Глава 5

Неделя пролетает быстро и вся она уходит на то, привыкнуть к новому распорядку. Первые дни тяжело сидеть даже две пары в университете, а у нас в дальнейшем должно быть и по пять пар.

Искать нормальное место для обеда тоже когда-нибудь придется, поскольку на бургерах далеко не уедешь. Это только поначалу прикольно. А потом уже хочется домашней еды и даже суп начинаешь любить. И он уже не кажется таким ужасным, как в детстве.

Свободного времени из-за учебы остается мало, так что не приходится грустить по поводу Олега, который после бара снова как-будто испарился. Звонит каждый день, на ночь желает сладких снов, но найти времени для встречи не может. Ссылается на завал на работе.

Знакомлюсь со всеми одногруппниками. Узнаю, что даже в нашей «слабой» подгруппе есть очень умные ребята, которым не хватило пары баллов, чтобы учиться в другой подгруппе. И английский они знают гораздо-гораздо лучше. Это в школе я привыкла быть в своем классе одной из умных. Здесь все по-другому. Здесь все пришли изучать языки, и таких, как я, много.

Сближаюсь с девочками. Всю неделю мы держимся вместе. Садимся за соседние парты на семинарах, занимаем места рядом на лекциях, вместе обедаем, договариваемся даже как-нибудь сходить вместе потусоваться. Они вроде как хорошие и нравятся мне.

Элиза делает попытку закадрить парней со второй подгруппы, которая с треском проваливается. Причем, она даже заговорить с ними не успела. Кофе, с которым она шла в сторону мальчиков благополучно оказался на рубашке одного из них, когда Эли запнулась о свою же ногу. Мы с девочками еще долго смеялись. Элиза же стояла вареная как рак. Григорий Матросов, он же Грэг, смерил ее столь сердитым взглядом, что казалось, будто кто-то из них двоих в скором времени задымится.

— Не переживай, Эли, — хлопаю я ее по плечу, еле сдерживая смех, в то время, как девочки даже не пытаются этого сделать. — У тебя впереди еще четыре года, так что успеешь еще кого-то из них охмурить.

Утром воскресенья меня будит оглушительный гудок телефона. Но звонит не будильник, а моя любимая подруга. Не открывая глаза, я нащупываю мобильное устройство и сонно бормочу:

— Абонент временно отсутствует, пожалуйста, перезвоните позже.

— Вставай! — голос Ульяновой, кажется, эхом разносится по всей комнате и доходит даже до Пашки, моего младшего брата.

Приходится разлепить глаза и сесть прямо.

— Что стряслось? — интересуюсь я и решаю посмотреть на время. Круглые настенные часы показывают половину одиннадцатого утра.

— Меня родители разбудили, — хнычет Элиза в трубку. — Дали час на сборы и забирают с собой на дачу.

— Прекрасно, как раз привезешь мне яблок.

— Такая умная, — ахает подруга. — Может быть, тогда составишь мне компанию?

— Э-э, нет, у меня еще есть дела.

— Ага, знаю я твои дела. Отключишься и ляжешь спать на полдня, — цокает Элиза.

— Разумеется, — соглашаюсь я. — Так зачем ты меня разбудила? Только не говори, что надеялась забрать меня на дачу.

— Нет, хотя вдруг бы мне удалось тебя уговорить, — хихикает Эли, но тут же переходит на серьезный тон. — Но я звоню по другому поводу. Знаешь, в кого ты плеснула коктейлем и кому залепила пощечину в том клубе?

И надо же было тебе, Эли, вспомнить то, к чему я решила больше не возвращаться. И в целом, у мня это отлично выходило. До этого момента.

— Придурку, который не понимает, как нужно обращаться с противоположным полом, — я не выдерживаю и широко зеваю.

— Ну почти похоже, — хмыкает Эли. — Это был Альберт Островский с друзьями.

— А ты откуда знаешь? — фыркаю я.

— Я добавилась в беседу первокурсников, а там кто-то скинул ссылку на беседу студентов со всех курсов, избранных, так сказать, — начинает тараторить подруга. — Кстати, сейчас сообщение с ссылкой удалено, так что я успела туда вступить. Так вот, там некоторые парни подшучивали над своим другом, которому не так давно «повезло» испытать на себе женскую злость. Когда кто-то поинтересовался, что стряслось, и парень, которого зовут Эдуард Климов, описал инцидент, произошедший в клубе. И я подумала еще тогда о том, как эта ситуэйшн похожа на ту, что произошла недавно с нами. А потом перешла на страницу к этому парню, и увидела знакомое лицо. Это был тот, что сидел рядом со мной за столиком все то время. А потом я связалась с одной из наиболее активных девочек в беседе и спросила, что это за парни…

— И? — нетерпеливо спрашиваю я, в ожидании продолжения.

— В общем, ты немного повредила и задела эго местной знаменитости. Альберта, Эдуарда и остальных тут все знают, уважают и опасаются.

— Ну и пусть все знают, мне то что, — фыркаю я, закатив глаза. — То, что он универская знаменитость, как ты выразилась, не отменяет тот факт, что он полный урод и не умеет вести себя с девушками.

— Ага, а теперь поставь меня на громкую связь и прочти, что я тебе скинула.

Делаю, как указывает подруга, и устремляю взгляд на скриншоты отрывков из различных статей из разных сайтов и журналов. С каждым новым фото мои глаза все больше расширяются.

— Подожди, — сон как рукой сняло. — Ты сказала Островский?

— Именно это я и сказала, — подтверждает подруга.

— Шутишь? Ты хочешь сказать, что мир настолько тесен, что мне «посчастливилось» вступить в стычку с сыном Виталия Островского, наследником всего его строительного бизнеса и сети ресторанов? — уныло бормочу я, разглядывая фотографии семьи Островских.

— Даже больше скажу. Клуб, в котором мы отдыхали, также принадлежит его отцу. А заправляет всеми делами там Альберт. Или Альба. Так его называют в узком кругу.

— «Рассвет» в переводе с испанского, — вставляю зачем-то я.

— А на латыни «белый», — добавляет со смешком Ульянова. — Так что, он у нас, значит, Белый Рассвет? — смеется Эли, но я не разделяю ее веселья.

Про Виталия Островского я слышала многократно, как и любой другой в нашем городе, но ни разу не видела его, и не думала, что его сын будет учиться в местном ВУЗе, а не где-нибудь в Европе. Да и честно говоря, думала, что его сын еще подросток, а не взрослый лоб. Хотя, кажется, разум у него действительно, как у подростка.

— Ну что-ж, надеюсь, он уже обо всем забыл и не начнет мстить, как обиженная девочка, — бормочу я.

На том конце телефона слышится подозрительное молчание, и я внутренне сжимаюсь.

— Эли?

— Ну Альберт был очень зол и недоволен… Я тебе отправлю, что он написал в беседе.

Снова устремляю взор в переписку с подругой.

«Не смешно. Если она мне хоть раз попадется на глаза, ей не жить. Уничтожу заразу».

Я судорожно вздыхаю.

Ну вот, не успела поступить, уже нажила себе врагов. По городу бродит разгневанный Альберт и мечтает оторвать мне голову. Или может что-то другое, кто его знает.

— Уже пора покупать билет на Марс?

— На Юпитер, чтобы наверняка не нашел. Может, он даже не узнает тебя при встрече, — предполагает подруга.

— Может, — хмуро отвечаю я.

— К тому же, мне удалось выяснить, что он учится в другом корпусе, так что вероятность столкнуться минимальна. Мы — лингвисты, а они — международники.

Хоть что-то во всей этой истории успокаивает. Возможно, к моменту его выпуска мы с ним ни разу и не увидим друг друга. А даже если и увидим, то останется надеяться только на то, что он меня не узнает.

Загрузка...