Это фиаско, Эрвина. Хуже ситуации представить нельзя.
Я переступаю через вещь и уже стою перед Альбертом в белых трусах, уставившись в пол в ожидании, когда он наденет на меня шорты.
От сложившейся ситуации и стыда, парализовавшего меня, мне хочется провалиться сквозь землю. И как можно скорее.
Парень будто специально медлит, пока поднимается вверх по моим ногам. Также специально легонько касается кожи пальцами, вызывая дрожь в теле.
Уже когда он заправляет топ в шорты и застегивает пуговицу, я едва стою на ногах. Островский выпрямляется и смотрит сверху вниз, словно оценивая свое творение.
Чертов засранец.
Не сдержавшись, я закатываю глаза.
— Что ты закатываешь свои глаза? — тут же замечает парень, и я лишь издаю мычание.
Зачем он задаёт вопросы, если я всё равно не могу ответить? Я не могу ничего сказать, пока он сам не позволит мне.
— Кстати, тебе идёт, — с каким-то диким блеском в глазах он смотрит на мой заклеенный рот. — Может, останешься? Ещё походишь?
В ответ я пытаюсь ударить его в плечо как можно сильнее, но по его лицу понимаю, что он либо не почувствовал боли, либо хорошо контролирует себя.
В конце концов, он осторожно отклеивает кусок липкой ленты от моего рта, напоследок проводя большим пальцем по нижней губе.
— Ты можешь быть очень послушной девочкой, Птичка, — он сверлит меня взглядом своих темных глаз. В этот момент я думаю о том, что никогда раньше не встречала таких.
Я судорожно вздыхаю. Этот концерт уже давно пора прекращать.
— Какой я могу быть, ты никогда не узнаешь, Островский, — говорю я.
Он лишь хмыкает в ответ.
— Пошли, — он кивает на выход и ждёт, пока я пройду первой.
Когда мы выходим на улицу и приближаемся к черной махине, Альберт распахивает передо мной переднюю дверцу и буквально впихивает меня внутрь, после чего сразу же захлопывает её. Через мгновение открывается соседняя дверь, и на водительское сиденье опускается парень.
Неужели боится, что я сбегу?
— Когда ты вернёшь меня домой? — спрашиваю я.
— Не знаю, — пожимает плечами он. — Завтра.
— Что? Ты серьёзно? — я пристально смотрю на него.
Альберт кивает, даже не взглянув на меня.
— Да, так что наслаждайся.
Да куда уж там. Мне явно будет не до наслаждений, пока рядом будет находиться его величество.
Глядя на то, как уверенно мажор управляет автомобилем, я понимаю, что не собираюсь доставлять ему удовольствие провести день в спокойствии. Уж точно не со мной.
— Я хочу есть, — произношу я, глядя вперёд.
И чего я ожидала? Что он проигнорирует меня или заставит замолчать? Да что угодно, но только не то, как он невозмутимо произносит:
— Хорошо, сейчас заедем в кафешку. Я как раз планировал.
Большую часть пути до кафе я кошусь на Альберта с недоверием.
— Хочешь что-то сказать? — в какой-то момент спрашивает он, видимо, устав от моего молчаливого пристального взгляда.
Я хмыкаю и отворачиваюсь к окну.
Раздается звуковой сигнал, оповещающий о новом сообщении от моей подруги.
elyyyaa: Мальцева, ты где?
malervi: В смысле?
elyyyaa: В прямом. Дина сказала, что ты пойдешь гулять с нами. Я решила зайти за тобой, чтобы мы поехали вместе, а мне никто не открывает. Как это понимать, Эрви?
Ну вот, приехали. Дина все не так поняла, и теперь мне надо объясняться Элизе. Я не могу сказать ей, что меня забрал с собой Островский. Она с ума сойдет от беспокойства. Да и в принципе с ума сойдет от такой новости. Но и других объяснений у меня не так много. Она ведь моя лучшая подруга, один из самых близких людей, и она знает обо мне всё.
По-видимому, Островский замечает моё волнение и спрашивает:
— Всё в порядке?
Я несколько раз киваю, не отрывая взгляда от переписки с подругой.
— Кто тебе пишет? — он указывает на телефон в моих руках.
— Элиза, — вздыхаю я. — Она пришла ко мне домой, но дома никого нет. Она спрашивает, где я, но я не знаю, что ей ответить, — я с надеждой смотрю на Альберта, но он не оправдывает моих ожиданий.
— Ну, я надеюсь, ты умная девочка и что-нибудь придумаешь.
Спасибо за помощь. Лучше бы я ничего ему не говорила.
malervi: Я уехала к бабушке с дедушкой в деревню. Не знаю, насколько. Может, вечером вернусь.
elyyyaa: К тебе приехать? Или что-то срочное?
malervi: Нет, просто навестить поехала. Не надо приезжать, отдыхай.
elyyyaa: Ок.
Я облегчённо выдыхаю.
— Что? Наврала своей подружке? — весело интересуется Альберт.
— Да, — признаюсь я.
— Врушка, — усмехается он, покачав головой. — Не стыдно тебе?
Я оставляю его без ответа.
С недавних пор я начала слишком часто обманывать тех, кто меня окружает: родителей, Олега, даже Элизу, которая была мне как сестра. Чувство вины меня гложет, но я обещаю себе перестать злоупотреблять доверием близких.
Единственный, кого я не могу обманывать, — это Островский. Он, словно детектор лжи, сразу считывает, вру я или говорю правду.
Хотя бы одной проблемой меньше. Элиза теперь думает, что я у бабушки с дедушкой, а значит, остальные будут думать так же.