Восставший против неба

В таком случае, наверное, это можно было объяснить только тем, что, хотя Пыль Бездны подавила его изначальное сознание и заняла его душу, она не смогла полностью уничтожить… его запечатанный в двух словах Божественный Цилинь и родословной первоначальный инстинкт?

Инстинкт защитника собратьев-цилиней и своего потомства действительно возобладал над инстинктом уничтожения, возникающим при обращении в Зверя Бездны!?

В этот момент было уже поздно о чем-то думать. Юнь Че сосредоточился изо всех сил и, вытянув руку, выпустил вверх мягкий свет цилиня, направляя его в центр бровей Цилиня Бездны.

Этот свет цилиня не был агрессивным, но он нёс в себе силу его души… Когда он коснулся бровей чудовища, сила души прошла прямо через его тело.

Цилинь Бездны оставался неподвижным. Очевидно, ему достаточно было поднять когти, чтобы разнести Юнь Че в щепки, но он неподвижно смотрел на свет цилиня на его теле, словно погрузившись в глубокий сон, от которого не хотел просыпаться.

Ли Суо вдруг поняла, чего добивался Юнь Че.

Он вёл себя крайне опасно. Почти безумно!

Ли Суо не произнесла ни звука, чтобы остановить его, и не воспользовалась возможностью исцелить его травмы Чудом Жизни. Ведь глубокая сила света могла пробудить и даже разъярить этого внезапно затихшего чудовищного Зверя Бездны.

Наконец, Юнь Че обнаружил местонахождение его Ядра Бездны, и его сила души прошла прямо через него.

Божественный Цилинь Предок когда-то был одним из немногочисленных Истинных Богов Звериной Расы Бездны. На устах Божественного Цилиня он был настолько могущественным, что по силе превосходил нынешних Семи Богов Шести Царств.

Пыль Бездны, поглотившая его, была настолько велика… что можно было себе только представить её количество.

Когда его сознание вошло в Ядро Бездны, содержащаяся там Пыль Бездны показалась ему настолько густой, что он не смог бы её даже описать. И даже её уровень был настолько высок, что превосходил всю Пыль Бездны, к которой Юнь Че до сих пор прикасался.

Да, Пыль Бездны, будучи первозданной, примитивнейшей силой уничтожения, также имела градацию уровней, прямо как и глубокая сила.

Та Пыль Бездны, что существовала в Земле Жизни, была, по сути, низшей. А высшая… она, должно быть, являлась легендарной Первозданной Пылью Бездны, способной в одно мгновение полностью поглотить истинных богов.

Глава 2029. Мир тесен

Один час…

Два…

Прошло три часа… Рука Юнь Че, наконец, убралась, и он слегка выдохнул.

Только теперь он почувствовал, что все его тело было полностью залито потом, смешанным с кровью.

Свет на его теле полностью погас.

Потеряв из виду свет цилиней и столкнувшись с чрезвычайно близким дыханием жизни, пара зрачков Цилиня Бездны мгновенно выпустила призрачный проблеск ненависти, но сама разрушительная сила не была выпущена. Только что разгоревшийся свет зрачков также быстро утих.

Отставить! слабо проговорил Юнь Че низким голосом.

Столкнувшись с человеком с аурой всего лишь Божественного Мастера, Божественный Цилинь Бездны действительно начал медленно отступать, а затем резко развернулся, взметнул величественную волну воздуха, подлетев, и исчез в Море Тумана.

Как только с души Юнь Че свалился тяжкий груз, навалившееся чувство облегчения показалось ему настолько невыносимым, что он прямо-таки сел на землю.

Перед его телом замерцал белый свет, и появилась похожая на сон тень души Ли Суо. Она легонько взмахнула рукой, и яркая божественная аура, содержащая Чудо Жизни, мягко окутала тело Юнь Че.

В этот момент тяжелое, как гора, тело Юнь Че как будто упало на мягкое облако, и даже пять его запутанных чувств быстро прояснились.

Ты контролировал Божественного Цилиня, поглощённого Пылью Бездны? мягко спросила она.

На шестьдесят процентов, Юнь Че ответил с закрытыми глазами.

Ему потребовалось целых три часа, чтобы успешно пометить 60% Ядра Бездны Цилиня своим духовным отпечатком.

После превращения Глубокого Зверя в Зверя Бездны, он в какой-то степени сохранял свою первоначальную природу и инстинкты. Например: драконий рев или волчий вой при получении травм, привычные телодвижения при атаке, моторика тела при полёте и передвижении прыжками.

Мягкий и добрый характер Божественных Цилиней был известен каждому, но их врождённое стремление защищать своих сородичей было намного более сильным! Оно как будто было глубоко выгравировано в каждой клеточке их крови, находилось среди плоти и костей, и даже поглощение Пыли Бездны не смогло стереть его первородную суть.

Если бы это был любой другой Зверь Бездны Божественной Границы, и если бы Юнь Че не смог взять его под контроль в первую же секунду, он был бы тут же убит. Однако Цилинь Бездны оставался неподвижным целых три часа. Перед лицом света цилиня в нём не было никакого желания уничтожать, всё, что можно было почувствовать — растерянное желание утонуть во сне.

На данный момент Ли Суо была настолько слаба, что не могла даже проявить свое тело, и ее божественная сила, конечно, тоже была далеко не такой, как в прежние времена. Даже так, её Чудо Жизни по-прежнему оставалось настоящим чудом для этого мира.

Его раны заживали со скоростью, совершенно не соответствовавшей здравому смыслу.

После того, как он достиг Царства Божественного Мастера, аура божественной души Ли Суо стала в несколько раз чище, а её светлая глубокая энергия намного лучше. Более того, Юнь Че ясно чувствовал, что это далеко не предел силы Ли Суо. Если она захочет, скорость его исцеления увеличится в несколько раз.

Правда, во вред ей.

К сожалению, ее существование — тень хрупкой души. Она была прекрасна, как сказочный мираж, но увидеть ее истинное лицо, и тем более прикоснуться к ее телу было попросту невозможно.

Ли Суо, когда ты, вероятно, сможешь проявить своё тело? неожиданно спросил Юнь Че.

Я не знаю, Ли Суо мягко ответила: Может быть, через тысячу лет, может быть, через сто тысяч. А может быть, однажды твое жизненное дыхание или глубокая сила резко изменятся, заставив меня возродиться в одночасье.

Это был практически тот же ответ, что и раньше. Юнь Че не удержался и снова спросил: Тогда ты еще помнишь, как выглядела тогда? Если помнишь, то спроецируй эту картинку в море моей души. В разных записях говорится, что ты была вершиной женского великолепия, так что меня раздирает любопытство, насколько эта вершина соответствует действительности.

Ли Суо равнодушно ответила: Внешность — всего лишь оболочка, которая есть у всех существ, но по сути разницы между этими оболочками нет. Так называемые красота и уродство — это всего лишь разновидности оболочек живых существа, мягко говоря, крайне бессмысленные разновидности. Поскольку ты унаследовал силу Ни Сюаня и Поражающей Небеса Императора-Дьяволов, у тебя должна быть воля подняться над миром и отказаться от таких поверхностных мыслей.

Нет, нет и нет, Юнь Че тут же отсёк: Я всё ещё обычный смертный. Мне больше всего нравятся поверхностные вещи и поверхностные поступки. Но даже если отбросить мою личность смертного человека, я никогда не посчитаю это поверхностными мыслями.

Скажем про тебя. Твой характер равнодушен, безразличен и гладок, как пруд в холодном саду, и, хотя мы так давно вместе, что бы я ни делал и что бы ни говорил, я ни разу не видел, чтобы ты хоть раз рассмеялась или рассердилась. Полгода назад, когда мы столкнулись с тенью души старшего Ни Сюаня, с твоим старым другом, воссоединившимся с тобой через века, колебания твоих эмоций не превосходили даже мою зевоту.

Как женщина, ты, прямо скажем, скучна, а с точки зрения медицинской теории твой характер может быть оценен как в тяжелой степени… ну, фригидный! Однако в те времена за тебя боролись два верховных Бога Творения, а старший Ни Сюань даже был одержим тобой на протяжении миллионов лет. Как думаешь, из-за чего?

… Ли Суо не смогла ответить.

Стремление к прекрасному — природа всех живых существ этого мира, будь то смертный дух или Бог Творения, и это так называемое поверхностное стремление… конечно, касается и тебя, Юнь Че говорил тоном, не позволяющим даже Богу Творения усомняться в его словах: Например, если бы существовал способ, который позволил бы тебе проявить свое тело на десять тысяч лет раньше, но цена за него была бы такова, что твоё тело исказилось бы, а все лицо стало бы сморщенным и уродливым, конечно же, ты бы не захотела прибегнуть к нему, верно?

Почему нет? риторически спросила Ли Суо.

… Юнь Че потерял дар речи.

Прекрасное… неожиданно прошептала Ли Суо, как будто её вдруг коснулось какое-то смутное воспоминание.

Юнь Че: Хм?

В моей памяти, в моей жизни, слово прекрасное ассоциируется с одним именем, Ли Суо говорила тихо, изо всех сил стараясь четко уловить имя и фигуру, которые медленно всплывали в её памяти: Ее внешность я уже позабыла, но я всё ещё помню, что в тот момент, когда я ее увидела, я впервые прикоснулась к миру страстей… я не смогла сравнить её красоту с другими внешними оболочками.

Юнь Че неосознанно открыл глаза и удивленно посмотрел на Ли Суо, внезапно погрузившуюся в свои воспоминания.

Это… оценка от самой Богини Сотворения Жизни?

Несравненная женская красота… заставившая её впервые прикоснуться к слову прекрасное?

Действительно ли существовал такой человек? Или же её представление о прекрасном отличалось от общепринятого?

С каким именем? спросил Юнь Че.

Ли Суо ответила не сразу, потому что это изначально расплывчатое имя, до этого момента прояснявшееся в её памяти, оказалось ей давно знакомо.

Имя медленно слетело с ее губ: Ни… Цзе.

А…? Юнь Че неосознанно выдохнул.

Имя, которое она произнесла, на самом деле приналежало дочери Ни Сюаня и Цзе Юань!

Она встретила Ни Цзе ещё до её разделения на Хун`эр и Ю`эр, в тот момент, когда она была единственным богом и дьяволом одновременно в истории Изначального Хаоса!

Слова Ли Суо привели к тому, что в голове Юнь Че внезапно всплыла догадка….

Тем, кто разделил Ни Цзе на Хун`эр и Ю`эр, не могла быть… Ли Суо, не так ли?

Ни Сюань и Цзе Юань назвали свою дочь Ни Цзе не только для того, чтобы поделиться с ней своими фамилиями, но и в надежде, что она сможет побороть все существующие несчастья и все будущие невзгоды и прожить эту жизнь в мире.

Но…

В конце концов, она не смогла выстоять в этой неравной схватке и превратилась в Хун`эр и Ю`эр.

Но с другой стороны, когда все боги и дьяволы вымерли, она не погибла и смогла возродиться в виде Хун`эр и Ю`эр.

Раны Юнь Че были залечены, его сознание больше не было сонливым. Он встал и быстро пошел проверить Якорь Пространственной Формации, установленный совсем недавно, и, убедившись, что тот был в целости и сохранности, не стал более задерживаться, свободныймирранобэ воспользовался Пылью Бездны, чтобы скрыть свою ауру, и направился в ту сторону, откуда пришел.

По мере того как Пыль Бездны истончалась, окружающие его Звери Бездны также постепенно перестали представлять для него угрозу, скорость его движения резко возросла, и он вылетел в сторону Края Моря Тумана.

Все это время он находился в глубинах Моря Тумана, но теперь, когда он вернулся к его окрестностям, он словно попал в мир, совершенно отличающийся от того, в котором он находился раннее.

Присутствие Пыли Бездны стало более четким и послушным. У Зверей Бездны, находящихся в диапазоне его духовного восприятия… особенно на уровне Божественных Мастеров и Божественных Владык, Ядра Бездны казались прозрачными, словно находились между его пальцами, и он точно знал, что одним движением мысли мог заставить их двигаться, причём для этого вовсе не требовалось вводить внутрь отпечаток души.

Он протянул руку и уставился на свою ладонь.

После того, как ему непосчастливилось вступить в смертельную схватку, и он насильно взял под контроль Божественного Цилиня Бездны, его мастерство владения Пылью Бездны как будто бы снова достигло какого-то нового уровня.

Он не мог не думать о том… настанет ли когда-нибудь день, когда Зверей Бездны, превосходящих по уровню Божественного Мастера, он будет контролировать также легко?

И наступит ли день, когда по мановению мысли в его распоряжении окажутся все Звери Бездны, находящиеся в пределах его восприятия?

Он всё ещё находился в Море Тумана, но количество аур Зверей Бездны резко уменьшилось, зато появилось множество аур глубоких практиков.

Для практиков Бездны Море Тумана, несомненно, являлось лучшим местом для культивации. Из-за суровой окружающей среды, подавленных духовного чувства и глубокой силы, из-за вездесущего желания разрушения Зверей Бездны, не знающих и капли милосердия, практик в любой момент мог быть затянут в реальную опасность и отчаянную ситуацию.

Опасная ситуация раскроет потенциал, а отчаянная — подтолкнет к чуду… Когда время от времени изнуряет борьба, а дух прыгает между жизнью и смертью, не только воля, но и сердце будет снова и снова совершенствоваться и расти, и изначально непоколебимое узкое место, ставшее преградой всей жизни, свободныймирранобэ также будет снова и снова подвергаться ударам, пока не потрескается и не сломается.

Одним небесам известно, сколько прорывов практиками Бездны было достигнуто в Море Тумана.

Особенно это касалось прорывов из полуступени Божественного Вымирания в настоящее Царство Божественного Вымирания… Если за всю жизнь практик так и не войдёт в Море Тумана, было вполне вероятно, что до конца жизни он просидит в полуступени Божественного Вымирания, как, например, Хэлянь Цзюэ и другие люди, до крайности боящиеся смерти. Однажды он ступил лишь на край Моря Тумана, но не смог решиться сделать даже шага внутрь, поэтому твёрдо знал, что достичь Царства Божественного Вымирания самостоятельно за всю свою жизнь ему не удастся.

Поэтому, столкнувшись с легендарной Орхидеей из Костей Цилиня, он, естественно, потерял голову от одержимости.

Однако подавляющее большинство практиков приходили в Море Тумана не только ради тренировок, но и ради Камней Бездны и Кристаллов Бездны.

Камни и Кристаллы Бездны считались общей валютой Бездны, и хотя их статус был эквивалентен Глубоким Камням и Глубоким Кристаллам мира Юнь Че, их уровень, несомненно, был гораздо выше, чем у последних.

Они образуются из отчужденной — или мертвой — Пыли Бездны и могут появиться в любой точке Моря Тумана в любое время.

Пыль Бездны содержит силу, которую нельзя контролировать, но это не касается отчуждённых от неё осадков. Они содержат энергию, которую не только можно легко захватить, но и уровень этой энергии настолько высок и податлив, что может быть в значительной степени использован в культивации, а также для строительства дворцов, формирования глубоких формаций или в качестве источника энергии для глубоких ковчегов.

Чрезвычайно быстрая культивация практиками Бездны ранних царств только частично следовала из плотности и уровня ауры мира Бездны. Главной причиной этого было существование Камней и Кристаллов Бездны.

В результате каждый год бесчисленное множество глубоких практиков отправлялось в Море Тумана, чтобы собрать Камни и Кристаллы Бездны.

Камни Бездны можно было сравнительно легко собрать в окрестностях Моря Тумана или даже в его краях. С другой стороны, Кристаллы Бездны — это чрезвычайно чистые Камни Бездны, имеющие форму серых кристаллов, найти которые было крайне сложно. Вероятность найти их в окрестностях Моря Тумана стремилась к нулю.

И, естественно, их стоимость намного превышала стоимость Камней Бездны. При обмене самые обычные Кристаллы Бездны того же веса стоили в десять тысяч раз больше, чем Камни Бездны.

Убийства в Море Тумана между практиками, которые в один момент опирались друг на друга, а в другой ударяли друг друга в спины, часто происходили из-за обнаружения Кристалла Бездны, отражающего серый жуткий свет.

Кланы, входящие в состав Божественного Царства, по условиям своей вассальной зависимости должны были ежегодно предоставлять большое количество Кристаллов Бездны.

И самым быстрым способом получения Кристаллов Бездны был не поиск в глубинах Моря Тумана, а охота на Зверей Бездны!

Потому что тело Зверя Бездны естественным образом конденсировало Кристаллы Бездны. Чем выше и древнее был Зверь Бездны, тем больше была вероятность существования в нём Кристаллов Бездны.

А у некоторых особо могущественных Зверей Бездны могли быть и Особые Кристаллы Бездны. Степень их редкости и ценности не подвластна воображению рядового практика Бездны, так как они существовали в немногочисленных книгах и записях.

Кроме того, до того, как образовался мир Бездны, в огромном Море Тумана было погребено бесчисленное множество древних богов и дьяволов. В то время в Бездне уже произошли некоторые изменения, и, хотя эти боги и дьяволы и были поглощены, некоторые древние артефакты и наследства, пришедшие вместе с их телами или в сопровождении них, сохранились и существовали в Море Тумана и по сей день в мире и тишине.

Таким образом, Море Тумана представляло собой шанс всей жизни для жителей Бездны. Время от времени в нём находили очередной древний артефакт, вызывая различные волнения во всём мире Бездны.

Напряженные звуки боя донеслись до Юнь Че, но он уже так давно свыкся с ними, что даже не повёл взглядом.

Бум!

Скала сползла на землю, и в поле зрения Юнь Че появились участники жестокой схватки.

Это были два практика на третьей ступени Божественного Мастера, оба одетые в черные одежды, легко скрывающие их фигуры, охотившиеся на Зверя Бездны первой ступени Божественного Мастера.

Это была абсолютная сокрушительная сила, к тому же их было двое на одного, но в ударах этих двух практиков не было ни капли небрежности, а на их лицах не было ни тени беспечности.

Потому что это был Зверь Бездны! Не ведающий страха, не боящийся боли и даже не думающий о возможности бегства. Так к тому же среди пепельного тумана в любой момент могли появиться и другие Звери Бездны. Относиться к битве легкомысленно или даже отдыхать в Море Тумана — все равно что рыть себе могилу.

Чи!

Два зелёных клинка с грозным ревом рассекли тело Зверя Бездны.

В воздухе Зверь Бездны разломился на две части, и когда он приземлился, два обрубка его тела дико закрутились, высвобождая все еще ужасающую разрушительную силу.

Очевидно, эти двое практиков уже привыкли к подобной сцене, и они, как молнии, пронеслись слева и справа, их мечи несли ураганный ветер, в мгновение ока разрезая разбитого Зверя Бездны на десятки лоскутов.

Умертвлённое чудовище больше не дышало, и только клочок густого серого тумана медленно поднимался в воздухе… и сквозь этот серый туман от их глаз отразился странноватый серенький цвет.

Это… это!?

Они резко шагнули вперед, и тут же в поле их зрения появился серый кристалл размером с кулак.

Кристалл Бездны! Раздался удивленный возглас, но тут же тот, кто издал его, прикрыл свой рот рукой.

По крайней мере, полтора килограмма! Старший практик понизил голос, его лицо не могло скрыть его волнение.

Только с этим Кристаллом Бездны путешествие в Море Тумана уже будет окуплено, несравенно более молодой практик усмехнулся, затем схватил Кристалл Бездны и вложил его в руки старшего: Старший брат, быстрее убери его. Если его увидят другие, это доставит нам неприятности.

Вместо этого Старший Брат сказал: Этот Кристалл Бездны лежал в той части Зверя, которую уничтожил ты, так что он по праву твой.

Старший брат! Молодой практик настаивал на том, чтобы вложить его в руку Старшего Брата, и улыбнулся: Зверь Бездны был убит нашими общими усилиями, так что нельзя сказать, кому из нас двоих принадлежит, исходя из этого. Но есть порядок старшинства, первый точно должен принадлежать тебе. В любом случае, следующий, который получу я, будет в десять раз больше, чем тот, что у старшего брата.

Они учились в одной школе и испытывали глубокие чувства друг к другу, не говоря уже о том, что они не в первый раз вместе входили в Море Тумана. Они знали, что еще более страшной, чем Звери Бездны Моря Тумана, была человеческая природа. Поскольку они полагались друг на друга, то должны были исключить всякую подозрительность и жадность.

Хорошо, Старший брат улыбнулся и перестал пререкаться, он уже собирался убрать Кристалл Бездны, как вдруг краем глаза заметил силуэт.

Он яростно повернул голову и посмотрел в сторону Юнь Че, который проносился мимо неподалеку.

Божественный Мастер второй ступени двигался в одиночку… Его только что поднявшееся сердце внезапно опустилось, и он даже проявил инициативу, чтобы высказаться: Брат мой, быть может, ты совсем один?

Он завязал разговор без злого умысла, поэтому Юнь Че непринужденно ответил: Да.

Это место кишит настоящими тварями, поэтому, боюсь, брату не стоит оставаться одному. Я предлагаю брату отправиться в район, который находится немного дальше. Опыт и шанс, конечно, важны, но они не важнее собственной жизн… и!!!

Его слова были резко оборваны, а глаза мгновенно расширились до предела.

Юнь Че нахмурился, перевел взгляд и увидел, что сзади в туловище старшего практика вонзилось зелёное лезвие меча, и сила бури, которую меч нёс, начала жестоко раздирать его внутренние органы.

А тем, кто держал зеленый меч, был не кто иной, как его самый доверенный младший брат.

Он медленно перевел глаза, с недоверием глядя в глаза младшему брату: Ты… ты…

Однако сквозь размытое зрение лицо младшего брата показалось ему не зловещим и не свирепым, а пустым, и глаза его были еще более ужасающе пустыми.

Хе-хе-хе! Безрассудный и дразнящий голос раздался из серого тумана позади них: Каково это, когда твой самый верный товарищ наносит тебе удар в спину, а? Должно быть, это замечательно, цк-цк.

Этот голос потряс Юнь Че.

Обладатель голоса вслед за своими словами неторопливо вышел из серой мглы.

Статная внешность, губы, вытянувшиеся в злом оскале, и странная серебристая одежда, танцующая в пепельном Море Тумана и излучающая необычный ртутный свет.

Великий и единственный…

Мэн Цзяньчжоу!

Он действительно находился посреди Моря Тумана.

Однако, по сравнению с тем временем, когда они впервые встретились в Царстве Цилиня Бездны около полугода назад, в данный момент левый рукав Мэн Цзяньчжоу слегка болтался на поясе, здоровой оставалась только правая рука.

Культивация же, напротив, совсем не выросла и по-прежнему находилась на полуступени Божественного Вымирания.

В этот момент пустые глаза младшего брата вновь обрели фокус, он яростно ослабил хватку меча, его торс скривился, а голос задрожал: Нет… это не я, это не я…

Тск-тск! Мэн Цзяньчжоу раздвинул губы и покачал головой, в его глазах вспыхнули волнующие душу серебряные огоньки: Будучи мужчиной, как ты можешь осмеливаться отрицать содеянное? Если тебе действительно жаль старшего брата, почему бы просто не убить себя в попытке получить его прощение?

Разрозненные слова были похожи на шепот дьявола… И серебряная аура, которая струилась в зрачках глаз Мэн Цзяньчжоу, в самом деле вспыхнула в глазах молодого практика.

Он медленно поднял руку и произнес деревянным голосом: Старший брат, прости… Я… прошу у тебя прощения… за это…

Бах!

Взорвавшаяся глубокая сила без колебаний разрушила его сердечную вену и внутренние органы. Семь его отверстий наполнились кровью, тело медленно опустилось на землю, и через несколько вдохов он затих, оставив лишь пару пустых зрачков, которые оставались мертвенно широкими, будто не желая закрываться.

… Юнь Че медленно сузил глаза.

Все представители Божественного Царства Плетения Снов хорошо владели силой души. А ужасающую силу божественного сына, Мэн Цзяньчжоу, Юнь Че даже ощутил на собственной шкуре, пока находился в Царстве Цилиня Бездны.

Ты… Старший брат, сильно раненный мечом, был полон боли и отчаяния, он задрожал и поднял руку, указывая на Мэн Цзяньчжоу: Это ты… ты!

Шумно, Мэн Цзяньчжоу неторопливо подошёл к нему, Этот молодой господин позаботился о том, кто нанес тебе подлый удар, но ты так злобно смотришь на него… это действительно жестоко. Что толку от такого неблагодарного человека?

Бум—-

Мэн Цзяньчжоу не сделал ни единого движения, но огромная сила безжалостно взорвала грудную клетку старшего практика, превратив его внутренние органы в труху.

Тело разорвалось на десять частей и разлетелось в разные стороны, упав неизвестно как далеко в Море Тумана, и больше не издавало ни звука.

Кристалл Бездны отскочил от него и под тягой нити глубокой силы легко приземлился в руку Мэн Цзяньчжоу.

Он сжал двумя пальцами Кристалл Бездны и поднес его к глазам, наслаждаясь особой серой аурой, которую он испускал.

Как человек божественного происхождения из Божественного Царства, количество Кристаллов Бездны, которое он израсходовал за всю свою жизнь, было настолько огромным, что о нём обычные люди не посмели бы даже помечтать.

Но как их можно было сравнить с кристаллами, полученными лично… и особенно с кристаллами, с вечно-серой красотой, отобранной из чужих рук.

Безжалостно сталкивая одного человека за другим после огромной радости от только что полученного Кристалла Бездны в бездну отчаяния, он словно соединял своими пальцами небеса и ад. Это было величайшее наслаждение, которое могло заставить людей одержимо желать в нём утонуть.

В этот момент он, не торопясь, перевел взгляд на другого присутствующего и посмотрел на него с огоньком, как охотник смотрит на жертву: О? Ты действительно не бежишь? Ты же не думаешь…?

Как только он увидел Юнь Че, его взгляд заметно переменился.

Тут же он вспомнил, где видел этого человека, и его брови опустились: Это ты!?

—-

П/а: запомните Божественного Цилиня Бездны и Рогатого Дракона Бездны! Это вам ещё понадобится!

Глава 2030. Держать жизнь на волоске

Хотя человек перед ним был всего лишь низшим червём, не заслуживающим ни капли его внимания, он действительно уже выходил против него прежде, и, более того, смог избежать смерти и даже засвидетельствовать его уродливое бегство.

Как же он мог не помнить!

После краткого момента удивления лицо Мэн Цзяньчжоу вспыхнуло извращёнными возбуждением и игривостью, как будто он только что нашел давно потерянную игрушку.

Это… ты! Юнь Че, казалось, тоже только что узнал его, его тон потяжелел.

Произнося это, он сделал шаг назад, но тут же замер, и выражение его лица постепенно приобрело спокойствие, когда он выкрикнул имя собеседника низким голосом: Мэн Цзяньчжоу!

Ещё в Царстве Цилиня Бездны Хуа Цайли назвала его имя.

Движение Юнь айфри-дом.су Че, который, казалось, хотел убежать, но остановился, было уловлено взглядом Мэн Цзяньчжоу, и улыбка его стала ещё более презрительной и игривой: Я думаю, за это время ты уже понял личность этого молодого человека. Хм? Почему ты не бежишь? Ты уже знаешь, что не сможешь убежать и покорно ждешь своей смерти, или же думаешь повилять хвостом и молить о пощаде, мечтая, чтобы этот молодой мастер действительно оставил тебе твою дешевую жизнь?

Молить о пощаде? Хех, Юнь Че рассмеялся сдержано, но на его лице не было страха: Божественный сын в глазах всего мира должен быть фигурой, подобной сияющей звезде на небесах, но ты открыто совершаешь непристойные и подлые деяния на окраинных землях, что уже делает тебя отвратительным для людей. А теперь, в Море Тумана, ты даже осмеливаешься использовать такие порочные методы, чтобы жестоко расправиться с невинными людьми.

Как такой презренный человек может быть достоин называться божественным сыном? Как он может быть достойным того, чтобы заставить меня молить о пощаде?

Хахахахаха! Вместо того, чтобы рассердиться, Мэн Цзяньчжоу громко рассмеялся: Говорят, что смелее всего в мире — тот, кто знает, что умрет. Тебе самому не жаль, что твоя смелость проявляется только в твоих предсмертных словах? Воистину, простолюдин есть простолюдин. Даже Собака Бездны, которую эти юноши только что убили, лаяла лучше тебя.

Юнь Че слабо улыбнулся, его голос смягчился, и он неторопливо проговорил: Мэн Цзяньчжоу, похоже, что твой статус в Божественном Царстве Плетения Снов очень низок.

От одной этой фразы злая улыбка Мэн Цзяньчжоу застыла.

Божественный Сын, имеющий благородное происхождение и преисполненный похвал с самого детства, не станет даже думать о том, чтобы издеваться над слабыми. И только неудачник с низкой квалификацией, культивацией и талантом среди толпы более удачливых императорских сыновей и дочерей, на которого все смотрят свысока и над которым все насмехаются, который не хочет дважды поднять взгляд на своих собственных родителей, будет вымещать свою злость на слабых, чтобы получить жалкое чувство превосходства и контроля.

Улыбка сошла с уст Мэн Цзяньчжоу, его белоснежное лицо посинело.

А все потому, что каждое слово Юнь Че безжалостно било по его самому больному месту.

Увидев слегка изменившееся лицо Мэн Цзяньчжоу, Юнь Че медленно вытянул палец и сделал презрительный жест: Мусор есть везде, и божественный сын — не исключение. А ты — самый грязный и вонючий из тех, которых мне удавалось видеть.

Думается мне, все твои братья и сестры стыдятся тебя, и даже почтенный У Мэн, позволивший тебе тренироваться снаружи, должно быть, и сам в тайне жаждет, чтобы ты здесь умер. В конце концов, какой отец захочет, чтобы среди его прекрасных детей затаился жутко пахнущий отвратительный жук?

Реакция Мэн Цзяньчжоу на эти слова превзошла все ожидания Юнь Че.

Все его лицо окрасилось в цвет свиной печени со скоростью, видимой невооруженным глазом.

Тск-тск… Юнь Че сказал в своем сердце: Похоже, что к этому отбросу в Божественном Царстве Плетения Снов действительно не очень хорошо относятся. Он не смог сдержаться, и сотни — или даже тысячи — лет угнетения действительно проявились на его лице.

Мэн Цзяньчжоу медленно поднял руку, судорожно сжимая и разжимая пять своих пальцев. Он сохранял уверенность и высокомерие, зная, что контролирует ситуацию, но, несмотря на это, не мог подавить искажённый свет в своих глазах, полный враждебности.

Хех… хех хех хех! Он издал странный смешок и на мгновение задумался о том, как бы поиздеваться над Юнь Че, чтобы выплеснуть гнев в своём сердце: Очень хорошо, очень хорошо. В качестве благодарности этот молодой человек обязательно подарит тебе… кошмар, который заставит тебя пожалеть о том, что ты родился!

На второй половине фразы он окончательно потерял самообладание, а его голос и выражение лица стали уродливыми.

Ты-то? Отброс полуступени Божественного Вымирания, осмеливающийся находиться только на Краю Моря Тумана?

На лице Юнь Че не было ни малейшего следа смирения и страха, которые ожидал увидеть Мэн Цзяньчжоу, и будь то тон его голоса или глаза — они сквозили презрением, как будто перед ним действительно стоял не божественный сын, а самый низший отброс, на который трудно смотреть прямо: Божественный сын? Хех… какой позор! Подобный тебе сброд только тратит моё время, и я боюсь, как бы сам не стал таким же, якшаясь с тобой!

Как только слова прозвучали, в тот самый момент, когда свет в глазах Мэн Цзяньчжоу резко полыхнул, тело Юнь Че внезапно взорвалось глубокой силой, в одно мгновение взметнулось ввысь и устремилось прямо в Море Тумана.

Хочешь… сбежать? Взгляд Мэн Цзяньчжоу был зловещим, его зубы были стиснуты… Только в этот момент, когда глубокая сила Юнь Че высвободилась, он понял, что культивация его соперника действительно находилась на второй ступени Царства Божественного Мастера.

Он всё ещё помнил, что когда они только встретились в Царстве Цилиня Бездны, уровень культивации Юнь Че еще находился на пике царства Божественного Владыки. Теперь же, хотя прошло всего шесть или семь месяцев, он пробился так далеко!

Но сейчас у него не было времени раздумывать об этом. Не говоря уже о том, что не было никакой существенной разницы между Божественным Владыкой и Божественным Мастером второй ступени, пока они находилось у него на ладони.

Под воздействием сильного гнева он не смог подавить свой душевный порыв и рванулся вперед, его скорость была более чем в несколько раз выше, чем у Юнь Че, а его изогнутые пять пальцев стремились схватить шею Юнь Че.

Он хотел лично разорвать Юнь Че… кусок за куском плоти и крови, кость за костью, медленно разбирая его тело на части. Он хотел растерзать его на лоскуты.

Несмотря на то, что Юнь Че попытался исчезнуть в Пыли Бездны, из-за слишком большого разрыва в силе его план побега выглядел в глазах Мэн Цзяньчжоу как шутка.

В мгновение ока он уже приблизился к Юнь Че на расстояние всего лишь нескольких шагов, и его пять пальцев, наполненных холодным светом, ударили по горлу Юнь Че.

Но в этот момент Юнь Че, который, казалось, в следующее мгновение уже был бы зажат в его руках, резко остановился, а затем встретился с ним взглядом, демонстрируя необычайно странную улыбку.

Юнь Че открыл Царство Аида, и его ладонь яростно схватила надвигающегося Мэн Цзяньчжоу, выпустив ужасающее давление, которое намного превышало Царство Божественного Мастера, отчего Мэн Цзяньчжоу тут же задохнулся, а его зрачки расширились до такой степени, что начали раздваиваться.

Однако он уже не смог подавить свою скорость и безжалостно врезался в Юнь Че.

Бах!

За сильным ударом последовал жалкий крик и еще более жалкий звук ломающихся костей, в тот же миг рука и тело Мэн Цзяньчжоу, казалось, безжалостно ударились о самый страшный в мире небесный молот: пять пальцев здоровой правой руки были сломаны, а обломки костей разлетелись.

Его защитная глубокая энергия была мгновенно разрушена, и тело, которое должно было быть крепким, странным образом деформировалось, как мягкая гнилая почва. Холодная рука пробила его грудь и ворвалась прямо в сердце… жестоко сжав его сердечную вену, пять внутренностей и шесть кишок между пальцами.

Разрыв ткани!

Словно чья-то душа раскололась, пространство над Юнь Че разорвалось, как бумага, обнажив глубокий свет, испускающий ужасающее давление.

Совсем не удивлённый этим Юнь Че одной рукой схватил сердечную вену и пять внутренностей Мэн Цзяньчжоу, а другой рукой ухватился за его шею, крепко прижав к себе: Давай, иди сюда. Посмотрим, кто умрет первым — он или я!

Для нынешнего Юнь Че Мэн Цзяньчжоу уже не представлял собой ничего страшного.

Но кто действительно был опасен, так это телохранитель, тайно бдящий за ним!

Старикан в серой мантии с короткими волосами и длинной бородой!

Этот старик, вероятно, обладал культивацией середины Царства Божественного Вымирания, поэтому ни в коем случае не был Юнь Че равным противником. Кроме того, с его культивацией и возрастом он должен был быть очень опытным, а в Море Тумана его бдительность должна была быть максимальной.

Подстраховываясь, он сначала оскорбил Мэн Цзяньчжоу, а затем воспользовался случаем и начал убегать, чтобы выманить его подойти ближе, таким образом ничуть не насторожив бдительного старикана… В итоге, ему удалось взять жизнь Мэн Цзяньчжоу в свои руки быстрее, чем тот начал действовать.

Ты… у-хе! Изо рта Мэн Цзяньчжоу вырвалось болезненное и страшное шипение, его глаза налились кровью, как будто он внезапно попал в кошмарный сон, а его душа улетела.

Только что его противник был обидевшей его игрушкой, которая должна была умереть, однако в одно мгновение они поменялись своими местами… Он и подумать не мог, что ощущение того, что его жизнь висит на волоске, привязанном к чужому пальцу, может быть настолько отчётливым. Если его палач выплеснет хоть немного глубокой силы, его вены и органы будут раздавлены в тот же момент, и он непременно умрет.

В пространство спереди медленно спустилась серая тень — это был тот самый старик, который тогда появился в Царстве Цилиня Бездны и забрал Мэн Цзяньчжоу.

Мэн Цзинчжэ.

В этот момент его лицо было даже темнее, чем серо-чёрная мгла Моря Тумана.

Отпусти его.

Приказной тон, и слова, несущие в себе тяжелую и ни с чем не сранимую мощь полубога.

В этот момент Мэн Цзинчжэ ещё не успел понять, что другая сторона с самого начала знала о его существовании, и что все предыдущие её действия были направлены на то, чтобы пустить пыль ему в глаза.

И другой стороне действительно это удалось. Только он увидел, что сердце Мэн Цзяньчжоу было схвачено рукой Юнь Че, и ему не оставалось ничего, кроме как поспешно отреагировать… через мгновение после того, как он освободился от шока.

Это было связано с тем, что культивация Юнь Че ввела его в замешательство

Такой прогресс за полгода — конечно, удивительный, но, в конце концов, это было только начало Царства Божественного айфри дом Мастера. Это просто не стоило его внимания.

Но глубокая сила, которая резко вспыхнула, когда Юнь Че ударил Мэн Цзяньчжоу… Если его восприятие не было ошибочным, то это было давление, сравнимое с давлением полубога!

Хоть Мэн Цзяньчжоу и был бездарем, но, по крайней мере, его культивация полуступени Божественного Вымирания была сформирована просто бесчисленным количеством Кристаллов Бездны. И даже так, она была мгновенно раздавлена.

Это наглядно доказывало то, что… его давление полубога на самом деле не являлось иллюзией.

Отпустить его? Во взгляде Юнь Че не было ни малейшего страха перед полубогом Божественного Царства, вместо этого он уставился на него, как на дурака: Я что, по-твоему, идиот? Как у тебя ума хватило сказать два таких глупых слова?

Брови Мэн Цзинчжэ опустились, сердце его на тридцать процентов наполнилось убийственным намерением и на семьдесят подозрением… не говоря уже о глубокой силе, не соответствовавшей базе культивирования, человек перед ним знал происхождение Мэн Цзяньчжоу, но не выказал ни малейшего страха, осмелившись того так глубоко оскорбить!

Мастер Чжэ… спасите… спасите меня! Мэн Цзяньчжоу задрожал. Его сердечная вена была зажата словно в когтях дьявола, и смерть он чувствовал так близко, что, казалось, она лично дышала ему в спину, лишая его всяких сил бороться. Всё его тело тряслось, как решето, с головы до пят.

Божественный сын высокого происхождения, избалованный с колыбели и получающий удовольствие от издевательств над другими, перед лицом смерти представлял собой такое огромное уродство, что оно превосходило уродство любого другого смертного.

Заткнись! Мэн Цзинчжэ слабо упрекнул, его ледяной, холодный, трезвый взгляд устремился прямо на Юнь Че: Кто ты такой?

Юнь Че, Юнь Че безразлично ответил.

Он не смог сопоставить это имя ни с одной силой Бездны. Мэн Цзинчжэ продолжил: Раз уж ты знаешь, кто он такой, то должен понимать, насколько глупо ты поступаешь…!

Глупо? Хахахахаха! Юнь Че не сдержал смех: Даже если я не заберу его жизнь, я всё равно умру. Получается, что в твоих глазах смерть — мудрое решение, а стремление выжить — глупость? В таком случае, почему ты до сих пор стоишь здесь и не спешишь умереть? Или ты в самом деле сознался в собственном скудоумии?

… Лицо Мэн Цзинчжэ не дрогнуло, его взгляд ещё больше заледенел, Я скажу это в последний раз. Отпусти его, иначе…

Тряк!

Пять пальцев Юнь Че, сжавших шею Мэн Цзяньчжоу, вонзились прямо в его горло, вызвав у того хриплые кряки и всплески крови, как у подстреленной утки.

Ты!!! Мэн Цзинчжэ сделал шаг вперед, его глаза расширились от ярости.

Юнь Че медленно опустил брови и с улыбкой сказал: Иначе что? Убьёшь меня? Что ж, хотя этот Цзяньчжоу та ещё дрянь, но с точки зрения личности он, по крайней мере, божественный сын. Забрать его с собой в могилу — не так уж и плохо.

Черты лица Мэн Цзинчжэ слегка дрогнули, глубокая сила между пальцами запульсировала, но он не решился выпустить и половины.

Давай, сделай ещё один шаг, Юнь Че безрассудно провоцировал противника и, будто лишённый страха, ещё пуще разжигал его ярость: Разве твоё Божественное Царство Плетения Снов не является лучшим в силе души? Тебе самому не интересно, хватит ли мне воли, чтобы разбить сердечную вену этого божественного сына после того, как моя душа будет атакована?

В этот момент Мэн Цзинчжэ внезапно похолодел. Он был потрясен, осознав, что его аура Полубога, давление души Полубога и даже слова Божественное Царство Плетения Снов ничего не стоили в глазах стоящего перед ним человека.

Это был безумец со странной силой, ненормальной душой и полным отсутствием страха смерти! Сумасшедший, безрассудный человек, готовый без колебаний забрать с собой в могилу любого!

Не… не… не двигайся… даже не думай ударить…

Мэн Цзяньчжоу, которому пронзили горло, изо всех сил старался выдавить хриплый голос, в этот момент он будто что-то вспомнил и отчаянно зашипел: Ты… отпусти меня… я сын У Мэна…

В моей душе есть метка, отпечанная моим божественным отцом… Если я умру… то, что я увидел и услышал за десять вдохов до смерти… будет передано моему божественному отцу… даже Море Тумана… не сможет… остановить это….

Лучше и быть не может! Слова Мэн Цзяньчжоу, в которых читалась явная угроза, заставили глаза Юнь Че вспыхнуть огнём возбуждения, он посмотрел на Мэн Цзинчжэ и сощурился в улыбке: Таким образом, божественный монарх У Мэн узнает, что его родной сын, находящийся под твоей защитой, в самом деле трагически погиб от руки крошечного Божественного Мастера, который даже не имеет происхождения.

Уголки его рта медленно поднимались: Помочь почтенному У Мэну избавиться от самого ненавистного, позорящего душу сына — настоящий подвиг. Даже интересно, а как У Мэн решит тебя вознаградить? Нет, мне в самом деле любопытно.

… Лицо Мэн Цзинчжэ едва сохраняло спокойствие, его длинная белая окладистая борода не переставала смутно подрагивать.

Глава 2031. Смерть полубога

Отпусти его, Мэн Цзинчжэ сказал в третий раз, только на этот раз его голос был гораздо слабее, чем раньше: Клянусь своим именем — именем Мэна Цзинчжэ — и честью всей своей жизни, что я не причиню тебе ни малейшего вреда, если ты отпустишь его. Сегодняшний инцидент будет полностью улажен. Даже если нам придётся встретиться с тобой в будущем, мы никогда не будем поднимать эту тему.

С его статусом и положением, насколько тяжелым было это обещание, можно было себе только представить. Но как только его слова прозвучали, он столкнулся с настолько насмешливым взглядом Юнь Че, что даже сам вдруг подумал… что сказал какую-то ерунду.

Мэн Цзинчжэ? Юнь Че усмехнулся: Такого имени я никогда не слышал. Что касается твоей чести… Ты знаешь, что за отброс Мэн Цзяньчжоу, и, будучи его опекуном и надзирателем, закрываешь глаза на его гнилые поступки и никогда не пресекаешь его порочные действия. Честь? Достоин ли ты вообще упоминать это слово?

Грудь Мэн Цзинчжэ поднималась и опускалась, и он был очень зол… но не только на Юнь Че, большая часть его гнева была направлена на Мэн Цзяньчжоу.

Он хотел бы, правда хотел бы остановить его и преподать ему урок, но мог ли?

Опыт, который приобретал практик в Море Тумана, заключался в том, что его тело подвергалось невиданной опасности, невиданная опасность закаляла сердце, а закалённое сердце приводило к прорывам. Но Мэн Цзяньчжоу… столкнувшись с хоть капельку опасным Зверем Бездны, он тут же приходил в замешательство, а после того, как ему с трудом удавалось сбежать, он, как побитая собака, улетал обратно в окрестности Моря Тумана, где, зализав раны, надругался над слабаками.

Он самым прямым образом соответствовал поговорке из грязи стену не слепишь.

Будучи его наставником, Мэн Цзинчжэ всегда сопровождал его и был вынужден связать с ним всю свою жизнь. Так как его воспитанник был одним из двух законных сыновей почтенного У Мэна, он поначалу гордился своим положением. Всё же, в молодости Мэн Цзяньчжоу, безусловно, был достоин слова гений, и на него возлагали большие надежды все… в том числе и почтенный У Мэн, Мэн Кунчань.

Но позже, с рождением Мэн Цзяньюаня и его ранним пробуждением божественности, статус главного наследника Мэн Цзяньчжоу сильно упал. Из-за огромного разрыва в силе, его разум стал совершенно беспорядочным… Как бы он хотел превзойти его! Но, являясь бесталанным, как бы он мог это сделать? Дни шли, и он постепенно терял свой разум, становился всё более несчастным…

Но, к радости Цзяньчжоу, Цзяньюань умер, и его смерть была благополучной.

Но счастье Мэн Цзяньчжоу продлилось не долго. Всего через два коротких года самый молчаливый и посредственный из его братьев, Мэн Цзяньси, пробудил свою божественность…

Став нынешним Божественным Сыном Плетения Снов.

Душа Мэн Цзяньчжоу лопнула.

Хотя Мэн Цзяньюань родился высшим гением, пробудившим божественность с ранних лет, он был молод, не разбирался в устройстве мира и людских сердцах и был уязвим для предательства.

Мэн Цзяньси же был совершенно другим человеком. Всю свою жизнь он будто спал, не привлекая к себе внимания, но после пробуждения божественности он, словно кит, рассекающий море, в миг потряс все Божественное Царство Плетения Снов.

В один миг ручей спокойно журчит, а в следующий уже впадает в океан.

Хотя ходили слухи, что к смерти Мэн Цзяньюаня причастны другие Божественные Царства, многие втайне подозревали, что это дело рук Мэн Цзяньчжоу, но доказательств ни у кого не было. Впрочем, даже так, это неизбежно привело к тому, что Мэн Цзяньси стал его сторониться, а когда ему приходилось растаптывать его честь, он не проявлял ни капли милосердия.

Мэн Цзяньчжоу, чья душа и воля рухнули, за все эти годы не продвинулся ни на миллиметр, но его темперамент и характер стали просто невыносимыми. Перед Мэн Цзяньси он не смел даже громко дышать, но снаружи он преисполнялся извращённостью и похотью и выплескивал всю ту ненависть, что копил в отчем доме, на окружающих.

Наблюдая за тем, как Мэн Цзяньчжоу на этот раз справляется с испытанием духа в Море Тумана, Мэн Цзинчжэ едва не сложил руки. Его сердце не раз вздыхало о том… что Мэн Цзяньчжоу — настоящий позор для Божественного Царства Плетения Снов!

Но каким бы неприятным он ни был, он все же оставался божественным сыном, поэтому, несмотря ни на что, он должен был его защищать.

Мэн Цзинчжэ изо всех сил постарался успокоить свое сердце, выражение его лица снова разгладилось: Юнь Че, ты можешь не доверять мне, но, как ты только что слышал, в его душе есть метка души, заложенная почтенным Божеством. Если ты действительно убьешь его, то пути назад уже не будет. Тебе, как и всем членам твоей семьи и клана, больше негде будет жить в этой Необъятной Бездне.

За всё это время ты так ничего и не сделал, так что, думаю, ты совсем не желаешь умирать, Мэн Цзинчжэ больше не пытался подавить Юнь Че давлением души, вместо этого он успокаивал свою ауру и тон: Между вами двумя, на самом деле, нет никаких глубоких обид, так почему кто-то вообще должен умирать? Скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты освободил его?

Почувствовав искренность в словах собеседника, Юнь Че чуть смягчил свой острый взгляд и холодно ответил: Если можно жить, кто вообще захочет умирать? Я всегда желал одного — просто убедиться, что смогу уйти живым. Но чтобы убедиться в этом… я не могу полагаться на твои клятвы и гарантии. Тебе придётся выслушать мои слова.

Я слушаю, сказал Мэн Цзинчжэ, затаив дыхание.

Всё очень просто, Юнь Че медленно потащил Мэн Цзяньчжоу назад, и, когда он отошёл на сто шагов, его ладонь покинула шею Мэн Цзяньчжоу, и на ней появилась красная сфера.

Мэн Цзинчжэ смутно ощутил необычную пространственную ауру, витающую вокруг этой сферы.

Этот Глубокий Пространственный Камень развернёт телепортационную формацию на пять вдохов, Юнь Че говорил медленно: Он подключён к другому массиву телепортации. Я возьму этого парня и войду в формацию, а ты не будешь следовать за нами, и через пять вдохов, прямо перед тем, как эта телепортационная формация исчезнет, я отправлю его обратно! Таким образом, я смогу гарантировать, что отступлю целым и невредимым!

Мэн Цзинчжэ сильно нахмурился: Но что, если в течение пяти вдохов ты не отправишь его обратно… до того, как исчезнет телепортационная формация?

Юнь Че усмехнулся: Раз уж ты всё ещё не можешь мне доверять, я просто убью его!

Подожди! Мэн Цзинчжэ поспешно шагнул вперед… В конце концов, как жизнь Юнь Че могла быть сравнима с жизнью Мэн Цзяньчжоу? Ему оставалось только сильно заскрежетать зубами и процедить: Ладно, будь по-твоему.

Он хотел добавить к своим словам несколько угроз, но, взглянув в страшные глаза Юнь Че, проглотил их.

За пределами Божественного Царства нашёлся настолько безжалостный человек… полностью пренебрегающий могуществом Божественного Царства и вынуждающий его идти на такие уступки.

Очень хорошо, Юнь Че сузил глаза и предупредил в последний раз: До самого последнего момента существования пространственной формации я буду сжимать его в своих руках, но если ты посмеешь сделать хоть один шаг в мою сторону, я заберу его с собой в могилу!

Не дожидаясь ответа, он активировать формационный камень Пронзателя Миров в своей руке.

Перед Юнь Че внезапно медленно открылась телепортационная формация шириной всего в десять футов.

Однако, вопреки ожиданиям, будучи пространственной формацией, она испускала не белую айфри дом ауру, а слабый алый глубокий свет.

Юнь Че тут же шагнул вперед, удерживая Мэн Цзяньчжоу, а затем исчез в багровом божественном свете.

Вслед за ним Мэн Цзинчжэ также переместился и оказался перед пространственной формацией. Только сейчас ему наконец удалось с облегчением выдохнуть из своих лёгких целое облако мутного воздуха, но его ноги остановились у края пространственной формации, не решаясь сделать ни шага внутрь.

Один вдох…

Два вдоха…

Три…

На той стороне, сразу же после своего перемещения, Юнь Че безжалостно схватил Мэн Цзяньчжоу двумя руками и начал улетать с максимально возможной скоростью.

Ты…

Мэн Цзяньчжоу издал жалкий крик, который был тут же подавлен чрезвычайно густой Пылью Бездны.

Катящаяся Пыль, подобно опрокидывающему корабли морскому приливу, поглотила всё его тело… Вокруг было всё то же самое Море Тумана, но по сравнению с его окраинами, это был совершенно другой мир, страшный, как Бездна, существующая только в кошмарах.

Четвёртый вдох…

Мэн Цзинчжэ серьёзно сконцентрировался, его руки были вытянуты в ожидании Цзяньчжоу.

Пятый…

Однако Мэн Цзяньчжоу так и не появился, и телепортационная формация, струившаяся необыкновенным красным светом, так же так и не исчезла.

Шестой вдох!

Вытянутые пять пальцев Мэн Цзинчжэ яростно сжались, и он без колебаний ступил в телепортационную формацию.

Мир перед его глазами изменился: и без того тёмный пейзаж потемнел в несколько раз.

Со всех сторон на него налетела Пыль Бездна, повергнув Мэн Цзинчжэ в ужас.

Он всё ещё был в Море Тумана, но Пыль Бездны, окружающая его… была просто невероятно густой! Очевидно, его нога никогда не ступала на такую глубину!

Но в этот момент у него было слишком много других забот. Его мощное духовное чувство, сопротивляясь подавлению Пыли Бездны, выпустилось в окружающее пространство…. Наконец, когда диапазон его духовного чувства достиг предела, он коснулся аур Юнь Че и Мэн Цзяньчжоу, которые на полной скорости исчезали в Море Тумана.

Ты… смеешь… дурачить… меня!

Прошептав это, Мэн Цзинчжэ заскрежетал зубами… Если бы Юнь Че решил оставить Мэн Цзяньчжоу у формации, а сам сбежать, он не был бы настолько зол и не погнался бы за ним после.

Потому что жизнь Цзяньчжоу была важнее всего на свете. Он должен был бы поскорее увести Цзяньчжоу из глубин Моря Тумана.

С низким ревом его глубокая сила взорвалась вместе с выпущенным после долгого подавления гневом, и он отправился за Юнь Че, как удар молнии по небу.

Почувствовав внезапный взрыв ауры за спиной, Юнь Че замедлился и развернулся в воздухе, не сбавляя скорости, его взгляд слегка вспыхнул странной аурой.

Используя Пыль Бездны, если бы он хотел избавиться от духовного чувства Мэн Цзинчжэ, не говоря уже о шести вдохах, ему было достаточно двух.

Но то, чего он желал — не было сухим побегом.

А радикальным и окончательным решением этого вопроса!

Говоря об этом…

Тело ошеломленного Мэн Цзяньчжоу вздрогнуло, и от его зрачков отразились два призрачных серых огонька… словно перед ним разожглись две адские лампы.

Каждый практик Божественного Царства Плетения Снов хорошо владел силой души, из-за чего имел обострённое чувство опасности. В тот момент, когда в его глазах появились две серых точки, по его телу пробежал холодок, проникающий до глубины души.

Холодок бешено пробежал по всем меридианам его тела, заставляя судорожно сжиматься его тело и душу.

Это… что это… что это… это… что это…

Внезапно нахлынувшие холод и страх на мгновение лишили Мэн Цзяньчжоу рассудка, а когда он пришел в себя, черная тень уже нависала над ним.

Давление, испускаемое этой тенью, мгновенно разрушило глубокую силу вокруг его тела, и звук потрескивающихся костей начал раздаваться по всему его телу, словно в нём затрещали молнии.

Божественная… граница!

Эти два ужасающих слова появились в сознании Мэн Цзинчжэ, мгновенно разделяя семь его душ и уничтожая шесть из них .

(древнее китайское суеверие, согласно которому в человеческом теле сосуществовали семь душ, шесть из которых после смерти рассеивались, оставляя одну айфри дом охранять останки).

Даже не думая сражаться, Мэн Цзинчжэ ударил ладонью, и глубокая сила, взорвавшаяся перед ним, попыталась вырвать его тело из ловушки.

Но между серединой Царства Божественного Вымирания и Божественной Границей существовала огромная пропасть.

А так как они находились в Море Тумана, эта пропасть была ещё больше.

Под двойным подавлением Зверя Бездны и Пыли Бездны его внутренняя сила не могла быть выпущена, а тело стало настолько тяжелым, как будто к каждой клеточке была привязана тысяча валунов. Ему оставалось бессильно наблюдать, как черная тень становится все ближе и ближе, ближе и ближе…

Ужас, перекатывающийся в его зрачках, отражающих два сереньких огонька, сменился глубоким отчаянием.

Бум ——

За шесть вдохов, сполна потраченных на побег, Юнь Че успел удалился на достаточно большое расстояние, но когда сила Божественного Цилиня Бездны вырвалась наружу, она, преодолев всё это расстояние, яростно сотрясла его тело.

Хаа!

Юнь Че яростно втянул в себя холодный воздух.

Таков истинный ужас Царства Божественной Границы. Трудно представить, насколько страшной должна была быть сила Истинного Бога.

Несмотря на то, что он какое-то время находился в тесном контакте с Цзе Юань, стоящей над Истинными Богами, в современном хрупком мире, по её оценкам, ей приходилось быть крайне осторожной, используя свою силу, и каждый миг постоянно сознательно сдерживать естественный отток ауры из её тела.

Естественно, у него не было возможности по-настоящему ощутить ужас Истинных Богов и Божественных Дьяволов через Цзе Юань.

Миллионы миль земли Моря Тумана мгновенно рухнули и встрепетнулись, и тело Мэн Цзинчжэ исчезло в неведомой глубине.

Однако, когда речь заходит о дыхании жизни, разрушительный инстинкт Зверя Бездны уже не успокоится. Когти Божественного Цилиня Бездны перекатывались серым цветом, когда он ударил ими о землю.

Бум!

Разрушительная сила, ранее выпущенная Цилинем, всё ещё продолжала бушевать, когда по земле был нанесён второй удар, покрыв и без того потрёпанную землю тысячей трещин.

Юнь Че быстро поднял руку, и перед его телом образовался барьер, после чего его тело перестало дрожать.

Он не мог не вздохнуть: степень его контроля над зверем была всё ещё слишком мала и не позволяла точно контролировать выпущенную им силу. В ином случае… он мог бы стоять у того на голове, наслаждаясь большим шоу.

Среди танцующей земли Моря Тумана появилась фигура Мэн Цзинчжэ. Его лицо лишилось всякого намёка на кровь, половина тела была окровавлена, сломанная левая рука бессильно висела, а в правой — виднелся серебряный меч. Он вылетел и ударил прямо в две точки пепельного света… то есть в зрачки глаз Божественного Цилиня Бездны.

Попав в Царство Смерти, человеку оставалось только бороться за свою жизнь.

Кланг!

Летающий меч, несущий в себе силы полубога, вонзился в веки Божественного Цилиня, но раздался лишь звук столкновения металла о металл.

Меч, которым орудовал полубог божественного царства, ни в коем случае не являлся обычным. Но Божественный Цилинь, будучи зверем-хранителем, был настолько крепок, что серебряный меч завибрировал и отскочил от него. В том месте, куда тот ранее вонзился, виднелась вмятина глубиной менее дюйма. Следов крови обнаружено не было.

Гигантский коготь Божественного Цилиня Бездны безжалостно врезался в Мэн Цзинчжэ.

Грохот!

Запаниковавший полубог был прибит когтём, как жалкая муха.

Звук лопающихся костей пронзительно зазвенел в ушах Юнь Че… и он мгновенно понял, что это был звук переломанного позвоночника Мэн Цзинчжэ.

Со сломанным позвоночником даже кто-то уровня полубога становился непригодным.

Божественный Цилинь Бездны издал глухой рёв, и его когти яростно обрушились на то место, где находился Мэн Цзинчжэ.

Бум! Бум! Бум! Бум! Бум…

Атаки Зверя Бездны не представляли из себя использование какой-нибудь интересной техники или стихии, они, по сути, являли собой чистейшую силу разрушения. Каждый раз, когда когти Цилиня, содержащие силу Божественной Границы, обрушивались вниз, земля вскипала, а пространство подрагивало, в то время как аура полубога Мэн Цзинчжэ быстро утекала и становилась всё слабее и слабее…

И как раз в тот момент, когда аура Мэн Цзинчжэ ослабла до такой степени, что стала почти незаметной, грохот внезапно прекратился. Полуприподнятый коготь Божественного Цилиня Бездны странным образом застыл в воздухе и долгое время не опускался.

Под завывание ветра Юнь Че вместе с Мэн Цзяньчжоу приземлился сбоку от Божественного Цилиня Бездны, прищурив глаза на Мэн Цзинчжэ.

Мэн Цзинчжэ лежал парализованный в глубокой яме. Он был полубогом, взирающим свысока на всех существ этого мира, но сейчас он был настолько жалок, что даже фраза без слёз не взглянешь не могла описать его состояние.

Это был не столько человек, сколько груда гниющей плоти, которая едва держалась вместе.

Но его глаза слегка двигались, а аура, пусть и похожая на паутину, всё ещё витала вокруг его.

В конце концов, он был полубогом середины Божественного Вымирания. После таких травм он всё ещё сохранял свою жизнь… хотя, возможно, выжить таким образом было гораздо хуже, чем безболезненно умереть.

Я же просил тебя не ходить за мной сюда, ну почему ты такой непослушный?

Юнь Че покачал головой с выражением сострадания на лице, а затем небрежно швырнул Мэн Цзяньчжоу на землю.

Несмотря на то, что у Мэн Цзяньчжоу было пронзено сердце, это не считалось серьезной травмой. Более того, Юнь Че даже не потрудился заблокировать его глубокую силу.

Но несмотря на всё это, когда Мэн Цзяньчжоу приземлился, он тут же свернулся калачиком и, не говоря уже о том, чтобы убежать, не мог даже подняться, пребывая в оцепенении. Лицо его было бледное, как бумага, а рот постоянно открывался и закрывался, не в силах издать ни звука.

ггхао…ху…

Нечеловеческий голос вырвался из горла Мэн Цзинчжэ, и, словно он испытывал предсмертный прилив сил, его зрение немного прояснилось.

Он увидел Божественного Цилиня Бездны, ещё более страшного, чем Десять Тысяч Кошмаров, но не шевелящегося, и он увидел Юнь Че, парящего сбоку от этого ужасающего чудовища….

Этот образ был гораздо более абсурдным, чем все прекрасные сны его жизни вместе взятые.

За осознанием абсурда последовал сильнейший страх, который в одно мгновение поглотил весь его оставшийся разум.

Юнь Че протянул руку, и невидимый свет души проник прямо в море души Мэн Цзинчжэ.

В его море души вторглись, и его сила души, которую он культивировал всю свою жизнь, бессознательно хотела воспротивиться, но не успели остатки его душевных сил собраться вместе, как в море души внезапно раздался драконий рёв, будто бы пришедший из древних времён, мгновенно разрушив остатки его сил.

Ха… Юнь Че удалил свою силу души и слабо выдохнул: Похоже, что метки души нет. Хотя и правда, кто вообще захочет потратить часть своей души, чтобы оставить метку на таком отбросе, как ты?

Предыдущие слова Цзяньчжоу напомнили ему о необходимости быть немного более осторожным в таких ситуациях.

Что ж. В таком случае покойся с миром.

Юнь Че щелкнул пальцами, и прядь глубокой силы устремилась к Мэн Цзинчжэ.

Этот поток глубокой силы был настолько слаб, что его не хватило бы даже свободныймирранобэ для того, чтобы ранить практика в Царстве Божественного Происхождения, но в одно мгновение он уничтожил последние остатки жизни этого полубога.

Чжэ… Чжэ… Чжэ… Мастер… наконец с трудом выдавил Мэн Цзяньчжоу, пара его зрачков вращалась с невероятной скоростью, постоянно сужаясь и расширясь, словно в любой момент могла взорваться.

Мэн Цзинчжэ больше не мог ему ответить, и даже последние остатки цвета медленно сходили с пары его едва уцелевших глаз.

Твоя очередь, Юнь Че сцепил руки на груди и серьёзно посмотрел на Мэн Цзяньчжоу: Скажи мне, какую смерть ты предпочтёшь?

От этих слов все тело Мэн Цзяньчжоу напряглось, и он тут же перекатился и пополз назад: Не… не убивай меня… не убивай меня…

Очевидно, что его глубокая сила не была заблокирована, но он не мог собрать ни ниточки. Обе его ноги сильно дрожали, и казалось, что они в любой момент могли развалиться на части.

Он боялся Юнь Че, боялся Зверя Бездны, уничтожившего Мэн Цзинчжэ, и еще больше боялся… их совместного образа.

Самым страшным в мире всегда являлось то, что совершенно не поддается восприятию.

Юнь Че поднял руку и махнул назад.

Вдруг Божественный Цилинь Бездны медленно отступил на расстояние в тысячу футов, а затем спокойно опустился на землю.

Эта сцена потрясла Цзяньчжоу так сильно, что его и без того белое лицо стало напоминать призрака.

Глава 2032. Мгновенный захват души

Просто убить тебя было бы действительно хлопотно, Юнь Че выглядел слегка озадаченным: В конце концов, на твоем теле есть метка души, оставленная твоим божественным отцом. Если я убью тебя, Божественное Царство начнёт на меня охоту… тск, действительно проблемно.

Слова Юнь Че показались Мэн Цзяньчжоу спасительной соломинкой, он бросился вперед и зашипел: Правильно… правильно! Ты не можешь меня убить, на мне метка души божественного отца… Тебе нельзя меня убивать!

Отпусти… меня! Я сделаю все, что ты хочешь… У меня есть Кристалл Души… и Изысканная Пилюля Души….

Он почти обезумел, хватаясь за единственную надежду: Да, точно… и эта Божественная Одежда Души на моём теле… я отдам тебе всё, что ты хочешь… все тебе отдам! Всё!

Хех! Юнь Че презрительно усмехнулся: Разве убив тебя, я не получу всё это?

Нет… ты не можешь убить меня… Мэн Цзяньчжоу запаниковал и покачал головой, Мой божественный отец… он не отпустит тебя…

Юнь Че вдруг рассмеялся, медленно сблизившись, легкая озадаченность на его лице внезапно исчезла без следа, и осталось только презрение, как будто он смотрел на клоуна: Мэн Цзяньчжоу, ты безнадёжно глуп.

Если бы ты просто заявил, что в твоём теле существует метка души, оставленная У Мэном, ты бы, возможно, заставил обидчика побояться последствий и смог бы спасти свою жизнь. Но, к сожалению, ты настолько туп, что случайно раскрыл природу этой метки.

Юнь Че, глядя на потрескавшиеся зрачки глаз Мэн Цзяньчжоу, медленно понизил голос: За десять вдохов будут переданы только звук и картинка, но не воспоминания. Настолько низкосортная метка души. Похоже, твой божественный отец вообще не придавал тебе особого значения.

Верно и то, что у почтенного У Мэна много детей и внуков, так что какое ему дело до соломенного чучела. Вполне разумно, если для твоего младшего брата Мэн Цзяньси почтенный У Мэн выделил процент своей божественной души, а для тебя ему было жалко даже одной десятитысячной части.

Эти слова, несомненно, вновь безжалостно вонзились в самую болезненную часть души Мэн Цзяньчжоу, заставив каждую мышцу на его лице несравненно яростно дернуться.

Настолько ничтожная метка души проблем не принесёт, Улыбка Юнь Че становилась все более мрачной: Боюсь, что во всей Бездне не сыскать божественного сына глупее тебя.

Мэн Цзяньчжоу уже не обращал внимания на оскорбления Юнь Че, он продолжал неистово молить о пощаде: Не убивай меня… не убивай меня! Ты… можешь делать со мной всё, что захочешь…

Юнь Че опустил брови и сузил глаза: Что? То, как ты просишь пощады, — это же всего лишь несколько сухих фраз, которые и трехлетний ребенок не стал бы повторять дважды. Разве твой божественный отец не учил тебя, как выжить в царстве смерти?

Царство смерти? Разве он, божественный сын, когда-нибудь с ним сталкивался?

Даже в Море Тумана у него за спиной всегда был Мэн Цзинчжэ.

Если твой родной отец не научил тебя… Юнь Че сцепил руки перед грудью с таким видом, будто не собирался его убивать, а просто хотел подразнить, Давай, умоляй меня, и если ты будешь умолять достаточно искренне, я сделаю это вместо него. Возможно, мой урок пригодится тебе, когда ты выберешься из преисподней.

Мэн Цзяньчжоу трусливо поднял глаза, это великое унижение в этот момент стало для него спасительным рассветом: Пожалуйста… пожалуйста… научите меня.

… Уголок глаза Юнь Че слегка дернулся, и он вдруг почувствовал, что Мэну Цзинчжэ, которого только что прихлопнул Божественный Цилинь Бездны, тоже было нелегко.

Почитаемый У Мэн породил такого бесподобного сынка. Если бы он не был одним из двух его законных сыновей, не говоря уже о том, чтобы рассеять часть своей души, чтобы поставить на него метку, то, что он не задушил бы его собственными руками, уже можно было бы назвать отцовской любовью.

Хм! Юнь Че фыркнул: Если бы ты так хорошо относился к людям с самого начала, как бы ты мог оказаться в такой ситуации?

Ну, раз уж божественный сын покорно стоит и просит, чтобы ему преподали урок, как же я могу не исполнить его желание?

Как самый злодейский злодей, в одиночку вторгшийся и решивший перевернуть всю Бездну вверх дном, он был уверен, что его выражение лица в данный момент должно было быть не менее зловещим, чем у любого другого злого ублюдка, с которым он успел столкнуться в своей жизни: У ступившего в Царство Смерти есть только один способ остаться в живых. Конечно же я говорю о том, чтобы представлять собой достаточно пользы, в то же время предлагая рычаги влияния на себя.

Юнь Че поднял руку и медленно проговорил: Достаточная полезность сделает твою смерть не выгодной для противника, и, с другой стороны, достаточное количество рычагов давления приведет к тому, что противник не будет беспокоиться, оставив тебя в живых, понимаешь?

Понимаю, я понимаю! Он говорил так прямо, как Цзяньчжоу не мог не понять.

На его лице не было ни стыда, ни нежелания, только резко вспыхнувшая надежда: Я очень полезен. Я… божественный сын, убив меня, вы заберете только мою жизнь, но оставите серьёзные последствия, но если отпустите… вещи Божественного Царства Плетения Снов, всё, что вы хотите… я могу дать вам!… Я первый сын божественного отца… я могу получить всё, что вы хотите… верьте мне!

От отчаяния и надежды его разум как будто вдруг стал намного яснее, а речь — плавнее.

Юнь Че издал холодный смешок: Полезность, конечно, заманчива, но самое главное — это рычаг; рычаг, который позволит быть уверенным, что ты не повернешься ко мне спиной и не забудешь мою милость.

Итак, уставился он на полное лести лицо, Что насчёт рычага давления на тебя?

Мэн Цзяньчжоу только собирался открыть рот, как Юнь Че внезапно протянул руку, ладонь была обращена прямо к голове Цзяньчжоу, а голос помрачнел: У тебя есть только один шанс. Если твой рычаг окажется недостаточно твердым, мне придется проверить, достаточно ли тверда твоя голова!

Хотя это была всего лишь аура Божественного Мастера, ужас от силы Юнь Че он уже испытал на себе. Он не сомневался, что тот действительно мог снести ему голову в одно мгновение… Не говоря уже о том, что позади него все еще был тот ужасающий Зверь Бездны, который заживо превратил Мэн Цзинчжэ в мясную лепешку.

В горле у него забулькало, он глотал слова, которые собирался произнести. Наконец, с невероятным трудом, он сдавленно произнёс: Мэн Цзяньюань… это я уничтожил его!

… взгляд Юнь Че похолодел, а на его лице отразилось разочарование и убийственное намерение: Мэн Цзяньюань? Что это за штука? Это и есть твой так называемый рычаг? Похоже, ты тоже хочешь проверить, достаточно ли тверда твоя голова!

Нет, нет, нет, нет! Мэн Цзяньчжоу был так напуган, что рухнул на землю в шоке и бешено затряс головой, он не ожидал, что человек перед ним на самом деле не знал имени Мэн Цзяньюань.

М-Мэн… Мэн Цзяньюань — это не название вещи, а имя божественного сына… Он был Божественным Сыном Плетения Снов до Мэн Цзяньси… Все думают, что он был убит другими Божественными Царствами, но на самом деле… на самом деле это я убил его!

Это действительно мой самый страшный секрет. Если мой божественный отец узнает… то не только он, но и все Божественное Царство Плетения Снов не сможет со мной смириться.

Мэн Цзяньчжоу говорил как можно быстрее своим дрожащим голосом, чтобы Юнь Че не нанес по нему внезапный удар.

… По его лицу можно было понять, что он не лгал, и Юнь Че слегка сузил глаза: Братоубийство, кроме того, по отношению к Божественному Сыну собственного царства? А этот парень, оказывается, и раньше был той ещё змеей?

Это свидетельствовало также и о том, что тогдашний Мэн Цзяньчжоу едва ли мог считаться достойным звания Божественного Сына Царства Плетения Снов.

Однако теперь он вёл себя так безупречно?

Похоже, что нынешний Божественный Сын Плетения Снов, Мэн Цзяньси, был отнюдь не из тех, с кем приятно иметь дело. Скорее всего, именно он втоптал этого Мэн Цзяньчжоу, который когда-то имел зловещие амбиции, в такую грязь, что тот уже не смел поднять голову.

Видимо, явление вражды между братьями за статус было отнюдь не необычным: как для королевской семьи мира смертных, так и для Верховного Божественного Царства.

Однако это было совсем не то, что хотел услышать Юнь Че. Его это нисколько не интересовало.

Тем не менее, он посмотрел на него так, будто был увлечён этим вопросом: Ты? Убил бывшего Божественного Сына? Как такой слабак мог провернуть такое? В следующей жизни, прежде чем лгать, помочись и посмотрись в зеркало!

Треск!

Между ладонями Юнь Че внезапно возникла молния, в треске которой слышалось явное убийственное намерение.

Мэн Цзяньчжоу издал искажённый крик ужаса, его руки уперлись в землю, а изо рта вырвался растерянный умоляющий голос: Я не лгал… то, что я сказал, правда… если не верите моим словам… вы можете проверить мою память…

После этих слов зрачки его глаз расширились, как будто он вновь ухватился за спасительную соломинку: Точно! Проверьте мою память… Если я солгал хотя бы в полслова, пусть небо и земля сойдутся!

Юнь Че сдвинул брови, ему стало немного скучно.

Он не использовал и половины слов, но фактически заставил его заговорить об этом самому.

Методы Императрицы Дьяволов… действительно хорошо работали в любом мире.

Нет, должно быть мягкость костей Мэн Цзяньчжоу… намного превосходила его и без того крайне низкие ожидания.

Молния в руке Юнь Че немного ослабла, он сузил глаза, оценивая его, и после недолгого раздумья сказал: Хорошо. Если после проверки выяснится, что ты не лжешь… и действительно обладаешь такими способностями, я могу рассмотреть вопрос о твоем освобождении.

В конце концов, кто же откажется от друга в Божественном Царстве, который никогда не повернётся спиной.

Мэн Цзяньчжоу был вне себя от радости и закивал головой: Вы… вы можете смело прощупывать мою память! Моя жизнь в ваших руках, так как я смею лгать?

Он взял инициативу в свои руки и, когда ладонь Юнь Че прижалась к его черепу, он раскрыл море души, его лицо расцвело приятной улыбкой: С этим рычагом я… буду безоговорочно подчиняться вам в будущем… Эхе… Хе-хе.

Он не испытывал стыда и даже считал, что его выбор был отнюдь не неправильным.

Достоинство? Честь? Авторитет? Не было ничего важнее, чем остаться в живых!

Кроме того, с другой стороны был… монстр. Просто ужасающий и невероятный монстр!

Монстр, который мог заставить кошмарного Зверя Бездны стать ему послушным!

Образ Божественного Цилиня Бездны, покорно распростершегося под поднятыми руками Юнь Че, был для него в бесчисленное количество раз страшнее и ужаснее, чем сам Юнь Че, убивший Мэн Цзинчжэ.

Мэн Цзинчжэ уже трагически погиб от его руки. Теперь, если бы он сам смог хотя бы сохранить свою жизнь… это было бы просто замечательно!

Хватит нести чушь! Юнь Че холодно фыркнул, и его сила души довольно грубо хлынула внутрь, вторгаясь в море души Мэн Цзинчжэ.

Как только сила души ворвалась внутрь, она не встретила ни малейшей преграды или сопротивления, не говоря уже о контратаке.

Почувствовав вторжение чужеродной силы души, Мэн Цзяньчжоу поспешил прикоснуться к душе Юнь Че фрагментом воспоминания об убийстве Мэн Цзяньюаня.

Глаза Юнь Че вспыхнули странным светом, и духовная длань внезапно выстрелила, пронзив море души Мэн Цзяньчжоу вместе с силой души.

Это была техника, которую он не использовал уже долгое время… Захват Души Духовной Длани!

Если он хотел получить как можно больше глубокой информации о Божественном Царстве, похищение воспоминаний важной персоны Божественного Царства было, несомненно, самым лучшим и быстрым способом.

С тех пор как его духовная длань изменилась, эта идея надолго засела в его голове. Но он предельно понимал, что она была просто слишком идеалистична: важного человека из Божественного Царства встретить нелегко, а если он и встретит, нынешний он не сможет с ним справится….

Да и, если сделать шаг назад, даже если бы он был бы в состоянии справиться с ним, он не смог бы захватить его невероятно крепкие волю и душу.

От этой слишком идеалистической идеи он вскоре отказался….

И он не вспоминал о ней до тех пор, пока снова не встретил Мэн Цзяньчжоу.

В тот момент, когда их взгляды соприкоснулись, в сердце Мэн Цзяньчжоу вспыхнуло волнение, как при встрече с очередной игрушкой… Он не знал об этом, но Юнь Че на противоположной стороне был в тысячу раз более взволнован, чем он.

Он словно нашёл второго У Гуйке, но уже в Бездне!

В низших царствах, в силу хрупкости души тамошних практиков, существовала техника обыска души, которая насильно прощупывала воспоминания людей. Хотя она, как и печать раба, была строго запрещена как самое запретное искусство, в самых темных закоулках на неё часто полагались. Захват Души Духовной Длани был, по сути, разновидность обыска души, не повреждающей душу человека, что позволяло технике избавиться от категории запретных искусств.

Однако после достижения уровня Божественной Души душа качественно менялась, и ее становилось практически невозможно насильно обыскать.

В результате два слова обыск души в Царстве Богов практически не встречались, а реализация духовной длани таким образом становилась невозможна.

Единственной, кто мог насильно похитить часть души сильного человека, была Чи Ву, обладающая Душой Дьявола Нирваны… Но даже если это Чи Ву, столкнувшись с такими сильными людьми, как Лонг Бай или Мо Бэйчэнь, она могла обыскать их души только тогда, когда те уже были на грани распада.

Поскольку речь шла о божественной душе, вероятность неудачи была очень высока. А в случае неудачи обратная реакция была просто слишком страшной.

Культивация Мэн Цзяньчжоу достигала полуступени Божественного Вымирания, и, будучи божественным сыном Божественного Царства Плетения Снов, он владел несравненной силой души. Использовать Захват Души Духовной Длани, чтобы насильно похитить его воспоминания, было практически невозможно.

Но…

Море Души, подвергающееся нападению, и Море Души, активно приветствующее чужеродную силу, — два совершенно разных понятия.

Однако, когда он по собственной инициативе впустил силу души Юнь Че в свое море души, чтобы ухватиться за спасительную соломинку… все вышло из-под его контроля.

Проникшая в душу духовная длань, словно ураган, с огромной скоростью пронеслась в море души Мэн Цзяньчжоу.

Ты… что ты делаешь!?

Даже если он был труслив и боялся смерти, он не был настолько глуп, чтобы остаться равнодушным в такой ситуации. Его море души яростно сжалось, и десять тысяч пучков нитей души с огромной скоростью начали сплетаться.

Однако, прежде чем атака силы души успела сформироваться, духовная длань Юнь Че уже удалилась вместе с награбленным.

Юнь Че был чрезвычайно осторожен и ничуть не жаден. Он не рискнул насильственно похитить все воспоминания Мэн Цзяньчжэ, а взял только самые поверхностные… то есть всё самое важное, а также последние воспоминания его жизни.

Когда его ладонь отлегла от головы Мэн Цзяньчжоу, взгляд Юнь Че изменился.

В его душе не было никаких отклонений, но Мэн Цзяньчжоу был абсолютно уверен, что Юнь Че что-то с ним сделал. Его тело сжалось и он упал назад, дрожа: Что ты… сделал со мной?

Ничего страшного, Юнь Че добродушно улыбнулся: Я просто наполнил твою погибель смыслом.

Безобидные глаза и тёплый тон произносили самые злобные слова на свете: Теперь ты можешь спокойно помереть.

Ты…

Мэн Цзяньчжоу успел выплюнуть только одно слово, как его горло уже было крепко сжато ладонью Юнь Че, и внезапно восвобожденная тьма мгновенно уничтожила его гортань.

Он больше не мог издать человеческий голос, выдавливая хриплые и искажённые несчастные крики боли и отчаяния.

Взмахнув рукой, Юнь Че с удивительной точностью отправил Мэн Цзяньчжоу под когти Божественного Цилиня Бездны.

Бум!

Коготь Цилиня безжалостно опустился на туловище Мэн Цзяньчжоу.

Половина костей в его теле была тут же сломана, а внутренние органы покрылись бесчисленными трещинами. Он не умер, вместо этого под мощным божественным давлением Божественного Цилиня Бездны он не мог пошевелить даже пальцем, не говоря уже о побеге или борьбе.

Единственное, что подтверждало его существование, — жалкие крики, похожие на трение наждачной бумаги.

Фигура Юнь Че покрылась Пылью Бездны и исчезла в тумане.

Десять…

Девять…

Восемь…

…

…

Два…

Один!

Юнь Че слегка опустил мизинец.

Грохот!

За его спиной раздался страшный грохот, и Море Тумана, яростно затанцевавшее в воздухе, перемешалось с бесчисленными раздробленными костями и кровавой пеной Мэн Цзяньчжоу.

Божественный сын Истинного Бога Плетения Снов умер таким ужасным образом.

Образ из десяти вдохов, который смог увидеть его божественный отец, У Мэн почтенный Мэн Куньчань, заключался в том, как Мэн Цзяньчжоу растаптывает Божественный Цилинь Бездны, а затем уничтожает вместе с костями одним махом.

По словам Божественного Цилиня из Царства Божественного Цилиня, существование этого Божественного Цилиня Бездны широко известно во всей Бездне. Мэн Куньчань наверняка узнает его.

Хотя Мэн Цзяньчжоу находился под защитой Мэн Цзинчжэ, было логично, что они оба погибли от когтей такого страшного Зверя Бездны.

Что касается того, почему они забрели так далеко в Море Тумана… об этом Мэн Куньчаню остается только догадываться.

Тем, кто убил Мэн Цзяньчжоу, был Божественный Цилинь Бездны, Свободный-Мир-ранобэ какое отношение его смерть имеет к нему, к Юнь Че?

Однако еще больше Юнь Че был уверен в том, что, учитывая степень бесполезности Мэн Цзяньчжоу, Мэн Куньчань, может быть, даже и не пошлёт людей вглубь Моря Тумана из-за его смерти, и максимум, что он сделает, это выразит скорбь как его божественный отец… потому что это действительно того не стоило.

Когда разрушительная сила стихла, Юнь Че развеял Пыль Бездны и неторопливо вошел в телепортационную формацию, вернувшись в Окрестности Моря Тумана.

Кланк!

Он деактивировал испускающую алый свет телепортационную формацию. Мимоходом он проверил, насколько израсходовалась энергия камня, после чего спокойно убрал его.

Он был очень доволен урожаем, собранным с Мэн Цзяньчжоу.

Нет, лучше сказать, это был очень приятный сюрприз!

Всё это вдруг сделало его следующую цель предельно ясной.

Глава 2033. Кратчайший путь

То, что Мэн Цзяньчжоу убил Мэн Цзяньюаня, было правдой.

Однако до сегодняшнего дня Юнь Че никогда не слышал имени Мэн Цзяньюань. Но на самом же деле, во всей Бездне не было никого, кто бы не знал этого имени.

Потому что это имя некогда принадлежало Божественому Сыну Плетения Снов.

Фраза Это я убил Мэн Цзяньюаня, выкрикнутая Мэн Цзяньчжоу под давлением Юнь Че, действительно была его самым страшным секретом. То, что Юнь Че не знал имени Мэн Цзяньюань, в глазах проницательных людей выглядело бы достаточно большим несоответствием или даже огромным изъяном.

Хотя Мэн Цзяньюань не являлся законным сыном, он был самым любимым среди детей наложниц Мэн Куньчаня.

В то время как в пяти других Божественных Царствах божественные сыновья и дочери уже пробудили свою божественность в должной мере, Божественное Царство Плетения Снов стояло в стороне. Беспокойство Мэн Куньчаня в те времена можно было себе только представить.

Тогда, среди многочисленного потомства Мэн Куньчаня, только Мэн Цзяньчжоу, один из двух законных его сыновей, имел шестьдесят процентов божественности. Хотя шестьдесят процентов не соответствовали требованиям божественного наследования, потому что для него требовалось восемьдесят, равных ему не было, и потому, в сочетании с его довольно высоким талантом культивации глубокого пути, он высоко ценился в глазах Мэн Куньчаня.

Божественность определяется не только врождёнными характеристиками. Хотя пробуждение божественности после рождения было крайне редким явлением, оно ни в коем случае не было невозможным. Все, в том числе и сам Мэн Куньчань, ожидали, что произойдет чудо, и Цзяньчжоу пробудит восемьдесят процентов божественности и станет Божественным Сыном Плетения Снов.

Но вскоре родился Мэн Цзяньюань… с врождёнными восьмьюдесятью процентами божественности.

За одну ночь весь мрак сошёл с лица Мэн Куньчаня, и он засиял от радости. Даже айфри дом сегодня говорят, что его громкий смех тогда заставлял всё Царство Плетения Снов содрогаться три дня и три ночи.

Все взгляды, похвалы и ожидания Божественного Царства Плетения Снов оказались направлены на Мэн Цзяньюаня.

Что же до Цзяньчжоу… его новообретённый статус оставлял желать лучшего.

В то время как некоторые люди, попав в безвыходную ситуацию, приложат вдвое больше усилий и, даже если им всё равно суждено проиграть, сделают себя сильнее, выйдя в итоге на новый уровень, другие начнут становится хаотичными и беспокойными до такой степени, пока у них не зародится ядовитое сердце… Мэн Цзяньчжоу, несомненно, относился к последним, даже несмотря на то, что его противник нёс на своих плечах будущее его Божественного Царства, даже несмотря на то, что риск был очень велик, и даже несмотря на то, что разоблачение погубит его в одночасье.

Мэн Куньчань не мог дождаться десятилетия Мэн Цзяньюаня, чтобы провозгласить его Божественным Сыном Плетения Снов. С того дня никто в Бездне не мог не знать имени его имени.

И в тот же день ревность и ненависть Цзяньчжоу к нему достигли своего предела.

Будучи законным сыном Мэн Куньчаня и ближайшим старшим братом Мэн Цзяньюаня, он как никто другой знал об уязвимостях в характере Мэн Цзяньюаня и лазейках в его ментальной защите.

Он спрятал свое ядовитое сердце и очень терпеливо выжидал своего звёздного часа… Наконец, через триста дней после того, как Мэн Цзяньюань был провозглашён Божественным Сыном Плетения Снов, когда ему не исполнилось и одиннадцати лет, Мэн Цзяньчжоу обнаружил момент, которого так долго ждал, и с помощью мощного божественного нефрита и под прикрытием Мэн Цзинчжэ лично убил Мэн Цзяньюаня.

Его тело было уничтожено, после чего Пыль Бездны, выпущенная из заготовленного Ядра Бездны, поглотила его останки.

Самый молодой и самый недолговечный Божественный Сын в истории Божественного Царства Плетения Снов пал именно так, не оставив после себя ни единого следа плоти или крови.

Мэн Куньчань был потрясён так сильно, что едва не сошёл с ума от гнева.

Он даже пошел на то, что нарушил табу своего Царства, применив силу Плетения Снов на своем собственном народе, включая детей и внуков.

Но, в конце концов, его усилия были напрасны… Сила Плетения снов не могла быть использована против представителей его народа, это было родовое ограничение и табу, оставленное Великим Предком Клана, которое никогда не могло быть нарушено.

Однако это также послужило основанием для смелости Цзяньчжоу.

Ведь, пока он находился рядом с переполненным гневом Мэн Куньчанем, его страх был намного сильнее возбуждения. Ему даже в некоторой степени повезло, потому что из-за отсутствия следов убийства, тела и свидетелей, все люди… и особенно Мэн Куньчань надеялись, что Мэн Цзяньюань всё ещё жив, и, не жалея усилий, пытались его разыскать.

Естественно, найти его было невозможно. А вскоре Мэн Куньчань и вовсе отвлёкся от его поисков.

Потому что другой его сын, вечно молчаливый Мэн Цзяньси, пробудил тридцать процентов божественности, достигнув девяноста процентов, сполна достаточных для божественного наследования!

Он оказался даже лучше Цзяньюаня.

За десять небольших лет Мэн Куньчань пережил столько взлетов и падений, что можно было себе только представить, сколько внимания, заботы и защиты он начал уделять Мэн Цзяньси.

Научившись на горьком примере Цзяньюаня, Мэн Куньчань без колебаний рассеял часть своей души, чтобы пометить своего наследника. В то же время в целях равного обращения, он символически рассеял небольшие частички своей души для своих наиболее важных потомков… в том числе и для первого законного сына Мэн Цзяньчжоу.

Мэн Цзяньси, ставший Божественным Сыном Плетения Снов, внезапно обнажил свою истинную остроту.

И тот Мэн Цзяньси, которого видел Мэн Цзяньчжоу, был далеко не тем Цзяньси, который показывался на публику.

Его младший брат, на которого он когда-то смотрел только с презрением, не опуская носа, оказался порочнее него в тысячу раз.

Постепенно амбиции Мэн Цзяньчжоу были подавлены глубоким страхом, и он уже не смел и помыслить о соперничестве.

В условиях самоотречения, не смея больше иметь амбиций, единственное, что ему оставалось — это смиренно накапливать уныние, страшась проявить даже самое малейшее недовольство перед Свободный-Мир-ранобэ Цзяньси.

Культивирование и статус Цзяньси с каждым днем росли как на дрожжах, в то время как Мэн Цзяньчжоу не добился никакого прогресса и постепенно превратился в соломенное чучело в глазах собственной семьи.

…

В общем, как-то так, Юнь Че скучающим тоном пересказал его историю Ли Суо.

Вражда между тремя братьями — Цзяньчжоу, Цзяньюанем и Цзяньси — не показалась ему интересной или необычной.

Больше всего его заинтересовала сила Плетения Снов клана Мэн.

Это был фундамент, на котором держалось великое Божественное Царство, сильнейшая божественная сила души Бездны.

Ли Суо, не помнишь ли ты о такой способности, как Плетение Снов? спросил он неуверенно.

Нет, Ли Суо прошептала: Древняя божественная сила испытала на себе невзгоды времени и пространства. Возможно, её имя уже давно не соответствует тому, что она раньше носила.

Действительно, Юнь Че слегка кивнул, больше не гадая и не задавая вопросов.

Твой разум во время рассказа был спокоен, Ли Суо спрашивала медленно: Но почему до этого твоя душа была так взволнована?

Потому что… я увидел кое-кого в недавних воспоминаниях Цзяньчжоу.

Уголок глаза Юнь Че опустился, когда он медленно произнёс это имя: Хуа… Цай… ли!

Точнее говоря, он не совсем увидел её. Просто недавно Мэн Цзинчжэ ощутил ауру Хуа Цайли и срочно передал Мэн Цзяньчжоу убираться как можно дальше.

Это произошло всего четыре дня назад.

Другими словами, по крайней мере четыре дня назад Хуа Цайли ещё находилась в Море Тумана.

Левая рука Мэн Цзяньчжоу была сломана Хуа Циньин и не могла быть восстановлена в течении трёх лет. Поэтому в последнее время однорукий Мэн Цзяньчжоу, несомненно, много думал о Хуа Цайли и о Хуа Циньин.

Из-за этого в воспоминаниях Мэн Цзяньчжоу, захваченных Юнь Че, было много мыслей о этих двоих.

Она… действительно являлась богиней Царства Разрушения Небес Хуа Цайли.

А той, кто её тайно охраняет, была Фея Меча Хуа Циньин….

Первая после Истинных Богов Бездны!

Чтобы стать телохранителем Божественной Дочери Божественного Царства, нужно было обладать несравненной силой. Однако репутация Хуа Циньин шокировала Юнь Че.

Святая Меча, Первая после Богов, культивирующая путь беспощадного меча… Всего несколько слов делали её такой пугающей.

Неудивительно, что, как бы ни был силен Мэн Цзинчжэ, когда он убегал с Цзяньчжоу из Царства Цилиня Бездны, он оказался так напуган.

Хуа Цайли? У Ли Суо было поверхностное впечатление от этого имени, и только постепенно она начала вспоминать, что это была, по предположению Юнь Че, Богиня Разрушения Небес, с которой он пересёкся всего полгода назад в Царстве Цилиня Бездны: Ты так взволнован из-за неё?

Верно! Юнь Че кивнул, переведя взгляд на глубокое Море Тумана: Она сейчас в Море Тумана.

Ли Суо была озадачена: Вы с ней даже не знакомы, почему ты так взволнован?

Потому что… Юнь Че произнес слова, которые Ли Суо не могла понять, Она — самый простейший кратчайший путь из тех, что приходят в мою голову.

Кратчайший путь? Ли Суо засомневалась ещё больше.

Юнь Че медленно ответил: Мне нужно перевернуть всю Бездну передо мной, а времени у меня не более пяти десятилетий.

Император Бездны потратил миллионы лет на то, чтобы создать этот Мир. Я же, напротив, должен перевернуть его вверх ногами за такое короткое время. Поэтому я не могу, а должен выбирать быстрые средства… во что бы то ни стало!

…О каком именно кратчайшем пути ты говоришь? Ли Суо поняла, о чём прямо говорил Юнь Че, но ей всё ещё было неясно, о каком коротком пути шла речь.

Ты поймешь, Юнь Че задумался, но смог ответить только так.

Ли Суо больше не задавала вопросов, и Юнь Че ничего не говорил, надолго застыв на месте, как будто внезапно погрузился в глубокую задумчивость.

О чем думаешь? Ли Суо снова заговорила.

Юнь Че, сохраняя задумчивость, пробормотал: О том, как вызвать любопытство.

Хорошо… Наверное? То, что Юнь Че сегодня ей говорил, запутывало её еще больше.

Любопытство — самое главное, с чего следует начинать, Юнь Че довольно непринужденно объяснил: Неважно, мужчина это или женщина… Может быть, это касается даже и Бога Творения.

… Ли Суо, казалось, в какой-то мере поняла намерения Юнь Че, но не стала придираться к его последним, явно излишним словам.

Маленькая Ли Суо, Юнь Че выглядел так, будто спрашивает, но на самом же деле он разговаривал сам с собой, Как думаешь… что нужно сделать, чтобы женщина с благородным происхождением, чистой душой, выросшая в условиях гиперопеки, привыкшая видеть роскошь в руках других с ранних лет и, более того, привыкшая видеть самых выдающихся мужчин в Бездне… начала испытывать постоянное любопытство к представителю противоположного пола?

Разве это не должно быть в твоей компетенции?.

… Юнь Че внезапно поднял глаза, ответ Ли Суо застал его врасплох.

Ранее складывалось впечатление, что Ли Суо проснулась только после того, как он вошел в Бездну.

На самом деле, прежде чем появиться, она, как и Хе Лин, сопровождала его несколько лет… в течение которых не упускала возможности понаблюдать за всеми его телодвижениями.

Юнь Че вытянул палец, и окружающая Пыль Бездны медленно собралась перед ним, сформировав два слова Разрушение Небес.

Пальцы снова зашевелились, и справа появилось еще два слова Поднебесное Царство.

Название самого сильного Божественного Царства среди шести Божественных Царств.

На самом деле всё это было привычкой Императрицы Дьяволов. Использование визуальной информации делало размышления гораздо более гладкими, чем сухое раздумывание в море души.

Другой рукой он медленно прочертил тонкую линию Пылью Бездны между Разрушением Небес и Поднебесным Царством.

Однако чертил он эту линию очень медленно и неохотно, делая её настолько хрупкой, что даже легкое дуновение ветра могло унести её вдаль.

Брови Юнь Че постепенно сошлись, долгое время он проводил в молчании, пока шелковая нить медленно размывалась Пылью Бездны.

Он слегка выдохнул, и когда его пальцы уже были готовы опуститься, его глаза внезапно распахнулись.

Кончик пальца потянулся вверх, и ещё одно название сформировалось… расположившись между Разрушением Небес и Поднебесным Царством.

Плетение Снов!

Мэн… Цзянь… юань…

Он прошептал имя, которому ранее не придавал особого значения, и его зрачки резко выпустили бесконечно глубокий тёмный свет.

Плетение Снов…

Какое замечательное название.

Теперь всё зависит от меня…

Приди ко мне, и для тебя я сплету самый прекрасный сон!

Чух!

После мановения руки слова Разрушение Небес, Поднебесное Царство и Плетение Снов, витающие посреди воздуха, рассеялись в бесконечной Пыли Бездны.

—-

Глава 2034. Мы снова встретились

Искать кого-то в Море Тумана было достаточно трудным занятием даже для кого-то с полубожественным духовным чувством.

Если только этот кто-то не мог прикрепить своё духовное чувство к Пыли Бездны, прямо как Юнь Че.

Прибыв на место, где несколько дней назад Мэн Цзяньчжоу чуть не столкнулся с Хуа Цайли, Юнь Че выпустил своё духовное чувство, начав распространять его по окрестностям, вызывая лёгкую рябь.

Скрытый Пылью Бездны поиск духовным чувством было трудно обнаружить. Однако той, кто тайно охранял Хуа Цайли, была Фея Меча Хуа Циньин.

Юнь Че никогда не сталкивался с человеком Божественной Границы, эта сила была ему неизвестна, поэтому он должен был быть как можно более осторожным.

Чтобы обеспечить своему подопечному хорошую защиту, нужно было всегда контролировать ситуацию, а лучшим местом для этого, несомненно, было небо. Поэтому Пыль Бездны, несущая духовное чувство Юнь Че, плавала на небольшой высоте в пределах одного фута, и скорость ее перемещения была крайне низкой.

Один день…

Два…

Три…

Наконец, на пятый день пылинка коснулась женской ауры, к которой он прикоснулся лишь однажды, но которая прочно закрепилась в его сердце.

Глаза Юнь Че открылись, излучая пугающе странную ауру.

Словно только что пробудившийся дьявол нашел добычу, которую жаждет поглотить!

…

Чи!

Свет меча, подобно радуге, пронзил тусклое Море Тумана.

Потом он вспыхнул, словно звезда, вырезав в пространстве перед собой десятки следов от меча, в одно мгновение раздробив на сотни сегментов четырех зверей, выскочивших из темноты.

Тень от меча отлетела к спине девушки, меч был как нефрит, белая одежда — как снег, и на ней не было ни следа крови.

Сорок третья ступень…

Молодая девушка мягко произнесла эту фразу, и намерение меча, выпущенное ей, мгновенно проявило перед ней сорок три отметины. Это была картина, которая могла бы поразить любого, но между губами девушки чувствовалось разочарование.

Полгода назад с помощью одной нити намерения меча она могла создать тридцать девят отметин. Такой прогресс за какие-то шесть месяцев порадовал даже холодную Циньин, но сама она была крайне недовольна.

Уровень её культивирования глубокого пути все еще находился на полуступени Царства Божественного Вымирания.

За время её обучения в Море Тумана она претерпела бесчисленное количество опасностей и угроз, а также различные человеческие эмоции. Её аура и глаза заметно изменились.

Однако слишком прочные врата в Царство Божественного Вымирания всё ещё не подавали ни малейших признаков разрушения.

Отец часто говорил ей, что даже если человек является гением, ему потребуются сотни или даже тысячи лет, чтобы прорваться через это узкое место. Даже обладающим высоким уровнем божественности божественным сыновьям и дочерям потребуется не меньше сотни лет на преодоление барьера — и это нормально.

Но несмотря на это она, обладая самым совершенным уровнем божественности среди современных Четырёх Божественных Сыновей и Двух Божественных Дочерей, была единственной, кто ещё не ступил в Царство Божественного Вымирания.

Будь она невинной девятнадцатилетней девушкой, она бы, конечно, не торопилась. Но…

Тетя, мне кажется, я могу пойти еще глубже.

Цайли тихонько прошептала и, хотя она и обратилась к тете, на самом деле говорила сама с собой.

Ведь с тех пор, как она вошла в Море Тумана, Хуа Циньин больше не отвечала ей.

Несмотря на то, что её несколько раз осаждали разъяренные Звери Бездны, и она порой покрывалась синяками, несмотря на то, что на неё несколько раз нападали другие практики, Хуа Циньин ни разу не показывала себя.

Как будто она давно покинула ее, оставив одну перед лицом Моря Тумана.

Богине Божественного Царства, несомненно, было трудно свыкнуться с одиночеством, ведь ее с детства держали на руках. Однако, как и подобает Божественной Дочери, ей были присущи благородство и высокомерие. Во время путешествия к Морю Тумана было слишком много желающих присоединиться к ней, но она отвергала всех без остатка.

В одиночестве она рассказывала тете о своих мыслях… радостях, потерях, очередных целях или всевозможных капризах, зная, что та находится рядом и внимает каждому ее слову.

Она двинулась прочь, углубляясь в Море Тумана.

Не обращая внимания на то… что она стала мишенью для дьявола, который собирался посеять семена раздора в её мире.

Пыль Бездны постепенно сгущалась, а свет постепенно тускнел. Вездесущая опасность не позволяла душе и сердцу расслабиться ни на секунду. Из-за этого никто не мог подолгу находиться в Море Тумана. Какими бы крепкими ни были сердце и душа, обязательно наступит момент, когда они просто не выдержат.

Поэтому Море Тумана и оказывало положительное воздействие на продвижение Глубокого Пути.

Шаги Хуа Цайли стали легче, дыхание тише. Хотя её аура и аура Стеклянного Облака еще не достигли идеального сочетания, они было далеки от того, что было раньше, когда она впервые ступила в Море Тумана.

Высоко в небе, заполонённом Пылью Бездны, Хуа Циньин перевела взгляд.

Фигура медленно приближалась, направляясь как раз в ту сторону, где находилась Хуа Цайли.

Он?

Сначала она немного удивилась, а потом вспомнила имя этого человека…

Из Царства Цилиня Бездны… Юнь Че?

Образ Юнь Че, издевающегося над группой Божественных Мастеров с его культивацией Божественного Владыки, был настолько силен, что даже Хуа Циньин не могла не быть шокирована этим, и поэтому у нее сложилось довольно крепкое впечатление о нем.

И этот случайный незнакомец, который однажды пересёкся с ними и который не должен был больше появляться в их жизни, действительно вошел так глубоко в Море Тумана.

Культивация… на второй ступени Царства Божественного Мастера, близкой к прорыву?

Брови Хуа Циньин слегка сдвинулись.

Казалось, прошло всего полгода, а он уже пересек одно крупное царство и почти два маленьких?

Если не учитывать особое наследование или внешние силы, такое продвижение за столь короткий срок было практически невозможно в Семи Божественных Царствах.

Однако… она не знала, что из-за слишком высокого уровня глубоких каналов прорыв Юнь Че в Царстве Божественного Владыки был сравним с прорывом в Царстве Божественного Мастера, а прорыв в Царстве Божественного Мастера был сравним с прорывом в Царстве Божественного Вымирания. В противном случае, будь она хоть трижды святой меча, ей бы не удалось так просто сохранять спокойствие.

На её взгляд, поза Юнь Че была похожа на позу Цайли: их шаги были легки, ауры сжаты, а взгляды бдительны, какими и должны быть в Море Тумана.

Её внимание было внезапно отвлечено от него, а холодные глаза посуровели.

Недалеко от них все Звери Бездны единым фронтом… приближались к Хуа Цайли, как будто их тянула какая-то неведомая сила.

Своим духовным чувством она насчитала около тридцати чудовищ!

Их разрушительные ауры находились на позднем или даже пиковом уровне Царства Божественного Мастера.

То, что Звери Бездны не обладают сознанием, выходящим за пределы инстинкта разрушения, — было здравым смыслом, который не мог быть ещё более фундаментальным для жителей Бездны. То, что направление движения этих Зверей Бездны было одинаковым, несомненно, могло быть лишь опасным совпадением.

Они продолжали идти. Один за другим… они постепенно приближались, начав создавать опасную ситуацию.

С любым из них по-отдельности Хуа Цайли могла легко справиться.

Однако с такими промежутками между ними, если Хуа Цайли вступит в бой с одним, она непременно привлечёт всех остальных…

Хуа Циньин не предупредила Хуа Цайли, да и не сделала никакого движения вообще.

Если всё будет так, как она и думала, то для Хуа Цайли это станет настоящим Царством Смерти!

Она хотела узнать, как далеко сможет Цайли, столкнувшись со смертью наяву.

Это опасное совпадение, возможно, станет самым болезненным и глубоким уроком в ее путешествии к Морю Тумана!

Почувствовав приближающуюся опасность, Хуа Цайли остановилась, Меч Стеклянного Облака бесшумно упал на её ладони.

Внезапно она ударила клинком, и аура меча прорвала темную завесу, пронзив через сотню футов беспечного Зверя Бездны.

Раа!

Зверь Бездны издал разъярённый рёв, и из тумана выскочила его тень, покрытая тёмной кровью, набросившись на Хуа Цайли.

Хуа Цайли сосредоточено уставилась на тень, но как только её меч был поднят, со всех сторон раздалось более десятка рёвов.

Выпущенная ею глубокая сила привела всех Зверей Бездны в округе в бешенство.

Под напором бесконечного инстинкта уничтожения более десятка различных аур одновременно вынырнули из серой мглы, чтобы тут же наброситься на неё.

Глаза Хуа Цайли застыли. Здравый смысл заставил её опустить меч, чтобы убираться отсюда со всех ног.

Однако все эти Звери выстроились так, что полностью перекрыли направления возможного побега.

Девушка больше не отступала. Она вытянула перед собой Меч Стеклянного Облака, вырисовывая непрерывную черту… а затем в одно мгновение взорвала её, как яркую звезду на ночном небе.

Разрыв!

Тело ближайшего к ней Зверя Бездны снова пронзил свет меча. Его фигура сначала слегка застыла, а затем ещё более яростно бросилась на Цайли, пересекая застывший в воздухе свет меча, похожий на звездный занавес. Тираническое тело Зверя, проходя через каждый слой света меча, лишалось плоти, и, наконец, когда оно приблизилось к ней на расстояние в десять метров, его аура исчезла.

Вместе с этим, 30% света меча погасло.

И в это время ауры Зверей Бездны сзади, слева, справа, сбоку… и даже сверху набросились на неё одновременно.

Си!

Спустя всего мгновение белые одежды Хуа Цайли были окрашены в красный цвет. Она не была шокирована или растеряна, ее тело затанцевало с Мечом Стеклянного Облака, выпустив семь линий света меча, накрывших семерых приближающихся Зверей Бездны.

Меч Стеклянного Облака был изящен и элегантен, но при этом обладал ужасающей и непреодолимой остротой. Нефритовый свет меча в одно мгновение взметнул в небо свежую кровь.

Если бы это были Звери Бездны раннего Царства Божественного Мастера, они были бы разбиты вдребезги одной только завесой из света меча. Однако под кровавым небом Звери Бездны всего лишь покрылись ужасающими ранами, но тела их были в целом в порядке.

Однако вообще-то тот, кто сражался со Зверями Бездны в Море Тумана, всегда оказывался в невыгодном положении из-за того, что его подавляла Пыль Бездны. И всё же тяжелый удар меча отбросил семь Зверей Бездны на пике Царства Божественного Мастера… Эта сцена была достаточно ошеломляющей, чтобы потрясти весь мир.

Сзади тут же набросился новый Зверь Бездны, не давая ей возможности добить раненных, и свет её меча переместился, крутанувшись вокруг её тела, создав необычайно красивый цветущий белый нефритовый лотос.

Черепа трёх Зверей Бездны оказались раздавлены, и кровь запятнала тело девушки.

Не ведающие страха Звери Бездны снова неистово набросились, их свирепая разрушительная сила сломила лотос меча, и четыре последовательных удара свалились на тело Хуа Цайли.

Лицо Хуа Цайли побелело, и её энергия меча, сверкнув как молния, насильно возвратилась к ней.

Но не успела она и двинуться, как семь Зверей Бездны, ранее отброшенные её мечом, вновь появились, принеся с собой смертульную разрушительную ауру.

Мысль об отчаянной попытке бегства в этот момент окончательно отпала. Стремление Зверя Бездны к разрушению полностью подчинялось инстинкту, и он не остановится, пока не умрёт. Если скорость практика не является его серьёзным преимуществом, бегство будет ошибкой, которая не только не позволит ему сбежать, а наоборот, привлечёт еще больше Зверей Бездны.

Глаза Хуа Цайли похолодели, намерение меча сгустилось, а пять чувств стали как никогда ясными. В её мире отныне как будто существовал только Меч Стеклянного Облака.

Когда Меч Стеклянного Облака снова поднялся, его аура больше не колебалась, а была холодной и решительной.

С высоты далекого неба Хуа Циньин молча наблюдала за изменениями в душевном состоянии Хуа Цайли и ее силе меча, а также за тем, как ее белое платье медленно окрашивалось кровью.

Разрыв!

Звук меча, рассекающего воздух, стал необычайно резким, и Зверь Бездны со следами от меча по всему телу был разрублен одним ударом, разлетевшись на кровавые ошметки.

В то же время три нити разрушительной силы одновременно ударили в спину Хуа Цайли.

Тело Хуа Цайли сильно затряслось, но когда она повернулась, то осталась похожей на белую бабочку, а ее меч прорезал в воздухе ещё одну густую белую черту.

Чи!

Горловые кости трех Зверей Бездны были одновременно разрублены пополам, а остаточная сила меча свернула их черепа в трубочку.

Юнь Че медленно приближался.

Каждый из окруживших Хуа Цайли Зверей Бездны имел в своём ядре частичку его души. Хотя его там не было, в его море души бой был представлен во всей красе.

Могучие стиль и намерение меча, великолепные и элегантные, но содержащие такую удивительную мощь… Достойны Божественного Царства Разрушения айфри дом Небес, специализирующегося на пути меча.

Нефритовый меч в ее руке… это тот самый Меч Стеклянного Облака из Чистой Земли, о котором Мэн Цзяньчжоу услышал из уст Мэн Цзинчжэ?

Стеклянное… Облако…

…

Меч Стеклянного Облака уничтожал одного Зверя Бездны за другим, и на сером небе и земле появлялись неисчезающие белые следы ударов.

Кровь залила всю землю, и под постоянно мелькающими вспышками энергии меча в сером тумане проявлялись раздробленные тела и конечности двадцати одного Зверя Бездны.

Бах!

Намерение меча стало заметно беспорядочным, и даже глаза, наполненные бесконечными звёздами и лунами, заметно потускнели. Кровь одновременно хлынула из Хуа Цайли и из Зверя Бездны.

Зверь Бездны распался на две части, а фигура молодой девушки свалилась вниз, цвет крови быстро исчезал с её лица.

Двадцать второй… она молча считала в сердце, пока одна её рука вытянулась, а другая, крепко сжимавшая меч, слегка подрагивала.

Справа и сзади на неё набросились еще три Зверя Бездны.

На этот раз её реакция была куда медленнее. Она просто закрыла глаза, и Меч Стеклянного Облака издал глухой звон.

Защитная глубокая сила Хуа Цайли была разорвана в одно мгновение, три разрушительные силы наложились друг на друга и обрушились на её тело, а мощь Меча Стеклянного Облака в ответ ударила по ним.

Бум!

Хуа Цайли потеряла сознание и отлетела назад. Меч Стеклянного Облака также вылетел из ее руки и полетел вниз.

Ее туловище сильно ударилось о скалу и упало.

Боль разливалась по всему её телу, она изо всех сил попыталась привести себя в чувство, пока в ее затуманенном взгляде три ужасно раненных Зверя Бездны снова набросились на неё с ужасным рёвом, неся ауру смерти, приближающуюся с огромной скоростью.

Она подняла руку, и Меч Стеклянного Облака сам влетел в неё.

Почувствовав присутствие Меча Стеклянного Облака, хаотическое море души Хуа Цайли почувствовало смутную ауру меча.

Она не вставала, но её рука, держащая меч, с трудом нарисовала странную дугу… В мгновение ока бесконечное намерение меча, подобно внезапному подъему разъяренных волн моря, заполонило весь мир.

Хуа Циньин, собиравшаяся нанести удар, остановилась.

Разрушение Небес…

Первый меч…!

Не было ни лезвия меча, ни висящей в воздухе отметины.

Три Зверя Бездны странным образом разорвались.

Даже та разрушительная сила, которую они несли в себе, после их смерти не вызвала катастрофических взрывов по всему небу, а почти бесшумно исчезла.

… Юнь Че на мгновение замер.

Рука Хуа Цайли медленно опустилась, и, хотя все ее тело потеряло силу, Меч Стеклянного Облака все еще крепко держался в ее руке.

Успех… Ее губы изогнулись, впервые изобразив самую довольную и радостную улыбку после того, как она ступила в Море Тумана. Хотя улыбка была запятнана кровью и страданиями, она все равно была прекрасной и волнующей.

Хуа Циньин смотрела на нее, и ее зеленые глаза переполнялись редко возникающими в них красками.

Цайли, ты достойна быть самым совершенным божественным наследником в истории Божественного Царства Разрушения Небес. Мне потребовалось семьдесят семь лет, чтобы получить Намерение Меча, Разрушающего Небо, твоему божественному отцу — четыреста, а тебе… всего девять.

Твоё будущее… превзойдёт моё.

Но всеобщая радость была быстро прервана новым рёвом.

Перед девушкой появились серые тени еще двух Зверей Бездны.

Она подняла Меч Стеклянного Облака, но ей было трудно снова собрать глубокую силу. Она закусила губу из-за боли, охватившей все её тело, и её прекрасные глаза наполнились обиженными слезами: Тетя… скорее спаси меня, оуу… у меня действительно… нет сил…

Пока она жалобно стонала, два Зверя Бездны уже набросились на неё с яростной силой разрушения.

Между пальцами Хуа Циньин собралась невидимая тень меча, но она не выпустила её… потому что торопливая аура промчалась перед ней с огромной скоростью.

Бум!

Яростный поток воздуха ударил прямо по двум Зверям Бездны, набросившимся на Хуа Цайли. Яростная вспышка глубокой силы подбросила их в воздух, и они с воплями отлетели.