Волшебник

26 глава

— Стас Ельцов, тридцать четыре года, сын богатых родителей, не женат и никогда не был в браке, о детях ничего неизвестно, нигде не работает, при этом часто тусуется по клубам и имеет какие-то деньги на кармане, — прочитал бумажку Доверчивый, стоя у окна кабинета.

Через стол от него сидел молодой человек в наручниках Игорь Озеров. За ним стояли полицейский сержант и Скамейкин.

— Я всё правильно зачитал? — спросил Доверчивый.

— Вроде да.

— И где он может быть этот неуловимый Стас?

— Понятия не имею.

— Он же вместе с тобой ограбил квартиру Петуховой Елены Романовны. Это знают точно оперативники, которые тебя брали. Ты знаешь места, где он может быть. Не можешь не знать.

Озеров сморщил лицо.

— Мы же с ним не такие уж близкие кореша.

— Врёшь ты всё! Вы знакомы с техникума! Оба балбесы и бездельники. И преступники! Говори, где он может быть! Или тебя отправят в пресс-хату.

— На даче у родителей.

— Да не гони ты пургу. Эту дачу уже сто раз прошерстили. У него есть ещё кореша и бабы возможно. Давай: имена, фамилии!

— Я не знаю.

— Ладно. Пускай с тобой побеседуют основательно оперативники.

И через три часа у Доверчивого были на руках имена и фамилии трёх друзей Ельцова и двух его подруг. Полиция стала наблюдать за теми, кого назвал после профилактической беседы с полицейскими Озеров. На третий день Ельцова засекли на квартире сорокалетней Ларисы Гороховой. Это была разведённая женщина, у которой был свой маленький магазин на севере Москвы. У неё была двадцатилетняя дочь, которая жила отдельно от неё со своим бойфрендом. Для задержания Ельцова дали только пятерых пэпээсников, двое из которых были вооружены автоматами. Они медленно взбирались по лестнице. За ними следовали Доверчивый и Скамейкин. Лариса жила на четвёртом этаже. Подобрались к двери. Галактион подошёл к ней и несколько раз нажал на кнопку звонка.

— Кто? — спросил женский голос за дверью.

— Открывайте, полиция, — сказал Доверчивый. — Лариса, не глупите, вы нас не интересуете. Просто откройте дверь. Нам нужен Ельцов.

За дверью послышалось какое-то движение и лёгкий шум. Дверь не торопились открывать. Прошло две минуты.

— Всё ломаем дверь, — скомандовал Доверчивый.

Один из полицейских достал болгарку, второй кувалду и гвоздодёр. Только заработала болгарка, как замки щёлкнули. Лариса открыла дверь.

Полиция ворвалась в квартиру. Ларису в атласном халате едва не сбили с ног. На балконе были открыты створки окон и наружу тянулись связанные простыни привязанные к батарее. Полицийские кинулись на балкон. Связанные простыни доставали только до второго этажа. Видимо Ельцов удачно спрыгнул на землю и убежал.

— Проклятье! — ругался Доверчивый. — Почему мы не выставили пост внизу?

— Потому что никто не предполагал, что этот псих решится выбираться по верёвкам с четвёртого этажа, — объяснил Скамейкин.

— Горохова, вы понимаете, что сейчас совершили преступление?! Вы помогли избежать наказания преступнику, который находится в розыске! Я могу вас приказать арестовать немедленно.

Доверчивый глядел на невозмутимую Горохову, стоявшую в дверях кухни.

— Преступник? Откуда я знала, что он преступник? Я хотела вас впустить, но он меня вырубил и спустился по простыням вниз.

— Вырубил? Что за ахинею вы несёте? Вас надо под суд срочно!

— Галактион? Гала?

Галактион замер, всматриваясь в лицо Ларисы.

— Лариска? Михайлова?

— Нет — теперь уже Горохова.

— Не может быть.

— Может. Так вот каким ты стал грозным и сердитым. Обозлился на весь свет.

Доверчивый приказал полицейским ловить сбежавшего Ельцова и с ними же отправил Скамейкина. Сам же он остался у Ларисы. Они сидели на кухне и вспоминали прошлую жизнь. Доверчивый сидел на табуретке и мотал головой.

— Как так-то получилось? Я тебя любил, хотел жениться, а ты отвергла меня тогда. Почему? Я же ради тебя готов был всю Землю разнести на мелкие атомы.

Лариса сидела за столом с другой стороны.

— Так. Такие мы женщины непредсказуемые. И потом женское нет не всегда означает именно нет.

— Как я ненавижу эту бабскую дурь. Как с вами со всеми тяжело.

— А с вами прям не жизнь, а масленица.

— С нами? Да вы кого себе в спутники жизни выбираете? Последних подонков и негодяев. С нормальными вам видите ли скучно.

Галактион вытащил тонкую сигарету из пачки, лежавшей на столе и закурил.

— Ты закурил? — удивилась Лариса.

— Нет. Это так от нервного срыва.

— Из-за меня?

— Из-за кого же ещё. На фига ты мне повстречалась на моём жизненном пути?

— Любишь до сих пор?

— Издеваешься что ли? Ты зачем спуталась с этим малолеткой? Он же дебил.

— Он вполне себе умный мальчик.

— Конечно, только нигде не работает и ворует. По нему тюрьма уже давно плачет. Ты знаешь, что у него размер обуви сорок четвёртый.

— И чего?

— Мужик с таким размером, скорее всего, убил жену футболиста Перевалова.

— Стасик не мог никого убить.

— Конечно, не мог. Мог, ещё как мог.

— Зачем ему было её убивать?

— Это было спонтанное убийство, не умышленное.

— Я не верю.

— Все вы не верите, пока вам голову не проломят или нож не засадят по самую рукояточку. Как можно было такой дурой быть, чтобы связаться с таким подонком. Лариса, что у тебя в голове?

— А тебе не знакомо такое чувство, как любовь?

— Да бред это всё. Половой инстинкт не более того. Глупость.

— Каким же ты стал циником? А я ведь тебя любила.

— Лариса, почему ты не найдёшь себе нормального человека? Ты же такая красивая. До сих пор не изменилась.

— Нормального? Колхозника что ли?

— Да лучше колхозника. Он-то в колхозе хоть работает, а эти вообще не работают и не хотят работать. Паразиты, прожигатели жизни.

— Сердцу не прикажешь. Я тебе правда нравлюсь и сейчас. Хочешь, останься.

— Ларис, ты спятила? Я на службе всё-таки. Что коллеги скажут?

— Каким ты был, таким и остался. На допрос-то хоть вызовешь?

— Видно будет.

Доверчивый вышел из подъезда. На лавочке ждал его Скамейкин. Он рассказал ему про старые отношения с Ларисой.

— А она ничего, — признался Скамейкин. — Неужели не захотелось с ней повторить былое?

— Да чего повторять-то? До интима у нас всё равно дело не дошло тогда.

— Можно наверстать упущенное.

— Не знаю, как-то это неприятно.

— Не хотите изменять жене?

— Нет, не в этом дело, а в чём-то другом.