Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

Глава пятая Византия, Рум и эмират Данышмендов в 30–50-е годы XII в. Борьба за гегемонию в Малой Азии

Начало 30-х годов XII в. характеризуется известной стабилизацией обстановки в Малой Азии, вершителем: судеб которой стал резко усилившийся эмират Данышмендов. Ослабленный длительной междоусобицей (1107–1127), Румский султанат играл роль младшего партнера эмирата и буфера между ним и Византией. Поэтому первая же попытка Иоанна II после завершения войны с Венгрией перейти к широким наступательным операциям в Малой Азии и нарушить сложившееся соотношение сил тотчас же привела к прямой конфронтации империи с эмиратом Данышмендов. По данным Михаила Сирийца, между 1130–1135 гг. Иоанн II совершил шесть походов против эмирата [41, 230, 232, 233, 234, 237]. Театром военных действий стали побережье Понта, по-видимому, частично утраченное империей в предшествующий период, и средиземноморское побережье Малой Азии. К началу 30-х годов Амир Гази Гюмюш Тегин Данышменд контролировал всю центральную (бассейн р. Галис) и восточную части полуострова от побережья Понта до Киликии и Приевфратья. В 1130 г. его конница была брошена на территорию Равнинной Киликии, принадлежавшей Антиохийскому княжеству, в попытке использовать междоусобную борьбу, начавшуюся в княжестве Рубенидов Горной Киликии после смерти Тороса I (1129), где после свержения его сына и наследника Константина к власти пришел брат князя Левон [47, 500]. В сражении неподалеку от столицы княжества Аназарбы конница Данышменда уничтожила отряд другого претендента на Горную Киликию — князя Антиохии Боэмунда II, погибшего в бою [41, 227; 31, 559; 49, 390; 38, 314], И хотя в целом киликийский поход эмира не дал желаемых результатов, по-видимому, княжество Рубенидов на короткое время признало сюзеренитет эмирата Данышмендов.

После гибели князя Антиохии и начался первый поход Иоанна II к северо-западным границам эмирата. К сожалению, источники крайне противоречиво освещает кампании 1130–1135 гг. Поэтому они могут быть охарактеризованы лишь суммарно. Исследователи уже не раз отмечали, что византийские хронисты данного периода — Иоанн Киннам и Никита Хониат — «опустили ряд существенных событий военной истории этого времени» [81, 14]. Действительно, Продром перечисляет победы Иоанна, упоминая победу при Амории, о которой более ничего не известно[35]. Ряд сведений о малоазийской политике императора после завершения войны с Венгрией и до взятия Кастамона (1129–1132?) сохранил Михаил Сириец. После сообщения о гибели Боэмунда II он пишет, что Иоанн «пошел разбить тюрок и построить город на побережье» [41, 230], но измена севастократора Исаака, бежавшего к Амир Гази, вынудила его возвратиться в Константинополь. Возможно, как полагал Ф, Шаландон, речь здесь идет о постройке стен Лопадия на р. Риндак, впоследствии ставшего базой всех малоазийских походов императора [160, 83]. Пишет об этом и Хониат [14,26]. Воспользовавшись уходом Иоанна, Данышменд отправил Исаака в Трапезунд к мятежному Гавре, а сам захватил Цаманд и совершил поход в Киликию, принудив Левона Рубенида признать свой сюзеренитет и выплачивать дань [41, 230; 38, 315].

После сообщения о смерти графа Эдессы Жослена (конец 1131 г.) Михаил Сириец отмечает, что в «гневе на тюрок и армян» император совершил поход на побережье и захватил там две крепости [41, 232]. По-видимому, это вызвало ответные действия со стороны Амир Гази и его союзника султана Рума Масуда, совершивших поход на византийское пограничье и разграбивших район Созополя [41, 233]. Ф. Шаландон полагал, что Иоанн совершил поход на побережье Понта [160, 85], что согласуется с рассказом Киннама о походе императора на Кастамон против Данышменда. Византийская армия осадила город и в декабре 1132 г. захватила его, разграбив владения Амир Гази вплоть до р. Галис, Если верить Продрому, к сведениям которого следует относиться предельно осторожно уже в силу их характера (панегирики), власть императора признали эмир Амасии Тогрул, эмир Гангр Алп Арслан, а также восемь эмиров, чьи владения не названы [13, 207]. Естественно, что говорить об установлении в этих районах прочного влияния империи не приходится, так как вскоре после отвода византийских войск Данышменд осадил в Кастамоне греческий гарнизон (конец 1133 г.). Иоанн II выступил на помощь городу, но был вынужден возвратиться назад при известии о смерти в Вифинии жены, Ирины Венгерской, которая провожала его к театру военных действий (13 августа 1134 г.) [4, 13; 41, 234; 12, 75]. Иоанн с сыновьями сопровождал ее тело до столицы. К этому времени «Танисман, напав на этот город (Кастамон — В. С.) с большим войском, взял его силой и истребил мечом ромейский гарнизон» [14, 25]. Поэтому осенью 1134 г. император совершил второй поход на Кастамон, узнав под его стенами о смерти Данышменда (сентябрь — октябрь) и о том, что против его старшего сына и наследника Мухаммада выступили братья Якуб Арслан (Ягубасан — по византийским источникам) и Айн ад-Даула, поддержанные султаном Рума. При известии об этом Иоанн направил в Иконий — столицу султаната — посольство, предлагая султану союз против Мухаммада, а сам двинул армию к Ганграм. Соглашение было заключено осенью 1134 г. и зимой 1134/35 г, Масуд прислал в византийский лагерь под Гангры вспомогательные отряды сельджукской конницы. Начало осады города вынудило Мухаммада пойти на сепаратные переговоры с Масудом. Именно с этого времени, лавируя между Данышмендами и сталкивая их между собой, султан Рума предпринимает первые попытки возвращения утраченных после 1107 г. территорий. Пока же бывшие противники решили «совместно действовать против ромеев», и по приказу султана сельджукские контингенты тайно покинули византийский лагерь под Ганграми. Попытка византийцев самостоятельно штурмовать город была безуспешна, и Иоанн отвел армию на зимовку в Лопадий. Тем не менее, решив использовать для захвата городов неблагоприятные для действий сельджукской конницы зимние месяцы, император вновь вернулся к театру военных действий и, осадив Кастамон, «взял этот город на условиях». После этого византийская армия двинулась к Ганграм и возобновила осаду города. Население отказалось сдать его, «узнав о сборе своего войска», «но так как войско рассеялось из-за невозможности воевать зимой, они сдались ему на условиях, чтобы и они сами, и все, взятые в плен ромеями во время войны с Танисманом, были освобождены» [4, 14]. Оставив в Ганграх двухтысячный гарнизон, император вернулся в Константинополь. Мухаммад узнал о падении Кастамона и Гангр, находясь в Мелитене, вдали от театра военных действий. Тем не менее к 1142 г. Гангры были утрачены Византией.

Укрепление позиций империи на севере ее малоазийских границ позволило Иоанну совершить поход вдоль средиземноморского побережья полуострова. Однако Мухаммад использовал уход византийской армии в Киликию и затем в Сирию, для того чтобы закрепиться у границ Киликии. Если в 1137 г. Иоанн с трудом захватил княжество Рубенидов Горной Киликии, то уже в 1138 г. союзник Данышменда султан Рума совершил набег на территорию Равнинной Киликии и разграбил Адану [41, 245]. В 1139 г. сам Данышменд совершил поход на Горную Киликию, отвоевав у Византии округа Вахки и Капана [41, 248]. Ранее его отряды совершили набег вглубь византийской территории, пройдя с грабежами по долине р. Сангарий. В целом Данышменд использовал уход византийской армии в Сирию для восстановления и даже укрепления своих позиций на юге Малой Азии, в районах, непосредственного граничивших с его владениями.

Лишь в январе 1139 г., завершив сирийский поход, Иоанн II начал подготовку экспедиции против эмирата Данышмендов. Собрав армию в Лопадии, он повел ее весной через Пафлагонию к Понту. Никита Хониат пишет, что помимо защиты Армениака от набегов кочевников император «собирался захватить и Константина Гавру, который давно уже подчинил себе Трапезунд и управлял им в качестве тирана» [14, 43]. Возвращение Трапезунда дало бы императору плацдарм для наступления на восточные границы эмирата Данышмендов, дотоле неуязвимые. Двигаясь вдоль черноморского побережья, лишь в декабре 1139 г. византийская армия достигла г. Кинт. Отсюда в непрерывных стычках с противником она двинулась к Неокесарии. Осада города началась в январе 1140 г. Если верить Михаилу Сирийцу, она продолжалась шесть месяцев и была безуспешна [41, 249]. Лишь к январю 1141 г., завершив труднейший поход и так и не дойдя до Трапезунда, Иоанн II возвратился в Лопадий. Аръергард византийской армия был наголову разгромлен Данышмендом [49, 438]. Результаты похода были ничтожны, ни в коей мере не оправдав ни времени, ни усилий, на него затраченных. В то же время показательно, что между 1130–1142 гг. Иоанн не ведет военных действий на границе с Румом хотя султан и был союзником Данышменда. Возможно, это связано с тем, что, утратив большую часть своей территории вследствие усобицы 1107–1127 гг., Рум в данный период был буферным государством, территориально отделявшим Византию от эмирата. Данышмендов.

Зиму 1142 г. Иоанн II провел в Лопадии. Лишь весной он вновь отправился в поход, намереваясь вернуть утраченный ранее Созополь. По-видимому, город был отвоеван, после чего через Атталию император повел армию к оз. Пусгусса (Каралис), население островов которого не признавало власти ни Рума, ни Византии. Местные «христиане имели отношения с иконийскими тюрками и посредством этого не только завели взаимную дружбу между собой, но и заимствовали у них весьма много обычаев. И находясь в тесной связи с ними как с соседями, они смотрели на ромеев как на врагов» [14, 48]. И так как население островов Пусгуссы отказалось добровольно признать власть императора, то он предложил ему «оставить озеро как древнее достояние ромеев и, если хотят, совсем переселиться к персам». Не получив согласия, Иоанн начал военные действия и захватил крепости на островах. Но, как и ранее, результаты похода были ничтожны. Создается впечатление, что к 40-м годам XII в. центральные районы Малой Азии были столь же основательно тюркизированы, сколь были армянизированы территории Киликии и Приевфратья. Ни население Гангр, ни жители района Пусгуссы не желали восстановления власти империи. Отвоеванные районы именно поэтому не удавалось удержать в составе Византии. Слабые имперские гарнизоны, окруженные если не враждебным, то чуждым грекам в этнокультурном отношении населением, оказывались в полной изоляции и сравнительно быстро либо погибали, либо оставляли завоеванные крепости. Лишь на Меандре Иоанну II удалось закрепить успехи отца, отвоевавшего у сельджуков ряд крепостей Фригии и Памфилии.

Около 1133 г. отвоеванная в 1097 г. Смирна, бывшая центром катепаната, была преобразована в дукат Фракисий за счет присоединения отвоеванных Иоанном территорий. До 1143 г. в районе Карни — Милета были созданы фемы Муласа и Меланудий. И позже, в правление преемника Иоанна Мануила Комнина, несмотря на постоянную угрозу ео стороны Рума, здесь продолжался процесс возрождения византийской провинциальной администрации [см. 133, 128].

От Пусгуссы Иоанн II отвел армию на юг. «Прибыв в Исаврию и устроив как было нужно тамошние провинции, он отправился далее в Сирию» [14, 49]. 6 декабря 1141 г. умер Мелик Мухаммад Данышменд. И вновь против его сына и наследника Зу-н-Нуна выступили дяди Якуб Арслан и Айн ад-Даула. Первый захватил столицу эмирата Севастию. Бежавший из нее в Цаманд Зу-н-Нун удержал Кесарию, но осада им Мелитены была безуспешна. В 1142 г. город призвал изгнанного ранее из эмирата Айн ад-Даула, искавшего поддержки в Здессе и Хандзите. Таким образом, эмират распался на три удела, владетели которых постоянно боролись друг с другом. Так, Айн ад-Даула заключил союз с Зу-н-Нуном и захватил принадлежавший Якуб Арслану район Джахан с Абластой. Усобицей не преминул воспользоваться султан Рума, разграбивший район Севастии и безуспешно осаждавший Мелитену 17 июля — 14 сентября 1142 г. Затем Масуд ежегодно (1143–1145) совершал походы на Мелитену, каждое лето подвергая грабежу ее окрестности, чтобы вынудить население сдать город. По-видимому, именно в это время он отнял у Данышмендов Анкиру и Гангры, утраченные Византией, и в дальнейшем передал их в удел младшему сыну Шаханшаху. В 1143 г. султан захватил район Джахан с Абластой. И тогда же он вмешался в борьбу за наследование Харберда, проявив традиционный для Сельджукидов Рума интерес к событиям на юго-западных границах Малой Азии. С помощью султана в крепости водворился Артукид Кара Арслан вопреки намерениям Зенги поставить здесь как своего вассала Давуда, другого сына эмира [41, 258].

Резкое усиление позиций Рума в Малой Азии в ущерб эмиратам Данышмендов, постоянное вмешательство Масуда в борьбу между наследниками Мелик Мухаммада привело к тому, что уже в 1143/44 г. Якуб Арслан первым апеллировал к Византии. Однако момент для этого был выбран явно неудачно. В 1141–1142 гг. Иоанн II совершил свой второй сирийский поход, завершившийся явным провалом. Смерть императора после несчастного случая на охоте в Киликии 8 апреля 1143 г. и внутриполитические проблемы, с которыми столкнулся, взойдя на престол в обход старшего брата Исаака, Мануил Комнин (1143–1180), парализовали восточную политику империи по меньшей мере на три года. Это было время существенных изменений на политической карте Малой Азии, знаменовавших начало нового периода ослабления влияния империи в Киликии и на государства крестоносцев, с 1137 г. рассматриваемые в Константинополе как вассалы империи. В 1144 г. возрождается аннексированное Византией княжество Рубенидов Киликии [ср. 56, 13]. Объективно это было следствием распада эмирата Данышмендов, в состав которого с 1138 г. входила Горная Киликия. Но в то же время ряд ее районов оставался в составе империи, и в частности, район Аназарбы. Поэтому восстановление независимости княжества неминуемо сталкивало его с Византией. В то же время в 1144 г. атабек Мосула Имад ад-Дин Зенги после месячной осады захватил Эдессу, разрушив всю систему обороны государств крестоносцев в Месопотамии. Падение Эдессы в свою очередь предопределило и последующую гибель самого графства Эдесского, территория которого была поделена между Румским султанатом и атабекством, Алеппо. Во второй половине 40-х годов XII в. в Малой Азии шел процесс дальнейшего усиления позиций Румского султаната в ущерб интересам как эмиратов Данышмендов, так и Византии.

Усиление Рума за счет Данышмендов существенно изменило соотношение сил между ним и Византией. Если ранее, в 30-е годы главным противником империи был эмират, то отныне и вплоть до Мириокефала Византия сталкивается со все более реальной опасностью объединения Малой Азии под властью Рума, что в конечном счете и произошло к 70-м годам XII в. В борьбе с султанатом империя могла действовать как прямо, путем вооруженной конфронтации с ним, так и косвенно, поддерживая всех его противников в Малой Азии и за ее пределами. В первый период правления Мануила Комнина до конца 50-х годов военные походы в пограничные районы Малой Азии, в стратегическом отношении не слишком успешные, сосуществовали с мощной дипломатической поддержкой, которую оказывала Византия Данышмендам. По мере ослабления последних империя все более делала ставку на военную силу. Но при явном росте экономических и военных ресурсов Рума по мере захвата им владений Данышмендов и крестоносцев очевиднее становилась неспособность Византии одержать решающую победу над ним вооруженным путем. Таким образом, распад эмирата Данышмендов сокращал поле деятельности византийской дипломатии, тогда как остававшийся для империи единственным путь вооруженной конфронтации становился все менее реалистичным и все более рискованным. Успех здесь был бы возможен, если бы параллельно с военными действиями в Малой Азии Византия не вела их в Италии, на Балканах, в Египте. Но для проведения политики столь универсалистского толка у Византии уже оставалось все меньше возможностей. Однако даже эвакуация Южной Италии, знаменовавшая собой провал попытки возвращения ее в лоно империи, не повлияла на дальнейшую политику Византии, становившуюся последовательно консервативной. Вплоть до 70-х годов XII в. для достижения своих целей на Ближнем Востоке Византия уповала на военную силу больше, чем на дипломатию. Проведение многолетней кропотливой работы, направленной на возвращение ближневосточных территорий, применение разнообразных дипломатических средств, укрепление имперского влияния в государствах крестоносцев, союзы с Данышмендами — все то, что не приносило мгновенных результатов, постепенно отходило на второй план перед стремлением Мануила решить годами накапливавшиеся проблемы одним военным походом, который мог якобы радикально и окончательно перекроить политическую карту Малой Азии в пользу империи. Нереалистичность этой политики не желали видеть в Константинополе.

Первый поход Мануила в Малую Азию Киннам датирует временем, следующим за его бракосочетанием с Бертой-Ириной Зульцбахской (6–12 января 1146 г.). Киннам пишет, что причиной похода было запустение крепостей, ограждавших Вифинию от набегов «персов» [4, 37]. По-видимому, запустение крепостей отражало положение на границе с Румом в целом, так как византийские гарнизоны, всецело зависевшие от поддержки из центра, были не в состоянии воспрепятствовать продолжению сельджукских набегов на византийское пограничье. По приказу Мануила стены крепостей Вифинии были укреплены. Сам же он начал восстановление Meлангия, но вскоре спешно возвратился в столицу, получив известие о болезни сестры, кесарисы Марии. Не датируя событий, Хониат пишет, что «так как Масуд нападал на восточные области и опустошал их, то Мануил выступил против него в поход и, достигнув Мелангия, отомстил тамошним персам» [14, 57]. Затем, сделав распоряжения о восстановлении крепости, возвратился в Константинополь. Ф. Шаландон датирует поход временем после коронации Мануила (20 августа — 1 сентября 1143 г.), учитывая, что в рассказе Хониата она предшествует походу, но не ранее лета, если не весны 1144 г., так как после этого следует рассказ о походе византийских войск против князя Антиохии Раймунда де Пуатье, датируемом концом 1144 — началом 1145 г. [160, 247–248]. Но Хониат явно конспективно излагает информацию, частично почерпнутую им из того же источника, который более полно использовал Киннам. Поэтому представляется более убедительной датировка первого похода императора, данная в труде Киннама: весна 1146 г.[36] Тем же годом датируется и второй поход Мануила против Рума. Иоанн Киннам сообщает, что, «нарушив мир и договор, персы опустошили город Пракану в Исаврии» [4, 40]. Сама по себе Пракана-Прака была небольшой крепостью, расположенной на границе Киликии. Но она входила в систему пограничных крепостей, ограждавших Равнинную Киликию и коммуникации, связывавшие ее с империей, и была расположена между Селевкией и Ламосом. К тому же крепость, по-видимому, после 1137/38 г. была отдана, если не принадлежала ранее, одному из армянских князей — противников Рубенидов, наряду с Ламброном, Папероном и Бардрзбердом являясь центром вассального княжества. Цепь этих крепостей, протянувшихся вдоль границы византийской фемы в направлении Селевкии, отделяла ее от территории княжества Рубенидов.

Византийская армия была собрана в Лопадии. Сельджуки «домогались овладеть укреплениями Пифики и, вторгшись в область фракисийцев, опустошали все, что встречали на своем пути» [14, 68]. Поэтому Мануил «решил неожиданно напасть на неподготовленного неприятеля, чтобы истребить цвет его населения», т. е. разграбить пограничные районы Румского султаната.

Византийская армия перевалила через Мизийский Олимп (Кешиш Даг) и остановилась у развалин Пифики-Питеки, которая была отстроена по приказу императора. Киннам пишет, что Мануил «построил там сильную крепость» [4, 40]. Отдельные отряды византийской кавалерии совершили набеги на территорию султаната, после чего главные силы имперской армии двинулись в направлении Дорилея. Собрав войска во Фракисии, Масуд в качестве ответной меры также совершил набег на территорию империи, дойдя с грабежами до Кельвианы в районе Никеи. Император был вынужден спешно бросить навстречу сельджукам отряды, возглавляемые Федором Кондостефаном, но они опоздали. Сельджуки успели отойти. Известие об этом вынудило Мануила изменить маршрут и пойти прямо на Иконий — столицу султаната. По-видимому, к этому времени следует отнести обмен посольствами между императором и султаном. Посланцы Мануила передали Масуду длинный список претензий: захват Праканы, нападения на пограничные районы и набеги на владения союзника василевса Данышменда Якуб Арслана. Масуд отверг претензии императора. «Встретимся в Филомилии», т. е. на границе, заявил он, так как в крепости находились основные контингенты сельджукской армии. Навстречу грекам, начавшим продвижение к Филомилию, были посланы отряды сельджукской конницы, но при Акруне-Акроине они были разбиты. Узнав об этом, султан начал спешный отвод основных своих сил вглубь страны, что дало возможность императору подойти к оставленному сельджуками Филомилию. Крепость была сожжена. При известии об этом Масуд повернул армию назад, но при Гаите, между Филомилием и Иконием, столкнулся с византийской армией. В сражении при Гаите сельджукская конница понесла большие потери и отступила. Оставив в Иконии гарнизон, Масуд оттянул армию за столицу, расположив ее у гор, протянувшихся от Икония до Каваллы. Византийская армия пошла на Иконий. Окружив столицу султаната, Мануил не решился на штурм города, имея в тылу сельджукскую армию и не зная места ее расположения [14, 69; 4, 44]. Но, натолкнувшись на сельджукский авангард, Мануил предпринял его преследование, в ходе которого византийская армия внезапно столкнулась с резервом, оставленным султаном для поддержки гарнизона Икония. В ходе начавшегося сражения, опасаясь подхода основных сил противника, Мануил приказал отступить из района столицы Рума в направлении оз. Каралис. Сельджукская конница организовала преследование византийской армии, получив поддержку со стороны кого-то из Данышмендов[37]. Союзники организовали засаду в ущелье Чивричилимани (возможно, Девент Кыйи ок. Икония). В сражении здесь была перебита византийская пехота, но понесла большие потери и сельджукская конница, вынужденная отступить. Около озера императора догнали посланцы султана с предложением мира, так как ранее Мануил отпустил к Масуду пленного, передав через него, что весной, он возобновит военные действия. Именно после этого Масуд и предложил начать переговоры о мире. Однако Мануил выжидал, так как, по словам Киннама, «знал о событиях, которые готовились на западе», т. е. ждал сообщений о начале второго крестового похода [4, 62]. Ф. Шаландон полагал, что данное сообщение ошибочно, так как решение о начале похода было принято на соборе в Везеле лишь 31 марта 1146 г. и Мануил вряд ли мог знать о нем [160, 256]. Решение о выступлении французов- было принято еще позже, на совещании в замке Этамп 16 февраля 1147 г., и, соответственно, немцев на рейхстаге во Франкфурте 15 марта того же года. И тем не менее Одо Дейльский сообщает, что Людовик VII принял крест на Рождество в Бурже, т. е. в декабре 1145 г. 8 июня 1147 г. после церемонии в Сен Дени король собрал армию в Меце, 29 июня был в Вормсе, затем в июле в Ратисбонне (Регенсбург), где его встретили византийские послы [191, 2, 227].

Ф. Дельгер датировал обмен посланиями между Мануилом и Людовиком VII еще августом 1146 г. [169, № 1349]. Так что, возможно, император действительно знал о событиях, готовившихся на западе и именно поэтому мир с султаном не был заключен. Выведенное из разрушенного Филомилия население было поселено в отстроенной крепости Пиле, после чего к концу 1146 г. император возвратился в Константинополь. Уже в начале 1147 г., после низложения патриарха Козьмы, Мануил начал подготовку к новому походу против Рума и к осаде Икония. Базой вновь стал Лопадий. По-видимому, довольно скоро намерения императора стали известны султану, и в Лопадий было направлено сельджукское посольство с предложением мира. К этому времени Мануил явно знал о времени выступления участников второго крестового похода (15 июня) и направил в Ратисбонн посольство для переговоров с Людовиком VII. Но результаты посольства не были ему известны, как, впрочем, и намерения крестоносцев. Поэтому Мануил согласился на мир с Масудом на условиях возвращения пленных, «всего недавно отнятого» и Праканы. Мир был необходим и султану, так как к этому времени резко обострилась обстановка на юго-восточной границе Рума, где войска султана, возглавляемые сыном и наследником Масуда Килич Арсланом, воевали на территории графства Марашского. Заключение мира с Византией дало султану возможность перебросить войска с северо-западной границы султаната на помощь сыну, вследствие чего Килич Арслан начал широкомасштабное наступление на территории графств Марашского и Эдесского и достиг здесь первых успехов.

Между тем 10 сентября 1147 г. на территории Византии появились первые отряды крестоносцев. Несмотря на наличие союза «двух империй»[38], отношение Мануила к немцам, ведомым его родственником Конрадом III, было предельно настороженным. Ту же осторожность и предусмотрительность проявило византийское посольство во время переговоров с королем Франции. Показательно, что вновь была сделана попытка использовать военные силы крестоносцев с целью возвращения утраченных после 1071 г. территорий Ближнего Востока. Послы потребовали, чтобы «король не отнимал у императора ни одного города и замка в его государстве и сверх того возвратил бы все, ему принадлежавшие, откуда он изгонит турок» [22, 28]. Людовик VII подписал соглашение лишь после того, как послы заявили, что в противном случае Мануил прикажет разрушить и сжечь все на пути крестоносцев. Хониат пишет, что «василевс… всячески старался вредить им (крестоносцам — В. С.) и другим приказывал причинять им всевозможное зло» [14, 85]. Параллельно Мануил «послал к Конраду аколуфа, которому было велено войти с ним в рассуждение о союзе. Сражаться ромеям и аллеманам в союзе было бы очень выгодно. Это весьма помогло бы василевсу, а он еще более помог бы Конраду, если бы тот захотел воевать с персами вместе с василевсом» [4, 86–87]. Византийское посольство встретило германского императора еще на территории Венгрии. Его возглавили Дмитрий Макремволит и изгнанный королем Сицилии Рожером II Александр Гравина, в дальнейшем один из наиболее известных византийских дипломатов, использовавшийся императором для контактов с Западом и государствами крестоносна в. Далее по ходу продвижения немцев по территории Балкан, в Нише, Конрада III встретил византийский дука Михаил Врана, в Софии — севаст Михаил Палеолог. В свою очередь немецкие послы были приняты в Константинополе императором. Конрад III отказался от совместных действий с Мануилом, предпочитая сохранить свободу рук на Ближнем Востоке. К тому же немцы шли через территории балканских фем Византии с грабежами, будучи неуправляемыми, тогда как французы поддерживали подозрительные контакты с Сицилийским норманнским королевством, которое в это время воевало с империей. По-видимому, поэтому после провала переговоров с Конрадом III Мануил направил послание Масуду с предложением напасть на крестоносцев при их переходе через Малую Азию [14, 85]. Опасения Мануил а относительно намерений крестоносцев были вполне оправданны, так как в лагере французов у стен Константинополя речь уже шла о том, что захват города вполне возможен и желателен в союзе с Рожером Сицилийским. Советовавший королю напасть на Константинополь епископ Лангра аргументировал это тем, что ранее Мануил «притеснял» князя Антиохии Раймунда де Пуатье, родственника Людовика VII [22,47]. Между тем пытавшееся действовать самостоятельно немецкое ополчение было разбито 26 октября 1147 г. при Дорилее войсками не самого султана, а контингентами одного из его эмиров, «сатрапа Мамплана». Остатки ополчения возвратились к Никее, где 2–3 ноября присоединились к французам. Так как отношения Мануила с Людовиком VII оставались достаточно сложными, император постарался как можно быстрее переправить французов в Малую Азию. Внешне отношения императора с королем оставались вполне лояльными. Киннам пишет, что Людовик VII был встречен Мануилом лучше, чем Конрад III, и, «дав клятву, что всю жизнь будет другом и союзником василевса», был отпущен [4, 90]. Французы и присоединившиеся к ним остатки немецкого ополчения двинулись через Малую Азию от Никеи через Лопадий, Мизию, Адраматтий, затем через горы Ионии — Пергам, Смирну, Эфес, Лаодикею Фригийскую к Атталии. При р. Меандр французы нанесли поражение стоявшей здесь сельджукской армии и разграбили ее лагерь. Позже, на пути к Атталии, сельджуки в свою очередь рассеяли арьергард французов, чем и завершился переход крестоносцев через территорию Малой Азии. После разгрома четырнадцатитысячного немецкого ополчения, попытавшегося пройти через территорию Рума, Людовик VII вел свою армию по византийской территории, лишь у Лаодикеи выйдя на границу султаната. Как следствие, Византия не смогла использовать крестоносцев для ослабления противника. Более того, неудача самого похода и дальнейшее ослабление франкских государств были использованы самим Румом для захвата территории Месопотамии. После гибели графа Мараша Райнальда и князя Антиохии Раймунда де Пуатье в сражении с атабеком Алеппо Нур ад-Дином при Инабе Кйлич Арслан захватил Мараш (сентябрь 1149 г). Пленение графа Эдессы Жослена II в мае 1150 г. отдало в руки Масуда все правобережье Евфрата с Кесуном, Рабаном, Бехесни. В это время султан заключил соглашение с атабеком Алеппо, направленное против государств крестоносцев и закрепившее приобретения Масуда в Месопотамии. При сохранении мира с Византией это дало возможность султану изолировать Данышмендов. В этих условиях попытка Византии удержать под своим контролем купленные ею крепости графства Эдесского с его последней столицей Тель Баширом была безуспешна, так как оказалась изолированной акцией на фоне полного, прекращения сколь-нибудь целенаправленной политики империи на Ближнем Востоке. В Киликии Торос II Рубенид начал отвоевание у Византии территории Равнинной Киликии с Аназарбой (1151 г.). В Антиохии без санкции империи к власти пришел Райнальд Шатильон (1153 г.). Не располагая собственными силами для восстановления своей власти в Киликии, Византия дважды склоняла султана Рума к нападению на княжество Рубенидов — в 1153 и 1154 гг. В данном случае имперская дипломатия использовала не только золото (Масуд получил значительные суммы), но и реальные противоречия, существовавшие между двумя государствами.

В марте 1152 г. в Мелитене умер Данышменд Айн ад-Даула. Султан тотчас же бросил войска против его преемника Зул Карнайна, поспешившего заключить оборонительный союз с дядей Якуб Арсланом — эмиром Севастии. Но Масуд смог оторвать последнего от союза, выдав за него дочь. Оказавшись в изоляции, эмир Meлитены признал сюзеренитет султана. В это время, воспользовавшись усобицей, Торос II совершил грабительский набег на территорию Рума, уведя пленных. Это и явилось одной из причин походов Масуда в Киликию. И если после первого похода Торос II формально признал сюзеренитет Масуда, удержав в то же время отвоеванные у Византии территории, то второй поход султана был безуспешен. Осада Тил Хамдуна завершилась безрезультатно, а попытка полководца Якуба прорваться на территорию Антиохийского княжества была пресечена в ущельях Амана в районе Портеллы тамплиерами и братом Тороса Степане. Все это вынудило султана вывести свои войска из Киликии.

В 1149–1159 гг. Мануил Комнин вел войны на Балканах и в Италии. Весной 1148 г. в союзе с Венецией он отвоевал у норманнов о. Корфу. Лето — зиму 1149 г. император провел в Сербии, воюя с жупаном Десой. Поддерживая его стремление к независимости, Венгрия в то же время не оказала жупану помощи, так как король Геза II был втянут в борьбу за великокняжеский престол в Киеве, поддерживая своего родственника Изяслава в борьбе против Юрия Долгорукого. В 1150 г. Мануил возобновил борьбу с Сербией, принудив купана признать свой сюзеренитет. В 1151 г. началась война с Венгрией, завершившаяся перемирием 1152 г. и возобновлявшаяся в 1152, 1153, 1154 гг. [см 142; 253, 347–353]. Мир был заключен лишь в 1155 г., после чего Мануил начал давно готовившийся поход с целью отвоевания Южной Италии у Сицилийского норманнского королевства [см. 63, 106–138; 129, 195–216]. Потребовавшая колоссальных затрат и военных усилий экспедиция завершилась полным провалом, предельно обострив отношения Византии с германским императором, папой и Венецией[39]. Летом 1158 г. Мануил был вынужден заключить мир с королем Сицилии Гийомом II, отказавшись от претензий на Южную Италию, но получив обязательство короля поддерживать императора против его врагов на западе, т. е. против преемника Конрада III Фридриха Барбароссы. Вмешательство Мануила в итальянские дела продолжалось и позже, так и не дав сколь-нибудь существенных результатов.

Вовлеченность империи в борьбу за Южную Италию не дала ей возможности вмешаться в борьбу, разгоревшуюся в Малой Азии после смерти весной 1155 г. султана Рума Масуда, разделившего свои владения на два удела. Преемник султана Килич Арслан II начал военные действия против младшего брата Шаханшаха, получившего в удел Анкиру и Гангры. Последнего поддержал Якуб Арслан. Дальнейшие события отрывочно освещены источниками и могут быть охарактеризованы лишь суммарно. Так, известно, что в борьбе с Килич Арсланом Данышменд захватил принадлежавший султану Ликанд с Лариссой [44, 347; х38, 351]. Килич Арслан выступил против Якуб Арслана, но, опоздав, был вынужден заключить перемирие на условиях признания захвата Ликанда. Оно было нарушено Данышмендом, совершившим набег на район Джахан с Абластой и выведшим из него в свои владения 70 тысяч жителей. Султан вновь опоздал и вновь был вынужден пойти на перемирие с противником. По-видимому, в контексте данных событий следует рассматривать сражение при Ак Сарае, в котором султан потерпел поражение от Данышменда и которое Ибн аль Каланиси датирует шабаном 550 г. хиджры (октябрь 1156 г.). [52, 325], Григор Ереци пишет, что одной из причин заключения второго перемирия Килич Арслана с Якуб Арсланом явились набеги на владения султана — районы Кесуиа, Рабана и Бехесни Рубенида Степане, брата князя Тороса II, датируя их летом 1157 г. [43, 181; 41, 312; 44, 349–350]. Если это так (а данные хрониста невозможно проверить), то первый этап усобицы в Малой Азии длился до осени 1157 г. По-видимому, военную инициативу султана до известной степени сковывала угроза со стороны атабека Алеппо Нур ад-Дина. После смерти Масуда в мае 1155 г. он заключил перемирие с королем Иерусалима и князем Антиохии и двинул войска к границам Рума. И хотя, по словам Ереци, атабек собирался «установить мир между наследниками Масуда» [43, 182], уже в октябре 1155 г. «он достиг земли Килич Арслана и захватил большое количество его замков и крепостей», среди которых названы Айитаб, Тель Башир, Фарзман и Мараш [52, 324; 51 6, 524; 43, 182, 185; 49, 497], Лишь эмиры — наместники Кесуна и Рабана отказались сдать их атабеку. Тогда же Килич Арслан направил Hyp ад-Дину послание, в котором упрекал его в нарушении союзных отношений, скрепленных родственными узами (сестра султана в 1149 г. была выдана замуж за атабека). Но не послание, а нарушение франками перемирия в Сирии вынудило атабека пойти на соглашение с султаном и спешно отвести войска. К лету 1157 г., по-видимому по, еле второго перемирия с Якуб Арсланом, Килич Арслан появился у границ Киликии, До столкновения с Торосам II дело не дошло, так как князь тотчас же вернул султану пограничную крепость Бердус, ранее отвоеванную у него братом Тороса Степане [43, 181; 44, 349–350]. Затем Килич Арслан восстановил свой контроль над крепостями Приевфратья. Отсюда были направлены посольства в Иерусалим, Антиохию и Киликию с предложением заключить союз против «сына Зенги» [43, 180; 44, 349]. Переговоры шли еще во время болезни атабека в октябре 1157 г.

Летом того же года в Сирии разразилось катастрофическое землетрясение, разрушившее Шейзар, под руинами которого погибли все Мункидиты. В ходе последующих событий франкские владетели безуспешно осаждали Шейзар, захваченный к тому времени Нур ад-Дином, призвав на помощь Тороса II. Таким образом, хотя переговоры султана с франками и Рубенидом и не увенчались успехом, объективно их военные действия в Сирии и усобица, связанная с болезнью атабека, на время обеспечили безопасность юго-восточных границ султаната, развязав Килич Арслану руки для борьбы с противниками на Западе. Первые враждебные действия против Византии султан предпринял еще в 1156 г., захватив весной этого года «подвластные ромеям города Пунуру и Сивиллу (между Лаодикеей на Меандре и Лорандой — В. С.). Торос… отнял у ромеев весьма много городов в Киликии, а персидский филарх Ягубасан (Якуб Арслан) совершил набеги на два понтийских города — Иней и Павраю» [4, 192–193]. «В этих обстоятельствах, — пишет Киннам, — василевс посылает к султану Алексею Гифарда и упомянутые города возвращает. Ягубасана заставляет прекратить набеги на ромейские границы и пристать к себе» [4, 193]. Таким образом, поскольку византийские войска находились в Южной Италии и империя вновь не располагала в Малой Азии необходимой военной силой, было заключено соглашение с Данышмеидом и дипломатическим путем возвращены города, захваченные Сельджукидом. По той же причине против Тороса II, начавшего завоевание византийских владений в Киликии, ранее был использован князь Антиохии Райнальд Шатильон, которому были обещаны признание со стороны империи и денежные субсидии. Однако, достигнув своих целей и использовав поддержку Византии для ослабления Тороса, Райнальд довольно быстро заключил с ним союзный договор (лето 1154 г.), Более того, в 1156 г. союзники разграбили византийский о. Кипр. Все это явилось свидетельством ослабления позиций империи на Ближнем Востоке и потребовало вмешательства Мануила Комнина в малоазийские дела. Все проблемы своей ближневосточной политики император попытался решить во время похода 1158–1159 гг. Его результаты (отвоевание Равнинной Киликии, восстановление византийского сюзеренитета над княжествами Антиохийским и Рубенидов, установление его над Иерусалимским королевством, договор с Нур ад-Дином) породили в Константинополе иллюзию полного торжества имперской политики на Ближнем Востоке, учитывая, что Нур ад-Дин обещал Мануилу «помогать василевсу в войнах с азиатскими неприятелями» [4, 208]. Хотя этот союз никогда не был реализован, в дальнейшем он сыграл определенную роль в том, что Рум был вынужден учитывать угрозу, исходящую от атабека Алеппо при планировании своей малоазийской политики, что на некоторое время ослабило его натиск на границы Византии. Уже на обратном пути из Сирии, возвращаясь в Константинополь, Мануил повел армию по так называемому диагональному пути: Атталия — Лоранда — Филомилий — Примнес — Китион (Кютахья), разграбив территорию Рума. По данным Ереци, перемирие между императором и султаном было заключено при посредничестве Тороса II [43, 192].

Таким образом, к 1160 г. Византия лишь восстановила те из утраченных ею в 40–50-е годы позиций в Малой Азии, которые уже были завоеваны ею в 30-е годы после походов Иоанна II Комнина. В целом, несмотря на временные неудачи, 40–50-е годы характеризуются постепенным укреплением Рума, изменением соотношения сил в регионе в его пользу. Вовлеченность империи в борьбу за Южную Италию и Балканы при общей ограниченности ее экономических и военных ресурсов вела к тому, что она уже с трудом удерживала ранее завоеванные позиции в Малой Азии. К концу 50-х годов претензии Византии на восстановление и даже расширение своего присутствия на Ближнем Востоке все более вступали в противоречие с реальностью — постепенным изменением сил здесь в пользу султана Рума и атабека Алеппо, в 1154 г. присоединившего к своим владениям Дамаск Буридов. И хотя это привело к тому, что, оказавшись окруженными со всех сторон владениями атабека, государства крестоносцев все более ориентировались на военную и дипломатическую помощь Византии, изменить реальную ситуацию в свою пользу на протяжении 50-х годов ей так и не удалось. Те внешнеполитические факторы, которые определяли заинтересованность государств крестоносцев в более тесных отношениях с империей (экспансия Нур ад-Дина и султана Рума, следствием которой явилась гибель графств Марашского и Эдесского и ослабление Антиохийского княжества, ухудшение внешнеполитического положения Иерусалимского королевства после захвата Нур ад-Дином Дамаска), были использованы Византией крайне односторонне, дабы навязать свой сюзеренитет данным государствам, используя внешнеполитический фактор как средство давления на них.