Волхов

Глава первая. Поезд прибывает

— Внимание! Поезд из Москвы прибывает ко второму пути. Просьба отойти от края платформы.

Тяжёлый железнодорожный состав, издав протяжный сигнал, показался среди слякотного пейзажа ранней весны. Кучки тающего снега ещё кое-где мелькали, закрывая плиты перрона, но моросящий надоедливый дождь обещал смешать их с грязью и растопить в лужицах, уже скопившихся под ногами прохожих.

Поезд со свистом остановился. Громыхнули, раздвигаясь в стороны, тяжёлые двери вагонов, откуда повалили спешащие укрыться от дождя пассажиры. На входе в станцию столпились люди. Очередь гружённых чемоданами бабулек, по старой памяти закупающихся на Садоводе, ярко одетых подростков, гурьбой смеющихся над чем-то, и хмурых мужиков, вернувшихся с дальней работы, застряла перед турникетами, часть из которых по какой-то причине не считывала билеты.

— Да что там такое?! Шевелитесь уже! — не выдержав, закричала одна из бабулек, вынужденная ждать прямо у входа, упёршись в тяжёлый походный рюкзак впереди стоящего парня.

— Да что-то техника забарахлила, бабуль, — парень, и без того довольно высокий, с тем самым увесистым рюкзаком, казался гигантом на фоне старушки. В руке он держал длинный чехол, сужающийся к низу.

Бабка не успела ответить, как вдруг очередь продвинулась, позволив ей укрыться под навесом вместе со своими баулами.

А парень, несмотря на габариты, юрко прошмыгнул в образовавшиеся щели, в раз оказался почти у самого турникета и скоро шагал уже по подземному туннелю, ведущему в город, к площади, где разместилась обширная парковка, центральное здание вокзала и возвышающийся напротив богато украшенный собор.

Парень, прищурившись, заворожённо разглядывал золотые купола, венчающие белые башни, а потому не заметил, как к нему подошёл полицейский.

— Добрый день, молодой человек. Младший лейтенант Краснов. Предъявите документы к осмотру, пожалуйста.

Парень немного растерялся, но живо сообразил, полез в карман куртки за паспортом.

— Здравствуйте. А… в чём, собственно, дело? Я что-то нарушил?

Он протянул раскрытый документ, поправил давившую на плечо лямку, пока лейтенант читал данные.

— Иванкин Александр Евгеньевич. Ого, Сибирь? Издалека прибыли! Какими судьбами?

Почему-то первое беспокойство быстро улетучилось. Лейтенант говорил вполне доброжелательно, вроде даже по-свойски — с улыбкой, отчего причин волноваться не было. Саша захлопнул паспорт, убрал его обратно в карман и немного смущённо улыбнулся в ответ.

— У вас тут слёт реконструкторов. Вот, решил присоединиться, пообщаться с коллегами.

— Реконструкторов?.. А, это где с мечами, да в доспехах? Да, видел как-то. Прикольно, блин! Только они ж, вроде, летом собираются, разве нет?

— Да, обычно так. Но в этом году решили в грязи поваляться. Чтоб эффектнее было, наверное.

— Понятно, понятно. А это у вас, получается… — лейтенант кивнул в сторону чехла, висящего теперь на плече.

— Да, меч.

— И документы имеются?

— Конечно!

Саша из другого кармана достал сертификат, подтверждающий, что эта здоровенная, но не заточенная железяка оружием не является.

— Ну, всё нормально. Извините за неудобство, сами понимаете — работа такая!

— Да, конечно…

Лейтенант, вернув меч, взглянул на часы, после чего воскликнул:

— Ой, мне уже пора! Важное дело ждёт! Счастливого пути!

Он на прощание кивнул и убежал, оставив Сашу наедине с собой.

Город приветствовал гостя слякотью, потоками стекающей по разбитой дороге воды и выглядывающим из-за серых туч солнышком, чей тёплый свет придавал оптимизма даже посреди всей этой влажной серости.

Когда дождь усилился, Саша забежал под навес, достал телефон — проверить, какие автобусы ведут к нужному адресу. Увидев, что нужный как раз скоро отбывает, он со всех ног пустился к остановке, которую можно было отличить только по торчащему знаку на небольшой платформе. Двери едва не закрылись прямо перед носом, но Саша успел заскочить внутрь, даже никого не сбил, хотя имел все на это возможности.

Автобус тронулся, повёз пассажиров по маршруту, минуя странную, но довольно интересную архитектуру, в которой смешались советские пятиэтажки, современные высотки и деревянные косые дома ещё дореволюционной постройки, чудом сохранившиеся по сей день.

К сожалению, до места назначения не ходил ни один общественный транспорт, поэтому пришлось выйти на конечной остановке, уже почти за городом, а затем долго шагать по пустой дороге, ведущей к лесистому холму, на вершине которого виднелась колокольня старой церкви.

Поднявшись по склону, Саша обнаружил во дворе церкви бурную деятельность. Несколько людей занимались уборкой территории, другие наводили новые деревянные дорожки взамен старых, уже прогнивших, а третьи таскали воду к свежему срубу небольшой баньки, из трубы которой уже валил дым. Руководил всем процессом крепкий горластый священник в испачканной рясе, подобранной под колени, и длинных резиновых сапогах. Он не только руководил, но принимал самое что ни на есть непосредственное участие в работах, помогая то тут, то там, если кто-то не справлялся.

— Митька, ровнее колоти! Это ж дорожка к Господу будет, чего ты сикось накось всё… Дай покажу!

Батюшка выхватил из рук худощавого мужичка топор с гвоздями, примерил доски, чтоб в одну линию, и в пару ударов на каждую прибил их к перекладинам, получив метровый участок будущей тропы.

— Вот как надо! Не ленись, лучше дольше, но по-человечески, чем в спешке, да… О, у нас гости!

Илларион наконец заметил Сашу. Тот не знал с чего начать, стоял истуканом, пока к нему не подошли. Вдруг в горле почему-то словно застрял ком, не позволяя издать ни единого вразумительного звука.

— Вы к нам по какому вопросу, молодой человек? — батюшка, хлюпая влажной землёй, подошёл к парню, сияя лучезарной улыбкой.

— Я… кхм, здравствуйте, я Саша. Мне посоветовали обратиться к вам по поводу временного проживания.

— Да? И кто посоветовал?

Вдруг Саша изменился в лице. Юношеская приветливая улыбка спала, в глазах поселилась какая-то немыслимая тьма, будто пожирающая его изнутри.

Илларион сразу понял, кто послал этого мальчишку. Осознание пришло из ниоткуда, но сомнений не было — только куча возникших вопросов.

— Ладно. Пройдём, побалакаем.

Он отвёл Сашу в избу неподалёку от церкви. Раньше её использовали для проведения служб, но теперь от прежнего назначения осталась только невысокая деревянная колокольня, пристроенная с торца.

Внутри расположился ряд кроватей, от входа до большой русской печки, пылающей уютным жаром. Вдоль окон стоял укрытый узорчатой скатертью длинный тяжёлый стол с лавками.

Илларион сел на лавку, напротив окна. Ноги, почувствовав домашнее тепло, потяжелели, мышцы заныли от долгой работы.

Саша сел рядом.

— Итак, — Илларион не знал, с чего начать. И не знал, хочет ли слышать ответы на возникшие вопросы, но всё же произнёс: — Игорь… он жив?

Саша кивнул.

— Он в городе?

Получив утвердительный ответ, Илларион почувствовал, как в груди отозвалось дрожью.

— А откуда вы…

— Он меня спас. И не только это. Я у него в долгу.

Илларион понял, что дальше расспрашивать бесполезно, а потому сменил тему:

— Если хочешь остановиться у нас, есть свободное место. Денег не возьму, но придётся работать. Устроит?

— Конечно! Меня трудом не испугать.

Саша вновь сделался улыбчивым. Любопытный взгляд принялся изучать обстановку, зацепился за горшок в печи, а живот напомнил о себе протяжным урчанием.

— Да ты голодный небось! — Илларион встрепенулся, вскочил, направившись к печке, по пути схватил алюминиевую глубокую тарелку, плюхнул туда добрый половник горячей овсяной каши и достал кусок хлеба. — Вот, подкрепись. Понимаю, не самое изысканное блюдо, но питательно.

— Спасибо! — Саша набросился на овсянку, будто то был настоящий деликатес. Опустошение тарелки заняло не больше пары минут, после чего парень, тяжело вздохнув, облокотился спиной о стол. — Хорошо-о-о…

— Ну, вот и ладно, — Илларион размялся, пытаясь оживить окислившиеся мышцы, а после направился к выходу. — Ты отдохни с дороги, расположить. Вон то, крайнее место — твоё. А как оклемаешься, найдём тебе дело.

Батюшка захлопнул дверь. Саша, оставшись в одиночестве, передвинул рюкзак к небольшой тумбе, что стояла возле кровати, а затем достал из чехла меч. В руке он сидел, сохраняя идеальный баланс, — оружие сделали специально под него. Перетянутая кожаным ремешком рукоять с полукруглым навершием плотно фиксировалась в кулаке, сужающийся клинок с витиеватым узором благородно блистал на свету. От одного вида сердце трепетало, хотелось взмахнуть разок-другой! Но пришлось сдержаться.

Кромка у меча не заточена. Но это легко исправить, если придётся. А если верить тому, что сказал Игорь, — такая необходимость рано или поздно настанет.

━─━────༺༻────━─━

Приятная ненавязчивая музыка, которую играл молодой пианист, будто обволакивала поданные блюда. Смазливые официантки нарочито модельной походкой огибали сидящих за столом мужчин, подавая желающим закуски и пытаясь не попасться в лапы какого-нибудь излишне наглого гостя. Один из таких, самый толстый, сгребал с подносов горсти канапе и щёлкал их как семечки, каждый раз требуя добавки, несмотря на богатый выбор еды прямо перед собой. Бедные девушки с обречённым видом приближались к нему, готовые уворачиваться от жирных пальцев противного борова.

Пирушка продолжалась около получаса. Гости ели, пили, терроризировали персонал, но сидящий во главе стола, статный мужчина с гладко выбритым лицом, чёрными, зачёсанными назад волосами, молча наблюдал, за всё время выпив бокал дорогого вина и съев стейк из лосося — фирменное блюдо местного шеф-повара.

Вдруг он несколько раз постучал вилкой по бокалу, который издал сдержанный, но хорошо слышимый звон. В тот же момент остальные прервались, замолкли. Те, кто не успел, живо проглотили что оставалось во рту, не заботясь о степени прожёванности. Музыка тоже затихла — парня пихнула в плечо проходящая мимо официантка, вырвав из подобия транса, но опустившаяся в зал гробовая тишина подсказала пианисту, что следует помолчать. А потом амбалы в чёрных костюмах и вовсе прогнали персонал на кухню, чтобы убрать лишние уши подальше.

— Ещё раз приветствую вас, — начал Виктор Королёв. — Понимаю, хочется расслабиться, отдохнуть, но я собрал вас всех для важного дела. Обсудим его и можно будет продолжать веселье.

Никто не смел прервать речь главного криминального авторитета, чья власть распространялась далеко за пределы не то что города, но даже целой области. Занимая высокий государственный пост, Виктор наладил связи со всем подпольным миром, быстро завладев сферами влияния сгинувших от рук Жнеца прежних главарей, а затем и вовсе подмял под себя остальных. И всё это параллельно с растущими перспективами занять место губернатора, ведь его присутствие в криминалитете до сих пор было юридически недоказуемо.

— Грядут перемены. После всем известных событий силовики развернули масштабную работу по выявлению неугодных закону структур. Мы должны быть готовы противостоять им, если хотим сохранить свои позиции. К тому же, придётся действовать крайне осторожно, поэтому необходимо свести к минимуму чёрную бухгалтерию, нежелательные для биографии дела и притвориться законопослушными гражданами. Все вопросы, касаемые раздела текущих территорий придётся отложить до более благоприятных времён.

Один из главарей поджал губы от досады. Он как раз надеялся сегодня заполучить завод, оставшийся бесхозным после крайне подозрительной пропажи его прежнего владельца. Юристы уже вовсю готовили документы, но теперь такие новости портили всю малину.

— Урегулирование вопросов займёт немало усилий. Мои контакты в структурах готовы идти навстречу, но всё должно выглядеть чисто, чтобы не вызвать подозрений, поэтому ко всем рано или поздно заглянет полиция. Приготовьтесь — избавьтесь от незарегистрированного оружия, наркотиков и чёрного нала. Лишние вопросы ни к чему. А я пока…

Вдруг двери распахнулись, внутрь ворвался ОМОН. Суровые мужики в чёрной форме с автоматами в руках не терпящим пререканий голосом приказали всем оставаться на своих местах. Через несколько секунд ресторан заполнился бойцами, а амбалы-телохранители прилегли мордой в пол, чтобы не смущать их своим видом.

Главарей повязали не сразу. Сначала к ошарашенным, возмущённым подонкам подошла девушка с серьёзным от злости лицом.

— Капитан Бестужева, будем знакомы! Вы, господа, арестованы по подозрению совершении деяния, предусмотренного статьёй 210 УК РФ — Организация преступной организации или участие в ней. Будьте добры приготовиться к обыску!

Подоспевшие полицейские, среди которых были лейтенанты Станислав Краснов и Глеб Скворцов, принялись вытряхивать карманы красных от злости ублюдков с явным удовольствием на душе. Лица приходилось сохранять в полном серьёзности выражении.

— Товарищ капитан, позвольте предъявить документы… — Королёв начал было возникать, но Нина, будто угадав, чуть ли не в лицо ткнула ему ордером на задержание.

— Всё по закону, не беспокойтесь, Виктор Степанович. Лучше сдайте оружие. Я знаю, оно у вас имеется.

Вынужденный подчиниться, Королёв добровольно вытащил из кобуры пистолет.

Скоро всех присутствующих заковали в наручники и увезли на нескольких машинах в отделение. До сих пор находящийся в ужасе персонал опросили, а затем провели результаты обыска: девять незарегистрированных единиц оружия, свёртки кокаина, травматы, кастеты… В общем, только по одному этому списку многим светил срок.

Ресторан тоже проверили досконально. Нелегалы, работающие на кухне и в уборке, пытались сбежать, но бдительные сотрудники не дали им ни шанса. Хозяин заведения, Аркадий Воронин, примчался так быстро как только смог, весь потный от страха, чем знатно повеселил Стаса. Тот помнил, как Воронин козырял связями перед Волховым два года назад. Жаль не удалось упечь в СИЗО и этого гада.

Воспоминание о бывшем наставнике добавило горечи в гамму испытываемых эмоций, но Стас живо переключился на работу, не позволив им испортить такой продуктивный вечер.

━─━────༺༻────━─━

— Дроздова! Дроздова, мать твою! Ты как это сделала?! Почему мне ничего не сказала?!

Кирилл, главный редактор, ворвался в кабинет с горящим от восхищения и возмущения лицом, промчался мимо ошарашенных сотрудников и остановился только у стола замершей от неожиданности Ксении. Девушка, держа у рта горячий кофе, похлопала глазками, а затем спокойно поставила стакан, улыбнулась и ответила:

— Я пыталась до тебя дозвониться, но ничего не вышло.

— И поэтому ты опубликовала статью в своём грёбаном блоге, а не у нас в журнале?! Надо было звонить упорнее!

Ксения хлопнула ладонью по столешнице, вскочила, чуть не уперевшись носом к носу начальника, и закричала:

— А я просила дать доступ к базе! Тогда твоего разрешения не потребовалось бы! Я не могу такую горячую новость упускать!

— Да ты ж нас за решётку упечёшь, Дроздова! Тебе дай волю, всех шишек в городе на показ выставишь!

— Это моя работа!

— Всё! Хватит! Надоела! — теперь по столу хлопнул Кирилл. Да так, что стакан чуть не подпрыгнул. — Живо в мой кабинет!

— Да пожалуйста!

Ксения вызывающей походкой направилась к двери, заставив Кирилла, кипящего от гнева, следовать за собой, будто это она вызвала на ковёр строптивого подчинённого.

Коллеги проводили их взглядами, но, как только дверь захлопнулась, вернулись к работе.

— Успокоился?

Ксения по-свойски плюхнулась в кресло, вольготно покрутилась, всем своим видом показывая уверенность в собственной неприкосновенности.

— Да, чёрт побери!

Кирилл сел за стол, устало потёр веки, другой рукой рыская в ящике в поисках таблеток от головной боли. Ксения, увидев его мучения, достала из кармана блистер аспирина.

— На, возьми.

— Спасибо…

Кирилл быстро проглотил таблетку, запив минералкой, которая лежала в кармане пальто.

— По какому поводу тусил?

— День рождения у жены было. Праздновали у ее родителей, под баню с шашлыками. И под самогон тестя…

— Убойная, наверное, штука!

— Ага. Ещё шурин подгонял, гад… Не, я слишком стар для такого. А зачем тебе аспирин в кармане?

Ксения облокотилась на край стола, уперев подбородок в ладони.

— Не спала всю ночь. Сначала следила за задержанием, потом писала статью… Тебя, вот, пыталась вызвонить, чтобы новость опередила эту стерву из «Свежих фактов». Ха, ну, и у кого здесь самая свежесть, а?!

Вскочив на последних словах, Ксения цокнула от резкой боли в висках и медленно опустилась на прежнее место.

— Но я, походу, тоже слишком стара для такой херни…

Они немного помолчали, наслаждаясь тишиной, но потом Кирилл продолжил разговор:

— Как ты узнала про операцию? Она ж наверняка была сверхсекретной.

Ксения хитро улыбнулась.

— Не поверишь.

— А ты попробуй.

— Я шла домой с прогулки и увидела автозаки со спецназом и толпами ментов. Как ты понимаешь, не смогла пройти мимо.

Кирилл снова почувствовал подходящую мигрень.

— Господи… И как тебе удаётся избегать ареста? Чёрт, это долбанная суперспособность! Как?!

— Секрет фирмы!

Ксения немного оживилась, встала, взглянула в окно.

— Солнышко наконец показалось. Будто радуется новостям. Надеюсь, приятный знак. Ну, так как насчёт свободного доступа к публикациям?

— Нет уж! Только через мой труп, Дроздова. Лучше я пропущу кое-что из свежака, чем снова буду вздрагивать от каждого звонка про твою честь.

— Ладно, — Ксения пожала плечами, будто не очень-то и хотелось. — Тогда я пошла работать.

— Надеюсь над чем-то вроде открытия ларька с шаурмой или самого большого пельменя в городе?

— Нет, я пишу про освобождение Королёва из-под ареста.

Кирилл на пару секунд завис, переваривая информацию, пока Ксения дошла до двери.

— Его освободили? Откуда инфа?!

— Чуйка, Кирюх. Чуйка. Не освободили, так освободят, будь уверен. А у меня уже раз — и статья готова! Прикинь, как классно, а?

Девушка не стала дожидаться новых вопросов и юркнула за дверь, оставив начальника наедине с его дёргающимся глазом.

━─━────༺༻────━─━

Воздух вдали от города наполнял лёгкие свежестью, придавал сил. Зимняя прохлада ещё не покинула мёрзлую землю, но солнышко уже жгло спину сквозь телогрейку, пока руки взмахивали колуном.

Работа спорилась, настроение держалось бодрое, энергии кипело хоть отбавляй, поэтому Саша быстро влился в новый коллектив. А Илларион-то как обрадовался такому помощнику! Даже пытался устраивать соревнования, гнался за молодой удалью, но всё же возраст взял своё, поэтому батюшке пришлось признать поражение, когда Саша без особых усилий распилил, расколол и сложил три толстенных бревна, перекидывая чурки на несколько метров, поближе к толстому пню, покрытому множеством шрамов от колуна и топора.

Илларион до сих пор не спросил Сашу о цели визита и о связи с Волховым. То ли сам не решался, то ли жалел парня, то ли боялся услышать ответ. Но всё же этот момент настал, когда они вдвоём отправились в лес. В паре километров от опушки, у родникового истока стояла часовенка. Место было не слишком популярное из-за своего расположения, поэтому туда чаще всего наведывались охотники да грибники, чтобы пополнить запасы воды.

Но на самом деле родник послужил лишь поводом, чтобы остаться с Сашей наедине. Илларион нагрузил его пустыми баклажками и повёл извилистыми тропами, травя байки про жильцов церковного двора, но, преодолев половину пути, вдруг перешёл к делу:

— Саша, как ты связан с Игорем и зачем он тебя сюда послал?

Саша глубоко вздохнул. Этот вопрос уже давно витал в воздухе, нагнетая напряжение несмотря на весёлые истории.

— Игорь меня спас. Я оказался в заложниках у одного… — воспоминания комом застряли в горле, не дав спокойно договорить. — У одного урода. И не я один. Как оказалось, нас никто не искал, потому что он держал полицию на коротком поводке.

— Господи…

— Меня заставляли участвовать в гладиаторских боях. Убивать… эти больные ублюдки строили из себя высшее сословие, наблюдая, как мы пускаем друг другу кровь!

В груди снова закипала злоба. Губы сами собой разъезжались в оскале, пальцы хрустели, сжимаясь в кулак.

— В последний раз я убил его друга. К тому моменту от меня мало что осталось человеческого, но Игорь отказался от мести. Наоборот — решил помочь. Я у него в долгу, и должен отплатить той же монетой.

— Что ты имеешь в виду?

Илларион напрягся, чуя неладное.

— До того как Игорь нас нашёл, тот урод продал девушку, Марину, одному из ваших олигархов. Я должен помочь освободить её. А когда… — ком снова подкатил к горлу, прервав Сашу. — Когда явится Он, я уведу её домой.

— Он? — Илларион знал ответ, но до конца надеялся, что ошибался.

— Жнец.

Илларион не нашёл подходящих слов, поэтому решил продолжить путь молча. Но мрачные раздумья сбил резкий порыв ветра, заставивший кроны деревьев затрещать бесчисленными голосами. Вдруг потемнело, небо заволокли густые серые тучи.

— Ну, и погодка… — Саша с беспокойством глядел наверх. Откуда-то взялось непонятное чувство, что происходит что-то неладное. — Может назад?

Первые капли ударили по носу, предупреждая о скором ливне.

— Не успеем, — покачал головой Илларион. Он тоже с подозрением хмурился на взбесившееся небо. — Давай поднажмём — немного осталось. Глядишь, в часовне непогоду и переждём.

━─━────༺༻────━─━

Деревья скрипели под натиском завывающего, ветра. Ледяной дождь обрушился на голые ветви, бил по только показавшейся траве, загоняя всякого зверя в норы. Погода, словно взбешённая чем-то, буйствовала посреди хвойных зарослей.

Тяжёлые сапоги вминали влажную землю, оставляя глубокие следы. Закрытое тучами небо не пропускало достаточно света, из-за чего чёрный кожаный плащ терялся среди тёмных еловых стволов.

Сквозь свист ветра послышался звериный рёв.

«Он здесь», — отозвалось Лихо.

Игорь остановился.

К рёву присоединились десятки волчьих голосов. Дыхание дрожащих глоток выпускало клубы пара. Бесшумно, будто не касаясь земли, они сужали круг, приближаясь к незваному гостю.

Вдруг волки остановились. На мгновение они замерли, затаили дыхание, позволив ветру завладеть тишиной. Игорь увидел, как из тени, под кроной тяжёлой старой ели загорелись два огонька.

Леший.

Огромный, наводящий ужас длинными кинжалами-клыками, торчавшими из оскаленной пасти, чёрной как смоль колючей шерстью, он величаво направился к Волхову.

«Ты пришёл… Я ждал тебя. Знал, что нам ещё предстоит встретиться, человек».

Игорь молчал. Вид древнего как сам лес духа навевал воспоминания. Перед глазами всплывали картины кровавой схватки: мелькающие в тумане волчьи силуэты, вспышки выстрелов, падающие навзничь трупы. Будто наяву проносились крики, грохот пороховых взрывов, звериный рёв.

И смех. Едкий старушечий смех кружащегося между ними беса.

И смыкающаяся на горле Захара пасть Лешего.

Вдруг шерсть на загривке лесного стража встала дыбом. Он остановился, лапы пригнулись, готовые спружинить в любой момент, а оскал расширился обнажив покрытые слюной клыки.

«Нет, ты не человек!»

— Догадался наконец?

Волки, заметив волнение своего вожака, тоже насторожились.

«Значит… Ты пришёл отомстить?»

— Ты убил моего друга.

«А ты убил многих моих детей».

Ветер затих, будто сам следил за происходящим, боясь пропустить хоть одну деталь. Огрызок Луны, ещё не проглоченный надвигающейся армадой туч, освещал рощицу, стараясь запечатлеть встречу двух недругов, словно иного развлечения не нашлось.

Волки поджали уши, почуяв страх, начали пятиться, расступаться перед странным страшным человеком.

«Чего ты хочешь?! — Леший разозлился. Раскатистым рыком согнал ворон с рощицы неподалёку. — Зачем пришёл?! Убить меня? Не получится!»

Леший прыгнул, на мгновение будто растворившись в пространстве, пронёсся сквозь то место, где только что стоял Волхов, но приземлился на землю, так ничего и не задев.

Волхов исчез в тени кроны, чтобы снова появиться там же. Волки, набравшись храбрости, с отчаянным рыком ринулись на него. Тень в очередной раз объяла Жнеца, растворила в пространстве. Волки перемешались, бесполезно царапая воздух, Леший пригнулся, готовый рвануть в атаку при первом же признаке врага, принюхался в поисках его запаха, но потом вдруг встал ровно, вдохнул полной грудью и издал гулкий протяжный вой.

Волки с удивлением уставились на него, не решаясь последовать приказу, но вожак резко рыкнул, показывая твёрдость своей воли, и стая помчалась прочь, скрывшись в глубине леса.

«Ты не человек».

Леший обернулся, взмахнул хвостом, впился когтями в сырую землю. Молния осветила звериную морду, раздался раскат грома. Чёрные тучи затмили небо, а ветер вновь разгулялся по округе.

«Но ты и не из наших. Оно… оно внутри тебя».

Шерсть зашевелилась, Леший сгорбился от приступа боли, начал увеличиваться в размерах. Звериные черты преобразовывались, становясь человеческими под хриплый рёв, перетёкший в крик. Через несколько секунд перед Волховым стоял высокий старик, одетый в шубу из чёрного волка, чья голова покрывала макушку, словно шапка. Серые спутанные волосы свисали почти до пояса, а длинная извилистая борода опускалась до самой земли, будто врастая в неё подобно корням деревьев.

Леший поднял длинную жилистую руку, костлявыми пальцами принялся щупать собственное лицо.

— Давно я не оборачивался… Но с тобой по-другому не выйдет, — голос, до этого момента доносившийся лишь в голове, теперь дразнил уши.

Казалось, это и не старик вовсе, а сам лес разговаривает с ним шелестом ветвей, дуновением ветра, журчанием ручейка.

— На этот раз я не покорюсь Лиху, и не надейся!

Снова сверкнула молния, брызги бьющего по плащу дождя отразились искорками, очертив выросший из тени тёмный силуэт с пистолетом в руке.

— Я не Лихо, Леший. Я — Игорь Волхов. Я — Жнец!

Последовавший за молнией гром скрыл грохот выстрела. Леший не уворачивался — ему это было ни к чему, он грудью встретил пулю, и та застряла в толстой броне из волчьей шкуры, затвердевшей грязи, перемешанной с корнями дерева, покрывающих тело словно волосы.

Лес будто ожил. Трава зашевелилась, цепляясь ноги Волхова, ветви хлестали размашистыми скрипучими ударами, обвивали конечности. Леший не сдвинулся с места, он врос в землю, стал ей самой. Ловушка захлопнулась.

Волхов пытался избежать многочисленных лап, растущих из земли, но ничего не вышло. Лес схватил его, сковал руки, ноги, острые концы извилистых ветвей прорастали по телу, обвивали грудь, мешая дыханию, подбирались к горлу.

— Ты совершил ошибку, Жнец. Не следовало тебе заявляться в лес. Здесь моя сила, моя власть! Здесь я повелеваю!

Леший говорил не только потрескавшимся, покрытым морщинами как вековой дуб лицом, но всем, что было вокруг: ветер, шелест травы, треск изгибающихся деревьев хором подвывали своему господину.

Острие шершавой ветви, царапая кожу, упёрлось в подбородок и пустило тёмную каплю крови, тут же сметённую дождём.

— Неужели? — Волхов оскалился, зубы блеснули от новой вспышки молнии, ударившей где-то неподалёку.

Луна скрылась за тучами, погрузив лес во мрак.

— А моя власть — тьма!

Он исчез. Путы захлопнулись в пустоте, дерево треснуло будто хрупкие пальцы, сломавшие сами себя.

Охота началась.

Буря взорвалась новыми порывами. Леший превратил рощу в шевелящуюся зубастую пасть чудовища, способную сожрать любого, кто окажется перед ним. Жнец появлялся тот тут, то там, обрывал змееподобные ветви, добавляя к раскатам грома грохоты выстрелов, а затем снова растворялся тьме, когда когтистые лапы Лешего едва не прошивали его.

Волхов действовал осторожно, двигался как по минному полю. Каждое движение грозило стать последним, стоит только один раз ошибиться.

Но так одолеть древнего духа не выйдет. Придётся рисковать.

С новым грозовым раскатом Леший взбесился пуще прежнего. Ожившая роща неустанно искала свою жертву, резала воздух при каждом мерцании теней, жадно клацала коряжистой пастью. Из пространства Тени наблюдать за этим чудовищем было жутко, но Волхов сохранял хладнокровие.

Громадный монстр управлялся одеревеневшим исполином, погружённым в землю, оплетённым шипастыми кустарниками. Коряжистая морда выглядывала с верхушки ужасающими глазами-огоньками.

«НЕТ! Не смей! — Лихо догадалось о замысле Игоря и тут же воспротивилось. — Ты готов сдохнуть ради бессмысленной мести?!»

Но Игорь не слушал впаянного в его душу беса. Он нырнул в окно, ведущее прямо к исполину, накинулся на него, вцепился пальцами в затвердевшую кору. Лицо Лешего исказилось, покрылось трещинами морщин, обнажив острые заточенные зубы.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — Волхов закричал, раз за разом сжимая спусковой крючок упёртого в грудь пистолета.

Роща всей громадой бросилась на спасение источника своей силы. Извивающиеся розги, покрытые шипами, принялись хлестать руки, вцепившиеся в спутанную жёсткую бороду исполина; острие ветвистых щупалец истерично таранили спину, пытаясь пронзить толстую бычью кожу плаща, а взбесившаяся трава тянула за ноги вниз, оттаскивая упёртого врага.

Леший взревел полным ужаса и ненависти голосом, когда магазин выпустил последнюю пулю, и та пробила наконец окаменелую грудь. Сквозь образовавшуюся дыру наружу вырвался алый свет бьющегося в конвульсиях сердца.

Волхов стиснул зубы от резкой боли в плече — это еловый сук продырявил-таки плоть. Силы были на исходе, левый кулак онемел, держась за бороду беса, пока его конечности терзал сам лес.

Правый кулак размаху ударил по бреши в груди Лешего. Кожа стёрлась об острые грани разрушенной плоти, но до сердца было ещё не достать.

Сук зашевелился в ране, пробираясь глубже. От тупой оглушающей боли пальцы чуть было не разжались, выпустив бороду, но чудом удалось сдержать их. Ветви пытались пронзить голову, но скользкий капюшон уводил острие, спасая от смертельной раны.

Ещё один удар почти пробил рёбра Лешего, но содрал кожу на застрявшем кулаке. Рывок назад — и осколки вонзились в мышцы покалеченной руки. Но нужен был ещё один удар.

А Леший боялся. Он почувствовал, как близится его падение, и искорёженное гневом, страхом и удивлением лицо стало вытягиваться, приобретая волчьи черты. Длинная пасть раскрылась, клыки угрожающе нависли над головой Волхова, как вдруг…

Последний удар проломил остатки мешающей плоти. Окровавленные пальцы обхватили пульсирующее, издающее тревожный алый свет сердце. И сжали его, раскрошив на мелкие куски.

Волчья пасть, вместо того чтобы сомкнуться, расширилась ещё пуще. Дикий, сокрушительной силы крик под канонаду грозового раската вырвался из глотки Лешего, ударной волной отбросив израненного Волхова за пределы рощи.

Деревья склонились, кусты едва не вырвало с корнями, а трава вжалась в землю под давлением последнего издыхания древнего существа.

Игорь сквозь помутнение смотрел, как обрушивается исполин. Глаза-огоньки напоследок взглянули на него, пасть исказилась в оскале.

«Я ещё вернусь, Жнец! Это наша не последняя встреча, запомни! Я вернусь!»

Огоньки погасли. Извороченная роща утихла под светом выглянувшей наконец Луны. Гроза будто потеряла интерес и пронеслась дальше, скоро совсем сойдя на нет.

Волхов с трудом разжал челюсть. Во рту чувствовался металлический привкус собственной крови.

«Ну, и чего ты добился, дурень?! — Лихо явно негодовало результатами встречи. — Разве ты не понял? Духа нельзя убить! Через сто, двести, триста лет, но он вернётся!»

Игорь ухмыльнулся. Быть может это лишь шутка помутнённого разума, но на пару мгновений ему показалось, что перед ним стоит коренастый мужик в шапке-ушанке, телогрейке и с пятизарядкой в руке. Прежнее желание нырнуть в Тень, попытаться выпрыгнуть где-нибудь в безопасном месте, пропало. Отмщённый друг будто успокаивал, обещал помощь. Уж он-то не подведёт… Наверное, можно отдохнуть немного. Старый, бывалый егерь наверняка о нём позаботится.

И глаза закрылись, провалив Волхова в поток бессознания.

━─━────༺༻────━─━

— Кажись, затихло…

Илларион выглянул в окошко часовни, — убедиться, что буря закончилась. Лунный свет очертил точёные изгибы лица, короткую бородку и прямой нос.

— Можем выходить?

Сидеть в этом сыром тесном месте дольше необходимого у Саши отсутствовало всякое желание. Они еле успели добраться до укрытия, но всё равно промокли, не дождавшись самого разгара внезапной бури.

Саша боялся, что священник начнёт разговор, попытается вызнать чего лишнего, но раскаты грозы и грохот барабанящего по крыше ливня перебивал всякое слово, поэтому пришлось сидеть в молчании. Но времени зря не теряли — набрали полные бутыли воды из колодца, устроенного прямо внутри часовни.

— Ну, пошли. Пока ещё чего не нагрянуло по нашу душу.

Илларион подхватил половину бутылей и бодро двинулся наружу. Саша забрал оставшиеся, последовал за ним, стараясь не обращать внимание на липнувшую к коже сырую одежду, отдающую противным холодом.

Вязкая после дождя земля чавкала при каждом шаге, с крон деревьев продолжала капать вода, но замечал это Саша разве что когда капля разбивалась о его нос, отчего тот начинал чесаться.

Жутко хотелось поскорее добраться до избы. Мысли о горячей печи да свежезаваренном чае грели душу, заставляли ноги шевелиться быстрее.

— Да уж, завёл я тебя, Сашка, в приключение, — ухмыльнулся Илларион, перескакивая через перегородившую тропу корягу, покрытую толстым мхом. — Уж извини, в прогнозе вроде обещали тишь да гладь.

Саша оттолкнулся от земли, чтобы тоже перепрыгнуть корягу, но вдруг из ниоткуда выскочило нечто, промчалось прямо между ног, отчего подошвы скользнули по влажному мху, а Саша рухнул, шмякнувшись в податливую почву.

— Саня, ты цел?! — Илларион бросил бутыли, ринулся на помощь, но парень уже вскочил на ноги.

— Да, в норме… чёрт, что это было?

— Заяц, я думаю. Шмыгнул, с испугу на тебя нарвался. Ничего не болит?

— Не, всё хорошо. Пошли д…

Саша вздрогнул, краем глаза заметив силуэт среди деревьев, прервался, вглядываясь в темноту, но там уже ничего не было.

— Что такое? — Илларион нахмурился, тоже повернулся в ту сторону, но ничего не смог разглядеть. — Пошли. Не стоит ночью по лесу шастать.

«Саша…»

Пронёсшийся в голове голос принадлежал Волхову.

— Погоди. Я что-то…

Силуэт снова мелькнул меж елей.

«Нужна помощь… спаси…»

— Ты в порядке? — батюшка испугался — вдруг парень головой ударился?

— Да. Но мне… Чёрт, не знаю как объяснить.

«Скорее!..»

— Следуй за мной!

И он ринулся вглубь чащи.

— Стой! Ты куда?! Ну, шельма! — крикнул вслед Илларион, но потом, плюнув, сам помчался за ним.

Силуэт то появлялся, то исчезал. Заводил всё глубже и глубже в лес. Позади доносились призывы Иллариона остановиться, но тревога не позволила отступить. Чутьё подсказывало, что он должен отозваться на призыв.

Вдруг силуэт замер. Он больше не исчезал, но теперь изменился, стал шире. Он расположился у подножия дерева, ожидая пока до него доберутся. Сердце заколотилось пуще прежнего, заставив ноги и руки заработать ещё быстрее. Илларион, заметив как увеличивается дистанция, разразился бранью, но постарался не отставать.

Наконец Саша остановился. Лёгкие работали как сумасшедшие, жадно глотая воздух, но адреналин скрывал усталость.

— Да какой чёрт тебя!.. — Илларион, догнав его, хотел было высказать всё что думает, но вдруг оборвался, когда увидел перед собой опёршееся о ствол тело.

Волосы под капюшоном спадали со лба до самых бровей, лохматая борода скрывала половину лица, которое пересекал страшный шрам, но он узнал его. Узнал своего друга.