Волчья ягода (СИ)

Глава 7. Чёрный ворон

Ощущение странной тяжести и того, что на меня кто-то смотрит, заставило раскрыть глаза. Я едва не закричала от испуга: на груди, слегка нахохлившись, сидел огромный чёрный ворон, который, если бы раскрыл крылья, дотянулся бы от макушки до пяток.

— А ну-ка то! Не замай девку, Золик! — в кожаном фартуке, выпачканном кровью, с закатанными рукавами и всклокоченной шевелюрой Лешак сейчас был похож на сумасшедшего хирурга.

— Птичка, слезь, — ласково попросила я.

Ворон деловито переступил с ноги на ногу, хрипло крикнул, словно тявкнул, и, больно оттолкнувшись от моего тела, перелетел на шест, видимо, специально установленный в странном доме.

— Вишь-ка, какого себе помощничка Волче словил. Выкормыш евонный.

— Здорово! — удивительное дело, чувствовал я себя отдохнувшей и бодрой, но сильно голодной.

Двое из четверых волков лежали перед лавкой, на которой я спала, положив морды на большие лапы, и только по шевелению рыжеватых бровей было понятно, что они не спускают с меня глаз, следя за каждым движением.

— Не боись сторожей, они уж более не тронут. В печку загляни, хлебушек для тебя припасен да киселёк овсяный, не побрезгай, красавица!

С удовольствием я съела всё, что было предложено гостеприимным хозяином, который неспешно смывал кровь с рук и одевался.

— Где Волче?

— Вона! — грязный палец ткнул в угол, где на куче какого-то тряпья мирно спал охотник. — Подымется и краше прежнего будет. Вот ужо Малушке радость-то! — Лешак усмехался, но его цепкий взгляд держал в прицеле моё лицо. — А я погляжу, мил тебе-ка то дружок?

— Чего это? Просто переживаю за человека.

Но старик ничего не ответил, лишь хмыкнул в усы и шикнул на навостривших уши волков.

А я подошла ближе к раненому. Оказалось, что спит он на нескольких перинах, укрытых сверху красивым тканым полотном со странным красно-черным узором. Что-то внутри меня, какое-то незнакомое волнующее чувство, заставило нагнуться и зачем-то поправить широкую повязку, убрать чуть влажные волосы с красивого лба, провести кончиками пальцев по тёмной брови.

— На улицу и носа не кажи, а я скоренько возвернусь…

За Лешаком закрылась дверь, и я осталась в незнакомом доме с раненным, волками и наглым вороном.

— Вот дерьмо! — ругнулась я, обернувшись к зверям. — Я, кстати, невкусная очень, у меня гемоглобин понизился на фоне стресса, и курить начала. Знаю, знаю, что плохо, но иногда помогает.

Ворон моргнул, волки один за другим зевнули, демонстрируя острые зубы. Нужно было как-то налаживать контакт.

— Золик,— чёрный птах переступил с лапы на лапу и повернул голову, рассматривая меня одним глазом, — давай дружить, я тебе хлебушка дам!

В печке еще оставалась лежать завёрнутая в полотенце початая краюха, и я отщипнула приличный кусочек.

— Смотри! Вкусный, тёпленький, м-м-м, а пахнет как!

Ворон низко наклонился, раздул горло так, что перья встали торчком, и широко раскрыл клюв.

— Не сули, зазеваешь, отберёт! — со своего места иронично заметил проснувшийся Волче.

Почему мне кажется, что он постоянно надо мной смеётся?

Тем временем охотник пощелкал языком, и чёрная тень метнулась в угол комнаты, подняв настоящий ветер огромными крыльями. Острые когти впились в обнажённую кожу руки, но мужчина даже не поморщился.

— Дружик мой, скучал?

Ворон что-то проскрипел в ответ, словно и правда отвечал хозяину.

— Девицу не обижай, добрая девица-то, услужливая!

Теперь я уже не сомневалась, что Волче откровенно насмехается.

— Другая бы тебя на себе не попёрла бы, увалень деревенский! Смотри, вся одежда в крови, а рядом, между прочим, голодные волки. Но ты можешь и дальше смеяться, это так по-мужски.

— Поди-ка, — протягивал свободную руку собеседник, — поди скорее!

— Не пойду!

— Эка, невелика горка, да крута! — охотник, держа на весу птицу, поднялся со своего ложа, едва заметно качнувшись при этом, и сделал неуверенный шаг. Постоял, прислушиваясь к ощущениям, что, как видно, не радовали, и снова протянул руку:

— Ну, поди же!

Не заставлять же мучиться раненного человека, пришлось подойти.

Волче подхватил мою ладонь, сжал и провел по упругим блестящим перьям ворона, заставил погладить пушок у основания клюва, почесать горлышко. Золик закатил круглые глазки, прикрыл их кожаными веками и запрокинул голову назад, предлагая не останавливать приятные ласки.

— К рукам привыкший. Малой был — на ладошке спал.

— Ты его в лесу нашёл? — мне понравилось касаться птицы, и я уже сама принялась щекотать Золика, удивляясь его мирному характеру.

— С неба упал — улыбнулся охотник и осторожно сел. — Должно, кукушка кукушонка подложила, вот и вытолкнул он птенчика из гнезда.

— Ух ты! А как ты его выкормил?

— Кисельком да мясцом жёваным, червей выкапывал. Думал, подохнет, а он вона какой стал ладный. — Волче снова пощёлкал языком, и разомлевшая птица доверчиво прижалась головой к заросшему бородой подбородку. — Не гляди, что птаха, иного мужика умнее. Догада!

Открыв ладонь, я предложила Золику кусочек хлеба, и птица аккуратно, опасаясь причинить боль, взяла в клюв угощение и перелетела на шест, где зажала корочку в лапе и принялась теребить.

— Всю руку тебе расцарапал, — я рассматривала красные отметины, а рядом замечала белые старые. — Лешак тебя лечит, а Золик калечит.

— Ладушко моё! — Малуша ворвалась в дом внезапно, как и всегда, впрочем. Прильнула к обнажённой мужской груди, положив на неё ладони, — Истосковалась, извелась вся. Мстислава погоню отвела — в дубраву свернули.

Быстро отвернувшись, я с удивлением почувствовала болезненный укол в сердце, а потом множественные в плечо — Золик сел на него, потершись головой о висок. Мол, не грусти, я рядом! Весил нежданный приятель килограмма два, если не больше. Но внезапно именно эта тяжесть наполнила меня силой.

— Пойдём еще хлебушка стащим, как думаешь? Зачем нам смотреть, как другие целуются, да?

Именно в этот момент, в эту секунду пришло понимание, что нахожусь в своём месте, в своём времени и со своей птицей. Ворон занял пустующую нишу, снабдив меня уверенностью, что вот теперь я целая, теперь я — это я!

Когда накрывает ощущение, что с тебя сошла старая шкура, кости превратились в желе, а голова опустела напрочь, ты в который уже раз благодаришь человечество за придумывание бани. Я откинулась на спинку дивана и блаженно закрыла глаза. В такие моменты задевать меня опасно, но красавчик Славик этого не знал.

— Говорят, будущую жену нужно ловить возле бани, — пропел в ухо хорошо поставленный баритон.

Мое молчание ошибочно было принято за милостивое разрешение продолжить разговор.

— Смотрю на тебя и понимаю, что правильно говорят: ты невероятно хороша сейчас и, если не обидишься, безумно сексуальна.

Пора было обозначать границы.

— Отойди, ты мне кислород перекрываешь, твой дешевый парфюм даже после бани вызывает тошноту.

— Я не пользуюсь парфюмом в деревне, у тебя что-то с нюхом, — собеседник иронизировал, чем изрядно бесил.

Отработанный приём не сработал. КМС по дзю-до после первого удара не сдаётся? Хорошо, Славик, будет тебе ещё.

— У меня отличный нюх, мальчик, и от тебя воняет, мне противно, отойди!

Новый знакомый нагнулся так, что капли с его мокрых вьющихся волос падали мне на грудь:

— Давай поспорим, что после пары свиданий у тебя от моего запаха будет кружиться голова. И ты забудешь слово "мальчик". Я ставлю ящик шампанского.

— Какая банальна гусарская ставка…

— А что бы ты хотела?

— М-м-м, бизнес прёт? Тогда машину. Новую. С автоматом. Слабо?

Щедрый кавалер примолк, а я улыбнулась.

— Тогда и твоя ставка должна быть не дешевле. Что поставишь, красавица?

— А надо? Я сама по себе уже приз.

— Согласен! — горячее дыхание переместилось с уха на шею. — Ты стоишь любой ставки. Так что, два свидания — и подводим итоги?

— Замётано!

— Вижу, вы нашли общий язык? — раскрасневшийся Михай утирал лицо углом простынки.

Я залюбовалась братом — вся мужская линия Васильевых вызывала у женщин глубокие мечтательные вздохи.

— Миш, ты обещал "семёрку" посмотреть, помнишь?

— Помню, — лицо кузена слегка поморщилось, — но ты же понимаешь, что эту дохлую лошадь уже не поднять?

— Папка расстроится, что я ее угробила. Придётся ему "Рено" отдавать, а без лошади остаться не могу никак.

— У меня есть отличный мастер, он отечественные тачки разбирает-собирает с закрытыми глазами. Завтра загоним ему твою "семёрку"! — Слава подскочил к Мишке и шутливо ударил кулаком в плечо:

— Как думаешь, пойдет Женька за меня замуж?

— А ты предлагал?

— Пока нет, но глупо было бы упускать такую… Шахерезаду.

— Эй, самцы, вы обо мне говорите, а я замуж не собираюсь!

— Это пока, Женечка! — улыбка напористого бизнесмена слегка пугала: белоснежные верхние клыки были чуть длиннее остальных зубов…

— Какой у тебя красивый клюв, — удивительное умиротворение от простого прикосновения к гладким перьям, — ты даже немного на орла похож. Краса-а-а-вчик.

Птица сидела на плече, но боль от впивающихся в кожу когтей я уже не чувствовала.

— И зачем мне мужики, правда? С таким-то красавцем, с такой хорошей птицей, толстой птицей, умной птицей. Да, Золик? Кто у Жени умница? Кто у Жени красивая птичка?

Да, я разговаривала с вороном, но смотреть, как Малуша обтирает Волче влажной тряпочкой — вставать на ноги охотнику явно не следовало — было невыносимо. Золик часто наклонялся вперёд, рискуя сорваться с плеча, и пытался развернуть к себе моё лицо. Легонько прикусывая клювом щёку, он тянул в свою сторону, и когда я поняла, что таким образом ворон просит внимания, то удивиться не успела — вернулся Лешак.

— Угомону на вас нет! Спали бы..., — негромко проворчал старик, одобрительно посматривающий на ворона. — Глянь-ко, и Золика приворожила!

— Он сам..., — тоже почему-то шепотом ответила я

— Золик да и сам? — Лешак покачал головой. — Невидаль, — подошёл ближе и подхватил ладонь, — Ступай, местечко укажу. А птица-то в помощники тебе, в помощники.

Мы вышли и комнаты и оказались в длинном земляном коридоре, под уклоном ведущем вниз. Это было так неожиданно, что я замерла на месте.

— Не боись, не пропадёшь, ступай без огляду! — и Лешак первым шагнул вперёд, освещая себе дорогу свечой.

Пора было перестать удивляться происходящему, и я отпустила вожжи, раз у ж контролировать ситуацию полностью не получалось.

— Ну, без огляду так без огляду!

Запах сырой земли и полумрак с пляшущими на стенах кривыми тенями навевали невесёлые мысли о живых мертвецах, вампирах и всей той нечисти, что давно не пугала с экранов кинотеатров и телевизора. Ворон сидел спокойно, только рефлекторно вскидывал крылья для равновесия, если я спотыкалась.

— Битый небитого везёт, да, Золик? Хорошо устроился! — становилось всё страшнее. Кто этот старик? Зачем он ведёт меня под землю, с какой такой целью?

Ни одного поворота, ни одной развилки, наверное, прямая дорога в ад для героев греческих мифов выглядела точно так.

— Дядька Лешак, долго еще?

В ответ впереди идущий человек что-то пробурчал, но слов я не разобрала. Мы уже шли минут пять, как вдруг дорога закончилась — впереди высились широкие, довольно низкие двойные двери, укрепленные несколькими железными полосами и засовами, на которых не было замков. Ну, точно — это ад!

Лешак потянул одну створку на себя и крепкий травяной запах ударил в нос:

— Принимай, хозяйка!

— Раненько поднялись, гостюшки, света белого не дождались! — голос однозначно принадлежал молодой женщине.

Я шагнула вперёд и застыла от изумления.