ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ: МЭТТ — ПРЕДЧУВСТВИЕ

Мэтт лежал в постели. Прошел день с тех пор, как он выпустил Молот Тора. Фин никому ничего не сказал. Лори тоже молчала. Мэтту хотелось верить, что они забудут об этом, но он не мог отделаться от мысли, что они просто ждут подходящего момента. Потом они расскажут всем, как он использовал что-то вроде вспышки и сбил Фина с ног, а родители Мэтта — и все остальные Торсены в городе — будут точно знать, что произошло. Мэтт нарушил правила: он использовал Молот Тора.

Молот Тора был единственной магической силой Торсенов. Конечно, обычно они были крупнее и сильнее других людей, но это не было магией. В старых книгах говорилось, что раньше существовали другие силы, такие как контроль над погодой, но это давно ушло. Они остались с Молотом, который для всех остальных был как невидимый удар, который они могли бросить, когда захотят. Только Мэтт получил пакет спецэффектов — вспышку и взрыв. И только Мэтт не мог контролировать эти взрывы.

Его дед пытался давать ему разные амулеты, но это ничего не исправило. Его родители были правы: дело было не в амулете, а в нем самом. Сила была в самих потомках Тора, амулет был просто… Мэтт боролся за слово, которое использовала его семья. Проводником. Вот и все. Ожерелье было проводником, который позволял силе работать. Что должно означать, простое решение его проблемы: снять ожерелье. За исключением того, что Торсен не мог сделать это легко и просто. К счастью Мэтт мог снять его хотя бы на боксерском ринге, но это было все, что он мог себе позволить.

Он должен просто рассказать родителям, что случилось. Он начал говорить об этом вчера вечером, а потом струсил и сказал папе, что видел, как какие-то дети возились на корабле, и папа сказал, что его люди будут патрулировать некоторое время. Он также прочитал лекции Мэтту о том, как брать на себя больше ответственности за их город, как он должен был что-то сделать с этим, а не возвращаться домой и болтать с родителями. Это задевало, особенно сильно, так как Мэтт что-то сделал. Он уже чувствовал себя плохо. Он должен был справиться с Фином, не поднимая Молот.

Не думай об этом. Сосредоточься на чем-нибудь другом. Подумай о своем проекте для научной ярмарки.

О, да. Это помогло. Давай сосредоточимся на другом примере того, как сильно ты можешь все испортить, Мэтти.

Он полностью провалил свой научный проект, и ему нужно было сделать новый до завтрашней ярмарки. Как обычно, он все усложнил. Он очень старался, потому что его семья всегда выигрывала научную ярмарку в восьмом классе. Сначала его отец. Потом его братья, Джейк и Джош. Если бы это был любой другой предмет, Мэтт справился бы. Но, как обычно, если его семья была хороша в чем-то, то он нет.

Может быть, если он поспит. Лучшие идеи приходили ему в голову по ночам, когда он мог расслабиться и перестать волноваться.

Когда он, наконец, заснул, ему приснился научный проект… все способы, которыми он мог испортить его снова и смутить свою семью. Он продолжал мечтать о создании лучшего проекта, только чтобы случайно развязать Молот Тора и взорвать его в пух и прах перед всей школой. Затем его мозг, казалось, устал от этого и бросил его посреди поля.

Был день. Он стоял, глядя в небо. Он был не один, он чувствовал кого-то позади себя. Но не обернулся, чтобы посмотреть, кто это. Он был занят, глядя на солнце… и на волка, преследующего его.

Волк превратился в огромную черную тень с блестящими красными глазами и блестящими клыками. Солнце сияло, как колесница, запряженная тремя белыми лошадьми.

— Это Скелл и Соль, — пробормотал Мэтт.

— А? — сказал женский голос позади него. Он чувствовал, что должен узнать голос, и во сне, казалось, узнал, но его спящее «я» не могло определить кто это.

— Скандинавский миф. Солнце вращается вокруг Земли, потому что оно пытается убежать от волка Скелла. А Луна… — Он прищурился от яркого солнца. Позади колесницы Соль он разглядел более бледную версию, преследуемую другим теневым волком. — Вот он. За ней. Мани, преследуемый Хати.

— Похоже, волки догоняют.

Мэтт покачал головой.

— Этого не случится до Рагнарека.

— Рагнарек?

— Конец света. Это должно начаться, когда Локи убьет Бальдра. Тогда Скелл поймает Соль, а Хати — Мани, и мир погрузится в бесконечную ночь и зиму. Но этого не произойдет…

Волки прыгнули и сократили расстояние. Всадники хлестнули лошадей, и те поскакали вперед.

Мэтт выдохнул.

— Ладно, просто…

Волки снова бросились вперед. Они схватили колесницы своими мощными зубами и рванули. Колесницы опрокинулись назад, лошади полетели. Вывалились Солнце и Луна. Волки бросились за ними, разинули пасти и…

Темнота.


Мэтт вскочил с кровати, его сердце колотилось так сильно, что он мог поклясться, что слышал его.

Рагнарек.

Конец света.

Он заморгал. Потом покачал головой. Да, его семья верила в Рагнарек, и провидец всегда искал знамения, но они искали с тех пор, как умерли старые боги. Потому что боги были… ну, глупыми, они все умудрились погибнуть давным-давно. По словам провидца, это означало, что, когда Рагнарек придет, некоторые из потомков должны будут встать на защиту первоначальных богов в финальной битве. Они наполнятся силой богов и будут сражаться с монстрами, как и было предсказано. К счастью, Рагнарек не появится в его жизни. Мэтт будет на научной выставке. Не то чтобы это апокалипсис, но похоже на то.

Он потер лицо и зевнул. Каждый раз, когда он закрывал глаза, то видел волков, преследующих Солнце и Луну.

Он покачал головой. Это не поможет его науке.

Или поможет?

Мэтт улыбнулся, снова вытянулся и заснул.


— Ракфиск[1]! — закричал Джош, распахивая дверь Мэтта. — Привет, Мини-Мэтт. Разве ты не чувствуешь? Ракфиск, что делает мама.

Мэтт поднял голову и невольно вдохнул. Он застонал и стиснул зубы, чтобы его не вырвало на подушку. Ничто не пахнет так плохо, как сырая рыба. Если только это не сырая рыба, которая гнила месяцами, а затем подается на тостах. На завтрак.

Джейк схватил Джоша за плечо.

— Не буди ребенка. Нам больше достанется.

Джошу было семнадцать, а Джейку на год меньше, но они оба были такими большими, что Джош практически заполнил собой дверной проем, и все, что Мэтт мог видеть от второго брата, это копну рыжих волос.

Они побежали, стуча по коридору. Мэтт поднял голову, заткнув нос. Он попытался дышать через рот, но это не помогло, потому что тогда он мог бы попробовать Ракфиск. Если и было что-то, что полностью разрушало норвежские праздники, так это еда. Древние традиции викингов, говорила его мама. Викинги должны были хранить традиции при себе, подумал он.

Он нашел маму на кухне, она работала за стойкой, а братья сидели за столом и поглощали Ракфиск на тостах. Он открыл холодильник и нашел два пакета молока. Первый был наполнен тонкой голубовато-белой жидкостью. Сыворотка — это то, что остается после того, как молоко сворачивается для приготовления сыра. Он застонал и засунул его обратно.

— В сыворотке полно белка, Мэтти, — сказала мать. — Ты не получишь другого.

— О, он не станет больше, что бы он ни пил, — сказал Джейк. — Или сколько бы он ни поднимал гирь. В его возрасте мы с Джошем были крупнее Мэтта.

Джош пожал плечами.

— Ненамного. Еще есть время. Может, если бы он присоединился к футбольной команде…

— Я люблю бокс.

Мать старалась не морщиться. Она не любила бокс. Или борьбу, Мэтт тоже, хотя и был хорош. Она сказала, что боится, как бы он не поранился, но он знал, что она просто не понимает. Футбол был единственным настоящим видом спорта в доме Торсенов. Или во всем Блэквелле.

— О, — сказала она. — Дедушка спрашивал о тебе вчера вечером. У тебя больше не было… — она указала на его амулет. — Вспышек гнева?

Мэтт изо всех сил старался сохранить непроницаемое выражение лица.

— Нет, с прошлого раза. — Что технически было правдой. Только не о том «прошлом разе» она знала.

Мама облегченно вздохнула.

— Хорошо, — сказала она. — Теперь, позволь мне дать тебе Ракфиск на завтрак.


Вечер научной ярмарки. Около сотни человек слонялись по спортзалу, делая вид, что интересуются проектами.

Хантер стоял возле стола Мэтта.

— Я не понимаю.

— Это потому, что тебе лень читать. — Коди махнул рукой на объяснение Мэтта. — Что неудивительно, поскольку ты слишком ленив, чтобы заниматься собственным проектом. Ты думал, никто не заметит, что ты одолжил у брата?

Проект Хантера должен был быть вулканом, но после трех лет хранения «лава» продолжала вытекать через отверстия, которые прогрызли мыши.

Мэтт услышал фырканье. Он оглянулся и увидел Фина, у которого был свежий синяк под глазом. Он сидел рядом с Лори, опустив голову, словно пытаясь скрыть синяк.

Когда Лори подошла к столику Мэтта, Фин нахмурился. Лори просто смерила его взглядом, а потом спросила Мэтта:

— Что это такое?

Мэтт начал было объяснять, но тут заметил, что к нему направляются его дедушка и двое старших Торсенов, и переключился на взрослую лекцию.

— Это из Скандинавского мифа, — сказал он. — Волки, Скелл и Хати, гонятся за солнцем, Соль, и Луной, Мани.

Он махнул рукой в сторону доски, где волки-тени должны были гоняться за двумя светящимися шарами на модифицированном железнодорожном полотне. Однако это не сработало, и они не двигались. Откусили больше, чем могут прожевать, сказал отец. Тем не менее, все выглядело нормально. Дедушка и остальные остановились, чтобы лучше рассмотреть.

— В истории, они, наконец, поймали их. — Мэтт наклонился, чтобы подтолкнуть Волков по дорожке, и они набрали скорость, пока не перешли через шары, а игрушечный шар в середине потемнел. — Это знаменует начало Рагнарека. Битва богов. С научной точки зрения это можно рассматривать как объяснение затмений. Во многих культурах существовал миф, объясняющий, почему солнце исчезает и как его вернуть.

Он указал на вторую доску, покрытую изображениями затмений, графиками и описаниями. Это была работа на скорую руку и выглядела соответственно, но все было не так плохо, как у некоторых… или так он продолжал утешать себя.

— Это очень интересно, Мэтти, — сказал дедушка, положив руку ему на плечо. — Откуда у тебя такая идея?

Мэтт пожал плечами.

— Это просто пришло мне в голову.

— Пришло?

Голубые глаза дедушки встретились с глазами Мэтта, и под его пристальным взглядом Мэтт почувствовал, что его колени дрожат. Дед изучал его еще минуту, поджав губы под седеющей рыжей бородой. Затем он хлопнул Мэтта по спине, что-то пробормотал старейшинам, и они двинулись дальше.

Мэтт получил «B», что было здорово для поспешного проекта, который на самом деле не правильно работал. Учителя казались счастливыми. Его родители — нет. Они вышли, когда он упаковывал проект, и он разбирал его осторожно, медленно, надеясь, что они устанут ждать и уйдут.

— Значит, это просто пришло тебе в голову, — произнес голос позади него.

Это был дедушка. Спортзал был пуст, последние дети и родители выбегали.

Мэтт кивнул.

— Мне жаль, что я не победил.

Дедушка обнял Мэтта за плечи.

— Наука — не самый сильный предмет. У тебя «B». Думаю, это здорово. — Дед указал на ленту почетного упоминания на столе Мэтта. — И это даже лучше, чем здорово.

Из тридцати проектов, представленных на ярмарке, пять получили почетное упоминание. Плюс были победители — первое, второе и третье место. Так что это не было большим достижением, но Мэтт пробормотал спасибо и начал складывать листы.

— Итак, Мэтти, теперь, когда остались только мы, скажи мне, как это пришло к тебе?

Мэтт пожал плечами.

— Мне приснился сон.

— О чем?

— Волки, пожирающие Солнце и Луну. Начало Великой Зимы.

— Фимбулвинтер.[2]

Мэтт кивнул, и ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что дедушка замер. Когда он увидел выражение лица старика, его сердце забилось сильнее. Он должен быть осторожнее. Со старейшинами нельзя так просто говорить о снах. Особенно о снах о Рагнареке.

— Я беспокоился о своем проекте, — сказал Мэтт. — Это был просто глупый сон. Знаешь, такие, где если ты провалишь свой проект, миру придет конец. — Он закатил глаза. — Глупо.

— Что именно ты видел?

На лбу Мэтта выступил пот. Когда он глянул на деда, его руки дрожали.

— Все в порядке, Мэтти, — прошептал дедушка. — Мне просто любопытно. Расскажи мне об этом.

Мэтт так и сделал. У него не было выбора. Это говорил не только его дедушка… это был мэр Блэквелла и законодатель города.

Когда он закончил, дед кивнул, будто… довольный. Он выглядел довольным.

— Это… это был всего лишь сон, — выпалил Мэтт. — Знаю, ты веришь в эту чушь, но это было не так. Я не хотел…

Дедушка прервал его, наклонившись и положив руки на плечи Мэтта.

— Ты не сделал ничего плохого. Мне просто любопытно. Всегда интересно услышать, откуда приходит вдохновение. Я очень горжусь тобой. Так было всегда.

Мэтт неловко поерзал.

— Мама с папой ждут…

— Конечно, ждут. Я всегда знал, что ты особенный, Мэтти, — сказал дедушка после еще одного быстрого объятия. — Скоро об этом узнают и все остальные.

Он отстранился, хлопнул Мэтта по спине и протянул ему коробку.

— Неси, а я возьму твои записи. Там ветрено. Мы ведь не хотим, чтобы их унесло ветром.

Мэтт двинулся через зал, дедушка за ним.

— Несколько дней назад я видел лед на Норрстреме. Поэтому у нас так скоро Ветрарблот? Зима придет рано?

— Да, — сказал дедушка. — Полагаю, что так.


Загрузка...