Говорят, молодость — время совершать ошибки. Возможно, моё решение встретиться с Эдом станет одной из самых серьёзных. Но я сделала это, наплевав на возможные последствия.
Я оставляю на себе красную мужскую футболку, которую когда-то в шутку подарила мне Элиза, и голубые джинсы. На ноги обуваю чёрные кроссовки, а сверху накидываю куртку.
— Куда ты хочешь пойти? — спрашиваю я, подойдя к стоящему возле своей спортивной машины Эду. На улице прохладно. На нем джинсы, темная футболка и ветровка.
— Честно говоря, не знаю, — усмехается он, пожимая плечами.
— Серьёзно? — я вскидываю брови. — А зачем ты тогда приехал за мной? — порыв ветра вздымает мои распущенные волосы.
— Хотел провести время вместе, — просто отвечает он, глядя мне прямо в глаза.
Я вздыхаю и поправляю волосы.
— Не понимаю, чего ты добиваешься, — медленно говорю я. — Но я уже устала сопротивляться, потому что по итогу всё будет по-твоему, поэтому давай уже куда-нибудь съездим.
Я открываю дверь в его машину и сажусь на переднее сидение. Его лица я не вижу, но уверена, что он удивился моим словам и действиям. Ещё бы, я даже не сопротивляюсь.
— Музыку включить? — спрашивает он, занимая водительское место.
Я неопределённо пожимаю плечами и пристегиваюсь. Он делает то же самое.
— Почему осталась со мной? — интересуется парень. Музыку он решает не включать.
Я гляжу на него так, будто он был дураком.
— Я не собиралась, — трясу я головой, — просто если я начну отказываться, мы ни к чему не придём и только впустую потратим время. И я надеюсь, что ты в скором времени наиграешься и оставишь меня в покое, — заканчиваю уже тише.
— Ты думаешь, я играю? — неподдельно удивляется он, набирая скорость на авто. Кстати, водит он резче, чем его друг. Тот хоть и любил погонять, находиться с ним в одной машине было не так страшно, как с Эдом.
— А на что это похоже? По мне, так это просто игра. Не думаю, что у тебя есть серьёзные намерения, — я закатываю глаза.
— Ты сейчас меня обидела своими словами.
— Извини, — пожимаю я плечами, — сказала, как считаю.
После этого он погружается в глубокие размышления, а я не желаю продолжать разговор. Я просто смотрю в окно, наслаждаясь видом ночного города.
Однако примерно через пятнадцать минут поездки нам всё же приходится заговорить, когда мы въезжаем в какой-то двор.
— Куда мы приехали? — спрашиваю я, напряжённо оглядываясь по сторонам.
— Я не смог придумать ничего лучше и привез тебя к себе, — отвечает он с лёгкой улыбкой, стараясь выглядеть невинным.
— Но я не хочу к тебе.
— Ну не останешься же ты во дворе одна.
Я закатываю глаза, смирившись с тем, что придётся пойти к нему. Если бы я была умнее и взяла с собой деньги, то могла бы уехать к себе. Но жизнь меня ничему не учит. И лучше не ссориться с ним, а то еще не повезет обратно.
— Где взяла такую футболку? — спрашивает он, пока мы направляемся к подъезду.
— Подруга подарила, — отвечаю я.
— Элиза? — уточняет он.
Я утвердительно киваю.
— Как ты догадался, что это именно она?
Мы заходим в лифт, и я бросаю взгляд на номер этажа, на который мы должны подняться. Девятнадцатый.
— Просто назвал первое пришедшее в голову имя, — усмехается он.
Я вновь утвердительно киваю, хотя и осознаю, что это не может быть простым совпадением. Ведь в таком случае он не стал бы приглашать именно её в клуб. Они активно переписываются друг с другом, и мне кажется, что она ему нравится. Но тогда возникает закономерный вопрос: зачем устраивать всё это со мной? Зачем уделять мне столько внимания? Или я окончательно утратила способность понимать происходящее?
— Чувствуй себя как дома, — театральным жестом Эд распахивает дверь в квартиру и приглашает меня войти.
— Всенепременно, — отвечаю я.
Квартира выглядит довольно современно. Просторная гостиная объединена с кухней, создавая ощущение свободного пространства и света. Пол покрыт ламинатом, который приятно пружинит при ходьбе. Стены окрашены в светлые тона, а одна из них украшена ярким акцентом в виде большого цветного постера.
— Это твоя квартира? — спрашиваю я, осматриваясь.
— Снимаю, — отвечает он, приглашая меня пройти в гостиную.
В гостиной стоит большой кожаный диван, который выглядит весьма удобным. Напротив расположен стильный телевизор с плоским экраном. Рядом находится небольшой стеклянный журнальный столик.
Если бы кто-то узнал, что я была дома у одного из самых популярных парней нашего университета, он бы не поверил. Да что там университета — города.
— Слушай, у меня есть только чипсы, будешь? — предлагает он.
Я с сомнением смотрю на пачку чипсов, которую он протягивает мне, но не решаюсь её взять.
— Как же так? — удивляюсь я. — Ты привёл к себе девушку, а угостить нечем? Ай-ай.
— Если будешь много болтать, высыплю тебе на голову, — шутливо угрожает он и садится на диван. Открыв упаковку, он начинает жадно поглощать содержимое.
— Тогда я уйду от тебя, — говорю я с усмешкой. Наверное, эта фраза прозвучала двусмысленно.
— Не успеешь, я тебя поймаю, — отвечает он, даже не взглянув на меня.
Меня поражает его уверенность в себе. Или даже самоуверенность.
Хотя чему я удивляюсь? Это один из двух самых наглых парней в моей жизни. Второй — его друг.
— Хочешь проверить? — спрашиваю я, разворачиваясь, чтобы уйти в прихожую. Однако в следующее мгновение оказываюсь прижата к крепкому туловищу. Он подхватывает меня и несёт к дивану, где укладывает на спину, а сам садится сверху.
— Ну что, убедились? — с насмешкой произносит он. Мои попытки сбросить его с себя не увенчиваются успехом. Несмотря на все усилия, он не позволяет мне вырваться, и от напряжения перед глазами начинает темнеть.
— Открывай рот, сейчас я буду тебя кормить, — говорит он, беря меня за подбородок и заставляя смотреть прямо на него.
Не понимая его намерений, я хочу возмутиться, но он тут же кладёт мне в рот чипсинку. Затем он сжимает мою челюсть, заставляя прожевать. Это чипсы с крабовым вкусом — мой любимый. Когда он хочет положить мне в рот ещё одну, я отворачиваюсь, и она касается моей щеки.
— Мальцева, — говорит он, — что плохого в том, что я хочу тебя накормить?
Действительно, что в этом такого? Разве что то, что люди, которых можно назвать друзьями с натяжкой, обычно не угощают друг друга с рук.
Он, кажется, не собирается останавливаться и пытается силой запихнуть мне в рот чипсы. Его рука ложится на мой подбородок, и он настойчиво поворачивает мою голову в свою сторону. Для него это не составляет большого труда. Я уже была готова сдаться и открыть рот, чтобы принять пищу, но его взгляд говорит мне о чём-то ином. Он словно изучает меня, но я не могу понять, что он имеет в виду. Такой взгляд я видела у него лишь пару раз, и он всегда предвещал…
Вместо чипсов моих губ касаются его губы. Тёплые, влажные, с напором они целуют мои. Его рука всё так же держит мой подбородок, фиксируя в нужном положении. Я хочу остановиться, но вместо этого позволяю его языку проникнуть в мой рот, который тут же начинает исследовать его. У меня уже нет сил сопротивляться, и я позволяю ему продолжать. Пусть лучше он закончит и сам отстранится, чем я буду сопротивляться и привлекать этим ещё больше внимания. Тогда он никогда не прекратит.
В какой-то момент я начинаю отвечать на его поцелуи, и его руки уже блуждают по моему телу. Вот они достигают края моей футболки, забираются под неё, и его пальцы почти касаются моего лифчика…
— Эд, а можно не трахать телок на диване? Я иногда здесь сижу, — раздается над нами возмущённый голос.
Климов мгновенно отстраняется, и я вижу человека, которого предпочла бы видеть в самую последнюю очередь.
— Ого, — удивлённо вскидывает брови Островский, заметив меня. — Не ожидал увидеть столь занимательную сцену.
Эд поднимается с меня и помогает сесть, а я всё смотрю на Островского, который пристально разглядывает меня. Его взгляд выражает недоумение, осуждение, а затем разочарование.
Я резко отвожу глаза. Кровь отливает от щёк, голова начинает кружиться. Мне хочется немедленно покинуть эту квартиру.
Я не должна здесь находиться. Что я творю?
Я поднимаюсь с дивана, чтобы поскорее пройти мимо парней и оказаться в прихожей.
— Эй, ты куда? — окликает меня Эд.
— Кажется, она собирается унести отсюда ноги, — замечает Альберт, когда я прохожу мимо него. Какая проницательность! Именно это я и собираюсь сделать.
— Даже на чай не останешься? — спрашивает Климов, выходя за мной в прихожую.
— Нет, я устала, мне лучше отправиться домой, — быстро говорю я, что отчасти является правдой.
— Да брось, останься, — он берёт меня за руку и мило улыбается. — Я потом отвезу тебя домой. Обещаю.
Вот чёрт, напоминает мне, что без него я никак не доберусь до дома.
Краем глаза я замечаю, что на нас смотрят. Альберт, прислонившись к дверному косяку, внимательно наблюдает за нами.
Неужели он надеется найти что-то более интересное, чем то, что уже видел в гостиной?
— Останься, — твёрдо говорит он, глядя мне прямо в глаза. Оба молодых человека смотрят на меня выжидающе, и я всё же соглашаюсь на чай, при условии, что после него Эд не станет уговаривать меня остаться, а незамедлительно отвезёт меня домой.
Мы проходим на кухню, и через мгновение я замечаю, как оба парня усаживаются за стол.
— А кто чай будет наливать? — спрашиваю я.
— Ты, — отвечают они хором.
— И кстати, мне не чай, а кофе, — продолжает Островский. Ну кто бы сомневался, что этот тип снова захочет кофе.
— А я бы не отказался от пивка, — добавляет Эд. — Но, к сожалению, завтра рано вставать и идти на пары, поэтому тоже буду кофе.
Спорить с этими двумя не имеет смысла, поэтому я молча выполняю их просьбу.
Пока я занимаюсь приготовлением кофе, мне кажется, что и Альберт, и Эд пристально наблюдают за мной. Мне неловко стоять к ним спиной, и к тому же они молчат, что добавляет напряжения.
— Ты вообще умеешь варить кофе? — спрашивает Островский, когда я ставлю перед ними на стол две чашки.
— Сами себе сварите, — отвечаю я, направляясь к холодильнику.
— О, точно! — восклицает Климов, следя за моими действиями. — Принеси чего-нибудь перекусить.
— Что-то она какая-то недовольная, — задумчиво произносит Альберт.
То есть он полагает, что я должна быть счастлива находиться в их компании? Возможно, я и была бы счастлива, если бы они вели себя по-человечески. Оба. Но они решают что-то за меня, знают, как мне лучше, словно кто-то дал им на это право. Один проводит со мной целый день, а затем говорит гадости, другой ведёт себя так, будто хочет со мной отношений, и его ни капли не смущает, что у меня есть парень.
Ещё и этот спор с Элизой, из-за которого всё пошло наперекосяк. Как тут быть довольной?
— Конечно, недовольна, — отвечает Эд. — Я тоже недоволен, Альба. Ты помешал нам.
Я закатываю глаза.
В холодильнике, кроме воды в бутылках, ничего нет. Я беру одну бутылку себе.
— Там пусто, — говорю я, садясь к ним за стол. — Ты и сам ничего не нашёл поесть, когда искал.
— Точно, я заявился в неудобный момент, — продолжает Альберт, поднося чашку к своим губам. — Хотя я думаю, что пришёл домой слишком рано. Можно было позже. Так бы хоть интересно было посмотреть. Хотя, — он пробегается по мне взглядом, — сомневаюсь, что было бы интересно.
Я бросаю на него взгляд, исполненный ненависти, на какой только способна. Мне так много хотелось бы сказать в его красивый фэйс, но я решаю, что лучше не обращать на него внимания. Пусть сам с собой разговаривает. Или со своим другом. И этого человека я должна буду еще поцеловать, если моя подруга выиграет спор.
Единственное, что меня радует, — это то, что я не вижу особых изменений в её отношениях с Климовым. Хотя, возможно, это только кажется, ведь Эд пригласил её в клуб, а не какую-то другую девушку. И о чём они разговаривали до поздней ночи, тоже неизвестно.
— Не обращай внимания, Эрви, — говорит Эд, усмехаясь. — Мой друг не всегда следит за словами.
— Это я уже поняла, — отвечаю я с натянутой улыбкой, намеренно избегая встречаться с ним взглядом.
Хотя иногда я всё же поглядываю на него, когда он не видит. На нём тёмные брюки и белая рубашка с парой расстёгнутых верхних пуговиц. Он сидит в расслабленной позе и изредка подносит чашку к губам. Пьёт нормально, не кривится от отвращения, не корчит рожи, хотя это такой же растворимый кофе, как и у меня дома.
Молодые люди начинают обсуждать забавные, по их мнению, моменты, связанные с учёбой, перебивая друг друга и смеясь. Это позволяет мне отдохнуть от беседы с ними. Впрочем, и они перестают обращать на меня внимание. Затем они переходят к обсуждению деловых вопросов, касающихся бизнеса, во что я уже и вовсе не вникаю. Всё равно ничего не понимаю.
Сколько времени проходит, я не знаю, но в какой-то момент я даже почти засыпаю.
— Ой, Эд, кажется, даме неинтересно то, что ты тут рассказываешь, — Альберт решает вспомнить, что я всё ещё нахожусь за столом.
— Я спать хочу, — хмуро произношу я, не глядя на Островского.
— Может, тебе у нас постелить? — предлагает Эд.
— Интересно, где? — изгибает бровь Альберт. — У тебя или у меня? А может, втроём на одной постели ляжем, чтобы не ссориться?
— Нет, — трясу головой. — Нигде не надо стелить. Отвезите домой. Вам и так хочется уже друг с другом поговорить, а я здесь явно лишняя.
— И правда, ей лучше уже домой, — соглашается Островский. — Ещё надо парню сладких снов пожелать.
Моё лицо не выдаёт ни одну эмоцию, но под столом я крепко сжимаю от злости кулаки. Сколько ему можно надо мной сегодня издеваться? Не надоедает?
— Ладно, отвезу, — кивает Эд и встаёт из-за стола. — Отойду пока на пару секунд.
Мы остаёмся с Альбертом наедине. Причём я остро ощущаю, что ему находиться рядом со мной так же некомфортно, как и мне с ним. Поэтому я решаю покинуть его и пойти в прихожую обуваться.
— Я пойду собираться, — быстро проговариваю я, не глядя на собеседника. Не знаю, зачем я ему ещё что-то говорю, могла бы молча встать и уйти.
— Стой, — произносит он, как только я собираюсь уходить. Я застываю на месте. — Не хочешь на меня посмотреть? — его голос вызывает во мне дрожь.
— Нет, не хочу на тебя смотреть и разговаривать с тобой тоже не хочу, — я принципиально сверлю взглядом стену.
— И чем я такое заслужил?
Ну нормально? Теперь он решает прикинуться дураком.
— Так ты откроешь рот, и из него снова начнут выливаться помои в мою сторону. Ты обращаешься со мной, как с грязью, — хмуро произношу я, а его злит, что я избегаю его взгляда.
— А как я должен относиться к той, что пару часов назад лежала на диване под моим другом и сосалась с ним? — его голос повышается. — Притом, что сама в отношениях. Не противно?
— Даже если и так, тебя это не должно касаться! — теряю терпение я и всё-таки перевожу на него свой взгляд. Меня трясёт от злости. — Ты мне никто. То, с кем я сосусь, — я делаю акцент на последнем слове, — только моё дело, ты не имеешь к нему никакого отношения.
— Уже никто, — удивляется собеседник. — Не так давно ты получала удовольствие в клубе от губ и рук этого «никто», — произносит с издёвкой. — Бьюсь об заклад, твой парень ничего не знает про твои похождения. А ты продолжаешь дурить ему голову.
— Ты ничего не знаешь про наши с ним отношения.
— И даже не хочу, — он опускает взгляд вниз, осматривая футболку на мне. — Я ошибался в тебе, ты и в правду оказалась обычной шалавой, коих целая куча. Ко всему прочему, наверное, ещё и заразная, — он произносит эти слова раздельно, каждое из них пропитано ядом.
— Что? Да я ни с кем ни разу…
— Удачи тебе с парнем, Птичка, — собеседник улыбается, а в глазах сквозит презрение. На мои слова он не обращает внимания. — Молись, чтобы мы никогда больше не пререкались.