Властители Рима

ЭЛИЙ СЕЯН

(С 27 г. по 16.10.31 г. — официальный «сотоварищ» — соправитель императора Тиберия.)

Луций Элий Сеян — Lucius Aelius Sejanus (?—16.10.31).

Элий Сеян был сыном Луция Сейуса Страбона, римского всадника из этрусского города Вольсинии, не исключено, что этот Страбон был родственником знаменитого географа Страбона. Страбон сделал неплохую карьеру, дойдя до должности префекта претория в Риме. Несомненно, именно успешная служба отца привела к тому, что император Тиберий назначил ему на смену на должность префекта претория его сына — Элия Сеяна. Известно, что Страбон и впоследствии, несмотря на почтенный возраст, занимал важные должности, в частности, был префектом Египта. Мать Элия Сеяна Коскония Галита происходила из довольно знатного рода Коскониев. Один из ее предков — Марк Косконий — в 135 году до нашей эры избирался претором, а в 134–132 годах до нашей эры был римским наместником в Македонии.

По словам Корнелия Тацита, в ранней юности Элий Сеян «состоял при внуке божественного Августа Гае Цезаре, и не без слухов о том, что он продавал свою развращенность богачу и моту Апицию» (читая эти строки, надо помнить, что это могло быть как правдой, так и вымыслом, вымыслом не Тацита, а современников Сеяна, которым выгодно было изобразить его в глазах потомков самым неприглядным образом). Тацит сообщает также об Элии Сеяне, что «в дальнейшем посредством различных уловок он настолько пленил Тиберия, что тот, обычно непроницаемый для окружающих, с ним одним оставлял свою скрытность и настороженность». Поверить в то, что кто-либо мог добиться расположения Тиберия, опытнейшего государственного деятеля, выросшего среди интриг, одними уловками, трудно. Гораздо более вероятно, что Сеян привлек расположение императора своими способностями и деловыми качествами.

В течение 16 лет, с 15 по 31 год нашей эры, Элий Сеян был при императоре Тиберии префектом претория, причем «значительно приумножил» умеренное влияние, которым пользовались прежние префекты претория. Именно Элия Сеяна и его отца Страбона император Тиберий отправил вместе со своим сыном Друзом Младшим на усмирение солдатского бунта в Паннонии. Поскольку сам Друз был еще весьма молод, Тиберий практически доверил Страбону и Сеяну оберегать жизнь своего сына.

С этим весьма непростым поручением Сеян тогда успешно справился, однако в дальнейшем именно Элий Сеян явился причиной гибели Друза Младшего. Добившись необычайного влияния на Тиберия, Сеян не удовольствовался этим и попытался добиться верховной власти.

Устранить Тиберия путем переворота было крайне проблематично — сам Тиберий был прославленным полководцем, в которого верили воины, выдающимся полководцем был его приемный сын Германик, неплохим полководцем показал себя и родной сын Тиберия — Друз Младший. Выступить против них всех одновременно было делом немыслимым.

Сеян действовал постепенно. Сначала он настраивал Тиберия против его приемного сына Германика. В 19 году Германик умер при загадочных обстоятельствах то ли от болезни, то ли от отравления. В отравлении подозревался близкий к Тиберию наместник Сирии Пизон, который вынужден был покончить с собой, хотя отравление Германика не было доказано. Сеян никогда не упоминался в связи с делом Германика, но смерть Германика значительно увеличила его возможности. Сеян стал вести себя все более самоуверенно. Однажды дело дошло до того, что во время спора он никак не соглашался с сыном Тиберия Друзом Младшим и тот сгоряча у» ударил Сеяна по лицу. Тиберий не придал этому конфликту большого значения. Возможно, не придал этому особого значения и Друз Младший, но Сеян стал опасаться, что после смерти Тиберия Друз может подвергнуть его опале. Возможно, именно это подтолкнуло Сеяна к тайной борьбе за власть.

Сеян был известным в Риме дамским угодником, и ему удалось тайно сойтись с женой Друза Младшего — Ливией Ливиллой, на которой Сеян обещал жениться. По наущению Сеяна Ливия Ливилла в сентябре 23 года при помощи своего личного врача отравила мужа. Все выглядело достаточно естественно и ни у кого не вызвало подозрений.

Такая версия считается общепринятой, ее излагают Корнелий Тацит и Светоний Транквилл, но Тацит указывает также, что вскоре после смерти Друза Младшего, в том же 23 году, умер от болезни один из его сыновей — Германик Младший. Это наводит на мысль, что смерть Друза Младшего могла быть естественной — от той же болезни, что унесла и его сына, — вряд ли Ливия Ливилла как мать пошла бы на отравление не только мужа, но и четырехлетнего сына. Выдвинутое же позднее обвинение могло быть результатом чьих-либо интриг и мнительности Тиберия. Рассматривая события тех лет, нельзя исключать и такую версию.

Между тем, влияние Сеяна росло и росло. Вот как об этом говорил римский всадник Марк Теренций, слова которого приводит Корнелий Тацит: «Сначала я видел то, что он и его отец стоят во главе преторианских когорт, а позже — еще и то, что, неся обязанности военачальника, он одновременно управляет городом Римом. Его родственники и свойственники были осыпаемы почестями; всякий, кто был другом Сеяна, тем самым удостаивался расположения принцепса; напротив, те, к кому он питал неприязнь, обрекались на вечный страх и прозябание». Римский историк Веллей Патеркул, чей труд был закончен в момент наивысшего расцвета могущества Сеяна, превозносит его чуть ли не наравне с самим Тиберием и ставит Тиберию в заслугу то, что он выбрал себе такого «исключительного помощника в несении бремени принципата», указывая, что «его братья, родные и двоюродные, а также дядя были консулами, сам же он показал себя очень деятельным и преданным. Его физическая крепость соответствует силе духа. Человек старинной суровости, жизнерадостной веселости, активности, внешне подобной праздности, ничего для себя не добивающийся и в силу этого получающий все, ценящий себя меньше, чем ценят другие, внешностью и жизнью безмятежный, но с недремлющим разумом», причем не забывает добавить и то, что «давно уже в оценке достоинств этого человека мнение сограждан состязается с мнением принцепса».

Писатели и историки нередко лебезили перед лицами, облеченными высшей властью, поэтому мы могли бы сомневаться относительно высокой оценки личных и деловых качеств, даваемой Элию Сеяну Веллеем Патеркулом, но и Корнелий Тацит, писавший свой труд через много лет после свержения Сеяна, хотя и говорит, что Сеян достиг своего высокого положения «не столько благодаря свойственному ему хитроумию, ведь и его одолели тем же оружием, сколько вследствие гнева богов, обрушенного ими на Римское государство», тут же признает, что «тело его было выносливо к трудам и лишениям, душа — дерзновенна», «внутри — безудержная жажда главенствовать и из-за нее — порою щедрость и пышность, но чаще усердие и настойчивость, качества не менее вредоносные, когда они используются для овладения самодержавной властью». Из этого мы можем заключить, что Элий Сеян был личностью весьма выдающейся и чрезвычайно трудоспособной и деятельной.

Возвышению Сеяна способствовал случай, когда, как пишет Тацит, Тиберий пировал со своими приближенными в естественном гроте в одном из своих поместий. «Вдруг у входа в него произошел обвал и камнями завалило несколько прислуживавших рабов; всех обуял безудержный страх, и участники пиршества разбежались. Сеян же, обратившись лицом к Цезарю и опираясь на колени и руки, прикрыл его собой от сыпавшихся камней и в таком положении был найден подоспевшими на помощь воинами. Это вознесло его еще выше, и сколь бы пагубные советы он ни давал, Тиберий, помня о проявленной им самоотверженности, выслушивал их с полным доверием».

Справедливости ради следует сказать, что нам трудно судить, «сколь пагубные советы» давал Тиберию Сеян, но внешняя политика империи в этот период была весьма взвешенной, состояние финансов улучшалось, а экономика и торговля находились далеко не в худшем состоянии. В то же время приведенный случай показывает, что Сеян был человеком решительным и не трусливым.

Добиваясь все большей власти, Элий Сеян разводится со своей женой Апикатой и в 25 году обращается к императору Тиберию с просьбой разрешить ему жениться на овдовевшей Ливии Ливилле, мотивируя это тем, что таким образом лучше сможет оградить Ливию Ливиллу и ее ребенка, внука Тиберия, от враждебности Агриппины Старшей, которая тогда претендовала на то, чтобы именно ее сыновья, будучи старшими по возрасту, наследовали Тиберию. Тиберий поблагодарил Сеяна за преданность, но отказал, пояснив, что против такого брака будет настроена большая часть римской знати, поскольку Сеян происходит из сословия всадников. При этом, отказав Сеяну в разрешении на брак с Ливией Ливиллой, Тиберий отнюдь не лишил его своей благосклонности.

В 27 году император Тиберий удаляется на остров Капри, оставив всю власть в Риме в руках Сеяна. Младшего сына Германика и Агриппины Старшей — Калигулу — Тиберий не притеснял, но два старших внука Тиберия от его приемного сына Германика и сама Агриппина Старшая постепенно попадают во все большую опалу и практически отстраняются от власти, а затем и вовсе отправляются в ссылку, из которой уже не вернутся. Решение об их высылке, а затем и об их уничтожении принял император Тиберий, но поскольку тайной службой Тиберия ведал Элий Сеян, то решение Тиберия об устранении Агриппины Старшей и двух ее сыновей во многом было предопределено докладами Сеяна.

Власть Элия Сеяна достигает своего апогея. По словам Тацита, «Тиберий был так расположен к нему, что не только в частных беседах, но и в сенате, и перед народом превозносил Сеяна как своего сотоварища и сподвижника и допускал, чтобы в театрах, на городских площадях и преториях в расположении легионов воздавались почести его статуям». Статуи Сеяна начали отливать даже из золота и ставить везде рядом со статуями самого Тиберия. По приказу Тиберия в Риме стал всенародно праздноваться день рождения Сеяна. И, наконец, в 31 году Элий Сеян, хотя и состоявший все еще лишь во всадническом сословии, вступил в должность консула, став соконсулом самого Тиберия (исполнять должность консула вместе с императором было наиболее почетно), а кроме того, Тиберий дал наконец согласие на брак Элия Сеяна с Ливией Ливиллой, вдовой своего единственного родного сына, принимая его, таким образом, в свою семью.

Действия Тиберия были вполне логичны, учитывая то, что он не знал о причастности Сеяна к отравлению своего сына. Ведь самому Тиберию было уже больше 70 лет, сыновей у него не осталось, двое старших сыновей Германика совершенно не устраивали его в качестве наследников, младший сын Германика был слишком молод, чтобы удержать власть, а родной внук Тиберий Гемелл был и вовсе еще ребенком. Такое положение объясняет, почему Тиберий сделал ставку на Элия Сеяна — Элий Сеян был умен, властен, деятелен, но вместе с тем недостаточно знатен, чтобы захватить власть, не породнившись с Тиберием, а став наследником Тиберия, он, как, видимо, казалось Тиберию, мог бы обеспечить высокое положение и безопасность потомков Тиберия.

Все уже видели в Сеяне преемника Тиберия, но в середине 31 года положение резко изменилось. Тиберий жил на Капри чрезвычайно замкнуто, однако Антония Младшая — мать Германика, которую Тиберий уважал и любил, смогла сообщить ему о планах Сеяна захватить власть. Тиберий понял всю грозившую опасность и не стал действовать открыто против ставшего всесильным временщика, но искусно организовал контрзаговор (по мнению Светония Транквилла, даже разрешение Сеяну на брак с Ливией Ливиллой и назначение его консулом были сделаны всего лишь для того, чтобы притупить бдительность Сеяна и облегчить его арест). С помощью преданного преторианского офицера Невия Сертория Макрона Тиберий, не покидая Капри, передал свои указания о смещении Сеяна консулу Меммию Регулу и префекту городской стражи Лакону, причем Макрон встретился с ними в ночь перед планировавшимся арестом. Утром, когда сенат начал собираться на свое заседание, Макрон по дороге повстречал Сеяна и по секрету сообщил, что имеет на руках тайное послание Тиберия сенату о предоставлении ему, Сеяну, трибунской власти. Таким образом Макрон успокоил Сеяна на случай, если к тому просочилась какая-либо информация о тайных распоряжениях Тиберия. Подождав, пока Элий Сеян войдет в охранявшийся преторианцами храм Аполлона, где собрались сенаторы, Макрон сообщил преторианцам, что приказом императора назначен их новым префектом, а затем отвел преторианских гвардейцев в их лагерь, находившийся за городскими стенами. Место преторианцев заняла стража из солдат Лакона. В это время открывший заседание сената консул Меммий Регул зачитал длинное и путаное письмо Тиберия, где тот сообщал сенаторам, что на него готовится заговор, и просил выслать к себе консула с вооруженной стражей, дабы тот мог обеспечить безопасность переезда Тиберия с Капри в Рим. В заключение Тиберий просил сенат наказать двух друзей Сеяна, а самого Сеяна арестовать.

По мере того, как консул читал письмо Тиберия, сенаторы, сидевшие рядом с Сеяном, отодвигались от него все дальше и дальше, а после того, как Меммий Регул огласил обвинение, Сеяна тут же окружили преторы и трибуны. Консул трижды объявил имя Сеяна, дабы тот встал и выслушал вердикт сената, но Сеян продолжал сидеть, не признавая себя виновным или просто в шоке от случившегося. Сенаторы, большинство из которых еще столь недавно лебезили перед Сеяном, дружно проголосовали за его арест, после чего Сеян в сопровождении консула Меммия Регула и городской стражи во главе с Лаконом был доставлен в подземную тюрьму, находившуюся под Форумом.

Новый префект преторианской гвардии Макрон от лица императора раздал преторианцам щедрые подарки, и никто из них не попытался вступиться за своего бывшего начальника.

Как только в городе узнали об аресте Сеяна, римляне тут же начали крушить его статуи.

Во второй половине дня сенат собрался на заседание вновь, но теперь уже в храме Согласия. Видя, что никто не выступил в поддержку Сеяна, ненавидевшие свергнутого фаворита сенаторы без излишних разбирательств приговорили его к смерти, после чего Сеян был тут же задушен в подземной тюрьме. Его тело было крючьями вытащено на всеобщее обозрение к Гемониям — вырубленной в скалистом склоне Капитолийского холма лестнице, по которой традиционно стаскивались к реке тела казненных преступников, а по прошествии нескольких дней после всевозможных надругательств труп Сеяна сбросили в Тибр.

Корнелий Тацит пишет, что это случилось 16 октября 31 года, а Дион Кассий сообщает, что арест и казнь Сеяна состоялись 18 октября 31 года.

Так описывает момент свержения Элия Сеяна римский поэт Ювенал, тут же справедливо добавляя:

Казнь спасла Сеяна от пыток, но родственникам Сеяна и многим другим лицам, обвиненным в участии в заговоре, повезло значительно меньше. Старший сын Сеяна был казнен 24 октября. По решению сената, он был задушен, так же как и отец. Через два дня после казни сына Сеяна бывшая жена Сеяна Апиката покончила с собой, оставив письмо, где сообщала Тиберию, что его сын Друз был отравлен Сеяном и его любовницей Ливией Ливиллой. Трудно сказать, так ли это было на самом деле или Апиката мстила своей сопернице, но такая версия смерти Друза Младшего стала общепризнанной, во всяком случае этому поверил Тиберий, человек отнюдь не наивный, — по его приказу Ливию Ливиллу уморили голодом. После жестоких пыток были казнены все родственники Элия Сеяна и многие его друзья.

Младший сын и малолетняя дочь Сеяна были сначала оставлены в живых, но затем, «хотя народный гнев успел уже поостыть и большинство было удовлетворено предыдущими казнями», было решено расправиться и с ними. Как пишет Тацит, когда их доставляли в темницу, «мальчик догадывался, какая судьба его ожидает, а девочка была еще до того несмышленой, что спрашивала, за какой проступок и куда ее тащат, говорила, что она больше не будет так делать, пусть лучше ее постегают розгами. Писатели того времени передают, что так как удавить девственницу было делом неслыханным, то палач сперва надругался над ней, а потом уже накинул на нее петлю; после того, как они были задушены, их детские трупы выбросили на Гемонии».

Казнь детей Сеяна была, пожалуй, первым известным в Риме случаем казни малолетних детей. До этого, даже во время кровопролитнейших гражданских войн, расправы проводились лишь над совершеннолетними, причем, как правило, лишь над мужчинами.

Элий Сеян имел лишь очень дальние родственные связи с династией Юлиев-Клавдиев. (Несколько ранее его дочь по совету Тиберия была выдана замуж за Друза, сына ставшего затем императором Клавдия. Жених и невеста были тогда слишком малы — брак заключался по расчету, а через некоторое время сын Клавдия умер от болезни.) Но в течение 16 лет влияние Элия Сеяна на политику Рима было огромным, а с 23 по 31 год и вовсе исключительным. Беспристрастно оценивая эту деятельность, надо отметить, что состояние экономики и особенно состояние финансов империи за это время значительно улучшились, что было заслугой не только императора Тиберия, но, конечно же, и его ближайшего помощника Элия Сеяна.

В заговоре Сеяна не сомневался никто из римлян, но рассматривая события тех лет беспристрастно с позиций исследователя XXI века, необходимо учесть и возможность того, что Сеян, безусловно стремившийся к верховной власти, стал жертвой оговора и придворной интриги, как и Ливия Ливилла. Учитывая возраст и мнительность императора Тиберия, а также огромное число завистников и недоброжелателей Сеяна, такая версия также не должна быть оставлена без внимания.