Волшебная чернильница. Повесть о необыкновенных приключениях и размышлениях Колобка и Колышка

А человеку, который вечно танцует, отдавать ли?

— Стой! Руки вверх! — вдруг раздались грозные окрики.

За друзьями гнались какие-то озорники, в ярко-желтых рубашках-ковбойках и в больших темных очках.

Если бы не тяжелый, как камень, апельсин. Колобок и Колышек давно удрали бы, но разве убежишь с такой ношей!? Поэтому Рыжий, — помните, тот самый, которого они поймали на воровстве? — быстро догнал их.

— Ага, попались! — схватил Рыжий обоих беглецов, а его дружки, гнусно ухмыляясь, окружили человечков, чтобы те не убежали. — Тот, кто выдал ковбоя Джимми, не дождется пощады!

— Не дождется! Нет! Нет! — заорали его сообщники.

— Сначала вы украли мой мотороллер, а потом выдали меня, — приговаривал Рыжий, наделяя пленников щелчками. Только звон стоял от этих щелчков. — Какая казнь ждет негодяев, осмелившихся выдать ковбоя Джимми, а?

Колобок и Колышек стояли ни живы, ни мертвы, а подростки в желтых ковбойках и в больших черных очках вопили:

— Пуля! Нож! Яд!

Один из мальчуганов вытащил финский нож.

— Спрячь! — приказал Рыжий. — На сей раз я буду милостив.

— Вот тебе и на!.. А еще ковбой… — заворчали сообщники, явно недовольные намерениями своего атамана Джимми.

— Заткнитесь! — Рыжий топнул блестящим остроносым ботинком. — Я делаю то, чего моя левая нога захочет. А она захотела этих человечков… подвесить к столбу! Пускай покачаются на ветру!

Такое желание левой ноги Рыжего очень понравилось шайке. Со свистом и гомоном мальчишки схватили человечков, потащили к железному столбу и, связав ремнями, вздернули высоко-высоко.

Дружки ковбоя с хохотом плясали вокруг. Кто-то пнул апельсин, и некоторое время мальчишки гоняли его как футбольный мяч. Когда игра им надоела, они ушли по пустынной улице, оставив избитый апельсин и висящих на столбе друзей.

— Ах, как мне жалко апельсина! — причитал Колобок. — Он весь в синяках.

— А меня тебе не жалко? — стонал Колышек. — Так режет шею и плечи.

— Жалко и тебя и себя. Ведь и я еле терплю. Если нам никто не придет на помощь, мы погибли…

— Кто нам поможет? Кто? — как комар, зудел Колышек. — Может быть, Ясам? Я, пожалуй, закричу!

Колобок хотел утешить приятеля, но не знал, как это сделать.

— Будь мужчиной… Не кричи еще… Может быть, Раса подоспеет?.. А может, мышка Мечтышка?

— Нужен ты Расе! — повизгивал Колышек. — Ведь она хотела сломать нас! Она только обрадуется, что эти негодяи нас повесили. Связанного легче ломать. Нет, буду кричать!..

— Накличешь Зубаря или Горячку! — предупредил Колобок и стиснул зубы, чтобы не закричать самому.

— Пускай! Я больше не выдержу… Крикну!.. Кричу!

Однако крикнуть приятелям не пришлось.

Неизвестно, кто первым заметил на дороге странного человека: Колышек или Колобок. У обоих пот струился по лбу и застилал глаза, оба почти ничего не видели.

— Мы спасены, Колышек! — горячо зашептал Колобок. — Как хорошо, что мы выдержали, не закричали…

Вблизи человек не казался странным. Он был в костюме и шляпе, как все люди. И нос как у всех, и брови, и руки, ноги. Если он чем-нибудь и отличался, то походкой. Она была не такая, как у всех: человек танцевал на ходу, а может быть, ходил приплясывая. Казалось, он парит над лугом, чтобы не мять траву. Танцевали его ноги, танцевали руки, изгибаясь, как две гибкие лозы. А если руки не двигались, то на лбу начинали пританцовывать брови, похожие на огромных бабочек. Когда он улыбался, казалось, будто и улыбка порхает, летает…

Почему-то человек не спешил взбираться на столб. Он все кружил и кружил вокруг.

— Почему ты так странно ходишь? — решился спросить Колобок. От удивления он даже забыл, что висит на столбе.

— Потому, что меня никто не гнетет! Потому, что я счастлив! — ответил человек не словами, а движениями танца: раскинул руки, привстал на цыпочки — и было ясно, что он хочет сказать.

— А что такое счастье?

— Счастье? Вот солнце светит! Летят вороны! Разве вам не хочется летать?

— Мы так высоко залетели, что больше уже не хочется… — пробормотал Колобок. — Но если солнце перестанет греть? Если земля покроется снегом? Не останется ни одной птицы? Разве и тогда тебе будет хорошо?

— И тогда — что спрашивать! На ветвях заблестит иней печи будут дышать теплом, дети наточат коньки!

— А морозов не боишься?

— Потому я и танцую все веселей и веселей: жду не дождусь, когда эти морозы ударят. Придут холода, я с нетерпением буду ждать оттепелей, потом — первых сосулек, а там — и весеннего паводка… Мне всегда хорошо, всегда весело! А вам?

— По правде сказать, не очень! — простонал Колобок, а Колышек не выдержал:

— Ты бы лучше снял нас! Неужели ты не видишь, что мы страдаем?

Танцующий человек внезапно застыл на кончиках пальцев, словно готовый решиться на что-то, но тут же снова начал порхать.

— Снять? А вы не думаете, что с высоты земля прекраснее? Подумайте над этим. Любуйтесь чудесным видом и вы не будете такими кислыми, как сейчас, — сразу повеселеете.

У приятелей даже дух захватило от злости.

— Солнечные лучи ласкают ваши лица, ничто и никто не заслоняет их! Нежный ветер целует ваши лбы. Чего еще вам не хватает для счастья?

Танцующий человек вдруг завертелся волчком, взмахнул руками, как крыльями — вот-вот улетит, точно странная, блестящая птица. Растает вдали, танцуя и кружась, а друзья останутся висеть, еще более несчастные, чем раньше.

— Многие могут вам позавидовать. Если бы я вечно не танцевал, то хотел бы вечно висеть. Да, да! Не удивляйтесь!

Колышек не выдержал, затрепыхался всем тельцем:

— Не исчезай! Сними нас! Мы тебя отблагодарим. Видишь этот апельсин? Он не такой, как все апельсины. Возьми его, только освободи нас!

— Возьми! Только освободи! — простонал и Колобок.

Человек взглянул на апельсин и тихо, счастливо засмеялся:

— Какие вы глупенькие, хоть и симпатичные. Если бы я обременил себя хоть малейшей ношей, то разве мог бы вечно танцевать? Моя поступь, такая легкая и грациозная, стала бы такой же, как у всех людей, которые много и тяжело работают. Нет, нет!

И вечно танцующий человек упорхнул, изящно помахав приятелям рукой, похожей на стебелек цветка.

— Мы погибли! — всхлипывал без слез Колышек. Его голова склонилась набок, глаза закрылись.

— Раса… Раса… Приди… Спаси нас… — в полубреду твердил Колобок.

Колышек с трудом открыл глаза, и его угасающий взор наткнулся на апельсин.

— Все из-за тебя… Сгинь… Не хочу тебя видеть…

Апельсин вдруг улыбнулся, как будто у него был широкий толстогубый рот. Исчезли отвратительные синяки. Только что он весил как три тяжеленных камня и вдруг стал на глазах меняться. Нет, он не стал ни меньше, ни больше. И даже не потускнел — наоборот, засиял еще ярче! — он только становился все легче и поднимался, поднимался.

Потом взлетел высоко-высоко, стукнул по спине одного человечка, другого, и друзья вдруг почувствовали, что стоят на земле с занемевшими, но развязанными руками.

— Апельсин волшебный! — воскликнул Колобок.