Восставший против неба

— Убить курицу… чтобы предостеречь обезьян? — Юнь Усинь удивленно подняла глаза.

Юнь Чэ сказал с легкой улыбкой, — однако, обезьяна реальна, а курица поддельная.

Юнь Усинь отреагировала после недолгого раздумья. Ее прекрасные глаза смотрели вдаль, когда она с удивлением сказала, — эти практикующие тьмы… разыграли спектакль?

— Верно… — Очарованный интеллектом своей дочери, Юнь Чэ продолжил, — в соответствии с действующим законом, который позволяет практикующим тьмы и практикующим из трех областей забыть свои предыдущие обиды и не нарушать законы друг против друга, с положения Хранителей Порядка, в трех областях, акт сурового наказания практикующих тьмы из трех областей для практикующих из трех областей, гораздо более эффективен, чем акт сурового наказания практикующих из трех областей практикующими тьмы… даже если он совершенно справедлив и беспристрастен…

Юнь Усинь постепенно пришла к пониманию того, что пытался сказать ее отец.

Усиливая предупреждение о мирном сосуществовании двух рас, быстро устанавливая престиж Хранителей Порядка, устраняя первоначальное неприятие и даже стирая впечатление, что император Юнь, который когда-то был Повелителем дьяволов, будет благоволить к практикующим тьмы…

Он убивал двух зайцев одним выстрелом.

— Отец, ты это тайно организовал? Это немного… впечатляет… — Глаза Юнь Усинь сверкнули, и отвращение, которое она испытывала к тринадцати практикующим тьмы, превратилось в боль и восхищение.

Сломанные кости и выставление на публику нельзя было подделать.

— Это метод, к которому привыкла твоя тетя Ву, — сказал Юнь Чэ, — один и тот же метод нельзя использовать слишком много раз, особенно в соседних Звездных Царствах. В результате она должна была подготовить не менее тысячи различных, но одинаково эффективных методов…

Губы Юнь Усинь приоткрылись в шоке, когда уважение, которое она испытывала к Чи Ву, снова возросло.

— Тетя Ву действительно удивительна, — сказала она почтительным голосом, полным восхищения, — отец, могу ли я чаще посещать тетю Ву, чтобы попросить руководства… или я буду беспокоить ее?

— Нет необходимости, — Юнь Чэ слегка покачал головой, — ты не сможешь научиться.

— А? — Юнь Усинь была озадачена.

Юнь Чэ поднял глаза и посмотрел вдаль. Его тон был немного задумчивым, когда он сказал, — методы только вторичны. Самое главное, как справляться с разными ситуациями, разными позициями и разными людьми…

— Путь, который она прошла за всю свою жизнь, люди, с которыми она столкнулась, были вещами, которые ни одна другая женщина в этом мире не могла сравнить или представить…

— Императрица, которая может контролировать мир своими руками… надеюсь, тебе никогда не нужно будет знать, что нужно испытать, чтобы стать таким человеком…

— … — Юнь Усинь долго молчала. Она более или менее поняла, что сказал ей отец.

— Пойдем! — Юнь Чэ полетел вперед.

— Куда мы идем? Мы идем в следующее Звездное Царство? — Юнь Усинь последовала за своим отцом. Его скорость была уже намного быстрее, чем, когда он впервые вошел в Царство Богов.

Во время этого путешествия Юнь Чэ использовал Великий Путь Будды и божественное Чудо Жизни, чтобы каждый день закалять тело Юнь Усинь и помогать ей в ее совершенствовании.

Несмотря на то, что Юнь Усинь не очень старалась, скорость, с которой она прогрессировала, была намного выше того, что могли ожидать другие практикующие того же уровня.

Вскоре Юнь Чэ остановился.

Под ним находилось расположение Хранителей Порядка Звездного Царства.

Тринадцать практикующих тьмы со сломанными костями уже висели над городской башней.

Тринадцать могучих аур Божественного Короля глубоко потрясли всех, сообщив им о последствиях нарушения закона императора Юня.

Это также позволило им ясно увидеть силу, беспристрастность и строгость Хранителей Порядка, даже если Хранители Порядка также были практикующими тьмы.

Эта сцена была в тысячу раз более шокирующей и эффективной, чем любое обычное или убедительное слово.

Тринадцать практикующих тьмы были подвешены тонкими длинными стальными канатами.

Сцена была настолько несчастной, что люди не могли смотреть на них. Хотя их кости были сломаны, они могли освободиться в любой момент силой Божественного Короля. Однако в глазах других им было невозможно обладать таким мужеством под властью Хранителей Порядка.

Фигура Юнь Чэ опустилась, но не раскрылась. Он равнодушно сказал им, — вам нанесли обиду…

Тринадцать практикующих тьмы, тела которых висели вверх ногами, словно застывшие, были поражены громом и молнией, и глаза их одновременно открылись, и в их крайне потрясенном, возбужденном и недоверчивом взгляде они увидели смутно мерцающую фигуру Юнь Чэ.

Он был всего в десяти шагах от них.

В это мгновение все клетки их тел безумно дрожали. Каждая капля крови пульсировала неудержимо, словно кипела.

— Повелитель… Император Юнь… Император Юнь! — По сравнению с императором Юнь, он был еще более известен как Повелитель дьяволов…

Потому что император Юнь контролировал все четыре области, а Повелитель дьяволов принадлежал только к их Северной Божественной области, только к практикующим тьмы.

— В этом нет необходимости… по сравнению с великой добротой императора Юня наша маленькая жертва ничто…

Слезы наполнили их глаза, когда они говорили.

С приближением Повелителя дьяволов и утешением Повелителя дьяволов они не пожалеют, даже если умрут десять тысяч раз.

— Император Юнь пожертвовал жизнью за Северную область, это только большая удача для меня, как я могу быть обижен, — сказал другой практикующий тьмы дрожащим голосом.

Лояльность и уважение, которые практикующие тьмы проявляли к Юнь Чэ, намного превзошли остальные три области.

Юнь Чэ кивнул, повернулся и ушел.

В это время тринадцать практикующих тьмы, которым сломали кости, не могли чувствовать даже малейшей боли, не говоря уже о унижении.

После того, как их чрезмерно сильное волнение постепенно исчезло, все, на чем они могли сосредоточиться, было отсутствие сожаления и гордость служения Повелителю дьяволов.

Юнь Усинь и Юнь Чэ летели бок о бок.

Он продолжал вращать глазами, чтобы еще раз серьезно взглянуть на боковой профиль отца.

— Ты тайно нарисовала что-то на моем лице? — Юнь Чэ внезапно повернул голову, чтобы найти ее взгляд, и неожиданно спросил. Брови Юнь Усинь изогнулись вверх, когда она рассмеялась, — внезапно я почувствовала, что я действительно очень счастлива. Потому что у меня есть отец, которому я могу поклоняться всю оставшуюся жизнь…

Он появился в одно мгновение, и его короткие слова оказали влияние на практикующих тьмы, которые явно страдали от больших обид.

Она привыкла к роли отца, и то, что она видела, всегда было тем, кем был ее отец. И только в этом путешествии она почувствовала по-настоящему, немного, что ее отец император мира.

— Эм… — У Юнь Чэ был одобрительный взгляд на лице. — Эта хорошая мысль должна поддерживаться.

— Хехе… отец, куда мы идем сейчас?

— Царство Голубого Вала Десяти Сторон, одно из Царств Южной области, о котором я говорил тебе. Привыкнуть к ауре Королевского Царства потребуется некоторое время, поэтому нужно быть мысленно подготовленной….

— Знаю, знаю! Это Королевское Царств, где находится твоя другая императорская наложница!

— … —

— Теперь я чувствую, что любой, кто может стать наложницей моего отца, должна быть очень необычной. Отец, отведи меня немедленно, я хочу поскорее с ней увидеться…

Глава 1899. Путешествие (Часть 3)

На третий месяц своего путешествия Юнь Чэ повел Юнь Усинь в Королевское Царство номер один, Царство Голубого Вала Десяти Сторон.

Когда они прибыли, Божественный император Цан Шухэ уже ждала их лично.

— Я, Шухэ, отдаю дань уважения императору. — Ее голос был таким же мягким, как осенняя вода, когда она поприветствовала.

Юнь Усинь немедленно приветствовала, — Усинь с визитом к тете Шухэ.

Она слышала, как Юнь Чэ кратко упоминал Цан Шухэ давным-давно, и когда она увидела ее лично, Юнь Усинь некоторое время неподвижно смотрела на нее.

Чтобы быть императорской наложницей ее отца, ее внешность была, естественно, чрезвычайно красивой. Юнь Усинь в этом нисколько не сомневалась.

Она посмотрела на Цан Шухэ. Помимо ее прекрасных глаз, губ, бровей… и даже ее белоснежной ладони и темно-черных волос, длинных, как водопад, все ее тело, внутри и снаружи, источало нежность и слабость, заставляя человека жалеть ее душу от ее глаз до ее сердца.

Как ива в водовороте ветра, перо, кружащееся в безбрежном море.

Она не могла в это поверить… она была уверена, что любой, кто видел Цан Шухэ, не поверит, что она на самом деле Божественный император, правящий Королевским Царством.

Цан Шухэ улыбнулась Юнь Усинь. — Усинь, мы только что встретились, но получили новости два часа назад, поэтому у нас не было времени приготовить для тебя подарок. Ты можешь взять все, что захочешь, в Царстве Голубого Вала и наслаждаться им. Не нужно церемониться.

Не только ее лицо и темперамент, но и голос был мягким и трогательным. Каждое слово и каждый жест были подобны завыванию ветра в глубокой долине. Просто слушать было неописуемой роскошью.

— Спасибо, тетя Шухэ, — снова вежливо сказала Юнь Усинь, а потом… она не могла не сказать, — тетя Шухэ, ты тоже прекрасна, и твой голос… такой приятный.

Перед Цан Шухэ она не знала почему, но сердце ее было полно желания похвалить.

Цан Шухэ улыбнулась в ответ, — наша маленькая принцесса действительно хорошенькая и красивая. Неудивительно, что Его Величество так обожает ее.

Цан Шухэ, лично пришла поприветствовать Юнь Чэ, с ней не было Богов Моря или Божественных Посланников, и только Руй И была с ней. Однако, увидев, как Шухэ приветствует Юнь Чэ, Руй И молча, опустила голову позади, не глядя на императора Юня.

Ее прищуренные глаза были полны неприкрытого гнева.

— Как император Голубого Вала, ты погружена в дела, так почему ты лично пришла поприветствовать меня? — Юнь Чэ равнодушно сказал, — я хочу отвезти Усинь к северу от Тихого Синего Моря посмотреть, и одолжить Акулу Ярости Синего Моря.

Будучи личным ездовым животным Божественного императора Голубого Вала, крупнейшего пойманного духовного зверя, Юнь Чэ, естественно, хотел показать дочери его.

！% …

Руй И наконец подняла глаза, ее глаза наполнились яростью, почти извергнувшейся на лицо Юнь Чэ.

Она думала, что Юнь Чэ пришел навестить Цан Шухэ путешествуя рядом… но, в конце концов, он просто пришел одолжить Акулу Ярости Синего Моря!

Цан Шухэ тихо сказала, — император и Усинь пересекли звездную область, ваша одежда в пыль. Император не может устать, но Усинь еще молода, и ей трудно развлекаться, когда устала. Лучше сначала немного отдохнуть в Королевском Царстве?

— Я приготовила чай и пирожные, император и Усинь тоже могли бы попробовать их.

— Конечно, конечно. — Прежде чем Юнь Чэ смог ответить, Юнь Усинь уже выкрикнула, — я тоже хочу пойти к тете Шухэ.

— … Хорошо. — Юнь Чэ мог только согласиться.

Хотя прошло почти два года, Божественное Царство Голубого Вала все еще было покрыто шрамами от ожесточенной битвы тогда.

Остатки энергии Юнь Чэ и Лонг Бай еще не полностью рассеялись.

Нынешняя столица Голубого Вала временно переместилась на восток Божественного Царства и в настоящее время была довольно большой и внушительной.

— Как и поле битвы тогда, довольно удивительно, что это место смогло восстановиться так быстро.

По дороге в столицу Юнь Чэ огляделся и сказал хвалебным тоном.

Цан Шухэ мягко сказала, — хотя Голубой Вал был сильно разрушен, его фундамент не был поврежден. Если мы продолжим двигаться вперед, он обязательно вернется к своей былой славе.

— Кажется, нет нового Бога Моря? — Спросил Юнь Чэ.

— Спасибо за заботу, Ваше Величество. — Цан Шухэ улыбнулась и поклонилась. Своим мягким голосом она продолжала, — хотя Боги Моря пришли в сильный упадок, и более половины Божественных Посланников были убиты или ранены, нынешний мир находится в руках Его Величества. Под защитой Его Величества мы не должны бояться, что внешние враги воспользуются нашей раной. Поэтому, наследникам Бога Моря и Божественным Посланникам нет необходимости изо всех сил совершенствоваться. Думая о долгосрочной перспективе, мы должны не торопиться, чтобы выбрать лучшее, предпочитая качество количеству.

— … — Юнь Чэ повернулся, посмотрев на нее, — ты довольно рациональна и терпелива. С точки зрения характера ты и старший брат сильно отличаетесь.

Цан Шухэ сказала, — мой старший брат безудержный снаружи, но на самом деле он очень дотошный и расчетливый, и эрудированный внутри. Я все еще не могу сравниться со старшим братом.

— Это правда. Человек, который много раз был похвален императорской императрицей и получил важную должность, не так прост, как кажется внешне.

Тон Юнь Чэ изменился, и его темные глаза стали немного глубже, — однако ты слишком скромна, когда говоришь это. Ты очень недолго была Божественным императором, но ты уже взяла под контроль все царства Южной Божественной области. Я боюсь, что ты заставишь претендующих на необычную жизнь Божественных императоров стыдиться себя.

Цан Шухэ мягко покачала головой и сказала, — я была очень больна и не имела свободы действий, к тому же на меня бросал жадные взгляды Божественный император Южного Моря, поэтому у меня не было выбора, кроме как полжизни жить, скрывшись от солнца и луны. В своем одиночестве я сосредоточилась на чтении книг. Читая наследие предков, постигая мудрость предков, наблюдая за состоянием мира и наблюдая за изменениями в мире.

Пока она говорила, ее снежные пальцы осторожно подобрали листок цветка, который вылетел из ниоткуда и прильнул к ее юбке. Затем она смотрела, как он летит из ее пальцев на неведомое расстояние.

— Незаметно прошло уже десять тысяч лет. И обширная Южная область и девять тысяч Звездных Царств четко запечатлились в моем сознании.

Юнь Чэ, — … —

— Я хорошо знаю, что у меня есть. Когда дело доходит до контроля над людьми и контроля над миром, я не смею сравнивать себя со своим старшим братом и не смею получать похвалы от императора.

— В соответствии с титулом императорской наложницы, дарованным Его Величеством и прежней властью моего старшего брата. Только поэтому у меня есть сила нынешнего Голубого Вала.

На мгновение Юнь Чэ не мог придумать, что сказать.

Она была очень хорошо знакома с девятью тысячами Звездных Царств Южной Божественной области. За ней стояли холод и одиночество, не имея возможности коснуться дневного света десяти тысяч лет.

Одна только мысль об этом мешала ему дышать.

Причина, по которой она была так настойчива в жизни, заключалась в том, что она не хотела разочаровывать Цан Шитяня.

Юнь Усинь посмотрела на Цан Шухэ, а затем на отца, который вдруг замолчал… поскольку она была молода, она сознательно не осмеливалась говорить.

Когда они добрались до столицы, Цан Шухэ повела их не в главный зал, а прямо в свои покои

Ауры во дворце была мягкой и дворцовые служанки, и Божественные Посланники за пределами дворца были отосланы.

— Я знаю, что Его Величество не любит формальностей и беспокойства, поэтому я не позволила посторонним приближаться.

Более года назад он взял Цан Шухэ в качестве своей императорской наложницы, но это был первый раз, когда он вошел в ее покои.

Как покои Божественного императора, это место было намного проще и скромнее, чем они ожидали. Они были просто украшены простыми украшениями и однообразными цветами, но в простоте была тонкая элегантность, которая заставляла невольно вздыхать и стыдиться.

— По сравнению с крайней роскошью Цан Шитяня, у тебя другая крайность, — без раздумья сказал Юнь Чэ.

Судя по прошлому опыту Цан Шухэ, было нормально, что ей это нравится.

— Тогда… — Цан Шухэ поджала красивые губы и посмотрела в глаза Юнь Чэ, — Ваше Величество предпочитает крайнюю роскошь или простую элегантность?

— Если хочешь крайнюю роскошь, пусть будет роскошь. Если хочешь быть простым и элегантным, тогда будь простым и элегантным. — Юнь Чэ свободно сел, — от меня мне все еще нужен второй ответ?

— Цы! — Руй И тихо сплюнула.

Цан Шухэ улыбнулась и сказала, — в мире, только Его Высочество имеет право на это.

— Ах!

Юнь Усинь, с любопытством оглядывалась по сторонам, и вдруг издала удивленный крик.

Она стояла перед деревянным столом и тупо смотрела на лежащую на нем картину.

Картина была наполовину закончена.

Это был простой пейзаж с простыми птицами, рыбами и насекомыми. Однако художественное представление заставляло людей чувствовать личное присутствие, они могли слышать ветер, полет насекомых и птиц, а также остальную часть жизни этого места.

Была и какая-то возвышенная, неописуемая концепция переполняла бумагу.

Фэн Сюэ`эр любила каллиграфию и живопись, а Юнь Усинь часто занималась каллиграфией и живописью во время совершенствования.

Однако картина перед ней, ее стиль, ее намерение полностью превзошли все, что она видела в своей жизни.

И… это была просто незаконченная работа.

— Тетя Шухэ, — Юнь Усинь долго отводила взгляд от картины, — вы… нарисовали это?

Это были покои Божественного императора Цан Шухэ и картина вероятно тоже была ее.

Однако в это было слишком трудно поверить.

— Несколько дней назад. — Цан Шухэ повернула глаза, — однако я еще не закончила эту картину. Если тебе она нравится, почему бы тебе не остаться ненадолго? Я дам ее тебе, когда закончу рисовать?

— Правда… правда?

Волнение Юнь Усинь было за пределами слов. Для плохих людей, это была всего лишь картина Божественного императора, но для увлеченных людей… это была всего лишь половина непревзойденного сокровища.

— Спасибо, тетя Шухэ, я буду дорожить ею!

Юнь Чэ редко видел такое волнение и радость. Помимо того, что он был удивлен, он также чувствовал себя несколько ревнивым, — я не знал, что ты хороша в этом деле.

— Хм! Это пустяки. Моя мисс очень сильна.

Прежде чем Цан Шухэ смогла ответить, Руй И не могла не воскликнуть, — не только картина. Каллиграфия, гравюра, цитра, флейта и вышивка моей мисс… не имеют себе равных! Быть женатым на моей мисс это счастье, которое можно получить только за миллион жизней.

— Руй И! — Цан Шухэ тихо упрекнула, — ты должна тактично говорить с императором и не забывать этикет.

— … — Руй И повернула лицо и поджала губы, ее лицо наполнилось не согласием.

Она всегда называла Цан Шухэ моя мисс, а не Божественный император. Казалось, она больше привыкла тайно называть ее этим титулом.

Цан Шухэ улыбнулась и сказала, — в прошлом, когда я безучастно сидела, я находила что-то причудливое, чтобы скоротать время. Это не заслуживает слуха и зрения императора.

— Неужели тетя Шухэ действительно такая удивительная? — Если бы не эта наполовину законченная картина, Юнь Усинь, возможно, не задумалась бы о ней. Однако, будучи пораженной несравненно глубоким произведением искусства, слова Руй И, несомненно, крайней удивили ее.

— Конечно! — Руй И немедленно продолжила, ее лицо наполнилось гордостью, — я сопровождала мисс всю свою жизнь и знаю лучше, чем кто-либо другой, насколько она хороша. Самое удивительное в моей мисс — это ее кулинарные навыки!

— Ходят слухи, что деликатес номер один в Южной Божественной области, это суп из красного нефритового сердца Дома Прекрасной Мечты Царства Семи Звезд. Хм! Конечно, это потому, что ни одному из них не посчастливилось попробовать деликатесы, которые моя молодая мисс лично приготовила!

— Суп из красного нефритового сердца, даже недостоин называться мусором перед едой моей мисс!

Кончик бровей Юнь Чэ нахмурился. Он был знаком с названием суп из красного нефритового сердца.

Перед ожесточенной битвой с Западной Божественной областью Шуй Мэйинь повела его в Царство Семи Звезд. На первый взгляд, ее цель состояла в том, чтобы попробовать этот так называемый суп из красного нефритового сердца номер один в Южной Божественной области.

Только в этот день, это было невозможно. К этому времени армия Северной Божественной области уже собралась в Южной Божественной области, и Дом Прекрасной Мечты Царства Семи Звезд со страхом бежал в Нижние Царства.

На этот раз Юнь Чэ взял Юнь Усинь в Царство Семи Звезд во время путешествия в Южную Божественную область.

Когда ситуация стала стабильной и Южная область была в мире, Дом Прекрасной Мечты вернулся. Результат его нисколько не разочаровал, так как деликатес супа из красного нефритового сердца, который рекомендовала Шуй Мэйинь, был действительно чудесным и даже превзошел ожидания.

Для вкусовых рецепторов Юнь Усинь это был удар, который почти перевернул небо и землю.

И это произошло около месяца назад.

Глава 1900. Путешествие (Часть 4)

Само собой, слова Руй И заставили красивые глаза Юнь Усинь уставиться в изумлении.

Суп из красного нефритового сердца, который считался номер один в обширной Южной Божественной области и который непосредственно изменил восприятие Юнь Усинь о еде, действительно назывался… примитивным?

— Месяц назад мой отец взял меня, чтобы попробовать суп из красного нефритового сердца, — сказала Юнь Усинь, — в моем впечатлении, он действительно соответствует своему имени. Тетя Шухэ… вы действительно еще лучше?

Перед Юнь Усинь, взгляд и поза Руй И были намного мягче, — после того, как моя молодая мисс получила новости, она бросила все и лично приготовила для вас чай и пирожные. Если Ваше Высочество не верит мне, вы можете сами провести дегустацию.

Закончив говорить, она переместилась прямо к чайному столику с Юнь Усинь и взяла нефритовую крышку со стола.

Поверх нефритовой крышки была тонкая защитная формация, накрывавшая нефритовую крышку, чтобы аура не рассеивалась, и защищала извне.

Чашка чая, тарелка с тремя кусками слоеного торга и молочно-рисового пирожного.

Это было исключительно просто и элегантно.

Он казался слишком простым, чтобы принимать такую крупную фигуру, как император Юнь.

Однако, прежде чем Юнь Чэ смог даже взглянуть на него, его нос яростно зашевелился.

Юнь Чэ не был любителем чая, но легкий аромат чая, казалось, обладал неведомой магической силой. Он тихо вошел в его сердце через нос, придавая ему неописуемую свежесть и неописуемый аромат. Он также смешивался со сладкой и приятной аурой, заставляя его бессознательно расслабляться от ушей, носа, рта и даже нервов по всему телу.

Это неописуемое наслаждение и удовлетворение как будто все его тело медленно поднималось невидимыми мягкими облаками, успокаивало его душу.

— … — Исходя только из этого, Юнь Чэ уже понял, что слова Руй И, возможно, не преувеличены.

— Такой… ароматный…

Душевное состояние Юнь Чэ было трудно поколебать, и на его лице тоже не было видно эмоций. Юнь Усинь, с другой стороны, была не так спокойна, как он. Почти в смятении пробормотав, медленно подошла к чайному столику. Ее шаги были такими легкими, что казалось, будто ее осторожно ведет невидимая рука.

— Ваше Высочество, пожалуйста, возьмите, и тогда вы поймете, что сказала эта служанка. — Руй И расставила бамбуковые палочки для Юнь Усинь, ожидая ее реакции… при этом она тайком бросила взгляд на Юнь Чэ.

Юнь Усинь подсознательно поджала губы, прежде чем они снова расслабились. Она взяла пару бамбуковых палочек для еды и маленький кусочек молочно-рисового пирожного.

Следуя странному аромату, постепенно приближавшемуся к ней, она осторожно и медленно положила ее в рот.

— … — После этого она застыла на месте.

Когда бамбуковые палочки покинули ее губы, щеки Юнь Усинь слегка шевельнулись, как будто она пережевывала крайне малое количество. Кроме этого, она не делала никаких других движений и ничего не выражала. Даже взгляд застыл, словно душа была внезапно отделена от тела.

Странная реакция Юнь Усинь заставила Юнь Чэ неудержимо рассмеяться, — это так вкусно?

— Как это? Тебе это нравится? — Мягко спросила Цан Шухэ.

Губы Юнь Усинь слегка шевельнулись. Только после долгого времени она тихо сказала, — отец, ты поймешь, как только попробуешь.

Руй И, с другой стороны, с усмешкой отвернула лицо, не желая снимать нефритовую крышку с чайного столика перед императором Юнем.

Тем временем Юнь Усинь снова взяла бамбуковые палочки для еды и взяла еще один кусок молочно-рисового пирожного…

Ее действие заставило верхнюю часть тела Юнь Чэ бессознательно откинуться назад. Он быстро махнул рукой и сказал, — нет, я сам…

Но снежная рука Юнь Усинь уже дотянулась до его губ, — поторопись и попробуй! В противном случае ты будешь очень сожалеть об этом.

Как император Царства Богов, он все еще должен держаться с некоторым достоинством. Было нормально, если это было наедине, но кормить на публике… что это было за поведение?

Но перед Юнь Усинь у него не было ни малейшей солидности, кроме того, по сравнению с потерей престижа императора было ясно, что он совершенно не проигнорирует намерения своей дочери. Отступив немного, он все же заставил себя открыть рот.

Как только молочно-рисовое пирожное попало ему в рот, оно мгновенно стало ароматной и мягкой. После этого вкусовые рецепторы, казалось, были атакованы мягкой силой, но они также были совершенно воспламенены. Чувство очень богатого удовольствия и удовлетворения быстро распространилось по всему телу.

Его пять чувств трепетали от высшего восторга. Его кровь стала радостной, и даже его душа, казалось, стала легкой и танцующей.

Хотя у него были большие ожидания, его сердце все еще было тронуто.

Только в этот момент Юнь Усинь наконец издала крик удивления, — о боже мой, о, боже мой, в мире может быть что-то такое вкусное, такое вкусное, как во сне… как вам удалось это сделать?

— Хорошо. — Восклицания Юнь Усинь порадовали Цан Шухэ, — я только что приготовила эти простые чай и пирожные за очень короткое время. Если Усинь они нравятся, я приготовлю все блюда, в которых я наиболее сильна в ближайшие дни.

— Да! — Юнь Усинь счастливо ответила, прежде чем взять кусок.

Когда она положила слоеный торт в рот, она издала почти преувеличенный вздох.

— Что думает император?

Прикосновение предвкушения и нервозности появилось в ее прекрасных глазах. По сравнению с Юнь Усинь, она, несомненно, больше беспокоилась об оценке Юнь Чэ.

— Очень хорошо. — Юнь Чэ слегка кивнул с каменным выражением лица.

Эти два столь невыразительных слова заставили Руй И чуть не прикусить зубы от гнева.

— Бессердечный и прикидывающий мужчина!

Это было лишь тихое проклятие внутри сердца, но она была так зла, что они невольно слетели с ее губ.

Божественное сознание императора было настолько сильным, что глаза его прищурились, и он равнодушно сказал, — откровенно говоря, аромат этого чая и пирожных, исходя из моего опыта за долгие годы, достоин четырех слов нет второго в мире.

— Но! — Его глаза резко похолодели, — твои навыки далеки в плане обучения служанки!

— Ты забыла научить ее как пишется слово смерть?

Внезапный гнев императора Юня заставил содрогнуться небо и землю. Юнь Усинь растерянно замерла, откусив половину слоеного торта, который еще не успела съесть, и с удивлением посмотрела на Юнь Чэ.

Лицо Цан Шухэ, всегда мягкое, как вода, наконец, проявило шок, и она поспешно встала, — пожалуйста, успокойтесь, Ваше Величество. Я всегда общалась с Руй И как сестры, поэтому я была халатна оскорбив Его Величество.

— Руй И! Поторопитесь и извинись перед Его Величеством! — Когда она упрекала, выражение ее лица постоянно менялось. Она боялась, что Руй И даст волю словам.

Страшное давление Юнь Чэ заставило все тело Руй И похолодеть, а ноги задрожали. Однако она вдруг стиснула зубы и упрямо произнесла слово, — я… нет!

— Руй И! — Цан Шухэ осуждающе закричала.

Столкнувшись с холодным взглядом Юнь Чэ, Руй И сделала шаг вперед и громко крикнула, сосредоточив брови, — Юнь Чэ! Мне все равно, какой ты Повелитель дьяволов или какой ты император Юнь! Я вижу какой ты невеселый, я испытываю отвращение к тебе!

Юнь Чэ: (ох, ай?)

— Руй И, ты с ума сошла…

— Мисс! Так как я умру, позвольте мне закончить мой рассказ! В противном случае, даже если он не убьет меня, я умру от гнева и удушья!

Руй И уже пошла до конца. Она сделала еще один шаг вперед и повысила голос, — молодая мисс была вынуждена стать Божественным императором из-за тебя. Насильно став императорской наложницей. И вот уже больше года ты ни разу не сделал и полшага в Царство Голубого Вала.

— Южная Божественная область… я не знаю, сколько людей во всем Царстве Богов смеются над мисс! Почти все думают, что мисс — это просто инструмент для тебя, чтобы контролировать Южную Божественную область!

— … — Юнь Чэ нахмурился.

— … — Красивые глаза Юнь Усинь расширились.

Она привыкла к крайнему уважению людей к своему отцу, но это был первый раз, когда она видела кого-то, кто осмелился извергать перед носом отца гнев.

— Руй И, выйди сейчас же! Немедленно уходи! — Цан Шухэ запаниковала и в порыве отчаяния подтолкнула своим телом Руй И.

Руй И, с другой стороны, уже была готова к этому. Она вдруг мелькнула и сказала Цан Шухэ, — мисс, вы прожили одинокую жизнь. Я думала, что, наконец, облака рассеялись. Но вместо этого вы были проигнорированы, унижены и использованы в качестве инструмента.

— Но молодая мисс так усердно работала в течение последнего года, что почти отказывалась дать себе возможности отдышаться! Она… она лучший человек в мире. В моем сердце, даже если ты император Юнь, ты не достоин ее! Какие способности у тебя есть… Уу!

Юнь Чэ поднял руку, и пространство вокруг него внезапно замерло. Убийственное намерение, проникшее прямо в костный мозг, прервало голос Руй И.

— Похоже, ты очень хочешь умереть, — с холодной насмешкой сказал Юнь Чэ.

— Ваше Высочество… нет! Не делайте этого! — Цан Шухэ поспешно схватила Юнь Чэ за руку, ее глаза наполнились болью и мольбой.

— Смерть… чего бояться смерти…! — Несмотря на то, что она столкнулась с убийственным намерением Юнь Чэ, она все еще говорила решительным голосом, — ты лучше знаешь, сколько жить осталось мисс… если мисс умрет, я определенно не буду жить больше… как я могу бояться смерти?

Юнь Чэ, — … —

— Я буду использовать свою смерть, чтобы сообщить тебе, что даже если ты так называемый император Юнь, также, как и другим людям, ты не можешь запугивать мою мисс!

— Хе! — Юнь Чэ издал чрезвычайно слабый холодный смех, — незаметно, ты еще маленькая девочка…

— Тогда ты маленькая девочка! — Руй И сердито сказала, — не думай, что я не знаю, что тебе всего шестьдесят дет. С точки зрения возраста и опыта, ты даже не ребенок передо мной!

— Пу!

Маленький хрустящий, наполовину прожеванный слоеный торт во рту Юнь Усинь, был выплюнут ею одним глотком.

— Ах! Какая пустая трата такого вкусного кушанья! — Юнь Усинь издала испуганный крик сразу после этого. Это был первый раз, когда она отчетливо испытала, что значит пустая трата, и ее сердце болело так сильно, что она была полностью потеряна.

И не только торт пострадал от катастрофы… убийственное намерение Юнь Чэ было уменьшено более чем наполовину внезапным взрывом Юнь Усинь.

Она протянула руку, чтобы подобрать угол юбки, испачканный тортом. Она немного горько сказала, — извините, тетя Шухэ, за то, что я растратила ваши вкусные кушанья…

В этот момент она вдруг о чем-то подумала, и ее красивые глаза загорелись, — тетя Руй И, не могли бы вы отвести меня, чтобы надеть верхнюю одежду? Я слышала от своего отца, что в Царстве Голубого Вала Десяти Сторон есть своего рода иллюзорная одежда водного вала, дар неисчерпаемого моря Царства Голубого Вала. Я долго ждала этого.

— А? — Руй И, которая готовилась умереть от руки Юнь Чэ на мгновение замерла. Она не знала, как реагировать.

— Руй И, поторопись и иди за платьем! — Цан Шухэ по-прежнему крепко держала запястье Юнь Чэ и с тревогой приказала, — поторопись!

— Пойдем! — Юнь Усинь уже схватила рукав платья Руй И.

Юнь Усинь потащила остолбеневшую Руй И и она исчезла из поля зрения Юнь Чэ.

Ладонь Юнь Чэ все еще висела в воздухе, но он не сделал никакого движения.

Цан Шухэ медленно расслабила напряженные струны своего сердца и издала долгий вздох облегчения. Она опустилась на колени перед Юнь Чэ и сказала, — император, спасибо за милость. Я определенно буду строже… если императору это не понравится, я не позволю ей снова приблизиться к взору императора.

Выражение лица Юнь Чэ не изменилось. Вместо этого он медленно сказал, — тогда, когда я встретил тебя, это было в то время, когда моя зловещая аура была самой тяжелой, а моя репутация была худшей. Все смертные, все императоры, включая твоего старшего брата, боялись меня.

— И в тот день, будь то, когда ты увидела меня или, когда я исцелял тебя, я почти не чувствовал ни малейшего страха в твоем сердце.

— Даже после того, как я насильственно привил божественную силу Голубого Вала тебе, ты выдержала огромные страдания и к тому же ясно почувствовала серьезную потерю своей продолжительности жизни. Однако твое сердце оставалось таким же спокойным, как озеро без волн.

Он посмотрел в глаза Цан Шухэ, — так что до вчерашнего дня я всегда думал, что ты крайне равнодушный человек. Ты была настолько равнодушна, что все твои эмоции, казалось, умерли за десять тысяч лет одиночества.

Цан Шухэ, — … —

— Но только сейчас, когда я раскрыл свое убийственное намерение к твоей служанке, я почувствовал твой сильный страх и ужас… — Его взгляд упал вниз, — биение твоего сердца еще не замедлилось.

Очевидно, он не ошибался.

Она подняла глаза, — поэтому император холоден ко мне?

— … — Юнь Чэ не ответил.

Цан Шухэ опустила глаза и тихо сказала, — я страдала десять тысяч лет и всегда была в сопровождении Руй И. Без нее я бы не смогла продержаться, и не смогла встретиться с императором. Ее титул служанка. Однако правда в том, что наши отношения настолько глубоки, что превосходят отношения биологических сестер. На самом деле, это не то, что другие могут понять.

— Я могу понять более или менее, — сказал Юнь Чэ, — видя, как она хочет полностью проглотить меня, она действительно не может видеть, как ты страдаешь от малейшей обиды. Хм!

Слова Юнь Чэ заставили красивые глаза Цан Шухэ слегка вздрогнуть, — император больше не сердится, не так ли?

— Я великий император Царства Богов, я бы не зашел так далеко, чтобы опуститься до уровня маленькой девочки… — Холодно сказал Юнь Чэ после паузы, — я все еще не способен опуститься на уровень женщины!

Цан Шухэ внезапно улыбнулась, — если бы это услышала императрица или императорская наложница Му, боюсь, императору пришлось бы несколько дней оставаться одному в своем кресле.

У нее была чрезвычайно очаровательная улыбка, подобно притягательным вечерним плывущим облакам.

Без раздумья произнеся слова, которые никогда не приходили ему в голову, Юнь Чэ тут же пожалел об этом… опасны были не только Чи Ву и Му Сюаньинь, даже Цан Шухэ перед ним.

Эта чертова маленькая… служанка! Хотя у нее была проблема с головой, но вспоминая как всем сердцем защищала мастера, было все еще немного трогательно. Смертная казнь может быть отменена, но если просто отпустить ее, где был бы мой престиж как императора!

Ты будешь плакать!

— Моя императрица и императорская наложница, как я могу сравнить их с ней. — Юнь Чэ закончил, а затем равнодушно сказал, — ты… ты ничего не скажешь, верно?

Цан Шухэ не кивала и не отрицала, ее теплая, мягкая легкая улыбка была похожа на источник, содержащий бесконечные красивые и иллюзорные чудеса, притягивая безмолвное погружение взгляда и разума в него, — в истории самая большая ошибка, которую делают многие мужчины, это верить, что женщины будут хранить секреты.

Юнь Чэ на мгновение рассмеялся.

Именно в этот момент он вдруг понял, что смотреть в глаза Цан Шухэ и слушать ее слова такое приятное состояние.

Глава 1901. Путешествие (Часть 5)

— Ответь мне на вопрос.

Слова Юнь Чэ вдруг изменились, все еще с пристальным взглядом, но его слегка сосредоточенные глаза, казалось, превратились в скованное звездное небо.

Цан Шухэ приоткрыла рот, — неужели император хочет спросить, какие мысли у этой наложницы по отношению к императору?

Ее мягкие, как вода, слова ударили в сердце Юнь Чэ, когда он хотел сказать, и слегка кивнул, — я хочу услышать правду.

Цан Шухэ не ответила напрямую. Ароматный ветерок слегка ударил, когда она медленно приблизилась к Юнь Чэ, однако она наклонилась и положила руки белее безупречного нефрита, мягко на колени Юнь Чэ.

Ее глаза также приняли докладывающую позу, когда она смотрела прямо на Юнь Чэ.

— Ранее император думал, что мои эмоции рассеяны и что я больше не знаю, что такое радость, гнев, печаль или счастье, и что я полностью похоронила чувства между мужчиной и женщиной. Даже если бы он искренне считал меня наложницей императора, он бы не получил никакой обратной связи, исходящих от любви и сердца. Потому, лучше быть равнодушным… император считает, что это лучше для меня. Мне также не нужно притворяться ласковой, заставлять себя улыбаться и притворяться приветливой.

— … — Юнь Чэ всегда так думал.

До сегодняшнего дня он всегда был уверен, что у Цан Шухэ практически нет чувств. Хотя у нее была очень красивая внешность и неповторимое обаяние, которое трудно было описать словами, развивать чувства с ней было бы только иллюзией.

Он почитался в четырех областях и даже сломил Императрицу-Драконов и Богиню. Как он мог себе это позволить?!

— Прошло десять тысяч лет с тех пор, как я в последний раз видела свет дня. Одна причина в том, что я была серьезно больна, а другая, потому, что Божественный император Южного Моря вынудил меня это сделать. В результате, с точки зрения эмоций, у меня, возможно, уже есть некоторые искажения, которые я не могу почувствовать. Также отличаясь от обычных людей, я даже испытываю глубокую неприязнь к мужчинам, которых я давно вытеснила глубоко в своем сердце.

— Однако…

Свет в ее глазах был слегка тусклым, и голос рядом был таким же медленным, как туман, а слова, срывающиеся с губ, были нежными, как вишня, — неважно… верит император или нет… когда я впервые увидела его, я знала, что это будет моя вечность на всю оставшуюся жизнь.

Юнь Чэ был немного поражен.

Глаза Цан Шухэ постепенно стали туманными, она сказала, — знает ли император, что самое жестокое и страшное в нем?

— … — Кончик носа Юнь Чэ бессознательно шевельнулся. Несмотря на то, что у него была чрезвычайно толстая кожа и он ничего не боялся, ему все же было довольно неловко честно ответить на этот вопрос.

— В глазах этой наложницы не непобедимая сила и не несравненное наследство. Но… глаза.

Глаза императора Юня на мгновение прищурились, — да?

— Хотя слова Руй И очень оскорбительны и неуважительны, но слова тем не менее были неопровержимым фактом. — Цан Шухэ слегка улыбнулась, — императору меньше шестидесяти лет. С точки зрения уровня императоров, он очень молод.

За всю историю Царства Богов было только два человека в качестве императора возрастом менее шестидесяти лет.

Одним из них был Юнь Чэ, другим Ся Циньюэ.

— Однако император был когда-то мирным и обыкновенным. Он погрузился в бездну и гордо поднялся на вершину. Однажды он спас мир от опасности и снова упал в бездну крови…

— За несколько коротких десятков лет превратности взлетов и падений в жизни, это то, с чем другие не могут сравниться за миллион жизней. Поэтому взгляд, с которым император сосредоточенно смотрит на мир, содержит самые глубокие и страшные цвета.

— С холодным и одиноким сердцем и душой этой наложницы, а также ее страхом перед мужчинами, ей определенно было бы несравненно трудно влюбиться в любого мужчину. Что касается императора… когда я на мгновение посмотрела на цвет твоих глаз, хотя я знала, что это будет опасно и мне будет трудно вернуться, но это вызывает неконтролируемое желание любопытства… приблизиться… исследовать… и погрузиться… глубже.

Жизнь Цан Шухэ всегда была темной и холодной, но Юнь Чэ пережил взлеты и падения, изменения и волнения всего за несколько десятилетий.

Именно поэтому влечение Цан Шухэ к Юнь Чэ было более роковым, чем у других женщин.

Юнь Чэ смутно помнил, что Чи Ву говорила нечто подобное, когда они были в Северной Божественной области. Однако она была не так прямолинейна, как Цан Шухэ.

Но сейчас ему хотелось найти зеркало и изучить, какие неподобающие вещи таятся в собственных глазах.

Глядя на него, Цан Шухэ пробормотала, — если наступит день, когда император столкнется с могущественной женщиной, которую трудно покорить, не забывай по сравнению с силой, твои глаза, очень легко заставляют людей любопытствовать и впасть в них, именно это лучшее оружие.

Юнь Чэ отвел взгляд и сказал несравненно серьезным тоном, — разве не мое лицо самое стоящее?

Лунные брови Цан Шухэ слегка приподнялись, она поджала губы и улыбнулась, — раз император так говорит, так и должно быть.

Юнь Чэ опустил глаза, а затем осторожно взял белоснежные руки, лежавшие на коленях.

Его пальцы мгновенно почувствовали, как они касаются мягкого снега, и они были мягкими и привлекательными волнуя сердце.

— Сладости к чаю, книги и музыка… любой может сделать себе имя и гордиться своими жизненными достижениями. Однако с такими совершенными руками можно достичь вершины совершенства. Думать об этом тщательнее, довольно душераздирающе.

Цан Шухэ мягко покачала головой, — в прошлом я чувствовала себя подавленной. Просто усердно работая и погружая свое сердце в это, время может идти быстрее. И теперь я очень счастлива. — Цан Шухэ сделала паузу на мгновение и вдруг с улыбкой сказала, — не хочет ли император, попытаться научиться готовить со мной?

— Я? Готовить?

В сознании Юнь Чэ эти два слова не имели к нему никакого отношения. Он прямо ответил, — какая нелепая шутка.

Цан Шухэ сказала, — во вселенной, издревле совершенствование было наивысшей ценностью, и среди общих желаний стремление к Духовному Пути, стремление к власти, стремление к чувственным наслаждениям… стремление к еде всегда отбрасывается на задний план и пренебрегается.

— Тем не менее, человек порожден шестью желаниями, и аппетит отвечает желанию рта и носа, даже если это желание намеренно игнорируется, все равно будет существовать в природе человека. Как только человек пробуждается от сильного желания, влечение собственной волей может быть не слабее желаний смертного мира.

Слова Цан Шухэ были не без смысла, но Юнь Чэ все еще находил это забавным, — у меня нет никакого интереса к этому делу. Кроме того, ты моя императорская наложница. С тобой рядом со мной, почему я должен делать это лично?

— Раз император так говорит, я очень рада, — сказала Шухэ, — однако у меня осталось не так много времени, чтобы сопровождать императора.

Юнь Чэ, — … —

— Кроме того, император, самый лучший человек в глазах этой наложницы. И действительно… мне очень трудно подавить эту мысль.

— Я? — Самый лучший человек? — Угол рта Юнь Чэ слегка сдвинулся, — почему я не знал?

Цан Шухэ медленно сказала. — Один и тот же чайный листок, но с разными техниками, может распустить сотни типов ароматов. И способы приготовления, варить, вываривать, коптить, сушить, тушить в соусе, разваривать, смешивать, выпекать, жарить в масле, томить… есть тысячи вариаций.

— Помимо рецептов и методов которым можно научить и постепенно понять, центральной и самой сложной частью является выбор ингредиентов и… изысканный контроль над огнем.

— Насколько знает эта наложница, император чрезвычайно компетентен в медицине, а также получил дар от Древесного духа. Все деревья в мире известны, и, просто полагаясь на ауру, ты можешь узнать качество и возраст. И Ядовитая Небесная Жемчужина, контролируемая императором, в древних записях обладает самой высшей очищающей и закаляющей силой в мире.

— Следовательно на пути ингредиентов, император может легко достичь вершины, которую другие не могут надеяться достичь. Даже я не могу сравниться с императором.

Юнь Чэ, — эммм…

Это было правдой, но использовать способность Ядовитой Небесной Жемчужины готовить…

Хэ Лин была очень послушной ему, поэтому она, естественно, не стала бы возражать.

Однако, если бы древний дух Небесного яда узнал об этом, он, вероятно, был бы настолько зол, что вернулся бы к жизни.

Цан Шухэ продолжила, — что касается контроля над пламенем… кто в этом мире может сравниться с императором?

Когда Юнь Чэ собирался отвергнуть идею Цан Шухэ, которая не соответствовала его собственному врожденному характеру, следующие слова Цан Шухэ сильно прокололи его сердце.

— Разве император не хочет, чтобы его дочь, семья и наложницы наслаждались самой вкусной едой в мире в любое время… и деликатесами, приготовленными лично тобой?

Слова, которые вот-вот вылетели из его уст, от удара внутри сердца с волевым усилием вернулись назад в горло.

Взгляд удивления, похвалы и переполняющего счастья Юнь Усинь все еще был свеж в его сознании. В то время он даже чувствовал себя довольно ревнивым.

Молча он посмотрел на свою ладонь… прошло много времени с тех пор, как он вернулся на Голубую Полярную Звезду, но глубокая вина перед дочерью все еще постоянно возникала в его сердце.

Он изо всех сил пытался придумать всевозможные способы компенсировать это. Он хотел стать лучшим отцом.

Согласно словам Цан Шухэ… не только Юнь Усинь, но и все члены семьи и красавицы, но и для себя, это дело было крайне выгодно.

Кроме того, он мог легко достичь уровня, которого другие никогда не смогут достичь за всю свою жизнь… это казалось не таким уж трудным.

Перемена во взгляде Юнь Чэ заставила Цан Шухэ сладко улыбнуться, — значит, император хочет попробовать? Возможно, император откроет еще один чудесный мир за пределами своих ожиданий.

…

Прошло несколько часов ожидания, прежде чем Юнь Усинь снова вернулась в покои, за ней последовала Руй И испытывая крайнее волнение.

После импульсивности, она уже раскаялась.

— Отец, я вернулась, — сказала Юнь Усинь с лицом, полным радости. Было ясно, что она хорошо провела время.

Вскрикнув, она посмотрела на отца и Цан Шухэ в зале и выпустила мягкое ого с губ.

Юнь Чэ и Цан Шухэ стояли бок о бок, всего в полушаге друг от друга. Что больше всего удивило Юнь Усинь, так это изменение ауры отца.

Возможно, это была бдительность к посторонним, а может, это была гордость императора. Когда вокруг были посторонние, вокруг ее отца всегда была аура невидимой изоляции, полностью изолирующая его от контакта с другими аурами. Даже если бы он взял ее на прогулку по шумному городу, его тело не было бы запятнано аурой других.

И, с ней и с матерью, этот слой изоляции естественным образом рассеивался

Несмотря на то, что ее совершенствование на Духовном Пути нельзя было сравнить с уровнем отца, однако она смутно чувствовала, что изолирующая аура ее отца была не преднамеренной, а естественной реакцией его тела за эти годы.

Когда он столкнулся с Цан Шухэ раньше, его изолирующая аура всегда существовала.

Но теперь она исчезла.

Когда они были близки друг к другу, их ауры касались друг друга.

Легкая улыбка в уголках губ Цан Шухэ, была по-прежнему нежной и красивой, а также немного более трогательной и пленительной.

— Куда ты уходила гулять? — Спросил Юнь Чэ, подняв глаза. На самом деле, его духовное восприятие все время следовало за Юнь Усинь, потому что он слишком беспокоился о ее безопасности.

— Одежда Царства Голубого Вала действительно слишком красива. Я не могла не примерить ее. Кроме того, я очень хочу посмотреть, как тетя Шухэ выглядит в ней.

После того, как она закончила говорить, она больше не думала демонстрировать отцу иллюзорную одежду водного вала. Ее ясные глаза двигались взад и вперед между Юнь Чэ и Цан Шухэ, прежде чем слабо спросить, — мне… не нужно было возвращаться?

Юнь Чэ сразу увидел сквозь мысли дочери, — поторопись и приходи, больше не носись.

Он мог сказать, что ей нравилась Цан Шухэ, хотя это была их первая встреча.

— Руй И, заходи, — шепотом сказала Цан Шухэ.

Стоявшая позади Руй И не чувствовала взгляда Юнь Чэ и не чувствовала его убийственного намерения. Услышав слова Цан Шухэ, она наконец опустила голову и медленно пошла вперед.

В этот момент Юнь Чэ вдруг поднял голову и посмотрел прямо на Руй И, — я дам тебе возможность извиниться. На колени.

Руй И яростно прикусила губу. Она чувствовала теплый взгляд Цан Шухэ и не хотела разочаровывать доброту Юнь Усинь. Наконец она медленно опустилась на колени и опустила голову, говоря, — слова этой служанки были неосторожными и грубыми. Надеюсь, император Юнь сможет простить меня.

— Неосторожными и грубыми? Значит ли это, что ты не признаешь, что сказала что-то плохое? — Взгляд Юнь Чэ холодно опустился.

— … — Руй И опустила голову и прикусила губы. Она не отрицала и не молила о пощаде.

— Если ты не хочешь извиняться, то лучше тебе закрыть рот навечно. — Взгляд Юнь Чэ склонился в сторону, — ты действительно думаешь, что гордишься своей несгибаемостью и что в каждом слове нет ничего плохого? Тогда я могу сказать тебе одну вещь.

— Ты сказала, что, прививая соответствие божественной силе Голубого Вала наложнице Шухэ, я также сильно повредил ее долголетию.

— Тогда откуда ты знаешь, что я не могу продлить ее жизнь?!

Это короткое предложение заставило Руй И, который не хотела поддаваться убийственному намерению Юнь Чэ, внезапно поднять голову, красивые глаза дрожали подобно разорванному свету звезд.

— Вы… вы? — Она была взволнована, удивлена и не смела поверить, — у вас… действительно есть решение?

— Хм! Если бы я, император Юнь, позволил моей наложнице умереть преждевременно, разве мир не высмеял бы меня за то, что я беспомощен?! — Юнь Чэ сказал с холодным фырканьем, — в конце концов, ты Божественный мастер средней стадии, но на самом деле используешь свои поверхностные знания, чтобы свести к минимуму мою силу. Как глупо и нелепо!

Юнь Чэ раз за разом ругал ее, впрочем, Руй И вовсе не чувствовала ни гнева, ни унижения.

Слезы хлынули из ее глаз, и ее отношение и тон больше не были высокомерными, — эта служанка знает, что она была неправа… если император может позволить мисс сохранить долгую жизнь, эта служанка готова быть наказана императором!

— Смешно, я могу делать с тобой все, что захочу! — Юнь Чэ холодно скосил глаза.

Руй И стояла ошеломленная.

Глядя на сердитое лицо Юнь Чэ, она боялась, что этот гнев, родившийся из-за нее, заденет за собой Цан Шухэ. После этого она сказала с лицом, полным решимости, — эта служанка была невежественна и безрассудна. Она считала себя непогрешимой и совершила непростительную ошибку… пока она может успокоить гнев императора, эта служанка определенно не будет жаловаться, если ее каким-либо образом накажут, чтобы исправить свою ошибку.

— Хорошо!

Голос Юнь Чэ оставался холодным и пронзительным, — ты сопровождала наложницу Шухэ тысячу лет, и сегодняшнее преступление также из-за ее несправедливости. Если я убью тебя, я боюсь, что сердце наложницы Шухэ станет грустным, и не стоит этого делать из-за тебя, служанки.

— Я передумал и собираюсь остаться здесь, в Голубом Валу, на более длительный период, временно остановившись в этом дворце Голубого Вала.

— Раз уж ты так стремишься исправить свои ошибки, — он медленно поднял руку, слегка свисающими кончиками пальцев указывая на Руй И, — значит, сегодня вечером ты будешь служить мне в постели.

Глава 1902. Путешествие (Часть 6)

Короткая фраза заставила Руй И мгновенно остолбенеть, и решимость, бурлящая на ее нефритовом лице, быстро превратилась в удивление и недоумение.

Юнь Усинь думавшая просить пощады для Руй И, тоже вздрогнула, и следом, ее сердце внезапно и необъяснимо поднялось от предвкушения и волнения…

Пришла, уже пришла!

Другая сторона отца!

И напротив, у Цан Шухэ на губах появилась улыбка, и она слегка покачала головой.

— Это… я… я… как… я…

Очевидно, перед такой ситуацией, прежде бойкая Руй И не знала, что делать, и говорила бессвязно.

— Это не вопрос, это приказ. Ты можешь только повиноваться или умереть, — сказал Юнь Чэ тяжелым голосом.

С трудом оправившись от оцепенения, Руй И не смела смотреть в глаза Цан Шухэ. Она энергично покачала головой, — нет… нет! Мисс и вы… как я могу… как я могу…

— Хе! Минуту назад ты сказала, что ради твоей мисс, ты безропотно примешь любое наказание. И это наказание, на самом деле благословение, данное тебе. Однако ты сопротивляешься. Это и есть так называемые извинения и верность императорской наложнице?!

Голос Юнь Чэ стал суровым.

Руй И, не боявшаяся убийственной ауры Юнь Чэ перед ней, сейчас собиралась заплакать.

Хотя Цан Шухэ была императорской наложницей более года, она никогда не делила постель с Юнь Чэ.

Если бы она была любима Юнь Чэ перед Цан Шухэ… как бы она предстала перед Цан Шухэ в будущем?

— Император Юнь, вы… вы можете наказывать служанку, как хотите, кроме… этого дела… вы действительно не можете… вы действительно не можете! — Она покачала головой изо всех сил, но слезы страха в конце концов хлынули из ее глаз.

— Император, она осознала свою ошибку, отпустите ее пока, — тихо убеждала Цан Шухэ.

— Хм, ты сама навлекла неприятности. — Юнь Чэ фыркнул. Когда он увидел слезящиеся глаза Руй И, его сердце почувствовало себя несравненно комфортно. Чем свирепее была женщина, тем сильнее было ее слабое место. Несомненно, слабостью Руй И была Цан Шухэ… она плакала каждый раз, когда он прикасался к ней.

— Руй И, ты можешь уйти.

Цан Шухэ мягко сказала, и Руй И поспешно ушла, как будто получила амнистию. Она поспешно ушла, как будто убегая. Однако она не осмелилась встретиться глазами с Цан Шухэ, пока не вышла из покоев.

Юнь Усинь проводила взглядом убегающую Руй И… она чувствовала к ней солидарность.

— Чем упрямее женщина, тем сильнее она пробуждает в мужчинах желание запугать и унизить ее. Так что даже император не исключение, — с улыбкой сказала Цан Шухэ.

Она использовала не наказание, а запугать и унизить. Это был довольно тонкий намек.

— Только она? — Лицо Юнь Чэ было исполнено презрения, — какой бы упрямой она ни была, может ли она быть более упрямой, чем Цяньинь?

— Говоря об императорской наложнице Инь, мне очень любопытно одно дело. — Цан Шухэ повернула белое лицо, — между императорской наложницей Инь и император, кто охотник, а кто добыча?

— Не надо спрашивать, конечно…

На полпути, Юнь Чэ вдруг перестал говорить. Затем он остолбенел. Внезапно он был поглощен своими мыслями и на мгновение не был уверен, как ответить.

Не дожидаясь ответа Юнь Чэ, Цан Шухэ протянула руку и накрыла рукой маленькую нефритовую чашу. Затем он посмотрела на Юнь Усинь и сказала, — Усинь, попробуй этот суп.

Юнь Усинь тут же взял его и взволнованно сказала, — тетя Шухэ его сделала? Тетя Руй И сказала, что тетя Шухэ готовит суп, достаточно вкусный, чтобы душа покинула тело.

С улыбкой Цан Шухэ сказала, — ты узнаешь, попробовав его. Ты должна пить его медленно.

Юнь Усинь тотчас взяла нефритовую чашу. Как раз, когда она собиралась коснуться ее губ, она почувствовала на себе взгляд отца, он был ненормально горячим… нервным?

— … — Движения Юнь Усинь стали немного медленными. Затем она слегка наклонила нефритовую чашу, и теплый поток потек в ее рот.

Юнь Чэ собирался спросить, на что похож вкус, когда обнаружил, что Юнь Усинь не остановилась после того, как попробовала его. Вместо этого она слегка наклонила белоснежную шею и медленно выпила все.

После того, как она закончила пить, нефритовая чаша остановилась на ее губах на некоторое время, прежде чем медленно опустить ее.

В нефритовой чаше не осталось ни капли.

— Хм… — Взгляд Юнь Чэ был равнодушным, а лицо спокойным.

Он спросил очень небрежно, — как вкус?

Юнь Усинь слегка поджала губы, как будто смакуя послевкусие, — это очень вкусно, но у него… странный вкус.

— Странный вкус? — Брови Юнь Чэ дрогнули, — что за странный вкус?

— Я подумаю… — Юнь Усинь серьезно задумалась на мгновение, прежде чем вдруг рассмеяться, — назовем это… вкус отца.

Юнь Чэ был ошеломлен на мгновение, прежде чем начать смеяться, — хаха, как и ожидалось. Разница настолько велика, что ты можешь догадаться об этом в одно мгновение.

— Нет, — сказала Цан Шухэ с улыбкой, — всего четыре-шесть часов попыток, и так много достигнуто. Император достоин быть самым необычным человеком на свете.

— … — Юнь Усинь сохранила на лице улыбку. В сердце было так много вещей, что хотелось сказать, но не было сказано ни одного слова.

В этой миске супа, помимо вкуса отца, был также намек на… ее собственную слабую соленость.

Она знала, как сильно ее любил отец. Она также знала, что глубокая вина и самобичевание всегда были в его сердце.

Узнав все, что пережил отец за все эти годы, как она могла хоть в малейшей степени винить его или обижаться на него. Была только чрезвычайно глубокая боль в сердце… но сам он отказывался отпустить и простить себя.

Он уже был верховным императором, но всегда старался это компенсировать. Чтобы стать более совершенным родителем, он был готов отказаться от всего, что у него было.

Отец, я уже самая счастливая и благословленная дочь в этом мире… мне еще предстоит увидеть весь мир, но это единственное, в чем я абсолютно уверена.

Восточная Божественная область, Божественное Царство Монарха Брахмы.

Слой золотого барьера разделился, и из него вышла Цянь Инь`эр. Яркий свет отражался на ее холодном, равнодушном лице, но лицо ее было таким же красивым, как бессмертная иллюзия.

Ее длинные золотистые волосы качались вместе с тонкой фигурой, когда она шла, и все ее существо было так красиво, что почти нереально. Даже свет неба потускнел от смущения, когда она появилась.

Молодая женщина в желтом платье поспешно подошла и поклонилась, — добро пожаловать, мастер, только что вышла из уединения.

Цянь Инь`эр явно только что закончила совершенствоваться. Ее кожа была такой же белой, как фарфор, и тонкий слой пота на ее теле, казалось, был покрыт слоем глазурованного лунного света. Это заставляло сердце молодой девушки бешено биться, и она не смела больше смотреть на нее.

На этот раз время, проведенное в совершенствовании, было не таким уж длинным. Всего два месяца, но прогресс все еще был приемлемым.

Несмотря на то, что она уже была в Царстве Божественного мастера десятого уровня, она в конце концов обладала кровью Императора-Дьяволов и все еще имела значительные возможности для прогресса. Предел, который она может достичь в будущем, определенно превзойдет Цянь Фантяня.

— Юэинь, произошло ли что-то важное за последние два месяца? — Спросила Цянь Инь`эр.

— Все было спокойно, — ответила Юэинь, — Цари Брахмы уже отобрали шесть чрезвычайно талантливых детей из младшего поколения, у которых есть шанс получить признание божественной силы Монарха Брахмы. Они только ждут, когда мастер выберет первого из них для воспитания…

— … Состояние старого мастера тоже превзошло ожидания. Старый мастер лично сказал в прошлом месяце, что еще через год или два его внутренняя сила может восстановиться до пика. Только он потерял семьдесят процентов своей жизни и определенно не сможет оправиться от этого.

— … И еще одно дело, четыре дня назад группа предателей на западе, а именно остатки секты Священного Света, были захвачены. Первоначально мы хотели передать их в Царство Стеклянного Света, но так как мастер вышла из уединения, их накажут в соответствии с пожеланиями мастера.

— Секта Священного Света? Хм, эта секта действительно полна нелепостей и идиотов, — холодным и насмешливым голосом сказала Цянь Инь`эр, — искалечить их всех, а затем изгнать в необитаемое Звездное Царство, где они будут предоставлены сами себе.

— А? — Юэинь была ошеломлена.

— Что? Есть возражения?

— Нет, эта служанка не смеет. — Юэинь поспешно склонила голову, — эта служанка немедленно передаст приказ.

Когда Цянь Инь`эр еще была богиней Монарха Брахмы, Юэинь была ее помощником. В прошлом, не говоря уже о предателях, Цянь Инь`эр без колебаний убивала бесполезных для нее людей.

Но теперь она просто искалечила их и изгнала.

Юэинь уже собиралась уходить, когда Цянь Инь`эр вдруг окликнула ее, — подожди.

— Есть ли что-нибудь еще, мастер? — Юэинь поспешно обернулась.

— Где Юнь Чэ и Усинь сейчас, в Западной Божественной области? — Спросила Цянь Инь`эр.

Прошло уже четыре месяца, и, согласно их заранее определенному маршруту, они в настоящее время должны быть в Западной Божественной области.

— Отвечаю мастеру, император Юнь и принцесса в настоящее время находятся в Южной области, — ответила Юэинь.

— Южная область? — Цянь Инь`эр слегка нахмурилась, — почему все еще в Южной области? Что-то случилось?

Юэинь поспешно сказала, — божественная сила императора Юня не имеет себе равных, так как же могут быть несчастные случаи? Просто… просто император Юнь остался в Царстве Голубого Вала Десяти Сторон на несколько более длительный период времени… прошло уже больше месяца, и он еще не ушел.

— … — Цянь Инь`эр сначала была озадачена, но ее золотые брови вдруг опустились, как растущая Луна.

— Может быть… Цан… Шухэ?

— Да… — Юэинь с беспокойством ответила, — согласно новостям из Царства Голубого Вала Десяти Сторон, в этом месяце она была… в одной постели с императором Юнем…

Хруст!

Чистый звук скрежета зубов и внезапный озноб заставили Юэинь остановиться в панике.

— Опять наврал… — сказала Цянь Инь`эр, стиснув зубы, — эта женщина… действительно не слабая!

Она была зла на Цан Шухэ, и еще больше зла на Нань Ваньшеня, этого мусора! Его называли Божественным императором номер один Южной области, и все же он не мог даже справиться с женщиной Голубого Вала, и она продолжала жить, что даже украла ее мужчину!

Она удерживала Юнь Чэ больше месяца, она не могла думать о том, какую соблазнительную технику использовала Цан Шухэ.

В прошлом Цянь Инь`эр в глазах Юэинь была полна заговоров и выгод. Все, что она делала, это стать могущественным Божественным императором Фантянем.

Но теперь Цянь Инь`эр была Божественным императором Фантянем, но ее разум думал только о Юнь Чэ. Каждый раз, когда в Царстве происходило что-то великое, единственное кого нельзя было найти, это своего Божественного императора… и гадать не приходилось, так как она наверняка отправилась к императору Юню.

Немногие оставшиеся Цари Брахмы были крайне несчастны и бессильны.

— Мастер, вы не должны воспринимать это всерьез, — осторожно утешила ее Юэинь, — по внешнему виду и отношениям между императором Юнем и вами, как императорская наложница Шухэ может сравниться с вами? Император Юнь, должно быть чувствует только новизну…

— Проваливай! — Холодно сказала Цянь Инь`эр. — Это между мной и этой женщиной. Тебе не нужно вмешиваться.

— Служанка… эта служанка перешла границы… эта служанка уйдет. — Юэинь поспешно извинилась, прежде чем быстро удалиться.

— Подожди!

Цянь Инь`эр снова закричала ей, голос между ее губ продолжал дрожать от ярости, — убейте всех этих мятежников Священного Света и бросьте их тела на холодный горный хребет Брахмы, чтобы накормить духовных зверей!

— … Да!

После долгого времени ревность Цянь Инь`эр все еще пылала.

— Сукин сын… даже не думай уйти, пока не останешься со мной на три месяца!

Глава 1903. Путешествие (Часть 7)

Небольшой духовный ковчег с мечтательным сиянием довольно быстро нес на западное направление Юнь Чэ и Юнь Усинь.

Чтобы максимально приспособиться к ауре Царства Богов, Юнь Чэ путешествовал по пустоте с Юнь Усинь в течение последних нескольких месяцев, но на этот раз, в конце концов, им пришлось пересечь звездную область, поэтому они заимствовали духовный ковчег у Цан Шухэ, иначе им потребовались бы столетия, чтобы добраться до Западной Божественной области.

— Отец, что именно дала тебе тетя Шухэ, когда нас провожала? — С любопытством спросила Юнь Усинь.

— Ничего, просто книга рецептов, которую она сама написала. — Сказав это, Юнь Чэ небрежно усмехнулся, — она могла бы передать мне это запечатлев в душе, но вопреки, она использовала такой хлопотный метод.

Юнь Усинь слегка поджала губы, — я не думаю, что ты не понимаешь, даже простых мыслей женщины.

— Эх, — Юнь Чэ издал глубокий вздох, — когда дочь подрастает, иногда это на самом деле немного грустно.

Юнь Усинь протянула к нему свою белую ладонь, — не важно, я хочу увидеть.

— Смотри, — без особого колебания сказал Юнь Чэ. Одним толчком его ладони пергамент, сделанный из необычного материала, испускающего тусклый синий свет, поплыл в ладонь Юнь Усинь.

Юнь Усинь осторожно открыла его, и всего за одно мгновение красивые глаза Юнь Усинь стали намного ярче. Она не могла не воскликнуть с восхищением, — это так красиво. Просто глядя на этот почерк, это уже своего рода восторг для глаз.

Это был не просто почерк… хотя Юнь Чэ, похоже, не очень заботился об этой книге рецептов, в глубине души ему было ясно, что каждое записанное здесь блюдо было сутью, собранной Цан Шухэ в течение десяти тысяч лет.

Бесчисленные попытки, бесчисленные корректировки, бесчисленные моменты концентрации… и каждый из них никогда не появлялся в мире.

Особенно в последний месяц кулинарные навыки Юнь Чэ развивались не по дням, а по часам, и он все больше осознавал, насколько драгоценна эта книга рецептов… которая была только сопоставима с божественным Чудом Жизни на пути медицины.

— Тетя Шухэ такая красивая, и к тому же она Божественный император. Каждый ее аспект выглядит так хорошо, что это выходит за пределы воображения. Это просто идеально и нереально.

В неизвестно который раз она вздохнула по Цан Шухэ.

Ее взгляд неохотно переместился от почерка Цан Шухэ, она посмотрела на Юнь Чэ и сказала, — отец, я все больше чувствую, что лучшие женщины этого мира были захвачены тобой.

— Это неправильно? — Юнь Чэ поднял голову и с гордостью сказал, — почему бы тебе не подумать о том, кто твой отец?

— Однако ни в коем случае не упоминай комплименты к тете Шухэ перед тетей Цяньинь.

— А? Почему? — Юнь Усинь только задала этот вопрос, когда поняла. Она подмигнула отцу, — о… я знаю!

— Не рассказывай ей о книге рецептов. — Юнь Чэ протянул руку, чтобы поддержать лоб, и сказал слегка бессильным тоном, — иначе она обязательно попросит посмотреть, и тогда может сделать что-нибудь странное.

— Я знаю, я знаю.

Юнь Чэ никогда умышленно не скрывал свое местонахождение. К тому времени, когда они прибыли в Западную Божественную область, там уже ждал Император Цилинь. В тот момент, когда он увидел Юнь Чэ, он быстро направил группу Цилиней, чтобы приветствовать его.

— Этот Ци Тяньли приветствует императора Юня и приветствует маленькую принцессу. — Ци Тяньли был первым, кто поклонился, и когда он посмотрел на Юнь Усинь, он твердо запечатлел ее внешний вид и ауру в своем сердце.

— Я знал, что ты придешь.

Юнь Чэ прошел мимо него, но не прогнал его. Вместо этого он равнодушно сказал, — Тяньли, давай поговорим о текущей ситуации в Западной области. Скажи мне самые важные вещи.

— Да!

Ци Тяньли слегка поклонился, следуя за Юнь Чэ. Он изо всех сил старался упрощать свои слова, когда говорил, — Царство Грешного Дракона уже лично контролируется императрицей. И все прощенные молодые Боги Драконы также были надлежаще размещены…

— Неспокойные Дракона Чи и Вансян были уничтожены, и Царство Ядовитого Дракона теперь находится в руках Синего Дракона… наложницы Цин. — Император Цилинь тайно вытер холодный пот, мгновенно покрывший его лоб, продолжая, — орден Хранителей Порядка, под командованием Ю Цинжо, также распространился на 80% высших Звездных Царств и 60% средних Звездных Царств…

Со смертью Лонг Бая, Ци Тяньли был наиболее старым Божественным императором в Западной Божественной области. В Западной Божественной области к нему относились с уважением.

Можно сказать, что его понимание превосходит всех остальных людей в современном мире, и его действия были чрезвычайно тщательными и безупречными.

Выслушав простое и ясное объяснение Ци Тяньли, Юнь Чэ удовлетворенно кивнул. — Хорошо, вы можете идти.

— Император. — Ци Тяньли не ушел сразу. Вместо этого он поклонился и сказал, — вы не скрывали своего местонахождения. Этот старик обеспокоен тем, что кто-то может побеспокоить вас, и найдутся те, кто не знает высоту неба и толщину земли, и воспользуются возможностью, чтобы попытаться убить вас.

— С божественной силой императора, естественно, никто не может приблизиться. Мы просто боимся расстроить маленькую принцессу. Если император пожелает, скажите нам, куда идти. Этот старик немедленно пошлет людей расчистить дорогу заранее.

— Нет необходимости. — Выражение Юнь Чэ нисколько не изменилось, — цель моего путешествия на этот раз, взять мою дочь, чтобы увидеть мир. Я уже сталкивался с этими нелепыми покушениями более десяти раз, и ей уже скучно их видеть.

— Ах… тогда… могу я спросить, когда император отправится в Царство Синего Дракона… чтобы остаться на некоторое время? — Попробовал спросить Ци Тяньли.

Ему было отлично известно, что император Юнь пробыл в Царстве Голубого Вала Десяти Сторон более месяца, прежде чем прибыть в Западную Божественную область!

Тем не менее, Юнь Чэ сказал, — я потерял некоторое время в Южной области, поэтому я не останусь в Западной области надолго. Я не отправлюсь в Царство Синего Дракона, и кажется, Император Синего Дракона тоже не хочет меня видеть.

— Ах, это… — Император Цилинь хотел еще немного побороться.

— Усинь, пойдем.

Юнь Чэ схватил запястье Юнь Усинь и тут же исчез вдали, оставив позади ошеломленного Императора Цилиня, издавшего долгий вздох.

— Ты должен взять на себя инициативу, ты должен взять на себя инициативу. — Он тихо проговорил, — но пусть дитя возьмет на себя инициативу… ах.

— Отец, куда мы теперь идем?

Юнь Чэ посмотрел вперед, — сначала я хочу совершить путешествие в Царство Бога Дракона.

Юнь Усинь собиралась задать еще один вопрос, когда услышала слабый намек на грусть в голосе Юнь Чэ.

Царство Бога Дракона, Запретная Земля Сансары.

Прежде чем уйти в прошлый раз, Юнь Чэ применил здесь светлую духовную энергию. Поэтому, когда он вернулся на этот раз, картина в его взгляде уже не была пустынной.

Зеленая трава создавали тень, цветы украшали, и случайный щебет птиц и насекомых… однако было суждено, что он никогда не сможет вернуться в райское место того года, которое было даже более фантастическим, чем он мог представить.

— Шэнь Си, я пришел к тебе.

Стоя перед надгробием, которое он сам воздвиг, Юнь Чэ долго молча смотрел на нее.

Несколько раз отдав дань уважения, Юнь Усинь молча сопровождала отца.

— Тогда ты использовала всевозможные слова и методы, чтобы побудить меня расти, превзойти Лонг Бая, превзойти всех в мире… теперь я уже сделал это, но я не смог позволить тебе увидеть это.

— На самом деле, я никогда не смогу понять, в чем была твоя причина так обращаться со мной.

— Ах… — Юнь Чэ издал долгий вздох. Затем он посмотрел вперед и растерянно пробормотал, — разные облака и бурные ветра сметают дым, но Си будет продолжать обнимать миллион цветов, пока спит.

Эта сцена навсегда исчезла из его жизни.

Юнь Усинь подняла глаза, — это стихотворение, которое отец написал тогда для тети Шэнь Си?

Юнь Чэ тихо пробормотал, — Юнь для меня и Си для нее. Это ее сияние, духовный свет, сделали этот рай. Только я все еще здесь… но сияния больше нет.

Брови Юнь Усинь взволнованно нахмурились. Она колебалась некоторое время, прежде чем, наконец, сказать. — Я действительно не понимаю чувств между отцом и тетей Шэнь Си тогда. Я просто чувствую, что слова моего отца… немного легкомысленны. Разве она не разозлится, когда услышит их?

— Да, ты очень верно сказала.

Юнь Чэ полностью согласился со словами Юнь Усинь. Это было похоже на то, что слова просочились прямо в сердце. — Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Она даже немного превосходит Цяньинь и Ву. Шок, который я испытал, когда встретил ее тогда, это то, что я никогда не смогу забыть до конца своей жизни. Это также то, что никогда не повторится.

Губы Юнь Усинь приоткрылись в шоке… она не могла себе представить, какой ослепительной красотой она обладала, если превосходила Юнь Цяньинь и Чи Ву.

Неудивительно, что Император-Драконов был так одержим ею.

Он был влюблен в нее сотни тысяч лет.

— Тогда я знал, что она была Императрицей Драконов в легендарной Богиня и Императрица Драконов, но потом я обнаружил еще больше, что Императрицы Драконов фактически никогда не существовало, а это была просто иллюзия, к которой Лонг Бай стремился и не добился, обманывая мир и обманывая себя.

— Однако Шэнь Си было сломлена мной, и именно она взяла на себя инициативу.

— В то время в моем сердце было очень глубокое сомнение, и я опасался Лонг Бая… но более того, была какая-то гордость. — Юнь Чэ покачал головой смеясь над собой, — позже я доверился ее нежности и стал еще более безудержным перед ней. Эти два стихотворения действительно были своего рода легкомысленным хвастовством, но она тогда не злилась. Вместо этого она показала редкую улыбку.

Улыбка на ее лице в то время, также глубоко запечатлелась в его душе.

Хотя с тех пор прошло всего десять лет, теперь он чувствовал себя детским и самодовольным ребенком.

— Усинь, если бы ты видела ее, ты бы полностью поверила, что такая женщина, как фея, действительно существовала в этом мире. Только… даже жизнь самого совершенного человека всегда будет иметь много сожалений и сожаления от невозможности восполнить.

Глаза Юнь Усинь были полны тоски.

Несмотря на то, что Западная Божественная область была крупнейшей Божественной областью Царства Богов, Юнь Чэ не задержался с Юнь Усинь надолго.

Через три месяца они уже покинули Западную Божественную область и направились на Восток. Однако они не направлялись прямо в Восточную Божественную область. Вместо этого они вошли в Божественное Царство Абсолютного Начала, пройдя через центр Царства Богов.

Серое небо и земля и древняя аура, несомненно, открыли совершенно другой мир в видении и знании Юнь Усинь.

Юнь Чэ привел Юнь Усинь глубже в Божественное Царство Абсолютного Начала, рассказывая историю и расы этого места.

В Божественном Царстве Абсолютного Начала было бесчисленное множество древних свирепых зверей, и даже Божественные мастера не осмеливались необдуманно глубоко проникать в Божественное Царство Абсолютного Начала. И только Юнь Чэ был единственным человеком во всем мире, который мог привести Юнь Усинь, которая только что вступила на Божественный путь.

Никто не мог коснуться конца Божественного Царства Абсолютного Начала, но у него было место, называемое ядром.

Побывав у клана Драконов Абсолютного Начала, Юнь Чэ отвел Юнь Усинь в записанное в записях центральное место.

— Бездна Небытия, как говорят, является центром Божественного Царства Абсолютного Начала. Его сущность чрезвычайно большая пустота, которая может свести в ничто все, что в нее попадает, будь то живые или неодушевлённые предметы, даже энергия, пространство, звук или свет. Поэтому, добравшись туда, ты можешь только наблюдать издалека и ни в коем случае не приближаться.

Несмотря на то, что он был рядом с ней, и Юнь Усинь не могла приблизиться, Юнь Чэ все еще подчеркивал ей это.

Пока он говорил, в его сознании появилась красная фигура, упавшая в пропасть… и он на мгновение слегка покачал головой, прежде чем смог ее развеять.

— Как бы ни был силен отец, ты также не можешь приблизиться? — Спросила Юнь Усинь.

— Конечно. — Юнь Чэ сказал, — согласно записям, в далекую эпоху Богов, когда Истинный Бог погибал, сила, рассеивающаяся из его мертвого тела, была подобна стихийному бедствию. Таким образом, чтобы наказать богов, которые совершали непростительные грехи, они часто погружали их в бездну Небытия и превращали в ничто, без дурных последствий.

— Даже древние Истинные Боги могут быть полностью уничтожены, не говоря уже о мне.

— Так страшно? — Юнь Усинь была глубоко удивлена и вдруг ей в голову пришел вопрос, — так какая же сила поддерживает эту бездну Небытия? Даже боги легко погибают… разве это не сила, которая также намного превзошла уровень Богов?

За то время, что она путешествовала со своим отцом, ее понимание уровня также стало более ясным и глубоким.

Юнь Чэ покачал головой и рассмеялся, — это тоже вопрос, на который не могли ответить даже древние Истинные Боги. Бездна Небытия была оставлена Предком Богов, когда она создала огромный мир, и единственное существование, которое действительно знает тайны бездны Небытия, это павший навсегда Предок Богов.

В этот момент фигура Юнь Чэ вдруг остановилась, и его взгляд принял странный вид, когда он смотрел вперед.

— Отец, что случилось? — Юнь Усинь остановилась и спросила.

— Я не думал встретиться со старым другом в этом месте. — Юнь Чэ сказал с улыбкой, — пойдем, я отведу тебя на встречу с очень уважаемым старшим, а также… со старшей маленькой женщиной, у которой не такой хороший характер.

Глава 1904. Путешествие (Часть 8)

Приближаясь к бездне Небытия, в бледно-серой дымке появились фигуры Владыки Меча и его ученицы.

Они были здесь в течение нескольких лет, для ковки сердца меча Цзюнь Силэй, так и для места, где Цзюнь Уминь решил встретить конец жизни.

— Старший Владыка Меча, давно не виделись.

Перед Цзюнь Уминем, несмотря на то, что он уже был императором Юнем, слова и глаза Юнь Чэ по-прежнему выказывали некоторое уважение.

Глаза Цзюнь Уминь, которые были давно закрыты, открылись, и он посмотрел на Юнь Чэ с улыбкой на лице, — молодой человек, который когда-то был удивительно талантлив, и в мгновение ока стал императором, накрывшим мир. Способность своими глазами увидеть такое чудо, уже вызывает восхищение и нет сожалений.

В его старых глазах не было мутности, только ясность, которой он казалось, мог видеть сквозь превратности мира… Юнь Чэ знал, что это временное улучшение перед смертью в конце жизни.

Рядом с Цзюнь Уминь, Цзюнь Силэй, казалось, была застигнута врасплох внезапным прибытием Юнь Чэ. Ее взгляд слегка изменился в беспорядке, и она долго не говорила.

Ученик Снежной Песни… божественный ребенок… божественный ребенок спаситель… дьявол… Повелитель дьяволов… император Юнь… каждый раз, когда они встречались, его личность и судьба были совершенно разными.

Юнь Усинь поклонилась Цзюнь Уминю, прежде чем тайно оценить Цзюнь Силэй.

Еще одна такая красивая старшая сестра… ах нет, должна ли она быть тетей? И аура у нее очень заметная, как красавица с древней картины.

И то, как она смотрит на отца…

Будет ли это снова…

— Если бы не помощь старшего Владыки Меча, меня бы не было сегодня.

Узнав часть правды из воспоминаний Хо Поюня, отношение Юнь Чэ к Цзюнь Уминь и Цзюнь Силэй было совершенно иным, чем в предыдущий раз.

Почтительное приветствие, которое он получил, как император, и помощь, которую он получил, когда был дьяволом, были двумя совершенно разными понятиями. Последнее было великой милостью, которое весило, как десять тысяч гор.

— … — Губы Цзюнь Силэй дрогнули… как он узнал?

Юнь Чэ поднял руку, и на его ладони появился яркий свет, — жизнь старшего Владыки Меча вот-вот закончится, но с моей светлой силой и некоторой духовной медициной, и таблетками я мог бы помочь старшему получить еще сто лет.

Цзюнь Уминь жил уже пятьдесят тысяч лет. Он не был ранен или покалечен, но, естественно, подошел к концу своего долголетия. И также еще труднее было продлить его жизнь.

Немного удивленный, Цзюнь Уминь слегка улыбнулся. На его стареющем, простом лице не было ни малейшего намека на жажду жизни, — этот старик чрезвычайно благодарен за щедрость императора Юня. Единственная причина, по которой я действовал тогда, заключалась в том, чтобы заплатить за доброту императора Юня. Нет необходимости воспринимать это всерьез.

Доброту, которую он имел ввиду, было спасением в тот год, когда Юнь Чэ и Цзюнь Силэй сражались во время Божественного собрания.

Выражение лица Юнь Чэ было уважительным, когда он сказал, — то, что я сделал тогда, похоже на разницу между пылью и яркой Луной по сравнению с добротой старшего. Теперь, когда я император Юнь, я совершенно не могу забыть о милости. Если я не смогу отплатить старшему, боюсь, я никогда не смогу жить спокойно. Надеюсь, старший сможет меня поддержать.

Однако, Цзюнь Уминь нежно улыбнулся, Юнь Чэ, Царству Богов, а также… собственной ученице.

— С человеческим телом, в этом мире не так много людей, которые могли бы прожить пятьдесят тысяч лет, как этот старик. Это уже великий дар небес, и этот старик может быть только благодарен и доволен. Лэй`эр выросла, и я также стал свидетелем чуда, перевернувшего мир своими старыми глазами, поэтому у меня больше нет сожалений. Императору Юню не нужно напрягаться и тратить драгоценные духовные лекарства и таблетки.

— Если императору Юнь действительно неловко, — сказал он с нежной улыбкой, — мне придется побеспокоить, чтобы ты позаботился о Лэй`эр после моей смерти.

Цзюнь Силэй на мгновение замерла, прежде чем холодно произнесла, — мне это не нужно…

— Хорошо, я сделаю это. — Юнь Чэ кивнул без малейшего колебания. Дав Цзюнь Уминю решительное обещание. Его ответ был очень серьезным и глаза выражали бесспорную решимость и напротив, Цзюнь Силэй не знала, как поступить.

Она очень давно заметила, когда столкнулась с Юнь Чэ, что ее сердце меча стало очень хаотичным.

В то время Цзюнь Уминь совершенствовал сердце меча в бездне Небытия. Она следовала за Цзюнь Умином здесь в течение нескольких лет и все больше развивала сердце меча… но теперь, перед Юнь Чэ, оно снова оказалось в хаосе.

— Хорошо, — Цзюнь Уминь глубоко кивнул, в его старых глазах появился тусклый свет, — услышав слова императора Юня, этот старик может отбросить последнее беспокойство.

— Хотя старшему недолго осталось жить, но я думаю, что вскоре имя Владыки Меча и аура Безымянного Меча повторно засияют в мире.

Он глубоко посмотрел на Цзюнь Силэй и отошел вместе с Юнь Усинь.

Цзюнь Силэй слегка наклонила верхнюю часть тела, словно хотела что-то сказать, но в конце концов ничего не сказала.

В этот момент Юнь Чэ, казалось, о чем-то задумался и остановился.

Он протянул руку и мягко подтолкнул в сторону Цзюнь Силэй, и в нее полетел слабый красный свет.

— Этот камень называется нефритом Неба и Земли, и он содержит божественную силу Иглы Неба и Земли, — сказал Юнь Чэ, повернув голову, — если фея Цзюнь столкнется с бедствием, которое не может быть решено в будущем, прикоснись к нему своей внутренней энергией. Он переместит тебя в Императорский Город Юнь за два вдоха времени, даже если ты находишься в Божественном Царстве Абсолютного Начала.

Темно-красный нефрит парил перед Цзюнь Силэй. Только после нескольких вдохов она медленно протянула руку и держала ее в ладони.

— Благодарю Его Величество императора Юня за милость. — Голос Цзюнь Силэй был таким же холодным и равнодушным, как острие меча, — поскольку это подарок, который мастер дал мне в обмен на его доброту, я не откажусь.

Юнь Усинь: (ах ах… действительно о!)

Как только она закончила говорить, Цзюнь Силэй повернула ладонь и положила нефрит Неба и Земли в свое личное пространство.

Однако фигура Юнь Чэ вдруг вспыхнула и мгновенно появилась перед Цзюнь Силэй. Вдруг протянув руку ладонью.

— Ты… что ты делаешь! — Внезапная сцена заставила тело Цзюнь Силэй отступить назад. Однако аура меча и сияние меча, которые все это время вращались вокруг ее тела, казалось, потеряли инстинкты и не прокололи Юнь Чэ.

Она сразу увидела, что красно-темный нефрит уже появился на ладони Юнь Чэ… оказывается, он вытащил его прямо из ее личного пространства.

Слегка прикусив губы, Цзюнь Силэй успокоила дыхание и делала все возможное, чтобы сохранять внешнее спокойствие. Она сказала холодным голосом, — что? Ты пожалел?

Как только она закончила говорить, легкий ветерок внезапно обернулся вокруг ее талии и осторожно приклеил нефрит Неба и Земли к ее юбке, — не помещай его в личное пространство. Если ты столкнешься с критической ситуацией, это создаст задержку. Лучше оставить его на верхней одежде. — Голос Юнь Чэ был медленным, взгляд равнодушным, а уголки рта не то улыбались, не то нет.

— … Тебе не нужно заботиться об этом! — Когда она заговорила, она вдруг поняла, что лицо Юнь Чэ было очень близко к ее. И эти глаза были еще глубже, чем раньше, смотрели ей прямо в лицо.

Ее щеки внезапно стали горячими, она сделала небольшой шаг назад в панике. Ее внутренняя энергия была тайно втянута, но как бы она ни старалась, она не могла рассеять неприятное тепло на лице.

— Хахахахахахаха! — Безудержный смех Цзюнь Уминя зазвучал в ее ушах.

С улыбкой Юнь Чэ повернулся и ушел с Юнь Усинь, оставив позади Маленького Владыку Меча, чье сердце меча полностью рухнуло.

…

— Отец, я наконец-то поняла тебя.

Он медленно привел свою дочь на край бездны Небытия и позволил ей почувствовать особую ауру и закон. Однако Юнь Усинь вдруг сказала что-то странное.

— Да, что ты имеешь ввиду? — Спросил Юнь Чэ.

— Женщины! — Юнь Усинь намеренно подчеркнула.

— Э… кхэ, кхэ. — Юнь Чэ чуть не подавился собственной слюной.

— Когда быть ласковым перед женщиной, когда бы ведомым перед женщиной, когда быть сильным перед женщиной, когда следует отдаляться или приближаться к женщине… отец действительно слишком много знает.

Юнь Усинь оттопырила кончик носа и сказала с легким фырканьем, — я думала, что мой отец всегда отвергал предложение тети Ву заполнить гарем, потому что он уже был доволен моей матерью и мастером и больше не хотел. Но, оказывается, это совсем не так.

— Эта молодая тетя сейчас… ты, очевидно, дразнил ее нарочно.

— Ах. — Юнь Чэ издал мягкий вздох, потому что он не знал, смеяться или плакать, — видя, как твой кругозор становится все более и более широкими, а твой ум все более и более дотошным, быть родителем действительно радостно и грустно одновременно.

— А? — Она не ожидала, что Юнь Чэ согласиться с ней. Она тихо пробормотала, — я не могу поверить, что ты не оправдываешься.

— Нет смысла оправдываться. — Тон Юнь Чэ был уверенным, и его выражение не изменилось, когда он сказал, — даже если рядом бесчисленные сокровища, и ты видишь великолепную жемчужину, ты все равно хочешь ее получить.

— Мягко говоря, это называется быть любящим. Говоря прямо, это называется собственничеством. Если бы нужно было оправдываться, я мог бы сказать, что это порочная природа, которую мужчины не могут изменить.

Юнь Усинь тайно высунула язык, — достойно злого `императора` Юня`, он может говорить такие вещи справедливо и ни к чему не придраться.

На самом деле, она хотела спросить отца, хочет ли он, чтобы она встретила такого мужчину, как он, в будущем… но, подумав об этом, этот вопрос показался ей тоже слишком сложным, поэтому она сдержалась.

— Хахахахаха. — Юнь Чэ громко рассмеялся.

Жужжание

Резкий, страшный звук внезапно прозвучал, казалось, исходящий из собственного сердца и, казалось, исходящий откуда-то дальше, чем небеса.

Смех Юнь Чэ внезапно прекратился, его лицо внезапно изменилось, и его духовные чувства резко высвободились, растянувшись вдаль.

Внезапная смена лица и ауры напугала Юнь Усинь. Она поспешно подошла к Юнь Чэ и нервно спросила, — отец, что… случилось?

— Этот звук очень странный, — тихо сказал Юнь Чэ.

— Звук? Какой звук? — Юнь Усинь растерянно огляделась.

— … — ? — Юнь Чэ нахмурился, — ты не слышала?

— А? Нет. — Юнь Усинь покачала головой.

Юнь Чэ больше ничего не сказал, продолжая высвобождать свое духовное чувство.

Однако даже при его могучей душевной силе, он все равно не мог обнаружить никакой необычной ауры.

По сравнению со звуком то, что заставляло сердце и душу волноваться, было чувством беспокойства, которое возникло из ниоткуда и было несравненно сильным.

Импульсивно он дал Цзюнь Силэй несравненно драгоценный нефрит Неба и Земли в это время. И в это время было едва заметное чувство дискомфорта, когда он приблизился к бездне Небытия.

Спустя долгое время, Юнь Чэ все равно ничего не нашел. Он даже пытался прощупать бездну Небытия своим духовным чувством, но без исключения, когда он коснулся бездны, все, что он чувствовал, было пустотой, не имея возможности вообще распространиться.

Юнь Чэ отменил свое духовное чувство и обернулся, посмотрев на Юнь Усинь. Однако он обнаружил, что ее лицо исполнено беспокойства и замешательства. Было ясно, что она испугалась того, что только что произошло. Он быстро утешил ее улыбкой. — Ничего нет, я слишком чувствителен, что-то за пределами восприятия внешнего мира часто появляется в Божественном Царстве Абсолютного Начала, то, что я только что услышал, было, вероятно, каким-то древним остаточным звуком.

— А… ты все равно напугал меня. — Юнь Усинь вздохнула с облегчением, впервые она увидела лицо своего отца, ставшего императором Юнем таким испуганным.

— Хорошо, пошли.

Держа Юнь Усинь за руку, Юнь Чэ быстро поднял ее в воздух и полетел в направлении выхода из Божественного Царства Абсолютного Начала.

— Хотя здесь все еще есть много странных мест, которые ты не увидела, пришло время уйти. Если мы не отправимся в Восточную Божественную область, есть люди, которые, боюсь, возьмут на себя инициативу пойти за нами.

Красивые глаза Юнь Усинь слегка повернулись, — тогда, в Восточной области мы сначала отправимся в Божественное Царство Монарха Брахмы, верно?

— Да.

— Хихи… — Юнь Усинь рассмеялась, — я обнаружила, что, хотя отец иногда может быть очень свирепым с тетей Цяньинь, на самом деле он очень любит ее.

— Я? Люблю ею? — Голос Юнь Чэ невольно повысил тон, — как это может быть?! Я просто не хочу, чтобы эта женщина доставляла мне ненужные беспокойства.

— Да, да, да, отец определенно прав. — Юнь Усинь кивнула и тайком хихикнула.

Глава 1905. Путешествие (Часть 9)

На девятом месяце своего путешествия они прибыли в Восточную Божественную область.

По пути в Божественное Царство Монарха Брахмы Юнь Чэ внезапно отклонился после нескольких таинственных изменений в глазах.

— Сначала я хочу пойти в другое место.

Пространство здесь было мрачным, и в направлении зрения, звезды были необычайно далеки, как будто они пытались избежать пустой области.

Здесь когда-то существовало Звездное Царство, под названием Царство Лунного Бога.

Юнь Чэ рассказал Юнь Усинь со спокойным лицом, — это было одно из четырех Королевских Царств Восточной Божественной области в то время, и первое, полностью разрушенное, и навечно исчезнувшее Королевское Царство.

— В прошлом году здесь все еще оставалось несколько обломков, но теперь не осталось ничего.

Уничтожение Царства Вечного Неба, уничтожение Царства Южного Моря, уничтожение Царства Бога Дракона… но, по крайней мере, их Царства все еще существовали. Независимо от того, насколько изменится история в будущем, эти Царства навсегда будут носить названия некогда Королевских Царств.

Только Царство Лунного Бога… было полностью стерто. Никаких следов его существования найти не удалось.

Юнь Усинь знала, что это ее отец уничтожил его. С подобной жестокостью, можно было представить себе ненависть в его сердце.

— Отец, ты никогда не хотел, чтобы кто-то упоминал что-либо об императоре Лунного Бога, так почему ты добровольно пришел сюда на этот раз? — Спросила Юнь Усинь.

Юнь Чэ сказал спокойным голосом, — твоя тетя Ву была права в одном. Она намеренно избегала меня, потому что слишком заботилась обо мне. Хотя я уже император Царства Богов, я не могу сидеть на месте и ничего не делать. Мне нужно стать сильнее.

Он слегка закрыл глаза и тихо сказал, — я больше не боюсь быть затронутым болью. Я постараюсь принять все спокойно. Я надеюсь, что когда-нибудь я смогу встретиться… с тем именем, без какого-либо волнения в сердце.

Он хотел все объяснить, но то, что вышло из его уст, было только тем именем.

— Юаньба тоже когда-нибудь придет сюда. — Он продолжил бормотать, — честно говоря, я не думал о том, как я должен предстать перед ним в следующий раз, когда мы встретимся.

Взяв с собой Юнь Усинь в путешествие по Царству Богов, Ся Юаньба также навел порядок все в Святилище Абсолютного Монарха. И с пылкой страстью и тоской вновь один вошел в Царство Богов.

В Царстве Богов не было никого, кто не знал бы, что Юнь Чэ уничтожил Царство Лунного Бога и собственноручно убил императора Лунного Бога.

К этому времени Ся Юаньба должен уже знать все.

— Отец, тебе не нужно беспокоиться, — уверенно сказала Юнь Усинь. — Дядя Ся необыкновенный человек, и его отношения с отцом очень глубокие. Я думаю, что после того, как он постепенно узнает обо всем, он определенно не сможет испытывать ненависти к отцу… по крайней мере, это не будет очень плохим результатом.

— Да. — Юнь Чэ открыл глаза, когда на его лице появилась легкая улыбка…

—

Восточная Божественная область, Божественное Царство Монарха Брахмы.

Как единственное оставшееся Королевское Царство из первоначальных четырех Королевских Царств Восточной Божественной области, Божественное Царство Монарха Брахмы понесло большие потери во время бедствия Небесного яда и битвы с Западной областью.

Но хорошо было то, что Божественное Царство Монарха Брахмы больше не имело внешних угроз и теперь могло спокойно отдыхать и восстанавливаться.

Что касается нынешнего Божественного императора Фантяня, он больше не был амбициозной богиней Монарха Брахмы. С точки зрения ее заботы в этот период времени, по сравнению с ее руководством, ее отношения с императором Юнь были гораздо более важными для Божественного Царства Монарха Брахмы… намного.

Никто не приветствовал Юнь Чэ и его дочь, когда они прибыли в Божественное Царство Монарха Брахмы.

Даже когда они появились перед столицей Монарха Брахмы, они все еще не увидели, чтобы кто-то приветствовал их. Как будто они даже не знали, что они пришли.

— Похоже, тетя Цяньинь даже не знала, что мы придем, — невинным тоном сказала Юнь Усинь, пытаясь сдержать смех. — Похоже, папа ошибся, тетя Цяньинь совсем не беспокоится о путешествии отца.

— Хм. — Юнь Чэ фыркнул, — она только не собралась.

— Пойдем!

Установив расположение ауры Цянь Инь`эр, Юнь Чэ взял с собой Юнь Усинь, разбивая пространство. Буря потрясла всю столицу Монарха Брахмы, подняв со всех сторон встревоженные голосы. Через несколько вдохов они уже приземлились перед покоями Цянь Инь`эр.

В тот момент, когда ноги коснулись пола, барьер спальни тут же раскрылся, и Цянь Инь`эр не спеша вышла. Ее золотые волосы были слегка собраны, и на ней было светло-золотое платье средней длины. Ее лодыжки были как нефрит, а руки как снег. Ее плечи были наполовину обнажены. И, хотя ее взгляд был холодным и невыразительным, ее неописуемо красивое лицо, все еще заставляло мир темнеть.

Даже видя Цянь Инь`эр много раз, Юнь Усинь все еще оставалась ошеломленной.

И даже никто не заметил Юэинь, которая следовала за ней позади.

— О? Так что на самом деле пришел верховный, уважаемый император. Император работал денно и нощно, занимаясь десятками тысяч дел каждый день, наслаждаясь музыкой каждую ночь и наслаждаясь любовью всю ночь. Кто бы мог подумать, что у него действительно будет время прийти в мое маленькое Божественное Царство Монарха Брахмы. Я на самом деле очень польщена, почти до ужаса.

Перед императором Юнь Цянь Инь`эр не проявляла ни почтительности, ни вежливости, голос у нее был приглушенный, а золотистые глаза ленивыми и пренебрежительными, словно она еще не проснулась.

Юнь Чэ, — … —

Юнь Усинь тайком прикусила нижнюю губу, прежде чем ей удалось сдержать смех. Она молча посмотрела на лицо отца и сказала, — тетя Цяньинь, давно не виделись. Отец очень по вам скучал. Первое, для чего он пришел в Восточную Божественную область, это увидеть вас.

— Скучал по мне? — Прекрасные глаза Цянь Инь`эр прищурились, она тихо сказала, — эта наложница не более, чем самая обыкновенная и скромная из императорских наложниц. Я не знаю ласковых слов, я не умею играть в цинь, шахматы, каллиграфию или живопись, и я определенно не знаю ни одного из тех соблазнительных трюков, которыми соблазняют душу мужчин.

— Кроме того, прошло так много лет. Боюсь, тебе надоело играть со мной. С новым человеком за пазухой, как ты можешь помнить прежнюю игрушку, такую как я? Я уже глубоко благодарна за то, что меня не изгнали в немилость. Как я смею строить иллюзии?

— … — Юнь Усинь вытаращила глаза и раскрыла рот. Ехидность в словах Цянь Инь`эр были настолько плотны, что едва не превратились в физическую пощечину на лице.

— Юэинь, — сказал вдруг Юнь Чэ, — отведи маленькую принцессу на экскурсию по столице.

Юэинь, которую вдруг позвали, на мгновение удивилась и поспешно ответила, — слушаюсь.

— А? Но… но я хочу сопровождать отца, — тут же отказалась Юнь Усинь. Шоу только началось, так как она могла пропустить это?

— Нет, — возразил Юнь Чэ.

Юнь Усинь могла только с обидой посмотреть на отца, прежде чем неохотно уйти с Юэинь.

В тот момент, когда Юнь Усинь и Юэинь ушли, красивые глаза Цянь Инь`эр мгновенно потемнели.

Ее фигура расплылась, когда она схватила Юнь Чэ за руку и с силой потащила его в спальню.

Бах!

Покои и барьер были закрыты одновременно.

— Насладился Цан Шухэ? — Цянь Инь`эр прижала Юнь Чэ к стене, и тон ее был свирепым.

Глаза Юнь Чэ стали холодными, когда он вдруг повернулся и прижал Цянь Инь`эр к стене. Нахмурившись он тяжело сказал, — ты становишься все более самонадеянной!

Грудь Цянь Инь`эр поднималась и опускалась, а верхняя часть ее тела яростно дергалась, но она не могла вырваться. После этого в ее глазах вспыхнул золотой свет, и ее внутренняя сила внезапно взорвалась. Она с силой толкнула руку Юнь Чэ, и снова надавив на него, — я самонадеянная! Что ты собираешься делать?!

Бум

Юнь Усинь и Юэинь недалеко ушли, когда из покоев позади них донесся громкий звук. Он так сотрясал землю, что она дрожала.

Юэинь обернулась в шоке и невольно крикнула, — А… что случилось?!

Тем не менее, Юнь Усинь сказала со спокойным выражением на лице, — не волнуйся, было бы ненормально, если бы они не вызвали большого движения, находясь в одиночестве.

Юэинь, — … —

Несмотря на то, что Цянь Инь`эр уже находилась в Царстве Божественного мастера десятого уровня, в конце концов она все же уступала императору Юню. Кроме того, ее основная духовная сила Тьмы, была полностью подавлена.

Конечным результатом ожесточенного боя было, несомненно, то, что Цянь Инь`эр была прочно подавлена Юнь Чэ на императорском ложе.

Цянь Инь`эр, которая была подавлена, казалось, не уменьшала силы. Ее прекрасные глаза оставались такими же свирепыми. — Какой метод использовала Цан Шухэ, чтобы удерживать тебя в Царстве Голубого Вала в течение 36 дней и 9 часов?! Ты должен сказать это!

— Это бесполезно, даже если я скажу тебе, — сказал Юнь Чэ без спешки, — ты не сможешь этому научиться.

Он не знал, почему она так враждебно относится к Цан Шухэ…

Может ли быть так, что, как и с Чи Ву, действительно чувствовала угрозу?

— Хм! — Цянь Инь`эр прищурилась, — похоже, наш император съел много деликатесов, поэтому он хочет попробовать что-нибудь элегантное. Ты не боишься, что этот изысканный вкус смешается со вкусом какой-нибудь распущенной шлюхи?

— Тц! — Юнь Чэ усмехнулся, — я понял, что в твоих глазах в этом мире нет женщины, которая бы не была шлюхой.

— Не так? — Губы Цянь Инь`эр скривились, когда ее длинные, как нефрит, ноги приподняли подол ее платья и нежно прижались к талии Юнь Чэ, — посмотри на Шэнь Си, которую все считают священной женщиной. Посмотри на Му Сюаньинь, которая выглядит настолько холодной, что, похоже, у него нет всех шести желаний. Затем посмотри на Цан Шухэ, которая выглядит такой же невинной, как ребенок.

— Хорошо, хорошо… а?

Когда дыхание Цянь Инь`эр стало ближе, глаза Юнь Чэ вдруг стали странными.

— Суп из красного нефритового сердца!

Четыре слова, слегка вырвавшиеся из уст Юнь Чэ, заставили золотистые глаза Цянь Инь`эр яростно вздрогнуть, а на ее лице появилось несколько мгновений паники.

Она отвела глаза и губы одновременно, — какой нефритовый… суп… нелепо… странно.

— Неудивительно, что со своим характером, ты однажды взяла на себя инициативу посетить Лин`эр. — Глаза Юнь Чэ стали насмешливыми, а тон его стал чуть растянутым, — но эта штука мне ни к чему, будь она полезной, Лин`эр давно бы стала матерью.

— Ты кобель! — Впервые в жизни лицо Цянь Инь`эр покраснело, как закат. Она разозлилась от смущения и протянула руку, чтобы яростно поцарапать талию Юнь Чэ, — заткнись, если не можешь говорить!

Сказав это, она уже яростно кусала губы Юнь Чэ…

Месяц спустя император Юнь все еще находился в Божественном Царстве Монарха Брахмы.

Прошло два месяца, но император Юнь еще не сделал ни одного шага из Божественного Царства Монарха Брахмы.

Третий месяц…

— Забудь, прошло уже семьдесят три дня. Это можно считать многократным поражением этой женщины Голубого Вала. Не будем откладывать путешествие императора и маленькой принцессы по Царству Богов.

По сравнению с ехидством, когда они встретились, можно сказать, что нынешняя Цянь Инь`эр была спокойна в душе и несравненно прекрасна.

— Она также должна знать, что такая простая шлюха, как она, не достойна сравнения со мной, Юнь Цяньинь!

Юнь Чэ закатил глаза, — думаешь, все такие же, как ты? Она даже не имеет ни малейшего намерения соперничать с тобой.

Сказав это, он протянул руку, — поторопись и дай мне! Было бы лучше, если бы это действительно было что-то оставленное Злым Богом. Иначе…

В течение этого периода времени Цянь Инь`эр использовала эту вещь, чтобы затащить его к себе.

— Или что? — Прекрасные глаза Цянь Инь`эр шевельнулись, в ее прекрасных золотых глазах появились завораживающие волны. Мало того, что она нисколько не боялась, она даже была полна предвкушения.

— … Поторопись и дай мне это! — Тон Юнь Чэ был наполовину суровым и наполовину беспомощным.

Эта женщина становилась все более безудержной, а он становился все более и более беспомощным.

Цянь Инь`эр была очень довольна выражением лица Юнь Чэ, поэтому в конце концов не отказалась отдать его ему.

Перед ней плыла каменная плита площадью в квадратный метр из необыкновенного материала.

Каменная плита была плоской, и на ней не было никаких следов, и из нее не исходило никакой ауры… но, когда взгляд Юнь Чэ коснулся ее, его сердце вдруг дернулось.

— Где ты взяла эту вещь? — Юнь Чэ посмотрел на каменную плиту и тихо спросил.

Цянь Инь`эр сказала, — более двадцати лет назад я заманила Звездного Бога Небесной Резни в Южное Море, с помощью наследия Злого Бога, а затем направила Южное Море, чтобы убить Звездного Бога Небесной Резни… угадай, что я делала в это время?

Юнь Чэ подумал на мгновение, — ты говоришь, что воспользовалась этим временем, чтобы пробраться в земли наследия Злого Бога?

— Конечно. — Тонкие брови Цянь Инь`эр слегка приподнялись, — жаль, что Звездному Богу Небесной Резни удалось найти наследство Злого Бога… а после уступила тебе. И когда я прокралась, я нашла только эту каменную плиту.

— В то время земля наследия Злого Бога была по большей части разрушена в ожесточенной битве, в то же время эта каменная плита, находившаяся в центре разрушения, была невредимой, и ее материал я никогда раньше не видела, поэтому я забрала ее и, тщетно изучив ее, отдала Цянь Фантяню.

— Цянь Фантянь тоже не нашел ничего странного в плите, поэтому временно отложил ее в сторону. Я также вычеркнула ее из памяти.

Ведь это была всего лишь каменная плита без какого-либо узора.

— Несколько месяцев назад, когда я упорядочивала вещи, оставшиеся от Цянь Фантяня, я нашла эту каменную плиту и только тогда вспомнила об этом деле.

Она подтолкнула бледно-серую каменную плиту к Юнь Чэ, — как наследник силы Злого Бога, она может быть полезна тебе, даже если бесполезна… с тех пор, как она появилась в земле наследия Злого Бога, есть хороший шанс, что Злой Бог когда-то использовал ее, чтобы сидеть своей задницей, так что в некотором смысле это память.

Верно!

Реликвия Злого Бога, которую она использовала, чтобы продержать Юнь Чэ более двух месяцев, была не чем иным, как каменной плитой, которую она случайно нашла на земле наследия Злого Бога и даже не имела узоров.

Когда она закончила говорить, она ждала, что Юнь Чэ разинет рот и посмотрит на нее с гневом, но вместо этого обнаружила, что глаза Юнь Чэ пристально смотрят на каменную плиту сосредоточенным взглядом.

Глава 1906. Брошенное в бездну Семя

— Неужели тебе действительно удалось что-то выяснить? — Выражение лица Цянь Инь`эр тоже стало серьезным.

Юнь Чэ не говорил, он вытянул ладонь, на которой горело пламя, и после недолгих колебаний снова погасил пламя, оставив только чистейшую духовную ауру Злого Бога, он коснулся верхней части каменной плиты.

Бах!

С мягким звуком каменная плита вдруг засияла тусклым светом, и Юнь Чэ почувствовал, как его высвобождение духовной ауры затягивается невидимой силой, быстро рисуя линии на каменной плите.

И то, что тянулось в этих узорах, было рядом впечатляющего письма!

— Что… это?! — Удивленно прошептала Цянь Инь`эр.

Она никогда не предполагала, что на этой каменной плите о которой она забыла, появится странное явление.

Слова на этой каменной плите могли появиться только тогда, когда ее касались духовной аурой Злого Бога.

Несомненно, эти слова были записаны лично Злым Богом!

Кроме того, это был не Божественный Текст Абсолютного Начала или какой-либо другой странный язык. Скорее, это был универсальный язык, который можно было распознать.

Юнь Чэ затаил дыхание и посмотрел на слова, оставленные древним Злым Богом:

— Моя жизнь погаснет, когда моя душа будет сожжена десятью тысячами бедствий. К счастью, я смог успешно использовать свою разрушенную жизнь как сосуд и сконденсировать свою исходную энергию в каплю нерушимой крови.

— Будущий потомок, когда ты будешь нести мою силу, ты также будешь выдерживать бедствие мира в одиночку и нести миссию защиты всего мира. Это можно считать за счастье, но небеса непредсказуемы.

Если бы Юнь Чэ получил эту каменную плиту, когда впервые унаследовал божественную силу Злого Бога, он определенно не подумал бы о том, что такое бедствия мира, и не подумал бы о том, насколько она сложна, тяжела и прискорбна.

Но теперь, когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов ушла, а дьявольские Боги не вошли в мир, можно сказать, что он прекрасно оправдал ожидания Злого Бога и упомянутой им миссии.

Но он также, еще лучше знал в своем сердце, что это не он решил исход, а Поражающий Небеса Император-Дьяволов.

— Семя элементов разбросаны по всему миру, и то, чего может достичь будущий потомок Злого Бога, зависит от судьбы, воли, и веры.

— Мои тайны, мои заботы, мои нереализованные желания и моей жены… будущие поколения Злого Бога, сколько ты сможешь увидеть? Защищать, быть равнодушным, быть порицаемым, это также твоя свобода.

Эти несколько слов заставили сердце Юнь Чэ наполниться бесконечными эмоциями.

Он уже знал все тайны Злого Бога. Беспокойства Злого Бога существуют и защищаются им.

Однако невыполненное желание Злого Бога и Поражающего Небеса Императора-Дьяволов состояло в том, чтобы боги и дьяволы приняли друг друга. Он задавался вопросом, будут ли четыре области, которые он приближал шаг за шагом, оставляя в стороне старые обиды и предрассудки и живя вместе в мире, быть своего рода реализацией мечты.

— Мое тайное искусство Злого Бога, с семью скрепленными запечатанными уровнями, связывается с человеком, защищая его. Если ты недостаточно силен, чтобы снять путы, ты непременно сам пострадаешь.

— Последующим поколениям суждено никогда не иметь Истинного Бога. Царство Аида, это предел того, что может выдержать смертное тело. Если ты принудительно активируешь шестой и седьмой уровень, твое тело будет уничтожено. Поэтому они будут запечатаны навечно.

Эта печать была сломана Поражающим Небеса Императором-Дьяволов.

— Мои тайное искусство Злого Бога табу, и также является запретной силой. Это не часть законов Небесного Пути и даже более необычно, чем духовные искусства мира. Если ты сможешь получить все Семя элементов и совершенствоваться, чтобы стать Божественным мастером в смертном мире, даже если ты не находишься в Царстве Богов, ты сможешь высвободить силу Царства Богов.

— Все Боги и Дьяволы были уничтожены, и порядок в мире рухнул. Теперь, когда поток божественной ауры несколько уменьшился, порядок новой жизни стал более мирным. Если божественная сила будет восстановлена, это определенно сделает порядок новой жизни нестабильным и принесет бедствие в смертный мир. Если разум человека будет испорчен, это будет еще большее бедствие.

— Таким образом, Семя земли будет погружено в бездну и исчезнет из мира навсегда.

— Тем, кто унаследует мою божественную силу в будущих поколениях, не нужно упорствовать.

Юнь Чэ убрал свою ладонь. Когда он отменил свою духовную ауру, слова на каменной плите тоже исчезли, не оставив следа.

— Семя Земли погружено в бездну… — Мысли Цянь Инь`эр сосредоточились на последней фразе, прежде чем ее золотые брови вдруг сошлись, — бездна Небытия!

Погружение в бездну Небытия означало вечное ничто. Юнь Чэ никогда не сможет найти Семя Земли Злого Бога и в мире больше не будет божественной силы Земли Злого Бога.

— Вот в чем дело, — после того как он закончил читать последние слова Злого Бога и узнал, что семя Злого Бога атрибута Земли исчезло из мира навсегда, он был немного разочарован, но потом понял это.

— Кажется ты не удивлён, — Цянь Инь`эр посмотрела на Юнь Чэ.

Юнь Чэ сказал, — из-за внутренних каналов Злого Бога, независимо от того, были ли они девятью Царствами Смертного пути или семью Царствами Божественного пути, в моем совершенствовании никогда не было узкого места. С достаточной силой я мог легко прорываться вперед.

— Однако перед битвой с Западной областью, мы с Мэйинь несколько лет находились в Божественном Царстве Вечного Неба. Моя сила явно достигла вершины Царства Божественного Владыки, но, несмотря ни на что, я не мог прорваться.