Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

Глава третья Византия и нормирование, государств крестоносцев. Борьба за равнинную Киликию в 1-е десятилетие XII в.

Период 1098–1100 гг. был временем становления государств крестоносцев. Но если в Сирии и Месопотамии возможности их территориальной экспансии были ограничены и столкновения графства Эдесского с эмиратами Артукидов Диар Бакра и Антиохийского княжества с эмиратом Сельджукидов Алеппо довольно быстро привели к демаркации их границ, то в Малой Азии успехи крестоносцев были более значительны, так как после Дорилея Румский султанат и эмират Данышмендов утратили контроль над обширными территориями вдоль своих юго-восточных границ. Но именно здесь крестоносцы столкнулись с Византией и по меньшей мере до 1108 г. оспаривали друг у друга власть над территориями, расположенными по линии Равнинная Киликия — Абласта — Мелитена. Города Равнинной Киликии стали объектами борьбы Византии и Антиохийского княжества. Параллельно интересы последнего и графства Эдесского сталкивались в районе Мараша — Мелитены при сохранении известных претензий на него и империи. Но графство Эдесское в свою очередь стремилось расширить свои пределы вплоть до границ Киликии. Как, следствие, здесь сталкивались интересы всех трех государств.

Известно, что в ходе крестового похода Константинопольское соглашение рассматривалось византийской дипломатией как юридическая база отношений империи с крестоносцами. Образование на территории Ближнего Востока государств крестоносцев в нарушение условий соглашения предопределило дальнейшую политику Византии в отношении данных государств по меньшей мере до 30-х годов XII в. И главным противником империи уже в силу своего географического положения стало Антиохийское княжество. Уже в марте 1099 г. Алексей I потребовал от Боэмунда возвращения Антиохии и «других городов». Норманн отказался, ссылаясь на то, что император первым нарушил соглашение, не явившись на помощь крестоносцам к Антиохии [17, 501–502; 31, 307]. Тогда же император направил к Бозмунду первое посольство, а осенью — второе, возглавляемое Мануилом Вутумитом [7, 315]. В то же время оказывал дипломатический нажим на Боэмунда и Раймунд Тулузский, оставшийся после захвата Иерусалима ни с чем. Но параллельно с переговорами и уговорами Византия предприняла военные действия в Киликии. Намерение норманна распространить власть на ее западную часть с портами Курик и Селевкия вынудило императора, направить туда друнгария флота Евстафия, который восстановил лежавшие в руинах укрепления данных городов и оставил здесь гарнизоны[14]. Таким образом, к концу 1099 г. запад Киликии перешел под контроль Византии, что создало предпосылки для последующей попытай империи отвоевать весь район. Параллельно она стремилась закрепиться и на сирийском побережье, чтобы создать плацдарм для наступления на Антиохию с тыла. Здесь ставший союзником Византии Раймунд Сен Жилль стремился ослабить более удачливого соперника — Боэмунда. Он установил свой контроль над Лаодикеей, Мараклеей, Валаном и передал их империи. Уже в сентябре 1099 г. Боэмунд предпринял осаду Лаодикеи, что явилось началом его необъявленной войны с Византией, с перерывами продолжавшейся до 1108 г. В лагерь норманна был направлен Вутумит с требованием снятия осады города. Но сделано это было лишь после того, как возвратившийся из Иерусалима Сен Жилль настоял на уходе Боэмунда от стен Лаодикеи.

Юридически независимость Антиохийского княжества и графства Эдесского была оформлена в конце декабря 1099 г. во время паломничества Боэмунда Тарентского и Бодуэна Фландрского в Иерусалим. К этому времени норманн нашел союзника в лице прибывшего в октябре в Лаодикею с пизанским флотом легата папы архиепископа Пизы Даимберта, стремившегося занять престол патриарха Иерусалима. В результате совместных действий Боэмунда и Даимберта патриарх Арнульф был смещен. Ставший его преемником Даимберт, рукоположенный епископами Тарса, Мамистры и Артаха, входивших в состав владений норманна, и епископом Эдессы Бенедиктом, между 26–31 декабря как легат папы инфеодировал Боэмунду Антиохию и Бодуэну — Эдессу. Тогда же норманн принял титул князя Антиохии, а его племянник Танкред — князя Тивериады и еще не захваченной Хайфы. Бодуэн стал графом Эдессы. Все они, следовательно, стали юридически независимы от «защитника гроба господня» Готфруа Бульонского. И к концу 1099 г. вопреки нажиму Византии, требовавшей возвращения Антиохии, захваченной Боэмундом contra juramenta [30, 286][15], образование Антиохийского княжества как независимого государства было оформлено юридически.

В Конце 1099 — начале 1100 г. византийские войска были посланы в Киликию. Анна Комнина пишет: «…обнаружив, что армяне уже заключили союз с Танкредом[16], Вутумит миновал их земли и, дойдя до Мараша, овладел им и всеми соседними городками и селениями. Он оставил там большое войско для охраны всей этой территории под началом полуварвара Монастры, а сам возвратился в царственный город» [7, 313]. В то же время, по данным Самвела Анеци, вступил в контакты с империей и князь Горной Киликии Константин Рубенид [45, 447]. Князь умер в 548 г. армянской эры (25.2.1099 — 24.2.1100) [130, 186–187; ср. 158, 106], т. е. установление его отношений с Византией следует отнести ко времени, предшествующему этой дате. Как следствие, возможно, что на протяжении двух лет — с осени 1097 по осень 1099 г. — княжество Рубенидов дважды меняло внешнеполитическую ориентацию, заключив соглашение с Танкредом, а затем с Византией. Последнее было прямо связано с появлением на территории Киликии византийских войск и с вводом в район Мараша имперских гарнизонов. По свидетельству Анны Комниной, Мараш был занят византийскими войсками в конце 1099 — начале 1100 г. [7, 313], тогда как Маттэос Урхайеци пишет, что город был передан крестоносцами тагавору Алексею в «первый год святой войны», т. е. в 1097 г., когда они шли к Антиохии [42, 272]. По-видимому, Мараш действительно мог быть передан империи в лице Татикия в октябре 1097 г. Но, идя к Антиохии, он не смог сохранить город под своим контролем, и лишь ввод в него византийского гарнизона двумя годами позже привел к возвращению Марата под власть Византии. Летом 1100 г. имперским наместником города был армянин, князь князей Татул, осажденный в нем Боэмундом. Развивая свой успех в Киликии, князь попытался овладеть и Марашем. Возможно, это ему бы удалось, если бы он не получил призыва о помощи от правителя Мелитены Гавриила, осажденного в стенах города эмиром Севастии Мелик Гази Данышмендом. Гавриил предлагал сдать Мелитену Боэмунду, и князь направился к городу, сняв осаду Марата. На пути к Мелитене около 15 августа 1100 г. он попал в плен к Данышменду и был заключен в Неокесарию около побережья Понта. Тотчас же к Мелитене направился с рыцарским отрядом Бодуэн Фландрский, тогда еще граф Эдессы. В город был введен небольшой гарнизон. Гавриил, по-видимому, признал сюзеренитет графа[17].

Воспользовавшись пленением Боэмунда, Византия отвоевала у Антиохийского княжества Равнинную Киликию. Данных об этом нет. Но когда весной 1101 г., передав свои владения в Палестине Бодуэну Фландрскому, ставшему после смерти брата королем Иерусалима, в Антиохии в качестве регента княжества появился Танкред, ему пришлось начать отвоевание Равнинной Киликии уже у Византии. Рауль Каэнский относит завершение этого процесса к осени 1101 г., когда, возвращаясь в Палестину, участники крестового похода 1101 г. в конце сентября застали в Тарсе антиохийского вассала [29, 706; 17, 582].

Смерть Готфруа Бульонского 18 июля 1100 г. привела к вспышке борьбы за иерусалимское престолонаследие. Попытка патриарха Даимберта помешать прибытию в Иерусалим брата и наследника Готфруа Бодуэна Фландрского и апеллировать к князю Антиохии, дабы не допустить коронации Бодуэна, провалилась. Его письмо к князю было перехвачено и в любом случае не дошло бы до адресата, попавшего в плен при Мелитене [23, 368; 29, 705; 51а, 589; 49, 203; 39, 75]. Передав Эдессу родственнику Бодуэну Буржскому, в декабре 1100 г. Бодуэн Фландрский короновался в церкви Рождества в Вифлееме как король Иерусалима. Его старый соперник, князь Тивериады и Хайфы Танкред, не желая становиться вассалом короля, весной 1101 г. возвратил ему лен и ушел в Антиохию, приглашенный баронами в качестве регента. Отделенное от Византии территорией Антиохийского княжества Иерусалимское королевство не было объектом территориальных притязаний империи. Одной из причин этого были византийско-антиохийские войны, надолго отвлекшие внимание империи от судеб королевства. Возможно также, что по условиям Константинопольского соглашения Палестина и не должна была возвратиться в состав Византии.

Из франкских владетелей Ближнего Востока Византия сравнительно рано вступила в союзные отношения лишь с Раймундом Сен Жиллем, который, если верить Фульхерию Шартрскому, не был связан условиями Константинопольского соглашения с императором. Изгнанный Боэмундом из Антиохии, не сумевший удержать аль-Маарру, не избранный королем Иерусалима, граф Тулузский был готов заключить союз с кем угодно, дабы завоевать себе владения на Ближнем Востоке. В то же время, не желая усиления здесь позиций своих более удачливых собратьев, граф в противовес их притязаниям на территории Сирии и Месопотамии поддержал претензии Византии. Так, он сдал дуке Кипра Евмафию Филокалу Мараклею и Валан, а Андронику Цинцилуку — Лаодикею [7, 308], в январе 1099 г. еще не захваченные Боэмундом и вскоре ставшие яблоком раздора между ним и империей. Вскоре началось формирование и собственных владений Раймунда, хотя до 1102 г. сколь-нибудь целенаправленной политики в данном направлении он не проводил. На пути к Иерусалиму граф захватил Тортосу и ряд других городов средиземноморского побережья Финикии, но не удержал их[18].

Весной 1101 г. в Константинополе появились новые отряды крестоносцев, что отчасти было реакцией на успех первого крестового похода [263, 3–12]. На этот раз Византии удалось до некоторой степени использовать военные силы крестоносцев в своих целях, хотя основной целью самого похода было освобождение из плена Боэмунда Тарентского. Во главе крупнейшего ополчения — ломбардского — был поставлен прибывший из Палестины Сен Жилль. 23 июня 1101 г. ломбардцы захватили Анкиру, но в середине июля потерпели поражение от армий султана Рума Килич Арслана и эмира Севастии Мелик Гази Данышменда при Мерзиване около Неокесарии. Южно-французское ополчение после неудачной попытки штурма Икония в августе также было разбито при Ираклии. В результате похода Византия смогла возвратить Анкиру, впрочем, ненадолго. В то же время поход 1101 г. в известной степени способствовал временной консолидации мусульманских государств Ближнего Востока. При Мерзиване крестоносцам противостояли не только армии султана Рума и эмира Севастии, но также и отряды, присланные маликом Алеппо Ридваном и эмиром Харрана Караджей, что и предопределило неудачу похода. Участие в нем Раймунда Сен Жилля во многом определялось его союзом с Алексеем I, основанном на временном совпадении их интересов в Сирии, где обе стороны были равно заинтересованы в ослаблении позиций Боэмунда[19]. В Антиохии осознавали опасность этого союза. Поэтому возвращавшийся осенью 1101 г. после участия в походе на восток Раймунд был схвачен Танкредом в Киликии и получил свободу лишь после того, как поклялся не искать себе владений в Сирии у границ норманнского княжества [17, 582–583]. Но уже 21 апреля 1102 г. с помощью генуэзского флота граф вновь захватил Тортосу, 28 апреля — Джебелет, а затем с помощью византийского флота, возглавляемого дукой Кипра Евмафием Филокалом, начал постройку крепости Мон Пелерин у стен осажденного Триполи [7, 309; 17, 583; 19, 69–70; 31, 428]. Смерть графа 18 февраля 1105 г. прервала процесс формирования провансальского графства на побережье Сирии и лишила Византию союзника в борьбе с князем Антиохии. Но для последующей политики империи в отношении государств крестоносцев показательно, что она не только санкционировала образование будущего графства Триполи, но и сыграла определенную роль в самом его формировании. Это свидетельствует о том, что графство было нужно империи не только как противовес Антиохийскому княжеству, неизменно ей враждебному, но и как первый опыт окружения своих владений на Ближнем Востоке цепью вассальных государств — в духе ойкуменической доктрины.

Параллельно, в 1103 г. Византия пыталась нейтрализовать Боэмунда Тарентского, начав переговоры о выкупе князя с Меликом Гази Данышмендом, естественно, не для того, чтобы возвратить Боэмунду свободу. В письме дуке Трапезунда Григорию Тарониту Феофилакт Болгарский пишет: Алексей Комнин «давно уже домогался и употреблял все средства, чтобы овладеть как продажным рабом тем лицом, которое мечтает о себе как об освободителе всего Востока и которое, обольщаясь продолжительными грезами, не удовлетворилось бы и вторым после василевса местом. Чрез тебя василевс достиг своей цели, ибо турок, сдавленный в твоих руках, против воли заключил перемирие и согласился в числе других условий и на выдачу франка нашему победоносному императору» [114, 244]. По условиям договора эмир получал за пленника выкуп в бюзантах, но они никогда не были реализованы. Если верить Альберту Ахенскому, князь Антиохии доказывал эмиру, что выдача его императору лишь усилит последнего, и предлагал Мелику союз, направленный как против Византии, так и Рума, с которым в это время воевал Данышменд. Поэтому весной 1103 г. Боэмунд был выкуплен своими подданными [17, 613–614] при посредничестве князя Басила Гоха, который использовал пребывание норманна в своей столице Кесуне для того, чтобы заключить с ним союз, дабы обезопасить себя от растущей угрозы со стороны графа Эдессы [122, 34–44]. Основной причиной союза явилось то, что пленение Боэмунда и вовлечение Танкреда в борьбу с Византией за Равнинную Киликию позволили графу Эдессы Бодуэну Буржскому упрочить свои позиции (хотя и временно) в Мелитене, женившись на дочери правителя города Морфии. Расширение территории графства Эдесского вблизи границ армянских приевфратских княжеств также делало его опасным соседом последних. По-видимому, интересы графа и князя Антиохии сталкивались и в Малой Азии, у границ Киликии, где весной 1104 г. вассал графа Эдессы граф Тель Башира Жослен де Куртенэ захватил византийский Мараш, сданный ему Татулом, возвратившимся в Константинополь [42, 298]. Таким образом, Мараш и его округ вошли в состав графства Тель Башир. Примерно в это время устанавливаются контакты Жослена с княжеством Рубенидов, закрепленные браком графа с сестрой Тороса I и Левона, что, по-видимому, обеспечило ему союз с князьями Горной Киликии, чьи владения граничили с районом Мараша [31, 610].

Летом 1104 г. Боэмунд, Танкред, Бодуэн Буржский и Жослен предприняли совместный поход вглубь Месопотамии на г. Харран. В сражении у стен города франкские владетели потерпели поражение от атабека Мосула Джекермиша и владетеля Хысн Кайфы Артукида Сукмана. Графы Эдессы и Тель Башира попали в плен. Латинские хронисты сообщают, что причиной поражения явилась распря владетелей Антиохии и Эдессы за еще не завоеванный Харран [17, 614; 31, 408; 29, 713; ср. 49, 221–223; 51 а, 591–592]. Боэмунд и Танкред не поддержали Бодуэна и Жослена, став свидетелями их разгрома сельджуками. Граф Эдессы был уведен в Мосул и оставлен без выкупа, хотя позже атабек и предлагал Танкреду обменять его на попавшую в плен' к франкам знатную мусульманку. Граф Тель Башира был заключен в Хысн Кайфу.

Внешнеполитические последствия поражения при Харране были весьма значительны. От Антиохийского княжества отпал Артах, население которого призвало Ридвана [29, 712], антиохийские гарнизоны оставили пограничные крепости Кафртаб, аль-Маарру и эль-Бару. Войска Ридвана совершили набег на территорию княжества[20]. Население Тарса, Аданы и Мамистры также изгнало антиохийские гарнизоны, призвав греков. Анна Комнина пишет, что Монастра «захватил Лонгиниаду, Таре, Адану, Мамистру и полностью всю Киликию» [7, 318]. Таким образом, к осени 1104 г. Равнинная Киликия вновь вошла в состав Византии. Одновременно имперский флот блокировал Лаодикею и захватил на сирийском побережье городки Аргирокастрон, Маркаб, Гавал (Джебель) «и другие до окрестностей Триполи» [7, 317]. Город и порт Лаодикеи были захвачены, но в цитадели удержался антиохийский гарнизон. Показательно, что, требуя возвращения Лаодикеи, возглавлявший византийскую армию Кантакузин во время переговоров с Боэмундом мотивировал это так: «Вы (крестоносцы — В. С.), как известно, обещали служить самодержцу и клятвенно обязались вернуть взятые вами города. А теперь ты сам преступил клятву и нарушил условия мира. Взяв этот город, ты передал его нам, а теперь передумал и вновь владеешь им» [7, 317]. Осенью 1104 г. в надежде получить военную помощь Боэмунд отплыл в Европу. Показательно, что на Ближнем Востоке ни военной, ни дипломатической поддержки от своих соседей — короля Иерусалима и графа Триполи — он не получил. И если второй был открытым противником князя, то позиция короля во многом была связана с судьбой Эдессы. Эдесский вопрос оставался неурегулированным, ибо после Харрана графство перешло под контроль Танкреда, ничего не сделавшего для выкупа Бодуэна Буржского, так как он мог быть регентом лишь на время нахождения последнего в плену. Это в известной степени и предопределила отношение Бодуэна I к Боэмунду и Танкреду.

Осенью 1107 г. Боэмунд высадился на Балканах и начал военные действия против Византии на старом, известном ему еще со времен кампании 80-х годов XI в. театре военных действий. В целях обороны империя была вынуждена отозвать на Балканы Монастру из Тарса и Кантакузина из Лаодикеи, облегчив тем самым задачу Танкреду, начавшему отвоевание у Византии Равнинной Киликии и Лаодикеи [7, 321]. Военные действия на Балканах завершились подписанием в сентябре 1108 г. мирного договора на р. Девол. Боэмунд был вынужден признать себя вассалом империи с обязательством впредь нести военную службу василевсу, подчинить ему своих вассалов, впредь возвращать те из завоеванных территорий, которые ранее принадлежали Византии, или считать их дарованными императором, если они не входили в состав владений последнего. «До конца жизни» получал Боэмунд во владение территорию Антиохийского княжества в границах 1104 г., включая и отвоеванный Танкредом у малика Алеппо Ридвана Артах, входившие в состав графства Эдесского Мараш и Дулук-Телух и принадлежавший эмирату Мункидитов Шейзар. После смерти Боэмунда эти территории «должны будут вернуться под власть нового Рима» и, выражая свою последнюю волю, князь обязался приказать «управляющим и своим людям, чтобы они отдали под власть Ромейской державы все упомянутые земли» [7, 370]. От Антиохийского княжества отторгались города Равнинной Киликии — Тарс, Адана и Мамистра, а также район Лаодикеи — Тортосы с Джебелем, Валаном, Мараклеей на средиземноморском побережье Сирии. Часть последнего района не входила в состав Антиохийского княжества, а принадлежала либо мусульманским владетелям, либо наследнику Сен Жилля, его племяннику Гийому Журдену, лишь позже ставшему вассалом Танкреда. Таким образом, князь отказывался не от самих территорий, но от претензий на них. в пользу Византии. В качестве компенсации империя передавала Боэмунду свои права на «фему Кассиотида» с Алеппо, земли бывшей фемы Лапари в Малой Азии с городками Абласта, Хоний, Амира, крепостями Ромайны и Арамис и ниже, у границ Киликии, крепостями Сарван (Сарвантикар) и Телхампсон (Тил Хамдун). Не совсем ясно, должны ли были данные районы перейти под контроль Византии после смерти Боэмунда [7, 371][21].

«Из месопотамских фем, находящихся вблизи города Эдесса», князь получал права на фемы Аэт и Лимниев. «Графство [Эдесское] в целом вместе со всеми подвластными ему укреплениями и землями и власть графа» он получал с правом передачи их по наследству любому преемнику при условии признания последним сюзеренитета василевса и Деволского договора. Боэмунд соглашался впустить в Антиохию греческого патриарха и получал ежегодные выплаты из казны.

Таким образом, договор должен был оформить переход территории Антиохийского княжества Византии в два этапа. Сразу же после его заключения империя получала Равнинную Киликию и район Лаодикеи — Тортосы, а затем, после смерти Боэмунда, основную территорию княжества с Антиохией и долиной р. Оронт. Передавая князю свои права на Мараш и Дулук, в то время феоды графств Эдесского и Тель Башир, Византия явно удовлетворяла претензии Боэмунда на данные территории, которые он безуспешно пытался захватить в 1100 г., с тем чтобы после его смерти получить их. По-видимому, таковой же должна была быть и судьба фемы Лапари, на часть территории которой также претендовал князь Антиохии (Абласта входила в состав княжества и была утрачена в 1105 г. после Харрана)[22] в случае, если бы он смог, реализовать полученные на нее права. Реально же территория бывшей фемы в данный период принадлежала Румскому султанату, эмирату Данышмендов, возможно, княжеству Рубенидов и самому Антиохийскому княжеству. Судя по последовательности перечисления принадлежавших феме городов, она протянулась узкой полосой от Абласты до Сарвантикара — Тил Хамдуна в Киликии. Между ними расположен район Мараша, на который также претендовал Боэмунд. Принадлежность Сарвантикара и Тил Хамдуна ко времени подписания договора неизвестна. Но, учитывая, что к концу 1108 г. войска Танкреда стояли у Аданы, можно предположить, что эти города принадлежали регенту. Они расположены не так далеко от Аназарбы — столицы удела Тороса I Рубенида. Показательно, что в договоре империя специально оговаривает границы Антиохийского княжества и княжества Рубенидов в данном районе, передавая Боэмунду свои права на Сеав Лер — Черную гору (Аманский хребет, протянувшийся от Марата до средиземноморского побережья) и «все подчиненные ей крепости, и всю лежащую под ней долину, разумеется, за исключением владений Льва и Феодора Рупениев», вассалов василевса. Из городов, расположенных за Аманом на территории Киликии, Боэмунд получил права лишь на Сарвантикар и Тил Хамдун, в районе которых по р. Джахан, по-видимому, и проходила граница его владений и уделов Тороса и Левона Рубенидов. Данный параграф соглашения был исключительно важен для князя Антиохии, так как в нем империя признавала его права на расположенную в горах Амана систему крепостей, прикрывавших горные проходы, связывавшие Каппадокию и Киликию с Сирией. За эти крепости позже шла борьба между Антиохийским княжеством и Рубенидами, ибо они (Баграс-Гастин и Дарбессак) играли исключительную роль в обороне границ того и другого княжества [167, 70–72, 167–168; 175, 415–455].

По условиям соглашения Византия передавала князю Антиохии свои права на территории эмирата Алеппо, Шейзар Мункидитов и «городки Ближней Сирии». Если бы они были отвоеваны Боэмундом, то после его смерти перешли бы под власть империи.

В целом Боэмунд утрачивал завоевания Танкреда в Киликии и Лаодикею и лишь пожизненно сохранял Антиохийское княжество. Для политики Византии в от· ношении государств крестоносцев, и в частности Антиохийского княжества, показательно, что, лишая князя его сирийских владений, империя в то же время перемещает его в Месопотамию, передавая Боэмунду в наследственное владение графство Эдесское как имперский лен. Тем самым Византия продолжила политику окружения своих новоприобретенных владений вассальными буферными государствами, что уже имело место ранее в отношении графства Триполи и княжества Рубенидов. Наконец, передавая князю свои «права» на Сирию с Алеппо, империя предоставляла ему возможность реализовать эти права» дабы после смерти Боэмунда присоединить его возможные завоевания к своей территории, что и было оговорено в соглашении. Данная ситуация поразительно напоминает события, 70–90-х годов X в., когда Византия даровала владетелю Тао (Грузия) Багратиду Давиду куропалату свои права на Апахуник (район оз. Ван), реально принадлежавший эмирату Мерванидов Диар Бакра, Затем под угрозой применения силы империя вынудила Давида признать пожизненность своих владений и после того, как он отвоевал у Мерванидов Манцикерт, унаследовала владения отравленного в 1001 г. Багратида (108, 72–80]. Все это наглядно демонстрирует традиционализм принципов и методов имперской дипломатии, во многом связанный не только с консерватизмом ойкуменическон доктрины, лежавшей в ее основе, но и со сходством ситуаций, которые разделяло более столетия.

Претензии Византии на сюзеренитет над давно уже утраченными ею территориями, вплоть до права передачи его целиком или частично кому-либо из соседних Правителей, признававших над собой власть василевса, наиболее ярко проявились в том, что в тексте договора во многом игнорируются изменения, происшедшие на Ближнем Востоке после 1071 г. Признавая существование графства Эдесского и присваивая себе право распоряжаться его судьбой, империя в то же время передает Боэмунду свои права на давно уже не существующие фемы Лапари, Аэт, Лимниев, Зуме, на месте которых возникли это графство, само Антиохийское княжество, эмираты Сельджукидов Алеппо и Мункидитов Шейзара. Используемая в тексте договора политическая административная и географическая номенклатура лишь в незначительной степени отражала сложившуюся к 1108 г. политическую карту Ближнего Востока, где никакими территориями империя уже не обладала.

Используя свое военное превосходство на Балканах. Византия смогла навязать потерпевшему поражение князю Антиохии Деволское соглашение. Но, подписав его, Боэмунд возвратился в Италию, так более и не появившись в Антиохии и не сделав попытки заставить регента княжества Танкреда выполнить его условия. Соглашение никогда не было реализовано по той причине, что оно отражало соотношение сил на Балканах, а не на Ближнем Востоке, на решение судеб которого претендовало. В Киликии византийские войска терпели поражение за поражением от Танкреда, который с помощью пизанского флота уже, к концу 1107 г. отвоевал Лаодикею, а затем, не опасаясь удара в спину, обрушился на; византийские Гарнизоны в Равнинной Киликии ослабленные выводом войск на Балканы[23]. К лету 1108 г. регент захватил Мамистру, и лишь ухудшение его отношений с остальными государствами крестоносцев отсрочили окончательное отвоевание у империи Аданы и Тарса[24].

Деволский договор не мог не осложнить отношений Византии с Иерусалимским королевством, претендовавшим на сюзеренитет над остальными государствами крестоносцев, хотя эти претензии признавались лишь в Эдессе, ранее переданной Бодуэном I Бодуэну Буржскому как феод. Деволский договор отменял для Боэмунда условия Константинопольского соглашения 1097 г., в то же время ставя князя в большую зависимость от Византии, что и противопоставляло империю Иерусалимскому королевству. Эдесский вопрос также был разрешен Византией без учета прав Бодуэна I, точнее, с намеренным их игнорированием. А права эти были достаточно велики, учитывая, что Бодуэн Буржский был прямым вассалом короля, тогда как отношения последнего с князем и регентом Антиохии были традиционно враждебными еще со времен киликийской экспедиции 1097 г. Антиохийское княжество ни при Боэмунде, ни при Танкреде не признавало претензий Бодуэна I на сюзеренитет. В этих условиях присоединение графства Эдесского к Антиохийскому княжеству могло иметь место лишь как временное явление, будучи связанным с пленением Бодуэна Буржского. Действительно, после Харрана собрание горожан Эдессы постановило вручить власть Танкреду до освобождения Бодуэна [17, 616]. Именно поэтому граф был намеренно оставлен без выкупа, а после ухода Танкреда в Антиохию в качестве регента осенью 1104 г. наместником Эдессы был назначен его родственник Ричард Салернский, своими вымогательствами тотчас же возбудивший недовольство горожан [42, 308].

По-видимому, в это время от графства Эдесского были отделены и переданы под прямой контроль антиохийской администрации Мараш и Дулук, на которые ранее претендовал Боэмунд. По крайней мере, в Деволском договоре их судьбы рассматриваются вне связи с судьбой графства Эдесского. Передача же их Боэмунду лишь узаконила, с точки зрения империи, его претензии на данные города. Наконец, князю, с явным игнорированием прав короля Иерусалима, как имперский лен было передано графство Эдесское.

Таким образом, даже не будучи реализованным, Деволское соглашение создало определенные трудности и проблемы в отношениях Византии с Иерусалимским королевством. Не улучшило оно отношений последнего и с Антиохийским княжеством, так как инициатива решения судьбы графства Эдесского исходила от Боэмунда. Единственным реальным следствием договора было то, что в дальнейшем, когда соотношение сил на Ближнем Востоке стало склоняться в пользу мусульманских государств и государства крестоносцев были вынуждены искать поддержки империи, Деволский договор стал международно-правовой базой отношений Византии с Антиохийским княжеством. Территориальные же его аспекты никогда не были реализованы. Попытка империи полностью перекроить политическую карту Ближнего Востока и восстановить здесь свои позиции за счет Антиохийского княжества, графства Эдесского, эмиратов Сельджукидов Алеппо и Мункидитов Шейэара, частично — Румского султаната и эмирата Данышмендов Севастии завершилась провалом. Танкред продолжал отвоевание Равнинной Киликии, где его войска подходили к Тарсу [52, 99]. Но в августе 1108 г. вышел из плена граф Эдессы Бодуэн Буржский, потребовавший от Танкреда возвращения графства. Регент соглашался лишь при условии, что Бодуэн признает себя его вассалом[25]. Граф отказался и вместе с ранее освободившимся Жосленом де Куртенэ начал искать союзников для борьбы с Танкредом. Ричард Салернский был вынужден уйти из Эдессы в Мараш [39, 82]. Граф Эдессы был связан военным союзом с атабеком Мосула Джавали, которому был направлен призыв о помощи. Басил Гох, на этот раз опасавшийся уже агрессивных поползновений регента Антиохии, предоставил Бодуэну находившуюся на территории его владений печенежскую конницу из византийского гарнизона захваченной Танкредом Мамистры [42,307]. Таким образом, хотя и косвенно, Византия приняла участие в конфликте на стороне противников Танкреда. По-видимому, в это время получает сан севаста ставший союзником Византии Басил Гох [43, 165]. Оказавшись в полной изоляции, регент обратился к своему старому противнику Ридвану ибн Тутушу, опасавшемуся появления армии Джавали в Сирии. В столкновении при Губбосе Танкред нанес поражение графам Эдессы и Тель Башира. Казалось бы, судьба графства Эдесского была решена. Однако к этому времени положение самого регента как внутри княжества, так и вне его предельно осложнилось. Опасаясь расширения конфликта и втягивания в него мусульманских владетелей Ближнего Востока, антиохийские бароны не желали его продолжения. На возвращении Эдессы Бодуэну Буржскому настаивал и патриарх Антиохии. К тому же в это время Танкред оказался втянутым в борьбу за наследие Сен Жилля.

Еще в начале 1108 г. в Антиохии появился наследник Раймунда Бертран (Кафарро считает его бастардом [19, 70]). Заключив соглашение с Генуей, он отплыл из Европы в Константинополь. Латинские хронисты утверждают, что здесь он был принят Алексеем I и принес ему вассальную присягу [17, 665], хотя император скорее всего был в это время на Балканах, ведя военные действия против Боэмунда. Возможно, встреча состоялась осенью 1107 г. до отъезда Алексея I из столицы. Из Константинополя Бертран направился в Антиохию, где потребовал от Танкреда возвращения территорий, ранее принадлежавших Сен Жиллю, включая и часть территории города. Взамен регент потребовал участия графа в осаде византийской Мамистры в Киликии [17, 665–666]. Переговоры завершились разрывом и отплытием Бертрана к Тортосе, гарнизон которой признал его права наследования. В поисках союзников для борьбы с Бертраном Гийом Журден, унаследовавший владения Сен Жилля и увеличивший их завоеванием Арки, признал себя вассалом Танкреда, а свои владения — феодом Антиохийского княжества. Тем временем Бертран отправился из Тортосы, к которой двинул войска Танкред, к Мон Пелерину. Отсюда он апеллировал к Бодуэну I, в свою очередь признав себя вассалом короля, а владения Сен Жилля, на которые претендовал, леном от него.

Король тотчас же направил к Танкреду посольство во главе с графом Хайфы Пайеном и Евстафием Гранье с сообщением о принесении ему Бертраном вассальной присяги и с требованием не предпринимать против него военных действий. Регенту было предложено явиться, на королевский арбитраж под стены осажденного Триполи. Таким образом, Танкред почти одновременно, оказался втянутым в борьбу на трех фронтах: против; Византии за Равнинную Киликию против Бертрана и стоявшего за его единой Бодуана I — за наследие Сен Жилля к против Бодуэна Буржского и его союзников — за графство Эдесское. В этих условиях регент был вынужден согласиться на арбитраж Бодуэна I. В апреле 1109 г. король прибыл к Триполи, где Бертран лично принес ему вассальную присягу. Владения Сен Жилля были поделены. Гийом Журден как вассал Танкреда получил Тортосу и Арку, а Бертран — Мон Пелерин, Джебелет и права на Триполи. Танкред был вынужден возвратить Бодуэну Буржскому графство Эдесское без Марата. Как был оформлен переход графства Марашского под власть регента — неизвестно. Но уже в 1110 г. как вассал Танкреда здесь правит Ричард Салернский, ранее бывший наместником Эдессы [17, 682–683]. Регент обязался оказать королю и Бертрану помощь во взятии Триполи и получил титул князя Тивериады и Хайфы, утраченный им вместе с феодом в 1101 г. С падением Триполи 12 июля 1109 г. начался завершающий этап формирования провансальского графства. Вскоре Бертран организовал убийство Гийома Журдена, дабы захватить его владения. Но все они, кроме Арки, были удержаны Танкредом и вошли в состав графства лишь после смерти Бертрана [52, 118; 258, 40]. Более того, после падения Триполи Танкред захватил на побережье Леванта Баниас и Джабалу (23 июля), в 1110 г. — Хосн аль Акрад, будущий Крак Де Шевалье, за который эмир Хомса платил дань Бертрану. Византия осталась в стороне от борьбы за наследство Сен Жилля, терпя поражение от Антиохийского княжества в Равнинной Киликии. Это и вынудило Бертрана обратиться за помощью к силе более реальной и менее отдаленной, но равно враждебной Танкреду — к королю Иерусалима, признав его сюзеренитет. В основе этого решения лежала трезвая оценка создавшейся ситуации, в которой сохранение графом вассальных отношений с империей не обеспечивало ему ни политической, ни военной ее поддержки.

По триполийскому арбитражу государства крестоносцев разрешили свои основные противоречия: Эдесса и Тель Башир были возвращены законным владетелям, графство Триполи разделено между двумя претендентами. Внешнеполитические успехи Танкреда делали бесперспективным продолжение борьбы Византии за реализацию Деволского соглашения: военные действия в Киликии завершились захватом регентом Тарса и Курика. Империя сохранила лишь район Атталии — Селевкии.

Попытка Византии добиться возвращения утраченных после 1071 г. территорий вооруженным путем оказалась безуспешной. Поражение в борьбе за Равнинную Киликию лишило империю плацдарма у границ государств крестоносцев и, как следствие, каких-либо шансов на восстановление ее позиций в регионе. В то же время Деволский договор в дальнейшем был использован Византией как международно-правовая основа отношений ее с Антиохийским княжеством.