Восстание

3. Новый приказ

Капитан Ли Хан, командовавшая кораблем Военно-космического флота Земной Федерации «Черная Стрела», с грустью посмотрела на слишком длинные рукава своего кителя и его несуразно широкие плечи, украшенные головой дракона – эмблемой ее родной планеты. И почему только она лично не проследила за тем, что шил этот мерзавец портной, явно не встречавший раньше офицеров весом всего сорок килограммов?

Бортовой электромобиль, в котором она направлялась к шлюзу, притормозил, и Ли Хан, поправив фуражку на иссиня-черных волосах, постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Еще в Академии ее учили, что самое главное – ни в коем случае не подавать виду, если что-то не так. Когда капитан спокоен, никому и в голову не придет, что что-то происходит! Ли Хан очень хотелось, чтобы преподаватели, когда-то объяснявшие ей эти психологические тонкости, не ошибались.

Дверь шлюза с шипением отворилась, Ли Хан увидела выстроившийся караул и услышала пронзительные звуки дудки электрического боцмана. «Черная Стрела» была приписана к порту Шанхай, и на ее борту служили почти исключительно матросы-китайцы. Среди команды не было ни одного обитателя Внутренних Миров, и Ли Хан иногда гадала, не удивляет ли это команду. Она надеялась, что их это не волнует.

Ли Хан напустила на себя строгий вид и вышла из электромобиля. Сила тяжести на Шанхае была примерно на десять процентов выше стандартной силы тяжести в один g, поддерживавшейся на борту всех кораблей Военно-космического флота Земной Федерации. При таком слабом притяжении Ли Хан чувствовала себя легкой как пушинка. Пряча привычную лукавую усмешку, она прошла мимо караула. Ее фуражка находилась на уровне плеч стоявших навытяжку матросов, и Ли Хан задумалась, не смешно ли, что ими командует коротышка женского пола. Может, это действительно было забавно. На протяжении всей своей службы в Военно-космическом флоте она переживала из-за роста. В Академии ее наверняка запомнили как самого низкорослого мичмана за всю историю, а не как женщину-курсанта, награжденную шпагой за блестящую учебу. Впрочем, Ли Хан с удовольствием подумала, что ее маленький рост не помешал ей обскакать всех однокурсников, – ведь в каких-то тридцать семь лет она стала капитаном боевого космического корабля ударного флота.

Отдав честь караулу, Ли Хан устроилась в мягком кресле космического катера, и люк закрылся за ее спиной.

«Ну что ж! – подумала она. – Придется пощелкать каблуками еще на одном визите вежливости… Впрочем, может, на этот раз узнаю что-нибудь полезное».

Космический катер плавно отошел от борта «Черной Стрелы», и Ли Хан несколько секунд с чувством гордости любовалась из иллюминатора своим кораблем. На фоне неуклюжей громады третьей космической станции слежения – орбитального штаба оборонительной системы Голвея – космический линейный крейсер выглядел особенно элегантно. Свет звезды, вокруг которой вращались планеты этого мира, отражался от плавных обводов «Черной Стрелы», превращая амбразуры лазеров в таинственные черные пещеры, скрывающие смертоносное оружие. Даже нагромождение внешних ракетных установок и массивные обтекатели двигателей казались изящными и гармоничными. Другие корабли имели более тяжелое вооружение или более толстую броню, но ни один из них не мог сравниться разумным сочетанием скорости, маневренности и огневой мощи с грозной в своей красоте «Черной Стрелой».

Ли Хан вздохнула и отвернулась. Конечно, «Черная Стрела» была очень красивым кораблем, и все же она была орудием уничтожения – страшным оружием, спроектированным для истребления врагов человечества. Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день Военно-космическому флоту придется считать врагами человеческих существ?!

С оглушительным свистом войдя в атмосферу Голвея, катер в плавном вираже зашел на посадочную площадку Арсенала. Ли Хан наблюдала за растущим в иллюминаторе Джеймсонским архипелагом и усмехнулась, подумав об историческом курьезе, из-за которого четвертая по величине верфь Военно-космического флота стала единственной в своем роде военной базой с таким неопределенным названием. Ее называли просто Арсеналом с тех пор, когда во время Первой межзвездной войны голвейская верфь действительно стала единственным арсеналом Федерации. Тогда же раскинувшиеся на многие километры вокруг Арсенала населенные пункты назвали просто «Город». Теперь существовали и более крупные базы вроде Зефрейна, но ни одна планета не могла сравниться с Голвеем по количеству космических кораблей, строившихся там на военных и гражданских заводах.

Катер пронесся над внешне безобидными куполами метеостанций, под которыми на самом деле скрывались ракетные шахты и лазерные установки Арсенала. Как правило, Военно-космический флот Земной Федерации защищал населенные планеты с помощью орбитальных фортов, чтобы избавить гражданское население от опасности случайных попаданий, неизбежных во время войны, но населению Джеймсонского архипелага не приходилось выбирать. Уже само наличие там Арсенала делало эту цепочку островов мишенью номер один для любого противника, а рядом с Арсеналом находились кораблестроительная верфь Тальяферро, космический завод Крюгера, заводы Викерса-Мицубиси на Голвее, заводы земной компании «Дженерал дайнамикс» и еще не менее десяти крупных промышленных объектов. Вместе с орбитальными цехами, где собирали отсеки, части которых создавали на Земле, архипелаг представлял собой крупнейший центр индустриальной мощи в известной части Галактики.

Катер нырнул в широкий круг посадочной площадки. Ли Хан наблюдала за стремительно приближавшейся землей, но мысленно она уже стояла перед адмиралом порта. Она набрала полную грудь воздуха, постаралась взять себя в руки, успокоилась и взглянула на часы. Минута в минуту! Вот и отлично!

– Добрый день, капитан Ли! – Адъютант в адмиральской приемной вежливо улыбнулся миниатюрной женщине в капитанском мундире. – Прошу вас, присядьте! Адмирал Ратгерс пока занят.

Ли Хан уселась в удобное кресло и снова взглянула на часы, надеясь, что адмирал Ратгерс скоро освободится. Через два часа ей предстояло вылететь на Кристофон, а перед отлетом на борту всегда море дел. Она знала, что капризы адмирала порта следовало уважать, как божью волю, но не была уверена в том, что другой адмирал, ожидавший ее прибытия на Кристофон, придерживается такого же мнения и сочтет непунктуальность Ратгерса уважительной причиной опоздания «Черной Стрелы».

Дверь открылась, Ли Хан подняла глаза и тут же вскочила на ноги, увидев нашивки вице-адмирала. Щеголявший ими высокий смуглый мужчина с аккуратной бородкой приветливо кивнул ей.

– Здравствуйте, капитан Ли.

– Здравствуйте, адмирал Тревейн.

– За что это вас вызвал на ковер адмирал Ратгерс?

– Да ни за что, – сдержав улыбку, ответила Ли Хан. – Я прибыла с визитом вежливости.

– Вот как? – Тревейн кивнул и отвернулся.

Ли Хан стала задумчиво рассматривать его широкую спину. Что означает это «вот как»? За этим восклицанием явно что-то скрывается. Ли Хан в этом не сомневалась. Может, он знает что-то важное? Возможно! Весьма возможно! Тревейн выделялся среди своих сослуживцев. Он был самым молодым офицером, когда-либо командовавшим ударной группой космических мониторов. Вне всякого сомнения, вершиной его карьеры должен был стать пост начальника Штаба ВКФ или даже командующего Военно-космическим флотом. От него не могла ускользнуть никакая витавшая в воздухе информация. Поговаривали, что он обладает удивительным даром предвидения. Может, он и сейчас умудрился заглянуть в будущее?

Ли Хан не очень хорошо знала адмирала Тревейна и не могла с уверенностью судить о нем самом, но неплохо знала его сына. Младше отца по званию, капитан-лейтенант Колин Трейвен тем не менее уже командовал космическим крейсером-разведчиком «Ашанти» и был в Военно-космическом флоте весьма заметной личностью. По многовековой традиции военные всех родов войск Федерации не имели права обнаруживать политических пристрастий. В известном смысле офицерский чин в Военно-космическом флоте Земной Федерации был подобен обету политического безбрачия… По крайней мере до недавних пор это было так, и адмирал Иан Тревейн свято чтил этот неписаный закон. Однако Колин был столь же пылким, сколь его отец – хладнокровным и сдержанным. Его нескрываемая симпатия к Дальним Мирам создала ему прочную репутацию «возмутителя спокойствия». Ли Хан даже подумывала о том, не преувеличивают ли разногласий между отцом и сыном.

С пульта адъютанта адмирала порта прозвучал негромкий сигнал, он что-то сказал в микрофон внутренней связи и выслушал краткий ответ.

– Адмирал Тревейн, капитан Ли! Адмирал Ратгерс приглашает вас обоих, – сказал адъютант. Ли Хан не сумела скрыть удивление. Тут что-то явно было не так! Она учтиво пропустила Тревейна вперед в святая святых, адмиральскую каюту, и, внутренне сгруппировавшись, последовала за ним.

Адмирал флота Уильям Ратгерс был грузным мужчиной. О его происхождении никто ничего толком не знал. Ли Хан улыбнулась, когда он сжал ее миниатюрную ручку в своей ручище размером с лапу медведя, жившего некогда на прародине-Земле. В свое время Ратгерс был начальником штаба у отца Ли Хан и почти пятнадцать лет назад преподавал ей тактику на пятом курсе Академии.

– Благодарю вас обоих за то, что вы терпеливо ждали, пока я освобожусь, – сказал Ратгерс, усаживаясь в кресло и указывая им жестом на стулья. Ли Хан дождалась, когда Тревейн усядется, и лишь потом последовала его примеру. Она чувствовала себя немного неловко в присутствии двух столь высокопоставленных офицеров, особенно только что прибыв с собственного корабля, на борту которого старше ее по званию был лишь Господь Бог, да и то не всегда.

– Не стоит благодарить нас за то, что мы терпеливо ждали, пока ты освободишься, Билл, – усмехнулся Тревейн. – Младшим по званию не занимать терпения, а когда им его не хватает, лучше этого не показывать!

– Ты этому так и не научился, Иан! – с притворно удрученным видом покачал головой Ратгерс.

Тревейн звонко рассмеялся. Этот щеголеватый адмирал, на котором – в отличие от Ли Хан – мундир сидел как влитой, устроился в непринужденной, почти небрежной, позе, положив левую лодыжку на правое колено. Так развалиться в присутствии адмирала мог только равный по званию. Однако, помимо того что он принадлежал к одной из старейших династий в Военно-космическом флоте Федерации, в Тревейне было еще что-то неуловимо отличавшее его от остальных. Своей стремительной карьерой он был обязан не только происхождению и блестящим способностям. Отец Ли Хан, прежде чем выйти в отставку, тоже дослужился до адмиральского чина, адмиралом был и ее дед, но ей самой не хватало этой особенной самонадеянности. Может быть, она не была избранной?

Откуда же взялась харизма у Тревейна? Он был человеком, которому нельзя было отказать в чувстве стиля и вкуса, но лишь этим не объяснить его своеобразия. Ли Хан внезапно поняла, что, как и она сама, Тревейн был рожден командиром, но воспитывался в таком обществе, где повиновение себе считалось чем-то само собой разумеющимся. Тревейн не испытывал ни малейшего сомнения в том, что ему должны подчиняться, и поэтому все без колебаний выполняли его приказы, а сам он считал свои выдающиеся способности лишь подтверждением того, что такой порядок вещей незыблем.

– Сегодня у меня есть веские основания проявлять нетерпение, – сказал Тревейн. – Завтра день рождения Кертни, а я еще не выбрал ей подарок. Кроме того, завтра вылетает «Ашанти», которым командует твой крестник… – На мгновение Тревейн стиснул зубы и замолк, словно вспомнив какую-то давнюю обиду. – Я обещал с ним пообедать… И вообще, – добавил он, глядя Ратгерсу прямо в глаза, – мне давно надо с ним поговорить.

Ли Хан старалась не смотреть на погрустневшее смуглое лицо вице-адмирала.

– Мне очень жаль, Иан, – сказал внезапно посерьезневший Ратгерс, – но тебе лучше отправить за подарком Наталью. А что касается Колина… Я знаю, что у вас с ним непростые отношения, и постараюсь отпустить тебя с ним пообедать, но не обещаю. Твое увольнение на планету отменено.

Ли Хан напряглась и почувствовала, что ее лицо превратилось в застывшую маску. Где это видано, чтобы вице-адмиралов не отпускали на планету?

– Вот как? – Тревейн с невозмутимым видом изучал адмирала порта.

Ли Хан поняла, что спокойствие Тревейна тоже маска, и с горечью подумала, что теперь без масок не прожить даже в Военно-космическом флоте.

– А нельзя ли осведомиться почему, адмирал?

– Можно, – мрачно ответил Ратгерс, скользнув при этом взглядом по Ли Хан. – Я пригласил вас вместе, чтобы не терять даром времени, потому что мне предстоит сообщить нечто касающееся вас обоих. Надеюсь, вы понимаете, что услышанное здесь должно остаться между нами. Понятно?

Оба младших по званию офицера дружно кивнули адмиралу флота.

– Ну вот и прекрасно… Как вы знаете, с момента убийства Фионы Мак-Таггарт в Палате Миров бушует буря. А убийство Шорнингом Фуше только подлило масла в огонь! Я… – Он внезапно замолчал и взглянул на Ли Хан, потом невольно улыбнулся и покачал головой:

– Капитан, я почему-то припоминаю выражение лица одного юного мичмана в те моменты, когда он был со мной не согласен… Отчего это у вас на лице сейчас именно такое выражение?

– Я не выражаю несогласия с вами, адмирал! – покачала головой Ли Хан. – Но мне очень трудно считать депутата Шорнинга убийцей.

– А кто сказал, что я считаю его убийцей? Я просто сказал, что его поступок подлил масла в огонь, как оно, собственно, и было. Причем обратите внимание! Я не говорю, что в Палате не поднялся бы такой же хай, если бы Шорнинг и пальцем Фуше не тронул. На самом деле я думаю, что от поступка Шорнинга ничего не зависело. Впрочем, сейчас поздно рассуждать о том, что могло бы быть. Случилось то, что случилось, и нам теперь это разгребать.

– Так точно, адмирал!

– Что значит «разгребать», Билл? – насторожившись, спросил Тревейн.

– Хотел бы я сам это знать! – вздохнул Ратгерс, пригладив ладонью волосы. – Полагаю, что вы оба обладаете достаточной информацией о событиях на Земле.

Ли Хан и Тревейн снова дружно кивнули, и Ратгерс продолжал:

– Ну что ж! Там дело идет к развязке. Законодательное собрание постановило лишить Шорнинга депутатских полномочий.

– Вполне предсказуемое решение, Билл, – заметил Тревейн. – Но из этого еще не вытекает, что это предложение пройдет.

– Ты, как всегда, прав, Иан, – негромко сказал Ратгерс, достал папку для секретных документов, положил ее к себе на стол и прижал большой палец к ее замку. Некоторое время сканер определял личность хозяина большого пальца, потом замок щелкнул, и адмирал извлек из папки стопку желтой бумаги с секретными донесениями.

– Это, – сказал он, – анализ сложившейся ситуации, составленный три недели назад разведотделом ВКФ. Он прибыл сегодня… курьерской беспилотной ракетой.

Ли Хан напряглась еще больше. Голвей был одним из Индустриальных Миров, входящих в коммуникационную сеть, десятилетиями использовавшуюся их обитателями во вред Звездным Окраинам. Коммуникационные лучи не могли проникать сквозь узлы искривленного пространства, но в глубоком космосе внутри звездных систем не представляло особого труда строить ретрансляционные станции. Впрочем, все сообщения приходилось провозить сквозь узлы пространства в виде документов на борту обычных космических кораблей или небольших беспилотных ракет. За пределами же узла сообщения снова можно было преобразовывать и передавать в виде луча дальше. Однако такие системы строились медленно, и для их сооружения и обслуживания требовались колоссальные деньги.

Индустриальные Миры не преминули воспользоваться этим обстоятельством. Ратуя за «справедливость», их депутаты заявили, что каждая звездная система должна сама заботиться о создании сети ретрансляционных станций, а не сваливать ответственность за их содержание на других. «Индустриалы» обладали тогда подавляющим большинством в Палате Миров, принявшей соответствующий закон. Однако Дальние Миры, разумеется, были слишком бедны, чтобы расширить коммуникационную сеть и на их собственное пространство. Все сообщения туда приходилось доставлять на обычных космических кораблях или на беспилотных ракетах. Вот почему политиканам из Индустриальных Миров как бы случайно стало гораздо проще связываться с делегировавшими их звездными системами. Они могли послать сообщение и получить ответ на него в течение нескольких дней. Для депутатов же Звездных Окраин тот же процесс занимал несколько месяцев. Этим обстоятельством, в частности, и объяснялась безукоризненная работа созданного Тальяферро политического механизма.

Однако разведотдел ВКФ послал эти донесения беспилотной ракетой, и это означало, что их автор не доверял ретрансляционным станциям. Секретные данные часто посылали в виде документов, а не электронным лучом, который было легко перехватить, но по тону адмирала Ратгерса и по его лицу было видно, что к нему давно не прибывала ракета с такими важными документами.

– Судя по всему, Тальяферро и компания не собираются оспаривать прецедент Ортлера, – мрачно продолжал здоровяк адмирал. – Они и не подумают отдавать Шорнинга под суд на Земле, а просто изгоняют его из Палаты Миров и высылают назад в Контравийское звездное скопление под конвоем ликторов. Вот что говорит об этом сам Тальяферро… – Адмирал Ратгерс нашел в рапорте разведки ВКФ нужный отрывок и зачитал его охрипшим от волнения голосом: «Давайте вышвырнем затесавшихся среди нас варваров в их звериное логово на звездных задворках!»

Ли Хан почувствовала, что побледнела как полотно. Неудивительно, что увольнение Тревейна отменили! Когда эти слова дойдут до Звездных Окраин, там начнется такое!…

Ратгерс как ни в чем не бывало наблюдал за Ли Хан, которая спокойно посмотрела ему в глаза. Встретившись с ее невозмутимым взглядом, Ратгерс покачал головой:

– Когда-нибудь, Ли Хан, я, может, и научусь читать ваши мысли. До тех пор я не стану даже стараться.

– Что вы имеете в виду, адмирал?

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Это, – адмирал постучал пальцем по лежавшей перед ним бумаге, – возможно, самый безумный из блестящих политических ходов за всю историю человечества. И вы, моя дорогая, знаете это не хуже меня.

– Как прикажете!

– В один прекрасный день, – задумчиво сказал Ратгерс, – когда вы в очередной раз прикинетесь китайским болванчиком, я просто вас накажу.

Хотя Ли Хан было и не до смеха, она не выдержала и улыбнулась адмиралу, который рассмеялся в ответ. Впрочем, он тут же посерьезнел.

– Это, – медленно сказал он, снова постучав пальцем по бумаге, – серьезно ухудшает и так уже накалившуюся до предела ситуацию. Звездным Окраинам в любом случае будет очень трудно смириться со слиянием и перераспределением депутатских мандатов в Палате Миров, а если прибавить к этому убийство Мак-Таггарт и этот демарш, который они наверняка воспримут как намеренное и оскорбительное попрание справедливости…

– Это уж как пить дать! – воскликнул Тревейн. – Но вряд ли Звездные Окраины решатся на что-нибудь необдуманное!

– Хотелось бы в это верить, Иан! Но вот разведка ВКФ считает, что именно так все и произойдет.

– Но ведь еще ничего не случилось, правда?

– Не случилось, так случится. Это вопрос времени, а наше дело – выполнять приказ командования флотом, прибывший с этой же ракетой. Именно из-за этого приказа отменено твое увольнение, а ваш корабль, капитан, не полетит на Кристофон. – Адмирал Ратгерс устало потер себе кончик носа. – За всю свою службу в ВКФ я не получал подобных приказов, – с мрачным видом сказал он. – С настоящего момента основная задача флота меняется, как это сказано в приказе, «до окончания текущего политического кризиса». Наша новая задача заключается в том, чтобы не допустить беспорядков, которые могут вспыхнуть в любых точках Федерации, после того как там станут известны последние новости.

– Боже мой, Билл! – негромко проговорил Тревейн. – Они там что, с ума посходили?! Неужели они не знают, что протяженность звездных систем Федерации составляет тысячу четыреста световых лет?! Как же нам можно будет поспеть повсюду?!

– Нам не нужно поспевать повсюду. Разведка определила около десятка звездных систем и скоплений, в которых наиболее вероятны беспорядки. Наша непосредственная задача заключается в том, чтобы отправить туда по одной или по две ударные группы для устрашения.

– Для устрашения наших же граждан, адмирал? – негромко спросила Ли Хан.

– Для устрашения всех, кто нас испугается, капитан! - отрезал Ратгерс.

– Смею заметить, Билл, – спокойно сказал Тревейн, – что это крайне необдуманный шаг. Ты пригласил именно нас. Поэтому полагаю, что речь идет о кораблях ударного флота, а не о кораблях пограничной стражи?

– Совершенно верно, – ответил Ратгерс. – Корабли пограничной стражи и так распылены… Впрочем, их всегда не хватает…

«И кроме того, – с грустью подумала Ли Хан, – многие офицеры на кораблях пограничной стражи принимают слишком близко к сердцу проблемы тех Звездных Окраин, где они дислоцированы, чтобы считаться сейчас благонадежными!»

– Поэтому мы рассылаем часть единиц ударного флота в горячие точки, – разъяснил Ратгерс. – А точнее, туда отправится почти половина наших кораблей.

– Но тогда в случае внешнего нападения, – заметил Тревейн, – у нас нигде не будет мощной группировки.

– Я не хуже вас понимаю это. Пожалуй, это понимают и в Генеральном штабе флота. Но вот Законодательное собрание, к сожалению, не понимает и не хочет это понять. А мы, как вы помните, состоим на службе наших граждан, которых оно как раз и представляет.

– Так точно!

– Отлично! Итак, Иан, твоя ударная группа отправляется к Звезде Остермана. Вылет сегодня в девятнадцать ноль-ноль.

– Есть!

– А вы, капитан Ли, распишитесь в получении этой папки. Вручите ее лично адмиралу флота Форсайту, в распоряжение которого поступит ваш корабль. Форсайт – ваш новый непосредственный начальник.

– Есть!

– Ну вот и отлично! – Ратгерс рассеянно повертел в руках папку и набрал в грудь побольше воздуха. – А теперь я скажу то, что, в общем-то, не должен был бы говорить. По-моему, Законодательное собрание окончательно спятило, и, когда начнется буча – а она обязательно начнется, – именно нам и никому другому придется разгребать дерьмо и спасать то, что еще можно будет спасти. Мы – Военно-космический флот Федерации, который никогда не открывал огонь по мирным жителям. Лично я хочу, чтобы дело до этого не дошло, но если все-таки, – Ратгерс впился глазами в лицо Ли Хан, а потом медленно перевел взгляд на Тревейна, – сложится… трудная ситуация, не забывайте о том, что мы офицеры Военно-космического флота Земной Федерации.

Последовало непродолжительное молчание, и Ли Хан, в свою очередь посмотревшая прямо в глаза своему бывшему учителю, почему-то почувствовала себя виноватой.

– Вот, собственно, и все! – Ратгерс встал, давая понять, что разговор окончен, и вновь протянул руку Тревейну и Ли Хан. – Текст приказа вы получите у адъютанта. Заберите его и выполняйте!… И да поможет нам Бог!

Ли Хан сидела в позе лотоса в центре ковра на полу каюты. На любой из планет эту капитанскую каюту сочли бы маленькой и захламленной мебелью, но, по меркам ВКФ, она была почти неприлично огромной, а правительство Шанхая, гордившееся своим лучшим капитаном, обставило каюту с безупречным вкусом. Взгляд Ли Хан упал на бесценную лакированную ширму пятого века, за которой скрывался сейф, и мысль о его содержимом сделала тщетными любые попытки обрести спокойствие.

Ли Хан тяжело вздохнула и вытащила из-под себя ноги. Ей очень не хотелось притворяться спокойной, потому что притворство могло стать дурной привычкой. Плавным движением Ли Хан поднялась с пола и подумала о том, не принять ли более сложную позу, но поняла, что упражнения ей сейчас не помогут. В первую очередь надо было разрешить мучительные сомнения.

Однако любой капитан, снедаемый сомнениями, был обречен на одиночество. Младшие офицеры и простые матросы имели право обсуждать свои страхи. Даже адмиралы могли поговорить с другими адмиралами или со своими адъютантами. Капитан же, чей авторитет должен быть непререкаем во время многомесячных полетов, не может позволить себе такой роскоши. Капитан имеет право делиться своими сомнениями только с Господом Богом. Команде же он должен казаться абсолютно уверенным в себе. При этой мысли губы Ли Хан искривились в горькой усмешке, – да, да, капитан не имеет права обнаружить ни малейших сомнений в правильности своих действий!

Ли Хан никогда не скрывала любви к своему родному миру и, хотя она внимательно следила за парламентскими перипетиями, никогда не испытывала особых политических пристрастий, по крайней мере раньше! Как и любой житель Шанхая, она с ранних лет усвоила, что экономическое будущее ее родины – в руках Индустриальных Миров, и все-таки верила, что Законодательное собрание тем или иным путем защитит ее политические права… То есть верила до тех пор, пока не дослужилась до чина капитана, позволившего ей познать скрытые мотивы политических решений. А выполнять эти решения граждан Земной Федерации иногда заставлял ее Военно-космический флот. Первый корабль, оказавшийся под ее командой, базировался на Новом Детройте, и лишь там Ли Хан поняла, до какой степени Индустриальные Миры контролируют Законодательное собрание.

Впрочем, тогда она еще верила, что время и демографический рост играют на руку Звездным Окраинам; теперь же у нее сложилось впечатление, что Индустриальные Миры желают повернуть ход времени вспять и лишить ее соотечественников права голоса. Ведь в истории уже существовали прецеденты: перераспределения депутатских мандатов, произошедшие в 2184-м и 2240 годах, имели точно такие же последствия.

Ли Хан никогда не занималась политикой и была очень прямым и искренним человеком. Она никогда не лгала самой себе. Стоило в ее душе зародиться хоть малейшему сомнению, как она извлекала его на свет божий и подвергала беспощадному анализу.

Однако ее теперешние сомнения не только не исчезали, а все больше и больше усиливались, и в обострившемся от постоянных подозрений сознании начали всплывать ранее не замеченные ею факты. Со свойственной ей прямотой Ли Хан начала размышлять о том, что она, как женщина и как капитан боевого корабля, предпримет, если немыслимое все-таки произойдет. В чем заключается ее долг? С кем она должна быть, если противоборствующие безумцы пойдут на действия, ставящие под угрозу существование Федерации? Она пришла к поразившим ее выводам, но ничего не могла с собой поделать, ведь она ни разу в жизни не совершала поступков, противных ее естеству!

Во время перелета капитан Военно-космического флота Земной Федерации Ли Хан часто просыпалась по ночам и молилась о том, чтобы Федерация, которую она любила и которой служила, с честью вышла из этого ужасного кризиса. Впрочем, она уже знала, что будет делать, а точнее, как ей придется поступить, если Федерация рухнет под бременем свалившихся на нее испытаний.

– Нас вызывает флагман!

Ли Хан взглянула на своего старшего помощника, а потом на дисплей, усыпанный светящимися точками кораблей могучей семнадцатой ударной группы: восемь мониторов, восемь линкоров, шесть ударных космических авианосцев, два эскадренных космических авианосца, десять линейных крейсеров и множество эсминцев, ударных десантных транспортов, космических ремонтных баз, транспортов снабжения… На тактическом дисплее эта армада выглядела весьма внушительно. Такую концентрацию огневой мощи знали лишь во время некоторых кампаний Четвертой межзвездной войны, в отдельных сражениях которой никогда не участвовало такого количества боевых кораблей. Ли Хан с грустью подумала, что этот огромный флот предназначен не для отражения вражеского нападения на Земную Федерацию, а для запугивания ее мирных жителей.

– Обычный ответ, Чанг! – сказала она.

– Есть, капитан!

Сигнал устремился к ударной группе сквозь пустоту космического пространства. На таком расстоянии ответа пришлось ожидать более двух минут, хотя «Черная Стрела» и неслась к семнадцатой ударной группе со скоростью десяти процентов от скорости света.

– Флагман ответил! Мы должны лечь в дрейф рядом с «Оленебоем», а вам приказано незамедлительно прибыть на борт «Андерсона». А еще поступил запрос о наличии у нас на борту каких-либо документов для адмирала.

– Ответ утвердительный!

Ли Хан нажала кнопку на подлокотнике капитанского кресла и вызвала шлюпочный отсек.

– Шлюпочный на связи! – прозвучало в динамике боевой связи, прикрепленном у нее на виске.

– Боцман Линг, говорит капитан. Через двадцать минут мне нужен катер.

– Есть, капитан!

– Спасибо, боцман! – Ли Хан отключила связь и снова стала рассматривать дисплей, наблюдая за тем, как красные круги вокруг светящихся точек, обозначающих неидентифицированные корабли, меняются на зеленые по мере того, как «Черная Стрела» приближается к ударной группе и бортовые компьютеры распознают сигналы радиомаяков кораблей. Одна из точек была окружена золотым кружочком. Это был флагманский монитор семнадцатой ударной группы «Говард Андерсон», и обозначавший его кружок стремительно рос, заполняя собой тактический дисплей на мостике «Черной Стрелы», мчавшейся прямо к нему. Ли Хан несколько мгновений смотрела на этот кружок, потом стала изучать информацию о командирах остальных кораблей, разглядывая на экране монитора лица знакомых капитанов.

Она знала командовавшего «Андерсоном» Виллиса Энрайта, лично выбранного адмиралом флота Форсайтом в качестве капитана своего флагмана. Виллис Энрайт был одним из самых блестящих среди многочисленных офицеров ВКФ – выходцев со Звездных Окраин. В его семействе и до него были выдающиеся офицеры – недаром однотипный с «Андерсоном» монитор назывался «Лоренс Энрайт». Им командовал капитан Саймон Хода. Ли Хан с теплотой вспомнила его. Саймон был на десять лет старше ее, но они очень подружились, когда во время учебы в Академии Ли Хан принимала участие в дальнем полете на корабле, где Саймон был астронавигатором, а она его помощником. Она помнила по имени и в лицо многих других офицеров, находившихся на борту кораблей ударной группы: вице-адмирала Трейнор, командовавшей одной из эскадр линкоров, вице-адмирала Эрика Хейла, командовавшего другой. Огни вице-адмирала Анны-Лизы Ашигары родом с планеты Хоккайдо светились на борту ударного космического авианосца «Василиск», а огни вице-адмирала Синга, заместителя Форсайта, – на борту монитора, которым командовал Саймон Хода.

Так много единиц ВКФ редко собиралось в одном месте, и Ли Хан с удовольствием изучала их опознавательные огни и вспоминала служивших на них мужчин и женщин, членов закрытого братства офицеров Военно-космического флота. Все они как один были профессионалами, братьями и сестрами по оружию, приверженцами высоких идеалов службы на благо Земной Федерации.

По крайней мере ожидалось, что они проникнулись этими высокими идеалами. В этом был весь смысл существования Военно-космического флота, хотя его офицеры, будучи обычными людьми, часто страдали от бремени этой трудной миссии. Ли Хан, размышляя о том, соответствует ли она сама высоким стандартам Военно-космического флота, подумала о том, сколько других людей, управлявших оружием, спрятанным за толстенной сталью, мучится сейчас теми же сомнениями, вынужденные скрывать истинные мысли за броней своих глаз.

Ли Хан покачала головой и поднялась на ноги.

– Принимайте командование кораблем, – официальным тоном сказала она командиру Чангу. – Я быстренько приму душ и отправлюсь к адмиралу.

– Есть!

Командир Чанг занял кресло капитана, и Ли Хан покинула мостик. Чанг рассеянно разглядывал приборы и лишь после того, как дверца электромобиля с шипением закрылась, позволил себе взглянуть на глухую дверь в переборке, за которой скрылась миниатюрная женщина, командовавшая «Черной Стрелой». Неужели она действительно думает, что никто на борту не подозревает, какие мысли ее обуревают?! Чанг с бесстрастным лицом вновь повернулся к приборам. Равнодушные темные глаза командира прекрасно скрывали бешеную работу его мысли.

– Рад видеть вас, капитан Ли! – Адмирал Форсайт протянул сухую немощную ладонь Ли Хан, и она невольно сравнила ее со стальными тисками волосатой руки адмирала флота, с которым она недавно разговаривала на Голвее. Внешне Стефан Форсайт был полной противоположностью Уильяма Ратгерса. Форсайт был худым и сутулым, а морщинистое лицо и поредевшие волосы выдавали его преклонный возраст. Он был живым памятником Четвертой межзвездной войне, и Ли Хан знала, что скоро он выйдет в отставку. Его тело было дряхлым и изможденным, потому что он был одним из тех немногих людей, которым не помогала омолаживающая терапия. Впрочем, во взгляде серых глаз сквозили острый ум и сильная воля.

– Я тоже рада вас видеть, адмирал! – ответила Ли Хан, отвечая на рукопожатие.

– Вы прибыли очень быстро, – продолжал Форсайт, жестом указав ей на стул, и потрогал папку с секретными документами с такой осторожностью, словно там сидела гадюка.

– Мы очень спешили.

– Ну вот и отлично… Хотите что-нибудь выпить, пока я буду смотреть документы?

– Благодарю вас, нет.

– Как угодно.

Ли Хан поправила фуражку на коленях и тихо сидела, пока старый адмирал извлекал из папки покрытые мелким шрифтом бумаги. Он читал их медленно и внимательно, но по лицу было непонятно, какие мысли приходят ему в голову. Возможно, содержание документов не поразило его так же, как Ли Хан. Может быть, он намного тщательнее проанализировал кризис или располагал информацией, которой не было у простого капитана.

Форсайт вздохнул и перевернул последний лист, потом сложил документы в аккуратную стопочку, засунул их назад в папку, нажал на кнопку у себя на пульте и сказал, взглянув на засветившийся экран:

– Виллис, будьте добры, зайдите ко мне.

– Есть!

Форсайт отключил связь и вымученно улыбнулся.

– Я понимаю, капитан, что вы наверняка знаете не больше того, что содержится в этих документах, но прошу вас поделиться со мной и с капитаном Энрайтом своими непосредственными впечатлениями. Мы здесь почти в полной изоляции и не вступали в связь с Внутренними Мирами вот уже около года.

– Разумеется, адмирал! – пытаясь скрыть смущение, ответила Ли Хан.

– Благодарю вас! А вот и капитан!

Как только в адмиральскую каюту быстрыми шагами вошел Виллис Энрайт, Ли Хан поспешно встала. С этим офицером у нее всегда ассоциировались именно быстрота движений, стремительность, почти поспешность. Казалось, время течет для него слишком медленно и он старается выжать из каждой секунды максимальную пользу. Темп его жизни было непросто выдержать тем, кто с ним общался, но благодаря этому он стал отличным капитаном, и в один прекрасный день ему предстояло стать выдающимся адмиралом.

– А, это ты, Ли Хан! – Энрайт обменялся с ней теплым рукопожатием. – Рад тебя видеть. Ну как твои родители?

– Мама все так же красива, а отец все так же элегантен, – улыбнулась Ли Хан. – По-моему, этим все сказано.

– Да, пожалуй, – усмехнулся Энрайт. Он плюхнулся в кресло, а Ли Хан села на место, взглянув на Форсайта, чтобы понять, не раздражают ли того непринужденные манеры Энрайта. Однако старый адмирал лишь улыбнулся командиру своего флагманского корабля, а потом снова стал серьезным.

– Виллис, капитан Ли привезла нам очень тревожные сведения. – Он подтолкнул к Энрайту лежавшую на столе папку. – Хочешь почитать?

– А зачем? – пожал плечами Энрайт. – Не сомневаюсь, что Законодательное собрание отмочило очередную глупость. Вот уже много лет это его основная задача, а то мы бы здесь не торчали.

– Что бы оно ни отмочило, Законодательное собрание все-таки законно избранное правительство, – сказал Форсайт, и по его раздраженному тону стало понятно, что они с Энрайтом уже спорили на эту тему. – Впрочем, – покачав головой, продолжил он, – не стану скрывать, что на этот раз они действительно повели себя глупо. Ты только почитай!

Он открыл папку и подал Энрайту верхний лист. Капитан пробежал его глазами и помрачнел.

– Глупо – это мягко сказано, – мгновенно посерьезнев, тихо сказал он. – Боже мой, если это действительно произойдет, на Звездных Окраинах начнется страшная буча! И право, не знаю, можно ли будет в этом винить их обитателей! – Энрайт продолжил чтение и внезапно присвистнул:

– Господи боже мой! Если они выдворят Шорнинга из Палаты Миров, мы окажемся по уши в дерьме!

– Совершенно верно, – ледяным тоном сказал Форсайт. – И кто же будет разгребать это – как ты изволил выразиться – дерьмо? Кому поручат наводить порядок?

– Нам! – с дрожью в голосе проговорил Энрайт.

– Совершенно верно! – сказал Форсайт и снова повернулся к Ли Хан:

– Капитан Ли, вы в основном согласны с такой оценкой ситуации?

– В разговоре со мной, – осторожно ответила Ли Хан, – адмирал Ратгерс, судя по всему, оценивал ситуацию точно так же. – Пожав плечами, она добавила:

– В его депеше наверняка об этом говорится намного подробнее.

– Его депеша, как это часто случается в наше время, написана, так сказать, эзоповым языком. – На несколько мгновений Форсайт сгорбился, словно ему на плечи свалилось бремя всех прожитых им лет. – Судя по всему, теперь мы не решаемся прямо излагать свои мысли даже в сверхсекретных документах.

– Дело в том, что никто не хочет признать очевидное, – вмешался Энрайт. – Федерация на краю гражданской войны.

Так Ли Хан впервые услышала слова, о которых часто думала. Было вполне естественно, что первыми их решился произнести именно Виллис. Ли Хан пристально наблюдала за Форсайтом, но старый адмирал сидел с каменным лицом.

– Балансировать на краю войны – еще не значит вести боевые действия, Виллис, – негромко проговорил он. – И наша задача заключается в том, чтобы не допустить их начала.

– Совершенно верно, – кивнул Энрайт. – Но по силам ли нам это?

– Военно-космическому флоту по силам любая задача.

– Но ведь обитатели Звездных Окраин не космические пауки, не тангрийцы и не орионцы. В войне с инопланетянами, независимо от нашего желания, чаще всего решающую роль играло оружие. Да и кому было жалко этих тварей! Но как же нам стрелять в людей?! – Энрайт грустно покачал головой. – Осмелюсь заметить, наши экипажи вряд ли станут стрелять в граждан Федерации.

– До этого дело не дойдет, – сказал Форсайт. – Мы немедленно выходим в узел пространства и вылетаем на плановые маневры в Контравийское звездное скопление. Даже бофортцам хватит ума не рыпаться, когда у них над головами появится такая армада.

– А что если они уже взбунтовались? – негромко спросил Энрайт. – Я служил с Ладом Шорнингом. Он не дурак, но, приняв решение, идет до конца.

– Но ведь Шорнинг там один такой!

– Когда его вышвырнут из Законодательного собрания, он станет самой замечательной личностью во всем Контравийском скоплении. Он и до того был достаточно влиятельным, а теперь считается преемником Фионы Мак-Таггарт.

– Адмирал, – решила вмешаться Ли Хан, – капитан Энрайт говорит разумные вещи. Не знаю, понимаете ли вы, какой авторитет в последнее время приобрел Шорнинг. Если его исключат из Палаты Миров, сотни депутатов от Звездных Окраин в знак протеста подадут в отставку.

– Ну и очень глупо! – фыркнул Форсайт. – Я бы на их месте продолжал борьбу в Законодательном собрании.

– Нам легко рассуждать, – осторожно заметил Энрайт. – Мы сидим себе на кораблях и в ус не дуем, стали похожими на рыцарский монашеский орден, а не на организованную группу людей, защищающих интересы жителей Земной Федерации. Кроме того, мы сами никогда не сталкивались с политической машиной Индустриальных Миров, а ведь они начали так нагло манипулировать Законодательным собранием, что депутатам от Звездных Окраин это стало очевидно еще до убийства Фионы Мак-Таггарт. А теперь у них не осталось ни малейших сомнений. Они устали бороться внутри системы, построенной так, что их поражение неизбежно.

– Но если они не успокоятся, открытый разрыв Окраин с Федерацией предрешен, а это будет только на руку махинаторам из Индустриальных Миров, замысливших этот трюк! – Форсайт постучал пальцем по папке. – Неужели на Звездных Окраинах этого не понимают?!

– Осмелюсь заметить, господин адмирал, – сказала Ли Хан, – они так разгневаны, что им уже все равно.

– Вы разделяете их негодование, капитан Ли? – негромко спросил Форсайт.

– Безусловно! – Ли Хан, впервые услышавшая этот вопрос от одного из своих начальников, почувствовала почти физическое облегчение, дав на него честный ответ.

– Послушай, Стефан! – раздался вкрадчивый голос Энрайта, и адмирал Форсайт перевел взгляд с Ли Хан на командира своего флагманского корабля. – Большинство офицеров Звездных Окраин на нашем флоте разделяет чувства капитана Ли Хан. Ты сам не рос на Окраине и, возможно, не понимаешь возмущения, которое ощущают ее обитатели. Именно поэтому мне и не нравится «демонстрация силы», в которой нам предстоит участвовать. Я не знаю, как поведет себя личный состав Флота перед лицом вооруженного восстания. Не забывай, что более шестидесяти процентов наших людей родом именно из Дальних Миров!

– Они военные и принесли присягу на верность Федерации, – невозмутимо ответил Форсайт. – В случае необходимости они исполнят свой долг. – Он сделал резкий жест рукой, словно желая развеять воцарившуюся в каюте напряженную атмосферу. – Впрочем, мы вылетаем к Контравийскому звездному скоплению как раз для того, чтобы такой необходимости не возникло.

– Так точно! – отрубил Энрайт, наклонившись вперед в кресле. – Но, с вашего позволения, я хотел бы выдвинуть одно предложение.

– Внимательно слушаю, – с задумчивым видом глядя на Энрайта, ответил Форсайт.

– Я полностью согласен с тем, что лучший способ предотвратить нежелательный ход событий – ввод сил Военно-космического флота в пространство Контравийского звездного скопления еще до того, как там что-либо произойдет. Предлагаю отправить вперед космические авианосцы адмирала Ашигары и линейные крейсера. Они в полтора раза быстроходнее мониторов. Самым полным ходом они долетят дотуда почти на три месяца раньше, чем остальные корабли ударной группы. Тем самым мы упредим контравийцев, если они планируют необдуманные действия.

Ли Хан пристально наблюдала за Форсайтом, который неторопливо раскачивался в кресле, размышляя над предложением Энрайта. Виллис прав. Необходимо как можно скорее перебросить боевые корабли в Контравийское скопление. Даже самые ярые сторонники Звездных Окраин на флоте не станут спорить с тем, что любые беспорядки необходимо пресекать до того, как понадобится сила оружия.

– Нет, Виллис, – наконец произнес Форсайт. Энрайт открыл было рот, чтобы возразить, но Форсайт едва заметным жестом руки приказал ему хранить молчание. – Я понимаю, что ты хочешь любой ценой не допустить беспорядков, но, если мы отправим вперед отдельную группу, это будет совершенно не похоже на плановые маневры. Кроме того, полагаю, ты переоцениваешь степень напряженности ситуации в Контравийском скоплении. Не сомневаюсь, что ты правильно оценил настроения руководителей Дальних Миров, но все же в своей массе их население верно Земле, и мы успеем добраться туда всей ударной группой еще до того, как их руководители подтолкнут народ к необдуманным действиям.

– Стефан! – сказал Энрайт. – Прошу тебя не путать верность прародине с верностью Законодательному собранию. Для обитателей Звездных Окраин это не одно и то же.

– Вполне возможно, – раздраженно ответил Форсайт, – но, полагаю, эти представления в их сознании совпадают в достаточной степени, чтобы удержать их от необдуманных поступков. Кроме того, ни в коем случае нельзя создавать такое впечатление, словно мы ждем восстания. Нет, Виллис, на этот раз мы все-таки будем действовать по моему плану.

Ли Хан, затаив дыхание, ждала новых возражений от Энрайта, на лице которого была глубокая озабоченность, но он предпочел промолчать.

– Ну что ж, значит, решено! – сказал не терпящим возражений тоном Форсайт и взглянул на хронометр:

– Полагаю, самое время поужинать. Не желаете ли к нам присоединиться, капитан Ли?

– С огромным удовольствием, адмирал, – ответила Ли Хан, не возражая против перемены темы, встала и вышла из каюты вслед за адмиралами, бросив через плечо последний взгляд на закрытую папку с секретными документами, оставшуюся на столе Форсайта.

Проходя мимо космического десантника, стоявшего на часах возле адмиральской каюты, Ли Хан почувствовала, как у нее по коже побежали мурашки. Адмирал Форсайт был порядочным человеком и верным присяге военным, заботившимся обо всех гражданах Федерации без исключения. И все же Ли Хан не могла избавиться от тягостного ощущения, что у нее на глазах только что случилось непоправимое.