Властители Рима

БРИТАННИК

(Сын императора Клавдия. В 48–50 гг. единственный официальный его наследник. В 50–54 гг. сонаследник Нерона. С приходом к власти Нерона Британник в 54–55 гг. продолжал считаться его младшим сонаследником.)

Британник — Britannicus (15.02.41 — около 15.02.55). С 41 по 44 год именовался Тиберий Клавдий Германик — Tiberius Claudius Germanicus. С 44 года — Тиберий Клавдий Цезарь Британник — Tiberius Claudius Caesar Britannicus. На монетах именовался Тиберий Клавдий Цезарь сын Августа Британник — Ti. Claudius Caesar Aug. F. Britannicus.

Британник был сыном римского императора Клавдия и его третьей жены — Валерии Мессалины. Он родился 15 февраля 41 года, всего через двадцать дней после того, как его отец стал императором. Сначала он был назван Германиком, но затем, в связи с успехами Клавдия в покорении Британии, был переименован в Британника.

Отношения его родителей были весьма непростыми. До этого Клавдий дважды женился и разводился. Первый сын Клавдия умер, дочь от своего первого брака — Клавдию — он не признавал. От второго брака у Клавдия была дочь Антония.

Мать Британника Валерия Мессалина, правнучка сестры Октавиана Августа Октавии, родив Клавдию сына — Британника, через год родила и дочь — Октавию. Император Клавдий очень любил свою жену, и она имела на него огромное влияние, используя это влияние, по мнению современников, часто далеко не лучшим образом. Мессалина могла вознести любого к вершинам власти, а могла погубить. Перед Мессалиной заискивали, а поскольку Британник был ее единственным сыном и единственным сыном и наследником Клавдия, то заискивали и перед ним и его окружением. Достаточно сказать, что в 47 году один из самых опытных царедворцев Клавдия, консул Луций Вителлий (отец будущего императора Авла Вителлия), предложил сенату выделить награду в миллион сестерциев воспитателю Британника Сосибию «в награду за то, что он наставляет Британника и помогает советами Клавдию».

Хотя Британник иногда страдал от эпилепсии, в целом здоровье его было вполне нормальным, и, казалось, ничто не могло бы помешать ему со временем унаследовать престол. Но этому помешало поведение его матери и развернувшиеся вокруг интриги придворных.

Клавдий слишком много позволял своим приближенным, которые частенько злоупотребляли его доверием, Мессалина же была не просто женой императора, но начала становиться его советником, поворачивая дела так, как хотелось ей, и даже добиваясь осуждения и казни неугодных. При дворе Мессалина нажила много врагов, и те, выбрав удобный момент, сумели отыграться. Валерия Мессалина была на 33 года моложе своего супруга. Она неоднократно изменяла ему, и долгое время Клавдий старался не замечать этого, скорее всего потому, что ее любовники были людьми незначительными и не могущими представлять опасности как претенденты на власть. Однако в 48 году любовником Мессалины стал Гай Силий, который был не только молод, но и происходил из знатного рода. В 48 году Мессалина добилась назначения Гая Силия консулом на следующий год. Этим воспользовалось окружение Клавдия, сумевшее убедить его, что Мессалина и Гай Силий готовят переворот.

Вряд ли Мессалина затевала нечто большее, чем обычная любовная интрижка. Она слишком открыто встречалась со своим любимым, чего никогда не стала бы делать, если бы задумывала свергнуть мужа. Но предыдущее попустительство Клавдия побудило ее устроить спектакль, где она разыграла свою свадьбу с Гаем Силием.

В это время Клавдий отправился по делам из Рима в соседний порт Остию, и его окружение, ненавидевшее Мессалину, сумело запугать его угрозой переворота и уговорить передать на один день командование преторианской гвардией вольноотпущеннику Нарциссу, злейшему врагу Мессалины, который, даже не получив на то приказа Клавдия, распорядился о ее казни (более подробно о гибели Мессалины рассказано в главе об императоре Клавдии).

Матери Британника в момент гибели было всего двадцать пять лет.

Античные авторы описывают Мессалину как женщину чрезвычайно развратную, но если глянуть на ее жизнь глазами непредвзятого человека, то слишком трудно упрекать юную девушку (выданную, возможно и без ее согласия, замуж за весьма пожилого и нелюбимого человека) в том, что она полюбила кого-то. Кроме того, следует помнить, что и Корнелий Тацит, и Светоний Транквилл, чьи труды, описывающие это время, сохранились, не были лично свидетелями этих событий, а опирались на сочинения более ранних авторов, которые писали в период правления тех, кто лично был заинтересован в том, чтобы изобразить Мессалину женщиной как можно более распутной.

Когда Британник потерял мать, ему было около семи лет. Решением сената все статуи Валерии Мессалины были убраны из домов и общественных зданий, а сделанные в честь нее надписи стерты. Возможно, семилетний мальчик и не до конца понимал, что случилось, однако, безусловно, потеря матери и ее осуждение были для него трагедией.

Вскоре Клавдий вновь решил жениться, и при дворе разгорелась яростная борьба между его придворными за то, чтобы он выбрал нужную им кандидатуру, причем каждый из фаворитов предлагал свой, более выгодный для себя вариант. В этой борьбе победил вольноотпущенник Паллант, сумевший убедить Клавдия взять в жены Агриппину Младшую. По римским законам, дядя не мог жениться на племяннице, но для Клавдия сенат сделал исключение, мотивируя это государственной необходимостью.

Став в 49 году женою Клавдия, Агриппина Младшая быстро взяла в свои руки бразды правления и очень скоро имела значительно большую власть над Клавдием, нежели Мессалина. Детей от Клавдия у Агриппины Младшей не было, но она добилась того, что в начале 50 года Клавдий усыновил ее сына — Луция Домиция Агенобарба, которого после этого стали именовать сначала Тиберий Клавдий Нерон, а затем Нерон Клавдий Друз Германик Цезарь. Став впоследствии императором, он войдет в историю под именем Нерона.

Нерон был старше Британника, и это, наряду с помощью Агриппины и ее сторонников, обеспечило ему преимущество в претензиях на престол. Надо сказать, что и у Британника имелись сторонники, готовые его поддержать, а колебания в симпатиях между Нероном и Британником отразились даже на римских монетах — на большинстве римских монет в качестве наследника фигурирует Нерон, на монетах же провинций Африки и Азии изображаются оба наследника, а одна из выпущенных в 54 году монет изображает императора Клавдия, целующего своего сына Британника, как бы подчеркивая, что именно он должен наследовать власть. Все это говорит о яростной борьбе между придворными группировками, но сторонники Британника не были столь могущественны, как сторонники Агриппины Младшей и Нерона.

В 53 году Клавдий выдал замуж за Нерона свою дочь Октавию. Той было всего двенадцать лет, и она еще не могла исполнять супружеские обязанности, но это еще более усиливало претензии Нерона на то, чтобы стать преемником Клавдия. Чтобы обеспечить этот брак, Агриппина заставила отказаться от заключенной ранее помолвки с Октавией, а затем и покончить жизнь самоубийством знатного юношу Луция Юния Силана.

В 54 году из Рима удалился Нарцисс — последний из придворных, пытавшихся противодействовать Агриппине. Учитывая то, что самый влиятельный из придворных Клавдия, обеспечивший в свое время брак Клавдия и Агриппины, — Паллант был к тому же еще и ее любовником, влияние Агриппины Младшей на события в стране стало практически неограниченным. Агриппина контролировала не только двор Клавдия, но и получила поддержку Афрания Бурра, командовавшего преторианской гвардией, поэтому могла теперь управлять событиями по своему усмотрению.

Светоний Транквилл пишет о Клавдии, что «к концу жизни он начал обнаруживать явные признаки сожаления о браке с Агриппиной и усыновлении Нерона», рассматривая вопрос о назначении своим преемником подраставшего Британника. Видимо, в последний год жизни здоровье Клавдия было совсем неважным и он, думая о передаче власти сыну, собирался даже раньше положенного времени надеть на него тогу, объявив совершеннолетним. Рост Британника уже позволял это сделать, но объявить сына совершеннолетним Клавдий не успел. 12 октября 54 года император Клавдий, отведав блюдо из белых грибов, почувствовал себя плохо и, промучившись целую ночь, умер на рассвете следующего дня. Никто из римлян не сомневался, что Клавдий был отравлен, причем или самой Агриппиной, или по ее приказу.

Незадолго до отравления Клавдий написал завещание, «скрепив его печатями всех должностных лиц», но после его смерти завещание так и не было оглашено перед народом. Вполне возможно, что именно оно подтолкнуло Агриппину отравить Клавдия, так как если бы завещание ее устраивало, то не было бы причин скрывать его содержание. Вероятнее всего, что Клавдий назначил своим наследником Британника или назначил Нерона и Британника сонаследниками.

Для Агриппины было очень важно не дать после смерти Клавдия возможности провозгласить Британника императором. Популярность Британника в народе была достаточно велика, и если бы кто-то выкрикнул его императором, то народ и солдаты охотно подержали бы такой выбор. В таком случае пришлось бы провозглашать Нерона лишь соправителем Британника, а может быть, и вообще отказаться от претензий на власть. Зная, что сторонников Британника некому организовать, Агриппина легко предотвратила такую опасность.

Вот как описывает события тех дней Корнелий Тацит: «Консулы и жрецы провозглашали торжественные обеты, молясь об исцелении принцепса, тогда как его, уже бездыханного, обкладывали припарками и покрывалами с намерением скрывать его смерть, пока не будут приняты меры, которыми была бы закреплена за Нероном верховная власть. Как бы убитая горем и ищущая утешения Агриппина сразу же после кончины Клавдия припала к Британнику и заключила его в свои объятия; называя его точным подобием отца, она всевозможными ухищрениями не выпускала его из покоев, в которых они находились. Задержала она при себе и его сестер Антонию и Октавию и, приставив стражу ко всем дверям, время от времени объявляла, что состояние принцепса улучшается, делая это ради того, чтобы поддерживать в воинах надежду на хороший исход и дождаться благоприятного часа, указанного предвещаниями халдеев (от себя же добавим, что скорее всего просто тайно договариваясь с теми, от кого зависело провозглашение императора).

Тиберий Клавдий Цезарь Британник

И вот в полдень, в третий день до октябрьских ид, внезапно широко распахиваются двери дворца и к когорте, по заведенному порядку охранявшей его, выходит сопровождаемый Бурром Нерон. Встреченного по указанию префекта приветственными кликами, его поднимают на носилках. Говорят, что некоторые воины заколебались: озираясь по сторонам, они спрашивали, где же Британник; но так как никто не призвал их к возмущению, им только и оставалось покориться. Принесенный в преторианский лагерь, Нерон, произнеся подобавшую обстоятельствам речь и пообещав воинам столь же щедрые, как его отец, денежные подарки, провозглашается императором. За решением войска последовали указы сената: никаких волнений не было и в провинциях».

Клавдию были устроены торжественные похороны, причем Агриппина Младшая позаботилась о том, чтобы эти похороны по пышности не уступали похоронам Октавиана Августа, но теперь эти торжественные похороны и денежные раздачи служили уже укреплению авторитета Нерона, а не Британника.

Оставшись в тринадцать лет круглым сиротой, Британник продолжал жить во дворце. Формально он считался будущим сонаследником Нерона и пользовался внешними признаками уважения, однако, конечно же, не имел никакой реальной власти. Казалось, что его оставили в покое, но перед тем как Британнику должно было исполниться 14 лет, он был отравлен на обеде у Нерона.

Корнелий Тацит пишет, что Нерона подтолкнула к отравлению своего сводного брата ссора с матерью. Сначала Нерон во всем подчинялся своей матери, но затем стал проявлять все большую самостоятельность и начал оттеснять Агриппину от управления империей, а та в ответ якобы пригрозила ему поддержать Британника, сделав его императором. Упоминает Тацит и о случае, когда на пиру во дворце Нерон предложил Британнику спеть песню, рассчитывая, что тот растеряется от присутствия многих людей, но тот твердым голосом спел песню, «полную иносказательных жалоб на то, что его лишили родительского наследия и верховной власти».

И угрозы Агриппины, и жалобы Британника действительно могли побудить Нерона пойти на преступление ради сохранения своей власти, но главным, что толкнуло его на убийство, было приближающееся совершеннолетие сына Клавдия. Римлянин считался достигшим совершеннолетия, когда ему исполнялось 16 лет, но сам Нерон был объявлен совершеннолетним, когда ему исполнилось 14 лет, а потому мог опасаться, что и Британника признают совершеннолетним уже в этом возрасте и он станет претендовать на власть.

Обвинить Британника в каком-либо преступлении, чтобы затем сослать или казнить, было затруднительно — в силу его малого возраста в это мало бы кто поверил. Нерон решил отравить соперника. Дата гибели Британника неизвестна. Но это произошло в начале 55 года, причем не позднее 15 февраля, иначе бы Британника объявили совершеннолетним.

По словам Тацита, по давнему обычаю, подаваемую Британнику пищу всегда предварительно пробовал специально приставленный для этого раб, и если бы пищу отравили даже медленнодействующим ядом, то умер бы и раб, что сделало бы очевидным для всех факт отравления, поэтому отравители поступили более хитро. На обеде у Нерона Британнику подали очень горячее питье, которое попробовал раб, а когда Британник сказал, что питье слишком горячее, его разбавили холодной водой с разведенным в ней ядом. Выпив этот напиток, Британник сразу же упал замертво. Присутствовавших на обеде охватило смятение, причем «в чертах Агриппины мелькнули такой испуг и такое душевное потрясение, несмотря на ее старание справиться с ними, что было очевидно, что для нее, как и для сестры Британника Октавии, случившееся было полной неожиданностью». Возлежавший же за столом Нерон даже не изменил позы и заявил, что это приступ эпилепсии, которой Британник подвержен с детства, и нечего обращать на это внимание. Присутствовавшие вынуждены были продолжить обед, причем и сестра Британника Октавия «также, невзирая на свои юные годы, научилась таить про себя и скорбь, и любовь, и все свои чувства».

Далее Нерон, видя, что все молчат, не позаботился даже о том, чтобы как-то соблюсти внешние приличия. Труп Британника был сожжен в ту же ночь, «ибо все необходимое для его скромно обставленных похорон было предусмотрено и припасено заранее». Погребли Британника все же на Марсовом поле, но без торжественности «при столь бурном ливне, что народ увидел в нем проявление гнева богов, возмущенных преступлением…»

В особом указе Нерон объяснил причины такой поспешности с похоронами Британника, «ссылаясь на установление предков скрывать от людских глаз похороны безвременно умерших и не затягивать церемонии похвальными речами и пышно отправляемыми обрядами». Этим же указом Нерон объявил, что, «потеряв в лице брата помощника, он отныне может рассчитывать только на поддержку государства, и поэтому сенаторам и народу тем более надлежит оказывать всяческую поддержку принцепсу — единственному оставшемуся в живых отпрыску рода, предназначенного для возложения на него высшей власти».

Одного лишь указа для того, чтобы люди забыли об этом, было мало, и как пишет о Нероне Корнелий Тацит, — «затем Цезарь щедро одарил виднейших из своих приближенных. Были люди, осуждавшие тех, кто, выставляя себя поборниками добродетели, тем не менее разделили между собой, словно взятую добычу, дома и поместья. Другие, однако, считали, что их вынудила к этому необходимость, так как принцепс, понимая преступность совершенного им, надеялся, что злодеяние будет ему прощено, если он свяжет своими щедротами тех, кто наиболее влиятелен и могущественен».