Глава 6






Операция "Никель"




К СЕРЕДИНЕ августа 1967 года я завершил переоборудование вертолетов для Питера Николлса, Хью Слэттера и Мика Грира, прежде чем перебраться в Макути, где RLI вела борьбу с прибывающими террористическими группами. Они также искали оружие, которое, по сообщениям, было спрятано в пещере.


Подразделения пограничного контроля продолжали фиксировать проникновения небольших террористических групп через Замбези к востоку от Чирунду в то время, когда дно долины Замбези было невыносимо горячим и сухим, как кость. Солдаты догоняли и учитывали почти всех террористов, чьи бутылки с водой были либо пусты, либо содержали мочу. О нескольких террористах, которым удалось добраться до местных соплеменников выше откоса, сообщили в полицию, которая либо захватила их, либо убила. Так что ЗАНУ ничего не добился!


Это было, когда я был с RLI в Макути, офицеры и солдаты оторвали рукава от камуфляжных рубашек и отрезали штанины от камуфляжных брюк, чтобы противостоять жаре. Все носили ботинки veldskoen (велли) без носков, потому что в носках были раздражающие колючки и острые семена травы. Большинство молодых фермеров отказались от носков за много лет до этого по той же причине. В вечерней прохладе я заметил, что армейские офицеры были одеты в брюки и велли, но без носков. Они прозвали голую кожу своих лодыжек ‘носками Макути’; название, которое прижилось. Впоследствии носки vellies и Makuti были в моде у большинства молодых родезийских мужчин.




В 1967 году вертолетная эскадрилья была небольшой. Как обычно в те времена, техников было почти столько же, сколько пилотов, и каждый из них служил в полевых условиях техником-наводчиком .



Поиски тайника с оружием в конечном итоге привели RLI к месту в районе закупок Вути. Оказалось, что это был тайник, но оборудование было перемещено непосредственно перед его обнаружением. Тем не менее, было интересно исследовать узкую пещеру, чей глубокий слой гуано летучих мышей заставлял подпрыгивать при ходьбе. Выступ с одной стороны пещеры находился у основания вертикального туннеля, который вел к другому небольшому выступу на открытой стороне хребта над пещерой. Хранители оружия ЗАНУ соорудили длинную стремянку, которая давала доступ к этому отверстию, чтобы они могли обозревать все подходы; именно поэтому они вовремя обнаружили приближение RLI и перенесли свой склад оружия в безопасное место.


Мой настоящий интерес к пещере заключался в огромном количестве гуано летучих мышей, которое было очень востребовано садоводами. Признавая коммерческую ценность этого натурального удобрения, я планировал что-нибудь предпринять для его вывода на рынок, когда смогу найти для этого время. Однако я, очевидно, слишком много болтал и проиграл одному из пилотов виртуальной реальности 3-й эскадрильи, у которого было время разбить лагерь и собрать все гуано, которое он продавал в Солсбери. Во время последующих операций я обнаружил еще одну пещеру у реки Умфули в хребте Макка-ва-ка-Сунгабета. В этой пещере содержалось большее количество гуано летучих мышей, но я так и не нашел возможности извлечь из этого выгоду.


Я все еще действовал из Макути, когда 14 августа 1967 года получил приказ лететь на FAF 1 (передовой аэродром 1). Это был постоянный передовой аэродром в городе Ванки. В то время FAF 2 разрабатывался в аэропорту Кариба. Со временем должно было быть построено еще восемь таких баз. По прибытии на FAF 1 я узнал, для чего предназначался flap. Большая группа террористов (позже было установлено, что их девяносто четыре человека) пересекла ущелье Батока, расположенное ниже по течению от водопада Виктория, ночью 9 августа и преодолела расстояние почти в семьдесят миль, прежде чем родезийские силы установили контакт. Операция получила кодовое название "Операция Никель".




Ущелье Батока снова находится на том же расстоянии от нижнего правого угла этого аэрофотоснимка, что и расстояние до водопада Виктория (вверху слева). На этом снимке интересны пять линий древних водопадов, которые отступили назад на миллионы лет. Следующая линия существующих водопадов развивается на левой стороне водопада Виктория, о чем свидетельствует углубляющийся разрез, известный как Катаракта Дьявола .



Большая часть глубокого ущелья под водопадом Виктория игнорировалась при регулярных операциях пограничного контроля. Отчасти это было связано с нехваткой войск, но в большей степени потому, что этот участок границы считался безопасным. Сухая, безлюдная местность на замбийском берегу реки Замбези плюс ущелья с крутыми склонами и бурные воды с быстрым течением, в которых водится множество крокодилов, - все это, казалось, создавало идеальный барьер. Но этот переход заставил нас осознать тот факт, что мы слишком много внимания уделяли методам проникновения ЗАНУ, которые включали использование транспортных средств для достижения реки Замбези и рыбацких каноэ для ее пересечения.


Российские советники ЗАПУ, очевидно, изучили наши методы пограничного контроля и выбрали ущелье Батока как последнее место, где мы могли бы ожидать пересечения границы. Используя систему канатов, блоков и двух резиновых лодок, люди и оборудование были переправлены с северного на южный берег по бушующей воде и над ней.


Процесс начался на закате и был завершен до рассвета. Группа отдыхала на южном берегу до позднего вечера, затем начала трудный подъем на возвышенность. Избегая любого жилья, группа обошла город Ванки, затем повернула на юг, чтобы перехватить железнодорожную линию. О присутствии террористов впервые сообщили из миссии Матетси, но в отчете не указывалось их количество.


Мы должны были узнать, что одна треть сил состояла из бойцов ЗАПУ, а остальные - из южноафриканских террористов АНК. В этом был смысл, самый крупный переход на сегодняшний день. Это было совместно спланировано и запущено Джеймсом Чикеремой, который был заместителем лидера ЗАПУ, и Оливером Тамбо, внешним лидером SAANC. (Лидер ЗАПУ, Джошуа Нкомо, находился в заключении в Родезии.) Через несколько дней после поспешного развертывания своих объединенных сил они подписали военный союз, который оставался в силе на протяжении всей родезийской войны.


Силы были в четыре раза больше, чем у любой группы ЗАНУ, и все ее люди были значительно лучше обучены. Чикерема и Тамбо ошибочно посчитали, что их объединенные силы достаточно сильны, чтобы дать отпор любым силам безопасности Родезии (RSF), с которыми они могут столкнуться. Силам было поручено обеспечить безопасный проход через территорию Н'Дебеле вниз по западному флангу Родезии, вплоть до реки Лимпопо, чтобы обеспечить СААНКУ постоянный маршрут в Южную Африку.


Вся группа отдыхала в тени густого приречного кустарника, покрывающего оба берега небольшой реки Иньятуэ, где они впервые столкнулись с поверхностной водой с тех пор, как покинули Замбези. Недалеко от их позиции находился железнодорожный мост Иньятуэ на линии от водопада Виктория до Булавайо. Следуя по пересыхающему зимой руслу реки, террористы прошли под железнодорожным мостом, прежде чем обнаружить затененную точку у воды в трех километрах выше по течению. Здесь они разделяют силы по обе стороны от своих въездных путей в качестве меры предосторожности против вооруженного преследования.


В ответ на сообщение ремонтной железнодорожной бригады прибыла смешанная следственно-боевая группа из RAR и полиции. Возглавляемая майором Питером Хоскинсом, она состояла из двадцати человек, что в то время считалось серьезной силой. Следы множества людей вели родезийцев вдоль реки к железнодорожному мосту. Родезийцы развернулись в длинную линию, чтобы пересечь высокую железнодорожную насыпь, и продолжали продвигаться вперед, пока не наткнулись на густой приречный кустарник. Сосредоточившись на кустарнике впереди, они двигались с осторожностью, пока не попали под огонь с близкого расстояния. Родезийцам повезло, что они не понесли серьезных потерь сразу.


Когда через некоторое время майор Хоскинс попытался зайти с фланга, исполняющий обязанности капрала Дэвисон и рядовой Кароми были убиты, а майор ранен. Он лежал, не в силах пошевелиться, около десяти часов, прежде чем его отважный полковой сержант-майор Обри Корб оттащил его в безопасное место. Завязались три отдельные перестрелки, когда террористы вели поисковый огонь по шеренге людей, которые, хотя и были прижаты к земле, поползли в укрытие. При таком большом количестве огня в условиях глубокой тени и яркого солнечного света, когда визуальное проникновение в кустарник в большинстве мест составляло менее трех метров, оказалось невозможным обнаружить фактические точки вражеского огня или судить о расположении и численности сил террористов. Что было совершенно ясно, так это то, что подкрепление требовалось в срочном порядке.


Летный лейтенант Мик Гриер с Бобом Уайтом в качестве наводчика доставили их, затем израсходовали все свои боеприпасы по невидимым позициям террористов, прежде чем вернуться в FAF 1 для дозаправки и перевооружения. Проректор, управляемый реквизитором Гелденхейсом, оставался над местом контакта до наступления темноты, чтобы служить радиорелейщиком (Telstar) обратно в штаб бригады в Уанки. Поскольку Питер Хоскинс был разлучен со своим радиоприемником, возникла обеспокоенность за его безопасность. Перед заходом солнца одна группа SF повела боковую перестрелку с другой SF с целью укрепления обороны и огневой мощи. Во время этого перемещения пулеметным огнем была выведена из строя радиостанция. Опора получила запрос на замену рации и смогла засечь местоположение на белой карте, разложенной на открытом участке земли на правом фланге, куда переместились войска с неработающей рацией.


У Боба Уайта, сына капитана группы Дуга Уайта, была запасная рация. Высадив десант, Мик Гриер обнаружил людей, ожидавших радиосвязи. Когда он приземлился, вертолет попал под шквальный огонь. Мик немедленно взлетел, но Боб Уайт уже выпрыгнул на землю, где сразу же привлек на себя огонь террористов, который вынудил его лечь на землю.


Лежа на животе в небольшом углублении, Боб понял, что находится вне прямой видимости террористов, но он не мог пошевелиться. Боб мог видеть солдат, которым требовалась рация, но он не мог добраться до них. Затруднительное положение Боба заключалось в том, что у него была исправная рация без антенны, а войска с исправной антенной были слишком далеко, чтобы передать ее ему.




Боб Уайт .



После некоторого раздумья Боб достал из своего летного комбинезона отвертку, которую он воткнул в гнездо антенны радиостанции и попробовал связаться с Миком Гриером, беспомощно наблюдавшим за ним сверху. К изумлению и облегчению Боба, он получил ответ и смог осуществлять дальнейшие передачи, когда к нему обратились с просьбой сделать это. Преимущество наличия работающего радио перевешивало дискомфорт от получения острого электрического удара по руке каждый раз, когда он передавал. Теперь, когда появились дополнительные войска, войскам был предоставлен прикрывающий огонь, чтобы добраться до Боба.


Перестрелка продолжалась до наступления темноты, но на каком-то этапе инспектор Филлипс из BSAP, прибывший с подкреплением, получил пулевое ранение в голову, которое на всю жизнь приковало его к инвалидному креслу. Любое движение на земле вызывало шквальный огонь террористов, которые, как все слышали, говорили на зулу, том же языке, что и Н'дебеле. Старший сержант Обри Корб, который также прибыл с подкреплением, вызвал, но не получил ответа от майора Хоскинса. Все оставалось спокойно, пока войска оставались на месте. Поскольку движение или звук вызвал немедленную реакцию противника, Обри Корб знал, что Питер Хоскинс, если все еще жив, будет хранить молчание, если не будет абсолютно уверен в расположении дружественных сил. Примерно в 22:00 RSM находился на возвышенности на краю места контакта. С этой позиции он выпустил сигнальную ракету Icarus, зная, что Питер Хоскинс распознает ее как выпущенную с позиции RAR. Питер узнал характерный шлейф почти прямо над собой и немедленно позвал из темноты. Во время спуска, чтобы забрать майора, Обри Корб случайно обнаружил серьезно раненого инспектора Филлипса.


Помимо темноты ночи, было решено, что эвакуация пострадавших Миком Гриером на единственном доступном вертолете была слишком опасной, поскольку его посадочный фонарь, несомненно, привлек бы огонь противника; поэтому для доставки в отдаленный район был использован альтернативный вариант - моторизованный железнодорожный вагон. Но для этого пришлось перенести пострадавших на три километра от зоны соприкосновения по пересеченной местности непроглядной ночью. Майор Хоскинс настоял, чтобы инспектору Филлипсу предоставили единственные доступные носилки, потому что он считал состояние полицейского более серьезным, чем его собственное. Сам Хоскинс попал в серьезную переделку, получив ранение в верхнюю часть бедра прямо рядом с бедренной артерией. Ему удалось заткнуть рану тканью, чтобы остановить сильный поток крови, но он потерял так много за время долгого ожидания, что был едва в сознании во время поездки на грубых самодельных носилках.


На рассвете войска осторожно двинулись вперед только для того, чтобы обнаружить, что террористы освободились ночью. В результате зачистки района было обнаружено пять убитых террористов и свидетельства того, что другие были ранены. Большое количество российской техники, потерянной во время боя и бесшумного отхода, было разбросано по большой территории. Несмотря на отход, не было сомнений, что мы имели дело с бойцами нового поколения. Агрессия и эффективность, продемонстрированные ЗАПУ и СААНКОМ в Иньятуэ, показали, что они оба были готовы и способны сражаться и вряд ли повернули бы назад к Замбии, как можно было ожидать, исходя из опыта общения с ЗАНУ. Скорее всего, они продолжались бы в южном направлении через заповедник Ванки или вдоль его восточной границы, которая проходила по железнодорожной линии.


К 10 часам утра были доступны три дополнительных вертолета, и следопыты обнаружили, что террористы не выполнили приказ о полном отходе. Первоначальная оценка заключалась в том, что в темноте они разделились на три отдельные группы. Одна большая группа и одна поменьше направлялись на юг, в заповедник Ванки, а очень маленькая группа из четырех человек отправилась на юго-восток вдоль железной дороги. Засада была устроена недалеко от железнодорожной деревни Детт, где были убиты четверо террористов.


В течение двух дней следопыты продвигались вперед, но испытывали некоторые трудности с получением четкого руководства по самой большой группе, потому что террористы рассредоточились, используя методы противодействия слежению, когда они двигались по открытой местности саванны. Местность была абсолютно сухой, поэтому ключом к их обнаружению должна была стать поверхностная вода.


В связи с общим движением на юг возникла необходимость передислоцировать силы. Штаб бригады № 1 под командованием бригадного генерала Годвина и офицеров его штаба майоров Мак Уиллара и Баттонса Уэллса-Уэста переместился в Шапипан в течение следующего дня, 18 августа. FASOC, которым командовал лейтенант авиации Дуг Батлер, вместе с большим количеством барабанного оружия Avtur, был размещен рядом со штабом бригады.


К тому времени, когда наши четыре вертолета прибыли в Шапи-Панс, лейтенант Ян Уордл и его боевая группа RAR-трекеров шли по следам небольшой группы, насчитывавшей, по оценкам, пятнадцать террористов двадцатичетырехчасовой давности. На следующее утро Йен сообщил, что проезжал мимо загонов для носорогов, где в национальных парках выхаживали больных или травмированных носорогов, возвращая им здоровье. Террористы не видели воды с тех пор, как покинули Иньятуэ, и двигались вдоль ряда емкостей для воды, которые были добела запечены и высохли до костей.




Автур барабанит .



Чуть позже в тот же день я возвращался с задания по развертыванию, когда бригадир Годвин попросил меня отклониться, чтобы установить точное местоположение Йена, потому что он только что сообщил, что отстает от террористов на два часа и собирается войти в лесистую местность. Установив местонахождение Йена, я вернулся в Shapi Pans, чтобы заправиться. Затем бригадир Годвин попросил меня вернуться к Иэну Уордлу с запасом воды, потому что Иэн был уверен, что близок к установлению контакта.


Я встретил Йена и его черных солдат на крошечной поляне в глубине заросшей деревьями зоны. Все были мокры от пота и, наполнив бутылки водой и утолив жажду, с удовольствием поливали холодной водой свои и без того насквозь промокшие тела. Наблюдая за этими людьми, я задался вопросом, как поживают террористы, у которых не было воды с тех пор, как они покинули Иньятуэ. Грязный, небритый и кипящий энтузиазмом Йен сказал, что выйдет на связь менее чем через два часа, и отправился во главе своих людей. Все они скрылись из виду прежде, чем у меня появился шанс развернуться и взлететь.


Не успели мы заправиться в Shapi Pans и устроиться за чашкой чая, как Баттонс Уэллс-Уэст подбежал сказать: “Поднимайтесь в воздух, чоп, чоп", - Уордл вызвал ‘контакт’ по своей высокочастотной рации. Мы слышали сильную стрельбу во время передачи, но с тех пор ничего не слышали и не можем связаться с ним. Пожалуйста, поезжайте туда и выясните, что происходит ”.


Направляясь обратно с Бобом Уайтом, которого я взял в качестве своего техника, я безуспешно попытался вызвать Йена. Мы заметили густой дым, поднимающийся из кустарника далеко впереди, и поняли, что это недалеко от того места, где мы в последний раз видели Йена. Еще до того, как мы прибыли наверх, мы увидели, что огонь вырывается наружу, извергая густой черный дым. К нему уже направлялось множество ястребов, чтобы полакомиться насекомыми, потревоженными огнем. Я звал снова и снова, но ответа не было.


Мы вышли на орбиту над уже выгоревшим участком леса, прежде чем ответил глубоко дышащий и явно взволнованный Иэн Уордл. Я сказал ему, что мы были очень обеспокоены, так как ничего не слышали после его звонка ‘контакт’. “Черт возьми, не парься. Мы убили большинство ублюдков, но думаем, что нескольким удалось сбежать. Теперь здесь безопасно. Спускайся и посмотри. Я попрошу пару моих людей присмотреть за вертолетом ”.


Я передал хорошие новости Бригаде и нашел достаточно большой просвет в деревьях недалеко от того места, где я видел Йена, размахивающего своей картой. Вся территория была выжжена дотла, поэтому вертолет пришлось посадить на землю очень аккуратно, чтобы ограничить завихрение черного пепла, выброшенного несущим винтом. Йен и его люди были черными с головы до ног. Белизна глаз и зубов и розовость ртов, окруженных матово-черными лицами, подчеркивали их широкие ухмылки. Это были очень счастливые ребята, которые прошли через очень шумный, хотя и недолгий опыт. Йену не терпелось провести нас, шаг за шагом, через каждое действие.


После отхода от воды обновленные войска двинулись эшелонированным строем по обе стороны от следопытов, двигавшихся в густой тени под высокими деревьями. Йен был рядом с ведущим следопытом, когда он заметил движение под стволом дерева, которое было повалено слонами. Его глаза немедленно сфокусировались на безошибочных очертаниях ствола и сошек русского пулемета РПД. Он инстинктивно открыл огонь. К ним присоединился весь позывной, когда движение террористов было зафиксировано на площади площадью не более тридцати квадратных метров, сосредоточенной в точке, где Йен сосредоточил свой огонь. Внезапно с этого места двойной взрыв потряс местность и вызвал пожар в кустарнике.


Ответные действия террористов были ограничены перед лицом подавляющей огневой мощи RAR, и большинство террористов погибли на месте. Когда стрельба прекратилась, отряд осторожно двинулся вперед. Послышались стоны, прежде чем они перешли в крики, когда один террорист в горящей одежде появился из-за другого упавшего дерева. Йен свалил его одним выстрелом, и зачистка продолжилась прямо по территории. Убедившись, что живых террористов поблизости нет, Йен собрал своих людей для осмотра местности. Люди, которые были справа от Йена во время перестрелки, заметили восьмерых террористов, прорывавшихся группой. Они знали, что на их счету трое, которых Йен нашел лежащими на некотором расстоянии от основной группы из восьми мертвецов, но пятерым удалось спастись.


Йен готовился продолжить наблюдение за выжившими, когда бригадир Годвин приказал ему подготовиться к подъему. Пилот-проректор доложил об огромных масштабах пожара, и было решено направить свежие силы впереди выживших, которые направились в южном направлении, вероятно, опережая быстро распространяющийся пожар в кустарнике.


Йен продвинул своих людей почти на девяносто километров менее чем за сорок восемь часов, так что, хотя сам Йен был разочарован тем, что его отстали, его люди заслужили перерыв после хорошо выполненной работы. В тот вечер в шатре офицерской столовой бригады бригадир пригласил Йена рассказать о событиях для собравшихся офицеров RAR и ВВС. Как и у многих офицеров нашей армии, речь Иэна Уордла была несколько натянутой, но его брифинг был наглядным и забавным. Об инциденте с террористом-поджигателем он сказал: “Этот человек кричал, горел и вообще доставлял неприятности, поэтому я застрелил его”.


Рота раненого майора Хоскинса из RAR была передана майору Рэю Хаудену, который вместе с ротой под командованием майора Тэффи Марчант основал передовую базу на плотине Лимпанди недалеко от юго-западного угла охотничьего заповедника. Мюррей Хофмейр был прикреплен к этой базе для содействия развертыванию войск для операций вдоль реки Гвабазобуя и ботсуанской границы, которые образовали воронку, через которую, как ожидалось, должна была пройти основная террористическая группа. Из Шапи Пэнса были направлены два боевых подразделения "трекер" для обнаружения и нейтрализации пяти террористов, которые пережили контакт с Иэном Уордлом.


Как гром среди ясного неба в Шапи Панс прибыл вертолет южноафриканской полиции (SAP) Alouette III. Первое, что я заметил в вертолете SAP, было то, что он был оснащен Becker Homer, который мы еще не получили. Пилот ВВС Южной Африки, лейтенант ‘Хорек’ Уэсли, был откомандирован в SAP для управления вертолетами, принадлежащими полиции. Он сказал нам, что его послали из Катимо Мулило в Юго-Западной Африке и что за ним должны были последовать дополнительные вертолеты SAP. Это было из-за того, что южноафриканские террористы из АНК были связаны с ЗАПУ.


В течение двух дней после контакта с Иэном Уордлом в Shapi Pans было тихо, поэтому я воспользовался возможностью посетить крупную передвижную перерабатывающую фабрику Пола Гробелаара, на которой перерабатывались все туши слонов и буйволов с операции по отбору дичи, которая велась в заповеднике Ванки. Этот неприятный периодический забой животных был необходим для контроля роста популяции, но для этого требовалась поддержка Пола, чтобы гарантировать, что ни одно уничтоженное животное не пропало даром и что всему было найдено хорошее применение.


У Пола была небольшая Cessna 140, на которой он летал, чтобы обнаружить небольшие стада примерно из двадцати слонов. Затем к выбранному стаду были направлены два егеря. Они зашли с подветренной стороны, чтобы проникнуть прямо в стадо, прежде чем сначала застрелить детенышей, поскольку это мешало взрослым убежать. Уничтожение взрослых требовало быстрой стрельбы и крепких нервов, в то время как огромные звери носились вокруг, крича в сердитой панике, часто нападая на мужчин. Из-за их меткости и знания жизненно важных точек со всех сторон, было почти неслыханно, чтобы рейнджеру пришлось использовать второй выстрел, чтобы прикончить раненого джамбо. Они действительно ненавидели эту задачу, но настояли на том, чтобы отстреливать животных самим. Поскольку они так сильно любили животных, они отказались предоставить это другим охотникам. Они не преминули уничтожить каждого члена выбранной группы, потому что любой слон, избежавший бойни, наверняка посеял бы панику в соседних стадах.


Два детеныша джамбо, осиротевших из-за браконьеров, охотящихся за слоновой костью, бродили по лагерю в Шапи Панс. Они любили людей и были немного надоедливыми. Несмотря на то, что они были маленькими по слоновьим меркам, они были удивительно мощными и могли помыкать кем угодно, желая, чтобы его покормили и поцарапали. Их интерес к вертолетам вызывал некоторое беспокойство, но, кроме следов соплей на обзорных панелях, они не причинили никакого вреда. Годы спустя, в 1982 году, я видел тех же двух слонов. К тому времени они были почти полностью выращены в парке львов и гепардов Оззи Бристоу близ Хараре (новое название Солсбери).


Я знал Вилли де Бира и боялся его со школьных лагерных дней в казармах Инкомо, где он был полковым сержантом-майором. Теперь уволившийся из армии и служащий рейнджером в национальных парках, Вилли предложил взять меня на операцию по отлову буйволов, которая из-за нехватки никеля проводилась днем. Буйволов обычно отбирали ночью с помощью мощных прожекторов на специально сконструированных автомобилях. У того, который мы использовали, в металлических бортах были отверстия диаметром 40 мм, показывающие, насколько опасными могут быть рога буйвола.




Вилли и ван Хеерден .



Машиной управлял молодой рейнджер лет тридцати по имени ван Хиден, а мы с Вилли сидели на переднем сиденье. Четыре чернокожих егеря-следопыта стояли позади нас, держась за поручень, который проходил вокруг задней части открытого транспортного средства. Мы были далеко к юго-востоку от Шапи Панса, разыскивая на песчаной дороге свежие следы бизонов, когда один из следопытов указал на дорогу и сказал, что там были следы чьих-то ботинок, двигавшихся в противоположном от нас направлении. Мы остановились, и без колебаний трекер сказал, что это было сделано не более чем двумя минутами ранее.


Я сразу узнал рисунок подошвы. Это был хорошо известный рисунок обуви с цифрой 8, выдаваемый террористам. Песок все еще сочился по краю следа. Понимая, что мы прошли рядом с террористом, который, очевидно, пытался вернуться в Замбию, я предупредил рейнджеров, что существует вероятность того, что вместе с ним другие террористы сошли с дороги. Мы развернулись и прошли совсем немного по следу, когда он свернул с дороги влево, в кустарник.


Вилли, проигнорировав мой совет продолжать движение, выбрался из машины и прошел небольшое расстояние по следам, вооруженный только дротиком, который предназначался для усыпления буффало. Он крикнул невидимому террористу сдаваться. Ничего не произошло, поэтому Вилли вернулся к машине. Я порекомендовал мне сесть за руль автомобиля и высадить молодого рейнджера с одним из следопытов в засаде, как только мы выедем на дорогу и скроемся из виду. Это было согласовано. Когда мы проехали около 150 метров и слева от нас оказался густой кустарник, я перевел рычаг переключения передач в нейтральное положение, сохраняя обороты двигателя, и применил мягкое ручное торможение. Двое мужчин спешились, и мы продолжили путь в Шапи, чтобы собрать войска.


Когда мы возвращались после захода солнца, на дороге лежал мертвый террорист. Он появился, как только мы уехали, и перебежал дорогу, подождал некоторое время, затем перебежал по диагонали на другую сторону. Его следующий переход был бы направлен прямо к скрытому рейнджеру, который встал и призвал террориста сдаваться. Несчастный террорист поднял свое оружие, но ничего не знал о пуле "магнум" калибра .375, которая снесла один позвонок с его шеи. Ван Хиден сказал, что целился в шею, потому что понимал, что для целей идентификации важно не повредить лицо.


Молодой рейнджер был глубоко обеспокоен тем, что его могут обвинить в убийстве, и чувствовал себя виноватым, потому что в винтовке SKS, которой был вооружен этот человек, был только один патрон. Когда изучение бумаг и записной книжки, имевшихся у террориста, показало, что он был в Иньятю, рейнджер смирился с правовой ситуацией, но оставался потрясенным и подавленным из-за того, что убил человека.


В тот же день были обнаружены следы пятерых выживших после контакта с Иэном Уордлом, которые проследовали по ним в густом кустарнике недалеко от охотничьего ограждения на юго-восточной границе Национального парка. На призыв террористов сдаться ответили автоматным огнем. Под прикрывающим огнем офицер RAR прополз вперед и бросил фосфорную гранату. Эта единственная граната выбросила фосфор на всех пятерых террористов, чьи тлеющие тела были найдены близко друг к другу во время зачистки места происшествия.


Ранее в тот же день патруль RAR заметил двух террористов, набиравших воду из кастрюли Leasha. Огонь на дальние расстояния был открыт слишком рано, когда эти двое заметили войска. Один прорвался на север, а другой на юг. Человек, который побежал на север, был проигнорирован войсками, но позже в тот же день был убит егерем. Следы второго двигались на юг и привели следопытов RAR к месту отдыха, из которого в спешке ушли около шестидесяти террористов.





Катастрофические двадцать четыре часа




СЛЕДОПЫТЫ БЫСТРО ПРОДВИГАЛИСЬ по следу, который показал, что террористы пробежали значительное расстояние по открытому кустарнику. Когда следопыты достигли точки, где террористы прорвались через игровое ограждение, прибыл лейтенант Ник Смит, чтобы принять командование дальнейшими действиями вместе с дополнительными войсками, переброшенными Хоффи.


Два вертолета из "Шапи Пэнс" (я все еще отсутствовал с Вилли де Биром) присоединились к Хоффи в переброске других войск под командованием лейтенанта Кена Пирсона. Приказ Кена состоял в том, чтобы устроить засады на реке Ната прямо на линии Лиши Пан и в том месте, где террористы пересекли игровое ограждение. Было темно, когда вертолеты, управляемые Джоном Роджерсом и Иэном Харви, вернулись в Шапи Пэнс, где Крис Диксон, который недавно прибыл, присоединился к ним и ко мне в вертолетной переправке топлива на следующий день.


Всю ночь напролет при яркой полной луне мы перевозили топливо в локацию сразу за игровым ограждением, недалеко от пограничного маяка в Ботсуане, известного как Точка 222. Это была тяжелая работа, потому что мы смогли поднять только две бочки Автура в наших подвешенных грузовых сетях до точки 222, но затем нам пришлось использовать одну из них, чтобы вернуться в Shapi Pans за следующей загрузкой. Конечным результатом полетов четырех вертолетов в течение ночи стало то, что на удаленной передовой базе материально-технического обеспечения на рассвете было доступно только двенадцать полных бочек Автура.


В начале подъема топлива пропеллер Гелденхейс, управлявший на высоте самолетом Provost, обеспечивал связь между солдатами на земле, штабом Tac и бригадой. Первый признак беды появился, когда сержант-майор Тимития сообщил реквизитору, что в Ника Смита стреляли и что он попал под шквальный огонь. Больше ничего не было слышно. Ник Смит не смог выйти на связь по КВ-радио в запланированное время для репортажа - 18.00, и не было никакого ответа ни на один звонок из Prop, двух рот или штабов бригады. Когда Кен Пирсон зарегистрировался по расписанию, он сообщил, что слышал сильную стрельбу из района, где жил Ник Смит, и сказал, что не может связаться с Ником по УКВ. Глубокое беспокойство уже охватило меня, поскольку Проп продолжал безуспешные попытки дозвониться до Ника. Я помню, какое впечатление на меня произвели хладнокровные манеры и эффективность Пропа в передаче того, что нужно было сказать.


Проп тогда был PAI (инструктором по вооружению пилотов) в 4-й эскадрилье, что поразило меня, потому что, будучи моим бывшим учеником, он казался слишком молодым для выполнения такой ответственной работы. Прошло некоторое время, прежде чем до меня дошло, что я был таким же молодым в похожих обстоятельствах.


Еще больше страданий добавилось в ночь, когда реквизитор передал ужасную новость о смерти Кена Пирсона. Кена застрелил один из его собственных людей, когда он переходил из одной позиции засады в другую. На рассвете я вылетел из пункта 222 в штаб-квартиру компании, где Хоффи угостил нас с Бобом Уайтом очень желанной чашкой кофе, пока мы заправлялись из его уменьшающихся запасов Avtur. Из еды у него были только консервированные сардины в томатном соусе. Ничего не съев со вчерашнего завтрака, я смог справиться с холодной рыбой и сухарями из сухого пайка, готовясь к тому, что обещало быть долгим днем.




Спереди слева: Реквизитор с инструкторами 4-х эскадрилий: Пэт Меддоус-Тейлор, Билл Джелли, Кен Эдвардс (OC), Нобби Найтингейл, Роб Таскер и Джастин (Varky) Варкивиссер. Сзади: Крис Вайнманн, Билл Бакл, Хью Слэттер (сидит на поручне навеса), Джон Бенни, Марк Маклин и Гарольд Гриффитс .



В какой-то момент ночью Джон Роджерс доставил майора Мак Уиллара из Шапи Пэнса самолетом в штаб-квартиру компании. Мак все еще обсуждал это с командирами рот Рэем Хауденом и Тэффи Марчант, когда Иэн Харви позвонил в оперативный штаб и сказал, что его привлек к игровой ограде дым, поднимающийся от небольшого костра. Здесь он обнаружил нескольких солдат Ника Смита в состоянии отчаяния. Они сообщили, что у них закончились боеприпасы после контакта со многими террористами в засаде, но не знали, что случилось с Ником Смитом или Тимитией.


Джон Роджерс и Хоффи отправили Мак Уиллара с войсками и запасными боеприпасами вперед, чтобы соединиться с этими людьми. К тому времени, когда он прибыл, остальные войска Ника Смита, привлеченные шумом вертолета Йена, также были там. Мак отправился с войсками к месту засады, где он нашел тела Ника Смита и сержант-майора Тимитии. Тем временем я подобрал одного-единственного террориста, захваченного на данный момент. Он был уроженцем СААНКА, который запаниковал во время перестрелки и был найден и арестован местными жителями, живущими в небольшой племенной деревне примерно в восьми километрах отсюда.


Хоффи и я приземлились на месте засады, когда следопыты подтвердили, что район безопасен и террористы хорошо очищены. Они покинули эту позицию в направлении, которое должно было привести их прямо к позициям для засады, подготовленным Кеном Пирсоном. Я присоединился к осмотру места контакта, который показал, что террористы двигались по открытой местности, которую они, очевидно, выбрали как идеальное место для убийства из подготовленной засады. Затем они описали широкую левостороннюю орбиту и устроили засаду в форме полумесяца вдоль края полосы кустарника с видом на выбранное место убийства. Здесь они вырыли неглубокие щели от снарядов, чтобы дождаться прибытия войск, которые, как они знали, должны были быть поблизости, потому что слышали, как вертолет Хоффи выкрикнул позывной Ника у забора.




Место засады. Вертолеты припаркованы на ‘поле боя’, линия засады проходит сразу за лесным поясом. В белых рубашках: офицер СБ, его помощник и заключенный СААНК .



Террористы, возможно, были вынуждены организовать засаду заранее, когда войска левого эшелона собирались нанести удар по правой стороне линии их засады. Однако к этому времени Ник и Тимития были поравняны с пулеметами РПД, расположенными в центре линии засады. Ник был полностью беззащитен без всякого прикрытия, в то время как Тимития был рядом с одиноким деревом. Последовавшая перестрелка была интенсивной, и было ясно, что Ник и Тимития использовали намеренно прицельный консервативный огонь, в то время как другие войска израсходовали свой ограниченный запас боеприпасов. Оглядываясь назад, можно сказать, что стандартного выпуска из двух полных магазинов и всего двадцати патронов в запасе было слишком мало для ситуаций, подобных этой. Это был тяжело усвоенный урок!


Очевидно, что восемь мертвых террористов, пятеро из которых были вооружены автоматами РПД, в центре линии засады были уничтожены смертоносным точным огнем Ника и Тимитии. Дерево, за которое Тимития держался, стреляя из своего пулемета MAG с бедра, было изрешечено пулями высоко над его головой с единственной царапиной от пули, попавшей ему в голову. Большинство попаданий пуль в его тело произошло после смерти. Судя по его стреляным гильзам, Ник побежал прямо к линии засады, прежде чем упал, потому что без какого-либо прикрытия открытая агрессия, должно быть, была его единственным вариантом.


Наибольшую озабоченность вызывало то, что террористы забрали УКВ-рацию Ника. Также забрали винтовку FN Ника, магазин Тимитии и несколько упаковок, которые были сброшены, когда началась стрельба. Захват террористами одежды SF представлял большую проблему, чем радио, потому что все запасные батареи все еще находились у одного из выживших RAR.




Тела двух террористов .



Только когда стало известно о пропаже рации, Хоффи смог разобраться в УКВ-звонке, который он получил от африканского мужчины с просьбой приехать и забрать раненых. Звонивший использовал слово ‘вертолет’ вместо обычного ‘Циклон 7’, когда звонивший не знал личного позывного пилота вертолета. Хоффи пытался заставить этого абонента сообщить ему locstat (привязку к сетке) своего местоположения. Ответа не последовало, поэтому Хоффи продолжил то, что делал.


Было много свидетельств того, что несколько раненых террористов покинули место засады вместе с основными силами. Вдоль тропы RAR-трекер обнаружил следы волочения, ведущие к зарослям кустарника в стороне от следов, которые свидетельствовали о том, что группа шла гуськом. Здесь были найдены тела еще двух террористов. Я заскочил, чтобы сфотографировать эти тела на обратном пути в пункт 222.


Внезапное изменение курса террористами, которые направлялись прямо к местам засады RAR на реке Ната, должно быть, было вызвано звуком выстрела, в результате которого был убит Кен Пирсон. Боевая группа следопытов под командованием лейтенанта Билла Уиналла наткнулась на следы, идущие от реки Ната, около 10 часов.


Вертолет SAP прибыл в пункт 222, где пилот указал, что он хотел бы принять участие. Однако мы не могли дать ему задание, пока нам не были даны инструкции о том, как он, его техник и его самолет должны были использоваться и какие ограничения, если таковые имеются, применялись. Тем не менее, и пилот, и техник смогли помочь в допросе заключенного саанка, который мог говорить только на африкаанс и коса. Они установили, что группу возглавлял человек из СААНКА и что он отвечал на радиовызовы на африкаанс.


Джон Роджерс пилотировал вертолет SAP, в то время как двое южноафриканцев удерживали пленного SAANC и прослушивали его УКВ-передачу, когда он пытался получить ответ от лидера террористов. Джон следил за Беккером Гомером, надеясь узнать направление, но ответа не последовало. В надежде, что лидер террористов подслушивает по радио, заключенный передал подготовленное сообщение на африкаансе и, используя свой собственный псевдоним, рекомендовал лидеру сдаться, поскольку не было никаких шансов, что кто-либо выживет, поскольку он мог видеть, что родезийские силы безопасности были полны решимости убить его и всех его последователей. Мы так и не выяснили, были ли получены эти звонки.


Когда я прилетел, чтобы проверить его успехи, около 11:00, я заметил, что с Биллом Уиналлом были два полицейских кинолога со своими собаками. Его позывной гласил: двигаясь гуськом через высокий сухой кустарник, собаки шли по следу, теперь впервые направляясь на восток. Пролетая высоко, чтобы не давать террористам никаких конкретных указаний на дальнейшие действия, я провел обзор местности впереди. На линии движения, примерно в шести километрах впереди войск, густой кустарник уступил место открытой, поросшей деревьями саванне, где местность плавно поднималась к плоскому гребню, прежде чем спуститься более круто к берегам реки Тегвани. На участке этой реки ярко-зеленые деревья, растущие по обоим берегам, сильно контрастировали с унылой коричневой сельской местностью. Здесь я обнаружил поверхностную воду в русле реки, единственную воду на многие мили вокруг.


Увидев это, я улетел на северо-восток, подальше от этого района, прежде чем направиться обратно, пересекая линию группы сопровождения. Когда я передал позывной Билла Уиналла, я был удивлен, увидев, как мало прогресса было достигнуто за двадцать минут, прошедших с тех пор, как я нанес на карту его последнее местоположение. Шеренга людей двигалась очень медленно из-за ужасающей жары, и самым заметным было то, что собаки больше не вели, а тащились за войсками.


В точке 222 я связался с Джоном Роджерсом и майором Мак Уилларом, которые собирали новые войска для развертывания перед террористами. Я рассказал им о последнем положении Билла Уиналла и о воде в реке Тегвани. Мы согласились, что террористы, должно быть, достигли возвышенности, с которой они, несомненно, увидели бы зеленые деревья вдоль реки Тегвани. Это, несомненно, привлекло бы их, поскольку они были без воды с тех пор, как покинули Лиша Пан. Я предложил попробовать нанести реактивные удары вдоль южного берега реки, и это было согласовано.


Запрос на авиаудар был обработан через FASOC летного лейтенанта Дуга Батлера в Шапи-Пансе. Мы запросили нанесение удара по Хантеру в 15:00, за которым должен последовать удар по Канберре в 18:00. Причиной двух ударов было то, что, если бы террористы попали под удар охотников, выжившие вернулись бы к воде и любому снаряжению, которое они могли оставить, примерно через два часа, полагая, что дальнейших ударов не будет. Если, с другой стороны, они еще не достигли воды, когда Охотники нанесли удар, жажда заставила бы их переместиться к манящим зеленым деревьям, чувствуя уверенность, что дальнейших действий с воздуха не последует.


В 14:50 я прошел высоко над Биллом Уиналлом и на завуалированном языке сказал ему, что “Первый циклон (Охотники) нанесет предположительный удар, повторяю, предположительный, по местоположению перед вами”. Было необходимо использовать завуалированную речь, зная, что террористы могут слушать меня по захваченному радио. Десять минут спустя, на другой частоте, я отправил Охотников на участок зеленых деревьев на южном берегу Тегвани. Четыре охотника нанесли удар 68-мм ракетами и 30-мм пушками в точном соответствии с инструкциями.


У вертолета Джона Роджерса не было топлива, поэтому он реквизировал вертолет с наполовину заполненным топливом SAP, чтобы контролировать удар по Канберре. В 18:00 он направил на цель две "Канберры", каждая с девяносто шестью 28-фунтовыми осколочными бомбами. На обратном пути в пункт 222 он переключился с частоты авиаудара и немедленно получил отчаянный звонок от Билла Уиналла. Позывной Билла подвергся нападению террористов и понес серьезные потери. Он отбивался от них, но не знал, как далеко они были от его позиции.


У Джона Роджерса было слишком мало топлива, чтобы немедленно прийти на помощь Биллу. В точке 222 все топливные бочки опустели, и начинало темнеть. Вертолет SAP, а также наш с Джоном были пусты, и прошла целая вечность, прежде чем Хоффи, Крис и Йен вернулись с топливом из Shapi Pans. В любом случае, любая мысль о том, чтобы отправиться в расположение Билла той ночью, была отброшена, поскольку любой вертолет с включенными посадочными огнями стал бы легкой добычей для террористов, местоположение которых не было известно, но чьи агрессивные намерения были продемонстрированы в трех отдельных случаях.


Ранее в тот же день я видел старую наполовину заполненную бочку из-под дизельного топлива в заброшенном дорожном лагере возле охотничьего ограждения примерно в двух километрах к северу от точки 222. В темноте мы с Бобом Уайтом перекачали это топливо в наш вертолет, чтобы доставить нас в штаб-квартиру Компании, где осталась только одна полная бочка Автура. Мы находились в воздухе менее десяти минут, когда загорелась контрольная лампа топливного фильтра. Это означало необходимость немедленной посадки для очистки фильтра. Потребовались еще четыре ночные посадки в отдаленных районах, прежде чем мы, наконец, добрались до базы компании. Там нам пришлось слить из наших топливных баков весь загрязненный дизельный бензин , прежде чем мы смогли сесть на Автур, который доставил нас в Шапи Панс, чтобы присоединиться к еще одной ночи подъема Автура к точке 222.


База Шапи Панс была пустынна, за исключением нескольких полных барабанов Avtur, потому что штаб бригады и FASOC уже отбыли в Тйолотжо. Эта маленькая деревня находилась к востоку от места боевых действий и находилась всего в половине расстояния до позиции Билла Уиналла, операции которого разворачивались в том направлении. Shell и BP работали всю ночь, перевозя сотни бочек топлива из Булавайо в Тьолотхо.


В полночь мы выгрузили остатки топлива из "Шапи Пэнс". Вернувшись в точку 222, после сорока двух часов без сна, экипажи вертолетов смогли отдохнуть четыре часа. С первыми лучами солнца мы начали вывозить убитых и раненых Билла Уиналла в Тьолотжо, где уже располагался штаб бригады и FASOC. Тогда мы узнали подробности того, что случилось с позывным Билла.


Билл еще не достиг границы заросшей деревьями зоны у основания возвышенности, когда я заговорил с ним о циклоне 1. Он понял, что Охотники будут наносить удары, но не уловил моих основных слов “спекулятивный удар, повторяю, спекулятивный”. Билл увидел Охотников и услышал их удары, когда его усталый позывной продолжил движение в район, где деревья давали желанную тень у основания возвышенности. Они достигли этой точки перед ударом "Канберрас", и Билл сказал своему позывному отдохнуть и ‘набраться сил’. Большинство мужчин сняли ботинки и сидели или лежали, заваривая чай. К несчастью для Билла, он пришел к ошибочному выводу, что мы точно знали, где находятся террористы, отсюда и авиаудары. Но он не смог следовать основным процедурам службы в армии, не проведя патрулирование периметра и даже не выставив часовых.


Примерно в то время, когда "Канберрас" готовились нанести удар, Билл почувствовал уверенность, что все хорошо, когда без предупреждения из кустов появился чернокожий мужчина в родезийской камуфляжной одежде. Громким голосом он сказал: “Добрый вечер, джентльмены. Я террорист”, после чего он бросил гранату в середину позывного, когда волна террористов бросилась вперед, бросая гранаты и поливая местность автоматным огнем. Несмотря на то, что позывной был застигнут врасплох и понес потери, он нанес ответный удар с такой яростью, что предотвратил атаку, убив двух террористов в процессе и ранив других.


Хоффи и Йен подобрали тяжелораненых, прежде чем я приземлился там, где солдат подал мне знак приземлиться. Тела двух террористов были загружены на пол кабины позади меня. Оглянувшись через плечо, я заметил, что внутренности одного из них вываливаются на пол каюты, как раз в тот момент, когда до меня донесся запах смерти. Из-за брезгливости меня начало тошнить. Боб Уайт увидел это и обошел вертолет спереди, прикуривая для меня сигарету. Когда я затянулся сигаретой, это усилило зловоние, так что мне действительно пришлось заставить себя восстановить контроль. Я намеренно очень глубоко вдохнул дурно пахнущий воздух.


Пока это происходило, третье тело было положено поверх двух мертвых террористов. Только тогда я понял, что это был солдат RAR. Тело белого полицейского, который, как я понял, должно быть, был одним из кинологов, собирались погрузить, когда я дал сигнал войскам ждать следующего вертолета. Я попросил Джона Роджерса, который ждал, чтобы зайти за мной, поднять тело полицейского. Когда я поднялся в воздух, я заметил мертвую черную собаку, лежащую примерно в 100 метрах от солдат. Я передал Джону Роджерсу его местоположение и попросил его тоже поднять собаку . Хотя Джон и сделал это, позже он сказал, что вонь от мертвой собаки была ужасающей. Этой овчаркой был Брут, чей дрессировщик пережил нападение.


Во время полета в Тьолотьо я не мог отвлечься от собак. Были конкретные проблемы, которые занимали мои мысли.


Во-первых, собаки натягивали поводки около двух часов, прежде чем потеряли нюх или слишком устали, чтобы работать. Во-вторых, если бы собаки были свободны и могли идти по следу без привязи со своей естественной скоростью, они настигли бы этих террористов менее чем за час. В-третьих, собаки были полностью измотаны к тому времени, когда позывной остановился передохнуть, так что с человеческим запахом вокруг них у них не было шансов обнаружить террористическую группу. И, наконец, я обнаружил, что очень легко разглядеть собак с воздуха.


Исходя из этих простых фактов, мне пришла в голову идея, что, используя вертолет для слежки за одной или несколькими собаками по следу, можно было бы быстро обезвредить террористов. Вопрос, который я задал себе, был: “Могут ли собаки научиться управляться по радио с воздуха?” Это нужно было изучить, поэтому я решил тут же заняться этим, когда вернусь на базу.




Рельеф местности и температурные условия во время последующих тренировок Уиналла были более жесткими, чем на этой тренировке в хайвелде .



Тела капрала Космоса и трех террористов разложены .



Приземлившись в Тьолотьо, я сделал действительно глубокий вдох и задержал его столько, сколько потребовалось, чтобы привести лопасти винта в состояние покоя, а затем выпрыгнул на свежий воздух. Солдаты RAR разложили три тела, а затем горько пожаловались на то, что тело капрала Космоса было перенесено поверх мертвых террористов. Они сочли это крайне оскорбительным. Я извинился, объяснив, что меня тошнило, вместо того чтобы наблюдать за загрузкой моего вертолета. Огромный сержант-Н'дебеле сказал мне, что мне не за что извиняться. Он и его люди считали, что “войскам, которые грузили тела, следовало бы подумать получше, чем класть капрала Космоса поверх отбросов террористов”.


С этого момента последующие операции, в которых теперь участвовали войска RLI, привели к расколу террористов после серии контактов, в ходе которых был убит еще один член RSF. Операция "Никель" в конечном итоге завершилась, когда стало ясно, что по меньшей мере двадцати террористам удалось успешно скрыться в Ботсване. Много лет спустя, после того, как SAANC Нельсона Манделы пришел к власти в Южной Африке, кто-то по телевизору упомянул, что Крис Хани, тогдашний лидер Коммунистической партии Южной Африки, был одним из тех, кто сбежал от операции "Никель". Джо Модизе, первый министр обороны Нельсона Манделы, был другим.




ПБ и Хоффи (сверху) Офицерская столовая RAR в Тьолотье .



Офицерская столовая RAR .



Известно, что тридцать три человека из СААНКА и ЗАПУ были убиты, тридцать четыре взяты в плен и двадцать семь числятся пропавшими без вести, что, несмотря на военный успех, дорого обошлось Родезии: восемь человек из наших сил безопасности были убиты и тринадцать ранены. Потеря одного человека RSF за чуть более чем восемь убитых или захваченных в плен террористов считалась слишком высокой ценой. Это, безусловно, стало тревожным звонком для военных.


В средствах массовой информации было много сообщений о смерти Спенсера Томаса, кинолога, которого я попросил Джона Роджерса поднять. Спенсер был родезийцем в третьем поколении, и его эльзасец Сатана пропал без вести, но не считался погибшим. В течение двух месяцев Сатана был потерян, пока его не нашли местные жители, которые жили за много миль от того места, где он бежал от нападения террористов. Потрепанного и истощенного пса вернули в школу полицейских собак, где он быстро восстановил свой вес и блестящую шерсть.





Проект Radio tracker dog запрещен




ВЕРНУВШИСЬ В НЬЮ-САРУМ, я обсудил идею использования радиоуправляемой собаки-ищейки с человеком, ответственным за кинологическую секцию ВВС. Уорент-офицер Питер Аллен был уверен, что концепция сработает. Затем я подошел к Уолли Джеффри в отделе радиосвязи и спросил, считает ли он возможным изготовить легкую радиосистему из двух частей для установки в собачью упряжь. Одно радио должно было быть приемником с наушниками на одной частоте. Другое должно было быть открытым передатчиком с микрофоном на отдельной частоте. У Уолли была буря вопросов, на которые я смог ответить, прежде чем он очень осторожно сказал мне, что считает это возможным.


Командир эскадрильи Роджерс уже дал мне свое принципиальное одобрение, так что оставалось только получить полномочия штаба ВВС на изучение возможностей. Два самых высокопоставленных сотрудника штаба ВВС сразу увидели преимущество скоростного слежения с помощью вертолетов и собак. Обоих особенно интересовала возможность вырвать преимущество у террористов, которые могли находиться в засаде. За исключением случайной гибели Кена Пирсона, большая часть наших потерь во время операции "Никель" произошла из-за засад, отсюда и интерес штаба ВВС. Они поняли, что, если система розыскных собак сработает, станет необходимым иметь дополнительные вертолеты с десантом для вертикального окружения террористов, обнаруженных собаками.


Не имея возражений со стороны персонала ВВС, я обратился с тем же вопросом к техническому персоналу. Здесь я столкнулся с тем же цинизмом, что и при получении разрешения на разработку топливозаправщиков под давлением. Тот же офицер, который подкрепил этот запрос своим рассказом о заправке "Спитфайров" из четырехгаллоновых канистр, также поддержал этот проект. Он спросил: “ПБ, если мы научим слонов стрелять из пулеметов, тебя это заинтересует?” Я сказал, что это, безусловно, заинтересует, но это не то, что я пришел обсуждать.


Любой проект, требующий затрат денег, должен был быть полностью одобрен как авиационным, так и техническим подразделениями, поэтому план radio tracker dog, оспариваемый только одним офицером, казался обреченным, по крайней мере, на данный момент.





Найди Шерифа




15 сентября 1967 года я вылетел в полицейский участок Сиполило, где меня ждал летный лейтенант Джон Сварт. Он был на четырехдневной исследовательской прогулке с главным суперинтендантом Тедом Шерифом в северной части горного хребта Умвуквес. Они разделились, и поиски большого Джона старшего и такого же большого Теда оказались безрезультатными, поэтому он ушел искать помощи. Его главной заботой было то, что Тед мог упасть и вывести себя из строя на пересеченной местности, полной горных хребтов и глубоких оврагов.


Богатый минералами хребет Умвуквес, известный как ‘Дайк’, тянется более чем на 150 километров в виде почти непрерывной смеси складчатых гор и острых линий хребтов, простирающихся от южного горного хребта Макека-ва-ка-Сунгабета до возвышенности на склоне Замбези между выходами рек Мусенгези и Хуньяни в долину Замбези. В северной части этого хребта, известного как Подковообразные горы, произрастали уникальные виды пальм, известные только в этом регионе, наряду с редкими орхидеями и большим разнообразием птиц. Интерес Джона и Теда к этим чудесам природы был причиной их исследовательской поездки.


Вертолет - поистине удивительная машина, когда дело доходит до поиска кого-то, кто хочет, чтобы его нашли. Джон Сварт направил меня к месту, где произошло разделение. Менее чем за пять минут мы провели подробный обыск местности, на который у Джона ушел целый день. Потребовалось еще пять минут поисков, чтобы найти Теда на дне глубокого оврага рядом с быстрым ручьем, из которого мы лебедкой вытащили его в безопасное место. Если не считать смущения, главный суперинтендант ничуть не пострадал из-за своего опыта.





Полет в горах




В октябре 1967 года я ПРОВЕЛ переоборудование вертолета Терри Джонса и завершил этап полетов в горах, необходимый Хью Слэттеру для получения звания инструктора по вертолетостроению. Полеты в горах были очень важным аспектом подготовки вертолетчиков, потому что они готовили пилотов распознавать опасные ветровые условия и управлять ими, оценивать расстояние при заходе на посадку на высокие уступы и вершины и проводить спасательные операции в горах с помощью тросовых лебедок, которые мы называли талями.


Тренировки по полетам в горах, хотя и были потенциально опасными, доставляли огромное удовольствие. Неизменно наши перерывы на отдых включали обеды для пикников, ловлю форели и купание голышом в ледяных горных бассейнах. Для обучения Хью у техника Эветта Соррелла мы привлекли капрала Джерри Дункана из фотоотдела станции, чтобы он делал графические записи операций вертолетов в горах.


Для одной фотографии, которую мы хотели сделать, потребовалось поместить Джерри на невероятно маленькую скользкую скалу, чтобы показать подъемные работы на фоне водопада Мартина.


В ноябре Джон Роджерс получил уведомление о том, что он покидает нас. Его разочарование по поводу ухода из helicopters было компенсировано назначением в командование № 5 (Канберра) Эскадрилья.


С другой стороны, командир эскадрильи OC 1 ("Охотники") Норман Уолш был действительно огорчен тем, что отправил "Охотников" командовать вертолетами. Как и большинство пилотов, которые не летали на вертолетах, Норман смотрел на эти машины с презрением: “Чертовы взбиватели яиц! Это вообще не самолеты!” Он разделял общее мнение и не поверил мне, когда я сказал ему, что ему больше понравятся полеты на Алуэттах, чем на охотниках.




На этой фотографии, сделанной Джерри Дунканом, изображен Хью Слэттер на тросе, которым управляет Эветт Соррелл, а ПБ управляет вертолетом .




Семья в вертолете




Во ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ декабря и начале января 1968 года я был с армией в Карибе на местных тренировках. Штаб ВВС воспользовался этим, назначив меня командовать FAF 2, чтобы постоянный OC мог взять давно просроченный отпуск. Это дало мне возможность отвезти Берил и детей в Карибу на Рождество и Новый год. Мы остановились в отеле Cutty Sark на озере Кариба, где я был в постоянном контакте с FAF 2. В том же отеле остановился Хью Мод, который был одним из секретарей Уинстона Черчилля во время войны


Хью Мод был политическим другом правительства Родезии и ненавидел то, что лейбористское правительство делало, чтобы разрушить нашу страну. Он наслаждался перерывом в политической работе в Kariba и попросил меня свозить его в гости на FAF 2. Дебби и Пол уже знали Хью из-за его дружбы с моей матерью и Берри. Поэтому они спросили его, могут ли они сопровождать его в его машине с водителем. Мы с Берил на нашей собственной машине ехали впереди, когда наткнулись на "Джорджа", хорошо известного слоноборея, который всегда был рядом с аэродромом Кариба.




Джордж, заряжающий нашу машину .



Джордж пасся у обочины, поэтому я обогнал его и остановился далеко впереди, оставляя достаточно места для водителя Хью. Шофер, очевидно, не слишком много знал о слонах, потому что остановился, не доезжая до Джорджа. Я сказал Берил, что мне это не нравится, и подал знак водителю подойти, когда Джордж решил, что пришло время повеселиться. Он сначала направился к нам, а затем повернул к другой машине.


Шофер на огромной скорости дал задний ход, но Джордж двигался быстрее. Только когда багажник орущего джамбо оказался над капотом машины, Джордж оторвался, наслаждаясь своей непослушной привычкой гоняться за машиной. Пять минут спустя мы прибыли в FAF 2 и одновременно выслушали рассказы наших двух взволнованных детей. Хью и его водитель были заметно притихшими.


На следующее утро, в день Рождества, мне позвонили из 2-го подразделения FAF и сообщили, что вертолет SAP, постоянно базирующийся там, значительно опоздал с выполнением задания, для выполнения которого его послали в район Чирунду. Берил и дети сопроводили меня на аэродром, где они должны были ждать, пока я полечу в Чирунду, чтобы выяснить ситуацию с вертолетом SAP.


Мы с моим техником, капралом Бутчем Филлипсом, собирались взлетать, когда увидели весь контингент ВВС, идущий к нам с Берил и детьми на буксире. Старший сержант подошел к моей двери и крикнул: “Сэр, вы не можете упустить возможность подвезти свою семью на вертолете. Никто здесь не скажет ни слова. Пожалуйста, возьмите их с собой ”. Я собирался отказаться, когда понял, что Дебби и Пола уже проводили на борт, их лица были полны ожидания. Я смягчился, и Берил вошла, чтобы сесть рядом со мной.


По самой своей природе вертолетом слишком легко злоупотреблять. Некоторые пилоты подвозили неуполномоченных лиц, но для меня это был первый и единственный раз, и это беспокоило меня целую вечность, пока я не почувствовал уверенности, что мне все сошло с рук. Дети не произнесли ни слова, хотя им, должно быть, очень хотелось рассказать об этом своим друзьям.


Этот, их первый полет на любом самолете, начался в условиях низкой облачности на нашем маршруте вдоль зеленой долины на возвышенности, ведущей к открытому небу на краю откоса, где река Замбези выходит из ущелья Кариба. Зрелище было захватывающим, что можно было увидеть по выражению лиц моей семьи.




Семья на озере Кариба-Рождество 1967 года .



Мы только что спустились, чтобы следовать вдоль реки на низком уровне, когда я заметил вертолет SAP, приближающийся к нам вверх по реке. Когда я повернулся, чтобы снова взобраться на откос, другой вертолет вошел в свободный строй, добавив еще больше волнения детям. Пробыв в воздухе совсем недолго, я решил полетать еще пять минут, направляясь обратно на аэродром через местность, где было много дикой природы. Я показывал различных животных, когда восьмилетняя Дебби указала вперед, сказав, что видит носорога. Бутч Филлипс и я не могли видеть зверя, но Дебби продолжала указывать прямо перед собой. Я проехал по трассе более трех километров, прежде чем увидел носорога на опушке буша, который был еще в километре впереди. Зрение Дебби поразило всех нас.





Тренировка Нормана Уолша




ЛЕТНЫЙ лейтенант МАЙК ГРИР ИСПОЛНЯЛ обязанности командира эскадрильи в течение месяца между отъездом Джона Роджерса и прибытием Нормана Уолша. Необходимо было в кратчайшие сроки переоборудовать новый OC на вертолет, и, как командир звена "B", эта задача легла на мои плечи. Тренировка Нормана началась 9 января 1968 года и была завершена в рекордно короткие сроки 21 февраля.


Из всех пилотов, которых я инструктировал по вертолетам, ни один не был более разочарован процессом обучения, чем ‘реактивный пилот со стальным взглядом’ Норман Уолш.


Он просто не мог понять, почему не может управлять "Алуэтт III" в режиме зависания, и бормотал про себя сердитые слова, когда самолет не реагировал на его команды. Во время своего второго полета он пытался удержать самолет неподвижным на высоте около трех футов, но, как это случается со всеми пилотами, Норман переусердствовал с цикличностью. Самолет наклонялся носом вниз и двигался вперед, за чем следовала чрезмерная коррекция, так что нос поднимался вверх, а машина двигалась назад, прежде чем следующая чрезмерная коррекция вызывала движение вперед.




Лейтенант авиации Майк Гриер .



Я видел все это раньше, и что на самом деле сказал Норман, когда самолет раскачивался взад-вперед, я не помню. Тем не менее, мне пришлось отключить микрофон, чтобы скрыть смех, поскольку качка самолета и разочарование Нормана становились все сильнее. Едва способный видеть сквозь слезы, я взял управление на себя, выровнял самолет и вернул его Норману. “С тобой все в порядке”, - проворчал он, “У тебя было много практики”, и чрезмерный контроль начался снова. К концу этого полета мозг Нормана начал подавать правильные сигналы, и он смог рывками перемещаться из точки в точку вокруг расчерченного белым квадрата, который мы использовали для отработки точного зависания.




Норман Уолш (слева) с Питером Куком и Сирилом Уайтом —Столетие 1972. Те, кто хорошо его знал, узнают привычку Нормана грызть кончик ручки или карандаша .



Как и в случае с моими предыдущими студентами, летная подготовка Нормана проходила в основном с большим весом. По завершении этапа оперативного преобразования было проведено обычное упражнение ‘вокруг домов’. Мы начали с полетов в горах в Чиманимани, затем совершили серию полетов через позиции армии и полиции вверх по восточной границе, вдоль Замбези к водопаду Виктория, затем спустились в Булавайо, чтобы провести тренировку по планированию и высадке вертолетов для полиции и армии. На маршруте отрабатывались все мыслимые аспекты вертолетных полетов в условиях сильно меняющейся местности, температуры и высоты. Благодаря своему личному опыту Норман стал стойким сторонником такого типа обучения. К этому времени он полюбил вертолеты и в своих контактах с авиационным персоналом смог донести, что заключительные полеты "вокруг домов", хотя и доставляли большое удовольствие, служили важнейшей цели - более полной подготовке пилотов к большинству оперативных ситуаций. Как и случилось со мной, Норману Уолшу не пришлось долго ждать своей первой операции на вертолетах.





Проект "Собака-ищейка"




ПЕРЕД ТЕМ, как ДЖОН РОДЖЕРС ПОКИНУЛ эскадрилью, он поднял тему собак-радиопоискателей. Хотя одобрения штаба ВВС не последовало, он предложил мне более глубоко изучить концепцию и не дать ей умереть. Воодушевленный этим, я организовал испытания, чтобы посмотреть, можно ли научить собаку реагировать на радиокомандования ее хендлера. Питер Аллен решил использовать для этой цели своего крупного эльзасца Бо. Это беспокоило меня, потому что Бо был уже в преклонных годах и проходил подготовку как боевая собака.


Тысячи родезийцев видели Бо в действии на различных шоу, куда его и Питера Аллена доставляли на вертолете, чтобы продемонстрировать ‘арест преступника’. Хотя военнослужащий ВВС, исполнявший роль преступника, носил на руке защитный рукав, защищающий от крупных зубов и мощных челюстей Бо, Бо всегда был достаточно силен, чтобы повалить мужчину на землю. Вот почему я решил, что нам следует использовать менее агрессивное животное.


Уолли Джеффрис изготовил небольшой приемник, который был вставлен в заднюю обвязку, изготовленную специально для Бо в разделе оборудования для обеспечения безопасности. Менее чем через неделю Питер Аллен научил свою собаку подчиняться радиокомандам, когда Бо не мог ни слышать нормальный голос Питера, ни видеть его. Следующим шагом было провести собаку по человеческим следам, проложенным двумя людьми. Для этого нам пришлось добавить передатчик в упряжь Бо, чтобы его проводник ‘вне поля зрения’ мог слышать дыхание Бо, одновременно получая его собственные передачи своей собаке.


Первые пробежки проводились по ароматическим тропам тридцатиминутной давности на короткие дистанции. Постепенно они были расширены до троп шестичасовой давности с более длительными пробегами. Бо справлялся хорошо, но он всегда ожидал хорошей поклевки в конце каждой пробежки. Из-за этого людям, прокладывавшим тропу, приходилось ждать на дереве вне досягаемости Бо. Призыв Питера Аллена “Бо, приди-приди-приди” всегда срабатывал, и Бо быстро возвращался под аплодисменты и суету своего куратора.


Когда Бо был готов к отправке в начальную точку маршрута, мы полностью ожидали проблем с прорезыванием зубов. План состоял в том, чтобы Питер выбрался из вертолета, включив рации Бо и свою собственную, и прогнал Бо на поводке на небольшое расстояние, чтобы убедиться, что он взял след. Затем Питер отпускал свою собаку и, перекрикивая шум вертолета: “Вперед, Бо, вперед, вперед, вперед”, оставался неподвижным, продолжая подгонять свою собаку по радио. По радио вертолета я могла слышать команды Питера, перекрываемые шумом вертолета и дыханием Бо.


Затем Питеру пришлось бежать обратно к вертолету и запрыгивать внутрь, все время подгоняя свою собаку: “Вперед, Бо, вперед, вперед, вперед”. Мы поднялись вертикально вверх, чтобы подобрать Бо примерно в 200 метрах впереди. На его сбруе была яркая нашивка day-glo, чтобы его было легко найти в высокой траве. На первых двух летных испытаниях Бо стартовал хорошо, но когда вертолет поднялся на высоту более 300 футов, он повернул назад, чтобы бегать кругами под вертолетом в ожидании подъема. Его любовь к вертолетам была удручающе очевидна.


С третьей попытки ему удалось проигнорировать поднимающийся вертолет, и он пробежал более двух километров, когда вертолет кружил над ним, когда его внезапно занесло и он остановился, чтобы опорожнить кишечник. Сделав это, он потерял интерес к следу и снова начал бегать кругами, бешено лая, требуя подъема. Четвертая попытка была успешной. Бо пробежал три километра и чуть не поймал одного из следопытов, которому удалось в последний момент взобраться на дерево. Затем он сидел под деревом, наблюдая за своей “добычей”, пока Питер не позвал: "Бо, иди, иди, иди!", после чего Бо побежал к вертолету, чтобы его подняли. Никто не был так доволен, как Бо, который запрыгнул в вертолет и облизал мне все лицо, когда я поднялась в воздух.


С этого момента Бо каждый раз бегал по тропе, но всегда надеялся на хорошую поклевку в конце постоянно увеличивающейся дистанции. Одна вещь, которую мы пытались заставить его сделать, это залечь на землю, когда он увидел или сразу почуял тех, кого выслеживал, и залаял всего один раз. Удивительно, что Питер добился этого, доказав тем самым, что даже старые собаки могут научиться новым трюкам. Были времена, когда Бо действительно забавлял нас, ложась на землю и прячась за самыми маленькими кустами, когда однажды он издал скорее сдавленный визг, чем лай. По направлению, которое он указал, мы смогли установить, где скрывалась его добыча.


Теперь мы знали, что можно использовать вертолет и одну или несколько собак для поимки террористов, не жертвуя при этом собаками. Даже в самый жаркий день Бо мог преодолеть пятнадцать километров примерно за сорок минут по следу, проложенному восемью часами ранее. Поначалу он был склонен двигаться медленно, когда запах был самым старым, а затем постепенно увеличивал скорость, когда запах становился моложе и сильнее. Командир эскадрильи Норман Уолш некоторое время служил в 7-й эскадрилье к тому времени, когда мы добились этого. С самого начала он поддерживал то, к чему мы стремились, и был впечатлен, когда стал свидетелем пробега. В результате он договорился, чтобы командир крыла Дикки Брэдшоу полетел со мной, чтобы посмотреть на Бо в действии.


Увиденное убедило Дикки Брэдшоу, и он договорился с генеральным директором по оперативным операциям, командующим ВВС Джоном Дил, и штабным офицером, командиром оперативного крыла Сэнди Матчем посетить 7-ю эскадрилью, чтобы убедиться в этом собственными глазами. Они оба были удовлетворены тем, что концепция собаки-следопыта должна быть усовершенствована для оперативного применения.


Два дня спустя штаб-квартира Signal проинструктировала Нормана Уолша устроить мне взбучку за несанкционированное демонтаж радиоприемников A60 для изготовления приемника и передатчика Beau и за то, что он потратил много летных часов без ведома персонала ВВС. Мой операционный директор показал мне сигнал, но ничего не сказал. Вместо этого он посетил штаб ВВС, чтобы высказать свое мнение о том, что старшие офицеры технического штаба, не имея никаких знаний о войне в буше, не уделяли пристального внимания потребностям действующих пилотов и техников. Эскадрильи все еще нащупывали свой путь в подготовке к усилению войны в буше, которая, несомненно, была впереди. Норман утверждал, что необходима всесторонняя поддержка и сотрудничество штаба ВВС, особенно там, где командиры эскадрилий поддержали разумные идеи, направленные на повышение эффективности операций.





Операция "Котел"




ОПЕРАЦИЯ "КОТЕЛ" БЫЛА ИНИЦИИРОВАНА егерем национальных парков Дейвом Скаммеллом, который, проезжая с африканскими охотничьими разведчиками ниже по склону Замбези, заметил отпечатки ботинок двух человек, пересекавших главную подъездную дорогу с востока на запад. Дейв сразу узнал, что отпечатки принадлежали террористическому изданию figure 8 и ботинкам с шевронами. Были переброшены войска RLI, и контроль взяла на себя боевая группа под командованием лейтенанта Берта Сакса.


Командир эскадрильи Норман Уолш, Джон Барнс, Марк Маклин и их техники были вызваны на следующий день после того, как позывной Берта Сакса связался с террористической группой, которая подверглась ужасному обстрелу. Во время наблюдения за выжившими крупная база была расположена недалеко от реки Чивор, что привело ко второму столкновению в тот же день, когда было задействовано больше позывных RLI. RLI добилась дальнейших успехов, выжившие разбежались во всех направлениях. Продолжающиеся последующие операции привели к обнаружению пяти хорошо зарекомендовавших себя баз вдоль реки Чиворе , протянувшейся от реки Замбези на юг более чем на восемьдесят километров до шестой базы, которая позже была обнаружена недалеко от того места, где река Ангва выходит из откоса. Шестая база все еще находилась далеко от населенного пункта, до которого террористы пытались тайно добраться.


Около 250 террористов из племен ЗАПУ и СААНК создали эту линию баз, за которыми последуют другие после того, как они доберутся до африканского населения выше склона Замбези. Установив контакты с местными жителями, они рассчитывали проложить безопасные маршруты через всю Родезию в Южную Африку — цель, которая потерпела неудачу на западе из-за операции "Никель". И снова мы были застигнуты врасплох тем, что ЗАПУ выбрал участок Замбези, лишенный обычного патрулирования. У нас не было абсолютно никакой надежды перекрыть каждый дюйм нашей протяженной границы, и мы сосредоточились на зависимости ЗАНУ от замбийских рыбаков, помогавших им переправляться через большую реку. В любом случае, ЗАПУ не вписывался в наши планы так далеко на восток.


Операция "Никель" научила ЗАПУ, что необходимо гарантировать регулярное снабжение продовольствием и водой людей и материалов для транспортировки по безлюдной местности. Для достижения этой цели все лагеря были расположены на водоемах с пресной водой вдоль русла реки Чивор, где также было в изобилии дичи на свежее мясо вплоть до населенных возвышенностей. Каждый лагерь находился под плотным прикрытием со стороны реки, чтобы предотвратить обнаружение с воздуха. Многовековые слоновьи тропы использовались для того, чтобы не создавать новых троп, которые могли быть видны на аэрофотоснимках или пилотами-разведчиками, что, по мнению ЗАПУ, является основной угрозой. Захваченные документы в хорошем состоянии и аккуратно написанные, фиксирующие контроль интендантов за мясом, выданным большому количеству мужчин.


Подземные туннели и бункеры с боеприпасами поразили солдат не меньше, чем огромное количество оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и основных продуктов питания, которые в них находились. Так получилось, что строительство лагерей было завершено совсем недавно. Если бы мы обнаружили присутствие ЗАПУ несколькими днями ранее, более 100 новобранцев ЗАПУ, которые носили склады и выполняли ручную работу, также подверглись бы пристальному вниманию RLI, но они вернулись в Замбию. В Родезии осталось около 150 обученных людей из племен ЗАПУ и СААНК.


Помимо мяса, найденного подвешенным в лагерях, источник огромных запасов мяса был очевиден нашим силам, которые наткнулись на гниющие туши слонов, у которых были удалены хоботы, но чьи бивни оставались прочно воткнутыми в черепа; конечно, не дело рук браконьеров! Буйвол с оторванными только задними конечностями лежал в гротескных позах, окруженный гиенами и стервятниками.




Разлагающаяся туша слона .



Управление силами ОП "Котел" осуществлялось через Объединенный оперативный центр (JOC), созданный в небольшом фермерском городке Карой. В состав JOC входили старшие офицеры армии, ВВС, полиции и специального подразделения. Также были задействованы органы внутренних дел в лице окружного комиссара. С аэродрома Карой действовал FASOC для самолетов с фиксированным крылом. Тактический штаб и передовая база RLI и вертолетов поддержки находились в девяноста километрах к северо-востоку в лагере Дина, расположенном на небольшом холме у подножия склона Замбези. Первоначально лагерь был дорожно-строительной площадкой, пока его не забрал Департамент по борьбе с мухой Цеце. На этой базе пыль и мухи усугубляли дискомфорт от жары в долине Замбези. С каждым взлетом и посадкой вертолета лагерь Дина исчезал в облаке пыли. К счастью, его достаточно быстро уносил постоянный легкий бриз, но не раньше, чем он проникал в каждую палатку и здание. Условия жизни были тяжелыми для Нормана Уолша, его экипажей вертолетов и небольшого командного подразделения RLI.


Трудности с ОВЧ-связью на обширных пространствах плоского дна долины были преодолены путем размещения группы радиорелейщиков на высокогорном объекте Чирамба-ка-дома. Эта гора находилась к востоку от границы лагерей террористов между базами ЗАПУ 4 и 5. Ежедневное пополнение запасов воды, пайков и батарей радиосвязи производилось вертолетами, чьи пилоты, прошедшие подготовку к полетам в горах, полностью подготовили их к турбулентности и помехам от облаков, с которыми они столкнулись при полете на крошечном наклонном участке на вершине Чирамба-ка-дома. Позывным пункта радиорелейной связи было ‘Облачная база’.


Лидером террористической группировки был Хедебе, который, как было известно, имел при себе более 1000 долларов. Это заставляло каждого солдата RLI надеяться, что он доберется до него первым; но у Хедебе были другие идеи, и он показал себя скользким противником.


В долине RLI продолжала поддерживать кратковременные контакты, убивая и захватывая в плен многих террористов, что вызвало дальнейший распад и без того разрозненных сил. Многие люди пытались вернуться в Замбию через линию лагерей, не понимая, что они стали смертельными ловушками. Многие были убиты в засадах RLI в этих лагерях и вдоль реки Замбези. Один террорист из ЗАПУ не пошел по маршруту через реку Чиворе, а направился в Замбию в северо-восточном направлении. После более чем недели без еды этот истощенный человек наткнулся на патруль SAS где-то недалеко от Каньембы. Получив обычный армейский полевой паек, он проглотил его, а затем упал замертво. Когда капитан Брайан Робинсон оправился от неожиданности инцидента, он послал сигнал генеральному квартирмейстеру, в котором поздравил SAS с первым подтвержденным убийством своего подразделения. QMG было не до смеха!


Все шло по плану RLI, пока 18 марта 1968 года на реке Мваура не был установлен контакт с большой группой, возглавляемой самим Хедебе. Под командованием лейтенанта Дампи Пирса войска 3-го коммандос RLI были скованы на северном берегу интенсивным огнем, обрушившимся на них из густого кустарника на более высоком южном берегу. Джон Барнс со старшим техником Монти Моэном прибыли на своем вертолете и выпустили 600 зарядов магнитного оружия по позициям невидимого врага. Их целью было привлечь к себе внимание и дать наземному командиру шанс отвести свои войска на более безопасную позицию. Поскольку это не возымело никакого эффекта, и войска оставались скованными, Джон призвал нанести массированный авиаудар.


Тем временем Марк Маклин с капралом Брайаном Уорреном спустились на нижний уровень, чтобы привлечь внимание террористов к стрельбе, которая была ответной короткими размеренными очередями. Хотя вертолет израсходовал всего 150 патронов калибра 7,62 мм MAG, действия Марка дали Дампи Пирсу передышку, необходимую ему для переброски своих людей на более безопасную территорию. Затем, по указанию Марка Маклина, пара Вампиров нанесла точные удары 60-фунтовыми ракетами "сквош-хед" и огнем 20-мм пушки, прежде чем "Канберра" зарегистрировалась, готовясь к атаке девяноста шестью 28-фунтовыми осколочными бомбами.


Недавно назначенный командир 5-й эскадрильи, командир эскадрильи Джон Роджерс, решил выполнить воздушное задание, к большому неудовольствию его опытных экипажей из Канберры. Когда он объявил перерыв на одну минуту, Марк прошел низко над целью, чтобы установить фосфорную гранату в качестве визуального ориентира. Маркер был на позиции террористов, но ветер унес его белое облако в сторону от цели. Бомбометатель сосредоточил свой прицел на этом облаке, в результате чего бомбы были выпущены мимо цели, некоторые взорвались рядом с наземными войсками, ожидающими на ‘более безопасной территории’. К счастью, никто серьезно не пострадал.




До операции "Котел" пилоты обычно летали без наводчика и перевозили шестерых солдат. Начиная с Котла, пилотам было непривычно летать без пушки и наводчика, но это ограничивало экипаж пятью военнослужащими (как на этой фотографии, где три солдата и наводчик занимали заднее сиденье). В 1973 году их количество сократилось до четырех из-за увеличения веса снаряжения солдат. Это позволило убрать переднее центральное сиденье (занятое сидящим солдатом, видимым здесь), что дало наводчику улучшенные углы обзора .



Когда несколько раздраженные войска двинулись вперед, по ним не открыли огня, потому что террористы отступили. К тому времени, как они пронеслись по заброшенной территории и определили направление полета, стало слишком темно, чтобы идти по следам. На следующий день боевой позывной следопыта двигался по тропе, направляясь прямо к откосу.


В то же время меньший позывной следовал за пенисто-розовыми брызгами крови одного террориста, у которого, очевидно, было серьезное ранение легкого. К вечеру они не вышли на след этого человека, но сообщили, что следы двух гиен перекрыли следы раненого террориста. Полагая, что террорист не переживет ночь, последующие войска были подняты для передислокации для выполнения более важной задачи.


Вероятно, пять лет спустя, когда в Специальном отделе меня спросили, помню ли я террориста из ОП "Котел", которого мы сочли мертвым, потому что за ним следили гиены; я, конечно, помнил. “Хотели бы вы встретиться с этим человеком?” Меня спросили. Это казалось невероятным, но я встретил недавно захваченного террориста, по сияющему лицу которого было видно, что он рад остаться в живых после второго столкновения с нашими силами безопасности. Его история была удивительной. Ни один белый человек не пережил бы описанного им испытания.


Он был ранен во время нападения вампиров. Он запаниковал и убежал еще до того, как основная группа под командованием Хедебе покинула место контакта. Всю ночь и следующий день он с трудом переводил дыхание, пробираясь к подножию склона. Ближе к вечеру его внимание привлек вертолет, приближающийся к нему сзади. Только тогда он впервые увидел двух гиен, когда вертолет спугнул их. Когда самолет приземлился, он был так близко, что он мог видеть лопасти несущего винта, кружащиеся над низким кустарником. Он попытался вернуться к нему за помощью, но двигался слишком медленно. Когда вертолет поднялся в полный рост, он бешено замахал руками, пытаясь привлечь внимание, но его не заметили, прежде чем вертолет развернулся и исчез.


Затем две гиены появились снова и оставались примерно в тридцати метрах позади него, когда он начал свое запыхавшееся восхождение по крутому откосу. К тому времени почти стемнело, и он слишком устал и запыхался, чтобы продолжать. Поэтому он сел и повернулся лицом к гиенам, которые короткими перебежками перемещались влево и вправо, с каждым разом приближаясь. Когда они были не более чем в десяти метрах от него, он выстрелил в одного, но промахнулся во второго и погнался за ним длинной очередью из своей винтовки АК-47. Охваченный усталостью, он лег спать; несомненно, чтобы умереть.


Он был поражен, когда проснулся на рассвете, хрипя и в пене, в одежде, покрытой ледяной запекшейся кровью. Но он все еще был жив! Весь день он медленно карабкался вверх по крутому склону до вечера, когда лежал, измученный и желающий умереть. Снова он был поражен рассветом третьего дня. Все еще хрипя и обливаясь пеной, он с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел еще выше. К ночи он добрался до возвышенности и собирался лечь, когда заметил свет, сияющий где-то вдалеке. Он отметил его местоположение, привязав к дереву, и лег спать; снова не веря, что переживет ночь. Но, в очередной раз, он проснулся на четвертый день.


Проведя линию по дереву и отметив относительное положение солнца, он побрел прочь. Около 10 часов он пришел в фермерский магазин, который продавал товары местному африканскому населению. Он был признан тем, кем он был, но рассказал суеверному владельцу магазина, что гиены не причинили ему вреда; предзнаменование, которое, как должен был знать владелец, было смертельно опасным для любого, кто сообщал о его присутствии.


На свои родезийские деньги он купил большую бутылку Деттола для своей раны, а также что-нибудь поесть и выпить. Он повторил свои предупреждения о гибели всем, кто сообщит о нем, и вернулся в буш. В тени, в хорошем укрытии, он срезал длинную тонкую палку и содрал кору. Затем он вставил палку в рану на своей груди и двигал палкой до тех пор, пока она не прошла через выходное отверстие на его левой лопатке. Затем, медленно двигая палочкой туда-сюда длинными движениями, он влил неразбавленный Деттол в точку входа и вниз по плечу в большое выходное отверстие своей ужасной раны. Опустошив бутылку и убрав палочку, он мысленно понял, что исцелится. Он устроился поудобнее, чтобы поесть и попить, прежде чем погрузиться в глубокий сон, который длился по меньшей мере два дня.


Сотрудник особого отдела попросил террориста снять рубашку, чтобы я мог увидеть его шрамы. Блестящие черные сморщенные шрамы и вмятина, вызванные потерей части лопатки, показывали, насколько большим, должно быть, был кусок шрапнели от ракеты "Вампир". Я спросил мужчину: “Было ли не очень больно, когда вы проталкивали палочку через свое тело? Разве Деттол не обжигал как сумасшедший?” Он сказал, что это не проблема. “Я давился чистым деттолом, который вырывался из обоих отверстий и попадал мне в горло. Это было удушье, которое чуть не убило меня!”


Возвращаясь к самой операции "Котел". 26 марта 1968 года трое молодых солдат родезийской легкой пехоты были убиты в двух отдельных боях; всем троим не исполнилось восемнадцати. Это вызвало такой резонанс по всей стране, что всех солдат младше восемнадцати лет пришлось отозвать из боевых действий. Большинство из них в то время находились на местах, и их пришлось собирать вертолетами. Почти все без исключения они решительно возражали и пытались ложью избежать возвращения на базу.


Тем временем группа Хедебе была уже далеко на юге и приближалась к сельскохозяйственному району на возвышенности над откосом. Таким образом, в полицейском участке Дома был создан второй передовой штаб, укомплектованный в основном полицейскими резервистами. Это называлось Красной базой. Когда я прибыл туда, моими первыми заданиями была поддержка небольших групп PATU (Полицейского антитеррористического подразделения), которые, используя африканские охотничьи трекеры, вели перекрестный поиск группы Хедебе вдоль самой северной линии ограждения ферм. Совершенно случайно я узнал о ловушках с дробовиками, установленных для диких свиней на кукурузных полях, где они наносили большой ущерб посевам. Через полицию я договорился с фермерами обезвредить все оружейные ловушки, чтобы обезопасить патрули ПАТУ, пересекающие границу, а также боевую группу RLI tracker, идущую по следу Хедебе.


Красная база была хорошо организована ПАТУ, которые все были местными фермерами. С привлечением жен они обеспечивали отличное питание и хорошее обслуживание в баре. Туалеты и душевые были довольно простыми, но они оказались абсолютной роскошью для Нормана Уолша и его техника, когда они вылетели из неудобств в лагере Дина. После горячего душа и хорошей еды Норман приготовился вернуться к мухам и пыли, ворча при этом на меня за то, что я “спортивный придурок со всеми удобствами”.


2 апреля я вылетел с базы Рэд в боевую группу "трекер", которая сейчас находилась на покрытой растительностью возвышенности примерно в пяти километрах к северу от линии ограждения с востока на запад, проходящей рядом с кукурузными полями, с которых были сняты оружейные ловушки. Я обнаружил позывные примерно 15 бойцов RLI, двигавшихся неглубоким эшелонированием по открытой травянистой местности с зарослями деревьев и небольшими, усыпанными камнями холмами впереди. Как только я увидел ведущих следопытов, я также увидел четко очерченный след, который террористы оставили в сочной зеленой траве. Я без труда проследовал по этому следу до того места, где он поворачивал на восток, недалеко от линии ограждения.


Тропа петляла среди густо поросших деревьями участков, пока не достигла последней группы деревьев с открытой травой за ними. Я не мог найти линию выхода и запутался во многих тропах, которые выглядели идентично той, по которой я шел. Я быстро пролетел на низких частотах рядом с деревьями и заметил множество небольших участков развороченной земли, оставленных дикими свиньями, выкапывающими корни.


Осознав, что свиньи были ответственны за многочисленные следы, я открыл поиск и обнаружил тропу террористов, ведущую на север к линии небольших холмов, покрытых большими валунами и деревьями. Тропа вела через открытый овраг, поросший короткой травой, прежде чем сделать круг и вернуться на усыпанную валунами площадку с видом на открытый овраг. Мне это показалось преднамеренной засадой. Я был абсолютно уверен, что Хедебе и его группа ждали здесь войска RLI, поэтому я вызвал вертолеты для переброски войск.


Со стороны армии немедленно проявилось нежелание использовать небольшой резерв войск, который только что достиг Красной базы. Что касается местного командира, то его реакция на вызовы с воздуха не была доказана, в то время как позывные слежения все еще были свежими и рано или поздно должны были настичь террористов. Я думаю, Норман Уолш изменил мнение армии, потому что войска были предоставлены достаточно быстро.




Джон Барнс .



Я оставался над этим местом, пока Джон Барнс и второй пилот летели в составе RLI в составе 3 Commando. У меня загорелась сигнальная лампочка расхода топлива, вынудившая меня покинуть этот район, как только я показал Джону позицию террористов. На обратном пути на базу Красных солдаты вызвали "контакт", а затем я услышал голос Джона Барнса, перекрытый его собственным огнем из магнитофона. Стрелок Джона, Брайан Уоррен, убил одного террориста, и еще трое были убиты RLI. К сожалению, использование всего десяти солдат RLI против более чем двадцати террористов было недостаточным, чтобы предотвратить побег Хедебе и большинства его людей. Тем не менее, армия признала, что террористы находились в очень хорошей позиции для засады, и, если бы Военно-воздушные силы не отняли у них преимущество, боевая группа "трекер" почти наверняка понесла бы серьезные потери.


Разочарованный тем, что пропустил это действо, я полетел обратно, чтобы снова выйти на след террористов, на этот раз по просьбе армии. Операция оказалась успешной и показала, что выжившие террористы двинулись на восток по влей-траве, прежде чем выйти на хорошо протоптанную дорогу для скота, идущую вдоль линии ограждения. Установив направление, я произвел рекогносцировку местности далеко за пределами фермерской зоны и вернулся на базу Красных. Затем Джон Барнс и я отправили группу RLI для организации засады в вероятное место, которое я выбрал задолго до появления террористов. Здесь единственная наезженная тропа на многие мили вокруг пересекала высохшее русло реки.


Солдаты оставались на позициях до тех пор, пока в 10:00 следующего утра командир отряда не приказал снять засаду. Солдаты готовили свое снаряжение для эвакуации вертолетом, когда внезапно появилась группа Хедебе, спускавшаяся по той самой тропе, на которой была устроена засада. Террористы были так же удивлены, как и войска. Обе стороны открыли огонь одновременно, когда террористы прорвались на север и скрылись в кустарнике. Ни одна из сторон не понесла потерь, и Хедебе пережил свое третье столкновение с RLI. Там, в долине контакты с небольшими группами и террористами-одиночками продолжались на ежедневной основе. К 4 апреля стало ясно, что группа Хедебе примерно из шестнадцати человек представляет собой единственную стоящую цель, когда, к моему большому разочарованию, меня отозвали на базу для продолжения инструктажа с вертолета. Меня заменил Терри Джонс.


Два дня спустя RLI уничтожила большую часть группы Хедебе в серии боевых действий. Четверо из них отсиживались, прежде чем их уничтожили фосфорными гранатами. После этой акции тела террористов пришлось вывозить вертолетами, потому что в районы соприкосновения не было подъездной дороги. До операции "Котел" мы всегда загружали тела террористов в кабину. Это создало реальные проблемы, потому что положение вертолета носом вниз в загруженном полете привело к тому, что кровь из тел людей потекла к педалям руля направления и вокруг основания приборной консоли. Разъедающее воздействие крови, хотя и плохое само по себе, усиливалось, когда для очистки использовалась вода, потому что разбавленная кровь просто проникала глубже в недоступные области. Из-за этого крови дали высохнуть, чтобы большую ее часть можно было смахнуть щеткой или пропылесосить.


В то время как мы продолжали переносить наших собственных убитых в каюты, нужно было нести еще так много мертвых террористов, что мы были вынуждены уменьшить проблему с пролитием крови, перенося их тела в подвешенных грузовых сетках, предназначенных для перевозки бочек с горючим.


Четверо террористов, убитых фосфором, были подняты летным офицером Терри Джонсом, которому было поручено доставить их в Карои. Фосфор - действительно вредная штука и горит только при контакте с воздухом. При контакте с человеческой плотью фосфор сгорает до тех пор, пока не окажется под поверхностью, где кислороду не хватает из-за того, что плоть закрывает точки входа. Терри Джонс пребывал в блаженном неведении о том факте, что во время полета воздушный поток открыл места ранений мертвых террористов в достаточной степени, чтобы обнажить и повторно воспламенить фосфор, который затем также поджег грузовую сетку.


Из-за турбулентных условий полета Терри не зафиксировал потерю веса, поскольку все четыре тела прорвались сквозь сетку. Только при заходе на посадку в Карои его техник посмотрел вниз и увидел, что сеть была изодрана, пуста и тянулась высоко. Терри сообщил о случившемся ДЖОКУ Карои как раз перед тем, как несколько раздраженный фермер позвонил в ДЖОК с жалобой на то, что ВВС только что сбросили четыре дымящихся тела на лужайку перед его домом. Убедившись, что это был случайный выброс, фермер был рад услышать, что для уборки был отправлен армейский грузовик.


Операция "Котел" была завершена, когда стало ясно, что Хедебе и один член его группы прорвались на север и достигли безопасности. шестьдесят девять террористов были убиты на основе подсчета трупов, хотя многие раненые, как полагают, умерли и не были найдены. Пятьдесят террористов были захвачены в плен.


Несколько недель спустя я был в Каньембе на другой, не связанной с этим операции, когда поступил звонок от португальского шеф-повара do Post из Zumbo, сообщившего, что он держит Хедебе в своей тюремной камере. Один из наших вертолетов доставил сотрудника СБ через Замбези, чтобы забрать его. Как и все остальные вокруг, я был очень разочарован, когда Хедебе выбрался из Аллуэтты. Он, очевидно, получил взбучку, но в остальном был среднего роста, тощий и очень заурядной внешности; совсем не похож на сурового лидера повстанцев, которого мы представляли в своих мыслях.


По-видимому, Хедебе спустился по реке Ангва и, оказавшись в Мозамбике, обратился за помощью к местным жителям, чтобы те перевезли его через реку Замбези на замбийский берег напротив Зумбо. Это место, где река Луангва, которая отделяет Мозамбик от Замбии, впадает в реку Замбези. Люди согласились сделать это. Однако, когда Хедебе сел в каноэ, его уложили на дно ударом по голове и связали, потому что, без ведома Хедебе, мозамбикцы знали, что от шеф-повара до Поста им полагается награда за передачу любого живого террориста. Когда местные жители рассказали шеф-повару до Посту о том, что Хедебе пришел за помощью, шеф-повар до Пост устроил им взбучку за то, что они позволили Хедебе дойти до реки, сказав, что он, возможно, сбежал. В ответ старик объяснил, что не видит смысла нести Хедебе к реке, когда она в состоянии пройти большое расстояние пешком, и все равно хочет туда отправиться.


Через некоторое время после операции "Котел" возникла необходимость поднять большое количество солдат RAR и RLI из разных мест и доставить их к их транспортным средствам, расположенным в одном пункте сбора. В то время для выполнения этой задачи было доступно четыре вертолета, моим был один. Я решил выполнить подъем RAR на другом вертолете и поручил самым молодым пилотам выполнить подъем RLI. Это было совершенно эгоистичное решение!


Все военнослужащие находились в буше в течение многих дней, не помывшись и не сменив одежду. Использование дезодорантов было запрещено, потому что даже самый слабый аромат мог заблаговременно предупредить террористов о присутствии войск. Именно по этой причине я решил собрать солдат RAR. Опыт научил меня, что запах белых солдат становится ужасающим всего после одной недели без ванны, в то время как запах чернокожих солдат при равных обстоятельствах переносить было гораздо легче.


Разница между запахами черного и белого тела, вероятно, объясняется диетой. Для меня запах нечистых чернокожих мужчин похож на запах слегка гниющего лука. С течением времени их интенсивность возрастает, но основной запах остается почти таким же. С другой стороны, запах нечистых белков варьируется от человека к человеку, начиная от несвежего прокисшего молока и заканчивая гнилым мясом. Собирать РАР было здорово, потому что я точно знал, чего ожидать, и каждый человек, заходящий в вертолет, пах так же, как и следующий. С белыми солдатами я обнаружил, что меня тошнит от отвратительного зловония, которое менялось по мере того, как каждый человек поднимался на борт; и ни одна партия не пахла так же, как другая.





P. K. van der Byl




П. К. ВАН ДЕР БИЛ был очень колоритным, эксцентричным министром в родезийском фронт-кабинете Яна Смита. Принадлежа к южноафриканскому аристократическому роду, он говорил с очень наигранным носовым акцентом в стиле, несколько напоминающем выпускников Итона. Он не носил трусов и одевался ‘налево’, что подтверждало его репутацию хорошо обеспеченного человека.


После нападения вампиров на группу Хедебе, ПК решил посетить это место. В то время он не был по-настоящему известен людям на местах, и его прибытие в Карой для полета на вертолете на место было настоящим открытием, потому что его одежда была настолько ужасающей. Под шляпой австралийского буша на нем была розовая рубашка с ярко-синим галстуком, шорты цвета хаки с черным поясом, короткие синие носки и велюровые брюки. По возвращении в Солсбери он появился на национальном телевидении в надлежащем костюме и галстуке. Рассказывая о своем посещении места авиаудара и делая широкие жесты руками, он сказал, что видел “Кровь, кровь повсюду!” На самом деле мы знали, что красная жидкость, разбрызганная по всему району, была соком мопани, вытекшим из осколочных ран на деревьях.


Когда RLI и SAS узнали его поближе, ПК стал очень популярен среди солдат. Его нелепый акцент нравился им так же сильно, как и его странная одежда. Он часто просил, чтобы его взяли в патруль, чтобы он мог “застрелить террориста”, но просил позаботиться о том, чтобы его не “наказали законом”.


После одной из его многочисленных поездок на места его доставили обратно в Солсбери на вертолете, пилотируемом Питером Симмондсом. Вопреки приказу, данному Питеру отвезти министра в Нью-Сарум, ПК приказал Питеру высадить его там, где его будут ждать слуги недалеко от его дома. Когда вертолет приземлился в ботаническом саду Солсбери, прямо рядом с главной дорогой в час пик, все транспортные средства остановились, чтобы полюбоваться невероятным зрелищем ‘белого охотника ПК’, со слоновьим ружьем через плечо, ведущего одетых в белое слуг, несущих багаж на головах.


После того, как он стал более известен в ВВС, он прилетел самолетом в Торнхилл, чтобы присутствовать на каком-то официальном мероприятии в Гвело. Командир группы станции капитан Кен Эдвардс предложил министру пообедать в офицерской столовой после окончания его официального приема. ПК сказал, что у него ужасно болит голова, и отклонил предложение. Однако, когда он вернулся в Торнхилл, он сказал Кену, что передумал и хотел бы воспользоваться предложенным ранее ланчем перед вылетом обратно в Солсбери. Неудивительно, что поставщики провизии были немного взволнованы, получив такое позднее уведомление, но, как всегда, они приготовили превосходное угощение.


Многие офицеры и их жены наслаждались субботним ланчем в кафе Grog Spot, когда вошел Джон Дигби в очень элегантной шляпе-хомбурге П. К. Ван дер Била. Он нашел это на столе в вестибюле столовой. “Конечно, министру с его опытом работы в британской армии лучше знать, что оставлять свою шляпу в вестибюле офицерской столовой, когда ее законное место в раздевалке!” Сказав это, Джон надел шляпу на голову моей жены.


Берил немедленно уселась на барную стойку и, приняв преувеличенную позу, сделала какое-то заявление с наигранным акцентом PK. Она все еще занималась этим, когда Эдди Уилкинсон сорвал шляпу с ее головы и, прежде чем его успели остановить, вылил в нее полную пинту пива, что привело к мгновенной потере формы. Несколько офицеров сделали несколько глотков из шляпы, прежде чем она стала объектом грубого матча по регби, во время которого она сморщилась и превратилась в бесформенное месиво. Как только матч закончился, шляпа была бесцеремонно сбита с одного из рогов трофея куду, висевшего на стене. Когда министр был готов уходить, его головная боль немедленно возобновилась, потому что он не мог найти свою драгоценную шляпу. Капитан группы Эдвардс ворвался в заведение, где подают грог, чтобы посмотреть, не видел ли ее кто-нибудь. Все указали на рога куду.


ПК вылетел в Солсбери в ужасающе плохом настроении, а Джон Дигби позвонил офицерам в Нью-Сарум, чтобы проинформировать их о случившемся. Целая группа из них бросилась на поиски шляп и собралась в Air Movements как раз вовремя, чтобы встретить министра. Когда ПК вышел из "Дакоты", все сняли шляпы в знак приветствия. Министр не мог ответить, его раздражение и головная боль усилились. К счастью, он был достаточно настроен, чтобы принять предложение выпить в столовой, где его головная боль рассеялась, прежде чем он в хорошем настроении отправился домой.


Джон Дигби взял все детали шляпного мастера с Сэвилл-Роу из уничтоженной шляпы и через своего брата в Лондоне заказал новую хомбургу. Когда Джон убедил Терри Эмсли подарить новую шляпу PK, министр поклялся никогда больше не оставлять ее без присмотра ни в каком другом месте, кроме шляпной коробки в багажнике его машины.


При всей своей эксцентричности и напыщенности П.К. был ярким политиком, свободно говорившим по-немецки. Я слышал, говорили, что он очень умно спас Родезии много миллионов долларов, "доверившись", очень громко, попутчику рейсом Lufthansa из Германии. Это было сделано для того, чтобы убедиться, что агент, британский или американский, я не знаю, сидящий позади него, мог слышать его слова. Он знал, что агент пытался установить цель его визита в Германию — и ПК хотел оказать услугу. Это произошло потому, что он только что получил подтверждение из дома, что новый монетный двор Родезии успешно начал выпуск высококачественных банкнот в родезийских долларах. Громко хвастаясь немецкой фирмой, которая собиралась поставлять родезийскую валюту через агентство, которое он назвал, он инициировал действия ООН, которые заблокировали сделку. Благодаря PK этот ‘успех в блокировании санкций ООН против Родезии’ не только сэкономил миллионы долларов в иностранной валюте за счет ООН, но и продемонстрировал еще один триумф страны по достижению самодостаточности.




П. К. Ван дер Бил выделялся в любой ситуации — даже в этом официальном парламентском отчете за 1976 год. Его поза и темные очки позволяют легко заметить ПК .




Роланд Кофеньо




ГЛАВНЫЙ ЛЕТЧИК-ИСПЫТАТЕЛЬ SUD AVIATION Роланд Кофеньо совершил свой второй визит в Родезию, чтобы обсудить любые проблемы, с которыми мы столкнулись с нашими Alouettes, и полетать с инструкторами. Будучи пилотом-испытателем Alouette III компании Sud Aviation, Роланд знал абсолютные пределы возможностей этих машин, что делало полеты с ним одновременно поучительными и пугающими.


Первое, что он продемонстрировал мне, показалось безумным. В зависании на высоте примерно плеча он включил полный руль. Хвост вертолета поворачивался с возрастающей скоростью, а нос постепенно наклонялся вниз, пока не показалось, что лопасти несущего винта вот-вот ударятся о вращающуюся землю. В этот момент был применен полностью противоположный руль направления, чтобы остановить вращение, что привело к тому, что самолет перешел в прямой полет, как при катапультировании. Было приятно узнать, что это возможно, но, не видя в этом маневре никакой практической ценности, я никогда не пробовал его сам.


Затем Роланд попросил меня зависнуть. Я успокоился, когда он без предупреждения захлопнул кран подачи топлива. Это была моя первая в истории беспомощная посадка, которая прошла достаточно хорошо, хотя приземление было немного тяжелым. Только тогда Роланд понял, что у меня не было опыта "выключения двигателя", поэтому он повторил упражнение дважды. Следующими в его программе были три авторотации с выключением двигателя с высоты, которые мне понравились. Именно тогда он сказал мне, что при инструктаже студента я всегда должен отключать питание, когда студент меньше всего этого ожидает.


Он настаивал на том, что инструктору абсолютно необходимо быть совершенно уверенным в том, что его ученики автоматически проверят рыскание, возникающее при потере мощности, и инстинктивно ‘сбросят’ рычаг коллективного тангажа, чтобы обеспечить минимальную потерю скорости вращения винта. Нерешительность была бы фатальной. Затем он продемонстрировал и заставил меня попрактиковаться в поднятии волос, отключении питания, вынужденных посадках с высоты 500 футов. При зависании ниже этой высоты восстановление после отказа двигателя было невозможно.




Через десять лет после моих полетов с ним Роланда Кофеньо можно увидеть здесь во время одного из его регулярных визитов в Родезию. Слева направо: ПБ, Гарольд Гриффитс, Роланд, Грэм Кроншоу и командир ВВС Норман Уолш .



В тот момент, когда двигатель заглох, необходимо было сбросить collective и перевести самолет в вертикальное пикирование. Вертолет быстро набирал скорость в своем головокружительном снижении, но это позволяло лопастям винта вращаться с безопасной скоростью. Затем нос самолета довольно быстро задрался вверх, земля устремилась вверх, когда лопасти несущего винта разогнались до максимальных оборотов, обеспечивая достаточную скорость вращения винта, чтобы снизить скорость снижения до нуля для мягкого приземления с креном. Как и в случае с отключением питания при полете вперед, использование коллективного регулирования тангажа, помимо предотвращения превышения скорости несущих винтов, пришлось оставить на последний момент, чтобы использовать кинетическую энергию вращающихся лопастей винта для контролируемого приземления. Здравый смысл был превыше всего.


Роланд довел до сведения штаба ВВС, насколько важно для пилотов испытать неожиданный сбой питания и справиться с ним. Это было принято, и инструкторам 7 эскадрилий было разрешено отключать питание в полете. Однако штаб ВВС постановил, что это должно быть сделано только на базе, где в результате произойдет вынужденная посадка на взлетно-посадочную полосу. Это постановление полностью опровергло утверждение Роланда Кофеньо о том, что реакция пилота может быть надлежащим образом проверена только в том случае, если отказ двигателя произошел тогда, когда пилот меньше всего этого ожидал. Пролетая где-нибудь рядом с главной взлетно-посадочной полосой с инструктором, пилоты всегда бодрствовали и ожидали, что подача топлива будет прекращена.





Операция "Гриффин"




В СЕРЕДИНЕ 1968 года мы с БЕРИЛ отправились в давно запоздавший отпуск. Во время нашего отсутствия ZAPU предприняли третью попытку проложить безопасный маршрут через Родезию, который они так страстно хотели проложить для своих товарищей из SAANC. Использование крупных сил во время операций "Никель" и "Котел" потерпело сокрушительную неудачу, но Джеймс Чикерема из ZAPU и Оливер Тамбодид из SAANC, похоже, не понимают причин этих неудач с большими потерями. На этот раз они использовали небольшую группу из двадцати девяти человек, которые пересекли реку Замбези ночью 15 июля.


Их пункт пересечения границы между Чирунду и ущельем Кариба был нацелен на более короткий маршрут к населенным африканцами районам Выкупных земель Вути и трастовых земель племени Ньяодза, где они намеревались создать прочные базы. Однако, без их ведома, среди них была агентура СБ. Гленн Макаскилл внедрил своего агента в Замбию в апреле 1968 года и был удивлен его ранним возвращением в качестве ‘обученного террориста’. Агент ускользнул, как только стемнело, и прямиком направился на полицейскую базу в Чирунду, чтобы сообщить о вторжении.


След группы был обнаружен в 08:30 16 июля следопытами и пограничниками. Войска RLI были немедленно переведены в режим готовности в Карибе, и четыре вертолета с двумя провокаторами усилили регулярный контингент FAF 2. По следам террористов шли на запад до входа в ущелье Кариба, затем на юг вверх по крутой линии откоса, прежде чем выйти в ровную, идущую на юг долину с умеренно высокими холмами, ограничивающими ее склоны.


Впереди группы слежения в засаде в ночь с 17 на 18 июля был установлен позывной второго лейтенанта Джерри Стронга. В 07:00 18 июля он вышел из засады, чтобы провести перекрестный поиск. Он вышел на след террористов и попросил своего командира, майора Роба Саути, прислать ему еще двух человек (тогда пять человек), включая трекер.


Узкая река, текущая с восточной возвышенности с очень крутыми склонами, была местом, куда террористы перебрались из главной долины, чтобы отдохнуть и укрыться среди больших валунов, которыми было завалено извилистое ущелье. Позывной Джерри распространился вдоль северного берега реки лайн с вспомогательным позывным, расположенным параллельно на южном берегу. Затем были обнаружены два рюкзака террористов, предупреждающих о том, что террористы находятся совсем рядом. Двадцатью метрами дальше ведущий разведчик младший капрал Лахи на северном берегу попал под огонь примерно десяти террористов. Это вынудило его и весь позывной Джерри отойти на небольшое расстояние и перегруппироваться в укрытии.


Затем Джерри и Лахи перебрались на возвышенность и заползли на выступ, чтобы осмотреть пещеру, из которой велся огонь террористов. Они бросили все свои ручные гранаты, выпустили по одной винтовочной гранате 32Z каждая и опустошили магазины к своим винтовкам, прежде чем их прижали с другой позиции террористов. Они не могли отступить.


Наверху Норман Уолш и его стрелок Ти Джей ван ден Берг стояли наготове, чтобы открыть прикрывающий огонь из своего магазина, но, поскольку Джерри был прижат к земле, он обнаружил, что не может дать правильное направление. Затем позывной с южного берега установил контакт, убив одного террориста, но получил одно ранение, прежде чем также был прижат к земле. На ту сторону реки, где жил Джерри, прибыло подкрепление, позволившее ему отступить под их прикрывающим огнем. В этот момент прибыл майор Саути, и вместе с Джерри он перенес позывные вниз по реке, прежде чем переправиться на южный берег с целью освободить скованные войска, которые несли потери при каждом перемещении. Это не удалось, и сами спасатели оказались скованы сильным точным огнем с хорошо расположенных позиций террористов.


До этого момента считалось, что террористической группой являются ЗАНУ, потому что ЗАНУ долгое время не появлялись, а переход в Родезию был проведен в типичной для зану манере. Кроме того, СБ ничего не раскрыла, чтобы гарантировать, что их агент и их методы останутся в секрете. Но теперь агрессивное сопротивление, удачное тактическое расположение и контролируемый точный огонь сделали очевидным для войск, что они были в контакте с ЗАПУ.


Во время дозаправки Норман Уолш обнаружил, что его вертолет получил два попадания калибром 7,62 мм в фюзеляж и рулевой винт, а вертолет Питера Николлса получил одно попадание в заднюю часть фюзеляжа и топливный бак, который по конструкции был самозатягивающимся. Это был первый случай, когда самолеты получили попадания, но ни на одном этапе экипаж самолета не видел ни одного террориста.


Не имея возможности указать направление для огневой поддержки вертолетов и понимая, что террористы, укрывшиеся за валунами, в любом случае будут неуязвимы для вертикального огня, Джерри предложил своему руководителю, что решение могли бы предложить проректоры с французами. Время пролетело незаметно, и было уже 15:00, когда оставалось всего два с половиной часа дневного света.


Тони Смит и Кен Лоу прибыли из соседнего FAF 2 с двумя французами каждый. Поскольку войска находились так близко к террористам, было важно сбросить первые французы, не долетев до цели. Высвобождение каждого Франтана приходилось производить в крутом пике с резким разворотом на правый борт, чтобы избежать столкновения с южным склоном горы. После выпуска, все еще продолжая круто поворачивать, пришлось применить высокую "G" и полную мощность, чтобы восстановиться после погружения, когда река выходила в открытую долину.


Первые французы не долетели до склона горы. Тони и Кен вернулись в FAF 2 за новыми франтанами, которые им удалось сбросить в само русло реки, после чего продвинулись на два шага ближе к окруженным войскам. Без ведома Тони и Кена террористы несли потери от своих огненных ударов еще до того, как достигали намеченной точки нанесения удара.


К этому времени майор Саути и Джерри Стронг, потеряв двух раненых, вернули свои позывные, используя атаки Провостов и дымовые шашки, чтобы прикрыть свой отход. Но позывной, который они пытались изменить, оставался неизменным даже после того, как был израсходован последний из шестнадцати франтанов. Из-за этого охотники и вампиры, находящиеся в воздушном резерве над этим районом, не могли быть использованы до наступления темноты. Тем временем на FAF 2 из Нью-Сарума было доставлено больше франтанов.


Только в 19:30 позывной, который был заблокирован более восьми часов назад, смог выйти под покровом темноты со своими потерями. RLI, позывные PATU и южноафриканской полиции заняли позиции для засады на базе riverbed и на возвышенности, когда прилетели вертолеты, чтобы вывезти пострадавших из RLI. Выполняя это задание, Норман Уолш и Питер Николлс столкнулись с большими трудностями из-за крутых горных склонов и темноты ночи в условиях густой дымки.


Как только включился посадочный фонарь, он осветил дымку впереди, сделав невозможным визуальный контакт с землей до тех пор, пока она не стала опасно низкой и близкой. К счастью, Норман заметил, что, когда он летел сбоку от Питера, он мог довольно четко видеть землю, куда был направлен луч Питера, в то время как сам Питер был ослеплен собственным отраженным светом. Норман сказал Питеру выключить посадочный фонарь, пока он летел высоко под углом девяносто градусов к траектории полета Питера и освещал посадочную площадку.


Норман, ослепленный собственным белым облаком освещенной дымки, когда летел достаточно высоко, чтобы преодолеть всю возвышенность, смог разглядеть ярко-красные вращающиеся огни маяка Питера, которые помогли ему направить посадочный фонарь на область перед линией полета Питера. Теперь Питер мог ясно видеть землю всю дорогу, и ему нужно было только включить свой собственный посадочный фонарь для самой посадки. Это сработало как по волшебству, поэтому, собрав пострадавших, Питер поднялся и оказал такую же помощь Норману. Это практически устранило опасность приближения к возвышенности ночью. Позже та же процедура была успешно использована во многих ночных операциях, когда самолеты Trojan, оснащенные ручным прожектором, сопровождали одиночные вертолеты для эвакуации пострадавших ночью из труднопроходимой местности.


Ночью не было установлено никаких контактов с террористами. Тони Смит и Кен Лоу перед полуночью сбросили несколько сигнальных ракет мощностью 600 000 свечей, чтобы помочь войскам в поиске движения, но ни одна из них не была замечена. В 06:10 на следующее утро Тони и Кен нанесли еще четыре удара по позициям террористов, которые доставили столько хлопот предыдущему дню. Затем Джерри Стронг возглавил зачистку реки. Сопротивления не было, потому что выжившим террористам удалось скрыться на возвышенности между позициями из засады. Было найдено двенадцать мертвых террористов, большинство из которых были сожжены французами.


Сержант-майор ‘Бэнгстик’ Терл тем временем вел разведывательно-боевой позывной по следу выживших, чьи следы, как было обнаружено, вели на юг по возвышенности, затем через главную дорогу Кариба на равнину к востоку от аэродрома Кариба. Когда позывной приближался к пересохшему руслу реки, старшина почувствовал безошибочно узнаваемый запах гниющей плоти. Пройдя сотню метров дальше, он наткнулся на террористов и уничтожил все десять ЗАПУ, без потерь из-за своего позывного. Большинство мертвых террористов были сожжены Франтаном, что объясняло зловоние, вызванное ранним предупреждением.


Двадцать семь ЗАПУ были убиты, а один взят в плен. Считалось, что другому удалось сбежать, но на самом деле, хотя в документах о захвате он значился как член группы, он был плантом СБ.





Проверенные собаки-ищейки




ПОСЛЕ ОДОБРЕНИЯ штабом ВВС проекта radio tracker dog офицер секции собак BSAP Тед Спенсер и его собака Джилл присоединились ко мне и Питеру Аллену. С самого начала Джилл, помесь доберман-пинчера и ищейки, хорошо работала с Бо. Но Бо отказался уступать суке, которая была гораздо более быстрым следопытом. Он упрямо настаивал на том, чтобы самому прокладывать каждый дюйм каждой тропы.


Маршрут, по которому прошли террористы Op Griffin от реки Замбези до места, где произошел контакт, стал для нас самым трудным испытательным полигоном для собак. В августе в этом районе было очень жарко и сухо, что создавало наихудшие условия для отслеживания запахов. Сопровождаемые командиром крыла Порки Маклафлином из штаба ВВС, первые следопыты Op Griffin начали при лунном свете восстанавливать маршрут террористов и хронометраж от точки, где следы были первоначально обнаружены. К рассвету они двигались по долине на возвышенности.


Придерживаясь того же времени, что и при первоначальной последующей операции, собак вывели на трассу в 08:30, когда солнце стояло высоко, а грунт был уже горячим. Джилл немедленно отправилась по следу, но Бо пришлось метаться взад-вперед по тропе, настолько слабым был запах. Джилл никогда не продвигалась дальше, чем на 100 метров, прежде чем остановиться и оглянуться назад, чтобы дождаться, когда Бо догонит ее. Это продолжалось некоторое время, пока Джилл не наткнулась на стадо слонов, что так напугало ее, что она бросилась обратно к Бо. Бо не обратил внимания на Джилл, которая теперь следовала за ним, и повел ее прямо через слонов, которые, несмотря на присутствие вертолета над головой, все повернулись, чтобы посмотреть, как собаки проходят мимо. Затем молодой бык с высоким хоботом и, предположительно, трубящим звуком погнался за ним на небольшом расстоянии, прежде чем оторваться. Бо никогда раньше не видел слона, поэтому мы были удивлены и восхищены его кажущейся беспечностью, когда он прошел мимо, прежде чем Джилл возобновила лидерство.


Во время крутого подъема по склону было очень заметно, что собаки двигались быстрее. Питер Аллен объяснил это улучшением сохранения запаха благодаря более высокой траве и большим участкам тени. Когда они вышли на открытую местность на вершине склона, Джилл столкнулась прямо с самцом-носорогом, который немедленно атаковал, отправив ее в беспорядке обратно к Бо. Бо увидел приближающегося здоровяка и побежал полукругом, за которым последовали Джилл и Носорог.


Как только носорог прекратил погоню, мы подумали, что игра окончена, особенно когда увидели, как Бо нырнул в водоем с Джилл на буксире. Обе собаки погрузились в воду и наслаждались долгим питьем. Мы подумывали о посадке, чтобы забрать их, когда Бо выбежал из воды, энергично встряхнулся и начал искать запах. Опять же, Джилл последовала его примеру, и, что самое важное, радиосвязь все еще работала. Им пришлось пройти более 200 метров по первоначальной линии движения, прежде чем Бо взял след, а Джилл, как всегда, ушла впереди него. Я поднял крутую линию реки, к которой террористы свернули из долины, по которой все еще сильно бегали собаки. Обе собаки исчезли в густом прибрежном кустарнике, и мы с тревогой наблюдали, не появятся ли они снова у самой скалистой береговой линии. Вместо этого мы заметили, как они выходят из-за деревьев далеко за нами и продолжают бежать вдоль края открытой долины.


Я снова подумал, не стоит ли нам отозвать собак, особенно потому, что у меня заканчивалось топливо. Но затем они свернули в следующий овраг, уходящий в гору. В этот момент обе собаки легли на землю, и Бо издал свой забавный визг. Прямо перед собаками мы увидели Порки Маклафлина и его группу. Людям, которые выслеживали террористов "Гриффин", потребовалось более двадцати четырех часов, чтобы преодолеть ту же территорию, которую эти две собаки пробежали чуть меньше чем за полтора часа.


В тот самый момент я ни за что бы не поверил, что система radio tracker dog никогда не будет использоваться в операциях. Мы только что видели, как она работает в наихудших возможных условиях. К сожалению, однако, штаб-квартира ВВС передала весь проект полиции. Хотя были приложены определенные усилия для продолжения уже проделанной работы, это не удалось, потому что ожидалось, что обычные полицейские собаки будут выполнять рутинную работу по патрулированию города со специальным радиотрекингом в качестве вспомогательного средства. Хуже всего было то, что собаками управляли неопытные в эксплуатации кинологи , а все обучение проводилось в Мабельрайне, который находился далеко от Нью-Сарума.




Патрульный офицер Тед Спенсер с Джилл, PB, уорент-офицер Питер Аллен с Бо .



Если бы я остался на вертолетах, все могло бы быть по-другому, потому что я предполагал, что кинологическое отделение ВВС подготовит четырех преданных собак совместно с горсткой опытных в боях солдат, которые будут обучены обращаться с ними в полевых условиях. Вся подготовка должна была проводиться в Нью-Саруме, где все важные вертолетные операции были под рукой.





Операция "Особняк"




В РЕЗУЛЬТАТЕ операции "Гриффин" ЗАПУ в третий раз не удалось проложить безопасный маршрут через Родезию. Но они предприняли еще одну попытку в середине августа 1968 года. Переправа была проложена далеко на запад в верховьях озера Кариба. Операция "Особняк" была начата, когда переправа была обнаружена в 500 метрах от того места, где река Гвай впадает в ущелье Замбези.


Терри Джонс со своим старшим техником-вертолетчиком Вилли Армитиджем безуспешно пытались добраться до террористов, которые были загнаны в угол в пещере на крутом берегу реки, а войска RAR расположились на гребне над ними. Затем Марк Маклин и капрал-техник Джон Несс попытались их вытеснить. Хотя один террорист был убит, Марк не смог вывести террористов на виду у войск RAR, поэтому он попросил поддерживающий его FASOC нанести массированные авиаудары.


"Вампиры", управляемые Китом Коррансом, Уолли Галлоуэем, Грэмом Кроншоу и реквизитором Гелденхейсом, были поражены ракетами и пушечным огнем. "Канберра", пилотируемая Питером Вулкоком и Джоном Дигби, доставила шумный груз из девяноста шести осколочных бомб. Авиаудары сломили волю террористов, и войска RAR нанесли несколько потерь до наступления темноты, что позволило выжившим бежать обратно в Замбию.


Операции ЗАПУ широко освещались в прессе за пределами Родезии. Пропагандистская машина партии, игнорируя печальные неудачи, утверждала, что ее военное крыло убило много родезийских военнослужащих, сбив гораздо больше вертолетов, чем у нас было.





Операция "Превышение"




ЗАНУ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ МОЛЧАЛ, но затем, подстегнутый преувеличенными заявлениями ЗАПУ и настоятельной необходимостью проявить себя перед Организацией африканского единства, направил большую группу через реку Замбези в ущелье Мпата. Потерпев неоднократные неудачи, ЗАНУ научился избегать больших расстояний, которые ранее использовались для достижения населенных районов. В данном случае они стремились добраться до большой малонаселенной земли племени Данде, но не подходя слишком близко к полицейскому участку и армейской базе в Каньембе.


Подразделение пограничного патруля обнаружило пересечение границы только через восемь дней после того, как оно произошло. Это было следствием нечастых наблюдений за пересеченной местностью в ущелье Мпата и потому, что зимой на много миль за рекой Замбези не было воды. Операция "Эксцесс" началась, когда лейтенант Кристофер Джон (Дампи) Пирс из RLI сменил подразделение пограничного контроля и начал последующее продвижение на юго-восток по пересеченной, засушливой местности. Во всем регионе было много деревьев, но в сухой сезон на них не было листьев, что делало жаркие условия без ветра крайне некомфортными.


Тактический штаб RLI под командованием майора Роба Саути был создан на месте заброшенного дорожного лагеря на главной дороге с востока на запад долины Замбези, где он пересекал мост через реку Ангва в Мато Пулс. Главный штаб, который был создан в Карои для операции "Котел", все еще находился на месте для наблюдения за операцией "Превышение". 28 июля 1968 года я руководил вылетом четырех вертолетов для поддержки операции RLI.


Моей первой задачей было снабдить Дампи Пирса водой и пайками вскоре после полудня. Я нашел Дампи недалеко от истока небольшой пересыхающей реки Рупонье на северной стороне водораздельного хребта, где я остановился, чтобы поболтать. Позывной Дампи был горячим, потным и уставшим, но в хорошем настроении. Люди с удовольствием выпили холодной воды со льдом, которые я им принес, и отдохнули, пока мы с Дампи разговаривали. Дампи подсчитал, что они отстали от группы примерно из пятидесяти террористов на семь дней. Я попросил его указать место на соседнем хребте, куда, по его мнению, вели следы. Отметив это, я поднялся в воздух и обнаружил, что действительно могу приземлиться там.


Было очевидно, что прослеживать эту старую тропу с воздуха в таких сухих условиях без травы - не самое лучшее занятие, но у меня были другие идеи на уме. Глядя на землю впереди, я не мог не заметить участок ярко-зеленых деревьев примерно в двенадцати километрах от нас за серией спускающихся горных хребтов. Расстояние пешком было как минимум в два раза больше прямого. Деревья росли справа от направления, в котором двигались террористы, но создавалось отчетливое впечатление, что они находятся на воде. Я был абсолютно уверен, что террористы, должно быть, были привлечены к этому месту, проделав такой долгий путь без воды. Я позвонил Дампи и спросил, могу ли я отправить его трекеры вперед, чтобы проверить, верна ли моя догадка, пообещав вернуть их в течение пятнадцати минут, если я ошибаюсь. Дампи сказал, что это его устраивает, но я должен сначала получить благословение Роба Саути. Для этого мне пришлось забраться довольно высоко, чтобы связаться со штабом RLI Tac. Роб Саути не принял мое предложение, поэтому я взял курс на базу.


Примерно через минуту мне позвонили и сказали, что было бы неплохо вернуться к Дампи и забрать его трекеры вперед, при условии, что Дампи будет с ними. Я помчался обратно, чтобы забрать Дампи и двух следопытов. Когда мы приземлились на гладкую короткую зеленую траву рядом с рощицей зеленых деревьев, следопыты выбрались наружу и сразу же указали на следы террористов на том самом месте, где мы приземлились. Они установили, что поверхностной воды не было, когда я отправил оставшуюся часть позывного Дампи вперед, к следам, которые, по оценкам, были пятидневной давности.


Испытывая свою удачу, я направился низко и медленно над обширным пространством голых деревьев в том направлении, куда двигались следопыты, и заметил единственное заметное и необычно высокое дерево с характерной гладкой желтой корой. Хотя до этого было еще далеко, это определенно было на линии, по которой двигались следопыты. На этом этапе у меня не хватало топлива, и я вернулся на базу.


Я пошел к Робу Саути, чтобы предложить снова продвинуть следопытов вперед. Полковник Джон Хикман, офицер, командующий RLI, был в гостях, и я узнал, что именно он убедил Роба Саути позволить мне попробовать первый ход. Хотя это было успешным и приблизило RLI на два дня к террористам, Роб, казалось, неохотно переводил следопытов к ‘высокому дереву’. Вряд ли его можно было винить, потому что, должно быть, казалось невероятным, что террористы могли видеть то, что видел я. Однако он изменил свое мнение, когда полковник Хикман сказал: “Тебе нечего терять, Роб!”


Я вернулся к Дампи, подобрал его трекеры и положил их рядом с желтым деревом. Они были удивлены больше, чем я, обнаружив, что мужчина забрался на дерево, чтобы осмотреть маршрут впереди, в то время как остальная часть группы ждала поблизости. Людей Дампи вывели на рельсы, возраст которых на данный момент оценивается в тридцать шесть часов. Я снова попытал счастья и, имея дело только с Дампи, продвинул следопытов примерно на шесть километров вперед, туда, где деревья уступали место открытой местности вдоль высохшей реки Мванзамтанда. Здесь следопытам пришлось пройти 200 метров, прежде чем обнаружить следы, которым было меньше суток. У меня было ровно столько топлива, чтобы передать весь позывной вперед, прежде чем я вернулся на базу, очень довольный собой. Мы сократили время с семи дней до одного дня менее чем за три часа. Если бы полковника Хикмана не было в штабе Tac, этого, безусловно, не произошло бы и новый метод завоевания территории мог быть утрачен.


Был поздний вечер, и с моим энтузиазмом на пике я устремился вперед. Я не осмелился двигаться на низкой высоте, когда террористы были так близко, и поднялся на высоту 1500 футов. Почти сразу я увидел впереди темно-зеленые деревья и почувствовал, что это настоящая позиция террористов. Алан Эйрд был со мной все это время, и он также видел воду в заросшем деревьями притоке, впадающем в Мванзамтанду. Этот в остальном пересыхающий ручей тек на север вдоль края скалистого выступа, затем петлял на юг вокруг умеренно высокого скалистого выступа. В этой излучине лежала поверхность воды с темно-зелеными деревьями , обрамляющими берега. Алан согласился со мной, что террористы находились под теми большими тенистыми деревьями, и сказал, что он уверен, что видел какие-то связки под самыми северными деревьями.


По возвращении на базу было решено, что Дампи Пирс должен продолжить свои наблюдения и что свежие войска будут переброшены на предполагаемую базу террористов рано утром следующего дня. Я не помню причину этого, но я нес только Алана, его магазин и полный бак топлива, когда летел впереди трех вертолетов, перевозивших Джерри Стронга и его войска. Я пролетел над подозрительным местом, где мы с Аланом увидели то, что, как нам показалось, было царапинами от снарядов на краю линии деревьев. Мы не меняли направление, пока другие вертолеты не пролетели над участком, чтобы высадить войска за небольшим хребтом всего в 100 метрах от нас. Вертолеты немедленно поднялись в воздух, чтобы вернуться за новыми войсками, когда Джерри повел своих людей прямо к подозрительному месту. Войдя в лес, он крикнул: “Терры ушли примерно минуту назад — в спешке. Брошенное оборудование — нет времени собирать — движется на восток по рельсам ”.


Бедняга Дампи Пирс, который до сих пор следовал за этими террористами, был совсем не рад, что Джерри оказался прямо на хвосте террористов, с которыми его позывной был морально готов связаться менее чем за два часа. Майор Саути отказался позволить отряду Дампи присоединиться к свежим войскам Джерри, хотя вертолеты могли бы перебросить их вперед менее чем за пять минут. Тем не менее, это оказалось хорошим решением.


Будучи слабым, Джерри осторожно двигался по пересеченной местности. Довольно скоро прибыли остальные его войска, и, хотя Джерри мог какое-то время двигаться быстрее, участки густого кустарника на пересеченной местности, хорошо подходящие для засады, замедлили его продвижение. Его следопыты сообщили, что следили менее чем за двадцатью людьми, что было намного меньше числа, названного Дампи Пирсом. Тем временем Дампи добрался до базы террористов у воды, где обнаружил, что большой отряд численностью около сорока человек прорвался на юг. Единственными другими следами были те, по которым шел Джерри.


Прежде чем войска Джерри достигли определенного места, я попросил выпустить 37-мм ракеты Sneb по зарослям кустарника на краю оврага, через который должны были проходить Джерри и его люди. Чтобы помочь летному офицеру Крису Вайнманну, который пилотировал Provost, определить правильную позицию, я попросил его следовать за тенью моего вертолета до тех пор, пока я не скомандую “Сейчас”, чтобы точно определить его позицию для удара. Насколько я знаю, это был первый случай, когда один пилот управлял другим, используя тень своего самолета; но это сработало идеально, и Крис нанес удар именно туда, куда я хотел. Когда Джерри добрался до точки несколькими минутами позже, он сообщил, что следы проходят через точку удара, но террористы прошли там некоторое время назад.


К вечеру позывные Джерри замедлились настолько, что они отстали от террористов более чем на час, когда следы пересекли дорогу север-юг, ведущую в Каньембу. Поскольку террористы направлялись непосредственно в Мозамбик, для въезда в эту страну по ‘горячим следам’ потребовались дипломатические разрешения. Когда стало слишком темно, чтобы их можно было отследить, войска расположились на ночь на границе. Пересечение дорог позволило следопытам получить точный подсчет количества людей, которых они преследовали. Это подтвердило, что, имея всего пятнадцать наборов отпечатков, Дампи следовал за большей частью оригинальной группы.


Ночью было дано разрешение пересечь границу с Мозамбиком. С первыми лучами солнца люди Джерри получили воду и карты Мозамбика, прежде чем продолжить продвижение по плоской, сухой местности мопани, где к полудню температура поднимется до тридцати восьми градусов. Ни один самолет не приближался к Джерри, пока он не сказал, что он близок к контакту. Когда я приближался к его району, радиопередача от Джерри была настолько сильно перекрыта звуком автоматической стрельбы, что я не мог расслышать, что он говорил. То, что он был в контакте, было очевидно.


Джерри услышал голоса впереди и подал свой позывной, чтобы прорваться через умеренно открытый кустарник навстречу голосам. Террористы увидели войска, выходящие из кустарника на другой стороне высохшего русла реки, и открыли огонь, ранив одного солдата RLI. Джерри призвал террористов сдаться, на что они ответили нецензурной бранью и антибелыми лозунгами, прежде чем возобновить огонь, который на короткое время сковал войска Джерри.


Позиция террористов находилась под деревьями на немного возвышенности по другую сторону высохшего русла реки. RLI бросила фосфорные гранаты в линию реки, чтобы обеспечить дымовое прикрытие левому эшелону Джерри, когда он переправился через русло реки и занял позицию на правом фланге террористов. Давление на них спереди и сбоку привело к ослаблению действий террористов, и Джерри пересек реку под прикрывающим огнем, чтобы прочесать лагерь, где он обнаружил семерых убитых террористов и одного раненого. Это означало, что поблизости было еще семь других.


Мы с Аланом Эйрдом посмотрели вперед и увидели двух террористов, лежащих на берегу небольшого оврага, их оружие было направлено в сторону наступающих войск. Алан открыл огонь, вынудив их бежать пригнувшись вдоль оврага в направлении позывного Джерри с фланга. Один упал, затем поднялся, когда огонь Алана поразил второго мужчину, который кубарем полетел вниз. Он снова поднялся как раз там, где овраг, казалось, заканчивался рядом с группой деревьев. Здесь оба раненых исчезли из виду. Линия оврага за ними помогла нам понять, что существовал туннель: корни деревьев связывали поверхность почвы, образуя естественный мост. Двое террористов, очевидно, прятались под этим мостом.


Затем сверху мы стали свидетелями очень странного действия, когда два солдата, один из которых был в ярко-зеленом головном уборе, двинулись туда, где мы потеряли террористов из виду. Эти двое мужчин перегибались через мост и дико жестикулировали, прежде чем оба упали на животы за мгновение до того, как граната взорвалась в овраге рядом с ними. Они поднялись и сделали то, что делали раньше, снова упав лицом вниз, когда прогремел еще один взрыв. Действие повторилось, но на этот раз двое раненых террористов выбрались наружу и были взяты в плен.


Позже мы узнали, что младший капрал Лахи носил зеленый головной убор "чайный уголок", который был талисманом удачи, который он использовал во время операции "Гриффин", чтобы привлечь огонь противника. Во время акции, в которой его прижали вместе с Джерри Стронгом, он поднял tea cosy на палке в поле зрения террористов, чтобы подтвердить их постоянное присутствие и местоположение. При этом cosy получил несколько пробоин. Я знал, что этот человек должен был быть немного сумасшедшим, чтобы носить такую яркую одежду, потому что это делало его обнаружение с воздуха намного проще, чем любого другого солдата RLI.


Лахи наблюдал за пылью от выстрелов нашего вертолета, которая привлекла его к террористам под земляным мостом. Здесь он крикнул им сдаваться. Они отказались, поэтому он бросил гранату в туннель. Террористы были как раз за поворотом туннеля, который защищал их от двух детонирующих гранат, которые они бросили обратно в овраг. Лахи сказал им, что следующая граната взорвется, когда она достигнет их, и это то, что заставило их выйти из укрытия в тот самый момент, когда другой террорист был замечен и убит другими войсками.


Немного дальше того места, где овраг впадал в высохшую реку, я заметил террориста, когда он пробегал под переплетением корней, нависающих над берегом главной реки. Алан этого не видел, и террориста я больше не видел. Пока Алан неподвижно держал магазин, я управлял вертолетом и говорил ему, когда нажать на спусковой крючок. Легким движением руля я направил удары в нужное место, чтобы Алан мог определить. Затем мы сделали три прохода вниз по реке, нанося точные удары на месте, прежде чем закончились боеприпасы.


Террорист не попал в поле зрения, поэтому летный офицер Тюдор Томас и его наводчик, старший техник Бутч Филлипс, отправились в проход в том же месте, где войска немедленно обнаружили изрешеченное пулями тело террориста, застрявшее в спутанных корнях, которые были обнажены в результате эрозии. Это довело счет до двенадцати, осталось три.


Я приземлился, чтобы освободить людей Джерри от трех захваченных террористов, и улетел, чтобы передать их Специальному отделению в Каньембе. Я все еще могу представить сочетание высокомерия и страха, запечатлевшееся на их лицах, когда они смотрели на Алана и его пулемет MAG, но они не осмеливались пошевелиться, потому что Алан прикрывал их своей винтовкой FN. У двоих террористов были длинные глубокие раны в виде борозд на руках и ногах, характерные для ран, полученных в результате стрельбы с вертолета под крутым наклоном. Хотя в то время они выглядели довольно устрашающе, медицинская помощь в Каньембе, а затем в тюрьме Солсбери привела к их полному выздоровлению.


Позывной RLI пяти человек под командованием Фани Кутзи был введен перед позывным Джерри для переправы через реку Ангва. После установления контакта штаб-квартира Tac попросила меня передать Джерри позывной Фани, чтобы помочь в розыске трех пропавших людей, которые были отделены друг от друга.


С дородным Аланом Эйрдом и 400 фунтами топлива я знал, что поднять шестерых человек и оборудование будет непросто. Я не видел Фани раньше и внутренне застонал, когда понял, насколько он был большим и тяжелым, когда неуклюже брел по мягкому речному песку со своими людьми. Для взлета потребовалось использовать аварийное питание, но я смог уменьшить его в пределах времени переключения передач один раз в прямом полете. По возвращении в зону контакта моя посадка в небольшой яме между высокими деревьями с таким тяжелым грузом была достаточно сложной, но при виде террориста, опускающегося на землю прямо перед самолетом, у меня волосы встали дыбом, потому что было слишком поздно отменять посадку.


Я крикнул Фани: “Террорист прямо по курсу”, как раз перед приземлением, затем я резко поднялся, когда войска очистились. Внимание Фани было привлечено стрельбой слева от него, поэтому он не успел очистить область, которую я ему указал. Два дня спустя невредимый террорист, захваченный жителями Мозамбика, был доставлен в штаб-квартиру Tac. Он сразу узнал меня и сказал своим допрашивающим, что я был пилотом, которого он намеревался убить, если подумает, что мы видели, как он прятался в норе муравьедов. Причина, по которой он узнал меня, заключалась в том, что вместо шлема и маски на мне были наушники с горловым микрофоном. Слава богу, он не выстрелил. Это означало бы катастрофу для восьми человек и вертолета.


Два оставшихся террориста были убиты в ходе отдельных акций, и внимание оперативников переключилось на более крупную террористическую группу. Их следы не были обнаружены ни одним из двух пересекающихся позывных, патрулирующих главную грунтовую дорогу на линии следования Дампи. Причина этого стала ясна, когда Дампи добрался до дороги. Террористы применили эффективные процедуры предотвращения слежения на длинных участках, двигаясь поодиночке широким строем в ряд. Добравшись до дороги, они сгруппировались и разложили одежду, как мостки через реку, по которым все мужчины следовали, не оставляя отпечатков ботинок на проезжей части.


Неожиданно местные жители значительно южнее, на подопечных племени Данде землях, сообщили о присутствии террористов. После этого произошла серия контактов, но каждая перестрелка заканчивалась до прибытия вертолетов. Во время первого и самого крупного из них ведущий разведчик Фани Кутзи и часть его позывных попали под шквальный огонь с высокого хребта, к которому двигались следопыты. Фани маневрировал элементами вокруг фланга и с тыла, нанеся террористам серьезный урон.


Стрельба только что закончилась, когда я прибыл, и войска прочесывали место контакта. Я приземлился и отключился рядом с большим Фани, который небрежно протянул мне пулемет RPD стволом вперед. Я взялся за него, но тут же выронил, когда раскаленный ствол обжег ладонь и пальцы моей правой руки. Оружие упало на землю, все еще дымясь там, где к нему прилипла часть моей кожи. Больше недели полет, еда и любая другая деятельность, связанная с использованием правой руки, были абсолютной агонией.


Как и в большинстве операций, случаются забавные инциденты, которые четко остаются в памяти. Первое из моих воспоминаний об операции "Избыток" касалось туалета. Бетонный постамент, установленный над глубокой ямой, когда-то был уборной дорожного лагеря. Это было на высоком берегу реки Ангва, и теперь, с "громовым ящиком" на месте, служило офицерским туалетом. Ширма из мешковины окружала туалет с трех сторон, с открытого конца которой открывался вид на бассейны в реке внизу. В жару в долине от этого объекта исходил неприятный запах, и его вонь проникла в палатку оперативного отдела и офицерский обеденный стол, накрытый под деревьями. Я впервые присутствовал за обеденным столом, когда майор Роб Саути попросил сержант-майора ‘Бэнгстик’ Терла заняться этой проблемой.


Старший сержант приказал двум солдатам RLI избавиться от запаха, полностью ожидая, что молодежь сделает обычное дело - высыплет известь в яму. Но он не объяснил им этого. Очевидно, солдаты не знали стандартной процедуры, потому что решили справиться со своей задачей по-своему. Один вылил в яму галлон бензина и повернулся к своему товарищу, попросив спички. У его пары ничего не было, и она убежала, чтобы найти что-нибудь. К тому времени, когда он вернулся, жара превратила бензин в концентрированный пар, так что при чирканье спички пары мгновенно воспламенились, вызвав мощный взрыв, который заставил всех в лагере нырнуть в укрытия, полагая, что база подверглась нападению.


Только когда пролился ливень из неописуемой, вонючей грязи, кто-то крикнул: “Какой-то глупый ублюдок снес сортир!” Сила взрыва сбросила обоих молодых солдат с берега, у одного из них из-за пламени выпала большая часть волос. Они оба пришли в себя, но бетонный постамент и тандербокс были полностью разрушены.


Второй инцидент произошел с Тюдором Томасом, который однажды вечером все еще находился в воздухе и потерял ориентацию в дымке и черноте ночи. Я немедленно поднялся в воздух, чтобы выйти на орбиту над нашей базой с включенным посадочным светом, чтобы помочь ему. Прошло много времени, прежде чем Тюдор засек мой посадочный свет, потому что он был за много миль от меня. На земле несколько солдат знали, что у вертолета возникли трудности с определением местоположения базы, и, увидев меня на орбите вверху, один спросил другого: “Почему эта дурацкая Синяя машина просто не смотрит вниз? В этом лагере много света”.





Беспокойство за провинцию Тете




ЗАНУ СНОВА ПОТЕРПЕЛ НЕУДАЧУ, потеряв всех своих людей, кроме двух, в операции "Эксцесс". Однако операция показала нам, что ЗАНУ, наконец, осознали, что они должны найти кратчайший путь к африканскому населению, если они хотят избежать того, чтобы их снова и снова терзали родезийские силы. Мозамбикская ножка провинции Тете предоставила им единственный жизнеспособный вариант достижения этой цели, и ФРЕЛИМО (Фронт освобождения Мозамбика) уже создал свой второй фронт в этом регионе. Родезийцы опасались, что ФРЕЛИМО в конечном итоге получит контроль над теми районами, где племенные кланы пересекаются с международными границами Мозамбика и Родезии. Чтобы иметь возможность воспользоваться этим, ЗАНУ пришлось согласиться с ФРЕЛИМО, который также зависел от Замбии как от своей тыловой базы для операций второго фронта.




"Джеклин Трофи" вручен 7-й эскадрилье, 1968 год. Последний ряд: техник Cpl К. Смитдорф; техник Cpl А. Эйрд; Техник Snr Дж. Норман; Техник Snr У. Армитидж; Техник Snr М. Моэн; Техник Cpl Дж. Несс; Техник Snr Дж. Грин; Техник Snr Г. Кармайкл; техник Cpl Б. Коллокотт; Техник Jnr Б. Дайкин; техник Snr Б. Йорк. Первый ряд: WO1 Х. Маршалл; лейтенант П. Николлс; старший лейтенант М. Маклина; младший лейтенант Дж. Барнс; младший лейтенант М. Грир; старший лейтенант Н. Уолш (OC—holding trophy); Младший лейтенант ПБ; младший лейтенант М. Хофмейр; младший лейтенант И. Харви; старший лейтенант Х. Слэттера; старший лейтенант Т. Джонса; технический директор Chf D. Теобальд. Отсутствуют: генеральный директор К.Диксон; технический специалист Snr М. Филипс; технический специалист Cpl Р. Уайт .



Родезийцы были больше всего обеспокоены способностью португальцев сдерживать ФРЕЛИМО в Тете. Если они потерпят неудачу, что, как мы предполагали, произойдет, мы потеряем два наших величайших военных преимущества. Они использовали реку Замбези в качестве барьера, вдоль которого можно было обнаруживать переправы, и широкие участки труднопроходимой местности между рекой и населенными районами.


Португалия уже столкнулась с серьезными финансовыми и моральными проблемами в своих войнах против поддерживаемых коммунистами освободительных движений, действующих на всех трех ее африканских территориях. Это были португальские Гвинея, Ангола и Мозамбик, где большинство вооруженных людей были призывниками из метрополии Португалии. Они не проявляли особого интереса к борьбе за территории, которые их не интересовали, и это создало у нас четкое впечатление, что весь их подход к службе в Африке заключался в том, чтобы как можно меньше рисковать и вернуться домой целыми и невредимыми. Вряд ли их можно винить! Тем не менее мы надеялись, что португальцы сыграют ведущую роль в том, чтобы помешать России достичь своей цели - построить коммунистический мост через Центральную Африку, от которого можно было бы двигаться на юг. Ангола представляла собой наиболее важную цель в планах России, но жители Родезии рассматривали провинцию Тете как непосредственную угрозу.


В отличие от португальцев, родезийские войска, хотя и небольшие по численности, сражались на родной земле и не уклонялись от риска. Чтобы защитить свои интересы, Южная Африка предоставляла столь необходимую рабочую силу вдоль стратегически важной реки Замбези, намереваясь нанести серьезный удар по поддерживаемому Россией терроризму. Расширение этой стратегической линии обороны было не за горами, потому что, без нашего ведома на уровне эскадрилий, на завершающей стадии находились планы участия родезийцев совместно с португальскими войсками в Тете.


Это было спокойное время, когда операции в Родезии вернулись к рутинному пограничному контролю, а 7-я эскадрилья была награждена Jacklin Trophy. Со своей стороны, я завершил переоборудование вертолетов для Рэнди дю Рэнда и Барри Робертса и участвовал в учениях полиции ATOPS (антитеррористические операции) под кодовым названием Mannix. Норман Уолш и я летали на двух из трех вертолетов, назначенных для участия в этих крупных учениях, проводимых недалеко от Умтали.





Случай с забоданным рейнджером




В УЧЕНИЯХ "МАННИКС" УЧАСТВОВАЛИ ДВЕ ГРУППЫ полицейских — "Крысы" и ‘Терьеры’. "Крысы" представляли собой небольшие команды, действующие в качестве террористических банд. Терьеры, хорошие парни, были полицейскими, чья работа заключалась в уничтожении крыс. Мы были поражены тем, что военные игры, проводимые в горных восточных районах, были почти такими же захватывающими, как настоящие, но без опасности для нас самих.


В сосновых лесах и густом кустарнике этого района у меня возникла обычная проблема с подбором людей в камуфляже. Вспомнив, как легко было найти младшего капрала Лахи во время операции "Эксцесс" и то, как мы отслеживали наших собак-радиопоисковиков, я попросил прикрепить маленькие красные нашивки day-glo к верху шапочек для терьеров. Это очень хорошо сработало для экипажей вертолетов и полицейского резервного авиакрыла, и впоследствии красные и оранжевые нашивки day-glo время от времени использовались во время наступательных операций.


Однажды вечером мой отец навестил меня на Гранд-Рифе, аэродроме, который мы использовали для учений "Манникс". Мы вместе выпивали в конце дня, когда меня вызвали в оперативный штаб. Штаб ВВС потребовал, чтобы я немедленно вылетел в Баффало-Бенд, чтобы доставить раненого егеря в больницу Чиредзи; его забодал слон.


Выпив три кружки пива, я подошел к Норману Уолшу, который тоже выпивал. Мы согласились, что было бы гораздо безопаснее летать вместе, когда один пилотировал, а другой управлял навигацией. Большой Алан Эйрд был нашим техником. Норман пилотировал 370-километровый отрезок до характерной петли на реке Нуанетси, названной излучиной Баффало в Гона ре Чжоу (Место обитания слонов) Заповедник. Благодаря полумесяцу и ясному небу я смог направить Нормана по точному маршруту. Издалека мы могли видеть огромный костер на месте нашей посадки. Когда мы приземлились, девушка раненого мужчины и трое егерей, все с заряженными винтовками, высматривали разъяренную слониху, которая забодала егеря. Она скрывалась где-то поблизости и однажды протрубила, просто чтобы сделать жизнь интереснее. Я был больше всего разочарован тем, что мой товарищ по курсу подготовки пилотов Рон Томпсон, в то время старший надзиратель в Гона ре Чжоу, не присутствовал, потому что в то время его не было на своей базе.


Я не могу вспомнить имя раненого рейнджера, но все еще могу представить его лежащим на спине именно там, где его сбили. Ближе к вечеру он вышел прогуляться со своей маленькой собачкой и другим рейнджером. Они наблюдали за пасущимися слонами, когда собака разволновалась и начала лаять. Это разозлило одну корову. Она бросилась в атаку, опрокинула рейнджера и быстро, как молния, вогнала один длинный бивень ему в таз, затем встала коленом на его тело, чтобы извлечь его. Другому рейнджеру удалось отогнать корову, выстрелив поверх ее головы. Как только корова отошла, он сделал три выстрела подряд — узнаваемый сигнал SOS для всех, кто находился в пределах слышимости.


Раненый рейнджер дал нам инструкции о том, как очень медленно перенести его на вертолетные носилки, потому что он испытывал слишком сильную боль, чтобы с ним можно было обращаться каким-либо другим способом. Однако, когда мы затащили его в вертолет, его длина в шесть футов семь дюймов была больше ширины вертолета. Не было другого выхода, кроме как подвергнуть его мучительной боли, согнув ноги, чтобы закрыть задние двери. У нас было ровно столько топлива, чтобы добраться до Чиредзи, а луна вот-вот должна была скрыться за западным горизонтом, поэтому я решил снова сориентироваться, пока Норман Уолш пилотировал вертолет. Мы приземлились в полицейском участке Чиредзи с запасом топлива на пять минут. Проводив нашу пострадавшую в целости и сохранности в ожидавшую нас машину скорой помощи, мы заправились для возвращения темной ноги в Гранд-Риф. Поскольку они не могли помочь мне на обратном пути, Норман и Алан заказали холодное пиво, пока я пил крепкий черный кофе.


Полет к Гранд-Рифу в кромешной тьме пришлось совершать исключительно по приборам, используя только курс и время, потому что не было никаких видимых признаков, помогающих ориентироваться по маршруту. Я забрался высоко и вполне освоился. Рядом со мной я мог видеть, что Норман заснул, как и Алан Эйрд, который растянулся на своем сиденье лицом назад. Мы были примерно на полпути к дому, когда без предупреждения Норман схватил ручку управления циклом и резко потянул ее назад. Я закричал, и Норман отпустил ее, мгновенно осознав, что он отреагировал на дурной сон. Хотя нормальный полет был восстановлен немедленно, я был выбит из колеи инцидентом и оставался напряженным до конца маршрута, ожидая, что Норман отреагирует на другой сон. К счастью, этого не произошло.


Когда, в конце концов, я увидел огни Умтали, а затем Гранд Риф, было почти 03:00. Я действительно устал и не мог заставить себя совершить простой прямой спуск к огням базы. Мне потребовалась целая вечность, чтобы совершить серию витков по неосвещенной взлетно-посадочной полосе, несмотря на то, что я знал, что мы находимся далеко от высоких гор к северу от аэродрома. Даже в реальных чрезвычайных ситуациях я никогда не испытывал такой неопределенности, как на этом конкретном спуске. Норман Уолш не спал, и, хотя он, должно быть, был полностью осведомлен о моем затруднительном положении, он не сказал ни слова; таков был характер моего босса.


Проспав менее двух часов, я был разбужен рано для развертывания полицейских терьеров на рассвете. Как раз в тот момент, когда я собирался поместить их во влей, мой техник Джон Несс крикнул: “Линии, линии”, но было слишком поздно. Лопасти несущего винта перерезали тонкие телефонные провода, столбы которых, как слева, так и справа, были скрыты зарослями деревьев. Многие фермы в течение дня оставались без телефонной связи, и в тот вечер в спортивном клубе "Одзи" я получил адскую взбучку от полицейских резервистов.





Операции по отключению




7 ДЕКАБРЯ 1968 года мы узнали, что на следующий день в Мозамбик будут переброшены четыре вертолета. Португальско-родезийское совместное развертывание войск было окружено большой секретностью. Эта и другие предстоящие операции Tete получили кодовое название Operation Natal, в то время как для внутренних целей наши военно-воздушные силы использовали кодовое название Tripper. Первый из них был экспериментом по взаимодействию между силами и длился всего десять дней. Нашей задачей было помочь португальцам в борьбе с ФРЕЛИМО, чтобы лишить их возможности обеспечить ЗАНУ или ЗАПУ безопасный проход в Родезию через Тете.


Не зная, чего ожидать, на следующее раннее утро мы отправились в штаб португальской бригады в деревушку под названием Бене. Только командир авиакрыла Кен Эдвардс, представитель штаба ВВС и командир подразделения, получил брифинг; таково было значение, придаваемое секретности.


Тете стал самым важным фронтом для ФРЕЛИМО, потому что их операции на дальнем северо-востоке Мозамбика, хотя и сковывали большую часть португальских военных усилий, не достигли той глубины проникновения, к которой они стремились. Итак, под руководством своих китайских советников-коммунистов ФРЕЛИМО предприняли попытку нанести удар по мягкому подбрюшью Мозамбика через провинцию Тете.


Малави была бы гораздо лучшей страной для начала этого наступления, но доктор Камузу Банда не хотел втягивать свою страну в какой-либо конфликт с португальским правительством, от которого он сильно зависел. Это означало, что ФРЕЛИМО пришлось воспользоваться более длинным маршрутом через Замбию, где уже развернулось несколько освободительных движений, действующих против Анголы, Родезии и Южной Африки.


Наступление ФРЕЛИМО на Тет-аут могло начаться раньше, если бы с Замбией были достигнуты надлежащие договоренности. Когда в конечном итоге это было достигнуто, ФРЕЛИМО легко и быстро продвинулся к своей первой цели - реке Замбези. Было слишком ясно, что власти Мозамбика не рассматривали Tete в том же свете, что и жители Родезии. Для португальцев этот огромный кусок неосвоенной территории не представлял особой коммерческой ценности, за исключением Кабора-Басса. Здесь, в глубоком ущелье, по которому протекала река Замбези, находилась жизненно важная гидроэлектростанция, строительство которой уже достигло продвинутой стадии. Его целью было обеспечить потребности Мозамбика в электроэнергии и заработать столь необходимую иностранную валюту за счет продажи излишков электроэнергии в Южную Африку.


Жалко низкое количество сил было развернуто таким образом, что подтвердило, что португальцы были действительно заинтересованы только в том, чтобы удержать ФРЕЛИМО подальше от извилистой местности, окружающей их проект Кабора Басса. В этом глубоком ущелье строительные работы по возведению стены плотины и связанных с ней помещений для выработки электроэнергии были значительно продвинуты. За пределами этого места и главной дороги, ведущей к нему, португальцы сильно полагались на альдеаментос . Охраняемые местными ополченцами, это были огороженные и обороняемые деревенские форты, в которых проживали туземцы, притянутые со всей округи. Военная цель состояла в том, чтобы лишить ФРЕЛИМО доступа к соплеменникам и продовольствию способом, который Британия столь успешно использовала во время Малайской кампании.


Гражданские люди, которые веками вели простой образ жизни, были озадачены ситуацией, в которой они оказались. С одной стороны, португальцы сказали, что альдеаментос были там для их собственной защиты. Защита от того, чего они не знали, потому что они еще не научились бояться политически мотивированных ‘товарищей’ ФРЕЛИМО. С другой стороны, ФРЕЛИМО сказал соплеменникам, что они пришли, чтобы “освободить народ” от угнетающих португальцев, которым они больше не должны подчиняться. Но простые соплеменники не могли понять ‘освобождения’, не важно, от чего они освобождались. Необходимость оставаться рядом с духами своих предков была их единственным желанием.


Случилось неизбежное. Как и в большинстве войн, эти невинные люди оказались втянутыми в перетягивание каната между португальцами, настаивавшими на том, что они должны находиться под вооруженным наблюдением, и ФРЕЛИМО, настаивавшим на том, что они должны быть рассредоточены по сельской местности, чтобы иметь свободный доступ к ним, чтобы обеспечить их едой, кровом и большим количеством женщин для их комфорта. Португальские войска атаковали тех, кто жил в сельской местности. ФРЕЛИМО атаковал альдеаментос .


В этих обстоятельствах единство племени было разрушено, а семьи распались. Те, кого загнали в альдеаментос, не осмеливались выходить без вооруженной защиты, какой бы скудной она ни была. Те, кто предпочел остаться в местах обитания духов своих предков, прилагали все усилия, чтобы избежать обнаружения с обеих сторон, но, неизбежно, большинство попадалось в сети ФРЕЛИМО.


Мы летели на бреющем полете прямо из Солсбери в штаб бригады в Бене, к северо-востоку от Кабора-Басса. Стена плотины еще не прервала течение реки Замбези, поэтому русло реки все еще оставалось таким, каким оно было на протяжении веков. Наблюдая за строительством Карибы в конце 1950-х годов, мы были несколько разочарованы небольшими размерами бетонной стены Кабора Басса, охватывающей глубокое, но узкое ущелье. Стена дамбы достигла примерно половины своей окончательной высоты, а окружающая местность была сильно повреждена тяжелыми земляными и бетонными выработками. По периметру тянулось огороженное минное поле.




Бутч Грейдон со своим автоматом на переднем плане .



За участком плотины хребты и овраги уступили место пологой холмистой местности, покрытой смесью лесных массивов и травянистых влей. После хороших дождей все было так красиво, и было так мало признаков человеческого жилья, что трудно было представить, что в этом необузданном регионе идет война. Находясь в этом раю, мы обнаружили, что база в Бене выглядит опрятно, но при этом не дает ни малейшего намека на ужасный понг, с которым нам предстояло столкнуться, когда мы приземлились на единственной открытой местности в пределах оборонительных линий базы.


Зловоние исходило из общего туалета, расположенного прямо рядом с зоной приземления. Это было настолько невыносимо, что нам пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы акклиматизироваться, прежде чем приступить к заправке. Устройство уборной представляло собой единую линию траншей длиной около сорока пяти метров, над которой было установлено сплошное деревянное сиденье с по меньшей мере тридцатью отверстиями для пользователей, которым не было предоставлено уединения. Многие места пришли в негодность из-за затерявшихся фекалий тех, кто предпочитал сидеть на корточках в своих грязных ботинках верхом на дырах, а не так, как это было задумано дизайнером туалетов. Мне захотелось немедленно вернуться в Солсбери.


К счастью, запах не затронул территорию столовой, операционной и жилых домиков, где туалеты с водой, хотя и не очень хорошие, в некотором роде работали. Проблема заключалась в том, что они не были гигиеничными. Наше нежелание пользоваться этими туалетами было преодолено необычным способом. Мы ежедневно совершали ‘полеты в туалет" на вершину высокого куполообразного каменного холма недалеко от базы. Посадив вертолет на гребне, мы разошлись в разных направлениях, чтобы заняться своими личными нуждами. Наше присутствие на фоне горизонта делало нас идеальной мишенью для любой минометной команды ФРЕЛИМО , которая могла находиться так близко к португальской базе, но риск был сочтен оправданным.


Вся цель нашего отряда состояла в том, чтобы установить, могут ли родезийские военно-воздушные силы и португальская армия эффективно действовать против ФРЕЛИМО к взаимной выгоде обеих стран. Первое, что нам было нужно, - это брифинг о текущих операциях Tete.




Течет в туалете. Сидят на корточках: Тюдор Томас, Тинкер Смитдорф и ПБ. Стоящие: Боб Сент-Квинтон, Рэнди дю Рэнд, Бутч Грейдон, Марк Маклин и "Ти Джей" ван ден Берг .



Командир базы, невысокий, толстый, ясноглазый и довольно высокомерный бригадный генерал, провел брифинг. Это было переведено на хороший английский одним из его младших штабных офицеров. С самого начала мы могли видеть, что военная разведка о расположении сил ФРЕЛИМО и способах его действия была очень скудной, а успехи Португалии - минимальными. Захват единственного оружия террористов после крупного нападения на базу ФРЕЛИМО непосредственно перед нашим прибытием считался ‘успешной операцией’. Хвастливое обнародование бригадиром ‘таблицы подсчета очков’ поразило нас, потому что, выражаясь родезийскими терминами, это показало жалкую отдачу, если верить дорогостоящим военным усилиям, о которых мы слышали. По ходу брифинга мы пришли к пониманию части причин португальских неудач.


Не было агрессивного патрулирования для поиска групп фрелимо и базовых лагерей. Большая часть неточной информации, на которую, по-видимому, полагались военные, поступала от ополченцев альдеаменто, которые редко выходили за пределы огороженного периметра своих охраняемых деревень. На основе такой сомнительной информации были бы составлены военные планы с подробными приказами относительно транспортных колонн, формаций, которые каждое подразделение приняло бы при атаке, и точных сроков начала и окончания каждой операции. Беглый взгляд на оперативные приказы о прошлых событиях показал, что обычные методы ведения войны использовались против неуловимого нетрадиционного противника, который был хорошо обучен необходимости избегать вооруженной конфронтации при любых обстоятельствах, даже при проведении запланированных рейдов "Удар и бегство".


Поскольку бригадный генерал почувствовал невысказанное неодобрение своих собственных операций, он предложил родезийцам проиллюстрировать ему и его сотрудникам кое-что из стиля родезийских операций, которые, как он слышал, были очень успешными. После импровизированного брифинга Нормана Уолша, который подчеркнул важность агрессивного наземного патрулирования, мы были проинформированы о предстоящей операции, которую мы должны были поддержать.


Моим самым ярким воспоминанием об этой португальской операции было то, сколько времени и усилий потребовалось, чтобы вытащить машины из грязи на одной из многих плохих дорог, по которым они передвигались по сельской местности.


Оглядываясь назад, я понимаю, что мы, должно быть, казались довольно высокомерными, поскольку так привыкли к методам родезийской армии и не испытали ничего, кроме высоких успехов в борьбе с нашими собственными врагами. Наше презрение к системе aldeamento также запечатлелось в моей памяти.




Типичные дорожные условия Тет-а-тет.



Мы не могли согласиться с тем, что эта система подходит для Африки, возможно, потому, что наши собственные чернокожие жители, живущие в открытых деревнях, все еще предоставляли нам разведданные о присутствии террористов. В то время мы не могли представить, что в течение семи лет наша собственная ситуация изменится настолько радикально, что мы тоже будем использовать подобную систему, хотя и в меньших масштабах.


В течение 1969 года мы возвращались в Мозамбик четыре раза, и всегда нас принимали с распростертыми объятиями и относились к исключительному гостеприимству, которым так хорошо известен португальский народ в целом. Во время моего второго отряда в Бене португальцы были такими же приятными, как всегда, но проблемы с туалетом не изменились ни на йоту.


Этот отряд отличался от первого тем, что с нами было три опытных офицера RLI. Бригадный генерал провел с нами еще один продолжительный брифинг, после которого он попросил провести брифинг по обновлениям в Родезии для старших штабных офицеров, посещающих штаб его бригады. Норман Уолш и капитан Рон Рейд-Дейли выступили с импровизированной презентацией, снова сделав акцент на необходимости наступательных патрулей для поиска и уничтожения ФРЕЛИМО. Этот брифинг был хорошо принят и привел к соглашению о том, что португальские солдаты будут переданы под командование офицеров RLI, чтобы посмотреть, как может работать наступательное патрулирование в провинции Тете.


Проведя некоторое время в полевых условиях, Рон Рейд-Дейли сказал нам, что в боевом духе среднестатистического португальского солдата нет ничего особенного, но ему не хватало огневой дисциплины, что создавало ненужный шум и приводило к расходованию боеприпасов. Быть ведомым с фронта родезийскими офицерами было хорошим опытом для войск в Бене. Несмотря на языковые трудности, они наслаждались новым чувством уверенности, которое сделало их более храбрыми солдатами, благодаря тому, что впереди был виден командир, подававший понятные им беззвучные сигналы рукой. Мы узнали, что португальские офицеры, родившиеся и выросшие в Мозамбике, пользовались большим расположением войск, потому что они также руководили с фронта. Но поскольку их было так мало, большинство войск возглавляли столичные офицеры, которые командовали с любых позиций, но не прямо с фронта. Это в некоторой степени подтверждается очень высоким уровнем потерь среди офицеров родезийской армии и уроженцев Мозамбика по сравнению, пропорционально, с их эквивалентами, родившимися в Европе.


При каждой возможности и с благословения Нормана Уолша я преследовал свой интерес в попытках обнаружить цели ФРЕЛИМО с помощью визуальной разведки, которую я проводил на низком уровне. Позже я обнаружил, что это был очень опасный и неэффективный способ поиска на больших участках земли. Тем не менее, усилия оказались стоящими и помогли определить цели для совместных действий. Но качество выданных нам карт было настолько низким, а физические детали линий рек и уклонов поверхности - настолько расплывчатыми, что мы пришли к выводу, что они, должно быть, были нарисованы самим Васко да Гамой. Это сделало чтение карты низкого уровня особенно трудным.


Действовать независимо вне радиуса действия любых сил было действительно опасно для моего техника и для меня. В некоторых случаях мы попадали в горячие ситуации, когда ФРЕЛИМО, вместо того чтобы лечь на землю, как их учили, предпочитали стоять вертикально, чтобы открыть по нам огонь. К счастью, их зенитный огонь все еще был слабым, хотя мы пережили моменты ужаса, когда многочисленные люди стреляли из автоматического оружия с очень близкого расстояния, когда мы поворачивали вправо и влево, проходя над ними на уровне верхушек деревьев. Было выпущено много сотен снарядов, так что нам повезло выдержать всего два некритичных попадания в хвостовую балку.


В результате этих разведывательных полетов мы за неделю предоставили штабу бригады больше разведданных, чем было получено за год; по крайней мере, так казалось. Два молодых пилота португальских ВВС, управлявших одномоторными самолетами "Дорнье" с небольшой взлетно-посадочной полосы в Бене, были заинтересованы в установлении того, что я обнаружил, чего они сами не смогли обнаружить. Сравнение карт сразу показало, что на них были указаны почти все места, которые я нанес на карту. Неудивительно, что они были глубоко огорчены этим, потому что те же самые армейские офицеры, которые с радостью реагировали на мои отчеты , месяц за месяцем отмахивались от них. Нигде на настенной карте оперативной комнаты или в журналах разведки не было зафиксировано никакой информации о португальских ВВС. Это было не только абсолютно позорно с нашей точки зрения; это обнажило один из величайших недостатков в португальских операциях.


Жители Родезии верили, что сотрудничество между силами является фундаментальным и имеет первостепенное значение. Время от времени возникали сбои, но одна сила никогда полностью не игнорировала разведданные, предоставленные другой. Из-за этого нам было трудно понять, как межвойсковая ревность или соперничество, называйте это как хотите, внутри португальских вооруженных сил могло быть допущено, чтобы ограничить их оперативную эффективность против ФРЕЛИМО. Благодаря этому духу отказа от сотрудничества мы осознали, что угроза, исходящая от ФРЕЛИМО для Родезии, была гораздо серьезнее, чем мы сначала представляли.


Как и два других офицера RLI, капитан Рон Рейд-Дейли продолжал руководить небольшим отрядом португальских войск. Рон был довольно жестким клиентом со значительным опытом, включая боевую службу в SAS в Малайе. И все же он продолжал верить в обычного португальского бойца и был только рад сразиться с ФРЕЛИМО вместе с этими людьми, при условии, что тот будет использовать свою собственную винтовку FN, а не 7,62-мм винтовку Armalite португальского производства.


Однажды рано утром я определил местонахождение базы по едва различимому дыму, поднимающемуся из густого приречного кустарника к западу от Бене. Рон прилетел с пятнадцатью солдатами, чтобы проверить это. Прежде чем он начал зачистку района, я предупредил Рона, что это может быть гражданский лагерь. Вскоре после начала зачистки португальский солдат открыл огонь по движению, которое он заметил. Сразу же все португальские солдаты открыли огонь, из-за чего Рону было очень трудно заставить их прекратить огонь. Он тоже видел движение людей непосредственно перед началом стрельбы, но сразу понял, что это были испуганные женщины, спасающиеся бегством. К счастью, войска стреляли вслепую, и потери ограничились матерью и ее ребенком.


Вернувшись на базу, я увидел, что младенец был ранен в мякоть одной ягодицы, а его мать была ранена в бок тем же снарядом. Матери и ребенку была оказана любезная медицинская помощь, прежде чем их доставили в альдеаменто вместе со всеми другими женщинами, доставленными из лагеря в буше. Как и многие им подобные, они скрывались как от ФРЕЛИМО, так и от португальских сил. Услышав это, я почувствовал себя по-настоящему виноватым за то, что был ответственен за то, что они попали под стражу к португальцам.


Пока двум пострадавшим оказывали помощь, португальский майор спросил, кто открыл огонь. Один солдат указал на Рона Рид-Дейли, намекая, что он был первым, кто открыл огонь. Вспыльчивый характер Рона ярко покраснел на его напряженном лице, когда он буквально швырнул свою винтовку в руки удивленного майора со словами: “Судите об этом сами”. Смущенный майор понюхал винтовку FN Рона и понял, что из нее вообще не стреляли. Затем, после жестокого избиения за недисциплинированность всеми солдатами, несчастный солдат, который указал на Рона, был удален на двадцать один день ареста.


В тот год я не участвовал в других развертываниях на Tete, поскольку мне нужно было обучать новых пилотов. Но во время одного из них произошел очень неприятный инцидент, когда после определенной акции вертолеты забирали военнослужащих и доставляли гражданских лиц обратно на армейскую базу. Летный офицер Хью Слэттер приземлился, когда в живых остались только пятеро солдат и две молодые африканки. Пятеро португальских солдат бросились к вертолету и поднялись на борт. Хью покачал головой и подал знак рукой, что сначала нужно вывезти двух женщин; другой вертолет вернется, чтобы забрать солдат.


Португальский сержант ответил отрицательными жестами, затем, прежде чем Хью или его техник поняли, что происходит, вышел из вертолета, застрелил обеих женщин на месте и небрежно вернулся на свое место. Ужас и ярость Хью были таковы, что он одновременно плакал, вопил и доставал пистолет, чтобы застрелить сержанта. Видя опасность, техник Хью вмешался и убедил его позволить разобраться с этим вопросом на базе. Хью неохотно согласился, но после приземления сигналом в штаб-квартиру ВВС подал заявление о "немедленной отставке’. Произошло всеобщее восстание родезийских экипажей самолетов, вызвавшее значительное замешательство в штабе бригады. Португальский сержант был арестован и обвинен в убийстве, в то время как между мозамбикскими и родезийскими властями шла переписка. Хотя родезийцев убедили остаться в Тете, Хью наотрез отказался это сделать, предпочитая предстать перед военным трибуналом, а не сотрудничать с “португальскими силами убийств”. Его доставили самолетом обратно в Солсбери, где потребовались значительные усилия, чтобы убедить его отозвать заявление об отставке.


Наш опыт в Мозамбике глубоко обеспокоил нас, потому что все понимали, что военная неудача в этой стране будет иметь серьезные последствия для безопасности Родезии. Мы также глубоко сочувствовали мозамбикскому народу, чернокожему и белому, которые знали, что правительство метрополии, находящейся в 10 000 километрах от них, неправильно распоряжается будущим их страны.


Судя по результатам, которые были совместно достигнуты во время наших вылазок в Тете, постоянное присутствие родезийских войск, действующих совместно с португальскими войсками, имело бы решающее значение в обуздании ФРЕЛИМО и лишении ЗАНУ и ЗАПУ возможности использовать провинцию Тете. Фактически, если бы нам был предоставлен постоянный доступ вдоль южного берега реки Замбези в пределах провинции Тете, это соответствовало бы нашим стратегическим потребностям. Это позволило бы нам расширить наши операции по пограничному контролю на восток, чтобы извлечь выгоду из успехов, которых мы достигли вдоль этой же реки у себя дома. К сожалению, политика лишила нас этого важнейшего преимущества, и история фиксирует последствия.


Диверсионные операции продолжались время от времени, и Питер Бриско рассказал автору Берил Солт об одном присоединении к португальским войскам в Чикоа в конце 1970 года:



Мы сформировали отряд, базирующийся в Чикоа на южном берегу Замбези, к западу от ущелья Кабора-Басса. Чикоа был адской дырой. Мы ожидали длительного пребывания и научились брать с собой собственную полевую кухню и поваров. Был сезон дождей, и послеобеденные часы перемежались обычными грозами. Чистота была проблемой, поэтому мы оборудовали душевые кабины. Они обслуживались резервуаром с водой, который наполнялся из вод Замбези. Однако вода была шоколадно-коричневой, и после душа мы оказались еще грязнее, чем до этого. Итак, мы нашли ответ — дождитесь ливня, разденьтесь догола, достаньте мыло и шампунь и используйте Мать-природу. За исключением ступней и лодыжек, мы были чистыми. Единственным человеком, который наслаждался душем больше, чем мы, была почтальонша, наблюдавшая за происходящим на расстоянии.


Чему мы больше всего завидовали в португальских ВВС, дислоцированных в Чикоа, так это тому, что их вертолет "Алуэтт" был оснащен 20-мм пушкой. По сравнению с нашим пулеметом калибра 7,62 это была настоящая машина для убийства. Было совершенно очевидно, что они практически не имели представления о том, как управлять этим оружием или даже обслуживать его, и это было наглядно продемонстрировано однажды утром, когда прибыла замена наводчика. Новый сотрудник никогда раньше не видел подобного оружия, и ему был дан краткий инструктаж. Инструктор, демонстрируя, как заряжать пистолет, оттянул назад движущиеся части и освободил затвор. Он, однако, забыл очистить оружие. Он подобрал 20-миллиметровый снаряд, который разорвался со страшным грохотом, пролетел по открытой местности к португальскому лагерю, вошел в палатку и попал в повара, который отдыхал после завтрака. Ему оторвало большую часть черепа, и чоппер доставил его на Тет-а-тет. В тот вечер командир пришел сообщить нам, что повар мертв. Увидев выражение смятения на наших лицах, он немедленно прокомментировал свое замечание, сказав: “О, не волнуйтесь, он все равно был отличным поваром!” Мы были ошеломлены этим бездушным пренебрежением к человеческой жизни, но это было типичным для общего отношения.


Поскольку на одном этапе, казалось, было мало активных действий, мы пригрозили свернуть лагерь и вернуться в Родезию, что стало плохой новостью для полковника португальской армии. Мы только что были на месте происшествия, где было сообщение о лагере Фреда (ФРЕЛИМО), но это был ‘лимон’. Португальцам пришлось возвращаться на машине. Не успели мы высадиться обратно в Чикоа, как в наш лагерь прибежал полковник португальской армии, что само по себе было необычным зрелищем. Тяжело дыша, он подошел к командиру крыла Оззи Пентону и, едва в силах сдержаться, выпалил то, что должно было стать самыми знаменитыми словами, когда-либо произнесенными в Чикоа. “Полковник Пентон, хорошие новости, хорошие новости, мы попали в засаду!” Лицо Оззи было как картинка. Придя в себя, он посмотрел на полковника и сказал: “Что ж, полковник, если это хорошие новости, то какие, черт возьми, плохие новости?” Мы развернули войска, но следы смыл дождь.


Однажды утром капитан Невес, их командир, выступил перед всей компанией с напутственной речью, сказав им, что по трем дорогам, ведущим из Чикоа, будут отправлены автоколонны для обнаружения мин. Это был хороший план, за исключением одного небольшого недостатка — целью было обнаружить мины, подорвавшись на них. План также требовал, чтобы добровольцы управляли транспортными средствами. Поскольку эти машины не были защищены от мин, добровольцы, по сути, шли на смерть. Войска сбились в кучу, и группа добровольцев выступила вперед под громкие аплодисменты своих товарищей. Они сели в машины и уехали. В течение часа нас вызвали, чтобы забрать пострадавших и сбросить маячки для поиска следов, но даже в случае недавно заложенных мин дожди вскоре смыли все следы. Молодые люди погибли напрасно, но это, похоже, не беспокоило офицеров. Через несколько дней учения были отменены — транспортных средств больше не было. Однако была одна уступка. Водителям грузовиков "Бедфорд" разрешили снимать капоты, потому что, если они наедут на фугас, капоты откинутся назад и раздавят водителя!


Затем мы снова отправились в наш ‘волшебный тайный тур’, на этот раз на живописный курорт Тембуэ, армейский лагерь, окруженный несколькими глинобитными хижинами. Нас разместили в сарае из гофрированного железа, посредине которого была перегородка из мешковины, отделявшая офицеров от других чинов. Короткая прогулка привела нас в офицерскую столовую, рядом с которой находилась открытая кухня, где шеф-повар готовил нам ужин в окружении полчищ мух. Сильно недоедающая корова, которую следовало избавить от страданий несколько месяцев назад, была привязана неподалеку. На второй день мы вернулись в лагерь и обнаружили пропажу коровы. Мы решили не рисковать, поэтому поужинали солониной и "собачьими" бисквитами, запивая большим количеством cerveja (пива). На следующее утро корова появилась снова, так что нам не о чем было беспокоиться, но постоянно присутствовала угроза, что однажды она пропадет навсегда.






Происшествия с животными




ПО БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ родезийским войскам порядком наскучили процедуры пограничного контроля, хотя изобилие дикой природы часто помогало нарушить монотонность. В начале 1960-х годов долина Замбези была населена дикой дичью, прежде чем ей помешали действия террористов и сил безопасности, что вынудило некоторых перебраться в более тихие регионы; многие слоны пересекли реку Замбези ради спокойствия Замбии.


В ряде случаев мы видели солдат, плавающих в глубокой воде недалеко от песчаных пляжей вдоль реки Замбези. С нашего вертолета мы с моими техниками могли видеть полукруг больших крокодилов, лежащих под водой в непосредственной близости от обнаженных мужчин. Каждое переданное по радио предупреждение игнорировалось, потому что опыт показал войскам, что, если группа людей остается близко друг к другу, крокодилы держатся на расстоянии. Однако, если кто-то отделялся от группы или был один, крокодилы нападали. Несколько человек погибли от рук крокодилов таким образом, включая некоторых членов SAP, работающих в районе водопада Виктория.


Ситуации конфронтации между солдатами и крупной дичью иногда вызывали трения между национальными парками и военными, особенно когда нападавшие животные были застрелены. Были также ситуации, когда Армия стреляла ради котелка и для производства билтонгов (сушеного мяса) в количествах, превышающих разрешенные Парком. Но наличие дичи имело и свою более легкую сторону.


Высокопоставленный полицейский в возрасте влетел в бассейны с маной во время инспекционной поездки совместных сил подразделений пограничного контроля. Он был увлеченным фотографом и сразу по прибытии покинул вертолет, чтобы сфотографировать большого одинокого самца-слона, которого он заметил с воздуха непосредственно перед приземлением. Это был ‘Мерцающие пальчики’, которого хорошо знали местные жители, но не этот полицейский.


Несколькими месяцами ранее смотрители национальных парков попросили Мерцающего Носка записать его жизненную статистику и пометить его большим белым номером для удобства отслеживания его перемещений. Перед введением восстанавливающего препарата рейнджеры немного повеселились, раскрасив пальцы большого джамбо в разные яркие цвета; отсюда и его прозвище.


Когда команда посетителей была готова вылететь в следующий порт захода, они не смогли найти пожилого полицейского. Быстрый поиск вокруг обнаружил Мерцающие пальцы, кружащие у основания большого дерева с прямым стволом. Он возмутился щелчку камеры и набросился на полицейского, который теперь был вне досягаемости среди высоких ветвей. Джамбо прогнали, но никакие уговоры не могли заставить полицейского соскользнуть вниз по огромному, прямому и гладкому стволу дерева. Использование подъемника вертолета было запрещено из-за густоты листвы дерева. Как ему удалось взобраться на дерево, пожилой полицейский объяснить не смог; как он в конце концов спустился, я не помню.


В Mana Pools был домик на вершине дерева, владелец которого проводил шесть самых прохладных месяцев в году, управляя бизнесом по просмотру игр, а остальное время года - у себя дома в Англии. Я приземлился в домике на вершине дерева, чтобы провести одно из многочисленных локационных испытаний радиоустройства SSB, которое было специально разработано для развертывания с вертолета. Так случилось, что это совпало с предстоящим отъездом владельца ложи, который собирал вещи для своего возвращения в Британию. Поскольку у него в холодильнике было так много карри, он попросил моего техника и меня пообедать с ним на высоком балконе, с которого открывался вид на реку Замбези.


Настроив антенны SSB и протестировав их после удовлетворительных звонков в штаб-квартиру ВВС, мы оставили оборудование на месте и отправились на неторопливый ланч, потому что у нас оставалось целых два часа до следующего теста радиосвязи. Мы закончили есть и болтали, когда я попросил своего техника проверить самолет, который был вне поля нашего зрения. Он сразу же увидел вертолет, который вызвал, сказав: “Только взгляните на это!” Вокруг вертолета было стадо примерно из пятидесяти гигантов, от огромных до крошечных, все обнюхивали и ощупывали хоботами вертолет и разложенное оборудование. Мы ничего не могли поделать потому что принуждение больших парней отойти могло нанести ущерб. Вид одного большого хобота, обернутого вокруг непрочных пластиковых резервуаров для гидравлической жидкости амортизаторов лопастей несущего винта, встревожил меня. Когда слоны тронулись, мы спустились, чтобы осмотреть повреждения. Ничего не было найдено, хотя повсюду были следы соплей, а наши скользкие шлемы и маски сильно воняли джамбо.


Мик Гриер только что высадил войска в долине Замбези, когда краем глаза заметил движение. В следующий момент большой разъяренный черный бык-носорог выскочил из кустарника и бросился прямо на вертолет. Мик, у которого было хорошее чувство юмора, рассказал мне, как “Одним грациозным плавным движением я применил полный коллективизм и наблюдал, как зверь прошел в нескольких дюймах под самолетом”. К счастью, носорог не заметил двух солдат, которых он едва не пропустил, и, высоко подняв рога и хвост, последовал за Миком, который отвел его на безопасное расстояние от людей на земле.


Засада была поспешно устроена позывным RLI на протяженной линии следов террористов, по которым следовал другой позывной RLI. После долгой неуютной ночи участники засады с нетерпением ждали рассвета, когда все они заметили бесшумные движения бэнг посреди их ‘места убийства’. Они напряженно ждали, когда их офицер устроит засаду. Офицер был полностью осведомлен о движении, но ждал, когда оно достигнет точки прямо перед ним, когда движение прекратится и все стихнет.


Очень легкий ветерок дул с позиции засады в сторону места убийства. Если бы это было не так, войска почувствовали бы безошибочно узнаваемый острый запах львиного прайда, который лежал перед ними. Только когда стало достаточно светло, солдаты обнаружили, что смотрят прямо в глаза шеренге больших кошек, которые смотрели на них с любопытством, сморщенным на их больших мордах. Спустя, как показалось, очень долгое время офицер произвел одиночный выстрел в воздух. Львы двигались как один, издавая горловое рычание протеста, когда они развернулись и мощными прыжками исчезли в безопасности своей среды обитания.


Армейская база в Карибе была расположена на краю высот Кариба, что обеспечивало ей превосходный вид на западную сторону озера Кариба, ближайший берег которого лежал на 1400 футов ниже у подножия горы. Я разговаривал с армейскими друзьями на веранде Офицерской столовой и наслаждался красотой заката, когда получил сильный удар между ног, от которого распластался на земле и корчился в агонии. Не успел я упасть, как мокрая хрюкающая морда ткнулась мне в ухо и шею. Это был молодой ‘Хрю-хрю" бородавочник, который представился тем мощным ударом вверх в мой костыль. Только рукопожатие Арчи Уилсона могло сравниться с агонией этой встречи.


Хрю был найден брошенным пограничниками, которые взяли его под свою опеку и привезли на Кариба-Хайтс младенцем. Хрю бродил по лагерю, как собака, и был очень избалован. Его врожденная привычка вытягивать морду вверх была хорошо известна местным жителям, которые знали, что лучше не стоять с расставленными ногами, когда он был рядом. Многие неосторожные посетители получили такой же прием, как и я, что бесконечно забавляло Армию. Однако, когда у Хрю начали расти бивни, он стал слишком опасен, чтобы его можно было держать рядом, и был передан на попечение фермера из племени карой.



Хрю-хрю, которого угощает пивом радиотехник ВВС Рэй Хупер.


На базе Кариба-Хайтс со временем появилось множество животных, двое из которых были убежденными алкоголиками. Собака и бабуин каждый вечер посещали пабы и бродили вокруг, выпрашивая пиво. Молодые солдаты наливали порции своих напитков в чаши, из которых пили эти два животного. Не потребовалось слишком много усилий, чтобы опьянить ни собаку, ни бабуина, но их продолжали поить пивом, пока они не исчезли в ночи, чтобы отоспаться. На следующее утро, страдая от сильного похмелья, эти животные вели себя по-другому, но их тяжелое положение было слишком очевидным. Собака спала в самых темных местах в помещении, в то время как бабуин провел большую часть утра, сгорбившись в тени дерева, закрыв глаза руками и время от времени издавая ворчание. К полудню все наладилось, и вечером они вернулись в паб.


Рыбу необязательно оценивать как животных, но я нашел забавным один случай на рыбалке. В нем участвовал сержант из RLI, который был преданным и способным рыбаком. Он пригласил другого коллегу из RLI, который никогда раньше не рыбачил, сопровождать его на маленькой лодке, чтобы порыбачить на озере Кариба. Этот новичок испытал все разочарования, связанные с запутыванием "птичьего гнезда" и подсечкой при попытке забросить приманку. Затем, скорее случайно, чем умело, он подсек маленькую тигровую рыбку. Опытный рыбак предупредил его, чтобы он был осторожен в плавании его рыба из-за острых, как бритва, зубов, но в волнении новичок потерял верхние зубные протезы, которые скользили по прозрачной воде, пока не скрылись из виду в темных глубинах. После достижения первого успеха опытный рыбак позволил своему другу продолжить ловлю вунду. Когда он поймал вунду среднего размера, ему пришла в голову идея подшутить над своим другом. Он нанес вунду смертельный удар по голове и вставил свои собственные зубные протезы в большой рот вунду. “Эй, смотри, Чарли, у этого вунду твои вставные зубы.” Глаза его друга загорелись , когда он взял протез со словами: “Ну и дела, это здорово”. Но затем он снова посмотрел на них и сказал: “Нет, это не мои!” - и перебросил их через плечо. Кувырок, и они полетели вниз, к его собственным зубным протезам, в водянистые глубины.





Смерть Дона Аннандейла




ЮЖНОАФРИКАНСКИЕ ПОЛИЦЕЙСКИЕ ВЕРТОЛЕТЫ действовали в Родезии с тех пор, как они впервые появились во время операции "Никель". С дальнейшими вторжениями SAANC, приведшими к появлению операций "Котел" и "Гриффин", их количество было увеличено до шести самолетов SAP Alouettes, всеми из которых управляли пилоты южноафриканских ВВС. Питер Бриско был одним из них, пока в январе 1969 года он не стал первым пилотом SAAF, вступившим в наши военно-воздушные силы по прямому контракту. В последующие месяцы его примеру последовали другие. Я провел Питера по всему спектру упражнений по пилотированию вертолета, чтобы убедиться, что он полностью соответствует методам и стандартам ВВС Родезии. Поскольку у него был опыт полетов на вертолетах, это была легкая и приятная задача.


Наряду с вертолетами SAP было несколько самолетов Cessna 185 (названных Kiewiets — африканская птица, относящаяся к виду наземных ржанок), которые выполняли легкую коммуникационную работу. Пилоты SAAF, некоторые из которых были совсем молодыми, также пилотировали эти самолеты. Один из этих молодых пилотов представлял угрозу, потому что был слишком уверен в себе. Ему нравилось громить различные локации, всегда опускаясь слишком низко для его уровня опыта. На своей службе лейтенант ван Хеерден был известен как ‘Странная работа’ — прозвище, которое ему очень подходило.


Отель Makuti был расположен на холме с крутым спуском от края бассейна. Ближе к вечеру я стоял там и пил пиво с лейтенантом Фани Кутзее, когда мы увидели низко летящую "Сессну", летящую прямо на нас по низменности. Это был Одд Джоб, который прервал подъем, чтобы расчистить холм, так поздно, что хвостовое колесо его самолета задело небольшое дерево, всего в четырех метрах от Фанни, когда он пролетал мимо в крутом наборе высоты. О случившемся было немедленно доложено офицеру, командующему FAF 2, который получил аналогичные жалобы до моей. Но предостережения, данные ему офицером связи ВВС SAAF в этом и других случаях, казалось, прошли мимо его головы.




Дон Аннандейл .



Прошло некоторое время, когда Одду Джобу, работавшему тогда в Торнхилле, было поручено доставить офицера по вооружению станции на полигон Кутанга. Помимо того, что лейтенант авиации Дон Аннандейл был старшим по званию, он отвечал за управление полигоном Кутанга, персонал которого он регулярно посещал. Когда он закончил свою работу и был готов вернуться в Торнхилл, Дон узнал, что Одд Джоб сказал персоналу полигона, что он покажет им медленный бросок, прежде чем отправиться в Торнхилл.


Дон отказался сесть на "Сессну", сказав, что доберется домой автомобильным транспортом. Одд Джоб заверил Дона, что он всего лишь морочил рейнджерам голову и что у него нет намерения катать свой самолет. Почувствовав облегчение от этого, Дон поднялся на борт.


Как только самолет поднялся в воздух, Одд Джоб набрал высоту и спикировал для быстрого пролета на низкой высоте мимо хижины главного квадранта. Это была стандартная практика, и Дон не беспокоился по этому поводу. Но когда самолет уходил с перевала, Одд Джоб начал медленный крен. Он благополучно достиг перевернутого положения, но затем перешел в крутое пике во второй половине крена. Самолет находился слишком низко и ударился о землю с высоко поднятым носом и на уровне крыльев. Одд Джоб умер мгновенно.


Дона выбросило через ветровое стекло над пропеллером, и он полетел по воздуху, окруженный горящим топливом, которое последовало за ним туда, где он остановился. К тому времени, когда три чернокожих члена экипажа пожарного джипа добрались до него, густые рыжие волосы Дона и его одежда были сожжены дотла, а кожа простынями свисала с почерневшего, кровоточащего тела. Удивительно, но Дон был на ногах и забрался на переднее сиденье джипа без посторонней помощи. Он убеждал потрясенного водителя: “Отвезите меня в больницу — я умираю”.


Водитель отправился в Ке-Ке, до которого было сорок минут езды. Он ехал так быстро, как только мог ехать джип, но через пятнадцать минут после выезда из Куэ-Куэ автомобиль не справился с поворотом дороги, съехал с асфальтового покрытия и выехал на обочину, прежде чем перевернуться, когда колеса коснулись мягкого песка. Дон снова отлетел, рухнул на мягкий песок и, перекатившись, остановился с песком и пылью, въевшимися в его гноящуюся плоть. Трое черных пожарных не пострадали.


Фермер, ехавший из Куэ-Куэ, наткнулся на эту ужасную сцену и немедленно развернулся, чтобы отвезти Дона в больницу. При его поступлении лечащим врачам было ясно, что надежды на его выживание нет, потому что у Дона были ожоги третьей степени более чем на 90% его сильно избитого тела. Он пережил пару мучительных дней, в течение которых храбро объяснял своей любимой жене Пэт, что именно она должна делать, когда его не станет. Скорбящая семья Дона и Военно-воздушные силы были сильно потрясены потерей этого превосходного офицера из-за безрассудных действий глупого пилота.




Следствие ужасающей глупости Одд Джоба .




Разведывательная тренировка и Вилли де Бир




КАПИТАН ГРУППЫ ДИККИ БРЭДШОУ ВЕРНУЛСЯ из поездки по связям с португальскими войсками, действующими против коммунистических террористических группировок в Анголе. Там ему рассказали о методах визуальной разведки, разработанных португальскими ВВС для тихоходных самолетов, действующих на высоте 1500 футов над землей. Дикки был взят в разведывательный полет, чтобы увидеть все своими глазами, и был очень впечатлен всем, что он увидел и узнал. По возвращении в Солсбери он прочитал лекции нескольким пилотам по вопросам визуальной разведки. Но только во мне он нашел пилота, которого искренне интересовало все, что он хотел сказать, потому что у меня уже был опыт некоторых успешных разведок, хотя и проведенных на низком уровне с вертолетов.


Из-за этого Дикки Брэдшоу поручил мне присоединиться к 4-й эскадрилье на учениях, которые командир эскадрильи Питер Кук проводил в игровом парке Ванки. Моей задачей было познакомить пилотов самолетов с визуальной разведкой. Хотя это была достаточно приятная задача, на самом деле это был вопрос слепого, ведущего слепого, потому что я еще не приобрел никакого опыта в разведке с самолета. Используя мою Алуэтту как идеальную платформу для наблюдения за землей, я смог показать пилотам 4-й эскадрильи, как правильно использовать солнечный свет для следования по свежеуложенным маршрутам с воздуха. Но было невозможно смоделировать оперативные условия, с которыми я столкнулся в Тете, поэтому мое участие в учениях 4-й эскадрильи было действительно пустой тратой пайков. Тем не менее, было приятно провести время с Питером Куком и его экипажами, которые летали на недавно приобретенных самолетах Trojan. Вскоре я расскажу больше об этом самолете.




Питер Кук, сидящий в центре, позади установленной птицы-секретаря, которая была эмблемой 4-й эскадрильи.



Я также встретился с Вилли де Биром, которого не видел со времен охоты на бизонов, закончившейся смертью террориста-одиночки во время операции "Никель". У Вилли был молодой лев, который следовал за ним, куда бы он ни пошел. Этому игривому животному понравился мой вертолет. Прыгая туда и обратно при каждой возможности, он жевал любой незакрепленный предмет, который мог найти. Это не принесло пользы ни моему летному шлему, ни фуражке ВВС, которые скотина разорвала в клочья.


Техники 4-й эскадрильи установили cub на плоскую заднюю часть фюзеляжа "Трояна" с целью сделать несколько фотографий для Дневника эскадрильи. Малыш немедленно взбежал по фюзеляжу вдоль правого крыла и плюхнулся на кончик крыла. Между лапами львенка была помещена бутылка из-под львиного пива для моментального снимка. Когда он был разработан, он был представлен Castle Breweries в неудачной попытке раздуть фонды squadron за счет предполагаемой рекламы пива Lion.


Однажды вечером вечно игривый львенок перевозбудился и глубоко вонзил свои зубы и когти в спину и плечо Вилли де Бира. Было удивительно видеть, как Вилли умудрялся оставаться неподвижным, привлекая внимание льва к переключателю, которым он щелкал. Когда детеныш отпустил его, Вилли снял рубашку, чтобы осмотреть и промыть раны. Я заметил, что следы от уколов были очень глубокими и черного цвета.




Изображен на задней части фюзеляжа троянца .



Льву Вилли понравился мой вертолет .



Вскоре после этого у Вилли было две волосатые встречи со взрослыми львами. В первом случае речь шла о львице, которая забрела в его дом с соломенной крышей в национальном парке Ванки и непреднамеренно загнала в угол его испуганную жену в спальне. Соседний рейнджер откликнулся на ее крики о помощи, но был убит паникующей львицей до того, как она вырвалась наружу, как раз когда появился Вилли. Он был сбит с ног и слегка ранен убегающим животным.


Следующая встреча произошла, когда Вилли пришлось застрелить большую львицу, которая убивала скот жителей деревни на подопечных землях племени Тьолотхо. Его первый выстрел ранил только львицу, которая немедленно напала на Вилли и отправила его оруженосца бежать в безопасное место. У Вилли хватило присутствия духа, чтобы вонзить левую руку в глотку льва, но он был жестоко исцарапан когтями по всему телу, в то время как огромные зубы кошки терзали его левую руку. Вилли не мог воспользоваться своей винтовкой, поскольку он отчаянно звал своего оруженосца вернуться и помочь ему. Через некоторое время прибыл дрожащий человек. Вилли, приставив ствол ружья к голове львицы, проинструктировал своего трясущегося оруженосца перевести ружье в правильное положение, прежде чем приказать ему нажать на спусковой крючок. Его шрамы свидетельствовали об этом ужасном опыте, который ему посчастливилось пережить.





Троянцы




САМОЛЕТЫ TROJAN, КОТОРЫМИ управляла 4-я эскадрилья, были совсем не похожи на первоначально заказанные самолеты Trojan. В октябре 1964 года AVM Bentley инициировал запросы через Министерство по делам Родезии в Вашингтоне в попытке найти подходящий учебный самолет для замены наших стареющих проректоров. Он дал понять, что такие машины для замены должны, в идеале, обладать гораздо лучшей поражающей способностью, чем Provost.


Наиболее подходящими машинами, доступными в то время, были американские троянские тренажеры T28. Было доступно довольно много машин с двигателями мощностью 800 л.с. и сроком службы от трех лет до нулевого срока службы. Однако случилось так, что несколько отобранных вручную T28 были полностью разобраны и перестроены для создания моделей T28D, оснащенных двигателями мощностью 1475 л.с. Их основные самолеты также были рассчитаны на высокие нагрузки и имели шесть, вместо первоначальных двух, опорных пунктов для переноски оружия. В то время каждый T28D был доступен по цене 125 000 долларов за единицу. Хотя это было больше, чем планировали потратить ВВС, восемнадцать таких самолетов идеально подходили для нужд AVM Bentley. Итак, в письме начальнику штаба королевских ВВС, главному маршалу авиации сэру Чарльзу Элсуорси GCB, CBE, DSO, MVO, DFC, AFC, наш командующий ВВС написал: Государственный департамент США ответил о том, что было много сложных соображений, влияющих на экспорт товаров такого рода в Африку, и что это значительно облегчило бы эти трудности, если бы британское правительство могло сказать, что у него нет возражений против сделки . Потребность королевских ВВС Родезии была должным образом доведена до сведения британского правительства, которое не возражало против приобретения Родезией ‘учебных самолетов’. Тем не менее Государственный департамент США отказался допустить заключение сделки.


Что именно произошло после этого, мне не совсем ясно, кроме того, что Rhotair (Pvt) Ltd из Солсбери вмешалась в это дело, используя свою тесную связь с Fran çаис по экспорту материи èriel A éronautique (OFEMA). У французов не было трудностей с позицией американцев, и они предложили модернизировать самолеты T28 либо алжирского, либо иранского производства до стандартов ВВС Франции, которые были бы близки к американским T28D.




Командир крыла Гарольд Марш .



Ящики, используемые для контрабанды троянцев в Родезию .



Первое, что я узнал об отправке этих огромных одномоторных самолетов в Родезию, произошло через некоторое время после того, как американцы ускорили сделку с Францией. Старший офицер штаба ВВС рассказал мне о сделке с T28 и о том, почему она пошла не так. Он сказал, что, когда судно, перевозившее эти самолеты и их запчасти в Кейптаун, оказалось в поле зрения Столовой горы, капитан судна получил приказ развернуться и вернуть свой груз во Францию.


В то время считалось, что этот катастрофический провал в обеспечении безопасности идеальных машин был следствием слов какого-то распущенного хвастуна, дошедших до высших должностных лиц Госдепартамента США. Поскольку самолет T28 Trojan был восстановлен по лицензии во Франции, США использовали свою власть, чтобы заставить Францию соблюдать санкции ООН и вернуть машины на французскую землю.


Поскольку никто на уровне эскадрильи ничего не знал об огромных T28 Trojans, не было разочарования, когда маленькие самолеты Aeromacchi /Lockheed 260 прибыли в ящиках для секретной сборки в Нью-Сарум.




Троянец T28 .



Однако в этой сделке поставщик обманул штаб-квартиру ВВС. Вместо того, чтобы получить самолеты мощностью 450 л.с., как было заказано, мы получили машины мощностью 260 л.с., чьи планеры не позволяли модернизировать их 450-сильными моторами.


Несмотря на это, название Trojan было дано этим ничтожным маленьким самолетам из-за документов, ранее заполненных для больших машин. На уровне эскадрильи ошибочно считалось, что название происходит от ящиков типа ‘Троянский конь’, используемых для контрабанды машин в Родезию.


Только в 2000 году я узнал от историка Ричарда Вуда о документах, которые он обнаружил в Великобритании в офисе нашего директора юридической службы, командира крыла Гарольда Марша, в которых говорилось о надвигающемся прибытии "троянцев". К тому времени, однако, было слишком поздно для того, чтобы груз был перехвачен и конфискован Великобританией.


Какие еще секреты Гарольд Марш передал британцам, или сколько других, подобных ему, действовали против интересов Родезии, я не могу сказать, но это помогает объяснить, почему мы потеряли T28 Trojans и почему было так много проблем, связанных с ‘утечкой’ секретов, которые еще предстояли.





Инцидент с катящимся облаком




ПОСЛЕ учений по разведке 4-й ЭСКАДРИЛЬИ мы с моим техником Бутчем Филлипсом должны были вернуться в Нью-Сарум через Торнхилл. Для полета, который начался после обеда, прогнозировались сильные штормы. Примерно на полпути к Торнхиллу мы столкнулись с сильными штормами, которых мне удалось избежать, пока мы не проходили мимо одного огромного кучево-дождевого облака слева от нас и не заметили быстрое развитие сильного облака переката справа от нас. Поворачивая назад, я обнаружил, что в том направлении, откуда мы только что пришли, облако крена усилилось, поэтому я повернул, чтобы возобновить наш курс на Торнхилл.




Иэн Смит с капитаном группы Дики Брэдшоу и технической командой, которая собирала троянцев .



Было невозможно оторваться влево или вправо от серьезного состояния, развивающегося так невероятно быстро вокруг и впереди нас. Очень быстро из основания кучево-дождевого облака полил сильный дождь и распространился наружу, скрыв землю внизу из виду. Какое-то время мы оставались в ровном воздухе огромного туннеля, похожего на те, которыми наслаждаются серферы, катаясь под накатом набегающей морской волны. Но этот туннель был темным и зловещим.


Плавность хода внезапно изменилась, когда самолет попал в зону турбулентности и начал набирать высоту в сверхсильном подъеме. Общий тангаж был сброшен, снизив мощность до нуля, но набор высоты продолжился. Когда самолет собирался войти в облако, набор высоты сменился снижением, которое максимальная мощность не смогла остановить. Полная мощность помогла снизить скорость снижения только до порядка 3000 футов в минуту в условиях турбулентности. Я знал, что этот мощный нисходящий поток не загонит нас под землю, но я боялся попасть под сильный проливной дождь, к которому мы приближались. Переключившись на бортовые приборы, мы вошли в ослепляющий шумный поток и почти сразу же были подняты другой невидимой силой для бессильного подъема через центр закрученного туннеля. Конец этого прохода из облаков и дождя стал виден как раз в тот момент, когда подъем сменился другим спуском, которому, опять же, полная мощность не могла противостоять, пока мы не вырвались на чистый ровный воздух. Придя в себя, мы приземлились, чтобы осмотреть самолет на предмет повреждений от стресса.


Ничего не было найдено.


Плохая погода и сильный ветер беспокоили не только пилотов. Я был свидетелем странного инцидента, который был вызван проносящимся вихрем. Летный лейтенант Боэт Сварт, старший инструктор по прыжкам с парашютом, возглавляющий Школу парашютной подготовки ВВС, только что приземлился в обычной тренировочной зоне высадки рядом с взлетно-посадочной полосой 14. Он втягивал свой парашют, когда вихрь надул его и поднял его в бой.


На противоположной стороне взлетно-посадочной полосы, рядом с ограждением безопасности, где я стоял на бетонной площадке для вертолетов, OC Flying Wing Оззи Пентон сидел верхом на своем служебном мотоцикле, наблюдая, как PJIS совершают обязательный ежемесячный спуск с парашютом. Он увидел, как Боет приземлился, затем поднялся вверх и быстро поплыл в его направлении. Боэт вернулся на землю, но его грубо протащили по земле, когда Оззи отчаянно пытался завести свой мотоцикл, чтобы убраться с дороги Боэта, но Оз опоздал! Купол парашюта опрокинул его наполовину, прежде чем Боэт врезался в байк, после чего мотоцикл, OC Flying и старший PJI пронеслись некоторое расстояние, выкрикивая проклятия, пока вихрь не выпустил парашют!




Грозовое облако, развивающееся вдоль наступающего фронта кучево-дождевой бури .




Отказ двигателя




ГАРОЛЬД ГРИФФИТС БЫЛ НАПРАВЛЕН В вертолеты в феврале 1969 года. Я инструктировал его по BFS в 1963 году и снова летал с ним на курсах летного инструктора во 2-й эскадрилье. Из всех пилотов, которых я инструктировал по вертолетам, мне больше всего нравилось учить Гриффа. В рабочее время и в нерабочее мы стали близкими друзьями, и наши семьи регулярно собирались вместе. На вечеринках у бассейна, которые мы с Берил устраивали в нашем доме в Хэтфилде, и в саду его собственного дома, Грифф всегда был самым счастливым, готовя барбекю и раздавая "снеки" всем подряд, потягивая ледяное пиво. Я никогда не встречал никого, кто получал бы такое удовольствие от еды, какое получал Грифф; тем не менее, он сохранял относительно подтянутую фигуру на протяжении всего срока службы.


Во время его этапа переоборудования мы летели в фермерском районе к северу от Солсбери, когда я удивил Гриффа, перекрыв подачу топлива, чтобы проверить его реакцию на отказ двигателя. Я проделывал это со всеми в 7-й эскадрилье с тех пор, как Роланд Кофеньо из Sud Aviation сказал мне, что это единственный способ подтвердить, что пилоты правильно отреагировали на эту потенциально смертельную ситуацию.


Грифф действовал так, как должен был, и автоматически разворачивался к точке приземления по своему выбору. Я был удовлетворен и приготовился передвинуть рычаг подачи топлива, чтобы вернуть двигателю заданную частоту вращения в 33500 об / мин для мощной перестрелки. Когда я посмотрел на индикатор оборотов, я был поражен, увидев, что он показывает значение, близкое к нулю, что означает, что двигатель заглох, вместо того чтобы поддерживать обороты холостого хода.


Я немедленно перехватил управление у Гриффа и передал сигнал бедствия на заход на посадку в Солсбери, одновременно разворачиваясь для пологой посадки вверх по склону на невозделанное поле, покрытое высокой сухой травой. Сильная вспышка смягчила высокую скорость снижения самолета, прежде чем был применен общий крен для медленной посадки с креном. Мы откатились не более чем на два метра, когда невидимый контурный выступ врезался в носовое колесо, повредив его крепления. Наш техник Вилли Джевуа понял, что мы совершили настоящую вынужденную посадку, только тогда, когда винты перестали вращаться, а из двигателя не доносилось никакого шума.


Ожидая прибытия технической команды эскадрильи на вертолете, я обдумывал последствия тестирования Гриффа и многих пилотов до него способом, противоречащим Инструкциям штаба ВВС (ASI), которые запрещали тестирование двигателей для студентов где бы то ни было, кроме Нью-Сарума. Хотя я столько раз попадал в неприятности, особенно во время моего тура на вертолетах, я всегда придерживался правды. Но эта ситуация поставила меня в затруднительное положение, потому что, хотя было очевидно, что из-за технической неисправности клапан подачи топлива на холостом ходу закрыл двигатель, я сознательно тестировал Griff способом, противоречащим ASI, который я подписал.


Был и еще один вопрос. Недавно мне по секрету сообщили, что меня собираются повысить до командира эскадрильи, и я не хотел подвергать опасности эту ситуацию. Я знаю, что ошибаюсь, но я попросил Гриффа ничего не говорить о том, что я сократил подачу топлива, а просто сообщить неизбежной Комиссии по расследованию, что двигатель отказал в полете.


Когда пришло мое время давать показания, я сказал, что двигатель заглох в полете — что так и было, — но я ничего не сказал о том, что намеренно снизил расход топлива до оборотов холостого хода. Если бы был задан правильный вопрос, я был бы вынужден признать свою вину. К счастью, техническое расследование уже установило, что неисправный электрический микропереключатель, который отключил подачу топлива на холостом ходу, мог с такой же легкостью перекрыть подачу топлива в полете с включенным двигателем. Была внесена незначительная модификация, чтобы предотвратить подобное в будущем, и дело было закрыто.





Объединенный штаб планирования




Я С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖДАЛ ВОЗМОЖНОСТИ СТАТЬ офицером штаба, что, как я знал, будет сильно отличаться от любой административной должности на любой авиабазе. До сих пор я считал, что все, кто работает в штаб-квартире ВВС или для нее, летают на ‘облаке 9’.


После ухода в отставку вице-маршала авиации Теда Джаклина должность командующего Королевскими военно-воздушными силами Родезии была ограничена четырехлетним сроком. За АВМ Джеклином следовал АВМ Раф Бентли, самый элегантно одетый офицер, которого я когда-либо встречал в каких-либо силах.


За АВМ Рафом Бентли последовал АВМ Гарольд Хокинс, австралиец по происхождению.


АВМ Арчи Уилсон стал нашим четвертым командиром после ухода в отставку АВМ Гарольда Хокинса в апреле 1969 года.


Как раз перед тем, как он стал командующим, я получил официальное уведомление о моем повышении и назначении в Объединенный штаб планирования (JPS). В то же время Кит Корранс получил большинство голосов, и наши независимые интервью с новым командиром состоялись в день моего перехода в JPS.


Мы с Китом Коррансом прекрасно осознавали, что были повышены раньше многих старших летных лейтенантов, большинство из которых мы высоко ценили.




Авиадесантник Raf Бентли (вверху слева), авиадесантник Гарольд Хокинс (вверху справа), авиадесантник Арчи Уилсон (внизу слева), Кит Корранс .



В моем интервью это был первый вопрос, который поднял АВМ Уилсон, сказав мне, что мое повышение было исключительно по заслугам и что я не должен смущаться или беспокоиться о замене людей, которые были старше меня. Он сказал мне много лестных слов, которые привели к этому раннему повышению, прежде чем сказать мне, что он также знал больше о моей непослушной стороне, чем я бы хотел, чтобы он знал.


Сначала он рассказал мне о ночных визитах Берилла, когда он назначил меня офицером-санитаром на Рождество и Новый год в 1957 году — историю, которую я уже описывал. Не остались незамеченными ни мои полеты под мостами Чирунду и водопад Виктория, ни ‘петляние’ над мостом водопад Виктория на вертолете. Последнее произошло в результате глупого пари с местной полицией. Все, что я сделал, это пролетел под мостом, поднялся, развернулся над верхушкой моста, затем спустился, чтобы пройти обратно под ним, и все это описало полный вертикальный круг. АВМ знал все о поездке моей семьи на вертолете в Карибу в 1967 году, включая обстоятельства и имена сержантов, которые это устроили. Он знал, что я освоил технику ловли цесарок с вертолета и что другие пилоты последовали моему примеру. AVM покрывал другие проступки, включая несанкционированные проектные работы, но мне было ясно, что всей его целью было сообщить мне, что он получил больше информации о происходящем на уровне эскадрильи, чем кто-либо из нас предполагал.


Объединенный штаб планирования, расположенный в Милтон Билдинг, недалеко от штаб-квартиры ВВС, находился под председательством капитана группы Мика Макларена, который был моим первым инструктором по полетам. Это была двухлетняя служба, в которой он чередовался между армией и ВВС. Повышение Мика до капитана группы поставило его вровень с его заклятым соперником, капитаном группы Фрэнком Масселлом.


Несколькими годами ранее, когда Фрэнка Масселла повысили до командира эскадрильи № 6 (Канберра) В эскадрилье Мик Макларен все еще был лейтенантом авиации. АВМ Уилсон изменил это и позже был ответственен за стремительный взлет Мика, сменив его на посту пятого командующего ВВС.


В обязанности капитана группы Мика Макларена, как председателя JPS, входило предоставление секретарских услуг и совместного планирования Комитету по координации операций (OCC), а также проведение исследований и подготовка документов по вопросам, требуемым OCC. Его постоянный штат состоял из шести офицеров, по двое от армии, ВВС и полиции плюс машинистка и армейский уорент-офицер в качестве секретного секретаря.


OCC состоял из командующих ВВС и сухопутных войск, комиссара полиции и главы CIO (Центральная разведывательная организация). Мик составлял протоколы всех совещаний и получал инструкции по выполнению задач JPS. Его сотрудники работали как три команды по два человека и регулярно встречались под его председательством, чтобы получать инструкции OCC, а также обсуждать каждый подготовленный документ. Я работал с подполковником Джоном Шоу. Командир крыла Гарри Коулман работал с суперинтендантом полиции, а главный суперинтендант полиции работал с майором Джоном Коулом. Энн Уэбб, которую я прозвал "Энни-пулеметчица’ из-за невероятной скорости, с которой она печатала, была машинисткой всего штаба. Уорент-офицер Шон Стрингер заведовал Секретным реестром.


Поначалу я чувствовал себя неловко с Джоном Шоу; не то чтобы он, казалось, осознавал это. Он был выпускником Колледжа штаба британской армии, превосходно владел английским языком и при каждом удобном случае разгадывал кроссворды. Я узнал, что он был заядлым алкоголиком с очень грубыми и оскорбительными манерами, но, бросив эту привычку, он стал гораздо более приятным человеком. Поскольку Джон Шоу был не очень разговорчив и не захотел присоединиться к нам за выпивкой в маленьком баре JPS после рабочего дня, я не слишком хорошо его узнал. Тем не менее, он был великолепен в делегировании всей работы мне, чтобы он мог сосредоточиться на самых сложных кроссвордах, которые он импортировал из Великобритании. Я извлек из этого пользу и многому научился у него всякий раз, когда он просматривал подготовленные мной черновики.




Фрэнк Масселл (стоя), летный лейтенант Мик Макларен (ближайший сидящий ).



Джон Шоу .



Комитет по координации операций 1969 года. Слева: вице-маршал авиации Арчи Уилсон, мистер Кен Флауэр (CIO), капитан группы Мик Макларен, генерал-майор Кит Костер, комиссар полиции Джимми Спинк .



Операции внутри страны были сдержанными на протяжении всего моего пребывания в JPS. С эгоистичной точки зрения это радовало меня, потому что я не упускал ни малейшего волнения и в любом случае получал удовольствие от большей части того, что делал. Одной из задач, которая оказалась трудной, был брифинг Иэна Смита. JPS столкнулась с кабинетами премьер-министра, из которых Иэн Смит часто, но нерегулярно появлялся для личных брифингов по текущим операциям. Независимо от того, сколько сотрудники обсуждали этот вопрос, мы ни разу не предвидели трудных вопросов, которые он задавал в конце своего брифинга, и он редко казался убежденным полученными ответами.


Единственный неприятный инцидент, который я помню за этот период, был, когда винты "Алуэтта" обезглавили солдата RLI Эй Джей Джонстона. Он был сыном сержанта авиации Леса Джонстона и проходил Национальную службу, которая распространялась на всех молодых белых мужчин Родезии. Эта ужасная авария привела к разрушению вертолета, когда он перевернулся на бок, поскольку несущие винты исказили и разбили корпус самолета. К счастью, больше никто серьезно не пострадал. Пилот не смог поставить все три колеса на грунт узкого русла реки, берег которой поднимался вверх с правой стороны от него. Только правое заднее колесо было поставлено на камень, когда солдаты высаживались. Солдат Джонстон вышел с правой стороны, но побежал вверх по склону вместо того, чтобы оставаться на месте, пока вертолет не взлетит. Были приложены огромные усилия для проведения учений по планированию и высадке вертолетов для всего армейского и полицейского персонала, чтобы избежать подобных происшествий, но не все обстоятельства можно было предусмотреть.


К этому инциденту не имели отношения случаи, когда маленькие собачки, встревоженные пронзительным шумом вертолетов, с тявканьем бросались на хвостовой винт, который был источником сильного раздражения для их ушей. По крайней мере, двое, которых я помню, были разрублены на куски, когда они подпрыгнули, чтобы схватиться за лопасти, вращающиеся со скоростью 2,001 об / мин.





Парижское авиашоу




Я проработал В JPS всего около шести недель, когда меня вызвали в офис АВМ Уилсона. Он хотел знать, есть ли у меня британский паспорт. Я этого не сделал; поэтому он спросил, готов ли я подать заявку на один из них, поскольку он знал, что я соответствую требованиям по признаку происхождения. Я сказал ему, что с моей стороны не было никаких трудностей. Однако, будучи убежденным родезийцем, у которого развилось отвращение к большинству британских вопросов, AVM извинился за то, что попросил меня сделать это, но сказал, что это необходимо, потому что ему нужно, чтобы я сопровождал его во время посещения Парижского авиасалона. В частности, он хотел, чтобы я полетал на вертолете Sud Aviation Puma , чтобы оценить его пригодность для родезийских операций.


Большую часть моего времени в Париже я провел с Кеном Эдвардсом, потому что мы были единственными членами команды из восьми человек, которым забронировали номер в отеле среднего класса. Нам обоим было выгодно освободиться от ночных ужинов и встреч на высоком уровне с промышленниками и французскими правительственными чиновниками.


В течение трех дней мы бродили по Парижскому авиасалону, рассматривая большое количество самолетов и посещая все выставочные стенды, чтобы поглазеть на оборудование, о котором мы только читали. Я был один и любовался большой моделью предлагаемого англо-французского истребителя Alpha, когда мужчина моего роста подошел ко мне и спросил, что я думаю об этом дизайне. Я сразу понял, что это лицо и голос были знакомыми, но понял, что это британский принц Филипп, только когда отвечал на его вопрос. Чуть ранее в тот же день мы наблюдали, как британский и французский сверхзвуковые авиалайнеры Concorde пролетели мимо друг друга в их исторической первой встрече. Принц Филипп приехал на авиашоу на британской машине.


На наш второй день в Париже АВМ Уилсон сказал мне сходить в югославский павильон, чтобы собрать всю доступную информацию о реактивном тренажере Galeb и его истребительной версии Jastreb. Однако он сказал, что я не должен позволять кому-либо знать, что я родезиец. Хотя наши французские хозяева точно знали, кто мы такие, было неприятно, что все остальные присутствующие нации считали нас нежелательными лицами. Присутствовать в югославском павильоне и выдавать себя за кого-то другого было совершенно за гранью моего понимания. Я не проходил никакой подготовки в этой области, и у меня не было времени обдумать это. Тем не менее, я подчинялся приказам и делал то, что считал лучшим.


Мой дядя, командир крыла Билл Смит, в то время был нашим офицером связи в авиации в Претории, Южная Африка. Я решил использовать его имя и адрес в качестве прикрытия. Когда я представился единственному мужчине в югославском павильоне, он попросил у меня мою визитную карточку. Я извинился, сказав, что по неосторожности оставил свои карточки в другой куртке в своем гостиничном номере. Он колебался по поводу моего запроса спецификаций, цен, доставки и так далее, когда вошел другой мужчина. Очевидно, это был мужчина старшего возраста, который протянул мне руку для пожатия, поскольку первый мужчина колебался, представляя меня, поэтому я помог, сказав “Питер Петтер-Бауэр”, затем “Черт возьми, мне жаль” и вышел.


Вернувшись в павильон Sud Aviation pavilion, я чувствовал себя довольно неловко из-за своей ошибки, когда к нам подошел авиатор пакистанских ВВС и представился. Цвет его кожи показался мне слишком белым для пакистанца, но он был таким открытым человеком, что я назвал свое настоящее имя и дал ему понять, что я ‘повстанец’ из Родезии. Он был очарован и, сказав мне, что у него нет никаких зацикленностей на Родезии, заказал кофе, чтобы мы могли поболтать. Я рассказал АВМ, как трудно было пытаться изображать из себя кого-то другого и какое облегчение я испытал от его отношения ко мне. Это побудило меня рассказать ему о моей неудаче с югославами. В мгновение ока он вызвал командира пакистанской эскадрильи и попросил меня проинформировать его о моих потребностях.


Мы с АВМ много разговаривали, ожидая возвращения командира эскадрильи. Он хотел знать все о Родезии и рассказал мне, как Яном Смитом восхищаются в его стране. Когда командир эскадрильи вернулся, он был нагружен всем, что могли предоставить югославы, и сказал, как они были взволнованы ‘интересом пакистанских ВВС к их самолетам’. АВМ Уилсон получил огромную стопку документов таким образом, который показал, что он никогда не сомневался в моей способности раздобыть их, и я решил оставить все как есть — до сих пор!


Целью моего пребывания в Париже был полет и оценка Sud Aviation Puma. Это было проведено в морозный день с главным летчиком-испытателем месье Мулларом. Ни у кого из нас не было одежды, необходимой для такой не по сезону погоды, и я, например, казался несколько полноватым в куртке, надетой поверх жилетов и толстого трикотажа.


Месье Мулларду пришлось ограничить мое обращение с довольно большой машиной, когда я попытался управлять ею, как ее младшей сестрой, Alouette III. Как только я привык к более масштабному циклическому и коллективному управлению, я стал более осмотрительно управлять полетом и обнаружил, что Puma проста в управлении и именно то, что нужно Родезии. Было очевидно, что, будучи большой машиной, она не могла приземлиться в узких зонах, таких как те, что подходят для Алуэттов, и ее нельзя было посадить слишком близко к позиции противника. Однако его грузоподъемность для солдат равнялась грузоподъемности четырех "Алуэтт", что с лихвой компенсировало эти ограничения.


К сожалению, мы так и не приобрели Puma, потому что, в отличие от Alouette, которая производилась для гражданского использования, Puma была специально разработана и предназначена для военных целей. Обязательные санкции ООН, введенные против Родезии, сделали продажу такого оборудования в Родезию невозможной — даже для французов.




В испытательном полете Puma слева направо участвовали: капитан генерального штаба Джон Масселл, капитан генерального штаба Алек Томсон, генеральный инспектор Чарли Гудвин, командир ВВС Джимми Прингл, мистер Троллоп (Sec Defence), авиационный инспектор Арчи Уилсон, месье Муллар, PB, генеральный инспектор Wg Кен Эдвардс и Генри Форд (Rhotair ).




Комиссия по расследованию




23 июля 1969 года меня вызвали в штаб ВВС, где мне было поручено возглавить Комиссию по расследованию авиационного происшествия, произошедшего ранее в тот же день. Это включало случайное возгорание Frantan при рассеивании в Торнхилле. Мы со старшим оружейником Роном Дайером прилетели в Торнхилл, где встретились с третьим участником the B of I, Джастином Варкевиссером. Варки провел предварительное расследование этого происшествия и смог рассказать нам о том, что на самом деле произошло.


Сирил Уайт и пропеллер Гелденхейс вернулись с полигона Кутанга с зависанием на Франтане после того, как все попытки выпустить аппарат в воздух потерпели неудачу. Поскольку Frantan оставался на месте во время посадки, самолет был переведен в режим разгона для обычного ручного выпуска. Офицер по вооружению станции, летный офицер Боб Брейквелл, был на линии вылета, чтобы встретить самолет. С ним были капралы-оружейники Стив Стид и Ян Флеминг. Как только Provost припарковался, но до того, как заглох двигатель, оружейники прошли под левое крыло. Сняв предохранительный провод и убедившись, что предохранительный штифт заземления вставлен в хвостовой предохранитель, они приготовились извлечь "Франтан" из носителя.


Вместо того, чтобы использовать носилки, чтобы выдержать вес "Франтана" до того, как Боб повернет механизм ручного спуска, Стив и Йен подставили под него руки. Это делалось много раз раньше, но, очевидно, у них не было достаточно хорошей фиксации, потому что после освобождения хвост Франтана опустился на землю. Немедленно сработал запал, в результате чего лопнул носовой кожух и на Боба Брейквелла брызнул горящий гель. Поскольку оружие было статичным, основной корпус остался неповрежденным и сохранил более 90% напалмового геля. Тем не менее, некоторые пролились и обожгли Стива и Йена, когда они отступали.


Стиву и Иэну невероятно повезло, что они отделались обгоревшими лицами и руками. Они также смогли сбросить свои тлеющие хлопчатобумажные комбинезоны, которые защищали их тела. Бобу Брейквеллу повезло меньше. В итоге он получил ожоги третьей степени большей части своего тела. Хотя Боб получил кучу горящего геля, именно из-за своей горящей униформы он получил большинство повреждений тела. Не только искусственные волокна его летней формы впитались в его кожу, но и его нейлоновые носки сделали то же самое. Если бы не его хлопчатобумажный жилет и трусы, которые предотвращали прямой контакт расплавленной ткани с кожей в критических местах, Боб бы не выжил. Тем не менее, он был в большой беде.


Сирил и Пропеллер все еще находились в кабине пилотов, когда "Франтан" загорелся, но, помимо сильного испуга и сильного радиационного нагрева, они смогли избежать пламени, выйдя по правому крылу. Здание администрации сгорело без возможности ремонта и сиротливо возвышалось над почерневшим бетоном, а капли расплавленного алюминия подчеркивали его местоположение.


Нам передали фрагменты предохранителя Frantan с сохраненной на месте английской булавкой. Но не хватало важного компонента. Это был купол из мягкого металла, в котором удерживался стальной шарик диаметром 50 мм, сыгравший жизненно важную роль при срабатывании запала, независимо от положения, в котором "Франтан" врезался в землю. Компонент в конечном итоге был обнаружен в траве на значительном расстоянии от того места, где он был приведен в движение воспламеняющим составом. В тот момент, когда это оказалось у меня в руке, я увидел глубокую вмятину, которая ясно показывала, что Франтан слегка покатился , прежде чем ударился хвостом о бетон. Но это не объясняло, почему сработал предохранитель при вставленной английской булавке.




Сожженный проректор .



В ту ночь в своей комнате я изучал неисправный пистолет и компоненты предохранителя, сравнивая их с новыми. Хотя детали сейчас для меня утеряны, я помню, что потребовалось много времени, чтобы выяснить, почему сработал предохранитель. При этом я установил, что этого не могло произойти, если бы "Франтан" не развернулся под точным углом. На следующее утро я продемонстрировал эти результаты Рону и Варки, и оба остались довольны увиденным. В течение следующих четырех дней мы собирали доказательства и заявления у ряда свидетелей и экспертов, включая родезийское производство наших Франтанов.


Мы с Роном Дайером вернулись в Солсбери, чтобы опросить наших последних свидетелей, которыми были Боб, Йен и Стив в больнице. Мы были удивлены, обнаружив, что все трое находились в Доме престарелых леди Ченселор, месте, где я родилась. По какой-то технической причине пластический хирург мистер Оуэн-Смит предпочитал держать своих пациенток в этом родильном доме.


Будучи пилотом Второй мировой войны, мистер Оуэн-Смит получил серьезные ожоги во время авиационного происшествия. Его опыт работы в различных больницах придал ему решимости заняться улучшением ведения пациентов с тяжелыми ожогами и провести косметический ремонт, который обычно за этим следовал. Я полагаю, что благодаря тяжелой работе его жены и финансовой поддержке он закончил университет в перерывах между многочисленными госпитализациями для постепенного восстановления лица. Он стал всемирно известен своими способностями в своей области, и мы все знали, что наши ребята из ВВС были в самых лучших руках.


Мы с Роном Дайером были потрясены, когда впервые увидели Боба Брейквелла. Его голова была вдвое больше обычной, полностью шарообразной и черной. Его глаза слегка двигались за обожженными щелочками, и он едва мог говорить. Его жена Джоан была рядом с ним, где оставалась все то время, пока Боб находился в отделении интенсивной терапии. Если бы не Джоан и его хлопчатобумажное нижнее белье, Боб не пережил бы последовавший за этим долгий и болезненный процесс выздоровления.


По соседству находились Йен и Стив, у каждого были сильно забинтованные руки, высоко поднятые на ремнях. Их ожоги на лице были похожи на сильный солнечный ожог, который делал улыбку болезненной, но не ограничивал их способность говорить. Рядом с ними было большое количество крепостного пива, которое они должны были пить через длинные трубки. Им было приказано пить столько, сколько они смогут.


То, что им сказали пить пиво в медицинских целях, не было проблемой ни для одного из них, но следствием этого стала необходимость часто мочиться. Ни один из мужчин не мог помочь себе сам, и по какой-то причине у обоих отказали дренажные линии, поэтому у них не было другого выбора, кроме как обратиться за помощью к медицинскому персоналу, когда возникала необходимость. Ради этой помощи они были готовы ждать, часто в агонии, появления одной или другой из двух цветных медсестер. Они были слишком смущены, чтобы обратиться к белым сестрам, которые стояли по стойке смирно, хранили молчание и смотрели в пространство, в то время как цветные сестры все время разговаривали и смеялись.


Когда мы, наконец, собрали все наши факты, я продиктовал выводы комиссии и рекомендации Рону, чтобы он записал их своим общеизвестно аккуратным, легко читаемым почерком. В штаб ВВС были отправлены три толстые папки, рукописный оригинал плюс две машинописные копии, содержащие подтверждающие фотографии и схемы. Примерно месяц спустя я получил личное письмо от командующего ВВС Джона Дилла, в котором говорилось, что командующий поручил ему передать признательность Штаба Председателю и членам B of I за тщательно проведенное расследование. Насколько я знаю, такого раньше не происходило, и такое расследование не было передано премьер-министру и кабинету министров, чтобы продемонстрировать, как ВВС проводили свои расследования.





Алькора




Укреплялись ХОРОШИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ отношения И взаимоотношения МЕЖДУ СЛУЖБАМИ между Южной Африкой, Мозамбиком и Родезией. Целью было оценить ресурсы и разработать планы взаимной поддержки перед лицом растущей коммунистической угрозы для юга Африки. Ангола, очевидно, была ключевой целью России, но эксплуатация ФРЕЛИМО, СААНКА, ЗАПУ, ЗАНУ и других менее заметных африканских националистических партий, действующих с безопасных баз в Замбии и Танзании, поощрялась постоянно растущей российской и китайской помощью в виде оружия, советников и инструкторов.


Совместное военное планирование между тремя странами началось под общим кодовым названием ‘Алькора’. Было создано несколько комитетов по аэродромам, картографированию, радиосвязи, противоминной защите транспортных средств и так далее. Я был членом картографического комитета Алькоры. Именно на этапе создания Alcora мы приняли большой контингент португальских политических деятелей в сопровождении старших офицеров армии и ВВС на так называемых учениях "Цветная капуста". В их маршрут была включена крупномасштабная демонстрация в фермерском районе близ Солсбери, чтобы продемонстрировать наши методы работы.


Широкая долина позволяла хорошо видеть ‘террористическую группу’, продвигающуюся в район и расположившуюся на небольшом, поросшем кустарником холме в центре долины. За этим последовали войска перекрестного наблюдения, которые обнаружили "вторжение" до того, как группа охотников-следопытов последовала за ним, что привело к вертикальному окружению вертолетными войсками.


В яркий ясный день в тени деревьев мсаса красочно одетые зрители сидели в удобных креслах на возвышении, откуда открывался вид на демонстрационную площадку. Позади посетителей армейские поставщики провизии вносили последние штрихи в роскошный обед в огромном шатре с баром, где подавались все мыслимые напитки. Повсюду были разбросаны ярко раскрашенные передвижные туалеты, придававшие этому парку карнавальный вид. Все это зрелище больше походило на вечеринку в королевском саду, чем на то, чтобы иметь дело с серьезными вопросами тактики ведения войны в буше. На заключительных этапах демонстрации было много шума и дыма, а легкий ветерок доносил до зрителей запах горелого кордита, создавая сильное ощущение реалистичности.


В конце своего трехдневного визита наши португальские гости сказали, что они прекрасно провели время и многому у нас научились. За это они были благодарны и пригласили Военно-воздушные силы и сухопутных войск направить делегатов для посещения их оперативного района на северо-востоке Мозамбика. Предложение было с готовностью принято.


Именно в это время мистер Клиффорд Дюпон, до сих пор руководивший правительством, стал президентом Родезии. В 1969 году родезийский электорат пришел на избирательные участки в ходе референдума, чтобы принять или отклонить новую конституцию и установить, следует ли Родезии принять республиканский статус. Республика Родезия и Администрация президента вступили в силу 2 марта 1970 года. Это фактически разорвало наши связи с Великобританией, по крайней мере, мы на это надеялись.


Приставка ‘Королевский’ была исключена. Наряду с национальными и другими силами ВВС Родезии подняли свой новый флаг. На значках военно-воздушных сил вместо короны была изображена эмблема ‘Лев с бивнем’. Авиационные кругляши с той же эмблемой "Лев с бивнем" заменили три вертикальные головки ассегая, которые датировались 1953 годом.




Эмблема "Лев с бивнем" .




Посещение Кабо-дель-Гадо




В мае 1970 года ПИТЕР КУК и я были отобраны для посещения оперативных учреждений португальских ВВС и отчета о наших результатах. Мы вылетели на "Виконте" в Бейру, где провели ночь в офицерской столовой ВВС. На следующее утро мы сели на самолет PAF Nord Atlas и вылетели в Нампулу, столицу провинции Кабо-дель-Гадо.


Здесь мы забронировали номер в посредственном отеле, который был лучшим в городе. Еда и обслуживание в баре были хорошими, но сантехника была чем-то другим. Ванная комната Питера и моя были соединены спина к спине одними и теми же водопроводными линиями. Питер начал наливать ванну раньше меня, поэтому вода не потекла, когда я открыла краны. Как только ванна Питера наполнилась, из кранов в моей ванной потекла горячая вода, но она закончилась. Мы никуда не спешили, поэтому я решил заказать пиво Manica и подождать, пока вода нагреется.


Через некоторое время я пошел выяснить, какой шум доносится из моей ванной. Питер вытащил пробку, чтобы слить воду из ванны, которая, пузырясь, попадала в мою ванну через сливную пробку, принося с собой комки липкой грязи. Когда его ванна и моя достигли одинакового уровня, обе ванны пустели очень медленно. В конце концов я принял ванну, и этот инцидент скорее позабавил нас с Питером, чем раздражил. Но нас обоих вывели из себя коробки, поставленные рядом с унитазом, в которые нужно было класть использованную туалетную бумагу, чтобы не забивать сливные трубы. Это было бы прекрасно, если бы перед нашим переездом была удалена загрязненная бумага от многих предыдущих пользователей.


На следующее утро мы встретились с капитаном Жоао Брито, которому было поручено облететь районы боевых действий на совершенно новом Alouette III. Мы подружились с этим симпатичным молодым офицером, который превосходно говорил по-английски и сопровождал нас на протяжении всего нашего визита. К сожалению, мы узнали о его смерти два года спустя, когда он был убит в бою в Португальской Гвинее.


Наше первое место назначения не имело никакого отношения к операциям. Обычно португальцы хотели, чтобы мы наслаждались нашим пребыванием, поэтому нас доставили самолетом в Лумбо на побережье и отвезли на служебной машине по длинной дамбе, соединяющей материк с невероятной атмосферой Илья-де-Мо.




Материк Илья-де-Моçнеоднозначный .



Питер Кук беседует с гарнизоном .



У большинства чернокожих женщин лица были намазаны белой грязью, чтобы днем они не становились "слишком черными" под палящим солнцем и чтобы их лица были гладкими и красивыми ночью. Благодаря кристально чистой воде, коралловым рифам, пальмам и белоснежным пляжам этот остров должен был привлекать туристов. Однако из-за войны Питер, Жуан и я были единственными посетителями. Здесь мы забронировали номер в необычном, чистом отеле, прежде чем исследовать старый форт Васко да Гамы и другие изысканные исторические места.


На следующий день мы полетели вдоль нетронутого и потрясающе красивого побережья в Порто-Амелия. Авиабаза там располагалась на длинном высоком мысе с Индийским океаном на восточной стороне и темно-синей водой естественной гавани Порто-Амелия на западной стороне. Сразу за северной оконечностью взлетно-посадочной полосы находился узкий вход в крупнейшую в мире естественную глубоководную гавань. Обстановка была великолепной и стимулирующей.


Нас разместили в палатках на территории большой армейской базы, расположенной недалеко от взлетно-посадочной полосы, и мы посетили доки и фабрику, на которой производилась большая часть знаменитых в Мозамбике каштанья де кажу (орехов кешью). Прозрачность морской воды в гавани была поразительной. Были отчетливо видны весь киль, гребной винт и якорная цепь португальского военно-морского фрегата, стоявшего на якоре более чем в 200 метрах от доков, хотя и сжатые из-за преломления света.


Командующий армейским гарнизоном, мозамбикский офицер, много рассказал нам об операциях ФРЕЛИМО в регионе Кабо-дель-Гадо и о том, почему они так сильно отличались от ситуаций, которые мы знали в Тете. Это было потому, что силы фрелимо в этом регионе были в основном из воинственного племени маконде.


Маконде происходили из той же линии нгуни, что и зулусы в Южной Африке и наши Н'дебеле в Родезии. Однако при прокладке международной линии между португальским Мозамбиком и немецкой Танганьикой в девятнадцатом веке не было принято во внимание (как и почти в каждой стране во время борьбы за Африку) народ маконде, который оказался разделенным пограничной линией без забора. Маконде не пострадали до тех пор, пока черные правители Танзании и белые правители Мозамбика не вмешались в их свободу передвижения и право на племенное единство.


Как и их южные родственники, эти нгуни презирали все другие племена. Маконде были озабочены только борьбой с португальцами за восстановление свободы передвижения в регионе, который они всегда контролировали. Граница имела для них не больше значения, чем во времена до того, как вооруженные люди из движения ФРЕЛИМО ввели португальские войска на земли своих предков.


Объединение с ФРЕЛИМО не пошло на пользу Мозамбику в целом, но маконде было выгодно получить бесплатную военную подготовку и военное оружие для изгнания португальских военных. Любая надежда иерархии ФРЕЛИМО на то, что воинственные маконде продвинутся на юг за пределы их собственной родины, выдавала желаемое за действительное. Интересы макондов не только ограничивались восстановлением контроля над собственной территорией, они не хотели, чтобы другие племена ФРЕЛИМО использовали их территорию в качестве транзитной зоны. Во многом по этим причинам ФРЕЛИМО был вынужден открыть второй фронт. Малави была предпочтительной страной для развертывания этого нового фронта, но отказ доктора Гастингса Банды вынудил ФРЕЛИМО использовать Замбию и провинцию Тете.


Наш полет в Муэду проходил на большой высоте, чтобы избежать попадания 12,7-мм и 14,5-мм зенитных орудий ФРЕЛИМО, которые делали слишком опасным заход на бреющем полете к возвышенности, на которой стоял Муэда. Между Порто-Амелией и Муэдой было очень мало населенных пунктов, а отсутствие охотничьих троп наводило на мысль, что вся крупная дичь была перестреляна. В остальном местность была прелестной. Широко рассредоточенное армейское подразделение с военно-воздушной базой и взлетно-посадочной полосой, расположенными чуть южнее, окружило небольшой торговый пост Муэда. Муэда была связана гравийной дорогой с прибрежным портом Моçимбоа-да-Прайя на востоке. Издалека мы определили линию этой дороги, потому что кустарник был расчищен с обеих сторон на глубину 1000 метров.


Жоао оставался на высоком уровне до тех пор, пока не оказался прямо над взлетно-посадочной полосой, где он совершил спиралевидное авторотивное снижение к воротам, ведущим на авиабазу. Высокая прямоугольная земляная стена, окружающая авиабазу, обеспечивала защиту от ракетных обстрелов ФРЕЛИМО. Кроме крытых бункеров для личного состава, не существовало никакой защиты сверху от минометных обстрелов, которые происходили часто. Ямы с 81-мм минометами в постоянной готовности были расположены рядом с офицерской столовой.


Весь персонал базы был наготове, чтобы поприветствовать своих первых посетителей из Родезии, и с самого начала было ясно, что мы насладимся типичным португальским гостеприимством. В то время как все, включая поваров и мойщиков бутылок, хотели сфотографироваться с нами, только четырнадцати пилотам на базе в то время было разрешено это сделать.


Нас провели в офицерские каюты. Они включали в себя две спальни с многоярусными стальными кроватями и простыми шкафчиками. Туалеты, душевые и раковины для рук находились между спальнями в центральном блоке омовения.




Стоят: Жоао Брито, командир базы (3-й слева), ПБ и Питер Кук. Невысокий пилот в темном комбинезоне, стоящий рядом с Питером, летал на двухместном "Дорнье" в сложных разведывательных миссиях.



Я хотел вымыть руки, но тазы были такими грязными, что я начал отмывать один начисто. Когда один из офицеров заметил это, он вызвал летчика, чтобы тот выполнил эту работу. С тех пор этот бассейн оставался безупречно чистым в ряду других грязных бассейнов и на португальском языке был помечен как ‘Только для посетителей’.


Туалеты были именно такими, как я и ожидал - чертовски ужасными. Помимо того, что сиденья и унитазы были грязными, коробки, предназначенные для использованной туалетной бумаги, были переполнены. Мы с Питером прозвали их ‘скидбоксами’. Чтобы избежать использования туалета, я попытался уйти в кусты за земляной стеной, но мне не разрешили пройти через ворота безопасности, потому что, по-видимому, снайперы ФРЕЛИМО часто действовали поблизости.


Кроме омовений, на базе было чисто, еда была фантастической, а португальцы были такими же дружелюбными, как всегда. Присутствие Питера и меня было отличным для тех, кто хотел попрактиковаться в английском. Это было одновременно тяжело и забавно. Один офицер пожаловался на то, что его сон регулярно прерывался коллегой, страдавшим от "плохих ночных лошадей’.


На нашу вторую ночь в Муэде мой сон был прерван около полуночи звуками тяжелых взрывов. Затем артиллерийские снаряды завыли низко над головой со стороны армейского лагеря и разорвались в районе сразу за концом взлетно-посадочной полосы, когда минометные мины ФРЕЛИМО взорвались на нашей базе. Я вскочил с кровати так быстро, что раскроил лоб о стальной брусок койки надо мной. Я первым оказался в сыром минометном бункере, а Питер Кук прямо за мной. Португальские офицеры, очевидно, привыкли к шуму артиллерии и падающим минометным снарядам, потому что они остановились, чтобы прикурить сигареты в освещенном проходе, ведущем в темный бункер, затем медленно спустились по ступенькам в укрытие и безопасность.


В этой короткой перестрелке не было причинено серьезного ущерба, и я был единственной жертвой на базе. Однако мы видели обгоревшие останки двух "Харвардов", одного "твин-Дорнье", вертолета "Алуэтт III" и склада, свидетельствующие о том, что атаки ФРЕЛИМО в прошлом были успешными. В Муэде было совершенно очевидно, что война португальской армии была отделена от войны португальских ВВС. За время нашего пребывания на авиабазе не было замечено ни одного армейского офицера, и мы смогли посетить армейскую часть только потому, что Питер и я попросили отвезти нас туда.




Поврежденный минометом португальский топливный бункер .



В наш первый день после обеда нас вызвали на оперативный брифинг. Я не могу говорить за Питера Кука, но я был в алкогольном угаре после приветственного обеда, который включал слишком много пива Manica, вина и агуаденте . Черно-белая карта на стене оперативной комнаты выглядела так, как будто ее изготовили в предыдущем столетии, потому что она была очень простой, с ограниченной информацией о контурах, а линии рек, казалось, лишь приближали их истинное русло. Фотографии лагеря, назначенного в качестве цели на следующее утро, сделанные накануне пилотом-разведчиком "Дорнье", были розданы шести пилотам. Тени деревьев и угол, под которым были сделаны фотографии, заставили меня понять, что все они были сделаны на одной орбите с близкого расстояния низкого уровня.


Красная стрелка на карте указывала на цель. Это было примерно в пятидесяти километрах к северо-западу от Муэды, на восточном берегу видной реки. Разрушение самодельных укрытий (баша), которые занимали относительно небольшую площадь под деревьями, должно было быть произведено напалмом. Мы узнали, что взлет был назначен на “06:00, как обычно, если позволит погода”. Нам с Питером сказали, каких пилотов мы должны сопровождать, чтобы наблюдать за происходящим.


Тот факт, что 06:00 было стандартным временем для первых боевых вылетов, потряс нас, потому что к тому времени все лагеря ФРЕЛИМО наверняка должны быть покинуты в обычном порядке, особенно после вылетов с фоторазведкой низкого уровня. Так получилось, что низкий густой радиационный туман задержал взлет примерно до 08.30. Пока мы ждали, завтрак был подан на веранде рядом с нашими жилыми помещениями. Блюдо состояло из тарелки светлого супа, в котором плавало жареное яйцо. На тарелку с гарниром положили португальскую булочку (пао) и кусочек сливочного масла. Не обращая внимания на то, как другие отнеслись к этому необычному блюду, я положила жареное яйцо в свой рулет с маслом, съела суп, а затем восхитительный яичный рулет.


Задние кабины "Харвардов", в которых летали мы с Питером, были почти полностью лишены приборов. Проверка других задних кабин выявила аналогичную ситуацию, приборы были сняты для замены неисправных в передних кабинах. Португальские пилоты прозвали свои Mk52 Harvards ‘F110’, потому что они набирали высоту, совершали крейсерский полет и снижались со скоростью 110 узлов. Как только мой пилот оказался в воздухе на третьей позиции, он круто повернул влево и, следуя за ведущим самолетом, облетел аэродром и армейскую базу на высоте более 2000 футов над землей. Это было сделано для того, чтобы избежать полетов вблизи края возвышенности, где были установлены зенитные орудия ФРЕЛИМО. Оружие считалось слишком опасным, чтобы его могли использовать Военно-воздушные силы, и армия выдала его за проблему с воздухом. Невероятно!


Я раньше не был в Гарварде и наслаждался полетами с откинутым капюшоном, потому что это облегчало фотографирование. Когда мы приближались к цели, между пилотами раздался возбужденный говор с сильным визгом в наушниках из-за наложенных друг на друга передач. Это так отличалось от ограниченных четких процедур моего собственного подразделения. Самолеты располагались длинной линией за кормой с закрытыми навесами, когда было совершено крутое пикирование значительно ниже цели для доставки на малой высоте двух напалмовых бомб на самолет.


Глядя вдоль одной стороны кабины, мимо пилота и носа самолета, я увидел, как на деревьях загорелись первые емкости с напалмом. Примерно в полукилометре впереди ведущий пилот уже разворачивался вправо, чтобы оглянуться через плечо и передать коррекцию следующему в очереди. Обе напалмовые бомбы со второго самолета приземлились со всплеском, и по поверхности реки, на которую они приземлились, потекли струи горящего топлива.


Я внимательно наблюдал, как мы сбрасывали наши танки, и увидел bashas в районе, где они загорелись. Получить представление о размерах лагеря удалось только тогда, когда мы развернулись на подъеме, чтобы посмотреть, как следующие удары попадают в район цели. Из двенадцати выпущенных бомб только последние восемь попали в цель. Мы сделали один виток, набирая высоту, и заметили, что примерно треть башей горела, добавляя белый дым к столбам черного дыма от напалмового геля, который все еще горел пятнами вдоль линий затухающего красного пламени. Не было замечено ни людей, ни зенитного огня.


По возвращении на базу крутой спиральный спуск над армейским лагерем вывел нас в короткий финал перед взлетно-посадочной полосой. Самолет свернул примерно на две трети длины взлетно-посадочной полосы прямо в лагерь через откидывающиеся ворота безопасности, которые закрылись за шестым самолетом.


В 10:00 мы отклонили предложение виски. В 10:30 предложение повторили и снова отклонили. В 11:00 мы согласились, но вместо этого попросили пиво Manica. К обеду в 13:00 я чувствовал себя на вершине блаженства, и это усиливалось вином к каждому из трех блюд, главным из которых были креветки пири-пири. Обед закончился агуаденте . Только тогда мы с Питером узнали, что должны сопровождать пилота-разведчика в оценочном полете после удара.




Один из Venturas выруливает для атаки, свидетелями которой мы были .



Фотография Питера Кука из PB на заднем сиденье Harvard после нападения .



Разведывательный "Дорнье" с 37-мм ракетными установками Sneb .



Мы летели на "Дорнье", пилотируемом невысоким коренастым офицером с постоянной улыбкой на круглом веселом небритом лице. Питер сел рядом с ним, но мне пришлось встать и опереться на передние сиденья как на якоря, потому что сзади не было сиденья. Мои ноги должны были быть широко расставлены по обе стороны от грубой подпружиненной двери, через которую сбрасывались маркеры целей и другие мелкие предметы. Она проходила по центру пола задней части фюзеляжа, и для ее открытия требовалось очень небольшое давление. Если бы я наступил на нее или упал, я бы немедленно выпал из самолета. Мне это ни капельки не нравилось, но я не видел никакой реальной проблемы, пока сохранял свою твердую позицию; но я не знал, что ждет меня впереди.


Три PV1 Venturas (двухмоторных бомбардировщика) появились в поле нашего зрения, когда мы приближались к цели. Они летели длинной линией за кормой на высоте около 6000 футов, а мы были на высоте 2000 футов. Мы видели, как они вошли в крутое пикирование и выпустили шесть 500-фунтовых бомб примерно с высоты 3000 футов. Все бомбы взорвались в районе больших деревьев, создавая видимые ударные волны, которые расходились наружу от ярко-оранжевой вспышки каждого взрыва. Результирующие удары, которые доносились до нас в шумном Дорнье, были глухими; как стук футбольных мячей, отскакивающих от бетона.


Когда третья "Вентура" выходила из пике, наш прекрасный пилот перешел в пике, за которое я держался изо всех сил. Он выровнялся с высокой ‘G’, от которой у меня чуть не подкосились ноги. Затем пилот пролетел под навесом высоких деревьев по обе стороны длинного изогнутого прохода через лес, выпустив пары 37-мм ракет Sneb во время случайного визуального осмотра леса справа и слева, где взорвались бомбы.


Мои глаза были широко открыты от страха задеть нависающие ветви или попасть под шрапнель 37-мм снарядов Sneb, взорвавшихся прямо перед нами. Я больше ничего не видел в тот первый заход. В том же проходе были сделаны еще два низких прохода ‘игра в кости со смертью’, напугавших меня не меньше, чем первый, но, по крайней мере, я увидел кое-что из того, что интересовало нашего пилота. Под лесом из огромных деревьев, которые проносились мимо, было довольно темно, и по всей длине нашего пробега было видно множество башей. Меня удивило, что ни одно не горело и не было видно ни души.


Мы сопровождали "Гарвард" в дальнейших атаках, но отклонили предложения снова прокатиться с сумасшедшим пилотом "Дорнье". Тем не менее, нам было интересно узнать, почему был необходим такой опасный метод проверки ударов. Ответ был прост; армия не была заинтересована в оказании помощи Военно-воздушным силам в установлении эффективности их авиаударов. Невероятно!


Самым интересным аспектом нашего визита на армейскую базу был огромный автопарк, половина которого была кладбищем для многих уничтоженных транспортных средств. Исправные транспортные средства, в основном Berliot и Unimogs, были украшены различными эмблемами. У одного Berliot на передней решетке была прикреплена пара самых длинных бычьих рогов, которые я когда-либо видел. Его водителем был цветной мужчина, который хорошо говорил по-английски и был рад рассказать нам о ‘Hell's Run’, маршруте от Муэды до побережья.


Каждому конвою с припасами требовался целый день, чтобы добраться до Мо çимбоа-да-Прайя. Следующий день был использован для погрузки, а третий - для возвращения в Муэду. Водители-добровольцы, регулярно совершавшие поездки туда и обратно, получали двойную зарплату в качестве компенсации за опасность, с которой они сталкивались во время каждой поездки. Офицерам было предписано снять свои погоны, чтобы не привлекать к себе внимания снайпера ФРЕЛИМО. Агрессивность "Маконде", действовавших против португальских конвоев, была усилена хитроумными приемами, которым их научили китайские инструкторы в Танзании. Нам привели два примера.


Португальский армейский ботинок, до краев наполненный куриной кровью, был установлен посреди дороги, и кровавый след тянулся за обочину. Ведущая машина остановилась, чтобы разобраться. Затем солдат, проводивший расследование, поспешил вдоль линии транспортных средств, чтобы показать ботинок офицеру конвоя, на котором не было знаков различия. БАХ! Снайпер подождал, пока офицер будет опознан, а затем уложил его одним выстрелом.


Особенно неприятный инцидент был связан с ужасной ловушкой, придуманной китайцами. Головная машина в необычно большом конвое была остановлена взорванной по команде миной. Обычно конвой сбивался в кучу, когда все следующие машины останавливались. Все солдаты и водители отступили, чтобы занять оборонительные позиции, когда волна небольших взрывов пробежала по краю дороги по всей длине колонны. Эти небольшие заряды выпустили миллионы разъяренных пчел из пластиковых пакетов, в которых они находились в плену. Ни один человек не избежал множественных укусов пчел, которые привели к смерти огромной части мужчин из-за их удаленности от медицинских учреждений. Нам сказали, что ‘пчелиная засада’ стала причиной самого большого числа жертв в Мозамбике в результате одного инцидента.


Отдельные письменные отчеты, представленные Питером и мной по возвращении в Родезию, были удивительно похожи на те, что были представлены шестью офицерами родезийской армии, которые также посетили Муэду. В частности, собранная нами информация подчеркнула серьезность угрозы, исходящей для Родезии со стороны второго фронта ФРЕЛИМО в провинции Тете.


Однажды, вернувшись в JPS, я спросил Джона Шоу, могу ли я представить статью, в которой изложил свое личное мнение о том, что следует предпринять в связи с ситуацией в Мозамбике. Он прочитал черновик и разразился смехом, сказав: “Это приведет OCC в восторг”. Тем не менее, он согласился, что мы с ним должны представить его Мику Макларену. Мик недолго дочитал, прежде чем сердито спросить, какое мы имели право говорить, что Португалия потерпит крах, и кто, черт возьми, мы такие, чтобы предлагать Родезии и Южной Африке захватить территорию дружественного Мозамбика к югу от Замбези. Бумага нашла свой путь в измельчитель, но я сохранил копию на много лет после того, как португальцы окончательно рухнули. Нам сделали не слишком жестокий выговор и попросили никогда больше не тратить время на работу, не порученную OCC. Джон Шоу выслушал выговор с застывшим выражением на лице и никогда не подал виду, что статью написал я.





Медицинская загвоздка




Я ЗАБЕСПОКОИЛСЯ О НЕПРИЯТНО ВЫГЛЯДЯЩЕМ черном наросте на середине верхней части бедра моей правой ноги. Если подвергнуть его воздействию солнечных лучей во время плавания, он исчезнет и покраснеет, но в мгновение ока станет больше и чернее. Врач Военно-воздушных сил отправил меня на прием к специалисту, который даже не дал мне времени сходить домой за пижамой и зубной щеткой, а немедленно отправил в больницу. Хирург-специалист сказал мне, что опухоль, по его мнению, была злокачественной меланомой, которую нужно было удалить без промедления. Он объяснил, что ему придется удалить всю верхнюю мышцу от колена до бедра вместе с железами в моем паху. “Не волнуйся, ты снова научишься ходить в течение девяти месяцев”. Я был в ужасе, полагая, что это означало конец моей летной карьеры.


Когда я был готов к театру и очень сонный от предоперационных лекарств, ко мне подошел очень дерзкий тип в сопровождении двух медсестер. Он потребовал показать мои декорации. В моем одурманенном состоянии я сказал: “Я не ношу украшений на пижаме”, после чего доктор Грегг, рентгенолог, откинул простыню и указал на мою ногу. Он осмотрел нарост со всех сторон и, потянувшись за маркером, сказал: “Если у вас действительно здесь проблема, я не хочу иметь дело с большой раной.” Затем он провел линию вокруг пятна в форме глаза, сказав, что это предел участка мышцы, который будет удален до уровня кости. Он ушел, сказав: “Не беспокойся, ты снова полетишь”.


В маленьком проходе перед операционной я целую вечность ждал на тележке на колесиках, когда мимо прошла медсестра и похлопала меня по папке на груди. Прошло еще немного времени, и я решил посмотреть, что написано в моей папке. Я была поражена, обнаружив, что я миссис Такая-то и что мне собираются сделать гистерэктомию. Я подозвала проходившую мимо медсестру и, показав ей файл, предложила доказать, что я не женщина.


Когда я приходил в себя после наркоза, я ощупал свою ногу и пах и был рад обнаружить относительно небольшую повязку там, где доктор Грегг наложил свой рисунок. В течение следующих трех дней я ходил без боли и хромоты, ходил вверх и вниз по коридорам, навещая людей, троих из которых я знал. Командиру эскадрильи Робу Гонту удаляли хрящ, преподобному Фрэнку Масселлу, отцу Фрэнка и Джона, лечили рак, а летный лейтенант Пэдди Райс испытывал унижения и боль, которые сопровождают операцию на геморрое.


Только когда повязку сняли, я понял, что у меня на ноге действительно глубокая дыра, которая была заполнена какой-то особой дрянью. Когда я встал, чтобы ходить, было адски больно, и как я ни старался, я не мог перестать хромать. Лабораторные тесты показали, что опухоль доброкачественная — огромное облегчение.


Вскоре после выписки из больницы мы с Берил посетили ‘Римскую ночь’ в офицерской столовой Нью-Сарума. Это была одна из тех прекрасных вечеринок, которые продолжались всю ночь, закончившись превосходным предрассветным завтраком в обеденном зале. В конце этого Кристин Николлс, только что выписавшуюся из больницы с ногой в гипсе, Роба Гонта с ногой в гипсе и меня, сильно забинтованного, подняли на стол, чтобы объяснить собравшимся, почему спортивная одежда ‘не подходит к нашему римскому костюму’. Роб Гонт начал говорить, когда на нас направили пожарные шланги. Все место было наводнено всеми, кто скользил вокруг, прежде чем преступники были побеждены и шланги отключены. В промокших насквозь римских тогах и легких платьях все оказались в бассейне, где нас угостили несколькими необычными показательными выступлениями по дайвингу.


Занимался рассвет, когда мы услышали стук копыт и увидели Фила Стайлинга, скачущего галопом сквозь деревья в развевающемся плаще, как в римском фильме. Когда мы все отправились в бар, Фил подвел свою лошадь к стойке. Пол был скользким от мокрых тел, что заставило лошадь поскользнуться, запаниковать, упасть и опорожнить кишечник, прежде чем ее отвели в более безопасную среду. В итоге я оказался в кабинете врача, чтобы залатать дыру в моей ране, потому что чрезмерно напряженные швы не выдержали. Но, в целом, это была отличная вечеринка.





Авиационные происшествия 1970-1971




МОИ ЗАНЯТИЯ В JPS время от времени прерывались, чтобы сэкономить на вертолетах, и я проводил заключительные тесты управляемости на пилотах, обученных Хью Слэттером и Гарольдом Гриффитсом. Норман Уолш передал 7-ю эскадрилью командиру эскадрильи Гордону Неттлтону в начале 1970 года, но его командование прекратилось в результате странного несчастного случая 1 июля 1970 года.




Лейтенант Майк Хилл (слева) и командир эскадрильи Гордон Неттлтон (справа ).



Гордон был ‘под колпаком’ на тренировках по полетам по приборам с летным лейтенантом Майком Хиллом в качестве пилота безопасности. В конце полета было завершено радиолокационное переключение на травянистую взлетно-посадочную полосу 14, и, насколько можно было судить, управление, должно быть, уже перешло от Гордона к Майку. В этот момент наблюдатели увидели, как вертолет резко накренился и завалился на правый борт. Крен и тангаж продолжались по крутой траектории снижения, которая закончилась, когда самолет ударился брюхом о край главной дороги напротив ограждения безопасности аэродрома. Оба этих прекрасных человека погибли мгновенно.


При содействии французских экспертов из Sud Aviation Комиссия по расследованию поняла, что механическая неисправность системы циклического управления привела бы к крену на левый борт, поэтому только действия пилота могли быть причиной крена на правый борт. Поскольку это так, вывод мог быть только один; Майк страдал от "мерцающего головокружения" до того, как взял управление в свои руки.


Головокружение при мерцании на вертолетах - необычное состояние, вызванное тенями от лопастей несущего винта, которые редко замечаются. Говоря очень просто, мерцающее головокружение связано с синхронизированными частотами, при которых частота теней, воспринимаемых глазами, сознательно или подсознательно, идеально распределяется на частоту функционирования мозга, производя целое число. Это нарушает нормальную функцию мозга, вызывая гипноз и случайные мышечные движения, как при эпилептическом припадке. Такое состояние известно на дорогах, где тени деревьев перекрывают прямой солнечный свет ранним утром и поздним вечером. Автомобилисты могут съехать с проезжей части, когда им мешает головокружение от мерцания.


28 октября 1970 года летный офицер Эл Брюс выполнял упражнение по формированию пар, когда его "Хантер" начал выпускать топливо. Он повернул в аэропорт Булавайо, но его двигатель загорелся недалеко от взлетно-посадочной полосы, не оставив ему иного выбора, кроме как катапультироваться. Эл получил сильный ушиб позвоночника, но в остальном с ним все было в порядке. Однако для ВВС потеря нашего первого Hunter FB9 стала серьезным ударом, сократив флот до одиннадцати самолетов.


Мы с Китом Коррансом большую часть 1971 года находились в Вортреккерхугте (ранее Робертс-Хайтс) в Претории, проходя курс обучения персонала ВВС Южной Африки. На последних этапах этого одиннадцатимесячного курса нас потрясло известие о гибели летного лейтенанта Алекса Раугхеда и лейтенанта авиации Робертсона.


16 ноября 1971 года взлет "Канберры" в формационном потоке из Солсбери оказался правильным для набора высоты в облаках. Самолет Алекса не появился, когда другие "Канберры" вырвались из облака. После непродолжительных поисков с воздуха были обнаружены обломки его самолета, и их осмотр показал, что шпангоут 21, который соединяет планер с основным лонжероном основных самолетов, вышел из строя, что привело к потере правого крыла.




Алекс держит "Джеклин Трофи", врученный 4-й эскадрилье в 1965 году. Слева от него - Брюс Смит и Проп Гелденхейс. За ним стоят Генри Эллиот, Тони Смит, ПБ и Иэн Харви .



До этой ужасной аварии мелкие трещины в раме 21 всех B2 Canberras вызывали серьезную озабоченность, и они регулярно отслеживались. Королевские ВВС были осведомлены об этой проблеме, вызванной упрочнением алюминиевых отливок. Это было преодолено с помощью улучшенных материалов и дизайна для более поздних моделей Canberras, но Rhodesia остановилась на модели MkB2.


Почти ежедневно мастер-техника Брайана Гудвина видели на линии вылета с черным материалом, обернутым вокруг головы, чтобы защитить его от ультразвукового излучения его неразрушающего оборудования для обнаружения трещин, которое тестировало секции рамы 21. Всякий раз, когда обнаруживалась трещина, требовалось тщательно ‘замазать’ поврежденную область, чтобы снять напряжение с затронутых участков. Почему самолет Алекса потерпел катастрофическое разрушение рамы 21, которая только что была объявлена без трещин, было предметом многих догадок, но в конечном итоге был сделан вывод, что Алекс, должно быть, непреднамеренно превысил предел ‘G’ планера при турбулентности.


Пилоты и штурманы "Канберры" уже регистрировали время, проведенное в каждом режиме каждого полета, и к каждому из этих условий применялся "коэффициент усталости". Я не помню цифры с учетом усталости, но они варьировались от примерно 1,5 для обычного крейсерского хода со скоростью 250 узлов в турбулентных условиях до 30 для диапазона скоростей 330-350 узлов. После применения соответствующего коэффициента ко времени, затраченному в каждом полетном режиме, ‘учтенное время полета’ было вычтено из количества оставшихся часов полета на планере. Это существенно сократило срок службы наших канберр даже несмотря на то, что трещины в каркасе 21 происходили все реже благодаря успешным процедурам снятия напряжения.





Упражняйтесь в блэкджеке




К НАСТОЯЩЕМУ времени численность добровольцев Военно-воздушных сил значительно возросла: в Булавайо, Гвело, Солсбери и Умтали были созданы эскадрильи виртуальной реальности - за ними последовали другие. Весь персонал виртуальной реальности прошел значительную полевую подготовку по управлению операциями, воздушным перевозкам, безопасности и так далее. Штаб ВВС был доволен прогрессом и тем фактом, что так много обычных пилотов и авиаторов получили свободу, чтобы сосредоточиться на своих основных ролях. Но возникла необходимость протестировать весь сервис в общенациональном упражнении под кодовым названием ‘Blackjack’.


Упражнение по дальней навигации прошло крайне неудачно для экипажа самолета "Канберра", летевшего в северо-западном секторе. Из-за погоды и ненадежных средств NDB экипаж не был уверен в своем местоположении и был вынужден катапультироваться, когда у них закончилось топливо. На земле была проведена очень неудобная ночь, когда пилот и штурман, разделенные большим расстоянием друг от друга, испытали ужас, вызванный львиным ревом в нескольких ярдах от их местонахождения.


Учения прошли с большим успехом, поскольку доказали виртуальную реальность. Что касается полетов, то они также были успешными, за исключением потери "Канберры" и финала учений é. Этот финал é включал в себя серию авиаударов по армейскому оружейному полигону в Инкомо. Были задействованы почти все самолеты-носители оружия, все приближались с разных направлений, чтобы провести независимые атаки эскадрилий по целям, назначенным только по координатной сетке. Штаб ВВС по ошибке пригласил высшее руководство из штаба армии и Генерального штаба полиции стать свидетелями этих ударов. Местом, выбранным в качестве идеальной наблюдательной площадки для наземной группы, была стена небольшой дамбы, которая, очевидно, была бы одной из опорных точек, необходимых некоторым пилотам для подтверждения своих целей. Однако случилось так, что поблизости находились другие плотины аналогичного размера.


Удары "Хантер" и "Канберра" прошли нормально. 4-я эскадрилья была следующей в очереди, но ей пришлось нырнуть в укрытие, когда строй допустил ошибку, атаковав точку совсем рядом. Лидер удара выбрал правильную точку относительно стены плотины — но это была неправильная плотина!


Все зрители вскочили на ноги, нервно смеясь и отряхиваясь, когда им пришлось снова нырнуть в укрытие, когда Вампиры выпустили ракеты совсем рядом. Никогда больше штаб ВВС не стал бы мечтать о том, чтобы подвергать другие службы учениям, предназначенным для проверки силы. В тот день было много красных лиц, но, когда наступит критический момент, у штаба ВВС будут все основания гордиться выступлениями всех эскадрилий.





Колледж персонала




В КОНЦЕ января 1971 года нас с КИТОМ Коррансом послали в Южную Африку для прохождения курсов в Штабном колледже ВВС Южной Африки (SAAFCOL). До одностороннего провозглашения независимости Родезией наши офицеры в сопровождении жен и детей прошли обучение в колледже персонала королевских ВВС Брэкнелла в Великобритании. Курсы для персонала королевских ВВС были рассчитаны на двенадцать месяцев с обязательным перерывом каждые выходные для семейных дел и отдыха.


Хотя тематика южноафриканского курса была взята непосредственно у королевских ВВС, был принят другой подход. Была применена американская методика оказания давления на офицеров путем сокращения британского курса до десяти с половиной месяцев. Это означало необходимость работать семь дней в неделю, имея только два свободных дня в течение всего курса; следовательно, сердечные приступы среди офицеров старшего возраста, проходящих курс SAAFCOL, не были редкостью. Поскольку курс в Южную Африку составлял менее двенадцати месяцев, родезийским женам и семьям не разрешалось сопровождать мужей, поэтому Сью Корранс, Берил и детям пришлось остаться дома.


Для меня это был изнурительный опыт, особенно потому, что меня предупредили всего за три месяца о необходимости выучить африкаанс, поскольку я изучал французский только в школе. Кит изучал африкаанс в средней школе Черчилля, так что он был подготовлен лучше меня. Хотя нас заставили поверить, что половина всех лекций и презентаций будет на африкаанс и половина на английском, оказалось, что 73% на африкаанс. Это ставило меня в явно невыгодное положение, особенно когда на продвинутом африкаанс говорили так быстро, что я даже не мог уловить тенденцию того, что говорилось. К счастью, нам с Китом разрешили писать благодарственные письма и статьи на английском языке.


Поскольку мы работали каждый день весь день и до поздней ночи, мы с Китом решили ходить в кино каждую субботу, чтобы немного отдохнуть от нескончаемых занятий и задач. Только однажды я вышел на ночь в город, и это оказалось дорогостоящей ошибкой. Известный своей непослушностью пилот SAAF и не менее озорной майор армии СА пригласили меня составить им компанию на ужин в шикарном ресторане. На этом ужине я слишком много выпил и познакомился с искусством поедания гвоздик и других цветов, украшавших наш стол. После хорошей трапезы и выпив больше виски, чем я привык, я помог этим сумасшедшим проглотить всех до одной из примерно двадцати золотых рыбок, плавающих в одном из прекрасных аквариумов ресторана. Не заботясь о том, что рукава наших рубашек промокли до самых подмышек, мы доставали высоко ценимые китайские пирожные всякий раз, когда никто не видел. Мы проглотили их с головой и запили глотком виски.


Ощущение паникующей рыбы, заплывающей в чей-то пищевод, прежде чем ненадолго забиться в желудке, - это не то, что я бы выбрал. В ту ночь, однако, у меня не было трудностей с ответом на невысказанный вызов. На следующее утро ситуация осложнилась, когда владелец ресторана обратился в колледж с требованием заменить его ценную рыбу.


Язык африкаанс был для меня серьезной проблемой, хотя обычно я мог уловить суть лекций. Но были случаи, когда я терялся в тот момент, когда профессора и другие высокопарные лекторы пропускали приветствие "Здравствуйте, я здесь’. После таких лекций я с удивлением обнаружил, что мои южноафриканские коллеги испытывали большие трудности в понимании новых слов и выражений все еще расширяющегося языка африкаанс. Именно во время одной из таких презентаций я заметил, что майор Блэки Сварт очень странным образом справлялся со своей скукой.


Блэки был очень высоким, стройным, лысеющим мужчиной, который сидел впереди и сбоку от меня. Правой рукой он взялся за правую ресницу и, осторожно потянув, выдвинул веко вперед. Когда его веко поднялось, Блэки поднес пальцы к губам и сделал небольшие размашистые движения. Если он чувствовал, что ресница щекочет его губу, он клал ее на спичечный коробок, лежащий рядом с его трубкой на широком деревянном подлокотнике его кресла. Это он повторял до тех пор, пока не перестали выпадать ресницы, после чего он сменил руки, чтобы подвергнуть свой левый глаз той же процедуре. Затем он обратил внимание на волосы в обоих ушных отверстиях, и мне стала видна кучка волос на его спичечном коробке. Затем появились волосы в его ноздрях. Они подвергались более жестокому обращению, когда рука и голова дергались в противоположных направлениях. Вытирание глаз для удаления вытекших слез следовало за каждым успешным извлечением.


Когда в нашей программе лекций показали, что возвращается один конкретный профессор, я спросил своих коллег, заметили ли они, что делал Блэки, когда ему было скучно. Никто не заметил, но все смотрели на него, пока он выполнял свой странный ритуал. Никто из нас не осмеливался смотреть друг на друга во время лекции, опасаясь разразиться неконтролируемым смехом.




ПБ получает сертификат об окончании колледжа персонала из рук очень высокого командующего ВВС Южной Африки, генерал-лейтенанта Веста éр. .



Сью Корранс и Берил прилетели в Южную Африку, чтобы быть с нами на нашей вечеринке в честь окончания курса. Все мужчины были одеты по полной программе, а жены - в длинные вечерние платья. Берил, одетая в прелестное сари, привлекала пренебрежительные взгляды женщин постарше, но мои однокурсницы по SAAF и их молодые жены считали, что она выглядит потрясающе. Перед окончанием вечеринки майор Пол Нессер каким-то образом убедил Берил пожелать женам старших офицеров ’спокойной ночи’ на африкаансе. Его странное чувство юмора было типичным для его породы, и я несколько раз страдал от этого. Но я не знал о том, что произошло , пока не заметил выражения ужаса на лицах дам, когда они проходили мимо Берил. Я подскочил к ней и спросил, о чем она говорит.


“Оставьте меня в покое. Я говорю ‘спокойной ночи’ на африкаансе”.


“Да, Берил, но что ты на самом деле хочешь сказать?”


“Я говорю ‘харн карк’, что на африкаанс означает ‘спокойной ночи”".


“Черт возьми, Берил, ты не только неправильно произносишь слова, слова "гаан как" означают "иди обосрись”."


Для меня было огромным облегчением вернуться в Родезию и провести время со своей семьей.


Дебби и Пол были одинаково рады оказаться дома на шестинедельных рождественских каникулах после окончания школы-интерната.


После успешного завершения моих штабных курсов я, естественно, ожидал, что меня направят на штатную должность в штаб ВВС. Так что для меня было неожиданностью узнать, что я должен был принять командование 4-й эскадрильей в Торнхилле.





Смерть Мантон-Джексона и Гардена




Я все ЕЩЕ БЫЛ В ОТПУСКЕ, КОГДА 17 января 1972 года лейтенант авиации Гай Мантон-Джексон и летный сержант Питер Гарден погибли в очень прискорбной и совершенно ненужной вертолетной аварии. С того момента, как "Алуэттс" впервые прибыли в Родезию, предупреждения Sud Aviation о недопустимости полетов на этих самолетах ночью игнорировались. Никто из наших высокопоставленных офицеров сам не летал на вертолетах, и они всерьез не воспринимали, что кратковременная потеря управления может привести к отказу планера в полете. В течение десяти лет наши вертолеты летали ночью, и при посадках происходили лишь незначительные аварии, поэтому предупреждения Sud Aviation продолжали игнорироваться, пока эти люди не погибли.


Двум вертолетам было поручено вылететь из Нью-Сарума в Торнхилл, чтобы с первыми лучами солнца быть готовыми оказать помощь полиции в борьбе с толпами, которые начали беспорядки в поселках Гвело ближе к вечеру того же дня. Было известно, что беспорядки возобновятся рано утром следующего дня.


Штормы и густая облачность в окрестностях Гвело вынудили оба вертолета войти в облачность в условиях турбулентности. По приборам, поскольку обойти грозовые тучи было невозможно, оба пилота запросили контролируемый радаром заход на посадку в Торнхилл. Первый вертолет благополучно прибыл; второй исчез с экрана радара. Гай Мантон-Джексон почти наверняка столкнулся с трудностями и переборщил с контролем на цикле, в результате чего лопасти несущего винта отклонились назад достаточно сильно, чтобы разорвать хвостовую балку.


Комиссия по расследованию этого происшествия проводилась опытными пилотами вертолетов, которые рекомендовали, чтобы впредь вертолеты летали только ночью при ясных погодных условиях с отчетливо видимым горизонтом. Штаб ВВС принял рекомендацию и издал соответствующую инструкцию для персонала ВВС.




ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги