Волшебник

17 глава

Вместо того, чтобы поехать домой после матча, Валерий оказался в полицейском участке на допросе. С ним разбирался худой брюнет в форме капитан Лещенко, сидевший за столом у окна, и записывавший показания тренера в протокол. Валерий сидел с боку от него на стуле, сгорбившись, пряча глаза.

— Итак, Валерий Егорович, вы нанесли семь или восемь ударов по лицу господину Ивану Агафонову, отцу, между прочим, четырёх детей, — говорил дознаватель Лещенко. — Почему вы это сделали?

— Он оскорблял девушек.

— Каким образом?

— Называл их прошмандовками, шмарами.

— Тому есть свидетели?

— Я полагаю, да: рядом с ним сидели люди.

— Вы знаете кого-то из них?

— Нет, конечно. Этим должна была озаботиться полиция.

— Мы ничего никому не должны. Преступник схвачен на месте преступления. Факты нанесения повреждений налицо. Вы же не отрицаете, что избили человека?

— Не отрицаю.

— Вот и чудесно.

— Что теперь будет?

— Это суд решит?

— Меня могут посадить в тюрьму?

— Да. Не бойтесь, вам, как первоходу, сразу много не дадут.

— Я не хочу в тюрьму. Это банальная драка.

— Банальная? Вы могли четырёх детей лишить отца.

— Я не знал, что у него так много детей. Это же не было написано у него на лбу.

— Валерий Егорович, вам не стыдно?

— Стыдно. А вам не жалко, что ваш футбольный клуб, играющий в главной лиге страны, может остаться без тренера?

Лещенко усмехнулся.

— Клуб? Футбольный? Что такое футбол? Это когда двадцать два дурака гоняются по полю за мячиком? В вашем случае это женщины. Какая нелепость. Я не поклонник игр, особенно таких глупых.

— Понятно — меня посадят.

— Увы, пока нет. Но далеко не уезжайте. Вас могут привлечь к ответственности в любой момент.

На следующий день в офисе клуба при стадионе состоялось собрание. Впрочем, слово собрание выглядело в данной ситуации несколько преувеличено, так как на нём присутствовали только трое: Перевалов, и его начальство: Розин и Седов. Седов крутил карандаш пальцами, показывая, тем самым, нервное состояние. Он говорил:

— Что же вы наделали, Валерий Егорович? Прославили наш город и клуб на всю страну. О нас пишут газеты и показывают чуть ли не по всем каналам телевидения. Ещё вспоминают убийство вашей жены. Мне звонит пресса. Какие-то утырки сраные. Просят дать комментарии. Что мне с вами делать?

Перевалов вздохнул и пожал плечами.

— Евгений Вячеславович, вы, что думаете относительно всего этого? — обратился к Розину Седов.

— Дело скверное. Попали мы.

— Надо бы нам уволить вас, Валерий Егорович, но ситуация у нас непростая — где взять другого тренера? Может вы, Евгений Вячеславович, будете тренировать девок? — предложил Седов.

— У меня лицензии нет тренерской.

— Тогда тренируйте. Пока. Валерий Егорович. Как видите, вам повезло. Но имейте в виду, возможно, скоро мы вас заменим, — решил Седов.

Время было послеобеденное. Девчонки собрались на поле на тренировку. Валерий опаздывал. Он переоделся в спортивный костюм и вышел на поле. В руке у него была открытая бутылка пива. Он поглядел на девушек убитым взглядом и сказал:

— Делайте что хотите.

После этого он ушёл на трибуны, где сел на лавку и погрузился в свои мысли. Он пил пиво, старался думать о чём-то приятном, но ничего позитивного ему не приходило в голову. Девчонки разделились на команды и просто играли. Спустя два часа они закончили играть и пошли в раздевалку. Через какое-то время Валерий пошёл в свою комнату, где достал из сумки еще одну бутылку пива, открыл её и отпил из неё. У него было суицидальное настроение. Как можно так жить? Его словно преследовал злой рок. Пресса полоскала его, как какого-то конченного злодея, кровавого маньяка. За что?

Он вышел из комнаты. Дверь в раздевалку команды была открыта. Валерий вошёл в неё и сел на скамейку. Раздевалка была пуста. Неужели ему придётся расстаться с командой, к которой он так привык? Мало ему дела теперь с этим Агафоновым, мало смерти Яны? У него не будет ни работы, ничего не будет. Он выпил, как он поедет домой? Или сесть за руль, разогнаться со всей дури и влететь в столб, чтобы раз и навсегда покончить со всем этим? Он хотел встать со скамейки, когда в раздевалку вошла Ангелина Градова. Ей было двадцать пять лет. У неё было простое лицо и русые прямые распущенные волосы.

— Я, кажется, сумку забыла, — сказала она, осмотрела всё, ничего не нашла и села скамейку напротив тренера.

Валерий поглядел на неё.

— Потеряла? — спросил он.

Ангелина пожала плечами.

— Не могу смотреть, как вы убиваетесь, Валерий Егорович.

— Так не смотри.

Валерий встал. Ангелина тоже. Она подошла к тренеру, обвила руками его шею и поцеловала в губы. Валерий хотел оторваться от неё, но не смог. Пиво подавило его волю, да и желания сопротивляться не было. Он хотел сказать, хватит, но Ангелина уже запустила руку в его штаны и начала разминать член пальцами. Возбуждение нарастало. Ангелина спустила с него штаны и начала раздеваться сама.

— Ты спятила? — только смог выговорить обалдевший Валерий.

Но Ангелина стояла уже голая перед ним.

— Возьмите же меня, Валерий Егорович, — сказала она.

У неё было красивое тело. Перевалов стащил с себя верхнюю одежду, подошёл к ней и начал целовать её всю.

— Валера, Валерочка, что же ты делаешь? — лепетала, как в бреду, Ангелина.

— Геля, какая же ты…

— Какая?

— Ненормальная.

— А ты просто… Просто… Волшебник.

Ангелина стала спиной к нему, опёрлась руками о стену. И Валерий вошёл в неё. Ангелина неистово стонала и крутила задом. Шлепки становились всё громче. Валерий еле-еле успел вытащить член перед тем, как кончил. Ангелина перевела дух.

— Это было незабываемо, — сказала она и поглядела на дверь, которая была открыта.

И Валерий поглядел в ту сторону.

— Твою мать, что мы наделали?

Он хотел схватить одежду, но Ангелина подошла к нему, обняла его и поцеловала в губы.

— Тебе было плохо? — спросила она.

— Прекрасно. Но давай хотя бы закроем дверь и оденемся.