Первовечному от Отца рожденну,
божию Слову, отцу съестественну,
аггели в небе славу воспевают,
трисвятым Троицу выну величают.
Днесь же видяше Слово воплощенно
и во вертепе в яслях положенно,
чюдятся, яко от Девы родися
безмужно: и цвет девства не вредися.
«Слава во вышних Богу»,— восклицают
и на земли мир людем провещают.
Желанный се гость, мир нам приносящий,
в единой славе со Отцем седящий.
От многих времен о Христе желаем
да в мире мирно век наш пребываем.
Но грехов ради брань нам досаждает,
не любяй мира, враг мир разоряет.
Ты, царю мирный, утверди мир в мире,
даждь расти везде православной вере.
Раздежи сердца, друг друга любити,
в единстве веры всем народом быти.
Да едиными усты вси тя славят,
единем сердцем тебе Бога хвалят.
Един ты пастырь, едно стадо буди,
ты еси Бог наш, а мы твои люди.
Из нощи темных делес очищает,
Христос ны Господь, егда ся раждает,
от пресвятыя Марии девицы
небес и земли правыя царицы.
Тму прогоняет своими лучами,
нас сотворяет света днесь сынами.
Светлый день ныне, занеже светило
велие мрачну нощь есть разрешило.
Христос, светило, еще просвещает.
Тму грехов мрачных и свет верным дает:
В нем же удобну стезю обретаем,
ею текуще неба достизаем.
Доселе стезя невидима бяше,
и никто ею в небо шествоваше.
Свет наш, Христос-Бог, ону проявляет
и шествовати право наставляет.
Ты, верный роде, Богу возлюбленный,
всегда держи путь ныне проявленный.
Шествуй во свете воли Бога Слова,
тако вечная жизнь ти есть готова.
А гряди ныне к вертепу убогу,
даждь достодолжный поклон Христу-Богу.
Исповеждь его права быти Бога,
он ти дарует светла лета многа.
И исповесть тя пред Отцем си в небе,
и даст наследство вечное в нем тебе.
Отроцы в святей вере воспитани,
от мучителя, в огнь пещный послани.
Яко идолу поклона не даху,
но Сыном Божим орошени бяху[359],
Проклят есть идол, и вси суть проклята,
иже дерзают Богом его звати.
Един есть Бог наш, всю тварь сотворивый,
во триех лицех, от аггел хвалимый.
Отец, Сын и Дух, три лица считаем,
не три же боги, но едина знаем.
Святых лиц едино днесь ны посящает
Бог-Сын и в нашу плоть ся облекает:
да мы божеству его причистимся,
в Сыны Божия с смертных преложимся.
Его же видим в яслях положенна,
божием от царей поклоном почтенна.
Сему от всех нас поклон подобает,
спасение бо наше промышляет.
Придите убо, людие, придите,
дары с поклоном Богу принесите.
Сердце, дар ему есть зело приятный,
за сердце себе даст Бог благодатный.
А с ним все благо удобь получити.
И в небе даст он вечный живот жити.
Всех царя любы, во благочестивых;
хвално укори завет нечестивых.
Трие младенцы царя укориша.
Телу бо злату глав не склониша.
Едному Богу песни воспеваху,
в огни невредно святии стояху.
Той Бог истинный днесь в мире явися,
да нас вознесет низу положися.
Во яслех скотских, вижду, почивает,
скотныя люди к себе призывает.
Слово сый слова хощет научити,
им же словесно нам бы удобь жити.
Скотско доселе бе житие наше,
кто бо не плоти своей работаше,
Начнем от ныне Богови служити,
заповеди его усердно храните.
Тогда во правду словеснии будем,
егда противный скотский нрав избудем.
Един день лучше Богу работати,
неже вовеки в мире царствовати.
Та бо работа платима есть в небе,
его же, кто мудр, не желает себе?
Тем же, людие божии святии,
Христу рожденну поклоните выи.
И главы ваша ему преклоняйте,
царя и Бога его свойго знайте.
А он на небо хощет вы прияти,
светлыми венцы вечны увенчати.
Чюдо велие древле проявися,
в пещи халдейстей, ибо не палися
Троица отроков[360], паче орошени,
иже за Бога во огнь вовержени.
Равне велие чюдо днесь бывает,
огнь божественный Девы не спаляет:
Юже без вреда всякого проходит,
в целости девства мати сына родит.
«Огнь поядай». Бог ся нарицает,
како Марии ныне не вреждает.
Вем яко огнь сей жжет плевелы злобы,
освящает же чистыя утробы.
Тем же Мария оным освятися
яко безгрешна весма сохранися.
Мы грешни суще, како приближимся
к сему огневи, да не опалимся?
Изверзим злобы и пребудем цели
от сего огня, светли же и бели.
Осветит и нас з своей благодати,
еже возмощи пресветло сияти
зде добротами, венцем славы в небе,
его же тщися всяк стяжати себе.
Стяжеши, аще Христа возлюбиши,
и его ради душу погубиши.
Губяй за него душу— обретает,
и с ним во веки в свете обитает.
Утробу Девы прообразоваху,
иже без вреда огня в пещи бяху
Трие отроцы: ибо не вредися
девство Марии, егда Бог родися
из нея. Огнь сый паче чисту, целу
телом и духом сохранил есть Деву.
К тебе, о Дево пресвятая мати,
руце возносим, просим благодати:
Умоли сына твоего и Бога,
да презрит наша падения многа.
И охладевший дух наш, да согреет,
да не во мразе греховном истлеет.
Обычно огню хладных согревати
и темность всяку светло просвещати.
Хладни и темни мы ся быти знаем,
теплоты с светом от сына ти чаем.
Ты, Христе Боже, огнь пресущественный,
освяти ум наш, грехми помраченный.
Даждь любовь теплу да тебе едина
с Отцем и Духом, любим Бога-Сына.
Вся тебе ради в уметы вменяем,
тебе ся сердцем целым прилепляем:
Хотяше верно тебе работати,
инго Бога, кром тебе не знати.
Пустыня мира сего есть безводна,
в путь шествующим зело неугодна.
Весь в ней Исраиль жажден умираше,
яко вод живых весьма не имаше:
Даже истинный Моисей ю изводит,
с камене чиста, егда Дева родит.
Се днесь источник жизни нам дадеся,
не жезлом, духом святым изведеся,
Яко духовный: дабы душам пити,
жадным и в его силе вечно жити.
Сей же источник злобу очищает:
черныя паче снега убеляет.
Пий здрав от него, царю, Богом данный,
прохлаждай дух твой, Богу съготованный.
Омывай душу, дабы чистей быти,
по летех многих горний рай влучити.
Царь славы Христос, всей твари владыка,
сниде на землю при кончине века.
Зрак рака прият, зело умалися,[362]
в малом вертепе в яслях положися.
Аггели поют, волсви припадают,
овец пастыри весело свиряют.
Питает Дева превечна младенца,
его же роди без отца первенца,
Иже восприят на всесилна рама,
яко овча си род ветха Адама,
Хотя вознести в небесную страну,
к Отцу своему в вечную державу.
И обновити жизни нетлением,
вечным от ада темна спасением.
Чесого деля церковь днесь ликует,
весь собор верных светло торжествует.
Вперьвых же ваша весело играет,
царская светлость Христа величает
за его мать неизреченную,
ко падшим людем днесь проявленную.
Вы бо первый в православном мире,
вы началницы в православной вере,
светила есть во церкве велика,
паче всех светил христианска лика.
Светите убо на лета премнога,
просвещаеми светом Христа Бога.
Много сицевых празднеств совершайте,
Христову благость любо прославляйте.
Владейте миром, вам от Бога данным,
царствуйте долго щастием избранным.
Крепость и слава вам да работает,
Бог враги ваша вам да покоряет.
Тех благ от Христа верно вам желаю,
сам к ногам вашим лицем припадаю.
Моля о милость, прося благодати,
да изволите в ней мя сохраняти,
Иже готов есмь верно вам служити,
донелиже мне даст Бог живу быти.
Велия радость в мире днесь сияет,
дева Мария Христа нам раждает.
Пред всеми веки из Отца рожденный,
на конец веков во плоть облеченный
Сын Божий, сын днесь девыя бывает,
Бог человека себе всыновляет.
Да наследницы светла рая будем,
сию Христос Бог даде ползу людем.
Наследи и ты, отче мой любезный,
с рождьшею мене светлый рай небесный.
Братии, сестрам и теткам желаю
вечна жилища в том же светлом раю.
А впредь в сем мире Богу церкви жити,
царствия небес венцы заслужити.
Бог безначалный на земли родися,
отчее слово во плоти явися.
Род человеческ в небо призывает,
в нем же вечная радость пребывает.
Доволне в аде Адаму слезити,
Христос бо имать в небо преселити.
Не к тому будет смерть нам царствовати,
Христос бо прийде живот нам подати.
И царство в небе вечное готует,
того вам душа моя усердствует,
Да царствовавше зде лета премнога
и в небе царство примете от Бога.
Божие Слово,— им же мир создася,
днесь сокращено в мире показася.
Непостижное зело умалися
и в яслях скотских малых воместися:
нас исправляет, да будем словесни,
не к тому перстни паче же небесни.
С небес сие Слово к нам низходит,
перстныя люди на небо возводит.
За плоть божеству нас си сообщает,
рабы тмы в сыны света прелагает.
Алфа, омега, Слово се речеся[364],
Адам о-микрон[365] им с нами спасеся.
Чюжд образ чести в нас доселе бяше,
днесь честен яко Словом подписаше.
Бог-Отец своим тем же убо в небе,
даст место ему, яко точну себе.
Божий ты образ, царю Алексие,
и написася в тебе слово сие,
в скрижалех сердца: лепо убо чтити,
аз яко царю усердно служити.
Образ есть божий и плод твого чрева,
светлый Алексий,— благ плод блага древа.
А образ цветы добро украшенны,
бисерми делес благих упещренный,
Богу во славу ныне нам рожденну,
иже да даст вам милость божественну.
Еже лет много крепко, славно жити
и в небе место светло получити.
Того вседушно раб ваш вам желаю,
себе с поклоном у стоп полагаю.
Равне и аз вам желатель,
да даст Христос всех создатель.
Вашей царстей зде державе
долго жити в светлой славе;
Подаст враги побеждати,
царство в мире устрояти.
Дажд, о Христе, днесь рожденный
миру мир твой божественный,
Даждь церкви лета многа,
молим тебе щедра Бога.
И пресветлу его Сыну
даруй венец зде и выну.
Вся им блага изволь дати
по премнозей благодати.
Сих вам верно аз желаю,
щедрот ваших к себе чаю.
Превечный Бог наш, вселенный создатель,
умов небесных и всех обладатель,
велию любовь свою нам являет,
о спасении нашем промышляет
странным образом: се бо воплотися
и от девицы чистыя родися.
Иже прежде век от отца рожденный,
плоть восприял есть сый невещественыи;
Хотя нас плотских на дух пременити,
еже не плотско, но духовне жити
да тако чада Бога жива будем,
о Бозе, в Бозе и с Богом пребудем.
С Богом мы ныне, ибо Бог есть с нами,
лежай в вертепе, повит пеленами.
Вселися он в ны: а мы в онь вселени,
тако из сети смерти свобождени.
Что убо на ны враг может успети,
егда Бог с нами, не может и зрети.
Бог есть с тобою, царю претишайшый[366],
радуйся убо, монархо блажайшый.
Ныне он духом в тебе ся раждает
и в сердцы паче яслей почивает.
С Богом же всяка благодать бывает,
юже святый дух в сердца посылает.
Та сохранит тя крепка, цела, здрава,—
с Христом пребудет вовек твоя слава.
Христос-Господь сил, он даст силу тебе,
Он же — царь мира — даст мир зде и в небе.
Он есть и жизнь всех,— даст ти долго жити,
Купно с тобою и царицы быти,
Благородныя он ваши сыновы
благословити выну есть готовы.
Тако ж царевнам вся зде благодати
хощет и в небе венец вечный дати.
Сих благ аз раб ваш верно вам желаю,
себе под нози ваши подлагаю,
То изъявствуя, яко хощу быти,
присно вам верен и рад есмь служити.
Вы же изволте на нас призирати,
щадите в светлой вашей благодати.
Новая радость мир возвеселяет,
новое солнце род наш просвещает.
Плачь бе во мире от начала веков,
яко падеся всех лик человеков.
Тма бе повсюду не просветимая,
от всех человек не изменимая:
путь до светлаго погубися неба,
глад бе во мире, без небесна хлеба
вси умираху: вместо райска града
водими бяху в плен подземна ада.
Поболе о том Бог всемилостивый,
во славу свою весь мир сотворивый.
Се ныне темность во свет прелагает,
слезы на радость верных изменяет.
Весь род наш падший изволил подъяти,
егда восхоте плоть нашу прияти.
Высоко ныне человек вознесеся,
егда со словом божиим спряжеся.
То яко солнце, вся ны просвещает,
яко животный хлеб, гладных питает.
Сам путь он нам бысть, да по нем шествуем
и в небе царство вечно наследствуем.
Дает свободу от ада проклята,
и населяет в странах града свята.
Чесого деля церковь торжествует
и весь лик верных пресветло ликует
Изрядне, еже православный царю,
многих царств и княжеств верный государю.
Твоей светлости, верных всех началу,
прилична радость Богу во похвалу
новорожденну и чистей девице,
без мужа рождыней.
Радуйся убо светло, веселися,
новорожденну Христу поклонися.
Он тя изволит выну возвыжшати,
даст ти и в небе вечно царствовати;
печали твоя на радость преложит
и вся благая в державе умножит;
даст лета многа, щастие и славу,
разширит зело царску ти державу,
чесого верно аз раб твой желаю,
с поклоном низким к ногам припадаю.
Моля, да мене раба си щадиши,
лица от мене да не отвратиши.
Аз же всеверно имам работати,
живот мой за тя готов полагати.
Бог Господь ныне мирови явися,
божие слово странно воплотися.
Никто же Бога видел есть доселе
светло, яко днесь в человечестем теле.
Странно и мрачно древле виден бяше,
егда Моисию закон подаваше.
В аггельских лицех иным показася,
но ипостасне не соединяся,
Инако ныне изволил прияти
плоть себе нашу з своей благодати:
ибо на свое лице пресвятое
прият естество наше прехудое.
И соединил есть оно с собою;
бысть лице едно во естеству двою,
и тако род наш ныне обожися,
аки железо огнем распалися.
Огнь, бо есть Бог наш, хладных согреваяй,
и светом правды мрачных просвещаяй.
Нощь бе темная, и тма превелика
до днесь во мире, юже сам владыка
и царь всех, Христос, светло просвещает,
егда яко солнце Восток содевает.
От того солнца на тя, солнце наше,
пресветлый царю, светлость возсияше.
Лучесы солнце повсюду сияет,
тя благодати Христос исполняет.
Да печалную ризу отложиши,
царско ти сердце о нем утешиши.
Христос утеха, прииде утешити,
всякую печаль в радость преложити.
Сам ся до сердца твоего вопрошает,
егда во яслях слезы проливает.
Его бы слезы радость точат тебе,
Христос ти помощь во всякой потребе.
Радуйся убо, царю благоверный,
Христос ти подаст век веселомирный:
даст вся по сердцу и умножит лета,
светло прославит во всех странах света.
По долгих летех и небо дарует,
венец нетленный главе ти сготует.
Да по сем царстве царь будеши в небе,
их же благ верно аз желаю тебе.
Аз сам под стопы твоя припадаю,
за подножие себе постилаю,
Моля, да на мя лице просветиши,
як солнце светлым оком на мя зриши.
Велие Солнце днесь в мире сияет,.
тму всю тмы князя с мира прогоняет.
Свет велий ныне людие видеша,
иже в тме смертней и сени седеша,
плачевный облак уже разрушися,
свет бо радости в мире просветися.
Не к тому Ева должна есть ридати,
не имать Адам отселе плакати:
Сие бо солнце слезы осушает,
во веселие плачь всех прелагает.
Един днесь токмо тмы стонет предстатель,
рода нашего лживый клеветатель,
яко власть его уже погубися,
егда во плоти Бог Слово родися.
Он враг доселе люди побеждаше
и в преисподний ад люди пленяше:
Но днесь от Христа-солнца побежденный,
мрак от светлости зело расточенный.
Возсия солнце, звери угонзают
и в лозех адских горце возлягают.
Человек идет дело си творити,
даже во вечер имея кончити[367].
Несть страха от лвов» солнце восияет,
лучми, як стрелами, верных защищает[368].
Не бойся, стадо малое Христово,
брань за тя деет, превечное Слово.
Еже все может, чему хощет быти:
силно есть от враг люди защитити.
Ничто успеет лев, окрест рыкаяй,
и волк прехищный, на ны нападаяй,
точию требе с Христем выну быти,
его слушати и по нем ходити.
Близ Христос Господь в дверь сердца толцает,
сердце за ясли от верных желает.
В сердцах любезно он хощет витати,
в них сокровища даров полагати.
Благословенно, православный царю,
есть твое сердце, верный государю.
Яко восприят Иисуса себе,
иже царствует на земли, на небе.
Он бо изволит сердце исполнити,
дары своими и радость вселити.
Обновит, яко орлю юность твою,
даст бо ти милость и благодать свою.
Орел твой очи к солнцу обращает —
Христос сый солнце орла просвещает,
И тако светла Христом твоя слава,
ты бо всех царей православных глава.
Христос ти венец солнечно сияет,
на твоей главе и в сердцы блистает.
Живи с ним убо, царю, многа лета,
буди преславен лучми его света.
Где его слава, там и твоя буди,
а неверныя к нему враги люди.
Где имать престол на высоком небе,
тамо по земном престол буди тебе.
По летех мнозех, щасливо прежытых
и по торжествах, в славе нарочитых,
тех пресветлости вашей аз желаю,
яко раб верный аз сам припадаю
под нозе ваши, моля благодати,
да изволите мене сохраняти
в милости своей ради Христа Бога,
он вам дарует за то лета многа.
Радости весь мир ныне исполнися —
Божие Слово во плоти явися
От пречистыя Марии девицы,
Аггельских ликов светлыя царицы.
Егда Бог плоть бысть, миру мир дадеся,
от стран премирных Христом принесеся.
Радуется мир и ты от печали,
родителю мой, отныне престани:
Христос ти радость, о нем веселися,
здравствуй лет много, Христом утвердися.
С ним благоденствуй, а потом на небе
венец нетленный Христос да даст тебе.
Преславный Господь и Бог превеликий.
мудростию си вся создавый веки.
Днесь в нашей стране земной ся являет,
свет божества си телом покривает.
Да безвозбранно можем прохождати,
невидимаго удобь созерцати.
Нань же аггели со страхом взирают,
очеса крылми своя закривают.
Не претерпяще величия славы
царя всех царей и Господа хвалы.
К нему иногда Моисий приближися,
абие лице его прославися
велиим светом, даже не могоша
нань возглядати, иже изыдоша
из уз Египта. Тем же покриваше
лице обрусцем, тако видим бяше:
подобная днесь сам Бог содевает,
истинный Моисий, иже свобождает
весь человечь род, работы велики,
яже Адамом на вся человеки.
Днесь он от Отца пришед, покривает
свет божества си» егда плоть бывает.
Удобно зрим есть, тем же несут ему
царские дары, цареви своему.
С ними же и ты, царю правоверный,
зри Христа и дар неси всеусердный,
дух сокрушенный, иже попремногу
дар есть приятен воплощенну Богу.
Он же смиренных ведый возносити,
даст ти во славе вознесенну быти.
В славе доброты, веры и десницы,
егда падутся твои противницы.
О сем аз, раб твой выну, мил ся дею,
всем сердцем моим и всею душею.
При сем да даст ти здраво царствовати
многая лета и небо стяжати.
Купно с тобою пресветлой царицы,
лет молю многих от богородицы.
О сынах ваших царских, того жь Бога
молю, да даст им жити лета многа,
крепко и славно, во вся мира страны
державно верных и над Агаряны.
Благочестивым царевнам желаю
всех благ на земли и в небесном раю.
Синклит пресветлый да многолетствует,
весь православный род да ликовствует.
Хваляще Бога ныне проявленна,
на спасение наше воплощенна.
Велия радость весь мир исполняет,
Восток ны свыше светло посещает.
Естества наша Запад освящая,
тму греха во свет любве изменяя.
Доселе раби греха мрачна быхом,
днесь иго тяжко его низложихом.
Сынове света превечна бываем,
егда во плоти Бога созерцаем.
Оризонт солнце аще оставляет,
тогда обычно нощь и тма бывает.
Востекшу паки, паки день веселый,
разсиявлет на оризонт целый.
Далече солнце да днесь от нас бяше
за непокорство еже к Богу наше.
Тем же в нощи греховней седехом,
даже едва днесь свет солнца узрехом,
на оризонте мира возсиявша,
свет благодати очем нашим давша.
О сем днесь церковь мати торжествует,
всем чадом своим света приветствует.
Ей подражая, и аз, чадо ея,
дерзнух престолу светлости твоея
предстати, с гласом усердна привета,
о сиянии божественна света,
желая верно царстей ти державе
выну пребывати во немрачной славе
света Христовы вечны благодати,
да возможеши враги побеждати.
Солнце мысленно да просветит тебе,
яко чювственно Наввину[369] в потребе.
В его же свете живи лета многа
с помощницею, данною от Бога,
з сынми и дщерьми, купно и з сестрами,
свет Христов выну да пребудет с вами.
Князем, боляром той же да сияет,
вся вой, люди он да озаряет,
еже во воли божией ходити
без бед и скорбей многолетно жити.
День превеселый ныне совершаем,
радости сердца наша исполняем,
яко Христос Бог днесь ся нам раждает
и яко солнце вселенней сияет,
радости лучы повсюду пущая
и благодати реки изливая.
От того солнца ты днесь просветися,
отче мои честный, и светел явися,
лучесы в тебе его благодати,
выну да будут немрачно сияти.
Того аз, сын твой, верно ти желаю,
должным поклоном любо почитаю.
Моля прилежно Бога, днесь рожденна,
да тя соблюдет здрава и спасенна.
На многа лета и в пресветлом небе
вечное царство да зготует тебе.
Светлое солнце в мире днесь сияет,
от Вифлиема лучи разсыпает.
Во вселенную повсюду светяще,
тму греховную от нас отгоняще.
Во тме доселе вселенная бяше,
яко всемрачным идолам служаше
И мраком греха бяше потемненна,
пути к небеси не знаше спасенна.
Днесь, милостию мыслненнаго солнца
свет нам блистает во вся земли конца.
Уже едина вси мы Бога знаем,
в Троицы лиц едно естество читаем,
ея же Троицы и ипостась едина,
днесь плод бывает чрева Мариина.
Бог-Сын из отца прежде век рожденный,
ныне во плоти в мир бысть изведенный.
Слово днесь плоть бысть: плотских умудряет,
на путь небесный к Богу наставляет.
Не к тому враг наш будет обладати
миром, и скверны кумиры ставляти.
Проклят есть Идол, и кто его знает
за Бога, клятве той же подлегает.
Един есть Бог наш преблагословенный,
от всех пророков древле возвещенный.
Ему же сладце аггели глашают,
слава во вышниих Богу восклицают.
И мир на земли будет его чтущим,
инаго разве его не знающим.
Ты, правоверный Алексие царю,
всея России правый государю,
солнца мысленна лучми озаренный,
добре знаеши в небо путь спасенный.
Вериши Христа Бога права быти,
му тщашися по вся дни служити.
За то он тебе изволит подати
многая лета в мире царствовати,
купно с тобою пресветлой царици
даст благоденство от своей десницы.
И чадом вашим изволит подати,
еже в здравии многолетствовати.
О том аз, раб ваш, Бога молебствую,
о празднестве сем любо приветствую.
Сам ся под ноги ваши подстилаю,
милости царстей себе поручаю.
Царь небесный днесь родися,
нам подобен сотворися.
Бог сый во плоть облечеся[370],
род наш из тля им спасеся.
Тем же церковь днесь ликует,
благодарство возвитует,
Богу слову воплощенну,
зело сущу умаленну.
С нею и ты, царю велий,
исполнь буди днесь веселий.
Благодари Христа Бога,
он даст тебе лета многа.
Их же и аз ти желаю,
поклон низкий полагаю.
Да в милости мя храниши,
светлым лицем выну зриши.
Творец всех сущых на земли явися,
царь всея твари от Девы родися,
хотя нас, земных, в небеси вселити
и снаследники себе сотворити.
Ликует о сем церковь наша мати,
с нею же и ты изволь ликовати,
пресветлый царю, и даждь Богу славу,
к стопам Христовым преклоняя главу,
за его милость, а он за то тебе
по земном царстве даст и вечно в небе.
Его же аз ти всем сердцем желаю,
а сам ся твоей милости вручаю.
Бог превечный днесь родися,
в яслех скотских положися.
С превысока сниде неба
во пещеру дому хлеба:
хотя люди исправити,
глад и жажду утолити.
О сем церковь днесь ликует,
Христу славу возвитует.
С нею и ты веселися,
царю светлый, поклонися
Христу Богу, а он тебе
хощет дати, что ти требе.
Даст ти многа лета жити,
здраву, славну выну быти,
враги твоя побеждати,
потом венец в небе взяти.
Того тебе аз желаю,
одни светлом поздравляю,
до стоп царских припадая,
в милость твою мя вручаю.
Странное чюдо во мире явися —
от Девы чисты младенец родися.
Никто доныне возможе слышати,
дабы со девством была кая мати.
Едина токмо чиста пребывает
Дева Мария и сына раждает.
Сына прежде век от Отца рожденна
матере кроме, днесь же нам явленна
в плоти без отца чюдо се велие,
о нем же миру светло веселие,
ибо сей отрок, от Девы рожденный,
во спасение людем положенный.
Имать от смерти род наш свободити,
с аггелы в стране небесней вселити.
Тем же днесь церковь светло ликовствует,
рождынуся Христу хвалу возвитует.
С нею же и ты тщися ликовати,
пресветлый царю, Христа прославляти
за его милость, а он будет тебе
силный помощник во всяцей потребе.
Даст лета многа, здраво, славно жити,
врага попрати, потом в небе быти.
Того светлости аз твоей желаю,
сам ся милости царстей поручаю.
Бог сын предвеки от Отца рожденны,
матере кроме без тли изведенны.
В кончине веков без отца родися
и матери в девстве[371] цела сохранися.
Чюдное чадо чюдне ся раждает —
невещественный веществен бывает.
Творец всея твари во плоть облечеся,
Сын Божий — сын девы наречеся.
Царь всемогущий небеснаго града
восприят образ отрочате млада,
ветха Адама хотя обновити
и во небесном граде воцарити.
Наготу страждет, о дети желая,
стражствует, дабы сподобити рая.
Вся за нас грешных готов есть терпети,
дабы как в небе безстрастных имети.
Толь благий Господь в вертепе витает,
в твое царское сердце помышляет.
Даждь ему главу тамо приклоните,
родителю мой, благо с ним ти жити.
О нем лет много в мире поживеши
и вся благая удобь пристяжеши.
Их же сыновним сердцем ти желаю,
о событии Христа умоляю.
Небо и земля ныне веселится,
яко человек с творцем си мирится.
Его же в первом Адаме погреба,
елма прелстила его в рай Евва.
Земленный Адам под землю свел бяше
преступлением си естество наше.
Небесный паки, иже днесь ся родит,
на небо род наш светлое возводит.
Еже во славе тамо вечно жити,
создателя си во веки хвалити.
С аггелов лики с горними силами:
днесь мы со Богом и Бог живет с нами.
Нас ради плоть бысть да мы обожимся,
благодатию его оживимся.
О сем ликует церковь наша мати,
с нею же и ты изволь ликовати,
царю пресветлый, Богом увенчанный,
во правление роду Руску данный.
Ликуя, хвали Христа днесь рожденна,
во спасение мира положенна.
Он же есть силен тебе даровати
во веселии выну пребывати:
здраво и славно век свой проводити,
своим любезну, врагом страшну быти.
Сия Христос Бог да дарует тебе,
и еже вечно царствовати в небе.
Аз к нему молбы о том возсылаю,
а до стоп царских главу преклоняю.
Моля, да мене в милости храниши,
на радение милосердно зриши,
иже хощу ти дотоле служити,
доколе Господь дарует ми жити.
Бог всемогущий с превысока неба
в Вифлием сниде, иже дом есть хлеба.
Сниде же в плоти к грешным человеком,
да видим его, царя суща веком:
И по нем грядем делесы благими,
да водворимся с аггелы святыми.
Велий он Господь, днесь же мал явися,
невоместимый в яслех положися:
да нас рабы си сотворит велики,
и вселит в небе с аггелскими лики.
За что мы должни его прославляти,
день рождения светло совершати.
Аггели свыше к песнем возбуждают,
славословие сладко воспевают.
Их же образом и ты славу многу,
царю пресветлый, приносиши Богу.
Царь земный царя небесна славиши,
усты твоими песнь гласиши.
Дело се благо, дело то святое,
Христос воздатель будет ти за тое.
Аз его молю, да изволит дати
здраву и славну тебе пребывати
в мире лет много, потом и на небе
вечныя славы венец да даст тебе.
Да ся с аггелы вечно веселиши
и лицем к лицу всех господа зриши.
Сих благ светлости аз твоей желаю,
приветство дея, главу преклоняю.
Моля, да мене в милости храниши,
лицем веселым на раба ты зриши,
Иже готов есмь верно ти служити
донележе Бог даст ми живу быти.
Создавый небо на земли родися,
Бог наш превелий младенец явися:
Вместо престола в яслех почивает,
смирением си род Адамль спасает.
Врачевство язве противное деет —
врачь се небесный целити умеет.
Его рождество ныне прославляем,
друг друг благих всяческих желаем.
Аз же светлости твоей есмь желатель,
да врачь небесный будет тебе датель,
царю пресветлый, здравия благаго
благоденствия всегда помыслнаго.
Да славу твою везде разширяет,
яко царь славы и победы дает
на супостаты всяческия тебе,
лета зде многа и вечность на небе.
Сих пресветлости благ твоей желаю,
сам ся под стопы твоя постилаю.
Моля смиренно, изволь мя щадити,
хотяща верно всегда ти служити.
Божие Слово духом воплощенно[372],
днесь от чистыя девицы рожденно.
Лежит во яслях, слова не вещает,
обаче делом род наш поучает.
Да смирением потщимся востати
от стана гнева во стан благодати.
Да чада света, а не нощи будем,
в свете небесном вовеки пребудем.
О сем днесь церковь Христа величает,
и твоя светлость ему подражает.
Христос же Господь да изволит дати,
царю пресветлый, твоей благодати
здраво, щасливо, многа лета жити,
венцы победы украшенну быти.
И чесо либо сердце ти желает,
милость Божия то да посылает.
Того ти царствей светлости желаю
верно, а сам след стоп твой лобзаю.
Мил ся ти дея, храни в благодати
готова тебе всегда работати.
Царь всего мира на земли родися,
но не в полатах царских водворися.
В худе вертепе изволил витати,
да всяк возможет удобь целовати.
Нищ и богатый равно да приходит,
всем бо в спасение днесь ся Христос родит.
О сем соборы верных веселятся,
ведуще яко Богу всыновятся.
В первых же тебе, отче мой любезный,
радости вина, Христос царь небесный.
Царю от царя лепо ликовати,
земну небесна благо целовати.
За что он твою царскую державу
укрепит твердо и разширит славу.
Благоденствие даст и лета многа,
о что аз молю всещедраго Бога.
Бог Господь ныне в мире проявися,
во вифлеемстем вертепе родися
от пречистыя Марии девицы,
всех сил небесных сущая царицы,
род человеческ хотя свободити,
узы смертныя в конец сокрушити.
В рай же небесный и мать водворити,
еже бы вечно тамо верным жити.
О сем днесь церковь весело ликует,
всем благодати твоя приветствует.
Ея образом тоя благодати
приветствую ти, пресветлая мати,
сыновним сердцам моля Христа Бога,
да подаст тебе жити лета многа
здраво, весело и венец съготует,
идеже в славе вечной сам царствует.
Всяк земнородный ныне торжествует,
в нем же Дух божий силою действует.
Безплотных умов лицы веселятся,
о рождестве днесь царя всех светятся,
Иже высоту небесе приклонив,
на землю сниде, небо се не лишив.
Во вифлиемстей пещере родися,
Отцу сьпрестолный в яслех положися.
От пречистыя Марии рожденный,
с матере Девы Исус божественный,
во спасение всей словесной твари,
дающей сердца ему своя в дари.
Ты, пресветлая царице Мария,
многшая в дарех, нежели иныя.
В дар тебе Христу выну отдаеши,
Христу, не себе жизнь твою живеши.
Ничесо твоим временных вменивши,
вся твоих Богу истинно вручивши.
Ныне наипаче, егда ся раждает,
к нему душа ти усердно желает,
Да вместо яслей в сердце твое внидет
благонадежно, яко скоро идет.
Возждел бо есть царь твоей доброте,
любит душу ти по своей щедроте.
Паче рещи есть, яко увселися
во сердце твоем и в нем водворися.
Подобие бо он в сердци ти витает,
яко одесну отца пребывает.
Тем же известно спасение тебе
по земном венце готовь венец в небе.
Точию прежде царствуй зде над нами
с благочестивым царем над рабами,
лета премнога, дабы увенчанны
видети вама над многими страны.
Его же весь мир вама приветствует,
и моя душа верно усердствует.
День веселия ныне нам сияет,
Царица неба Царя всех раждает.
Яко да мир сей свободит от ада,
вселит в жилища небеснаго града.
Небо ликует, земля веселится,
яко мир Богу уже примирится.
Аггели песнми Христа прославляют,
к славословию и нас возбуждают.
Возопии убо и ты, моя мати,
песнь похвалную юну отрочати.
А он, яко Бог, даст ти здраве жити
много лет в мире и небо влучити.
Чесо аз верне тебе усердствую,
празднества светла любоприветствую.
Чюдное торжество ныне ся празднует,
о нем же всяк земен лепо веселует.
Днесь во Вифлиеме вторый насадися
рай, в нем же и Адам новый водворися,
от древняго ветхий, паче же создатель,
земных и небесных тварей обладатель.
Есть вторая Евва, чистая девица,
богоизбранная Христу голубица,
яже смирением своим исправляет,
что гордостию си древня погубляет.
Она бо со змием зле име беседу,
на смерть всему роду, на скорбь и на беду.
Сия с Гавриилом[373] добре глаголаше,
в жизнь вечную, в радость, в спасение наше.
Се бо животворный овощь нам дарствует,
его же от Духа Свята приимствует.
Земный в подземныя Адам свел бе страны,
небесный возводит в небо вождь нам даны.
Первым бысть грех, а смерть от греха родися,
вторым спасение и жизнь приплодися.
Овем рая двери быша затворены,
сим отверзошася и страх отдалены.
Убо верным леть есть во рай шествовати,
животворным плодом тленность исцеляти.
Вскую днесь весело весь мир ликовствует,
тебе же наипаче веселость годствует,
преблагороднейший царя наша сыну,
в тебе бо рай мысленный пребывает выну.
Цветы доброт всяких душа украшенна,
паче земна рая Богом упещренна.
В ней же вторый Адам выну господствует,
с Евою своею любезно царствует
над чювствы и страстьми твоими, а тебе
рай вечный готует во превысприем небе.
И зде венцем славы хощет тя венчати,
здравие, лет много имать даровати.
Их же благ вседушно аз тебе желаю,
ног ти подножием сам ся постилаю.
Естества закон егда царствоваше,
доброте злоба начало хищаше.
Нечистоту Бог чистил вод потопом,
потопи люди с несмысленным скотом.
Един бе Ное, иже во ковчезе
исцеле от вод, яко на сусе брезе,
с чады своими и всякаго рода
зверей со малым числом ради плода.
Днесь же греховный потоп наводнися,
мысленный Ное во ковчег вселися,
Христос в Марию во мире витает,
аки во море глубоце плавает.
Вся до ковчега сего призывая,
сыны и скоты, люди припущая
Токмо смирныя: всем хотя спастися,
убо ковчег сей душевный потщися.
Ты, государю наш благороднейшый,
в благочестии от всех изящнейший,
сердцем, душею в ковчег сей вселися,
от волков греховных благо уклонися.
Будеши спасен телом и душею,
мысленным Ноем лодиею сею.
И пристанище выспрнее влучиши —
мир немятежный в небеси узриши.
А на житейском мира сего море
плавай здрав везде властию воскоре.
Океан тебе весь да книсонствует,
даждь Бог, да весь мир тебе подданствует.
Та же, в здравии пожив многа лета,
пристяжи страну невечерня света.
Красная весна ныне нам сияет,
и день пресветлый вселенней блистает.
Аще вся снегом зрятся покровенна,
и лютым хладом, аки умерщвленна:
обаче весна: се бо цвет нам полный,
прозябе Христос, сый же крин юдолный.
Белший от снега плоти чистотою,
краснейший солнца души добротою.
Он же есть шипок, чермно обагренный
кровию, с земли чистыя рожденный.
Сам есть и солнце, Бог, бо естественный,
от света-отца свет произведенный.
Тем же пресветлый день нам содевает,
егда греха нощь темну прогоняет,
вся освящая светом благодати,
да вси возможем в небо шествовати.
Зело днесь низу путь свой совершает,
небесный Зодий в земных изменяет[374]:
да мы земнии к нему приближимся,
небесну свету его приобщимся.
А яко Моисий лице покриваше,
егда свет божий от него сияше,
Даже людие зрети не могоша
света, к нему же не приобыкоша.
Тако Христос Бог светлость божественну
нам предлагает, телом покровенну.
Да удобне к нему приложимся,
помалу весны света изменимся.
Тебе, пресветлый царю, света сыну,
навык от ложесн в свете быти выну.
Отец твой — солнце, ты еси другое,
во свете быти вам есть природное.
Тем же ко солнцу Христу приступите,
в дом ваш душевный его приимите,
дабы сугубым светом вам сияти,
вам в Христе, а в вас Христу пребывати.
Не повредит вы сей свет божественный,
но уврачюет всяк вред душевный.
Пророк вы зовет: к нему приступите
и его светом себе просветите.
И лица ваша так не постыдятся,
паче повсюду славно просветятся.
Будижь прославлен, свете Алексие,
идеже славно есть торжество сие.
И тамо крепость твоя славна буди,
где безверие помрачает люди.
Весь мир тобою Христа да познает
як Костантином[375]. Он же увенчает
честну ти главу увяслом пречестным —
временно земным, вечно же небесным.
Того усердно аз тебе желаю,
к Богу рожденну молбы возсылаю.
А твоя стопы дерзаю лобзати,
да мя блюдеши в твоей благодати.
Красная весна верным днесь сияет,
аще снег землю белый покривает,
се бо мысленный рай наш дает плоды,
принесенныя с горния породы.
Рай есть Мария, чистая девица,
его же назда божия десница.
В том рай древо жизни прозябает,
егда Христос Бог телом ся раждает.
На нем же плоды растут благодати,
юже изволи Господь миру дати.
Благодать его вся ны оживляет,
греха бо язву ныне исцеляет.
Плодом древесе Адам уязвися,
древа же плодом весь род исцелися.
Его же ради церковь наша мати
устави день сей светло праздновати.
Празднуй ты убо, светлый царский сыне,
в светлости сердца и в здравии ныне.
Прими плод сей, с небесе поданный,
в сердца твоего сосуд преизбранный:
да в силе его долгий век живеши,
добродетелми, яко рай, цветеши.
Стяжеши крепость на вся супостаты:
вся сия может плод сей тебе дати.
К тому и в небе увенчан бывает,
кто плоду сему себе сообщает.
Ты о нем буди на земли и в небе
светло увенчан, аз желаю тебе.
Ты же изволь мя в милости хранити,
иже готов ти по вся дни служити.
Неплодный древле камень даде воды
шедшим евреом во страну породы[376].
Ныне же девство плодно проявися,
егда безмужно отроча родися.
Не позна мужа Мария девица,
но не безплодна бысть отроковица.
Неоранное поле цвет раждает —
несеянная нива клас издает.
Живый источник Христос есть спаситель:
рода нашего скверны очиститель.
Жадныя душы имать напоити,
нивы сердец наших добре увлажните.
Да плодны будут всеми добротами
и украсятся онех лепотами.
Он же и цвет нам мысленного рая,
его же роди дева простая,
иже сладкими вонми исполняет
весь мир, а злий смрад греха прогоняет.
Он — клас всеполный чистыя пшеницы
днесь от Марии прозябший девицы,
алчныя душы хотяй насытити,
изнемогшыя в силе укрепити.
Хлеб се небесный, хлеб зело избранный,
чювством душевным сладкий паче манны:
Его же зрящи церковь днесь ликует,
и лик небесный о нем приветствует.
Аз же пред лицем твоея светлости
с приветом предстах о новой радости:
верно желая да от воды сея,
дух пиет выну светлости твоея.
И яко хлебом буди насыщенный,
на все враги ти силно укрепленный.
Цвет сей мысленный да тя украшает,
вонею небес душу исполняет:
О, дивней силе пречюднаго цвета!
жителствуй в мире премногая лета
и сам процветай да плод принесеши
Богу дел благих и душу спасеши.
Расти, яко кедр, на славном Ливане,
буди во всяцей славен мира стране.
Да тя и небо себе возжелает
в красоту светил — ими же сияет.
Сих благ от Христа аз тебе желаю,
под ноги твоя главу приклоняю.
Прилежно моля, да мя в благодати
благоволиши твоей сохраыяти.
Царь славы Христос, от аггел хвалимый,
от всех сил вышних непрестанно чтимый,
в худе вертепе плотию вместися,
вместо престола в яслях положися.
Посреде двою животных бывает,
иже воинством горним обладает.
Его же держит весь мир сей десница,
того рукама пестует девица.
Иже облаки небо повивает,
той пеленами повиван бывает.
Бог велий крепкий зело умалися,
яко же юно детище смирися:
хотя из мира гордость истребити,
смирению же верных научити.
Господь бо гордым сопротиву стает,
смиренныя же он благословляет.
Смиренным небо от него готово,
на смиренныя взирает Бог-Слово.
Взирает на тя, светлый царский сыне,
за смирение Христос-Господь ныне.
Желает в сердце твоем пребывати,
от яслей к нему имать привитати.
Но и у тебе сердце есть готово,
да в нем вселится превечное слово.
Отселе Христос имать в тебе жити,
жизни твоея век благословити.
Иже подаст ти возраст совершенный,
стопы направит в путь душеспасенный.
Даст лета многа, вручит ти державу
и венцем честным увенчает главу.
По летех многих и небо дарует:
того ти душа моя усердствует.
Сам аз под нозе твои припадаю,
на твою службу весь мой век вручаю.
Бог наш превелий в мире днесь явися,
иже прежде век от Отца родися,
матере кроме и превечно бяше,
времене себе начала незнаше.
Днесь начинает в подсолнечной жити,
изволи кроме Отца рожден быти
от чисты Девы, чистоты любитель,
всякия скверны щедрый очиститель.
Величие си излише смирил есть,
егда ся в худый вертеп водворил есть.
Се же, дабы нам светлый рай стяжати
и величество древнее прияти,
еже Адамом первым погубихом,
егда во чреслех его в рай быхом.
О сем ликует церковь мати наша,
ей да сликует и пресветлость ваша.
Благородныя царя славна дщери
Христос отверзает райские двери:
еже в светлости тамо вечней быти,
во венцех славы безконечно жити.
Но впредь да даст вам в мире многа лета
благоденственно жити без навета
от врачь душевных, купно и телесных
таже сподобит всех вы благ небесных.
Того светлости аз вашей желаю,
празднеством днешним верно поздравляю
и молю, милость мне вашу являйте,
ко присной службе тою поощряйте.
Аз же готов есмь выну вам служити,
елико даст Бог в мире тленном жити.
Верности знамя сие содеваю,
смиренно главу до стоп преклоняю.
Сын Бога жива, Бог, создавый веки,
ныне странствует между человеки:
иже от Отца прежде век рожденный,
внутрьнее Слово, умом изведенный —
матере кроме и без нетления,
нашего ради ныне спасения
на землю сошед, во Деву вселися,
без отца плотски всечисто родися.
Сохранив матерь Деву неврежденну,
яко бе лепо сыну божественну,
иже чистоты теплый есть любитель
и ту хранящих прещедрый хранитель.
Сей днесь во яслях худых почивает,
Девою брегом, а внити желает
во сердца ваша в чистая пречистый
ко царским дщерем и сам царь и Бог истый.
Хощет своея светом благодати
драгия душы ваша облистати,
и во вас жити. Благо с ним вам будет,
к светлости вашей его свет прибудет.
В нем же живуще, дщери дня и света,
можете жити в мире многа лета.
Здраво, спасенно, потом получити
светлое небо и в нем вечно жити.
Тех благ светлости аз вашей желаю,
под стопы ваша главу преклоняю.
За милость к отцу являему вами,
яко благодать есть ваша над нами.
За милость милость буди вам от Бога
и наследие Христова чертога.
Той наследити верно вам желаю,
сам ся милости вашей поручаю.
Бог превеликий бысть отроча мало,
Бог безначалный приемлет начало
не по божеству, но по нашей плоти,
ему же служат днесь немии скоти:
вол с ослом купно, аггелов же лики
пением славят рождество Владыки.
Земля вертепом ему угождает,
светлая звезда Бога проявляет.
Волсви с Персиды дарми почитают,
миро и злато с Ливаном вручают.
Всем подобает тако нам сретати,
рождество его весма почитати.
Срящи, почитай и ты Христа Бога,
тетушка моя, в нем есть любы многа.
Любве и сердца он тако желает,
за что небесный чертог обещает.
Драго он сердце имать ти воздати,
даст ти зде здраво многолетствовати,.
а потом вечным венцем увенчает,
чесого любовь моя ти желает.
Царь мира Христос ныне ся раждает,
мир всему миру с Богом содевает.
Вражда доселе великая бяше,
яко весь род наш греху работаше,
оставив Бога. Днесь же утвердися,
мир, егда Слово его воплотися.
Его же ради аггели ликуют,
Господа славят, а нам приветствуют,
слава во вышних Господу поюще
и на земли мир к людем глаголюще;
тех сладким гласом и аз, возбужденный,
к вашей честности придох, раб смиренный,
приветствовати мира божественна,
с вашим наипаче чином сотворенна.
Вы бо особно по Бозе пойдосте,
егда ся мира сего отрекосте.
Избрасте паче крест Христов иосити,
нежели в славе мира лестна жити.
Тем же наипаче вам Христос родися,
его же игу чин ваш подчинися.
Он вам пособник в трудех и воздател,
подвигозритель и верный венчатель.
Ему же зрящу труды полагайте,
на враги ваша Богом возмогайте.
Христа рожденна радостно хвалите,
здраво спасенно долгий век живите.
Потом небесный венец воспримите,
мене в милости вашей сохраните.
Иже празденством светлым поздравляю,
купно поклоном низким почитаю.
Бог безначалный и пресущественный
ныне на земли явися рожденный,
яко младенец от чистыя Девы,
яже исправи падение Евы.
Не светло сниде из страны богаты,
в смиренный вертеп, не в красны полаты.
Образ подая весь мир презерати,
истинных богатств небесных желати.
На нь же вы зряще сами ся смиристе,
суеты мира сего остависте.
Нищету с Христом волею избрасте,
чистоты плоти ему обет дасте.
Послушание купно обещаете,
егда глав ваших власы постригосте.
Все Христа ради сие сотворися,
иже послушлив до смерти явися.
Есть же конечно, паче же самая
чистота он есть боголюбезная,
то иго его, носимое вами,
украшенно есть всеми добротами.
В его же трудех он вам помогает,
вас, изрядныя рабы своя, знает.
Вы убо ныне будите весели,
яко в небеси святии аггели.
Рождьшуся Христу славу возсылайте
и мир всем людем верным возвещайте.
А Христос-Господь даст вам вся благая,
в мире нуждная, в небеси вечная.
Их же честности аз твоей желаю,
рождеством Христа-Бога поздравляю.
Бог всемогущий днесь в мире родися,
в худе вертепе, в яслях положися.
Чистая Дева сосцама питает
и пеленами его повивает.
Анебесныя силы воспевают:
слава во вышних! — Богу восклицают.
Яко сотвори мир людем желанный
мессия правый, древле ожиданный.
О нем же аз ти, дедушко, вещаю,
рождеством Христа-Бога поздравляю.
Желаю тебе многолетно жити,
а ты изволь мя, внучка си, любити.
Велия радость мирови сияет,
Бог сам человек нас деля бывает.
Дабы свободил от темного ада
овец погибших безчисленна стада,
из волчих зубов хотя исхитити,
в небесных селех вечно водворити.
С числа тых овец, мои родители,
Христовых есте и благодетели.
Днесь подобает и вам ликовати,
новорожденна в песнях прославляти.
На лета многа торжествуйте здрави,
в милости царской, в чести и во славе.
Новое чюдо во мире явися —
от Девы чисты младенец родися.
Той же есть Бог наш, вся веки создавый,
роду нашему мир сей в область давый.
Дивное чюдо: два краты рожденно,
предвечно Богом отцем изведенно
матере кроме, днесь же ся раждает
с матере Девы, а отца не знает.
Мелхиседеком он, предображенный[377].
во жертву за мир Богом устроенный.
Стар сей младенец ветхий леты зело[378],
рождество его велми нам весело.
Яко нам Бога-Отца примиряет,
егда плоть нашу себе присвояет.
Радуйся о сем ты, мой родителю
любезный, и даждь славу спасителю.
А он изволит тебе в благодати
чрез многа лета своей соблюдати.
Потом изволит даровати тебе
вечную радость во пресветлом небе.
Ея же верно аз тебе желаю,
отечестей любви себе поручаю.
Всяческих творец на землю низходит,
от пречистыя девицы ся родит.
Иже из Отца прежде век родися,
ныне без отца во мире явися,
хотя нас Отцу своему всынити
и съ наследники себе сотворити.
О коль благ Господь! кто не удивится,
кто благодарства наг пред ним явится?!
Ты, мой любезный стрыю, изволь дати
славу с аггелы давцу благодати.
Он ти дарует многа лета жити,
из страны земны в небо преселити.
Его же аз ти вседушно желаю,
сам ся под ноги твоя постилаю.
Да изволиши милостив мне быти,
яко свою кровь усердно любити.
Краснаго рая род наш отътщетися,
егда преслушлив праотец явися
творцу своему, Адам первозданный,
за что бысть срамно из рая изгнанный.
Днесь вторый Адам с небесе низходит,
послушлив Отцу, от Девы ся родит,
хотя ны паки в лучший рай вселити,
от изгнания в небо водворити.
Ликует о сем церковь наша мати,
с нею же и ты изволь ликовати,
стрыю мой честный, ибо от днесь тебе,
дарует Христос отечество на небе.
В нем же по многих летех будешь житель,
въведет тя тамо Христос вседержитель.
О что аз его выну умоляю,
а нозе твои смиренно лобзаю:
да се приветство любезно примеши
и мене в любви, кровь свою, блюдеши.
Егда денница восток озаряет,
тогда радости сердца исполняет.
Егда же солнце само возсияет,
день всему миру желанный раждает.
Днесь солнце правды на земли родися —
по темной нощи день светлый явися.
В онь же ты ликуй, любезный мой стрыю,
до ног Христовых преклоняя выю.
За что он даст ти день вечный на небе,
по многих летех той да даст ся тебе.
Кто хощет Бога в мире созерцати
и аггел его пение слышати,
да тщится ныне в Вифлием мысленный,
тамо тех даров будет сподобленный.
Бог бо во плоти тамо ся раждает,
лик аггел песни ему воспевает.
Тому, мой любый стрыю, изволи ты
главу под нозе твою преклонити.
Узришь зде умом и вовеки в небе
того аз, кровь ти, усердствую тебе.
Божие Слово, во плоть облеченно
невидимое, днесь миру явленно.
Веки создавый и праздный начала
Бог велий ныне яви себе мала.
И начинает плотский живот жити,
еже бы род наш велик сотворити,
и духовную жизнь нам даровати,
с горними духи вечно пребывати.
Радость си зело людем есть велика —
Бог в любовь прият грешна человека.
Аще же любим, имать то подати,
чесого будем от него желати.
Аз в сей день светлый желаю от него,
да тебе света сохранит моего
во божественней своей благодати
и даст ти здраву долго пребывати
в благоденствии. Потом же на небе
жилище вечно да дарует тебе.
Ты же, мой свете, изволь в благодати
мене, раба ти, выну соблюдати.
Иже праздненством тебе поздравляю,
под ноги твоя главу преклоняю,
желая тебе угодно служити,
донележе Бог даст мне в мире жити.
Твоя аз кровь есмь, яко раб ти буду,
елико в мире во силе пребуду.
Милости твоей мене поручаю,
яко достоит стоп ти след лобзаю.
Ты, свет наш, в твоем свете хощу жити.
Бог да хранит тя долго нам светити.
Сын жива Бога днесь в мире родися,
мир спасти, хотя безмерно смирися.
В худе вертепе в яслех почивает,
в небо вселити нас грешных желает.
Аз ему за то славу возсылаю
и все теплыя молбы проливаю.
Да твою милость изволит хранити
в здравии добром и щасливей быти.
Да во радости много лет живеши
и по них в небо светлое внидеши.
Того усердно аз тебе желаю,
под твоя ноги главу преклоняю.
Моля, изволь мя в милости хранити,
иже готов есмь выну ти служити.
Царь сил небесных, Бог всесовершенный,
от него же бысть весь мир сотворенный,
сниде со небес, во Деву вселися
и от нея днесь плотию родися.
Невещественный веществен бывает
и ветхий деньми детищь ся являет,
ветха Адама хотя обновити,
дабы в новости духа людем жити
и от стран земных вселитися в небе
при водах жизни и радости хлебе.
О сем днесь церковь Христа величает,
благодарствие ему возсылает.
Аз же и молю, да изволит дати
милости твоей здраво пребывати.
И в желании тя возвеселити,
что душа хощет, того не лишити.
Да даст в радости жити лета многа
и внити в радость небесна чертога.
Того милости аз вашей желаю,
под стопы твоя главу преклоняю.
Ты же изволи в любви мя хранити,
готова суща во всем ти служити.
Радость вселенней ныне сотворися,
аггелский собор днесь возвеселися:
умная вся тварь весело ликует,
яко Христос-Бог светло торжествует,-
победив враги, смерть, греха и ада,
нам же дадеся от него отрада.
Не к тому бо смерть нами обладает,
не к тому демон верных в ад хищает.
Во чада Богу есмы усвоени,
адовы власти вечно свобождени
чрез Христа Бога, от гроба воставша,
живот нам вечный верным даровавша.
Ему же церковь славу возсылает,
ко благодарству вся ны возбуждает,
Дадеши славу Христу спасителю,
и ты усердно, наш благодетелю
Богдан Матфеевич, дедушко мой драгий,
рода нашего сам отче преблагий.
А Христос-Господь за то тя прославит,
от всяких скорбей, бед и нужд избавит.
Ты прибежище бедным людем еси,
за то мзда тебе будет на небеси.
Плачющым слезы веси отирати,
Христос имать ти зато радость дати.
Радуйся убо на лета премнога
и с подружием данным ти от Бога.
А мене, внучка, изволти щадити,
яко раба си в милости хранити.
Иже вам всех благ от Христа желаю,
с должным поклоном до ног припадаю.
Смерть вселютая острою косою
вся косит люди, яко траву с росою.
Телеса мертвых в гробы собирает,
но душам правым ничто же вреждает.
Прежде мессии страшна она бяше,
яко и души аду предаяше.
Днесь смерть сладкий сон церковь нарицает,
яко всяк добр муж с Христом почивает.
За жизнь временну вечну наследствует,
за вся тленная в небеси царствует.
Тем же несть лепо мертвых нам ридати,
токмо любезно требе поминати.
Престани убо о брате слезити,
веси яко зде не вечно нам жити.
Бог тя в печали сам да возрадует,
вместо слез горких радость да дарует.
Утоли слезы, наш благодетелю,
и воздаждь славу Христу спасителю.
Яко изволил дом ваш присетити,
брата вашего в небо преселити.
Несть он умерех вам, ибо в своих чадех
жив есть и духом живет в горних градех.
Честен бе в мире, наипаче в Сионе
небесном, честен при божием фроне.
Богатство, славу имать безконечну
за доброты си, к тому славу вечну.
Тем же несть нужда вам о нем ридати,
но Бога от всех присно величати.
А он подаст вам весело зде жити,
потом на небе во светлосте быти.
Их же мы тебе вседушно желаем
и молбы к Богу о том возсылаем.
Дванадесять лет жена пострадавши,
крове ток лютый вся врачем издавши,[381]
Туне от Христа бяше исцеленна,
прикоснувшися риз его спасенна.
Дванадесять лет мы слезы точихом,
от скорбей многих едва живы быхом.
Тыя тобою ныне утоленны,
егда отец наш от тебе призренны.
Егда изволил ты милость явити,
под кров крилу си его припустити.
Ныне всем домом сироты с вдовицы
возносим руце к небесной царицы:
Да изволит тя в милости хранити,
чрез многа лета все добро дарити.
Молим самаго Творца твари всея,
да тя милости не лишит своея.
Дом благодатный твой да защищает,
дондеже солнце на небе сияет.
А твоя милость ныне к нам явленна,
молим, да будет всегда неизменна.
Мы же готови тебе работати,
дондеже даст Бог в живых пребывати.
Богатый в милость Господь всего мира,
возвеселивый древле Иаира[382]
воскрешением дщери любимыя,
в дванадесять лет бывшия юныя.
Возвеселил есть и отца моего,
в дванадесять лет бывша в скорбех его.
Возвеселил же чрез велможность твою,
егда ты к нему явил милость свою.
И благоволил любовь показати,
яко милосерд своей благодати.
За что мы должны Господа молити,
да дасть ти здраво многа лета жити.
С подружием ти и с сыном, с внуками,
с пречестнейшими твоими отрасльми.
Ты же изволь нас в милости хранити,
иже готови всегда ти служити.
Изволь от всяких навет защищати,
готовых сущих тебе работати.
Творцу всех Богу славу возсылаю,
яко днесь здрава тебе созерцаю.
Благодетелю мой премилостивый,
живи лет много, живи век щасливый.
Новое лето да ново ти будет
щастием новым. Бог да не забудет
тя возвыжшати и благословити
и царску милость к тебе утвердити.
Ты же утверди милость твою на мя,
раба твоего, во любви ти знамя.
День превеселый ныне совершаем,
Иова свята песньми прославляем.
Многострадалным иже наречеся,
яко во страсти весь приоблечеся.
Страда нищету, пострада и чада
в болезни ему не бяше отрада.
От всюду беды его обыдоша,
обаче уста в ропот не внидоша.
Хвалу он выну Богу возсылаше,
благодарственно вся скорби терпяше.
За то изволил Бог благословити:
вся усугубив лета умножити.
То и во аггела Богом ти есть данны,
благодетелю мне из всех избранны.
Он тя от скорбей имать свобождати
и от болезней плоти защищати.
Он ти сотворит зде щасливо жити,
в божий и в царской милости пребыти.
К тому умолит от благаго Бога,
да ти дарует в мире лета многа.
А по временной жизни и на небе
на радость вечну превлечет тя к себе.
Его же верно аз ти усердствую,
а твои нозе любезно целую.
Моля, да мене в любви сохраниши,
на рабе твоем милость да явиши.
Аз же готов ти выну работати,
стопы твоих ног любезно лобзати.
Пречестный праздник церковь совершает:
днесь Феодора песнми величает,
иже Стратилат[385], храбрый в мире бяше
и Богу живу верно работаше.
Попра идолы, нищым даде злато,
на древе крестном сам распят за то.
Гвоздми пронзеся, стрелми уязвися,
но от аггела паки устрашися.
Страда до смерти за Бога живаго,
паче онаго не зная инаго.
Тем же днесь в небе со Христом царствует,
о молящихся ему молебствует.
Аз убо его сподоблен прияти,
имя святое дерзаю прошати.
Да молит Бога Сын в небесной славе
о твоей царстей пресветлой державе.
Во еже бы ти многолетствовати,
в здравии, в щастии выну пребывати.
Купно царица чада и царевны
да будут свыше Богом ублаженны.
Феодор имя дар божий являет,
дар божий с небес вас да присещает[386].
Храбрый бе Феодор, храбрость убо тебе
и твоим воим да умолит в небе,
во еже бы ти враги побеждати,
мир утвердити, царство разширяти.
Сих благ усердно аз тебе желаю,
пресветлый царю, аз хлеб приношаю.
Сей со поклоном во усердства знамя
прими, а призри милостивно на мя,
раба твоего, иже ти служити
рад есмь, дондеже даст ми Господь жити.
Истинна есть мудрость еже Бога знати
и закона святаго прилежно искати,
в ней же божественная мудрость заключенна
яко злато в ковчезе, людем предложенна.
Человек разумичный ону обретает,
егда в законе святом себе поучает.
А с нею удобь Богу может угождати,
выну яже о Бозе умом мудрствовати.
О нем же ты, хотящи благомудра быти
и в законе господнем вся дни твоя жити,
о благороднейшая царевно София,
ищеши премудрости выну небесныя.
По имени твоему жизнь твою ведеши:
мудрая глаголеши, мудрая дееши[388],
И прилично Софии выну мудро жити,
да дело со именем точно может быти.
А занеже во книзех мудрость божественна,
яко во сокровищех лежит заключенна,
ты церковныя книги обыкла читати
и в отеческих свитцех мудрости искати.
Уведевши же яко и книга новая
писася, яже «Венец веры» реченная.
Возжелала ту еси сама созерцати
и, еже в черни бывшу, прилежно читати,
и, познавши полезну в духовности быти,
велела еси чисто ону устроити.
Яже велению ти уже сготованна,
со многим трудом долго читана, списана.
Воистинну же имать мудрость превелику,
доволну в спасение всяку человеку.
С богословских училищь сия изведенна,
учения святаго словес исполненна.
Вопросы и ответы зело исполнися
с разсуждением, тако дело устройся,
да мудро вопрошенный мудро отвещает,
кто либо сия книги прилежно читает.
Сокращенно писася, да может пояти
удобне ум и память предолго держати,
ибо краткое слово удобно держится,
к тщащимся пояти годнее творится.
Ту же разрешения многа положенна,
с трудностию судимых, да суть не смущенна.
Ползы ради духовных, да суд грехов знают,
кающыяся добре от грех разрешают.
Суть и ина зде многа, яже оглавляет
и явление тому, кто оно читает.
Вся та с трудом немалым тщихся написати,
исправив множицею начисто списати.
Устроив же в книжен вид, днесь вручаю тебе,
пресветлая царевно, честно яко требе
желая, да прилежно тщишися читати,
да ползу доволную можеши прияти.
Не точию мудрости вопросов ответов,
яко вонных и красных венца сего цветов.
Но паче да можеши благодать стяжати
и плод жизни вечныя в небеси прияти.
Того благородию вашему желаю,
сам ся милосердию прилежно вручаю.
'Милосердие' елей выну знаменает,
елей же мудрым девам не скуден бывает,
чтем во Евангелии[389]. Убо елей тебе
милосердия в сердце яко мудрой требе.
Души царя великаго, царево София,
души царя милостива, царя Алексия,
купно сестро щедраго Феодора царя[390],
Богом дарованнаго царству государя,
мудрейшая ты в девах, убо подобает,
да светилник сердце ти светлее сияет,
обилуя елеем милости к убогим,
сию спряжи доброту к иным твоим многим.
Но и сопрягла еси, ибо сребро, злато
все обратила еси милостивне на то,
да нищым расточиши, иноком даеши,
молитв отце твоем теплых требуеши.
И аз грешный многажды сподобихся взяти,
юже ты милостыню веле щедро дати.
Ни престаю отца ти в молбах поминати,
иже мне щедр бе яко отец или мати.
Тако же мудрой сущей и елей имущей
отверзут ти ся двери к небеси грядущей,
от жениха душы ти, до его чертога,
еже светлости вашей да будет от Бога.
Царска души, к Царю небес буди воведенна,
во чертог веселия вечнаго вселенна.
Того светлости вашей вседушно желаю,
главу мою под стопы твоя преклоняю,
Чая милосердием вашым храним быти,
богомолец ваш будущ, дондеже ми жити.
Нуждно есть небо хотяй восхитити
имат мечем сим рать в мире творити
духовным, дуси будут посечени,
а благим злии будут поражени.
Остр обоюду и есть действен зело,
души и плоти враги сечет смело.
Драг злата паче от божия слова
Нова Завета бысть его основа.
Не из земна кружца он сооружися,
убо тли празден, ратуй, не сумнися.
Вещество его с небес принесенно
устнами Христа: тем же есть спасенью.
И небо может оным ся набыти,
убо продавши ризу, мечь купити
сей подобает, им же и одежду
стяжет небесну имяяй надежду.
Венец победный к тому ся пристяжет,
с его же колом и вечность ся стяжет.
А и маммона выну подъданствует
мечеви сему, в след его шествует.
Блажен делатель его уковавый,
мечь бо сей святый, мечь се не кровавый.
Язвит он сердце, слезы источает,
язвами язвы души исцеляет.
Паки блаженна тебе именую,
о трудолюбче, за любовь такую.
Лазарь — имя ти, убо друг Христови
знаю по любви, по сем божем слове:
Мария, Марфа богомыслность, труди
сестре твое, то яве ведят люди.
И тыя Христос зело в тебе любит,
егда уснеши их ради тя взбудит;
приложит овцам небеснаго стада,
тамо за труды будет ти отрада.
Пастырю с овцы зело есть прилично —
Барановичю с агньцом есть обычно.
Несть верста с козлы тебе ся мешати,
овцам ты пастырь, с овцами верста ти.
По агньце в небе в след выну ходити,
победную песнь ему приносити.
Но мзды вящшия ради потрудися,
вящше во церкви, в болезни крепися.
В немощи твоей может совершити
силу свою Бог, здрава сотворити.
Точию речет Бог-Слово си Слово,
абие здравство будет ти готово.
Мы его молим: о, даждь, Христе-Боже,
Лазару. амвон за смутное ложе:
Да велегласно нам благовествует,
кая ти полза егда болезнует?
Ты — живот, Христе, и здравия датель,
жив, здрав да будет наш мечекователь.
Житие наше брань ся именует —
всяк борец меча на брань потребует:
На брань духовну се есть мечь духовный
словесной твари, не железный, словный.
Уста Христовы острый испустиша
мечь древле, сей мечь уста устроиша
Лазаря честна, ему же от Бога
да пребудет помощь на враги премнога.
За мечь победу вечну да имеет,
подвигом его тризна ти довлеет.
Коса о камень может ся тупити,
но мечь каменем может ся острити.
Камень есть Христос, им же изострися
сей мечь духовный, а не притупися.
Остр есть от ума остраго созданный,
сечет без вреда мечь сей преизбранный.
Вреден тмы князю, верныя спасает,
светел як солнце, тем же просвещает.
С духами злобы хотяй ратовати
меча духовна должен есть искати:
Не ищи, борче, се ищет он тебе,
готов он к действу, ты готови себе.
Чти, ач ти токмо победа готова,
венец ти будет от божия слова.
Его же моли, да и мечатворцу
венец зготовит яко тебе, борцу.
Радости полный днесь день совершаем,
когда свята светло прославляем.
Ktorego dał Bog tobie za patrona,
moj dobrodzieju, on tobie obrona[393].
Велий бе в мире, но вящший на небе,
может от Бога вся стяжати тебе.
Wielce obfitym był bogactwe mnogie,
ale obfitszym w prawdę, w cnoty błogie[394].
Даже от Бога хвалы сподобися,
кто, яко Иов, праведен явися;
Nikt się nie równał w dobrości onemu,
za co przyjemny był twórcy swojemu[395].
Ведь адамант бе в терпении мнозе,
язву безропотно претерпе о Бозе.
Przetrwał ubostwo, Bogiem dopuszczone,
у cne potomstwo, oraz wygubione[396].
Всех отщетися вконец обнищаше,
но за вся хвалу Богу возсылаше.
Mówiąc: «Bog mi dał, on że sam y bierze,
Bog sprawiedliwy we wszeliakiej mierze»[397].
Тем же сугубо вся приять от Бога,
во всех животных и богатства многа.
Nadto y w niebie z Chrystusem króluje,
za tobą modły święte ofiaruje[398].
Он ти заступник, ты питомець ему,
даждь убо хвалу аггелу твоему.
Za to, że on cię mile pielęgnuje,
żywot dowczesny k wiecznemu prostuje[399].
Его пособством Бог тя возвыжшает,
царскую милость к тебе приклоняет.
Y bożą łaskę on uprasza tobie,
że za patrona poczytać go sobie[400].
Тем же молбами Иова святаго
желаю тебе здравия благаго,
Szczęścia, fortuny, wszelkiej pomyślności,
życia w długi wiek z bożej łaskawości[401].
Да тя десница его укрепляет,
на всяко дело благо наставляет.
Od niej dóbr wszelkich twojej wielmożności
zprzyjmi się wiernie ze wszej życzliwości[402].
От вся души всех ти благ желаю,
а себе к стопам твоим повергаю.
Zebracej łaski bym w niej był chowany
у za wiernego służkę poczytany[403].
Аз бо вседушно хощу ти служити,
и в числех верных твоих вменен быта.
Doznasz wierności, da Bog y usługi,
tylko, daj Boże, wiek żyć tobie długi![404]
А ныне в знамя верности моея
сладце лобзаю след ноги твоея.
Mając nadzieję о twojej miłości,
о którą modlę ze wszej uprzejmości[405].
Молю и паки к стопам припадаю,
твоей милости всего мя вручаю.
День превеселый ныне совершаем,
Христа рожденна песньми прославляем.
Któremu niebo posyła anioły
z wdzięcznemi hymny na test przewesoły.
Hi num clarunt Deum incarnatum,
turba pastorum in Bethlee natum[406].
Волсви со дари ко Христу прийдоша,
Мирро, кадило, злато принесоша,
Którym na drodze gwiazda wodzem była,
aż do Bethlehem, gdzie Panna powiła.
Pastores autem ut Christu viderunt,
divino cultu max adoranerunt[407].
Бог се во плоти ныне проявися,
им же весь род наш ада свободися.
Y raj niebieski dziś nam otworzony,
przez owoc drzewa niegdyś utracony.
Maria Virgo felix caeli porta,
de stupę David nostro bono orta[408].
Чем же днесь церковь Христа прославляет,
и его Матерь песнями величает,
Z którą y wy mi dajcie Bogu chwałę,
a on was raczy chować zdrowe, całę.
Caelos, tranquillum largietur dona,
ab eo namque ista fluunt bona[409].
Даст вам щасливо многа лета жити
и рай небесный потом наследити.
Его же аз вам усердно желаю
и до стоп ваших в любви припадаю,
моля: изволте раба си щадити,
готова суща выну вам служити.
Бог солнцем небо светло украсивый,
Луну и звезды на нем утвердивый:
и церкве небо не менше вславляет,
егда святыме ону украшает.
Иже чюдеса дивныя творяще,
всех освящают, як лучи святяще.
Днесь празднуемый сицев есть святитель
святый Алексий, бодрый твой хранитель[411].
От Алексие царя славна чадо,
церкве надеждо, молящих отрадо.
Оне бо чюдеса многая творяше,
егда зде паству верных содержаше.
И ныне его пресвятыя мощи
точат молящим дивные помощы.
А понеже он есть хранитель тебе,
имаши помощь во всякой потребе.
Он ти умолит у истинна света
здравие, щастие, мудрость, многа лета,
крепость на враги и венец на главу,
да разшириши руска рода славу.
Того вседушно аз тебе желаю,
а главу мою к стопам приклоняю,
прося милости, да в ней мя храниши
и работати себе повелиши <...>
Ликуй, утехо российския страны!
Радуйся свете, нам от Бога даны,
Состави лики днесь, о Алексие,
твое торжество есть празднество сие.
В нем же песненно славим Алексия,
пастыря блага, отца Руси всея.
Его же имя на тебе речеся,
он во аггела Богом ти дадеся,
да тебе хранит от всяка прилога
благий хранитель от благаго Бога.
Он тебе имать в путех наставляти,
како божию волю совершати.
Блажен Товиа[412] древле в пути бяше,
яко аггела за вожда имяше.
Равне блаженна и тя мощно звати,
яко Бог вожда того даровати,
иже весть како тебе проводити
и от бед в пути жития хранити.
Того вождеством буди воведенный
по мнозех летех в рай он преблаженный,
во рай небесный, но впред лета многа
да дасть десница всеблагаго Бога
В мире ти жити, честь, славу стяжати,
веру множити, царство разширяти!
Вручит ти скипетр, дарует державу,
возложит увясло честное на главу.
Того аз раб ваш верно вам желаю,
сам ся под стопы ваша подстилаю,
хотя светлости вашей работати,
дондеже имать дух плоть оживляти.
Всякий родитель, ему же от Бога
милость явленна с небесна чертога,
да родит сыны в наследие рода,
да его чада имеет порода
во наследие преславному дому
и аще мал есть чин и сан некому.
Да весть известно: его же родил есть,
втораго себе в мире оставил есть.
Яко древеса яже плоды дают,
от корней си ветви испущают,
да аще самым приде состарети,
отрасли родят аки своя дети.
Та в количество онех возрастают
и качеством же родивших являют.
Точне людие с мира уступают
и вместо себе чада оставляют,
себе подобна естеством и нравы,
да не лишатся и по смерти славы.
Аще не родом, но весма с науки
добронравие идет от рук в руки.
Царь то Василий Македонии зная,
добронравия сыну си желая,
Лву, реченному, царя и постави
и учением к добротам настави,
царю достойным. И мудрость велику
стяжа первую перву человеку.
Да по премудром царь премудрый будет,
и слава отцу сыном да прибудет.
Егда же смерти своей близу бяше,
мудрости полный завет написаше;
да той, читая, весть преблаго жити,
Богу и людем угоден пребыти.
В нем же завете аще суть велика,
яже венчанна учат человека;
обаче всяку отцу не возбранно
то подражати, что в нем написанно.
Кождо учися чада наставляти,
образ и слово по себе им дати;
да образ помнят, слово же читают,
добродетели твоя подражают.
То же веждь, рождший, яко твое чадо
весма подобно тебе быти радо;
аще благ еси, чада блага будут,
аще же ты зол, и та зла пребудут,
ибо с тобою выну пребывают,
что ты дееши, тому навыкают.
Плод от древа си поблизу падает —
чадо от отца нравы получает.
Орел подобна себе орла плодит,
а сова сову темиозрачну родит.
Сын кровь твоя есть, аще ты растленны,
како он будет тли не прицепленны?
От тебе кровь есть, тобою и нравы
ему вдашася, равны еста славы.
Не многа чада, рожденнная злыми,
Богу угодна делесы своими.
Более, иже от благих рождени
в злое житие бяху обращени.
За недосмотром родивших оныя
и от чуждых бо вземлют нравы злыя.
Ты убо, рождший и честная мати,
тщитеся чада ваша соблюдати,
дабы ничто зло слышати и зрети,
тако добри и будут ваши дети.
Вы же, о чада, добрыми рожденна,
да будет печаль всем вам положенна.
Еже бы роду не нечесть творити,
но славу многу к славе приложити
житием благим, всеми добротами,
яже творите, а Бог будет с вами.
Иначе лучше людем чад не знати,
нежели злобна тая созерцати.
Ибо со шумом память погибает
того, кто чада неблага питает.
Кто имения злому оставляет —
и сына губитель, и сам погибает.
Григорий рече[414], слышах глаголавша
два юна к себе, и то задаявша.
Первый второму сице глаголаше:
Твой отец чести муж лишенный бяше!
Аз же от честна отца есмь рожденный,
ты не можеши мне быти сравненный.
Вторый оному благ сый отвещаше:
Мой мне едину отец в нечесть бяше.
Ты же весь род твой безчестиши зело,
даже с честными никто ходит смело.
Смотрите убо и отцы, и чада,
да не будете ко славе преграда
един другому, но благо живите,
что взаим славно прилежно творите,
Благороднии чада наставляйте,
от дел безчинных страхом отлучайте,
От детства благим делесем учите
и сами благо пред ними творите;
да не губите тех лукавым делом,—
яже родисте не духом, но телом.
Ничто бо паче детей погубляет,
яко родитель, иже зла творяет.
Аще же сам благ не хощеши быти,
благости чада потщися учити,
да честь, тобою роду погубленна,
чады твоими будет возвращенна,
Да тя не всегда род твой проклинает,
но не от чад твоих ползу знает.
Всячески требе во благости быти,
ему же даде Бог чада родити.
Аще и в худе доме кто родится,
добру учити чада си да тщится.
Может бо чести набыти и славы
своими и чад си благими нравы.
И чадом добрым быти подобает,
да добра слава в роде пребывает.
Аще и мал род, может велик быти,
елма кто тщится добре честно жити.
С мала семене-древеса велика
растут такожде с мала человека
Может велик род и преславен быти,
елма кто тщится на то заслужити.
Книжица сия добру научает,
кождо чтый ону, что чтет да творяет,
ниже да мнит кто сей завет дан быти
точию царю Лву во благо жити:
всем бо полезен на началстве сущым,
под правлением си люди имущым.
Аще неси, царь, обаче держиши
некия люди и тех да правиши
богоугодно, праву быти требе,
аще хощеши вечно жити в небе.
Аще и домом единем живеши,
всякую благость весма да блюдеши.
И кто без дому един обитает,
в благости жити весма подобает.
Ея же види зде суть положени,
да ту храняше вси будем спасени.
Ея же кроме спасется никтоже,
сам вся настави в благость Христе-Боже.
Да зде добрыми делы служим тебе,
по смерти песни вечно поем в небе.
Ты, читателю, блюди сие слово,
к писаным сердце да будет готово.
Та дела дея будеши на небе,
его же верно аз желаю тебе.
О том нам взаим нужда есть молити,
дабы и тебе, и мне в небе быти.
То бо конец есть человеча рода,
отечество наше, небесна порода.
Тамо аз тщуся и ты тамо буди,
вся твоя, Христе, в небо всели люди.
Да тя согласно во век величаем,
с аггелов лики вечно прославляем.
Боже превечный, словом вся создавый,
от небытия в бытие призвавый,
небо звездами светло украсивый,
всякими благи весь мир исполнивый.
Рай доброплодный изволил создати
и древо жизни в среде его дати.
Вся добра бяху, еже твоя сила
всемогущая тогда сотворила.
Ничто же бе зло, еже бысть от тебе
во всей вселенней и в пресветлом небе.
Добр и Адам бе, не зла бяше Ева,
благ бе и овощь ведомости древа.
Всем благим бывшим, откуду родися,
злоби во мире и смерть воцарися.
Смерть несытая и неумолима,
вся ядущая зубама своима,
не смотрящая на вся людей саны,
вся похищая до темныя ямы,
венцы и скиптры царей похищает,
и самы в темных гробех заключает.
Архистратигом отъемлет булавы,
як в поле траву косит людей славы.
Всуе бодрии стрегут хилиархи,
не обранят ей своего монархи.
Ничто же стены каменны ползуют,
храбрии вой ничто пособствуют.
Брони и шлемы, стрелбы, луцы, стрелы
от косы смерти не отстают целы.
О где та коса смерти укована?
не, мню, точию от адска Вулкана[416].
Коса смертная, ядом напущенна
в посечение всего рода земна.
И кто ей крыле даде скоры зело,
ими же весь мир облетает смело?
В един час Восток и Запад обходит,
в то же Юг, Север слезами обводит.
Везде на землю всегда пребывает
купно и в мори пловцы погружает.
Сам Сатанаил укрилил ю тако,
да мертвит люди без милости всяко.
Седмь тычящь сто лет седм выш седмдесяти,
яко начат смерть люди убивати.
А никто може ей сопротив стати,
вси равно должни главы полагати.
Велии луди что с нею могоша?
что Самсон?[417] Что все? — все равно падоша.
Без числа уже людей поглотила,
а еще глада си не утолила.
Бегает и днесь, як волк похищает,
что ся ей случит, то и поглощает.
О слезный то гость, след его немилый,
везде бо сыплет по себе могилы.
Где он во врата мало потолцает,
уже в том дому нечто упадает.
Толкну сей лютый гость и в наши врата,
даже стрясеся, увы, вся полата.
А столп вседворный, увы, нам падеся
и в темном гробе с плачем погребеся.
Столп, иже тягость нашу всю держаше,
и во печалех сердце утвержаше,
столп всего царства, твердь всея державы,
помощь данная нам от царя славы.
Помощь нам бяше Мария царица,
юже нам даде божия десница.
Помощь в печали ибо утешаше,
помощь в немощи ибо промышляше.
О здравстве нашем, не тако о себе,
бе помощница во всякой потребе.
Помощь в советех и во правлении,
изряднее же в души спасении.
Ту днесь отъят нам своею косою
смерть вселютая с многою тугою.
Бес помощницы и Адаму бяше
не добре, аще и в рай живяше;
коль ми хужае всемь плача юдоле
и нам без нея — оле, оле, оле!
Аще болезнь есть члена пострадати,
коль ми вящьшая по себе отдати
в смертныя зубы, аз се возвещаю
несть ина болезнь яко сия чаю.
Вам сей искус есть, мужие и жены,
им же бе сицев союз распряжены.
Их же супружество коса разсецаше,
аки на двое сердце разделяше.
Вы поне убо нам днесь пособите,
горкое увы в части разделите.
Вем некто древле очем слез прошаше
и вод на главу, и тако плакаше.
Нам без молитвы слезных вод доволно,
полны слез очи и сердце есть полно.
Исполнь утроба тяжких воздыханий
и вся внутрьняя прегорких рыданий.
Сугуб нам плачь есть, вина бо сугуба,
любыя дщере и матере сугуба.
Едину тщету Иаков имяше,
егда любиму Рахиль[418] пострадаше.
Подобие тяжким сыны рождением,
яко нам дщере в мире изведением,
умерла мати, Мария царица,
а с нею купно данная девица.
Ему на радость Вениамин[419] оста,
нам мати и дщерь во гроб отидоста.
Тамо сугубо имя сыну бяше,
сыном болезни мати нарицаше.
Отец же имя дал Вениамина,
сказателне есть то нравицы сына.
Зде дщерь болезни обема родися,
умре бо мати, отец истощися.
От множества слез утеха далече,
От сердца горка, от души утече.
Возводим очи на любая чада,
от слезных слезы паче не отрада.
Милыя сестры нас не утешают,
сами от плача полма умирают.
Светлый сигклите, верная полато,
вскую на тебе не блистает злато?
Вси бо во вретища вскую облечени,
темноодежни, в слезах погружени.
Вына в печалех, выну утешали,
а днесь и сами в велией печали.
Аможе любо очи обращаем,
в мире утехи нигде обретаем.
На небе радость, утеха есть в небе,
возвожду убо очи мои к тебе.
Тамо живущу, всемогущий Боже,
и в твою милость, Марие госпоже,
воздея руце, сердцем воздыхая,
с поклоном слызным низу приницая:
да слезы наши изволишь прияти,
сыну твоему молебно являти.
Дабы, о ней же память сотворяем,
дарствил покоем и небесным раем.
Сея утехи аз паче желаю,
тебе, Марие, Марию вручаю.
Царице небесней — земную царицу,
да ю представиш божию лицу.
Она тя в мире выну величаше,
пособства в небо от тебе чаяше.
Вемы же, аще кто тя призывает,
никогда в молбе посрамлен бывает.
Яви ей убо и нам милость яви,
твоих раб верных мати не остави.
Да ся тобою возможем хвалити,
в мире и в небе вечно жити <...>
Откуду начнем ныне глаголати,
кто даст нам слово болезнь возвещати?
Дух исчезает, а язык жестеет,
обращатися во устех не умеет.
Сланые слезы уст не заливают,
во хлеба место слезы нам бывают.
Питие наше плачем растворяем,
частее стенем, неже отдыхаем.
Плоть нам изчезе, кости иссохоша,
все тела уды тольма в нас умроша.
Умре бо мати, умре мати наша,
о коль есть горка твоя смерти чаша!
Сам Христос ея не хотяше пити:
молил отца си, да ей мимо ити.
Тою ты нашу матерь напоила
и во гробном ложи спати положила.
О долгий сон твой долго ожидати,
когда воспрянет нам любимая мати.
Шесть уже седмин над нею рыдаем,
спит, а не встает. Разве тогда чаем
востанет, егда аггелстии лицы
вострубят страшно да востанут человецы.
О мати наша, пресладкая мати,
уже нам в мире тебе не видати!
Кому нас, сирых, за себе вручила,
егда к нам милость материю забыла?
Кого по вся дни будем поздравляти,
утро и вечер кого нам лобзати?
К кому с поклоном имамы ходити,
к матерней любви очи возводити?
Ты ны по вся дни матерски лобзаше,
божию страху выну поучаше.
Благонравию ты учителница,
о любезная нам родителница!
Ныне без тебе, како нам пожити,
да кого главы наши приклонити?
К отцу речеши, но отец наш милый
едва чювствует в теле своем силы,
о превелика жаля и печали!
Вси есми в силах конечно устали.
И сам отец наш утех не имеет,
како в утеху лику чад довлеет?
Сам, Господин сил, изволь силу дати
и, како прийдет, рождьшеи подражати,
Сам утешител слезы да утолит,
аще нам еще жити благоволит.
Мирская сила, людская утеха,
плачь наш толий ти не имат успеха.
Иже изволил нас опечалити,
той един силен слезы утолити.-
Убогий нища не обогащает,
слезный плачюша тож не утешает.
Все нас лишите, себе утешайте,
нам в слезах матерь погребати дайте.
Да слез реками, як Тигром глубоким,
доплывет рая в емпире широким[420].
Оттуду и нас может утешати,
о даждь то, Боже, сирым восприяти! <...>
Красная весна, в зиму преложися,
ведрное лето в есень претворися.
Вспять идет солнце царския полаты,
рубище ветхо за одежды златы.
Несть лучей светлых, везде облак темный,
за росу благу велий дождь плачевный.
Всуе вселенней имя мир дадеся,
ничто же бо в нем мирно обретеся.
Суетство суетств, вся сут пресуетиа,
никая же вещь в мире долголетна.
Идеже радость на вечер блистает,
там утро слезный потоп проливает.
Здрав кто днесь, силен, красен и преславен,
немощен утром, нелеп и безславен.
С Крезом богатствы некто днесь славится,
утре со Иром[421] в нищете равнится.
Днесь, кто Демокрит[422], радостми светлеет,
утре — Ираклит[423] — от печали тлеет.
Несть постоянства в мире добре знаем,
в непостоянстве стоит не вреждаем.
Уне убо есть не миром назвати,
имя поделом безмирному дати.
Руфина свекра Ноеминь речеся[424],
егда бе в чести, потом отречеся:
«Имене того сынов отстрадавши,
горкая аз есмь, имя себе давши».
Подобие и нам приходит творити,
слезным царевнам имя преложити.
Ирина имя мир быти сказует[425],
Анна утеху, благодать явствует[426].
Велителница значится Татьяна[427],
но вскую сия нам имена дана?
Кий бо есть мир наш и утеха кая,
повелетелства далече всякая.
Умре наш отец, остави нас мати,
сирыми всяк нас может тогда звати.
Но не у весма сиры тогда быхом.—
отца и матерь вторая имехом.
Царь нам отец есть, мати бе царица,
увы, остави та нас голубица!
Днесь есми сиры, умре бо нам мати,
ея же како не будем рыдати!
О кто нам силен слезы умножити,
плакати хощем, дондеже нам жити.
Всяку лепоту весма отвергаем,
в худом вретищи жити избираем.
Како утеху умом восприяти —
во темном гробе лежит наша мати!
Мати за любовь, ибо нас любляше,
за своя чада весма почиташе.
Другую нам матерь смерть похищает,
кто сия тщеты с нами не рыдает!
Прийми кто хощет до сердца утеху,
мы устам нашим не допустим смеху.
Кто нам поможет до конца рыдати,
яко сестра нам будет, яко мати.
Явите любовь вы, о питомцы,
плачите с нами Марии-царицы.
Не всуе слезы станем проливати,
но Богу молбы будем возсылати.
Да ей дарует царствие на небе,
в светлостех вечных водворит при себе <...>
Кто ся не дивит и не ужасает,
от своих очес слез не изливает,
то разсуждая, яко вся падохом,
из рая красна смеритися спрягохом.
Едино яблко вся ны убивает
в Евве с Адамом, их же змий прелщает.
Показа яблко змий проклятый Евве
красно и сладко на возбранном древе.
Но в той сладости смертная желчь бяше
и тля в красоте на естество наше.
Взят Евва, вкуси, даде Адаму,
тако смертную ископаста яму.
Евва, что мало от яблка вкусиша,
тем злым укусом вся ны поглотиша.
Мати живущих Евва ся толкует,
матерь умерших рещи приличствует,
ли убиенных, сами бо убиша
вся чада прежде, нежели родиша.
Где древо жизни, тамо смерть родися;
к смерти, не к жизни, Адам прилепися.
Кто нам виновен, на кого ридати? —
преслушный Адам, тако ж Евва мати.
Но довле того, и они рыдаху,
прочия слезы нам пити остаху.
И кто возможет без плача пребыти,
аще восхощет добре разсудити?
Како во чести превелицей бывше,
заповедь Бога гордо преступивше?
Краснаго рая остахом лишени,
во прах и пепел и в смерть присуждени.
Червием и тли во пищу отдании,
иже во образ Господнь создани.
Без избрания тому подлегаем,
в пепел и в землю вси ся обращаем
яко древеса, егда согарают,
вся в един пепел, в прах ся изменяют.
И яко в поле цветы покошены,
в едино место бывают сложени,
тако всех плоти и кости всех тако
в землю бывают сложени еднако.
Кто может сия кость есть кая знати? —
суетно о том людем помышляти.
В таковый предел Мария, царица,
православнаго царя супружница,
от нас отиде, паче похищенна
и в темном гробе увы положениа.
Царица, яже Богу работаше,
егову волю выну исполняше,
царица, яже веде царствовати
миру и в себе страсти обладати,
царица яже доброты сияше,
лучи милости на вся изливаше,
наипаче на нас весь чин освященый,
во служение Богу отлученный.
Еже помняще како удержати,
слез источники и не воздыхати
не благодарно сердце бы то было,
еже бы ся днесь слезми не скропило,
видящи во гробе царицу лежащу
безславну, тленну, бездушну, незрящу,
очи, на нищих иже призираху,
уши, иже всех прошений слушаху,
суть безчювственны, никого же знают,
темным ся прахом в гробе засыпают.
Щедрыя руце на подаяние,
скорыя нозе на доброделание
суть бездейственны, устне не вещают,
вси ся удове во тлю прелагают.
Но что успети против тому можем? —
праведней души слезами поможем.
Воздержим руце, молебно слезимся,
о прощении долгов помолимся.
Молим владыки о упокоение,
во кровех вечных души вселение.
Тако полезны слезы имут быти,
в пути царицы могут пособити.
Ты путь, о Христе, ты же и свет еси,
путь и свет буди Марии к небеси.
Вечну ей память благоволи дати,
да тя возможем вечно величати.
В небесней стране, яко величаше,
егда на земной низости живяше <...>
Где ведро наше, како изменися?! —
радость во слезы, день в нощь преложися.
Велий дождь слезный очи заливает,
дух от печали внутрь нас исчезает.
Вся темный облак плачевно заводит,
камень — не сердце, аще слез не ронит.
С камене древле воды истекоша,
руце Моисия жезлом изведоша.
Днесь с сердец наших вящий ток исходит,
смерть своим жезлом слезы производит,
поразила бо камень всего царства,
утвержение всего государства,
камень пречестный и камень предрагий,
адамант светлый, в чистоте преблагий,
не камень токмо, но и венец златый,
им же изволил Бог царя венчати.
Аще добрая жена венец главе
мужа своего и виновна славе,
колми царица бе венец Мария,
ей же и солнце не виде точныя.
Венец бе светлый Алексия царя,
правоверного всех нас государя.
Но днесь той венец от смерти хитися,
и в сокровищи гробном положися.
О смерти слепая! Не весть цены знати,
где вещь толико благу полагати.
Ровно вся она во мире почитает,
рода, ни чести всяко разсмотряет,
вся в прах и пепел тщится изменити,
червми и тлею вся плоти покрити.
Безочна сущи вожда не имеет,
везде свободно находити смеет.
Равно всех ценит, не смотрит на злато,
вся за уметы, вся держит за блато.
Не даст на окуп, несть леть умолити —
царем и нищим равно во гробех быти.
Слез не приемлет, милости не знает,
вдовства и сирства си не сожаляет.
О дабы очи светлы смерть имела,
негли бы на плачь и слезы призрела,
яже пресветлый царь наш изливает,
а с ним и весь мир, кто ж бо не ридает!
Светлая чада царя правоверна,
суть безотрадна от плача безмерна.
Благоверная вся царевны тоже
слез исполненны, сожали си, Боже.
Где токмо очи хощем обращати,
везде дождь слезный,— и в царстей полате.
И како, увы, будет нам отрада? —
умре красота царствующа града.
Солнце померче, света си лишися;
Мария в темном гробе положися.
Оскуде луна, не к тому сияет,
сень гроба земна видети не дает,
свет наш Мария, увы нам, сокрися,
от наших очес оле удалися!
Каможь отиде до пресветла неба,
где светил много аще нам потреба.
Во светлостех духом, телом в темном гробе
живет Мария, равне части обе:
смертная коса тако ю пресече,
в разная места разлучи далече.
Разлучи от нас,— како не рыдати,
откуду радость леть нам есть стяжати?
Все слезы до нас днесь ся соберите,
океан в сердцах наших сотворите.
Слезныя реки да можем точити
о тщете нашей, дондеже нам жити <...>
Кто мертвый когда плакати возможе?
Нам, мертвым миру, многи слезы, Боже:
не мира плачем, но плачем Марии,
благоверныя царицы России;
яко отъиде от нас рано зело,
и положися ея во гробе тело.
Еще ей жити токмо прихождаше,
но смерть лютая нить жизни прерьваше.
Прерьваше и нам радость всех едину,
работающих божиему сыну.
Кая обитель ныне не ридает,
яко царица вся ны оставляет.
Яже доселе о нас промышляше,
многим жилища иноком зиждаше.
Тож инокиням сотвори премногим,
питательницы монахом убогим.
Все обители плачте днесь Марии,
плачте, пустыни, плачте киновии.
Монастырь всякий и домы убогих,
не щадите слез излияти многих.
Общая бо всех нас умерла мати,
яже обыче довле ны питати.
И одеждами яже окриваше,
власяницами постники даряше.
Все во вретищи ныне облецимся,
о ея души к Богу умилимся.
Приймем посты, молбы всугубите,
многи поклоны о ней сотворите.
Благодарствие от нас да явится,
еже с самем нам Богом возплатится.
Оному в мире всех нас сподобляще,
милостынями щедро нас даряше.
Мы ей в жизнь вечну должни пособити,
да безъпрепятно может к Богу ити.
Единым сердцем Богу помолимся,
вси в ту молитву мирно согласимся.
Обещавый же вся просящим дати
изволит глас наш в ушеса прияти.
Приймет царицу во страну живущих,
вечную радость и венец имущих.
Воздаст ей за ны небесными дары
всех благ воздатель, Царь надо всеми цари <...>
Брань есть житие всяка человека,
брань изначала до кончины века.
Мало во мире мир ся обретает,
смерть на живот наш выну наступает,
за оружие вся вещи имеет,
на вся полчища ратовати смеет.
Но и мы сами смерти работаем,
егда друг другу язвы наношаем.
Смерть выну с нами, нас не оставляет,
время прийде — она похищает.
Ея стрелами вси мы окружени,
яко в тернии остром посаждени.
Смерть во аере, в огни, в земли, в воде,
в пищи, в питии и во всяком плоде.
Смерть в градех, в весех, в полях и в дубравах,
в цветех и в класех, и в зеленых травах.
Вся сия могут человека убити,
душу от тела вмале разлучити.
Но смерть наипаче в ратех жителствует,
ту мучителски она господствует,
не по единому в бранех похищает,
но многи купно во гроб посылает.
Не татски уже, но яве приходит,
яко разбойник в людстей крови бродит.
Тму людей купно временем снедает,
обаче алчбы си не утоляет;
не речет: «довле есть моей потребе»,—
весь мир во пищу хощет взяти себе.
О коль многащи и на нас зияет,
всеядущая уста отверзает.
Коль множицею своею косою
хоте ны сещи як траву с росою.
Вся оружия на ны обращаше.
многия враги с мечи посылаше.
Окрестна враги наши обхождаху,
благочестивым смертию прещаху.
Но пособствова Мария-царица,
сущи пред Богом о нас молебница.
Егда враг на ны с мечем наступаше,
тогда Мария к Богу воздеяше
руце, яко же Моисей сотворил есть
и Амалика врага победил есть.
Не наши силы враги побеждаху,
руце, яже ся ко Богу воздеваху
о пособствии, а слезы теплыя
нас сохраняху от крове многия.
Во спасение ложь конь есть на брани,
то ж оружие молитвами стани.
Вооружены, кто хощет победы,
и хранен быти от смертныя беды.
Теми бронями нас вооружаше,
наша царица выну бо моляше
Господа за ны, и тако бывахом
спасени, и враг наших побеждахом.
Аще далече от нас отстояла,
но яко Моисей руце воздевала.
Моисей на горе,— в горнице Мария,
обою бяху молитвы святыя.
Девора сама с Бараком на рати,
древле изволи на Сисару стати[428].
Ибо без нея Варак не дерзаше
поднести меча, при ней побеждаше.
Наша царипа сама не хождаше,
но молитвы си с нами посылаше.
Без них же бы мы не могли дерзати,
с ними победа с божей благодати.
Та молебница днесь нас оставляет
сирых, помощи кроме повергает.
Кому ны вручи, светлая царица,
чия молитва будет помощница?
Всех нас очеса в ея руцех бяху,
яже богатно раб си ущедряху.
Язвен кто о брани, она исцеляше,
с врачем врачества абие даяше.
Не всуе болезнь и труды бываху,
прещедрую бо мзду восприимаху.
Кто верно служил, от нея взыскася,
от менша чина в вящший подвизася.
Мнози малии ею возрастоша,
темнороднии во славу внидоша.
За свою верность, за свою работу!
кто ж не прославит Марии доброту!
И кто ж днесь слезы может удержати,
каменем того твердым мощно звати.
Нам за царицу лучше бы умрети,
нежели во гробе ону темном зрети.
Несть день без солнца, тма нам без Марии,
без нея вси мы мертвецы живии.
Ея святыми жихом молитвами,
ныне кто к Богу ходатай за нами.
Многие звезды не светят толико,
белая луна, кол светит велико.
Суть светилницы в России иныи,
ночий свет красен якоже Марии.
Той ныне зайде, луна ущербися,
земным скончася, но небу родися.
Небесным радость, нам лепо ридати,
слезныя реки из очес лияти.
Обаче не в прах лияти есть требе,
но к живущему вовеки на небе.
Да упокоит нашу помощницу,
даст божию си предстояти лицу.
Венец вечности да возложит на главу
и покажет ей божества си славу <...>
Кая вещь в мире стоит без прелога,
яже создася от всесилна Бога.
Небо никогда может постояти,
но выну должно в круг ся обращати.
Солнце высоко ныне над главами,
прийдет нощь — и се солнце ныне под ногами.
Вполне ли луна чрез всю нощь сияет,
мало дней прейдет всех ся лучь лишает.
Пламень огненный гасится водою,
красныя цвети секутся косою.
Кедра высока секира ссекает,
время вся вещи вконец разрушает.
Где Нинивия, где славная Троя?[429] —
время погубих и со следом своя.
Где суть седмь дива, о них же вещают,
иже старыя веки воспоминают? —
Вся губит время в небытство приводит,
и забвения облаком заводит;
что время вещем, то смерть человеком,
вся в тлю и пепел вращает от веков.
В начале мира малосилна бяше,
до тысящи лет жити попущаше.
Потом растущи в силе по вся веки,
скорее косит як цвет челойеки.
Где патриарси, царие, пророцы,
славныя жены, силнии отроцы? —
Вся смерть во гробех своих заключила,
и едва неких память оставила.
Слез токмо много везде оставляет,
вся риданием веки исполняет.
Яко и нам днесь, всего царства градом,
остави слезы смертным своим ядом,
в худыя рубы вся ны одевает,
горкую чашу горких слез вручает.
Рещи достоит источает реку
слез, во вся грады всяку человеку.
Начинает же с царския полаты
горкий источник всюду разлияти.
Самому прежде даждь царю правоверну,
даде слез чашу тяжку и безмерну.
Потом по чину — светлым его чадом,
та же всем саном и всем руским градом.
Вси пием слезы, жалостне ридаем,
яко царицы нашей не видаем.
Умре светлая Мария-царица,
лежит во гробе наша помощница.
Она нас, сирих, выну заступаше
и гнев праведный царский утоляше.
Ея пособством приймахом отраду
во всяких нуждах, коемуждо граду.
Отныне кто ны будет заступати,
в нуждах великих ходатайствовати?
Увы нам, грешным, оле окаянным,
от смерти люто пренаветованным!
Не можем от днесь радости стяжати.
Будем по вся дни царицы ридати.
Слезы нам хлебом, питием плачь будет,
ни един от нас царици забудет.
Аще же кий град забытлив явится,
от земля живых той да истребится.
Солнце никогда над тем да не взыдет,
роса, дождь волный никогда да снидет.
Наипаче молбы хощет возсылати,
выну ко Богу да изволит дати.
Праведной души место со святыми,
в радостех вечных во веки живыми <...>
Господня земля и вся полность ея,
вся ради славы создавша своея.
Ничтоже наше может ся назвати,
что бо с собою в гроб кто может взяти.
Строительми всех Господь поставляет,
кому что хощет строити вручает.
Дает таланты куплю сотворяти
в торжищи мира, хощет же стяжати.
О приплодствии блажен сребро давый
торжником в куплю, прибыток стяжавый.
Сицев бо нечто приобрящет себе
за возмездие во пресветлом небе.
Своим возможет то именовати,
ибо вовеки то имать держати.
Зде ничто наше не имамы града
пребывающа, кая зде отрада.
Вси зде странствуем, вси есмы пришельцы,
мало витавше, абие отшелцы.
Но в странствии сем различно шествуем
или доволно, или нищетствуем.
Кому Бог много изволил подати,
должен есть скудным того уделяти.
Ту добродетель в прибыток вменяет
Бог и небесным царствием воздает.
Наипаче аще кто приемлет странны,
тому храм в небе есть уготованы,
тому райския двери есть отверзены,
хлеб на трапезе вечно положены,
яко странныя любезно приймаше,
учреждением сладце утешаше.
Такова бяше Мария-царица,
милостивая странноприемница.
Повелеваше всех она приймати,
своя трапезы обыче даяти.
Всяк иноземец ею учрежденны,
никто отъиде дарми непочтенны.
Не токмо иже свободно приходят,
но иже пленом ятых зде приводят,
премилостивно она надаряше
и обнаженным одежды даяше.
Многим свобода ею даровася,
несть иже ея даром не общася.
Та ея купля сей труд бяше,
да удоволит убожество наше.
Ея таланты на нас обращены,
никто никогда от нея презрены.
Странныя прият, да приятство себе
стяжет от Бога во пресветлом небе.
Странницы, убо днесь ся соберите,
вси иноземцы, лик совокупите.
Пепелом главы посыплите ваша,
питателница уже умре наша.
Бий мы ся в перси, слезы проливаим,
зеницам очным покоя не дадим.
Кто нас отныне будет приймати,
скудость довольством нашу исполняти.
О смерти злая, что ты сотворила! —
не царицу ты, но нас уморила.
Живи умрохом без гроба во гробе,
толи ти годе, несытой утробе?
Уне нам бяше всем во гробех быти,
единой за всех нас царице жити.
О кто бы возмог нам то даровати,
чтобы царицу было вечновати?
Но не с Енохом[430] равна жити лета,
ли с Илиею[431] во пределех света,
хотел бы весь мир здеся преселити,
в обладание ея выну быти.
Но увы нам днесь, увы, оле горе
як воду пити слез горчайших море!
Умре Мария, еже ослаждаше
милостию си все житие наше.
Мерра жизнь наша, а не сладость будет.
Питателници, кто сея забудет,
забвенна буди десница такаго,
язык да прильпнет неблагодарнаго.
Помнити же нам тако подобает,
да всяк на небо руце воздевает
и молит Бога да ю приймет к себе
во жизнь вечную и воцарит в небе <...>
Глас паче грома велий сотворися,
велие древо в мире попадися.
Земля стрясеся, вси ужасни быша,
егда то древо в падежи узреша.
О коль велико сие древо бяше,
верхом си само небо достизаше,
Ветви еговы во все Государство
разширяхуся, корень — во все царство.
Листвие злачно, пребогаты плоди,
ими же нищих питахуся роди.
И в сени его любо почиваху,
иже от трудов преизиемогаху.
Паче угодно бедным древом наше,
неже дуб зверем его же видяше.
Навходоносор царь во видении,
Богом будущих чрез сон явлении[432].
Толь высокое благое и красно
древо посече люта смерть напрасно.
Посече, рекше, Марию-царицу,
сирых, вдов, нищих, всех питателницу.
Ее щедроты вся ны насыщаху,
алчбу и жажду выну утоляху.
Своя трапезу нищим представляше,
нагим одежды сама готовяше.
Увы нам ныне уже пострадахом,
юже за матерь родну познавахом.
Днесь обнищахом, ныне осирехом:
умре нам мати — в ней же вся имехом.
Что днес сотворим, како будем жити,
когда возможем без плача пребыти?
Вси ся вдовицы над гроб соберите,
нищия купно с сирыми слезите.
Милостив Господь может услышати,
вопль наш и слезы Петра нам послати.
Да нам Тавифу от гроба воставит[433],
егда одежды ея коиждо явит.
Может Илию к вдовицам послати,
не да сын встанет, но всех нищих мати.
И Елиссея чюднаго пророка[434]
да воскресит всех матерь, не отрока.
Еще же и сам может посетити
як Аира и матерь воскресити.
В Кани вдовицы плача сожалися,
зде над многими Христе умилися[435].
Марфа, Мария суть благословены,
их слезми Лазарь от гроба возбужденый.
О кто нам слезы дарует толики,
да призрят очи зде Христа владыки.
И речет ныне: «Гряди, о Мария!» —
воскресил бы ю яко и иныя.
Но долго чаем сего ожидати
и самем в гробех нужда впредь витати.
Творим плачь убо преблагоговейный,
души царици Марии спасенный.
Возносим руце до Владыки неба,
да ю питает от превечна хлеба.
Да в своих дворех покой ей дарует,
милостию си милость возмездствует.
Сей долг наш буди Господа молити
о покой души, дондеже нам жити <...>
Первая мудрость есть себе познати,
та же о иных вещех вопрошати.
Но не удобно кому знати себе,
паче звезд сущих на превыспрьнем небе.
Из чуждых очес сучец изимаем,
бервена в наших никако же знаем.
Высоту небес мнози познавают,
глубины гроба си не усмотряют.
Аз великое Российское царство,
славное в вере святой Государство.
Под Водолием[436] не знах себе быти,
не чаяху слезных вод на мя приплыти.
Орлу моему по водам плывати,
не прииде во ум когда обещати.
Но днесь противно все тому ся деет,
очесный хлябий слезам не довлеет.
Орел плавает, ведру приученый,
тягостне крыле убо омоченый.
Всех санов, чинов горкими слезами,
яко быстрими речных струй водами.
Не то ми в мысли до сих времен бяше,
светльшее ведро ум мой умышляше,
видя царскую пресветлую полату,
благородными светилы богату.
Не чаях нощи и дожда велика
за сияние прекрасна толь лика.
Но ино ныне делом познаваю,
ибо дождь слезный горце испиваю.
В нощи смерти, ею же покрися
свет наш царица, егда умертвися,
Ныне известно имам поведати;
яко не может долго пребывати
в мире ничто же, но вся истлевают,
аще и червлень на ся возлагают.
К тому и скоро мало время бывше,
яко гость идут, мир сей посетивше,
Добре человек паре прировняся
или говором на воде назвася:
яко бо пара скоро исчезает,
тако человек в мале преминает
и яко говор стоит мало время,
ему подобно все Адамле семя.
Ин яко роса вскоре опадает,
обаче ползу многу содевает.
Дыму инаго мощно прировняти
за горесть жизни, ин же преплывати
яко источник тщится к океану,
ли яко стрела — к целю написану,
яко молния ин кратко блистает,
но много в мире людем повреждает.
Ин яко облак воскоре преходит
или яко глас — в час вон, же ся родит.
Сень и сон краткий есть житие наше:
не бе бысть и несть, и аки не бяше.
Всякий человек як цвет увядает,
утре ли цветет, в вечер опадает.
Траве зеленой зело подобится,
скоро бо смерти косою косится.
Коль много солнце всей Российстей стране
виде в различном людей в сане
Великих князей, царей православных,
светлых боляров, гетманов преславных
и всяких чинов обоего пола,
вси обращени подобием кола.
В туюжде землю, от нея же взяти,
вся паки прият общая мати:
в ея же недра царица Мария
в мале отиде, яко же иныя.
Впредь отидоша, долг смерти отдаша,
воздаде тойже и царица наша.
Но отшествие ея кому годе? —
мне, всему царству, плачь во всяком роде.
Плачет всех глава, царь наш правоверный,
его пресветлым чадом плачь безмерный.
Благородныя ридают царевны,
всему сегклиту лиет дождь плачевный.
Духовным мирским старцом с юношами,
слезный струи с очес текут сами,
вси страждут уды телесе моего,
видаще болезни первенца своего.
Болит ли глава, все состраждет тело,
то же в царствии сем творится дело.
Аще где око не просто бывает,
тамо и тело все ся помрачает.
Яко днесь во царстве пресветлое око
несть просто, ибо в земли есть глубоко.
Царица, рекши, во гробе положися,
тем царства тело в конец помрачися.
В темных одеждах вси сетовни быша,
иже впредь мало яко злати светиша.
Велия всем бо тщета сотворися,
жезл всех помощи уже сокрушися.
Аще ми леть есть улью ся равнати,—
то всех пчел умре единая мати.
Что без матере со пчелы бывает? —
Страх. Да не тожде в нас ся содевает.
Аще вся цветом лет есть равнати,
аз крином белым хощу ю назвати.
За воню благих дел, за сердце чисто,
им же бе Богу яко нам крин исто.
Лепо и шипком нареку багряным,
в добрую воню царю воспитаным.
Сей цвет предрагий уже посечеся
смерти косою и во гроб внесеся.
Паде утеха царя Алексия,
исъше утеха царства Руси всея.
Како не имам аз убо ридати
отътщетившеся сея благодати?
Всяк земнородный ныне да ридает,
его же земля русская питает.
Вси единым гласом к Богу воззывайте,
руце и сердца горе воздевайте,
моляше, да даст грехов прощение,
вечное в небе души селение <...>
Аз есмь девица в солнце облеченна,
от Богослова иногда виденна[437].
Дванадесят звезд в моем венце бяху,
честную главу мою украшаху:
луна под ноги мои положися,
вселенная бо вся мне подчинися.
Но сих во чреве безмерно болящи,
и, родих сына, неменше стенящи.
Не то ми болезнь: много горша бяше,
якой змий чермный сына похищаше,
Обаче Богом от него спасеся,
ибо к престолу его вознесеся.
Тем печаль моя весма утолися
и радостию болезнь возмездися.
Но ныне паки начах аз болети,
даде бо ми Бог дщерь благу имети.
А смерть лютая ону похитила
и в темном гробе, увы, заключила.
Похитила Марию-царицу,
едину ока моего зеницу.
Зеница моя прахом потрясенна
смертным, како аз буду просвещенна?
Слезы прах родит, а не просвещает,
утроба моя убо да ридает.
Увы мне, увы, в болезни родихся,
болезни плача не освободихся!
Всякия скорби за цель мя приемлют,
от язв стрел смертных мнози уди тлеют.
Болезнь и печаль о мне совещаша
и всяку беду на мене призваша.
Чюждии гонят, чада гризют чрево,
яко червь, в нем же родися есть древо.
Як Авесолом отца си гоняше,
тако не един на мя сын восташе[438].
Но Бог даяше и добрая чада,
ими же души моей бе отрада.
Все в кратких летех елицы сынове,
терзаша мое чрево, яко лвове.
Единство мое в части раздираху,
нешвенну ризу Христову терзаху.
Бог же даде ми чада преблагая,
супруг царствующ — очеса драгая.
Сия очеса на то не дремаша,
царь и царица везде соглядаша.
Наблюдше злая порочная чада,
изгнаша злых зле из Сиона града[439].
От тех едино испаде днесь око,
и закопася во земли глубоко.
Смерть извлече е из главы моея,
да не к тому зрит, к одных сетей ея.
Кто зрит часть око быти прекончавшу,
той знает болезнь мою величайшу.
Ни ся удивит толь мене ридати,
весть, яко несть леть слезми удержати.
Мнози доселе врази на мя восташа,
но не толико мене уязвиша
яко смерть ныне косою своею,
свет исхитивши, очию моею.
Сие то око бедных насмотряше,
болныя уды моя оглядаше.
Виде странныя иноземцы, виде,
откуду ли кто милостини прийде.
Сие то око абие до неба,
егда помощи телу бе потреба.
Сие слезами своими можаше
все умолити, что ми требе бяше.
Днесь, увы, зайде во деки земна гроба,
како терпети может утроба?
То нам утеха ничто может дати,
яко з божией добре благодати.
Отиде в путь той, во страну далеку,
яко приличну верну человеку.
Вся священная, приимши по чину,
пойде чрез смертну ко Богу пучину.
Чаю, доплыве пристанища блага,
без препятия от темнаго зрака.
Вем, он не може нимало вредити,
разве некия страхи сотворити.
Ибо преблаго вооружися
и напутием святым укрепися.
Верую, яко та моя зеница
светла пред Богом яко же денница.
Око пред оком стоит божественным,
вся во зерцале зрит преестественным.
Зде коллирием святым помастися,
непщую, прахом смертным не вредися.
Оставшим той прах очи повреждает,
ибо земныя слезы вытаскает.
Нам то убыток во гробе Мария,
уже не видим в полатах живыя.
Жива в полатах, но зело высоко,
идеже земных не достигнет око;
царица в царских полатах на небе,
вечная убо буди памят тебе!
Аще никогда же могут я забыта,
дондеже Волга в море может плыти.
Слезами жалость хощу утоляти,
тебе при жертвах святых вспоминати <...>
Из тмы чрева в чрево древа
положенна, но крещенна.
В земли чрева аз из древа
положенна, заключенна
Евдокия, есмь Мария
мене роди, себе вреди.
Помне вскоре в смертном дворе
положися, в гроб вселися
жена царска, государска.
Аз Евдокия, дщерь Алексия,
царя преславна, вселенней явна.
Утре процветох, на вечер иссох.
Едва родихся, в землю вселихся.
Богу причтенна, яко крещенна.
Аз бех Евдокия, роди мя Мария.
Увидех свет, увядох, яко цвет.
От царей рожденна, в гроб сей водворенна.
Древний мудрцы царя знаменаху,
во златом венце сердце прописаху.
Зане, что сердце есть телу своему,
тожде действует царь царствию всему.
О царском паки сердце то вестимо,
яко рукою Бога есть держимо.
Рука божия вся в нем исправляет,
аможе хощет милость обращает.
Венец на сердце, победившем страсти
и плоть духовней подчинившем власти.
То бо царское истинное дело,
еже Алексий царь соблюде цело.
Едину еще нужда победити,
плачь да изволит зелный утолити.
В руце Божии печаль не бывает,
но в нем утеха вечно пребывает.
Аще же сердце жену мощно звати,
се царско сердце Бог изволил есть взяти —
Марию светлую сиречь царицу,
где души правых, во свою десницу.
Тако ей венец вечности от Бога,
зде венце царю живи лета многа,
вся побеждая противныя враги,
потом и в небе стяжи себе венец драгий.
Умирает да живит.