Вне игры

Глава 28

— Ты всё ещё можешь одеться сама, — говорит он, поворачиваясь и держа в руке вещицу.

— Я уже сказала, что никуда с тобой не пойду, — возражаю я, но, судя по спокойному выражению его лица, он не воспринимает мои слова всерьёз.

— Пойдёшь, — отвечает он уверенным тоном.

— А почему ты решаешь за меня? — я прищуриваюсь. — Почему ты такой невыносимый?

— А почему ты такая упрямая? — задаёт встречный вопрос парень. К тому топу, который обычно и так плотно облегает моё тело, Альберт достаёт короткие кожаные шорты, слегка завышенные на талии, и снова поворачивается ко мне лицом.

— Так я могу уйти! — хмурюсь я и направляюсь к выходу, но Альберт в два шага преграждает мне путь. — Пропусти меня, — прошу я, стараясь не смотреть ему в глаза. Но он не реагирует. Я пытаюсь обойти его, но он снова возникает на моём пути.

— Нет, — просто отвечает он, и я смотрю в его тёмно-серые глаза. Как же они…

Он пытается вложить вещи мне в руки, но я не двигаюсь с места. Мало ли что он говорит, я не обязана его слушаться и делать то, что он говорит. Он мне никто.

Разве что мой персональный мучитель.

— Я так понял, тебе всё равно, и ты не собираешься одеваться?

— Ты всё правильно понял, Альба, — обращаюсь я к нему, намеренно используя сокращённое имя, прекрасно зная, как это его раздражает.

— Окей, — кивает Альберт и неожиданно притягивает меня к себе. Пока я пребываю в шоке, он одной рукой сжимает мои запястья, а другой пытается расправить топ. — Будешь кричать — заклею рот, — предупреждает он.

— Ну, заклей, — закатываю я глаза, понимая, что он никогда этого не сделает. Он не перейдет эту черту. Не сможет.

Но, как всегда, когда дело касается Альберта Островского, я оказываюсь не права. И прошлое меня ничему не учит. Если этот человек похитил меня посреди оживлённой улицы, то выполнить эту угрозу ему не составит никакого труда.

Он резко отходит от меня и направляется к моему письменному столу. Через секунду возвращается с мотком скотча в руках.

Он что, серьёзно? В прямом смысле хочет заклеить мне рот?

— Зачем тебе скотч? — задаю я самый глупый вопрос из всех, которые могла задать.

— Сейчас увидишь, — подмигивает он мне, пока ищет край ленты. Увидев, что я дёрнулась в сторону, он снова хватает мои руки и, найдя конец скотча, отматывает кусок, а затем отрывает его зубами.

— Не… — дальше я просто мычу, так как только что приклеенный кусок липкой ленты попросту не даёт мне что-то сказать.

— Я ведь говорил тебе, Птичка, — парень мило улыбается и медленно качает головой, заправляя прядь волос мне за ухо. Его голос становится обманчиво мягким. — Я пытался с тобой по-хорошему, но ты не понимаешь.

Он стоит близко… слишком близко ко мне, и я чувствую что-то непонятное. Мне хочется, чтобы он ушёл, но его прикосновения сбивают моё дыхание и заставляют моё сердце биться быстрее.

— Руки, — с повелительной интонацией говорит Альберт и хватается за край футболки, в которой я сплю. Я покорно поднимаю руки, дожидаясь, пока он снимет ее с меня.

Не знаю, зачем я это делаю. Возможно, я опасаюсь, что он выкинет очередной фокус, который мне не понравится. В целом, всё происходящее мне не нравится, но моего мнения никто не спрашивал. Я понимаю, что от Альберта мне не избавиться, пока он сам этого не захочет. Пока не наиграется.

Парень невозмутимо осматривает мое тело, и я невольно задаюсь вопросом, сколько девушек стояли перед ним так же, как и я.

— Ты спишь в лифчике? — его брови приподнимаются. Вероятно, он ожидал увидеть меня полностью обнаженной. Чертов извращенец.

Я издаю мычание и бросаю на него грозный взгляд.

— В принципе, — усмехается он, — меня всё устраивает.

Он дергает за бретельку, и она звонко ударяет по моей бледной коже. Он начинает надевать на меня топ. Я не сопротивляюсь, и ему удается сделать это без особых усилий.

Но я напрягаюсь, когда Альберт опускается вниз. Его голова оказывается на уровне моего живота, и я крепко хватаюсь за его плечи.

— Чего? — он обхватывает руками мои ноги, и я издаю жалобный стон. Если он думает, что этим действием успокоит меня, то ошибается. Моя голова начинает кружиться от его прикосновений. — Если уж одевать, то полностью, — произносит он, и в следующее мгновение стягивает с меня пижамные шорты.