Воссоединенные

Глава 55. Ксандер

— Все это выглядит само собой разумеющимся для тебя, — сказала однажды Лей. — Не так ли? — Интересно, когда врачи смотрят, как я ввожу лекарство в капельницу, думают ли они то же самое. Пациент, получающий лекарство, стал неподвижным в течение того же отрезка времени, что и Кай — таково условие для первого испытания лекарства.

— Это все, что вам нужно делать, — инструктирую я врачей. — Вводить раствор и ждать, пока он подействует.

Врачи кивают. Они делали это и раньше. Я делал это раньше, во времена первоначальной чумы, когда я только начинал лечить и произносил громкие речи в медицинском центре. Теперь нас осталось немного. — Эти сто пациентов — единственное, что у нас есть для испытания, — объясняю я. — Мы стараемся найти больше растений, но они уже отцветают. Нам известна структура исходного состава лекарства, и люди работают не покладая рук, чтобы выяснить, как можно синтезировать это лекарство в лаборатории. Но все, о чем нужно беспокоиться вам — это забота о пациентах.

— Свежие дозы нужно давать каждые два часа. — Я показываю им, где хранятся запасы: в закрытом кабинете, под охраной вооруженных офицеров. Я не знаю, насколько они преданны, исключая, конечно, преданность Лоцману. — Вы заметите некоторые улучшения уже после второй дозы. Если их скорость выздоровления будет такой же, как у первого подопытного, они заговорят после нескольких часов, а ходить начнут в течение двух дней. Но здесь я не ожидаю подобной скорости выздоровления. Убедитесь, что не расходуете лекарство попусту.

Как будто им нужно это предупреждение. Все, что нам нужно — это больше цветов, и чтобы мама Кассии пришла в себя. Она оставалась неподвижной неделями, гораздо дольше, чем Кай, и ее выздоровление займет больше времени. Восстание до сих пор не может найти ее отчет о посадочных культурах в базе данных Общества, и мы отчаянно нуждаемся в ее помощи.

Между тем, Лоцман сформировал бригады, которые прочесывают поля и луга вблизи Камаса с четким приказом не вырывать все подряд, чтобы цветы могли вырасти на следующий год, на случай, если они снова понадобятся нам.

Я спрашиваю себя, смогут ли они устоять от искушения, ведь сохранить что-то на будущее не так-то легко, если ты не уверен в настоящем.

— Ты говоришь так, будто уверен, что это сработает, — говорит один из врачей. Их униформа давно не знала стирки, и все они выглядят крайне уставшими. Некоторых я помню еще с того времени, когда работал здесь раньше. Кажется, что прошли годы, а не недели.

— Я не знаю, сколько еще смог бы заниматься этим делом, — говорит другой врач. — А сейчас у нас хотя бы есть причина, чтобы продолжать.

Мне хотелось бы остаться и помочь, но нужно заглянуть в лабораторию и присмотреть за фармацевтами Восстания, которые готовят лекарство. — Я вернусь позже и проконтролирую пациентов, — обещаю я.

Медики начинают обходить ряды больных, распределяя лекарство. На сегодня я здесь закончил и думаю, что у меня есть пара минут, чтобы заглянуть в свое старое крыло.

***

Глаза Лей кажутся стеклянными, и она пропахла заразой. Но ее недавно переворачивали, а черные волосы заплели в косу, чтобы не мешались. И рисунки все еще висят над каждым пациентом. Врачи сделали все, что было в их силах.

Это не всегда выглядит для меня само собой разумеющимся, хочу я сказать ей, пока вливаю лекарство в капельницу. Не в данный момент. Пожалуйста, вернись. Если бы ты была здесь, это бы очень помогло.

Это лекарство я сделал в деревне. Я не отдал все дозы исследовательской группе, которая пытается искусственно синтезировать лекарство. Я припас немного для нее.

Она слегла не намного раньше, чем Кай, значит, шанс есть. Хотя она не получала лекарства Окера.

Я слышу шаги позади и оборачиваюсь. Это один из врачей, с которым я работал здесь раньше. — Я не знал, что в наше крыло доставили новое лекарство, — говорит он.

— Нет, — отвечаю я. — Группа пациентов, на которых опробуют лекарство, заболела в определенный отрезок времени, а она в этот отрезок не входит. — Я опустошаю шприц и поворачиваюсь к нему. — Но я оставил себе немного. — Я держу несколько ампул. — Возможно, я не скоро смогу вернуться сюда. Мне необходимо уехать, чтобы работать над приготовлением лекарства.

Врач опускает ампулы в карман своей униформы. — Я буду давать ей лекарство, — говорит он.

— Каждые два часа, — напоминаю ему. Я не могу просто бросить ее вот так, в одиночестве. Я знаю, как чувствовала себя Кассия в лазарете. Могу ли я доверять этому врачу? Я уверен, что здесь есть кто-то другой, кого он хотел бы вылечить, если бы мог.

— Я не собираюсь вводить его тайком кому-то другому, — говорит он. — Я хочу сначала увидеть, что оно работает.

— Спасибо, — благодарю я его.

— А оно точно работает?

— В первой экспериментальной группе — на сто процентов, — отвечаю я, оставляя при себе тот факт, что экспериментальная группа включала в себя только одного человека.

— Я должен спросить. Ты — Лоцман?

— Нет, — я на секунду останавливаюсь в дверях и оглядываюсь на Лей. Вам не придется делать то, что мы проделали с этим лекарством и Каем, уделяя одному пациенту столько внимания. Это всего лишь один человек. Но, безусловно, один человек может быть целым миром.

***

Мы получаем первый отчет о результатах: Они приходят в себя. Они выглядят лучше.

Согласно данным, пятьдесят семь человек из ста уже могут двигать глазами. Трое заговорили. Восемьдесят три пациента в целом показывают различные улучшения: если не появившаяся речь или зрение, то улучшение цвета лица, стабильное сердцебиение, и дыхание, приблизившееся к норме. Эти изменения заняли в два раза больше времени, чем у Кая, но, в конце концов, лекарство все же работает.

— Семнадцать все еще не реагируют, — докладывает главный врач. — По всей видимости, они пребывали в коме дольше, чем мы изначально предполагали. Возможно, в записи закралась какая-то ошибка.

— Не прекращайте попыток вернуть их. Влейте им дозу за полные два дня.

Врач кивает. Я включаю мини-порт и пересылаю информацию Лоцману. — Что ты об этом думаешь? — спрашивает он меня.

— Думаю, нам не стоит больше ждать, — говорю я. — Я научил врачей, как делать лекарство. Мы может поручить им вести собственные лаборатории в других городах. Но пока что у нас не получается синтезировать лекарство искусственно. Луковиц хватает?

— Для начала хватит. Но мы продолжаем поиски.

— Ты видел полученные данные, — говорю я. — Время поджимает.

— И что, по-твоему, мы должны сделать в первую очередь? — спрашивает он. — Разослать лекарство в другие города или начать здесь, а затем расширять радиус действия?

— Я не знаю. Спроси Кассию, она рассчитает все в лучшем виде. Мне пора возвращаться в медицинский центр, продолжить наблюдение.

— Хорошо, — соглашается Лоцман.

Я иду в медицинский центр. Там есть один пациент, которого мне нужно увидеть и данные которого не были включены в первоначальный отчет. Они не добрались до нее, потому что ничего не знали. Врачи приветственно кивают, когда я вхожу, но не донимают расспросами, чему я очень рад.

Рисунок над ее головой тот же самый: картина с девочкой, ловящей рыбу. Лей таращится на воду, и я улыбаюсь на всякий случай. — Лей, — говорю я. Это все, что я могу выдавить из себя, прежде чем ее глаза продвигаются самую малость и фокусируются на мне.

Она здесь.

Она видит меня.