Глава 7
4-я эскадрилья №
МОЕ НАЗНАЧЕНИЕ В 4-ю ЭСКАДРИЛЬЮ было огромным разочарованием, потому что я надеялся однажды получить вертолетную эскадрилью. Была и другая причина моего разочарования — 4-я эскадрилья считалась ‘штрафной эскадрильей’. Причина такой плачевной репутации была очевидна. Эскадрилья эксплуатировала наименее привлекательные самолеты — "Трояны" и "Провосты". По завершении обучения в OCU лучшие пилоты PTC были переведены в реактивные и транспортные эскадрильи, а остальные были переведены в 4-ю эскадрилью. Для любого молодого пилота, покидающего реактивные самолеты, переход на поршневые самолеты был достаточно неприятен, но им ошибочно казалось, что их летные способности были под вопросом, потому что летные командиры 4-й эскадрильи были старшими инструкторами.
Когда я явился в штаб ВВС для инструктажа, генеральный директор OPS, капитан группы Дикки Брэдшоу, поздравил меня, прежде чем передать меня командиру авиакрыла D Ops Сэнди Матчу для подробного инструктажа. Я не видел смысла в том, чтобы меня поздравляли с тем, что я считал низкопробным назначением, пока брифинг Сэнди не помог мне увидеть мою ситуацию в лучшем свете.
Офицеры, возвращающиеся из штабного колледжа, всегда направлялись в штаб ВВС, но растущая угроза безопасности требовала, чтобы пилоты 4-й эскадрильи стали высококвалифицированными в визуальной разведке. Для удовлетворения этой потребности не было сделано никакой серьезной подготовки, потому что не было никого, кто мог бы обучить пилотов этому искусству. Поскольку я был единственным человеком в ВВС, который проявил какой-либо интерес к визуальной разведке и имел несколько успехов, подтверждающих это, штаб ВВС пришел к выводу, что альтернативы, кроме как предоставить мне эскадрилью, нет. Сэнди Мутч также намекнул мне, что я был особенно успешным командиром звена "А" в 7-й эскадрилье, а 4-я эскадрилья остро нуждалась в хорошем руководстве.
Это было несколько лестно, но у меня были серьезные сомнения по поводу того, что я подходящий человек для этой работы. На это было две причины. Во-первых, весь мой опыт борьбы с кустарниками был на вертолетах, которые казались мне намного более полезными и захватывающими, чем действия с самолетами, которые я наблюдал в полевых условиях. Во-вторых, летный лейтенант Гордон Райт был нынешним командиром звена ‘А’ в 4-й эскадрилье.
Летный лейтенант Гордон Райт .
Питер Кук с командиром ВВС Арчи Уилсоном обсуждают недавно приобретенную 37-мм ракетную систему Sneb .
Мы с Гордоном вместе учились в СГУ № 10. В отличие от меня, он был прирожденным спортсменом, который всегда поражал меня своим упрямым и трудным характером. Но тогда у Гордона возникли сомнения по поводу работы под моим началом, потому что, не зная, как часто я нарушал правила, он ошибочно полагал, что я человек, который работает ‘строго по книге’. Он был достаточно мужествен, чтобы поделиться со мной своими опасениями, что облегчило мне выражение моего отношения к своей новой работе и то, что я рассчитываю на его поддержку. К счастью, наши страхи были неуместны, потому что с самого начала мы сработались.
Первый ряд: Спайк Оуэнс (Sqn WO), лейтенант Гордон Райт (‘A’ Flt Cdr), старший лейтенант Питер Петтер-Бауэр (Sqn Cdr), лейтенант Роб Таскер (‘B’ Flt Cdr). Стоят: сержант Кокс Р., сержант Синклер Д., сержант Маккормик Х., сержант Бриттон Дж., А/С/Л В Калпан, А / С/Л У. Уайлд, А / С / Л С.М. Колдуэлл, лейтенант ВВС Джон Кархарт, А / С / Л Майк Литсон, А / С / Л Тони Оукли, А / С / Л Дейв Роу, сержант ВВС Брюс К., сержант Джеллиман Н., сержант Смит С. Сидят на корточках: сержант Форрестер Н., сержант Менхеник С., сержант Мар Н., сержант Бартлетт А., сержант Дженкинс Д., сержант Таббс П., сержант Кейтли Б., сержант Лоу П., сержант Синглтон Р., сержант Уилкинсон Б., сержант Паркер М., сержант Чарльз Р., ЛАК Безант П., сержант Баденхорст Б., ЛАК Стейн М., ЛАК ван дер Мерве Дж. Сидят: Сэм, Филип, Карата, Эйтон. В ролях: сержант Джарви Х., лейтенант ВВС Брюс Коллокотт, лейтенант ВВС Джон Блайт-Вуд .
В течение моих первых дней в 4-й эскадрилье я чувствовал себя явно неуютно. Долгое время находясь вдали от Торнхилла, я потерял связь с младшими офицерами и техниками и знал лишь горстку своих людей. Мне показалось, что там царила подавленная атмосфера, в которой совершенно отсутствовал дух. Это удивило меня, потому что, несмотря на ярлык ‘штрафной эскадрон’, командир эскадрильи Питер Кук, за которым следовал командир эскадрильи Питер Маклерг, оба возглавляли, как я понял, жизнерадостное подразделение. Однако, насколько я помню, следующим в очереди был летный лейтенант Питер Кнобель, исполняющий обязанности командира, который потерял всех опытных пилотов 4-й эскадрильи на различных должностях. Летный лейтенант Гордон Райт, снова исполняющий обязанности командира, последовал за Питером. Вместе с Робом Таскером и Брюсом Коллокоттом Гордон оказался в особенно трудном положении с группой пилотов-щенков, не имеющих никакого опыта.
Здание, в котором размещалась эскадрилья, находилось далеко от линий полетов. Для меня это было неприемлемо, потому что здание эскадрильи, которое было освобождено, когда "Канберрас" перебрался в Солсбери, было занято секцией станционного оборудования. Моей первоочередной задачей было изменить ситуацию, и через четыре недели мы были на линии вылета в нашем свежевыкрашенном здании. Это само по себе подняло настроение.
В течение моего первого месяца в 4-й эскадрилье я нуждался в стрижке и посетил парикмахера Мака в Гвело. Мак знал только одну стрижку, которая сделала меня почти лысым. Реакция на это была “О боже, нас ждут трудные времена с этим боссом!” Это был, конечно, не тот образ, который я искал, и я задавался вопросом, как я мог бы сплотить личный состав в энергичную группу людей, полных решимости сделать 4-ю эскадрилью великой. Берил подсказала мне, как это сделать.
Я проинструктировал всех членов эскадрильи, включая жен и детей, собраться на открытой косе браай в тихом месте в Уайт-Уотерсе, всего в двадцати километрах от Торнхилла. Когда мы с Берил прибыли туда около 10:00, мы обнаружили команду из четырех техников, которые нанизывали целую тушу импалы на вертел над раскаленными углями. Эти парни работали с первыми лучами солнца и были уже изрядно наелись, вылив столько пива на жарящуюся тушу, сколько им вливалось в глотки.
Около восьмидесяти человек собрались под прекрасными деревьями с яркими стульями, зонтиками, тентованными палатками и столами, ломящимися от яств, все красиво сервировано. Дети взобрались на куполообразный гранитный холм, на фоне которого мы собрались, и все познакомились друг с другом. Берил настаивала на том, чтобы ее называли по имени, а не миссис Петтер-Бауэр, что вызывало у всех симпатию. Я получил имя ‘Босс ПБ’, которое мне гораздо больше нравилось, чем обращение ‘сэр’. Впоследствии приставка ‘Босс’ была применена к ряду офицеров, которые пользовались популярностью у младших пилотов и техников.
Запеченная импала, великолепно вкусная и нежная, была съедена полностью, но остальная часть угощения оказалась неподъемной для голодной молодежи. Пиво и вино лились рекой, и все наслаждались лучшей вечеринкой под открытым небом, которую я помню. Когда личный состав эскадрильи заступил на дежурство в 06:30 понедельника, я знал, что возглавляю совершенно другую команду людей. В их лицах был блеск, в походке - пружинистость, и озорной дух, который сохранялся и после трех лет моей службы в 4 Squadron, был обнаружен.
Мой хороший друг, лейтенант авиации Роб Таскер, с которым я служил инструктором во 2-й эскадрилье, был командиром звена ‘Б’. Он провел меня через повторные ознакомительные полеты для провоста. Отвыкнув от паров топлива, вращения и фигур высшего пилотажа, я почувствовал себя по-настоящему плохо после первых двух полетов.
Гордон Райт провел мое преобразование в Trojan. Это был самолет, которым было легко управлять в полете, но который проверял возможности пользователя, когда дело доходило до управления двигателем и ограничения полета. Двигатель был слишком маломощным для громоздкого планера "Трояна" и толстых крыльев с высокой грузоподъемностью, что серьезно ограничивало полезную нагрузку. Увеличение и уменьшение мощности было непростым делом открытия и закрытия дроссельной заслонки. При каждом изменении мощности или оборотов двигателя топливную смесь приходилось регулировать, чтобы предотвратить потерю мощности. Это означало, что любое изменение настроек двигателя требовало быстрых переключений между дроссельной заслонкой, регулировкой высоты тона и смесью, на освоение которых требовалось некоторое время. Я не находил радости в полете на "Трояне", предпочитая летать на "Провосте" при каждой возможности. Гордону, однако, нравилось инструктировать на "Трояне", потому что из всех наших самолетов им было сложнее всего управлять.
Проректор
Мое первое соло в a Trojan закончилось вынужденной посадкой на взлетно-посадочную полосу Планерного клуба на аэродроме Моффат из-за частичного отказа двигателя, мощности которого было недостаточно для безопасного полета до Торнхилла. Сначала я подумал, что проблема в неправильном управлении двигателем с моей стороны, но оказалось, что это проблема с подачей топлива.
"Троянец" был очень шумной машиной, потому что скорость вращения кончика его винта была сверхзвуковой в диапазоне высоких оборотов. Взлетные характеристики на больших высотах Родезии были незначительными, а в полете самолет был медленным. Из-за этих характеристик Trojan привлекал недобрые клише, такие как — постоянная мощность при переменном шуме —шум, создаваемый пятью поршнями, хлопающими за того, кто выполняет всю работу — зависимость от кривизны земли для взлета в воздух — единственный самолет, который получил удары птиц сзади.
Последнее высказывание пришло на ум однажды во время операций, когда я проводил визуальную разведку. Я делал плавный разворот влево, когда "Бателер игл" обогнал меня на внутренней стороне поворота всего в паре метров от кончика крыла. Через открытое окно я крикнул. “Чертов выпендривайся! Я надеюсь, что у тебя слезятся глаза ”.
Из-за ограничений мощности "Трояна" и необходимости работать на коротких взлетно-посадочных полосах и за их пределами Гордон уделял большое внимание подготовке пилотов к полетам на коротких аэродромах. Мы совершали длительные полеты на низкой высоте, перепрыгивая с одного аэродрома на другой, иногда останавливаясь на перерыв в Булавайо, где три или более экипажа "Троянцев" встречались на обед в любимом китайском ресторане Гордона. Это считалось настоящим удовольствием и подчеркивало, как сильно я скучал по полетам на универсальных вертолетах с частыми остановками на ланч на фермах и в отелях или простыми пикниками в живописных окрестностях.
В то время как мы обычно проводили низкоуровневую инспекцию каждой удаленной взлетно-посадочной полосы перед каждой посадкой на роликах, Гордон сказал мне не беспокоиться об этой процедуре, когда мы приближались к взлетно-посадочной полосе в Гую. В очень коротком финале мы оба поняли, что трава была слишком длинной для безопасной посадки, но из-за того, что на включение питания уходило так много времени, самолет приземлился, когда была достигнута полная мощность. К счастью, мы не слишком потеряли скорость, но сопротивление колес и корпуса планера угрожало преодолеть тягу пропеллера, который прорезал густую траву. Нам повезло взлететь, когда абсолютно не осталось взлетно-посадочной полосы. В то время как Гордон был очень недоволен собой, этот опыт был важен для меня. В дополнение ко всей работе Гордона это полностью подготовило меня ко многим странным и часто пугающим полетам в будущем.
Учебная справка
КАК ТОЛЬКО я освоился с Trojan, все мое внимание переключилось на изучение визуальной разведки на самолете с неподвижным крылом. Я слабо представлял, как это сделать, но убедил себя, что, поскольку человек - существо привычки, его рутинные движения должны давать представление о его деятельности. Я чувствовал, что если бы я полностью понимал пути обычных соплеменников, которым не нужно было скрывать свои передвижения или присутствие, то было бы возможно обнаружить те, которые проделали люди, скрывающиеся. Я уже знал кое-что о воздушном слежении и о том, как находить лагеря террористов и гражданских лиц в Мозамбике, но все это было сделано на низком уровне.
Пролетая на высоте 1500 футов над землей, поскольку это считалось достаточно высокой высотой для защиты от вражеского наземного огня, я час за часом изучал каждую тропинку и нарушенную зону на сотнях квадратных миль территории племени. Я наблюдал за людьми, идущими по тропинкам, обнаружил, где женщины купаются и стирают одежду вдоль рек, и даже наблюдал, как люди прячутся возле своих домов, чтобы позаботиться о своих туалетных нуждах. Постепенно я уловил сходства, которые помогли мне понять, что я видел, и как использовать солнце для освещения очень слабых путей. Стада крупного рогатого скота на территориях племен обычно были слишком большими для земли, которая их поддерживала, в результате чего сотни дорог для скота проходили параллельными линиями. Хотя они были отчетливо видны, они не были так четко очерчены, как человеческие тропы, и имели множество характерных соединительных линий с мелкими углами — что-то вроде железнодорожных станций.
Особый интерес для меня представляли небольшие короткие тропинки рядом с хижинами, которые шли неровными курсами под прикрытием деревьев. В конце каждой тропинки были едва различимые участки голой земли, которые, как я уже установил, служили местами для туалета. Но было заметно, что у одной группы дорожек было четыре оголенных участка на концах, в то время как у других было только три. Я предположил, что первые были дорожками для женского туалета, а вторые - сделанными взрослыми мужчинами. В большинстве деревень также были участки случайных троп, которые в беспорядке пересекали друг друга. Я пришел к выводу, что это были детские тропинки в туалет.
Когда я решил, что у меня есть достаточное понимание и я достаточно хорошо изучил местность, я специально изучил одну небольшую группу хижин, которые находились недалеко от дороги и не слишком далеко от Торнхилла. Я попытался определить точное количество мужчин и женщин, живущих там, и определить назначение каждой тропинки, ведущей от этих хижин. Решив, что там было трое взрослых мужчин и пять женщин, я поехал на автомобиле в деревню, чтобы проверить этот и другие аспекты моей оценки.
Часы, потраченные на изучение местности .
Когда я добрался до места, я съехал с дороги и остановился недалеко от деревни. Громким голосом я позвал “Кококо”, что является вежливым способом привлечь к себе внимание и пригласить войти. Кококо олицетворяет звук стука в дверь. Старик, вышедший из одной из хижин, оказался местным сабуку (хранителем государственных учетных книг). Как обычно, мы поговорили о погоде, скоте и урожае, прежде чем перейти к цели моего визита. Я спросил старика, видел ли он самолет, круживший над его краалем ранее в тот же день. Он сказал, что видел. Когда я сказал ему, что пилотирую этот самолет, он сказал мне, что я не говорил ему правды, потому что он мог видеть, что я был слишком большим, чтобы поместиться в этом крошечном ндеге . К счастью, в другом краале, примерно в двух километрах отсюда, была припаркована машина. Я сказал ему, что, хотя машина выглядела маленькой, она была дальше, чем я был над ним. Поскольку он знал, что может поместиться в этом транспортном средстве, он смог согласиться с тем, что самолет, должно быть, был достаточно большим для меня.
Он спросил, что я делал, пролетая над его краалем, поэтому я рассказал ему и сказал, что пришел обратиться к нему за помощью, чтобы подтвердить свою оценку распорядка дня его семьи. Тропинки, по которым семья ходила к реке, расположение женского купального места и места, которым пользовались мужчины, были правильными. Мы прошли по тропинкам, чтобы убедиться во всем этом. Линии связи с питьевой водой, кукурузными полями, местным магазином и местной школой были на месте. Я был доволен и спросил, можем ли мы воспользоваться туалетами, которыми пользовалась его семья. Он сразу же сказал, что это не для обсуждения мужчинами; его жене придется помочь мне в таких деликатных вопросах.
Мбуя (бабушка) пришла к нам, полная улыбок. Ее муж рассказал ей все о том, как этот белый человек мог поместиться в маленьком ндеге, которое они видели летающим над головой. Он указал на припаркованную машину вдалеке, чтобы доказать свое утверждение. Он рассказал о нашей прогулке по тропинкам, рассказав своей жене, как я сказал, для чего используется каждая тропинка, еще до того, как мы пошли по ней. Восклицания исходили от пожилой леди при каждом заявлении, сделанном ее мужем. Затем он сказал ей, что она должна помочь мне с вопросом, который я объясню, прежде чем поспешить в безопасность его хижины.
Mbuya был поражен тем, что я хотел знать, и даже больше, когда я указал на конкретные места, сказав, что, по моему мнению, это туалетная зона для пяти женщин, четырех мужчин и нескольких детей. Она не теряла времени даром и повела меня по тропинке, которой пользовалась одна из ее дочерей. В конце его короткого цикла я увидел свежие свидетельства недавнего посещения одного участка, один был чистым, а два показали, что предыдущие отходы были почти очищены деловитыми муравьями. С помощью старой леди я узнал, почему было четыре позиции.
Опорожнения кишечника у среднестатистического чернокожего человека происходили по меньшей мере два раза в день из-за того, что в их рационе было много кукурузы. Две точки приседания, используемые сегодня, были бы очищены муравьями в течение двадцати четырех часов, поэтому требовалось всего четыре точки. Я спросил ее о вопросе мочеиспускания. Она сказала, что это всегда происходило в то же время, что и опорожнение кишечника. Промежуточные потребности были удовлетворены на заплатках предыдущего дня, чтобы “помочь муравьям закончить их уборку”. Сказав это, мбуя очень наглядно продемонстрировал, как женщины, стоя с широко расставленными ногами, оттягивают штаны в сторону, а затем выпускают свою жидкость наружу. Визгливо смеясь, она сказала, насколько проще это было для мужчин.
Меня провели еще по трем туалетным дорожкам, которыми пользовались две другие дочери и невестка. Однако о том, чтобы идти по тропинке, которой пользовалась она, не могло быть и речи. Итак, я был прав: пять женщин. Мужские линии, три из них, были проверены. Конечно же, было только три очищенных участка, для которых у старой леди было простое объяснение. Поскольку мужчины часто отсутствовали в деревне в течение дня, трех точек было достаточно, и все промежутки между мочеиспусканиями происходили на тропинке, а не в местах приседания. Зона детского туалета была именно такой, какой она появилась с воздуха — беспорядок, требующий пристального внимания к каждому сделанному шагу.
Теперь у меня было четкое представление об основах, но мне нужно было больше знать о закономерностях, которые развивались, когда люди временно занимали землю. Армейские лагеря в зарослях кустарника, работники фермы, рубящие деревья для котлов на табачных складах, и газонокосилки, убирающие траву, были некоторыми из мероприятий, которые помогли создать картину новых человеческих беспорядков на открытых участках, покрытых травой и кустарником. Вспоминая, как свиньи сбили меня с толку во время операции "Котел", нужно было найти способ отличать пути игры от человеческих. Дикие свиньи передвигаются хаотично часто сворачивая назад и пересекая собственные следы. Резкие изгибы их траекторий были легко распознаны, и они редко использовали тропу дважды.
Свежие тропинки для кормления слонов и маршруты передвижения людей по заросшим травой участкам доставляли мне некоторые трудности, пока я не миновал тень самолета вдоль них. Делая это, я заметил, что человеческие тропы и тропы, проложенные дикими свиньями, оставляют непрерывный шевронный узор, указывающий направление движения. Слоны, с другой стороны, создали серию участков в форме полумесяца с нетронутой травой между этими участками. Объяснение было простым. Люди с трудом поднимают ноги при ходьбе и вытягивают травинки вперед, затем ломают и расплющивают стебли под ногами. В зеленой траве одинокий человек оставляет слабый, но заметный след. Когда другие следуют гуськом, видимая интенсивность быстро увеличивается, пока не стабилизируется, когда шесть или более человек проходят по одной линии.
На аналогичной местности слоны, как правило, передвигались индивидуально случайным образом. Они следуют друг за другом гуськом только тогда, когда корова-матриарх ведет стадо из одной области в другую, и в этом случае джамбо предпочитают свои устоявшиеся пути.
Носорогов редко видели числом более трех. Их следы в зеленой траве были неотличимы от следов слонов, но я не видел, чтобы они представляли какие-либо трудности для пилотов-разведчиков. Я обнаружил, что единственное едва заметное различие между устоявшимися тропами слонов и тропами людей заключалось в том, что тропы слонов по ровной местности имели более плавные и длинные изгибы, чем те, которые проложены людьми. Ширина слоновьих троп больше, чем у людей, но с высоты об этом судить невозможно.
На склонах холмов тропы людей проходили по самому прямому маршруту, часто круто поднимаясь, в то время как слоны и любая другая дичь следовали по пологим склонам с резкими поворотами, похожими на крутые виражи на горной дороге. В равнинной местности было очевидно, что люди использовали маршруты слонов везде, где они совпадали с их направлением передвижения. Фактически, именно по этой причине ЗАПУ и СААНК использовали слоновьи тропы до того, как их обнаружили в начале Op Cauldron.
В совокупности эти проблемы ясно показали, что в отдаленных районах, населенных слонами, обнаружение террористов будет возможно только с воздуха, где бы они ни располагали базы. В таких случаях я ожидал, что расходящиеся дорожки для туалета будут выдавать, и поскольку база должна была находиться близко к воде, участки, подлежащие рекультивации, должны были быть относительно небольшими, особенно в сухой сезон.
Стада буйволов создавали узоры, идентичные домашнему скоту, и большинство антилоп использовали тропы буйволов или слонов, когда добирались до водопоя. В остальном они вообще не оставляли видимых следов. За исключением слонов, носорогов и, в меньшей степени, бегемотов, я пришел к выводу, что игровые маршруты не должны вводить в заблуждение пилотов, ищущих террористов.
Через два месяца я был готов начать обучать пилотов и техников, но я понял, что такое обучение, которое я мог бы дать, не имело бы большого эффекта, если бы оно не включало работу над районами, пострадавшими от террористов. Для меня было очевидно, что то, чем я занималась, было бы слишком скучно для большинства мужчин, и их энтузиазм вскоре пошел бы на убыль. Итак, в начале мая я обратился в штаб ВВС за разрешением провести тренировку по разведке в провинции Тете в Мозамбике. В конечном итоге это было согласовано с португальскими властями с условием, что все рейсы будут выполняться к югу от реки Замбези и к западу от реки Дагу.
Это была гораздо меньшая площадь, чем я надеялся, но она охватывала один сектор, который, как я полагал, ЗАНЛА, вероятно, будет использовать в будущем. На данный момент я чувствовал, что это будет хорошая тренировочная площадка, потому что было известно, что ФРЕЛИМО работает в квартале.
Фестиваль алоэ
ПЕРЕД ТЕМ, как БЫЛО ДАНО РАЗРЕШЕНИЕ на обучение в Мозамбике, эскадрилья нанесла свой ежегодный визит в Умтали 4 мая 1972 года. Город, в котором я проходил обучение, принял 4-ю эскадрилью и всегда приглашал подразделение посетить его на выходные во время ежегодного фестиваля алоэ. Наше непосредственное участие было ограничено коктейлями с мэром и членами городского совета, показом флайпаста над красочным парадом поплавков вдоль Мэйн-стрит и коронацией королевы Алоэ на балу Алоэ - кульминации фестиваля. В остальном мы были гостями городского совета, который обращался с нами как с членами королевской семьи. Настроение в 4-й эскадрилье было приподнятым, и среди техников появились особенно непослушные элементы. В центре находились сержанты Генри Джарви, Джон Бриттон и Фил Таббс, за каждым шагом которых нужно было внимательно следить.
Умтали, окруженный горами. Центр города находится позади фотографа, который смотрит на главную улицу .
Большинство офицеров сопровождали жены и подруги, но техники предпочли остаться на холостяках. Неженатые техники собрали деньги на ‘Приз Гримми’, который будет вручен тому, кто назначит свидание ‘самому нелепо выглядящему гримми’ для бала Алоэ. Эта идея ‘гримми’ была заимствована у солдат RLI. В конце вечеринки мужчина, который привел с собой самую гротти (наименее привлекательную) гримми (гротти женского пола), получил приз Гримми. Джон Бриттон решил, что мог бы выиграть этот приз, если бы встречался с Генри Джарви в драге.
Одетый в плохо сидящее платье в цветочек длиной три четверти, с помадой почти до ноздрей и слишком большим количеством теней для век и румян, Генри дополнил свой наряд толстыми коричневыми чулками и тяжелыми ботинками. Он, безусловно, был самым уродливым партнером, чьи действия и выходки доводили всех до истерики. Но он и Джон Бриттон были исключены из конкурса Grimmy, потому что Генри был признан более гротти, чем grotty.
Когда фанфары возвестили о вступлении королевы Алоэ в огромный бальный зал, слим Генри и большой Джон опередили ее очередь подходить к трону. Генри сделал аккуратный пируэт, обнажив волосатые ноги выше чулок до колен; его указательный палец правой руки в поднятой левой руке Джона. Джон двигался плавными шагами, ноги расставлены в преувеличенно балетной манере, спина прямая, правая рука согнута, ладонь на бедре. Они продолжили движение по проходу, прежде чем Генри подпрыгнул в воздух с раскинутыми руками и откинул голову назад, чтобы горизонтально приземлиться в вытянутых руках Джона.
Большинство людей сочли это импровизированное балетное представление невероятным и очень забавным, но не таковы были организаторы, которые были сильно расстроены, поскольку это отвлекло внимание от торжественного выхода Королевы Алоэ. Довольно скоро королева Алоэ воссела на свой трон, и к тому времени, когда я короновал ее, все было прощено, и все наслаждались великолепным вечером.
Победители мрачной премии .
Деятельность ЗАНУ и ЗАПУ
ВОЙНЫ, КОТОРЫЕ ВЕЛИСЬ на португальских территориях, таких как Родезия и Южная Африка, должны были помешать освободительным движениям, вдохновляемым и поддерживаемым коммунистами, захватить власть силой. Мы все знали, что Советы планировали создать мост государств через Африку, по которому можно было бы отправиться за своим главным призом - Южной Африкой. В случае успеха Советы и, возможно, недавно подключившиеся китайцы получили бы доступ к огромным минеральным богатствам Южной Африки и контроль над стратегически важным морским путем вокруг мыса Доброй Надежды.
Как и в других африканских странах, возникновение родезийских освободительных движений стало возможным благодаря действиям белых политиков и законам, которые накладывали множество ограничений на чернокожее население. Вопреки блестящим урокам истории, преподанным моему поколению пионеров Родезии, нашему чернокожему населению было представлено противоположное мнение о том, что их территория была захвачена политическими интригами и силой оружия до того, как были введены законы, гарантирующие их подчинение. В то время как народы Н'дебеле и Шона пытались изменить эту ситуацию во время восстаний Матабелеланда и Шоны в 1896 и 1897 годах, они потерпели неудачу перед лицом превосходящего вооружения, и было установлено правление белых.
Тем не менее, страна быстро развивалась к взаимной выгоде всех граждан Родезии. Впечатляющая инфраструктура уже существовала, когда в 1934 году был создан Африканский национальный совет (АНК) с намерением добиться политического включения чернокожих в правительство. Это должно было пойти на пользу всем, судя по более поздним конституциям, разработанным родезийцами. Все это сделало беспрепятственный прогресс к власти большинства четкой целью. Однако новая мировая сила, коммунизм, был создан после большевистской революции. Этот новый порядок, Союз Советских Социалистических Республик, считал белые правительства в Африке главным камнем преткновения на пути к своему заявленному намерению добиться тотального господства над всем миром.
Коммунисты обратили все внимание на установление контроля над запасами полезных ископаемых и нефти в Африке и на Ближнем Востоке, что в сочетании с запасами СССР стало ключом к обретению экономического подчинения Европе, Северной и Южной Америке и Дальнему Востоку. К этому подходили с двух сторон. Одна велась в южном направлении от СССР, а вторая заключалась в разработке "моста через Центральную Африку", с которого можно было стартовать на юг к мысу Доброй Надежды. Цели второго фронта должны были быть достигнуты с помощью философии "разделяй и властвуй", которая заключалась в подрыве белых правительств, созданных Португалией, Великобританией и Бельгией, и содействии черным националистическим силам свергнуть их.
Советы были полностью осведомлены о неопытности черных в управлении любой страной, которую они могут приобрести, но рассчитывали, что эта неопытность приведет к возникновению ситуаций, в которых они вмешаются позже и возьмут контроль без единого выстрела. Используя комбинацию подходов, которые усиливали стремление африканцев к власти, Советы преувеличили существующие претензии чернокожих к белым и умело создали множество новых. Существующие или созданные, Советы знали, что они могут заставить чернокожих взять в руки оружие и вести ‘освободительные войны’, предназначенные для окончательного блага СССР.
Через тридцать лет после образования АНК Аароном Джахой и после образования, объединения и фрагментации ряда партий чернокожих произошел первый акт терроризма, вдохновленного коммунистами, когда ‘Банда крокодилов’ Африканского национального союза Зимбабве (ЗАНУ) убила Петруса Оберхольцера.
Белые родезийцы в целом высоко ценили чернокожих, надеясь со временем повысить свой статус, образ жизни и возможности по мере расширения инфраструктуры и укрепления экономики. Но достичь этого означало сохранить правительство в ответственных руках. Мы поняли, насколько важно было лишить черных, ищущих власти, возможности разрушить нашу прекрасную страну так, как это происходит в новых независимых африканских государствах к северу от нас. История доказала, что мы были полностью оправданы в попытке сделать это. Но вместо смягчая обременительные законы для чернокожего населения, были добавлены новые, что все больше облегчало националистическим партиям ассоциацию с коммунистическими идеалами и самими коммунистическими государствами. Это идеально подходило для коммунистического планирования. И все же для большинства родезийцев разговоры о коммунистических целях не воспринимались всерьез. До того, как мы пришли к правильному пониманию реальности угрозы, мы были склонны считать наше правительство немного параноидальным, ‘видящим коммунистов под каждым кустом’. Когда реальность в конце концов настигла таких, как я, мы не должны были знать, что русский коммунизм в конечном итоге потерпит крах, но мы знали наверняка, что любое черное националистическое правительство разрушит экономику и инфраструктуру страны.
Нигде в Африке не было сделано больше для возвышения чернокожего населения в пределах финансовых ресурсов Родезии. В то время на каждого белого приходилось двадцать чернокожих, что ложилось слишком тяжелым бременем на движущие силы экономики, белых, которые, тем не менее, хотели обеспечить хорошее образование и услуги для всех. Подавляющее большинство чернокожих были фермерами, занимающимися натуральным хозяйством, живущими так, как они жили веками. Менее чем за восемьдесят лет их численность выросла с примерно 400 000 до более чем шести миллионов благодаря лекарствам белых и прекращению межплеменных войн. Демографический взрыв был намного больше, чем скорость, с которой могли предоставляться школы, и это возмутило многих молодых чернокожих, которые не принимали и не понимали реалий ситуации. Попытки поднять экономику, улучшить школьное образование и создать новые рабочие места для чернокожих, включали привлечение в страну более квалифицированных белых иммигрантов. Но санкции и обязательная военная служба для всех взрослых белых мужчин сократили иммиграцию до минимума к 1972 году.
ЗАПУ и ЗАНУ утверждали, что имеют большинство сторонников среди чернокожих родезийцев, однако обе организации прибегли к разрушению самой инфраструктуры, предназначенной для блага людей, которыми, как они утверждали, руководили. Школы были сожжены дотла, а загоны для скота либо уничтожены, либо племенам было приказано не замечать усилий правительства Родезии, направленных на защиту их основного источника богатства - скота - от смертельных клещевых болезней. Оконтуривание сельскохозяйственных угодий для предотвращения эрозии почвы также привлекло негативное внимание.
Скучающая и безработная молодежь была вовлечена в деструктивную деятельность, которая настроила молодежь против своих родителей, а родителей против своих детей. Это привело к запрету ЗАПУ и ЗАНУ, а многие лидеры были заключены в тюрьму или бежали в политическую ссылку. Несмотря на свои первые усилия, изгнанники ЗАПУ и ЗАНУ, взявшись за оружие, были глубоко разочарованы, когда поняли, что как городские, так и сельские жители предпочитают благосклонность своего белого правительства борьбе за голоса избирателей, которые нельзя съесть, продать или облапошить.
Внутри страны большинство чернокожих были довольны, не проявляя желания покидать дом для военной подготовки в чужих землях, прежде чем вернуться сражаться в войне, которую они не хотели и не понимали. Следовательно, ЗАНУ и Запуре обратились к объединяющимся в прессу родезийским молодым людям, которые отправились в Замбию для получения высшего образования. Многие чернокожие эмигранты вернулись в Родезию, что позволило нашим разведывательным службам составить подробные списки тех, кто находится за пределами страны. Специальный отдел также воспользовался возможностью, чтобы отправить подготовленных агентов в Замбию, выдававших себя за студентов, для их принудительного зачисления в ряды ЗАПУ и ЗАНУ.
Джосайя Тонгогара из ЗАНУ был главной движущей силой перемен, которые привели его к назначению главнокомандующим военным подразделением ЗАНУ (это была ЗАНЛА — Африканская национально-освободительная армия Зимбабве). Он возглавлял четвертый набор зану в тренировочном лагере Итуби в Танзании, где он продемонстрировал свою решимость улучшить подготовку и перенаправить военные усилия ЗАНУ на что-то более стоящее, чем было достигнуто партийными политиками. Он с самого начала понял, что перспективы совместных действий с ЗАПУ были туманными. ЗАНУ по сути была организацией Шона и обучалась китайскими коммунистами, в то время как ЗАПУ возглавлялись Н'дебеле и проходили подготовку в России.
Джошуа Нкомо был лидером ЗАПУ, и лидеры Африки обычно, но ошибочно, приветствовали его как отца зимбабвийской (родезийской) нации. В результате президент Замбии доктор Кеннет Каунда, будучи родственником Нкомо по браку, отдавал предпочтение ЗАПУ и уделял мало внимания его сопернику ЗАНУ. Изначально ФРЕЛИМО также поддерживал ЗАПУ, чтобы тот оставался на хорошем счету у Каунды в стремлении неограниченно использовать Замбию в качестве тыловой базы. Вот почему ФРЕЛИМО неоднократно предлагал ЗАПУ бесплатный проезд через Тете, чтобы добраться до населения Родезии, безоговорочно веря, что Джошуа Нкомо был истинным лидером всего чернокожего населения Родезии. Но ЗАПУ продолжал оттягивать это предложение.
Тонгогара ЗАНУ столкнулся с огромными проблемами, с которыми не справился бы любой лидер меньшего ранга. Он знал, что только благодаря улучшению результатов в Родезии ЗАНУ сможет заручиться поддержкой африканских лидеров и получить финансовую помощь из фондов освобождения ОАЕ. Однако, приведя свою организацию в повышенную готовность к военным операциям, он столкнулся с трудностями при переправке людей и материалов через враждебную Замбию. Это было преодолено благодаря тайному и несколько неохотному попустительству ФРЕЛИМО, позволившему людям ЗАНУ и оборудованию, одетым и назначенным от имени ФРЕЛИМО, пройти транзитом через Замбию.
Даже в 1970 году ЗАНУ все еще придерживался ‘беспроигрышных’ маршрутов через реку Замбези, где родезийские силы блокировали все надежды на улучшение результатов. Тонгогара понял, что спасение ЗАНУ заключалось в том, что ФРЕЛИМО обеспечил беспрепятственный доступ через провинцию Тете, которую ФРЕЛИМО теперь контролировал, к чернокожему населению, проживавшему на границе Теродезии и Мозамбика.
Встреча между ФРЕЛИМО и ЗАНУ в конечном итоге состоялась в середине 1970 года, когда ФРЕЛИМО согласился помочь ЗАНУ. Это произошло потому, что ФРЕЛИМО наконец понял, что ЗАПУ не собирается принимать давнее предложение помощи. Несмотря на заявления Нкомо, ФРЕЛИМО установил контакт с народом шона в Родезии и узнал, что у ЗАПУ нет абсолютно никакой поддержки за пределами территории Н'Дебеле. Также установлено, что ЗАНУ пользовалась гораздо более широкой поддержкой в Родезии. Но еще большее значение для ФРЕЛИМО имело очевидное и настоятельное желание ЗАНУ вести освободительную войну так, как ФРЕЛИМО поддерживал, понимал и практиковал — по китайскому коммунистическому пути. Тем не менее, сотрудничество началось в небольших масштабах.
Тонгогара послал четырех своих старших людей доложить Хосе Мояне из ФРЕЛИМО, командующему фронтом Тете. Они были интегрированы в ряды ФРЕЛИМО с целью получения информации из первых рук о войне ФРЕЛИМО против португальцев, их контроле над местными племенами, их обращении с рекрутами, хранении оружия и так далее. Извлеченные уроки были переданы Тонгогаре, который посылал все большее число своих людей учиться у ФРЕЛИМО.
Несколько человек в рядах ЗАНУ прошли российскую подготовку, прежде чем перейти из ЗАПУ в ЗАНУ. Это вызвало разногласия между сторонниками русской и маоистской философий. В двух словах, русские верили в прямую конфронтацию для быстрого результата, в то время как китайский подход признавал, что необходим длительный период, чтобы адекватно подготовить почву для широкомасштабного восстания и затяжных вооруженных действий. В то время как русские полагались на оружие, китайцы полагались на людей.
ФРЕЛИМО решил этот вопрос, настаивая на том, что сработает только маоистский подход. ЗАНУ были даны указания о том, как они должны были подготовить свою прочную базу поддержки среди людей для рекрутов, обеспечения безопасности, разведки и средств к существованию, необходимых для поддержки большого количества боевиков на постоянной основе в течение длительного периода.
Тем временем многие мужчины зану готовились к бою в Мгагао в Танзании. Эта новая учебная база заменила Итуби в 1971 году. Также в этом году наши сомнения в способности португальских войск сдержать ФРЕЛИМО подтвердились, когда родезийские войска вступили в контакт с силами ФРЕЛИМО вдоль нашей границы во время операции под кодовым названием ‘Лобстер’. К началу 1972 года ЗАНУ было готово провести свои первые разведывательные зондажи в Родезии, ФРЕЛИМО обезопасил территорию вплоть до границы, а также заключил предварительные договоренности с некоторыми племенными вождями внутри Родезии.
Офицер детективного отдела особого отдела Питер Стэнтон, которого я впоследствии узнал довольно хорошо, предупредил о скором прибытии ЗАНЛЫ в северо-восточный сектор Родезии. Первые сообщения из источников внутри Замбии показали, что ЗАНЛА будет проводить зондаж широким фронтом. Затем гражданские лица, пересекающие нашу границу в поисках убежища от господства ФРЕЛИМО, рассказали Питеру, что разведывательные подразделения ЗАНЛА базируются недалеко от границы к востоку от Мукумбури. В конце марта они назвали одно место базой Матимбе. Это подтвердилось, когда SAS (Специальная воздушная служба) провела операцию, в результате которой погибло несколько человек. Все тела были одеты в форму ФРЕЛИМО, но документы подтвердили, что большинство из них были мужчинами ЗАНЛА.
Документы, захваченные на базе Матимбе, выявили две важные вещи. Одна из них заключалась в том, что идеологическая обработка вождей в Родезии уже привела к получению желающих новобранцев для увеличения численности ЗАНЛА, что устранило любую дальнейшую необходимость в сборе рекрутов в Замбии. Другой подтвердил, что ЗАНЛА намеревалась проникнуть на широком фронте, чтобы рассеять родезийские силы и нарушить бесперебойное функционирование экономики, вынудив увеличить призыв солдат Территориальной армии.
Внешняя разведывательная подготовка
ЗОНА ПОДГОТОВКИ РАЗВЕДЧИКОВ 4-й ЭСКАДРИЛЬИ была ограничена территорией к западу от того места, где SAS связались с ЗАНЛОЙ на базе Матимбе. У меня было четкое представление о том, что мы будем искать в Мозамбике, но я опасался обучать своих людей, одновременно постигая азы сам. Хотя от меня ожидали, что я буду обучать только пилотов разведке, я решил, что техники должны участвовать, чтобы привлечь их непосредственно и посмотреть, как они справятся с задачей. Чтобы сделать ситуацию управляемой, каждой из двух половин эскадрильи были выделены отдельные периоды продолжительностью в десять дней.
После ознакомительных полетов для изучения поведения племен вблизи Гвело я отправил первую половину эскадрильи в Карибу, чтобы сравнить пути животных с человеческими. Затем мы перебрались на аэродром Гуца, расположенный на западном берегу реки Мусенгези у подножия склона Замбези и в сорока шести километрах к югу от границы с Мозамбиком.
Добровольцы-резервисты ВВС под командованием летного лейтенанта Джеффа Фенна, с которым на буксире был его верный старый слуга "Сикспенс", уже подготовили для нас базу Гуца. В дополнение к палаточному жилью Джефф установил оперативную палатку с радио- и телекоммуникационными средствами. Лагерь располагался под высокими деревьями мопани между взлетно-посадочной полосой и действующей армейской базой. В то время там находился разведывательный отряд под командованием майора Брюса Халли.
Это было начало зимы, поэтому погода была приятной и относительно прохладной. Это было важно, потому что в очень жарких условиях долины летом самолет Trojan не смог бы взлететь с полным запасом топлива и четырьмя людьми. В воздухе нам пришлось повернуть направо, чтобы избежать высоких берегов на восточной стороне реки Мусенгези, и подняться по течению реки достаточно высоко, чтобы повернуть к Мозамбику.
Базовый лагерь Гуца .
В нашу первую ночь в Гуце я заметил необычную барабанную дробь как близко, так и далеко вниз по реке. Я спросил Брюса Халли, что все это значит. Он сказал, что во все его предыдущие периоды работы в Gutsa такого барабанного боя не было, кроме как во время обычных вечеринок с распитием пива каждую субботу вечером. Однако во время этого периода каждую ночь било много барабанов. Аномальная активность беспокоила его, и он сообщил об этом в штаб армии.
Однажды ночью барабаны прекратили свою непрерывную дробь, потому что по просьбе вождя местного племени Брюс решил подстрелить надоедливого крокодила. Зверь жил в большом бассейне на реке Мусенгези столько, сколько вождь себя помнил, и он был ответственен за убийство нескольких человек. Недавно ужасная рептилия утащила кричащую молодую девушку в реку. Больше ее никогда не видели.
Я сопровождал Брюса и двух его людей к большому бассейну в форме бумеранга, в котором жил крокодил. Все мы были вооружены винтовками FN, а у Брюса был мощный налобный фонарь и четыре ручные гранаты. Интенсивный луч света скользил взад и вперед по воде и вдоль камышей дальнего берега в поисках крокодильих глаз, которые отражают свет, как яркие звезды. Зверя нигде не было видно, поэтому Брюс бросил в воду две гранаты, расположенные на большом расстоянии друг от друга. Когда гранаты полетели в воду, я поскользнулся на крутом склоне высокого берега, возвышающегося над бассейном, и едва не полетел с отвесного обрыва в воду, как раз в тот момент, когда в воде раздались глухие удары гранат. Мой затвор был проверен вовремя, чтобы увидеть, как глаза огромного крокодила загораются в луче факела на полпути между бурлящими участками воды. Мы все выстрелили вместе, попав в крокодила несколько раз. Когда осели брызги от града пуль, не было никаких признаков зверя, которого больше никто никогда не видел. Следующей ночью барабаны били снова.
4-й эскадрилье необходимо было провести детальную разведку территории площадью почти 3000 квадратных морских миль. Участок был разделен на пять перекрывающихся секторов, и каждой команде был выделен сектор, который менялся каждый день, чтобы каждый мог дважды обработать каждый дюйм всей территории. Я летал со всеми экипажами по очереди и с шестого дня объехал весь район на своем собственном самолете, проверяя отчеты предыдущего дня и подбирая любую упущенную информацию.
В течение первых четырех дней на карте Оперативной комнаты были нанесены каждая тропинка, деревня и поле. Поля были точно отмечены, чтобы показать размер и форму для будущего сравнения. Деревни были отмечены двумя цветами. Одним цветом были показаны оккупированные деревни с количеством активно используемых хижин, в то время как другим цветом было указано расположение и размер заброшенных деревень.
Как только была получена первичная и очевидная информация, мы начали поиск скрытых жилищ. В результате было установлено местонахождение нескольких скрытых лагерей с башами, которые, как считалось, предназначались для скрывающихся гражданских лиц. Их было трудно разглядеть с нашей рабочей высоты, которую я установил на высоте 2000 футов над землей. Все экипажи были проинструктированы, что ни при каких обстоятельствах они не должны опускаться ниже этой высоты. В случае, если команда обнаруживала что-то, требующее второго мнения, они должны были либо позвонить мне, либо попросить другую команду, работающую поблизости, сделать это.
Утром седьмого дня, когда до прибытия второй половины эскадрильи оставалось еще три дня, Джон Блайт-Вуд и Дэвид Роу ослушались моего указания. Эти два молодых офицера и два их техника обнаружили место в густом прибрежном кустарнике, где едва заметные человеческие тропинки (они оказались дорожками для туалета) наводили на мысль, что под деревьями был спрятан лагерь. Вместо того, чтобы беспокоить меня, они решили пройти низко, чтобы поближе рассмотреть под навесами деревьев.
Я был примерно в сорока пяти морских милях отсюда, когда позвонил Джон Блайт-Вуд и сказал, что возвращается на базу. Его передача была искаженной и необычно слабой, но я понял, что пожар был потушен, турбонагнетатель вышел из строя, горизонтальный полет поддерживался, и он благополучно доберется до базы. Я не беспокоился, потому что голос Джона, хотя и слабый, был спокоен. Прошло некоторое время, прежде чем я услышал, как он объявляет финал в Гуце; поэтому я выбросил этот вопрос из головы и продолжил свою работу.
Только когда я вернулся на базу, я узнал, что в этих молодых людей стреляли, когда они быстро пробегали мимо скрытого лагеря. Все они заметили баша под деревьями, прежде чем увидели людей, стреляющих в них с близкого расстояния. Одна трассирующая пуля попала в самолет и подожгла одежду и оборудование, наполнив салон дымом, прежде чем техники потушили пламя. Турбонагнетатель был выведен из строя, и только превышение скорости позволило Джону набрать достаточную высоту, чтобы добраться домой на ограниченной мощности. Лопнули две шины, хотя они не знали об этом, пока не коснулись земли при посадке.
Дэйв Роу (слева) и Джон Блайт-Вуд (справа) с Роджером Уоттом .
Другие пробоины в самолете доказывали, что по крайней мере один пулеметчик понимал, как прицеливаться по движущейся цели. Дэйву Роу на колени упал горячий израсходованный патрон, но в остальном все четверо членов экипажа избежали травм на несколько дюймов. Штаб ВВС слишком остро отреагировал на инцидент, приказав прекратить наши тренировки и проинструктировав меня немедленно явиться в штаб ВВС.
В штабе ВВС я вступился за пилотов и сказал своим старшим по званию, что не вижу никакой пользы в том, чтобы отдать двух молодых офицеров под трибунал за неподчинение моим инструкциям. Я чувствовал, что они проявили то же любопытство, что и любой из сотрудников ВВС, который мог бы поступить в подобных обстоятельствах. Военный трибунал не послужил бы большей цели, чем суровый урок самого инцидента, и это, безусловно, плохо сказалось бы на моральном состоянии всех эскадрилий. Штаб ВВС согласился, но прошло девять долгих недель, прежде чем было дано разрешение на продолжение тренировок, потому что также были некоторые сомнения в моем решении включить техников эскадрильи в подготовку к разведке. Итак, мне снова пришлось поговорить о важности поддержания боевого духа и необходимости использовать их разведывательный потенциал
Когда я вернулся в Гуцу со второй половиной эскадрильи, барабаны все еще гремели каждую ночь, и во время моего самого первого разведывательного полета я был поражен изменениями, произошедшими за время нашего короткого отсутствия. В течение первых пяти дней я летал с каждым экипажем, как и раньше. Вся информация была нанесена на пластиковый лист, накрытый нашей оригинальной картой, чтобы подчеркнуть, что изменилось и где. Особый интерес для меня вызвало появление четырех маршрутов, которые начинались на реке Замбези на расстоянии нескольких миль друг от друга и поэтапно сходились к общей точке в нескольких сотнях ярдов к северу от границы на западном берегу реки Мусенгези. Части этих маршрутов были проложены во время первого периода обучения recce, но четкость и непрерывность маршрутов безошибочно свидетельствовали о том, что сейчас на них наблюдается более интенсивное движение. На этот раз мои команды собирали больше небольших лагерей с баша, в основном это были укрытые туземцы, потому что сухие зимние условия существенно сократили кустарниковый покров.
Техники в Гуце. Возвышенность - это низкая часть хребта Замбези, которая зимой сухая и без листьев .
После полетов со всеми экипажами мой интерес переключился на юг, в Родезию, где я смог следовать единственным маршрутом из Мозамбика на юг вдоль реки Мусенгези. Маршрут чередовался с одного берега реки на другой и проходил мимо аэродрома Гуца на противоположном берегу реки, прежде чем круто подняться по склону к тому месту, где недалеко за выступом возвышенности находилась миссия Святого Альберта. Я был полностью убежден, что террористы ZANLA действовали прямо там.
Брюс Халли все еще был в Gutsa, хотя его компанию вот-вот должны были сменить. Мы долго обсуждали мои находки, и Брюс сказал, что его отряды RAR заметили возросшее движение на тропе вдоль реки, но, похоже, все это было от босоногих соплеменников. Тем не менее Брюс сказал, что его войска знали, что что-то не так, потому что местные жители не вели себя в духе сотрудничества и дружелюбия прошлого.
Поскольку его зона ответственности лежала на дне долины, Брюс не отправил бы войска в миссию Святого Альберта для проверки этого района. Однако он сказал, что его собственные наблюдения были переданы в штаб армии, и это Специальное подразделение, которое также обнаружило, что ситуация сильно изменилась, поставило об этом в известность свой собственный штаб.
По завершении нашей тренировки я отправился в штаб ВВС, чтобы провести презентацию результатов 4-й эскадрильи. Хотя вся информация, передаваемая ежедневно, была нанесена на карту Оперативной комнаты, она не передавала того, что я мог передать устно с акцентом и расширением деталей. В частности, я подчеркнул тот факт, что террористы действовали в районе миссии Святого Альберта на трастовой земле племени Кандейя (TTL), представляя непосредственную и серьезную угрозу для фермеров-столетников, граничащих с этим районом.
АВМ Арчи Уилсон поднял этот вопрос на заседании OCC и предложил командующему армией направить войска в подозрительный район для проверки. Однако, поскольку ни командующий армией, ни глава CIO не знали о каких-либо сообщениях от своих людей, этот вопрос был отложен до предстоящего заседания Совета национальной обороны премьер-министра.
На этой встрече были представлены результаты разведки 4-й эскадрильи, при этом подчеркивалось мое убеждение в том, что террористы были активны в миссии Святого Альберта в течение некоторого времени. Армия, полиция и ИТ-директор согласились, что район должен быть проверен без промедления. Но премьер-министр хотел знать, почему Департамент внутренних дел (INTAF), который отвечал за все вопросы в TTLS, не сообщил об этом случае. В ответ он получил заверения от секретаря INTAF Дона Ярдли, что никакая подобная деятельность не могла произойти без ведома INTAF, и была дана гарантия, что ни один террорист не приближался к фермерскому району Сентенарий.
Меня снова вызвали в штаб ВВС, где мне рассказали, что произошло, и сделали серьезный выговор за то, что я “вникаю в наземные ситуации, которых просто не существует” и за то, что “вызываю ненужную тревогу и уныние”. Но затем, 21 декабря, будущий командир ЗАНЛА Соломон Муджуру (также Мутизва и псевдоним Рекс Нхонго) возглавил атаку на ферму Альтена из своего базового лагеря недалеко от миссии Святого Альберта. Когда стало известно, что он и его последователи из ЗАНЛА проводили там идеологическую обработку местных жителей с мая, ни слова не было сказано о том, что 4-я эскадрилья достаточно предупредила об их присутствии пятью месяцами ранее. К тому времени уже ничего нельзя было добиться, говоря: “Мы же вам так говорили!” Но это было чертовски невыносимо!
Я был в штабе ВВС через пару недель после нападения на ферму Альтена и выходил из здания, когда командующий ВВС Джон Мосс увидел меня и пригласил в свой кабинет. За все время моей службы я мало общался с ним. Среднего телосложения, симпатичный и очень популярный среди всех, этот седовласый офицер был хорошо известен своим уравновешенным характером и мягкими манерами разговора. Все офицеры ВВС знали, что Джон Мосс был выдающимся рассказчиком, обладавшим удивительной способностью рассказывать истории и шутки в течение многих часов без перерыва. Дело было не в том, что он наслаждался собственным голосом, а просто в том, что он мог удерживать внимание желающих слушателей и развлекать без видимых усилий.
Джон Мосс, очевидно, знал, что я точно предупредил о маршрутах и местоположении ЗАНУ и что все это было проигнорировано. Он не то чтобы извинился, но попросил, чтобы я похвалил свою эскадрилью за хорошую работу и заверил людей в лучшей поддержке в будущем.
Подготовка к операциям в буше
ВЕРНУВШИСЬ В ТОРНХИЛЛ, я ПРИСТУПИЛ к совершенствованию оперативных методов и снаряжения 4-й эскадрильи. Одна из моих идей, хотя и не связанная с борьбой с повстанцами, заключалась в том, чтобы помочь полиции выявить главарей во время массовых беспорядков. Беспорядки в поселках Гвело продолжались в течение всего дня после гибели Гая Мантон-Джексона и его техника, когда их вертолет разбился ночью в плохую погоду при размещении для поддержки полиции Гвело. Пилоты 4-й эскадрильи рассказали мне, как им удавалось довольно четко видеть зачинщиков с воздуха, но эти подстрекатели беспорядков всегда находились дальше всего от полицейских сил, провоцируя беспорядки из-за спины бунтовщиков. Как только беспорядки прекратились, полиция не смогла установить личность зачинщиков.
Я решил изготовить резервуар для хранения жидкой краски, которую можно было бы выливать на лидеров беспорядков, чтобы их личность была известна еще долгое время после прекращения беспорядков. Я обратился за помощью к медицинскому персоналу Торнхилла и выбрал Бриллиантовый зеленый, потому что считалось, что он безвреден и его очень трудно смыть с кожи и одежды. Насколько я помню, бриллиантовый зеленый был водорастворимым красителем, используемым для отслеживания кровотока в человеческом теле.
Как только разработанный мной резервуар заработал удовлетворительно, я искал возможность протестировать систему на живой мишени, чтобы подтвердить технику нанесения и долговечность красителя. Блестящие зеленые кристаллы, растворимые в воде, придавали воде в резервуаре темно-сине-зеленый цвет без проблем при перемешивании. Итак, я поместил смешанную жидкость в сорокачетырегаллоновую бочку, расположенную на нужной высоте, чтобы быстро наполнить бак, когда он будет закреплен на полу рядом с задней дверью "Трояна".
Я возвращался с обычного рейса, когда заметил банду заключенных, работавших на рулежной дорожке недалеко от порога травяной взлетно-посадочной полосы 13. Тюремные службы Гвело предоставляли Торнхиллу ограниченные трудовые повинности и располагали небольшой тюрьмой в Торнхилле для заключенных, совершивших мелкие правонарушения, которые вот-вот должны были стать моей целью. Сливной бак был установлен на троянце chop chop и заряжен жидким красителем. Затем я поднялся в воздух под предлогом необходимости потренироваться на низкоуровневых трассах. Оказавшись в воздухе, я совершил маневр, чтобы пролететь над заключенными в том, что авиадиспетчерам показалось бы низким и крутым поворотом на взлетно-посадочную полосу. Когда люди почти поравнялись со мной на внешней стороне поворота, была сброшена краска. Немедленно позвонили с диспетчерской вышки и сообщили, что с моего самолета упал поток зеленой жидкости. Я признал это, сказав, что жидкость была сброшена намеренно и что я возвращаюсь в эскадрилью.
Я сел в свою машину и поехал к тюремной банде. У каждого заключенного одна сторона тела была покрыта зеленым, и у всех были медно-золотые волосы. К сожалению, двое тюремных охранников в форме, которых я считал безопасными, тоже были зелеными от кепки до ботинок. Я подбодрил их всех двумя большими бутылками кока-колы и отправился навестить начальника тюрьмы в Гвело, чтобы сообщить ему, что произошло. Я рассказал ему, чего именно я пытаюсь достичь, и предложил заплатить за чистку или замену униформы. Он сказал, что в этом нет необходимости, потому что он рад, что в будущем можно будет отмечать лидеров беспорядков. Он согласился сообщить мне, сколько времени потребовалось, чтобы удалить краску с униформы как охранников, так и заключенных. Я сказал суперинтенданту, что меня больше интересует, как долго краска остается видимой на коже и волосах. Через десять дней я получил ответы. Семь стирок униформы, три дня на восстановление цвета волос и четыре часа на уход за кожей. Я был доволен результатами, но так и не возникло никакой шумной ситуации, которая позволила бы использовать систему так, как она была предназначена.
Затем я изготовил простой, дешевый снаряд для имитации неуклюжего полета гранат и слезоточивого газа, чтобы мы могли проводить недорогие имитационные атаки за пределами разрешенных диапазонов поражения оружием. Это была 100-миллиметровая пенопластовая трубка Kaylite, наполненная песком и белым порошком, с плоскими дисками, приклеенными скотчем к каждому концу. Оружейники называли их BUBS, что означало просто бомбы для разрушения.
Уже было ясно, что 4-й эскадрилье потребуется точная маркировка целей для нанесения реактивных ударов. 37-мм ракеты Sneb были лучшим вариантом для обеспечения достаточной дальности поражения, точности и разумной стоимости. Однако нам нужно было создать хорошо видимый дымок в этих маленьких ракетах, чтобы четко показать точки их поражения. Для достижения этой цели оружейники изготовили алюминиевые удлинители, наполненные белым фосфором. Они были снабжены винтовой резьбой для установки между ракетными двигателями и их фугасными головками. Было приятно обнаружить, что точность этих удлиненных ракет была лучше, чем у стандартных, и что увеличенный вес требовал лишь небольшой регулировки прицела, чтобы учесть повышенное снижение гравитации.
Доставка 37-мм ракет Sneb от Provosts была хорошо опробована, но для трояна необходимо было разработать профиль атаки. Джон Блайт-Вуд и я летали вместе, чтобы разработать профиль, который позволил бы резко снижаться с высоты 2000 футов без чрезмерной нагрузки на корпус самолета во время восстановления после погружения. Я не учитывал средние углы пикирования, потому что это означало бы необходимость проходить слишком низко над вражескими целями.
Джон Блайт-Вуд .
Потребовался всего один полет, чтобы найти подходящий профиль. Удерживая цель видимой чуть левее линии полета, мы набирали высоту до тех пор, пока цель не оказалась почти под прямым углом к самолету. В этот момент носовая часть была наклонена примерно до сорока градусов, за чем последовал полный крен левого элерона на 180 градусов, чему способствовало большое количество рулей направления. Это позволило носу самолета перейти в шестидесятиградусное пикирование, начиная с низкой скорости. Незначительные исправления навели прицел collemateur на цель, и сразу же была выпущена пара ракет Sneb. В отличие от мощного свиста 60-фунтовых ракет, снаряды Snebs уходили с резким треском. Точность была превосходной, а выход из пикирования - плавным. Опробовав этот метод обозначения целей несколько раз, Джон обучил этому профилю всех пилотов эскадрильи.
Чтобы обеспечить очень тесную вооруженную поддержку армии в условиях ведения боевых действий в дикой местности, нам нужно было разработать плавные, несложные процедуры, которые солдаты в состоянии стресса могли бы использовать, чтобы привлечь внимание пилота к точному расположению любой цели, которую от него требовалось поразить.
Тренинг FAC (Forward Air Controller) для армейских офицеров, обучающих тому, как направлять тяжелые реактивные удары в условиях обычной войны, сотворил чудеса, сблизив военно-воздушные силы и армию. Теперь у нас была возможность развить это, представив различные методы, требуемые в войне в буше. Для этого был введен GAC (Управление от земли до воздуха).
Для GAC нам нужно было досконально понимать ситуации и трудности друг друга. Когда начались летные испытания, армейские офицеры летали на ударных самолетах (Provosts и Trojans), чтобы испытать и оценить воздушные перспективы, а пилоты присоединялись к армии на земле с той же целью. На полигоне Кутанга самолеты могли садиться после каждого запуска GAC. Это способствовало быстрому подведению итогов, перепланированию и смене персонала. Процедуры и методы модифицировались и совершенствовались до тех пор, пока процедуры GAC не были признаны готовыми к эксплуатации.
На земле командир с армейским позывным имел бы хорошее представление о расположении сил противника и о том, куда необходимо нанести один или несколько воздушных ударов. Как правило, он также знал бы, какое пневматическое оружие лучше всего подходит, учитывая ситуацию противника и то, насколько близко его войска будут находиться к цели удара. Пушки и гранаты можно было использовать на расстоянии до тридцати метров, но для бомб и ракет требовалось расстояние более 100 метров, чтобы учесть возможные ошибки и эффект шрапнели. Пилот должен был с уверенностью знать расположение всего позывного, вызывающего поддержку — мы назвали это ФЛОТОМ (Собственные войска на передовой). Ему также нужно было знать характер поддержки, необходимой для уверенности в выборе правильных переключателей оружия, направлении атаки, расстоянии противника от ФЛОТА и точной позиции, по которой он должен нанести удар. ФЛОТАЦИЯ редко представляла собой прямую линию, поэтому отмечались только конечности войск, ближайших к врагу. Это можно было сделать несколькими способами. Самым простым из них была развернутая карта, положенная вверх ногами на землю, но это обычно задерживало воздушный удар, потому что пилот мог не увидеть маленькие белые метки в условиях густого кустарника, пока не окажется прямо над позывным.
Предпочтительным методом маркировки были дымовые шашки, лучше всего подходили желтые и белые, которые можно было использовать, как только позывной мог четко видеть или слышать приближающийся самолет. Слишком часто в ходе операций сильный наземный огонь затруднял это, поэтому для первоначального определения местоположения позывного может потребоваться одна хорошо видимая граната с белым фосфором. Затем пилот должен был вызвать флотские маркеры, когда он был достаточно близко для своей атаки.
Маркеры флотилии обеспечивали пилоту исходную линию для направления атаки. Как только у него появлялся флотилия, он занимал позицию для атаки вдоль этой линии. При ‘заходе’ (начале атакующего пикирования) пилот давал команду “Отметить цель”, после чего наземный командир запускал красную сигнальную ракету, которую он пытался разместить в центре предполагаемой точки удара.
К тому времени, когда сигнальная ракета достигала земли, атакующий самолет обычно переходил в атакующее пикирование. Затем командир позывного вносил быстрые исправления. Он либо объявлял “По цели”, если сигнальная ракета приземлялась там, где он намеревался, либо давал поправки ADD или DROP, ВЛЕВО или ВПРАВО с соответствующими расстояниями. Обычно это может быть: “К моему маркеру отбрось 20—влево 10”. Добавляй и отбрасывай исправления влево и вправо, все это относится к линии атаки самолета. Это означало, что солдат GAC на земле должен был принять точку зрения пилота, чтобы внести необходимые исправления.
Мы усовершенствовали процедуры и провели множество успешных курсов для всех командиров взводов RLI, RAR и Территориальной армии и старших сержантов. Межведомственные и личные отношения, которые сложились между эскадрильями "Буш" (нами и вертолетами) и сражающимися солдатами армии, оказались чрезвычайно важными в ходе операций.
Когда наши процедуры GAC в конечном итоге были использованы в горячих точках, маркировка FLOT стала невозможной во время интенсивных перестрелок, но пилоты смогли адаптироваться, атакуя под углом девяносто градусов к единственной маркерной вспышке и реагируя на обычные исправления.
Дела в 4-й эскадрилье шли хорошо, моральный дух был высоким, а тренировки стали интересными. Мы нанесли множество первых и последних ударов GAC, а также нанесли первые удары по целям, отмеченным воздушными FAC, используя 37-мм ракеты Sneb. Понимая, что может потребоваться вызвать несколько самолетов из разных мест, чтобы соединиться для нанесения комбинированных ударов с первыми лучами солнца, мы провели учения, в ходе которых три или четыре самолета встретились перед рассветом на заранее подготовленной позиции на значительном удалении от цели.
Встреча в темноте требовала первоначального разделения по высоте и осторожного маневрирования, чтобы выстроиться в строй при свете навигационных огней назначенного лидера удара. Было что-то волшебное в этих ранних утренних полетах, когда постепенно светлеющее небо открывало черные силуэты "Провостов", или троянцев, летящих вместе в свободном строю.
Первый сигнал о позывных на земле прозвучал за целых двадцать минут до того, как визуальный контакт пилотов с землей стал достаточно хорошим, чтобы безопасно совершать атаки с пикирования. Только летая с нами, армейские офицеры осознали нашу проблему. В результате, любые наземные силы, нуждающиеся в непосредственной поддержке с воздуха на рассвете, всегда должны были терпеть мучительно долгое ожидание после того, как "солдаты" с первыми лучами солнца дождутся "пилотов" с первыми лучами солнца.
Чтобы снизить затраты на обучение, боевые удары наносились с использованием одного пулемета или просто пары 37-мм ракет Sneb. Недорогие песчано-порошкообразные смеси Kaylite всегда использовались вместо Frantans.
Переулок в джунглях
ВЕСЬ личный состав эскадрильи должен был быть достаточно хорошо подготовлен к самообороне в случае поражения среди противника и иметь возможность оказывать помощь в обороне аэродромов. Каждый пилот и техник прошли оружейную подготовку на стрельбищах, и все должны были хорошо владеть как винтовкой, так и пистолетом.
В то время как армия всегда получала максимальную помощь ВВС в подготовке к FAC, GAC и полетам на вертолетах, этого нельзя было сказать об армии, когда мы обращались за профессиональной помощью для подготовки летного состава к методам ведения наземных боев. К счастью, у нас самих были один или два бывших армейца, поэтому 4-я эскадрилья прошла необходимую подготовку под руководством уоррент-офицера Барни Барнса. Одно из армейских учений, через которое он нас провел, было известно как ‘Тропа в джунглях’.
Jungle Lane была разработана для развития быстрой реакции и точной стрельбы в условиях высокой физической и умственной нагрузки. Подготовка к этому включала в себя установку ряда скрытых всплывающих ‘враждебных’ целей вдоль сложной извилистой трассы, известной только человеку, который ее подготовил и проводил тренировочные заезды.
Барни Барнс брал с собой на курс по одному пилоту или технику с винтовкой FN и тремя магазинами боевых патронов. Он следовал за ними, выкрикивая инструкции о том, в какую сторону двигаться, или стреляя из своего FN, чтобы показать, когда нужно нырнуть в укрытие. Цели размером с человека, стоящие, присевшие или лежащие, появлялись, когда Барни дергал за скрытые ниточки. Человек, бегущий по Джангл-Лейн, должен был произвести два выстрела от бедра сразу же, как только появлялась цель, но не теряя инерции движения вперед. Цели могли появляться на расстоянии до сорока пяти градусов, что означало необходимость оглядываться в поисках них, но при этом избегать препятствий на пути.
Я страстно ненавидел Джангл-Лейн. Барни Барнс, с другой стороны, наслаждался моей агонией, от которой перехватывало дыхание. То, что я курил, мало помогло мне бежать по глубокому песку вдоль пересохшего русла реки, а боевые патроны Барни разлетались вокруг меня во все стороны, разбрасывая песок и каменные осколки. Самые крутые берега были точками, которые он выбирал, чтобы сменить русло реки на заросли кустарника и наоборот, пока он осторожно пробирался рысью по ровной возвышенности.
Миновав первые пять целей и нырнув в укрытие, я почувствовал, что мои ноги дальше меня не понесут. Во рту был привкус крови, а легкие были близки к разрыву. Дважды я получал словесный выговор за то, что не сосчитал, сколько патронов я выпустил, когда собирался двигаться дальше, не меняя магазины. Когда прошло около пятнадцати мишеней, Барни объявил пробежку законченной. Затем мы изменили курс, чтобы подсчитать попадания по целям. Мне потребовался весь обратный путь, чтобы отдышаться, но я всегда был доволен тем, что видел каждую цель и сравнялся с результатами лучших из моих людей. Тем не менее, эти пробежки по джунглям заставили меня решить, что, если меня собьют, я уйду в укрытие и позволю кровавому врагу убегать.
Тропа в джунглях и все другие виды наземной боевой подготовки заставили меня задуматься, что привлекает мужчин в карьере пехотинца. Я знал, что они должны быть сумасшедшими, чтобы наслаждаться грязью, потом, одышкой, ползанием по-леопардиански и нырянием в укрытие на полной скорости с тяжелым снаряжением и оружием, препятствующими мягкому приземлению. Я так и не пришел к какому-либо выводу по этому вопросу, но мне показалось интересным, что солдаты задавались вопросом, какое безумие заставило пилота действовать на виду у врага, когда негде спрятаться.
‘Октябрьская революция’
ПРЕЗИДЕНТ Комитета ОФИЦЕРСКОЙ столовой в Торнхилле, командир эскадрильи Ральф Пэрри, был старшим техническим офицером станции. Было необычно иметь нелетающего ЧВК, но вот он сидел в центре главного стола на вечернем ужине в октябре.
Вредные привычки, заимствованные из ночных обедов королевских ВВС Адена, вырвались на свободу в этом конкретном случае, когда Rich Brand выпустила очень громкий крекер, который наполнил комнату сильно пахнущим дымом. ЧВК поднялся на ноги и призвал к порядку, после чего сработала еще одна хлопушка. Взбешенный этим, Ральф Пэрри поднялся на ноги и в неопределенной манере пригрозил выгнать виновника, если инцидент повторится. После гораздо более сильного взрыва с более густым дымом озадаченный ЧВК снова поднялся на ноги и приказал преступнику покинуть помещение. Поскольку он не знал, кто был виновником, он пришел в еще большее замешательство, когда двенадцать из нас как один поднялись и вышли из столовой.
Когда мы были на улице, смеясь до упаду над тем, как наш вежливый ЧВК справился с плохим поведением, Тол Янеке пригласил всех к себе домой, чтобы продолжить вечер там. Откуда взялось все пиво, остается загадкой, но я помню, как Тол нарядил всех дорогими абажурами своей жены в качестве головного убора поверх столового набора. Последовала очень веселая вечеринка.
Некоторые жены, в том числе жена Тола Джун, поднялись с вечеринки, на которой они были, и зашли за изгородь соседа, чтобы посмотреть, как их шумные мужчины веселятся в доме. Позиция, которую они выбрали, чтобы залечь в тени, не была удачной. Сирил Уайт, выйдя из света во тьму, не увидел девушек по другую сторону живой изгороди, в которой он облегчал свой мочевой пузырь. Слегка забрызганные, девочки отступили, но сумели подавить свое веселье, пока Сирил не испустил очень громкий пук.
Во многих местах было проведено множество вечеринок, большинство из которых будут забыты. Но эта ночь, получившая название ‘Октябрьская революция’, была импровизированным мероприятием, которое четко осталось в моей памяти.
Операция "Соболь"
НЕСМОТРЯ на ВСЕ заверения, данные Департаментом внутренних дел (который мы прозвали "Адскими делами"), было очевидно, что они понятия не имели о том, что на самом деле происходило в отдаленных местах северо-восточной Родезии. Тесный контакт, существовавший еще во времена конных и велосипедных патрулей, когда регулярно посещались все племенные краали, большие и малые, постепенно утратился с появлением автомобилей. То же самое можно было бы сказать и о полиции, если бы не ее люди и агенты "наземного наблюдения", которые продолжали делать Питера Стэнтона и его коллег нашим лучшим источником "информации о людях ’.
Из информации, полученной после атаки SAS на базу Матимбе, стало ясно, что ЗАНЛА добралась до населения Родезии раньше, чем ожидалось. Это привело к усилению военной активности на северо-востоке, включая развертывание RLI и RAR вдоль границы внутри Родезии, при этом SAS работали внутри Мозамбика.
4-я эскадрилья разместила "Троян" и четыре "Провоста" для поддержки RLI и SAS на небольшом удаленном аэродроме под названием Ньямасото, к которым присоединились четыре вертолета 7-й эскадрильи. RLI и RAR пересекали границу, пытаясь перехватить транзитные пункты террористов, в то время как SAS проводила разведку за границей. На аэродроме Ньямасото был создан Совместный оперативный центр JOC Sable для операций SAS и RLI, в то время как RAR действовала из Мтоко.
Взлетно-посадочная полоса Ньямасото .
Взлетно-посадочная полоса Ньямасото была немногим больше, чем просвет в кустарнике, без каких-либо зданий или удобств, кроме палаток и флайшитов. Подполковник Питер Рич, бывший британский SAS и предыдущий командир эскадрильи ‘C’ (родезийская) SAS, в то время был командиром RLI и базировался со своими солдатами в Ньямасото.
Как только прибыла 4-я эскадрилья, я предложил, чтобы я пересек границу, чтобы составить разведывательную картину местности. Первоначальная реакция Питера Рича была отрицательной. Он чувствовал, что я расстрою ЗАНЛУ и усложню задачу армии. Однако этот офицер с быстрым проницательным умом в конце концов уступил моему нытью и согласился “попробовать эту новомодную воздушную разведку”. В течение часа во время моего первого полета я подобрал временную базу в небольшом промежутке между невысокими холмами, довольно близко к главной тропе. Изначально я был обеспокоен , что это может быть сеть тропинок, проложенных дикими свиньями по обе стороны от густо поросшего деревьями и разрушенного скального покрова. Однако прочная связь с основным путем не подходила ни для кого, кроме людей, поэтому я призвал перебросить войска на вертолетах. В голосе Питера Рича звучал явный скептицизм, но он согласился ответить.
Хотя я был совершенно уверен, что это была база без сооружений, у меня не было способа узнать, была ли она занята. Тем не менее, я не хотел, чтобы у какого-нибудь террориста создалось впечатление, что он слишком интересуется этим местом, поэтому продолжил движение по орбите, постепенно удаляясь. Когда четыре вертолета зарегистрировались у меня, я пересек страну, чтобы забрать их, чтобы убедиться, что мы прибыли на базу в одно и то же время. Как только мы прибыли туда, вертолеты высадили всех своих солдат в высокой траве к югу от базы. Я наблюдал, как войска выстраиваются в эшелон, а затем движутся прямо к разрыву в линии холмов.
Я испытал огромное облегчение, когда был установлен контакт с террористами, которые залегли на дно на территории базы. Из Ньямасото позвонил Питер Рич: “Чертовски чудесно, я должен тебе пиво”. Если бы он отнесся к моей информации более серьезно, совет распределить дислокацию войск по обе стороны от бреши помешал бы бегству большинства террористов, прорвавшихся на север. Окончательные результаты были справедливыми: семеро убитых, двое сбежавших раненых и трое взятых в плен из группы из двадцати четырех занла. Это была одна из нескольких групп, прибывших из Замбии через Тете с припасами, которые сейчас спрятаны в Родезии. Мы поймали этих террористов на их обратном пути в Замбию в месте, которое было не более чем обычным местом отдыха на воде по пути в Родезию и обратно. Брошенное террористами личное снаряжение было заминировано фосфорными гранатами-ловушками, что привело к гибели еще одного террориста через две недели после этой акции.
Вернувшись в Ньямасото, Питер Рич извинился за то, что не воспринял меня всерьез, потому что не верил, что можно обнаружить террористов с воздуха. Я сказал ему, что нет необходимости в каких-либо извинениях, потому что моя эскадрилья все еще находится на довольно крутом пути обучения.
Я не знаю, были ли это наши трое захваченных или агент СБ в ЗАНЛА, который привел Питера Стэнтона к ‘почтовому ящику’ ЗАНЛА в буше; одинокому дуплистому дереву в Родезии, в котором были размещены инструкции для командиров групп ЗАНЛА. Питер не только смог записать последние инструкции, найденные в "почтовом ящике", они привели его к огромному складу оружия, в который входили мины, на склоне возвышенного холма недалеко от почтового ящика. Здесь Питер раскопал оружие в таком количестве, что был поражен, как столько коммунистического оборудования могло попасть в страну, о чем местные жители не сообщили и не обнаружили полицейским ‘наземным наблюдением’. Очевидно, идеологическая обработка местного населения была уже хорошо развита!
Мой план продолжать собирать воедино всю доступную информацию визуальной разведки вдоль границы был временно прерван призывом оказать помощь SAS. Позывной 21 сообщил, что был зажат внутри Мозамбика вражеским огнем, доносившимся с высокого хребта, возвышающегося над их плоской открытой позицией. Позывной никак не мог продвинуться вперед или отступить с того места, где люди залегли в лучшем из доступных укрытий. Я помчался к Провосту и полетел прямо к указанной ссылке на карте. Этот конкретный Провост отличался от других тем, что у него было четыре пробных заезда.303 пулемета Браунинга, по два в каждом крыле, вместо стандартной пары. Четыре пулемета прошли ограниченные испытания, поэтому этот вызов дал возможность увидеть, как они справятся со своей первой живой мишенью. Так случилось, что это также была моя первая в жизни живая атака на легком самолете с неподвижным крылом.
Описание цели было настолько хорошо структурировано, что я знал, куда вести огонь, оставаясь на некотором расстоянии. Я сказал позывному 21, что начну стрелять с большой дистанции, и попросил его внести поправки в направление выстрела, которые он должен легко определить по пыли и трассирующим снарядам. Как только я начал стрелять, я получил его сигнал “По цели”. Поэтому я зашнуровал соответствующий участок линии хребта, затем отошел, чтобы дождаться развития событий.
Террористы, которые почти наверняка были ФРЕЛИМО и, очевидно, были потрясены шумом 1000 разрывов снарядов вокруг них, прекратили огонь по позывному 21, чтобы бежать из этого района, хотя я их ничего не видел. В ходе зачистки хребта удалось обнаружить огневые позиции террористов, но, кроме израсходованных коммунистических патронов калибра 7,62 мм и множества отверстий от пуль калибра .303 в деревьях, ничего обнаружено не было. SAS продолжили патрулирование по сбору разведданных, а я вернулся в Ньямасото.
Визуальная разведка через границу была затруднена из-за того, что многие беженцы направлялись в небольшие скрытые лагеря, а другие - в Родезию. Поначалу было трудно понять, почему они бежали из ФРЕЛИМО. Затем, следуя отчету SAS, я напал на след очень большого стада крупного рогатого скота, которое, очевидно, было украдено у мозамбикских племен. ФРЕЛИМО отогнал их на север, но я прекратил поиски, проследив стадо более чем за сорок километров от нашей границы.
Я также заметил, что большинство мозамбикских деревень были заброшены и что урожай не был посажен. Все это подтверждало, что ФРЕЛИМО контролировал Тете вплоть до нашей границы в течение значительного времени. Это также означало, что нам придется сражаться как с ФРЕЛИМО, так и с ЗАНЛОЙ, чтобы предотвратить распространение терроризма в Родезии.
Хотя все внимание и усилия были направлены на предотвращение вовлечения гражданских лиц в любой вооруженный конфликт, непредвиденные инциденты были неизбежны. Один из таких случаев привел к возникновению ситуации, которую описал мне один из пилотов вертолета. Хотя я никоим образом не был вовлечен, я думаю, что эту историю стоит повторить в том стиле, в котором она рассказывается.
Николас и старик
RLI ПРЕСЛЕДОВАЛА СМЕШАННУЮ ГРУППУ ФРЕЛИМО и ЗАНЛА в ходе бегства от родезийской границы вглубь Мозамбика. Большинство мозамбикских гражданских лиц рассеялись и бежали от боевых действий в общем направлении Родезии. Затем в течение этого дня один из четырех солдат RLI с позывным наткнулся на очень старого, частично слепого мужчину, одиноко стоявшего под большим деревом. Он был в состоянии страха и замешательства. Солдаты сделали все, что могли, чтобы успокоить старика выпивкой и едой, но потребовалось время, чтобы понять, что причиной его горя была потеря его личного осла. Выяснилось, что осла звали Николас и что он не был обычным ослом; он был серо-голубого цвета. Старик полагался на Николаса, который носил его повсюду, и его научили отзываться на свое имя. Николаса также научили облегчать старику посадку.
Солдаты вызвали вертолетную помощь, но им сказали, что все вертолеты слишком заняты — один прилетит, когда будет возможность. Часы шли, и, хотя белые солдаты со своим новообретенным подопечным пытались быть терпеливыми, они много раз звонили, чтобы убедиться, что Военно-воздушные силы не забыли о своем обещании. Когда в конце концов удалось обойтись без вертолета, пилот был удивлен, когда его попросили поискать серо-голубого осла.
Вертолеты чрезвычайно дороги в эксплуатации, а в операциях, связанных с перемещением войск, запас топлива ограничен. Тем не менее, история солдат RLI тронула сердце пилота, поэтому он начал поиски. Ему удалось найти несколько ослов, которых он согнал вместе, прежде чем погнать их к дальнему дереву, под которым старик ждал со своими друзьями-RLI. Когда "ишаки" были достаточно близко, пилот оторвался от самолета и направился в Родезию для дозаправки.
Солдаты RLI порозовели от щекотки, когда один ослик откликнулся на слабый зов старика: “Николас, Николас”. Конечно же, ослик, который пришел к ним, был серо-голубым, не похожим на других обычных серо-коричневых рабочих. Он потрусил прямо к старику, из глаз которого текли счастливые слезы. Но это был не конец истории для ВВС. Войска RLI не собирались оставлять старика и Николаса позади, потому что все его родственники исчезли; поэтому они призвали поднять на вертолете самих себя, старика и Николаса.
Когда пилот вертолета сказал, что он может забрать старика, но что нет никакой возможности посадить Николаса в вертолет, у солдат RLI уже был ответ на эту проблему. Они разорвали свою паутину и смастерили ремни безопасности, чтобы доставить Николаса обратно в Родезию с помощью грузовой стропы, которая была установлена на каждом вертолете.
К этому времени пилоты вертолетов, которые почти завершили переброску войск RLI обратно в Родезию, были немного сыты по горло упорством солдат. Находясь ближе всего к границе, они были назначены на последний подъем, но их настойчивость и гибкий подход 7-й эскадрильи вскоре подняли позывной и старика в воздух с одним ревущим ослом, подвешенным под вертолетом.
Полет пришлось совершать на малой скорости, чтобы не закрутить осла или не утопить его в воздушном потоке. На базе RLI в буше Николас мягко коснулся земли, пилот нажал кнопку сброса груза, и Николас терпеливо ждал, пока с него снимут ремни безопасности. Через пять минут он щипал свежую зеленую траву. У старика была своя палатка с самой удобной кроватью, которую он когда-либо знал. Ему дали горячий душ и свежую одежду взамен лохмотьев.
Солдаты, которые нашли старика и Николаса, ухаживали за ними день и ночь. Когда эти солдаты отправлялись на патрулирование, они передавали своих подопечных на попечение других солдат. В течение двух недель Николас и старик чувствовали себя комфортно и оба набирали вес. Затем, как гром среди ясного неба, в лагере раздался резкий треск винтовочного выстрела. Небольшой контингент солдат и экипажей вертолетов на базе поспешили на разведку и были в ужасе, обнаружив Николаса, лежащего мертвым с пулей в голове. Автомобиль мчался на запад, и сотруднику INTAF, который приехал, чтобы застрелить Николаса за то, что его "незаконно ввезли в страну без ветеринарного осмотра и обязательного карантина", повезло, что он остался жив. Если бы солдаты RLI, бросившиеся в погоню на громыхающем армейском грузовике, догнали этого парня, не может быть сомнений, что они убили бы его, настолько велик был их гнев.
Пилот вертолета, который рассказал мне эту печальную историю, был тем, кто перехватил человека из INTAF, возможно, окружного офицера, действовавшего по указанию окружного комиссара, и доставил его в безопасное место. Это он сделал, чтобы защитить солдат RLI от совершения убийства, и уж точно не из жалости к отвратительному человеку из INTAF. Попытка утешить старика и найти замену серо-голубому ослу провалилась, когда всего несколько дней спустя он умер с разбитым сердцем. Репутация отдела внутренних расследований, и без того плохая среди оперативных солдат и летчиков, ухудшилась.
Для меня эта история высветила самое лучшее и самое худшее в человеческом духе, но она также поднимает другой вопрос, о котором вы, читатель, можете судить сами. Я записал то, что вы только что прочитали, примерно в 1985 году. Теперь, в 2001 году, после публикации книги Берил Солт "Гордость орлов", я прочитал отчет Яна Харви о воздушной переброске сотен гражданских лиц из Макомбе в Мозамбике на возвышенность рядом с миссией Мусенгези в Родезии. Этот переезд людей был осуществлен по просьбе португальцев, чтобы спасти их от поднимающихся вод плотины Кабора-Басса. Это часть того, что Йен рассказал Берил Солт:
По мере того, как шел заключительный день, время поджимало, и я мог запихивать все больше и больше людей в свой Alouette III, поскольку топливо сгорало. Мой последний груз, с запасом топлива до 110 фунтов, состоял в общей сложности из двадцати девяти пассажиров (несомненно, мировой рекорд), а мой техник Финн Каннингем сидел снаружи на подножке, положив ноги на левое колесо.
В этот груз входил старик с примитивным видом скейтборда. RAR CSM подошел ко мне, сказав, что старик был калекой, который обучил осла по имени Реджи таскать его по деревне и полям. Это было его самое ценное имущество. В сумерках я согласился сделать еще один подъем. Мы отправились с грузовой сеткой и, конечно же, там, на поле, в одиночестве стоял Реджи с поводком римпи на шее. Мы без всякой суеты погрузили его в сетку и, пока ослик болтался под вертолетом, доставили его владельцу, который был вне себя оттого, что джойат воссоединился со своим товарищем.
Окружной комиссар, который, вероятно, выполнял приказ, уточнил, что домашний скот запрещен. Он без промедления застрелил Реджи. RAR были настолько разгневаны, что их пришлось удерживать от того, чтобы сравнять счет.
Я предпочитаю первую историю, и мне больше нравится имя Николас, чем Реджи, но мне остается гадать, верен ли рассказ Иэна Харви или там были два старика со специальными осликами. Кажется маловероятным!
Железнодорожное сообщение Бейт-Бридж
СЕРЬЕЗНЫЕ СОБЫТИЯ НА северо-востоке подтвердили наши худшие опасения, что португальцам не удастся сдержать ФРЕЛИМО. Это также поставило под вопрос, как долго наши автомобильные, железные дороги и нефтепроводы, соединяющие нас с портом Бейра, будут оставаться в безопасности. Аналогичные опасения возникали по поводу будущей безопасности других железнодорожных линий Родезии, ведущих к побережью. Они направлялись в Лоренцо Маркес, столицу Мозамбика, и в Южную Африку через Ботсвану. Ботсвана не проявляла никаких признаков открытой враждебности к Родезии, но было ясно, что африканские правительства могут заставить чернокожее правительство Серетсе Хамы отвернуться от нас.
Иэн Смит знал, что только прямое железнодорожное сообщение с Южной Африкой через мост Бейт позволит преодолеть будущие политические кризисы; с этой целью было активизировано планирование новой линии от Рутенги до Лимпопо, которая войдет в южноафриканскую железнодорожную систему в Мессине. Эта 147-километровая линия была в конечном итоге построена всего за три месяца вместо двенадцати месяцев, как первоначально планировалось.
Начало операции "Ураган"
К ДЕКАБРЮ 1972 года группа ЗАНЛА РЕКСА НХОНГО находилась в районе миссии Святого Альберта более семи месяцев, политизируя местных жителей, забирая новобранцев для обучения и пополняя запасы военного снаряжения. Его группа базировалась именно там, где 4-я эскадрилья сообщила о своем присутствии в конце июля. Рекс Нонго (его псевдоним чимуренга) и его люди жили в относительной роскоши, иногда в пещерах, наслаждаясь бесплатной едой, пивом и женщинами, которые предоставлялись ‘мальчикам в буше’ добровольными местными жителями.
К этому времени Рекс был готов к наступательным операциям, которые он планировал начать между Рождеством и Новым годом, когда, как он предполагал, многие военнослужащие будут в отпусках. Группы ЗАНЛА к востоку от него должны были начать наступление в то же время. Но новости из восточных группировок были плохими, поэтому Рекс решил нанести немедленный удар с целью отвлечь родезийские силы от находящихся в напряжении товарищей.
В ночь на 21 декабря он атаковал усадьбу на ферме Альтена, которая находилась к западу от района его базы. Хотя это нападение произошло раньше, чем планировалось, оно соответствовало основным планам Рекса. В качестве основных целей был составлен список фермеров, которые были непопулярны среди своих работников. Были также определены популярные фермеры, чтобы их можно было оставить в покое, по крайней мере, на данный момент.
Его план состоял в том, чтобы напасть на ферму Марка де Борхгрейва в Альтене, а затем отойти, чтобы посмотреть, как отреагируют силы безопасности. Само нападение не было специально спланировано. Во время подхода к усадьбе была перерезана телефонная линия и на проезжей части была заложена наземная мина. Была произведена тщательная разведка дома, прежде чем Нонго и его люди отступили и разрядили по два магазина от своих автоматов АК-47 через окна и двери. Затем группа убежала в ночь, после чего Рекс оказался разделенным и одиноким.
В доме де Борхгрейвов дети рыдали от страха, и Марк был озадачен изоляцией своей семьи, где не было телефона или каких-либо других средств предупредить полицию и соседей. Его единственная семилетняя девочка была ранена, но, к счастью, не слишком серьезно. Опасаясь, что может произойти еще одно нападение или что на его автомобиль была устроена засада, Марк некоторое время ждал со своей семьей, прежде чем отправиться пешком через всю страну за помощью. Возможность подрыва на мине на проезжей части не приходила ему в голову.
Рекс Нонго, увидев с первыми лучами солнца, что вокруг него разворачиваются военные действия, предварительно спрятав свой верхний комплект одежды, оружие и другие принадлежности, реквизировал велосипед у юноши. Он был остановлен полицией и допрошен. Он утверждал, что не видел никаких вооруженных людей и не слышал никакой стрельбы. Предъявив свою ситупа (документ, удостоверяющий личность), в котором указывалось его имя Соломон Мутусва, ему разрешили продолжить свой путь.
Многим, многим террористам удалось избежать поимки таким образом. С первых дней операции "Харрикейн", которая началась на следующее утро после нападения на ферму Альтена, террористы носили более одного комплекта одежды по двум основным причинам. Во-первых, вооруженному партизану лучше обойтись без характерных рюкзаков для ношения сменной одежды, и, во-вторых, стиль одежды можно сменить, заменив внутреннюю одежду верхней или просто сняв и спрятав верхнюю одежду. Псевдонимы были заменены на настоящие имена и были представлены подлинные ситуации.
Семья де Борхгрейв переехала к друзьям, пока ферма Альтена подвергалась тщательной проверке. Им не повезло настолько, что они все еще находились на ферме Уистлфилд, когда другая группа Рекса Нонго атаковала ее двумя ночами позже. Рекс сказал мне восемь лет спустя, что это нападение также было предпринято для изучения реакции сил безопасности.
В этом случае Марк де Борхгрейв и еще одна из его дочерей были ранены, но опять же не слишком серьезно. К сожалению, однако, капрал Н. Мур из RLI погиб, когда армейский автомобиль, на котором он ехал на ферму Уистлфилд, подорвался на мине на подъездной дороге к ферме. Это произошло, несмотря на то, что во время последующих действий на ферме Альтена была обнаружена и изъята мина, установленная Рексом Нхонго.
В это время SAS были отозваны из операций за границей в Мозамбике для оказания помощи "ДЖОК Харрикейн", которая базировалась на аэродроме Сентенари. Планы рекса Нонго по привлечению сил с востока сработали, как он и надеялся.
Следопытам SAS, сопровождавшим RLI на вызове в Уистлфилд, повезло, потому что они слезли с грузовика, чтобы начать поиск следов, как раз перед тем, как автомобиль подорвался на мине. Те же самые следопыты, теперь разгневанные инцидентом с минами, напали на след террористической группы и начали преследовать их. Они отслеживали весь день, пока не наступила темнота. Неизвестные им, они спали очень близко к тому месту, где террористы остановились на отдых. Они узнали об этом, только когда наткнулись на костер ЗАНЛЫ вскоре после того, как слежка возобновилась на рассвете.
Майор Брайан Робинсон, который недавно принял командование SAS, был на праздновании Столетия. Он решил использовать другой позывной SAS на вертолете в качестве силы отсечения перед группой слежения. Позиция, которую он выбрал, была безошибочной и привела к гибели трех террористов и пленению еще двоих в ходе первого боевого столкновения операции "Харрикейн". RLI были особенно довольны этим успехом против группы, которая заложила мину, в результате которой погиб один из их людей и были ранены другие.
Борьба с наземными минами
ЕЩЕ ДО НАЧАЛА операции "Ураган" наземные мины стали серьезной угрозой, вызывая опустошение транспортных средств и приводя к серьезным травмам и гибели людей. 27 апреля 1971 года младший капрал Муркрофт и рядовой Мейер были убиты в результате одного инцидента с минированием. За два месяца до операции "Харрикейн" сержант Хилл погиб при подрыве на другой мине.
Усилия по противодействию угрозе были удвоены, и было найдено много удовлетворительных, хотя и грубых решений. Первые усилия были направлены на то, чтобы правильно засыпать полы мешками с песком и наполнить шины отмеренным количеством воды. В течение восемнадцати месяцев начали появляться машины отвратительного вида, и, что касается военной техники, наземные мины перестали быть опасным оружием прежних времен. Родезия и Южная Африка работали вместе, чтобы стать мировыми лидерами в противоминной войне. Это было достигнуто благодаря специально разработанным противоминным модулям, устанавливаемым на стандартные шасси грузовиков и Land Rover.
Число погибших и раненых среди военного и военизированного персонала было почти полностью ликвидировано, и большинство транспортных средств, подорвавшихся на минах, удалось вернуть в строй при относительно низких затратах. Когда смерть или увечья действительно происходили, это обычно происходило из-за несоблюдения пассажирами правил рассадки и закрепления. Несчастным мирным жителям повезло меньше; сотни людей были убиты или серьезно искалечены, когда незащищенные автобусы и автомобили подорвались на минах, которые были установлены без ущерба для гражданского движения.
Всегда существовало беспокойство, что аэродромы будут заминированы, потому что не было способа защитить самолет от катастрофы в случае подрыва на мине. Почему террористы не воспользовались этим, сказать невозможно, но я помню только две мины, установленные для самолетов. Одна была установлена на стоянке самолетов на удаленном аэродроме, но была обнаружена и поднята. Другой случай произошел 19 февраля 1979 года, когда Бирн Гарденер, пилот отдела внутренних расследований, погиб, когда его самолет подорвался на фугасе на аэродроме Мрева.
Поскольку мины, установленные хорошо обученными людьми, невозможно обнаружить визуально, было разработано множество электронных устройств, заменяющих медленный и трудоемкий метод прощупывания грунта. Одна электронная система была установлена на транспортном средстве, известном как ‘Пуки’ (прозвище ночной обезьяны). Его назначение состояло в том, чтобы действовать в качестве ведущего транспортного средства для обнаружения мин перед транспортными средствами, движущимися в колоннах.
Pookie был легким автомобилем на шасси Volkswagen Beetle, оснащенным четырьмя очень широкими шинами низкого давления. Он был оснащен одноместным противоминным модулем для водителя, который отслеживал сигналы, поступающие к нему от широкого блока обнаружения мин, установленного крест-накрест на основании модуля. Этот аппарат, который выглядел так, как будто прибыл из космоса, мог пролететь над миной, не взорвав ее. Но из-за низкой скорости срабатывания детектора и необходимости быстрой остановки, чтобы не допустить приближения следующих транспортных средств к обнаруженной мине, "Пуки" могли двигаться со скоростью около 40 км/ч (25 миль в час). Эти транспортные средства участвовали в войне в буше в Родезии в небольшом количестве и служили только для охраны конвоев на маршрутах с наибольшим риском. В результате большинство конвоев продолжало движение в прежнем режиме.
Один такой конвой двигался по типичной грунтовой дороге TTL с автоматчиками, стоящими в кабинах своих автомобилей и наводящими пулеметы, установленные на кольце, прикрепленном к отверстию в крыше кабины. С их возвышенности у них была хорошая точка обзора, с которой они могли искать угрозы на проезжей части и в окружающем кустарнике. Они проехали мимо пары маленьких детей, которые, когда головной автомобиль проезжал мимо, заткнули пальцами уши и исказили лица в очевидном ожидании большого взрыва. Ведущий стрелок хлопнул рукой по крыше кабины, подавая сигнал водителю резко затормозить. Потребовалась всего минута, чтобы обнаружить мину, лежащую всего в двух метрах от переднего правого колеса. Дети исчезли, вероятно, разочарованные, но они подали лучшее предупреждение о мине, на которое мог надеяться любой солдат.
Столетние дни
КОГДА БЫЛ СОЗДАН JOC HURRICANE, я отправил Роба Таскера с тремя пилотами, четырьмя техниками, двумя проректорами и двумя троянцами присоединиться к четырем вертолетам на аэродроме Сентенари. Этот аэродром, первоначально с травяной взлетно-посадочной полосой, стал аэродромом FAF 3 под командованием командира эскадрильи Питера Кука, который проделал такую прекрасную работу, что оставался там много месяцев.
Когда операции на северо-востоке распространились на восток от Сентенари, JOC Hurricane, старший контролирующий орган, переехал в Биндуру, а региональные подразделения JOC приняли название места, в котором они базировались. Это привело к появлению Sub-JOCs Centenary, Маунт Дарвин и Мтоко. Соответствующими базами ВВС были FAFs 3, 4 и 5 соответственно.
Вернувшись в Торнхилл, я потерял Гордона Райта при назначении в "Охотники". Роб Таскер стал командиром звена ‘А’, а Брюс Коллокотт командиром звена ‘Б’. Поскольку мы с Робом были единственными инструкторами в 4-й эскадрилье, а Роб провел мало времени на операциях, я решил, что мне следует остаться на базе, чтобы завершить преобразование Грега Тодда и заняться общими делами эскадрильи. В частности, мне нужно было ознакомить Брюса Коллокотта с его новыми управленческими обязанностями.
Питер Кук (в центре) с президентом Клиффордом Дюпоном и маршалом авиации Миком Маклареном. Заряжают ленту с патронами калибра .303 к пушке правого борта проректора сержанты "Фламо" Флемминг и Крис Найнем .
На этой фотографии изображен самолет FAF 5 в Мтоко .
Командиры звена Брюс Коллокотт, Роб Таскер и Гордон Райт .
Некоторое время деятельность на северо-востоке ограничивалась последующими операциями в связи с увеличением числа нападений на фермы, наблюдениями и сообщениями, но физические контакты с неуловимыми террористами были ограничены. Заручившись поддержкой местных жителей, группировки ЗАНЛА действовали намного эффективнее, чем в предыдущие разы, и за очень небольшие усилия они смогли связать сотни сотрудников сил безопасности. Вертолеты 7-й эскадрильи были все время заняты, в то время как 4-я эскадрилья обеспечивала некоторое прикрытие сверху, нанесла несколько авиаударов и провела эвакуацию раненых в госпитали тыловой базы.
На фермы были направлены группы территориальной армии и полиции по охране, в то время как частные компании нанесли финансовый ущерб, создав сеть радиосвязи между фермами и полицией (Agri-Alert) и установив защитные барьеры со прожекторами вокруг ферм. Жилища сельскохозяйственных рабочих не были защищены таким же образом, потому что было осознано, что это навлекло бы возмездие террористов на семьи рабочих, проживающих в TTLS.
Из-за спроса на следопытов и силы сопровождения, SAS продолжали использоваться в качестве пехоты, что было ужасной тратой их потенциала. Брайан Робинсон настаивал на том, чтобы его эскадрилья вернулась к роли, для которой она была предназначена и обучена. Это должно было действовать в глубине Мозамбика, чтобы воспрепятствовать свободе передвижения ЗАНЛА через провинцию Тете. Ему не пришлось долго ждать, хотя возвращение SAS в Tete произошло неожиданным образом.
8 января 1973 года трое белых геодезистов и два чернокожих помощника попали в засаду в своем автомобиле недалеко от перевала Мавурадона по дороге в Мукумбуру. Роберт Блэнд и Деннис Сандерсон были убиты. Они были первыми белыми, погибшими от рук террористов с тех пор, как Вильджоены были убиты на ферме в Неваде в мае 1966 года. Джеральд Хоксворт и два чернокожих помощника были похищены и отправлены маршем в Мозамбик.
Под давлением правительства Родезии португальцы дали разрешение SAS вернуться в Тете, якобы для того, чтобы освободить Хоксворта и двух его чернокожих товарищей. Первоначально их операции были ограничены районами к югу от реки Замбези, но, добившись успеха, SAS должны были продолжать действовать в Мозамбике в течение многих последующих месяцев. Им не удалось найти похищенных, которые уже пересекли Замбези, потому что SAS запоздало получили разрешение на поиски.
Прямой въезд ZANLA из Замбии в Родезию прекратился задолго до начала урагана, поэтому для всех стало шоком, когда Иэн Смит 9 января закрыл границу с Замбией. Он обвинил Замбию в том, что она разрешила ЗАНЛА и ЗИПРЕ свободно пересекать Замбези, нападать на белых фермеров и похищать мирных жителей. Южная Африка и Мозамбик не получали предупреждения об этих односторонних действиях, которые угрожали их прибыльной торговле с Замбией. Несмотря на идеологические различия, существовавшие между Южной Африкой и Замбией, премьер-министр Форстер и президент Каунда выступали за диалог по вопросам свободной торговли на юге Африки, и между их двумя странами сложилась напряженная ситуация. Южная Африка была возмущена ситуацией, которая, если позволить ей продолжаться, означала бы потерю более 300 миллионов рандов в годовом экспорте.
Ян Смит несколько дней находился под давлением из Южной Африки, когда получил заверения от замбийского посланника в том, что ни одному террористу не будет позволено пересечь замбийско-родезийскую границу. Это дало ему повод, необходимый для исправления очевидной политической ошибки, и граница была объявлена открытой 3 февраля. Каунда, однако, отказался вновь открыть ее. Экономические последствия этого эмоционального решения для Южной Африки, Мозамбика и Родезии были огромными; для Замбии они были катастрофическими. Выбрасывая свои игрушки из кроватки, Каунда лишил свою страну доступа к четырем крупным морским портам в Южной Африке и Мозамбике. Поэтому он был ограничен Дар-эс-Саламом и Луандой, причем последнее предполагало огромное расстояние через ненадежный Заир и раздираемую войной Анголу. Ни один из этих путей не был эффективным, а последствия добровольной уязвимости Замбии привнесли новые факторы в родезийское антитеррористическое мышление.
Через неделю после того, как Каунда решил сохранить границу закрытой, мне было поручено провести исследование реки Замбези от Каньембы до Карибы, сосредоточившись главным образом на берегу Замбии. Это трехдневное разведывательное задание было долгожданным перерывом в инструктаже, но, кроме обновления карт, ничего подозрительного обнаружено не было. К этому времени большинство позывных вдоль реки принадлежали подразделениям южноафриканской полиции, которые демонстрировали те же привычки, которые я наблюдал пять лет назад, когда я еще летал на вертолетах. Они плавали голышом в реке Замбези и продолжали игнорировать крокодилов вокруг них.
Смерть Смарта и Смитдорфа
ЗАВЕРШИВ разведку ГРАНИЦЫ, я доложил в штаб ВВС. Когда я был там 21 февраля, поступило сообщение о том, что лейтенант авиации Джон Смарт и его техник Тинкер Смитдорф опоздали на рейс из Рашинги в место к северо-западу. Почему командиру крыла Сэнди Мутчу потребовалось руководить поисками пропавшего вертолета, я не могу сказать, но мне было поручено доставить его в Рашингу и остаться там, чтобы помогать ему.
Я едва знал Джона Смарта, который недавно присоединился к нам из королевских ВВС. С другой стороны, Тинкер был мне хорошо известен. Брат Марка Смитдорффа, Тинкер был тихим по натуре и очень популярен среди всех, кто его знал. Он также был отличным техником и хорошим игроком в регби.
Тинкер Смитдорф .
Пока Сэнди собиралась в самолетах и давала им задание на то, что, как ожидалось, будет легким поиском, я выяснял, что происходило в этом районе. От специального отдела и полиции я узнал, что за два дня до этого поступили сообщения о том, что группа террористов продвигается на север вдоль реки Руя. Я спросил, знает ли Джон Смарт об этой группе, на что получил утвердительный ответ; поэтому я пошел к Сэнди Мутчу и предложил ему включить реку Руя в свой план поисков. Он не хотел иметь к этому никакого отношения, потому что Руя не вписывалась в его теперь завершенный план поиска.
Я объяснил Сэнди, что был уверен в том, что Джон поступил так, как поступил бы я в его ситуации. Я бы отклонился от прямого пути и побежал вверх по Руйе на низком уровне в надежде поймать террористическую группу на открытом месте. У Джона не было необходимости срочно добираться до места назначения, так что отклонение примерно на сорок километров его бы не обеспокоило. Сэнди по-прежнему не обращал на это внимания, и прошло целых два дня интенсивных, но бесплодных поисков.
Обломки вертолета Джона были обнаружены случайно. Хью Чиснолл из полицейского резервного авиакрыла выполнял обычный полет вдоль границы, когда заметил сильные солнечные блики, отражающиеся от предметов в густом кустарнике в русле реки Руя. Он знал, что ведутся поиски пропавшего вертолета с воздуха, и предположил, что вспышки, которые он видел, могли исходить от обломков этой машины. Его отчет был изучен одним из поисковых вертолетов, пилот которого немедленно подтвердил, что отражения были от разбросанных обломков вертолета Джона.
Для обеспечения безопасности в район были переброшены войска, прежде чем прибыла группа ВВС для проведения детального расследования. Выяснилось, что вертолет врезался в высокое сухое дерево, которое Джон, очевидно, не видел (известная опасность при низком полете). Было неясно, вывел ли из строя Джона или вертолет из строя удар, но было пройдено около 100 метров, прежде чем вертолет достиг высокого буша и развалился на длинной траектории падения. Джон и Тинкер были убиты мгновенно, и не было никаких доказательств, указывающих на какое-либо участие врага.
Наступательные репортажи
ХОТЯ я БЫВАЛ в "Сентенари" и обратно, чтобы сменить экипажи и получать обновленную информацию о том, что происходит в районе урагана, я не был направлен в "Сентенарий" до марта. Вернувшись на базу, Роб Таскер был занят конверсией троянских программ и оперативной ориентацией для нового поколения молодых людей, только что вышедших из PTC. Это были Питер Симмондс, Крис Дикинсон, Кен Ньюман, Коки Бенеке, Марк Эйтчисон и Вилли Уилсон.
В этот период в 4-ю эскадрилью поступало ограниченное количество звонков, поэтому я решил вернуться в Tete, чтобы посмотреть, что происходит в том же районе, который 4-я эскадрилья использовала для подготовки к разведке восемью месяцами ранее. Майк Литсон полетел со мной, и мы оба были поражены переменами.
Команды SAS действовали в этом же регионе с января и добились небольших успехов против ZANLA. Однако территория была просто слишком велика для ограниченного числа пеших позывных SAS, чтобы полностью разведать, контролировать и устроить засаду на расширяющейся сети маршрутов в Родезию.
Хотя за три дня я мог предоставить основные разведданные, на сбор которых SAS потребовалось бы больше месяца напряженной работы, Брайан Робинсон был категорически против моего дальнейшего присутствия в любом районе, в котором действовали его люди. Поскольку я высоко ценил SAS, я уважал пожелания Брайана, но должен сказать, что я никогда не соглашался с его мышлением.
Мы знали, что ЗАНЛА вторгается в населенные районы. Когда возник вопрос о том, как далеко простирается их влияние, я предложил простой способ выяснить это. Я собрал большинство экипажей моей эскадрильи и самолеты из Торнхилла и других мест, чтобы встретиться в Нью-Саруме. После моего инструктажа мы пролетели десятью самолетами на низкой высоте по параллельным линиям, расположенным на расстоянии пяти миль друг от друга, направляясь строго на север от стартовой линии, которая проходила на восток от Солсбери. Мы летели прямо на север к другой линии, идущей прямо на восток от Сентенари до того места, где река Мазо выходит из Родезии. Вдоль этой линии все самолеты направлялись на восток на протяжении пятидесяти миль и повторяли параллельную схему, направляясь на юг.
У каждого самолета был экипаж из двух человек, задачей которого было изучить реакцию местного населения на присутствие их самолета. Я годами наблюдал, что все чернокожие люди, мужчины, женщины и дети, живущие нормальной жизнью, инстинктивно машут низко летящим самолетам, даже когда их застают совершенно голыми. Однако всякий раз, когда возникала какая-либо политическая напряженность, например, во время запрета ZAPU в 1960-х годах, никто не поднимал глаз на самолет, не говоря уже о том, чтобы помахать ему рукой.
Экипажам было предложено наметить момент, в который реакция людей на самолет изменилась с открытого дружелюбия на безразличие. Таким образом, мы выяснили, что террористы были активны в ТПП северного Чивеше к югу от Сентенари, на всей территории ТПП Кандея, лежащей к северу от реки Руя, в северной половине ТПП Чиманда и во всем ТПП Масосо. ТТЛ Нгарве и Мкота на востоке, казалось, были свободны от влияния ЗАНЛА.
Как мы и ожидали, Отдел внутренних расследований не обратил внимания на нашу информацию, но люди из особого отдела, такие как Питер Стэнтон и Уинстон Харт, отнеслись к ней серьезно. Эти двое мужчин уже узнали, что пилоты могут уловить в воздухе, используя данные Богом глазные яблоки Mk1.
Светловолосый Уинстон Харт с мягким голосом, как и Питер Стэнтон, был первоклассным офицером разведки. Оба эти человека стали ключевыми фигурами в будущем планировании SAS и ВВС. Уже в 1970 году они были хорошо известны, но их редко видели, потому что они всегда были в движении и всегда спешили. Уинстону особенно повезло, что он был благословлен жизнью пресловутого кота, но не повезло в другом смысле - он был замешан в двух взрывах наземных мин в течение нескольких дней в начале урагана. Во время этих инцидентов ему повезло отделаться временной глухотой и сильными ушибами, потому что тогда не существовало надлежащих противоминных транспортных средств.
Потери, не связанные с наступлением
ПЕЧАЛЬНЫЙ ФАКТ ЖИЗНИ заключается в том, что в результате несчастных случаев гибнут люди или серьезно страдают от них. При обычном ходе вещей они редко привлекают общественное внимание, потому что несчастные случаи просто рассматриваются как риск для жизни. Это меняется в тот момент, когда в них участвуют люди в форме. В Родезии продолжались обычные несчастные случаи, но новые ситуации привносили новые опасности. Наибольшие из них были связаны с такими средствами убийства, как винтовки и взрывчатые вещества, а также с увеличением передвижения людей на автомобилях.
Насколько я помню, мы потеряли больше людей в форме из-за случайных огнестрельных ранений, чем в результате наступательных действий. Эти инциденты были зарегистрированы как ‘случайные выбросы’, сокращенно ‘AD’ в ежедневных Sitreps (отчетах о ситуации), отправляемых в OCC из JOCS. Сообщения о смертях и ранениях, вызванные объявлениями, стали настолько обычным явлением в Sitreps, что те, кто их читал, обычно не осознавали их ужаса. Но одно было ясно: объявления вряд ли когда-либо появлялись среди хорошо обученных и дисциплинированных подразделений. Дорожно-транспортные происшествия также предъявляли слишком высокие требования к нашим людям в форме, и в одном из таких инцидентов был замешан мой двоюродный брат Брайан Эйд.
Брайан был сыном моего дяди Эрика Смита, который погиб в Италии, когда его "Спитфайр" задел высоковольтные кабели. Жена Эрика, Эйлин, несколько лет спустя повторно вышла замуж и сменила фамилию сына Эрика Брайана и дочери Джун на фамилию своего мужа Клиффа Эйда. Тем не менее, Брайан и Джун Эйд все еще были моими двоюродными братьями и были особенными для меня.
Брайан руководил несколькими солдатами TF (территориальных сил), которых перевозили в Мукумбуру на границе с Мозамбиком в одном из конвоев грузовиков Bedford. Дорога в Мукумбуру спускалась с высокогорья на дно долины Замбези через крутой, извилистый перевал вниз по горному хребту Мавурадона. Во время спуска у транспортного средства, на котором ехал Брайан, полностью отказали тормоза. Брайан сразу понял, что крутой уклон и острые углы означают катастрофу, поэтому он приказал всем спрыгнуть с движущегося транспортного средства. В то время как большинство так и сделали , несколько человек замерли. Брайан грубо перекинул кого-то через борт грузовика и был так увлечен, когда машина свернула на остром повороте. Брайан был сбит с толку и полетел по воздуху в почти вертикальном падении на камни. К сожалению, он приземлился на клиновидный камень, который сломал ему спину, приковав его на всю жизнь к инвалидному креслу.
Не довольствуясь тем, что он просто еще один парализованный номер, Брайан тренировал хоккей и научился водить машину с ручным управлением акселератором и тормозом. Он часто отправлялся в буш, чтобы сфотографировать дикую природу. Используя свои фотографии, Брайан зарабатывал на жизнь как художник дикой природы. Однажды он сошел с дороги и фотографировал баобаб, когда оказался в окружении вооруженных террористов. Не желая, чтобы CTS знали, что он не способен нормально передвигаться, Брайан спокойно парировал угрозы, начав лекцию о тонкостях гигантского баобаба. Я не знаю, почему им понравилось выступление Брайана, но они пошли дальше и оставили его в покое.
Инцидент с Питером Симмондсом
ХОТЯ БЫЛО МНОГО случаев, когда вражеский огонь был направлен на самолеты, серьезных повреждений или ранений не было. 4 июля 1973 года ситуация изменилась для лейтенанта авиации Питера Симмондса. Он пилотировал Provost во время вылазки, оказывая поддержку боевой группе RAR-трекеров в Мозамбике. Вместе с ним в поездке был его техник Майк Гай.
Армейский лейтенант Майк Уилсон последовал за группой террористов через границу в Мозамбик, но глубина его проникновения была такова, что он вышел за пределы зоны действия своих карт. Хотя было необходимо знать местоположение Майка, его майор на базе в Мукумбуре неохотно использовал воздух, поскольку это побудило бы террористов к последующей операции. Однако через четыре дня Питера Симмондса попросили найти позывной RAR и передать ему запас карт и батареек для радиостанции. Ни Майк Уилсон, ни Пит Симмондс не должны были знать, что позывной находился в радиусе 100 метров от террористов, когда Питер снижался для медленного низкого пролета над наземными силами. Когда они с Майком Гаем выбрасывали магазины, раздались два громких хлопка, которые, как подумал Пит, исходили от его двигателя. Он немедленно включил полную мощность и почувствовал облегчение от того, что двигатель отреагировал нормально.
Только когда Пит набрал высоту и закрыл купол, Майк Гай указал на ноги Питера. Учитывая, что пуля раздробила его левую бедренную кость и проделала дыру в правой ноге, удивительно, что Питер не почувствовал удара и вообще не почувствовал боли. Понимая, что у него сильное кровотечение и он может потерять сознание, Пит попросил Майка Гая управлять самолетом, пока он засовывает пальцы в отверстия на левой ноге, чтобы остановить кровоток во время двадцатиминутного перелета в Мукумбуру.
В отличие от большинства самолетов, педали рулей управления Provost имели кожаные ремешки на носках, которые вместе с ручными колесными тормозами были находкой для Питера в этом затруднительном положении. Его левая нога была совершенно бесполезна для него, но его правая нога все еще могла нажимать, чтобы включить правый руль, и тянуть за ремешок на носке, чтобы включить левый руль. Обдумав все перед посадкой, Питер смог безопасно посадить самолет, прежде чем выполнить преднамеренную петлю заземления с полным торможением, когда самолет замедлился до безопасной скорости.
Агония, которую ему предстояло пережить в течение следующих шести месяцев, впервые пришла к нему, когда его извлекли из кабины пилота. Боль, которая приходит с раздробленной бедренной костью и бесполезно болтающейся ногой, двигающейся в неконтролируемых направлениях, невозможно описать, и Пит Симмондс никогда ее не забудет. Была непроглядно-черная ночь без горизонта, но Питер Вулкок доставил Пита Симмонса на Столетие на самолете Alouette. Затем Альф Уайлд отвез его в Нью-Сарум на троянце, и машина скорой помощи госпитального отделения довезла этого ‘невероятно болезненного’ пациента до больницы Эндрю Флеминга.
Летный сержант Бенджи
ТРАВЯНАЯ ПОЛОСА В СЕНТЕНАРИ стала очень изношенной и пыльной из-за интенсивного движения, когда было решено проложить взлетно-посадочную полосу с асфальтовым покрытием, поэтому весь персонал и самолеты переместились на взлетно-посадочную полосу на ферме Эврика, расположенной неподалеку. Палаточный лагерь в Эврике ужасно страдал от пыли, поднимаемой каждым движением вертолета и неподвижных крыльев. Всякий раз, когда ветер дул от трасс к лагерю, он приносил пыль, которая проникала в постельные принадлежности, одежду, радиоприемники и кухню; не то чтобы это омрачало настроение мужчин.
Переизбыток сидений для лагерных унитазов, прозванных ‘громовыми ящиками’, стал ответом на нехватку сидений для паба, который техник построил из подручных материалов. Поднятые до высоты барного стула, они давали возможность использовать пустотелые или сплошные сидения за барной стойкой "The Thunderbox Inn’.
Одна из собак фермы Эврика, неряшливый терьер по кличке Бенджи, с размахом попала в Военно-воздушные силы. Бенджи много раз возвращали его владельцу, но он просто убегал обратно в лагерь. Он всегда был на виду, лежа на чем-нибудь возвышенном, например, на стенах из мешков с песком вокруг лагеря. Когда была закончена асфальтированная взлетно-посадочная полоса аэродрома Столетия и военно-воздушные силы вернулись в комфортабельные помещения, Бенджи последовал за ними. Фермер чувствовал, что нет смысла каждый день возвращать Бенджи на ферму, и был счастлив передать маленького потрепанного пса на попечение ВВС.
Бенджи проработал в ВВС много лет. В октябре 1973 года он был зачислен в армию в звании капрала. Позже он был направлен в 4-ю авиационную авиацию на Маунт-Дарвин. Дослужившись до звания сержанта авиации, Бенджи опозорил себя, помочившись на фуражку коменданта лагеря, и был разжалован обратно в сержанты. Когда Бенджи восстановили в звании за выдающуюся службу и преданность долгу, в середине 1978 года он был направлен в 7-ю ВВС (полигон Баффало), где продолжал службу до конца войны. Когда FAF 7 закрылся после прекращения боевых действий, Бенджи отвезли на машине в Нью-Сарум, но, вероятно, почувствовав перемены во времени, он умер, не доехав до своего нового дома.
Летный сержант Бенджи .
Еще один фестиваль алоэ
В КОНЦЕ июня 1973 года 4-я эскадрилья получила разрешение отозвать большинство самолетов и экипажей из эксплуатации для участия в ежегодном фестивале алоэ в Умтали. Было замечательно впервые за восемнадцать месяцев собрать большую часть нашей эскадрильи вместе и ощутить боевой дух, который царил во всех рядах. Технические специалисты были невероятной группой людей, чьи разносторонние характеры и таланты слишком часто проявлялись в озорных поступках.
Офицеры с женами остановились в мотеле "Мудрая сова", в то время как весь технический персонал забронировал номера в отеле "Фламбоянт". Это не было случаем разделения по званиям, а было следствием недостаточного размещения для всех в обоих местах.
На гражданском мероприятии в первый вечер я подарил мэру мемориальную доску 4-й эскадрильи, которую в перерывах между развертываниями я лично изготовил для городского совета Умтали.
Сразу после восхода солнца в день рекламной акции и бала Алоэ ко мне пришли из полиции, которые сообщили, что видели, как целая группа моих техников бежала по Мейн-стрит совершенно голой, если не считать фуражек ВВС, черных носков и обуви. В то время поблизости было мало людей, и никто из удивленных зрителей не подал жалобу. Полиция отправилась прямо в отель только для того, чтобы обнаружить, что все техники ‘крепко спят’. Конечно, все, кого допрашивали, ничего не знали о массовой драке, и поскольку никаких жалоб не поступало, никаких обвинений предъявлено не было; но полиция посчитала, что я должен знать об этом инциденте, чтобы избежать неприятностей в будущем.
ПБ вручает мэру лично изготовленную мемориальную доску 4-й эскадрильи .
Будучи предупрежденными о том, чтобы вести себя прилично на балу Алоэ, все члены эскадрильи вели себя наилучшим образом. Я короновал королеву Алоэ, все наслаждались отличной едой, а хорошая музыка привела большинство людей на танцпол, когда Генри Джарви начал импровизированный номер, который заставил всех застыть на месте. Я знал, что Генри станет зачинщиком чего-то необычного из-за своего непослушного характера, но мне не нужно было беспокоиться о том, что он будет грубым или разрушительным.
Группа играла ‘Hey Girl’, когда Генри поднялся на сцену с пинтой пива в руке. Он поставил пиво на табурет в одном конце сцены и, двигая своим долговязым телом в такт музыке, прошел через сцену, снимая куртку, которую затем крутил над головой на одном пальце. В конце сцены он аккуратно положил куртку на пол и, семеня под музыку, медленно вернулся к своему пиву. Он сделал большой глоток, повернулся и повторил первое действие, на этот раз сняв наручные часы, снова покрутил их над головой, прежде чем положить на куртку. Группа с самого начала прониклась симпатией к Генри и просто продолжала повторять очень запоминающуюся тему ‘Hey Girl’. Все взгляды были прикованы к Генри, когда он делал проход за проходом, ни разу не используя один и тот же стиль танца и всегда снимая один предмет одежды. Потребовалось два прохода только для того, чтобы снять запонки. По толпе прокатилась волна смеха, которой понравились выражения лица Генри и его долговязые телодвижения, всем было интересно, как далеко он зайдет. Я знал, что он не станет переходить границы дозволенного.
После того, как Генри снял рубашку с позами Супермена, чтобы продемонстрировать тощие мышцы, на нем остались брюки и носки. Снятие второго носка дало Генри возможность продемонстрировать свою ловкость рук, создав отчетливое впечатление наполнения носка пивом и заталкивания его в рот, когда он пересекал сцену, чтобы поднять одежду и исчезнуть под крики женщин: “Бис! На бис! Вы еще не закончили!”
На следующий день, в воскресенье, эскадрилью пригласили присоединиться к мэру и старшим городским советникам за чаем в отеле Leopard Rock в горах Вумба. Мы с Берил, вместе с другими офицерами и женами, пили чай с мэром и его супругой на лужайке отеля, когда Генри Джарви появился на верхней ступеньке гостиничной лестницы высоко над нами. Он был великолепен в полных поварских регалиях, с высоким колпаком и всем прочим.
На раскрытой ладони левой руки он держал серебряный поднос с сервировочным полотенцем, идеально накинутым на предплечье. Он спускался по ступенькам, твердый, как доска, глядя прямо перед собой с неподвижным выражением лица. Он подошел прямо к нашему столику и поставил поднос передо мной, поклонился и повернулся к гостям отеля, сидящим под зонтиками. Когда он уходил, мы заметили полный бокал пива, который он держал за спиной.
Шеф-повар Джарви .
На серебряном подносе лежали записка и сэндвич. Записка гласила: “Босс ПБ нуждается в питании”. Сэндвич состоял из двух томатных начинок между очень сухими корками хлеба без масла.
Выражения лиц постояльцев отеля, к которым переехал Генри, показывали, что он замышлял что-то недоброе. Сначала они думали, что он старший повар отеля. За одним столом Генри предупредил, что будет небольшая задержка с подачей обеда, потому что все мясные запасы “слегка испортились из-за сбоя в охлаждении, но хорошее замачивание в уксусе решит эту проблему”. Другим он рассказал о черствых булочках, которые нужно было только хорошенько размочить и повторно выпекать, чтобы они стали вкусными и свежими. Одна группа узнала, что фирменное блюдо дня, раки, доставляло всему кухонному персоналу сильную головную боль после их исчезновения из холодильника. Они разбежались по цветочным клумбам и пруду с рыбками, но скоро все соберутся, и обед должен быть подан вовремя.
Я перехватил Генри, когда он возвращался к лестнице. Я поблагодарил его за сэндвич и велел съесть его от моего имени. Не говоря ни слова, он взял серебряный поднос, поклонился и поднялся по лестнице, все еще держа пиво за спиной. Выйдя на балкон, он поставил поднос и свое пиво на сервировочное полотенце, аккуратно расстеленное на стене балкона.
С большими церемониями он разломил сэндвич пополам и позвал Джона Бриттона помочь ему. Невозмутимо глядя на далекий горный хребет Гималаи, он начал есть. Рядом с ним Джон Бриттон попытался повторить номер Генри, но, как и у других, кто пытался подражать нашему эскадронному клоуну, Джону это не удалось; он был просто слишком большим и неуклюжим рядом со своим стройным проворным другом.
Пока Генри ел, его щеки начали наливаться, как у обезьяны. Когда он запихнул в рот весь сэндвич с полностью раздутыми щеками, он начал сильно давиться и чихать. Каждый раз, когда он чихал, держа указательный палец правой руки горизонтально под носом, маленькая струйка кусочков хлеба летела вертикально вниз из его рта, создавая отчетливое впечатление грязи, летящей из его носа, которую он затем вытирал рукавом длинными преувеличенными движениями. Немногие комики могли вызвать у аудитории такие приступы смеха, как Генри Джарви. Постояльцы отеля, теперь понимающие, что он не был шеф-поваром отеля, наслаждались представлением даже больше, чем мы.
Была предоставлена возможность перелететь эскадрилье из Умтали в Сентенари, чтобы соединиться с экипажами, которые пропустили фестиваль Алоэ. Целью сбора всей эскадрильи было сфотографировать эскадрилью, поскольку это могло оказаться невозможным в ближайшие века.
Гималайские горы, вид с Леопардовой скалы .
На очереди с пропеллером боссом "Трояна" является Брюс Коллокотт. Слева движутся Роб Таскер, старший лейтенант, уорент-офицер Спайк Оуэнс и главный технический инспектор Мик Фултон. Пилоты справа от названных, а техники слева .
Ранний переход к реактивным двигателям
МОЙ ПЕРВЫЙ ПРИЗЫВ К НАПАДЕНИЮ Охотников прозвучал в Родезии, хотя была проделана большая работа, прежде чем я обрел достаточную уверенность для этого. Воздушная разведка внутри Родезии была намного сложнее, чем в Мозамбике. Внутри страны у местных жителей не было причин прятаться от ЗАНЛА, и любые стрессы, которые существовали среди населения, не могли быть обнаружены с высоты; все системы тропинок казались вполне нормальными.
Поскольку было известно, что террористы постоянно меняют позиции и находятся ночью в разных краалях по одному или по двое, их присутствие в ТТЛ было невозможно обнаружить. Террористы обосновывались в буше только на границах ферм, принадлежащих белым, но никогда не более чем на две ночи одновременно.
Годами африканские националисты жаловались, что у белых фермеров лучшая земля, а африканскому народу были выделены регионы с плохой почвой. С воздуха было видно, что в этом утверждении нет правды. Сельхозугодья столетней давности, граничащие с ТТЛ Кандея, в большинстве случаев служили примером границ между организованными коммерческими сельхозугодьями и районами натурального хозяйства, населенными племенами.
За исключением участков кустарника на холмах и каменистой местности, Кандея была в значительной степени перегружена пастбищами, а все кукурузные поля были настолько перегружены, что TTL выглядел почти как пустыня. По ту сторону изгороди для скота, которая отделяла TTL от прилегающих ферм, принадлежащих белым, пышный кустарник и травяной покров контрастировали как мел с сыром, хотя типы почв были идентичны. Севооборот и использование удобрений придали белым сельскохозяйственным угодьям богатый и аккуратный вид. Вот почему свежие дорожки внутри этих участков сильно выделялись. Хотя я находил временные базы в сельскохозяйственных районах, которые были подтверждены сотрудничающими наземными силами, я не получал ничего, кроме представления о том, как выглядит временная база. Я посетил пару таких мест с сухопутными войсками, чтобы увидеть все своими глазами.
Я был озадачен, узнав от специального подразделения, которое допрашивало захваченных террористов, что базы, которые я считал предназначенными для двадцати террористов, на самом деле были предназначены только для десяти. Я не мог смириться с этим, пока Специальное подразделение не установило, что в резиденции также было десять женщин, которые обеспечивали женский комфорт ‘своим мальчикам в кустах’. Урок был ясен — делите оценки на два.
Я обратился в JOC Hurricane с проблемой невозможности найти террористов в TTL и попросил совершать широкомасштабные внезапные визиты в деревни в любое время ночи. Целью этого было посмотреть, сможем ли мы вытеснить террористов из деревень и заставить их обосноваться в буше. Я предположил, что, если бы они сделали это, каждая террористическая группа, как правило, расположилась бы на позиции с легким доступом более чем к одной деревне, чтобы можно было распределить ежедневную нагрузку на продовольствие, одновременно обеспечивая их всесторонним ранним предупреждением о любых действиях сил безопасности. Я также предположил, что женские группы кормления создадут контрольные тропы, ведущие из деревень к базам, которые вместе с неизбежными тропами внутри баз должны упростить обнаружение. Эта уловка сработала почти сразу. Я выбрал четко очерченное место для лагеря в ТТЛ Кандея к юго-востоку от Миссии Святого Альберта, к которому ведут извилистые тропинки из четырех разных деревень.
Установленные пути часто меняют направление, но демонстрируют более плавное течение, чем новые пути, которые обходят мельчайшие препятствия. С течением времени и сезона острые изгибы, характерные для новых путей, постепенно сглаживаются, потому что человек, будучи существом привычки, сократит любой крутой поворот, как только узнает маршрут.
Обнаружив этот лагерь, который, по моим оценкам, рассчитан на тридцать человек, то есть на пятнадцать активных террористов, я подумал, как с ним можно справиться с помощью горстки солдат, переброшенных на единственных двух вертолетах, имевшихся в наличии в то время. Оглядываясь назад на уроки, извлеченные в ходе операции "Соболь", было очевидно, что большинству, если не всем, террористам удалось бы скрыться. Приближение крупных наземных сил к лагерю могло бы сработать, но это означало сбор войск отовсюду без уверенности в том, что террористы будут находиться в резиденции, когда силы приблизятся. Вместо этого я выбрал авиаудар, который шокировал бы местных жителей, оказывавших помощь, и, надеюсь, привел бы в замешательство нескольких террористов.
Мой стиль разведки включал непрерывные эллиптические орбиты, которые двигались по общей линии. Движение по орбите было необходимо, потому что траектории, которые нельзя было увидеть при наблюдении за заходящим солнцем, четко выделялись при взгляде на восходящее солнце. В конце одной линии орбит я бы изменил положение на одну ширину орбиты и начал бы движение по параллельной линии в обратном направлении. Это повторялось до тех пор, пока за пятичасовую вылазку не был охвачен целый квартал территории, обычно более 800 квадратных километров. Угол наклона солнца играл важную роль в визуальной разведке, и с 10:00 до 15:00 было идеальным временным интервалом.
На этой фотографии не изображена цель, о которой идет речь, но на ней показан характер местности в Kandeya TTL, где возвышенности запрещают обрезку, защищая таким образом часть естественного кустарникового покрова .
Размытость при падении солнца по сравнению с четкостью при восходе солнца (та же орбита ).
Я запускал первую линию, когда обнаружил лагерь. Орбиты были продолжены вдоль линии поиска, чтобы не дать никому никаких указаний на то, что я видел базу. Я позвонил Питеру Куку в оперативный центр FAF 3, и мы обсудили этот вопрос, прежде чем совместно договориться о нанесении авиаудара на 16:00, когда, как мы предполагали, террористы будут на базе в ожидании своей трапезы.
К тому времени, как я приземлился, Питер отправил воздушный запрос на нанесение удара охотниками, и это было принято штабом ВВС. Воздушное задание, отправленное эскадрилье № 1, было скопировано в FAF 3, чтобы дать нам возможность убедиться, что пилоты "Хантеров" получили правильные данные.
Используя Provost, я пометил цель дымовыми ракетами ровно в 4 часа и вошел в крутой вираж, чтобы посмотреть, как 30-мм пушка lead Hunter бьет прямо по центру цели. Трое следующих охотников, отвечая на мои указания, идеально воспроизвели удары своих 68-мм ракет "Марта". Когда охотники очистились, я вернулся к цели и увидел множество гражданских, беспорядочно бегущих из ближайшей деревни.
Вертолеты высадили войска, которые обнаружили, что свежая база была изрядно испещрена осколками пушек и ракет. К сожалению, в то время в резиденции террористов не было. Позже мы установили, что террористы были с мирными жителями за пивом в той самой деревне, из которой я видел, как убегало так много людей. Я ошибался, думая, что все это были ни в чем не повинные гражданские лица, тем самым теряя шанс направить вертолеты и войска на подходящую цель.
Эта моя первая попытка управлять реактивными самолетами с помощью воздушного FAC сработала для пилотов реактивных самолетов лучше, чем любой из многих ударов GAC, нанесенных за границей в поддержку операций SAS. Секрет успеха в нанесении ударов с первого раза под контролем FAC заключается в четырех основных факторах. Это были удачный выбор времени, минимальная радиосвязь, отличные визуальные ориентиры в центре цели и управление пилотом, который знал точное местоположение и конечные точки цели и был свидетелем направления удара каждого самолета.
Штаб ВВС не был смущен отсутствием террористов; скорее, он отметил, что этот удар доказал, что воздушно-десантные ВВС могут обеспечивать постоянную точность и позволять самолетам наносить удары ближе к войскам и гражданским лицам, чем ранее считалось возможным.
Лицо терроризма
УСТАНОВИВ ОТНОШЕНИЯ С местными жителями, ЗАНЛА поняла, что они, наконец, вступили в решающую фазу, которую они назвали войной ‘Новая Чимуренга’. Первой чимуренгой было восстание Машона в 1896 году. Во время этого восстания компания BSA казнила ведущего звикиро (духовного медиума), Неханду, чей дух продолжал жить в последующих живых женщинах. Нынешним президентом, который передавал послания важнейшего духа первой войны в Чимуренге, была Мбуя Неханда. Она выступала за войну как единственный способ вырвать власть у белого правительства.
Мбуя (бабушка) Неханда была хрупкой пожилой женщиной, но ее руководство считалось первостепенно важным для ЗАНУ и его военного крыла ЗАНЛА. Чтобы обеспечить ее безопасность и предоставить ей полную свободу общения с настоящей Нехандой, ее несли на носилках всю дорогу через Тете до лагеря, известного как Чифомбо на границе с Замбией. Отсюда она подбадривала командиров ЗАНЛА, в чем они нуждались, когда направлялись на юг, в Родезию. Старая звикиро также благословила все боевые части, которые проходили мимо ее личной хижины.
К середине 1973 года терроризм распространялся на юг с угрожающей скоростью, и имена трех конкретных региональных лидеров ЗАНЛА были у всех на устах. Ими были Джеймс Бонд, Мао и Рекс Нхонго. Мы особенно стремились устранить Джеймса Бонда и Мао, которые были ответственны за ужасающие акты жестокости, призванные посеять страх в сердцах чернокожих людей. В конечном итоге они были убиты в 1974 году, в то время как Рекс Нхонго покинул Родезию и выжил, чтобы стать командиром ЗАНЛА в конце войны.
Прошли те времена, когда следящие боевые группы могли неустанно преследовать и уничтожать террористические группировки до того, как они доберутся до чернокожего населения. Прошли также те дни, когда местные жители сообщали о присутствии террористов. Поначалу некоторые соплеменники не понимали решимости террористов бороться за ‘свободу’ и ‘право голоса’. Что касается них, то им казалось ужасной тратой времени и жизни бороться за то, что они не могли есть, пить, курить или трогать. Но когда им пообещали, что они унаследуют европейские фермы, оборудование и скот, цели ZANLA приобрели гораздо больше смысла. Политическая идеологическая обработка была не единственной причиной того, что члены племени не сообщали о присутствии террористов; это было больше связано с тем, что они стали больше бояться ЗАНЛА, чем правительственных сил; и на то были веские причины.
Для любого, кого подозревали в "продаже" (информировании) SF, возмездие террористов было быстрым и жестоким. Слишком часто это приводило к дезинформации оппортунистов, которые, затаив обиду на другого и зная, что террористы никогда не удосуживались проверить какие-либо обвинения, намеренно и неправомерно сообщали о них как о ‘продажных людях". Однако даже такое противоправное убийство достаточно хорошо вписывалось в кампанию террора ЗАНЛЫ.
Зверства, совершенные против людей, их скота и имущества, широко освещались в средствах массовой информации с помощью наглядных фотографий разрушений, убийств и нанесения увечий. В то время как международное сообщество предпочло игнорировать эти ужасы, бессмысленная резня невинных людей возмутила городских чернокожих и все белое сообщество.
Я видел бедную женщину, чей муж был убит в ее присутствии, прежде чем главарь банды отрезал ему уши, нос и пальцы. Затем жену заставили готовить и съедать продукты гризли. Никто не проявил жалости, когда ее вырвало; ее избивали до тех пор, пока она не сохранила даже то, что ее вырвало.
Еще одна женщина была доставлена самолетом за медицинской помощью. Вся ее верхняя губа была отрезана от задних коренных зубов через нос боковыми кусачками электрика.
Обнаженное тело молодой женщины было найдено пригвожденным к земле, руки и ноги были вытянуты на веревках, которые были вбиты в землю. Покрытый кровью кукурузный початок остался в ее влагалище, а также толстый горящий стержень, который был воткнут в ее прямую кишку, чтобы вызвать у нее неописуемо мучительную смерть в очень уединенном месте.
В присутствии своей семьи и других окаменевших соплеменников этот несправедливо обвиненный юноша был убит. После его смерти его тело неоднократно пронзали штыками (обратите внимание, без крови), чтобы донести послание ЗАНЛЫ до людей .
Женщина, у которой террористы отрезали верхнюю губу .
Во многих случаях использование горящих шестов, воткнутых во влагалища женщин и прямую кишку мужчин, производилось в присутствии жителей деревни, которые были свидетелями таких ужасающих убийств, что не осмеливались сообщать о зверствах из страха сами стать жертвами. Целые стада крупного рогатого скота были убиты автоматным огнем или получили перерезанные сухожилия, что потребовало их уничтожения правительственными учреждениями.
Термин ‘террорист’ был полностью оправдан для обозначения трусливых лидеров банд ЗАНЛА, которые бессмысленно жестоко обращались с сотнями несчастных гражданских лиц; однако международное сообщество называло их ‘партизанами’. Этим хулиганам, хотя и намеревавшимся убивать белых фермеров, не хватало смелости достичь уровня, к которому стремились их политиканы из ЗАНУ. Ночные нападения на белых фермеров участились, но число жертв и причиненный ущерб были намного ниже, чем могли бы произойти, если бы их предприняли отважные люди. ЗАНЛА могли запугать своих черных братьев, но не белых людей. Было много случаев, когда фермер и его жена отбивались от самых решительных террористических сил, обычно численностью более пятнадцати человек, потому что террористы не могли сравниться с их мужеством и решимостью. И все же всего лишь горстка террористов может заставить сотни соплеменников съежиться от простейших словесных угроз.
В ходе передвижения по своим фермам и по проселочным дорогам фермерам и их семьям необходимо было быть подготовленными и вооруженными, чтобы противостоять постоянной угрозе наземных мин и засад. Невероятно, но очень немногие фермеры бросили свои фермы из-за этих опасностей. Подавляющее большинство упрямо отказывалось поддаваться запугиванию, в чем была уверена ЗАНЛА. Большинство детей посещали школы-интернаты, и на каникулы их привозили домой, на фермы. Было приложено все усилия, чтобы сохранить фермерскую жизнь как можно более нормальной, и можно рассказать много невероятных историй о сообществе, принявшем на себя основную тяжесть войны с белыми.
Один фермер-столетник получил написанную от руки записку от лидера определенной террористической банды с просьбой не разрешать его дочерям кататься на лошадях на соседней ферме, где их безопасность не может быть гарантирована. Пока они ездили на своей собственной ферме, они были бы в безопасности. Похоже, что фермер, о котором идет речь, был популярен среди своих работников, в то время как фермер с соседней фермы - нет.
Среди христиан ходили истории о божественном вмешательстве. Одна из них исходила от захваченного террориста, который объяснил, почему его особенно многочисленная группа отказалась от запланированного нападения на ферму. Он сказал, что нападение было прервано, когда по прибытии на ферму множество вооруженных людей, одетых в ярко освещенные белые одежды и верхом на белых лошадях, окружили место; однако в ту ночь там не было ни одного всадника.
Вербовка ЗАНЛЫ
КОЛИЧЕСТВО ТЕРРОРИСТОВ ВНУТРИ СТРАНЫ в 1973 году было недостаточным, чтобы распространить SF так незначительно, как надеялась ЗАНЛА. Потери ЗАНЛА, особенно среди ее руководства, оказали большее пагубное воздействие, чем мы предполагали. Новобранцы, отправленные в Танзанию для обучения, должны были поступить только в конце 1974 года, но ЗАНЛА не могла ждать так долго. Краткосрочным решением было обучать новобранцев внутри компании.
Отвлекаясь на мгновение — наша устная, письменная терминология и терминология радио изменились в этот период, чтобы идентифицировать людей. Это были:
CT—Террорист-коммунист
EFA—Взрослая европейская женщина
ТОТИ — террорист, обученный на местном уровне
AFJ—Несовершеннолетняя африканская женщина
АМА—Взрослый африканский мужчина
EFJ—Европейская ювенильная самка
EMA—Взрослый мужчина из Европы
АМДЖ—Ювенильный африканский самец
EMJ—Европейский ювенильный самец
AFA—Взрослая африканская женщина
Добровольные и невольные новобранцы, в основном молодые мужчины, были призваны для немедленной подготовки внутри страны. Учитывая старое оружие SKS и PPSH, этих молодых людей и подростков обучали элементарным навыкам подготовки к вооруженному бою. В большинстве случаев на тренировках расходовалось не более двух патронов, чтобы сэкономить боеприпасы и ограничить риск разоблачения при звуке выстрелов. Неизбежно, что эти лейтенанты приобрели свой опыт стрельбы в бою, при условии, что они пережили первый контакт с нашими войсками; многие этого не сделали!
Реальной ценностью LTTS для регулярных элементов ZANLA было их знание местности и их способность перемещаться среди людей. Они также могли открыто выставлять себя среди RSF, будучи безоружными, для сбора разведданных и предоставления услуг раннего предупреждения. Но сами ТОТИ доставили лидерам ЗАНЛА много головной боли, поскольку большинство из них превратились в отвратительных мелких головорезов, совершавших убийства и изнасилования, что вызвало большой племенной хаос. Многие другие молодые люди, впечатленные бандитизмом ТОТИ, изготавливали копии оружия ТОТИ из дерева, чтобы терроризировать взрослых, тем самым внося общий раскол в единство семьи и дисциплину.
Наряду с обучением ТОТИ ЗАНЛА приступила к принудительному набору молодежи, мужчин и женщин, для внешнего обучения. Это привлекло к себе всеобщее внимание в День независимости Америки, когда ранним вечером 4 июля 1973 года семнадцать вооруженных до зубов CTS ворвались в обычно мирную миссию Святого Альберта, вызвав страх и панику, когда они окружили более 270 человек. Они заявили, что вывозят детей среднего звена вместе с рядом взрослых учителей и сотрудников миссии на военную подготовку за пределы страны.
Преследуя своих напуганных похищенных, КТО применил силу, чтобы ускорить сбор продуктов питания, одежды и одеял для долгого перехода через Мозамбик в Замбию. Оттуда их должны были перевезти в танзанийские тренировочные лагеря. Отец Клеменс Фреймер храбро настоял, чтобы он поехал вместе с детьми. Он был единственным белым членом группы, отправившимся в ту темную ночь на крутой спуск с откоса. Миссионеры, опасаясь мин и засады, отправились пешком, чтобы поднять тревогу на ближайшей ферме белых. Это невозможно было сделать по телефону, поскольку линии были перерезаны, а миссия решила не подключаться к радиосети Agri-Alert.
На Столетие меня разбудили в 02:00. Это была обычная практика - иметь двух провостов в непосредственной готовности с восемью 4-дюймовыми осветительными ракетами для реагирования на нападения КТ на фермы, поэтому двое из нас поспешили осветить маршрут, по которому КТ везли похищенных.
Мое глубокое знание маршрута от миссии Святого Альберта до основания склона близ Гуцы окупилось. Исходя из прошедшего времени, примерно семи часов, казалось, что медленно продвигающаяся группа должна быть близко ко дну долины. Хотя ночь была черной, звездного света было достаточно, чтобы люди на земле могли ощупью спуститься по крутой тропинке.
Начиная выполнение задания, моя первая осветительная ракета мощностью 600 000 свечей была выпущена по курсу и времени. Под моим самолетом сигнальная ракета, медленно опускаясь на парашюте, создала лужу белого света, который сильно отразился от дымки. Это сделало невозможным визуальный контакт с землей. Примерно через пять минут выгорает сигнальная ракета, которой предшествовали куски горящего пиротехнического состава, свободно выпадающие из сигнальной ракеты, сигнализируя второму самолету сбросить свою первую сигнальную ракету. Держась в стороне и летя ниже вспышки, я мог видеть землю достаточно, чтобы разглядеть основание откоса и точно определить четко очерченный гребень, по которому, как я знал, пролегала тропа. В течение сорока непрерывных минут мы поддерживали освещение в этом районе.
Позже мы узнали, что сигнальные ракеты были прямо над CTS и их похищенными. Первоначальная реакция вызвала достаточную панику и замешательство, чтобы нескольким детям и одному учителю удалось спастись и вернуться на миссию. Однако, с помощью сигнальных ракет, CTS восстановили контроль над оставшимися и, зная, что продолжение SF последует с первыми лучами солнца, они разделились на две группы. Оглядываясь назад, мы поняли, что нам следовало прекратить освещать местность через десять минут, и в этом случае больше похищенных могли бы скрыться под покровом темноты.
Достигнув дна долины, десять CTS увели взрослых в одном направлении, а семь CTS повели детей по их обычному маршруту проникновения, проходящему вдоль реки Мусенгези. Последующая деятельность RLI привела к контакту с последней группой. Однако войска столкнулись с дилеммой, когда КТО использовал похищенных в качестве живого щита и открыл огонь из-за их спин. Чтобы замаскировать немного причудливую солдафонскую игру, направленную на то, чтобы вырвать преимущество у КТО через их левый фланг, половина войск открыла шквальный огонь, намеренно целясь высоко над перепуганными подростками.
Дети поняли, что происходит, когда войска с флангов открыли огонь, и большинству удалось спастись, побежав прямо к войскам RLI. Один смертельно раненный КТ громко кричал, что усугубляло общую неразбериху от стрельбы и движения, которая продолжалась до тех пор, пока шестерым КТ не удалось успешно скрыться, но без похищенных. Если бы RLI не был вынужден избегать попадания в любого ребенка, эти шесть CTS не выжили бы.
В этот момент военнослужащие и отец Клеменс Фреймер собрали детей вместе и успокоили их, готовя к возвращению на вертолете в миссию. Но было упущено драгоценное время, прежде чем RLI узнала о второй группе со взрослыми.
Весь день я искал далеко впереди медленно движущейся группы следопытов, но, кроме фрагментов нечетко очерченного следа в сухих условиях, я не смог обнаружить ни души. Это было неприятно, и в то время я никак не мог знать, что сыграл важную роль в оказании помощи в побеге еще тридцати трем похищенным. Те, кто вернулся на задание, сказали, что мой самолет несколько раз в течение дня проходил прямо над ними. Всякий раз, когда самолет приближался, всем было приказано укрыться и не двигаться. Те, кому повезло, оставались в укрытии, когда КТО приказал возобновить марш. Беглецы рассказали об ужасных избиениях тех, кого обнаружили в их укрытиях. Благодаря неустанному давлению на похитителей из CT трое из их числа были убиты, а все похищенные в конечном итоге были спасены. Несмотря на неудачу в этом конкретном случае, ЗАНЛА продолжала вербовку силой.
Псевдотеррористическое начало
ЕЩЕ В КОНЦЕ 1960-х командующий армией генерал-майор Кит Костер поддержал идеи, выдвинутые помощником комиссара BSAP Оппи Оппенгеймом. Это было сделано для превращения псевдотеррористических команд (не путать с подразделениями СБ в террористические организации). Отобранный персонал армии, полиции и СБ участвовал в масштабных испытаниях, но учения были отложены из-за неверных предположений и потому, что их антитеррористические планы не соответствовали времени. Однако к 1973 году изменения в методах работы СТ идеально подходили для псевдотеррористических операций.
Единственной пользой, которую принесли ранние испытания псевдотеррористов, была разработка концепции следопыта-боевой группы. Первым командиром Боевой школы следопытов Территориальной армии был лейтенант Алан Сэвори, политик, известный эколог и мастер по разведке лесных массивов. Позже его школа была расширена для обучения персонала регулярной армии, включая SAS и RAR, отсюда их доступность уже к операции "Никель". Африканские охотничьи трекеры все еще широко использовались RLI во время операции "Котел".
Исходя из своего опыта в Малайе, полковник Джон Хикман отдавал предпочтение псевдотеррористическим операциям, но его идеи отличались от существующих планов привлечения всех псевдоператоров из персонала SF. Джон верил в ‘обращение’ захваченных террористов и введение их в строй под руководством обычного персонала, обученного псевдо-операциям. В то время, однако, считалось, что все захваченные террористы должны быть повешены или, по крайней мере, приговорены к пожизненному заключению. Любая мысль об их интеграции в регулярную армию была отвергнута с ходу. Поэтому Джону Хикману пришлось подождать, пока он не станет бригадным генералом, командующим JOC Hurricane, прежде чем он смог реализовать свою собственную теорию; и это оказалось очень успешным.
Джон имел репутацию обладателя лучших военных мозгов в родезийской армии, а его гибкость и тактическое мышление быстро приспосабливались к любым изменениям в стратегии и тактике противника. Я был свидетелем его гибкого подхода во время операции "Эксцесс", когда он убедил майора Роба Саути позволить мне попробовать свои силы в продвижении Дампи Пирса вперед по старому следу.
Понимая, что настало время применить свои теории псевдо-операций на практике, бригадир создал секретную "конспиративную квартиру", из которой его первая небольшая псевдокоманда готовилась имитировать банды ЗАНЛА. Целью было выдать себя за ЗАНЛУ, чтобы получить необходимые разведданные, которые облегчили бы уничтожение целых групп ЗАНЛА регулярными силами. Первыми были привлечены два мастера-следопыта SAS, которые также свободно говорили на шона. Это были сержанты Андр é Раби и ‘Стрейч’ Франклин. Из RLI бригадир пригласил сержанта Питера Клементшоу, а из RAR он отобрал трех африканских солдат. К этой группе был добавлен захваченный террорист из ЗАНЛА, которого ‘обратили’.
По своей природе африканцы Родезии были мягким народом, пока не подверглись лжи, фальшивым обещаниям и другим пропагандистским материалам стремящихся к власти личностей, которые сами были одурачены коммунистами. Термин ‘обращенный’ просто означал, что террорист-одиночка был возвращен в свое первоначальное состояние и охотно служил делу Родезии.
Перед развертыванием в качестве псевдо-CTs Питер Стэнтон подробно проинформировал группу о важнейших "том, что нужно и чего не нужно’ в их контактах с африканским населением. ZANLA, действуя по совету своих китайских инструкторов, внедрила процедуры, с помощью которых местные жители могли распознавать подлинный персонал ZANLA или обнаруживать иностранцев, выдававших себя за ‘товарищей’ ZANLA. В древние времена ЗАНЛА говорила людям, что их мужчины будут есть, а что останется несъеденным, чтобы доказать свою подлинность. Питер Стэнтон следил за тем, чтобы он всегда был в курсе последних деталей подачи, сделав это своим первым приоритетом при допросе захваченных террористов. Другие следователи СБ поступили точно так же, хотя они не знали о причинах, по которым Питер продолжал настаивать на такой, казалось бы, обыденной информации.
С самого начала местные жители были легко введены в заблуждение белыми псевдооператорами, которые приходили к ним черной ночью с почерневшими лицами и руками. Но было тревожно, что их встретили с распростертыми объятиями, когда властям не было сказано ни слова об их присутствии.
К сожалению, Андр é Раби был случайно убит, когда RLI, отвечая на призыв Андр é к действию, ошибочно идентифицировала его как террориста. При ближайшем рассмотрении тела RLI были сильно огорчены, когда поняли, что убили белого человека, и еще больше, когда узнали Андра é. Каким-то образом Andr é передал неверную привязку к сетке, что привело к трагедии. Тем не менее, был достигнут достаточный успех и накоплен опыт, чтобы убедить бригадира Хикмана в необходимости расширения псевдо-операций.
К октябрю 1973 года наземная разведка практически иссякла; большая часть доступной информации носила исторический характер и была малопригодна для военного планирования. О необходимости расширения псевдо-операций для получения актуальной информации о фактическом местонахождении террористических групп стало известно слишком поздно, и это привело командующего армией непосредственно в курс дела. Генерал-майор Питер Уоллс отозвал майора Рона Рид-Дейли из отпуска в ожидании увольнения из армии. Генерал предложил Рону остаться на службе, чтобы сформировать и командовать новым полком, который будет готовиться к псевдо операциям и проводить их. Подразделение должно было называться ‘Скауты Селуса’.
Характер задачи нового полка был замаскирован, представив его как специализированное учреждение слежения. На протяжении веков очень немногие люди знали об истинной цели разведчиков Селуса. Это было сделано для разработки и контроля многих команд псевдотеррористических операторов, в задачу которых входило проникновение в ЗАНЛУ и ЗИПРУ с целью ликвидации террористических групп и разрушения их организованных структур. Рон Рид-Дейли преуспел в создании своего полка, несмотря на бесчисленные препятствия, которые стояли на его пути. Его проблемы были почти полностью связаны с тем фактом, что офицеры армейского штаба, у которых он искал сотрудничества, были в полном неведении относительно ‘реальной’ задачи Рона.
Когда, в конце концов, он перевел свои постоянно растущие оперативные силы скаутов Селуса в их недавно построенный штаб батальона в Инкомо, Рон назвал его ‘Казармы Андре é Раби’ в память о прекрасном солдате, который был первым из многих псевдооператоров, погибших в бою.
Испытания ночного удара
ШТАБ АРМИИ, отвечая НА ЗВОНКИ офицеров на местах, попросил Военно-воздушные силы изучить возможности оказания огневой поддержки сухопутным войскам ночью с помощью вертолетов и постов. Штаб ВВС выразил сомнения, но поручил мне провести ночные испытания для нанесения ударов GAC с помощью пушек и ракет. Используя Provost 3605, единственный самолет, оснащенный четырьмя пулеметами калибра .303, я летал на испытаниях в сопровождении майора Майка Шута из Школы пехоты.
Яркие наземные сигнальные ракеты использовались армейским позывным GAC для обозначения флота. Был сделан проход по уровню, чтобы посмотреть, видна ли земля. Казалось, все в порядке, поэтому я решил попробовать живую атаку с очень ранним выводом войск. В начале пикирования с высоты 1500 футов я мог видеть землю вокруг сигнальных ракет, но как только я открыл огонь, трассирующие пули, летящие с обоих крыльев в сторону земли, горели так ярко, что оставались видимыми только наземные сигнальные ракеты. Я остановился на высоте, по моим расчетам, более 500 футов над землей. Однако офицер службы безопасности полигона Кутанга предупредил меня тихим голосом, сказав, что я оторвался от земли не более чем на несколько футов.
Во время второй атаки я был уверен, что вышел из строя намного раньше, чем в первый раз, но мне сказали, что я был так низко, что мои навигационные огни исчезли из поля зрения в неглубокой впадине за сигнальными ракетами. Я думал, что RSO разыгрывает меня, пока армейский офицер, проводивший GAC, не подтвердил, насколько близко мы подошли к смерти. О продолжении этого опасного испытания не могло быть и речи, поэтому я направился на базу, к большому облегчению Майка Шута. В моем отчете в штаб ВВС рекомендовалось воздерживаться от любых ночных атак с использованием профиля пикирования, поскольку это наверняка привело бы к катастрофе. Тем не менее, армия настаивала на дальнейших испытаниях, на этот раз используя Canberras в горизонтальном полете.
Армейские офицеры предположили, что два или более пулеметов, стреляющих трассирующими снарядами с разных направлений в центр мишени, должны давать бомбометателю идеальную точку прицеливания. Снова был скептицизм, но концепцию нужно было опробовать. Я снова был вовлечен, на этот раз для оценки видимых эффектов маркировки трассером, прежде чем подвергнуть Canberra испытанию. Летя на высоте, я наблюдал, как стреляют два орудия с углом сближения чуть более пятнадцати градусов. Точка пересечения была четко обозначена, и наводчику бомбы из Канберры было легко ее увидеть. Однако продолжительность бомбардировок Канберры очень велика, если сравнивать со временем, в течение которого пулеметы могут вести непрерывный огонь. Поэтому возникла необходимость в том, чтобы одновременно было выпущено много очень коротких очередей, чтобы обеспечить построение "Канберры", и длинная очередь для окончательного прицеливания. Итак, мы проверили это.
Неоднократно заходила "Канберра", но артиллеристы на земле не могли синхронизировать стрельбу во время разбега, и у обоих заканчивались боеприпасы в критический момент на каждом из нескольких заходов. Было очевидно, что, поскольку эту систему нельзя было заставить работать в клинических условиях на полигоне Кутанга, не было смысла ожидать лучших результатов в полевых условиях. Со временем было найдено совершенно лучшее решение, как будет показано позже.
Предварительный отбор командующих ВВС
ЛЕТНЫЙ лейтенант МИК МАКЛАРЕН был моим первым инструктором по полетам в 1957 году, и я служил под его началом в 1969-1970 годах, когда он был председателем Объединенного штаба планирования в звании капитана группы. Его стремительный взлет привел к тому, что в 1973 году он стал командующим Военно-воздушными силами Родезии в звании маршала авиации.
В умах большинства офицеров не было сомнений в том, что Мик был подходящим человеком для этой работы, потому что он проявил себя во всех отношениях. Однако недовольство одного или двух смещенных старших офицеров достигло политических ушей. По неизвестным мне причинам политики постановили, что в будущем не должно происходить такого ускоренного продвижения по службе и что штаб ВВС должен предварительно отбирать офицеров для подготовки к высшему званию в ВВС.
Фрэнк Масселл был очевидным кандидатом на смену Мику Макларену, когда тот завершил карьеру в 1977 году. На срок полномочий, начинающийся в 1981 году, Кит Корранс и Тол Янеке были назначены напарниками на выборах и сразу же получили повышение до командира крыла. Эта политически обусловленная ситуация оказалась неудачным ходом, потому что вынудила штаб ВВС заранее оценивать индивидуальный зачет на восемь лет вперед, и это привело к ограничению перспектив многих офицеров, которые могли бы претендовать на должности, которые теперь казались заблокированными. Кит и Тол оба были прекрасными людьми, но мы не могли понять, как кто-то из них мог быть выбран раньше Нормана Уолша. В любом случае, этот ранний отбор провалился, потому что Кит и Тол оба досрочно ушли в отставку, а Норман стал командиром в 1981 году при обстоятельствах, которые невозможно было предвидеть в 1973 году.
Трудности ночных операций
МОЙ ОПЫТ ПОЛЕТОВ НА ВЕРТОЛЕТАХ показал, насколько опасны полеты темными ночами. Во многом это было связано с присущей вертолету нестабильностью, но после смерти Гая Мантон-Джексона пилотам вертолетов было запрещено летать, если не было четко очерченного горизонта. Для тихоходных пилотов самолетов, которые продолжали работать ночью в любых условиях, за исключением низкой облачности и штормов на аэродромах назначения, темные ночи представляли вполне реальные трудности.
Большинство читателей, вероятно, налетали много часов на авиалайнерах и могут задаться вопросом, что такого сложного в полетах ночью. Многие запланированные вылеты и прибытия происходят ночью при неблагоприятных погодных условиях, так в чем же проблемы? Что ж, все зависит от приборов, средств пилотирования, навигационных средств и второго пилота, который следит за своим капитаном и помогает ему на каждом этапе полета. Все это обычно доступно на всех авиалайнерах, которые летают в полностью оборудованные аэропорты и вылетают из них, имея квалифицированных диспетчеров воздушного движения и радаров.
Хотя мы были оснащены стандартными летными приборами, было необходимо физически управлять самолетом каждую секунду, пока он находился в воздухе. Не было такой роскоши, как автопилот, второй пилот, вспомогательные средства для точного определения своего местоположения или руководства для безопасной посадки. Аэродромы, на которых мы действовали, не имели никаких вспомогательных средств любого описания. Очень часто, когда из-за облачности требовалось лететь выше минимальной безопасной высоты, чтобы очистить все возвышенности, нам лучше всего помогали люди на земле, говорившие что-то вроде: “Мы слышим вас на нашем северо-востоке”.
После наведения примерно над головой требовалось войти в плавный нисходящий вираж, надеясь разорвать облачность недалеко от аэродрома, прежде чем набрать минимальную безопасную высоту. Над равнинными участками долины Замбези это было не так уж плохо, но в горной местности в разуме и теле человека накапливалось огромное напряжение, прежде чем вырваться из-за облаков и увидеть пункт назначения.
Без каких-либо приспособлений для навигации и посадки в отдаленных районах я, как и большинство пилотов, часто задавался вопросом, как я мог позволить себе такую опасную профессию. В таких случаях я мечтал о безопасности полета на реактивном самолете, который всегда возвращал меня на крупный аэродром со всеми приспособлениями, включая радар. Но, застряв на проблеме, нужно было работать над сохранением спокойствия и напоминать себе, что подготовка ВВС была направлена на то, чтобы справиться с этими пугающими ситуациями.
Даже когда аэродром назначения, отличный от FAFS ВВС, был обнаружен, опасность существовала, потому что пилоты были вынуждены полагаться на солдат, полицейских и гражданских лиц для разметки взлетно-посадочной полосы. Я подробнее расскажу об этом позже.
"Летающие провосты" всегда были менее утомительными, чем "летающие трояны" в идентичных ситуациях. "Провост" казался крепким, у него было достаточно мощности, чтобы справиться с неожиданностями, и он хорошо реагировал на управление дроссельной заслонкой и полетом. Ношение парашюта также давало некоторое утешение, если все шло по плану. С другой стороны, троянец мог быть настоящей сукой, особенно когда был нагружен, и не было другого выхода, кроме как оставаться со зверем, что бы ни случилось.
Характеристики троянца
БЛАГОДАРЯ ПРЕВОСХОДНЫМ ТЕХНИЧЕСКИМ СПЕЦИАЛИСТАМ И отличной подготовке пилотов, "Троянец" проделал замечательную работу, несмотря на свои ограничения. Тем не менее, необычные характеристики этого самолета часто застали врасплох как днем, так и ночью.
Я возвращался с одной разведывательной вылазки в Мозамбике с низким запасом топлива, когда наткнулся на сплошную линию кучево-дождевых облаков, идущую по всей длине откоса. Не было никакого способа обойти штормовую линию, которая демонстрировала впечатляющую демонстрацию почти непрерывных ударов молний. Моим пунктом назначения был Столетний юбилей, и было уже слишком темно, чтобы ехать в Мукумбуру или Мусенгези, поэтому я выбрал участок между двумя огромными кучево-дождевыми столбами, которые, казалось, обеспечивали самый безопасный проход через линию шторма.
Установив огни на максимальную яркость и переключив внимание на приборы, мы вошли в облако по секундомеру, работающему на указанной высоте 6500 футов над уровнем моря. Мгновенно плавный, прямой и горизонтальный полет изменился, когда невидимые силы внутри грозового облака подхватили "троянец" и подняли его, как легкое перышко. Внутри самолета ощущения, звуки и показания приборов были ужасающими.
Изо всех сил я старался держать крылья ровно, не обращая внимания на изменение угла тангажа, поскольку индикатор воздушной скорости быстро колебался между скоростью сваливания и где-то за пределами VNE. Указатель вертикальной скорости находился на верхнем упоре, и весь планер задрожал так сильно, что я подумал, что он может развалиться. Через минуту и десять секунд после входа в облако, которые показались вечностью, самолет вырвался из шторма в чистый, спокойный воздух на высоте 11 500 футов над уровнем моря. Впереди простиралась сказочная страна ярко горящих огней безопасности на фермах Сентенари.
5000 футов, набранные за такое короткое время, - это одно; неудержимые спуски к земле с применением полной мощности - совсем другое. Были времена, когда казалось, что такие спуски должны закончиться катастрофой. В одном конкретном случае я летел вдоль узкой долины в районе Шамва с возвышенностями справа и слева немного ниже уровня полета. Самолет начал быстро снижаться под воздействием сильного бокового ветра, поэтому я включил полную мощность и находился в нормальном режиме набора высоты, но самолет продолжал снижаться в долину.
Я не беспокоился о том, чтобы полностью опуститься на землю, потому что было очевидно, что поток ветра должен выровняться, прежде чем это произойдет. Меня беспокоил гребень в конце слепой долины, который был слишком узким, чтобы можно было развернуться. Самолет выровнялся примерно на пятидесяти футах, как и ожидалось, и оставался там до тех пор, пока его не подняло вверх так быстро, что он поднялся над возвышенностью задолго до конца долины.
Реакция троянца на местный поток ветра и тепловую активность может привести к тому, что он опустится, как обтекаемый кирпич, или поднимется, как тоскующий по дому ангел. Меня особенно раздражала чувствительность "Трояна" к воздушным потокам, когда я впервые приступил к визуальной разведке. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к управлению самолетом и позволить ему плавать вверх-вниз, не борясь за удержание фиксированной высоты. Каким-то образом падения, казалось, равнялись взлетам, когда самолет набирал заданную высоту для разведки.
Операции SAS наедине
ВПЛОТЬ До августа 1973 года операции SAS в Тете не достигли того, на что надеялся Брайан Робинсон. Патрулям удалось обнаружить группы ЗАНЛА, перемещающиеся по району, но реакция пехоты на оперативные данные SAS была мучительно медленной и неудовлетворительной по целому ряду причин. Самым большим из них была прискорбно малая грузоподъемность всего двух вертолетов, действовавших из совместно расположенных тактических штабов SAS и RAR на границе в миссии Мусенгези. Другие вертолеты всегда были задействованы в других внутренних операциях.
Развертывание пехоты с парашютом силами Дакоты было очевидным решением, но в то время не было десантников, кроме SAS. Это произошло потому, что у ВВС было достаточно парашютов только для SAS, а в школе парашютной подготовки ВВС не хватало PJIS (инструкторов по прыжкам с парашютом). Итак, хотя планирование и снабжение всех солдат регулярной армии десантом продолжалось, мы ограничились тем, что было доступно.
Когда SAS обнаружила группы CT, двум "Алуэттам" пришлось совершить несколько обходов, чтобы разместить достаточное количество войск впереди предполагаемой линии движения CT. Это само по себе потребовало много времени. Но еще большее ограничение создавал шум вертолетов, который разносился на многие мили по плоской долине Замбези. CTS, путешествуя в тишине буша в течение многих дней, могли слышать вертолеты, пролетающие на расстоянии до тридцати километров, что объясняло значительные отклонения в их курсах, которые неизменно обходили ожидающие войска.
SAS были полностью успешны в своей классической роли поиска противника для пехоты. Однако неоднократные неудачи RAR в использовании хорошей работы своих людей заставили Брайана Робинсона пересмотреть роль SAS. Он пришел к выводу, что позывные SAS должны продолжать выполнять свою классическую роль, но взять на себя роль самих групп ZANLA.
По сути, Брайан выступал за стиль действий ‘ищи и обнаруживай, а затем стреляй и убегай’. Для эффективности мобильной разведки, а также статического наблюдения требовалось использование небольших патрулей. Это означало, что, когда они наткнутся на большие группы, которые ранее были переданы RAR, они не смогут вступить в бой с врагом обычным пехотным способом. Полностью полагаясь на внезапность, они должны были бы действовать быстро, чтобы нанести максимальные потери и убраться как можно быстрее. Такие операции с наездом, очевидно, привели бы к быть опасным, и немедленную поддержку с воздуха приходилось сбрасывать со счетов. Тем не менее, Брайан настаивал на этом новом подходе, потому что он был абсолютно уверен в своих людях. Все они были тщательно отобраны из числа лучших добровольцев и прошли максимально возможную подготовку. Но он также понимал, что, если была хоть какая-то надежда переломить ситуацию в ЗАНЛЕ, было важно, чтобы SAS действовали в глубине к северу от реки Замбези, а регулярная пехота прикрывала территорию к югу от реки. Для этого ему нужно было иметь по крайней мере два вертолета и двух провостов, постоянно находящихся в непосредственной готовности в его штаб-квартире Tac.
Для этой новой роли требовалось внести три существенных изменения. Во-первых, тактический штаб SAS должен был постоянно базироваться в Мозамбике рядом с взлетно-посадочной полосой, которая могла бы обслуживать провосты и груженые Дакоты. Во-вторых, патрули должны были бы действовать группами всего по четыре человека (известными как "палка"); ограничение, налагаемое грузоподъемностью "Алуэтта III", перевозящего пулемет и стрелка. Наконец, SAS sticks должны были работать шесть недель в полевых условиях с отпуском всего в десять дней между развертываниями.
В сентябре 1973 года Брайан добился своего, и штаб-квартира SAS Tac была создана рядом с маленькой неряшливой взлетно-посадочной полосой в Макомбе. Макомбе был португальским альдеаменто на южном берегу реки Замбези, лежащим на полпути между реками Ангва и Мусенгези, текущими на север. Два провоста и два алуэта выдвинулись из миссии Мусенгези в Макомб только в дневное время, поскольку SAS не могла гарантировать их безопасность ночью.
С самого начала SAS была полностью успешной в этом новом стиле операций, но развертывание RAR в Макомбе было отложено на месяцы. Таким образом, любые преимущества, которые давало естественное препятствие на реке Замбези и разрушительные последствия операций SAS к северу от нее, были в значительной степени утрачены. Тем не менее, нарушение SAS линий снабжения ZANLA значительно помогло снять внутреннее напряжение.
Я навестил Брайана в Макомбе, когда он только переехал туда, и передал ему всю информацию, которую я получил в ходе своей разведывательной работы к северу от Замбези. Я снова предложил ему продолжить визуальную разведку, чтобы постоянно обновлять информацию и обеспечивать его дневной радиосвязью с его войсками. Брайан не согласился с этой идеей. Он продолжал настаивать на том, что, за исключением чрезвычайных ситуаций, районы операций SAS должны быть свободны от какой-либо воздушной активности. Вопреки мнению Брайана Робинсона, мое мнение заключалось в том, что самолеты для визуальной разведки должны быть постоянным объектом наблюдения во всем регионе Tete , как внутри, так и за пределами районов операций SAS. Я утверждал, что было важно обеспечить SAS свежими разведданными для планирования, тем самым сэкономив длительные наземные разведки для поиска наилучших мест для наблюдения, засады или атаки.
В последующие месяцы я собирал информацию о гражданских местах, маршрутах и лагерях террористов, охватывающих большие территории за пределами тех, на которых действовала SAS. Когда операции SAS переключились на районы, которые я охватил целых шесть недель назад, Брайан сообщил, что моя информация, хотя и верная, устарела. Неудивительно, что люди на земле проигнорировали большую часть разведданных воздушной разведки, которые были с таким трудом собраны. Но кое-что они помогли прояснить, это то, что я был точен в своей оценке баз террористов, в отличие от гражданских лагерей. Что помогло мне различить эти места, которые выглядели почти одинаково с высоты, так это дорожки для женских туалетов, ведущие из гражданских районов.
Я был настолько разочарован отношением Брайана Робинсона, что выбрал контролируемые с воздуха удары по новым базам террористов. Военно-воздушные силы никогда не ожидали успехов, которые могли бы быть достигнуты чисто наземной атакой SAS или теми, которые включают авиаудары совместно с SAS. Тем не менее, мы знали, что удары FAC деморализуют и разрушат ФРЕЛИМО и ЗАНЛУ в районах, не охваченных SAS. Слишком во многих отношениях наши военно-воздушные силы были вынуждены действовать независимо, подобно португальцам, которых мы так сильно критиковали, — но были и преимущества, которых следовало добиться. Я продолжил разведку к северу от Замбези, всегда держась подальше от SAS и не торопясь, прежде чем вызывать реактивные удары. Как только они начались, мы разработали процедуры, которые требовали тесного понимания и сотрудничества. Потребовалось несколько звонков, прежде чем авиаудары, контролируемые FAC, стали отточенной рутиной.
Как упоминалось ранее, реактивные удары в непосредственную поддержку предыдущих операций SAS были очень случайными, которые со временем немного улучшились. Для людей на земле, особенно на равнинной местности, были значительные трудности в определении точной точки реактивного удара, потому что кустарник и пересеченная местность обычно отделяли местоположение GAC от цели. Это означало, что поправки должны были оцениваться по звуку взрывающегося оружия или по пыли, поднимающейся над кустарником через несколько секунд после каждого удара. FAC не испытывал этих трудностей.
Стоимость боевых ударов по базам террористов, естественно, была намного выше, чем при обычной тренировке с применением оружия, но обычная тренировка проводилась на полигоне, который был хорошо знаком каждому пилоту и штурману. В отличие от вызовов к живым целям, обычная тренировка не требовала поспешного планирования навигации или отсчета времени за доли секунды, необходимого для координации быстрых реактивных самолетов с тихоходным самолетом FAC.
Идеальное время для максимальной внезапности, сопровождаемое ловким и точным размещением оружия, были необходимыми составляющими, учитывая скорость, с которой террористы могли убегать со своих баз. Ценность, которую приобрели экипажи реактивных самолетов, совершавшие полеты навстречу КВС в отдаленных районах для нанесения ударов по невиданным ранее целям, была огромной, и это хорошо подготовило нас к будущему.
С привязкой к сетке каждой цели я также указал IP (начальную точку) и точное время моего удара маркером. Реактивные самолеты планировали лететь прямо к ИС — четко определяемому объекту вне зоны видимости и слышимости самой цели. Командиры соединений определили курс и точное время полета от ИС к цели таким образом, чтобы нанести удар не более чем на три секунды позже моих целевых маркеров. У меня тоже была бы точка ИС, из которой я мог бы двигаться по орбитам к цели.
"Канберрас" не мог нанести ни по чему такой быстрый удар, как истребители-бомбардировщики, потому что бомбардировщику требовалось время, чтобы передать своему пилоту поправки к курсу, что требовало довольно большой дистанции в момент наведения, поэтому они никогда не использовались в одиночку для борьбы с быстролетящими целями. В дополнение к длительной обкатке, время полета бомб превышало 10 секунд, а время оседания шрапнели ограничивалось после Канберры длительными интервалами между отдельными ударами. Следовательно, охотники или Вампиры обычно предшествовали Канберре. Удары, инициированные Канберрасом, за которыми следовали истребители-бомбардировщики, стали обычным явлением в последующие годы, когда бомбардировщики совершали свои атаки в строю. Однако большинство ранних работ FAC проводились только с охотниками — обычно вчетвером.
Когда ведущий пилот регистрировался примерно за пять минут до достижения IP-адреса, мы синхронизировали часы и подтверждали индивидуальное время прохождения от IP-адреса до цели. Мне сказали бы, какое оружие перевозилось и в какой последовательности оно должно было быть доставлено. Это дало бы возможность подсказать, как оружие должно быть распределено на линии атаки относительно моих маркеров целей.
Лидеры формирования обычно планировали прибыть на IP с запасом в целых три минуты. Это было полезно, поскольку позволило мне медленно заходить на мой собственный IP-адрес по серии орбит, которые противник на земле признал моей обычной схемой полета. Даже когда поршневой самолет находится вне поля зрения, звук указывает, летит ли он по прямой или по орбите. На орбите звук меняется от самой высокой частоты при приближении к самой низкой частоте при удалении. Из соображений внезапности мне нужно было убедиться, что это продолжалось вплоть до того момента, когда я развернулся, чтобы выстрелить своими маркерами.
Для охотников, преодолевающих землю со скоростью семь морских миль в минуту, или Вампиров и Канберр со скоростью пять морских миль в минуту, изменения скорости ветра редко влияли на их время более чем на доли секунды. Однако те же условия могли иметь огромное значение для медленного троянца, вот почему мой собственный IP всегда был относительно близок к цели.
Поскольку было важно засечь взрыв вовремя, я спланировал свою конечную линию орбиты так, чтобы она была как можно дальше от линии реактивной атаки. Таким образом, я мог вносить коррективы в ответ на призывы лидера удара. Если бы я опаздывал, я мог бы развернуться пораньше, а если бежал пораньше, то повернул бы поздно. Были и другие важные причины находиться на стороне, противоположной направлению реактивной атаки.
Шум "Трояна" перекрывал шум приближающихся самолетов, и его присутствие отвлекло внимание террористов от направления их приближения. В прежние времена я редко замечал вражеский огонь, хотя и знал, что это происходит из-за странной пробоины в моем самолете; но любой наземный огонь, направленный на меня, обеспечивал дополнительное шумовое прикрытие и идеальное отвлечение внимания.
Камуфляжная окраска на всех наших самолетах была невероятно эффективной. Это делало очень трудным, даже невозможным, для реактивных самолетов высокого полета обнаружение самолета FAC до достижения цели. Были испробованы различные наглядные пособия. Они включали мигающие стробоскопы, но только один работал достаточно хорошо. Это была огромная белая буква "Т", нарисованная на верхней поверхности фюзеляжа и крыльев "Трояна". Сделать букву "Т’ четко видимой для ведущей струи было еще одной причиной для разметки в направлении струй.
Разметка для видимости .
Командиром эскадрильи "Охотников" в 1973-4 годах был Роб Гонт. Пилотирование FAC для него было настоящим опытом. В отличие от других руководителей, Роб предпочитал процедуру, которая ему хорошо подходила. Он спустился с IP, чтобы забежать на низком уровне примерно в минуте полета от цели. Таким образом, он всегда засекал мой самолет, летящий на высоте 2000 футов, прежде чем подрулить к своей точке "насеста", держа меня в поле зрения всю дорогу.
Когда я притормозил, чтобы перейти в пике, Роб направил нос в сторону цели, палец на спусковом крючке. Просто наблюдая за моим погружением, Роб навел прицел на точку, в которой он ожидал увидеть ракеты-маркеры. Я помню, что трижды видел, как снаряды 30-мм пушки Роба взрывались у цели как раз перед тем, как мои фосфорные ракеты достигали земли. Белые метки выглядели ничтожными в центре большой площади, покрытой вспышками снарядов его 30-мм пушки, которые прошивали цель со скоростью сорок выстрелов в секунду. Это было очень зрелищно но я всегда напрягала ягодицы, ожидая, что Роб столкнется со мной. На самом деле никакой опасности вообще не было; его Охотник всегда проносился значительно ниже меня.
Редко возникала необходимость вызывать корректировщиков для последующих пилотов, обычно их было трое, которые наносили свои удары так, чтобы покрыть район цели без дублирования. Когда все закончилось, самолеты вернулись на базу, и я продолжил разведку, редко узнавая, какие результаты были достигнуты. Иногда я видел бегущих людей во время моей атаки маркером, затем ничего, пока последний Охотник не пробежал мимо цели. Перед тем, как было замечено какое-либо человеческое движение, всегда яростно горели баши с большим количеством черного дыма и пыли, разносящихся по ветру. Иногда вторичные взрывы устраняли все сомнения, которые я мог испытывать, когда не было видно ни одного человека.
Я продолжал глубоко сожалеть о том, что не смог работать в районах операций SAS. Если бы это было разрешено, ни один авиаудар не был бы нанесен без подтверждения SAS присутствия ZANLA или FRELIMO. После авиаудара SAS смогли бы извлечь выгоду из замешательства противника, и Военно-воздушные силы узнали бы, какие результаты были достигнуты. Должно было пройти много месяцев, прежде чем SAS начали действовать сразу после каждой воздушной операции. Тем временем SAS устроили хаос на земле, используя не более двадцати четырех человек в шести группах по четыре человека в каждой. ФРЕЛИМО потребовалось некоторое время, чтобы понять, что происходит, а затем они сами начали использовать большие силы для поиска неуловимого SAS; своего рода террористическая война наоборот!
Группа "следопытов", совершающая спуск на парашютах в свободном падении с рассветом с самолета "Дакота", летящего на высоком уровне над безлюдной территорией, обычно предшествовала развертыванию основных сил SAS. Затем группа следопытов из четырех человек будет искать подходящее место для приема двадцати человек, которые будут доставлены самолетом следующей ночью.
В выбранной ими DZ (зоне высадки) "следопыты" снабдили пилотов QFE (настройкой высотомера на нулевую высоту в DZ) и направили капитана "Дакоты" по УКВ-радио прямо к DZ. Летя на высоте 500-800 футов над землей, пилоту говорили, когда включить ‘красный свет’ (режим ожидания) и когда включить ‘зеленый свет’ (старт); после чего двадцать человек отправлялись в темноту. Причиной таких низких высадок было сведение к минимуму возможности дрейфа десантников за пределы DZ. С появлением средств защиты самолетов от столкновений, известных как стробоскопы, их хорошо видимые вспышки стали идеальными маяками для пилотов, по которым они могли ориентироваться. Чтобы скрыть мощные вспышки стробоскопа, SAS настроила их таким образом, чтобы они были видны только пара-Дакоте.
К рассвету все парашюты и припасы были спрятаны, и после заключительного инструктажа все шесть подразделений разделились на патрули по четыре человека и разошлись по выделенным им районам. В течение следующих шести недель палочки действовали независимо, за исключением случаев, когда цель требовала, чтобы они встретились, чтобы нанести мощный удар. В противном случае перегруппировка происходила с интервалом в две недели для получения ночных поставок пайков и боеприпасов из Дакоты, которые, опять же, будут контролироваться с земли.
Вернувшись в Макомб, Провосты и алуэтты оставались в режиме непосредственной готовности. Призывы о поддержке всегда требовали долгого ожидания для бойцов SAS, работающих вдали от Макомба. Брайан Робинсон часто сопровождал пилотов-провостов не только для того, чтобы напрямую поговорить со своими людьми, но и потому, что был без ума от полетов. Вертолеты часто вызывались для эвакуации пострадавших или ‘горячей эвакуации’. Эти вертолеты обычно сопровождали провокаторы, которые также были призваны оказывать непосредственную огневую поддержку любому позывному, подвергшемуся преследованию со стороны крупных сил ФРЕЛИМО. Учитывая обширность территории и минимальные последствия ударов из пулеметов Provost и 37-мм ракет Sneb, один или пара пилотов Provost мало что могли сделать, кроме как обеспечить отвлекающий огонь и создать помехи, чтобы дать SAS шанс разорвать контакт.
Тренировка SAS по подаче статического сигнала низкого уровня. Обратите внимание на различные этапы разработки купола парашюта .
Эвакуация по горячим следам вертолетами требовала большого мужества от экипажей вертолетов, которые почти всегда попадали под вражеский огонь до, во время и после эвакуации бездыханных солдат в безопасное место. Имея мало времени или вообще не имея его на поиск подходящих ЗО и испытывая стресс от внимания противника, многие вертолеты получили незначительные повреждения лопастей несущего винта, когда они прокладывали себе путь в особо труднодоступных местах посадки, прежде чем с трудом подняться с дополнительным весом десанта.
Подъемное оборудование редко устанавливалось на вертолеты во время операций из-за ограничения веса, которое они налагали. В любом случае тросу потребовалась целая вечность, чтобы достичь земли, и он был медленным для подъема одного или двух человек за раз; категорический запрет на горячее извлечение! Поэтому было использовано альтернативное устройство. Там, где посадка была невозможна, за борт был переброшен привязной трос фиксированной длины с грубой перекладиной на конце, чтобы поднять максимум четырех солдат из горячих точек. Оказавшись на достаточном удалении от врага, солдаты были высажены там, где вертолет мог приземлиться, чтобы доставить их внутрь, или оставить их продолжать свою работу. Но использование горячего кабеля для извлечения было последним средством. Когда вертолет зависает близко к земле, он летит "в режиме ground effect", что означает, что воздушная подушка, создаваемая противодавлением от земли, способствует созданию подъемной силы. В этом состоянии мощность, необходимая для удержания в воздухе, намного меньше при любом заданном весе, чем при зависании вертолета высоко ‘над землей’ при том же весе.
Когда устройство для горячего извлечения использовалось для подъема только двух солдат, потребляемая мощность обычно была близка к максимальной. Из-за того, что четыре солдата цеплялись за горячую перекладину, потребляемая мощность всегда превышала максимальную допустимую КПП, что приводило к быстрому перегреву редуктора несущего винта. Из-за этого пилоту, поднимающему более двух солдат, нужно было как можно быстрее перейти в прямой полет, чтобы снизить нагрузку на механизмы. При этом солдат иногда протаскивало через кусты и деревья во время отрыва от земли. Посадка их была проще , потому что пилот мог выбрать место вдали от внимания противника.
Подразделения SAS редко возвращались на базу. Их просто отводили из зоны непосредственной опасности и вновь размещали для продолжения их наступательной работы. Восхищение летного состава этими удивительными людьми из SAS не поддавалось выражению, и, несмотря на связанные с этим опасности, было приложено все усилия для обеспечения их безопасности. У SAS было взаимное мнение о синих
По истечении шести недель "палочки" переместились к своему первоначальному месту хранения парашютов и людей с вертолетов. Внутренние операции обычно предоставляли дополнительные вертолеты для этих заранее запланированных операций. Для людей на земле не было в мире звука более приятного, чем звук вертолетов, прилетающих, чтобы забрать их домой. Для экипажей вертолетов эта конкретная задача была горько-сладкой.
Просто подумайте о том, чтобы забрать людей, которые работали в буше в течение шести недель в условиях, чередующихся между слепящей жарой и ледяным дождем, но при этом изо дня в день носили одну и ту же потную, покрытую слежавшейся грязью и рваную одежду. С почерневшими и бородатыми лицами, чтобы скрыть их белизну, у них не было возможности помыться или постирать свою одежду. С другой стороны, экипажи вертолетов, свежие и опрятные после ежедневного душа, удобных кроватей и хорошей еды, никогда не могли быть полностью готовы к ужасающей вони, которая наполняла их вертолеты. Но улыбки SAS, подчеркнутые белизной зубов и глазных яблок, делали их работу совершенно особенной.
По прибытии в Макомб уставших мужчин угощали долгожданными ваннами или душами, бритьем и радостью от свежей одежды. Только когда в них было чисто и уютно, они обращались к ледяному пиву и хорошей свежей еде. После полного разбора полетов бойцов отправили самолетом обратно в Родезию для их короткого десятидневного перерыва в R & R (отдых и переподготовка — также известный как отдых и восстановление сил). Пока это происходило, другие позывные SAS развертывались для их длительного пребывания на вражеской территории.
На Рождество 1973 года я прервал полет на визуальную разведку, чтобы отправиться в Макомб, чтобы забрать командующего армией генерала Питера Уоллса. Он выбросился с парашютом в дневное время, чтобы быть с развернутыми позывными SAS, которые собрались праздновать Рождество за много миль от любого района ФРЕЛИМО. Вместе с ним спускались на парашютах корзины с горячей индейкой, ветчиной и прочими гарнирами.
После двух часов общения с солдатами генерал был доставлен вертолетом в Макомб, где я забрал его для перелета в Сентенарий для дальнейших встреч с его войсками. По пути я воспользовался возможностью показать генералу Уоллсу главную базу, созданную ЗАНЛА в Родезии. ЗАНЛА назвала ее ‘Центральной базой’.
Первая внутренняя разведка прошла успешно
НАЗЕМНЫЕ ВОЙСКА НАТКНУЛИСЬ НА ЦЕНТРАЛЬНУЮ базу во время следования по трассам CT. Эта база находилась на дне долины Замбези за много миль от ближайшей деревни. Когда я увидел это, я пришел в ужас от того, что работал в Мозамбике, полагая, что не смогу быть слишком полезным в Родезии. Но Центральная база, хотя и сильно отличалась от любой базы в Мозамбике, была настолько вопиюще очевидной, что я решил вернуться к внутренней разведке.
Объехав отдаленные районы долины Замбези и не найдя ничего похожего на другую Центральную базу, я вернулся к труднопроходимой местности в населенных районах на возвышенностях. После двух дней бесплодной работы я нашел небольшую базу недалеко от горы Дарвин и решил, что она занята. Сама база находилась в линии густого кустарника, тянувшейся с севера на юг вдоль хребта. Река текла с востока на запад мимо северной оконечности базы, а открытая местность простиралась как с восточной, так и с западной сторон. У меня сложилось впечатление, что CTS прорвутся на юг только через лучший из доступных кустарников.
Я приземлился на 4-й авиабазе, где были приняты меры по заимствованию двух вертолетов у 3-й авиабазы в дополнение к двум вертолетам, базирующимся там, и RLI собрала двадцать военнослужащих. Когда все были в сборе, я проинструктировал всех, прежде чем подняться в воздух, чтобы отметить цель залпом из тридцати шести ракет. Когда я прекратил атаку, вертолеты облетели цель, сбрасывая свои РЛИ, как и планировалось. С этого момента четыре группы войск, которые я мог ясно видеть, продвигались вперед очень медленно, опасаясь столкнуться друг с другом. Я попытался направить их, но офицер на земле неохотно принимал советы и указания сверху. Только когда они приблизились к базе, CTS открыли огонь.
Как только CTS начали работать, я ясно увидел их и не мог понять, почему я не видел их раньше. Однако каждый раз, когда человек останавливался, он пропадал из моего поля зрения, хотя я точно знал, где он остановился. Бой был коротким, в результате шесть человек погибли и один раненый попал в плен. Девятый ушел через укрытие на юге, как я и ожидал. Было неприятно видеть, как эти CTS ускользают, когда я не мог нанести удар и в воздухе не было самолетов 4 эскадрильи или вертолетов, чтобы уничтожить или заблокировать их.
До этой акции вертолеты редко собирались для размещения значительного количества войск вокруг групп CT. Я не могу с уверенностью сказать, что это положило начало тому, что должно было стать Fire Force, но я точно знаю, что это повлияло на то, что армия отправила офицера в воздушно-десантные войска для проведения аналогичных действий, которые последовали.
После этого небольшого успеха внутри страны пришло время обучить моих пилотов внутренней разведке. Это была трудная задача, учитывая, что я сам все еще пытался развить искусство нахождения CTS в TTLS. Майк Литсон был первым пилотом, который полетел со мной, потому что он проявил живой интерес к роли. Вместе мы добились еще нескольких успехов. К сожалению, какое-то время у меня ничего не получалось с пилотами других эскадрилий, потому что Главное полицейское управление оказало давление на штаб ВВС, чтобы обучить визуальной разведке полицейское запасное авиакрыло.
Тренировочная креветка
КОМАНДИР КРЫЛА ОЗЗИ ПЕНТОН был глубоко вовлечен в управление добровольческими резервными эскадрильями ВВС и, благодаря этому, был привлечен PGHQ в качестве офицера связи с авиацией их PRAW. Именно его PGHQ убедил в срочном порядке обучить ПРАУ визуальной разведке, поэтому Оззи обратился ко мне за сотрудничеством.
Пилоты и наблюдатели полицейского авиакрыла очень стремились стать как можно более активными против CTS; желанный перерыв в скучных коммуникативных полетах в качестве прославленных водителей такси. Еще более важным был тот факт, что большинство PRAW были фермерами, которые стремились свести счеты с теми группами CT, которые нападали на фермы в их районах.
В отличие от большинства молодых пилотов моей эскадрильи, эти резервисты были очень внимательны, казалось, им никогда не было скучно во время подробных лекций и длительных тренировочных полетов. Но, несмотря на их остроту, вскоре мне стало ясно, что немногие овладеют искусством сканирования больших участков земли и научатся отделять нормальные признаки от аномальных в обширной сети троп, созданных людьми и животными.
Билл Ладгейтер и его наблюдатель Уолли Бартон потратили огромные усилия и время, совершая длительные разведывательные полеты на Cessna 180 Билла. К сожалению, их усилия были очень незначительными. Проблема заключалась в том, что у Билла было слишком много мест, проверенных наземными войсками, которые вскоре потеряли интерес к погоне за ‘лимонами’. (Термин ‘Лимон’ использовался для обозначения отсутствия CTS; ощущение кислости.)
Хэми Дакс и его наблюдатель Сарел Хаасбрук находились на другом конце шкалы. С самого начала для меня было очевидно, что у них все получится. Самолет, которым они управляли, был далек от идеала, потому что его конструкция с низко расположенным вперед крылом делала его очень плохим разведывательным самолетом. Со временем, и несмотря на это ограничение, эти двое были настолько успешны, что завоевали отличную репутацию в ВВС и RLI после ряда хороших контактов, которые они установили в районах Сентенари и Маунт-Дарвин.
Тем временем число вооруженных контактов с группами ЗАНЛА росло. В одном из таких случаев лейтенанту авиации Дейву Роу повезло спастись благодаря хладнокровию между ним и его техником, сержантом Карлом де Беером. Правая рука и правая нога Дейва были мгновенно выведены из строя вражеским огнем во время подхода к наземным войскам. Переместив левую руку на колонку циклического управления, Дэйв смог удерживать направление, но ему нужен был Карл, чтобы управлять рычагом коллективного управления. Как только был установлен полный контроль над самолетом на крейсерской скорости, Карл повернул фрикционную ручку, чтобы удерживать общий рычаг в нужном положении, чтобы он мог безопасно оставить его и заняться ранами Дейва. Переместив войска, которые все еще были на борту. Карл работал под неудобным углом за сиденьем Дейва, чтобы остановить кровотечение. По прибытии на базу Дейв и Карл скоординировали свои действия по управлению для приземления с опрокидыванием, которое, к облегчению военнослужащих, прошло безопасно.
Обратите внимание на обилие тропинок на этой фотографии. Вокруг холма сверху направо проходят типичные трамвайные пути для скота. Другие - обычные пути, по которым ходят люди. Извилистая тропинка в центре внизу, ведущая к обычной тропинке, поднимающейся справа к центру, была красноречивым признаком, ведущим к базе террористов среди больших деревьев в скалистых обнажениях в фотоцентре .
Ракеты "Стрела"
Было известно, что РУССКИЕ ЗЕНИТНЫЕ РАКЕТЫ (кодовое название НАТО Grail, но более известная как "Стрела") находились во владении ФРЕЛИМО, поэтому в конце 1973 года я обратился в штаб ВВС с просьбой предпринять шаги для защиты наших самолетов от этого оружия "теплового наведения". Это был только вопрос времени, когда один из самолетов моей эскадрильи будет сбит, и я остро осознавал, что я был наиболее вероятным кандидатом, потому что я был подвержен воздействию сил ФРЕЛИМО в течение многих часов подряд, летая на высотах, идеально подходящих для "Стрелы".
Помимо меня самого, я беспокоился о моих пилотах-провостах, действующих в поддержку SAS на территории, контролируемой ФРЕЛИМО, особенно когда они наносили удары по врагу. Вертолеты, хотя и уязвимы на высоте, всегда летели чуть выше деревьев, чтобы обеспечить им наилучшую защиту от всех видов вражеского огня, за исключением зависания, посадки или взлета.
Прошли месяцы, но ни от штаба ВВС, ни от технических специалистов CSIR (Совета по научным и промышленным исследованиям) в Южной Африке не последовало никаких действий. Во время визита в штаб ВВС я снова поднял этот вопрос, и мне сказали, что работы по борьбе с ракетами не могут быть проведены, поскольку это не было предусмотрено в бюджете ВВС. Вместо этого мне было поручено включить защиту "Стрелы" в заявку 4-й эскадрильи на 1975 год. Будучи действительно расстроенным этим стандартным ответом, я выразил мнение, что нам придется потерять самолеты и экипажи из-за "Стрелы", прежде чем будут предприняты какие-либо действия. К несчастью, я оказался прав.
Опрыскивание урожая в Тет-а-тет
В ЯНВАРЕ 1974 года я ЗАМЕТИЛ, что посевы кукурузы, которые не выращивались в Тете к югу от Замбези в течение последних двух лет, процветали. Это означало, что ЗАНЛА сможет питаться за счет местных жителей, которые, очевидно, возвращались в районы, из которых они бежали в 1972 году. Большинство этих людей, живших тогда в небольших скрытых лагерях, по-видимому, пришли из португальского альдеаменто в Макомбе. Однако выгода, которую могла бы извлечь ЗАНЛА из наличия кукурузной муки, была неприемлемой, и было принято решение уничтожить посевы и заставить гражданское население вернуться в альдеаменто .
Вдоль северо-восточной линии границы все еще возводился санитарный кордон, где между двумя электрическими заграждениями были установлены тысячи противопехотных мин. Между этими заборами и по обе стороны от них был распылен химический дефолиант для уничтожения растительности. Дефолиант хорошо подействовал на кустарник, но его эффективность против сельскохозяйственных культур неизвестна. Тем не менее, было решено использовать тот же материал, потому что сразу же появились достаточные запасы.
Только один гражданский пилот-опрыскиватель был готов приступить к работе во враждебном Тет-а-тет. Я не могу вспомнить имя хорошо сложенного пилота, с которым я проводил инструктаж в аэропорту Маунт-Хэмпден. Он рассчитал необходимое ему количество жидкости, и это было установлено в штаб-квартире RAR Tac в миссии Мусенгези. Я обеспечивал прикрытие сверху и вел пилота от поля к полю. Как только он увидел каждое поле или комплекс полей, он по-своему спланировал и тщательно покрыл посевы неправильной формы, пока я наблюдал сверху.
По возвращении в Мусенгези после четвертого полета для подзарядки баков он испытал трудности с удержанием своего самолета-близнеца "Команч" на взлетно-посадочной полосе. Попадание пули в самолет пробило шину основного колеса, но других повреждений не произошло. Как только было установлено новое колесо из Солсбери, пилот снова поднялся в воздух, и мы завершили работу 19 января 1974 года. К счастью, дождь продолжался достаточно долго, чтобы опрыскиватель впитался в растения кукурузы, и через пять дней потемнение посевов подтвердило, что опрыскивание подействовало.
Крис Вайнманн присоединяется к 4 эскадрилье
ПОСКОЛЬКУ я проводил БОЛЬШУЮ часть своего времени в районах боевых действий, я очень полагался на Роба Таскера и Брюса Коллокотта в управлении эскадрильей в Торнхилле. Однако мы начали испытывать некоторые трудности с дисциплиной среди горстки молодых пилотов, потому что Роб и Брюс, хотя и были отличными офицерами, были слишком мягкими по натуре, чтобы справиться с ними. Еще одна проблема, с которой я столкнулся, заключалась в том, что в 4-й эскадрилье не было квалифицированного PAI для обеспечения навыков пилотов в доставке оружия в то время, когда мы больше всего в этом нуждались. До этого времени мы полагались на Джона Блайт-Вуда и на меня, обоих неквалифицированных заменителей.
Штаб-квартира ВВС одобрила мою просьбу назначить Криса Вайнманна вместо Брюса Коллокотта. Лейтенант авиации Крис Вайнманн казался идеальным человеком для наших нужд, потому что он был квалифицированным военным, который произвел на меня впечатление серьезного сторонника дисциплины. Роб Таскер, будучи единственным инструктором, кроме меня, оставался незаменимым.
Крис летал на "Троянцах", когда они впервые прибыли в Родезию, но затем летал на "Охотниках". В ноябре 1973 года его перевели в 4-ю эскадрилью, а Брюс - в 3-ю (транспортную) Эскадрилью. В то время как Брюс был открыто доволен своим назначением, Крис втайне ненавидел необходимость покидать glory of Hunters и переходить к медленным поршневым машинам. Как правило, он откладывал свои личные желания в сторону и приступал к своим новым обязанностям с решимостью, которую я от него ожидал. Как только Роб заново ознакомил его с "Троянцами" и "Провостами", Крис увлекся улучшением владения оружием среди всех пилотов, включая меня. Благодаря ему дисциплинарные трудности, существовавшие на уровне младшего пилота, прекратились.
Chris Weinmann .
Ночные происшествия
ПИЛОТЫ 4-й ЭСКАДРИЛЬИ СТОЛКНУЛИСЬ с серьезными проблемами, управляя троянцами на удаленных взлетно-посадочных полосах ночью в ответ на запросы о ликвидации последствий или срочном пополнении запасов. Это произошло потому, что не существовало средств для четкой демаркации границ взлетно-посадочной полосы для взлета и посадки.
На покрытых травой взлетно-посадочных полосах основного и передового аэродромов на 100-метровых отметках вдоль одной стороны взлетно-посадочной полосы были установлены сигнальные ракеты gooseneck. Две сигнальные ракеты в начале и конце взлетно-посадочной полосы, на стороне, противоположной линии вспышки, определяли, где проходит центральная линия взлетно-посадочной полосы. Это помогло пилотам четко определить взлетно-посадочную полосу и определить угол захода на посадку и высоту удержания для приземления.
Сигнальная ракета gooseneck была чем-то вроде приземистой домашней лейки с ручкой для переноски. Толстый фитиль в носике был выставлен примерно на четыре дюйма за пределы носика, а другой конец лежал в сыром парафине внутри банки. Фитиль плотно вставляется в носик, чтобы пламя на подожженном конце не переходило на парафин в банке.
В отдаленных районах не было громоздких сигнальных ракет "гусиная шея", поэтому использовалась грубая система разметки взлетно-посадочной полосы. На полосах, на которые были вызваны самолеты 4 эскадрильи, неизменно стояли армейские или полицейские машины, поэтому мы использовали их в качестве указателей взлетно-посадочной полосы. Две машины были размещены на центральной линии взлетно-посадочной полосы, по одной на каждом конце взлетно-посадочной полосы. С включенными передними и задними фарами машины смотрели в направлении, в котором наземные силы хотели, чтобы пилот приземлился. При заходе на посадку пилот увидел задние огни обеих машин, а фары первой машины, когда они были достаточно яркими, помогли ему определить круг для посадки.
Хотя этот метод был успешно применен, он требовал большого умения оценивать ситуацию, и я счел его слишком опасным, чтобы продолжать. Требовалось что-то вроде сигнальных ракет "гусиная шея", чтобы разметить всю взлетно-посадочную полосу; поэтому я изготовил небольшие одноразовые мини-ракеты для всех наземных войск в качестве стандартного снаряжения.
Я приобрел пустые полпинтовые банки из-под краски с металлическими пробками и завинчивающимися крышками. Каждая банка была заполнена парафином, и круглый фитиль был вставлен в парафин через отверстие в металлической пробке. Завинчивающийся колпачок захватил внешнюю сторону фитиля и запечатал в парафине до тех пор, пока его не снимут для использования. Испытания при ночной посадке с использованием этих мини-сигнальных ракет прошли успешно и устранили всякую необходимость в транспортных средствах, которые сами по себе были опасными препятствиями на любой взлетно-посадочной полосе.
Армейским и полицейским были выданы коробки с двенадцатью заполненными, запечатанными и готовыми к использованию мини-сигнальными ракетами и коробка запечатанных спичек с простыми инструкциями о том, как разложить их на 1000-метровой взлетно-посадочной полосе. По большей части их внедрение в полевых условиях упростило и обезопасило ночные посадки на удаленных аэродромах. Однако произошли два инцидента, которые подняли серьезные вопросы о понимании некоторыми наземными войсками воздушных операций и их способности интерпретировать простейшие инструкции. Первый был, когда меня вызвали как-то поздно ночью, чтобы расследовать дело одного сапера из Сиполило в Солсбери. Нам сказали, что у мужчины случился сердечный приступ и он был в таком тяжелом состоянии, что его пришлось срочно доставить в Солсбери.
Когда я прибыл над Сиполило, линия разметки взлетно-посадочной полосы была такой короткой, что казалось, будто я лечу на высоте 30 000 футов, хотя на самом деле я был всего в 1500 футах над землей. Позывной на земле с большим трудом говорил по-английски, и я не мог понять его быструю речь на африкаанс. В конце концов я смог понять, что все сигнальные ракеты были неправильно проложены между двумя 100-метровыми отметками вместо одной сигнальной ракеты на каждой из десяти 100-метровых отметок вдоль одной стороны взлетно-посадочной полосы. Через некоторое время сигнальные ракеты были переданы правильно, и я совершил нормальную посадку. Но когда я подрулил к ожидающим машинам, меня приветствовал вид жертвы ‘сердечного приступа’, быстро идущей к самолету без посторонней помощи.
Второй инцидент закончился трагедией ближе к концу моего тура с 4 Squadron. Ночью 17 декабря 1974 года Брайана Мердока вызвали, чтобы забрать двух раненых военнослужащих с аэродрома Мушумби Пулс в долине Замбези. Соответствующие позывные либо не знали о мини-сигнальных ракетах, которые они несли в качестве стандартного оборудования, либо были слишком ленивы, чтобы найти их. В любом случае, они использовали транспортные средства для разметки взлетно-посадочной полосы.
Брайан приземлился на мокрую грязную полосу, затем развернулся и вырулил обратно к автомобилю, над которым он пролетел при посадке. Транспортное средство, которое находилось в дальнем конце взлетно-посадочной полосы, по какой-то причине оказалось прямо рядом с "Троянцем" во время загрузки контейнера. Когда Брайан был готов к взлету, этот автомобиль изменил направление, но по незнанию водитель не доехал до конца взлетно-посадочной полосы. Он остановился примерно в 300 метрах от конца взлетно-посадочной полосы рядом с большой лужей воды, “чтобы убедиться, что пилот ее не заметил”.
В преобладавших влажных условиях троянцу требовалась полная длина взлетно-посадочной полосы Mushumbi Pools, но Брайан не мог знать, что невежественный водитель сократил ее. Можно только догадываться, что Брайан был вынужден поднять самолет в воздух слишком рано, полностью опустив закрылки; но он не набрал достаточной высоты, чтобы предотвратить удар носовым колесом о машину. Маломощный двигатель и в лучшие времена с трудом приводил в движение громоздкий "троянец", но полное раскрытие и столкновение с машиной поставили Брайана, летящего по приборам, в безвыходную ситуацию. Было замечено, что самолет изменил курс вправо, прежде чем врезаться в русло реки, где Брайан, капрал Паркер и младший капрал Поуви погибли мгновенно. Если бы позывные использовали мини-сигнальные ракеты, которые, как мы позже установили, у них были, этой расточительной трагедии не произошло бы.
Улучшая тактику
За ДЕСЯТЬ МЕСЯЦЕВ ДО ЕГО СМЕРТИ я инструктировал Брайана Мердока вместе с Крисом Вайнманном по внутренней и внешней разведке. С этого времени я постепенно прорабатывал всех пилотов эскадрильи, что было одновременно необходимо и разочаровывало. Стало ясно, что только у одного из пятнадцати пилотов была какая-либо надежда на успех в работе по визуальной разведке, потому что это требовало выносливости и терпения для длительных полетов и, прежде всего, искреннего желания определить местонахождение CTS. Слишком много пилотов были вполне счастливы сидеть сложа руки на базе, с комфортом ожидая призывов к действию. Такие звонки поступали в ответ на действия CT от бойцов RSF на наблюдательных постах на вершинах холмов, от пилотов-разведчиков и все чаще от псевдооператоров Selous Scouts, хотя в то время они относились к обычным операциям, потому что мало кто знал о тайном проникновении Selous Scouts в террористические сети. Однако это изменилось, когда развертывание псевдогрупп было произведено вертолетами, потому что это привело к непосредственному контакту экипажей вертолетов с псевдотеррористами и открыло районы их операций. Для сохранения максимально возможной степени секретности в ВВС FAFs были построены "форты" Selous Scouts. От укрепленных стен фортов псевдо-десантников везли в закрытых транспортных средствах к концу взлетно-посадочной полосы или подходящей безопасной зоне поблизости, откуда вертолеты могли доставить их в пункты высадки в районе их операций.
Именно во время тренировки recce с Крисом и Брайаном мы обнаружили ‘лагерь компьютерной томографии в реальном времени’, что привело к успешной последующей операции. Это было 15 февраля, когда мы втроем разделились, чтобы нанести удар тремя самолетами перед вертолетами, доставляющими наземные войска RLI.
Каждое воздушное действие, связанное с расходованием оружия, требовало представления в штаб-квартиру ВВС отчета о воздушном ударе. ASR, как правило, были очень прозаичными по стилю, поэтому им не удалось передать ни малейшего чувства волнения и страха, ни рассказать о тяжелом поте лица и тяжелой работе солдат на земле.
ASR, поднятый для этой конкретной операции, используется для иллюстрации состава и рукописного содержания ASR. Из этого и всех других ASR в этой книге исключены сопутствующие технические детали и графики расходов на оружие. Точные слова, записанные в рукописи офицерами на местах и выше по цепочке командования в штабе ВВС, воспроизводятся без учета грамматических ошибок.
ПИЛОТЫ СООБЩАЮТ
1. В результате тренировки визуальной разведки 4-й эскадрильи было обнаружено несколько баз террористов и предполагаемых баз. База террористов a US 468605, по-видимому, была занята в 151415B. Подполковник Саути и флотский лейтенант Бенни были проинформированы о ситуации в 15.00, после чего было решено предпринять немедленные действия.
2. Пять вертолетов были под рукой, а также разведывательный троянец, который был вооружен. Были вызваны два провоста, и пилоты Вайнманн и Мердок, которые были знакомы с планом целей, управляли ими.
3. "Троянец" летел в составе 4-й эскадрильи OC на высоте 2000 футов над уровнем моря и в 200 ярдах впереди двух постов. Пять вертолетов с десантно-штурмовыми подразделениями следовали непосредственно за постами. Взлет произошел, как и планировалось, в 151615B.
4. Все оружие было размещено по целевым точкам, выбранным на брифинге перед нанесением удара.
5. Из-за нехватки наземных войск территория к северу от реки, которая образовывала северный барьер на пути к побегу с земли, была прикрыта OC 4 Sqn, а восточнее лагеря патрулировалась лейтенантом авиации Лоу и лейтенантом авиации Торном.
6. Воздушный удар, должно быть, серьезно подорвал террористов, потому что штурмовые отряды вступили в контакт через 4 минуты после удара. На данный момент известно, что 8 военнослужащих были убиты, а оборудование попало в руки войск.
7. Причиной успеха этих учений, несомненно, была вера подполковника Саути в воздушную разведку и его готовность нанести удар без промедления. Сотрудничество армии и ВВС не могло быть лучше.
(Подпись) Командир эскадрильи П.Дж.Х. Петтер-Бауэр
Комментарии OPS CDR., OCFW, Sqn Cdr
1. Троянец 3234 был пробит одной пулей. Было ли это на этапе разведки или во время атаки, неизвестно.
б. Успех этой операции доказывает, что разведданные могут быть чрезвычайно ценными, и следует подумать о более широком использовании этой роли в нашей нынешней ситуации; преимущество в том, что можно получить самую свежую информацию, и если реакция на эти разведданные будет быстрой, результаты будут достигнуты.
c. Если использование воздушной разведки (визуальной) будет увеличено с целью применения этого типа тактики быстрого реагирования, наземные силы должны будут быть предоставлены в оперативном порядке либо на Сентенари, либо на горе Дарвин, либо на обоих. Если бы это было сделано, тип атак, запланированных на 19-е, 20-го февраля 74 года, можно было бы провести аналогичным образом, используя реактивные двигатели в качестве средства нанесения воздушного удара. Следовательно, атака была бы нанесена в день обнаружения целей, а не неделей позже.
(Подпись) Командир эскадрильи Х.Г. Гриффитс
2. (1) Нет требований к GAC или FLOT.
(2) Я полностью согласен с комментариями 1 б. выше, но наша способность выполнять это требование в настоящее время невозможна на постоянной основе. У 4-й эскадрильи серьезная проблема с подготовкой пилотов-разведчиков, и как только они достигают хорошего уровня, в дело вмешивается командование, и, таким образом, все возвращается на круги своя. В качестве командира операции я бы очень хотел иметь хорошего пилота-разведчика такого калибра, как Sqn Ldr Петтер-Бауэр, на постоянной основе в FAF 3, но, на мой взгляд, в настоящее время это невозможно, но мы должны работать над достижением этой цели. Доказательством служит тот факт, что в период, в течение которого КВН ЛДР Петтер-Бауэр обучал Вайнманна и Мердока, полученная информация привела к этому воздушному удару плюс 4 другим крупным ударам тер, 3 из которых были нанесены по оккупированным лагерям.
3) Пункт 1 c. относится. Сухопутные войска в пределах Родезии доступны для оперативных действий силового типа, и именно так стало возможным продолжение этого удара. Что касается ударов, нанесенных 21, 22, 23 и 24 сентября, то все они были нанесены в Мозамбике и потребовали перегруппировки наземных сил. Следует понимать, что было решено, что за реактивными операциями не обязательно должны следовать немедленные наземные операции, но в этом отношении было решено сделать это для сбора разведданных. В трех из четырех случаев разведданные были получены в интересах общей операции. Задержка в наращивании атак, похоже, не влияет на результаты.
(4) В отношении этого удара его можно считать первоклассным примером совместного планирования и тем, на что мы надеемся ежедневно. Однако такая ситуация возникает нечасто. Базовый лагерь на самом деле был просто местом отдыха, и лейтенанта Sqn Ldr Петтера-Бауэра можно поздравить с его наблюдательностью. Чем больше я общаюсь с этим человеком, тем больше убеждаюсь, что он обладает врожденной способностью к визуальному восприятию, которой нет равных по Силе. К этому добавляется его неизменный энтузиазм и твердая вера в концепцию.
(5) В результате последующих операций погибли 8 терр и один AFJ. См. Sitreps 46/74 Para Alpha Two (2) и 47/74 Alpha Two (1).
(Подпись) Командир крыла П.Д. Кук
Комментарии SO OPS
Старший сержант Sqn Петтер-Бауэр, несомненно, убедил силы в том, что визуальная разведка приносит дивиденды, и этим активно занимаются.
Мы концентрируемся, возможно, слишком сильно, на разведке за пределами наших границ. Командиры JOC должны больше использовать разведку, основанную на разведывательной картине, в районе своих операций. Они были проинформированы. Хорошо выполненный удар. Проявлена хорошая инициатива. Отлично сработанная ударная команда.
(Подпись) Командир крыла У.Х. Смит
Комментарии генерального директора OPS
Планирование, концепция и проведение этой операции доставляют огромное удовлетворение. Мы некоторое время использовали возможности такого рода операций, и я верю, что недавно достигнутые успехи подтвердили это. Jointry в лучшем виде. Наше увеличенное распределение усилий должно гарантировать, что суть можно будет извлекать так часто, как только представится возможность. Увеличение усилий также должно позволить расширить охват воздушной разведки.
(Подпись) Командующий ВВС Д.А. Брэдшоу
Комментарии C of S
a. Хорошие усилия со стороны Пи-Бауэра, в частности, и хорошее шоу задействованных сил.
b. Без сомнения, мы должны шире использовать воздушную разведку. (Подпись) Вице-маршал авиации Ф.У. Масселл
Комментарии командира
Приняты к сведению, и я согласен со всеми замечаниями. В связи с увеличением развертывания мы должны настаивать на использовании любой возможной возможности. Мы согласились на увеличение количества полетов, поэтому давайте в полной мере использовать воздушную разведку. Хорошее шоу со всех сторон.
(Подпись) Маршал авиации М.Дж. Макларен
Хотя это была очень незначительная акция по сравнению с теми, что ожидались в будущем, в отчете о воздушном ударе были подняты важные вопросы. Во-первых, Гарольд Гриффитс, поддержанный Питером Куком, придал вес призывам других и моим призывам к силе, которую Грифф называет ‘Быстрой силой’. Это, вместе с решением штаба ВВС задействовать в полевых условиях больше самолетов, привело к созданию Огневой группы вскоре после этого, когда армия предоставила в постоянное распоряжение RLI Commandos все большее число развернутых вертолетов.
Отложенные атаки, о которых говорили Гарольд Гриффитс и Питер Кук, были базами в Мозамбике, найденными Майком Литсоном. К сожалению, этот пилот был потерян в 4-й эскадрилье при назначении на вертолеты как раз тогда, когда он становился полезным пилотом-разведчиком. Брайан Мердок на самом деле не подходил для этой работы, оставляя Криса Вайнманна и меня единственными действующими пилотами-разведчиками, которых редко удавалось выделить для операций одновременно; так что более широкое использование разведки, о котором говорили все, было прекрасно теоретически, но невозможно реализовать. Хэми Дакс был единственным другим пилотом-разведчиком, на которого мы могли положиться, но, будучи занятым фермером, его услуги были несколько урезаны.
Самоотверженные разведчики
ПРИМЕРНО в ЭТО ЖЕ время я встретил майора Рона Рейд-Дейли в штабе JOC по ураганам в Биндуре. Он направлялся на свою сверхсекретную базу разведчиков Селуса ‘безопасный дом’ и пригласил меня сопровождать его. Я очень мало знал об операции Рона, все еще веря, что он руководит специализированной школой следопытов.
Мы ехали по грунтовой дороге, идущей вдоль возвышающейся долины к югу от Биндуры. Когда мы тряслись по старой шахтной дороге, Рон сказал мне, что его работа во многом была операцией под прикрытием, которая в значительной степени зависела от поддержки ВВС; отсюда его готовность посвятить меня в то, что происходило на временной базе, которую мы посещали. Дорога привела нас к ранее заброшенному руднику на горном хребте в стороне от проторенной дороги. Две шатровые палатки служили жильем для солдат, а из оперативной комнаты внутри старого дома поднималось множество радиоантенн.
Рон припарковал свою машину в тени огромного дерева за домом, где его встретили самые неряшливые и заросшие густой бородой мужчины, которых я когда-либо видел на экране кинотеатра. Они казались такими неуместными в присутствии их безукоризненно одетого командира. Один из мужчин подошел ко мне и поприветствовал таким тоном, который наводил на мысль, что он хорошо меня знал. Рона позабавил мой озадаченный вид, и он помог мне, сказав: “Ты помнишь Бэзила Мосса, не так ли?” Бэзил жил всего в семи домах от моего, в супружеских апартаментах в Торнхилле, но я не видела его много месяцев. Нужно было рассмотреть поближе, прежде чем я узнал лицо за бородой.
Лейтенанту авиации Бэзилу Моссу, беглому лингвисту из Шоны, наскучило командовать подразделением общего обслуживания "Торнхилла". GSU, в основном чернокожие военнослужащие под командованием белых офицеров, обеспечивали безопасность аэродромов в Торнхилле и Нью-Саруме. Бэзилу, крепкому, подтянутому мужчине лет сорока, требовалось что-то более сложное, когда в сельской местности было так много событий, но он не мог найти способа добраться до ‘острого конца’. Затем реклама лингвистов из Шоны привела его в штаб-квартиру специального подразделения, а оттуда к псевдооператорам Андре é Раби и Стретчу Франклину. Печальная потеря André произошла примерно тремя месяцами ранее.
Рон обошел временную базу скаутов Селуса со Стретчем Франклином, Бэзилом Моссом и мной на буксире. Чернокожие мужчины лежали в шатрах, одетые в неряшливую одежду, с растрепанными волосами. Каждый из них слушал портативные радиоприемники, настроенные на разные каналы и включенные на максимальную громкость. Махнув рукой на этих людей, Рон спросил меня, могу ли я отличить солдат RAR от ‘ставших террористами’. Я не мог, потому что все они выглядели одинаково. Тем не менее, я был поражен, никогда раньше не слыша термина "ставший террористом".
С самого начала разведчики Селуса осознали важность наличия ‘обращенных’ в своих псевдогруппах. При этом было легче завоевать доверие соплеменников, которые знали определенных CTS до их захвата. Однако, чтобы получить максимальное преимущество, период между захватом настоящего КТ и его выходом в поле в качестве разведчика Selous должен был быть очень коротким — неделя считалась слишком долгим сроком. Разведчики обнаружили, что "поворачивать" CTs очень легко. Не было необходимости разбивать головы или использовать угрожающую тактику. По натуре чернокожие родезийцы были мягкими людьми, пока не подверглись политическому дезориентации, как это произошло с кадрами ZANLA. Сравнив учения политических комиссаров с реальностью и осознав, что их жизнями рисковали скорее ради жадных политиков, чем ради народа, мнения захваченных ЦТ изменились. Когда о тебе заботились разведчики, а не отстреливались наотмашь, как учили, превращение из врага в друга происходило быстро и легко.
Атмосфера возбуждения была очень заразительной. Успехи ранних операций pseudos держались в секрете настолько тщательно, что было замечательно, когда к нам поверили и ввели в курс того, что произошло и что планировалось. У меня не было сомнений в том, что разведчики Селуса вскоре предпримут упреждающие действия, вместо того чтобы нам продолжать реагировать на террористические действия или полагаться на визуальную разведку и наблюдения за операциями. Соплеменники были ключом к успехам CT, поэтому они также должны были стать ключом к противодействию им.
Расширение псевдо-операций произошло в критический момент, учитывая скорость распространения влияния ЗАНЛА на юг и восток с постоянно растущим числом КТО и LTT. Мы наращивали наши успехи, но недостаточно, чтобы сдержать, не говоря уже о сокращении численности ЗАНЛА.
Американские военные утверждали, что во Вьетнаме крайне важно иметь десять боевых солдат, чтобы противостоять каждому повстанцу на поле боя. Для нас это была шутка. Мы чувствовали, что соотношение пять к одному было бы адекватным, но вскоре это стало невозможным, учитывая финансовые и людские трудности Родезии. В разгар нашей войны в буше внутри страны существовало соотношение два к одному, в то время как за пределами Родезии мы всегда были в значительном меньшинстве, и перевес 30: 1 против нас не был чем-то необычным.
Попытки армии увеличить численность войск путем формирования второго батальона RAR были отвергнуты правыми политиками, которые отказались принимать чернокожих солдат в количестве, превышающем численность белых регулярных и территориальных солдат вместе взятых. Любая идея использования вооруженных ополченцев для защиты соплеменников также отвергалась по той же причине. Таким образом, мы придерживались существующего уровня регулярных войск и сильно полагались на Территориальную армию в плане эффективности действий на местах. Это неизбежно ложилось огромным бременем на торговлю и промышленность. Однако "Рабочая сила" сама по себе не могла обеспечить успехов, в которых мы нуждались в разрастающейся войне буша против неуловимого врага, борющегося за личную выгоду, небрежно обещанную им безразличными, жадными политиками; но это были обещания, в которые они действительно верили. Интеллект должен был стать ключом к тому, чтобы разобраться с ЗАНЛОЙ. Опора на исторические факты, почерпнутые из захваченных CTS, должна была быть заменена актуальными разведданными, которые могли быть получены только псевдооператорами Selous Scouts. Эти разведданные не заставили себя долго ждать.
К апрелю 1974 года скауты Селуса вступили в схватку с группами ЗАНЛА, но слишком многие из их успехов были потрачены впустую, потому что многие последующие операции проводились неправильно; обычно это было следствием несоответствующего уровня сил для сдерживания групп СТ, которые обстреливались бомбами, чтобы спастись через большие промежутки между разрозненными войсками.
Только в июне вертолеты стали регулярно группироваться в достаточном количестве с коммандос RLI, которые вскоре научились проводить операции ‘вертикального охвата’ (окружения), которые извлекали выгоду из вызовов разведчиков Selous. Как уже упоминалось, объединенные силы реагирования стали известны как Силы огня. Эта тема рассматривается позже.
Санитарный кордон
В 1973 году на подопечных племени чивеше было введено в действие ОЧЕНЬ ДОРОГОСТОЯЩЕЕ мероприятие под кодовым названием ‘Операция перегрузка’. Оно должно было разместить более 60 000 членов племени в защищенных деревнях. Система PVs приравнивалась к португальскому aldeamentos, который мы считали такой шуткой в прежние времена. Однако мышление изменилось, потому что Чивеше ТТЛ был идеально расположен в качестве плацдарма, с которого можно было совершать нападения на белых фермеров. Это произошло потому, что TTL оказалась длинной, узкой и полностью окруженной европейскими сельскохозяйственными районами Сентенари, Маунт Дарвин, Биндура, Глендейл и Умвуквес. Члены племени были размещены в укрепленных деревнях, где их защищали и кормили с намерением лишить террористов доступа к пище и удобствам людей. В то же время вдоль северо-восточной границы продолжалось еще более дорогостоящее мероприятие.
В попытке остановить вторжения через границу был построен санитарный кордон. Он представлял собой узкое минное поле, ограниченное двойной линией заграждения. Начиная с Мукумбури, это соглашение простиралось на восток вдоль линии границы примерно на 400 километров. Концепция санитарного кордона, скопированная с израильской, была не только чрезвычайно дорогой, это была полная ‘трата пайков’. Неработоспособные люди, которые продвигали его как эффективный защитный барьер, подверглись серьезной критике, и на то были веские причины.
Каждый солдат знал, что ни одно военное препятствие не стоит и ломаного гроша, если вся его длина не может быть охвачена эффективным огнем. Для удовлетворения потребности потребовалось бы около 3000 человек в 1500 башнях, но, поскольку это было невозможно, были использованы электронные устройства оповещения, чтобы компенсировать нехватку рабочей силы. Но эти системы предупреждения редко оказывались успешными, потому что дикие животные и стихии подавали слишком много тревожных сигналов. Когда поступали настоящие сигналы тревоги, вызванные КТ, в основном ночью, они неизменно поступали с позиций, которые находились слишком далеко, чтобы силы могли добраться до них до того, как КТ отойдут в безопасное место в кустарнике.
CTS вскоре нашли способ прорваться через санитарный кордон. Они просто вырыли траншею под первым забором, затем проползли вдоль линии, проведенной ведущим, который исследовал и поднимал противопехотные мины, осторожно продвигаясь вперед. Вторая траншея под следующим забором позволила всем безопасно пройти через барьер. Когда это было сделано, никаких электронных предупреждений не последовало, поэтому целая группа CTs могла легко пересечь Санитарный кордон до рассвета и быть далеко к тому времени, когда дневной патруль обнаружил нарушение. Многие группы пересекали Санитарный кордон таким образом, как входя, так и выходя. Ни одна траншея не использовалась дважды из-за боязни родезийских мин-ловушек. Несколько неудачных переходов, и один из них застрял у меня в памяти.
У КТ была оторвана нога чуть ниже колена противопехотной миной во время попытки перехода из Мозамбика в Родезию. Его товарищи, проигнорировав его мольбы о помощи, сломя голову вернулись в Мозамбик, оставив раненого мужчину на произвол судьбы. Парень пролежал на минном поле всю ночь и был найден обычным патрулем только около 10 часов следующего утра. Был вызван вертолет, но тем временем солдаты Территории не могли проникнуть на минное поле для оказания первой помощи.
Несмотря на огромную кровопотерю, тяжелый шок и долгую холодную одинокую ночь, КТ все еще был в сознании и мог общаться с солдатами, ожидая спасения. Тогда возникла значительная опасность для техника ВВС, которого спустили к раненому с помощью подъемника, но его поместили в небольшую воронку, образовавшуюся от мины, оторвавшей ногу КТ. Не двигая ногами, техник закрепил компьютерный томограф, затем обоих подняли в безопасную кабину вертолета и доставили прямиком в ‘форт’ скаутов Селуса в Мтоко.
В маленькой больнице на территории форта лечащий врач сделал компьютерную томографию по каплям крови и физиологического раствора, затем занялся культей его раздробленной ноги. Он выразил удивление тем, что компьютерная томография продержалась так долго, но не сомневался, что он быстро восстановит силы. В то время я был в Мтоко, и меня отвезли в форт, чтобы посмотреть эту компьютерную томографию в его первый вечер в больнице. Он лежал, опираясь на кровать, с полосами крови и физраствора на обеих руках. Его цвет был бледно-серым, лицо осунулось, а глаза полузакрыты.
Я снова увидел его следующим вечером и не мог поверить, что это тот же самый мужчина. Хотя он все еще был в капельницах, он сидел в постели без рубашки, потому что погода была жаркой. Блестящая черная кожа мужчины подчеркивала мускулистость верхней части тела. Серый цвет исчез, а на лице сияла улыбка. Немногие, если вообще кто-либо, белые мужчины смогли бы пережить такое испытание, не говоря уже о том, чтобы так быстро восстановиться.
КТ уже был ‘обращен’ за это короткое время, но из-за пропаганды ЗАНЛЫ у него были некоторые сомнения в своей безопасности в руках скаутов Селуса. Поэтому он предложил отвезти скаутов на базу в Мозамбике, откуда он и его группа прибыли. Когда его спросили, как он это сделает, он сказал, что достаточно здоров, чтобы проделать весь путь вприпрыжку.
Случайности и грязь
В КАКОМ-ТО АВИАЦИОННОМ ЖУРНАЛЕ я прочитал о том, как кто-то использовал самолет с неподвижным крылом для спасения человека с земли во время полета. Я был заинтригован описанной техникой и попытался сделать это сам. Идея состояла в том, чтобы выпустить длинный отрезок веревки из задней кабины (около 500 футов веревки) с подходящим грузом на конце, а затем круто повернуть к концу веревки на манер собаки, гоняющейся за собственным хвостом. При удержании поворота предполагалось, что большая часть веревки опустится так, чтобы ее концевая часть свисала вертикально вниз. Сообщалось, что при правильном управлении поворотом и высотой утяжеленный конец веревки можно расположить над любым выбранным местом. Это позволяло человеку, лежащему на земле, ухватиться за скользящий ремень безопасности, подложить его под плечи, снять вес и ожидать подъема.
Как только человек был надежно закреплен в ремнях безопасности, пилоту просто нужно было увеличить мощность, все еще в повороте, чтобы оторвать его от земли, прежде чем перейти к прямому горизонтальному полету. После этого человека на конце веревки можно было бы снова опустить на землю в другом месте аналогично его подъему. В качестве альтернативы, его можно было бы поднять в самолет.
Мое испытание могло бы увенчаться успехом, если бы троянец смог выдержать очень крутой вираж, но это оказалось невозможным из-за ограничения мощности этого самолета, поэтому эксперимент был прекращен.
В одном из ангаров "Хантеров" в Торнхилле трактор, используемый для буксировки самолетов к взлетно-посадочной полосе и обратно, отказался заводиться одним очень холодным утром. Один из техников решил, что у него есть решение. Он добавил ‘немного’ Avpin в карбюратор, чтобы двигатель заработал. При воздействии давления Avpin самопроизвольно воспламенялся, выделяя большие объемы газа, который приводил в действие турбины стартерного двигателя Avpin Hunter. Но Avpin, безусловно, не подходил для локализации, потому что его газогенерирующий потенциал был огромным. Потребовался всего один оборот стартера трактора, чтобы ‘немного’ Avpin снесло головку двигателя трактора с блока цилиндров и пробило высокую крышу ангара.
В том же ангаре в крыше была проделана еще одна дыра, но обстоятельства этого инцидента были далеки от забавных. Оружейник Майк Онгерс стоял на катапультируемом сиденье Hunter, которое он обслуживал, когда выстрелил катапультируемый патрон. Само сиденье пробило крышу, но Майк ударился о крышу и был отброшен назад через верхний свет, прежде чем упасть на бетонный пол ангара. Из-за полученных травм он был прикован к инвалидному креслу на всю жизнь.
В 4-й эскадрилье техники были очень недовольны уоррент-офицером моей эскадрильи Спайком Оуэнсом. Они жаловались, что их подчиненный ворует их дорогостоящие инструменты, тем самым вынуждая их принимать особые меры предосторожности всякий раз, когда Спайк был поблизости.
Спайк Оуэнс приехал в Родезию из королевских ВВС много лет назад и был хорошо известен своей огромной коллекцией автомобильных запчастей и бытовой техники, которые, как он утверждал, он купил по бросовым ценам с намерением перепродать их с целью получения прибыли. В его коллекции были все мыслимые инструменты. Я не могу сказать, откуда он взял все эти вещи, но Спайк всегда мог изготовить запасные части и предметы, которые было трудно найти.
Я очень любил Спайка. Он всегда был сообразительным и услужливым, и я был особенно благодарен за его находчивость, когда дело касалось поддержания нашего самолета в полете. Любое предположение о том, что он, возможно, ‘непреднамеренно’ подобрал инструменты такого-то, было встречено яростным отрицанием. Я не мог придавить его, но оставался довольно скептичным. Тем не менее неудачное прозвище, данное ему Генри Джарви, прижилось. ‘ВОБОТОК’ означало уорент-офицера Билла Оуэнса, Вороватого старика С.…
Ошибки и успехи FAC
КРИС ВАЙНМАНН самостоятельно НАЧАЛ ВИЗУАЛЬНУЮ РАЗВЕДКУ в Мозамбике 16 февраля 1974 года. Два дня спустя он призвал к реактивным ударам по большому лагерю, который он обнаружил к северу от реки Даке, довольно близко к границе с Родезией. Этой базы определенно не существовало десятью днями ранее, когда Крис, Брайан и я были вместе на тренировке по разведке. Он решил вылететь в Солсбери, чтобы проинформировать экипажи "Канберры" и "Хантера" об ударе, который по той или иной причине не включал нанесение FAC-маркировки. Билл Бакл предоставил фотографии, сделанные для картографирования в засушливых зимних условиях, и на них Крис отметил конечные точки района, по которым должен был быть нанесен удар, исходя из картинки цели, которая была у него в голове. Цель длиной примерно 700 метров и шириной 600 метров, по-видимому, представляла собой объединенную базу ФРЕЛИМО и ЗАНЛА.
Был сформулирован план атаки, в соответствии с которым четыре "Канберры", управляемые командиром эскадрильи Рэнди Дю Рэндом, Иэном Дональдсоном, Майком Делпортом и Пропом Гелденхейсом, использовали бы ‘технику свинцовых бомб’ для доставки двух зарядов из девяти 500-фунтовых бомб и двух зарядов из девяноста шести 28-фунтовых осколочных бомб. За "Канберрами" последуют четыре "Охотника" под управлением Дона Норткрофта, Джинджер Болдуин, Рика Калпана и Джима Стэгмена, стреляющих из 30-мм пушки по периферии цели повторными ударами, чтобы заполнить любые очевидные пробелы, которые появились в схеме бомбометания "Канберры".
Техника нанесения свинцовых бомб заключалась в том, что ведущий бомбардировщик передавал своему номеру 2 корректировку прицеливания, если его первая бомба не попадала точно в намеченную точку удара. Я решительно выступал против этого метода бомбардировки лагерей живых террористов, потому что задержка между каждой очередью бомб давала террористам слишком много времени, чтобы убежать от цели. Техника нанесения свинцовых бомб подходила только для стационарных целей, таких как склады боеприпасов, фермы по хранению топлива и здания.
Тем не менее, бомбы во время этой атаки взорвались на запланированных позициях, несмотря на то, что облачность была ниже, чем ожидалось. Это вынудило штурманов Дуга Паси, Берни Воана, Билла Стивенса и Билла Эйри в последнюю минуту внести коррективы в прицелы в конце атаки. "Охотники" действовали по плану.
Согласно отчету Рэнди дю Рэнда о воздушном ударе, он нанес удар в 1259:50 по Гринвичу, когда последний охотник исчез в 1303B. Это означало, что потребовалось три минуты и десять секунд, чтобы сложить все оружие, что было, по крайней мере, на две с половиной минуты дольше, чем нужно. Если бы Охотники возглавили эту атаку, четыре "Канберры" могли быть намного ближе друг к другу, и повторный удар Охотников мог бы завершить атаку менее чем за сорок пять секунд.
В довершение к этой неудовлетворительной ситуации Крис слишком поздно осознал, что цель была смещена на 200 метров к северо-востоку от позиции, которую он отметил на фотографиях. Это означало, что только две трети удара пришлось на саму базу. Причина ошибки Криса заключалась в существенной разнице между темно-зелеными линиями кустарника, какими они виделись ему в феврале месяце, и безлиственными деревьями и линией кустарника, как они виделись на фотографиях, сделанных зимой. Маркировка FAC устранила бы ошибку, и Крис был мудрее в своих ошибках.
Три дня спустя я также совершил ошибку, согласившись полететь с Хью Слэттером на Vampire T11, чтобы отметить цель для охотников и Канберры. Аэрофотоснимки лагеря, о котором я сообщал, были сделаны с самолета "Канберра", летевшего на высоте 40 000 футов за день до этого, но было решено, что цель находится на такой плоской, безликой местности, что у самолетов не будет шансов обнаружить ее при первой атаке без опознавательных знаков. Штаб ВВС всегда стремился опробовать новые подходы в операциях и решил, что я должен возглавить атаку на реактивном самолете, а не на моем троянце, прыгающем по лужам. Я не летал на реактивном самолете более десяти лет, но скорость, с которой мы преодолевали расстояние, и высота, на которой мы летели, превратили местность, которую я так хорошо знал, с 2000 футов в незнакомую перспективу.
Во время долгого пикирования к цели Хью скорректировал прицеливание в соответствии с моими инструкциями и нажал кнопку запуска для залпа четырьмя 60-фунтовыми ракетами с круглой головкой, но они не сработали! Только тогда я понял, что мы целились в дальний конец базы террористов, а не в ее центр, поэтому я немедленно передал поправку “Падение 500”. К счастью, Роб Гонт, оценив, куда должны были приземлиться вышедшие из строя ракеты, внес коррективы и выстрелил. Хью резко затормозил и развернулся вправо, чтобы позволить мне оглянуться через плечо и увидеть удар Роба, чтобы передать дальнейшую коррекцию Ричу Калпану, Крису Диксону и Джинджер Болдуин.
Я совершенно забыл, как обращаться с 6G, из-за чего моя голова неловко закрутилась, заставляя меня сильно закатить глаза вверх и вправо, чтобы заметить удар непосредственно перед тем, как я почувствую "серое отключение’. К счастью, удар свинцовой 30-мм пушки пришелся именно туда, куда нужно, но я не мог поднять руку к кнопке радиопередатчика на дроссельной заслонке, чтобы сказать это. Хью должен был передать мои напряженные и неловко произнесенные слова “В цель”.
После этого опыта была задумана переделка пилотов-разведчиков в охотников, чтобы в будущих ударах не было необходимости задействовать КВС и чтобы пилоты-разведчики могли переключаться между ‘прыгунами в лужу’ и реактивными самолетами без проблем, с которыми я только что столкнулся. Для Криса Вайнманна это было бы простым делом, потому что он недавно пришел из Hunters. Я действительно хотел летать на этих прекрасных самолетах, но с большой неохотой пришел к выводу, что преимущества, которые можно получить, перевешиваются стоимостью обучения и временем, которое потребуется для размещения в Торнхилле или Нью-Саруме для каждого авиаудара.
Штаб ВВС получил указание маршала авиации Мика Макларена испробовать все возможные тактические приемы для повышения универсальности и точности авиаударов. С этой целью, и без моего ведома, была проведена фоторазведка (PR) мозамбикских целей, о которых мы с Крисом сообщили, но не намеревались наносить авиаудары.
Был проведен повторный пиар, чтобы наблюдать за очевидными изменениями в тех целях, которые лучше всего подходят для нанесения реактивных ударов с первого запуска. Затем лейтенант авиации Билл Бакл и его команда переводчиков фоторазведки (PRI) в Нью-Саруме выбрали цель, установленную в густом кустарнике на восточном берегу пересохшей реки, где характерный изгиб с видимой водой делал идентификацию точной. Меня вызвали в Нью-Сарум, чтобы посмотреть на фотографии. ПРИС были счастливы, когда я согласился, что лагерь намного больше, чем когда я нашел его двумя месяцами ранее. Билл провел брифинг для экипажей самолетов в 9 часов утра 23 февраля, всего через два дня после атаки, которой я руководил вместе с Хью Слэттером. Это произошло в 1228B и сработало точно так, как планировалось.
В марте я руководил двумя успешными операциями против террористов внутри Родезии. Внешне я захватил небольшую базу близ Мукумбура, в центре которой было загнано пятнадцать голов крупного рогатого скота. Находясь так близко к границе, было решено атаковать эту базу с помощью "Охотников" с первыми лучами солнца на следующий день и немедленно направить туда вертолетные войска RLI. План состоял в том, чтобы мы с вертолетами перелетели из Сентенари в Мукумбуру, где войска будут ждать первого легкого подъема.
В Centenary я проводил предполетный осмотр с помощью фонарика, когда обнаружил желтый костяной купол, свисающий с головы Пито под левым крылом моего "трояна". Он принадлежал летному сержанту Рэю Коксу, который в то время был одним из техников на линии полетов. Я подозвал его и попросил снять костяной купол, затем продолжил осмотр.
Вертолеты поднимались в воздух, когда я выруливал на взлетно-посадочную полосу. В конце моего разбега я обнаружил, что мне приходится сильно крутить правый руль, чтобы противостоять сильному рысканию влево. К этому времени было слишком поздно прерывать взлет. Оказавшись в воздухе, я увидел впереди мигающие огни вертолета и продолжил набор высоты, все еще сильно нажимая на правый руль, чтобы поддерживать равновесие в полете. Я сказал ведущему пилоту вертолета, что испытываю некоторые трудности, но пообещал установить причину, когда мы прибудем в Мукумбуру.
Мы пересекли откос, когда первые лучи рассвета осветили горизонт с правой стороны от нас. К этому времени моя левая нога была поверх правой, чтобы поддерживать давление на правую педаль руля. Я повернулся, чтобы посмотреть на вращающиеся маяки вертолетов, пролетающих внизу и слева от меня, когда с ужасом увидел кого-то, висящего вниз головой на моем левом крыле, одетого в костяной купол с закрытым забралом. Потребовалось мгновение или два, чтобы понять, что на самом деле никакого тела не было; это был желтый шлем Рэя Кокса, висевший на голове Пито за подбородочный ремень.
По глупости я рассказал ведущему пилоту вертолета о причине моей проблемы с управлением полетом. Я мог бы уберечь себя от подколок, которые мне достались, если бы просто промолчал и рванул вперед, чтобы приземлиться и убрать костяной купол в Мукумбуре до прибытия вертолетчиков.
Когда я сделал пометку для Охотников, я был рад увидеть, что загон для скота был пуст. Вертолеты были на земле в течение тридцати пяти секунд после первого удара, и войска уже выдвигались во время повторного удара. К сожалению, CTS, должно быть, услышали вертолеты до того, как сработало шумовое прикрытие "Трояна", потому что были обнаружены свежие следы убегающих террористов, идущие на юго-восток к другой базе, которую я обнаружил, но не учел.
Следы крупного рогатого скота, ведущие на север, отслеживались с воздуха на протяжении не более трех километров, где я обнаружил пятьдесят пять голов крупного рогатого скота. Войска окружили их и отогнали обратно в Родезию, потому что, будучи украденными у тех немногих несчастных местных жителей Мозамбика, которые все еще жили в этом районе, они представляли собой непосредственный источник продовольствия для КТ.
Страх высадки на вражеской территории
Из штаб-квартиры SAS TAC в Макомбе пилоты 4 эскадрилий продолжали подниматься в воздух для оказания помощи войскам в глубине вражеской территории. Этот отчет Криса Дикинсона о воздушном ударе 8 марта 1974 года дает представление о том, какую работу выполняла молодежь.
Во время работы над Telstar для RAR c / s 42 мне было поручено побывать над c / s B13 SAS и помочь им. Было трудно добраться до их местоположения, т. е. UT 368920, из-за низкой облачности, но, оказавшись в этом районе, я смог поддерживать высоту 1500 футов. c / s B13 выполнял операцию, и они направили меня атаковать небольшую долину у UT 364914, откуда по ним был открыт огонь. Я нанес два удара с севера на юг, используя переднее ружье и СНЕБ. Затем они попросили меня атаковать область вокруг мясного поля примерно в 200 ярдах к западу от моей первой атаки. Это было сделано с помощью SNEB. Затем они указали на предполагаемый лагерь тер в ЮТ 358905, примыкающий к мясному полю. Я провел одну атаку с юго-востока на северо-запад, используя переднее орудие и СНЕБ. Затем они указали еще один подозрительный район на UT 353888, который находился к востоку от двух мучных полей. Я провел атаку с севера на юг, используя SNEB. На этом этапе наконец рассвело, и я отправился обратно в Макомб, поскольку взлетно-посадочная полоса Мусенгези была непригодна для полетов, а у меня не было достаточного количества топлива, чтобы добраться до Сентенари. Оружие попало в цель, и позже стало известно, что мои ракеты уничтожили часть лагерного комплекса, хотя все было скрыто в густом кустарнике.
ПРЕКРАТИТЬ НАЖИМАТЬ. Когда c / s был извлечен из района, было подтверждено, что три человека были убиты и похоронены в точке UT 364914, где был нанесен удар по лагерному комплексу.
Всегда существовала озабоченность по поводу одномоторных самолетов, действующих в одиночку глубоко внутри Мозамбика, как в этом случае. Действие противовоздушной обороны или отказ двигателя могли привести к падению пилота; ситуация, которая была чревата опасностью. Если пилот пережил посадку, раненый или невредимый, его шансы на выживание были очень низкими, если он не находился достаточно близко, чтобы кто-нибудь мог принять его сигнал бедствия по радио. Однако большая часть времени была потрачена за пределами радиуса действия ‘дружественных сил’.
Лично я был потрясен работой, которую я проделал в Мозамбике, и беспокоился, что другие могут это заметить. Сейчас, четверть века спустя, когда я пишу, мне легко признать этот недостаток. Однако в то время я был раздражен своей неспособностью преодолеть тугой узел в животе и необходимостью полагаться на четыре стакана крепкого виски после ужина, чтобы хоть немного уснуть. Если я был на внутренней работе, я всегда наслаждался хорошим завтраком, который настраивал меня на рабочий день; но перед разведкой над Мозамбиком я не мог себе позволить есть, зная, что более пяти часов буду работать за пределами радиус действия любой родезийской радиостанции.
Все знали, что если я попаду в беду, об этом станет известно слишком поздно и что поисково-спасательную операцию перенесут на следующий день. Итак, чтобы помочь поисковикам, я носил с собой небольшой аварийный радиомаяк, который при включении передавал непрерывный маломощный кодированный сигнал бедствия. Это устройство также имело функцию передачи голоса и приема, которая работала очень короткое время, прежде чем разрядилась его батарея.
Я думаю, что это был капитан Мик Грэм из SAS, который совершил со мной один мозамбикский боевой вылет. Ему понравился этот опыт, потому что это позволило ему самому увидеть то, что он прочитал в моем отчете о сигналах разведки. Но главной целью его полета была оценка возможности того, чтобы солдат SAS сопровождал меня в будущих миссиях, чтобы уберечь меня от неприятностей, если я упаду. Мои надежды рухнули, когда Мик сказал, что, увидев землю, которую мы преодолели, это было просто не по плану. Один-единственный, суперспособный солдат SAS мог бы в одиночку ускользнуть от враждебных сил, но не в том случае, если бы ему пришлось заботиться еще и обо мне.
Было предложено альтернативное решение. В нем участвовали восемь недавно обученных десантников RLI, слонявшихся на высоте в Дакоте, недалеко от района, над которым я работал. Эксперимент провалился в течение первых двух часов, когда командир эскадрильи Питер Барнетт сказал мне, что всех десантников в задней части его самолета так укачало в воздухе, что они не смогли бы мне помочь, если бы они мне понадобились. Я поблагодарил Питера за попытку и сказал ему отвести людей обратно на базу. Альтернативы не было; я должен был работать один. Тем временем штаб ВВС изучал возможность оснащения самолетов 4 эскадрильи HF / SSB для обеспечения дальней связи со штабом ВВС и оперативными подразделениями FAF.
Я всегда информировал командира 3-й дивизии ВВС (в основном Питера Кука) о моих предполагаемых маршрутах туда и обратно с подробностями о районе, который предстоит охватить, но эти ужасные бабочки в моем животе утихли только тогда, когда я был пристегнут к своему креслу с работающим двигателем. Полет над родезийской землей казался вполне нормальным, пока я не достиг границы. В этот момент двигатель, казалось, всегда работал с перебоями. Когда мы пересекали реку Замбези, двигатель, казалось, работал так неровно, что я испугался, как бы он не сорвался с креплений. Эта призрачная ситуация продолжалась до тех пор, пока я не достиг области, над которой мне предстояло работать. Как только я начал обыскивать землю, весь страх исчез, и я больше не беспокоился о том, что двигатель урчит на малой крейсерской мощности.
В отличие от американских и канадских авиаконструкторов, британские, французские и итальянские самолеты не удовлетворяли потребности мочевого пузыря пилотов. Еще в 1939 году канадские и американские конструкторы снабдили летный состав тем, что было грубо названо "трубочкой для мочи’. Это состояло из расширяющейся воронки на переднем краю сиденья пилота, которая соединялась с трубкой, ведущей к точке низкого давления на нижней стороне корпуса. Учитывая ограничения в виде ремней безопасности, парашютных лямок и летного комбинезона, было неудобно тащить своего близнеца к воронке, но, по крайней мере, это обеспечивало незначительное отклонение от курса и было достаточно всасывания, чтобы отвести мочу. У наших троянцев не было такой роскоши, поэтому я научился управлять семичасовыми разведывательными полетами. Но был один день, когда все сложилось не слишком хорошо.
Несмотря на обычную предполетную предосторожность ‘опорожнить бак’, в этот особенно холодный день мне захотелось отлить еще до того, как я пересек Замбези, продолжая лететь в обратном направлении. Два часа спустя, когда еще предстояло преодолеть много земли, я не мог больше продержаться. В самолете не было бутылки или аналогичного сосуда, и, хотя я думал об этом, открытие двери в полете было сопряжено с опасностью. Однако рядом со мной, на правом сиденье, был мой костяной купол (аварийный шлем пилота). Не было другого выбора, кроме как использовать его. Погода была особенно неспокойной, когда я расстегнул ремни безопасности, расстегнул ширинку и приподнял свое тело над педалями руля, чтобы установить их в нужное положение. Опорные перепонки для головы внутри костяного купола усугубили проблему турбулентности и полностью вытянули ноги. Как только я отпустил, струя высокого давления ударила в ближайшую паутину, разбрызгивая мочу по всем моим ногам и приборной панели. Мне удалось изменить направление, но в мгновение ока неглубокая впадина костяного купола была близка к переполнению. Принудительный выпуск пара был необходим, но, по крайней мере, мой дискомфорт уменьшился. Следующей проблемой было, как избавиться от мочи в костяном куполе. Допустить, чтобы моча пролилась внутрь кабины, было просто невозможно, потому что моча вызывает сильную коррозию поверхностей самолета.
Мое окно всегда было открыто во время рекогносцировки, поэтому я решил крепко держать костяной купол и выплескивать мочу в наружный поток воздуха. Когда я делал это, мне чуть не оторвало руку, когда поток засосал костяной купол через окно. Возмущенный поток воздуха отбросил большую часть содержимого костяного купола мне в лицо, намочив половину моего туловища и всю приборную панель. Мне удалось удержаться за костяной купол, но остаток этого долгого полета был ужасно холодным и неуютным.
База Чифомбо
ЗАБЕГАЯ ВПЕРЕД ПО ВРЕМЕНИ, я действовал глубже, чем раньше, и недалеко от границы Замбии с Тете, в среднем на высоте около 3000 футов над землей. Скопление облаков затрудняло освещение, и я мог видеть местность только там, где светило солнце. Я только начал замечать признаки значительной человеческой деятельности в районе, заросшем густыми деревьями, и наносил это на свою карту, когда громкий треск справа от меня заставил меня посмотреть на правое крыло. Я был поражен, увидев сотни зеленых и красных трассирующих снарядов, летящих вверх под разными углами, но все они , казалось, исходили от самого самолета. Я много раз видел трассирующие пули раньше, но никогда так плотно, как 12,7-мм, 14,5-мм и, возможно, 23-мм пушки, просвистевшие мимо. Я немедленно вошел в вертикальное пикирование.
Посмотрев вниз, на землю, я увидел, что в мою сторону летит, как мне показалось, меньшее количество трассирующих пуль, но когда я снова посмотрел на небо, они были такими же плотными, как и раньше. Позади меня раздался еще один треск, к тому времени я уже вилял влево-вправо в скоростном спуске к огромной базе террористов, которая простиралась во все стороны, куда бы я ни повернулся. Когда я выровнялся на вершинах деревьев, "троянец", все еще получавший попадания, ужасно замедлился, и сотни людей стреляли из стрелкового оружия так близко, что я понял, что вот-вот умру.
Дважды я проезжал через открытые участки и видел вспышки больших пушек. Казалось, что действительно долгое время я был заперт в ужасном кошмаре в замедленной съемке, когда я проходил ряд за рядом маленьких и больших зданий с соломенными крышами под высокими деревьями, все время находясь под огнем. В отличие от всего, что я читал о людях, стоящих перед лицом смерти, вся моя жизнь не проносилась передо мной, когда я смотрел на пункт за пунктом вперед, веря, что обязательно умру там. Проносящаяся мимо меня земля зафиксировалась в моем мозгу, когда самолет получил удары смесью резких тресков и глухих ударов.
Внезапно я прояснился. Мне показалось, что я нырнул в прохладную воду из раскаленного пламени. Пулевые отверстия в корпусе самолета и ветровых стеклах издавали сильный свистящий звук, но мотор работал нормально.
Я искал большую базу ФРЕЛИМО-кум-ЗАНЛА, известную как Чифомбо, но не ожидал такого горячего приема, когда нашел ее. Все еще запыхавшись, я некоторое время держал прямой курс, прежде чем пришел в себя внутри Замбии. Потребовалось еще немного времени, чтобы взять себя в руки и осознать, что все приборы управления полетом пришли в негодность. Повернув на юго-запад, судя по положению солнца, потребовалось больше времени, чтобы набраться смелости и начать набор высоты. Только когда я закрепился в наборе высоты, я понял что у меня шла кровь из многих мест, отчего мой комбинезон и лицо стали холодными и липкими, но боли не было абсолютно. Указатель уровня топлива в левом и правом баках работал нормально, и я не видел утечки топлива и не чувствовал запаха паров топлива. Примерно каждую минуту я переключался с одного бака на другой, чтобы проверить, нет ли топлива, и через десять минут знал, что вернусь в безопасное место, при условии, что двигатель продолжит работать. Я установил мощность на слух и по реакции двигателя понял, что турбонагнетатель работает; но не было способа узнать, не пропадает ли моторное масло, поэтому я следовал маршруту, максимально удаленному от человеческого жилья. Я подумывал отправиться в Макомб, чтобы получить первую помощь от SAS, но затем решил продолжить путь в Сентенарий, когда понял, что, хотя вокруг было много крови, раны на моем лице, груди, руках и ногах были не более чем неглубокими порезами от кусков металла и битого стекла.
Во время предыдущей разведки глубоко в Мозамбике я чувствовал себя отчетливо одиноким и напуганным, когда внезапно остро осознал, что я совсем не один. Это был опыт, который я считаю невозможным выразить словами, потому что внезапное осознание присутствия Бога одновременно потрясающее, мощное и волнующее. Теперь, когда я пережил пролет над базой Чифомбо и направлялся домой, непосредственное присутствие Бога снова переполнило меня. Чувство, которое я испытал на этот раз, было другим, но его так же невозможно объяснить одними словами.
Именно в этом удивительном состоянии комфорта я посмотрел вниз на землю, когда поднимался примерно на 5000 футов, и понял, что вижу пути с четкостью, необходимой для трансграничной разведки. Я должен был знать это раньше, но, будучи типичным существом привычки, я придерживался уровня, который поначалу показался мне правильным. С того дня я никогда не проводил разведку на территории Мозамбика ниже 5000 футов.
На высоте около 8000 футов была установлена радиосвязь с армейской ретрансляционной станцией на высокой горе Мавурадона в Родезии. Я сказал оператору, что получил повреждения, но рассчитываю благополучно вернуться на Сентенарий. Я мог видеть свою левую основную шину и знал, что она в порядке, но я был готов к трудностям, если бы были проколоты носовая или правая шины. К счастью, при посадке проблем не возникло, и я вырулил на рассредоточение, где обнаружил Питера Кука и пару солдат TF, ожидающих меня с носилками. Я помню, что FAF 3 был почти заброшен, потому что Маунт Дарвин и Мтоко стали операционными центрами.
Я вылетел этим рейсом из Биндуры, где получил брифинг от офицера СБ, который хотел получить более подробную информацию о Чифомбо. Моя причина для восстановления в Centenary заключалась в том, что я знал, что там есть свободные кровати. Но я не могу сказать, почему Питер Кук также был там, потому что он покинул FAF 3, когда оперативная деятельность переместилась на восток, а Centenary перешел под опеку коменданта лагеря виртуальной реальности. Возможно, он помогал в качестве пилота вертолета (повторно прочитано), потому что я не припоминаю, чтобы видел другого пилота единственного вертолета, припаркованного рядом с моим Trojan. В любом случае, поблизости определенно не было персонала 4-й эскадрильи или самолетов.
Сначала я отказался лечь на носилки, но из-за острых осколков в ногах ходить было так больно, что я был вынужден согласиться на то, чтобы меня подвезли к армейской медицинской палатке. Удаление осколков без какой-либо анестезии очень молодым медиком TF было неприятным опытом, который облегчался глотком чистого виски. Я был очень изранен, одеревенел и покрыт окровавленными повязками, когда Фламо Флемминг и, кажется, Джангл Форрестер пришли ко мне в медицинскую палатку с просьбой. “Босс ПБ, пожалуйста, пройдемте с нами к вашему троянцу. Мы хотим, чтобы вы нам кое-что объяснили.”После удаления инородных тел и некоторого обезболивания виски я смог хромать вместе с ними.
Используя длинную ‘траву-копье", которая росла вдоль линии ограждения аэродрома, эти два техника выровняли все отверстия для входа и выхода пуль. Было произведено 123 попадания, из которых четыре были выпущены крупнокалиберными снарядами, которые не взорвались (орудия находились слишком близко к цели), но ни один не задел топливные баки или какую-либо другую жизненно важную часть. Это само по себе было чудом, но Фламо хотел, чтобы я объяснил, почему я не умер, учитывая, что одна пуля, похоже, прошла через мой левый фланг.
Один пучок копьевидной травы тянулся с левой стороны задней части салона через спинку моего сиденья к приборной панели. Не потрудившись доказать самому себе, что линия пули была правильной, я по глупости поперхнулся и просто указал на небо. Когда ко мне вернулось самообладание, я смог рассказать о своем ужасе перед Чифомбо и о том, как могущественное присутствие Бога сокрушило меня.
Этот случай убедил меня вернуться к христианству. Я оставил англиканство в возрасте двадцати лет, поклявшись никогда не возвращаться в церковь, в которой особое внимание уделялось помпезности и церемониям, которые я пережил в качестве служителя алтаря. Теперь, примерно восемнадцать лет спустя, я решил найти церковь, которая исповедовала библейское христианство. Это привело нас с Берил к методистам в Водопадах, просто потому, что Берил предпочла, чтобы мы ходили к пастору, которого она смотрела по телевизору. Это был преподобный Гэри Стронг, который в молодости был грубым байкером-"ковбоем с главной улицы".
Новые наступательные испытания
НАШЕ СОТРУДНИЧЕСТВО С ВВС ЮЖНОЙ Африки со временем укреплялось, и значительная часть возросшего количества вертолетов в 1974 году поступила от SAAF в виде машин и летных экипажей. Приобретение опыта "без отрыва от производства" было выгодно SAAF не меньше, чем для Родезии. Также по этой причине капитана Каппа послали со мной на разведку, чтобы оценить ценность отправки других пилотов в будущем. Капитан Капп, должно быть, составил хороший отчет, потому что в 1975 году ВВС США отправили четырех молодых пилотов на разведку.
Пока я инструктировал капитана Каппа, Крис Вайнманн и Брайан Мердок продолжали находить лагеря КТ внутри страны и начали воздушные и наземные операции против них; но ни разу террористы не находились на месте жительства, все лагеря были недавно освобождены. CTS, очевидно, осознали тот факт, что троянцы, которых они видели летающими в районе их операций, были теми же самыми, которые приносили неприятности в их лагеря. Это заставило нас пересмотреть тактику.
Я решил попробовать управлять наступательными боевыми порядками низкого уровня с четырьмя вооруженными патрулями, чтобы посмотреть, сможем ли мы перехватить группы CT на открытой местности. Установив частоту вращения винта на 2200 об / мин, Provost работал очень тихо, и можно было использовать достаточный наддув, чтобы обеспечить достаточную скорость полета для холмистой местности северо-восточной Родезии. Летая в такой конфигурации, можно было приблизиться к людям на земле менее чем на 500 метров, прежде чем они услышали шум самолета.
Наши рейсы выполнялись по случайным маршрутам, поскольку у нас не было возможности узнать, где могут находиться террористы. Многочисленные базы, обнаруженные во время разведки, также были облетаны, но ни один из этих полетов не дал никакого результата. Во время одной конкретной вылазки я заметил на горизонте человека, перекинувшего через плечо что-то похожее на оружие. Он был так близко, что было слишком поздно выбирать оружие, и человек еще не знал о моем присутствии, поэтому я маневрировал, чтобы убить его левой ходовой частью. В последний момент он услышал меня, и когда он повернулся, я понял, что его "оружием" была простая бадза (мотыга). Только он и его прачка знали, какой испуг он испытал, когда я прошла в нескольких дюймах над ним.
Начало Черного месяца
СНОВА вернувшись В МОЗАМБИК, я подобрал две новые базы и вернулся в Нью-Сарум, чтобы провести брифинги по двум реактивным ударам. Было решено использовать Вампира, в котором мы с Хью Слэттером отметили бы одну базу в 1100B для обычных четырех Охотников и двух канберр. После этого удара я должен был доставить троянца из Нью-Сарума прямо на вторую базу для обычного контролируемого FAC удара в 1500B.
На этот раз Хью позволил мне управлять "Вампиром" до тех пор, пока не было установлено атакующее пикирование, а затем взял на себя управление для запуска четырех 60-фунтовых ракет. На этот раз у меня не было проблем с ориентацией, и Хью разместил ракеты точно там, где они были необходимы. Остальные самолеты нанесли удар, как и планировалось.
После короткого отчета в Нью-Саруме я взлетел на своем "Трояне" и направился в штаб-квартиру SAS Tac в Макомбе, затем продолжил полет на тридцать километров к северу, чтобы выйти на южную орбиту, которая вывела бы меня над целью. Эта база находилась в двенадцати километрах к северу от реки Замбези. Я только что обнаружил совершенно новую базу в горах к северу от цели, которую мы собирались атаковать, когда появились Охотники. Я на мгновение отложил эту базу в сторону и продолжил движение к назначенной цели.
Небольшая, типичная и легко заметная промежуточная база ФРЕЛИМО-кум-ЗАНЛА. Обозначения на фотографии сделаны JSPIS. Следы транспортных средств слева доказывали присутствие ФРЕЛИМО, но были необычны для баз, удаленных от основных дорог.
Эта конкретная атака положила начало тому, что стало известно ВВС как ‘Черный месяц’. Летный лейтенант Дон Дональдсон составил этот отчет об авиаударе по Канберре:
ПЛАНИРОВАНИЕ. Этот вылет был запланирован как направленный FAC воздушный удар Hunter / Canberra по базе террористов в Мозамбике (TT 856799). Маркировка была произведена лейтенантом Sqn Ldr Петтером-Бауэром (A4) в Trojan с использованием белого дыма SNEB. Основным компонентом удара должны были стать четыре охотника (красная секция), ведущие двух канберр (зеленая секция).
БРИФИНГ. Брифинг по главной цели был проведен лейтенантом Петтером-Бауэром из Sqn Ldr в Нью-Саруме в 08.00 в четверг, 4-го апреля. На брифинге присутствовали командиры 1-й эскадрильи OC и обоих экипажей Canberra. Фотография (OP JUNCTION) предоставлена JSPIS. Схема комбинированной атаки с использованием SOP была согласована между КРАСНОЙ и ЗЕЛЕНОЙ секциями.
ТАКТИКА. КРАСНЫЙ - действовать из Торнхилла, используя 18-фунтовую винтовку и 30-мм переднюю пушку. ЗЕЛЕНЫЙ - действовать из Нью-Сарума, используя осколки 96 х 28 фунтов. Участки встретятся в районе ИП Дельта (UT 115619). Высота бомбометания 1200 футов над уровнем моря. Управление по каналу 3. После пометьте охотников, чтобы они наносили RP-атаки по центральной области, Канберры следуют за ними с минимальной задержкой по времени, за один заход выпуская полную зарядку оружия. Охотники, чтобы повторно атаковать после того, как Канберры очистятся.
SORTIE. ЗЕЛЕНАЯ секция в воздухе на 1420, нацелена на IP 1452. Установлен контакт с IAK и IZP на маршруте. Красный и ЗЕЛЕНЫЙ соединились, как и планировалось, на IP, и лидер RED установил контакт с самолетом-маркером A4, который начал подготовку к атаке. Объединенный строй с Канберрасом по правому борту "Охотников" покинул IP в 1456. A4 отмечен по времени и называется “на цели”. Я расположил Зеленую секцию для окончательной атаки курсом 240 °. Поворачиваю налево, когда Охотники занимают позицию на насесте. ГРИН 2 был проинформирован о том, что он находится примерно в 1000 ярдах позади меня. Полет бомбы был нормальным , и цель была идентифицирована по белому дымовому сигналу и ударам РП "Хантер". Было видно, как бомбы вылетали, и отчетливо были слышны взрывы от удара. Я продолжал двигаться прямо вперед, как и планировалось. Затем позвонил А4, чтобы сообщить, что зеленый 2 взорвался над целью. Это подтвердил ЛИДЕР КРАСНЫХ. Парашютов не было видно, и было очевидно, что оба члена экипажа погибли при первоначальном взрыве, который, как сообщалось, представлял собой большой огненный шар. Я обыскал местность после того, как Охотники завершили свою повторную атаку. Были видны несколько участков горящих обломков. Затем желтая секция начала высадку войск в этом районе, и я вернулся на базу, убедившись, что выживших нет. ЗАМЕЧАНИЯ. ОХОТНИКИ за СОП / КАНБЕРРАС сработали хорошо и с минимумом шума. Брифинг был адекватным, но, хотя мы воспользовались очень полным описанием цели в формате А4, я уверен, что мы не смогли бы идентифицировать цель без очень хорошей маркировки, которая у нас была.
(Подпись) Лейтенант авиации И.Х. Дональдсон
Будет полезно пояснить несколько сокращений в той последовательности, в которой их использовал Дон:
OP JUNCTION - кодовое название фотографического покрытия Мозамбика для улучшения некачественной португальской картографии.
JSPIS — Совместные услуги по устному переводу фотографий.
SOP — Стандартные операционные процедуры.
1AK и 1ZP, как и было написано, ОДИН АЛЬФА-КИЛОГРАММ и ОДИН
ZULU PAPA, как говорилось, были позывными JOC Hurricane в Биндуре и FAF 3 в Сентенари.
"ЖЕЛТАЯ секция" - позывные вертолетов, базирующихся в штаб-квартире Tac SAS в Макомбе.
ЗЕЛЕНЫЙ 2—Канберра, пилотируемый младшим лейтенантом авиации Китом Годдардом с младшим лейтенантом авиации Биллом Эйри в качестве штурмана.
Лидером красных был Роб Гонт, ведущими охотниками были Дон Норткрофт, Дэнни Свобода и Пэдди Бейт.
Отчет 1-й эскадрильи (без подписи), вероятно, составленный самим Робом, за которым следуют замечания командира крыла Тола Янеке в качестве командира летного крыла Торнхилла, обычно сдержан.
1. Вылет к ИС был удачным. На ИС ‘Дельта’ была обнаружена Зеленая секция, а после соединения Красная и Зеленая секции покинули ИС в район цели по курсу 313 град. М. Самолет Альфа 4 КВС был замечен, и были выполнены маркировка и идентификация цели.
2. Первыми самолетами по цели были четыре "Хантера", стрелявшие из 18-фунтовых 3-дюймовых РПГ, вторыми самолетами по цели были два "Канберры", сбрасывавшие осколочные бомбы.
3. На подветренном участке следующей атаки Красной секции лидер Красных заметил большой огненный шар, падающий в район цели, и был проинформирован Альфой 4 о том, что это была вторая "Канберра", взорвавшаяся в воздухе. Разбросанные обломки самолета приземлились в 500 ярдах к северу от цели.
4. Третья и четвертая атаки были проведены четырьмя охотниками из 30-миллиметровых ружей. После последней атаки Красная секция присоединилась к ним, и, набирая высоту, Red lead передал в полете отчет одному Альфа Кило, в котором подробно описал атаку и "Канберру". Красная секция восстановилась до Торнхилла, а оставшаяся часть от Канберры до Солсбери.
(Без подписи)
Комментарии OCFW
Этот удар был хорошо скоординирован с 5-й эскадрильей и самолетами FAC. Единственным инцидентом, который омрачил в остальном хороший удар, была авария в Канберре со смертельным исходом.
Погода в Торнхилле во время восстановления была плохой с низкой облачностью и периодической моросью. Из разговора с экипажами после вылета стало очевидно, что потеря "Канберры" оказала на них заметное влияние. К чести младших пилотов этого рейса, восстановление в плохую погоду прошло хорошо.
(Подпись) Командир крыла Ф.Д. Янеке
Мой взгляд на этот авиаудар был совершенно иным, учитывая, что я наблюдал за каждым самолетом во время атаки. Ракеты Роба Гонта взрывались в цели до того, как мои маркерные ракеты были сбиты. Как обычно, я напрягся, пока не увидел, что Охотник проходит подо мной. Как только четвертый Охотник прошел мимо цели, я поднял глаза и увидел, как бомбы Дона Дональдсона появляются из бомбоотсека в тот самый момент, когда я ожидал их увидеть. Бомбы пролетели по всей 950-метровой длине цели, прежде чем я увидел несколько человек, разбегающихся во многих направлениях внутри базы. Я поискал глазами вторую "Канберру", надеясь, что ее бомбы быстро достигнут цели.
Кит Годдард был слишком далеко позади и все еще поворачивал на свою линию атаки. Благодаря моему собственному движению это создавало впечатление, что "Канберру" заносит вбок на прекрасном фоне голубовато-фиолетовых холмов. Находясь в режиме реального времени, "Канберра" внесла пару резких исправлений в ответ на инструкции бомбометателя. В тот самый момент, когда я ожидал увидеть падающие бомбы, они были там, но, когда они достигли глубины примерно в один фюзеляж под самолетом, изящная "Канберра" исчезла в оранжевом огненном шаре огромных размеров. Я сразу понял, что бомба взорвалась преждевременно, приведя в действие полную бомбовую нагрузку. Мгновение спустя громкий хлопок и волна давления донеслись до меня через открытое окно моего "Трояна".
Роб Гонт спросил: “Что, черт возьми, это было?” Я сказал ему, что взорвался Грин-2. Затем Роб спросил, была ли это Стрела, на что я ответил: “Я не видел следов. Я думаю, что это была преждевременная детонация, приведшая в действие весь чертов заряд осколков ”.
За долю секунды огненный шар увеличился в размерах и превратился в смесь темно-красного пламени, вздымающегося из густого черного дыма, с языком оранжевого пламени, вырывающимся из его центра и изгибающимся вниз. Это была пылающая передняя часть фюзеляжа, которая медленно падала, оставляя за собой шлейф белого дыма и несгоревшего топлива на долгом пути к земле. Оба двигателя прошли мимо фюзеляжа, подняв при столкновении потоки земли и красной пыли. К тому времени огненный шар сменился густым черным клубящимся дымом, от которого секции крыльев, хвоста и других обломков оставляли множество следов светло-серого и белого дыма, снижаясь с разной скоростью. Подобно падающим листьям, крылья и большие куски обломков медленно опускались вниз.
К тому времени, когда последний обломок достиг земли, дымовой шар стал коричневато-серым, плотность которого уменьшилась по мере того, как ветер уносил его на запад мимо многочисленных столбов дыма, поднимающихся над поросшей редкими деревьями местностью, примерно в 500 метрах к северу от цели.
Роб Гонт не пропустил ни одного удара и во второй раз пробил четырех Охотников сквозь мишень, как будто ничего не произошло. Я лишь смутно осознавал эти удары ниже моего левого бока, потому что мое внимание было приковано к ужасной драме, которую я описал. Когда Охотники улетели, я переключился на радиочастоту SAS и переместился к месту крушения, где заметил "Канберру" Дона Дональдсона, вращающуюся по орбите надо мной.
SAS на полигоне в Макомбе, всего в пятнадцати километрах, отчетливо услышали взрыв. Четыре вертолета направлялись к цели, чтобы, наконец, проверить эффективность воздушного удара. Однако они стали свидетелями катастрофы и направились прямо к носовой части "Канберры". Через несколько мгновений было получено подтверждение, что оба члена экипажа мертвы и что их тела целы. Услышав это, я вернулся на частоту авиаударов и сообщил дону Дональдсону плохие новости.
Тем временем летный лейтенант Эл Брюс вылетел из Макомба и встретил меня над местом крушения, готовясь к атаке на небольшую базу, которую я обнаружил непосредственно перед реактивным ударом. Мы нанесли наши удары и были далеко от цели, когда войска SAS на месте крушения в Канберре сообщили, что слышали сильный взрыв с позиции, которую мы только что атаковали.
Я приземлился в Макомбе, чтобы забрать тела экипажа "Канберры" и доставить их обратно в Нью-Сарум. По прибытии туда, когда уже стемнело, я чувствовал себя очень подавленным событиями и необходимостью нести тела двух прекрасных молодых людей, свидетелем смерти которых я был.
Несмотря на то, что я очень устал и весь день ничего не ел и не пил, члены Комиссии по расследованию инцидента в Канберре настояли на том, чтобы взять у меня показания немедленно. Это было потому, что они планировали вылететь на место крушения первым делом на следующее утро. К тому времени, когда мое заявление было записано и даны ответы на многие вопросы, я был слишком измотан, чтобы лететь обратно в Сентенарий, и остался ночевать в Нью-Саруме.
Операция "Мрамор"
НА СЛЕДУЮЩЕЕ утро я собирался вернуться в оперативный район, когда меня вызвали к секретному телефону (телефон, который скремблирует и расшифровывает голосовой разговор). Капитан группы Дикки Брэдшоу проинструктировал меня возвращаться в Торнхилл, поскольку на следующий день, 6 апреля, я должен был приступить к выполнению сверхсекретной миссии. Его сигнал Торнхиллу посвятит меня в детали.
В своем штабе Летающего крыла в Торнхилле командир крыла Тол Янеке вручил мне два сигнала для прочтения, пока они с Робом Гонтом болтали. Первый был Оперативным приказом по операции "Мрамор". Потребовалась небольшая группа пилотов-разведчиков для размещения в штабе португальской бригады на авиабазе Эстима, недалеко от места строительства гидроэлектростанции в Кабора-Басса.
Задача состояла в том, чтобы определить местонахождение целей ФРЕЛИМО для португальских штурмовых сил. Роб Гонт должен был стать оперативным командиром временного подразделения ВВС на авиабазе Эстима со всем необходимым оборудованием и средствами связи. Я должен был возглавить группу из четырех пилотов-разведчиков для определения целей для наступательных операций португальских вертолетных войск и боевых вертолетов.
Второй сигнал сообщил, что получено президентское одобрение на получение мной награды, которая делает меня членом Ордена Почетного легиона (оперативный). Поздравления, которые я получил от Тол и других, пролетели мимо моей головы, потому что я уже был слишком озабочен своим страхом перед предстоящими разведывательными полетами. Это было бы над районами, в которых, как я знал, силы ФРЕЛИМО располагали большим количеством ракет "Стрела".
Несколько недель спустя президент Дюпон инвестировал в MLM .
Беседа с премьер-министром Иэном Смитом после церемонии .
Тол сказал мне взять выходной, чтобы побыть с Берил и детьми, которых я некоторое время не видел. Роб Таскер и Крис Вайнманн оба были на базе и согласились, что нет ничего, требующего моего немедленного внимания; поэтому я проинструктировал их подготовить трех троянцев для полета Кевина Пейнке, Марка Найта и меня на Estima. Кевин и Марк были единственными доступными пилотами, которые проявили хоть какой-то интерес к разведке, и в любом случае, на мозамбикской земле было довольно легко ориентироваться. Крис Вайнманн, используя четвертого троянца, должен был действовать вне Centenary, чтобы охватить территорию в юго-западном секторе района, который я планировал охватить.
У Криса было четкое представление о местности, которую он будет прикрывать, но я предупредил его, чтобы он был особенно осторожен в определенном горном месте, откуда по мне велся шквальный огонь каждый раз, когда я там был. В частности, я ясно дал понять, что буду прикрывать те районы, в которых, как известно, существует "Стрела", и попросил его не действовать выше определенной линии широты, которую я отметил на его картах.
Дома я сказал Берил, что был там всего на одну ночь, чтобы пересесть на самолет. Она была разочарована, но несколько раз спросила меня, что меня беспокоит. Я заверил ее, что все хорошо и что я буду дома в течение десяти дней; но она, казалось, знала обратное. Меня озадачило, что она могла видеть мои попытки казаться счастливой и расслабленной.
По пути в Эстиму я заскочил в FAF 3, чтобы проинформировать Питера Кука о потребности Португалии в разведывательной помощи и о том, что требуется от 4-й эскадрильи. Крис должен был действовать из FAF 3, поэтому мы планировали отправить копию результатов его сигнальной разведки в штаб, чтобы передать мне в Estima. Мы также решили использовать УКВ-частоту "болтовни", которую мы с Крисом будем использовать для прямой связи друг с другом во время полета, потому что мы будем вне зоны действия всех других станций.
Мы с Кевином Пейнке и Марком Найтом продолжили работу в Estima, где уже работал Роб Гонт. Он представил пожилого, симпатичного и безукоризненно одетого командира бригады, который дал понять всем нам, что он кавалерист, что, по его мнению, относило его к ультраэлите.
После короткого совещания по планированию с офицерами армии и военно-воздушных сил штурмовых войск нас пригласили в открытый бар с соломенной крышей Офицерского клуба на прохладительные напитки и обед. Именно там бригадир предложил мне бутылку любого напитка, который я выберу, для каждой живой базы ФРЕЛИМО, которую мы с моими ребятами могли предложить его войскам. Мне показалось, что он не верил, что мы были такими, какими нас представляло его начальство в Лоренцо Маркес. Бригадир сказал, что мой выбор в пользу коньяка Antiqua был хорошим.
После обеда Кевин и Марк помогли разобрать наши карты, прежде чем сопровождать меня в ознакомительном полете, чтобы получить первое представление о районе операции "Мрамор". Мы провели много времени над участком плотины Кабора Басса и в западном направлении вдоль северного берега реки Замбези, береговая линия которой менялась по мере того, как вода медленно отступала от новой стенки плотины. Кевин должен был действовать в районе рядом с Крисом и к югу от той же линии широты, которую я отметил на картах Криса Вайнманна. Марк должен был полетать со мной день или два на расширенной разведывательной подготовке.
7 апреля мы направлялись на север через район, назначенный для Марка, когда случайно наткнулись на большую базу ФРЕЛИМО. У меня не было сомнений в том, что он занят, и я вызвал штурмовую группу, чтобы встретить нас на одном из речных перекрестков, которые мы выбрали для целей RV. Бригадир не мог поверить, что мы нашли цель так скоро после взлета на нашем первом задании.
Из-за языковых трудностей план состоял в том, чтобы вывести штурмовые корабли "Пума" и "Алуэтт" из выбранного RV непосредственно к цели. Задачей "Трояна" было обеспечить шумовое прикрытие приближающихся вертолетов и пометить цель тридцатью шестью ракетами Sneb. После этого управление должно было перейти к двум боевым кораблям, оба вооруженные 20-мм пушками бокового огня. Когда у боевых кораблей заканчивались боеприпасы, они передавали управление командующему сухопутными войсками.
Продолжив движение на северо-запад, чтобы оказаться за пределами видимости и слышимости базы ФРЕЛИМО, я последовал длинным кружным путем, чтобы вернуться на юг к месту стоянки, где мы ждали воздушно-десантные силы. Марк и я позеленели от зависти, когда увидели, что он приближается к нам. В этом единственном подъемнике четыре "Пумы" перевозили больше войск, чем могли бы перевезти все вертолеты в Родезии. Что касается двух 20-мм боевых кораблей, то у нас их тогда просто не было.
Как и договаривались, вертолеты держались свободным строем слева от меня, чтобы я мог наблюдать за ними всю дорогу. Я отметил цель шквальным залпом ракет и притормозил, чтобы посмотреть, как ведут себя португальцы. Развернувшись длинной линией за кормой для выхода на левостороннюю орбиту вокруг базы, два боевых вертолета немедленно вступили в бой, потому что люди ФРЕЛИМО бежали во всех направлениях. Время было около 10:15.
Все четыре "Пумы" высадили свои войска к югу от цели, но так близко друг к другу, что я не мог в это поверить. Затем они поднялись, развернулись в воздухе и исчезли тем же путем, каким пришли. Боевые корабли были заняты, но не предприняли никаких попыток остановить ФРЕЛИМО, прорывающегося на север.
Никогда раньше я не видел столько вооруженных террористов. Внизу, примерно на высоте 1500 футов, пролетая немного выше боевых вертолетов, я мог видеть, что все были вооружены, некоторые - гранатометами РПГ. Мне было так жаль, что я израсходовал свои ракеты, потому что были плотные группы, которые оставались неподвижными, чтобы стрелять по двум боевым кораблям всякий раз, когда они приближались, а затем двигались дальше. Боевые корабли сосредоточились на зданиях, которые немедленно загорелись. Их экипажи либо не видели концентрации террористов, которую я мог видеть так ясно, либо предпочли проигнорировать их. В конце их второго витка все боеприпасы были израсходованы, поэтому они развернулись и исчезли в том направлении, куда ушли Пумы.
Я наблюдал, как по меньшей мере шесть больших групп фрелимо отходили в полном порядке. Насколько я мог видеть, они не обращали никакого внимания на мой самолет. Более чем в километре к югу от групп ФРЕЛИМО штурмовые отряды все еще были вытянуты в протяженную линию зачистки, прежде чем начать мучительно медленное продвижение к базе. С момента, когда они были сброшены, до того, как войска достигли южной окраины базы, прошло по меньшей мере пятнадцать минут. К тому времени вся группа ФРЕЛИМО растворилась в кустах, наиболее удаленных от войск. Я покинул этот район с отвращением, потому что это место, цель моей мечты, было полностью потрачено впустую.
Вместо того, чтобы продолжить нашу разведку, мы полетели обратно в Эстиму, чтобы перезарядить ракетные отсеки и рассказать Робу Гонту о досадном провале, свидетелями которого мы с Марком стали. Затем, занимая позицию для продолжения нашей разведки, мы обнаружили, что пумы уже вернулись на базу ФРЕЛИМО, поднимая штурмовые отряды и захваченное оборудование. Еще не было 12:00. Все постройки в лагере горели; вот и все! Никаких следов, как можно было ожидать. Просто собираю вещи и отправляюсь домой!
Ясное голубое безоблачное небо и присутствие "Стрелы" заставили меня подняться на высоту 6000 футов над землей. Двигаясь дальше от окутанной дымом базы, мы обнаружили сильные следы, ведущие на северо-запад. Маршрут, проложенный множеством сходящихся и расходящихся путей, был легкой прогулкой, и мы обнаружили вдоль линии еще четыре крупные базы, все из которых использовались. По обе стороны от путей в густых зарослях было спрятано множество небольших лагерей, примыкающих к полям кукурузы, рапоко и маниоки; очевидно, гражданские лица оказывали ФРЕЛИМО помощь и прятались от португальцев.
Не имея защиты от датчиков теплового наведения ракет "Стрела" и летая в идеальных условиях для этого оружия, я наблюдал за ними каждую секунду. Если бы я заметил, что один из них приближается, мой план состоял в том, чтобы отключить питание и перевернуться вверх дном, чтобы закрыть горячие выхлопные трубы. В то время я не знал, что краска по всей поверхности моего троянца может быть ‘видна’ этим оружием и что мой план был совершенно бесполезен.
Проработав некоторое время, я совсем расслабился, когда краем глаза заметил почти вертикальную зигзагообразную линию слабого серовато-белого дыма. Он проходил через позицию, которую мы миновали на орбите примерно тридцать секунд назад. Я сразу подумал о "Стреле" и посмотрел вверх на линию едва различимого дыма, чтобы увидеть, есть ли признаки взрыва в воздухе, при котором "Стрела" должна самоликвидироваться на высоте около 13 000 футов. Я ничего не мог разглядеть и вскоре совсем потерял дымный след. Когда позже я действительно увидел ракеты "Стрела" в полете, я понял, что след, который я видел здесь, определенно был от "Стрелы", выпущенной по нам. Оператор почти наверняка выстрелил, когда самолет проходил слишком близко к солнцу, что привлекло к себе внимание датчика ракеты. Вполне возможно, что это была первая "Стрела", выпущенная по самолету ВВС Родезии. К сожалению, этому не суждено было стать последним.
С интервалом в полчаса Крис, Кевин и я обменивались информацией о том, как у каждого из нас идут дела. К концу нашего первого дня мы втроем собрали девять крупных баз, но не вызвали штурмовую группу, потому что нужно было подвести итоги первой операции и составить планы по улучшению тактики.
Вернувшись в Estima, мы нашли воодушевленного бригадира, который церемонно вручил мне бутылку Antiqua. Я был полностью обезоружен поздравлениями всех португальских офицеров 4-й эскадрилье за организацию такой "великолепной операции’. Они были приятно удивлены, узнав о шестнадцати погибших ФРЕЛИМО и самом большом на сегодняшний день количестве захваченного оборудования ФРЕЛИМО в Тете. Это включало четыре 14,5-мм зенитных орудия.
Командир штурмовика сказал, что мой "троянец" находился под интенсивным огнем с момента отлета боевых кораблей до моего возвращения на базу. Он рассказал о храбрости, которую мы с Марком проявили, и о том, как это впечатлило и расположило нас к его войскам. Мы не показывали виду, что не знали ни о пожаре, ни о том, что троянец не получил ни одного попадания.
Находясь в таком приподнятом настроении, бригадир и офицеры его штурмовой группы были сбиты с толку критикой, высказанной в их адрес Робом Гонтом и мной. Однако мы заметили, что шесть пилотов боевых вертолетов португальских ВВС и Puma благосклонно отнеслись к нашим замечаниям и что они с большим желанием откликнулись на предложенные тактические усовершенствования.
У нас было слишком много целей, намеченных для штурмовой группы, поэтому было решено оставить основную линию баз на пару дней. Меньшие цели должны были использоваться для тестирования и модификации тактики в течение следующих трех дней, причем каждый день уделялось внимание только одной. Они были достаточно малы, чтобы группы были размещены на стопорных позициях с трех сторон, чтобы прикрыть CTS, убегающие от четвертой группы, когда она проносилась над целью.
Все три базы оказались региональными базами ФРЕЛИМО, поддерживающими небольшое количество людей, большинство из которых были далеко от базы во время нападений. Результаты убитых и захваченных во ФРЕЛИМО были разочаровывающими для родезийского контингента, но бригадир и весь его штаб были в восторге, особенно от количества захваченного оружия и наземных мин. Все сооружения, которые не были подожжены ракетами Sneb или огнем боевых кораблей, были подожжены войсками. Бригадир признал, что он должен мне три бутылки Antiqua.
Четверг, 11 апреля, был выбран для захвата основной линии баз, которые на карте Оперативного отдела были пронумерованы от первой базы, которую мы атаковали, как (1), и восходящей по линии связи к базе (5).
Мы с Робом Гонтом стремились нанести удар по базе (5), а затем нанести авиаудары по другим базам (2, 3 и 4) в такой последовательности. После прохождения базы (5) штурмовые отряды должны были устроить многочисленные засады как на севере, так и на юге. Южные засады предназначались для ФРЕЛИМО, перемещающегося с баз, атакованных авиацией; северные засады предназначались для обслуживания ФРЕЛИМО, спускающегося для обычного пополнения запасов, или для расследования воздушных и наземных действий предыдущего дня.
К сожалению, португальцы не приняли бы план или идею оставить войска на поле боя на ночь (что-то связанное со свежим хлебом). Вместо этого штурмовая группа должна была атаковать базу (2) реактивными ударами ВВС Родезии по базам (3 и 5). Португальские военно-воздушные силы нанесут удар по базе (4) реактивными истребителями-бомбардировщиками Fiat; с этой целью англоговорящий офицер PAF майор Визлха полетит со мной для связи с пилотами Fiat из формирования Scorpion.
Я повел штурмовую группу на базу (2) для нанесения удара в 09:00. На этот раз две "Пумы" разместили войска на расстоянии около 100 метров друг от друга на одном конце базы, а две "Пумы" высадили войска на востоке и западе, чтобы обеспечить боковой прорыв. Северная оконечность базы должна была удерживаться боевыми вертолетами. На этот раз разметка производилась только двумя ракетами, чтобы сохранить достаточно места для предстоящих трасс КВС для нанесения реактивных ударов. Я подумывал пригласить Кевина и Марка поразить цели opportunity с помощью их ракет Sneb, прежде чем отправиться в их районы разведки, но отказался от этой идеи, чтобы избежать путаницы, которая могла возникнуть из-за языковых трудностей, я немедленно пожалел об этом решении, потому что ФРЕЛИМО, похоже, поверивший, что пумы окружили их войсками, в первые несколько секунд слонялся вокруг, представляя множество хороших и концентрированных целей Sneb.
И снова два боевых вертолета, которые действовали на северной оконечности лагеря, не увидели больших возможностей для поражения целей в центре базы. Я не видел стрельбы из 20-мм пушек с вертолетов до операции "Мрамор" и был впечатлен визуальными эффектами разрывающихся снарядов. Однако, учитывая низкий процент убийств, достигнутый на четырех предыдущих базах, я переместился выше одного боевого корабля и наблюдал, как он стреляет по рассеянным людям. Несмотря на большие вспышки, которые были действительно близки к запуску ФРЕЛИМО, снаряды, казалось, мало повлияли на них. Какой-то ФРЕЛИМО упал, но поднялся и побежал дальше, вероятно, слегка раненный и наверняка потрясенный.
Затем двое бегущих мужчин упали, когда пара снарядов разорвалась на полпути к стене здания pole and dagga, мимо которого они проходили. Они немедленно упали и остались лежать мертвыми там, где упали. Видя это, майор Визла и я согласились, что снаряды, падающие на мягкий грунт, взрываются под поверхностью, в результате чего они теряют шрапнельный эффект. (Позже в том же месяце, когда мы приобрели 20-мм пушки для наших собственных вертолетов, нейтрализующий эффект мягкого грунта стал хорошо известен. Из-за этого многие из наших стрелков стали экспертами в использовании камней и деревьев для получения воздушных очередей для достижения максимального смертельного эффекта.)
Не связанные с воздушными ударами Op Marble, Canberras и Hunters поднимаются в строю .
В полдень я отметил базу (3), расположенную в горной местности. Это была не та четкая операция, которую я надеялся показать майору Визлхе, из-за локализованной низкой облачности на высоте 1500 футов над уровнем моря и пятнадцатисекундной ошибки в моем понимании предполагаемого времени удара Рика Калпана.
Часть отчета об авиаударе, представленного 5-й эскадрильей, гласит:
От ИС до последнего разворота на цель стало очевидно, что формирование реактивной струи находилось слишком близко к самолету-маркеру. Скорость была снижена до 200 узлов. Несмотря на это, реактивные самолеты прибыли слишком рано и повернули на курс 225 ° M. Это привело к тому, что все самолеты оказались в строю за кормой с самолетом-маркером впереди.(Примечание: Это, должно быть, длилось недолго, потому что :-) Цель была отмечена и появилась под углом 90 градусов к строю на расстоянии 2000 ярдов. Охотники развернулись и выпустили свое оружие по курсу 120 градусов М. Это было слишком близко для "Канберры" , чтобы бомбить, и они были вынуждены следовать за "Охотниками" для повторного удара по запланированному курсу 210 град . М .
Роб Гонт передал командование 1-й эскадрильей Ричу Бранду, но по какой-то причине он не возглавил эту атаку. На короткое время тайминги удара ведущего охотника по FACT mark были не такими четкими, как я привык. Несмотря на это, все удары были нанесены по цели, за исключением одной 500-фунтовой бомбы, которая, должно быть, временно зависла. Она взорвалась прямо под нашим троянцем, изрядно встряхнув нас с майором Визлой.
Отвлекаясь на мгновение — Комиссия по расследованию гибели "Канберры" всего за семь дней до этого нападения пришла к выводу, что флюгер от одной 28-фунтовой бомбы сумел проникнуть глубоко в носовой кожух следующей бомбы. При этом он активировал обратимую диафрагму пистолета, вызвав детонацию, которая привела в действие весь бомбовый заряд. (Для достижения выброса воздуха чуть выше уровня земли использовалась обратимая диафрагма, когда противодавление от земли заставляло чувствительную к давлению диафрагму разворачиваться и срабатывать колпачок, который приводил к детонации бомбы.) Разработанная и изготовленная в Родезии система осколочных бомб 28 фунтов была снята с вооружения, оставив 250-фунтовые, 500-фунтовые и 1000-фунтовые бомбы в качестве единственного оружия, доступного для ударов по Канберре, отсюда и использование 500-фунтовых бомб при этом ударе.
Майор Визлха был поражен, увидев, что каждый из наших самолетов пролетает над целью, и спросил меня, знали ли пилоты, что в этом районе находятся ракеты "Стрела". Я ответил, сказав, что мы все прекрасно осознавали это до того, как он сказал мне, как ему было страшно лететь со мной. Он сказал, что португальские ВВС не осмеливались действовать выше 100 футов и ниже 15 000 футов из-за ракетной угрозы между этими высотами.
Мы не могли оставаться поблизости, чтобы наблюдать за движением на Базе, где некоторые здания яростно горели, потому что формирование Scorpion появилось слишком рано, как раз когда Охотники и Канберрас очистили цель. Это вынудило нас перейти на базу (4) раньше, чем планировалось.
Было приятно слушать передачи на португальском языке между лидером Scorpion и майором Визлой. Я ничего не понимал из того, что говорилось, пока мне не сказали, что три "Фиата" держались на высоте 30 000 футов над безоблачной целью, каждый нес по четыре 250-фунтовые бомбы и ожидал моих указаний. Это огорчало меня, потому что я был еще в десяти минутах езды и знал, что ФРЕЛИМО наверняка услышит и увидит реактивные самолеты. Тем не менее, я ничего не мог сделать, кроме как бежать прямо к цели, набирать высоту и переходить в пикирование, чтобы выпустить маркерные ракеты. Майор Визлха дал оперативный комментарий о нашем прогрессе и сообщил о метке.
Пилоты Fiat, очевидно, были сверхчувствительны к "Стреле". Они переходили в атакующее пикирование с интервалом примерно в пять секунд с высоты 30 000 футов и, вероятно, сбросили бомбы примерно на высоте 15 000 футов. Мы не видели реактивных самолетов ни на одной стадии.
Я начал сомневаться, что маркеры были замечены, потому что целую вечность ничего не происходило. Держась на значительном удалении от базы, я прошел половину орбиты, прежде чем первая группа из четырех 250-фунтовых бомб упала на базу. Последовала долгая пауза, затем вторая группа ударила, снова внутри цели. Точно так же, как мы слышали первые два удара, третий взрыв бомб прозвучал намного громче, но мы не видели, как они взорвались. Прошла еще четверть оборота, прежде чем мы заметили облако пыли от удара позади нас, примерно в 800 метрах от цели.
Общая площадь, покрытая двумя комплектами плотно сгруппированных бомб внутри цели, была существенно меньше, чем площадь, полученная одним охотником с использованием ракет Matra. Этот удар был пустой тратой времени, и мы не видели никакого движения ни на базе, ни вблизи нее. Майор Визла согласился, что "Фиаты" выдали игру задолго до того, как были выпущены маркерные ракеты.
Хотя Визла и был смущен ударом своих собственных сил, он был очень впечатлен стремительностью последнего контролируемого FAC удара Хантеров и Канберры по базе (5) и отметил наши радиоподчинения, которые включали лишь несколько коротких словесных обменов.
Зенитные орудия базы 5 были расположены далеко за периметром цели, и они открыли по нам такой сильный огонь, что я оторвался и вернулся на базу. В этом случае трассирующие пули зенитного орудия, летящие в нашу сторону, были хорошо видны, потому что вся область цели находилась в тени облаков высокого уровня. Пронзительная вспышка португальского языка майора Визлхи не сделала ничего, чтобы ослабить мой собственный страх.
На следующий день штурмовая группа была использована для проверки последствий воздушных ударов по трем базам. С каждой из баз было вывезено значительное количество оборудования ФРЕЛИМО, хотя их было бы больше, если бы силы были применены сразу после ударов. Несколько огневых позиций были усеяны гильзами от зенитных снарядов, но ночью все орудия были вывезены.
На базе (3) были найдены обгоревшие тела восьми ФРЕЛИМО внутри или рядом с соломенными постройками с признаками захоронения других. На базе (4) тел обнаружено не было. Порядка двадцати погибших ФРЕЛИМО находились на базе (5), где множество свежих пакетов с полевой перевязкой свидетельствовали о том, что некоторое количество раненых было доставлено в безопасное место.
13 апреля штурмовая группа была размещена на базе, я думаю, Кевином Пейнке. Я продолжил свою собственную разведку непосредственно к северу от района Криса Вайнманна с нашим директором по операциям, командиром крыла Порки Маклафлином, который посещал авиационное подразделение в Эстиме. Он настоял на том, чтобы сопровождать меня в полете, во время которого мы проводили FAC для еще одного комбинированного реактивного удара, прежде чем мы привели Клайва Уорда, летевшего на "Трояне", и Криса Дикинсона, летевшего на "Провосте", на меньшую базу.
Я смутно помню об этих ударах, но отчеты об авиаударах указывают на то, что покрытие зданий на базе, пораженных реактивными самолетами, было настолько зеленым, что войскам было трудно поджечь их. Несмотря на это, база была пустынна до нанесения удара, что указывало на то, что ФРЕЛИМО стал нервничать. Поэтому было решено переключить все внимание на новую область.
14 апреля я переместился к востоку от районов, которые мы потревожили. В полдень мы с Крисом Вайнманном зарегистрировались для обычного обмена информацией. Крис сказал, что наткнулся на что-то крупное в том самом районе, о котором я предупреждал его, чтобы он вел себя осторожно. У меня самого все было хорошо, и я сказал ему об этом. В 12:30 я снова связался с Крисом, но ответа не получил.
После этого я звонил Крису каждые пять минут, но ответа по-прежнему не было. Я задавался вопросом, вернулся ли он на Сентенарий или, может быть, на небольшую португальскую базу в Нова-Магу к югу от реки Замбези. Возможно, он пытался организовать атаки на то, что он нашел. Но я не мог понять, почему он сделал это, не поставив меня в известность. К 14:30 я был очень обеспокоен, но не смог поговорить с Робом Гонтом, потому что Estima находилась вне зоны действия радиосвязи, а ретрансляция разговора была невозможна, поскольку Кевин и Марк уже вернулись на базу.
Когда я добрался до Эстимы примерно в 15:30, Роб Гонт отправил сигнал в штаб ВВС с просьбой установить, вернулся ли Крис в Сентенарий. Португальцев попросили связаться с Нова Магуэ, но, к сожалению, с этой маленькой базой можно было связаться по обычному расписанию радиосвязи только в 17:00. Тем временем Роб Гонт принял вызов от бригадира и его адъютанта на соревнование по стрельбе с Робом и мной.
Во время нашей первой стрельбы со 100 метров мы с Робом, используя винтовки FN, сделали по десять выстрелов каждый, прежде чем бригадир и его адъютант, используя винтовки Armalite, произвели свои вторые выстрелы. Мы побили их наголову. На бригадира совсем не произвела впечатления "безрассудная скорострельность", которую мы продемонстрировали, и он подчеркнул, что нужно стрелять, прицеливаться и нажимать на спусковой крючок. Мы сказали, что должны попробовать это на дистанции 200 метров. Но, опять же, мы с Робом разрядили обоймы до того, как наши соперники сделали второй выстрел. Мы уже вставали, когда бригадир произвел свой третий выстрел, и Роб прошептал мне: “Я всадил свой десятый патрон в мишень бригадира. Давайте посмотрим, как он отреагирует на то, что его назвали мошенником.” Мы так и не узнали, потому что во время нашей прогулки для осмотра целей нас всех срочно вызвали в Оперативную комнату. Крис Вайнманн не приземлялся на Сентенари или какой-либо другой родезийской базе, и Нова Магью сообщила, что за весь день не было видно или слышно ни одного самолета.
Ищите Криса
Я НЕМЕДЛЕННО ПРИГОТОВИЛСЯ НАЧАТЬ ПОИСКИ Криса, который, как я знал, должен был попасть в серьезную беду. Роб Гонт сообщил штабу ВВС о моем намерении, но получил приказ, чтобы я ни при каких обстоятельствах не летал, пока не получу разрешения на это. Это разрешение было дано только через полтора часа после захода солнца после постоянных попыток спустить нас с поводка. Я намеревался лететь один, но Марк Найт убедил меня, что мне нужна вторая пара глаз, чтобы следить со слепой стороны за любым сигналом бедствия, который Крис может подать, если его аварийный маяк не работает.
Это была очень черная ночь, и неясной линии реки Замбези было как раз достаточно, чтобы доставить нас к точке к югу от того места, где Крис сообщил о “чем-то большом”. Хотя мы летели на высоте около 10 000 футов над землей, меня до сих пор бросает в дрожь при воспоминании о том, как ради Криса мы намеренно летели с ярко мигающими нашими вращающимися маяками. Это предоставляло любому оператору "Стрелы" самую идеальную точку прицеливания для ракеты, которая легко обнаружила бы тепло наших выхлопных газов на фоне холодного черного неба. Были ли мы храбрыми или глупыми? Невозможно сказать, потому что наша безопасность казалась менее важной, чем безопасность нашего коллеги на земле.
Мы с Марком договорились, что нужно использовать огни на тот случай, если Крис бежит, запыхавшись, и не может услышать самолет. В течение трех часов мы обыскивали расширяющийся квадрат, но не услышали ни одного аварийного сигнала и не увидели абсолютно ничего, кроме группы небольших костров, горящих внутри португальского альдеаменто . К тому времени, когда мы вернулись в Эстиму после полуночи, мы чувствовали себя совершенно беспомощными и были переполнены глубоким предчувствием беды. Роб сказал нам, что наши три троянца и команды должны были следующим утром занять позиции в Нова Магу, чтобы принять участие в поисках Криса. Он также сообщил мне, что получил сигнал, свидетельствующий о том, что один из моих младших техников, старший пилот Роб Дарретт, летел с Крисом.
Роб оставил все наше наземное оборудование в Estima, по крайней мере на данный момент, чтобы мы могли продолжить работу с Op Marble, когда это станет возможным. Он вернулся в Торнхилл через Дакоту, как только три моих самолета поднялись в воздух для полета в Нова Магу.
В Нова-Магу оперативный офицер (я не могу вспомнить, кто это был) и команда добровольцев-резервистов устанавливали связь в крошечном здании рядом с газонной взлетно-посадочной полосой, пока другие разгружали палатки и припасы из Дакоты. Четыре вертолета, два "Трояна" и два "Провоста", выпущенные FAFs 3 и 4, прибыли сразу за нами. Позже прибыли еще самолеты из Нью-Сарума и Торнхилла.
В маленькой комнате связи находился большой, красиво вырезанный деревянный гроб с телом португальского солдата. Он пролежал там много месяцев в ожидании отправки в Португалию. Гроб лежал на ящиках на высоте, которая сделала его идеальной рабочей платформой для выдачи разрешений на полеты 4-й и 7-й эскадрилий и технических журналов самолетов F700. Каждый раз, когда пилот или техник подходил к ним, он говорил что-то вроде: “Извините, Альфредо”, а по завершении: “Спасибо, Альфредо”.
Основываясь на том, что я знал, и опираясь на знания Питера Кука о предполагаемом районе разведки Криса Вайнманна в день его исчезновения, штаб ВВС запланировал поиск с участием каждой эскадрильи. Территория, простирающаяся к северу от реки Замбези, была разбита на определенные блоки, каждый из которых должен был обыскиваться назначенной ему эскадрильей. Действуя парами, были задействованы охотники, канберры, вампиры, дакоты, провосты, троянцы и алуэтты. Коммандос RLI был под рукой, чтобы защитить Нова Магу и оказать наземную помощь, как только будет найден пропавший экипаж самолета или троянец.
Поскольку у нас было неравномерное количество "троянов", я работал в паре с Элом Брюсом, который летал на SAAF Cessna 185. Три из этих самолетов недавно были переданы в долгосрочную аренду 4-й эскадрилье. Мы планировали, что Крис и я проведем переоборудование этого самолета, потому что он предоставлял гораздо большую визуальную свободу для разведки, чем Trojan. Однако Op Marble прервал наши планы, и Эл, выполнив свое переоборудование, пришел помочь.
4-я эскадрилья теперь эксплуатировала три типа самолетов. Снизу вверх: Provost, Trojan, Cessna .
Мы миновали группу из четырех вертолетов, следовавших в противоположном направлении вдоль южной границы нашего района поиска. Их решение использовать четыре самолета для обеспечения максимальной безопасности было мудрым шагом, ставшим возможным благодаря их способности держаться открытым строем на пересеченной местности, выделенной 7-й эскадрилье. В 10:00 "Красная секция", пара "Охотников", управляемых Рики Калпаном и Виком Уайтманом, летели широким строем в ряд на высоте 500 футов над возвышенностью справа от них, когда была выпущена ракета "Стрела". Часть ASR Вика Уайтмана гласила:
Ракета уже миновала номер 2, когда был сделан доклад и объявлен разрыв по правому борту. Затем лидер занял позицию и провел артиллерийскую атаку на вершине холма, четко обозначенную дымом от ракеты. Это было примерно через 30 секунд после запуска ракеты. Номер 2 изменил свой ход, заняв позицию для ракетной атаки по холму. Лидер изменил позицию для ракет и дальнейших артиллерийских обстрелов, охватывающих холм и его окрестности. Затем отделение набрало высоту и доложило об инциденте и местоположении в Нова Магу, прежде чем взять курс на Нью-Сарум.
Если бы эта ракета была выпущена по более медленному самолету, результат был бы фатальным. Итак, в 17:00 того же дня я возглавил атаку четырех Охотников на базу в двенадцати километрах к юго-востоку от места обстрела "Стрелы". Рикки Калпан и Вик Уайтман во второй раз в этот день нанесли удар под руководством Роба Гонта, а Дон Норткрофт летел под номером 4. Удар был нанесен с целью отговорить ФРЕЛИМО от стрельбы по любому поисковому самолету.
Уже темнело, когда я решил, что это мой долг как 4-й эскадрильи OC вернуться, чтобы повидать Элли Вайнманн в Торнхилле и родителей Роба Даррета в Булавайо. Хотя в глубине души я был уверен, что оба летчика погибли, я использовал долгий ночной полет, чтобы придумать подходящие слова ободрения для семей. В конце концов я пришел к выводу, что таких слов не существует и что мне придется играть на слух, когда придет время. В Торнхилле Элли Вайнманн, уже получавшая ободрение и поддержку от Берил и других жен эскадрильи, не сомневалась, что Крис жив и что его скоро найдут. Это принесло мне облегчение, и я отправился домой спать совершенно измученным.
На следующее утро я рано ушел, чтобы встретиться с семьей Роба Даррета. Я сказал им, что, хотя мы не теряли надежды, дела обстоят не очень хорошо. Они были явно огорчены, но были благодарны за то, что я нашел время нанести им личный визит и не пытался скрыть реальность. Я вернулся в Торнхилл и к полудню завершил спешное переоборудование на SAAF Cessna 185 с капитаном ван дер Линде, который после сорока пяти минут полета объявил, что я могу безопасно управлять самолетом. Этот самолет был оснащен SSB-радиостанцией для связи на большие расстояния, и именно по этой причине он понадобился мне в спешке для улучшения связи во время поиска и для обеспечения оперативной готовности, когда он возобновился.
По пути обратно в Нова-Магу я получил необычную инструкцию по радио SSB от командира авиакрыла Порки Маклафлина из штаба ВВС. Он попросил меня прочесать линию реки Муканья. Эта река протекала по северной стороне Замбези, в которую она впадала, но находилась за пределами и к западу от района поиска. Порки объяснил, что Родезийская радиовещательная корпорация сообщила, что в районе операции пропал самолет ВВС Родезии, но о Мозамбике не упоминалось. Тем не менее, две женщины-ясновидящие добровольно и по отдельности позвонили в штаб ВВС, чтобы сказать, что они знают, где можно найти самолет, и что оба летчика живы. Сообщалось, что самолет находился прямо рядом с самой рекой Муканья и не слишком далеко от реки Замбези.
Порки сказал, что это было так странно, что эти дамы, действуя независимо друг от друга, определили Мозамбик и что обе указали на одну и ту же реку. Эту информацию нельзя было игнорировать, тем более что обе женщины ранее помогали полиции в поиске пропавших без вести лиц, тела которых были обнаружены там, где полиции было приказано искать.
У "Сессны", на которой я летел, была неокрашенная серебристая поверхность, что делало ее еще лучшей мишенью для "Стрелы", чем замаскированный "Троян". Из-за этого я решил прочесать линию реки на низком уровне и испытать свои силы огнем из стрелкового оружия. Я ничего не мог найти, хотя каждое дерево, куст, укромный уголок и трещинка были обследованы вверх и вниз по реке, пока не стало слишком темно, чтобы продолжать. Я видел людей на земле три раза, но только однажды я видел, как двое мужчин стреляли по моему невооруженному самолету.
Было совершенно темно, когда я добрался до Нова-Магу для своей первой самостоятельной посадки в Cessna 185 с прицепом. Это был не самый простой самолет для посадки из-за его узкой, незатухающей шасси с листовыми рессорами; поэтому я опасался приземляться без сигнальной дорожки. Тусклый свет в лагере помог мне оценить положение порога, и я использовал свои приборы для определения направления взлетно-посадочной полосы. На коротком финале я включил посадочные огни как раз вовремя, чтобы увидеть большое дерево прямо впереди. Я поднялся над этим и немного дальше посадил самолет так плавно, что это удивило меня.
Два дня интенсивных поисков ничего не дали, и в течение следующих трех дней интенсивность поисков поддерживалась, фактически одновременно в воздух поднималось до шестнадцати самолетов. Ни разу в дневное время в поисках участвовало менее шести самолетов.
Под давлением португальцев, требовавших возобновить операцию "Мрамор", штаб ВВС приказал мне 20 апреля передислоцироваться в Эстиме. Я вылетел из Нова-Магу на своей Cessna 185, а Крис Дикинсон следовал за мной на "Трояне". В 09:00 я набирал высоту на малой мощности, чтобы Крис мог держать строй, когда услышал, как Грег Тодд настойчиво зовет: “Вилли, где ты? Вилли, это Грег. Я тебя не вижу. Вилли, с тобой все в порядке?” Эти звонки были адресованы Вилли Уилсону, который летел рейсом № 2 к Грегу.
Я назвал Грега по его правильному позывному и спросил его, что происходит. “Босс ПБ, я не могу видеть Вилли. Я потерял его ”. То, что Грег Тодд назвал меня боссом ПБ и назвал себя Грегом, было достаточной причиной, чтобы понять, что он уже был напуганным человеком. “Где ты сейчас, Грег?” Спросил я. Он сказал мне, где, затем сказал: “Я вижу черный дым вдоль маршрута, по которому мы летели”. Мгновением позже он сказал: “Оттуда поднимается столб белого дыма, я уверен, что взорвались ракеты Вилли”. Позиция, о которой докладывал Грег, была прямо в центре района, который я имел предупредил Криса Вайнманна, чтобы он был особенно осторожен с тем, где, по его словам, он наткнулся на что-то крупное. Я немедленно проинструктировал Грега двигаться на юг и укрыться за высоким выступом, в то время как я двинулся к нему. Когда я летел туда, я попросил Нова Магу отозвать вертолеты и подготовиться к переброске войск. Дым, поднимающийся с места крушения Вилли, был слабым, но заметным. Я мог видеть, где Грег и Вилли пересекли протянувшийся с юга на север отрог высокого хребта доглег, который поворачивал на девяносто градусов к западу, переходя в более высокую местность. Я хорошо узнал эту особенность во время предыдущих расследований. С южного участка пилоты снизились до более плоской местности, где поднимался дым.
В изгибе хребта, идущем дугой, пролегало несколько крутых ущелий, которые сливались в небольшую реку с поверхностной водой. ФРЕЛИМО предпочитал эту реку для своих баз, особенно в сухой сезон, поэтому я вызвал реактивные самолеты. Грег и Крис соединились и держались южнее, пока я поднимался на 15 000 футов, прежде чем двинуться к реке и линии хребта. Я сразу же увидел огромную базу, которую Крис Вайнманн, очевидно, нашел под плотным прикрытием по обе стороны реки у подножия доглега.
Это был шестой день поиска, что означало, что троянцы и Провосты должны были пересечь это место по меньшей мере шесть раз, но ни один пилот не заметил базу. Предположительно, это было из-за плотности деревьев и того факта, что они либо взбирались, либо спускались с очень крутого гребня, когда проходили над ним. С моего высокого роста было легче разглядеть характерные участки тропинок и две особые тропинки, круто ведущие к изношенным участкам на двух небольших уступах между оврагами высоко над базой; идеальные зенитные площадки.
Пара охотников, которыми управляли Дон Норткрофт и Пэдди Бейтс, зарегистрировались у меня до того, как вертолеты достигли этого района. Принимая во внимание, что A4 (Альфа 4) был моим позывным, а K4 - Криса Дикинсона, вот что Дон Норткрофт записал в своем отчете об авиаударе:
1. SDO New Sarum приказал нам отправиться прямо в район поиска и предоставил привязку к сети. RPS не передавались, поскольку ожидалась задача разведки.
2. По пути авиадетектор Магу сообщил, что А4 будет направлять наши атаки.
3. A4 сообщил, что у него нет оружия, но что K4 пометит его. Мы должны были атаковать тер. лагерь в окрестностях разбившегося Трояна, чтобы вертолеты и войска могли приземлиться в этом районе.
4. Возникли некоторые трудности с определением местоположения K4, поэтому A4 указал направление, чтобы отклониться от заметного объекта. Затем был замечен K4, и вскоре после этого он был отмечен.
5. Красный участок был перенаправлен с отметки в овраг в 1200 ярдах к востоку. Считается, что только 5-я-я и 3-я атаки были нацелены на цель, поскольку в этом районе было несколько оврагов, что очень затрудняло перенаправление и распознавание.
6. Красная секция очищена для нового Сарума после израсходования всех 30 мм.
Это был необычно неаккуратный удар, потому что Крис метил слишком далеко к юго-западу от цели. Тем не менее, прикрывая Криса Дикинсона и Грега Тодда, вертолеты высадили десант на месте крушения без происшествий.
Вилли Уилсон и сопровождавший его техник, летный сержант Роджер Эндрюс, были найдены мертвыми. Военнослужащие сказали, что Вилли отполз на некоторое расстояние от самолета, прежде чем был убит, когда взорвалась одна из капсул с ракетами. Они также сообщили, что ракета "Стрела" взорвалась прямо в выхлопе двигателя. Не было никаких сомнений в том, что это был удар "Стрелы" и что самолет Криса Вайнманна будет найден где-то довольно близко.
Любая мысль о продолжении оценки для Op Marble была отброшена. Вместо этого я вернулся в Нова Магу, где группа мужчин молча стояла вокруг тел, которые только что были доставлены с места катастрофы. Каждый из присутствующих экипажей 7-й эскадрильи служил в 4-й эскадрилье, и они так же остро переживали за этих сбитых людей, как и те, кто все еще служит в моей эскадрилье. Я обратился к ним, но не могу вспомнить, что я сказал, кроме того, что Криса Вайнманна и Роба Даррета, очевидно, постигла та же участь, и войска найдут их в течение нескольких часов. Были переброшены дополнительные войска, и поиск с воздуха был прекращен в пользу наземного поиска RLI. Я вернулся в Торнхилл, чтобы повидаться с вдовой Роджера Эндрю, Мюриэл, затем продолжил путь к водопаду Виктория, чтобы повидаться с родителями Вилли Уилсона.
На следующий день войска обнаружили безмоторный "троянец", подвешенный за хвост на большом дереве на южной стороне базы, обнаруженной Крисом. Двигатель был сорван с креплений ракетой "Стрела", которая, очевидно, вошла рядом с выхлопной трубой и взорвалась между брандмауэром и двигателем. Двигатель и его пропеллер так и не были найдены. Брандмауэр находился не более чем в нескольких дюймах над землей, и обе двери были открыты, прижатые к земле. В неглубоких могилах рядом с каждой открытой дверью лежали кишащие личинками тела летчиков.
Шесть погибших и три самолета, потерянных за шестнадцать дней, завершили очень печальный период для Военно-воздушных сил. Что сделало все намного хуже, так это неожиданная революционная смена правительства в Португалии после военного переворота левого толка 25 апреля. В целом апрель 1974 года был очень ‘черным месяцем’ для Родезии. Операция "Мрамор", которая должна была возобновиться 26 апреля, оказалась пустой тратой времени и стоила нам четырех погибших плюс потери двух ценных троянцев. Его возобновление было отменено, что, на более легкой ноте, стоило мне одиннадцати бутылок Antiqua, невостребованных у бригадира.
Целую вечность мне было трудно смириться с тем фактом, что Крис и Вилли были уничтожены "Стрелой" и что я, проведя гораздо больше времени над Мозамбиком и сознательно действуя в районах, которые я считал наиболее опасными, все еще был жив. Простых ответов не было; это был просто вопрос продолжения работы, зная, что война вот-вот усилится и что впереди еще много опасностей.
Крис Вайнманн был великим игроком в водное поло и всегда носил на шее медальон с изображением водного поло, на котором было выгравировано его имя. В 1980 году, когда я служил комиссаром родезийских сил безопасности по прекращению огня, меня представили офицеру ФРЕЛИМО в Ньямасото. Он не только носил медальон Криса, он хотел, чтобы все вокруг знали, что он был тем человеком, который выпустил обе ракеты "Стрела", сбившие два наших "Трояна". Он сказал, что праздновал свой первый успех "Стрелы" и был слишком пьян, чтобы стрелять по самолету, который он видел пролетающим над головой той ночью. Я не могу сказать, как это произошло , но он знал, что я был пилотом этого самолета. Как ни странно, я нисколько не был смущен его хвастовством. Времена слишком сильно изменились, чтобы этот вопрос казался важным.
Командиры охотников
ОФИЦЕР, ВЗОРВАВШИЙ унитаз, Майк Сондерс стал отличным командиром эскадрильи из-за своих природных способностей и очень непослушного характера. Совершая свой последний полет в качестве OC of Hunters, он выразил свое недовольство тем, что его заменил Норман Уолш, как и ожидалось от него. Он совершил низкоуровневый сверхзвуковой пролет над аэродромом, в результате которого в ряде зданий разбились окна.
Норман Уолш, внешне спокойный, был, вероятно, самым непослушным из всех командиров 1-й эскадрильи, но он очень серьезно относился к своей работе и стал главной фигурой в делах ВВС, как будет показано позже в этой книге.
Роб Гонт был превосходным лидером, и я больше всего запомнил его за его невероятное предвкушение и точность ударов под руководством FAC. Рич Бранд сменил Роба в 1974 году, а Вик Уайтман заменил Рича в середине 1978 года. Как и у всех командиров наших эскадрилий, у них были совершенно разные характеры во всех отношениях, но все они были отличными пилотами.
Майк Сондерс
Норман Уолш
Роб Гонт
Богатый бренд
Роб Гонт провел некоторое время в штабе ВВС, прежде чем покинуть вооруженные силы и заняться политикой. Одаренный умом, он пошел по стопам своего отца, Джона Гонта, который был откровенным политиком в федеральные времена и снова в качестве министра в первом правительстве Родезийского фронта. Роб все еще был членом партии "Родезийский фронт" после прихода к власти партии ЗАНУ Роберта Мугабе, к тому времени он набрал большой вес. У Роба была необычная способность критиковать чернокожих политиков из племени ЗАНУ, не расстраивая их по-настоящему. Однажды, когда ЗАНУ особенно сильно доставал невероятно толстого Джошуа ЗАПУ Нкомо, Роб вскочил на ноги и, глядя прямо на Нкомо, сказал: “Достопочтенный министр, вам не нужно беспокоиться о том, что вы слышите, потому что я могу заверить вас и всех присутствующих достопочтенных членов, что вы и я имеем большой вес в этом Зале!”
Рич Бранд был внуком знаменитого сэра Квинтина Бранда, который вместе с Пьером ван Рейневельдом в марте 1920 года вошел в историю, совершив полет на бомбардировщике Vickers Vimy "Silver Queen" из Великобритании в Кейптаун. Рич был тихим человеком, в некотором роде одиночкой, из-за чего в кругах ВВС создавалось впечатление, что он не в ладах с большинством пилотов. Большую часть свободного времени он тратил на конструирование радиоуправляемых моделей самолетов высшего пилотажа и полеты на них. Его таланты здесь и его способность с большой точностью наносить удары оружием были хорошо известны всем — но никто никогда не осознавал огромного потенциала, который дремал в этом человеке.
Он уволился из ВВС в 1980 году и переехал в США, где был связан с американским магнатом, который интересовался созданием моделей самолетов и летал на них. Помимо всего прочего, этот магнат владел крупным отелем и казино в Лас-Вегасе. Когда однажды он спросил Рича, что тот имеет в виду для своего собственного будущего, Рич ответил: “Я хочу начать с самого низа вашего предприятия в Лас-Вегасе и продвигаться вверх, пока не возглавлю его”. Без дальнейших церемоний Ричу дали бригаду метел и швабр. Он быстро продвигался по всем должностям, начиная с управления игорными залами, отелем и, наконец, став управляющим директором всего циркового предприятия Circus. Он проникся симпатией к каждому члену огромного штата сотрудников, с которыми он лично здоровался по имени. Рич Брэнд, тихий человек во времена ВВС Родезии, оказался уважаемым мультимиллионером в нише, которую никто из нас не считал возможной.
Вик Уайтман был эксцентричным человеком, который не позволял своей семье добавлять соль ни в какую пищу. У него было три ненависти. Это были американцы, собаки и страховые агенты. Его худшим страхом было то, что его навестит американский страховой агент с собакой. Вик был превосходным командиром эскадрильи и ударным пилотом, чье имя часто упоминается в этой книге. Когда Вик уволился из полиции, он закончил тем, что летал на реактивном самолете "Лир" из Нельспрута в Южной Африке на засеве облаков и другой работе, связанной с погодой. Он начал свой день там, пройдя босиком от дома до работы по поросшему лесом холму, чтобы насладиться бушем и местной дикой природой. Он оставался без обуви, когда летал на своем представительском самолете, и иногда поражал своих боссов в Йоханнесбурге, выходя босиком из самолета, чтобы присутствовать на собраниях компании. В дополнение к уже описанному, некоторые из опытов Вика будут раскрыты позже.
Вик Уайтман с Джинджер Болдуин позади .
Армия утверждает, что воздух убивает
КОМАНДИРЫ 4-й ЭСКАДРИЛЬИ ВСЕ больше и больше участвовали во внутренних ударах, действуя совместно с вертолетами, будучи вызванными для оказания помощи наземным силам или действуя по целям, обнаруженным во время визуальной разведки пилотами другой 4-й эскадрильи.
Все пилоты 4 эскадрилий были отличными операторами, но один младший пилот уже становился звездой. Почти каждое действие с участием младшего лейтенанта авиации ‘Дерзкого’ Бенеке с позывным Джульетта 4 заканчивалось успехом. Как будет видно, это во многом было связано с его удивительным зрением.
Брайан Мердок (E4), Коки Бенеке (J4) и Кевин Пейнке (R4), все летные проректоры, участвовали в боевых действиях в Родезии 18 апреля, когда остальные члены 4-й эскадрильи все еще были заняты воздушным поиском в Мозамбике. Оператор Selous Scouts Мик Харди и его псевдотеррористическая группа инициировали эту широкомасштабную акцию.
Мику удалось обнаружить три базы, которые одна особенно крупная группа ЗАНЛА использовала в случайной ротации. Проблема Мика заключалась в том, что он не мог сказать, какая из баз была занята в любой момент времени. Его командующий офицер, Рон Рейд-Дейли, отправился в ДЖОК Харрикейн в Биндуре, чтобы организовать группировку всех имеющихся вертолетов и войск для нанесения одновременных воздушных ударов по всем трем базам. К сожалению, произошла некоторая неразбериха, и террористы выжили.
Неустрашимый, Мик напал на след и основал две альтернативные базы, на которые была запланирована атака RAR с первого взгляда. Из-за скептицизма, вызванного неудачной атакой предыдущего дня, местный командир RAR подошел к своей задаче беззаботно, заставив Мика Харди осознать, что его цель численностью около тридцати карателей будет потеряна, если он не проявит инициативу. Он сделал это, имея дело непосредственно с Военно-воздушными силами.
После акции, в результате которой восемь CTS были убиты, а четверо взяты в плен, RAR, которые опоздали на вечеринку, с гордостью заявили, что все это их заслуга. Это было постоянной трудностью для Военно-воздушных сил; не то чтобы должно было иметь значение, кто добился успехов. Но помимо придирок к летчикам, проблемы, вызванные тем, что наземные войска претендуют на большинство успехов ВВС, следствие соперничества между компаниями, могут нанести ущерб ежегодному выделению средств ВВС из Государственной казны. К счастью, со временем ситуация стала более сбалансированной, но читатель может судить, кто что сделал в этом конкретном действии. Отчет об авиаударе трудно проследить без сопроводительного наброска, но он дает четкое представление о широко распространенных действиях. Как и в большинстве поспешно написанных ASR, грамматике уделялось мало внимания.
"Джульетта-4" и Желтая секция, состоящая из 4 вертолетов, были переброшены к северу от Банджи, действуя на основании информации, полученной с c / s 91, о том, что 14 террористов направлялись в северо-западном направлении от их местонахождения. Эта группа не была замечена, и во время полета по орбите над головой было замечено, как 4 терра врезались в заросли к северо-востоку от местоположения 91. Затем J4 направил два вертолета по обе стороны ручья, в который они вошли, чтобы действовать в качестве остановочных групп, и один вертолет попал под обстрел. J4 нанес удар, используя переднее оружие и Снеб, но безрезультатно. J4 остался в районе и увидел одного землянина, бегущего на восток вдоль реки чуть южнее школы Бобгаранде. Он провел фронтальную артиллерийскую атаку и был подбит в процессе. Затем J4 был проинформирован о 4 террах, бегущих по полям к югу от реки, и был направлен к ним. J4 нанес удар, и один терр с РПД пал. В это время прибыл E4 и провел атаку на трех последующих. Все 3 упали, 1 затем встал и снова побежал. E4 провел еще одну атаку на него, и он снова упал. Затем E4 направил наземные силы на их позиции. Последний погибший терр открыл огонь по наземным силам и был ими застрелен. Двое других, в которых стрелял E4, были найдены мертвыми наземными силами. J4 вернулся (после перевооружения) и направил наземные силы к телу с помощью RPD; он тоже был мертв. Затем E4 отправился на перевооружение. Затем J4 направил войска в район к югу от школы Бобгаранде, где он попал под обстрел. J4 нанес воздушный удар, и последующая зачистка выявила 1 погибшего землянина. J4 вернулся, чтобы перевооружиться, и R4 взял управление на себя. Из того же района, который представлял собой густой тростник на берегу реки, началась новая стрельба. Затем J4 присоединился к R4 и возглавил дальнейший удар, в результате которого 1 погиб и 4 сдались, все они были ранены. J4 вернулся для перевооружения. R4 нанес еще 2 удара; в результате было найдено еще 2 мертвых терра.
Гора Гунгва
ПОСЛЕ ПЕРЕРЫВА В ТОРНХИЛЛЕ я вернулся к работе раньше, чем планировалось, 4 мая. Это было в ответ на звонок от JOC Hurricane в Биндуре. СБ получила сообщения о крупной базе ЗАНЛА сразу за границей, в непосредственной близости от возвышенности, известной как гора Гунгва, на вершине которой находился один из пограничных маяков. Меня попросили точно указать базу.
Летая на Cessna, я осмотрел окрестности горы, но не смог найти никакой базы. Только одно место отдаленно напоминало тип временного лагеря, найденного в Родезии. Это находилось в густых зарослях джесси буш у подножия самой горы Гунгва. Поскольку было невозможно оставаться над головой для детального осмотра, мне пришлось облететь все вокруг, прежде чем вернуться для второго, а затем и третьего осмотра. Я не был уверен, что это база, но я также не мог отказаться от нее, потому что слишком много тропинок для скота проходили параллельными линиями внутри и снаружи Джесси буша. Если на самом деле это была база КТ, я решил, что здесь временно проживало не более десяти КТ.
В Биндуре я сообщил, что вблизи Гунгвы нет лагерей КТ и что только большой участок Джесси буш предлагает самую отдаленную возможность для всего лишь горстки КТ. Я больше не думал об этом, полагая, что позывной OP (наблюдательный пункт) переместится для наблюдения за участком. Однако пару дней спустя я получил инструкции вылететь в Нью-Сарум и явиться в OC Flying Wing. По прибытии командир авиакрыла Билл Джелли сказал мне, что 6 мая я должен был лететь на ведущем "Вампире" для нанесения крупнейшего на сегодняшний день воздушного удара по базе в горах Гунгва. Это за этим должны были последовать все доступные вертолеты, совершающие вертикальный обход с войсками RLI. Я запротестовал и совершенно ясно дал понять, что, по моему мнению, военно-воздушные силы превращаются в огромный ‘лимон’. Мои возражения были приняты к сведению, но допросы СБ захваченных CTS убедили ДЖОКА Харрикейна в том, что куст Джесси, расположенный у подножия горы Гунгва, снабжен разведданными. Удар будет нанесен, как и планировалось. Именно тогда я понял, что все это фиаско будет записано на пленку. На самом деле я видел себя по национальному телевидению, дающим брифинг о том самом воздушном ударе, который я пытался предотвратить.
Я летел на ведущем Вампире, пилотируемом Джастином Варкевиссером. Мы выстрелили из полной 20-мм пушки и двух 50-галлоновых "Франтанов", а за нами быстро последовали два Вампира, шесть охотников и три Канберры. Четыре патрульных вышли из-за горы прямо перед примерно двенадцатью вертолетами. Вся операция прошла как по маслу на участке кустарника, где не было никакого присутствия ЗАНЛА.
Как и ожидалось, меня использовали в качестве козла отпущения за растрату авиационного оружия. Из-за этого я отказался, при поддержке штаба ВВС, быть вовлеченным в аналогичную ситуацию в конце 1974 года.
Противодействие ракетам "Стрела"
КАК я И ПРЕДСКАЗЫВАЛ, нам пришлось потерять самолеты из-за ракет "Стрела", прежде чем Казначейство в спешном порядке выделило средства на исследования и модификации, необходимые для защиты вертолетов и поршневых самолетов. Техническим офицером проекта был назначен летный лейтенант Арчи Рэмсботтом. Я немедленно связался с ним на специальной консультативной основе, и мы вместе посетили CSIR в Претории для обсуждения ракет "Стрела" и шагов, которые необходимо предпринять для их обезвреживания.
Это были первые схематические рисунки из CSIR .
Ракета "Стрела"
ракетная установка
Полетом "Стрелы" управлял датчик, который мог "видеть" объекты, излучающие инфракрасную энергию в диапазоне волн 2 микрона. Наиболее интенсивные выбросы были от относительно небольших открытых участков выхлопных труб и горячих деталей двигателя. Однако совокупная величина инфракрасного излучения, исходящего от всего стандартного корпуса самолета, хотя и казалась холодной, представляла собой хорошую цель. "Стрела" изначально нацеливалась на всю тепловую сигнатуру самолета и выискивала самую горячую точку только в конце полета; отсюда и удары по выхлопным трубам двух "троянов".
Выхлопные газы не представляли никакой проблемы, но было совершенно очевидно, что горячие выхлопные трубы и любые открытые участки двигателей должны были быть защищены. Для этого потребовались некоторые продуманные конструкторские работы, с которыми наши техники справились довольно легко. Краска для поверхности была более серьезной проблемой. Мы установили, что цвет не был основным критерием при выборе смеси красок, которая демонстрировала низкие радиационные свойства в диапазоне волн 2 микрона. На самом деле, и это удивительно, добиться этого с помощью белой краски было легче, чем в камуфляжных цветах, которые мы намеревались сохранить.
Арчи долгие часы работал с производителями красок и Малярным цехом в Нью-Саруме, чтобы разработать идеальные смеси красок для наших камуфляжных расцветок. То, что они в конечном итоге произвели, практически исключило излучение инфракрасной энергии в секторе критической длины волны, даже когда поверхность была горячей.
Самоотверженность и энтузиазм техников ВВС и производителей красок облегчили работу Арчи, и результаты были впечатляющими. Provosts и Trojans выглядели так же, как и раньше, за исключением странно выглядящих обтекателей из стекловолокна в форме половинок чашек, которые закрывали выхлопные патрубки, повернутые лицевой стороной вверх. Простые экраны также использовались для того, чтобы "Стрела" не могла "видеть" горячие компоненты через жабры охлаждения под двигателями.
Выхлопные газы Dakota требовали другого решения. Это включало удлинение выхлопных труб вплоть до задней кромки основных плоскостей, где трубы поворачивались вертикально вверх для отвода выхлопных газов. Каждый длинный выпускной патрубок был окружен широким туннелеобразным обтекателем, через который проходил воздух для поддержания прохлады внешней поверхности туннеля. На задней кромке главного самолета туннельный обтекатель закруглился вверх, закрывая горячий выход выхлопных труб.
Модификации "Контрстрелы" для самолетов Alouettes и Cessna 185 были созданы SAAF совместно с CSIR. Модификации "Сессны" были во многом такими же, как разработанные для "Трояна". Вертолеты Alouette представляли большие проблемы, потому что весь двигатель и выхлопная труба были открыты. Как и в случае с самолетами с неподвижным крылом, было необходимо модифицировать реактивную трубу, чтобы она выпускала воздух вверх, и весь двигатель был закрыт экраном, похожим на ванну. Этот щиток был без верха, чтобы обеспечить доступ для обслуживания двигателя в полевых условиях. Из-за этого двигатель и реактивную трубу можно было разглядеть с земли, когда вертолет делал крутой вираж.
Предварительный мод (вверху) - движок полностью открыт, после мода Strela (вверху) — движок закрыт .
Все модификации "Стрелы" были очень успешными, и многие ракеты "Стрелы" были потрачены впустую против нашего медленного самолета.
Однако реактивные двигатели не могли быть защищены в той же степени. Открытые концы реактивных труб было непросто закрепить. Все, что можно было сделать, это покрасить корпуса самолетов новой краской, чтобы свести к минимуму общее излучение, тем самым ограничив способность "Стрелы" обнаруживать цель до тех пор, пока реактивный самолет не пройдет мимо позиции оператора.
Когда все работы по защите "Стрелы" были завершены, мы с Арчи нанесли визит топ-менеджерам Air Rhodesia, чтобы предложить им, чтобы их лайнеры "Виконт" были защищены по аналогии с нашими "Дакотами". Причиной нашего визита стали проведенные нами испытания ракеты "Стрела", которая была приобретена ВВС для оценки нашей работы по борьбе с ракетами.
Пусковые механизмы ракеты были нейтрализованы, а штатный пиротехнический генератор заменил аккумуляторный блок. В качестве мобильного испытательного стенда эта модифицированная ракета работала очень хорошо. Наши испытания подтвердили, что модификации нашего легкого самолета и "Дакоты" были удовлетворительными, и что ракета не могла легко "увидеть" "Канберры" и "Хантеры" до тех пор, пока они не пройдут над балкой. Во время этих тестов мы отметили, что, хотя "Виконт" производил более сильный эффект от четырех выхлопных газов, чем "Хантер" или "Канберра", весь его планер и большие выхлопные трубы под крылом делали самолет хорошо заметным, независимо от дальности и направления полета.
Нам сказали, что инженеры Air Rhodesia и высшее руководство были полностью осведомлены о том, что было сделано для защиты Dakotas, и они согласились, что аналогичный инженерный стиль можно было бы использовать для защиты выхлопных труб Viscount. Вопрос о перекраске виконтов не представлял особой проблемы. Однако, несмотря на очень сердечную встречу, и Арчи, и я почувствовали, что реального интереса не было, потому что менеджеры Air Rhodesia, казалось, не могли смириться с тем, что "Стрела" когда-либо будет представлять угрозу для гражданских авиалайнеров.
Армейские подчиненные командиры
4 ИЮНЯ 1974 года подполковник Дейв Паркер, командующий армией в ДЖОК Дарвин, попросил меня взять его с собой в разведывательный полет. Он был впечатлен успехами воздушной разведки и хотел получить информацию из первых рук о том, как мы искали лагеря КТ и какие особенности местности привлекли внимание пилота. Его непредубежденность и желание учиться на собственном опыте были очень освежающими. На протяжении всего нашего полета его вопросы и наблюдения ясно показывали, что он был очень возбужден. Показав Дейву несколько баз, которые я нашел ранее, нам повезло найти новую, которая, похоже, использовалась. Удивительно, но он видел базу легче, чем многие пилоты, которых я обучал, и его волнение было заразительным.
Три вертолета доставили двенадцать военнослужащих RLI. Дэйв сразу понял, что на земле их будет слишком мало, чтобы иметь хоть какой-то шанс помериться силами в районе лагеря, который предлагал CTS несколько путей отхода в хорошем укрытии.
Огневая мощь корабля-дерева .
Я приказал ведущему вертолету занять позицию в 150 метрах с одной стороны от базы КТ, вызвав “Центр лагеря 150 справа от вас… ИТАК. ” Войска были высажены одновременно с трех сторон лагеря, прежде чем головной вертолет поднялся на высоту 1000 футов, чтобы направить войска к лагерю. Двое других разместили фиктивные десанты в промежутках между войсками в попытке заставить CTs не знать, каким путем прорываться. Затем они вернулись на гору Дарвин за новыми войсками.
Контакт был установлен до того, как мы с Дейвом увидели, как две группы из четырех CTS на высокой скорости прорываются через огромный разрыв между солдатами. Будучи безоружным, я ничего не мог с этим поделать, а орбитальный вертолет уже атаковал CTS внутри лагеря. Нам пришлось довольствоваться двумя убитыми CTS и одним захваченным в плен раненым, при этом было замечено, что не менее восьми CTs сбежали. Этот опыт, безусловно, показал Дейву Паркеру причину, по которой ВВС просили сосредоточить вертолеты с постоянными силами реагирования, не просто для уменьшения размера разрывов, но для повышения эффективности солдат под руководством их собственных командиров ВДВ. Более высокий уровень оперативной информации, поступающей от разведчиков Селуса, сделал доступность этого типа группы реагирования еще более важной.
Было несколько успехов, когда вертолеты и войска были собраны вместе, а командующий армией руководил своими войсками с вертолета. Однако по большей части вертолеты были закуплены за гроши, чтобы выполнять слишком много нерентабельных вызовов. Это стоило больших затрат, учитывая неприемлемо низкую отдачу от затраченных усилий.
Так случилось, что в этот самый день впервые были использованы два боевых вертолета "Алуэтт", хотя ни один из них не был доступен для нашей небольшой операции. Ранее в тот же день лейтенант авиации Роб Макгрегор и сержант Генри Джарви летали под прикрытием десантных вертолетов. Когда вертолеты десанта покинули место происшествия, хорошо известный раненый лидер CTT, который прятался в хижине с другими ранеными CTS, прижал наземные войска. Это дало Робу и Генри возможность применить свою 20-мм пушку бокового огня, что привело к гибели всех CTS. Во время вечернего полета лейтенант Джон Аннан и сержант Моррис произвели еще один выстрел из своей пушки, но без подтвержденных результатов.
Прибытие боевых вертолетов, повышение эффективности "Селус скаутов" и влияние Дейва Паркера на местах позволили, наконец, ввести постоянные силы реагирования, за которые некоторое время выступали ВВС. Военно-воздушные силы не были одиноки в стремлении к такой концентрации сил, потому что ряд командиров RLI commando настаивали на том же. Насколько мне известно, среди них были капитаны RLI Джерри Стронг, Пэт Армстронг и Дампи Пирс.
Как и в случае с португальскими штурмовыми силами в Эстиме, в этом участвовала группировка войск, вертолеты-десантники, боевые вертолеты и вооруженные самолеты. Мы, возможно, не могли сравниться по грузоподъемности с португальцами, но у нас было преимущество в том, что у нас были очень агрессивные солдаты RLI, и мы могли предоставить их командирам место в боевом корабле, с которого можно было наблюдать за ними и руководить ими. Постоянное присутствие боевого вертолета над каждым объектом также способствовало немедленной огневой поддержке наземных войск или поражению целей, находящихся за пределами их досягаемости.
В течение нескольких дней эта сила реагирования, которая вскоре получит название Fireforce, была введена в действие, и результаты, достигнутые в течение следующих шести месяцев, были поразительными. Дейв Паркер во многом способствовал созданию первых постоянных объединенных сил на горе Дарвин.
Дэйв был поистине превосходным человеком, которого высоко ценили все, кто его знал. Он был наделен многими талантами, которые включали гибкость ума и желание активно искать и принимать мнения других, независимо от их ранга. Он впитывал все, что слышал, прежде чем принимать решения, которые сводились к четким планам и инструкциям. Он также обладал редкой способностью признавать случайные ошибки, никогда не предлагая оправданий своим собственным ошибкам. Неудивительно, что военнослужащие RLI прозвали Дейва Паркера ‘Королем’.
Через пять недель после моего полета с Дейвом Паркером я летал с подполковником Бертом Барнардом, офицером RAR. Берт был командующим армией в JOC Centenary, должность, которую он занимал с самого начала операции "Харрикейн". Как и большинство офицеров армии и ВВС, я обнаружил, что Берт Барнард - полная противоположность Дейву Паркеру. Он был напыщенным, крайне самоуверенным и нетерпимым к мнениям, исходящим от любого человека рангом ниже его собственного.
В моем летном журнале записано, что он сопровождал меня в вылете на визуальную разведку, который длился всего один час и двадцать пять минут. Берту стало скучно, и он попросил разрешения вернуться на Centenary под предлогом дел, требующих его срочного внимания; заметный контраст с более чем шестичасовым полетом Дейва Паркера, после которого он выразил недоумение по поводу того, что так долго находился в воздухе.
Fireforce могла бы вступить в силу гораздо раньше, по общему признанию, без боевых вертолетов, если бы Берт Барнард прислушался к мнению ВВС и RLI. Однако никто из нас еще не понимал, что нам следовало настаивать на закупке вертолетов за гроши, чтобы неизбежно привести его к противоположному мнению о необходимости концентрации сил.
Огневые силы и разведчики
ПО ЗАВЕРШЕНИИ ИСПЫТАНИЙ И подготовки новых 20-мм вертолетных пушек вертолеты и коммандос RLI объединились, чтобы сформировать две штурмовые группы, первоначально включавшие один 20-мм боевой вертолет и четыре десантных вертолета, в каждом из которых находилось по четыре солдата. Гора Дарвин и Столетие имели по одной силе каждый.
Чтобы различать боевые корабли, родезийских десантников и солдат SAAF, были введены сокращения. Под влиянием популярного британского полицейского телесериала, который тогда показывали в Солсбери и назывался "Машины Зеда", вертолеты стали:
K-Car (Кей)—боевой корабль (убийца)-cum-командный пункт
Джи-Кар (Gee)—десантный и общего назначения—родезийский
Z-Car (Zed) —десантный автомобиль общего назначения—SAAF
Первая вылазка из Маунт-Дарвина произошла 21 июня 1974 года. Джон Аннан, управлявший боевым вертолетом с сержантом Гарри Уитталом в качестве наводчика, возглавлял четыре вертолета с десантом и проректором. Экипажами двух G-Cars управляли командир эскадрильи Эдди Уилкинсон (7-я эскадрилья OC) с сержантом Питом Маккейбом и летный лейтенант Кен Лоу с летным сержантом Фарреллом. Экипажами двух Z-машин управляли капитан дю Плесси с сержантом Хьюлаттом и лейтенант Андерсон с сержантом Вельдманом. "Провост" пилотировал лейтенант авиации Стив Болдуин.
Сообщение ASR, как правило, краткое. Оно гласит:
1. K-Car повел четырех солдат в атаку на позицию, где наблюдательный пункт сообщил, что видел, как кормят 6 террористов. Десантные корабли высадили десантный отряд в окрестностях крааля к юго-востоку от позиции террористов. K-Car атаковал террористов в режиме попутной атаки, чтобы прикрыть высадку.
2. Расположение террористов было точно таким, как указано, но было замечено примерно 20 террористов. K-Car вступил в бой с террористами, когда они разделились и побежали. Затем при содействии начальника полиции и десантных кораблей террористы вели бой примерно 20 минут, пока все не “залегли на дно”. Самолет продолжал кружить над районом, чтобы ограничить передвижение террористов, в то время как наземные силы выдвинулись в зону соприкосновения.
3. Было замечено, что примерно 15 самолетов упали во время ударов, но несколько из них после этого снова пришли в движение.
4. Ответный огонь был слышен много раз, но самолеты были поражены только дважды. (Провост один снаряд, Зэд кар 3 выстрела)
5. Хорошая неожиданность была достигнута благодаря маршруту захода на посадку, закрытому холмами, и начальнику, обеспечивающему некоторую защиту от шума вертолета во время захода на посадку.
Джон сказал: “Ответный огонь был слышен много раз ...” Принимая во внимание высокий уровень шума внутри вертолета и заметное снижение окружающих шумов при ношении наушников с подкладкой под ‘костяным куполом’, уровень звука резких сверхзвуковых разрывов снарядов, проходящих вблизи вертолета, был существенно снижен. На самом деле мимолетные пулеметные очереди звучали чем-то вроде пчелиного роя, бьющегося о ветровое стекло быстро движущегося автомобиля. Итак, когда экипаж вертолета услышал это, они поняли, что снаряды прошли либо через их корабль, либо очень близко от него.
Командир крыла Рой Моррис в то время был OC FAF 4. Его комментарии были:
Реакция со всеми доступными усилиями была быстрой и эффективной. Следует отдать должное всему экипажу самолета, участвовавшему в этой наиболее успешной операции, которая длилась 4 часа. Особого упоминания заслуживает участие двух южноафриканцев, капитана дю Плесси и лейтенанта Андерсона. Их энтузиазм и высокий уровень профессионализма заслуживают самой высокой оценки. Общая координация всех задействованных сторон (группа поддержки Gp – RLI, 4 эскадрильи и вертолеты из 7 эскадрилий) была первоклассной. Из группы примерно в 35 человек было задействовано около 25. Первоклассное шоу, демонстрирующее эффективность огневой мощи вертолетов. В результате этой операции погибло 20 военных и 5 получили ранения. Большинство погибших и все раненые были на счету 20-миллиметрового боевого вертолета, которым управлял Гарри Уиттал. Он только что прибыл на Маунт-Дарвин для смены экипажа, так как никогда раньше не стрелял из 20-мм пушки. Его эскадрилья планировала, что он сделает это по прибытии на Маунт-Дарвин. Однако вызов Fireforce пришел слишком рано, поэтому его первый опыт обращения с оружием был сделан в гневе. Он преуспел!
Пару дней спустя в своем ASR летный лейтенант Джордж Ригли, пилотировавший K-Car с сержантом Питом Маккейбом в качестве наводчика, сделал следующее наблюдение:
Группа вступила в бой, и было видно, как теры падали, но снова поднимались и бежали. Было неприятно наблюдать, как группы по 5-6 человек разрываются среди них. Многим удалось оправиться настолько, чтобы покинуть зону соприкосновения до того, как войска прошли через нее. Однако считается, что 70-80% получили попадания той или иной степени.
Как я был свидетелем в Мозамбике, 20-миллиметровые снаряды разрывались под поверхностью, где полный эффект шрапнели был утрачен. В то время как это беспокоило Военно-воздушные силы, разведчики Селуса были очень довольны, потому что количество захваченных раненых CTS помогло пополнить их ряды ‘tame ter’. Разведчики Селуса очень рано узнали, как легко избавить CTS от политически спровоцированной шумихи и вернуть их к тому, чтобы они снова были самими собой.
Хотя большая часть шрапнели ушла в землю, ограниченное количество низкосортных осколков от 20-миллиметровых гильз разорвалось круто вверх. Любое взрывное устройство, находящееся достаточно близко к взрыву под поверхностью, обычно приводило к незначительным повреждениям ног, ягодиц и паха. Иногда большие куски оболочки приводили к смерти или серьезным травмам. Артиллеристы вскоре узнали, что прямое попадание в CT, фактически воздушный взрыв, было катастрофическим для него и других людей, находящихся поблизости, но этого было трудно добиться с помощью медленно стреляющей пушки. Хорошие артиллеристы, которых было много, научились целиться в твердые поверхности, такие как скалы и большие деревья, чтобы вызвать смертельный эффект, и часто воздерживались от огня, пока CTS не приблизятся к таким поверхностям.
Изначально каждый пятый 20-миллиметровый патрон в 20-миллиметровой боекомплектовой ленте был трассирующим, что оказалось ненужным для стрельбы "воздух-земля". Хорошо видимой вспышки от каждого разорвавшегося снаряда было более чем достаточно для корректировки прицела, поэтому трассирующие снаряды были удалены.
K-Car во время технического обслуживания при развороте. Обратите внимание, что в задней кабине была только подушка для коленей, чтобы дать наводчику максимальную свободу передвижения. Кресло командира сухопутных войск видно только в переднем углу кабины. Наблюдатели на земле или в воздухе могли легко идентифицировать K-Car по хорошо заметному длинному стволу 20-мм пушки. Террористы были особенно осведомлены о местоположении K-Car во время контактов.
Тол Янеке только что занял пост командующего 4-м командованием FAF, когда скауты Селуса инициировали акцию, которая прошла более гладко, чем любой предыдущий призыв скаутов. 28 сентября лейтенант авиации Роджер Уотт, летевший на машине K вместе с летным сержантом Норманом Фаррелом, привел две машины G и три Z на базу в КТ, местоположение которой точно не было определено. В ASR Роджера приведены ссылки на его сопроводительный набросок действия. Поскольку набросок здесь не воспроизведен, ссылки в этом стенографическом отчете представлены как пробелы:
1. Я был пилотом K-Car, которому было поручено возглавить атаку на предполагаемый базовый лагерь террористов примерно в. US504754, как указано разведчиками Selous. Группа вертолетов приблизилась к району с востока, предшествуемая "Троянцем" на высоте около 1500 футов над уровнем моря, чтобы действовать как шумовая приманка, а начальник следовал позади для поддержки.
2. По прибытии в район разведчики сказали мне, что лагерь находился на южном берегу реки, но они не были уверены, где именно. Я вышел на орбиту в центре района и попросил Желтую 2 двигаться на восток, а Желтую 6 - на запад, в то время как остальная часть формирования просто совершила широкий облет района.
3. После визуального осмотра местности в течение примерно 5 минут мы с командующим армией решили высадить войска, чтобы осмотреть странный подозрительный район. Палочки были доставлены в......... и им было приказано двигаться в………
4. Затем я отправил Желтых 2,3 и 4 обратно на гору Дарвин, чтобы принять участие в другом запланированном штурме, в то время как желтые 5 и 6 и я остались в этом районе. Еще через 5-8 минут ничего не произошло, поэтому я отправил желтые 5 и 6 в Дотито для дозаправки.
5. На этом этапе мой техник видел, как птицы вылетали из густо поросшего лесом оврага, но я решил не стрелять в этот район, поскольку мы ничего не могли видеть и поэтому были неуверенны, спугнули птиц или нет, а также в том, что палка № 2 в любом случае вскоре собиралась обыскать этот район.
6. Еще через 5 минут я вращался вокруг стика 4, когда стик 2 вызвал “Контакт”. Я немедленно вылетел в этот район и узнал, что у лидера стиков было легкое ранение ноги, и что он убил 2 терров.
7. Когда мы добрались до зоны контакта, я увидел группу из 5 террористов, бегущих вдоль южного берега в восточном направлении. Мы открыли по ним огонь и немедленно убили одного в……… Остальные четверо вбежали в небольшую реку и побежали на юг, но мы убили всех четверых в……… Затем мы увидели двух терров, бегущих вдоль реки в восточном направлении, и убили их обоих.
8. Во время этого боя я отозвал желтые 5 и 6 от Дотито, и они подняли палочки 4 и 6 и запустили их, чтобы усилить палку 2. Желтый 5 был отозван из Дарвина вместе с врачом для оказания помощи раненым (2 терра умерли до его прибытия) и для ухода за эвакуированным (лейтенант Бакс).
9. Затем я направил позывные на тела, и мы обнаружили, что Стик 2 убил 3 терса в ... и Стик 3 убил 2. Затем я вернулся на базу.
В OC FAF 4 Тол Янеке хотел сказать следующее:
a. Это была первоклассная операция во всех отношениях. Сотрудничество между авиацией и землей было хорошим, и ни разу не возникло какой-либо путаницы. Переброской и развертыванием войск руководил майор. Ламберт из машины ‘К’. Этот личный контакт с его палочками принес свои плоды.
б. При этом контакте была выявлена вся группа террористов. Вероятно, этого не произошло бы, если бы не было машины "К". Безусловно, было бы большой потерей для оперативной эффективности огневых сил, если бы у нас закончились боеприпасы.
c. Предварительный инструктаж трояна для шумоподавления также прошел успешно. Позывной, сообщивший о присутствии, прокомментировал, что он не слышал вертолетов, пока они не оказались в пределах 1000 метров от района. Эта тактика будет использоваться, когда это будет возможно, но она, без сомнения, скоро станет известна террористам.
d. Автомобиль ‘К’ иногда стрелял в радиусе 50 метров от наших войск, но беседа с этими войсками показала, что они считают это безопасным при данных обстоятельствах. Машина ‘К’, развернув палочки, все время была полностью осведомлена об их расположении на земле.
Термин ‘Огневая сила’ (мое подчеркивание выше) был использован впервые в этом ASR, и майор Ламберт был первым ‘официальным’ командующим огневой силой воздушно-десантной армии. Однако, как указывалось ранее, управление наземными войсками армейскими командирами, летающими на вертолетах, использовалось и ранее. Тол Янеке сослался на нехватку 20-мм боеприпасов для наших боевых вертолетов. Эта проблема касалась многих других важнейших товаров, и причины этого станут ясны позже. Что не прояснено, так это решение перебросить резервные войска и топливо в Дотито (небольшую деревню) автомобильным транспортом в то же самое время, когда основные силы вылетели из Маунт-Дарвина. Это стало довольно стандартной процедурой для многих операций Fireforce, которые проводились для сокращения времени реакции.
Во всех действиях K-Car вращался влево, потому что 20-мм пушка, длинный ствол которой выступал в поток воздуха, была установлена по левому борту. Наводчику требовался максимальный ход пушки, что было затруднительно в тесноте кабины. Это сделало бы присутствие командующего воздушно-десантной армией невыносимым, если бы он занимал стандартное сиденье, обращенное вперед. Чтобы устранить эту трудность, его сиденье было перевернуто и закреплено в переднем левом углу салона. Хотя это означало необходимость смотреть назад, командиры огневых сил армии имели неограниченный обзор местности, которая их беспокоила, и большинство из них с легкостью справились с проблемой ‘полета задом наперед’.
В то время как обзор пилота был полностью неограничен при правостороннем развороте, этого не было при наступательной левой орбите. Присутствие армейского офицера, приборной панели, пола кабины и стрелка, особенно когда он вел огонь, ограничивало визуальную свободу пилота K-Car. Тем не менее, пилоты K-Car, контролируя траекторию полета самолета и угол крена, справились действительно очень хорошо.
Déтенте
ПО ТУ СТОРОНУ реки ЗАМБЕЗИ К северу от нас Замбия продолжала открыто враждебно относиться к Родезии. Португальцы уже передавали контроль над Мозамбиком неподготовленному руководству своего бывшего врага, который вскоре предоставил ЗАНЛА открытый доступ ко всему восточному флангу Родезии. На западе Ботсвана проявляла все больше признаков готовности предоставить ЗИПРЕ доступ ко всему нашему западному флангу, а на юге правительство Южной Африки, казалось, оказывало давление на Яна Смита, намеренно препятствуя свободному потоку жизненно важных импортных товаров. Итак, повсюду вокруг нас были зловещие признаки того, что 1974 год приближался к своему завершению.
В Родезии количество убитых и взятых в плен CTS быстро росло, хотя не было абсолютно никакого места для самоуспокоенности, и, как уже говорилось, наши военные запасы часто были слишком малы, чтобы чувствовать себя комфортно. Это был всего лишь вопрос недель, прежде чем порты Мозамбика были бы потеряны для Родезии, и, будучи страной, не имеющей выхода к морю, это оставило нас полностью зависимыми от Южной Африки во всем нашем импорте и экспорте. Эта новая ситуация принесла с собой очень неприятные изменения в политической позиции Южной Африки, не то чтобы Силы обороны Южной Африки или широкая общественность Южной Африки когда-либо колебались в своей поддержке Родезии.
После краха португальцев дéтенте стал инструментом, с помощью которого премьер-министр Форстер и ограниченное число сторонников его партии намеревались завоевать расположение политических лидеров Черной Африки. Détente был маршрутом, с помощью которого Форстер надеялся уменьшить антагонизм Африки к политике апартеида его партии. Более того, он, похоже, списал реку Замбези со счетов как естественную линию обороны от коммунизма теперь, когда половина ее ранее полезной длины была утрачена. Давние отношения между Южной Африкой и Родезией, основанные на безоговорочной дружбе и сотрудничестве, менялись на такие, в которых Родезия стала жизненно важной пешкой в игре Форстера в déтенте.
Эта ситуация заставляет меня забежать немного вперед во времени, потому что d étente превзошел бы любую политическую опасность, с которой когда-либо сталкивалась Родезия в своей борьбе за сохранение ответственного правительства. Для таких, как я, первые признаки серьезных проблем появились в начале августа 1975 года с внезапным выводом большинства южноафриканских полицейских подразделений. Это наводило нас на мысль, что черные правительства перехитрили Форстера, но его одержимость d éтенте продолжалась. Если старшие военные командиры и понимали, что происходит, это не передавалось по цепочке операторам на местах. Потеря SAP сильно повлияла на наши собственные перегруженные силы, и я предполагаю, что это, должно быть, разозлило тех полицейских СА, которые служили в Родезии. Тем не менее, у нас не было другой альтернативы, кроме как держать нос за точильный камень.
С самого начала люди южноафриканских полицейских сил, которые были направлены в Родезию, были совершенно не обучены ведению боевых действий в буше, и это никогда по-настоящему не улучшалось, потому что решение Южной Африки помочь нам было в значительной степени продиктовано личными интересами. Мужчины, прошедшие подготовку по борьбе с беспорядками и другим полицейским обязанностям в Южной Африке, были направлены в Родезию для прохождения обучения на рабочем месте операциям по борьбе с повстанцами. Как только они становились опытными, их заменяла новая группа людей. Тем не менее, их количество оказало большую помощь, и их очень не хватало. Устранение SAP с молчаливого согласия политически манипулируемых полицейских командиров было одним делом, но реакция вооруженных сил Южной Африки на политическое давление, похоже, была совершенно иной.
Еще до вывода SAP SAAF увеличили численность вертолетов и экипажа в рамках схемы, известной как операция Polo. Существенное увеличение количества вертолетов должно было помочь компенсировать потерю более 2000 южноафриканских полицейских, но опять же, Южной Африке было выгодно, чтобы ее летные экипажи приобретали оперативный опыт ‘без отрыва от производства’. Здесь не предполагается никакой критики, потому что это была разумная линия поведения, и родезийцы были только рады укрепить прочные связи, которые уже существовали с SAAF.
Первоначально майор ВВС возглавлял экипажи Op Polo, но он немного напортачил, когда заставил ранга пилотировать K-Car lead, прежде чем получить какой-либо опыт Fireforce. Это вызвало такую нелепицу в армии, что впоследствии только капитаны и лейтенанты остались летать на Z-машинах, пока, в более позднее время, экипажи Op Polo в отряде не надели форму и звания родезийских ВВС.
Офицер связи SAAF был постоянно прикреплен к штабу ВВС. Ряд командиров крыльев (звание SAAF— commandant) и командиров эскадрилий (звание SAAF—major) занимали этот пост на протяжении многих лет, и все они оказались отличными людьми, которые быстро, спокойно и эффективно справлялись с немногочисленными возникающими проблемами. Все южноафриканцы наслаждались своим участием в операциях и обнаружили, что уровень жизни родезийских военных на базе и в полевых условиях лучше, чем у себя дома. Они также наслаждались своей привязанностью к нашим военно-воздушным силам по другой причине. Когда в Родезии офицеры и рядовые получали солидное суточное довольствие, в то время как их регулярное жалованье накапливалось в значительных суммах для сбора по возвращении на родные базы.
Аутентификация псевдогрупп
24 АВГУСТА 1974 года я ВОЗГЛАВИЛ атаку на лагерь, который казался оккупированным. Хотя лагерь выглядел свежим и был безошибочно разобран по рисунку и расположению, необычным было то, что солнечные блики отражались от жестяных банок и другого мусора. Я не видел этого раньше. Бойцы Fireforce, которым я позвонил, сообщили, что лагерь был освобожден тем утром и что мусор был из родезийских продуктовых наборов, оставленных скаутами Селуса. Рон Рид-Дейли горячо отрицал, что эта позиция была базой скаутов, и подчеркивал, что его людям никогда не выдавались крысобаки (продуктовые наборы родезийской армии ). Конечно, я никогда не видел мусора на псевдобазах Selous Scouts, а я видел их много. По моим собственным наблюдениям, мусор ассоциировался с позывными полиции и TF, действующими с высоких точек наземного наблюдения. Однако, хотя никто не признал себя ответственным за мусор в этом лагере, по этому поводу было поднято много шума, и замусоривание перестало быть проблемой.
Хотя разведчики Селуса справлялись чрезвычайно хорошо, они иногда сталкивались с трудностями, когда члены племени казались настолько неуверенными в своей идентичности, что неохотно сотрудничали с псевдокомандами. Чтобы завоевать доверие местных жителей, что было крайне важно, Рон время от времени устраивал огневые налеты на базы, которые использовали его люди. Это было потенциально опасно, потому что по соображениям безопасности было необходимо провести настоящие огневые действия, в ходе которых только два офицера в К-Машине знали, что люди на земле были разведчиками Selous, а не CTS.
Чтобы убедиться, что местные жители были полностью впечатлены, псевдо-группе ЗАНЛА нужно было покинуть свой лагерь всего за несколько секунд до нанесения авиаударов и, конечно же, до прибытия над головой K-Car. Псевдо-ЗАНЛА, используя укрытие в стороне от своего "заброшенного лагеря", произвели бы впечатление на местных жителей, открыв шквальный огонь, направленный далеко за пролетающими самолетами, хотя псевдо-занла не использовали трассирующие пули, и командующий воздушно-десантной армией намеренно держал свои войска подальше от позиции псевдо-КТ. Это была опасная игра, и было несколько моментов, когда мы были близки к победе.
Планы ЗИПРЫ расстроены
СПЕЦИАЛЬНОМУ ОТДЕЛЕНИЮ В БУЛАВАЙО удалось проникнуть в агентурную сеть ЗИПРЫ в Матабелеланде, тем самым обнаружив расположение многих ям, которые были подготовлены для приема большого количества военного снаряжения из Замбии. ЗИПРА явно намеревалась активизировать внутренние операции, чтобы противостоять всей той славе, которая сопутствовала ЗАНЛЕ. Совершенно не связанным с этим было обнаружение с помощью фоторазведки Канберры над Замбией большой дыры в отдаленном месте к северу от реки Замбези между водопадом Виктория и верховьями озера Кариба.
Во второй половине 1974 года SAS сменила режим секретных операций, перебравшись в Замбию для расследования деятельности ZIPRA в обширном регионе к югу от главной дороги из Ливингстона в Лусаку. Среди прочего, их разведка показала, что сотрудники ZIPRA занимались интенсивной ручной работой на месте дыры, обнаруженной ВВС. Звуки распиливания и ударов молотком привели SAS к твердому выводу, что готовился крупный подпольный склад оружия. ВВС попросили регулярно следить за этим местом и сообщать о ходе работ. Полученные фотографии убедительно показали, что SAS были правы в своей оценке. Теперь оставалось дождаться подходящего момента для ZIPRA, чтобы завершить строительство этого огромного подземного бункера и заполнить его военным ковриком ériel. Не менее важно было нанести удар до начала дождей, когда ЗИПРА, скорее всего, начнет переброску оборудования на подготовленные площадки в Родезии.
В начале октября более сорока бойцов SAS выдвинулись после того, как аэрофотоснимки показали, что к месту тайника, которое к тому времени было полностью засыпано, побывало много транспортных средств. Они убили всех часовых в ходе заранее подготовленной утренней акции с участием штурмовых групп и групп остановки. После того, как место было оцеплено, тайник был осмотрен. Те, у кого был шанс войти в огромный магазин, были потрясены количеством и разнообразием боевых ковриков ériel, которые намного превзошли их самые смелые ожидания, но объем был настолько велик, что была завершена только половина инвентаризации, когда были готовы тщательно заложенные подрывные заряды, способные разрушить планы ЗИПРЫ.
Нет, благодаря ограничениям дéтенте, было невозможно рассматривать возможность возвращения в Родезию чего-либо из этой чудовищной находки. Для SAS было болезненно уничтожать столько совершенно нового оборудования, которое было бы так полезно в их собственных руках.
Последовавший за этим большой взрыв отбросил ZIPRA назад примерно на год. Это должно было стать первым в серии, казалось бы, бесконечных неудач для ZIPRA.
7-я эскадрилья выигрывает за счет 4-й эскадрильи
НА протяжении 1974 года МОЯ ЭСКАДРИЛЬЯ теряла опытных пилотов и техников при размещении на вертолетах. Замена пилотов, поступавших непосредственно с курсов PTC, создавала постоянную нагрузку на 4-ю эскадрилью как в Торнхилле, так и в полевых условиях. В результате Роб Таскер на базе и я в полевых условиях оба были привязаны к обучению на протяжении второй половины года.
Из-за особенностей вертолетных операций моральный дух 7-й эскадрильи всегда был хорошим. Однако с появлением опытных в эксплуатации пилотов и техников в 4-й эскадрилье возник озорной дух. Выходки двух техников, Генри Джарви и Фила Таббса, хотя в целом проводились в духе хорошего веселья, вынудили 7-ю эскадрилью ОС принять решение о том, что оба человека никогда не будут приписаны к одному и тому же FAF вместе. Истории об этих двоих, а также о других, не прошли бы цензуру.
Генри Джарви часто просили выступить с одним античным номером борца сумо. Его костлявое телосложение, преувеличенные позы и шумное хрюканье в натянутых до предела трусах гарантированно рассмешили бы самого бездушного наблюдателя.
Сумо Джарви.
Вертолетные техники должны были владеть навыками на обоих этапах подъема. Пилоты также должны были делать это, чтобы обеспечить свое мастерство в реагировании на указания оператора подъемника относительно позиционирования и высоты над невидимыми для них точками.
Чувство случая у Генри в 7-й эскадрилье было таким же, как и в моей эскадрилье. Это было продемонстрировано, когда его инструктировали по подъему. Пилотов и техников учили, как опускать или поднимать людей в местах, где вертолеты не могли приземлиться, и выходить из них. Во время работы с подъемником техник должен был давать комментарии пилоту, который не мог видеть положение троса. Это был один из компонентов обучения подъемникам. Другой включал в себя спуск на тросе и обучение тому, как осуществлять восстановление пострадавших.
Генри слышал, что любого нового пилота или техника, проходящего подготовку по подъему, скорее всего, окунут в плотину Принца Эдварда, пока он беспомощно висит на конце подъемного троса. Убедившись, что Финн Каннингем будет тренировать его, Генри переоделся в мужской форменный пиджак, брюки, рубашку, галстук, носки и ботинки. Поверх этой одежды он надел свой обычный летный комбинезон и застегнул молнию прямо до подбородка.
Когда пришло время совершить его первый спуск, его опустили на очень высокую скалу недалеко от края плотины Принца Эдварда. С этой скалы его подняли вверх и, как и ожидалось, понесли по воздуху до тех пор, пока он не оказался над водой. Затем пилот, Роджер Уотт, завис и снижался до тех пор, пока Генри не исчез под водой. Финн Каннингем, управлявший подъемником, не видел, как Генри выскользнул из своих ремней безопасности под поверхностью мутной воды, и чертовски испугался, когда вертолет поднялся, обнаружив пустые ремни безопасности. Роджер Уотт также разволновался, когда Генри не появился снова. Без ведома пилота и техника Генри плыл под водой, направляясь к берегу. Внезапно он вынырнул на некотором расстоянии от края дамбы. Потоптавшись вокруг, чтобы убедиться, что ботинки, которые он носил, наполнились липкой черной грязью, Генри помахал рукой, призывая подняться. Вернувшись в кабину, Генри надел летный шлем и широко улыбнулся Финну, который хотел знать, почему у Генри такой самодовольный вид. “Я ношу вашу форму, вот почему!”
Финн не поверил Генри и забыл об этом деле, пока тот не подошел к своему шкафчику в конце рабочего дня. Его одежда была такой мокрой, а ботинки и носки такими грязными и промокшими, что он был вынужден вернуться домой в рабочем комбинезоне и ботинках, завернув промокшую форму и служебные ботинки в баранину.
Прекращение огня
ХОТЯ большую часть времени я БЫЛ на местах, я не мог непосредственно участвовать в волнении от все более успешных операций по мере закрытия 1974 года. Мне было трудно довольствоваться прослушиванием действий Fireforce, продолжая свою проигранную битву за поиск запасных пилотов-разведчиков. Из-за этого новость о моем назначении в штаб-квартиру ВВС принесла перспективы долгожданного перерыва и возможности провести время со своей семьей.
У меня шерсть встала дыбом в мой первый день в штабе ВВС, когда офицер на один ранг старше меня глупо, но официально усомнился в моем обращении с людьми. Он обвинил меня в том, что я был единственным командиром эскадрильи, который за три года командования не выдвинул и не выслушал ни единого обвинения против кого-либо из личного состава его эскадрильи. Я ответил, сказав, что горжусь тем фактом, что мои летные командиры, уоррент-офицер эскадрильи и старшие техники обращались с людьми таким образом, который привел к результатам, но при этом избежал необходимости когда-либо прибегать к карательным мерам. Я напомнил ему о том факте, что Крис Вайнманн мог бы быть все еще жив, если бы я не попросил его обеспечить поддержание дисциплины, после чего я стал несколько агрессивным и попросил дать оценку невыполнению моей эскадрильей каких-либо своих обязательств в полевых условиях и на базе. Этот офицер, который со временем проявил себя единственным противником по отношению ко мне, признал, что не было никакой неудачи вообще, и немедленно сменил направление, сказав, что он не критикует меня, а просто ‘высказывает наблюдение’. Он никогда не видел летной службы в операциях в буше — достаточно сказано!
Сирил Уайт
С моей собственной очень эгоистичной точки зрения, передача командования 4-й эскадрильей произошла в идеальный момент, потому что 11 декабря 1974 года вступило в силу соглашение о прекращении огня. После трех лет командования с единственным трехнедельным перерывом было здорово передать командование 4-й эскадрильей командиру Эскадрильи Сирилу Уайту и вернуться в наш собственный дом в Солсбери.
Премьер-министр Южной Африки Форстер и президент Замбии Каунда в рамках другой из своих инициатив détente организовали прекращение огня.
Националисты, Джошуа Нкомо из ЗАПУ и Роберт Мугабе из ЗАНУ, были освобождены из-под стражи для участия в переговорах в Лусаке, которые помогли устроить этот фарс, и нашим силам было приказано не препятствовать выезду какой-либо группы КТ из страны.
Прекращение огня не могло наступить в худшее время для Родезии. Впервые число террористов в стране быстро уменьшилось, в первую очередь благодаря успехам огневых сил, созданных Selous Scouts, и их зоны влияния сократились, несмотря на продолжающийся приток тех CTS, которым удалось обойти SAS в Тет-а-тет. Моральный дух сил безопасности был высок, в то время как почти каждая группа КТ была распущена, что привело к объединению выживших элементов под ослабевающим руководством и пониженными качествами лидера. Внешне ЗАНЛА была в замешательстве. И все же здесь нам приказывали позволить врагу сорваться с крючка! Многие группы ZANLA наилучшим образом воспользовались возможностью вернуться в Мозамбик, чтобы перегруппироваться и пересмотреть стратегию, взяв с собой сотни молодых людей для обучения в Танзании и Мозамбике.
Для военнослужащих, которые так упорно сражались, эта ситуация была скандальной!
От нашего руководства не последовало никаких честных объяснений, которые могли бы уменьшить наше разочарование от осознания того, что прекращение огня наверняка провалится и что ЗАНЛА получает крайне необходимую возможность реорганизоваться и подготовиться к операциям по всей протяженности границы Мозамбика, которая теперь полностью находится под контролем ФРЕЛИМО.
И все же здесь нам приказали сидеть сложа руки как крайне неохотным членам ‘Грибного клуба’, который держал нас в неведении и кормил дерьмом! Несмотря на тишину, мы могли видеть, что происходящее было настолько безумно неправильным, что наше правительство, несомненно, подвергалось шантажу. Другого объяснения просто не было!
Мы не должны были знать, то есть официально, что премьер-министр Форстер использовал Родезию в качестве пешки, чтобы умиротворить Каунду, Ньерере и остальную Африку, чтобы завоевать расположение и отвлечь внимание от проблем апартеида в Южной Африке. Мы также не должны были знать, что на правительство Иэна Смита оказывалось тонкое давление посредством преднамеренного замедления или приостановки поставок жизненно важных товаров из Южной Африки. Однако нам было известно, что в Родезии часто катастрофически не хватало топлива и боеприпасов из-за "узких мест на южноафриканских железных дорогах’. Мы несколько привыкли к тому, что правительства "свободного мира" избивают нас, но мысль о том, что Южная Африка может делать то же самое, казалась непостижимой! Я помню, как в гневе задавался вопросом, почему мы не обратились напрямую к Кремлю, чтобы обойти так называемых друзей и заключить краткосрочную сделку, которая позволила бы нам вернуться к нашей нормальной жизни. Я знаю, что это не имеет смысла, но то, что я все еще так сильно верю в британские стандарты и терплю такое дрянное обращение со стороны ’свободного мира", включая, возможно, Южную Африку, заставило меня передумать.
В ночь на 11 декабря Дакоты разбросали тысячи листовок с объявлением о прекращении огня. В листовках предлагалась амнистия и свобода террористам, которые сдадутся любым властям Родезии. Затем на всем оперативном участке наступило затишье на десять дней, прежде чем 20 декабря произошла наступательная операция КТ.
Авиалайнер Mount Darwin Firforce развернулся, и пилот Z-Car, лейтенант Фрэнсис, был ранен прежде, чем у него появился шанс посадить RLI stick, который был у него на борту. В очень спокойной манере он сообщил пилоту K-Car Роджеру Уотту, что в него стреляли, и он садился к югу от расположения террористов. Только когда он был на земле и под огнем компьютерной томографии, он сообщил Роджеру, что его колено раздроблено. Его техник, сержант Ноудс, вытащил его из вертолета в укрытие, в то время как RLI stick перешел к круговой обороне и направил K-Car на место, откуда велся огонь CT. Затем пушка K-Car подавила огонь CT, что привело к безопасному возвращению Z-Car и захвату одного раненого CT.
Затем, 23 декабря, южноафриканский полицейский позывной столкнулся с трагедией после того, как его командующий получил письменное приглашение встретиться с одним из старших командиров ZANLA, Гербертом Шунгу, чтобы обсудить условия капитуляции. Видя возможность потрясти Родезию и Южную Африку и желая сорвать перемирие, Шунгу выбрал укрытие на южном берегу реки Мазо, недалеко от лагеря САП, который также был расположен к югу от реки. В его сообщении командиру SAP говорилось, что он готов обсудить условия капитуляции, изложенные в листовках. Его выбор SAP был преднамеренным.
На мосту, перекинутом через отдаленный участок реки Мазое, SAP остановили свой Land Rover на южной стороне, когда увидели горстку явно невооруженных ‘дружественных террористов’, которые махали им рукой и приближались к ним с северного конца высотного бетонного моста. Совершенно застигнутые врасплох, четверо невооруженных южноафриканских полицейских вышли из строя и направились вперед, чтобы встретить CTS на середине моста. Они не успели сделать и нескольких шагов по направлению к людям, с которыми ожидали встретиться в мирной обстановке, как из скрытой силы позади них открыли огонь пулеметы.
Четверо белых полицейских погибли, но один чернокожий солдат выжил. Он был членом RAR из Н'дебеле, которого выделили в SAP в качестве переводчика. Он не доверял "Шоне" и немного попятился, идя вдоль перил моста. Несмотря на то, что был ранен при первом обстреле, ему удалось нырнуть в воду намного ниже дорожного настила. Долгое ожидание в кишащей крокодилами воде беспокоило его из-за кровотечения, но инстинктивные действия спасли ему жизнь. Террористы поспешили покинуть место убийства , не дожидаясь, пока все будут мертвы. Когда выживший в конце концов вернулся на свою базу, он рассказал историю о том, что произошло.
Вид их убитых товарищей и кража оружия, боеприпасов и гранат из пустого Land Rover разозлили SAP и вызвали волну негодования по всей Южной Африке. Вот вам и форстерское перемирие, навязанное Родезии! Вот вам и указание оставить CTs в покое! Для нас перемирие закончилось. Тем не менее, все снова стихло.
Растопки
ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА я ПОСЕЩАЛ CSIR в Претории, я обращался к инженерам доктору Джону де Вильерсу и Вернону Джойнту, потому что они были замечательными людьми и всегда могли показать мне что-то новое и интересное. В 1974 году они познакомили меня с маленькими генераторами пламени замедленного действия. Каждое устройство выпускалось в виде запечатанного пластикового пакета площадью 100 мм, содержащего порошок перманганата калия. Для активации порошка в пакет с помощью подкожного шприца было введено небольшое количество гликоля, специально окрашенного в красный цвет. Жидкость быстро прошла через белый порошок, сделав его розовым. Около сорока секунд ничего не менялось, пока пакет быстро не раздулся, затем вспыхнул пламенем и яростно горел около восьми секунд.
Я спросил Вернона, можно ли приготовить 1000 таких упаковок и соответствующее количество окрашенного гликоля и отправить мне в Солсбери. Он согласился, и большая картонная коробка должным образом прибыла в Air Movements на мое имя. Мой интерес к этим маленьким генераторам пламени состоял в том, чтобы выяснить, возможно ли сжигать большие площади мозамбикской травы и кустарников в надежде уничтожить второстепенные культуры, травяной покров и верхний покров, от которого зависели ФРЕЛИМО и CTS.
Однажды ночью в сухой сезон 1975 года я пролетел по маршруту радиусом в десять километров вокруг мозамбикской стороны Мукумбура, чтобы проложить линию горения, которая, как ожидалось, должна была проходить внутрь Мукумбура и наружу, насколько хватит огня.
Задняя дверь моей Cessna 185 была снята, и два техника сидели лицом друг к другу позади меня, между ними стояла коробка с пластиковыми пакетами. Так быстро, как только могли, они впрыснули жидкость в пакеты и выбросили их в темноту. К тому времени, как мы завершили наш круговой обход, все 1000 пакетов совершили длительное падение на землю и образовали линию пожаров, которая четко отмечала наш проход. Изначально казалось, что наша цель будет достигнута, но когда я пролетал над этим районом на следующий день, длинные полосы выжженной травы протянулись наружу по сельской местности, которая была на 90% невредима.
Хотя у нас это не сработало в стране саванна, интересно отметить, что канадские пожарные вертолеты используют аналогичный метод для инициирования линий обратного горения при тушении крупных лесных пожаров. Для этого порошок упакован в шарики для пинг-понга, в которые автоматически впрыскивается гликоль при быстром прохождении через очень навороченный автоматический дозатор.
Тихие времена
МОЯ ДОЛЖНОСТЬ В ШТАБЕ ВВС В КАЧЕСТВЕ Ops 1 меня вполне устраивала, и было замечательно каждый вечер возвращаться домой и иметь выходные. Рабочая нагрузка была низкой, с очень небольшим сопутствующим стрессом в то время, когда операции на местах практически остановились. Однако у нас не было сомнений в том, что война возобновится, и мы использовали перерыв, чтобы подготовиться к этому.
Иэну Смиту подарила двухмоторный представительский самолет Beech Baron с пропеллерным приводом, я думаю, одна дама из Америки, которая очень восхищалась позицией нашего премьер-министра в борьбе с коммунизмом. Премьер-министр передал самолет Военно-воздушным силам для их собственного использования при условии, что он всегда был в его распоряжении для регулярных полетов на свою ферму ‘Гвенора’ близ Селукве.
Ян Смит, сам бывший пилотом истребителя, всегда летал на своем самолете и предпочитал, чтобы с ним летали летные лейтенанты Боб д'Хотманн или Иван Хольшхаузен. В двух случаях я летал пассажиром в задней части самолета, сидя рядом с дружелюбной женой премьер-министра, которая много говорила. Джанет ни разу не вступала в неполитическую дискуссию и задавала множество уточняющих вопросов, чтобы проверить мое мнение о политических делах Родезии. Я не верю, что она сочла меня слабым.
Иэн Смит за штурвалом.
В дополнение к самолету Иэна Смита "Барон" эскадрилья приобрела четыре легких транспортных самолета "Айлендер", которые неожиданным образом появились на вооружении ВВС. Сначала один, затем другой, затем еще двое островитян без предупреждения прибыли в аэропорт Солсбери с португальскими семьями, выселенными из Мозамбика в результате ошибочной попытки ФРЕЛИМО избавить страну от белых. Владельцы этих самолетов, как и все те, кого выселяли из их домов и предприятий, потеряли все, чем владели, поэтому они тайно перевезли свои машины в Родезию, чтобы продать за деньги и начать новую жизнь.
"Айлендер" идеально подходил для легкой связи и продавался по хорошей цене. Потребовалось немало тяжелой работы, чтобы привести их в соответствие со стандартами ВВС и привести в порядок оборудование и оснастку перед поступлением на регулярную службу. Позже к флоту добавились еще островитяне.
Островитянин.
В чем Военно-воздушные силы действительно нуждались в то время, так это в самолете на замену стареющим "Провостам" 4-й эскадрильи и маломощным "Троянам". Мне было поручено провести оценку легких гражданских самолетов, которые, если их модифицировать для доставки оружия, соответствовали бы нашим потребностям. Мы действительно хотели самолет, специально разработанный для нашего типа войны, но, хотя на международном рынке их было много, ни один из них не мог быть продан Родезии из-за обязательных санкций ООН. Это не оставило нам иного выбора, кроме как выбрать стандартный ‘гражданский’ самолет, который мы могли бы купить, предпочтительно во Франции, для оперативной модернизации. Французы, больше заинтересованные в торговле, чем в ограничениях ООН, были добры к нам. Несмотря на санкции, Франция помогла увеличить наш вертолетный парк с восьми "Алуэтт" более чем вдвое, даже с учетом потерь. Как это было сделано и как мы приобрели 20-миллиметровые пушки и другую технику, мне знать было не положено.
Наиболее подходящим из имеющихся в стране самолетов с неподвижным крылом мне показался спроектированный американцами двухместный двухтактный самолет Cessna 337 с убирающимся шасси. Важным был тот факт, что этот самолет был построен по лицензии во Франции. Владелец единственного доступного 337-го и командир крыла Билл Смит управлял машиной, пока я наблюдал за происходящим с заднего сиденья. Я был удовлетворен тем, что самолет обладал необходимой нам мощностью, грузоподъемностью и скоростью и, как и Cessna 185, хорошо подходил для разведки.
Заказы были немедленно размещены на заводе в Реймсе во Франции, который в то время производил Cessna 337 по лицензии из США. Мое самое большое удовольствие от первоначального упражнения доставила инструкция по определению того, какие вспомогательные средства и удобства должны быть встроены в эти совершенно новые машины. После этого мой список подвергся резкой критике со стороны некоторых офицеров штаба ВВС, в основном технических, которые не могли оправдать дополнительные расходы на вспомогательные средства и удобства, без которых мы так долго обходились. Ни один из критиков не имел ни малейшего представления о трудностях, опасностях и неудобствах, которым подвергались наши пилоты в полевых условиях, поэтому было приятно, что командующий ВВС, маршал авиации Мик Макларен, вынес решение в пользу действующих пилотов.
Хотя большинство КТО покинули страну, несколько групп остались, некоторые без лидеров. Многие из них были ТОТИ, которые объединились, боясь отправиться в Мозамбик, потому что для них это была незнакомая местность. Если судить об уровне активности по сообщениям об авиаударах, то в январе произошло только четыре случая (столько же, сколько за день до прекращения огня), и только один привел к какому-либо результату. Это была трансграничная огневая операция, инициированная разведывательной группой Selous Scouts, в результате которой погибло семь CTS. С начала февраля по 24 июля было зарегистрировано всего семнадцать взрывов ASR, большинство внутри Мозамбика с минимальной отдачей.
14 июня 1975 года я был назначен OC FAF 5 в Mtoko, потому что постоянный OC, Джон Дигби, собирался в отпуск за границей. В отсутствие каких-либо наступательных действий мое время было потрачено на улучшение кемпинга и завершение строительства паба, начатого Джоном Дигби. Гордону Райту, который в то время был OC FAF 1, помогли найти хорошего Н'Дебеле Тэтчера. Этот человек проделал отличную работу по покрытию крыши паба соломой, несмотря на его постоянные жалобы на ‘низкое качество травы Шона’.
‘Оружие Чоппера’ имело большой успех у развернутого персонала Военно-воздушных сил и стало счастливым местом отдыха для армии, скаутов Селуса, полиции и окрестных фермеров. Оно было официально открыто трижды.
Когда у меня закончились дела в лагере, я стал взволнован отсутствием действий и потратил большую часть своего свободного времени на воздушную разведку. Я отправил этот отчет в штаб ВВС:
1. Я был OC FAF 5 в период с 14 июня по 26 июля 1975 года. До этого периода я посетил Mtoko и узнал, что все полеты, за исключением эвакуации, смены ретрансляторов и курьерских рейсов, были совершены в ответ на террористическую деятельность. Не поступало никаких разведданных, позволяющих осуществить агрессивное планирование, и только один террорист был убит в районе Мтоко в результате случайного столкновения в 1975 году. Разведчики Селуса на том этапе не предоставляли никаких актуальных разведданных.
2. В ответ на мой запрос A / D Ops и SO Ops согласились, что я мог бы использовать "Сессны" 4-й эскадрильи для разведки на 5-й авиабазе FAF, поскольку эскадрилья не использовала эти самолеты. Целью желания провести разведку была, по сути, попытка предоставить разведданные, которые позволили бы осуществлять упреждающее, а не реактивное планирование против любой из немногих террористических банд, оставшихся в районе урагана.
3. Также было решено, что 4-я эскадрилья предоставит отобранных пилотов для обучения разведке, пока я буду в FAF 5. Это должны были быть Sqn Ldr Уайт, Flt лейтенант Бенни и Air младший лейтенант Боултер. Sqn Ldr Уайт не был направлен в FAF 5, а младший лейтенант ВВС Боултер погиб (в результате летной аварии в Торнхилле) как раз перед тем, как он должен был пройти разведывательную подготовку. Обучение младшего лейтенанта Бенни было прервано после первого полета из-за операции "Ньютон". Однако несколько дней спустя ему удалось уложиться в два дня тренировок. Старший лейтенант Бенни также организовал для младшего лейтенанта Граафа и старшего лейтенанта авиации Бенеке кратковременные курсы разведывательной подготовки, но все три пилота нуждаются в дальнейшем инструктаже.
4. Я был в курсе "Троянов", и лейтенант Бенни провел рефамилирование на "Сессне". В течение первых четырех недель разведки в районе Мтоко я обнаружил более 200 баз ter и мест нагула. Однако засушливые условия очень затруднили вызревание этих точек. Поэтому только в последние две недели я предоставлял актуальную информацию, когда найденные базы не были нанесены на карту ранее. Один из них считался подходящим для авиаудара совместно с Fireforce, поскольку находился в нескольких милях от любого армейского позывного. Ураган OC Air Det подтвердил сигналом, что я могу пометить цель дымовыми ракетами, поскольку мои категории оружия истекли. Акция Fireforce была обычной, но неудачной, и база, хотя и использовалась в настоящее время, была освобождена LTTS незадолго до прибытия FF. Похоже, у них развился вкус к оргиям с местными девушками. Имеется в виду ASR 04/75.
5. Не может быть сомнений в том, что 4-я эскадрилья будет нуждаться в хороших пилотах-разведчиках, когда ZANLA вернется, и не может позволить себе ждать этого события. Однако я должен попросить серьезно подумать о том, чтобы оставить в 4-й эскадрилье тех немногих пилотов, которые проявляют хоть какой-то интерес и способности к разведке. Ни один из полезных пилотов-разведчиков, которых я обучал 1972-4, не остался в 4-й эскадрилье, и я обескуражен негативным отношением пилотов, которых я инструктировал.
Умелая разведывательная работа офицера разведки "Скаутов Селуса" позволила сделать вывод, что оставшиеся лидеры ЗАНЛА встретятся в окрестностях деревни конкретного контактера во второй половине июня. Силы регулярных войск оцепили большую территорию вокруг этой деревни на подопечных племени Кандея на севере страны. К сожалению, было слишком мало солдат, чтобы сдержать террористов, которые собрались, как и предсказывалось. Из примерно тридцати террористов только шестеро были убиты и один взят в плен. Насколько я помню, это было одной из причин, по которой многие выжившие предпочли уехать в Мозамбик. У тех, кто остался, изменилось мнение шесть недель спустя.
По возвращении из отпуска Джон Дигби возобновил командование 5-м авиаотрядом FAF, и я остался там с ним, чтобы продолжить обучение разведке пилотов 4-й эскадрильи и экипажей PRAW. Это было трудное и чрезвычайно скучное задание, потому что вокруг было очень мало CTS, особенно после серии успешных действий с участием Дерзкого Бенеке. Об этом будет рассказано в ближайшее время.
Коричневые рабочие места против синих рабочих мест
КАК И В ПРЕДЫДУЩИЕ ГОДЫ, так и в последующие, Ежегодный матч по регби между армией и ВВС был отличным событием. Будучи гораздо большей силой, армия должна была каждый раз побеждать Военно-воздушные силы, но, по большей части, Военно-воздушные силы побеждали армию. Соперничество, которое разгорелось, было добродушным, и командиры обеих сил всегда сидели вместе, чтобы подшутить друг над другом на протяжении каждого матча.
В 1975 году большое соревнование проводилось в Солсбери на главном поле для регби на спортивных площадках BSAP. За пять минут до старта четверо Охотников пролетели в идеальном строю. В этот момент из-за высоких смолистых деревьев слева от главных трибун раздался автоматный огонь, имитирующий действия зенитных орудий. Шум спугнул несколько ворон с деревьев, и, когда они пролетали мимо трибун, ВВС указали на них, крича: “Армейский воздушный десант!—Армейский воздушный десант!” В следующий момент на территории появилась армейская эвакуационная машина, перевозящая искореженные останки "уничтоженного самолета’. Но исход соревнования по регби был не таким уж шутливым для "Браун Джобс", потому что "Блю Джобс" обыграли их — снова!
Переделанные радиоприемники и боеприпасы
В течение НЕСКОЛЬКИХ МЕСЯЦЕВ Провосты и троянцы вылетали на рассвете в поисках УКВ-сигналов от портативных радиостанций, которые передавались некоторым группам CT. Переделанные радиоприемники, известные как ‘дорожные бегуны’, появились потому, что было известно, что CTS прослушивают родезийские передачи и мозамбикские станции, особенно ранним утром.
Специальное подразделение выпустило несколько дорожных бегунов, которые при включении излучали УКВ-сигнал по одному из наших наименее используемых воздушных каналов. Испытания показали, что маломощный сигнал можно было обнаружить на расстоянии до десяти километров, и с помощью Becker Homers пилот мог с достаточной точностью определять местоположение каждого исправного радиоприемника. Радиоприемники передавались людям, которые знали, как передать их в руки CTS, или были выставлены на видном месте на полках отдаленных магазинов по безумно завышенной цене, зная, что местные жители не могут их себе позволить и что CTS их украдут.
Эта система обнаружения CTS могла бы сработать с самого начала, если бы каждый УКВ-передатчик был запрограммирован оставаться включенным в течение нескольких минут после выключения радио. Как это случилось, пилоты вышли на посадку по сигналам, которые оборвались до того, как они достигли местоположения радиостанций. Звук любого самолета, очевидно, заставлял CTS выключать радиоприемники, чтобы позволить им слушать и наблюдать за высоко летящими самолетами. Позже эта слабость была исправлена.
Обработка боеприпасов КТ дала положительные результаты. Когда стандартное российское и китайское оборудование находилось в тайниках с оружием КТ, стандартные боеприпасы заменялись ‘исправленными’ боеприпасами. Пороховое топливо в стандартных винтовочных патронах сгорает относительно медленно, что позволяет вести пулю по нарезному стволу с постепенно увеличивающейся скоростью без риска для владельца оружия. Однако, когда кордит был заменен любой из нескольких пластиковых взрывчатых веществ в "переделанном" снаряде, мгновенное избыточное давление в камере сгорания превратило его в ливень смертоносной шрапнели, которая убила оружейника и других людей рядом с ним.
В случае ‘переделанных’ минометных бомб они взрывались сразу после запуска, а предохранители ручной гранаты были заменены на мгновенные, которые заставляли их срабатывать сразу после отпускания рукоятки запуска. Хотя эти мерзкие устройства давали отличные результаты, практика переделки боеприпасов прекратилась, когда каждый предмет трофейного снаряжения понадобился для операций SAS и Selous Scouts.
Дерзкий Бенеке
КАК И МНОГИЕ ДРУГИЕ пилоты 4-й ЭСКАДРИЛЬИ, Дерзкий Бенеке раньше летал со мной на разведку. Как и большинство, он не проявил особого интереса и заскучал в течение часа. 11 августа я полетел с ним на дальнейшее обучение по просьбе его операционного директора Сирила Уайта.
Когда он летал со мной в июле, жалоб не поступало, но как раз перед тем, как мы поднялись в воздух в этот конкретный день, Коки сказал: “ Сэр, я не создан для разведки. Это работа для терпеливых стариков вроде вас. Мне еще не было сорока, и я возмутился, когда этот дерзкий молодой пилот назвал меня стариком. Он получил небольшую взбучку за эпизод со ‘стариками’, но гораздо больше за то, что использовал возраст в качестве причины своей незаинтересованности в разведке.
“Дерзкий, я знаю, что ты любишь действовать и что ты преуспевал всякий раз, когда тебя призывали. Так скажи мне, ты счастлив продолжать сидеть без дела, просто ожидая, когда кто-то другой призовет тебя к действию? Ты слишком особенный, чтобы действовать в соответствии с девизом своей эскадрильи "Ищи и находи", или ты собираешься оторвать свою задницу, найти гуков и повести других к действию?”
Я не могу вспомнить его ответ, но я точно знаю, что он был в полном сознании два часа спустя, когда я указал на еще одну из многих старых компьютерных баз, которые я ему показывал. Этот был на западной стороне долины реки Ньядири. “База используется, сэр”, - сказал он. “Там, внизу, гуки. Я вижу их снаряжение под деревьями ”.
Моей реакцией было недоверие, но, когда мы продолжили наши поиски, Коки настаивал, что он видел много кит. Я знал, как часто он видел неподвижные CTS, когда ни один другой пилот или стрелок не мог их видеть, но я снова спросил: “Коки, вы абсолютно уверены, что на этой базе есть TER?” “Никаких вопросов по этому поводу, сэр. Я абсолютно уверен”.
Я позвонил в FAF 5, чтобы привести огневые силы в боевую готовность, и попросил, чтобы две заставы были вооружены восемью осколочными бомбами каждая. Коки гнул свое и настаивал на том, чтобы я немедленно возвращался на базу, поэтому мне пришлось дать ему понять, что в этих обстоятельствах важно продолжать движение по орбите вдоль линии нашей разведки, чтобы не дать CTS ни малейшего намека на то, что их заметили. На безопасном расстоянии мы некоторое время направлялись на восток, прежде чем помчаться на юг, в Мтоко.
Проинструктировав огневые силы, мы с Коки снова поднялись в воздух, каждый в сопровождении вооруженного Проректора. Пролетев на высоте 4000 футов над вертолетами, мы вильнули влево и вправо, чтобы оставаться позади них. В пяти минутах полета от цели с Cocky, следовавшим в 200 метрах позади меня, мы вывели наши пропеллеры на максимальные обороты, чтобы усилить шумовой эффект, и обогнали вертолеты, которые летели очень низко курсом на север в долине реки Ньядири.
Когда я приблизился к цели, я развернул самолет и перешел в атаку с крутым пикированием, чтобы сбросить свои бомбы на базу. Коки сделал то же самое и последовал за мной на широкой орбите, чтобы посмотреть, как вертолеты Fireforce разворачивают свои войска. Они вступили в контакт очень быстро, и вся группа из пятнадцати CTS погибла в этой комбинированной наземной и воздушной операции.
Отношение Коки к разведке мгновенно изменилось. Он хотел, чтобы его немедленно отпустили, чтобы он мог работать самостоятельно. Я ничего не хотел слышать об этом, пока мы не рассмотрим еще несколько аспектов разведки, которые ему нужно было знать. Они были выполнены на следующий день, прежде чем мы нашли другую базу КТ. Моя непосредственная оценка небольшой базы заключалась в том, что она была свежей и занятой шестью-восемью CTS, хотя я не видел ни людей, ни оборудования, чтобы усилить оценку. Снова Коки сказал, что видел Кита и по меньшей мере трех мужчин в темно-синей одежде внутри базы. В течение многих месяцев CTS отдавали предпочтение синим джинсовым брюкам и топам, что делало подозреваемым любого мужчину, одетого в темно-синюю одежду.
Был вызван Fireforce, и мы продолжили движение вдоль нашей линии орбиты, которая проходила в направлении, откуда должны были прилететь вертолеты. Мы засекли пять вертолетов, летящих цепочкой за кормой на уровне верхушек деревьев с K-Car во главе. На этот раз мы присоединились, чтобы провести устную беседу с целью. “Желтый, уходи на пять градусов влево — выглядит неплохо — база примерно в пяти кей впереди”. Немного позже я крикнул: “База находится на южном склоне хребта перед вами. Приготовьтесь — сейчас же притормозите — база на девяносто градусов влево, 200 ярдов — СЕЙЧАС”. Оттуда К-машина взяла управление на себя.
Коки снова сказал: “На базе видны Гуки. Они неподвижно лежат в тени”. Я сам никого не видел, но передал информацию Коки Желтому 1. Пилот K-Car был занят инструктажем других пилотов вертолетов о том, где разместить десант, но его стрелок сосредоточил свое внимание на районе базы. Он мог видеть базу достаточно ясно, но не мог уловить никаких признаков кита или людей под деревьями.
Несмотря на то, что K-Car находился на высоте 1000 футов над базой, а мы - на высоте 2000 футов, ни пилот, ни его наводчик не могли заметить людей, которые, по утверждению Коки, лежали ничком в тени у основания деревьев. Только когда началась стрельба и CTS двинулись, экипаж K-Car и я увидели то, о чем все это время сообщал Коки. Пятеро террористов были убиты, а один раненый CT был взят в плен. Позже мы узнали, что одному КТ удалось сбежать. Подготовка Коки к разведке была завершена, поэтому я организовал доставку "Сессны" из Торнхилла, чтобы он мог начать свою собственную разведку на базе FAF 4 в Маунт-Дарвин.
На следующее утро я снова был в воздухе, чтобы осмотреть окрестности многочисленных коллективных деревень (CVS), возникших в районах проведения операций. CVS сильно отличались от защищенных деревень, потому что PVS, в том виде, в каком они изначально были установлены в TTL Чивеше, были слишком дорогостоящими для строительства, укомплектования персоналом и снабжения в больших масштабах. До того, как Selous Scouts стали эффективными, концепция CVS была инициирована Джоком Мтоко с начала 1974 года из-за серьезного снижения полевой разведки и необходимости уменьшить угрозу CT для соплеменников в небольших изолированных семейных краалях. CV (коллективная или консолидированная деревня) была просто объединением множества маленьких деревень в одну большую деревню. Для членов племени был введен комендантский час с 18:00 до 07:00, которые знали, что будут застрелены, если их увидят за пределами CV в промежуток времени.
Примерно в 11 часов я переключил частоту на канал "Маунт Дарвин Файерфорс". Силы бездействовали целую вечность, но я мог слышать, что они начали действовать по призыву не кого иного, как Коки Бенеке. Я слушал в течение двух часов, в течение которых Коки неоднократно направлял K-Car на небольшие группы и отдельных людей. В его голосе ни разу не прозвучало разочарования, которое он испытывал, управляя невооруженной Cessna.
Коки участвовал во всех своих предыдущих боях в качестве Провостов или троянцев, что позволяло ему наносить удары по тем целям, на которые он пытался, обычно безуспешно, привлечь внимание K-Car. Хотя Дерзкий был крут, разочарование пилота K-Car было очевидным. “Я смотрю на угол кровавого поля, но никого там не вижу”. Хладнокровный как огурчик Коки сказал: “Попробуй короткую очередь в тридцати метрах справа от западного края и в десяти метрах выше с юга”. Короткая очередь, и экипаж K-Car запустил компьютерный томограф, прежде чем сбросить его.
Позже в тот же день я услышал, что Fireforce снова в действии. В свой первый день на разведке Коки был ответственен за действия, в результате которых немногочисленные оставшиеся CTS ЗАНЛЫ в стране сократились на семнадцать убитых или захваченных в плен. Эти действия, похоже, стали последней каплей, которая вынудила большинство выживших CTS в стране уехать в Мозамбик. ЗАНЛА, однако, устроила так, чтобы по крайней мере одна группа осталась в их секторе Неханда в роли смотрителя, и отправила исполнительную группу в сектор Чаминука со списком ‘продавшихся’, подлежащих ликвидации.
Я нашел успехи Бенеке поразительными и сбивающими с толку. Я привлек силы для контакта со многими группами КТ и приобрел справедливую репутацию за достигнутые успехи. Наземные войска дали мне множество прозвищ, в том числе ‘Соколиный глаз" и ‘Квадратный Чарли’. Тем не менее, за каждый успех в моем послужном списке значилось, что я был ответственен за три ‘лимона’. Было трудно понять, почему необычное зрение Коки обеспечивало ему 100% успех, и даже Хэми Дакс преуспевал лучше меня, набрав два успеха при одном провале.
Коки и Хэми Дакс (оба сидят). Эта фотография была сделана в тренировочном лагере по разведению креветок. ПБ обнимает продавщиц общественного питания.
На больничной койке станции Нью-Сарум я попросил проверить мои глаза и сравнить результаты с результатами теста Коки Бенеке. Меня заверили, что у нас одинаково хорошее зрение. Я знал, что дальтоники использовались во время Второй мировой войны для обнаружения немецких замаскированных огневых точек и танковых соединений, которые не могли видеть люди с нормальным зрением. В глазах дальтоников военный камуфляж не имеет никакого эффекта. Но Коки не смог бы пройти летную медицинскую комиссию, если бы был дальтоником, поэтому я мог только догадываться, что его восприятие цвета отличалось от моего, хотя он называл цвета точно так же, как и все мы. Я ходил к оптику и окулисту, чтобы заказать различные тонированные и поляризованные линзы для экспериментов; но ни одна из них не помогла мне разглядеть темные предметы, которые я лично поместил в тень деревьев.
На протяжении всей войны Коки продолжал демонстрировать свой сверхъестественный талант. Однако не только его зрение сделало Коки поистине исключительным оперативным пилотом. Он был агрессивен и храбр во всем, что делал, но никогда не становился головастым или высокомерным. Его веселый характер и широкая улыбка вызывали у всех симпатию.
Я расспрашивал каждого врача и офтальмолога, с которыми сталкивался, чтобы попытаться выяснить, что такого было в зрении Коки, что делало его одним на миллион. Доктор Найт в конце концов дал мне ответ в конце 1979 года. Он установил, что цветовое восприятие Коки было слегка нарушено в зелено-коричневой гамме. Вот почему для Коки глубокие и пятнистые тени не смешивали ничего из того, что в них лежало.
Не все разведывательные находки Коки были успешными в более поздние времена, и он был ответственен за несколько "лимонов" Fireforce, которые заставили таких, как я, почувствовать себя лучше из-за "лимонов", которые мы создали. По большей части экипажи вертолетов и армейские подразделения огневых сил смирились с тем, что пилоты-разведчики получат как минимум два "лимона" за каждый успех; но не так обстояло дело с Cocky. Его репутация перевернула их ожидания.
Ранее критика в мой адрес за участие Fireforce в ‘lemons’ доходила до меня косвенно. Возможно, из-за моего старшинства, мелкие придирки происходили за моей спиной. Прискорбно, что действующие пилоты принимают как должное успехи другого пилота и помнят только его ошибки. Таким образом, подшучивание над молодыми пилотами-разведчиками со стороны вертолетчиков огневых сил, возможно, привело к тому, что они упустили хорошие цели из-за боязни получить ‘лимоны’. Что меня заинтересовало, так это то, что ни один пилот вертолета, который сам летал на разведку, не был критиком. Это были только те, кто прилетел из реактивного самолета эскадрильи и считали свой досуг слишком драгоценным, чтобы тратить его впустую. Над Коки подшучивали за его неудачи, но его послужной список был таков, что он просто отметал любую критику резким ответом. Тем не менее, я был очень чувствителен к замечаниям маленькой примадонны, которая делала не больше, чем было абсолютно необходимо на базе и в полевых условиях. От того, что я записал эти замечания на бумаге, даже в шутку, у меня подскочило кровяное давление, как и у других офицеров штаба ВВС. Сообщение ASR лейтенанта авиации Дэнни Свободы от 30 марта 1977 года является показательным примером. Несмотря на успешный контакт, который произошел в результате разведывательной информации Коки Бенеке, Дэнни начал свой отчет с этих слов:
1. Ясным днем в среду, когда нечего было делать, Огневые силы решили проверить два возможных лагеря землян, обнаруженных лейтенантом авиации Бенеке на его лимонной машине.
2. Первый лагерь на US966236 оказался безрезультатным. Затем Огневые силы перешли ко второму лагерю на VS013192.
3. По прибытии в этот лагерь цель была отмечена 24 ракетами Sneb из Бенеке. Террористы вырвались из лагеря, направляясь на север и т.д. И т.п.
Начальник оперативного отдела штаба ВВС, капитан группы Норман Уолш, выразил свое недовольство отчетом Дэнни в резких выражениях, особенно потому, что пилоты Fireforce редко критиковали большую долю ‘лимонов’, полученных разведчиками Selous и другими позывными.
Последние воздушные действия 1975 года
9 и 10 сентября были установлены контакты с ГРУППОЙ СМОТРИТЕЛЕЙ КТ И группой убийц. Первый произошел, когда армейский позывной во время патрулирования в отдаленном районе под откосом вступил в контакт с группой охраны Неханды. Огневые силы Маунт-Дарвина во главе с Джоном Блайт-Вудом развернулись с тремя Z-Cars и Дерзким Бенеке, пилотирующим Provost. Работая впереди следопытов, Коки подобрал CTS, и последовавшие за этим действия привели к полной ликвидации этой группы: семь CTS были убиты и пятеро захвачены ранеными.
Огневые силы Мтоко переместились на временную базу в Мутаватаве на краю возвышенности. Не могу вспомнить, по какой причине я навещал Гарольда Гриффитса и его людей в Мутаватаве, но абсолютная красота окружающих холмов и длинной долины, по которой река Звирунгудзи впадала в реку Ньядири, прочно запечатлелась в моей памяти. Я хорошо знал этот район по разведданным, но его красоту можно было оценить, только пролетая на низкой высоте на вертолете или находясь на земле в палаточном лагере.
Грифф недавно принял командование 7-й эскадрильей, и именно с этой базы его огневая группа была переброшена на рассвете 10 сентября вместе со второй огневой группой, действовавшей с другой временной базы в буше, Пфунгве. Они реагировали на полицейский патруль, который наткнулся на группу убийц CTs на их временной базе на склонах густо поросшего лесом холма, известного как Чипинда.
Майор SAAF ван Роойен и все другие члены SAAF Op Polo вернулись к званиям ВВС Родезии и носили родезийскую форму. Итак, теперь в качестве командира эскадрильи ван Роойен командовал огневыми силами Pfungwe, командуя двумя машинами Z, которыми управляли флайт-лейтенант Крюгер и младший лейтенант авиации Милбэнк, а также двумя машинами G, которыми управляли флайт-лейтенант Билл Сайкс и лейтенант авиации Джо Сысло.
Лейтенант авиации Сысло был новичком в наших военно-воздушных силах, поступив на ‘прямую службу’ из ВВС США. Он служил во Вьетнаме, летал пилотом вертолета в подразделении эвакуации раненых. У этого темноволосого мужчины невысокого телосложения было больше ленточек на груди, чем у самого высокооплачиваемого военнослужащего Родезии. Он утверждал, что к тем лентам, которые он носил в то время, когда большинство наших пилотов носили одну жалкую ленту общего назначения, еще предстояло добавить новые. Это было источником большого веселья, а для некоторых и откровенного раздражения.
Грифф встретился с огневым подразделением Pfungwe, на борту которого находился майор Хаммонд, командующий сухопутными войсками ВДВ. Развернув войска, Грифф расположился со своим отрядом на небольшой полицейской базе, известной как база Альфа, и ждал развития событий. Когда в К-машине Pfungwe закончилось топливо, Грифф заменил его, пока ему самому не понадобилась дозаправка, и передал майора Хаммонда обратно в другую К-машину.
Таким образом, сухопутные войска пользовались почти непрерывным вниманием своего командующего воздушно-десантными войсками. Результаты этого контакта были разочаровывающими. Один убитый, двое захваченных раненых и пятеро, о которых известно, что им удалось сбежать, ранены. Но это был последний раз, когда CTS ZANLA видели или контактировали с ними в 1975 году. После этого незначительные контакты происходили только с LTTS.
Потеря высших армейских офицеров
НАЧАЛЬНИК ШТАБА сухопутных ВОЙСК генерал-майор Джон Шоу и офицер, командующий RLI, полковник Дейв Паркер с капитанами сухопутных войск Дэвидом Лэмом и Иэном Робертсоном посетили ряд военных баз, которые недавно были созданы в восточных округах в рамках подготовки к неминуемому возвращению ЗАНЛА. По завершении инспекций в Умтали их следующим портом захода был Мелсеттер.
23 декабря пилот Op Polo лейтенант авиации Йоханнес ван Ренсбург на Z-Car вылетел из Умтали для прямого перелета в Мелсеттер. Его техником был сержант Питер ван Ренсбург. В соответствии с практикой, даже в спокойные времена вертолет летел на низкой высоте в качестве меры предосторожности от огня "Стрелы" и стрелкового оружия. За маршрутом по возвышенностям гор Вумба последовал крутой спуск в низменность долины Бирмы. Вертолет следовал по спускающейся линии реки с высокими грядами слева и справа, когда налетел на старый ржавый трос, который проходил поперек траектории полета. Вертолет развалился и разбился, погибли все, кроме пилота, чьи травмы привели к ампутации одной ноги.
Давно забытый кабель был закреплен на высоком правом гребне и спускался к заброшенной трассе на противоположной стороне реки. Его целью было доставлять бревна из высокогорного труднодоступного леса по трассе, используемой прицепами, запряженными тракторами. Кабель не был показан ни на одной карте, и ни один пилот 7-й эскадрильи никогда не видел его и не сообщал о его присутствии. Молодого пилота SAAF никоим образом нельзя было винить в этой аварии, поскольку он не увидел бы ржавый трос, который идеально сливался с фоном, пока не стало бы слишком поздно предпринимать какие-либо действия по предотвращению.
Известие об этом ужасном происшествии потрясло всю страну, потому что оно лишило Родезию ее следующего командующего армией и лучшего полевого командира. Я один из многих, кто верит, что, будь Джон Шоу и Дэйв Паркер живы, родезийская война развивалась бы лучшим образом.
Затишье перед бурей
ПОСЛЕ ПРОВАЛА соглашения О прекращении огня между ЗАМБИЕЙ и ЮЖНОЙ Африкой, заключенного по инициативе д é тенте, не могло быть сомнений в том, что ЗАНЛА вернется с большей силой. Общее ощущение было таково, что они все еще пребывали в замешательстве, но d étente предоставил им прекрасную возможность подготовиться к большому натиску. Это должно было начаться, когда сезон дождей обеспечил достаточное количество поверхностной воды для долгого путешествия по Мозамбику с максимальным зарослями кустарника внутри Родезии. Это было лучшее время для нанесения внешнего удара, но из-за неудачи Форстера и его угрозы сократить поставки из Южной Африки это было исключено.
Поскольку Мозамбик находился под полным контролем ФРЕЛИМО, было очевидно, что весь восточный фланг Родезии будет открыт для ЗАНЛА, хотя мы полагали, что на начальных этапах это будет ограничено участком границы к северу от горных хребтов восточной границы. Вот почему большая часть войск была развернута вдоль границы к северу от горного хребта Иньянга, где ежедневные перекрестные патрули наблюдали за возвращением ЗАНЛЫ в уже известные им районы.
Эскадрильи использовали перерыв в операциях, чтобы наверстать упущенное в обучении новых пилотов и обновить летные стандарты. PJIS Школы парашютной подготовки ВВС приступили к обучению десантников RLI, после чего они приступят к обучению RAR.
Несмотря на их напряженный график, PJIS удалось провести для заинтересованных пилотов краткий курс по спуску на парашюте в воду. До сих пор штаб-квартира ВВС следовала примеру королевских ВВС, не разрешая пилотам участвовать в каких-либо действиях по прыжкам с парашютом. Идея заключалась в том, что пилот, которому нравилось прыгать с парашютом, мог бы бросить свой самолет при первых признаках неприятностей, вместо того чтобы пытаться вернуть его домой. В Родезии было очевидно, что пилоты настолько заботились о безопасности своих машин, что было совершенно безопасно позволить им насладиться одним спуском с парашютом. Многие пилоты, включая меня, воспользовались этой возможностью.
Чтобы ограничить риск ненужных травм, мы сбросили самолет в озеро Макилвейн, к западу от Солсбери. Пройдя сжатый тренировочный курс и облачившись в летные комбинезоны и теннисные туфли, двадцать из нас погрузились в Дакоту для приятного долгого спуска на 3000 футов.
Я ожидал, что мы все испытаем страх перед высадкой, но, похоже, это подействовало только на командира крыла Сэнди Мутча, который сидел, хмуро уставившись в пол, пока ему не пришло время "встать в дверях", чтобы выйти первым. Я был следующим на очереди.
Все наши подготовительные инструкции сделали прыжок в космос фантастическим, но я был слегка удивлен, когда принял горизонтальное положение, когда парашют раскрылся с заметным скрипом ремней безопасности на уровне плеч; затем все стало мертвенно-тихо. Следуя инструкциям, я поднял глаза, чтобы проверить купол, и заметил, что он оказался намного меньше, чем я ожидал. Все было хорошо, так что оставалось только подтянуть ремень безопасности под ягодицы, чтобы принять сидячее положение, а затем, держась левой рукой за подъемную планку правой над головой, я расстегнул пряжку ремня безопасности и снял фиксирующие ремни спереди. Проделав это, я протянул правую руку, чтобы взяться за левый подъемный ремень над головой, и приготовился наслаждаться спуском с Сэнди Мутчем впереди и подо мной.
Вода озера Макилвейн была зеленого цвета от водорослей из-за аномально высокого уровня питательных веществ, поступивших вниз по реке из Солсбери. На зеленой поверхности нас ждали две моторные лодки, чтобы забрать. Из одного из них доносился ясный голос летного лейтенанта Бота Сварта, Школы парашютной подготовки ОК, который орал на Сэнди Мутча, чтобы тот расстегнул ремни безопасности. Сэнди упрямо отказывался подчиняться.
Казалось, что человек подвешен в статичном положении целую вечность, пока внезапно перспективы быстро не изменились, когда вода устремилась вверх. Видя это, оставалось только выпрямить ноги, чтобы соскользнуть с ремня безопасности и остаться висеть на подъемных перекладинах. Когда мои ноги коснулись воды, я отпустил подъемные перекладины. Вода была на удивление теплой при нулевой видимости, когда я проплыл под навесом и, вынырнув на поверхность, увидел протянутые руки, тянущиеся к спасательной лодке. Оказавшись на борту, я увидел, что мой парашют уже найден.
Когда другой спасательный катер проходил мимо нас, чтобы забрать следующих парашютистов, над водой разнеслись гневные слова Боэта Сварта. Он ругал Сэнди Мутча за то, что тот не соблюдал правила безопасности, оставаясь в ремнях безопасности, которые все еще были крепко пристегнуты к нему, когда его затаскивали в лодку. Я нашел это забавным завершением превосходного опыта.
Стоят: Джон Блайт-Вуд, ПБ, Питер Кнобель, Боэт Сварт, Сэнди Мутч, Кит Корранс, Дерек де Кок, Пит Вулкок и Брайан Мердок. На коленях: Фрэнк Хейлз, Билл Мейтленд, Иэн Харви, Лофти Хьюз, неизвестно. Сидят: Тол Янеке, Эд Поттертон, неизвестно, неизвестный.
Несмотря на то, что я был сотрудником штаба ВВС, меня направили с июня до конца сентября обучать многих пилотов визуальной разведке; поскольку больше некому было выполнять эту работу. Когда в конце концов я вернулся в Солсбери, надеясь начать работу над несколькими проектами, которые я наметил, я узнал, что четыре южноафриканских пилота направлялись в Родезию для прохождения разведывательной подготовки.
Ян Мини, Франсуа дю Туа, Юджин Кутцер и Дон Джордан были, безусловно, самыми усердными пилотами, с которыми я летал. Это сделало их обучение, даже в самых суровых сухих условиях, когда поблизости нет террористов, намного более легкой задачей, чем ожидалось.
Эти четверо мужчин не могли смириться с условиями проживания в FAF 5, Мтоко. Они считали это место роскошным и находили, что еда здесь не уступает лучшим блюдам домашней кухни. Я полагаю, они были правы, потому что мы склонны были принимать как должное усилия командира эскадрильи Мюррея Хофмейра и других сотрудников штаба ВВС. Они приложили немало усилий, чтобы обеспечить наилучшее размещение и комфорт, включая плавательные бассейны, за счет скудных средств, выделенных для каждой передовой авиабазы.
Плавательный бассейн на FAF 5 с вертолетными манипуляторами за его пределами .
Постоянные поставщики провизии из различных столовых в Нью-Саруме и Торнхилле провели двухнедельную практику в полевых условиях, где они творили чудеса, регулярно поставляя свежие пайки для своих кухонь. Техники эскадрильи всегда хвалили количество и качество блюд, подаваемых предыдущими поставщиками провизии, чтобы гарантировать, что нынешний персонал будет бороться за более высокие оценки.
Ян, Франсуа, Юджин и Дон совершили со мной парами по три боевых вылета каждый, прежде чем отправиться самостоятельно на разведку выделенного им участка. Каждый четвертый день один из них летал со мной, чтобы я мог проверить места, которые они отметили на своих картах. К Рождеству они обследовали всю оперативную зону от горы Дарвин на восток до границы и точно определили каждую старую базу КТ и точки питания, ранее зарегистрированные в сухой сезон.
Начались дожди, и кустарник становился все гуще, когда я воспользовался возможностью отвезти своих четырех южноафриканских подопечных в Солсбери на грандиозный рождественский обед со своей большой семьей. На следующий день мы вернулись в Мтоко, полагая, что возвращение ЗАНЛЫ неизбежно.
Примерно в это же время Shell & BP установили подземные топливные баки для Avtur и Avgas на FAF 5. Удивительно, но инженером, ответственным за работу, была очень симпатичная женщина Ди Эдмундс. Вечером она была прекрасно одета и подстрижена, настоящая леди. Днем она была чем-то другим. Одетая в комбинезон и орудуя тяжелым трубным ключом с легкостью крутого такелажника, она неустанно управляла своей командой из четырех чернокожих мужчин, чтобы не отставать от высокой скорости, с которой она работала. При этом она использовала самые отвратительные выражения, которые я когда-либо слышал. Это не только поразило людей на FAF 5; это заставило их держаться подальше от нее в дневное время.
Дéтенте и СБ
ЧЕТЫРЬМЯ месяцами РАНЕЕ, 25 августа 1975 года, в вагоне южноафриканской железной дороги на мосту водопад Виктория на полпути между Родезией и Замбией состоялась получившая широкую огласку встреча представителей правительства Родезии, ЗАПУ и ЗАНУ, организованная в формате détente между правительством Южной Африки и Замбии. Встреча была очередной неудачей, несмотря на заверения, данные Иэну Смиту премьер-министром Форстером и президентом Каундой, что ЗАПУ и ЗАНУ готовы официально встретиться с лидерами правительства Родезии. Чтобы облегчить эту встречу, лидеры ЗАПУ и ЗАНУ были условно-досрочно освобождены из родезийских тюрем; еще одна огромная политическая ошибка, навязанная Родезии Форстером.
Цель встречи состояла в том, чтобы дать сторонам возможность публично и без предварительных условий выразить свое подлинное желание вести переговоры для достижения приемлемого урегулирования. За этим должно было последовать разведение сил и переговоры между сторонами на родезийской земле.
Как и следовало ожидать из прошлого горького опыта, предварительные условия были выдвинуты в самом первом заявлении, сделанном от имени ЗАНУ и ЗАПУ епископом Абелем Музоревой. Во время перерыва на ланч делегаты ЗАНУ и ЗАПУ опустошили обширные запасы спиртного в баре южноафриканских железных дорог, прежде чем отправиться пьяными обратно в Замбию. Они были совершенно неспособны вернуться на дневную сессию. Позже в сообщении из Замбии указывалось, что ни ЗАПУ, ни ЗАНУ не имели намерения соблюдать свои соглашения с Каундой и Форстером. Так закончилась "гарантированная" инициатива Форстера détente.
В то время было ясно, что у ЗАПУ был один бесспорный лидер, Джошуа Нкомо, которого Каунда продолжал ошибочно считать лидером всего африканского народа Родезии. В ЗАНУ произошла суматоха, когда три человека заявили, что являются его лидером. Ими были епископ Абель Музорева, преподобный Ндабанинги Ситхоле и Роберт Мугабе. В политических рядах царила не только неразбериха; в рядах ЗАНЛА существовали огромные расколы между членами фракций Каранга, Маниика и Чизезуру. Такова природа африканской политики.
Агент специального отдела в Замбии использовал изготовленную на заказ бомбу для убийства руководителя операций ZANLA Герберта Читепо, чтобы создать еще большую путаницу. VW Beetle Читепо привел в действие электрический пусковой механизм бомбы, когда он выезжал задним ходом с подъездной дорожки своего арендованного дома в Лусаке. Убийство было подстроено таким образом, что навело на след членов DARE ЗАНЛЫ (высшего военного командования) и привело к аресту и тюремному заключению Джосайи Тонгогары и других высокопоставленных военнослужащих, оставив ЗАНЛУ без головы.
Все это было очень хорошо - довольствоваться высоким уровнем убыли среди солдат ЗАНЛА внутри страны, но, как я уже говорил, большинство родезийских офицеров понимали, что лучшее место для борьбы с врагом - за пределами своих границ. В условиях сокращения численности персонала ZANLA в Родезии и проблем в командных структурах ZANLA это было идеальное время для нанесения сильного и углубленного удара, чтобы остановить приток новых сотрудников. Однако, как уже говорилось, Южная Африка сделала невозможными открытые действия.
Разочаровывающие политические ограничения на стремление военных перенести войну во враждебные Мозамбик и Замбию продолжали, насколько мы могли видеть, быть следствием одержимости Форстера своими инициативами в области d étente. Книга Яна Смита "Великое предательство", вышедшая более двадцати лет спустя, подтверждает эти подозрения.
Однако из-за характера своих операций Специальное подразделение никогда не испытывало таких ограничений, как военные, и СБ была полна решимости извлечь максимум пользы из этой уникальной ситуации. У них не было намерения сидеть сложа руки и ждать усиления проблем с усилением кровопролития, когда инициативы d étente по прекращению огня в декабре 1974 года были сочтены противоречащими интересам Родезии. СБ знал, что эта и будущие инициативы d étente потерпят неудачу; поэтому они стремились извлечь выгоду из запутанной ситуации ЗАНЛЫ, усугубив ее. В Мозамбике, недалеко от Мукумбура, офицерам СБ и армейской разведки удалось договориться о встречах с Томасом Нхари. Он был полевым командиром ЗАНЛА и членом DARE. Встречи с Нхари и его помощниками произошли три или четыре раза в период с сентября по ноябрь 1974 года. Это был период, когда ЗАНЛА была уже изрядно опьянена нашими растущими успехами внутри страны и продолжающимися атаками SAS на их ‘безопасных маршрутах’ в Мозамбике.
Томас Нхари, как и Рекс Нхонго, был обученным в России членом ЗАПУ, прежде чем перейти на сторону ЗАНУ в 1971 году. Офицерам СБ и армии, выдававшим себя за белых агитаторов левого толка, было легко убедить Нхари в том, что ЗАНЛА терпит неудачу в Родезии, потому что они следовали китайской философии и использовали легкое вооружение, когда то, что им действительно было нужно, было тяжелым оружием, как это пропагандировали русские.
Огромные потери, понесенные ЗАНЛОЙ, казалось, придавали правдоподобность этой лжи, и Нхари и его последователи были воодушевлены этими мыслями. Они приняли за правду многие обвинения, которые указывали на тот факт, что все слабости ZANLA напрямую связаны с политиками ZANU и старшими членами DARE. Эти люди жили роскошной жизнью в Лусаке, наплевав на жизни вооруженных товарищей ЗАНЛА, которые подвергались огромным опасностям и лишениям в слепой поддержке эгоистичных ‘жирных котов’. Нхари был убежден, что сможет обеспечить власть себе и своим последователям, а затем прийти к соглашению с правительством Родезии.
Выбор Нхари СБ не был ошибкой. Так получилось, что он был очень уважаемым лидером, который хорошо относился к своим людям и защищал их от хулиганских элементов среди полевых командиров ЗАНЛЫ. Однажды убедившись, что он должен предпринять действия против своих старших товарищей в Лусаке, ему потребовалось немного времени, чтобы собрать подходящие силы для выполнения задачи, которую, как ему хотелось верить, он полностью создал сам. СБ не ожидал, что Нхари добьется успеха; фактически, они надеялись, что он потерпит неудачу.
Силы повстанцев Нхари сначала захватили главную базу ЗАНЛА в Мозамбике. Это было на штаб-квартире ФРЕЛИМО в Чифомбо. С любым сопротивлением его руководству справлялись, хороня заживо его недоброжелателей. Затем Нхари отправился в Лусаку, чтобы одолеть иерархию ЗАНУ и правящий комитет ЗАНЛА, DARE. На улицах Камвалы в Лусаке вспыхнули бои, когда силы повстанцев Нхари попытались установить контроль. Жена Тонгогары и несколько чиновников ЗАНУ и ДАРЕ были похищены. Как и надеялись, Нхари провалил задание и вместе со многими своими последователями погиб за свои усилия; но не раньше, чем вызвал серьезные последствия в высшем командовании и навлек на ЗАНУ неудовольствие правительства Лусаки.
‘Восстание Нхари’, как стало известно, вызвало серьезные потрясения в рядах ЗАНЛА, и оставшимся элементам DARE потребовалось некоторое время, чтобы восстановить контроль и нейтрализовать всех последователей Нхари. СБ была очень довольна достижениями Нхари и даже ввела в заблуждение Лусаку сфабрикованными разведданными, чтобы извлечь выгоду из восстания и еще больше подорвать отношения Замбии с ЗАНУ.
CTS готовятся возобновить войну
ЗАПУ и ЗАНУ ввели в заблуждение президентов ПРИФРОНТОВЫХ государств, заставив их поверить, что с правительством Родезии не может быть компромисса, поэтому они оказали давление на ЗАПУ и ЗАНУ с целью создания единого политического фронта. Президенты Каунда и Ньерере также настаивали на том, что ЗИПРА и ЗАНЛА должны вернуться к войне как единая сила.
Несколько командиров ЗАНЛА, и особенно Джосайя Тонгогара, который все еще находился в тюрьме, увидели смысл объединения. Они видели, что после обретения Анголой независимости раскол интересов четырех партизанских формирований уже перерастал в гражданскую войну, которая наверняка продлится годами; и они не хотели, чтобы это произошло в ‘свободном Зимбабве’. ЗАПУ и его военное крыло "ЗИПРА" все еще были целы и пользовались полной поддержкой правительства Замбии. Для ЗАНУ все было не так радужно, особенно с учетом того, что Тонгогара и его ДЕЙР все еще находились в замбийской тюрьме. Ситхол был отвергнут как политическая фигура в пользу Мугабе, но в настоящее время Мугабе был вне досягаемости.
Роберту Габриэлю Мугабе был пятьдесят один год, когда он и Эдгар Текере нарушили условно-досрочное освобождение в марте 1975 года. Затем, действуя по указанию Центрального комитета ЗАНУ в Лусаке, вождь Тангвена контрабандой переправил их через границу в Мозамбик. Мугабе был одним из немногих ученых в ЗАНУ и в течение нескольких лет был признан революционным активистом, чьи мысли и идеалы глубоко укоренились в марксистском учении.
Задачей Мугабе в Мозамбике была перегруппировка сил ЗАНЛА, прием большого количества школьников, прибывающих в Мозамбик для обучения, и скорейшее возобновление войны. Хотя он и Текере немедленно приступили к работе, они были ограничены ФРЕЛИМО, который, не понимая, что эти люди были высокопоставленными чиновниками, действующими по мандату исполнительной власти ЗАНУ, забрал их из лагерей ЗАНЛА и поместил в прибрежный город Келимане. Находясь там, Мугабе был назначен президентом ЗАНУ членами DARE, все еще находящимися в тюрьме в Замбии, и это было подтверждено силами ЗАНУ в Мгагао в Танзании. Но ФРЕЛИМО стало известно о назначении Мугабе на пост лидера ЗАНУ только в начале 1976 года, после чего он смог свободно осуществлять свою власть в Мозамбике. К тому времени война уже возобновилась под руководством Рекса Нхонго.
Лидерство Мугабе в ЗАНУ, а следовательно, и в ЗАНЛА, не состоялось бы, если бы его не освободили из-под стражи в соответствии с инициативами Форстера-Каунды дé тенте. Несмотря на это, он, возможно, никогда бы не добился власти, если бы соперничество племен и личные амбиции не приводили к постоянным беспорядкам в националистическом движении. Например, в 1975 году существовало несколько организаций. Это были АНК, ЗАПУ, ЗАНУ и ФРОЛИЗИ. Предполагалось, что АНК станет зонтичной организацией, под эгидой которой должны были объединиться три независимых оппозиционных формирования. Но, как и при любых попытках объединения в Африке, АНК не смог преодолеть нескончаемую борьбу за личную власть.
ЗАПУ, со своей стороны, попыталась извлечь выгоду из своего политически более сильного положения, чтобы одержать верх, настаивая на том, что объединенные силы, к которым стремятся президенты Frontline, должны перейти под контроль ЗАПУ. Мозамбикец Самора Машел разобрался в этом и пришел к выводу, что военные лидеры должны контролировать бойцов. Он вынес решение в пользу ЗАНЛА и 12 ноября 1975 года в Мапуту (ранее Лоренцо Маркес) вынудил ЗИПРУ подписать соглашение о формировании новой освободительной армии Зимбабве (ZIPA) под общим контролем Рекса Нхонго из ЗАНЛА.
Предполагалось, что ЗИПА начнет свое наступление перед Рождеством 1975 года. ЗИПА должна была одновременно проникнуть на три участка протяженной восточной границы Родезии с целью как можно меньшего распыления родезийских сил. Самый северный удар должен был быть нанесен через сектор Такавира ЗАНЛЫ в направлении старых полей сражений в секторах Чаминука и Неханда. Основной удар должен был быть нанесен вдоль горного пограничного региона с центром в Умтали, а третий - по равнинным землям мозамбикской провинции Газа на юге.
ЗАПУ нарушил свое соглашение, отправив в силы ЗИПА всего 100 человек вместо обещанных тысяч. Когда, в конце концов, они вошли в Родезию, элементы ЗАПУ быстро покинули своих ‘братьев ЗАНЛА’, бросили оружие и униформу и направились в Матабелеленд, а оттуда через Ботсвану обратно в Замбию. Вот и вся объединенная сила! ЗИПА так и не сдвинулась с мертвой точки. SAS серьезно нарушили планы ZIPRA, но ZANLA была обновлена, и, хотя ее политическая организация была в руинах, многие вооруженные люди были готовы перебраться в страну.
Примерно в это время я прочитал статью в американском журнале Time, в которой сообщалось об инциденте в одном из американских городов. Это не имело абсолютно никакого отношения к Родезии, но меня поразило, насколько отчетливый инцидент иллюстрировал ситуацию, которая вот-вот обрушится на нас.
В репортаже рассказывалось о женщине, которая заправляла свой автомобиль. Вставив топливную форсунку в заливную горловину своего автомобиля, она включила ее и пошла проверить уровень масла в двигателе. Пока она это делала, форсунка выскользнула из заливной горловины и упала на пол, все еще извергая топливо. Каким-то образом топливо воспламенилось, что сделало невозможным добраться до форсунки или подставки насоса. Автомобиль загорелся, и горящее топливо вылилось в неглубокий водосток вдоль главной дороги. Многие люди, включая владельца автозаправочной станции, запаниковали и бросились туда с огнетушителями из соседних магазинов, но их ситуация была безнадежной. Пожар продолжал усиливаться, пока на место происшествия не прибыл здравомыслящий старик. Он немедленно спросил, как пройти к блоку управления электричеством станции. Он тихо подошел к блоку и выключил электросеть. Это остановило подачу топлива, и огонь быстро догорел сам по себе.
Аналогия этой истории с Родезией заключается в том, что непрерывно вытекающее топливо представляло террористов. Паникующие люди, борющиеся с горящим топливом, представляли правительство Родезии и наши силы безопасности. Разумный старик представлял старших офицеров армии, которые стремились отключить рубильник, нанося удары по каждой внешней структуре, участвующей в обеспечении потока обученных CTS. Но доступ к рубильнику был закрыт Южной Африкой.
Возвращение ЗАНЛЫ
В НАЧАЛЕ января 1976 года началось северное проникновение. Планы одновременных переходов на двух других фронтах на короткое время зашли в тупик из-за недостатков в материально-техническом обеспечении и из-за того, что ФРЕЛИМО испытывал трудности с диссидентскими элементами в своих собственных войсках вблизи границы с Родезией. Эти диссиденты вполне могли быть ответственны за обстрел каждого родезийского транспортного средства или самолета, движущегося вблизи границы в предыдущие месяцы.
Первое проникновение ЗАНЛЫ произошло к северу от реки Мудзи и было обнаружено обычным пограничным патрулем сразу после рассвета. Я был в Мтоко со своими четырьмя южноафриканскими студентами-разведчиками, когда новости о возобновлении войны достигли нас за завтраком.
Высота солнца жизненно важна для визуальной разведки. Из-за этого большинство разведывательных полетов проводились между 10 и 3 часами. Однако воздушное слежение может вестись в течение как минимум двух часов в любую сторону от этого времени. Поскольку меня направили на разведку внутри Мозамбика, недалеко от пункта въезда, я поручил Франсуа дю Туа идти впереди меня и попробовать свои силы в воздушном слежении за CTS, которые, как сообщалось, разделились на три группы примерно по пятнадцать человек в каждой.
Когда я поднялся в воздух, Франсуа уже около часа летел впереди "трекеров". Я прослушал оперативную частоту, но услышал только общую болтовню между наземными позывными и вертолетами поддержки. Я некоторое время работал в Мозамбике, когда услышал ни с чем не сравнимый голос Франсуа с акцентом на африкаанс, призывающий вывести войска вперед к участку густого кустарника, где он потерял один след, по которому шел на некотором расстоянии от границы. Его голос звучал не слишком уверенно, но его просьба была выполнена без вопросов. В результате последовавших действий было убито несколько CTS и захвачено большое количество оборудования, брошенного по мере того, как выжившие разбегались. Теперь, когда его способность к воздушному отслеживанию была доказана, Франсуа пошел по следам двух других групп и ввел войска в контакт с обеими из них.
Сидя на высоте над пересеченной местностью в Мозамбике, я с интересом следил за действиями в Родезии и чувством гордости за молодого южноафриканца, которого я тренировал. Я был настолько поглощен тем, что слушал, что не сразу понял значение густого белого дыма, который внезапно расцвел на земле в 5000 футах подо мной.
Дым слегка уплотнился и, казалось, довольно быстро рассеивался, когда я заметил линию тени, бегущую от дыма к солнцу. Я обратил внимание на тот факт, что это был след ракеты, летящей в мою сторону. Это бы ничуть не помогло, но я инстинктивно закрыл дроссельную заслонку, выключил оба магнитофона и наблюдал, как линия дыма устремляется вверх. Я не видел саму ракету "Стрела", но наблюдал, как ее клубящийся белый шлейф прошел примерно в 200 метрах позади самолета. Благодаря модификациям "Сессны" против "Стрелы" ракета не смогла ‘увидеть’ самолет. Оператор , должно быть, отслеживал воздушное судно, пока не получил ложный ‘сигнал захвата’ от солнца. Тем не менее, я был рад сообщить в штаб ВВС хорошие новости о том, что у нас есть прямое доказательство эффективности наших модификаций против "Стрелы".
Вскоре после этого четверо южноафриканских пилотов вернулись на свои базы. Однако Яну Мини и Франсуа дю Туа так понравилось время, проведенное в ВВС Родезии, что оба они уволились из SAAF и присоединились к нам позже в том же году.
Паром Рыси
ИМЕННО В ЭТО время велись последние приготовления к доставке нового двухмоторного самолета Cessna 337 из Реймса во Франции.
Если история о том, что груз Trojan T28D развернули в пределах видимости Кейптауна, верна, то неудивительно, что вариант морской перевозки Cessnas был отвергнут. Но более вероятно, что существующая проблема побудила штаб-квартиру ВВС принять решение о перелете машин непосредственно из Франции в Родезию. Партия учебно-тренировочных самолетов SAIA-Marchetti SF 260C, которые должны были заменить Provost в качестве базового инструктора, была отправлена из Европы месяцами ранее, но все их следы были утеряны. Хотя первая партия из семнадцати самолетов (которые впоследствии стали известны как Genets) в конечном итоге была отправлена, когда самолеты Cessna 337 были готовы к сбору, возникла большая озабоченность по поводу их безопасности.
Переправлять Cessnas на такое большое расстояние было опасным предприятием в то время, когда родезийца могли арестовать на месте во многих странах, и особенно в странах черной Африки, через которые самолет должен был проходить транзитом. Для снижения рисков были предприняты значительные усилия по сокрытию владельца и пункта назначения воздушного судна. Франкоязычный малагасийский язык был выбран в качестве конечного пункта назначения для двух отдельных рейсов; первый - по западной части Африки, а второй - по восточной.
Правительство Мадагаскара ничего не знало об этом плане, равно как и о фиктивной малагасийской компании по надзору за рыболовством, причудливый герб которой красовался на разноцветных и ярко раскрашенных Cessna. Название фальшивой компании было Sociedad Estudios y Pescas Maritimas, зарегистрированной в Испании. Вся документация, планирование полета и корреспонденция велись на французском языке и, при необходимости, создавалось впечатление, что оригиналы документов были заранее отправлены малагасийской компании. Учитывая значительные успехи Родезии в преодолении санкций, я бы не удивился, узнав, что агенты фиктивной компании на самом деле сидели в Тананариве для обработки почты и запросов.
Два рейса на пароме по маршрутам, сильно разделенным, считались необходимыми, поскольку более десяти самолетов, летящих по одному маршруту, могли привлечь внимание; восемнадцать самолетов, безусловно, выглядели бы слишком похожими на численность эскадрильи для любого знающего наблюдателя. Другой проблемой было раздельное расписание двух рейсов. Чтобы минимизировать риск, было необходимо свести количество остановок на каждом маршруте к самому минимуму. Это потребовало использования специально разработанных топливных баков дальнего действия, которые занимали весь объем салона за сиденьями пилотов. Также был необходим непосредственный впрыск масла в двигатели для длительных перелетов. Однако топливные баки были настолько дорогими, что для обслуживания обоих паромных рейсов было изготовлено всего десять. После первого парома танки должны были быть доставлены во Францию как можно быстрее принадлежащей Родезии авиакомпанией, нарушающей санкции, чтобы завершить строительство второго парома до того, как вражеские разведывательные службы узнают о происходящем.
При отборе девяти пилотов родезийских ВВС была проявлена значительная осторожность. На первом пароме было задействовано семь человек, а на втором - только двое. Это было сделано для того, чтобы избежать недавних записей в их фальшивых паспортах, свидетельствующих о прохождении вдоль западного побережья Африки, что могло бы вызвать нежелательные вопросы по маршруту восточного побережья.
План состоял в том, чтобы каждого участвующего родезийского пилота сопровождал французский пилот. Французы должны были вести все разговоры на различных остановках дозаправки в качестве ‘доказательства того, что паром был чисто французским делом’. Присутствие англоговорящих пилотов с южноафриканским акцентом объяснялось тем, что они были коммерческими пилотами, нанятыми для обеспечения безопасного пролета в тропических погодных условиях, с которыми французские пилоты были незнакомы. Я был одним из пилотов, отобранных для поездки во Францию для быстрого перехода на Cessna 337 перед отправкой первого парома . Но затем в кратчайшие сроки меня отозвали, потому что делегация SAAF, которая собиралась посетить нас, специально попросила о моем присутствии в Солсбери. В результате я не присутствовал на инструктаже пилотов, проведенном командиром и генеральным директором OPS, которые ясно дали понять, что, если что-то пойдет не так, правительство Родезии не сможет гарантировать безопасность людей.
Пилотами, отправившимися во Францию на первом пароме, были командир крыла Роб Гонт (ответственный), Эдди Уилкинсон, Джон Барнс, Дейв Торн, Вик Уайтман и Джон Бенни. Командиры авиакрыла Кит Корранс и Майк Геди тоже были там, готовясь к участию в качестве единственных двух родезийских пилотов на втором пароме.
Мое разочарование таким поворотом событий сменилось откровенным раздражением, когда визит в Южную Африку был отложен на время, превышающее период паромной переправы. Однако, вероятно, в качестве компенсации, мне было поручено сопровождать командира крыла Лена Пинка в миссии в Руакану в Юго-Западной Африке. Целью этой миссии было наблюдение за первым паромом в то время, когда самолеты находились в воздухе на всем пути от Реймса во Франции до Руаканы.
Паромные заправочные станции были в Пальме (Балеарские острова), Агадире (Марокко), Дакаре (Сенегал), Котону (Бенин), Порт-Жантиле (остров недалеко от побережья Габона) и Руакане. На аэродроме Руакана нас разместили в палатках роты южноафриканской армии. Родезийская команда помогла Чаку Денту установить антенну КВ-радио, которую он лично сконструировал для этой миссии. Для нас с Леном Пинком антенна выглядела как большая, тонкая, горизонтально наклоненная бельевая веревка для проигрывателя, которая раскачивалась на ветру высоко над палаткой радио. Мы ничего не сказали, но нам обоим было интересно, будет ли антенна вообще работать, не говоря уже о приеме и передаче сигналов между далекой Францией и Руаканой.
Боб д'Хотманн (шляпа), техник Джон Поттс, Чак Дент (очки) П.Б. (справа) Лен Пинк (на коленях, слева) и телеграфист "Подшучивают", подлизываются .
Подготовив все для первого рейса парома, который состоялся в ночь с 14 на 15 января 1976 года, мы совершили полет curiosity к побережью в тот же день. Это не было обязательным требованием, но это позволило бы нам ознакомиться с местностью, по которой будет проходить рейс парома, когда он повернет на восток от Атлантики, направляясь в Руакану. Боб д'Хотманн, который доставил нас в Руакану в штате Дакота, пролетел над территорией, которая была совершенно неизвестна никому из нас.
Местность вокруг Руаканы была знакомой саванной с большими пространствами, поросшими деревьями, и узкими открытыми лугами, тянущимися вдоль линий рек. По мере продвижения на запад это уступило место очень пересеченной сухой каменистой местности и хребту, известному как горы Зебра. Любому художнику, изображающему это невероятное зрелище, можно было бы не поверить, потому что четко очерченные черно-белые полосы, покрывающие горы, были так похожи на отметины зебры, что любому из нас было трудно поверить, что они были естественными.
За этим покрытые кустарником склоны соединялись с блестящими белыми песками прибрежной пустыни в определенной линии без перехода от одного к другому. Высокие дюны с острыми вершинами, тянущиеся линиями, примерно параллельными побережью, изгибались, скрываясь из виду. Затем темно-синяя Атлантика добавила еще одно измерение к смене пейзажей, которые заворожили нас.
Как будто этого было недостаточно, впереди нас был раскинут огромный флот российских рыболовных судов с тремя большими ‘заводскими кораблями’, украшенными подслушивающими радиоантеннами и тарелками приемников. Мы насчитали более шестидесяти судов по обе стороны протяженной границы между ЮВА и Анголой. Наш взволнованный ответ южноафриканцам был встречен очень буднично: “Спасибо, приятель, мы знаем все о русских. Морская служба наблюдения наблюдала за ними более двух недель. Похоже, их интересуют боевые действия в Анголе ”.
Наши сомнения в эффективности антенны Чака Дента усилились, когда мы ничего не услышали от самолета после сигнала штаба ВВС, который дал нам знать, что два рейса из четырех самолетов находятся в воздухе и направляются в Пальму. Родезийцы, каждый со вторым пилотом-французом, управляли шестью самолетами. Два опытных пилота французской авиакомпании управляли двумя самолетами, но только на одном из них был второй пилот. Это произошло из-за того, что я был отозван слишком поздно, чтобы найти подходящую замену.
Около 10 часов вечера 14-го оптимизм Чака уже сменился серьезными сомнениями, когда до него донесся слабый, но четкий голос командира эскадрильи Эдди Уилкинсона. Он сказал: “Я получал вас силой пять всю дорогу. Посадка через десять минут. Второй рейс через тридцать минут. Вызову десант в 09:00 по Зулу. Пока приветствую. Вылетаем”.
Первый и последний рейсы этого парома выполнялись ночью по соображениям безопасности. Яркие самолеты в строю могли привлечь внимание над Францией, но над Родезией они, несомненно, вызвали бы нежелательное волнение. Четыре промежуточных этапа были пройдены при дневном свете.
Перелеты из Пальмы в Агадир, Дакар и Котону прошли без происшествий, и мы всю дорогу поддерживали связь с самолетом. Однако в море на пути в Порт-Джентиль оба соединения столкнулись с фронтальными погодными условиями с настолько плохой видимостью, что визуальный контакт между самолетами часто терялся. Именно в этих условиях Дэйв Торн почувствовал падение оборотов своего заднего двигателя и был вынужден заглушить его.
В двухмоторном самолете требуются оба вентилятора, чтобы пилотам было прохладно на суше, не говоря уже о полетах над океаном во время сильных штормов. Итак, над бескрайними просторами штормового океана работал всего один вентилятор, и Дейву и его второму пилоту-французу пришлось по-настоящему попотеть. Оставалось еще три часа, чтобы достичь пункта назначения на нормальной крейсерской скорости, но из-за снижения скорости на одном двигателе Дэйву пришлось принять решение о том, придерживаться ли курса или отклониться к более близкому пункту назначения. На тот случай, если Дейв решит повернуть налево в Либревиль и рискнуть , если его вынудят приземлиться там; при условии, что он вообще достигнет побережья.
Дэйв, мой однокурсник в 1957 году, покинул Военно-воздушные силы в середине 60-х, чтобы присоединиться к австралийской авиакомпании Qantas. Ему нравилось летать с комфортом на авиалайнерах Boeing 707, но по семейным обстоятельствам он вернулся в Родезию, в Военно-воздушные силы. Перелет через Атлантику на одном двигателе в плохую погоду, должно быть, заставил его тосковать по тем более безопасным временам, когда он летал на четырехмоторных авиалайнерах. Так получилось, что Дэйв и его француз с широко раскрытыми глазами добрались до побережья в Либревиле, затем повернули на юг, оставаясь над морем на расстоянии полета от покрытой паром береговой линии , пока они благополучно не достигли Порт-Жантиля. Причина неполадок в двигателе была обнаружена и легко устранена. На следующее утро самолет поднялся в воздух, направляясь на юг, в Руакану.
Формирование рыси .
Состав Lynx.
Прибытие Cessnas оставило у меня неизгладимое впечатление от того, насколько уродливым выглядел самолет в полете и как шумно звучали машины, когда они проносились мимо перед посадкой. На земле они выглядели намного аккуратнее, когда тихо выруливали и выстраивались в один ряд. Использовались три цветовые схемы, и все они были очень яркими и жизнерадостными. Вычурные гербы фиктивной компании по надзору за рыболовством бросались в глаза — намеренно!
Экипажи были явно рады оказаться на дружественной земле после целых четырех дней длительных полетов с периодами напряженности между ними. Камеры были раскрыты, и преобладал гул французских и английских голосов, когда съемочные группы инструктировали друг друга о том, как они должны позировать. Пока это продолжалось, грозовые тучи сплошной линией возвышались на востоке, сверкая молниями и раскатисто раскатывая гром.
Кит Корранс, задержанный до второго парома, прибыл в Руакану, чтобы занять место одного пропавшего французского пилота, и после счастливого вечера экипажи смогли лечь спать на следующее утро. Однако пилот одной французской авиакомпании, который должен был пилотировать единственный самолет с французским экипажем, решил, что ему нужно срочно возвращаться во Францию, и настоял на том, чтобы его доставили в ближайший международный аэропорт. По словам других французских пилотов, этот парень испугался африканских погодных условий после перелета из Котону в Порт Жантиль. Когда по прибытии он увидел линию грозовых облаков, собирающихся возле Руаканы, и узнал об условиях ITCZ, преобладающих над Родезией, он был очень взволнован и преисполнился решимости закончить последний этап.
Штаб ВВС дал указание очень раздраженному Бобу д'Хотманну доставить француза на большое расстояние в Виндхук, а мне было поручено занять место этого француза. Я немедленно связался со штабом ВВС, чтобы убедиться, что главному управлению известно, что я раньше не летал на Cessna 337 и что срок моих полномочий по приборам и ночному режиму истек 18 месяцев назад. В своем ответе генеральный директор Ops сказал, что ему известно об этих проблемах, но он полагается на мой опыт и помощь французского второго пилота, чтобы благополучно доставить самолет домой.
Мужчина без рубашки и коротышка, которого видели разговаривающим с Джоном Барнсом, Эдди Уилкинсоном и Робом Гонтом, были двумя из девяти французских пилотов .
Нашим заданием было войти в воздушное пространство Родезии после наступления темноты, но все восемь участвовавших французских пилотов очень хотели увидеть водопад Виктория. После ошеломляющего взлета было решено, что одновременно над водопадом будут видны только два самолета и что никто на земле не будет знать, были ли это замбийские или родезийские экскурсионные полеты.
Мы были рады подчиниться в любом случае, потому что из-за плохого прогноза погоды над западным ЮЗА и большей частью Родезии, а также из-за труднопроходимой местности вдоль полосы Каприви было бы неплохо иметь точную стартовую точку до наступления темноты. Во время полета нам не разрешалось связываться ни с каким центром управления воздушным движением, кроме Солсбери. Торнхилл был доступен для переключения, но только в крайнем случае. Определенная частота разговоров, выделенная для парома, должна была быть единственной, которую мы могли использовать, пока не будет достигнута контрольная граница Солсбери.
Я пригласил моего французского пилота, месье Жозеé, занять левое (капитанское) кресло. Он отказался, сказав, что я единственный, кто знает, как справиться с погодой, которая, как он мог видеть, собирается на нашем пути. Он сказал, что знает, как управлять системами подачи топлива и масла, и с этим лучше всего справляться с правого сиденья. Английский М Джоса был лишь ненамного лучше моего почти забытого французского школьника, поэтому мы полагались на отдельные слова и сигналы руками. Указывая пальцем на переключатели и приборы, Мистер Джосé провел меня через предстартовые проверки и запуск двигателей. Его два поднятых больших пальца означали, что все было хорошо. Мы вырулили шестыми в ряду из восьми самолетов и выстроились на взлетно-посадочной полосе, чтобы посмотреть, как номер пять с трудом переходит в полет и направляется к облачным полосам, с которыми нам самим вскоре предстояло столкнуться.
Самолет был загружен сверх расчетного максимального веса, поэтому разгон был медленным, и когда он поднялся с неудобно задранным носом, оставалось не так много взлетно-посадочной полосы; но вскоре он разогнался до скорости набора высоты. Реакция на движения руля направления и высоты была знакомой, но я обнаружил, что рычаг управления, который был более узким, чем все, что я использовал раньше, затруднял управление элеронами.
Переключение на приборы было произведено перед входом в облако с включенным на максимум освещением приборов. Турбулентность была умеренной на подъеме до 11 500 футов, где мы выровнялись. Некоторое время я не мог понять, почему мы не разогнались до крейсерской скорости, которую я ожидал, и прошло некоторое время, прежде чем я понял, что не поднял закрылки после взлета. М Джос é вообще этого не заметил. С увеличением закрылков скорость заметно возросла.
Вскоре после начала круиза обороты заднего двигателя начали падать, и я никак не мог их выровнять. Ответ М Джоса на мой запрос был типично континентальным: он скривил лицо и поднял обе руки и плечи. Джон Барнс, летевший восьмым в очереди, сказал мне что-то сделать, я не могу вспомнить что, и проблема разрешилась. С тех пор оба двигателя мурлыкали совершенно синхронно до конца боя.
На полпути к водопаду Виктория мы разогнали облако, которое, хотя и было плотным и темным в пятнах, было относительно ровным и не доставило мне никаких трудностей. Я осмотрел все вокруг, но не смог увидеть ни одного другого самолета. С этого момента оставалось определить наше точное местоположение на основе ограниченной информации, напечатанной на картах масштаба 1: 1 000 000. М Джос é покачал головой, когда я уверенно указал на наше местоположение на карте. Для него все на земле выглядело плоским, со всеми влейсами (заболоченными участками вдоль рек), идущими почти параллельно нашему курсу.
За пятьдесят километров до водопада Виктория мы уже могли различить вертикальный столб брызг от водопада, освещенный заходящим солнцем. Оказавшись над водопадом, М Джос é был поражен видом этого великого чуда и сделал много фотографий, пока мы совершали один широкий виток. Я понятия не имею, насколько удачными получились фотографии, потому что солнце только что село за горизонт.
Еще до того, как мы достигли водопада, я услышал, как седьмой и восьмой самолеты передали, что они покидают водопад Виктория и берут курс на Солсбери. Только тогда я понял, что оба они прошли мимо меня в облаке из-за моей ошибки в выборе закрылков.
Прогноз погоды в Родезии, полученный перед взлетом, предупреждал о линии шторма ITCZ, которую мы могли видеть, идущей на восток от Уанки. У меня не было желания лететь прямым маршрутом в Солсбери в такую плохую погоду. Вместо этого я решил долететь до Синойи при ясном небе, а затем повернуть на юг, чтобы как можно быстрее преодолеть плохую погоду и добраться до Солсбери.
Восточная половина (замбийская сторона) водопада Виктория с частью Главного водопада (слева) и знаменитым автомобильнорельсовым мостом внизу слева .
М Джос é и я летели чуть южнее ущелья Замбези к истокам озера Кариба, которое было едва видно до того, как стало совсем темно. Условия полета были гладкими, под нами абсолютно ничего не было видно. М Джос é указал на небо, и мой школьный французский усвоил достаточно слов, чтобы понять, что он никогда в жизни не видел столько звезд. Условия были идеальными, и я должен был согласиться, что блеск и множество звезд были потрясающими.
Пока мы наслаждались нашим плавным полетом и восхищались Божьим небесным сводом, мы слушали передачи между другими пилотами, у которых была очень тяжелая поездка по линии шторма ITCZ, которую мы могли видеть, непрерывно освещаемой рябыми вспышками молний далеко справа от нас. Я не могу сказать, почему другие пилоты не выбрали наш маршрут "мягкого варианта", но я знаю, что летающие троянцы научили меня кое-чему о том, как избегать плохой погоды, когда это возможно.
Все остальные самолеты приземлились к тому времени, когда мы, в конце концов, попали в плохую погоду примерно в десяти минутах полета от Солсбери. Мы пролетели над городом в облаках и дожде, который освещал все вокруг нас, когда мы спускались к аэропорту. Диспетчеры аэропорта Солсбери понятия не имели о типах самолетов, прибывших в ту ночь, потому что один из офицеров УВД наших ВВС, я думаю, это был Джон Дигби, сидел с ними, чтобы помочь с тем, что, по его словам, было ‘восстановлением самолетов 4-й эскадрильи, возвращавшихся с операции в районе Ванки’. Контроль захода на посадку выразил некоторую озабоченность, потому что никто не получал известий от моего самолета до тех пор, пока не приземлился последний из остальных.
Мой французский спутник был полностью потерян без помощи ILS-VOR, на которую он полагался, где бы он ни летал в Европе. С другой стороны, я никогда раньше не пользовался подобными средствами. Под его руководством я научился интерпретировать показания приборов, которые привели нас к посадке в плохую погоду, которая была настолько плавной, что удивила меня. После такого хорошего спуска и плавной посадки М. Джос é дал понять, что он уверен, что я солгал ему о том, что никогда раньше не пользовался ILS-VOR и не летал на Cessna 337 to.
Когда мы выруливали на рассредоточение в секции воздушных перемещений, не было видно ни одной Cessna 337. М Джос é и я выбрались из нашей машины под проливной дождь и побежали в секцию движения воздуха. Войдя в здание, я оглянулся и увидел, что наш самолет отбуксировали в ангар повышенной безопасности, где уже стояли другие самолеты, с которых на бетонный пол капала вода.
В Отделе воздушных перевозок маршал авиации Макларен и его старшие офицеры штаба праздновали вместе с другими экипажами. Восемь Cessna 337 вернулись домой. Осталось десять!
Для второго парома в Нью-Саруме была установлена специальная высокочастотная антенна Чака Дента для обеспечения связи командира крыла Кита Корранса и командира эскадрильи Майка Геди.
Майк Геди, Эдди Уилкинсон, Лен Пинк и Кит Корранс, сфотографированные в Руакане .
Это рассказ Кита о втором пароме:
Второй паром состоял из 10 самолетов (2 секции по 5 самолетов во главе с Майком Геди и мной, единственными родезийскими пилотами на этом маршруте). Чтобы свести к минимуму риск компрометации, нас с Майком “не пускали”, поскольку даже самый простой сотрудник иммиграционной службы по пути следования мог бы поинтересоваться, судя по нашим паспортам (какими бы фальшивыми они ни были), почему мы были в Западной Африке, направляясь на юг, всего за 10 дней или около того до того, как оказались в их районе, направляясь тем же путем. В результате второй, но более короткий маршрут через Центральную Африку был в значительной степени отвергнут, чтобы обеспечить дополнительное расстояние между "том-томами" Восточного и Западного побережья. Оглядываясь назад, можно сказать, что уловка сработала, и мы проследовали через Северную Африку и вдоль Восточного побережья, покинув Европу 27 января 1976 года. Первый этап до Лас-Пальмаса (3 часа 40 минут) был ‘лебединым’, хотя мы покинули пункт отправления немного поспешно из-за надвигающейся снежной бури. Этап 2 (6 часов 30 минут) проходил на восток через Средиземное море и подножие Италии (перехвачен звеном F104 итальянских ВВС) и далее в Икаклион на Крите после незапланированного 1-часового маневра, чтобы избежать стрельбища на западном побережье острова.
Следующие этапы должны были быть самыми длинными и потенциально самыми изворотливыми. Мы вылетели из Икакликлиона перед рассветом на этапе 3, проникли в воздушное пространство Египта к западу от Александрии, направились вверх по Нилу в Асуан и, согласно предварительному плану полета, должны были приземлиться в Порт-Судане, который оценивался как потенциально наиболее опасное место. По счастливой случайности, набирая высоту полета около 120, мы смогли поймать благоприятный попутный ветер и, “распределив” кислород на 6 1/2 часов, чтобы покрыть увеличенное время полета, смогли размять ногу для возможной посадки в Джибути в Афас-Исас (бывшее Сомали в конце 1950-х годов). Похоже, что изменение пункта назначения в полете (плюс, возможно, количество самолетов в группе 2 секции) вызвало “взволнованные” RT. передачи от эфиопского военного УВД (все полностью и старательно игнорируемые), которые, казалось, пытались поднять самолеты для нашего перехвата. Поскольку этап был намеренно запланирован на субботу, и это было ближе к вечеру, у них действительно не было времени собраться с силами, и мы поспешно покинули район, спустившись на низкий уровень на побережье Красного моря где-то недалеко от острова Массава. После 10-часового перехода мы в конце концов прибыли в Джибути после наступления темноты, в “Мать” всех гроз, и великолепно поужинали в местном ресторане Shebeen на городской площади (вероятно, стейки из верблюда) с большим количеством Stella Artois и французского вина, прежде чем перекусить в примитивных условиях — на голых матрасах — в местном “отеле” в центре Джибути / Сомали.
Этап 4 проходил в Момбасе, следующей точке повышенного риска. После 6-часового полета в 30 км на восток и через Сомалийскую пустыню к побережью (Индийский океан), а затем на юг, на удобной высоте вдоль этой привлекательной береговой линии, мы приземлились (в старых местах базирования) и были удивлены наиболее эффективными и вежливыми процедурами прибытия. Ночевка была в превосходном прибрежном / туристическом отеле; однако нам пришлось ждать почти до полуночи, пока местные немецкие / скандинавские туристы освободят номера и успеют на свои рейсы на север, прежде чем мы смогли занять их! И затем мы обнаружили, что водоснабжение в отеле было отключено около 2 недель назад, и не было ни горячей, ни холодной воды, а туалет приходилось смывать ведром, используя воду, хранящуюся в ванне! Завтрак на следующее утро на веранде, однако, частично компенсировал хлопоты и недостаток сна.
Следующий этап начался при превосходной погоде; пейзажи вдоль побережья были фантастическими. Цвет воды на кораллах на островах Пемба и Занзибар нужно увидеть, чтобы поверить; оттенки Базаруто и острова Парадайз, Мозамбик. А затем один из французских экипажей, который постоянно не поддерживал никакого подобия дисциплины в строю — выходил из строя, чтобы лететь на бреющем полете над пляжами длиной в милю, объявил о возгорании приборной панели и совершил предупредительную посадку на заброшенном аэродроме немного севернее Мтвары на юго-восточной границе Танзании. Закон дерьма! Муравьиные медведи добрались туда раньше них, и посадочная дорожка была изрыта ямами! Выньте одну опору Cessna, носовое колесо и кончик крыла! После 2 или 3 объездов места происшествия стало очевидно, что “мы” практически ничего не могли сделать для оказания помощи, и двум французским экипажам пришлось быть предоставленными самим себе (с паромными цистернами ни в одном самолете не было места для их спасения).
Хотя французы оказались в затруднительном положении, они не пострадали, поэтому Кит пожелал им всего наилучшего и пообещал прислать помощь как можно скорее. Приветственная вечеринка в Солсбери была несколько сдержанной. Даже когда семнадцать Cessna благополучно вернулись домой и были спрятаны с глаз долой, было глубокое беспокойство за ту, которая лежала поврежденной на вражеской территории. К счастью, Кит Корранс знал его точное местоположение и располагал необходимыми сведениями о нанесенном ущербе.
Местные племена взяли двух французов под свою опеку, пока из северного Мозамбика не прибыли представители ФРЕЛИМО, и, к счастью, никто из танзанийских чиновников не появился. Французы провели первоклассную аферу, максимально эффективно используя языковые трудности. Этому способствовал старший французский пилот в Солсбери, который позвонил в Мапуту прямо из Солсбери, чтобы попросить разрешения ФРЕЛИМО организовать операцию по восстановлению ‘принадлежащего Франции’ самолета. Он объяснил, что сбитый самолет летел в Малагасию, когда у него возникли проблемы с двигателем. Это вынудило экипаж приземлиться на взлетно-посадочной полосе на танзанийской земле, очень близко к Мозамбику, вместо того, чтобы рисковать долгим перелетом по воде до малагасийского острова. Власти ФРЕЛИМО были уверены, что это чисто вопрос гражданской авиации, в связи с чем власти гражданской авиации Родезии согласились оказать французам всестороннюю техническую помощь.
ФРЕЛИМО, все еще новичок в правительстве, поверил французу на слово и не предпринял никаких попыток связаться с правительствами Танзании или Малагасийцами, чтобы подтвердить запрос, исходящий из ‘враждебной Родезии’. Было дано разрешение на использование зарегистрированного в Родезии воздушного судна для перевозки родезийского персонала для выполнения необходимого ремонта в ходе одноразового полета. Они согласились также с тем, что Cessna 337 необходимо будет доставить в Бейру за топливом, а затем в Солсбери для окончательного ремонта, прежде чем предпринять длительный перелет в Малагасию.
Капитан группы Чарльз Пакстон должен был стать командующим военно-воздушными силами Родезии, но вместо этого предпочел досрочную отставку и затем летал в гражданской чартерной фирме. Его нынешняя работа и опыт работы в ВВС сделали Чарльза идеальным человеком для проведения операции по восстановлению. Это нужно было сделать быстро, опасаясь, что ФРЕЛИМО может установить истинного владельца поврежденного самолета. Это означало немедленное прибытие на место, выполнение минимума ремонтных работ и отправление с минимальной задержкой. Тем временем французский экипаж и ФРЕЛИМО позаботились о том, чтобы местные жители заделали дыры на взлетно-посадочной полосе. План сработал хорошо. Был заменен задний двигатель, переднее колесо поднято домкратом и прикручено на место болтами, заменен передний винт и проведена проверка двигателя. Большая коробка вкусностей для ФРЕЛИМО и местных жителей обеспечила полное сотрудничество без помех. Затем оба самолета вылетели в Бейру.
Поскольку "Сессне" пришлось лететь со спущенным шасси, перелет в Солсбери через Бейру был долгим. Чарльз Пакстон сопровождал французов всю дорогу до ночного прибытия в Солсбери. "Сессну" откатили в ангар службы безопасности, и третье празднование ознаменовало завершение второго парома, на котором все восемнадцать самолетов благополучно приземлились на родезийской земле.
Поскольку одному самолету требовался капитальный ремонт, а пять других ожидали камуфляжной окраски, Военно-воздушные силы демонстративно выставили двенадцать замаскированных Cessna 337 на всеобщее обозрение. Это выглядело великолепно, и новая боевая машина стала известна как LYNX!
Все, что оставалось сделать, это модифицировать самолеты для их вооруженной роли. Работа над этим началась на следующий день после прибытия первого рейса. Основные самолеты подвергались особой нагрузке во время производства, чтобы выдерживать повышенные перегрузки. В Нью-Саруме были установлены крепления на пилонах под крылом, позволяющие перевозить отсеки для ракет SNEB, бомбы, гранаты, сигнальные ракеты и слезоточивый газ. В течение недели все пилоты 4-й эскадрильи были переведены на этот тип. Рассматривался вопрос об установке пулеметов, но пока этот вопрос был отложен. Огромная заслуга всех участвовавших техников и пилотов в том, что эти самолеты проделали замечательную работу для родезийских военных действий. Рысь появилась в нужное время, и ее выбор был удачным.
Чарльз Пакстон .
Первая запись о Lynx, сопровождавшей Fireforce, была сделана 7 марта 1976 года, хотя летный лейтенант Эд Поттертон в тот раз не применял оружие. Установка оружия произошла позже.
Огненные силы снова в действии
ЗИПРА, ПОЛУЧИВШАЯ несколько серьезных ударов от SAS внутри Замбии в конце 1974 года и еще раз в течение 1975 года, казалось, не была готова к каким-либо крупным наступательным действиям просто для того, чтобы не отставать от ЗАНЛЫ. Тем не менее, его существование требовало постоянного патрулирования на западе. Все усилия ЗАНЛЫ были сосредоточены на востоке.
После своего возвращения в январе 1976 года группы ЗАНЛА с большой осторожностью переместились в свои первоначальные сектора Неханда, Чаминука и Такавира, стараясь не привлекать к себе внимания до того, как они восстановятся среди местных жителей. К началу февраля игра была запущена еще раз. Намерение ZANLA начать наступление на всех трех фронтах было отложено, как упоминалось ранее, но их присутствие по ту сторону горной границы недалеко от мозамбикского города Эспунгабера привело к тому, что 7 февраля вновь сформированные огневые силы Чипинга во главе с Майком Литсоном вступили в первое боевое действие. Два месяца спустя проникновения в самый южный сектор означали, что RSF были связаны вдоль всей мозамбикской границы.
Вернувшись в район урагана, командир крыла Тол Янеке ожидал, что его огневые силы могут быть задействованы в труднопроходимой местности на склоне Замбези примерно в тридцати километрах к северо-западу от горы Дарвин. Итак, 6 февраля, с согласия своего армейского коллеги, он перевел всю огневую мощь на ферму Стейси, чтобы сократить время реакции.
Чтобы помочь следовать приведенному ниже ASR, пилотами вертолета были флайт-лейтенант Роб Макгрегор, летевший на K-Car; Желтыми 1, 2 и 3 были, соответственно, лейтенант авиации Джо Сысло, младший лейтенант авиации Вентер (Op Polo) и флайт-лейтенант Джордж Соле.
Тол Янеке (слева) и Роб Макгрегор (справа ).
Лейтенант авиации Норман (Бэмбэм) Маасдорп, N4, летал начальником. Пилотом полицейского резервного авиакрыла Copper 08 был Хэми Дакс, которого я уже определил как самого успешного из пилотов PRAW recce. Аббревиатура PATU расшифровывается как Полицейское антитеррористическое подразделение, а c / s - это сокращение от позывного.
Иллюстрация Роба Макгрегора, вырезанная из карты масштаба 1: 50 000, воспроизведена, чтобы помочь читателю следить за его ASR. Она гласит:
В пятницу, 6 февраля 76 года, примерно в 10.30 утра огневым силам Маунт-Дарвина было поручено занять позицию на ферме Стейси в поддержку патрульного истребителя PATU stick c / s BX, который шел по следам примерно 10 террористов по адресу TS 983757 (A на карте). После размещения на ферме самолет PRAW c/s Copper 08 поднялся в воздух, чтобы установить связь с BX и попытаться выследить террористов с воздуха. В то же время N4 находился в воздухе в полицейском участке, чтобы в случае необходимости оказать вооруженную поддержку. После установления контакта с BX, Copper 08 смогла выследить террористов до позиции C, где была выбрана очень характерная тропа, по которой они спустились с горы на дно долины. Внизу на позиции В была видна хижина, а в окрестностях хижины наблюдалось движение.
Затем было решено установить две палки с трекерами на позиции B, чтобы попытаться обнаружить следы. Это было сделано, и в то же время K-Car поднялся в воздух, чтобы обеспечить прикрытие. Следопыты не смогли обнаружить никаких сколько-нибудь значимых следов на позиции B. Коппер 08 и N4 затем уговорили K-Car вернуться на линию до позиции C. Было отмечено, что дорожки были очень отчетливыми от позиции C до D, но затем имели тенденцию расходиться, поэтому было решено принести еще 2 палочки (c / s 23/25) с трекерами и бросить их на дорожки в D. Они должны были направиться к хижине, где были оставлены начальные палки, чтобы действовать в качестве остановочных групп. На этом этапе K-Car и Желтое формирование вернулись на ферму Стейси и оставили N4 в качестве верхнего прикрытия.
Следы были прослежены до точки E, где было решено перепрыгнуть через c / s 25, 23A и трекеры, чтобы наверстать упущенное время. Это было сделано Желтым 3 в точке F. Примерно пятнадцать минут спустя в 1545B c / s 25 был вызван контакт. Пожарные силы немедленно прибыли на место происшествия от Стейси. По прибытии в зону соприкосновения c/s 25 доложил, что его обстреляли из минометов и что направление бегства террористов проходило вдоль линии реки в направлении позиции B. По его оценкам, он вступил в контакт с группой из 20 террористов (8 были убиты при первоначальном контакте). Затем K-Car увидел 3 террористов на позиции H и вступил с ними в бой. Они врезались в густой кустарник на берегу реки, где были замечены другие террористы и вступили в бой. В это время K-Car попал под сильный огонь с земли. Затем K-Car обратился к N4 в администрации с просьбой нанести удар по району нападения K-Car, чтобы попытаться изгнать террористов. N4 осуществил 2 атаки с помощью Sneb и Frantans, и было замечено, что удары наносились в районе цели. (5 мертвых террористов были позже найдены в районе авиаударов K-Car и Provost.)
За это время c / s 25 выследили и уничтожили еще 2 террористов в русле реки. С воздуха было видно очень незначительное движение, и К-Кар дал указание Желтому 1 осуществить условные высадки к востоку и западу от линии реки, чтобы попытаться удержать террористов на линии реки, а затем продвинуться к группам захвата на позиции B. Вскоре после этого c / s 23 из группы захвата сообщил, что связался с одним террористом, который был убит. c/ s 23 также сообщил о движении в районе позиции G, которое, по-видимому, было попыткой террористов прорваться через линию хребта. Затем Желтому 1 было приказано открыть огонь по густому кустарнику в этом районе, чтобы попытаться уничтожить всех, кто может там находиться. На следующий день поступило сообщение, что Желтый 1 попал под обстрел, но в то время он ничего не слышал, и наземные силы ничего не сообщали.
Иллюстрация Роба Макгрегора, вырезанная из карты масштаба 1:50 000 .
Свет теперь быстро угасал, и последующие операции по зачистке продолжались до последнего света без дальнейших контактов с террористами.
В отчете командира крыла Янеке говорится:
a. Это великолепный пример успеха, ставшего результатом первоклассного сотрудничества воздушных и наземных сил. Вся операция длилась в течение восьми часов. Ни разу не было никакой ненужной путаницы или задержки. В общей сложности было учтено 17 из вероятных 22 ter.
б. Решение перебросить огневые силы при поддержке с воздуха на ферму Стейси было мудрым, поскольку это сократило время реакции и переправы менее чем до десяти минут.
Старший лейтенант ВВС Макгрегор вместе с лейтенантом ВВС Маасдорпом внесли свой вклад в профессиональный контроль за операциями. В брифинге экипажей также была отмечена отличная работа, проделанная 2-м лейтенантом Найджелом Тероном из 2 Commando RLI, чье личное лидерство и мужество привели к более чем половине убийств. Любая армейская рекомендация о награждении этого офицера была бы решительно поддержана.
Командир эскадрильи Гарольд Гриффитс, как командир вертолетной эскадрильи, написал:
Я согласен с комментариями ЦДР ВВС о великолепных усилиях всех сил, участвовавших в этой чрезвычайно успешной операции. Очень приятно видеть, что использовались такие методы, как воздушное слежение, прыжки с места, позиционирование передних стопов и сбрасывание манекенов, что, очевидно, способствовало общему успеху. Хорошо написанный отчет, за которым легко следить.
Замечания Гриффа о применении техник, использовавшихся в прошлом, но теперь почти забытых, справедливы. Однако в данном случае наблюдение за террористами, передвигающимися по очень пересеченной безлюдной местности, привело к повторному использованию методов, использовавшихся в те дни, когда CTS еще не жили и не действовали среди населения.
Тол Янеке был надсмотрщиком, который требовал от подчиненных ему лучших людей. Он не был слишком популярен, и некоторые люди даже боялись его. Одним из таких людей был офицер авиации Джордж Соле, который, хотя и был немного денди, был очень милым парнем.
Когда однажды в 4-м полку ВВС прозвучала сирена вызова пожарной охраны, Джордж бросился к своему вертолету, который уже был занят солдатами, которых он должен был вести в бой. Говоря о том, что должно было последовать, Джордж сказал: “Когда я поднялся на ступеньку, чтобы сесть на свое место, я дружелюбно пукнул, но вместо этого обосрался!”
Джордж извинился перед своим стрелком и солдатами и побежал в душ и переодеться. Тол, увидев, что один вертолет все еще находится на земле после того, как другие улетели, громко спросил: “Что, черт возьми, происходит?” Стрелок сказал: “Пилот вернулся принять душ и сменить одежду, потому что с ним произошел небольшой несчастный случай”. Тол пробил крышу и убежал на поиски Джорджа Соула. Джордж получил выговор, который не оставил у него сомнений в том, что Тол не испытывает сочувствия к его ситуации. “Вызов огневых сил имеет приоритет над всеми вещами. Меня не волнует, что вам неудобно и что все будут подвергаться вашему отвратительному зловонию. Вы выполняете задание и убираетесь только после его окончания!”
Пару дней спустя Джордж выбежал на улицу, когда зазвучала пожарная сирена. В спешке он споткнулся о колышек палатки и сломал лодыжку. Хотя он был в абсолютной агонии, он не смел жаловаться и долго летал в режиме Fireforce, прежде чем обратиться за медицинской помощью.
Первый авиаудар "Рыси" был нанесен 25 марта. Так случилось, что лейтенант авиации Билл (Старри) Стивенс находился в своем первом в истории оперативном развертывании, и это был его первый оперативный удар. Он преуспел, когда у K-Car, пилотируемого флайт-лейтенантом Диком Пакстоном, закончились боеприпасы из-за отказавшей 20-мм пушки. Сержант Брайан Уоррен хладнокровно справился с неправильным поведением своей пушки и все еще находился на виду у CTS. Билл Стивенс, наблюдавший за ударами K-Car, знал точное местоположение CTS и, хотя на самом деле он не мог их видеть, смог уничтожить их ракетами Sneb.
27 марта диспетчер разведчиков Селуса с позывным 69B был замечен с помощью CTs в двух километрах к югу от его возвышенности на подопечной территории племени Мтоко. Он призвал огневые силы Маунт-Дарвин, действовавшие тогда из Мудзи. Лейтенант авиации Чайлдс управлял К-каром вместе с майором Майком Эйнсли из роты 1RAR в качестве командира воздушно-десантной армии и сержантом дю През в качестве наводчика. Чайлдс и дю През оба были оперативниками. Лейтенант авиации Майк Борлейс с летным сержантом Майком Аптоном в качестве наводчика MAG возглавляли три G-Cars янтарного формирования.
Эмбер лид (Борлейс) заметила террористов сразу по прибытии над точкой, указанной разведчиками, и Майк Аптон открыл огонь. В этот момент Чайлдс развернул K-Car в сторону в попытке восстановить связь с c / s 69B. Некоторое время Майк Борлейс не мог прервать радиопередачи K-Car, чтобы сообщить Чайлдсу и Эйнсли, что у него есть видеозапись CTs. Когда он это сделал, К-машина двинулась к нему, подобрала рассеивающиеся CTS и открыла огонь из 20-мм пушки. Сильный огонь велся по обоим самолетам, когда они преследовали визуальные цели.
Это было на втором витке, когда снаряды едва не попали в стрелка K-Car, смертельно ранив майора Эйнсли и задев левую ногу пилота. Лейтенант авиации Чайлдс спокойно доложил о своей ситуации и проинструктировал Эмбер-2 следовать за ним. Он приземлился на некотором расстоянии рядом с уже развернутой группой захвата, чтобы перенести майора без сознания на Эмбер-2 для эвакуации в Мтоко. Пока это делалось, Борлейс получил попадания, которые вывели из строя гидравлическую сервосистему, которая управляет циклическим и коллективным управлением.
Майк Борлейс, теперь на очень тяжелом ручном управлении и все еще перевозящий войска, отказался отключать CTS до возвращения K-Car. Он все еще находился на орбите над CTS с Майком Аптоном, стреляя очередью за очередью, когда загорелась контрольная лампа коробки передач. Затем, в довершение к их проблемам, пулемет прекратил стрельбу, потому что снаряд CT разорвал патронташ. Неустрашимый Майк Аптон взял магазин у одного из армейских солдат и продолжил стрелять с рук по видеооператорам. Борлейс сказал, что огонь Майка Аптона продолжал быть очень точным.
Несмотря на ранение, лейтенант авиации Чайлдс вернулся, чтобы возобновить командование воздушными и наземными силами, что позволило Майку Борлейсу прервать контакт и совершить вынужденную посадку рядом с группой высадки, в расположение которой был переведен майор Эйнсли. Вместе со стоп-группой и стиком, которые были на борту, два летчика, вооруженные личным оружием, заняли позиции, которые усилили первоначальную стоп-группу и обеспечили защиту сбитого вертолета. Войска, находившиеся в вертолете Майка, испытали огромное облегчение, оказавшись на твердой земле. Хотя эти солдаты привыкли находиться под вражеским огнем, они были абсолютно напуганы огнем с земли, в то время как в воздухе были совершенно беззащитны, и им негде было спрятаться.
Командиры ВВС, такие как Тол Янеке и Питер Кук, всегда подчеркивали, что летный состав хорошо выполняет свою работу. В отчетах о контактах, представляемых в штаб армии, армейские полевые командиры часто хвалили своих людей и летный состав, который их поддерживал. Но офицеры ВВС, как правило, были менее откровенны. Итак, было приятно увидеть следующий сигнал в штаб ВВС от Джона Дигби, который был командиром 5-го звена FAF в Мтоко:
1. Для внимательных операций.
2. Этот сигнал дополняет отчет об авиаударе, представленный лейтенантом авиации Чайлдсом о контакте, который произошел в этом районе 27 марта 1976 года.
3. Очень скоро после начала контакта майор Командующий огневыми силами Эйнсли был серьезно ранен и почти сразу скончался, а лейтенант авиации Чайлдс получил легкое ранение в районе левого колена. Лейтенант авиации Чайлдс организовал эвакуацию майора, а затем взял под контроль воздушные и наземные силы, участвовавшие в контакте. Он продолжал этот контроль примерно в течение часа, пока его боеприпасы не закончились, и ему пришлось покинуть район для дозаправки и перевооружения. FAF 5 и FAF 4 смогли прослушать его передачи в течение всего этого периода.
4. Контроль лейтенанта Чайлдса над воздушными и наземными силами был выдающимся и равнялся или превосходил любой из командиров 4-го и 5-го ВВС. Он все время сохранял четкую картину ситуации, демонстрировал замечательные качества личного контроля и лидерства и очень агрессивно продвигал контакт, пока ему не пришлось уйти для дозаправки и перевооружения. При передаче он провел очень четкий и полный инструктаж сменяющему его K-Car.
5. После получения медицинской помощи, дозаправки и перевооружения он вернулся и возобновил свои обязанности с подполковником Хеппенсталлом в качестве командира огневых сил. К этому времени никаких контактов не было, и он помог командиру огневой группы, посоветовав расположение засад.
6. Рекомендуется рассмотреть вопрос о присуждении соответствующей награды лейтенанту авиации Чайлдсу в ближайшем будущем.
Способность ZANLA поражать наши самолеты значительно улучшилась, что указывает на то, что, опять же не благодаря введенному Форстером режиму прекращения огня, большое внимание было уделено зенитной подготовке перед возвращением CTs в Родезию. Почти все последующие столкновения заканчивались попаданиями в самолеты, иногда убивая или раня экипажи самолетов и солдат. Топливные баки Alouettes, установленные в центре, имели относительно большую площадь поверхности, и со временем они подверглись многочисленным ударам. К счастью, топливо Avtur нелегко воспламеняется, а самоуплотняющийся состав, обернутый вокруг баков, предотвратил потерю топлива.
Через семь дней после вынужденной посадки Майк Борлейс снова получил попадания. Летая "Эмбер лидом", снова с Майком Аптоном, Борлейса попросили вывести свои войска. Когда он заходил на посадку, его самолет подвергся ударам. Он получил удар по правой руке, ограничив использование указательного и большого пальцев. Попадание в его левую внутреннюю поверхность бедра было поверхностным, но другая пуля прошла через руку одного из солдат на борту. Майк отпрянул, увидел пятерых террористов и немедленно вступил с ними в бой. Только когда K-Car перешел дорогу, сражаясь с тремя выжившими CTS, Борлейс бросил свою палку, не говоря уже о той, которая сильно кровоточила из его раны. Он вернулся в Мтоко и выбыл из строя до конца того дня.
Лейтенант авиации Троуп и его наводчик сержант Ноудс, оба офицеры Op Polo, неоднократно доказывали, что являются отличным экипажем K-Car. Они привели Fireforce к контакту с группой CTS всего в 3000 метрах к юго-востоку от позиции, на которой майор Эйнсли был смертельно ранен двумя неделями ранее.
Во время этой типичной огневой операции, в ходе которой один вертолет уже был подбит, летный лейтенант Рассел Бродбент, врач, присоединившийся к нам из RNZAF, проводил свою третью операцию на Lynx, когда его призвали нанести удары. Действуя по указанию GAC с армейского позывного Fireforce, он выпустил ракеты Sneb, и это было нормально. Затем позывной требовал атаковать другую позицию, на этот раз с помощью Frantan. Рассел получил удары во время этой доставки, из-за чего он включил следующий абзац в свой ASR:
Мне кажется, что атака профиля Франтан на Рысь самоубийственна, поскольку нет прикрывающего огня, что делает Рысь легкой добычей. Я рекомендую, чтобы комбинированная атака SNEB / FRANTAN была приостановлена до тех пор, пока на этом самолете не будет установлено оружие. Я также думаю, что приоритет должен быть отдан какой-либо форме защиты пилотов.
До прибытия "Рыси" поставки "Франтанов" осуществляли только провосты, и было получено мало попаданий, потому что на всем пути доставки до момента выпуска "Франтанов" стреляли из пулеметов Браунинга калибра .303. Это ‘прикрывающий огонь’, о котором говорил Рассел Бродбент. Его предположение о том, что атаки Frantan должны включать ракетный обстрел Sneb во время доставки, было достаточно справедливым, но это представляло очень реальную опасность. Ракеты Sneb послали в воздух ливень шрапнели, через который "Рысь" должна была пройти после низкоуровневого выброса "Франтана"; слишком опасно, чтобы думать об этом. Было только одно решение, и оно заключалось в установке пулеметов на "Рысь". Действующие пилоты не навязывали этот вопрос штабу ВВС. Проектные работы велись в течение некоторого времени с учетом двух вариантов. Первым было изготовление крыльевых пушечных модулей, поскольку конструкция основного самолета не допускала установки крыльевых пушек внутри самолета. Вторым вариантом было установить два браунинга калибра .303 над крышей кабины.
Первый вариант был отвергнут из-за неприемлемого веса и аэродинамического сопротивления, в то время как сопротивление, создаваемое легкими обтекателями над орудиями, установленными над кабиной, было незначительным. Один Lynx был снят с производства для установки прототипа и огневых испытаний. Прототип fit подвергся множеству испытаний и переделок, прежде чем командир эскадрильи Даг Джонс, который тогда был командиром 4-й эскадрильи OC, наконец принял его. После этого все металлические компоненты, обтекатели из стекловолокна и провода были готовы, прежде чем Lynx был выведен из эксплуатации для модификации.
На этой фотографии показаны две установки для стрельбы калибром .303 над лейтенантом авиации Кидсоном, когда ему вручили сомнительный щит "Бу-бу" за неправильный выбор переключателей вооружения. Щит 4-й эскадрильи вручался каждый месяц пилоту, допустившему наибольшую ошибку в течение этого месяца .
Патчен эксплорер
ДОЛГОЕ ВРЕМЯ я интересовался созданием двухместного самолета, специально предназначенного для визуальной разведки. Я считал, что идеальный разведывательный самолет должен быть очень тихим, и его почти невозможно разглядеть при полете на высоте 5000 футов на фоне ясного неба.
Матово-черный был лучшим цветом, а экранированная заглушенная выхлопная система для двигателя, приводящего в движение лопастной винт с медленными оборотами, была бы очень тихой на крейсерской мощности. Наибольшую важность имела необходимость в полной визуальной свободе местности. Это означало наличие больших раздвижных боковых панелей, доходящих до уровня пола.
Было невозможно заручиться какой-либо поддержкой для создания машины, которую я детально спроектировал. В ее основе лежала проверенная технология планера с деревянными рамами под облицовкой из стекловолокна. Персонал ВВС посчитал, что это выше возможностей Родезии, и, в любом случае, финансовые ограничения препятствовали осуществлению такого проекта. Однако меня не полностью проигнорировали, и я был направлен в CSIR Южной Африки для изучения возможностей.
Южноафриканцы проявили значительный интерес к моему дизайну, и их интерес не ограничивался военной разведкой. Концепция казалась идеальной и для полицейского наблюдения. Мне показали гирокоптер, который был построен с явным намерением протестировать разработки CSIR по созданию лопастей из углеродного волокна. У гирокоптера была идеальная кабина с хорошей обзорностью, и, если ее оснастить лопастным пропеллером и приглушенными выхлопными газами, она казалась ответом на мои мечты. Однако эта машина не была готова к летным испытаниям, поскольку прототип лопастей несущего винта еще не был завершен. Поскольку гирокоптер не был готов в течение многих месяцев, меня пригласили просмотреть Книгу Джейн о самолетах, чтобы посмотреть, есть ли в ней какая-нибудь машина, которая могла бы подойти.
Я прочитал всю книгу и указал на канадский экспериментальный самолет под названием Patchen Explorer. Я больше ничего об этом не думал, пока Южная Африка не приобрела один-единственный Patchen Explorer. Капитаны SAAF Дин и Роустон доставили эту машину с южноафриканской регистрацией ZG-UGF в Родезию для моей оценки. Поскольку самолет был медленным, им потребовалось пять часов, чтобы долететь из Претории в Солсбери. Затем они продолжили полет в Сентенари, чтобы встретиться со мной.
Мой первый пробный полет был совершен с капитаном Дином. Сразу стало очевидно, что расположение кресел бок о бок не было идеальным, но в остальном визуальная свобода была действительно хорошей. Настоящей проблемой Patchen Explorer, помимо того, что он был очень шумным, было количество физических усилий, необходимых для управления им. Через два часа я был совершенно измотан и счастлив вернуться на землю.
На следующий день я полетел с капитаном Ростоном и попросил его заняться управлением, пока я сосредоточусь на визуальных аспектах. Из этого я сделал вывод, что благодаря сервоуправлению и модификациям, направленным на снижение шума силового агрегата, у Patchen Explorer появились реальные возможности.
Мы приземлились на ферме "Эвертон", чтобы пообедать с Хами Даксом и его женой Петал. Хэми продолжал добиваться больших успехов в своей разведывательной работе, несмотря на серьезные визуальные ограничения, наложенные на него его низкокрылым "Команчем"; отсюда и причина, по которой я зашел показать ему "Пэтчен Эксплорер".
После его возвращения в Преторию я больше ничего не слышал, пока не узнал, что сейчас он находится в музее SAAF в Сварткопсе, Претория.
Война распространяется и разгорается
К апрелю 1976 года ПЯТЬ ОГНЕВЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ были развернуты на постоянной основе. Два из них, как и прежде, продолжали действовать в Маунт-Дарвин и Мтоко. Два из них были установлены в районе новой операции "Трэшер", действующей из Гранд-Рифа (FAF 8) близ Умтали и Чипинги (FAF 6) близ южной оконечности восточного горного хребта. Пятая группа базировалась на полигоне Баффало (7-я дивизия), обслуживая недавно созданную операцию "Репулс" на юго-востоке. Некоторое время спустя 9-я дивизия была создана в Рутенге, когда появилась еще одна огневая группа. В то время как силы урагана и отражения состояли из K-Car и четырех G-Cars каждый, Трэшеру выделили две K-Cars, но только четырех солдат для использования в качестве OC Air Dividement Трэшер счел пригодными. Следовательно, огневые силы Гранд-Рифа и Чипинги были на два бойца ниже по численности, за исключением тех случаев, когда эти две силы сходились вместе.
Командир крыла Рой Моррис первоначально командовал воздушным отрядом "Трэшер" и был освобожден командиром эскадрильи Сирилом Уайтом, после того как он передал командование 4-й эскадрильей командиру эскадрильи Дэгу Джонсу. Командир авиакрыла Роб Гонт был первым командиром воздушного отряда Repulse, но в августе был заменен командиром авиакрыла Толом Янеке. Доказанные успехи Тола во время его пребывания на Маунт-Дарвин были необходимы в том, что считалось наиболее важным из всех оперативных направлений. Это было связано с тем, что автомобильные и железнодорожные пути жизнеобеспечения Родезии в Южную Африку, проходящие через зону отражения операции, были известны как первоочередные цели ZANLA.
Огневые силы операции "Ураган" использовались ежедневно, в то время как в районах разгрома и Отражения в первой половине 1976 года эти силы использовались реже. Отчасти это было связано с рельефом местности, и в большей степени потому, что группы CT все еще пытались утвердиться среди местного населения. Следовательно, почти все ранние контакты в Thrasher и Repulse происходили вдоль границы с Мозамбиком и, поначалу, серьезно затрудняли планирование ZANLA.
В то время о долгосрочных намерениях ZIPRA не было известно. Однако было ясно, что он готовил большую обычную армию и направлял лишь небольшие иррегулярные подразделения в районы боевых действий и Отколовшиеся районы, чтобы Прифронтовые государства были довольны. Предполагалось, что долгосрочными целями ZIPRA было позволить ZANLA потерпеть поражение, одновременно изматывая RSF. Затем они развернут массированные усилия против Родезии, и, вероятно, в большей степени против ZANLA. Каковы бы ни были истинные намерения ЗИПРЫ, Родезия была бы безгранично расширена, если бы ЗИПРА набрала силу одновременно с ЗАНЛОЙ, потому что ЗАНЛА одна сковывала большую часть наших воздушных и наземных усилий. 7-я эскадрилья столкнулась со многими трудностями при доставке вертолетов и экипажей в районы ураганов, разгрома и отражения. Были также другие операции, необходимые для поддержки операций меньшей интенсивности против ЗИПРА в операциях "Осколок" (озеро Кариба), "Касательная" (западная граница и западная река Замбези) и "Грейфер" (район Мидлендс).
Гарольд Гриффитс командовал эскадрильей, которая была в четыре раза больше стандартной эскадрильи. Хотя решение о фактическом распределении вертолетов было задачей штаба ВВС, Гриффу, его летным командирам и уоррент-офицеру эскадрильи приходилось постоянно маневрировать самолетами и экипажами, чтобы соответствовать этим ассигнованиям, в то же время соблюдая повышенные графики основного и второстепенного обслуживания и ремонта поврежденных в боях самолетов. В то же время им приходилось обучать новые экипажи и поддерживать стандарты среди действующих пилотов и техников, которые ежедневно прилетали и вылетали. Сама природа оперативных полетов неизменно предполагала жесткое управление, что делало необходимым повторное оттачивание навыков пилота и техника каждый раз, когда они возвращались на базу.
Редко проходил день, когда 7-й эскадрилье не приходилось перепланировать непредвиденные проблемы, такие как ранение летного состава и повреждение самолета. Всегда существовала необходимость в принятии каких-либо немедленных мер по исправлению положения. Для Гриффа и его старших товарищей на базе был такой высокий стресс, что они с нетерпением ждали своих собственных полевых развертываний, которые, хотя и были полны периодов крайней напряженности и опасности, давали им некоторую передышку.
Реактивные и транспортные эскадрильи были подразделениями обычного размера, и их личный состав по большей части был привязан к базе, поэтому они не испытывали высоких нагрузок, характерных для эскадрилий буша. Как и в 7-й эскадрилье, экипажи 4-й эскадрильи проводили большую часть своего времени в районах боевых действий, но их проблемы носили иной характер. Самой большой трудностью 4-й эскадрильи была бесконечная потеря опытных пилотов и техников для удовлетворения растущих потребностей в экипажах вертолетов. С каждым выпуском совершенно новых пилотов, заканчивающих обучение, у 4-й эскадрильи практически не было шансов обеспечить адекватное руководство для молодежи опытными операторы. На самом деле, в 4-й эскадрилье иногда так не хватало летного состава, что отставные офицеры, которых недоброжелательно называли ‘переподготовленными пилотами’, были вновь призваны на службу, чтобы восполнить потери в полевых условиях. Среди отставных офицеров, которые, как я помню, управляли Lynx, были капитан группы Чарльз Пакстон, командир крыла Джон Масселл, командир эскадрильи Майк Сондерс, летный лейтенант Дики Дайвз и даже командир эскадрильи Тед Брент, которого на некоторое время позаимствовали из 5-й эскадрильи. Лейтенант авиации Дон Норткрофт (ученик "Меча почета" в 19-м PTC), который был ярким, добродушным человеком, вернувшимся к фермерству, был еще одним из переученных пилотов, пока банда CTS не застрелила его, когда он осматривал свои земли.
Примерно в это же время участники моего учебного курса, 10 SSU, собрались вместе на вечеринку по воссоединению. К сожалению, Гордон и Фейт Райт решили не присутствовать, в то время как Иэн и Хелена Фергюсон взяли на себя труд оставить свои фермерские дела и ехать семь часов, чтобы быть с нами. Это был очень счастливый случай, несмотря на все неприятности, которые нас окружали.
Йен и Хелена Фергюсон, Дэйв и Вэл Торн, Йен и Присцилла Лоу, Кит и Сью Корранс, Мюррей и Мюриэль Хофмейр, Билл и Морин Галлоуэй, Джон и Джилл Барнс, Питер и Берил ПБ .
ИТАК, планы
В марте 1976 года я был повышен до звания командира крыла в Штабе ВВС на должности штабного офицера планирования. Маршал авиации Мик Макларен в качестве командующего ВВС изменил круг ведения для этой должности, чтобы позволить мне взять на себя ответственность за все проекты ВВС и начать работу по разработке оружия, на которой я настаивал на протяжении многих лет.
So Plans была единственной должностью в ВВС, которая позволяла действующему офицеру напрямую обращаться к командующему без одобрения генерального директора по оперативным вопросам и начальника штаба ВВС. Хотя это было очень полезно, я ни разу не воспользовался привилегией, предварительно не посоветовавшись с вице-маршалом авиации Фрэнком Масселлом или командующим ВВС Крисом Деймсом о деталях проекта, которые мне нужно было обсудить с командующим. Я кратко расскажу о работе над проектом, потому что она была отложена на некоторое время.
В июне меня отозвали с моего поста, чтобы я снова помогал 4-й эскадрилье в проведении разведывательной подготовки. Я был очень расстроен этим, поскольку провел более четырнадцати месяцев в полевых условиях за те восемнадцать месяцев, что был оперативником I в штабе ВВС. К счастью, был предоставлен Дерзкий Бенеке, чтобы сократить время тренировок, и было использовано мое присутствие на Маунт Дарвин, чтобы позволить OC FAF 4 взять заслуженный отпуск.
Тренировка пилотов—разведчиков в июне 1976 года: Слева: (Первый участник — см. Примечание ниже), командир 4—го эскадрона Даг Джонс, опирающийся на опору винта, старший сержант, Франсуа дю Туа (сбит ФРЕЛИМО-Аллуэттом), "Звездный" Стивенс (сбит ФРЕЛИМО-Линксом), Коки Бенеке, пилот 4-го эскадрона Flt Джон Бенни. Первый человек на этой фотографии сбивает меня с толку. Он похож на Брайана Мердока, но он был убит в декабре 1974 года. Примечание— Lynx еще не оснащен пушками и минометной сеткой над фасадами (будет обсуждаться позже ).
Этот период обучения был для новой эскадрильи OC 4 и некоторых из его пилотов. Это также был мой первый опыт преподавания с заднего сиденья, так что я мог видеть землю со стороны самолета Дага Джонса. Во время нашей второй вылазки 11 июня 1976 года мы отслеживали с воздуха сильный след, который привел нас к совершенно новому лагерю CT. Мы немедленно вызвали истощенные огневые силы из K-Car плюс двух G-Car. Будучи пассажиром, я увидел действие с новой точки зрения, что оказалось очень полезным по причинам, которые все еще ясны в моем сознании.
Во-первых, я давно не видел новой базы. Во-вторых, я мог видеть, что, как и во многих прошлых действиях, Кипу Дональду, командующему огневыми силами RLI, не хватало войск, которые были бы немедленно доступны. Я знал, что на Маунт-Дарвине было много войск, и что "Дакота", имевшаяся в то время на земле в составе FAF 4, могла бы перебросить их через реку одновременно с прибытием вертолетов; но ни один из этих войск не был параподготовлен.
Третий важный момент возник из моего непосредственного наблюдения за эффектами Frantan в момент воспламенения. Все мои многочисленные атаки франтанов были нанесены провостами, чьи крылья не позволяли наблюдать за действием оружия в момент удара. Теперь я видел, как один француз выбросил пылающий гель под углом сорок пять градусов к линии полета, тем самым пропустив две КТ, которые я видел так ясно. Второй Франтан проделал аналогичное действие, но фактически убил одного КТ, которого я вообще не видел. Я сразу понимаю, что причиной беспорядочного распространения пламени была стальная конструкция и ориентация контейнера при ударе. Я поклялся себе, что сделаю что-нибудь для создания очень хрупких юнитов, которые были бы стабильными и прицельными.
CTS выбрали участок в густом, но узком прибрежном кустарнике с открытыми лугами вокруг, за исключением одного конца, где редколесный гребень встречался с кустарником. В сухой сезон у CTS был бы только гребень в качестве пути отступления, но из-за поздних дождей в 1976 году трава все еще была высокой и зеленой и сильно затрудняла обзор солдатам на земле. Имея слишком мало войск, Киппер Дональд ускорил темп своих войск, что привело к ранению одного из его людей при первом контакте, прежде чем был отправлен ответственный КТ.
В этой акции, как и во многих других, было очевидно, что необходимо немедленно выделить больше войск в жизненно важный период. При ограниченной доступности вертолетов это могло быть достигнуто только в том случае, если бы в состав огневых сил входили десантники в составе сопровождающей "Дакоты". В этом конкретном контакте Киппер Дональд мог бы использовать десантников в тот момент, когда присутствие CTS было подтверждено. Это предотвратило бы исчезновение шести CTS в высокой траве. Когда я предложил идею десантирования "Дакоты" с каждой огневой единицей в штаб ВВС, капитан группы Норман Уолш сказал мне, что, поскольку к нему обратились с такой же идеей из штаба армии, он активно занимается этим вопросом. На самом деле RLI уже начала подготовку десантников. Это действительно была хорошая новость.
Маршируют алуэты .
Операция "Песок"
В ходе СВЕРХСЕКРЕТНОГО ОБМЕНА (операция "Песок") инструкторы, техники и студенты родезийских ВВС были прикреплены к Военно-воздушным силам Южной Африки. Это было необходимо, потому что наши стареющие Вампиры не могли поспевать за выпуском новых пилотов. Летная подготовка на реактивных самолетах Impala проводилась на авиабазе Лангебан, а позже в Дурбане. Это был обмен "услуга за услугу" для удовлетворения наших потребностей в обучении и для получения опыта эксплуатации, необходимого экипажам вертолетов SAAF. В то время мы также укомплектовали целую эскадрилью SAAF Mirage lll в рамках другого сверхсекретного соглашения.
Лейтенант Рики Калпан .
Хотя я знал об этом и встречался с некоторыми сотрудниками во время моих многочисленных визитов в CSIR в Претории, удивительно, как мало я знал о причинах и целях, связанных с этим. Возможно, они даже готовились к атаке "Миражей" нашими собственными военно-воздушными силами, но не было задано никаких вопросов и предоставлено никакой информации.‘Совершенно секретно’ означало именно то, что подразумевалось, и по сей день я не знаю ответов. Но от одного старшего офицера SAAF я позже узнал кое-что, что действительно заинтриговало меня. К сожалению, родезийский пилот реактивного самолета, вовлеченный в эту историю, погиб в авиакатастрофе, прежде чем я смог проверить то, что я сейчас записываю.
Летный лейтенант Рики Калпан был очень разочарован результатами стрельбы Mirage III класса "воздух-воздух". Рики не был доволен тем, что такой сложный самолет мог быть оснащен системой прицеливания "воздух-воздух", которая давала отличным пилотам очень плохие результаты. Короче говоря, я понимаю, что он пришел к выводу, что отсутствовал важный компонент информации, который должен был быть введен в программное обеспечение компьютерной системы gunsight. Это был точный угол между линией прицеливания и воздушным потоком, который в случае этого истребителя с треугольным крылом менялся больше , чем в обычных конструкциях истребителей. Фактический угол воздушного потока должен был обеспечиваться установленной снаружи лопастью.
Я не знаю, как Рикки преодолел "бюрократическую волокиту" в штабе SAAF, но, похоже, было дано разрешение установить этот сенсорный флюгер на планер Mirage III и подключить его к прицельному компьютеру. Знакомый Рикки, который, как мне сказали, был специалистом по компьютерному программированию, усовершенствовал компьютерную программу gunsight, интегрировав входные данные сенсорной панели. Это привело к многократному улучшению результатов стрельбы "воздух-воздух".
Записывая эту историю, я надеюсь однажды получить ее подтверждение, потому что это ставит моего бывшего соседа по семейной квартире в Торнхилле, Рики Калпана, на более высокий уровень воображения и решительности, чем я думал, что он обладал.
Разные личности и разные ситуации
К СЕРЕДИНЕ 1976 года ВСЕ ОГНЕВЫЕ СИЛЫ ежедневно участвовали в различных акциях против ЗАНЛА. Некоторые акции были очень успешными, а другие заканчивались холостыми. В этом было замешано так много людей, а действия были настолько масштабными и разнообразными по своему характеру, что невозможно привести хронологическую последовательность событий или представить краткую картину происходящего в каждом районе. К этому времени ЗАНЛА расширила операции с северо-востока вплоть до восточной части Родезии до границы с Южной Африкой.
Я взял очень небольшую выборку событий 1976 года в каждой области и сосредоточился на трех людях, имеющих разные звания и оперативные функции. Один был командиром на земле, один летал на вертолетах и один летал на Lynx.
Мои избранники - Тол Янеке, Майк Борлейс и Коки Бенеке. Первые два человека, возможно, не были первым выбором для многих, но почти каждый родезийский военнослужащий выбрал бы Коки.
Весь экипаж вертолета был первоклассными операторами; слишком многих, чтобы упоминать лично. Однако имя одного пилота продолжало всплывать на первый план и оставалось там в течение некоторого времени. Многие вертолетные техники-наводчики любили летать с ним, в то время как другие считали его слишком чертовски опасным. Тем не менее, летный лейтенант Майк Борлейс, который уже участвовал в других действиях, описанных в этой книге, записал свой седьмой ASR в качестве пилота K-Car в районе Op Thrasher в начале июня. Его наводчиком был сержант Генри Джарви, клоун, когда позволяли обстоятельства, который смертельно серьезно относился к своим обязанностям.
Из-за решения разместить две огневые силы, одну в Гранд-Рифе, а другую в Чипинге, у Майка было только два десантника с восемью солдатами плюс вспомогательный "Рысь". Его призвали сразиться с группой технических специалистов, которые, как сообщалось, отдыхали у небольшого ручья. Солдаты были неопытны в операциях огневых сил и не имели своего офицера в воздухе; не то чтобы это имело значение, потому что пилоты K-Car так часто доказывали, что их способности равны лучшим командирам RLI.
У лейтенанта авиации Криса Дикинсона (M8 Black Lead) наводчиком был сержант Фил Таббс. Лейтенант авиации Аткинсон (V8 Black 2) и его наводчик сержант Гриффен оба были солдатами ОпПоло. Младший лейтенант авиации Рэй Болтон (M4) летал на "Рыси". В его ASR-микрофоне использовался # вместо обычного c / s, а # Sparrow 1 был позывным трекера.
ASR Майка гласит:
Поскольку командующего воздушно-десантной армией не было, пилот "Черной секции" и остановки 1 и 2 были проинформированы пилотом "К-Кар" на основе информации, полученной от информатора. Из изучения карты выяснилось, что из указанного района было два вероятных пути отхода; соответственно, было решено двигаться на низком уровне вдоль реки Мупудзи и в район цели с северо-запада, Черный 2 был проинструктирован о развертывании # Stop 1 в районах VP504545 и Черный Ведущий в районе VP507533 без дальнейшего указания от K-Car.
Мы прибыли в соответствии с инструкциями K-Car на две минуты раньше, чем "Черная секция" вышла на орбиту в районе цели 1508B. На нашей второй орбите мы наблюдали в районе VP508537 группу, оцениваемую в 20 террористов, вооруженных и одетых в полуформат, как правило, синие или черные брюки и зеленую верхнюю рубашку.
Сержант Джарви видел цель (цели) визуально и был проинструктирован стрелять по целям по своему выбору. Был открыт очень точный огонь, и было видно, как ter начали перемещаться на высокой скорости в большом замешательстве.
Группа разделилась на две части, большая часть прорвалась вдоль линии реки на юг, а меньшая группа - вдоль линии реки на северо-запад.
Я приказал Черному отделению вступить в бой с северной группой и продолжил сражаться с основной группой на машине К. Джарви вел очень точный огонь, и несколько персонажей были сбиты с ног.
# Остановка 2 были предупреждены о том, что дела идут своим чередом, и когда они были на виду у ter, смогли открыть огонь, который заставил ter уйти в подполье. Когда ситуация стабилизировалась, я отправил Блэка 2 за укрепляющими палками и черный свинец для боеприпасов. В результате разговора с # Stop 2 они отметили цель для K-Car. Последовала еще одна серия коротких, но заключительных контактов.
# Остановка 2 была усилена # Остановкой 3 и # Остановка 4 была развернута в районе VP 504525. # Остановка 1 получила указание начать движение на юг в направлении первоначальной зоны соприкосновения. Вскоре они столкнулись с терсами, которые пытались проложить себе путь на север, и последовал краткий контакт, прежде чем K-Car стал видимым с терсами и вступил с ними в бой, что привело к падению еще пары персонажей.
На этом этапе у K-Car закончились боеприпасы, но M4, запрошенный ранее, направлялся в этот район.
Прежде чем перейти к # остановкам 2,3 и 4, я хотел смягчить пару областей и направить серию ударов M4, используя Frantan в двух атаках с юга на север по зарослям кустарника на линии реки в VP506534, ракетный удар Sneb с востока на запад по зарослям кустарника на линии реки в VP505533 и ракетный удар Sneb с севера на юг по зарослям кустарника на линии реки в VP505532.
Управление воздушным движением было передано Блэк Лиду, в то время как К-Кар отправился на дозаправку и перевооружение.
В 1710B, перед возвращением K-Car, Black 2 был направлен на поиск тел рядом с позицией # Stop 1 на VP505539 и был обстрелян ters, которые также находились рядом, что привело к огнестрельному ранению стрелка и обширным повреждениям самолета, который вылетел из района на нашу точку дозаправки неподалеку, откуда его заберут по дороге. Поскольку у Блэк Свинца была картина места происшествия, управление воздушным судном М4 было оставлено за ним, чтобы направить два удара "Франтан", нанесенных с юга на север по району VP 505539, прежде чем K-Car возобновил управление воздушным судном. До того, как были нанесены удары, # Stop 1 был отведен в безопасное место и плавал, обозначенный для M4 оранжевым дымом.
Поскольку условия становились уже довольно темными, M4 был отправлен домой, была организована быстрая поставка боеприпасов для наземных войск, # Stops 1,2,3 и 4 были соединены в районе VP 506538 и им было приказано организовать позиции для засады, & # Sparrow 1 были развернуты в первоначальном районе контакта и им было приказано устроить там засаду на ночь. Операции по зачистке начнутся завтра с первыми лучами солнца.
Пожалуйста, обратите внимание, что попытка управлять ‘огневой группой’ из двух солдат, вероятно, вскоре приведет к серьезным потерям среди сил безопасности.
В этом бою было убито тринадцать CTS, двое из которых были на счету наземных войск. Если бы в первые минуты в распоряжении Borlace было больше солдат, CTS пришлось бы еще хуже, чем им. Обратите внимание, что Майк сказал, что CTS были одеты в “зеленую верхнюю рубашку”. Под ней должно было быть больше рубашек, чтобы облегчить изменение внешнего вида и идентификацию.
Эта фотография Майка Борлейса была сделана при его награждении Серебряным крестом Родезии, которым он был награжден за храбрость в ряде действий.
Неделю спустя Майк Борлейс, летевший на K-Car вместе с Генри Джарви, попал под сильный огонь. Это произошло во время боевых действий, которые проходили так близко к мозамбикской границе, что временами Огневые силы и пара Охотников, пришедших на помощь, попадали под огонь сил ФРЕЛИМО, стрелявших из магазина по ту сторону границы.
Часть ASR Майка гласит,
Мы попали под сильный огонь из автоматического стрелкового оружия, который, к сожалению, разбил смотровое стекло 20-мм пушки. Пилот K-Car видел ter, которые бежали к густому кустарнику на востоке. Без информации о прицеливании наводчику было трудно навести орудие на цель, но было произведено несколько точных очередей, и было видно, как один тер упал и остался лежать.
Командир крыла Рой Моррис, как командир воздушного отделения OC Thrasher, раскрыл то, что Майк не записал в отчете своего пилота. Часть отчета Роя гласит: "Работа ФЛТ-лейтенанта Борлейса заслуживает похвалы. Несмотря на ранение в левую ногу выше колена, в самом начале этого действа он продолжал находиться в К-Каре и с большой эффективностью наносил удары Рыси и Охотника. Его преданность долгу, несомненно, достойна похвалы. Для этого потребовался OC Air Det. Трэшер, наконец, отправляется в РУДУ и вытаскивает лейтенанта Борлейса из поврежденной К-машины и организует лейтенанта авиации Дикинсон принимает командование.
Прошло восемнадцать месяцев с тех пор, как я покинул 4-ю эскадрилью; но остался только Самоуверенный Бенеке, когда Даг Джонс принял командование от Сирила Уайта. Хотя он явно заслуживал назначения в вертолеты, как это произошло со всеми его коллегами из PTC, Коки оставили в 4-й эскадрилье, потому что его уникальные таланты лучше всего подходили для операций с самолетами. Как ни странно, Коки был доволен этим. Из-за относительно низкой стоимости полетов на легких ударных самолетах Коки почувствовал, что может использовать свой талант и стремление к действию настолько, насколько его вела страсть . Я снова говорю: “Какая перемена в отношении с тех дней, когда я изо всех сил пытался заинтересовать его разведкой”.
Количество успехов огневых сил, непосредственно приписываемых пилотам-разведчикам 4-й эскадрильи, особенно Дерзкому Бенеке, было поразительным. Несмотря на ограниченную численность машин и опытных в боевом отношении людей, 4-я эскадрилья была самым экономичным военным подразделением в Родезии. Это заявление никоим образом не умаляет неоспоримого потенциала наших эскадрилий, SAS, Selous Scouts, RLI или любого другого подразделения. Это просто подтверждает неоспоримый факт, что небольшая группа пилотов при умелой поддержке столь же небольшой группы преданных своему делу техников организовала пропорционально большее количество акций и эффективно участвовала в них, чем любое другое родезийское подразделение.
Коки в сотый раз продемонстрировал свои таланты, мужество и агрессивность в одиночном бою в зоне отражения операции. Это произошло сразу после того, как туда был отправлен Тол Янеке. 2 августа 1976 года Коки был отправлен обеспечивать прикрытие c / s 143 H Coy 1RR, территориального армейского подразделения слежения, которое шло по следам крови от контакта с CTs ранее в тот же день.
Установив местоположение следопытов и направление, в котором двигались CTS, Коки начал разведку продвижения войск по плоской, безликой местности. Вскоре он обнаружил группу людей, сидящих в тени на краю заросшего кустарником участка, расположенного довольно далеко от местных деревень. Маловероятно, что любой другой пилот увидел бы их.
Он спрашивал следопытов, какого цвета была одежда CTS, когда попал под обстрел и увидел, как два CTS отделились от группы. Коки немедленно атаковал и уничтожил их обоих ракетами. Огонь продолжался, поэтому он развернулся и атаковал основную группу, которая разделялась. Израсходовав все ракеты, у Коки все еще был один CT в поле зрения.
Часть ASR от Cocky гласит,
Из-за того, что у меня не было войск или самолетов для оказания помощи, а мои ракеты закончились, я не был готов поставить свой самолет в опасную ситуацию, атаковав одинокого террориста, который выпустил в меня 4 стандартных магазина и один трассирующий.
Дерзкий поступил мудро, не атаковав Франтаном, поскольку его самолет не был оснащен пулеметами, чтобы вести прикрывающий огонь, и не было никакого способа узнать, остались ли еще CTS поблизости. Тот факт, что он мог видеть с высоты, сколько именно было израсходовано боеприпасов, был еще одним примером интригующего таланта этого человека.
Я убежден, что он был ранен и не ушел бы слишком далеко. Если бы у меня были передние орудия для защиты, я был бы готов атаковать французами.
Помимо четырех убитых CTS, пять женщин, спрятавшихся в кустах слишком близко к CTS, также погибли, когда Коки нанес свой второй ракетный удар. Гибель гражданского населения в этих обстоятельствах, хотя и вызывает глубокое сожаление, была неизбежна, когда КТО не смог отослать женщин до начала наступательных действий. К счастью, было много других случаев, когда женщины спасали себя, выходя на открытое место, чтобы солдаты и летчики могли опознать их по одежде. Но даже в этих ситуациях нужно было позаботиться о том, чтобы КТО не использовал их в качестве живого щита.
Пока продолжаю с Коки. Он был со мной в зоне урагана во время моего короткого пребывания в FAF 4. Пока я инструктировал Дага Джонса, Коки также обучал разведке Билла Стивенса. День за днем он руководил успешными действиями Fireforce, одна из которых произошла так близко к FAF 4, что это заставило меня, как исполняющего обязанности OC FAF 4, прокомментировать:
a. Отличная работа Бенеке, который все еще прекрасно осознавал необходимость преодолевать местность, даже со спущенными колесами при заходе на посадку. Он возвращался из учебного вылета в разведку для лейтенанта авиации. Стивенс.
b. Из численности группы 28-30 человек, о которых сообщил Бенеке, были замечены только 3 и с ними вступили в контакт, в результате чего один погиб и один захвачен раненым в результате обстрела K-Car. Хотя это был разочаровывающий результат, непосредственная близость событий к FAF 4 в значительной степени помогла привлечь внимание премьер-министра, который посещал JOC с OCC.
Пилоты K-Car записали большинство ASR, освещающих действия, в которых участвовал Коки. Следовательно, его собственные ASR были теми, в которых Fireforce не участвовала. Его тридцатый ASR сообщает о ситуациях, возникших в результате действий 17 августа 1976 года, когда ему было поручено обеспечить прикрытие армейского разведчика с позывным 2 Независимой роты, который шел по свежим следам большой группы CTS, прорвавшейся через минное поле Санитарного кордона. Собственный позывной Коки был H4, а Майка Делпорта, который летел с ним, звали G4. Его ASR гласит:
H4 было поручено оказать помощь c / s 71G, который находился на траектории примерно 50. G4 был со мной в самолете, поскольку я намеревался продемонстрировать ему воздушное слежение. Когда мы приближались к позывному, мне показалось, что я услышал выстрелы, пролетевшие мимо самолета. Я обернулся, и G4 сказал, что он увидел две фигуры, бегущие в северо-восточном направлении. Был замечен трассирующий снаряд, пролетевший очень близко к самолету, и c / s 71G подтвердил, что слышал интенсивную стрельбу. Затем мы наблюдали сильные взрывы на земле. Также, по-видимому, было слышно несколько разрывов зенитных снарядов под самолетом. Мы находились на высоте примерно 1500 футов над уровнем моря, а разрывы были примерно в 500 футах под нами. Я вызвал огневую мощь и передал оперативную информацию о взрывах и явных залпах зенитной артиллерии.
Затем я увидел территорию, бегущую на юг по тропинке, удаляющейся от взрывов. Я начал ракетный обстрел этой территории. Сильный наземный огонь испытывался неоднократно, но в большей степени во время этой атаки.
Затем я увидел около 15 самолетов, пробирающихся сквозь деревья, и начал атаку. Ракеты попали в цель, и когда я начал отвод, я услышал громкий хлопок и почувствовал удар по левому бедру. Я проинформировал G4, который немедленно взял управление самолетом на себя, пока я осматривал свое бедро на предмет повреждений.
Мы обнаружили, что у нас не было управления элеронами, и мы находились в сильном рыскании и крене. G4 выровнял самолет с помощью рулей, и мы начали медленный набор высоты.
Затем я выбросил "Франтаны" и ракетоносцы за борт и провел быструю проверку самолета на предмет повреждений.
Было замечено, что оба элерона застряли в вертикальном положении.
G4 начал медленный разворот по рысканию в сторону Солсбери, одновременно регулируя высоту руля высоты и настройки мощности.
Мы сообщили Дарвину о нашем затруднительном положении и намерениях. Почувствовав сильный запах топлива, мы открыли панель DV и запитали оба двигателя из бака правого борта. На этом этапе у нас был полный левый дифферент и изрядное количество рулей, чтобы оставаться на уровне крыльев. G4 контролировал самолет, поэтому я оставил его продолжать полет.
Когда мы подъезжали к Солсбери, я заметил большое количество топлива на полу и обнаружил, что утечка топлива находится прямо рядом с тем местом, где я сидел. Я достал огнетушитель и перебрался на заднее сиденье, чтобы иметь возможность направить огнетушитель на топливо в случае пожара, и переставил незакрепленные предметы в задней части салона.
Идеальная посадка, учитывая обстоятельства, была выполнена G4, и двигатели были заглушены сразу после приземления вместе с магазинами и всей электрикой. Мы бросили самолет, когда на место происшествия прибыла пожарная команда.
Коки повезло, что он получил лишь сильные ушибы от обломков планера в результате попадания пули крупного калибра, а Майк Делпорт проделал отличную работу, вернув самолет в Солсбери.
Из-за большого расстояния Fireforce прибыли намного позже, чем Коки и Майк очистили цель. Два десантных вертолета получили попадания, в результате которых погиб капрал Титлстад, а непрерывный огонь из крупнокалиберного пулемета неотступно следовал за К-каром, которым управлял флайт-лейтенант Теренс Мерфи (бывший пилот вертолета британской морской пехоты), но без каких-либо попаданий. Из-за меркнущего света и некоторой неразберихи, вызванной множеством широко разбросанных огневых позиций противника с расположенными между ними войсками, K-Car неохотно отбивал какие-либо воздушные атаки , и у командующего ВДВ, командира подразделения поддержки OC Commando RLI, не было другого выбора, кроме как отдать приказ о ночных засадах.
Хотя доказанных убийств не было, эта операция оказалась очень успешной, потому что CTS потеряли все, кроме своего личного оружия. Группа примерно из пятидесяти человек прибыла с большим пополнением снаряжения, которое включало крупнокалиберный пулемет STM, безоткатную винтовку type 56, пусковые установки RPG с большим количеством ракет, мины TM46 и груды боеприпасов калибра 7,62 мм; все это было добавлено к растущему запасу трофейного снаряжения в Родезии.
Причина наземных взрывов и очевидных залпов зенитной артиллерии, о которых сообщил Cocky, объяснялась обнаружением и захватом оборудования для "воздушной засады’ (термин CT). Группа CT прибыла в Родезию со своей новой системой вооружения ‘воздушная засада’, которую они уверенно оснастили для защиты своего оборудования для пополнения запасов от нападения с воздуха. Он состоял из множества тротиловых зарядов, заложенных в небольшие отверстия в земле, а над каждым зарядом располагалась ручная граната с боекомплектом, привязанным к заземленному колышку. Комбинации тротиловых и ручных гранат были установлены группами, каждая группа была соединена кордтексом для одновременного выстрела. После выстрела каждой связкой тротила (о взрывах на земле сообщал дерзкий) ручные гранаты выдвигались вертикально, чтобы извлечь ударники, и взрывались через четыре секунды на высоте около 1000 футов над землей (предполагаемый зенитный огонь).
Потеряв все свое оборудование для воздушной засады в первый же день пребывания в стране, CTs, должно быть, утратила доверие к системе, потому что я не могу вспомнить другого инцидента подобного рода в Родезии. Иногда их применяли в Мозамбике. Задолго до этого инцидента я читал о зенитной системе, которую разработал Мао Цзэдун и назвал ‘наземная пушка’. Позже я расскажу о моих собственных тестах этой сумасшедшей, грубой и эффективной системы.
27 августа на юго-востоке страны позывной скаутов Грея верхом на лошади шел по следам большой группы, направлявшейся прямо к мозамбикской границе. Тол Янеке призвал огневые силы Чиредзи присоединиться к его огневым силам Отражения и разместил объединенные силы вблизи района предполагаемых действий.
Тол объединял силы всякий раз, когда считал это необходимым, вот почему, на мой взгляд, он был особенно успешным полевым командиром. Каждый офицер был обучен ‘Десяти принципам войны’, одним из которых является крайне важная необходимость концентрации сил. Немногие обратили на это внимание в условиях широкого распространения деятельности, когда для удовлетворения слишком многих потребностей требовалось слишком мало самолетов. Тол не только практиковал этот принцип, но и следил за тем, чтобы сосредоточенные силы были правильно размещены для немедленного использования.
В данном конкретном случае два K-Cars, шесть G-Cars и два Lynx перешли на c / s 24B, который сообщил, что отстает от CTs на два часа. Летный лейтенант Джинджер Болдуин, летевшая на ведущей машине K, была удивлена скоростью, с которой c / s 24B преодолевал местность верхом. Он знал, что войска Fireforce вряд ли смогут угнаться за ними, и, поскольку под рукой не было топлива, решил посадить вертолеты и ждать развития событий. Два "Рыси" слонялись над вертолетами и поддерживали связь с 24B.
Лошадей поили из лотка, где, по сообщению c/s 24B, около часа назад у кромки воды находилось двадцать девять CTS. Заметив, как далеко эта площадка находилась от игрового ограждения, которое находилось за ней, Джинджер решила разместить две стоп-группы у ограждения на линии движения. Это было сделано только что, когда 24B вызвал контакт. Вскоре после этого Огневые силы были на CTS и узнали, что один из бойцов 24B был убит во время боя.
Джинджер описала местность, над которой большинство самолетов принимало на себя группы бомбардировщиков CTS, как “... настолько плоскую, а растительность настолько однородную, что было невозможно точно определить конкретную точку”.
Комментарии Tol к ASR были:
(1) FAF 9 Lynx, K-Car и G-cars были размещены рядом с FAF 7 Fireforce, когда начались последующие действия. Это привело к тому, что при установлении контакта были задействованы объединенные усилия 2 Lynx, 2 K-Cars и 6 G-Cars.
(2) Окончательный подсчет составил 40 убитых и 13 раненых, захваченных в плен, 8 с оружием. Разведка подтвердила, что 10 военнослужащих ter сопровождали 97 новобранцев в Мозамбик на неделю обучения, прежде чем вернуться в Родезию с оружием. Этот контакт, без сомнения, отбьет у новобранцев охоту добровольно вступать в ters.
(3) Было бы почти невозможно определить, кто был террористом, а кто новобранцем, после установления контакта, особенно учитывая, что стрелок MIU был убит в первом бою.
С нашей точки зрения, любой человек, который возвращался в страну обученным и вооруженным в течение нескольких дней, уже был CT.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги