести себя в надлежащее состояние. Приятное глазу и полезное телу.

Получив согласие, отвела меня в это райское место, в котором вскоре появились четыре очаровательных, легко одетых, фигуристых барышни, попытавшиеся не столько помыть, сколько изнасиловать. Ну хорошо, пускай совратить, но результат-то был бы тот же. Поскольку их намеренья выглядели слишком уж очевидными, то, заподозрив подвох, отбивался, как только мог. Отстаивая свою честь. Стараясь не показывать, насколько меня эта ситуация смущала и настораживала. Одно дело, охотимся мы, другое, на нас.

Они были слишком упрямы и настойчивы, не понимая простых слов, так что пришлось переходить к откровенной грубости и угрозам применения насилия. Даже так, с трудом удалось выгнать их отсюда за пару минут до того, как совершил бы четыре покушения на фонд выдачи материнского капитала. Держась из последних сил, на морально-волевых качествах. Больно уж дамочки показались мне ухоженными, смелыми, сказал бы мотивированными на результат. Непохожими на обычных горничных. Если только из немецких кинофильмов времён наших девяностых. Я, может, и идиот, но не настолько же. Раньше никого из четверых девушек, в том доме, куда меня определили, не видел. Да и слишком уж мастерски уклонялись от попытки выяснить их происхождение и мотивы. В то, что вдруг воспылали страстью, изголодавшись по любви, не поверил от слова совсем. К тому же, как удивительно вовремя они здесь оказались, голенькими. Совпадение… не думаю.

После такого нервного стресса долго отмокал в небольшом бассейне, выложенном красивой бело-голубой, глазурованной плиткой, в горячей воде, подаваемой по керамическим трубам. Насыщенной какими-то приятно пахнущими солями или минералами. Накрыв голову полотенцем, настолько расслабился, что сам не заметил, как заснул. Убаюканный плеском воды, теплом и покоем. Сказалось сильное истощение как физических, так и умственных сил. Сколько проспал, угадать сложно, поскольку и пять минут, и пять часов, пролетали как одно мгновение.

Не зная о том, что где-то в главном доме пятая старейшина сурово отчитывала тех самых барышень, стоящих перед ней в рядок, на коленях, понуро опустивших головы. Объясняя, что у неё найдутся и другие задачи, посильные их слабым умишкам, например, очистка выгребных ям или вычёсывания блох у собак, если не могут справиться с этой. Ведь всё устроила, практически ягодку им в ротик положила, осталось только разжевать да проглотить, а они, дуры такие, подавились косточкой. Разочаровав «добрую» старушку.

Проснулся оттого, что кто-то чем-то мягким, округлым, задел мою ногу, спросонья не разобрав, что это вышло случайно, из-за тесноты.

– Пошла вон, озабоченная самка, – раздражённо рявкнул на упрямую дуру, – Сказал же, не буду я тебя трахать ни так, ни за деньги, ни за…, – открыв глаза и сдвинув в сторону полотенце, резко замолчал, увидев смутно знакомую девушку лет двадцати пяти, явно не из той четвёрки озабоченных.

– А не боишься умереть от перелома носа? – тут же пригрозила, ошалев от таких возмутительных слов.

Испустив сильную жажду крови. Однако, мне уже было не до неё. Растерянно разглядывал остальных купающихся, коих в бассейне оказалось ещё двое. Какой-то незнакомый жилистый мужик в шрамах и женщина, с худощавой, поджарой фигурой, чем-то напоминающей гончую собаку. Несмотря на зрелый возраст и проблески седины в волосах, не набравшую ни грамма лишнего жира. Отмокающих в бассейне по отдельности друг от друга. Плюс, возле стены с лавками, тазиками и моющими средствами, заметил ещё одного парнишку лет шестнадцати, с короткими рыжими волосами, усердно натирающего себя жёсткой, обильно намыленной мочалкой. Больше всего, эта сцена напомнила о существовании общественных восточных бань, увиденных как-то в кино. Смешенных, что самое пугающее.

То-то удивлялся, помещение слишком большое для одного человека. Впрочем, если хорошенько над этим подумать, неудивительно. В мире, с дефицитом воды, слишком расточительно тратить такие объёмы на одного человека. Если он, конечно, не настолько богатый и могущественный. Насколько помню, где-то читал, в Японии в одной и той же воде в ванне могла помыться вся семья. Поочерёдно. И это в наше-то время.

Эти мысли промелькнули буквально за какое-то мгновение, сменившись узнаванием сестры Абры, которая прижигала мне рану. По глазам понял, она тоже только что вспомнила тот эпизод, отчего сильно удивилась.

– Что ты здесь делаешь? – полностью повернулась в мою сторону, ничуть не смущаясь открытой груди.

Поубавив воинственности, несколько растерявшись.

– Спал, – ответил обескураживающе искренне.

– Здесь? – повторила, удивившись сильнее.

– Ну а где ещё? – за этим вопросом спрятал смущение, стараясь не смотреть вниз.

Чувствуя себя очень неуютно. Будто поймали за чем-то постыдном прямо на месте преступления.

– Например, на кровати. Не пробовал? – посмотрела, как на дурака.

– Пробовал. Но тут показалось удобнее. О прямом запрете так не поступать не слышал, а всё, что не запрещено, разрешено. Разве нет? – начал морочить голову, уводя в сторону фокус внимания от своих первоначальных слов.

– Нет. В воде нельзя спать. Можно захлебнуться, – попыталась объяснить общеизвестную истину.

– Правда? Тогда почему у меня не получилось? – прикинулся простаком.

Открыла рот, чуть подумала, закрыла, став в этот момент очень похожей на застигнутую врасплох Абру. Нахмурившись, внимательно вгляделась мне в глаза, поинтересовавшись с пугающе мягкими интонациями.

– Ты сейчас надо мной издеваешься?

– Чуть-чуть. Вот настолько, – показал зазор, между близко сведёнными пальцами. – Это я от смущения несу всякую чушь, поскольку буквально сражён твоей красотой, о дивный цветок пустыни, спасший мне жизнь, – напомнил, что нехорошо обижать собственноручно спасённых. – Да простят меня боги, но в голове внезапно стало настолько пусто, что забыл обо всём на свете. Подлое сердце перегнало всю кровь в какое-то другое место, лишив возможности, здраво размышлять. Если кажется, что я улыбаюсь как глупец, знай, ты тому причина. Не раскроешь ли имя, манящий мираж, обещающий скорое обретение всех земных и небесных радостей? Обласкав им мой слух.

Её брови от изумления взлетели вверх, а взгляд стал несколько стеклянным. Ненадолго зависла, переваривая мои слова. Под безудержный хохот свалившегося с низенького табурета парня, уронившего мочалку, даже не заметив этого.

– Кадир, заткнись, пока не прибила! – очнувшись, ненадолго переключилась на него, поморщилась от дико раздражающего её сейчас смеха.

– Всё-всё, замолкаю, цветочек. Пополз я, а то ещё прирежешь, как опасного свидетеля, – с трудом сдерживая смех, заверил парень, закрывая рот ладонью. – Мне бы только до двери добраться, а там уже всё и всем, – туманно выразился. – Минут за пять управлюсь.

Девушка, смерив разделяющее их расстояние, огорчилась. Поняв, что не успеет перехватить болтуна. Кажется, случайно задел какую-то их внутрисемейную традицию или шутку.

– Лучше своё мне напомни, смертник? – со злостью на меня посмотрела.

– Амир из Шаль-Аллмара к вашим услугам, о услада моих очей.

Насколько мог, учтиво поклонился, приложив руку к груди. Окунув голову в воду, чтобы взбодриться и поскорее собраться с норовящими уйти куда-то в сторону мыслями. Заодно проверить, не слишком ли кровь отлила туда, куда сейчас не нужно.

– А, тот самый, – многозначительно хмыкнула, расслабившись, – Абра уже поделилась впечатлениями о своём новом друге. С которым хлопотно и тревожно. Особенно, когда он открывает рот. Пожелав, чтобы её пока оставили за тобой присматривать, а то ещё ненароком убьётся, – поделилась внутренней информацией. – Назвав шумным, глупым, бестолковым цыплёнком чаркара, не знающим чувства меры. В поисках вкусненького, заглядывающего в пасть каждому льву. Кто-то же должен их отгонять. Попросив доверить это дело ей.

– Да? А мне другое говорила, – обиженно удивился. – Сама она чур... чаркара. Предупредила, что мы слишком похожи, поэтому должны держаться друг от друга подальше. Что лучше займётся домашним хозяйством и воспитанием детей, чем останется такой же и дальше. Испугавшись, что буду плохо на неё влиять.

– Это малышка Абра так сказала? – развеселилась её сестра, недоверчиво покачав головой. – Уверен, что речь о тебе шла? Уж кто бы говорил о желании стать серьёзнее и ответственное. Её ни к детям, ни к домашним делам на расстояние выстрела лучше не подпускать. Теперь понятно, чего на тебя так сильно жаловалась. Опасалась, отец откажет, посчитав, выпрашивает не испытание, а очередное развлечение.

Это прозвучало несколько обидно, вызвав ответную реакцию.

– На вас она тоже жаловалась. И что? И ничего, – сам же подсказал правильный ответ. _ Собака лает, сосед жену радует, пока муж из похода не вернулся. Раз друг на друга повлиять не могут, так чего же из-за этого останавливать процесс, приносящий и удовольствие, и пользу.

– А собаке-то какая польза? – опешила девушка.

– Похлёбка наваристее будет. Её ведь кормят на чужих кидаться, а не мух над миской считать. Свою работу выполняет хорошо? Хорошо. За это принято награждать, а не наказывать.

– Какой же это хорошо? – оспорила утверждение, взглянув на него со своей стороны. – Вот если бы она яйца отгрызла тому мужику, тогда другое дело.

Зачем-то начала вдаваться в детали пришедшейся, к слову, поговорке, переиначенной на местный лад. Входя во вкус. Такое ощущение, выбрав сторону, интересы которой намеревалась отстаивать. Близкие ей по духу.

– Шутишь? Если не умеет переваривать толчёное стекло, спать в мешке и не любит загорать под солнцем, я бы не рекомендовал ей обижать хозяйку, которая поит, кормит и знает, где можно купить ещё пяток щенят. Поумнее.

Сестра Абры задумчиво нахмурилась.

– А кто собаку в дом привёл? Муж или жена? – заинтересовалась.

Решив в зависимости от ответа, признать бедное животное либо правым, либо виноватым. Задумавшись над тем, как бы сама поступила в такой ситуации. Окончательно развернувшись в мою сторону, подсела поближе, чтобы было удобнее разговаривать. Заинтригованная загадкой.

Женщина, с закрытыми глазами лежавшая у противоположного края бассейна, отдыхавшая от дневных забот, облокотившись о бортик, лениво приоткрыла один глаз.

– Младшая, хорош языком чесать. Пока кольцо в нос не вдели и не поставили в стойло, глупое ты животное, – ворчливо отругала. – Что-то водичка остыла, подогрей. А ты, бойкий на язычок юноша, – усмехнулась, – в следующий раз шёл бы в купальню для благородных господ, а не простых воинов. Тем более, после дневной смены. Ради собственной безопасности. Наши кобылицы уж больно впечатлительны и норовисты. Привыкшие к простой, непритязательной пище, – искоса, с насмешкой взглянула на мужика в шрамах, сохраняющего каменное выражение лица. – Над которой не нужно долго думать. Начхать, что с тобой будет, отбить-то всегда успеем, если успеем, – непрозрачно намекнула на вариативность, – но не хватало, чтобы ещё друг дружке кровь начали пускать, по поводу и без, – послышался скрытый упрёк с предупреждением.

Встрепенувшаяся сестра Абры тут же поспешила выполнить просьбу ветерана, так понимаю, своего братства. Со всем старанием. У женщины на предплечье, спускаясь до груди, виднелась большая, сложная татуировка, подобие которой, неполная, ограничившись только плечом, имелась и у моей собеседницы. Нужно отметить, на тёмно-синей коже багровый, либо же ярко-алый цвет смотрелся довольно красиво. Придавая им ещё больше загадочности и экзотичности.

С помощью огня, воспламенив даже находящуюся под водой часть тела, быстро подогрела водичку до нужной температуры. Интересное применение боевых способностей в бытовых целях. Заодно, хорошее напоминание, обниматься с этой горячей, во всех смыслах девушкой, лучше всего, когда она в хорошем настроении. По обоюдному согласию, а то одними обгорелыми ресничками, боюсь, уже моё тело может не ограничиться.

Заметно подняв температуру воды, вынудив забеспокоиться, что меня не греют, а варят, исполняя чей-то завистливый план, чуть успокоившаяся девушка вдруг вспомнила об одном упущенном моменте. Более важном, чем остальные. Пододвинувшись поближе, чтобы не мешать чужому отдыху, тихонько спросила. Такое впечатление, здесь и сейчас воспринимая меня только как интересного собеседника, а не мужчину. Правду говорят, в бане все равны, и директора, и уборщики, почти ничем друг от друга не отличаясь. Другое дело, что обычно они в одной и той же бане не пересекались, но кому важны эти детали.

– Слушай, а что там Абра по поводу нас говорила? На что жаловалась? – уточнила, хищно прищурившись с опасным блеском глаз.

Не выдержав прямого, испытывающего взгляда, вильнул своим в сторону, как назло, вниз.

– Уже и не помню, – ушёл в отказ, не желая поднимать данную тему, – Но точно о какой-то несерьёзной мелочи, не стоящей внимания.

Проследив за моим взглядом, остановившись где-то в районе своей груди, женщина с задумчивостью хмыкнула.

– Значит, на мелочь, не стоящую внимания? – зачем-то повторила, но уже с другими, пугающими интонациями, переиначивая смысл слов.

Что-то появились нехорошее предчувствие по поводу завтрашних благодарностей от Абры. Очень злой и не выспавшейся. Уж больно знакомый взгляд у её сестры. Где-то я уже такой видел. Означающий, неважно, что услышу, важно, что додумаю. Поэтому, старайся лучше.

В общем, кое-как съехал с опасной темы. Отговорившись, что мне уже пора идти, завтра рано вставать, дел по горло, устал и тому подобное, поспешив покинуть баню под довольные смешки второй женщины и одобряющие, мужчины. Но ушёл недалеко, ровно до раздевалки, обнаружив, что из корзины, куда сложил свою одежду перед посещением бани, всё пропало. Ну и куда идти в таком виде. Возвращаться нельзя. Сестра Абры, боюсь, неправильно поймёт. Ладно бы только она, а вдруг ещё и её многоуважаемый отец. Что же делать. Уловив краем глаза, как кто-то возник за моей спиной, сумев незаметно подобраться очень близко, резко обернулся, прижимаясь к стеллажу с ячейками для хранения бельевых корзин. Не знаю, кого больше всего ожидал там увидеть, но точно, не его. Передо мной предстала автокукла в виде образцового, лощёного дворецкого в форменном костюме, переделанным на местный лад. Держащего в руках стопку чистой, аккуратно сложенной одежды цветов дома Аллмара. Не той, в которой я сюда пришёл. Определённо намного лучше и качеством, и фасоном.

– Кундар Амир из Шаль-Аллмара, прошу, ваша одежда, – пусть и механическим, но хорошо поставленный, ровным, почтительным голосом произнесла бесстрастная автокукла, глядя на меня оранжевыми огоньками глаз.

– Мне поручено проводить вас в ваши покои, – тоном, не терпящим возражений, довели до меня распоряжение хозяев дома.

Деваться было некуда, да и незачем, поэтому послушно позволил помочь одеться. После чего в сопровождении аж двух автокукол проследовал заранее кем-то составленным маршрутом. По безлюдным, пустым, слабоосвещённым коридорам. Немного более длинным и кружным путём. В комнату, где уже был подготовлен столик с обильным, хорошим ужином, сервированный на одного человека.

Видимо, у Алмара этим вечером возникли какие-то свои дела, о которых мне лучше не знать. Глядишь, потом не в том месте, не в то время, намеренно или по глупости расскажу то, чего не следовало. Например, с кем и когда встречались Аллмара, насколько близко общались, чем занимались, куда какие ящики переносили, как себя вели. Был ли кто-то болен или и вовсе, отсутствовал на ужине. Слышал ли подозрительные шумы за стенкой. Сопоставив подобную информацию, собрав её из разных источников, по этим вроде бы пустякам, можно многое узнать о своей цели.

В пользу этого предположения говорили сложные замки на дверях, через которые проходили. Выполненные в виде двух механических паучков, хитрым образом, плотно сцепившихся между собой. При нашем приближении, оживая, они самостоятельно разъединялись, освобождая заблокированную дверь, украшенную узором паутины. Вновь соединяясь за нашими спинами, как только створки смыкались. Не знаю, насколько надёжен и крепок такой замок, но выглядел он весьма красивой, завораживающей игрушкой. Явно дорогой.

Ещё обратил внимание на установленные на специальные постаменты полные латные доспехи, у которых под забралами шлемов просвечивали знакомые оранжевые огоньки. Навязчиво чудилось, будто они вот-вот повернут вслед за нами головы, крепче сжимая в латных рукавицах древка алебард или двуручных мечей. Прямо как в фильмах. Но, ничего подобного не происходило. Доспехи продолжали оставаться неподвижными.

Так вот, все боковые двери на нашем пути были плотно закрыты, а с потолка на тонких паутинках, свисали маленькие костяные паучки, так понимаю, выполняющие роль камер видеонаблюдения. С ярко светящимися красными глазками, что в темноте выглядело довольно зловеще, особенно по тёмным углам, под самым потолком. Днём я что-то не припомню, чтобы видел их там. Наверное, набежали из небольших круглых отверстий, которые раньше принимал за вентиляцию.

Этот мир не переставал меня удивлять невероятным совмещением старинных традиций, быта, законов, с использованием высоких технологий, в здешнем исполнении. Наверное, такие же чувства вызывали у наших туристов в Монголии сочетания юрты, установленной в голой степи, где совершенно ничего нет, кроме песка и травы, с наличием плазменного телевизора, спутниковой тарелки и компьютера, работающих от солнечных батарей. Где, в той же самой юрте, по ночам спасались от холода сжиганием овечьего навоза, а за ней, напротив новенького джипа, ни разу не видевшего гаража, спокойно спал вьючный верблюд. Скорее всего, по моему убеждению, эти монгольские пастухи не только переживут конец света, но даже и не заметят его. Некоторое время поворчат на сломавшуюся технику, да продолжат заниматься повседневными делами. Уповая лишь на небо, да, на самих себя, а не на чью-то внешнюю помощь.

Утром ни о каких вчерашних ограничениях уже ничего не напоминало. Все двери и окна были открыты. Повсюду оживлённо работали слуги, куда-то спеша, что-то перенося, убирая, обсуждая, решая какие-то проблемы, не обращая внимания на других, пока они не мешались под ногами. Таких, как многочисленные гости поместья. Я ведь не единственный постоялец, которого приютили Аллмара, обладающие довольно обширными связями и знакомствами. Гостевые домики были забиты как гостиница в пик туристического сезона. Поэтому слуги и носились повсюду, обслуживая эту толпу благородных бездельников.

Кстати, мои кунан, что оказалось несколько неожиданным, тоже включились в общую работу, став частью действующий системы по обслуживанию поместья. Загруженные ею наравне со всеми. Перейдя во временное подчинение главному управляющему, пусть и на особое положение. Ведь у них имелся свой господин, обязанности, приоритеты, секреты. Более того, даже не входящий в клан Аллмара. Поэтому их не могли просто так наказать или заставить что-то делать против воли. Без моего одобрения. Как и привлечь к некоторым работам, допустив в закрытые для посторонних места.

При этом мои слуги выполняли только распоряжения старшего кунан поместья, находящегося на этой должности, и ничьи больше. Во всём остальном, работали наравне со всеми, питаясь из общего котла, проживая в одном месте, проводя свободное время, помогая друг другу или подменяя, при необходимости. Воспринимаясь здешними кунан как часть своего, единого сообщества, практически одной дружной семьи. Считая, ну и что, что служат разным хозяевам, пока те союзники, тем более, проживающие под одной крышей, у них общая цель. Нужно хозяйством заниматься, а остальное, не их заботы. Пусть воины воюют, строители строят, учителя учат, жрецы молятся, знать правит. У каждого своя песочница, свои игры, свой круг общения.

Конечно, даже при таком подходе, никто не собирался моих слуг допускать к вещам, связанным с тайнами, безопасностью или материальными ценностями Аллмара. Как и Дехи не стала бы откровенничать или вести себя беспечно, в первую очередь заботясь о наших собственных интересах. У всего имелись красные линии, за которые не переступают.

Не скажу, что разделяю подобную точку зрения, всё же привык к иному, но возражать не стал. Другой мир, другие правила. Я не посольство США, учить всех правильно жить. Объясняя, как сделать так, чтобы мне было хорошо.

Главное, понял, в данном случае их взаимоотношения регулировались чётким сводом внутрикастовых правил и заморочек, в которым не кунан лучше не лезть. Не только не поймут, но и начнут сопротивляться навязанным извне решениям, противоречащим их пути, традициям, верованиям.

Из всего услышанного, забавным узнать было то, что пока Дехи руководила доставкой воды на кухню, а Дайя подметала двор, кто-то из свободных слуг мог спокойно штопать мою одежду или менять постельное бельё. Принцип коллективной ответственности и общих обязанностей работал в обе стороны. Так будет продолжаться до тех пор, пока проживаю в этом поместье или пока не начну враждовать с Аллмара. Тогда начнёт действовать уже другой, в котором, каждый сам за себя.

Мне что-то ещё пытались объяснить про отдельную категорию личных слуг, но я уже не слушал. В маленькую голову большую умную мысль не запихнуть, если сильно не комкать. Или, не подавать частями. Так и не узнал, чем они отличались от остальных. Мои, кстати, значились как родовые. Так сообществу кунан представилась Дехи дочь Алии из рода Нурадин, многозначительно улыбаясь. По «секрету». С гордой уверенностью потомственной слуги, знающей меня чуть ли не с пелёнок. Часто повторяя на расспросы о моём происхождении, не велено говорить. Вот ведь хитрая лиса. И это при том, что я о себе заявил, как о вольном бродяге. Ага, с полноценно привязанным через кровь браслетом родовой знати, пусть и без гербовой метки. Вхожим в ближний круг самих бахи Аллмара. Являясь близким другом Риадина. Гуляющий в сопровождении младшей дочери главы рода Фальсин. Словом, для опровержения этого утверждения, не хватало только водить за собой знаменосца с флагом и барабанщика. Обязательно в шортиках с подтяжками. Так что в среде кунан больше поверили ей, нежели мне. Считая эти слова очередными хитрыми играми благородных, в которые им лучше не лезть.

Вспомнился старый анекдот, – Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу, прогуливаясь по Блюмен Штрассе в будёновке, с волочащимся сзади парашютом, недоумевая, что же его выдаёт оборачивающимся вслед прохожим, то ли широкие плечи, то ли волевой взгляд…

Отбросив в сторону все лишние мысли, чего зря портить настроение, первым делом отправился на тренировку. Поставив перед собой чёткую цель, как можно скорее стать сильнее. Благо, вчера запомнил, куда идти. Посчитав количество поворотов направо и налево, иначе бы точно заблудился в этом лабиринте однотипных зданий. Воспользовавшись этим нехитрым методом, наконец, нашёл нужный тренировочный зал. Их тут насчитывалось несколько штук, для самых разных нужд и персон. Не будет же владыка любоваться потными, напряжёнными, ну пусть будет спинами конюхов, решивших поддерживать хорошую физическую форму.

Войдя в зал, убедился, я далеко не ранняя пташка, а, скорее, поздняя черепашка. Внутри уже вовсю занимался мастер Закир со своими учениками. Как приятно встретить те же лица, на том же месте. Как будто и не расходились. Тепло поприветствовав знакомых ребят, с молчаливого одобрения мастера присоединился к занятиям, уже вполне спокойно, будто привычно, взаимодействуя с его учениками. Поймав себя на знакомом ощущении, похожем на то, когда записался в спортивную секцию. Да, пускай тогда было обидно, когда надо мной по началу смеялись, как сейчас, зато отлично мотивировало подналечь на тренировки, чтобы догнать и отвесить пинка зазнавшимся соплякам.

Занятия продолжались до тех пор, пока на тренировку Фальсин, все ученики были из их рода, не заглянул один из братьев Риадина, которого вчера вместе с ним встретил у ворот. Немного понаблюдав со стороны за моими неуклюжими действиями, предложил немного посоревноваться, кто быстрее или лучше сделает то или иное упражнение. Подумав, что подобное меня подстегнёт к жажде прогресса ещё сильнее, опрометчиво согласился. Не стоит говорить, кто в итоге победил. Разгромив всухую, не дав ни шанса сократить чудовищный разрыв хотя бы на чуть-чуть.

Паренёк-то оказался довольно тщеславным засранцем. Когда соревнования ему быстро наскучили, нисколько не удовлетворив жажду найти достойного соперника, предложил провести парочку учебных поединков под присмотром мастера, чтобы окончательно выяснить, способен ли я хоть на что-то, или же ничего собой не представляю. С чего-то же старшие Аллмара, таланты которых признавал, к коим причислял Риадина и Ирдис, уделяли мне столько внимания. Предположив, может разглядели какой-то скрытый потенциал. Ещё его раззадорили слухи о моих сражениях с ифритами и наёмными убийцами, придавая этакий героический ореол. Которому втайне завидовал. Считая, что справился бы намного лучше, оказавшись на моём месте. Только почему-то ему пока не доверяют серьёзные задания в отличие от старших, а ведь давно пора. Что за несправедливость.

Под неодобрительные покачивания головой мастера Закира, он разнёс меня в пух и прах, вдоволь поваляв по полу. Развлекаясь. Сознательно или нет, несколько раз поставив перед присутствующими в неудобное положение. Его техники марионетки оказалось крайне коварной штукой, заставляющей пережить не самые приятные моменты жизни. От них никак не получалось защититься. Чёртов пацан. Постоянно своими незримыми, эфирными нитями, перехватывал контроль над моим телом или отдельными конечностями. Сплетая целую паутину, на которую подвешивал и впрямь как безвольную марионетку. Которую при желании, мог легко заставить станцевать, встать на колени, либо же надавать себе пощёчин до посинения, а то и придумать ещё чего похуже. Хорошо хоть рядом находился мастер Закир, сдерживая его творческие порывы.

Самое пугающее при этом, чувство собственной беспомощности. Всё видишь, понимаешь, но сделать ничего не можешь. Ненавижу тех, кто играет от контроля, выстраивая вокруг него весь процесс.

Принеся не самые искренние, формальные извинения, со словами благодарности за уделённое время и обмен опытом, вскользь упомянув, или напомнив, не разобрал, о причинённой мне боли, разочарованный паренёк ушёл. Не оборачиваясь. Не получив в полной мере того удовольствия, на которое рассчитывал. И, такое чувство, что-то замыслив на будущее, когда ему уже не будут мешать веселиться.

– Ты как? – с сочувствием спросил Закир, подавая влажное полотенце.

Младшие ученики Фальсин, обступившие меня, как могли, принялись подбадривать, убеждая, что провёл все бои достойно, а вот мой противник, напротив, повёл себя некрасиво. Какой-же это учебный поединок. Не понимая, в чём радость победы заведомо сильного над слабым, с элементами унижения и связывания. Маленькие ещё, не испорченные знакомствами со всякими уродами. Глядя на них, почувствовал себя немного лучше.

– Хорошо. Даже лучше, чем раньше, – поморщившись, потрогал простреливший болью бок.

Вроде, рёбра целы. Что ни говори, а всё же он сдерживался.

– Шутишь? – Закир в удивлении приподнял брови.

– Нет. Вполне серьёзен. Тело-то быстро заживёт, а вот опыт борьбы с сильным противником, со вкусом поражения, надеюсь, отложиться в памяти надолго. И это хорошо. Я увидел, чего мне не хватает, за что юному бахи Аллмара большое спасибо. За осознание собственных недостатков, над которыми следует поработать, – пояснил для любопытных ребят, – Ведь, чтобы подняться на ноги и крепко на них стоять, сначала нужно упасть. Не упав же, не узнаешь, каково это. Не увидишь мир под другим углом, расширяя кругозор. Вот только не уверен, что он смог извлечь из нашей встречи столько же пользы, – многозначительно изрёк с умным видом, стараясь сгладить впечатления от своего поражения.

Как говорят англичане, делая хорошую мину при плохой игре. Неважно, что произошло на самом деле, важно, как это будет представлено публике.

– Хочешь сказать, ему тоже чего-то не хватает? – недоумённо подивился один из учеников мастера Закира. – Он же победил.

– Рассудительности не хватает нашему юному бахи Аллмара, – поделился секретом. – Как и дальновидности. Слишком вспыльчив, импульсивен, самовлюблён. Любит лесть. Легко поддаётся на провокации. Сильно не любит проигрывать. Предпочитает красоваться перед другими. Критически недооценивает слабого противника, – начал загибать пальцы, анализируя прошедшие поединки. – Несерьёзен в неинтересных лично для него вопросах. Не скрывает истинных мыслей и отношения к противнику, – сделал вид, что удивлён этим и разочарован. – На короткой дистанции, бесспорный талант в духовных искусствах приведёт его к славе, а вот на дальних, боюсь, к беде. Он, безусловно, будет отличным воином и прославленным героем, но плохим командиром. Вот что я понял за короткое время нашего тесного, – болезненно усмехнулся, – общения. Впрочем, о собственных недостатках в техниках и стратегии узнал ещё больше. К сожалению, боюсь, бахи Аллмара удовлетворился куда более простым результатом, подумав, этот парень бездарный слабак, можно расслабиться, продолжив спокойно сидеть на попе, на самой высокой, нагретой солнцем кочке. В ожидании достойного, – снисходительно улыбнулся, формируя нужное к нему отношение, – соперника.

Мастер Закир, приятно удивлённый моими рассуждениями, согласно улыбнулся, придерживаясь того же мнения. Однако, посчитав себя не вправе публично обсуждать и тем более критиковать недостатки Аллмара, разогнал учеников по местам, вернув к тренировкам. Мне же посоветовал на сегодня закончить. Напомнив, не стоит перенапрягаться, за раз замахиваясь на то, на что потребуется длительное время.

Прислушавшись к умным словам, попрощавшись со всеми, неторопливо заковылял на выход, про себя мысленно матеря чёртового пацана. Не сдерживая настоящих, негативных эмоций. Мало ли что говорил про него вслух. То другое.

Поскольку не оборачивался, чтобы оставшиеся позади дари не увидели моих гримас, то не заметил более яркий свет огоньков в глазах Аюни, как и осмысленный, внимательный взгляд, направленный в спину. Несвойственный автокукле. Когда спустя несколько минут обратил на неё внимание, Аюни уже была прежней.

Немного прогулявшись на свежем воздухе, проветрив голову и успокоившись, решил сходить ополоснуться. Припомнив вчерашний совет, в баню, которая наверняка доступна не круглосуточно для любого желающего, слишком уж расточительный расход драгоценной воды, направился в другую сторону. Даже если ошибаюсь, наткнуться на «Красиво плывущую группу в полосатых купальниках», не хотелось бы. Могу плохо кончить. Баню же для благородных мне так и не удосужились показать.

По специфическому запаху, который ни с чем не спутать, нашёл то ли конюшню, то ли хлев, то ли зоопарк, то ли всё, вместе взятое. Возле неё, как вчера и запомнилось, в тени, под навесом, располагался накрытый крышкой колодец. Раздевшись до одних штанов, закатанных до колен, с помощью длинной верёвки, вытянул наверх ведро воды. Глубина до неё была немалая, так что пришлось потрудиться. Зато результат многократно окупил эти труды. С большим удовольствием принялся обливаться холодной водой, чувствуя себя заново родившимся. Вот где пригодилось полотенце Закира, которое предусмотрительно захватил с собой. Радостно отфыркиваясь, сдувая с носа и длинной чёлки капли воды, наслаждаясь приятной, расслабляющие ноющие мышцы прохладой и свежестью, под фырканье и сопение зверей, почуявших живительную влагу, ощутил себя почти как в далёком детстве. Когда в летнем лагере прятались с пацанами за конюшней, куда ходили поглазеть на девчонок из кружка конного спорта. До сих пор помню, как классно на них сидели обтягивающие бриджи для верховой езды. Остальное, как в тумане. Сколько там держали лошадей, каких, для чего, не ничего не сохранилось. Молодым был, дурным, водясь с компанией таких же охламонов, жаждущих найти приключения на свои источники принятия решений. Хорошие были времена, весёлые. Жаль, что уже не вернутся. На этой волне ностальгических воспоминаний настроение поднялось до планки, жизнь прекрасна.

– Гхм-гхм, – позади деликатно прокашлялись хорошо знакомым голосом. – Господин Амир, какая удивительная картина. Вижу, вы наконец-то нашли место, в котором счастливы? Куда так стремились. Стесняюсь спросить, неужели вам так сильно нравятся животные? Считаете, их компанию намного лучше нашей? – послышались обиженные нотки. – А я-то всё думала, почему вас нигде не видно. Неужели вы нас избегаете? – продолжила направлять смысл своих слов в нужную сторону.

Подталкивая к определённым выводам. Намекая, где мне самое место.

– И как вам здесь? – поинтересовалась с выражением искреннего сопереживания на лице.

Желая мне добра. Старик Станиславский чихнул бы в гробу и постучал по крышке. Порываясь что-то сказать.

– Спасибо, бахи Аллмара, за то, что беспокоитесь о моём здоровье. С ним всё хорошо. Мне сообщили, вы несколько раз заходили проведать, пока я был без сознания. Приносили цветы и фрукты. Признаюсь, сильно тронут вашей добротой, – приняв подобающую позу, вежливо поклонился, в благодарность. – Жаль, не смог сказать это ещё там, на корабле, – опечалился.

Мои слова несколько сбили девушку с толку. Заставив растеряться, затронув другую, неожиданную для неё тему. Вынуждая перейти от нападения, к обороне.

– Простите, – натянуто улыбнулась, чувствуя некоторую неловкость, – но я вас не навещала. Отец оставил меня в лагере. Дальше, до столицы, добиралась вместе с ним, – попыталась развеять недоразумение.

– Как? – изумлённо воскликнул, повышая голос. – Неужели те цветы и фрукты не от вас? Но ведь мне сказали…, – растерянно захлопал ресничками, – Разве вы не само воплощение доброты и милосердия? Не прекрасная дева? Не мой друг?

Замолчал, давая ей слово. Теперь пусть попробует опровергнуть это, объяснив, какая она на самом деле и как ко мне относиться, а то нашла с кем состязаться в остроумии. Да я месяц на четырёх сайтах одновременно, в одиночку отбивался от сетевых троллей.

Соображала Ирдис быстро, так что спотыкаться о брошенный под ноги камушек не захотела. Решив перепрыгнуть.

– Конечно же, твой друг, – заверила, тут же улыбнувшись, перейдя на неформальный стиль общения.

Подтвердив сказанные ранее, на корабле, слова.

– Говоришь, моя служанка передала цветы и фрукты? – последовал то ли вопрос, то ли утверждение.

– Да. Или это всё приснилось мне в бреду? – недоумённо нахмурился, усомнившись в собственных словах.

Подготавливая основания, чтобы потом отказаться от этих слов. Мало ли что послышалось или показалось Ирдис. Пусть попробует что-то доказать.

– Сейчас узнаем. Не напомнишь, как её звали? Хочу поблагодарить за хорошо выполненную работу, – мило улыбнулась, не сводя с меня глаз.

Пытаясь понять, что тут происходит. Не прикрывается ли кто-то её именем. Или же это я задумал очередную ловушку, желая выставить её в плохом свете. Наученная горьким опытом. Уже заранее меня остерегаясь.

– Она не представилась. Да я и не расспрашивал. Плохо было. Голова почти не соображала. Поверил на слово после упоминания твоего имени. Но ведь подарки были от тебя, верно? – забеспокоился, чуть поднажал на Ирдис, вынуждая подтвердить.

Что-то подозрительно разволновалась, хотя и попыталась это скрыть. Не заигрался ли, чего-то не учтя. Или же хитрая паучиха мастерски поворачивает невинную шутку против её создателя. Сплетая встречную интригу. Я её уже бояться начинаю. Не знаю, что выкинет в следующую минуту.

Рассмеялся бы, расскажи кто, насколько мы одинаково думали в тот момент.

– Не совсем, – уклончиво. – Я попросила позаботиться об этом вопросе свою личную кунан. Рада, что подарки тебе понравился, – проявила осторожность, – но это был всецело её выбор, – отчего-то предпочла от него дистанцироваться.

Тоже подстраховалась, чтобы в случае чего избежать ответственности.

– Правда? – удивился. – Но, в любом случае, спасибо. Ведь это ты отдала ей распоряжение, – упрямо гнул прежнюю линию.

Ещё раз поклонился. Тема была временно отложена, но своё дело сделала. Вынудил Ирдис почувствовать себя неуютно, одарив незаслуженной благодарностью. Теперь, пусть попробует после такого наезжать. То же мне хозяйка положения. Тыкая словесными шпильками в моё мягкое место, пытаясь вывести из себя. Правда, непонятно зачем. Сложно сделать гадость человеку, который испытывает к тебе симпатию, если не считаешь его врагом. Для Ирдис я был кем угодно, но точно не врагом.

Думаю, позже, при первой же возможности, обязательно расспросит своих слуг, а потом Абру, пытаясь выяснить, кто же эта неизвестная благодетельница. Хотя бы из-за банальной осторожности. Поняв, что обвёл её вокруг пальца, вынуждена будет сделать вид, что этого разговора не было. Ведь всегда можно напомнить, если попросила служанку передать подарок, о чём только что сказала, то, где он. Не будет же признавать себя лгуньей.

Впрочем, чуть успокоившись, отойдя от эффекта неожиданности, проанализировав мои слова, или же интуиция подсказала, Ирдис сообразила, что что-то тут нечисто. Возможно, сказался опыт общения со мной.

– Постой. Ты ведь всё это только что придумал. Верно? – подозрительно на меня уставилась долгим, прищуренным взглядом.

Оказывая психологическое давление. Требуя дать чёткий, однозначный ответ, за который меня потом сможет подвесить на крючок. Вот ведь скользкая рыбка. В кого только такая.

– Верно, – легко признал обман.

Прямая ложь слишком опасна, да и ни к чему. У любой шутки есть граница, за которой она превращается сначала в глупость, а после, в проблему. Хотел смутить её, заставить растерять боевой настрой и мне это удалось. На большее особо не рассчитывал.

– Но я рад, что ты подтвердила нашу дружбу и свои добрые пожелания. Всё остальное, неважно, – попытался сгладить неприятный эффект от разоблачения. – Вот за это и благодарил.

– Ах ты…, – возмутилась, не сумев сразу подобрать нужных слов.

– Да-да, вот точно так же подумал, услышав твою фальшивую историю о потерявшемся, бедном Амире, которого уважаемые бахи Аллмара никак не могут найти в собственном доме. Смешнее шутки не слышал.

Вернувшись к колодцу, спокойно принялся заканчивать водные процедуры, не побоявшись повернуться к ней спиной. Ну, не утопит же. Автокукла не даст.

Некоторое время стояла тишина, сопровождающаяся плеском воды. Судя по своеобразной щекотке, мой голый торс стал предметом пристального изучения. Особенно синяки, начавшие наливаться тёмным цветом.

– Будь добра, подай рубашку, – вежливо попросил. – Пожалуйста.

Ирдис подала, но отпустила чуть раньше, чем следовала, едва не уронив на землю, вроде как из-за собственной неловкости. Пришлось перехватывать на лету, резко дёрнувшись вперёд, испытав болезненные ощущения.

– Прости, – фальшиво повинилась. – Не удержала. Засмотрелась на твоё тело, – даже, вроде как засмущалась.

– Всё хорошо, – кривовато улыбнулся, несколько секунд постояв без движения. – Другого от тебя и не ожидал. Ничего не можешь сделать как надо.

– Что ты хочешь этим сказать? – тут же взвилась уязвлённая девушка, гневно сверкнув глазами.

– Что хотел, сказал, но не сделал того, о чём подумал.

Осторожно натянув рубашку на быстро высыхающее тело, неудивительно, при таком-то климате, обойдя Ирдис, отправился на поиски столовой. Не обращая на неё внимание, чем вывел из себя ещё сильнее. Девушка была вынуждена догонять. Не оставаться же одной у задних ворот конюшни. Сомневаюсь, что пришла сюда проведать животных.

– Тебе не кажется, что переходишь границу? – спросила несколько резковато.

– Не кажется, а точно знаю, что её перехожу. Но я украдкой, пока никто не видит, – доверительным, располагающим тоном поделился своими соображениями, окончательно запутывая её. – Знаешь же, не пойман за руку, не вор.

– Я вижу! – возмутилась Ирдис, поражаясь такой наглости.

– Ты не считаешься. Мы же вместе её переходим, без разрешения, на одном участке, а значит, считаемся сообщниками, а не соперниками, – поправил заблуждение.

Ирдис потребовалось время, чтобы найти в моей логике изъян. Прекрасно поняв подтекст. Невольно испытав уважение к идущему рядом, изворотливому, несносному, загадочному парню, временами заставляющему чувствовать себя то ли в чём-то проигравшей, то ли отстающей. Но точно не идущей в ногу, что сильно задевало самолюбие, привыкшее совсем к другому. В целом он был прав, опять, но не признаваться же в этом открыто. Иначе, тогда придётся признать справедливость его упрёков в её сторону.

– Да, но мы движемся в разных направлениях, а не в одном, – возразила.

– И что? Это может считаться оправданием? – заинтересованно обернулся, заставив её на мгновение смутиться.

– Это может считаться объяснением, – поставила точку в этом вопросе.

Заметив движущееся впереди Нечто, перекрывшую дорогу, пришлось остановиться, пропуская его. Длиннющая костяная сороконожка, у которой каждая секция панциря была размером с широкий стол, и такая же плоская, этаким паровозиком, в сопровождении двоих мастеров кукольников перевозила на себе множество здоровенных, глиняных кувшинов, объёмом, чуть меньше бочки. В каких лучше всего хранить не воду, а вино или масло.

«Ничего себе, транспортное средство. Кусок ходячей конвейерной ленты» – мысленно подивился.

Припомнив повышенную, на мой взгляд, утреннюю суету слуг, попытку отмыть и принарядить поместье, обрывки разговоров, какую-то предпраздничную атмосферу, поинтересовался у Ирдис.

– Подскажи, в ближайшие дни никаких праздников не предвидится?

Проследив за моим взглядом, насмешливо фыркнула, снизойдя до объяснений глупому парню, которых он недостоин.

– Праздников, нет, а вот торжественных мероприятий, да. Наш клан устраивает официальный приём по случаю переезда в столицу. На котором здешней знати и владыкам Шаль-Сихья будет объявлена позиция и ближайшие планы клана Аллмара. С заверениями, что мы по-прежнему поддерживаем правителей Закатных пустынь, дом Сихью. Подтвердим все прежние договорённости. Преподнесём щедрые дары, – едва заметно поморщилась на этом моменте, – Попросим покровительства. Если получиться, заручимся дополнительной поддержкой. Нужно будет получить одобрение не только на право жить здесь, именно как отдельный, сильный клан, но и на право занять достойное место в кругу других бахи Шаль-Сихья. А значит, придётся много договариваться и в чём-то уступать, – последовал ещё один недовольный взгляд в сторону сороконожки. – Хотя наш владыка постарается на этом приёме продемонстрировать, что мы по-прежнему сильны, богаты, едины и многочисленны. Наши флаги всё так же гордо реют в небесах. Поэтому им тоже придётся пойти нам навстречу, договариваясь о взаимном сотрудничестве и добрососедских отношениях.

Понятно, высокая политика. Надо будет узнать, когда она начнётся, чтобы хотя бы на денёк другой покинуть этот дом, держась от него подальше. Карась, считающей себя акулой, съедается с тем же аппетитом, что и возомнивший себя креветкой. Тут нужно не заблуждаться, а мутировать. Поскорее отращивать клешни, зубы, игры или ядовитые железы. Или же отъедаться до размеров кашалота. Пока я ещё маленький для таких игр.

– Удовлетворишь и моё любопытство. Кто тебя так разукрасил? – спросила Ирдис после затянувшейся паузы, искоса бросив на меня быстрый взгляд.

– Твой младший брат. Имени не знаю. О чём нисколько не жалею, – дал знать, что мне нет до него никакого дела.

– Можно поподробнее? – искренне удивилась, предполагав, что это следы вчерашних приключений.

Поведал о сегодняшней тренировке, заставив её нахмуриться и о чём-то задуматься.

– Извини, если он доставил тебе неприятностей.

– Ничего страшного. Я не злопамятный. Поэтому предпочитаю записывать, так надёжнее, – привычно пошутил, безо всякой задней мысли. – Правда, Аюни? – обратился к автокукле за поддержкой, как молчаливому свидетелю моих привычек.

Ирдис, со странным выражением лица, одарила Аюни долгим взглядом.

– С тобой ведь так же, – благодаря хорошему настроению, не остановившись на достигнутом, продолжил мысль.

– Как? – с подозрением.

– Тоже ведь повсюду таскаешь с собой кошку, чтобы напоминала, какая ты добрая.

– Я не добрая, – поспешно сказала, чуть громче, чем следовало, не сводя глаз с Аюни.

– Добрая.

– Не добрая, – упрямо оспорила моё утверждение.

Не знаю, до чего бы договорились, если бы вовремя не появилась Дехи. Удивительно, как только нашла нас в этом лабиринте зданий и стен.

– Слушаю, – переключился на неё, заметив, что она хотела что-то сказать, дожидаясь, пока мы не закончим разговор.

– Ваше поручение выполнено, господин Амир, – почтительно склонилась Дехи в присутствии Ирдис.

– Какое? – удивился, не сразу сообразив о чём она.

Замешкавшись, Дехи бросила быстрый взгляд в сторону Ирдис, раздумывая, стоит ли говориться, или лучше подождать, пока она уйдёт. Припомнив всё, о чём её просил, расслабился.

– Ты о храме? – уточнил, не видя смысла это скрывать.

– Да, господин Амир. Я узнала, где он находится и как туда пройти. Какие будут дальнейшие распоряжения?

Прикинув список дел на сегодня, точнее, его отсутствие, загорелся желанием немедленно туда сходить. Зачем откладывать на потом то, что можно сделать прямо сейчас. Чем быстрее передам с рук на руки Сами, тем быстрее завершу миссию. К тому же, за девочкой раньше начнёт присматривать могущественная организация, у которой и ресурсов, и возможностей её защитить куда больше, чем у меня. Тут о своём-то будущем не знаешь, как позаботиться.

Перед походом в храм сходил переодеться, отправив Дехи за Сами. Напоследок, издали, крикнув раздосадованной Ирдис, которая не прочь была прогуляться, но младшему поколению Аллмара не дозволялось до приёма выходить в город, – И всё-таки ты добрая!

Сразу же поспешно покинул это место, не оборачиваясь, не дожидаясь ответа. Иначе бы узнал, насколько сильно ошибаюсь. Оставив последнее слово за собой. Мелочь, но приятно. Почему-то этот комплимент её особенно злил, заставляя инстинктивно искать оправдание или опровержение. Завтра посмотрим, к чему это приведёт. Можно ли сближаться с Ирдис, или лучше, держаться от неё подальше.

Пока клан Аллмара официально не представился высшему обществу Шаль-Сихья, показав, как именно собирается становиться его частью, на каких условиях, местные идиоты, которых везде хватало, вроде тех, с которыми вчера столкнулся, могли представлять для детей Аллмара некоторую угрозу. Ошибочно не воспринимая их всерьёз. Признавая равными себе. Видя перед собой лишь лёгкую добычу. Серьёзные игроки на политической арене города в любом случае будут дожидаться ясности с тем, чего на самом деле хотят и на что способны Аллмара. О чём с ними можно договариваться. И стоит ли. Только после этого Аллмара будет позволено, или не позволено, разбираться со всякими уважаемыми идиотами, не опасаясь сплотить против себя все городские силы. Показав себя чужаками, незаинтересованными задерживаться здесь ненадолго.

К тому же, Аллмара и самим требовалось выяснить сложившуюся в столице обстановку, кто, с кем, против кого, за что, прежде чем выпускать на волю молодёжь. Учитывая её поразительное свойство легко и быстро заводить знакомство или устраивать ссоры со своими ровесниками из других кланов. Без особого повода, не задумываясь о последствиях. Им лишь бы подраться, повеселиться, покрасоваться перед друзьями, хорошо провести время. Так пускай развлекаются, пока есть возможность, ведь юность мимолётна, но имея чёткие инструкции, с кем разрешено драться, веселиться, перед кем красоваться и в каких районах. Совмещая приятное с полезным. Поэтому молодое поколение на пару дней ограничили в свободе передвижения. Но это касалось только наследников, младших принцев, принцесс, основных учеников, детей из главных аристократических семей. Ни о каком осадном положении всего клана в целом речи не шло. Это показало бы всем не осторожность, а страх, спровоцировав агрессию.