Воины Беловодья

Глава 6 Об искуплении и наказании

— Значит, этот тот беззвучный невидимый колокол, что сотрясал стены и воздух, на меня действовал? — спросил Кирилл. — Те странные звуки, что неслись непонятно откуда? Звон цепей, скрежет дверей, далекие шаги. Порой я слышал вопли. Значит, это был зов? И я ему поддался? Но причем же здесь я? Я ведь ничего подобного не совершал. Ну-у… — Кирилл замялся. — Не то чтобы я совсем безгрешен, но творить таких жутких вещей никогда не стану. — И уже уверенно добавил: — Да! Никогда не стану! Лучше смерть! Я видел, как Магда сама себя резала. Она была беременна. Жуткие пытки. — Кирилл покачал головой. — Кто она? Зачем это делала? А на вид такая пристойная женщина. Скромная, опрятная. Кто бы мог подумать! Хотя Шейла и Грей порой на нее рычат. Особенно по вечерам. Видимо, что-то чувствуют.

Лорд Абигор побарабанил пальцами по столу. Задумчиво покачал головой. Глаза его нехорошо блеснули.

— Вы знаете, кто такая Магда? И кем эта женщина была при своей земной жизни? Лучше этого не знать. Никому! Особенно тем несчастным беременным женщинам, которые попали под ее хирургический инструмент. О ней помнят. Имя ее еще не предано забвению. Ведь прошло не так уж много лет с той поры, когда она занималась своим черным делом. Мы вам расскажем, раз уж вы видели ее операционную.

— При жизни? Операционную? Ах, да! Она же мертва. Тут, как я знаю, нет живых. Я ведь на том свете — в аду, в пекле. Ты ведь мне только что об этом сказал, Балор.

— Да, Кирилл. Кроме тебя тут нет живых людей, — откликнулся кот, бросая в пасть очищенную розоватую тушку какого-то диковинного морского обитателя и запивая ее глотком доброго темного эля. — Тут нет живых, но скажу тебе — тут нет и мертвецов! Видишь ли, друг мой, бренные усопшие тела спокойно и мирно покоятся там, где им предназначено судьбой. Там, где их похоронили, или они сами, в силу своего бодрого характера нашли свое последнее пристанище. Например, в горах, сорвавшись в пропасть; придавленные обвалом — снежной лавиной или селевым потоком… Или, допустим, их бренные останки лежат в бездонной глубине моря. По их окаменевшим костям ползают странного вида морские обитатели. И поверь, Кирилл, они уже никогда не оживут. Смерть — она ведь многообразна. Человек не знает, когда настанет его последний час. И это для него благо. Так уж устроено мироздание. Итак, тут нет мертвецов, тут всего-навсего их души.

— Души? Но ведь они же двигаются, разговаривают! Душа же бесплотна, ей ничего не надо. Впрочем, — Кирилл покачал головой, — я не видел, чтобы тут кроме нас кто-нибудь сидел за столом. Ел, пил… Ни Магда, ни приставленный ко мне Яков этого не делали. Впрочем, я не всегда их вижу… Может, они и питаются. Хотя нет! — спохватился Кирилл. — Ведь я же как-то выезжал на жеребце в город. Там на центральной улице стоит пивная. Хотел было зайти, но передумал. Видел, при моем появлении все обитатели сразу же неприметно исчезали в ближайших переулках. Верно, я чем-то их пугал. А может, они боялись Шейлу и Грея.

— Да, Кирилл. Тут обитают души. Но! — подчеркнул кот. — Души, если можно несколько вольно выразиться, души овеществленные. Они могут говорить. Они могут мыслить. Они не лишены некоторых простых желаний. Души находятся в телах, и тела эти чувствую боль и могут страдать от этой боли. В общем, попросту говоря, тут душа точно такая, каким был человек при земной жизни. Слепок с тела… Точная копия. Да и ты и сам видел! Единственное, что они не могут, — так это размножаться, как люди. Да им это и не надо. Они не знают, что такое любовь. Это им не дано. Каждый существует сам по себе и редко общается с другим. Им не о чем говорить. Каждый погружен в себя. А так — тела у них вполне людские. Можешь как-нибудь потрогать, если есть желание.

— Нет, не буду никого трогать. Ну их!!! Уже потрогал. Значит, Магда?..

— Да, да… — вздохнул лорд Абигор. — Магда… Женщина, к которой вы так неосторожно прикоснулись в первую ночь — каюсь, моя вина! — такая же, какой была при жизни. Вы ее тронули в самое неподходящее для вас время. Ну и увидели наказание, или искупление, которому она подвергается.

— Дай я доскажу, друг, — встрял Балор. — Так вот, ее зовут Магда. Магда фон… Впрочем, тебе это имя ничего не скажет. Она избежала наказания за свои преступления. Бежала в одну южную страну. Ее знания и чудовищный опыт понадобились многим. За ней устроили настоящую охоту и искали по всему свету. Уж очень много она умела и знала. Но ее так и не нашли. Она вышла замуж. Сменила имя. Ну, соответственно, избегла прижизненного наказания на виселице. Впрочем, если бы ее казнили, это никак бы не повлияло на ее дальнейшее существование. Она все равно оказалась бы здесь. Магда при жизни была врачом-хирургом в одном из немецких концлагерей. Ты знаешь о лагерях уничтожения, не так ли?

Кирилл кивнул — еще бы не знать!

— Так вот, ты видел, чем она там занималась. Шла война, и она выясняла, как и каким родится ребенок, если его мать до родов лишится рук или ног. Причем лишится самым жестоким образом. Без наркоза, без медицинской помощи. Война — это война. Война — это всегда смерть и увечья. Ты это знаешь.

Кирилл качал головой — объяснять не надо.

— Или что станет с ребенком, если роженицу на последних месяцах замучить до смерти. Каким он родится, с какими отклонениями? Во главу своих экспериментов она ставила боль или смерть. Под ее ножом погибали не все. Но это не умаляет вины Магда. Потом это начало ей безумно нравиться… Да-а, она вела большую работу, Кирилл. Ты видел ее журнал? В него она заносила результаты опытов. Толстый, верно? У нее было несколько таких книг. Наркоз, кстати, она никогда не использовала. Предпочитала определенный тип людей. Твоей, Кирилл, расы. Славянок. Они крепче и, стало быть, лучше переносили ее безумные эксперименты. То есть, я хочу сказать, женщины умирали не сразу, а чуть позже, когда младенцы появлялись на свет. Или подопытные вообще оставались жить. Эти случаи тоже ее интересовали. Но самым удачным она считала, если роды совпадали со смертью. Ведь помимо хирургии Магду интересовали оккультные науки. И в них она кое-чего достигла. На земле наказания Магда избежала. Теперь она тут, под нашим присмотром…

Кирилл аж содрогнулся, насколько буднично, кратко и емко рассказывал Балор о Магде. Он только и смог невнятно промычать:

— Ну и ну…

— Видишь ли, Кирилл, все очень просто, — сказал Балор. — Тут, скажем так, не ад, не пекло, как ты говоришь. Тут скорее чистилище. И вообще, мне эти наименования не нравятся. Они не совсем точно отражают сущность этого места. Я все-таки предпочитаю «чистилище». Оно наиболее близко по значению. Так вот, в этом месте каждая душа отвечает за содеянное при жизни. Отвечает до той поры, пока не выровняется дисбаланс, созданный ею при жизни. Души, как правило, рождаются не для того, чтобы сеять зло, нести смерть. Души созданы для другого. Тебе покажется удивительным, но их предназначение существовать в любви, радости.

— Значит…

— Ну конечно, Кирилл! — лорд Абигор предугадал вопрос. — Поверьте, дорогой гость, никто не собирается держать их тут до скончания времени! То, что души творят тут сами с собой — это всего лишь то, что они при жизни на земле вытворяли с другими людьми. И только. Все несложно. В этом месте душа получает ту порцию страдания, которую по своему неразумению, жестокости и глупости приносила другим. Ни каплей больше, ни каплей меньше. Нам совсем ни к чему подвергать грешников каким-то лишним мучениям. Зачем? Им так достается немало. Поверьте. Они мучают себя каждую ночь. И ночь эта для них нескончаема.

— Интересно… — в раздумье протянул Кирилл. — Очень интересно. Получается так, что возможно их, скажем, исправленье?

Лорд Абигор расхохотался. Эхо прокатилось по залу. Грей проснулся, поднял голову и недоуменно посмотрел на хозяина. Чего это, мол, тут веселятся? Не пропустил ли он чего интересного?

— Право, Кирилл! Перестаньте думать так плохо! Изгоните подобные мысли! Люди слишком много навыдумывали о загробной жизни. Кирилл, вы не первый, кто озадачен тем, что из чистилища есть какой-то выход. Да, он существует. И — может, это покажется вам странным — возможно исправление души. Итак, Кирилл. В первую же ночь вы столкнулись с зовом мертвых душ. Вообще-то вы не должны были видеть, как изменился пейзаж в долине, как чернеет небо и как его заволакивают мрачные тучи. Вы не должны были слышать странные звуки, ощущать дрожание воздуха и каменных стен от ударов беззвучного колокола. Скажу вам — это всего лишь декорации. Они созданы специально для грешников. Весь день они видят красивую природу, могут делать какие-нибудь свои дела. Они живут — если это можно назвать жизнью. Они живут, но знают, что их ждет ночью. Все светлое время они мучительно ожидают темноты. Часа, когда раздастся зов — первый удар колокола. Каждое мгновенье в течение дня они помнят о том, что их ожидают. Каждое! Вот почему они так печальны. Они помнят всех замученных. Всех убитых ими при земной жизни. Они знают, что как только настанет ночь, они окажутся на их месте. Ночью они будут истязать сами себя. Но это не все, Кирилл. Еще у них теплится надежда, что, может быть, удастся избежать наказания. Они настраиваются на это.

— Как это, лорд? Как настраиваются? Разве наказания можно избежать?

— Да, дорогой гость. Именно так! Допустим, человек убил другого человека просто так, из прихоти. И как только его душа находит в себе силы для борьбы с зовом, как только она посочувствует жертве, как только сможет остановить свою занесенную для смертельного удара руку — того удара, что нанесла при жизни, — кое-что сразу меняется. Радикально. В следующую ночь она уже неподвластна зову. Согласитесь, она и так достаточно наказана: ведь человек убивал сам себя в течение долгих ночей, недель, месяцев, годов, а то и столетий. И в течение всего этого времени душа не могла радоваться существованию, она думала только о том, что ждет ее ночью. Грешная душа освобождается от наказания самой себя. Она искупила вину.

— Неужели все так просто, лорд?!

— Не совсем, Кирилл, не совсем. Случается так, что проходят века, прежде чем чья-либо душа сможет достичь искупительного момента. Видите ли, исправление — это длительный процесс. Правда, не для всех. Все зависит от того, насколько душа очерствела. Например, когда Магда сама себе режет ногу, она полностью ощущает себя живым человеком. Она уверена, что находится в операционной концлагеря. Она уверена в своей безнаказанности. Она наслаждается болью жертв, вы это видели. Но! — подчеркнул лорд Абигор. — Тут же одновременно она подопытная жертва. Она знает, что убивает саму себя. Она не хочет мучений. И вот что возьмет верх, сострадание или жестокость — вопрос времени. Весь день Магда помнит, что было прошедшей ночью и что ее ждет этой. Магде жутко, ей страшно. Перед ней чередой проходят жертвы — беременные женщины. Их сотни. И Магда всеми силами противится, она настраивает себя, уверяет, что этой ночью она отбросит хирургическую пилу! Конечно, она не желает себе этих ужасных смертей! Но наступает ночь и все меняется: Магда страстно жаждет взять в руки скальпель или пилу! А лежа на операционном столе, подвергаясь невыносимым мукам, она горько сожалеет, что подалась искушению и взяла в руки этот нож. Ведь она режет сама себя.

Кажется, все ясно. Кирилл задумался, а лорд Абигор замолчал, налил в тончайший бокал темно-багрового вина, вид которого совсем недавно освободил память Кирилла. Ведь это вино так походило на темную кровь на белом кафельном полу.

Кирилл последовал примеру хозяина. Только налил себе не слабенького кислого вина, а крепчайшей водки. Жидкость обожгла горло и огнем растеклась но жилам. Стало чуть легче — гнетущее настроение улетучивалось. Воспоминание о первой ночи нагрянуло так неожиданно, что у Кирилла просто исчезли все слова. Надо обдумать, как же это так получается?

Впрочем, размышлял он недолго. А чего тут непонятного?! Что заработал — то и получи. В общем, все в высшей степени справедливо. В этом месте все зависит не от умершего грешника, а от его бессмертной души в суррогатном теле.

— Значит, мой неожиданный слуга, мой проводник в этом месте, монах Яков… он что, тоже?..

— Он тут надолго, — рыкнул Балор. — А скорей всего — навсегда. Даже если он и искупит свои грехи, то останется здесь. Так же, как и Магда. Яков, как и она, помимо всего прочего страстно увлекался оккультизмом. Они овладели некой тайной. Она опасна для всех, для всего Мира. Мира в широком понимании этого слова. Для этого места, для других миров. В том числе и для твоей земли, Кирилл. Пусть уж остаются здесь, под мудрым присмотром лорда. Природа тут хорошая, еда и жилье есть. Что еще надо?

— Яков расплачивается не только за то, что совершил лично сам, но и за тех, кого он научил творить зло, — добавил лорд Абигор. — Вообще опасно учить тому, в чем сам плохо разбираешься. Всегда найдутся последователи. И придется расплачиваться не только за свои, но и за чужие грехи.

— Да уж, наворотил он дел, — сказал Балор. — Если хочешь, Кирилл, то завтра он тебе все расскажет о своей жизни? Интересно?

Кирилл задумался, в памяти стал немецкий концлагерь. Потом кивнул:

— Пусть расскажет. Операционную Магды я видел наяву. А тут услышу словами.

— Кстати, я его освободил, — заметил лорд. — Сейчас он неподвластен зову. Но освободил ненадолго — только на тот период, пока он является вашим проводником, Кирилл. Вы нуждаетесь в его услугах?

— Да, в общем-то, нет. — Кирилл пожал плечами. — Не нуждаюсь. И Шейла его недолюбливает. — Потом решительно добавил: — Нет, лорд, спасибо! Яков мне больше не нужен!

Тут ему показалось, что в зале раздался тихий сдавленный стон монаха Якова. На миг Кириллом овладело сочувствие, но он вспомнил, что видел в первую ночь. Скорей всего, Яков еще тот фрукт, наверно похлеще Магды. Он ведь, как понял Кирилл, из времен средневековья. В те годы процветала инквизиция. А уж в сравнении с ее деяниями блекнут все самые жуткие злодеяния, которые когда-либо знало человечество.

Лорд Абигор прищелкнул пальцами.

— Ну что ж. Хорошо! Свершилось! Пусть дальше отвечает за содеянное. Мне, признаюсь, с самого начала казалось неправильным, что вас обслуживают два таких замечательных душегуба. Но, — развел руками лорд, — ничего не поделаешь: других тут нет. Скажите, Кирилл, вам все понятно?

— Почти все, лорд. Почти все… Кроме вот такого момента: душа больше не творит тут зла, а дальше?

Балор расхохотался. В продолжение всей этой занимательной беседы он пил тягучий темный эль, сдувал с густых роскошных усов пышную пену (по-кошачьи не усы, а вибриссы, кстати), неторопливо бросал в рот розоватые морепродукты и тяжело отдувался. Видно было, что весь этот процесс, в том числе и разговор, доставляют странному демону несравненное удовольствие. Балор успел умять гору морепродуктов и под это дело опорожнить полный кувшин. Перед ним на большом блюде валялись пустые креветочные панцири и клешни омаров, скелетики маленьких рыбешек и высосанные головы морского языка.

Единственное, что успел заметить Кирилл, так то, что кот в самом начале ужина с пренебрежением отодвинул подальше сырые устрицы и всякого рода соуса. Видимо, Балор не жаловал приправы. Как и положено, предпочитал вареное или пареное.

А кот все не бросал увлекательного занятая и сейчас неторопливо расколупывал когтем очередную морскую диковину. Балор отложил морского гада и назидательно оттопырил когтистый палец.

— Эх, Кирилл. Чего уж проще. Душа не ожесточена, не творит зла и, соответственно, отправляется отсюда куда подальше! Она тут не нужна. Но не нужна она и там, — кот указал лапой наверх, — туда идут те, на ком нет чужих страданий. Выход один — реинкарнация. Дается очередной шанс. Как душа его использует, всецело зависит от нее.

— Мудро. О переселениях душ порой пишут. Я верил, в этом что-то есть. Теперь убедился. Скажите, после реинкарнации, получив новое тело, человек также станет творить зло? Или остается какая-то память о прошлых жизнях?

— Как правило, нет, — отозвался лорд Абигор. — Реинкарнация и очистившаяся душа — это интересно. Как правило, она выбирает для следующей жизни самое непригодное, с точки зрения предыдущего существования, бытие. Выбирает то, что презирала. Ей надо познать, что это такое. Ведь не все попадают сюда. Совсем нет. Некоторым вроде бы как и не за что. Чужие жизни они напрямую не отнимали. Но и дальнейший путь для них закрыт. Это касается тех, кто не совершал смертных грехов. Тогда, например, того, кто обирал бедняков, в последующей жизни ждет рубище нищего. Ему придется питаться отбросами. Тот, кто проповедовал насилие, скажем так, из военной касты, станет ярым миротворцем. Ну и так далее. Вариантов не счесть.

— Легче верблюду пролезть сквозь игольное ушко… — начал было Балор. — Впрочем, ты и так все знаешь. Наслаждался жизнью за счет других — получай на обед помои. И то не каждый день, а по праздникам.

— Ты утрируешь, друг, — рассмеялся хозяин. — Хотя…

— Справедливо, — кивнул Кирилл. — Справедливо и просто.

— Конечно, справедливо! — глубокомысленно заметил Балор. — Недаром я назвал это место местом высшей справедливости. Не адом, не пеклом. Хотя и эти наименования годятся. Чистилище. Инферно! — со смаком добавил кот. — Сам понимаешь — как можно было разъяснить мало что видевшему земледельцу или ремесленнику ушедших времен, что есть кое-что пострашнее котлов, сковородок и прочих геенн огненных? Да никак! Они просто бы не поняли. Чтобы страшнее — выдумали рогатых чертей с копытами и хвостами. В руках у них вилы, цепи, крюки или какие-нибудь огненные бичи. Со временем этот образ менялся. Каждый поколение каждого народа добавляло в него нечто свое. С его точки зрения жуткое. Вот скажи, Кирилл. Разве мы похожи на чертей или подобную нечисть из людского фольклора? Или на дьяволов? Вроде нет. Дьявол — это собирательный образ.

Кирилл замялся. В самом деле, ну какие они черти? Да и на дьявола не очень-то смахивают. Ни красной мантии, ни рожек на голове. У хозяина замка лицо не бледное и черты не заостренные. По сути лорд ничем не отличается от обыкновенного человека. Разве что голубые глаза порой сверкают золотистым блеском.

— Вот-вот! — с усмешкой сказал Балор. — Мы демоны. Существа высшего порядка. Не больше и не меньше. Нам многое подвластно. Очень многое, скажу без хвастовства. При случае и испепелить можем. И создать нечто необычное и разрушить, если надо. Только вот надо ли это? Нам, например, нет. А то, что я щеголяю в образе кота, так это моя ипостась. Моя прихоть, если хочешь! Мне так нравится, я так привык. Опять же, ОН, — кот указал лапой наверх, — создавал людей по своему подобию. Так почему же его слуги должны выглядеть иначе, чем люди? Как-нибудь я покажусь тебе в ином своем образе.

Тут кот помрачнел и вздохнул. Блестящие желтые глаза потускнели.

— К сожалению, одна из моих ипостасей утрачена. Сейчас она в отдаленном мире. Это мальчик. Он не знает, чей облик носит. Но в нем дремлет сущность демона. На мальчика наложено заклятье. Видишь ли, в мальчике течет кровь великого злодея и великого героя, поэтому моя ипостась подошла ему как нельзя лучше. Есть силы, которые опасны и для нас. Опасны для всего сущего! И мы с ними боремся. Так уж получилось, что в одной из битв я лишился этой своей сущности. Я ее потерял, но она так и не досталась иным силам. За моей сущностью идет охота. Если они ее заполучат, станут сильней. Ладно, пока не будем об этом. Придет время — сам узнаешь.

Кирилл удивился. Видимо, его собирались посвятить в нечто необыкновенное. Почему? Хотя всякое случается. Сподобился же он, прогуливаясь по кургану, угодить прямо в пекло. Жизнь удивительная штука.

— Хорошо, Балор. Согласен, всему свое время.

— Время… — сказал лорд Абигор. — Да, люди слишком рано получили знание. Этого делать не стоило. Они не способны были его принять. Но, овладев им, у них открылись глаза. Постепенно они утратили многие свои качества. Замечу, необычные. Вот потому и существует это место. Каждая душа уникальна в своем роде. Разбрасываться ими не стоит. У них есть предназначение.

Кирилл чувствовал, что голова идет кругом. Слишком уж много необыкновенной информации свалилось на него за последний час. Хотя он ни на миг не усомнился в словах хозяев. Он приучался принимать чудеса как должное.

— Значит, вы демоны… — невпопад сказал Кирилл. — Но как же все это странно. — И тут же спохватился: — Простите!

Губы лорда раздвинулись в улыбке.

— Я прекрасно понимаю ваши сомнения. Но вспомните первый час своего пребывания тут. Когда вы сюда попали, каково было первое ваше ощущение? Вы думали, что попали в сказку, но никак не в пекло или чистилище. В этом я уверен!

— Вы нравы. Я в самом деле думал, что очутился в сказке. Необычная, красивая и чудесная земля. Грандиозная пирамида из цельного гранита, что чудом держится на краю утеса. Она нависает над морем, но почему-то не сползает в него. А как только я отошел, она исчезла! Это ли не чудо? И удивительно, что все чудеса я воспринимаю спокойно, как должное. Будто это я уже видел, будто это для меня в порядке вещей.

— Хорошо, Кирилл! — одобрительно сказал хозяин. — Хорошо, что вы воспринимаете увиденное спокойно. Пирамида — это всего лишь портал. Он предназначен для прохода в некие иные места. Перемещаться так удобней, нежели в изумрудной карете.

Глядя на кота, лорд улыбался.

— Но почему же, друг? — слегка удивился Балор. — Карета довольно удобна. Кстати, она дает время для размышлений.

— Ну, может быть. Хотя я предпочитаю через портал, а дальше на моем крылатом жеребце. Портал удобней, чем скажем, быстро материализоваться в нужном месте. В портале, если возникнет такая необходимость, удобно встречаться с другими демонами-властителями. Через него уходят очистившиеся души. Портал для них значит многое. Они грезят о нем.

Брови Кирилл удивленно вздернулись.

— Значит, бронзовые двери в круглом зале ведут в иные места пекла? И не только в них?

— Согласись, Кирилл! — воскликнул кот. — Бронзовые двери, меняющие свой барельеф, эти дивные картины на них необычны! Они очаровывают!

— Да, — кивнул Кирилл, вспомнив, как менялись сюжеты на барельефах. — Когда любезный хозяин оставил меня одного, я еще несколько минут рассматривал их. Они замечательны! А что за круглый бассейн по центру зала? Над ним клубится легкое облачко, и из него в воду падают капли. То часто, а то и редко, по одной. А как капля в воду упадет, так сразу же чернеет и камнем на дно идет. Хорошо видно. Вода сверху почти невидима, а внизу какая-то чернота, и она капли поглощает. Облачко над бассейном клубится — и чернота в воде тоже. Она тяжелой кажется, но видел, что она как бы наверх стремится. Что это?

— Это водоем мертвых душ, — ответил лорд. — Облачко над водой — это те, кто решил не поддаваться зову. А черные капли, идущие на дно, — те, кто не смог его превозмочь. Каждая душа — капля. Впрочем, водоем просто отражает то, что происходит в нашем мире. Иллюзия. Балор его создал. Он выдумщик.

Кирилл вспомнил еще одну непонятную вещь, с которой он столкнулся в пекле.

— Скажите, а почему кое-где фигурирует цифра сорок два? Я в круглом зале насчитал сорок две двери. Сорок две ступеньки в крыльце, ведущим в дом, где я сейчас живу…

— Ты наблюдателен, Кирилл! — захохотал Балор. — Ничего необычного в этой цифре нет. Это моя прихоть, ну и лорд со мной согласился. Он многое мне позволяет. Сорок два — это дань древнему Египту. Там видишь ли, чтобы пройти по загробному миру, надо было встретиться со сорока двумя богами и пройти через сорок два портала. Мне это понравилась, вот и я придумал так сделать.

— Не зазнавайся, Балор, — улыбнулся лорд. — Цифры цифрами, но главное — портал удобен. Хорошо выполняет то, для чего предназначен. А все остальное — декорации.

— А он что, не выполняет? Обижаешь, рыцарь! Кирилл, ты заметил, что на той двери, в которую вышел наш любезный хозяин, барельеф исчез? Лишь жалкие потеки. Это знак — там опасно. Не просто декорации! Не просто!..

— Опасно?! — ошарашено воскликнул Кирилл. — Но кто же может вам угрожать? Ведь вы владыки!

— Есть угроза. И угроза нешуточная, — хмыкнул лорд. — Но давайте поступим так. О ней вы узнаете позже. Допустим, завтра или на днях. Мы еще не до конца разобрались, как нам поступить. Под словом «мы» я подразумеваю и демонов, и ангелов.

— В общем, выражаясь утрированно, силы света и тьмы не могут разобраться, что делать, — заключил Балор. — Угроза действительно есть. Она дремала тысячелетия и вот воспрянула ото сна. Но как сказал наш любезный хозяин, это потом.

Вроде бы все ясно, но одновременно некоторых вещей Кирилл не понимал.

«Хорошо бы получше выяснить, что и как. Когда еще такой случай представится?» И усмехнулся, поймав себя на такой мысли. Можно подумать, что он становится заядлым завсегдатаем в пекле — случаи ищет. А вообще-то странно: почему он здесь? Зачем? Ну да ладно, и это когда-нибудь выяснится. Если бы лорд Абигор и Балор считали нужным рассказать об этом, то сделали бы. Он и так много узнал. А пока Кирилл решил уточнить некоторые детали, раз уж вечерняя беседа в таком русле идет.

— Скажите, сюда попадают все, кто когда-либо убивал? А как же солдаты? Ведь они тоже убивали. И не всегда они виноваты. Они защищали свою землю, семью. Наконец, они просто-напросто защищались. А самозащита?

— Справедливый вопрос, — ответил лорд Абигор. — Справедливый и верный. Безусловно, сюда попадают не все, кому довелось убивать. Я говорил, что люди слишком рано получили знание. Мир создан так, что почти никто из зверей не убивает себе подобных. О людях этого сказать нельзя. Но есть убийство, а есть УБИЙСТВО, — хозяин замка подчеркнул последнее слово. — Вы правы, есть существенное различие. Если человек, допустим, защищал свою жизнь и ради этого убил врага — это одно. Если он убивал из пустой прихоти или из корысти — другое. Солдаты, о которых вы справедливо упомянули, сюда не попадают. Большинство избегает этой печальной участи. Но если воин обрел привычку убивать, ему это нравится, он жаждет крови — это другое. Это касается и охотников, которые убивают зверей из прихоти, а не ради пропитания. Дальнейший путь после смерти для них закрыт. Реинкарнация.

— А дальнейший путь, помимо пекла, это как? Вы можете о нем рассказать.

— Нет, любезный гость. О нем я говорить не стану. Прошу извинить. Вы сами его увидите. Искренне надеюсь, что он вас ждет. Скажу только, что он стоит того, чтобы по нему пройти! Стоит! За ним другой, еще более величественный и красивый. Потом еще и еще! Стоит стремиться!

— Стоит! — вторил Балор. — Если бы люди знали, что их ждет в дальнейшем, то на твоей земле уже давно был бы рай. Вы берегли бы и себя, и землю. А так… Человечество идет не по предназначенному ему пути. И это печально.

Ну что ж, ответа Кирилл не получил. Нет — так нет. Спасибо и на этом. Все равно, он был рад. Ведь ему удалось узнать то, что до него не знал ни один смертный. Смерти нет! Если раньше Кирилл это только предполагал, то теперь его догадки подтвердились.

Неожиданно возникла мысль, показавшаяся ему странной, но вполне допустимой…

— Прости, Балор. Хочу задать еще вопрос. Когда-то жил один писатель. Он создал чудесный роман. Шедевр. В этом романе одним из персонажей был черный кот. И вот я хочу тебя спросить…

Не дослушав, Балор расхохотался. Смех получился заливистым, искренним и мягким. Балор смеялся, будто бы мурлыкал. Лорд Абигор тоже улыбнулся. Хотя, как успел заметить Кирилл, делал он это чрезвычайно редко.

— Нет-нет, Кирилл! Уволь! Я знаю, про кого ты говоришь! Я не тот кот. Хотя, должен тебе сказать, что его образ, в общем-то, был списан с натуры. Сам понимаешь, в те времена этот писатель не мог сказать больше положенного. Но и так этому человеку удалось много. Не одно поколение людей, прочитав этот замечательный роман, начало задумываться о будущем, о том, зачем они живут. И многие поняли, как в самом деле надо жить. Писателю удалось совершить чудо. Он тут был, кстати. Разумеется, в качестве гостя. И кое-что ему было позволено узнать. И кое-что стерли из его памяти. Он забыл об этом месте. Считал, что все, что он пишет, лишь плод его фантазии. Получился замечательный гротеск. Хотя в его романе есть великая доля истины. Она есть даже в мелочах. Помнишь, в романе есть некая девушка, удушившая платком свое дитя? В самом деле, она существовала. И девушка была освобождена и от этого платка, и от своего тяжелого воспоминания. Остались лишь печаль и сожаление. Душевные страдания, знаешь ли, бывают похлеще физических. Мне понравился твой вопрос, Кирилл. Думаю, нам есть о чем потолковать. Как только у тебя появится время, то милости прошу ко мне в гости. Уверяю, у меня есть на что взглянуть. Ты будешь поражен!

— Обязательно, Балор! — улыбнулся Кирилл. — Хочу спросить еще вот о чем. Я тут навсегда? Или?..

— Вот тут я вынужден вас огорчить, Кирилл. Или наоборот, обрадовать, — покачивая головой, сказал лорд Абигор. — Уверяю, вы тут не навсегда. Но вернуться назад, на вашу родную землю, для вас будет весьма проблематично. Впрочем, это вопрос времени.

— На родную?..

— Да, Кирилл. Вы не ослышались, именно на родную. Видите ли, существует еще немало планет, схожих с вашей Землей. Они не то, что ее сестры, они и есть Земля. Понимаете? Одна Земля. ЕДИНАЯ! Но… эта единая Земля существует в иных временах, в иных пространствах и измерениях. Вы, наверное, кое-что об этом слышали? Ведь на эту тему существует немало теорий. А в последние столетия люди стали сознавать, что во вселенной они отнюдь не одни. Она многообразна, и в ней есть еще кое-кто. Я говорю не про другие планеты. О них разговор особый. Но как вы думаете, просто так в людском фольклоре появились разные, весьма занятные персонажи? Кентавры, наяды и дриады… Рассказывают сказки о русалках, леших и водяных. Они возникли не на пустом месте. Это не просто так, Кирилл. Не просто так… Иногда в мироздании случаются накладки и разные миры пересекаются. Земли объединяются. В эти времена непонятно куда исчезают города, страны и даже континенты. Появляются невиданные, диковинного облика существа. Такое, правда редко, но случается.

Кирилл, впрочем, догадывался, что сказки это не только красивый вымысел. Определенная доля правды в них есть. И вот сейчас его догадки подтверждало существо, которому нельзя было не верить, — демон.

— Получается, что сказки о леших и русалках не вымысел?

— Да, не вымысел. Да и какие это сказки, если лешие почти в каждом лесу есть. Они существа иного порядка, нежели люди. Просто надо уметь их видеть. И на вашей земле найдется много чего необычного, тщательно скрываемого от людского глаза. Но дело в другом. Я уже упомянул, что для нас существует нешуточная угроза. Для нас, я имею в виду, для всего мироздания. Для вашей родной Земли, для этой долины, принадлежащей мне. Для земель Балора… Угроза нависла над иными Землями, да и, пожалуй, даже над обозримой частью вселенной. Для всего! — подчеркнул лорд Абигор. — Существует нечто, что может навсегда нарушить установленный порядок и смести в тартарары наши миры. Угроза эта исходит из одной земли.

Видя, что Кирилл уже утомлен обилием полученной информации, хозяин замка неожиданно заключил:

— Но об этом потом, Кирилл. Думаю, на сегодня хватит.

Кирилл, конечно, читал различные теории о множественности миров. О параллельных вселенных, о том, что его земля не одна, что у нее есть двойники. Известие о том, что всё это имеет под собой реальную основу, его чрезвычайно обрадовало. Хотя лорд прав. Он действительно устал. Слушает уже не так внимательно.

«Почему лорд сказал, что вернуться домой мне будет проблематично? — скользнула вялая мысль. — Хотя ладно. Не сейчас. Будет день — будет пища. Узнаю. Да и стоит ли стремиться туда, с чем меня мало что связывает? Шейла при мне. Вон, развалилась у теплого камина и посапывает в две дырочки. Опять обожралась…»

Кирилл посмотрел на циферблат массивных напольных часов. Время пролетело поразительно быстро и незаметно. Казалось, только недавно наступил теплый вечер, было светло. А сейчас уже ночь на пороге. Как из жизни пропало несколько часов, он не понимал. Наверно, в оцепенении сидел, когда Магду вспоминал. Может, тогда время ускорилось? Или беседа была настолько занимательна, что он не заметил, как стрелки приблизились к двенадцати часам? Впрочем, неважно. Наступает время зова. Время искупления грехов.

«Бр-р-р… Жуть… Даже подумать страшно, сколько мучеников скоро начнут страдать. Хотя какие они мученики? Заслужили. Но мне их все-таки жаль. Тяжело представить, что у них позади и впереди века мучительных страданий. Страшно… Эх, знали бы на земле, что тут происходит. Небось сразу бы все паиньками стали. Хотя нет. Сразу не получилось бы. Косность мышления: авось обойдется. Ладно, лучше об этом на сон грядущий думать. А не здесь, когда с высшими существами беседу ведешь. И все-таки я устал, — скользили вялые мысли. — Спать охота. Еще полчаса, и я сломаюсь. Стыдно…»

Хозяин перехватил очередной взгляд Кирилла в дальний угол, на часы. Лорд неприметно улыбнулся.

— Пожалуй, пора расходиться, время позднее. Вы, Кирилл, не переживайте. Видеть, как грешники искупают вину, вам было доступно лишь в первую ночь. Каюсь, мое упущение. Не думал, что у вашей души такое тонкое восприятие, что она поддастся зову. Ходите, где вздумается. Хоть днем, хоть ночью. Долина для вас так и останется долиной. Но прошу вас! — хозяин возвысил голос. — Ради вашего же блага! Если в полночный час увидите человека застывшего, смотрящего в никуда, не подходите к нему. А уж тем паче — не касайтесь! К хорошему это не приведет. Получится так же, как в первую ночь, когда вы по неосторожности прикоснулись к Магде. Вы сразу же вторгнетесь в чужое искупление. Вам это не надо, а душам и подавно. Просто не обращайте на них внимания. Помните, я просил вас не задавать никому никаких вопросов? Понимаете, зачем?

— Понимаю, — кивнул Кирилл. — Все понимаю. Никаких контактов! Теперь ясно, почему в городе я видел на людях костюмы разных эпох. Поразился еще — что за маскарад?

Балор почесал за ухом:

— Вот и прекрасно. Не надо их трогать. Им и без того достается.

«Надо же! — удивился Кирилл. — Один из властителей пекла пожалел подвластные ему души! Хотя какие они подвластные? Как я понимаю, никто их сюда насильно не затаскивал. Они сами при жизни выбрали свой будущий путь. А лорду, Балору — ну, еще не знаю кому, не видел — лишь принадлежит эта земля, этот мир. Интересно, этот мир такой же, как моя Земля? Континенты так же расположены? Или есть отличие? Все-таки пекло в ином времени и пространстве?»

Кто знает? Кирилл видел всего лишь малую часть окружающего мира. А пока же он был доволен, что все чудеса воспринимает спокойно, будто бы они для него в порядке вещей, как само собой разумеющееся.

— Скажите, а лакеи, солдаты на крепостных стенах? Они тоже грешники? Молчаливые, вышколенные. У них глаза странные, будто застывшие. Ни эмоций, ни жизни.

Лорд Абигор усмехнулся и пренебрежительно махнул рукой.

— Нет-нет, Кирилл! Это не души, это всего лишь духи низшего порядка. Они умеют делать лишь то, что в них заложено изначально. Ни у солдат, ни у лакеев нет ни души, ни каких-либо желаний. Воспринимайте их как пустое место. Лакеи отворяют двери и прислуживают за столом. Солдаты могут ходить по стенам и стрелять из пушек холостыми зарядами. И ничего более. Это всего лишь атрибутика, дополнение к замку. Хотя в них можно заложить и другие умения. Видите ли, раз я создал этот замок, то соответственно его надо было чем-то украсить. Слишком уж пустым и безжизненным он оказался. Иногда я беру сюда нескольких грешников. Обычно тех, кому еще далеко до освобождения. Я не пытаюсь им помочь. Но им становится легче. А есть души, которые у нас под особым прицелом. Их ни в коем случае нельзя упускать из виду. Почему — отдельный разговор. Таковы, например, Яков и Магда. Любезный Балор говорил, что они владеют некой тайной. Так что лакеев и солдат можете смело трогать. Вреда для вас не будет. А вообще, как вам мой замок?

— Лорд, у меня нет слов. На земле ничего подобного нет.

— Да, — улыбнулся хозяин, — согласен. Ничего подобного у вас нет. Все, что создавалось, — лишь жалкое подобие моей обители.

— Чего уж там! — махнул лапой Балор. — Земные замки — это смутные воспоминания побывавших здесь. Что получилось, то получилось. Ты видел библиотеку лорда?

— Я заглядывал туда. Но основательное изучение решил отложить. Слишком уж много там книг и манускриптов. Ни за день, ни за неделю всего не осмотришь.

В продолжении всей беседы Балор без устали поглощал дары моря. Наконец он насытился и лениво отодвинул от себя объемное блюдо.

— Сыт… — со вздохом протянул кот, откинулся на спинку кресла и блаженно зажмурился. — Что касаемо библиотеки, то я завтра кое-что тебе покажу. Не пугайся. Неведомый язык разбирать не придется. Поймешь.

— Вот и хорошо, — подытожил хозяин. — А мне этой ночью надо кое-что осмыслить. Расскажу вам нечто интересное, Кирилл.

— Я с нетерпением буду ожидать вашего рассказа…

Лорд Абигор взглянул на окно. Снаружи уже стемнело, на небе загорелись звезды, а на подоконнике, нахохлившись, сидели два больших черных ворона Балора. К ворону мысли, Хугину, присоединился ворон Мунин — память.

Неожиданно где-то далеко, за стенами замка, раздался протяжный волчий вой.

Услышав тоскливое завывание, Шейла заметалась. То к дверям осторожно шагнет, то обратно к камину, у которого посапывал Грей. Ротвейлер, казалось совсем не обращал внимания на то, что происходит снаружи. Видимо, привык.

Шейла, подбежав к Кириллу, умоляюще на него глядела.

— Ты чего? — спросил Кирилл, рассеяно потрепав ее за ухом.

— Волки воют. Хочу посмотреть…

— Успеешь, милая Шейла, — рассмеялся Балор. — Ночью выйди и познакомься. Они за стенами будут, к воле привыкли. Я не договорил о волках и о копье, любезный лорд, — уже с ехидцей в голосе продолжил Балор. — Как только ты меня подкусил, что, мол, ничего этого у меня нет, я дал знак, и волки вышли из моих земель. Копье несут. Совсем такое, какое было у древнего Одина. Да шучу, я шучу! — рассмеялся Балор, потихоньку цедя эль. — Нет у меня копья, в карету не поместится. Длинно…

Из этих слов Кирилл сделал вывод, что земли Балора находятся не так уж далеко от замка.

Однако время уже позднее и пора было расходиться…

Кирилл возвращался в свою спальню. Рядом трусила Шейла.

«Интересно, — размышлял Кирилл, — тут даже время течет совсем как у нас. Случайность? Видимо, нет. Скорей всего, люди переняли знания от высших существ. Они установили порядок. А человечество им пользуется и, порой, неразумно его ломает. Надо же, пекло… Вон, как все просто! Проще не бывает!..»

Кирилл поднялся на крепостную стену. За пределами замка стояла обыкновенная осенняя ночь. Лицо опахнул прохладный осенний воздух. Перед ним простиралась долина. Темнел вдали утес. Он нависал над морем, а по нему пробегала лунная дорожка.

Не было ни тускловатого свечения над землей, ни блуждающих огоньков над ней. И она никуда не исчезала. Замок не плыл кораблем над бездной, а на небе светили звезды, и их не заслоняли быстро несущиеся черные рваные облака.

Кирилл не слышал странных звуков, что неслись из долины в первую ночь. Лишь чуть слышно шумели деревья, шелестела на земле опавшая листва. И стены замка не дрожали от неслышных ударов колокола.

На миг ему показалось, что он находится на своей родной Земле. А если закрыть глаза, то это чувство усиливалось. Но это был иной мир. И волею судеб он непонятным образом очутился в нем…

Он без всяких приключений добрался до спальни.

Шейла по обычаю улеглась у теплого камина. Но только она сомкнула глаза, как вдруг снова раздался протяжный волчий вой. При этом звуке Шейла вскочила, вильнула хвостом и гулко гавкнула:

— Я пойду все-таки, гляну, что за гости к нам пожаловали. С Греем пойду.

— Иди, — зевая отозвался Кирилл. — Я спать лягу.

Сам же он покидать спальню и выходить за пределы замковых стен совсем не собирался. Не хватало еще столкнуться с каким-нибудь висельником, которыми кишмя кишел город первой истины и которые бродили ночами по долине, искупая свои прижизненные грехи. Встреча с ними, простое прикосновение, проникновение в их разум, наконец, — все это чревато тяжелыми последствиями.

Один раз его пронесло. Занавеска, скрывающая сумерки, лишь чуть-чуть распахнулась, показав, что за пределами разума есть то, чего лучше не знать. Есть двери, которые не нужно раскрывать. Или окна, в которые не стоит заглядывать. Больше этого печального опыта Кирилл не хотел, его память навсегда запечатлела встречу с врачом-садистом Магдой.

Память назойливо подсказывала, что он видел, случайно проникнув в искупление ее грехов. Ни с того ни с сего вспыхивали воспоминания, как она пытала и умерщвляла несчастных беременных женщин. Как вводила им в кровь смертельный раствор, чтобы потом посмотреть, во что превратится плод. Он помнил и заляпанный кровью кафель стен и лужи густой темной крови на — опять же — кафельном полу. Этого он никогда не забудет!..

Сон не шел. Кирилл сидел в кресле и рассеяно тыкал в клавиатуру ноутбука. Мыслями он был далеко. К утру, наконец, вернулась Шейла. На безмолвный вопрос: мол, ну как волки? — Шейла лишь вильнула хвостом и улеглась у камина. Весь ее вид выражал презрение к диким гостям.

— Хорошо, что мы с тобой не нагрешили, — пробормотал Кирилл, в свою очередь укладываясь на необъятной кровати. — А если точнее, я не нагрешил. Интересно, есть ли у собак место, куда они идут после смерти? Этот мир не для вас, это уж точно. Ваши души исправлять не надо. Живете как положено. Охотитесь, когда надо. Плодитесь по расписанию, чуть ли не по часам. Хотя и тут есть собака, и для нее в этом месте раздолье. Ты понимаешь, о ком я говорю? О твоем любезном господине Грее. Интересно, а он тоже демон? Или нет? Как думаешь, псина?

— Грей многое может, — зевнула Шейла. — Он сильный и смелый парень. Спи, вожак…