Во мрачной тьме

Глава 9

- Ненавижу. Сраный. Варп, - прохрипел Вертер.

Развить эту глубокую мысль он не успел, потому что новый приступ рвоты заставил его согнуться над дырой гальюна. Прошло восемь часов с того момента, как фрегат «Таласа Прайм» вошел в Имматериум. И все было вполне терпимо, пока на борту не погас свет, и не объявили отбой.

Ночное время Вертер ненавидел с момента своего вступления в инквизиторский отряд. В тесной, около шести квадратных метров, каюте не на что было отвлечься, и в голову снова начинали лезть самые поганые мысли. О доме, который навсегда утрачен, о людях, которые четыреста веков как мертвы. О том, с чем еще предстоит столкнуться в будущем. Кошмары Галактики, которыми его пытался стращать Джей, Вертера не пугали – на то они и кошмары, чтобы быть чужеродным, абсолютным злом, с которым можно и должно бороться. Нет, дьявол крылся в малоприметных деталях.

Например в том, из чего делались рационы, которыми питалась и инквизиторская свита, и вся остальная команда. На военном корабле, понятное дело, с деликатесами была напряженка, и Вертер был морально готов к унылому однообразному меню, к сублимированным продуктам и консервам многолетней выдержки. Однако мог ли он предположить, что придется есть батончики из "трупной муки"? Остальные члены отряда, похоже, по таким пустякам не терзались, и даже принялись удивленно спрашивать, чего это он так позеленел, всего лишь услышав состав своего обеда. К счастью, из-за небольшого процента живой плоти, обычной пищи Вертеру требовалось немного, и свое внимание за трапезой он посвящал только протеино-аминокислотной пасте. Ее происхождение тоже оставляло желать лучшего но, по крайней мере, она подвергалась достаточно глубокой обработке, чтобы насыщать и при этом иметь вполне терпимый вкус.

А еще был воздух, отличный по составу от привычного. Он годился для дыхания, но организм четко давал понять, что этот вариант азотно-кислородной смеси ему не нравится. Были запахи, трудноуловимые, но нервирующие своей непривычностью. Были приступы клаустрофобии от узких коридоров и крохотной каюты, отступавшие, впрочем, при тренировках в гимназиуме. Бледный свет ламп имел непривычный спектр и утомлял глаза, из-за чего Вертер все реже снимал свой визор. Странный акцент всех, с кем он общался, резал уши.

«Кажется… все».

Он подошел к устройству, заменяющему кран и раковину. Под тоненькой струйкой воды смочил ладони, освежил лицо и прополоскал рот. Протер рукавом мутное металлическое зеркало и посмотрел в глаза отражению.

- Теперь здесь твой дом, - прошептал он одними губами. – Вот эта мерзкая дыра. Ничего лучше просто нет. И тебя прежнего тоже нет.

Знакомый себе Владислав Вертер, этнический русский с гражданством Великой Польши, родившийся в Варшаве, в 2172-м году григорианского календаря, перестал существовать. Вместо него, на страницах расписанной дерганным почерком Германа Ларико легенды, родился кто-то незнакомый, с тем же именем и лицом – но совсем, совсем другой.

Владислав Вертер был уроженцем человеческого мира, находящегося слишком далеко от света психического маяка Астрономикона, по этой причине до сих пор не попавшего под власть Империума. Этот мир за десятки тысяч лет прошел через многочисленные подъемы и падения, утратив почти все из древних технологий, но развив собственные – не впечатляющие в сравнении с тем, что имелось в пангалактическом государстве людей, но достаточные, чтобы создавать аугментические тела и делать робкие шаги в космос. Именно эти попытки привлекли внимание ксенорасы эльдар, которые за одну ночь чудовищной резни истребили или увели в рабство все население мира, а саму планету аннигилировали каким-то жутким оружием. Именно из плена Владислава Вертера, единственного выжившего, и освободил Акин Тор. За это он, следуя кодексу чести своей, пусть и погибшей, планеты, поклялся инквизитору в вечной верности и дал обет посвятить всю свою жизнь истреблению ксеносов. Еще Владислав Вертер изначально не знал по культ Бога-Императора и Имперское Кредо, но потом обо всем узнал, и с готовностью принял новую веру, в которой проявлял пыл истинного неофита, и делая ошибки, типичные для неофита. Чего нельзя было сказать о культе Механикус, ведь сама идея поклонения машинам вызвала у него недоумение.

Надо было отдать Герману должное, он ухитрился выстроить достаточно комфортные условия легенды, подстроиться под которые оказалось весьма легко. Неофит в вере? Элементарно. Текст Имперского Кредо Вертер выучил назубок за долгие часы в архивариуме, все требуемые молитвы тоже запомнил в первую же неделю.

«Кстати про молитвы… если с литаниями оружие стреляет лучше, может и от тошноты поможет? Как там ее…».

Он сложил на груди руки в знак аквилы, и неуверенно начал:

- О, вековечный Император. Один ты властвуешь над нами, и правила приливов и штормов устанавливаешь слугам своим. Сохрани нас от опасностей варпа, дабы вернулись мы благополучно во владения Империума Человечества.

Ноль эффекта. Как и в случае с хеллганом. Видимо, не хватало твердости веры. Или же у мистера Шаттлворта имелись свои срочные божественные дела, и ему недосуг было возиться с одним давно уволенным и забытым сотрудником не самого значимого филиала. Для верности Вертер прочитал молитву еще несколько раз. Разницы в своем самочувствии он не заметил, хотя вроде бы тише стал знакомый тысячеголосый шепот варпа, и ослабло смутное ощущение, что снаружи что-то скребет по корпусу корабля. А может, просто показалось.

Выйдя из гальюна, Вертер отправился в гимназиум. Для себя он решил, что раз все равно уже сегодня уснуть не сможет, так лучше провести время с какой-то пользой. В прошлые дни он изучал голографические записи тренировок своей предшественницы, члена Культа Смерти. Изучал, запоминал – и с помощью нейронной сети обрабатывал каждое движение, преобразуя память о чужих действиях в алгоритмы для собственных систем. Конечно, в совершенстве изучить технику боя на силовых мечах вприглядку было невозможно. Но теперь он имел в памяти учебник, которые не забудется, и эталон, с которым можно сверяться. И оттачивать, день за днем, тысячами и тысячами повторений каждый прием, чтобы намертво зафиксировать все в моторной памяти.

«И сдались мне эти мечи… будто лазерной винтовки мало. Носить опять же неудобно».

Но изящные формы клинков стояли пред глазами, а воспоминание об их гудении при активации ласкало слух. Что в них было, что-то притягательное, стоящее сотен часов тренировок, после которых можно будет снова их коснуться.

Однако добравшись до гимназиума, Вертер с удивлением обнаружил, что он там не один. На покрытой песком площадке отрабатывал рукопашные приемы огромного роста воин в массивной черной броне. В качестве оружия он использовал рожденный не иначе как в глубинах варпа жуткий гибрид фламберга и цепной пилы. В здешних краях такая штука, вроде бы, звалась «пиломеч». По металлической спине киборга невольно пробежали фантомные мурашки. С космическим десантником братом Герионом он почти не контактировал, хотя именно его выстрел спас ему жизнь в схватке с генокрадами. Строго говоря, он вообще держался обособленно от остального отряда, общаясь только непосредственно с инквизитором. И первое, о чем предупредил Вертера Герман, делая страшные глаза, это о правилах общения с космическим десантником: не задавать ему вопросов, вести себя как можно почтительнее, не загораживать ему путь и вообще в идеале держаться подальше. Поначалу тот ничего не понял, но на помощь пришел Варез со своими книгами на любую тему, и из них Вертер узнал об Адептус Астартес.

«Очередная попытка создать суперсолдат, ха! – подумал он тогда. – Сорок тысяч лет необучаемости».

Серьезно воспринимать их и правда не выходило. Генетические модификации, тончайшая бионическая аугментация, индивидуальная огневая мощь и защищенность на уровне боевых машин поддержки. Невероятно сложно, наверняка невероятно дорого и однозначно бесполезно при наличии у противника хоть какой-то артиллерии. Такой была первая реакция Вертера, которую вскоре начал грызть червячок сомнений. Астартес существовали с самой зари Империума, и в прочитанных летописях регулярно встречались упоминания об их победах, одержанных ничтожным, на неискушенный взгляд, числом. Одна рота, две, три. Если в одном месте собиралось тысяча десантников, это означало, что битва там будет по масштабам не уступающая Мировым Войнам XX-го века.

И они побеждали.

Ничтожно малым числом, они переламывали ход битв, в которых сходились миллионные армии, редко теряя за раз больше нескольких своих бойцов. За десять тысяч лет никто ни разу не усомнился в их целесообразности. Значит, они действительно были достаточно хороши, чтобы выполнять возложенные на них задачи. Но как? Как, черт побери? Ответа на этот вопрос летописи не давали, а расспросы только множили загадки. Кто-то разводил руками, а кто-то многозначительно хмурился – мол, если крупно не повезет, сам увидишь космический десант в действии. В одном, однако, все мнения сходились: Гериона беспокоить не стоит, Астартес народ гордый до высокомерия и вдобавок стоящий над любыми законами, за неосторожно сказанное слово могут убить и ничего им за это не будет.

Но в этот самый момент он стоял прямо перед космическим десантником, и просто уходить не собирался. Вместо этого Вертер поприветствовал брата Гериона кивком и взял со стойки тренировочные мечи, по весу и балансировке наиболее близкие к вожделенным силовым клинкам. Выбрал себе местечко на площадке и выполнил первое ката. Космический десантник на его присутствие никак не отреагировал, продолжая отрабатывать последовательности выпадов, ударов, уклонений и блоков.

Киборг последовал его примеру, и некоторое время тишину гимназиума наполнял только шорох песка и свист рассекаемого воздуха. Через полчаса, однако, он решил, что разминки довольно, и собрался было активировать сервиторов для спарринга, но передумал. Сервиторы не отличались скоростью и умом. Даже при скромном опыте Вертера в обращении с холодным оружием, они не представляли для него никакой угрозы, и условно смертельные удары он им раздавал просто прыгая по плечам. Но вот Астартес…

- Порошу прощения, - сказал он, подходя к десантнику. – Я впервые встречаюсь с вами на тренировке. Видимо, вы занимаете гимназиум ночью, когда все спят?

Десантник смерил его взглядом, в котором не читалось ничего. В отличие от пустотника Торрента, его черты лица были правильными, даже слишком правильными. Словно то не человек был, а ожившая статуя. Его невозможно было даже представить испуганным, удивленным, расстроенным или радостным. Но вот ярость на эти черты ложилась прекрасно.

«Генетические модификации, - вспомнил Вертер. – Это уже не человек».

- Так лучше для всех, - ответил Герион, и в его голосе было что-то, что заставило киборга невольно содрогнуться. Какие-то низкочастотные модуляции, неразличимые для слуха, но вызывающие страх на подсознательном уровне. – Я не мешаю вам, а вы не мешаете мне.

- Может и так. Но так случилось, что мне не спится, и я тоже решил поупражняться с мечами. И раз уж мы занимаемся одним делом… - тут он вспомнил, что к Астартес следует обращаться как можно почтительнее, - в таком случае, не окажете ли мне честь в виде спарринга?

- У тебя должен быть веская причина, чтобы обращаться ко мне с такой просьбой, - без гнева ответил десантник.

- Это лишь вопрос эффективности. Навыки деградируют, если не используются, а техника боя оттачивается только в бою. Может, я не так силен, как вы, и уступаю в весе, но раз могу потягаться скоростью с генокрадом, то, наверное, смогу стать для вас противником достаточным, чтобы не дать застояться.

Герион усмехнулся.

«Жуткое зрелище», - подумал Вертер.

- Ты самонадеянно рискуешь в надежде, что бой со мной научит тебя чему-то? Ну что же, попробуй выстоять против меня. И имей ввиду: я не умею бить в полсилы.

Киборг кивнул и встал в стойку.

Десантник атаковал без лишних прелюдий, резким рывком с места. Его вертикальный удар легко читался, и Вертер принял его на блок, намереваясь отклонить инерцию и контратаковать. Клинки столкнулись, и Вертер извлек для себя первый урок: никогда… нет, НИКОГДА не пытаться блокировать атаки Астартес. Сила удара была чудовищна. Настолько, что будь у него живые руки, то они оказались бы выбиты из суставов. И это было только начало.

Герион держал оружие одной правой рукой, оставляя левую свободной. И, нанеся удар, сразу же попытался схватить ею Вертера, чтобы второй удар точно достиг цели. Киборг вывернулся в последний момент, кувыркнувшись назад, но купил он себе лишь долю секунды, потому что десантник и не думал ослаблять напор. Его пиломеч рассек воздух на уровне шеи, заставляя Вертера пригнуться, и лишая возможности быстро уклониться от следующего приема – быстрого толчка массивным наплечником, выполненным с вложением всей массы тела и брони. Это на мгновение выбило Вертера из равновесия, и Герион не замедлил атаковать раскрывшегося противника. Страшной силы удар наотмашь, нанесенный снизу вверх, пришелся киборгу в правый бок и отшвырнул его на несколько метров.

- Будь мой пиломеч включен, я бы разрубил тебя надвое, - буднично проинформировал его Астартес. – Ты все еще считаешь, что способен противостоять Ангелам Смерти Императора?

Вертер поднялся на ноги и подобрал с песка мечи. Зубья пиломеча глубоко процарапали обшивку, но урон получила не только она. Он чувствовал боль, настоящую боль в еще живых органах. Не настолько сильную, чтобы забеспокоиться, но достаточную, чтобы разозлиться. Его пульс участился, дыхание стало глубже, и кровь быстрее побежала по сосудам, а энергосистема принялась накачивать мышечные пучки силой.

«Я… будто ожил».

Во втором раунде он смог продержаться дольше. Он уходил от рассекающих движений пиломеча, не дал поймать себя на толчок плечом или захват, но когда попытался контратаковать, целясь в сочленения доспеха, Герион резко присел и зажал один из клинков у себя подмышкой. Предугадав его намерения, Вертер выпустил меч и резко откатился в сторону. Пиломеч, который в противном случае должен был изуродовать его лицо, встретил только воздух.

- И это все? – спросил десантник и наступил закованной в броню ногой на меч, ломая его пополам. – В бою с генокрадами ты был намного быстрее.

- Берегу энергию, - ответил Вертер. – Мои системы далеки от совершенства, и долго действовать в таком темпе я не могу.

- Если ты не можешь воспользоваться своим оружием в любой момент, у тебя его нет! – прорычал Герион и атаковал снова, еще стремительнее, чем прежде.

- Император, даруй мне свою праведную ярость, и свой яростную мощь. Дай мне стать штормом, что сокрушит врага пред взором твоим, - процедил киборг сквозь зубы, вскользь отклоняя удар пиломеча.

Найти среди прорвы алгоритмов тот, что отвечает за разблокировку предохранительных протоколов, оказалось легко. Куда сложнее оказалось повесить на него новое условие, заставив срабатывать при произнесении Литании Войны, вычитанной в «Памятке имперского гвардейца», даже мысленном. Однако Вертер, однажды уже чуть не поплатившийся жизнью за секундную задержку, не поленился потратить несколько часов медитации на этот небольшой патч своей операционной системы.

«Встроенные батареи заряжены не до конца… я должен был подзарядиться во сне, но сон-то как раз не шел. Предельного режима хватит на тридцать секунд, потом сработает предохранитель второго порядка, который я трогать не стал».

Вертер понимал, что даже так ему не победить. Дело было не в скорости, он и так превосходил десантника в этом плане. Не в грубой силе, которая вообще мало решала в бою, где каждый мог убить противника единственным точным ударом. Нет, пропасть между ним и Герионом была куда шире, и кто знает, сможет ли он когда-нибудь ее преодолеть.

Астартес не делал ошибок. Вообще.

Каждое его движение было выверено до миллиметра, до миллисекунды. Там, где любой человек давно бы отступил, подгадывая удачный момент для атаки, Герион сам создавал эти моменты, не прекращая своего напора ни на мгновение. Он не велся на ложные выпады, мгновенно предугадывал угрозу из слепой зоны. Блок или парирование он тут же переводил в контратаку. Даже особенно резкий удар, прочертивший воздух в миллиметрах от глаз, ради которого Вертер выжал из своих мышц и приводов буквально все, не заставил его отшатнуться или просто моргнуть. Когда отпущенное батареями время подходило к концу, Вертер начал задаваться вопросом, а кто здесь на самом деле боевая машина: он, или же это чудище в черной броне, так обманчиво похожее на человека?

Оставалось две секунды.

Вертер рывком разорвал дистанцию, чтобы выйти из предельного режима в относительной безопасности. Герион, однако, не стал его преследовать. Вместо этого он сорвал с магнитного крепления на бедре массивный пистолет, дизайном больше всего напоминающий булыжник, и прицелился.

Конечно, даже киберчувства не могли уследить за полетом пули. И Вертер не мог уйти с линии выстрела, ибо Герион просто сдвинул бы прицел. Но его системы все еще работали на полную мощь, и расчет траектории не составил проблем. Он поднял меч перед собой так, чтобы вылетевшая из ствола пуля отрикошетила от клинка под большим углом, и покрепче сжал рукоять.

«Ну, давай!».

Герион нажал на спуск. Звук выстрела был не таким громким, как ожидалось, а пришедшийся на клинок удар – куда слабее. Видимо, то был ослабленный тренировочный боеприпас. Снаряд отскочил от меча и улетел куда-то в сторону, а в следующее мгновение сработал предохранитель. Вертер ощутил это как внезапно обрушившуюся слабость, он рухнул на колено и оперся на свое оружие, чтобы окончательно не потерять равновесие.

- Ты мертв, - громыхнул над ним голос десантника.

- Ага, - вяло согласился Вертер. На требуемое почтение сил у него уже не осталось. До каюты бы доползти…

- Но ты недурно держался, для смертного. Чему тебя научил этот бой?

Киборг поднял глаза вверх. Астартес возвышался над ним, словно живое воплощение войны, и его глаза по-прежнему не выражали ни одной человеческой эмоции. И при взгляде в эти бездонные омуты становилось ясно, как космический десант выигрывал свои битвы. Это были не просто люди с улучшенной физиологией и превосходным снаряжением. Они были орудиями, идеальными инструментами уничтожения, доведенными до совершенства в своей стезе отнятия жизни. Нечто много большее, чем люди… но в то же время нечто намного меньшее.

- Что нужны более емкие батареи, - ответил Вертер.

«А еще перелопатить сотни тысяч строк кода в собственной операционной системе, чтобы электронная система управления всегда была объединена с сознанием, а не только при снятии ограничителей. Иначе мне потребуются десятилетия, чтобы достичь уровня, хоть немного сравнимого с твоим».

- И еще. Пытаться отбить болтерный снаряд в настоящем бою – не лучшая идея, - с тенью насмешки сказал десантник. – У боевого болта намного выше скорость. Даже если ты удержишь меч в руках, он просто сломается.

- Я запомню это… - вдруг Вертер осознал, что не знает подходящего обращения.

- Я – боевой брат Герион. Я принадлежу ордену Ультрадесанта по крови и Караулу Смерти договору, - сказал десантник. – Так зовут меня все, так зови меня и ты.

Киборг кивнул.

- Это не последний раз, когда я бросаю вам вызов, боевой брат. Пусть одолеть вас почти невозможно, но теперь я знаю, куда стремиться.

- Прежде преодолей свое несовершенство, - Астартес повернулся к нему спиной, давая понять, что на сегодня все. – Ибо слабость тела исправляется усердным трудом, но слабость духа подобна гнили, поражающей изнутри.

«Еще бы понимать, что ты имел ввиду», - подумал Вертер, когда вернулся в каюту.

Вытянувшись на узкой койке, он с помощью кабеля подключил свои аккумуляторные разъемы к корабельной сети. Предельный режим вымотал его донельзя но, в конце концов, разве не этого он добивался? Прошла тошнота, а просачивающийся снаружи корабля шепот варпа почти полностью стих.

«Может, все не так плохо?»

* * *

На следующий день

- Что, вообще никак?

- Не понимаю, зачем тебе это нужно, - ответил Герман. – Для ухода за оружием достаточно имеющихся инструментов. В крайнем случае, загляни к Варнаку, у него есть все, что душе угодно.

- Что там из стандартного? Отвертки, молотки да ключи, это все не то. А Варнак тут не помощник. Я уже его спрашивал, и он сказал, что пока я себя не зарекомендую, никакими усовершенствованиями он заниматься не будет.

- Это резонно, не находишь? Он магос, а не рядовой инженер-провидец. Его работа безупречна, уникальна, да и материалы закупает сам. Он оплаты не возьмет, но и не станет тратить время и ресурсы на того, кто еще не доказал свою верность.

- В том и суть. Поэтому я пытаюсь улучшить себя сам, и придумал что сделать, - Вертер продемонстрировал стандартную батарею от лазгана. – Эта штука емкостью превышает мои аккумуляторы, по меньшей мере, впятеро. Это пара недель в обычном режиме и до пяти минут – со снятыми предохранителями, да еще и заменить можно за несколько секунд. Но для этого нужны кабели, изолирующие материалы, и немного меди или алюминия в качестве проводника для контактов. И инструменты для работы со всем этим добром.

- Знаешь, я в технике не разбираюсь. Если нужно что-то не сильно сложное – поспрашивай команду. В экипаже есть техножрецы разного ранга. Возможно, у них удастся что-нибудь выменять.

- Выменять? – уточнил Вертер.

- Ну да. Даром никто ничего не отдаст. Особенно шестеренки, - Герман посмотрел в стену с таким видом, будто раскусил пополам лимон. – Мы, конечно, можем помахать инсигнией, и потребовать все, что нужно… но ты должен понимать, этим даже полноправные инквизиторы стараются не злоупотреблять, что уж говорить про нас, аколитов. Тем более тебе действительно сущая мелочь нужна.

- Ясно, - ответил киборг. – Подумаю, что тут можно сделать.

«Меркантильные свиньи», - добавил он мысленно, но все же поблагодарил дознавателя за информацию, покинул его каюту – не в пример более просторную и комфортную, надо заметить – и отправился к себе.

Положение и правда было незавидным. В первую очередь из-за того, что Вертер был нищ как церковная крыса, и не имел для обмена ничего. То есть вообще ничего. Ему не принадлежало даже выданное оружие и одежда. Только в каюте валялось несколько батончиков из трупной муки, которые он отложил скорее из хомячьего инстинкта, нежели намереваясь как-то использовать в будущем. Не есть же эту дрянь, в самом деле. Выбирать, однако, не приходилось. Вертер проверил, чтобы вся одежда закрывала металлические детали, и закрепил на лице респираторную маску. Затем повесил за спину хеллган, застегнул на бедре кобуру с револьвером, рассовал по кармашкам разгрузки боезапас.

«Ты еще губы накрась, и тени под глазами поведи», - подумал он уныло.

Если штатные техножрецы «Таласы Прайм» хоть немного походили на Варнака, вряд ли их можно было впечатлить демонстрацией арсенала. Но использовать приходилось любую, даже самую призрачную возможность. С этой мыслью Вертер добавил к своей ноше пресловутые батончики и двинулся на поиски.

Вообще говоря, хотя члены инквизиторского отряда и не были стеснены в перемещениях, но все же не рекомендовалось выходить за пределы выделенных зон и палуб. Не только для того, чтобы не смущать своим инопланетным видом членов команды, всю свою жизнь проводящих на борту, но и чтобы элементарно не заблудиться. Полтора километра от носа до кормы, триста метров в поперечнике в самом узком месте – и вширь, и ввысь. Двадцать тысяч членов экипажа (1). Небольшое, маневренное судно, ага. Хотя линейные крейсеры, по рассказам, могли превышать пять километров в длину. О «шестеренках», как на сленге называли членов культа машинопоклонников, Вертер знал только то, что искать их надо в зоне, называющейся «машинариум», и о его местоположении имел довольно смутное представление. Виртуальная карта корабля, хранящаяся в его машинной памяти, пока содержала только стандартные маршруты, и дорогу приходилось спрашивать у членов команды.

«Все без исключения – довольно высокого роста из-за ослабленной гравитации, но сравнительно хилые, многие с легкими деформациями костей и суставов. Плохое питание и отсутствие солнечного света…»

В глазах каждого пустотника мелькал страх, стоило лишь заговорить с ним. Все торопливо указывали путь, и спешили немедленно скрыться за поворотом, словно боялись подхватить заразу. Или же у них имелись свои представления об инквизиторской свите, весьма далекие от радужных. Или виной был только внешний вид? Вертер попробовал представить, как смотрится со стороны, но ничего устрашающего в своем облике не заметил. В конце концов, он же не единственный, кто носит оружие на борту.

До машинариума он добрался через четверть часа. Предположительно, эта область должна была внушать почтение перед могуществом Омниссии и машинными духами, оказавшимися на поверку древними фрагментами мусорного кода. Вертера громады разнообразных устройств не впечатляли. С его точки зрения, весь машинариум представлял собой технический кошмар, изобилующий пучками кабелей, переплетенными массивами трубопроводов и вывернутыми наружу внутренностями механизмов, сочащимися каплями масла, между которых клубились облака ладана.

«Здесь забыли, что такое техника безопасности и грамотная компоновка? И где техножрецы?».

Долго искать не пришлось. Из клубов ладана вышла двуногая фигура, похожая на паука в красном плаще, и возмущенно надвинулась на него.

- Ты что, не знаешь, что священное место запрещен вход посторонним?! – рявкнул техножрец подозрительно высоким голосом. – Проваливай отсюда, мешок с мясом, пока не стал заготовкой для сервитора!

«Мешок с мясом? – Вертер оценивающе оглядел его. – Друг, если сравнивать нас двоих, то мешок с мясом как раз ты».

- Я из свиты инквизитора Тора, - сказал он вслух.

- Я вижу.

- …и мне кое-что нужно.

- А мне нужно, чтобы ты убрался.

- Что-то ты слишком крикливый для служителя Бога-Машины. А как же «плоть слаба», и все такое?

- Не твое дело, вон отсюда.

- Полегче, адепт. Мы тут все заменимы, но меня заменить сложнее, - на всякий случай, Вертер положил руку на рукоять револьвера. – Я с радостью уйду, но мне нужны кое-какие инструменты и материалы для модификации своей аугментики.

- Нет, ты сначала уйдешь, а потом я, может быть, выслушаю, чего тебе надо.

- Ладно-ладно, только не надо кричать. Духи машин плохо реагируют на слишком громкие звуки.

- Тебе-то почем знать?

- Я сам машина на две трети и, как видишь, шума не люблю, - подтверждение своих слов, Вертер стянул с рук перчатки и продемонстрировал бионические кисти.

- Так, - техножрец, уступавший ему ростом на голову, а весом более чем вдвое, принялся подталкивать его к выходу. – Проходи, не задерживайся.

Добившись своей цели, техножрец снял с лица респираторную маску и требовательно воззрился на нарушителя. Точнее, воззрилась. Суровый адепт Бога-Машины оказался довольно миловидной рыжеволосой девчушкой, которую Вертер в прежние времена принял бы за школьницу. Аугментика у нее если и была, то красный балахон ее скрывал, а сходство с пауком ей придавал механизм, похожий на массивный металлический жилет, к которому крепились дополнительные конечности-манипуляторы. Киборг чуть не испустил разочарованный стон. Первая встреченная за две недели (и сорок тысяч лет) привлекательная женщина оказалась чокнутой сектанткой, ненавидящей собственную плоть. Впрочем, свою маску он тоже снял.

- Ну, чего хотел? – техножрица сердито уперла руки в бока, а ее манипуляторы встопорщились, словно пытались придать хозяйке более грозный вид и сделать ее выше ростом.

- Ну… короче, мне нужно соединить вот эту хреновину, - Вертер показал батарею от лазгана, - с вот этим разъемом, - он приподнял полу рубахи. – А еще очень желательно соорудить какое-нибудь надежное крепление, чтобы ничего случайно не расконтачилось. Я могу сделать все сам, но у меня нет материалов и инструментов. Слышал, что у вас можно разжиться всем необходимым.

Техножрица одним механодендритом извлекла из складок балахона очки и надела их, а другим отобрала у Вертера батарею и поднесла к глазам.

- Это стандартный энергоблок, одобренный Департаменто Муниторум, - заключила она.

- Я знаю.

- И ты собираешься подключить его к своей аугментике?

- А что не так?

- Если не считать того, что он просто сожжет ее, то ничего.

- Это еще почему?

- Потому что этот энергоблок заряжают в лазган. А в лазган его заряжают потому, что он отдает за раз очень много запасенной энергии.

- Тоже мне, проблема. Накину сопротивления, кабель возьму потоньше…

- И машинный дух разгневается от ненадлежащего обращения, после чего батарея взорвется. И варп бы с тобой, но она расплавит все в радиусе нескольких метров.

- Что, вообще никак? – Вертер старался не показывать разочарования. – Моя аугментика жрет энергию как не в себя, и это плохо сказывается на автономности.

- Сначала объясни, куда ты дел все встроенные гальванаторы. У тебя обе руки бионика, должно быть по одному в каждой.

- А еще обе ноги, почти весь скелет, большая часть мягких тканей корпуса и некоторые участки мозга. Никаких гальванаторов не знаю, всегда подзаряжаться приходилось.

На лице техножрицы отобразилась нечитаемая смесь чувств.

- Тебе эту бионику где ставили?

- На родной планете.

- Наверняка какой-нибудь дикий мир.

- Не знаю, сравнивать пока не с чем, - сухо ответил Вертер. – Если тебе от того станет легче, ее уничтожили ксеносы.

- Я бы сказала, что сочувствую, но предоставление заведомо неверных данных неугодно Богу-Машине. Дай-ка подумать, - рыжая поправила очки и принялась вертеть в зажимах батарею. – Значит так. Тащи двести тронов и будет тебе крепление, с переходником и трансформатором.

- Что, и машинные духи не разгневаются?

- Общение с духами машин – мое право и обязанность. Ну-ка, сними одежду.

- Девочка, мы пять минут всего знакомы, я еще не готов к таким отношениям.

- Спину покажи. Во имя Марса, у тебя больше благословений Омниссии, чем у многих инженеров-провидцев, но ведешь себя как…

- Как мешок с мясом, - закончил за нее Вертер. – Но я люблю свои эмоции, свои инстинкты и слабости. Инквизитор сказал, что Император сотворил людей совершенными, и кто я такой, чтобы спорить с этим? Может, слабость – это никакая и не слабость, на самом деле?

- Так, что это за материал? – техножрица будто пропустила его слова мимо ушей, задрала рубашку повыше и одним из механодендритов попыталась ковырнуть обшивку. – Тоже с родной планеты?

- Ага. Не знаю точного состава, это легкий нержавеющий сплав, в кристаллическую решетку которого внедрены углеродные волокна. Получается легко и прочно, только починить нельзя. У вас такого нет.

- У Адептус Механикус есть все, а чего нет – то и не нужно. Откуда повреждения на боку?

- Это я решил скрестить мечи с космическим десантником и пропустил удар пиломечом.

- Еще за триста тронов получишь новую пластину, даже легче и прочнее прежней.

- Я подумаю на этот счет. Для начала мне и батареи хватит. Двести тронов, да… как на счет кредита? У меня временные трудности с наличностью.

Симпатичное личико техножрицы ясно отразило эмоцию «ну-кого-ты-пытаешься-надуть?».

- Вот когда преодолеешь трудности, тогда и приходи, - ответила она. – А у меня много работы. Пока.

И, вернув на прощание батарею, скрылась в глубине машинариума. Вертер проводил ее взглядом, но просторный красный балахон скрывал все, на что стоило бы посмотреть. Он разочарованно вздохнул и убрал батарею в карман.

«У нее почти нет аугментики. И даже внешне намного младше меня. Наверное, еще недавно была обычным человеком, пока не вступила в культ. Ну, хоть приятно было пообщаться… относительно. Будто съел конфету, смоченную машинным маслом».

Он вернул на лицо респиратор и уже собрался уходить, когда его окликнули.

- Простите, господин, - голос был мужским, тихим, и не особо смелым.

Вертер обернулся на звук и заметил высокого, худого человека, одетого в грубую одежду матроса. Он осторожно выглядывал из-за угла, словно опасался, что его тут поймают.

- Прощаю. Что вам нужно?

- Не здесь… давайте отойдем.

От такого предложения Вертер сразу напрягся и приготовился, если что, мгновенно выхватить револьвер. Главное, не пропустить удар в голову, а дальше преимущество на его стороне…

- Ну давай. И без глупостей.

- Что вы, и в мыслях не было...

Они прошли коридором, и вышли на соседнюю палубу.

- Ну, в чем дело?

- Прошу меня извинить, я случайно услышал ваш с Мегане разговор…

- Подслушивал?

- Нет-нет, просто шел мимо, - матрос немного осмелел и выпрямился. – Вы хотели получить от нее какую-то помощь, верно? Купить ее умения и тайные знания?

- Верно.

- Она сможет вам помочь. Она всегда была умницей. Но даже ее работа не стоит столько, сколько она потребовала.

- То есть, двести тронов – это слишком много?

- Да! За такие деньги можно две недели питаться настоящим мясом и с приличным самогоном или купить несколько доз обскуры. Или двадцать патронов к дробовику, если на то пошло, - матрос понизил голос. – Знаете, я мог бы попросить ее за вас. Чтобы она сбавила цену.

- Весьма ценю ваши добрые намерения, но снижение цены не поможет. Мне все равно нечем ей платить.

- О, это тоже не проблема. У нас, у команды технических палуб, есть некоторая проблема… которую могут решить только хорошо вооруженные люди. А вы как раз из таких.

- Я не собираюсь лезть в ваши внутренние дрязги. Исчезни с моих глаз, и я сделаю вид, что ничего не слышал.

- Нет-нет-нет, все не так. Я говорю о заброшенных палубах. Это несколькими уровнями ниже, они начинаются от двигательного отсека и заканчиваются перед бортовыми орудийными батареями.

- И?

- Это же заброшенные палубы, что еще тут нужно объяснять? Там обитает какая-то дрянь. Может беглые рабы. Может, это мутанты. Или еще что похуже. Или все сразу. Я не буду вам врать, потому что сам не знаю, и знать не хочу.

- Бред какой-то… и капитан позволяет этой «дряни» плодиться на борту?

- Капитан, конечно, возьмется за проблему и пошлет туда вооруженный отряд, но только если она начнет угрожать всему кораблю. А если иногда рядом с заброшенными палубами пропадают матросы, это никого не заботит. Несчастный случай, обычное дело.

- А сами?

- А самим никак. Без объявления общей тревоги у нас оружия только ломы и прометиевые горелки. Да и темно там, хоть глаз выколи.

- Подведем итог. У вас завелась вредная живность в подвале, и вы хотите, чтобы единственный несчастный человек, не имеющий за душой ни трона, молча пришел и все поправил? Рискуя своей жизнью, которую он, по совести, должен употребить на служение Императору, а не на уборку грязных трюмов за пару тронов?

- Эээ… да, так и есть.

- Вы с этой… с Мегане случайно не родственники? – Вертер прищурился. – Можете не отвечать, я и так вижу, что да.

- Она моя дочь. Была. Пока ее не забрали к себе Механикум.

- И как вам оно?

- А как должно быть? Она с детства имела талант к технике, и теперь счастлива. И стоит в иерархии куда выше, чем должна была по рождению. Надев красную мантию, она стала считаться младшим офицером.

- Ладно, вам виднее. Давайте уже поговорим за деньги.

- Сто пятьдесят…

- Друг, прости, не знаю твоего имени… ты, kurwa pierdolena, не слишком ли обнаглел? Может, меня ты не боишься, но побойся Императора! По-твоему, это адекватная цена за смертельную опасность, и расход дорогостоящих боеприпасов?

- Хеллган питается от батарей…

- Уверен, это просто гениальная идея – устраивать перестрелку на космическом корабле с применением оружия, предназначенного для прожигания брони.

- Да мы тоже матросы, а не богачи.

- Сколько человек состоит в команде технических палуб?

- Тысяча десять, не считая малолетних детей, рабов и сервиторов.

- То есть если скинетесь по трону с каждого, будет в самый раз.

- У некоторых и столько нет.

- Да, дилемма. Тысячу вы мне не дадите, а за сто пятьдесят я никуда не пойду. В таком случае, предлагаю компромиссный вариант. Возьмем среднее, немного округлим вниз, потому что я очень добрый и мне скучно. Получается пятьсот тронов. За это я пойду на заброшенные палубы и убью там все, что встречу. По рукам?

- Не все, что встретите, а просто – все, - согласился пустотник неохотно. – По рукам.

- И последний вопрос. Как твое имя.

- Я Фраст. Фраст Ристис.

- Рад знакомству, Фраст, можешь звать меня Владом, - Вертер подобрал с пола валявшийся там металлический прут. – Видишь железяку?

Он без особого труда завязал прут узлом и протянул его матросу.

- Держи, на память. На память о том, что я сделаю с твоими костями, если надумаешь меня кинуть.

Пустотник угрюмо надулся.

- Ну, показывай, где там твои палубы.

Путь оказался не слишком далеким. Через несколько спусков по узким и крутым лестницам они оказались у очередного пролета, за которым начиналась кромешная темнота.

- Все, - сказал Фраст. – Дальше – заброшенные палубы. Можете считать меня трусом, но я туда ни ногой. Буду ждать вас тут к началу следующего дневного цикла.

Вертер достал из разгрузки визор и подключил его к голове, сразу переведя его в инфракрасный спектр. Затем достал револьвер и проверил барабан. Пять патронов заряжены, еще двадцать есть в обоймах… если не придется повстречаться с чем-то вроде генокрадов, этого, по идее, должно хватить. За спиной – хеллган, общий запас сверхъемких энергоблоков составляет сто пятьдесят выстрелов… но это на совсем крайний случай.

«Нет, лучше принять меры заранее», - подумал он и быстро провел неполную разборку, чтобы свести до минимума фокусирующие линзы и таким образом минимизировать пробивную силу.

- Главное, деньги прихватить не забудь, - Вертер проверил, легко ли вынимается из ножен штык-нож.

- Обязательно, - Фраст явно нервничал, глядя в черноту спуска.

- Хммм… - новоиспеченный охотник на мутантов потянул носом. – Ничего не чуешь?

- Нет… сэр.

- Показалось, наверное.

«Пахнет варпом… И нет, мне не кажется».

Взведя курок, Вертер шагнул в темноту.

ПРИМЕЧАНИЕ:

(1)На самом деле, согласно рулбукам, экипаж фрегата класса «Меч» составляет 26 тысяч человек, но раз уж «Таласа Прайм» сильно переделана под нужды конкретного инквизитора, пусть будет поменьше.