Волшебник

54 глава

Наступил день, когда должен был состояться матч с "Мордовией". Завод дал команде автобус и девчонки поехали в Саранск. Всё было, как всегда, как будто не было того подвешенного состояния, в котором находилась команда. Долгое время ехали молча. Кто-то думал о чём-то своём очень важном и сокровенном. Кто-то думал о простых бытовых вещах. У Ларисы в голове крутилась песня Цоя, и она решила запеть её вслух:

— Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день…

Песню подхватили другие девчонки. Даже Рапонов запел. Стадион в Саранске был полон. Когда футболистки выходили на поле, Лариса сказала Насте Огородниковой:

— Можно подумать играют "Реал и Ювентус".

А Настя сказала:

— Никогда не видела здесь столько людей. Может быть, им деньги заплатили, чтобы они пришли сюда?

Перед началом игры Лариса собрала всех девчонок в круг.

— Так собрались. Играем легко, как мы умеем, играем в пас, подстраховываем друг друга.

"Мордовия" находилась на четвёртом месте с конца. Ей не грозил вылет из Лиги, но они играли, так отчаянно и агрессивно, будто бились за первое место или за кубок чемпионов. Подмосковные футболистки не сомневались, что их соперниц хорошо зарядили, замотивировали на игру. Хозяйки провели две очень опасные атаки, но защита "Экскаватора" оказалась на высоте. Лариса повела девчонок вперёд. Ярослава Москвина открыла счёт, поразив ворота с острого угла. "Мордовия" кинулась отыгрываться. "Экскаватор" поймал на контратаке соперниц: две футболистки на одну защитницу хозяек. Лариса вывела Настю один на один — дала ей пас. Настя отправила мяч ворота. Счёт стал 2:0. Во втором тайме "Экскаватор" забил ещё два мяча.

На обратном пути в автобусе девчонки пели уже весёлые песни. "Родина" в тот день тоже выиграла. Ксения Волгина в Ютюбе нашла интервью Успенского. Тот шёл по беговой дорожке после удачной игры его команды. Корреспондент совал ему в лицо микрофон. Успенский пренебрежительно улыбнулся и сказал:

— Меня не удивила победа копальщиц. Они играли с лёгким соперником, которого можно было обыграть без тренера. Что ж, тем лучше: последняя игра будет самой яркой и запоминающейся. Мы готовы порадовать наших болельщиков. Я надеюсь, хозяева дадут им хорошие места на стадионе…

Через два дня нахождения в следственном изоляторе Валерия Перевалова перевели в другую камеру. Он шёл, спотыкался, придерживался за стену. Всё лицо его было в синяках и ссадинах. Камера, в которую его переместили, была рассчитана на двух человек. Две шконки находились вдоль стен. У окна с решёткой расположился столик и две табуретки. На шконке лежал человек худой с вытянутым лицом и опухшим лицом. Ему было 49 лет. Он был одет в серую рубашку и тренировочные штаны. Валерий попыхтел, сел на свободную шконку и прилёг.

— Кто это тебя так, брат? — забеспокоился сосед по камере.

— Сокамерники известно кто.

— Тебя насиловали?

— Нет, они хотели головой опустить меня в парашу. Я два дня дрался сразу с двумя дебилами.

— Сильно тебя отмутузили.

— Я их тоже не слабо отделал: одному сломал нос, другому руку.

— Куда вертухай смотрит непонятно.

— Им плевать. Они все скоты.

— Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь? Меня Борис зовут.

— Валерий. Ко мне адвоката даже не допускают. Разве такое может быть? Это беспредел. Этот следователь Доверчивый — абсолютное зло или просто идиот. Я ещё не разобрался. Не понимаю, на что он рассчитывает?

— В чём тебя обвиняют?

— В убийстве жены. Я сам на камеру записал видео, где якобы признался в том, что убил свою жену. Но это я сделал нарочно для бандитов, чтобы типа у них был компромат на меня. Они устроили мне что-то вроде домашнего ареста: всё время были рядом со мной, а когда в руках у них оказался компромат, меня отпустили. Этих бандюков всех посадили. Они слили компромат на меня — это такая месть.

— Тебя же могут посадить теперь за эти показания, которые ты дал на камеру.

— Хрен меня посадят. Майор Токарев всё объяснит судье и следователю нормальному, а не этому дебилу Галактиону.

— Почему он так хочет упрятать за решётку именно тебя?

— Это вопрос не ко мне, а к психиатру. Слушай, ты, когда освобождаешься?

— Завтра.

Перевалов привстал на своей шконке.

— Я вижу, ты хороший человек. Передай Токареву весточку от меня. Я тебе скажу, как его найти. Сделаешь?

— Конечно.

На другой день Бориса освободили. Он вышел за территорию изолятора, прошёл прямо по улице и через десять минут свернул направо, где остановился спустя три минуты. Здесь в скверике на скамейке сидели и ждали его Доверчивый и Скамейкин.

Борис рассказал то, что узнал от Перевалова. Галактион требовал подробного пересказа с малейшими деталями.

— Однако складная легенда. Хорошо он всё придумал, — подытожил Галактион.

— А вдруг он говорит правду, — сказал Скамейкин.

— Нет, он хочет выкрутиться, но я его дожму.