Воины Беловодья

Глава 8 Черный гримуар

Сквозь просветы между стволов Кирилл увидел, что Балор по-прежнему сидит на скамейке у пруда, а рядом на земле примостилась Шейла. Собака, щурясь, глядела на бегающие по воде солнечные зайчики. Странное то было зрелище: огромный, с десятилетнего ребенка, кот и большая кавказская овчарка. Казалось, они о чем-то беседуют.

Яков, шелестя палой листвой, брел далеко позади.

Увидя Кирилла, собака вскочила и гулко гавкнула. Отчитывала: мол, чего с собой не взял?

— Ну, как тебе Яков? Не ожидал? — с легким презрением спросил Балор. — Мог бы ты предположить, что по его наущению замучены и отправлены на костер тысячи так называемых ведьм? Ты читал этот трактат? Руководствуясь его бредовой писаниной, другими инквизиторами было сожжено не один десяток — да что я говорю! — не одна сотня тысяч ни в чем неповинных женщин. Он тут надолго, очень надолго…

Кирилл лишь махнул рукой: да, читал когда-то. «Молот Ведьм» учит, как неоспоримо доказать вину женщины и обвинить в том, что она ведьма.

— Должен заметить, — продолжал Балор, — что за историю человечества создавались книги и пострашнее. Но они не настолько известны. После того как Яков умер, сразу же нашлись подражатели. Было написано множество подобных трактатов. Толчок для их создания дал скромный Яков. И вот весь этот полоумный сонм инквизиторов ударился в писанину. Они много чего сочинили. Несть числа тем книжицам, что тянутся за трактатом нашего достославного Яков. — Произнеся последние слова, Балор даже рыкнул. — Честно скажу, у меня порой шерсть поднималась! Читая фолианты, узнал много нового. Ты в бреду не представишь всех пыток и ухищрений, что навыдумывали ученые мужи. За каждым подобным трактатом — кровавый шлейф глубиной с хорошую реку и несчитанное число костров. Но возмездие все-таки наступило… Яков! — Балор уставил желтые глазищи на монаха. — Сколько раз этой ночью ты сам себя отправлял на костер? Сосчитал? Или по обыкновению запамятовал? Кто же все-таки забытая тобой жертва? Впрочем, ни меня, ни нашего гостя это не интересует. Иди, кайся. Вспоминай тех, кто был замучен.

Яков мелкими шажками засеменил прочь из парка. Пошел писать свой фолиант.

Балор потягиваясь, спросил:

— Ты завтракал? Нет? Тогда давай перекусим. Коли охота есть, так можно и здесь расположиться. Здоровая пища на свежем воздухе… Шейла, Кирилл! Чего желаете?

При этих словах Шейла вскочила, перебрала лапами, и облизнулась. А Кирилл замялся: чего он желает? Стоит ли утруждать такими пустяками Балора. Этот кот не просто кот. Балор — демон. Существо покруче иных магов и колдунов! И тех, которые когда-то в древности жили, и современных. Демону подвластно многое, а тут серая проза: утренний завтрак.

— Пожалуй, от молока бы не отказался, да от простого бутерброда. С паштетом. Я по утрам особо не ем. А Шейла мясо уважает. Любит, чтоб оно с костью было. Клыки разрабатывает.

Балор шевельнул усами, и тут же вдали меж толстых стволов показались два ливрейных лакея. Один слуга держал в руках накрытый большой белой салфеткой поднос, другой нес маленький столик.

Лакеи ловко и бесшумно он сервировали стол и быстро удалились. Перед Кириллом стояли кувшин топленого молока и намазанные розовым мясным паштетом бутерброды на блюде. В большом железном судке лежал мясной шмат с торчащей из него сахарной костью. Шейла, увидев такую благодать, заскулила и стала умильно заглядывать в глаза.

— Не ко мне, псина, — налив стакан молока, сказал Кирилл. — Не ко мне. Благодари Балора. А вообще-то на твоем месте я бы дождался завтрака. Думаю, Грей нашел бы, чем тебя попотчевать. Режим — это главное. А то скоро ходить не сможешь. Собака должна быть в форме, а у тебя глаза несытые.

— Пусть ест, — муркнул Балор. — Еда ведь вещь такая — неизвестно, когда она будет в следующий раз. Верно, Шейла?

— Верно! — вильнула хвостом собака. — Я это запомню!

Кирилл поставил судок на землю, и Шейла неторопливо оторвала от мяса первый кусок.

Отпив глоток теплого еще молока, Кирилл сказал:

— Знаешь, Балор, мне сейчас в голову пришла одна парадоксальная мысль.

— Какая, любезный друг?

— Я вдруг почему-то представил себя на месте одного известного книжного персонажа. Говорю о докторе Фаусте. Ведь ему тоже по малейшей его прихоти поставлялось изысканная еда и питье. Да и не только это. Я читал о нем и обратил внимание, что все его желания были примитивны. Деньги, еда. Не чурался женщин. Порой потешал простых и знатных людей всяческими фокусами. Теми, что были выше их понимания. А кончил плохо. Из средневековых хроник известно, что ему вроде бы свернули шею и утащили, пробив потолок. Я почему этот разговор завел. Вот сейчас сижу рядом с тобой. Ты поставляешь мне еду, потчуешь мою собаку. Для полного сходства с доктором Фаустом не хватает, чтобы ты набил мой кошель золотыми дублонами. Или какие там монеты были в ходу? Талеры? А как обнаглею в конец, примусь заказывать томных красавиц и просить обучить меня всяким мудреным фокусам.

Балор фыркнул и неожиданно расхохотался. Смех его, как обычно, получался журчащий и мурлыкающий. Замечательный смех. Желтые глаза демона даже немного увлажнились. Шейла бросила заниматься мясом и задрала морду: мол, чего это ты веселишься? Не пропустила ли я чего?

— Кирилл! — отсмеявшись, воскликнул Балор. — Право, ты своеобразный человек! Ход твоих мыслей делает такие зигзаги, выписывает такие пируэты, что мне остается только умолкнуть и снять перед тобой шляпу. И пожалуй, я это сделаю!

С этими словами кот ловким движением содрал с ушастой головы изысканный берет и шутливо приложил его к груди.

— О докторе Фаусте скажу так. — Голос Балора приобрел какую-то мягкость. — Это был великий чудак. Простой и рассеянный. То, что впоследствии нагородили вокруг его имени, не имеет ничего общего с тем, что происходило на самом деле. Да, конечно, иногда по просьбе своих приятелей он заказывал всяческие изысканные яства. Потакал их прихотям. Находящиеся рядом с ним люди были такого рода, что вкусно поесть оставалось для них пределом желаний. Не то чтобы они голодали. Нет. Просто фантазии его окружения не шли дальше простых вещей. Правильно подметил: деньги, женщины… И ты знаешь, думы обыкновенного человека с той поры почти не изменились. Можно дать ему сколько угодно денег. И он просто не будет знать, как их лучше использовать. Не каждый человек способен стать меценатом, заниматься благотворительностью.

— Да, ты прав.

Кириллу оставалось только соглашаться. Он вспомнил, как в одночасье разбогатевшие граждане не могли придумать ничего лучшего, как, допустим, обливать стриптизершу коллекционным шампанским. Или выдумать нечто подобное. Такое, что простому, не обремененному средствами человеку и в голову не придет.

Их мысли оказались незатейливы и однообразны, как двутавровые железные балки, что идут на перекрытия зданий: такие же прямые и несгибаемые. Чтобы искривить такую балку, надо приложить немало усилий. Но все равно, даже в таком виде она оставалась просто куском железа, только изогнутым.

Единственное, до чего они пока не додумались, так это жрать с кашей ассигнации. Чтобы после смерти деньги никому не достались. Впрочем, и это уже было. Кажется, раньше так поступали иные бородатые купчины. Так что поедание бумаги — это лишь вопрос времени.

Кирилл давно понял простую истину: чем богаче человек, тем жаднее. Светлое будущее после смерти таким людям точно не светило.

— Желания Фауста исполнялись, сделать это было несложно, — продолжил Балор. — Но на самом деле доктор искал другое. Ему хотелось найти эликсир вечной жизни, познать ее смысл. Он искал философский камень. Фауст добился значительных успехов, таких, что им заинтересовался один из демонов. Наши миры соприкасаются, и существу высшего порядка несложно побывать на твоей Земле. Живым же людям попасть к нам крайне проблематично.

— А я?

— Ты, Кирилл, попал в наш мир чудом. Ты не должен быть здесь. Но так уж получилось, что для того, чтобы избегнуть худшего, тебя направили к нам. Я направил. Помнишь, перед тем как очутиться здесь, стоя на кургане, ты меня видел?

Кирилл помнил. Он стоял на дальнем конце кургана. Светила яркая полная луна, и на фоне звездного неба торчали острые ушки Балора. Это последнее, что он видел в своем мире.

— Так вот. Доктор Фауст добился значительных успехов в поиске философского камня. Но когда он узнал, что можно продлить жизнь человека на весьма длительный срок, но все равно это не будет вечной жизнью, а всего лишь существование души в бренном теле, он был весьма обескуражен. Ему разъяснили, что для достижения цели нужно всего-навсего прекратить земное существование. И поиск сразу увенчается успехом. Начнется иная, вечная жизнь. Ведь смерть — это всего лишь переход от одной формы существования к другой. Жизнь — это всего лишь остановка, во время которой человек приобретает необходимый опыт, воспитывает свою душу. Изначально заложено, что вечная жизнь ждет любого человека. Только надо ее заслужить, не сбиться с пути. Впрочем, об этом ты вчера уже слышал.

А поиск философского камня? Что ж, он существует. Но опять же, при нынешнем духовном развитии людей обладание им невозможно. Философский камень заложен в каждом человеке. Надо только отыскать его в своей душе и, соответственно, раскрыть. Тогда человеку будет подвластно многое. Возможности его сравняются с возможностью существ более высокого порядка. Но использовать эти возможности для добычи золота? Полная чушь! Подытоживая, скажу: так называемый философский камень — дело далекого будущего. Если, конечно, человечество на твоей планете доживет до этого будущего. Как ни прискорбно это звучит, но оно семимильными шагами близится к своему закату. Время, отпущенное ему, заканчивается. От силы еще лет пятьсот. Ты сам видишь, Кирилл, какие изменения происходят на Земле…

— Пятьсот лет! Так мало?! — У Кирилла не было оснований не доверять словам демона. На сердце стало тоскливо. Пятьсот лет…

— Да, всего лишь пять веков. Открою тебе тайну. На земле есть люди, которые весьма близко подошли к раскрытию заложенного в них. Они познали мироздание. Но эти люди редки, их считанные единицы. О них никто ничего не знает. Они не такие, как всякого рода потомственные колдуны в каких-то мифических коленях. Они не имеют ничего общего с ясновидящими. Эти-то как раз мешают развитию, как мешает никчемный мусор. Как правило, они мало чем владеют и практически ничего не знают. Но они опасны тем, что отвлекают людей от своего духовного развития. Порой некоторые из них обращаются к тем силам, с которыми ни при каких обстоятельствах не стоит связываться. Видишь ли Кирилл, существует еще одно, скажем так, Нечто… Это Нечто не принадлежит ни нам, ни… — Балор указал лапой на голубое небо. — Это Нечто всеобщий враг. Наш враг, враг людей на твоей и иных планетах. А доморощенные колдуны — сами того не сознавая — высасывают энергетику и передают ее этому Нечто. Ну и попутно выколачивают из страждущих какие-то средства. Для себя, разумеется….

Кот-демон говорил о странных вещах. Кирилл слушал и чувствовал, что еще немного и, образно выражаясь, голова пойдет кругом. Как мало он все-таки знает!

Конечно, кое о чем он догадывался и раньше, читал серьезную и не очень литературу, побывал в таких диких местах, где не ступала нога белого человека и, соответственно, кое-что видел в своей не такой уж и длинной жизни.

Но сейчас Балор ясно сказал, что именно он направил его сюда. Зачем? И что это за Нечто? Что за третья сила, которая угрожает и светлым силам и пеклу?

Впрочем, Кирилл молчал. Вопросов пока не задавал. Раз уж демон завел об этом речь, значит, у него есть веские на то основании. Скоро или не очень, но тайна должна проясниться.

— У доктора Фауста были серьезные проблемы со здоровьем, изношено сердце, — продолжил Балор. — Он ведь прожил не так уж и долго. Когда пробил его час, тело забрали и похоронили в укромном лесном уголке. Смерть этого чародея обставили со всевозможной таинственностью. В доме слышался стук и грохот, будто бы там идет борьба. Утром пришли друзья. Они увидели, что потолок в спальне доктора пробит, и края зияющего пролома густо заляпаны кровью. Походило на то, будто бы тело утащили через потолок. Ты понимаешь, Кирилл, что это всего лишь простая атрибутика, — усмехнулся Балор. — Сделано для того, чтобы другие не связывались с тем, в чем мало смыслят. И все равно — они не переводятся. Желающих влезть в потустороннее хоть отбавляй. Хорошо, если мы успеваем их перехватить. Но получается не всегда. Тогда ими овладевает третья сила — Нечто…

Впрочем, вижу, что говорю не очень понятные вещи. Извини — косноязычен. — Кот явно кокетничал. — Наш любезный лорд Абигор сможет разъяснить проблему несколько лучше. Предлагаю пройти в библиотеку. Время к полудню, — кот взглянул на небо. — Он уже там.

Кирилл встал.

— Шейла! Бросай кость. Там уже глодать нечего…

В библиотеке овчарка обнюхалась с Греем. Ротвейлер вилял обрубочком хвоста и тихо повизгивал. Еще бы! Аж целую ночь свою подружку не видел. Кирилла всегда умиляло, как здороваются собаки. Все искренне, от души. Не как у людей. На лице одно, жесты доброжелательные, а что в мыслях — не знаешь.

Лорд Абигор сидел в торце длинного стола. Перед ним был разложен какой-то древний, судя по обтрепанным краям листов, манускрипт. Увидев гостей, он кивнул, встал и сделал несколько шагов навстречу. Руки по своему обычаю не протянул. Приветствовать, наминая ладонь, любил лишь Балор.

— Рад видеть вас! Как спалось Кирилл? Кошмары не мучили?

— Спасибо, рыцарь. Все хорошо. Сам не ожидал, что после всего услышанного смогу быстро уснуть.

— Вот и хорошо, — улыбнулся хозяин.

Коротким жестом лорд указал на стоящие возле стола стулья с высокими спинками. Мол, присаживайтесь. Кирилл выбрал место рядом с хозяином. Балор расположился напротив.

— Мы сейчас кой о чем беседовали в парке, — сказал кот. — Я намекнул Кириллу, что во вселенной существует Нечто. Некая иная третья сила, и мы ее опасаемся. Мы — я говорил о высших силах. Это свет, — кот стрельнул глазами в потолок, — ну и, соответственно, мы, демоны. Вместо «мы» напрашивается слово тьма. Но это не так. Ты, Кирилл, знаешь, что тьмой мы, в общем-то, не являемся. Но для простоты и удобства лучше обозначать так — свет и тьма. Они неразделимы, как две стороны монеты.

Кирилл улыбнулся.

— Балор, я это понял еще вчера. Хотя должен признаться — для меня это явилось полной неожиданностью.

— Ты как всегда прихвастнул, Балор, — засмеялся хозяин. — Мы всего лишь малая часть этих сил. Часть вселенского разума. Нас можно назвать приставленными к грешникам наблюдателями. И только. Мы почти ни во что не вмешиваемся. Души грешников, попадая сюда, не сразу понимают, что они в ином мире, что они уже умерли. Они неожиданно сознают, что тут никто не собирается их мучить. Прозрение приходит лишь тогда, когда над ними начинает властвовать ночной зов.

Место это, если можно так сказать, — копия вашей земли, Кирилл. Просто находимся мы в ином времени, пространстве. Но не буду углубляться. Речь пока не об этом.

Итак, пожалуй, начну с начала. Постараюсь разъяснить как можно проще. Готовы?

— Я весь внимание, лорд.

— Наша вселенная многогранна. Одна из граней — это видимый материальный мир. Его можно осязать. — Лорд Абигор пару раз хлопнул ладонью по столу. — Он не вечен. Другая грань — это духовное существование, вселенский разум. Он слагается из разума людей и существ, обитающих на других планетах в других галактиках. Его создала высшая сила. Тело человека можно сравнить с коконом, из которого со временем вылетает бабочка. Бабочка — это душа. Материальный и духовный мир вселенной многолик и объяснить мне будет сложно. Существуют параллельные миры. Сдвиги во времени. В общем, с вашего позволения, я опущу излишние подробности.

Кирилл кивнул. Пока все понятно.

— Вы наверно слышали, Кирилл, что, как считают ученые вашей земли, вселенная взрывается каждые пятьдесят миллиардов лет. При этом все материальное, живое гибнет. Но катаклизму не подвержено иное — духовное. Вселенский разум способен пережить любую катастрофу. Я понятно излагаю?

— Да. Если проще, то это отделение света от тьмы.

— Именно так. И вот, на занимаемое вселенским разумом место появился претендент. Хаос. Он несет зло. Он ничего не созидает, цель его одно лишь разрушение. Он и нематериален, и материален одновременно. В материальном мире он создает чудовищ, цель которых уничтожение миров. В духовном — безумие. Хаос существовал изначально. Но был побежден вселенским разумом и изгнан. Он долго существовал вне времени и пространства. И вот сейчас он выходит. Для проникновения в материальный и духовный мир хаос ищет лазейки. И находит их. Одна из них есть на вашей Земле, Кирилл. Место, где она находится, вам знакомо.

Кириллу только и оставалось, что удивляться. Вот уже чего он не ожидал, так это такого поворота событий.

— Мне знакомо это место?!

— Да. Чтобы вам лучше понять, я кое-что покажу. Сосредоточьтесь. На секунду вы забудетесь и увидите видение. — Лорд Абигор прищелкнул пальцами.

Кирилл почувствовал, что неожиданно на него навалилась дрема. Она была непреодолима. Захотелось закрыть глаза, положить голову прямо на стол и спать, спать, спать…

Перед Кириллом разворачивалась красочная, завораживающая своей ясностью и реальностью картина. Но он не принимал в ней участие. Все происходило так же, как в первую ночь в замке, когда он неосторожно прикоснулся к Магде и стал невольным свидетелем творящейся жестокости. Он как бы парил и наблюдал события со стороны.

Перед ним раскинулось большое, огороженное двойным рядом колючей проволоки топкое место. Кирилл видел перепаханную в жидкую коричневую грязь землю, глубокие лужи гнилой воды с реющей над ней мошкарой. Ни травинки, ни деревца. По углам ограждения стояли деревянные сторожевые вышки. На них силуэты солдат с висящими на груди автоматами.

Внутри колючки было выстроено два открытых пулеметных гнезда. За ними, что-то подправляя в оружии, копошились люди в выгоревшей красноармейской форме образца сороковых годов прошлого века.

«После сорок третьего года, — отметил Кирилл. — На них погоны. Васильковые петлицы, околышки фуражек и пилоток тоже василькового цвета… Это НКВД…»

Кирилл ощутил, как время ненадолго скакнуло вперед. Раннее утро, над горизонтом занимался летний закат. Теперь пулеметчики, разевая в беззвучном крике рот, строчили в строй стоящих на расстоянии примерно тридцати метров от них людей. Медленно оседали мужчины самого разного возраста. Кирилл заметил в строю смертников и нескольких женщин. Одежда на них была старомодного фасона, грязная и изрядно потрепанная. После того, как пулеметчики отстрелялись, вдоль ряда тел пошли солдаты. Они добивали одним-двумя выстрелами тех, кто подавал признаки жизни…

Время вновь скакнуло вперед. На этот раз Кириллу показалось, что прошло несколько лет. Картина сменилась. Теперь огороженным оказался более обширный участок земли. Внутри ограды он видел глубокие котлованы и за ними кучи земли. Пулеметчики снова стреляли. Люди падали в большие братские могилы. На этот раз добивать никого не пришлось. Того, кого не убила пуля, ждала другая смерть: два бульдозера засыпали котлован и разровняли землю.

Снова скакнуло время. Как понял Кирилл, на этот раз на десятки лет. Теперь он видел то же самое место уже без колючей проволоки, без вышек и котлованов и без расстрельной команды НКВД. Ничто не напоминало о прошедшем времени, лишь в грязи кое-где валялись полусгнившие столбы ограждения.

Сейчас тут бойко сновали грузовики и цистерны. Они выезжали из-за росшего неподалеку чахлого осинника. Из грузовиков в темно-желтую болотную воду высыпалась зеленоватого цвета субстанция, а из цистерн лилась пенистая желтая жидкость. Место заболачивалось. Над ним курился дымок. Далеко на горизонте Кирилл увидел наполовину возведенную башню телецентра.

Снова скачок во времени. Над ядовитым болотцем вырос низкорослый, как в тундре, кустарник. К нему двигались тяжелые грузовики с прицепами. На них стояла строительная техника — экскаваторы и бульдозеры. Телевизионная башня на горизонте была уже полностью построена, а в километре от гнилого места ныне стояли новые, еще не тронутые дождями и городской пылью многоэтажные жилые дома…

Опять небольшой временной скачок. За это время эскаваторы вырыли огромный котлован, а в кучах лежащей по краям земли кое-где виднелись человеческие останки. Котлован был огорожен бетонным забором. Потом Кирилл увидел это место уже с высоты и ночью — в свете стоящих по периметру прожекторов.

К котловану подъезжали выкрашенные в темный цвет КамАЗы. На его дно сгружались странного вида небольшие контейнеры, укладывались в ряд и присыпались землей. Затем еще ряд. Еще… Вскоре уже другие самосвалы свозили на это место простую землю, песок и строительный мусор.

Перед взором Кирилла появился так хорошо знакомый ему курган. Пока еще не поросший травой и хилым кустарником. Он его видел вживую, так как жил неподалеку. На кургане он всегда прогуливался с Шейлой.

Ожившие картины прекратились — как отрезало! Кирилл вздрогнул и открыл глаза. Он вновь сидит за столом в библиотеке. Неподалеку чешет ухо Шейла. Когда перед ним возникли видения, она его уже чесала — он слышал. Времени прошло несколько миллисекунд.

Лорд Абигор испытующе смотрел на него.

— Вам все понятно, Кирилл?

Сглотнув непонятно откуда появившейся в горле ком, Кирилл кивнул. Чего уж ясней! Под курганом огромная братская могила, залитая химическими отходами. Вдобавок в ней захоронили контейнеры с неизвестным содержимым.

— Да, любезный гость. На этом месте, которое в народе зовут курганом, и в самом деле когда-то была расстрельная площадка. Так что такое название дано холму недаром. Могильник, курган, насыпанный над тысячами трупов! То, что там происходило, тщательно скрывалось. Потом, как вы видели, останки заливались всякой химической гадостью. Впрочем, без всякого злого умысла — просто место было удобное. Затем в могилу подхоронили и контейнеры. Все это образовало гремучую смесь.

— Да уж! — добавил Балор. — Состав еще тот! Не только нюхать, смотреть опасно!

— Ну, это ты преувеличиваешь, друг, — улыбнулся хозяин замка. — Время превратит все это в прах. Дело в другом: курган — это точка соприкосновения миров. Сакральное место. Место силы. Оттуда можно попасть в любую часть вселенной. Видите ли, Кирилл, во всех землях, подобных вашей, существует подобное кургану место. Где-то оно скрыто болотом, где-то находится в пустыне или в горах; оно может находиться на затерянном острове или даже на морском дне. На вашей земле оно в глубине кургана. И вот, эта точка соприкосновения дала трещину. Образовалась щель, провал в межмирье. Появилась лазейка для хаоса. Если он выйдет, то многие миры обречены на уничтожение.

— Как это могло получиться?

— Получилось… — глубокомысленно заметил Балор. — Древние боги боролись с хаосом, изгнали его и наложили на место изгнания печать. Мироздание упорядочилось. И вот в одном из миров появился колдун. Он стал адептом хаоса. Колдун повредил печать — или, скорее, врата — и забрал небольшую ее часть. Печать, кстати, представляет собой камень с наложенными на него заклятьями. Повредив, сделал из части камня книгу. В этой книге меж строк текста искусно скрыты заклинания. При прочтении её провал в межмирье расширяется. Хаос получает больше возможности для выхода. Пока он заперт — не вышел. Но время идет…

Балор махнул лапой и покачал головой. Демон изобразил печаль.

Кирилл слышал поразительные вещи. Хотя вспомнил, что порой энергетика, окутывающая курган, проявляла какую-то, скорее отрицательную, силу. На память пришел одни, почти невероятный случай, бывший в сто жизни. Он по привычке загнал его в дальний угол памяти.

— Удивительно… — задумчиво сказал Кирилл. — Порой я задумывался над устройством мироздания. Читал некую литературу. В свое время занимался интересными вещами. Надо же…

— Мироздание вообще интересная вещь, — улыбнулся лорд Абигор. — Вы уже поняли, что у вашей земли есть планеты-сестры, разделенные временем и пространством. И знаете, иногда миры соприкасаются. По времени это длится недолго. Но… Когда они расходятся — исчезают целые материки. На вашей земле последними были Атлантида и Лемурия. Сейчас они в другом месте. В это же время на вашей земле, в свою очередь, могут появиться неизвестные народы, невиданные звери. Мироздание — сложная вещь, — заключил лорд.

— Думаю, мы многое тебе прояснили, Кирилл, — добавил Балор.

— Да, только мне одно непонятно. Разве эту печать, эти врата в межмирье, где заперт хаос, сложно восстановить?

Лорд Абигор отрицательно покачал головой.

— Вот именно — сложно! Поясню проще. Подойти близко к провалу в межмирье могут только люди. Богам, духам и демонам, да вообще существам высшего порядка к нему лучше не приближаться: хаос рядом, и он может забрать их силу или ее часть. Забрав, он увеличивает свою мощь. Наш любезный Балор уже с этим столкнулся. Он умудрился сделать так, что книга заклинаний, сделанная из поврежденной печати, оказалась разъятой на части. На листы. Листы эти разбросаны по мирам. При этом Балор потерял одну из своих ипостасей. Он вчера говорил, что сейчас часть его силы принадлежит маленькому мальчику на одной далекой планете. Хотя мальчик сам об этом не знает. Но за ним идет охота. Охотятся адепты хаоса. Им важно заполучить его.

— Да, — сказал кот. — Хорошо бы ее вернуть. Мальчику она ни к чему, а мне еще понадобится.

— Так же адептам важно заполучить листы книги, чтобы собрать их в единое целое. Но вряд ли они им достанутся, — хищно ощерился лорд Абигор. — Хотя у нас всего лишь несколько листов, но остальные в надежном месте. Им до них не добраться. Скажу, что в свое время книга, еще целая, побывала и на вашей земле. И у вас появились адепты хаоса — слуги безумия и зла.

— И что же с ними случилось? — спросил Кирилл.

— Ушли к своему властелину, — махнул лапой Балор. — Их судьбе не позавидуешь. Но несколько слуг мы успели перехватить. Это знакомые вам Магда и Яков. Они читали созданную из печати книгу. Есть и другие, в другой части пекла и под надежным присмотром. Они не успели до конца приобщиться, поэтому попали сюда. Вполне вероятно, что со временем они искупят свои грехи и исправятся. Но до тех пор, пока существует опасность, что хаос выйдет в миры, они останутся здесь.

— Магда, надо же… — с сомнением сказал Кирилл. — Немка! Вот бы не подумал, что она к такому причастна. Думал, она просто хирург-садист в одном из лагерей смерти. Да-а, разнообразными изысканиями она занималась!

— Вот-вот, она не только резала людей, — ответил Балор. — При жизни ей повезло — благополучно померла своей смертью. Ушла, как говорится, в мир иной под слезы любящих и безутешных друзей. Хотя друзья у нее были — скажу тебе!

— Да уж, — скривился лорд Абигор. — Сквозь боль и страдание других людей она получила знание и силу. То же самое и Яков…

Хозяин замка не докончил. Хлопнув рукой по лежащей перед ним потрепанной книге, сказал:

— Вот, Кирилл, эта книга. Вернее, ее копия. Можете ее прочесть. Не смущайтесь, что письмена, коими она начертана, вам незнакомы. Их понимание вы сейчас получите. Изучайте. А нас с Балором ждут иные дела…

Кирилл остался в библиотеке. Пока он не знал, зачем ему нужно читать эту книгу. Но раз лорд Абигор вежливо попросил об этом, значит, так надо. Кирилл тихонько прищелкнул пальцами, будил развалившуюся на ковре Шейлу.

— Ну что, подруга? Изучим сей черный гримуар?

— Изучай, вожак. А я не буду. Мне чтение ни к чему…

Кирилл прочел первые строки:

Балор пробыл в замке еще несколько дней. Порой, сопровождаемый собаками, он выходил в долину и подолгу сидел с ними под развесистым ясенем. По всей видимости, кот-демон предавался раздумьям.

Кирилл всегда мысленно улыбался, видя эту троицу: огромный разряженный кот в сопровождении собак.

Шейла ничего не говорила о прогулках с Балором. Лишь как-то обмолвилась, что видела странную картину. Будто она находится в незнакомом лесу. В нем странные деревья, и вид у них больной, и на ветвях видна плесень и серый налет. Меж этих деревьев небольшая полянка, а на ней сидят люди в никогда не виданной ею одежде: маленький мальчик, старик и парень. И у этих людей при себе оружие — мечи и луки. А неподалеку стоят кони и один из них белый. Что обо все этом думать — Кирилл не знал.

Иной раз Кирилл со стен видел того странного оборванного мужика с лопатой, который попался ему в первый день пребывания в пекле. На вопрос, что это за человек, вернее, душа, лорд Абигор лишь махнул рукой.

— Не обращайте внимания, Кирилл. Он всего лишь безумный убийца. Убивал и просто так, и ради наживы. У него была странность: тела своих жертв закапывал в одном и том же месте. Теперь ему себя не похоронить. Он знает, что успокоение наступит лишь тогда, когда он ляжет в землю. Но, как говорится — нет ему ни дна ни покрышки. Как копнет землю, так видит лица тех, кого он когда-то убил. Они его зовут к себе. Так и ищет себе место, но не находит. Не берите в голову…

В одну из ночей Кирилл внезапно проснулся, взял коммуникатор и пошел в келью Якова. Дверь была приоткрыта, на узком столе лежали исписанные инквизитором листы пергамента. Самого Якова он не увидел — видимо, инквизитор искупал грехи в долине.

Сам не зная, зачем он это делает, Кирилл сфотографировал вырезанную в стене руну. Ночью она, как и говорил Яков, полыхала мрачным пламенем. Вернувшись, он скопировал фото в ноутбук. Зачем он это сделал, Кирилл не понимал. Но чувствовал, что с этой руной связано нечто важное и таинственное…