Вик Разрушитель 7

Глава 8

1

О появлении двух баркасов, идущих параллельным курсом «Аквамарину», доложил вахтенный матрос. К этому времени мы уже миновали Первый Курильский пролив и вышли на «оперативный простор», по словам самого Митрича, красовавшегося в капитанской фуражке за штурвалом. Убедившись, что всё в порядке, он передал управлению помощнику Алексею — молодому парню с залихватским, как у казаков, чубом и красивыми васильковыми глазами. И стоило только капитану спуститься в кают-компанию выпить кофе, как на горизонте замаячили посудины, больше похожие на рыболовецкие суда.

Коротко рявкнул ревун — своеобразный сигнал тревоги на яхте — и отряд Алмаза без суеты и спешки, словно в праздной лености, стали один за другим спускаться в каюты, где находилась боевая амуниция и оружие. Отец перед выходом в море категорически запретил расхаживать по палубе в военной форме без надобности, потому что нужно было придерживаться версии о гражданском круизе «Аквамарина». Поэтому, быстро переодевшись и вооружившись, бойцы заняли боевые посты, по которым их распределил Алмаз. Батон и Шторм поднялись на верхнюю палубу, где находилась пулемётная спарка. На их лицах читалась надежда на то, что появившиеся баркасы не лелеют к нам добрых намерений, и им будет дозволено врезать из «Косы» по супостату.

Баркасы, видя безмятежное скольжение яхты по морской глади, увеличили ход, судя по вскипевшей вдоль бортов воде, и стали расходиться в разные стороны, как будто пытались взять нас в клещи. Один из них, с какими-то ржавыми надстройками и тонкой антенной, раскачивающейся над рубкой, заходил нам в корму, а второе судно, выглядевшее поновее и поухоженнее, с выкрашенной в сине-белый цвет рубкой, старалось перерезать нам курс.

— Какие прыткие! — весело пробормотал Алмаз, поводя биноклем от одного баркаса к другому. Он так и не переоделся, оставаясь в шортах и футболке с нарисованными на ней пальмами и тростниковым бунгало на берегу океана. — Не иначе вако в гости к нам пожаловали! Прятались за скальными выступами, изучали нас, когда мы пролив проходили.

— Что там видно? — отец, опершись на фальшборт, внимательно разглядывал старательную попытку сине-белого баркаса сблизиться с нами. Пока тот шёл параллельным курсом, отчаянно зарываясь носом в воду. — Сколько человек, вооружение, есть ли крупнокалиберные пулемёты.

— На борту с десяток пиратов, — доложил Алмаз, — есть ли там ещё люди, пока не вижу. Оружие так себе, обычные автоматы, у одного ручной пулемёт. Готовятся к абордажу.

Он оторвался от созерцания маячившего неподалёку баркаса и презрительно сплюнул за борт.

— Расстояние два кабельтова! — заорал вахтенный «Аквамарина». — Идёт на сближение!

— Поиграем в кошки-мышки, Митрич? — отец поглядел на шкипера, спокойно сверлившего баркасы взглядом, не предвещающим ничего хорошего настырным незнакомцам. А чего беспокоиться? На борту два чародея, опытная боевая команда, куча оружия. Отобьёмся.

— А чего бы не поиграть? — усмехнулся шкипер и зычным голосом, чуть ли не всю акваторию, рявкнул. — Лёха, увеличь скорость на два узла!

— Есть, капитан! — донеслось из рубки.

Пол под нашими ногами задрожал, «Аквамарин», почувствовав желание человека, радостно вскинулся, восемьсот лошадок потащили яхту вперёд, только за бортом зашипело. Позади идущий баркас тут же критически отстал. Оставшиеся на палубе парни из охраны замахали руками, старательно разыгрывая увлечённых происходящем пассажиров.

— Не переиграем? — Алмаз снова приник к биноклю. — Япошки не дураки, сообразят, что дело нечистое.

— Их счастье, если откажутся от соблазна захватить мою ласточку, — у Митрича был свой бинокль, которым он быстро водил по горизонту, не забывая поглядывать на второй баркас, с натугой выжимающего из своего двигателя последние капли мощности. — Я бы и без стрельбы обошёлся.

— Через полчаса снижай скорость, — приказал отец.

— Понял, княже. Пошёл к себе, — шкипер натянул фуражку поглубже и неторопливо направился в рубку.

Тем временем яхта продолжала играться с неизвестными нам судами. Баркас, шедший параллельным курсом, всё-таки сумел увеличить скорость и хотя бы не отставал.

— А почему не видно кораблей пограничной стражи? — поинтересовался я у Ломакина, вышедшего на палубу из-за поднятого бойцами шума. Любопытство заиграло. — В Камчатском же у них база. Что-то ни одного не вижу на горизонте.

— Не знаю, — Евгений Сидорович хищно поглядывал на маячивший неподалёку баркас с сине-белой рубкой, словно хотел врезать по нему какой-нибудь магоформой. — Может, обед у них, или какая другая холера.

— Ха-ха, смешно, — я почесал макушку. Отчасти, затею отца я понимал. Если оставить этих хищников бороздить море вдоль Курильской гряды, они потом нападут на какой-нибудь рыболовецкий траулер и будут требовать выкуп у хозяев. Это в лучшем случае. А то могут и экипаж уничтожить вместе с работниками, чтобы завладеть судном.

— Ну что, господа, развлечёмся? — отец зачем-то посмотрел на часы. — Странник, на тебе защита яхты, если начнут лупить из пулемётов. Алмаз, как только вот этот прыткий подойдёт ближе, начинай работать. Только всех не перестреляй, понял?

— Понял, княже, — ухмыльнулся Алмаз и приложил палец к глазу, давая знак Сухому, чтобы тот был готов к бою. Снайпер находился на крыше, тщательно замаскировавшись со своей винтовкой среди шезлонгов.

Потом палец командира описал круг. А это уже для остальных команда. Я был уверен, что его жесты прекрасно видели бойцы, хоть и прятались где-то под палубой.

Пол перестал напряжённо вибрировать, и «Аквамарин» как уставшая после многокилометрового броска касатка стал замедлять ход.

На сине-белом баркасе воодушевились и завопили что-то вроде «банзай». Воинственные вако подумали, что на яхте случилась какая-то проблема, и решили воспользоваться ситуацией. Идущий позади баркас был ещё далеко, а вот его приятель стал менять галс, чтобы вцепиться в наш борт.

Когда до «Аквамарина» оставалось, на мой взгляд, чуть меньше кабельтова (спасибо дядьке Митрофану, натаскал меня по морской терминологии, немного соображал), пиратский баркас ускорился, а вдоль левого борта рассыпались готовящиеся к нападению вооружённые люди, одетые столь разномастно, что даже жалко стало этих несчастных вако. По сути, обычный морской сброд, промышляющий охотой на яхты и рыболовецкие суда, а заодно не гнушающийся контрабанды. На нескольких бандитах надеты допотопные зелёные френчи английского кроя — такие ещё перестали использовать после тридцатых годов двадцатого столетия. Часть вако носили кожаные жилетки на голом теле, демонстрируя угрожающие татуировки на плечах и груди. Зубастые драконы, жуткие маски смерти, непонятные иероглифы и прочая хрень, призванная запугать обывателя, но никак не Алмаза с ребятами.

Раздалось едва слышное гудение сервоприводов, пластиковая крыша плавно разошлась в разные стороны, обнажая тёмно-зеленые стволы с раструбами и пламегасителями. «Коса» хищно развернулась в сторону баркаса и выплюнула двойную пристрелочную очередь, сметая с палубы ничего не понявших вако. А потом яростно загрохотала, прошивая борт свинцовым дождём. Стеклянную рубку разнесло вдребезги, стены забрызгало красным. Носовую часть баркаса словно ножом срезало, измочалило до неузнаваемости. Судно обиженно заскрипело от подобной наглости и начало циркулировать, грозясь воткнуться в нашу яхту. Митрич вовремя дал ускорение, и «Аквамарин» бодро встряхнулся как застоявшийся жеребец. Мощные буруны вздулись по обеим сторонам бортов, оставляя далеко позади опешивший второй баркас. Оттуда, кажется, даже стреляли, но мы ничего не слышали из-за шума двигателей, благоговейно разглядывая раскуроченный корабль пиратов, к тому же жирно задымившийся чёрными завитками.

— Маслопровод пробили! — хохотнул Алмаз.

Я думал, что мы спокойно уйдём из этого квадрата, но яхта вдруг стала заворачивать и легла на обратный курс, приближаясь к болтающемуся на волнах баркасу. А на палубу высыпали Вискарь, Викинг, Диас, Ковбой и Резкий в камуфляже и боевом обвесе. У Викинга за спиной торчал чем-то набитый рюкзак. Они, что, собираются высаживаться на подбитое судно?

Через пару минут «Аквамарин» приблизился к пиратскому корыту. Снова басовито прострочила «Коса», сметая с палубы тех, кто ещё оставался жив, и давая знак другим, чтобы не вздумали сопротивляться. Рой — заместитель Алмаза — вместе с группой захвата поднялись на крышу, зацепились «кошками» за баркас и лихо, словно всегда этим занимались, вскарабкались наверх, грамотно страхуя друг друга.

— А зачем? — я посмотрел на довольного отца и стоявшего рядом с ним Ломакина, готового в любой момент прикрыть нас защитной сферой. Как будто забыл, что моё присутствие начисто снижает роль магии. Увлеклись боем, бывает.

— Нужен гифуто, — коротко ответил Куан, непонятно откуда появившийся.

— Что за гифуто?

— Дар, — чуть помявшись, подбирая ответ, произнёс наставник, почему-то покосившись на князя Мамонова.

— Сын, давай свои вопросы потом задашь, хорошо? — жёстко сказал отец. — Мне нужен кто-нибудь из этих проходимцев. Сами напросились, пусть платят виру.

— Они не знают, что такое «вира», — возразил я. — Там за такие вещи жизни лишают.

— Так а я о чём? — непонятно ухмыльнулся отец, что зародило в моём сердце неприятные подозрения. — Митрич! Как там второй баркас поживает?

— Отошёл на безопасное расстояние и ждёт, что мы будем делать, — высунулся из рубки шкипер.

— Хотят забрать судно, когда мы уйдём, — предположил Странник, что было близко к истине. Корабль сам по себе неплох по ходовым качествам, поэтому неудивительно, что дружки положили на него глаз.

С баркаса застучали одиночные выстрелы.

— Эй, не усердствуйте! — громко произнёс Алмаз в гарнитуру. — Найдите целого клиента и тащите его сюда!

Спустя несколько минут у борта показался Вискарь, тянувший за шиворот какого-то тщедушного японца. В руках мощного бойца он выглядел как тряпичная кукла. Его голова болталась из стороны в сторону, вот-вот готовая оторваться. Вискарь показал знаком, чтобы тот прыгал на сомкнутую уже крышу яхты, где находились для подстраховки бойцы охраны, потом последовал за ним, после чего оба спустились по лестнице на нижнюю палубу, где их ждали князь Мамонов и Алмаз.

Незадачливый пират в майке, просторных штанах и тапках на босу ногу совсем не выглядел грозой морей, скорее, на судне исполнял роль мальчика на побегушках или же выполнял несложные поручения вроде мародёрки на захваченном судне. А, возможно, моё первое впечатление было ошибочным, когда Алмаз с ухмылкой задрал майку пленника и продемонстрировал всем причудливые переплетения разнообразных сюжетов на спине и животе, начиная от свитых в кольца змей и заканчивая черепами и демоническими рожами. Мы даже засмотрелись.

— Якудза, мать его, — хмыкнул подошедший Митрич. — Давайте утопим его от греха подальше. Мне только этих ублюдков на борту не хватало.

Японец, видимо, понял, что говорят о нём и зарычал, отчаянно пуча глаза.

— Он не якудза, — сказал Куан, вслушиваясь в непонятную для нас речь.

Пленник оживился, увидев среди белокожих людей человека, так похожего на него, и залопотал куда энергичнее. Я подозреваю, он хорошо разбирался, кто есть кто. Японец никогда не поставит корейца вровень с собой. Просто увидел шанс вымолить себе жизнь.

— Они вако, живут на Хоккайдо, — недовольно морщась от присутствия япошки, Куан вслушивался в характерные рычащие нотки его голоса. — Промышляют контрабандой вдоль Курильской гряды, иногда уходят юго-западнее, на более оживлённые трассы.

— Не буду даже спрашивать, какой чёрт понёс их к Камчатке, — отмахнулся Мамонов, ещё раз взглянув на расписанного японца. — Алмаз, задери-ка ему майку повыше!

Командир спецгруппы выполнил приказ, встряхнув японца как шелудивого котёнка, а отец неожиданно для меня вытащил из кармана шорт телефон и сфотографировал пленника сначала спереди, потом заставил повернуться и запечатлел картинки на спине.

— Всё, уводите его, — довольный, словно добыл редкий артефакт, отец махнул рукой. — Евгений Сидорович, ты его проверил на магию? Как с искрой?

— Обычный человечек, — кивнул Ломакин.

— Жаль, но тут выбирать не приходится, — опять бросил непонятную фразу князь. — Митрич, у тебя есть где поместить нашего гостя?

Шкипер с сомнением посмотрел на посеревшего от ожидания собственной участи пирата, прикинул его габариты и почесал затылок, сбив фуражку на лоб.

— Под кокпитом есть небольшой хозблок, думаю, там ему будет комфортно. Видишь, княже, какой от щуплый.

— Алмаз, отведи его туда и ещё раз тщательно проверь, чтобы ни булавки, ни нитки на нём не было. И вообще, разденьте его до трусов. Сейчас тепло, не замёрзнет. А то знаю, соорудит из штанов удавку и вздёрнется. Мне он живой нужен.

— Есть, — командир кивнул Вискарю, и тот снова потянул японца за шкирку, да так, что майка затрещала.

Диас, Резкий, Ковбой и Викинг закончили осмотр баркаса и перелезли на яхту. Я заметил, что у последнего рюкзак подозрительно похудел. Закралась мысль о минировании пиратского судна. Хитрые рожи бойцов говорили, что это самый вероятный сюрприз для бандитов.

Так и вышло. «Аквамарин» неторопливо отошёл на кабельтов и ещё больше снизил скорость. Митрич как будто играл в поддавки с пиратами, оставшимися на втором баркасе. Отец, Алмаз, Рой и чародей напряжённо поглядывали то на бесхозное судно, то на его спутник.

— Неужели не клюнут? — хмыкнул Алмаз, покручивая в руках небольшую пластиковую коробочку, подозрительно смахивающую на пульт дистанционного управления.

— Не поверю, что вот так запросто бросят целый корабль, — Рой вцепился в леера и подался вперёд, едва не вывалившись за борт.

— Да они боятся, что вы своей шайтан-машиной продырявите их ржавую лоханку, — усмехнулся Ломакин. — Навели шороху, молодцы!

— Мы такие! — Алмаз довольно выпятил грудь. — Согласитесь, Евгений Сидорович, задумка была просто конфетка!

— Соглашусь, — не стал спорить чародей. — И задумка, и идея, и исполнение. Теперь от «Аквамарина» все пираты будут шарахаться за десять миль.

Мужчины рассмеялись и снова впились взглядами в робких вако, наконец-то, начавших двигаться к брошенному судну.

— Каково предельное расстояние для сигнала на взрыватель? — забеспокоился отец.

— Можно ещё на полкилометра отойти, — Алмаз сощурился от солнечных бликов, играющих на воде. — Парни подстраховались, поставили таймер. Если не удастся дать сигнал, корыто взлетит через двадцать минут. Это даже забавнее будет. Прямо посреди моря на дно пойдут!

Я взял у отца бинокль и всмотрелся в крадущийся баркас. Нет, япошки не дураки. Они не стали близко подходить к дрейфующему собрату, а послали моторную лодку с пятью вооружёнными людьми. Алмаз разочарованно вздохнул.

— Раскусили, падлы!

— Ну, хотя бы эту пятерку отправим к их богу, — заметил Рой. — Да и вряд ли раскусили, иначе давно бы ушли за гряду. Просто решили проверить, нет ли от нас сюрпризов. Ну, шевелитесь, чего такие робкие?

Моторка обошла мёртвый баркас, и пираты заметили штормтрап, по которому и забрались наверх.

— Ну, понеслась душа на небеса, — выждав ещё минуту, Алмаз с хрустом вжал единственную кнопку на коробочке.

Не знаю, сколько пластита заложили его парни в трюм судна, но его буквально вывернуло наружу вместе с багрово-жёлтыми вспышками взрывов, разметавших баркас буквально на атомы. А потом «Аквамарин» настигла звуковая и воздушная волны, заложив наши уши и солидно встряхнув яхту.

— Не понял! — из рубки выскочил Митрич. — Вы что наделали, ироды? Едва не оглох!

— Да у них в трюме взрывчатка была, несколько ящиков, — смущённо пояснил Викинг. — Я подумал, зачем добру пропадать. Своего-то у нас хватает, а чужое брать — грех большой.

Такого громового хохота я давненько не слышал.

2

Патрикей Ефимович Голицын соизволил приехать к своему младшему брату, чтобы обговорить возможную свадьбу племянницы и княжича Ивана Несвицкого. Привыкший решать судьбу своих младших родственников, Глава Рода и сейчас действовал так, как считал нужным. Арину нужно выдавать замуж, пока в её голове окончательно не оформились идеи суфражизма. С чего господин Голицын взял, что дочка его брата обуяна этими самыми идеями, никто не мог объяснить, но он постоянно упоминал в разговорах недопустимость для молодой боярышни подобных шараханий. Знал бы он, с каким зубовным скрежетом воспринимает Арина его периодические приезды к ним домой, давно бы забыл дорогу в особняк брата. С женщинами Глава предпочитал не спорить, а давить на них через мужчин.

Василий Ефимович любил работать в летней беседке, приспособленной в качестве личного кабинета в уютном семейном парке на Москворецкой, если позволяла погода. Когда один из охранников доложил, что сюда направляется Глава Рода, он с видимым сожалением отложил финансовые отчёты по многочисленным предприятиям, про себя ругая Патрикея, зачастившего в гости. Пришлось подняться с удобного кресла и выйти под невесомый козырёк веранды, чтобы поприветствовать старшего брата.

Патрикей грузно шагал по дорожке в сопровождении двух телохранителей, заложив руки за спину, не обращая внимания на умиротворение, царившее в парке. От него исходили волны недовольства и возбуждения, природу которого мог определить только самый квалифицированный эмпат, но младший Голицын, увы, таковым не был, поэтому оставалось ждать, когда братец раскроет причину своего появления. Хотя, чего тут гадать. Ясно, ради чего (вернее — кого) он заявился в гости к Василию.

Когда до беседки оставалось двадцать шагов, телохранители замерли на месте, понимая, что дальше — зона ответственности охраны хозяина особняка. Трое крепких молодых мужчин в лёгких рубашках, опоясанных тактическими ремнями, контролировали всю площадь перед верандой и не собирались подпускать к ней даже своих коллег. Они все служили одному роду, но личная охрана действовала по своим протоколам.

— Здравствуй, Петя, — Василий Ефимович всегда называл так своего брата в неформальной обстановке. — Какими ветрами к нам занесло?

— Штормовыми, — буркнул Патрикей, не приняв шутку Василия, но протянутую руку пожал до хруста в суставах. Кивнул вглубь беседки. — Что, отвлёк от работы?

— Будешь извиняться? — прищурился Голицын-младший.

— И не подумаю, — парировал Глава и первым уселся в соседнее кресло, провёл ладонями по плетёным подлокотникам, пошевелился, чтобы послушать приятный скрип мебели под своим телом. Взглянул на стол, заваленный папками и стопкой листов с отпечатанным текстом. Стопка была прижата массивным пресс-папье из малахита. Разумно. Шаловливый ветерок мог внезапно разметать всю работу по парку. — Чего застыл как истукан? Не в гостях, присаживайся.

— Будешь что-нибудь пить? — поинтересовался Василий.

Патрикей отмахнулся, закинул ногу на ногу.

— Я по другому делу. Завтра в Москву приезжает князь Несвицкий. Григорий Кузьмич… ты его хорошо знаешь.

— Нет, — спокойно ответил Василий. — Я о нём хорошо наслышан, но знаем мы друг друга весьма поверхностно.

— Вот и познакомитесь поближе, — Патрикей был недоволен ответом брата. — Он с сыном будет, с Ванькой. Знаешь, зачем?

— Догадываюсь. Хочешь мою Арину замуж за Ивана отдать.

— А ты против?

— Знаешь — да, — неожиданно для самого себя произнёс Голицын-младший. — Подумал я тут на досуге, с женой посоветовался, с дочкой поговорил откровенно, и вдруг понял, что партия эта нам, скорее, навредит, чем укрепит позиции.

Патрикей глубоко вдохнул в себя воздух, напоенный ароматами нагретого летним солнцем парка, ноздри его в гневе затрепетали, желваки на скулах зажили своей жизнью.

— Аринка заартачилась, значит, — удивительно точно выявил болевую точку Глава. — А ты, сосунок, пошёл на поводу у девки.

Василий не оскорбился. Подобные высказывания Патрикей частенько позволял в отношении родственников. Обижаться на каждую фразу — только нервные болезни на ровном месте получать.

— Она — моя дочь, в первую очередь, — спокойно ответил мужчина. — А между нами, Петя, договорённости по поводу свадьбы с Несвицким не было. Ты обозначил свою позицию, я выслушал. Мой ответ — нет.

— Почему? Аргументируй отказ.

— Несвицкие занимают позицию, которая не нравится императору. Это — первый аргумент. Я не хочу, чтобы наш Род попал в список неблагонадёжных.

— Ты про тяготение Гришки к масонам? — фыркнул Патрикей. — Чушь полная. Людишки подлые слухи распускают, ничем не подтверждённые. Не замечен он в этом. Даже если проявляет интерес к их идеям, ещё не повод обвинять его облыжно во всех грехах. Ладно, допустим, тебе не нравится позиция Несвицких в данном вопросе. Дальше?

— Арине не по душе Иван. Счастье дочери для меня важнее твоих прожектов. Они не стоят того. Зачем нам объединяться с их Родом? Что они нам могут дать? У нас хорошо выстроенная финансовая система, разветвлённая сеть инвестиционных проектов. Благополучие Голицыных зиждется на Даре моей дочери, который ещё ни разу не давал сбой. Несвицкие по сравнению с нами — нищие.

— Не скажи, за ними деревообрабатывающий концерн, кирпичный завод, обеспечивающий продукцией западные губернии, ну и по мелочи всякое. Не голытьба…

— Но они в оппозиции к Мстиславским, и это самый главный аргумент, брат, — не сдавался Василий. — Если ты хочешь объединиться с Несвицкими и протащить их представителя в Думу, это вызовет недовольство императора. Его «мягкая сила» может обрушить наше благополучие. Арина — наш талисман, а ты не хочешь этого признавать.

— Племяшке везёт в прогнозах, — Патрикей становился всё более мрачным. — Большую часть работы проводят аналитики, Арина же на основе статистических погрешностей выводит наиболее работоспособную модель на финансовых и фондовых рынках. Ты сильно рискуешь, Василий, что доверяешь неопытной девушке такие тонкие инструменты. Пока ей сказочно везёт, но однажды мы может крупно проиграть.

— Потерять часть денег — это не то, что потерять доверие императора, — возразил Голицын-младший. — Я не хочу рисковать нашим будущим в угоду твоих личных интересов. Не путайся с Несвицкими, прошу тебя, брат. Хочешь пить коньяк и ловить рыбку с Григорием — ради бога. Но отдавать бриллиант смоленскому клану — стратегическая ошибка. А если дети унаследуют дар Арины? Мы получим конкурентов на инвестиционном рынке.

— Да какие конкуренты? — Глава сжал подлокотники, отчего те отчаянно заскрипели, с трудом выдерживая нечеловеческое давление, чтобы не разлететься на мелкие щепки. — За двадцать лет мы уйдём далеко вперёд…

— Петя, а у тебя не появились замашки римских патрициев, желающих сбросить цезаря с трона?

— Поосторожнее со словами, брат, — нахмурился Патрикей. — В мыслях не было.

— Но тогда зачем Несвицкие? В Москве полно благородных фамилий, за которые не стыдно отдать Арину.

— Все они хитрожопые, — рыкнул старший Голицын. — Нет у них глубины идей, мысли направлены только на то, чтобы остаться в рядах верных союзников Мстиславских, да как угодить им. Только того не понимают, что императору не союзники нужны, а вассалы. Я не хочу, чтобы наша семья была среди них.

— Осторожный нейтралитет?

— Я хочу влиять на политику государства с позиции разумной критики.

— Да брось, никому ничего не надо. Одни уже плохо закончили.

— Ты про Шуйских?

— И про Ушатых. Не забывай, что у Мстиславских появился козырной туз, который играючи погасил один Источник. А надо будет, погасит столько, сколько нужно императору, — напомнил Василий.

— А-аа, ты про княжича Мамонова? — ноздри Патрикея после словесной перестрелки снова затрепетали. Он хотел ещё что-то сказать, но замолчал, впав в задумчивость.

— Петя, мальчишку с таким Даром не смогут контролировать ни государь, ни цесаревич, — негромко произнёс Василий. — Он антимаг. Умные люди давно сопоставили все странности, происходившие с мальчишкой, и сделали надлежащие выводы. Теперь боятся даже заикнуться о родстве с Мамоновыми. Понимаешь, почему Булгаковы уступили Андрея Мстиславским? Мы же всё гадали, отчего такой странный фортель с приёмным мальчишкой.

— Союз между императорским и якутским кланами… — Патрикей внимательно посмотрел на брата. — Пасьянс-то прост оказался, когда перевернули последнюю карту. Но при чём здесь твоя позиция по замужеству Арины?

— Я хочу отдать её за княжича Андрея.

Патрикей замер и стал хватать ртом воздух как выброшенная на берег рыба. Брат налил минералки в стакан и заботливо поднёс брату. Тот залпом выпил холодной и бодрящей влаги, перевёл дыхание.

— Только не бушуй, Петя, — предупредил Голицын-младший. — Ты даже не представляешь, как долго приходится парк в порядок приводить после твоих припадков. У себя ломай всё, что хочешь, а здесь веди себя прилично.

— Издеваешься? За моей спиной перед Жорой Мамоновым прогнутся хочешь? — Глава пришёл в себя и хотел швырнуть стакан об пол, но увидев, как сощурил глаза брат, нашёл в себе силы не безобразничать.

— Не выдумывай того, чего нет, — предупредил Василий и вернулся в своё кресло, убедившись, что сумел купировать гнев Патрикея. — Если Арина выйдет замуж за Андрея, мы войдём в пул надёжных союзников, укрепим позиции среди московского дворянства. Это куда лучший вариант, чем с Ванькой Несвицким.

— Антимагия убьёт Дар Арины, ты об этом подумал? — прошипел Патрикей, ткнув пальцем в брата. — И с чего ты взял, что Жора согласится женить своего сына именно на Арине? Я на тысячу процентов уверен, что гарантией союза станет свадьба Андрея и Великой княжны Лидии.

— Пока ничего не известно на их счёт, и мы можем первыми объявить о намерениях, — улыбнулся Василий. Он не настаивал на таком варианте, а лишь прощупывал позицию Главы Рода, насколько сумел отбить его глупую затею породниться с Несвицкими.

— И попадём под каток, который нас раздавит! — справедливо заметил Патрикей. — Думай, что предлагаешь!

Он замолчал и в который раз впал в задумчивость, что с ним бывало редко. Обычно Патрикей соображал быстро. Значит, идея Василия запала ему в голову, теперь будет думать. «И слава богу, — подумал Голицын-младший, — теперь не станет так рьяно решать судьбу моей дочери!»

— По поводу твоего опасения, что Арина потеряет Дар, — осторожно прервал молчание князь Василий. — Андрей постоянно находится в контакте с одарёнными одноклассниками, да с той же Лидией Мстиславской проводит очень много времени. И никто ещё не забил тревогу. Или антимагия действует избирательно, или мальчишка научила её контролировать, чтобы не приносить вред окружающим. Но я думаю, что от неё проблемы только в одном случае: когда мальчишка защищается.

— А если дело дойдёт до постели? — проворчал Патрикей. — Интимная жизнь раскрывает все чувства и снижает сопротивляемость магической защиты на ментальном и физическом уровне. Антимагия — это кувалда, которой можно развалить даже самый крепкий бастион. Правда, я впервые слышу, чтобы в качестве антимага выступал человек. Это же природный артефакт, а не живой организм. Может, глупости говорят? А умение гасить источники магии — тот же Дар, только уникальный, нигде более не повторяемый?

— Так поинтересуйся у Брюса, — пожал плечами Василий, радуясь, что братец заглотнул наживку. — Вдруг он тебе лекцию на этот счёт прочитает? Наш магистр — башковитый мужик.

— А с каких это пор Арина заинтересовалась парнем, который младше её? — спохватился Глава. — У них роман, что ли?

— Нет. Неужели не знаешь об их сотрудничестве в области молодёжной культуры поощряемой, кстати, матушкой-императрицей? У Мамонова есть студия звукозаписи, а Арина взяла на себя продвижение молодых певцов. На нашем радио круглосуточно крутят музыку, составляются контракты…. Нет, ты серьёзно? Даже не интересовался, чем живёт твоя племянница? Ну, Петя… Удивил.

— Баловство одно, — проворчал пристыженный Патрикей Ефимович. Он опустил голову и задумчиво крутил в руках пустой стакан. Действительно, недогляд. Васька, стервец — не брат, а его собственный сын — приносит очень много проблем, на которые приходится отвлекаться. Мало «Алмазного двора», когда благородных девиц едва не зашиб! Опять недавно попал в аварию, покалечил простолюдинов. Самому-то ничего не было, благодаря магическому доспеху, а вот водителя легковушки и его жену отправил на больничную койку. Чёрт бы побрал его гоночные машины! Надо прекращать потакать идиотским хобби летать по ночным улицам! Какой уж тут интерес к личной жизни племянницы? Умная, пробивная, чего ещё желать? Может, и в самом деле подумать насчёт Мамонова? Но тогда с Жорой надо как можно быстрее поговорить, или с его братом Сергеем, который сейчас здесь. Прощупать намерения, так сказать…

— А дочку-то твою устраивает такой вариант? — успокоившись, поинтересовался Патрикей.

— Так она сама предложила, — заулыбался Василий, чем ещё больше потряс старшего брата. — Да, не удивляйся. Девочка грамотно обосновала своё решение, и я не вижу причин рушить её будущее.

— И Мамонов клюнул на нашу хитрюшку? — не поверил Глава.

— Да они оба друг друга стоят, — брат усмехнулся. — Может, и в самом деле, приглядимся к этому варианту? Ты поговори сначала с Сергеем Яковлевичем, прощупай намерения, а я с княжичем как-нибудь встречусь, погляжу на него вблизи, составлю мнение.

— Как-нибудь? — уловил Патрикей. — А чего не завтра? Мальчишка чай не министр, чтобы к нему на приём записываться. Съезди в Сокольники да поговори.

— Он к отцу в Якутию умотал, Арина сказала. До конца лета не будет его.

— Хорошо, Вася, — Голицын-старший, опершись на подлокотники, поднялся. — Уговорил ты меня. Обмозгуем момент, решение вынесу позже. Но ты готовься к визиту Несвицких. Думаю, послезавтра к тебе заявятся. Арину предупреди, чтобы не вздумала отбрыкиваться от Ваньки. Пусть пообщается с ним, Москву покажет, в «Алмазный двор» сводит или где они там развлекаются. Не надо, чтобы гости почувствовали свою нежелательность. А то нигде не выгорит, останется девка при голом расчёте.

— Не переживай, Петя. Как минимум, три семьи приглядываются к дочери, без женихов не останемся, — фыркнул Василий Ефимович, провожая брата и радуясь, что ловко сумел обуздать его и отвадить от глупой затеи бодаться с Мстиславскими.

Арина вернулась домой ближе к вечеру, уставшая, но невероятно довольная от проведённого дня. Ей удалось договориться с одним из музыкальных антрепренёров провести цикл передач по истории джаза и фолка на радио. Девушка придерживалась стратегии «развлекая поучай». Ведь не едиными танцевальными ритмами жива музыка, нужно что-то и для души. Привлекая как можно больше слушателей к своей радиостанции, она одновременно работала с рекламодателями. Казалось бы, молодая девушка, у которой ещё как минимум пять лет (пока идёт учёба в университете) для увеселений и богемной жизни, могла плюнуть на хлопоты и суету. Зачем они, если отец спокойно обеспечивает её финансами, не загружая семейными обязанностями? Ну, разве что раз в неделю заставит изучить аналитические выкладки по финансовым рынкам и попросит дать личное мнение. Разве это тяжело?

Порой Арина думала, что родившись мальчиком, она бы сейчас летала как пчёлка, приобщаясь к бизнесу, который вёл род Голицыных. Отец, кстати, так и хотел, но мама вовремя надавала ему «лещей», чтобы успокоился и не загружал дочь подобными глупостями. Есть целый штат специалистов, пусть они и работают.

— Послезавтра к нам с визитом приедет князь Несвицкий с сыном, — за ужином сказал отец.

Арина побледнела и беспомощно посмотрела на мать, которая уже была в курсе её нежелания сходиться с княжичем Иваном. Правда, про Андрея Мамонова она не знала, иначе бы ходила с пузырьком валерьянки в руке. Мама такая чувствительная к вывертам своих детей!

— Надеюсь, ты не станешь делать скоропалительных заявлений, — настороженно проговорила Мария Алексеевна. — Иван, конечно, приятный юноша, но в конечном итоге всё решают разумные перспективы для двух семей. Я пока не вижу их. Видимо, ради них сегодня к тебе приезжал Патрикей?

— Дядя Патрикей был у нас? — изумилась Арина. Глава не часто баловал подобными визитами, больше любил к себе вызывать. Ох, любил он роль повелителя! Правда, за последние две недели он уже трижды к ним заглядывал, что нервировало всю семью Василия Ефимовича. — И что он сказал?

— Сказал про приезд смоленских князей, ну и твое будущее активно обсуждал.

— А ты?

— Что я? — пожал плечами Голицын, ловко управляясь с бифштексом. — Высказал своё мнение и предостерёг брата от поспешных решений. Князь Григорий находится в мягкой оппозиции к императору, а я, знаешь ли, не сторонник политических игрищ. Я за стабильность. Разве нам сейчас плохо? На следующий год мы собрали уже пять портфелей инвестиций, на носу — ещё три. Причём, многомиллионные, а не абы какие!

Он повертел в воздухе вилкой, как бы усиливая эффект сказанного. Арина улыбнулась. Неужели удастся отказаться от навязанного дядюшкой Патрикеем сценария?

— Но! — вилка опять взлетела вверх. — На тебя, дочка, возлагается почётная обязанность развлечь княжича, пока он находится в Москве.

— Мне казалось, развлекать должны юноши, — сдержанно заметила Мария Алексеевна.

— Иван — гость, — отмахнулся Голицын. — Значит, Арине позволительно побыть в роли гида. Продумай план мероприятий.

— Так он ещё больше воспылает ко мне страстью, а надо бы добиться другого результата, — Арина закусила нижнюю губу в раздумьях. — А почему дядя Патрикей столь настойчив в своём желании выдать меня замуж за Несвицкого? Хоть убей, не могу понять логику Главы.

— Он считает, что аристократия Москвы недостаточно активна в отстаивании своих интересов. Смоленские, псковские, киевские, одесские княжеские роды куда как активнее используют своё положение, чтобы продавливать нужные им решения в Думе.

Мария Алексеевна покосилась на беспечно шепчущихся между собой Володю и Милу — младших детей — и погрозила им пальцем, чтобы не отвлекались от ужина. Она посчитала, что супруг излишне откровенен за столом. Подростки такие, сболтнут в ребячьей компании неправильно понятую фразу, которая начнёт кочевать из угла в угол. А у Мстиславских везде уши. Не смертельно, но неприятно.

— Никогда не понимала стремления твоего брата дистанцироваться от стабильного положения в императорском кругу, — проворчала женщина. — Казалось бы, всё есть, а его потянуло на авантюры.

— Его желания вполне себе меркантильны, — усмехнулся Василий Ефимович. — С западных губерний легче выйти на европейские рынки. В том же Киеве нет таких жёстких ограничений, как в Москве. Сама же знаешь, как ревностно Мстиславские держат банковскую монополию. А Несвицкие имеют обширные связи с киевскими финансовыми структурами. Ну, и заодно инвестиции, наше золотое дно.

— И всё же я считаю, это неосмотрительный шаг, — жена поднесла к губам бокал с минеральной водой.

— Надеюсь, Арина разрушит коварные планы моего брата, — подмигнул дочери Голицын.

Девушка улыбнулась. О, да! Пусть не надеется княжич Иван на благосклонность с её стороны. Как приедет, так и уедет не солоно хлебавши. Но будучи неглупой и хорошо разбиравшейся во взаимоотношениях между дворянскими родами, она понимала, что наибольшая опасность своей свободе исходит от дяди Патрикея. В первую очередь надо убедить его в нецелесообразности родниться с Несвицкими. Дальше будет легче.