Видеть лучше. Как сохранить зрение : истории из кабинета офтальмолога

Я решилась на операцию

Обучение в ординатуре близилось к завершению. С одной стороны, к этому времени ты уже ощущаешь себя крутым специалистом. С другой — понимаешь, что двух лет катастрофически мало для освоения всех граней профессии и что ты не знаешь достаточно, чтобы прекращать обучение. В момент терзаний и неуверенности в себе я узнала, что моей маме сказала одна женщина с ее работы: «Как твоя дочь может быть офтальмологом и выписывать людям очки, если сама косоглазая? Как ей смогут доверять пациенты?» Я прекрасно знала о своей особенности и давно к этому приспособилась. Редко смотрела в глаза собеседнику, нашла ракурс для фото, с которого косоглазие было незаметным, а близкие говорили, что настолько привыкли, что ничего не замечают. Многие офтальмологи, к которым я обращалась, говорили, что это моя изюминка и исправлять ее не надо. Но слова этой женщины глубоко и неприятно поразили меня. Я решила, что все вокруг так думают, но молчат, будучи слишком воспитанными или не желая ранить мои чувства. Мне даже вспомнилось, как один одноклассник, заметив мое косоглазие, стал называть меня хамелеоном. Благо, это прозвище не закрепилось, и меня не начали травить.

И вот я снова в «детстве», в кабинете Игоря Леонидовича, к которому пришла уже как пациентка с просьбой исправить мою проблему. Он сказал, что случай довольно простой и все, что мне нужно, — это взять направление из поликлиники и пройти стандартное офтальмологическое обследование. Я быстро сдала необходимые анализы и пришла в клинику в назначенную дату. Игорь Леонидович снова меня осмотрел и наметил план вмешательства. Я переоделась, меня проводили в предоперационную, где сидели несколько мамочек с малышами разного возраста, и принялась ждать своей очереди — я должна была стать последней. Ожидание было невыносимым. Потом ко мне зашел анестезиолог и предложил провести операцию под местной анестезией.

Местная анестезия заключается в постановке укола за глазное яблоко.

Я и сама ставила такие уколы своим пациентам, но отказалась, настояв на наркозе. Когда подошла моя очередь, медсестра взяла меня за руку и повела в операционную. Ноги от страха были ватными. Зайдя в операционную, я начала плакать. Вдобавок мне было некомфортно из-за того, что я плохо видела обстановку вокруг, ведь очки мне пришлось оставить в палате. Меня уложили на стол, анестезиолог надел на меня маску, и я почувствовала запах яблок. Лежу и говорю: «Яблочками пахнет». Анестезиолог приподнял маску и переспросил меня. Я повторила про запах яблок. Он опустил маску мне на лицо, вытер мою слезу — и все. Наступила темнота. Я очнулась от невыносимой сухости во рту и попросила воды. Помню, что мне дали выпить почему-то очень теплую воду, и плохо помню, как добралась до кровати в палате, так и отключившись в операционном белье. Придя в себя, я почувствовала, как сильно болит глаз и мешают швы. Слезы текли рекой. Меня очень поддерживали мой будущий муж, мои одногруппники и мой учитель, который назвал меня «Мисс Ортофория[9]». После того как прошла боль, рассосалась кровь и смягчились швы, я смотрела в зеркало и не узнавала себя. Я впервые почувствовала себя красивой. Плача от радости, я поделилась своим счастьем с Игорем Леонидовичем на контрольном осмотре. Мне больше не надо подстраиваться, чтобы выглядеть нормально на снимках, больше не надо стесняться смотреть в глаза, и больше никто не скажет, что я косоглазая. Игорь Леонидович не только влюбил меня в детскую офтальмологию, но и избавил навсегда от многолетних комплексов и шального вида.