Волшебник

36 глава

Громов Сергей Павлович жил в районном центре в Тульской области. Город был похож на половину на деревню, на половину на мелкий городишко. У Громова был свой дом в частном секторе города. Жилище его было старым, но ещё добротным с печкой и удобствами на улице. В хозяйстве имелись куры и козы. Жена готовила обед на кухне. Сам Громов ремонтировал машину в гараже. Дети его уже выросли и отделились от него. Ему было пятьдесят шесть лет. Около его дома остановилась машина такси, из которой вышел Галактион Доверчивый с кожаным портфелем. Он сразу приметил Громова, копошащегося в гараже, и направился к нему. Громов также заметил гостя и прекратил работы.

— Сергей Павлович Громов? — бодро поинтересовался следователь.

— Ну — он, а что такое? Кому он понадобился?

Громов недобро прищурился и принялся вытирать тряпкой грязные руки.

— По очень важному делу. Мы можем поговорить? Я следователь из Москвы Доверчивый.

— Я ничего такого не совершал.

— Я знаю, но против вас было совершено злодейство, которое так и осталось безнаказанным.

Мужчины прошли во двор и сели на скамейку.

— Это какое злодейство? — не понял Громов.

— Когда вы работали в такси, зажравшийся, потерявший берега футболист Перевалов избил вас.

— Так это дело давно было утрясено.

— Да, но разве это справедливо?

— У меня нет вопросов к этому типу.

— Потому что он заплатил вам.

— Неважно.

— Но он совершил новое преступление.

— Какое?

— Убил свою жену.

— А я то тут причём?

— Мы поднимем снова старое дело, закроем Перевалова и начнём его крутить на то, чтобы он сознался в убийстве.

— Вы точно уверены в том, что именно он убил жену?

— Сто процентов.

— Так почему же он до сих пор не в тюрьме?

— Потому что нам не хватает доказательств, нужны его признания.

— Значит, пытать его будете?

— Почему сразу пытать? Оказывать некоторое давление, скажем так аккуратно.

— Знаю, как вы это делаете.

— Я знаю, вы сидели в тюрьме, возможно, с вами обходились несправедливо, но это тот случай, когда злодей очевиден.

— Почему вы не умеете нормально работать? Обязательно вам надо угрожать, ломать, выбивать показания?

Договориться с Громовым не удалось. Доверчивый ни с чем уехал в столицу. На следующий день Скамейкин принёс новую интересную информацию. Он зашёл в кабинет следователя в десять часов, бросил свой портфель на стол у двери и начал рассказывать:

— Я познакомился с одной дамой. Её зовут Евгения Жукова — бывшая модель. Она уверяет, что Перевалов оказывал в отношении её развратные действия и принудил её к половой связи.

— Когда это было?

— Шесть лет назад, на курорте на Чёрном море.

— Шесть лет назад. Твою мать, почему она сразу не написала заявление в полицию? Тут что-то не то.

— Она будет здесь через час. Я могу позвонить ей и отменить её визит.

— Пусть приходит.

Евгении Жуковой было тридцать три года. Она была симпатичной шатенкой с синими глазами, но при всей своей красоте выглядела несколько потасканной. Она села на стул сбоку от Доверчивого, который сидел в большом кресле и крутил пальцами карандаш.

— Ну, рассказывайте, как всё произошло с Переваловым, — сказал флегматичным тоном Доверчивый.

— Он затащил меня в постель в своём номере против моей воли.

— Он бил вас? Как он вас принудил к сексу.

— Мы познакомились в ресторане. Он меня пригласил в свой номер, якобы посмотреть какие-то крутые журналы. Потом начал лапать меня, пытался раздеть. Я сопротивлялась.

— А он?

— Он продолжал меня раздевать.

— Вы кричали? Звали на помощь?

— Нет.

— Почему?

— Мне было стыдно.

— Получается, вы просто уступили ему под его напором. Это не изнасилование.

— Я не уступила — я вырвалась. Потом он меня уговорил выпить коктейль, в который подсыпал лошадиную дозу снотворного. Я отрубилась. Я не знала, что он со мной делал. Проникновение сто процентов было. Я чувствовала это. У меня бывают особенные ощущения после секса.

— Потом вы с ним как-то связывались? Он звонил вам? Или вы ему?

— Да.

— О чём вы говорили?

— Я просила у него денег на психолога, так как у меня была жуткая депрессия и попытка суицида.

— А он что?

— Отбрыкивался, говорил, что я дура.

— Этого будет маловато, нужны свидетели и факты, чтобы его упечь за решётку. Может быть, вы вспомните что-то о других его преступлениях?

Жукова задумалась.

— Пока не могу припомнить ничего.

— Как вспомните, обязательно об этом сообщите.

В три часа дня Доверчивый закинул в свой портфель несколько файлов с документами и толстую тетрадь. Он встал из-за стола и сказал Скамейкину:

— Я на оперативный простор. Ты тут остаёшься за главного.

Лариса Горохова находилась в своей квартире. В телефоне играла популярная музыка. Она сидела за компьютером и разбиралась с документами, касающимися текущего состояния её бизнеса. Рядом на столе дымилась чашка кофе. Лариса курила тонкую сигарету и стряхивала пепел в пепельницу, расположившуюся рядом с чашкой. Кто-то позвонил в дверь. Лариса затушила сигарету, встала, поправила халат и пошла открывать дверь. Она поглядела в глазок. Лариса подняла вверх брови и принялась открывать замки. На пороге стоял Галактион.

— Что-то опять случилось? — спросила Лариса.

Галактион приоткрыл портфель и показал бутылку портвейна.

— Я хотел неформального разговора.

Лариса сморщила лицо.

— Проходи.

Она приготовила бутерброды и лёгкий салат. Сели за стол на кухне. Галактион разлил портвейн в стаканы.

— Я очень редко выпиваю, — признался он.

— Знаю тебя — душнила тот ещё. Давай выпьем за твою карьеру, — предложила тост Лариса.

Выпили.

— И как ты жила всё это время? — спросил Галактион.

— Как все. Любила, работала, зарабатывала, устраивала свою жизнь.

— Ты кого-то сильно любила?

— Ой, Галактион, не занудничай.

Выпили ещё.

Галактион не знал, что говорить. Лариса тоже не могла найти тему для разговора.

— Хочешь, фотоальбомы посмотреть? — предложила она.

— Давай посмотрим.

Они пошли в комнату. Лариса полезла в шкаф за фотоальбомом. Когда она повернулась к Галактиону, тот взял альбом из её руки и положил на компьютерный стол. Он принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке.

— Ты чего творишь? Гала, — немного испугалась Лариса.

Галактион подошёл к ней, решительно обнял и сильно поцеловал в губы, при этом снимая с неё халат. В нём будто проснулся сильный зверь, не знающий возражений и отказов. Он потянул её к кровати укрытой пледом, на которую они упали. Галактион раздел Ларису и сам с себя скинул одежду. Он целовал её жадно всю, ласкал грудь. Потом он опустился вниз и принялся вылизывать её промежность с немыслимым одурением и неистовством. Лариса стонала от такой страсти и чувствовала, что теряет контроль над собой. Потом Галактион властно давал ласкать свой детородный орган ртом и пальцами Ларисе, что она делала с большой отдачей и охотой. После этих страстных ласк Галактион вошёл в Ларису сверху в позе миссионера. Затем он перевернул её, поставил в позу по-собачьи и стал её иметь в таком положении. Потом и этого для него стало мало. Он вышел из неё, стал сбоку, начал похлопывать её ягодицы, раздвинул их, послюнявил мизинец и засунул в анус. Лариса закричала истошно и пронзительно. Не давая ей опомниться, Галактион снова вошёл в неё в этой позе и в итоге кончил ей на спину. Лариса от усталости и изнеможения уткнулась лицом в подушку и легла на живот. Галактион тоже лёг рядом. Он был в какой-то прострации.

— В душ пойдёшь? Гала, — спросила Лариса.

Он словно очнулся от какого-то помешательства, помутнения рассудка: встал, походил бессмысленно по комнате, потом начал лихорадочно одеваться. Он ни слова не сказал Ларисе. Обувшись в прихожей и забыв о портфеле, он выскочил из квартиры. Галактион выбежал из подъезда и побежал, сам не зная, куда бежит, будто за ним кто-то гнался, чтобы его убить или покалечить. Он оказался на оживлённой широкой улице, по которой метался из стороны в сторону. Затем он выбежал на дорогу, где его сразу едва не сбила машина. Теперь он уже метался среди машин, которые сигналили ему, а водители кричали:

— Идиот! Уйди с дороги!