— Выходи, — бросает Альберт, припарковавшись у известного в нашем городе кафе.
— Нет, я передумала, — отвечаю я, не глядя на него.
— Не понял.
— Я не голодна, — продолжаю я упрямо смотреть вперёд.
— Давай бегом, не вынуждай меня силой вытаскивать тебя из машины, — говорит он спокойно, но по голосу не понять, злится он или нет.
В ответ я фыркаю. Альберт вздыхает, выходит из машины и открывает дверь с моей стороны.
— И что ты делаешь? — вскидывает он брови. — Ты же знаешь, что всё будет так, как скажу я.
— На сто процентов в этом уверен?
— На двести, — хмыкает он и, взяв меня за ноги, вытаскивает из машины. А в следующее мгновение я оказываюсь у него на плече, успев только пискнуть. Парень быстрым шагом идёт ко входу и ставит меня на пол только внутри.
— Я же говорил, — смотрит на меня взглядом победителя.
— Так не честно, — возмущаюсь я. — Это запрещённый приём.
— И кто его запретил? Ты? Пошли к столу, — он слегка толкает меня и решает идти следом.
Ну сколько можно уже руки распускать?
Когда мы занимаем место за столиком у окна, Альберт подталкивает ко мне книгу в кожаном переплёте. Я слегка прищуриваюсь, глядя на него.
— Здравствуйте, — к нам приближается молодая официантка, одетая в форму кафе — белую футболку и чёрную юбку, поверх которой надет белый фартук. — Меня зовут София, я буду вашим официантом, — она скользит взглядом по мне и задерживает его на Альберте, после чего её накрашенные розовой помадой губы растягиваются в широкой улыбке. — Что желаете?
Что ж, хорошо. Раз Альберт угощает, тогда…
Я заказываю том-ям, салат «Цезарь», цыплёнка в апельсиновом соусе, кусок лимонного пирога, клубничное мороженое и молочный коктейль. Островский внимательно смотрит на меня, и уголок его губ слегка дёргается, а в глазах читается усмешка. Себе он выбирает тот же салат, что и я, и кофе.
Откинувшись на спинку стула, он складывает руки на груди и с интересом смотрит на меня. Под его взглядом становится неуютно сидеть, и я ёрзаю на стуле. Официантка уходит, не забыв напоследок ещё раз ослепительно улыбнуться Альберту.
— И ты съешь всё, что заказала? — спрашивает он с недоверием.
— Конечно.
— Если ты всегда так питаешься, то как тебя ещё не разнесло? — задумчиво произносит он, а я пожимаю плечами.
Мне часто говорят, что я много ем и при этом остаюсь худой.
— Но всё равно не налегай, а то мало ли… Однажды не влезешь в лифт. И кто потом тебя, такую, замуж возьмёт?
— Не волнуйся, мой будущий муж будет любить меня даже с лишними килограммами. Да даже если этих килограммов будет много! Он не будет видеть во мне изъянов, — уверенно заявляю я.
— То есть он будет слепой? — вскидывает он брови.
— Зато не такой тупой, как ты, — вырывается из меня, и я тут же жалею об этом, потому что взгляд парня темнеет, а лицо становится каменным. Мне нельзя говорить ему подобные вещи. Он же непредсказуемый и неуправляемый! Кто знает, что он может ответить? Но каждый раз, когда мы видимся, он выводит меня из себя всё больше, и молчать и игнорировать его выпады становится тяжело.
Однако Альберт неожиданно улыбается и откидывается на спинку стула, сложив руки на груди и вытянув ноги под столом. Да так, что они стали упираться в мои.
— Неужто ты говоришь о своём бойфренде? Как там его, кстати, зовут? Андрей?
— Олег, — машинально поправляю я и только потом понимаю, что ни разу не говорила ему, что нахожусь в отношениях. — Откуда ты знаешь? — настороженно смотрю на него.
— Видел вас, — он дёргает под столом ногой, и я вздрагиваю от его пинка.
— Может, ты уберешь ноги? Мне неудобно сидеть, — прошу я. Отрастил конечности, и теперь мешает обычным людям.
— Не-а. Если не нравится, то можешь сесть ко мне на колени, — с ухмылкой предлагает он.
— Обойдусь, — закатываю глаза.
— Ну смотри, ты многого себя лишаешь, — говорит он, улыбаясь и показывая мне свои ровные белые зубы. — Возвращаясь к теме с парнем… Я видел, как вы целуетесь.
Он лишь произносит это, и я уже чувствую, как краска заливает мои щёки, словно меня застали врасплох. Однако я не должна так реагировать, ведь это вполне естественно, что мы с Олегом целовались, это происходит со всеми парами. Вот только…
— Где ты это видел?
— А что? Боишься, что я слежу за тобой?
Честно говоря…
Да!
Он хотел переспать со мной при первой встрече, потом гнался за мной и разорвал мою блузку, когда увидел во второй раз, похитил среди белого дня, а потом просто отпустил, так что…
Вполне возможно, что он действительно мог следить за мной.
— Скажи мне, Эрвина, — обращается он ко мне, наклоняясь над столом и приближая своё лицо, — зачем мне следить за тобой, если я уже всё о тебе знаю?
— Вот и я думаю, что не… — начинаю я, но тут же осекаюсь. — Ты ничего обо мне не знаешь.
— Хочешь проверить? — с вызовом смотрит на меня Альберт. — Может, поспорим?
Я нервно сглатываю и отрицательно качаю головой. Хватит с меня споров. И так, если я проиграю, мне придется идти целовать этого мажора.
— Никаких споров. Ты ничего не знаешь, ты просто хочешь запудрить мне мозги, — говорю я, пытаясь в этом больше убедить себя.
— Да ну? — вскидывает он брови. — Мальцева Эрвина Игоревна, восемнадцать лет, учишься на переводчика.
Я внезапно начинаю смеяться.
— О чём я и говорю! Сказал то, что и так все знают, Островский Альберт Витальевич, двадцать один год, учишься на международных отношениях. Уличён в уличных гонках и в отношениях с Алесей Серебряковой, чьи родители, как и твои, занимаются строительным бизнесом. Однако вы расстались, и она уехала в Питер…
— Ты интересовалась моей скромной персоной? Я польщён, Птичка.
— Ты довольно видная личность в нашем городе. Тем более я должна знать всё о своих врагах.
— Считаешь меня врагом? Боишься или ненавидишь? — изгибает он бровь.
— Презираю.
Альберт кивает и снова откидывается на спинку стула, загадочно смотря на меня.
— У тебя есть младший брат Паша, ему шесть лет. Отец— хирург. Мать — стоматолог. Твоего парня зовут Олег Викторович Денисов, и вы учились в одном классе, как и с Ульяновой. Он работает в заведении моего отца, — с каждым его словом моя челюсть опускается все ниже от удивления. А он сидит с победным видом. — Мне продолжать?
Я продолжаю смотреть на него в оцепенении, не в силах ответить.
— Ну так что? Всё ещё презираешь или теперь боишься?
— Откуда ты всё это… — Ну конечно, как я могла забыть, кто он такой? С его деньгами и связями можно узнать что угодно и о ком угодно. А я думала, что он следит за мной. Да зачем ему это делать самому?
— Ты ненормальный! Хочешь, чтобы я тебя боялась? — спрашиваю я хриплым голосом.
— Угу. Знаешь, это даже заводит.
— Ты… — шумно выдыхаю я.
— Я?
— Да ты… ненормальный!
— Повторяешься, Мальцева. Это я уже слышал.
За нашей «беседой» я не замечаю, как нам подают салаты и напитки, и вот теперь я наблюдаю, как официантка ставит на стол тарелку с супом. Прежде чем приступить к трапезе, я замечаю, как очаровательно она улыбается мажору, желая ему приятного аппетита. И, заметьте, только ему. Меня же она словно не замечает, будто меня здесь и вовсе нет.
— Приятного аппетита, — передразниваю я её, строя гримасу, чем вызываю смех Островского.
— Ты такая милая, когда сердишься. Ревнуешь меня? — он приподнимает свою шикарную бровь.
Я едва не давлюсь куском курицы в салате.
— С чего мне тебя ревновать? Ты мне никто, — произношу я как можно холоднее. — А она просто дура, потому что не знает, какой ты на самом деле.
В ответ он лишь загадочно улыбается, оставляя мой вопрос без ответа. Его улыбка поистине великолепна, и я невольно задерживаю взгляд на его чуть пухлых губах немного дольше, чем следовало бы.
— Что, Птичка? — усмехается Альберт. — Хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
— Не хочу, — бурчу я, ковыряя вилкой в салате.
— Ты так смотрела на мои губы, будто уже представляла, как я это делаю, — продолжает он, и меня тут же бросает в жар.
— Ну всё, хватит! — вскакиваю я с места. — Не нужно продолжать, так получилось, я не специально. И вообще, я никогда тебя не поцелую!
— Уверена в том, что говоришь? — приподнимает он брови.
— Да! — выкрикиваю я и убегаю в туалет со скоростью, словно за мной гонится сам дьявол. Хотя он явно не будет хуже Альберта.
В уборной я умываюсь холодной водой, стремясь освежиться и привести в порядок мысли. Мой взор устремляется на зеркало, и я встречаюсь глазами с собственным отражением.
Почему официантка не обращала на меня внимания? Неужели я настолько не соответствую образу Островского?
Внезапно меня посещает вопрос: а что бы произошло, если бы Альберт действительно поцеловал меня? Как бы я отреагировала? Захотела бы я продолжить или оттолкнула его и ударила? Признаюсь, иногда мне действительно хотелось ударить его, но я боюсь, что он может ответить тем же. Он ведь неадекватный.
Возвращаясь в зал, я замечаю, что за столом напротив Островского сидит человек. Подойдя ближе, я узнаю в нём Лео, парня, которого видела на вечеринке, куда меня привёз Климов. Они о чём-то разговаривают и замечают меня только тогда, когда я останавливаюсь рядом со столом, на котором уже стоит всё, что я заказывала.
— О-па, — восклицает Лео, — я помню тебя, Эрвина. Ты такая хорошенькая! — Он окидывает меня заинтересованным взглядом, и мне становится не по себе.
Я перевожу взгляд на Альберта и замечаю, что он тоже оценивающе смотрит на меня. Они тут что, экспонат в музее нашли? Или лот на аукционе разглядывают? Кажется, сейчас они решат, кому он, то есть я, достанется.
— Можно мне доесть? — Я приподнимаю брови, глядя на Лео, ожидая, что он освободит моё место.
Вместо него отвечает Островский:
— Нет.
— Что значит «нет»? Вы предлагаете мне есть стоя?
— Нет, мы поедем кататься по городу, а потом в клуб, — говорит он, доставая из кармана карту и кладя её в маленькую книжечку. И когда только успели принести счёт? Неужели я так долго была в уборной?
— Отлично! — Лео встает из-за стола и широко улыбается. — Затусим сегодня! — Он подмигивает мне.
— Только сначала я свожу её кое-куда, — говорит ему Альберт. — Потом подъедем.
— Э-э-э… — начинаю я, но он меня перебивает.
— Всё, идём, — он хватает меня за руку и ведет в ту сторону, куда секунду назад ушел его товарищ. И никто из них не поинтересовался, хочу ли я вообще куда-либо ехать с ним.
Ну что за день такой?