Восставший против неба

— В то время я уже чувствовал, что Злой Бог, должно быть, установил какое-то особое ограничение в своих внутренних каналах, заставив своего преемника навсегда остановиться в Царстве Божественного Владыки… он намеренно запечатал шестой и седьмой уровень.

— Причина этого похожа на мою догадку.

— Чтобы сила, выходящая за пределы мира, не привела к краху порядка смертного мира? — Цянь Инь`эр слегка фыркнула, как будто была несколько недовольна ограничением, установленным Злым Богом, — было бы лучше изменить имя Злого Бога на имя Священного Бога.

Юнь Чэ бросил на нее взгляд и сказал, — почти каждый шаг последней жизни Злого Бога был на благо будущих поколений. Без него, без мира, существование нынешнего мира Изначального Хаоса было бы под вопросом.

— … — Цянь Инь`эр, все понимала, и не отрицала этого.

— Рассеивание божественной ауры… — Юнь Чэ мягко повторил три слова на каменной плите. После минутного молчания он сказал, — похоже, что после того, как боги и дьяволы были уничтожены мириадами бедствий, Изначальный Хаос пережил долгий период времени, и количество духовной энергии, которую он потерял, должно быть очень большим. Когда жизнь Злого Бога приблизилась к концу, потеря духовной энергии постепенно уменьшилась и прекратилась. Законы и порядок Изначального Хаоса также постепенно стабилизировались в среде новорожденной духовной ауре.

— Только из-за того, что боги и дьяволы были уничтожены, а духовная энергия была потеряна в очень большом количестве, уровень законов в новом мире неизбежно сильно упал и сильно ослаб. При таком типе энергии и духовном уровне Истинные Боги не могли появиться в будущем.

— Однако Злой Бог прекрасно знал, что Запретный Закона Бога-Дьявола, который он и Поражающий Небеса Император-Дьяволов создали, был слишком запретным и мощным. Если бы его можно было совершенствовать до совершенства, он мог бы позволить смертному телу взорваться силой Царства Богов.

— И теперь, если в этом увядшем мире появится человек, который может высвободить силу Царства Богов, он, скорее всего, заставит закон и порядок, хрупкого стабильного нового мира колебаться или даже разрушиться.

Мир был в хаосе после того, как Поражающий Небеса Император-Дьяволов вернулась в мир.

Половина Северной Божественной области дрожала после того, как он насильно активировал Пепел Богов в Божественном Царстве Пылающей Луны и страшное и несравненное явление, которое произошло, когда Божественное Царство Южного Моря использовало Великую Пушку Бога Моря…

Все это, несомненно, доказало этот аспект.

— Из-за этого соображения Злой Бог навсегда уничтожил семя Злого Бога в мире.

Когда он сказал это, то, что наполнило сердце Юнь Чэ, было не сожалением, а глубоким уровнем уважения.

Это была сила, которая сопровождала всю жизнь Злого Бога.

И он предпочел, чтобы его собственная сила была неполной навечно, чем нести скрытую угрозу.

Юнь Чэ поднял руку и посмотрел на свою ладонь, сказав, — похоже, мне действительно суждено никогда не достичь Царства Божественного мастера. Но это тоже хорошо. Теперь мне больше не нужно думать о том, где будет последнее семя Злого Бога.

Несмотря на то, что он мог только оставаться на вершине Царства Божественного Владыки всю свою жизнь, он обладал божественной силой Злого Бога, поэтому он больше не имел себе равных в этом мире. Царство Божественного мастера, которого он не мог достичь, также не было важно для него.

— Кстати, есть два вопроса, которые мне очень любопытны, — вдруг сказала Цянь Инь`эр.

— Да?

— Во-первых, куда делась разбросанная духовная энергия? Может быть, духовная энергия в результате могла просочиться за стену Изначального хаоса и во внешний Изначальный Хаос?

— … — Юнь Чэ не ответил.

Это было потому, что это был также вопрос, оставивший в недоумении Поражающего Небеса Императора-Дьяволов.

— Во-вторых, действительно ли прекратился поток духовной энергии? — Цянь Инь`эр прищурилась, — в противном случае, Северная Божественная область никогда бы не стала сжиматься.

— Как знать. — Юнь Чэ ответил без раздумья, как будто ему было все равно.

Однако в его сознании это странное чувство, которое он не знал, откуда взялось, не говоря уже о том, как его описать, возникало каждый раз, когда он входил или выходил из Божественного Царства Абсолютного Начала.

….

Покинув Божественное Царство Монарха Брахмы, Юнь Чэ официально взял Юнь Усинь путешествовать по Восточной Божественной области.

Разрушенное Царство Вечного Неба…

Рухнувшее Царство Звездного Бога…

Царство Стеклянного Света, где находилась Шуй Мэйинь…

Царство Покрывающего Неба, где пустыня занимает половину неба…

Царство Даркья, где он встретил Кайчжи в первый раз…

Затем они направились на север, приближаясь к Царству Снежной Песни.

Когда они прибыли на север Восточной Божественной области, он не повел Юнь Усинь прямо в Царство Снежной Песни. Вместо этого он направился в соседнее Божественное Пламенное Царство.

Юнь Усинь специализировалась на Мировой Оде Феникса, и, как Звездное Царство Царства Богов, несущее наследие Феникса, он, естественно, должен был показать Юнь Усинь… особенно Ад Захоронения Богов, где когда-то проживал дух Феникса.

Юнь Усинь издала протяжный крик удивления, когда перед ее глазами предстал Ад Захоронения Богов которому было миллион лет… Юнь Чэ долго смотрел, замерев.

Это место имело для него необычайное значение.

Это было место, где его отношения с Му Сюаньинь (Чи Ву) претерпели тонкие качественные изменения. Когда он думал об этом сейчас, он не мог тихо не рассмеяться… он смеялся над собой того времени, и в то же время он вспоминал сказочную красоту того времени.

— Отец, ты хорошо улыбаешься… — Юнь Усинь некоторое время размышляла, прежде чем выбрать самое мягкое слово, — странно.

— Кхэ, кхэ, кхэ. — Юнь Чэ поспешно принял серьезное выражение. Он серьезно сказал, — я думаю о том времени, когда я спас твою тетю Сюаньинь из лап Рогатого Огненного Дракона Царства Божественного мастера, когда был только в Царстве Божественного Происхождения. Это было первое большое достижение, которого я достиг с тех пор, как вступил на Божественный путь.

— … — Увидев непристойную улыбку своего отца минуту назад, Юнь Усинь была глубоко скептична, но все же равно согласилась, — вот почему тетя Сюаньинь влюбилась в моего отца?

— Конечно! — Юнь Чэ гордо кивнул.

Хм… так и должно быть?

В этот момент он вдруг что-то почувствовал, и взгляд его вдруг наклонился.

С помощью Сокрытия Ниспадающей Молнии Юнь Чэ слабо ощущал свою ауру и ауру Юнь Усинь.

Затем он взял Юнь Усинь и полетел на запад.

— Я отведу тебя к… старому другу.

На западе Ада Захоронения Богов, перед огромным красным барьером.

Янь Ваньцан, Янь Цзюхай, Хо Жули… — Присутствовали три великих мастера секты Божественного Пламени, а перед ними стоял король Божественного Пламенного Царства Хо Поюнь.

Здесь собрались четыре главных человека Божественного Пламенного Царства, так что это было, очевидно, не незначительное дело.

Хо Поюнь стоял перед барьером. По мере приближения барьер, казалось, реагировал, и свет пламени, охвативший его, постепенно становился неистовым.

Аура несравненно сильного пламени… это был барьер, созданный божественным пламенем Золотого Ворона.

— Мне придется побеспокоить вас делами Божественного Пламенного Царства в течение этого периода времени.

После того, как Хо Поюнь закончил говорить, его ладонь коснулась барьера.

— Великий король Царства, пожалуйста… трижды подумайте… — Голос Янь Ваньцана был наполнен болью и беспомощностью. Было очевидно, что они пытались отговорить его бесчисленное количество раз до этого, но все их усилия были напрасны.

— Великий король Царства, у нас нет ни права, ни возможности остановить тебя, но… подождем еще три месяца. — Лицо Янь Цзюхая уже было полно мольбы, — через три месяца, если ты продолжишь настаивать на этом, мы никогда не остановим.

— Я уже решил. — Длинные волосы Хо Поюня развевались на палящем ветру, по сравнению с тремя мастерами секты, лица которых были полны страданий, выражение его было спокойным и решительным, — больше убеждать не нужно.

И когда его слова упали, его ладонь уже касалась барьера.

— Хм? — Юнь Чэ высоко над небом, посмотрел вниз… что пытался сделать Хо Поюнь?

Глава 1907. Крик Нефритового Ворона Уничтожающее Девять Небес

— Поюнь!

Яростный рев Хо Жуле остановил в воздухе ладонь Хо Поюня, которая собиралась коснуться барьера, и удивил также Янь Ваньцана и Янь Цзюхая.

Это было потому, что он закричал Поюнь, а не великий король Царства.

Лицо Хо Жуле было красным, как кровь, а его длинные огненные волосы слегка дрожали… если присмотреться, было неизвестно, сколько несколько белых пятен смешались с ее волосами.

— Как долго ты будешь своевольным, как долго ты будешь глуп!

Его голос был хриплым, когда он ревел каждое слово. Он словно забыл, что человек перед ним уже не его ученик, а король Божественного Пламенного Царства, перед которым он должен был смиренно склонить голову.

— Мастер секты Хо! — Янь Ваньцан и Янь Цзюхай заговорили одновременно, чтобы отговорить его.

— Вы, заткнитесь! — Хо Жуле махнул рукой и сделал несколько шагов вперед. Он был так близок к Хо Поюню, что его рука могла дотянуться до него, — Поюнь, ты всегда был самой большой гордостью в моей жизни. В каком-то смысле ты даже божественная милость для меня.

— Хотя ты всего лишь мой ученик, твое положение в моем сердце ничуть не уступает положению Е`эр. Тогда, когда ты вернулся из Божественного Царства Вечного Неба, ты нес силу Божественного мастера. Я оглушительно смеялся над твоими достижениями и горько плакал три дня и три ночи, когда отвернулся от всех! Я даже не знаю, сколько людей стояло передо мной, когда я высокомерно ревел до смерти без какого-либо сожаления.

— … — Рука Хо Поюнь все еще висела в воздухе, неподвижная.

— Божественное Пламенное Царство вознеслось к высшим Звездным Царствам благодаря тебе, и огромное Царство Богов уважает тебя как короля. Но… с тех пор, как Юнь Чэ вернулся, кем ты стал? Что ты сделал?!

— У тебя все еще есть толика достоинства преемника Золотого Ворона? Ты все еще помнишь, что каждое твое слово и действие касается судьбы всего Божественного Пламенного Царства? Ты знаешь, что твоя глупость почти не раз похоронила Божественное Пламенное Царство?!

— Мастер секты Хо! — Голос Янь Ваньцана был похож на пылающее пламя, наконец заглушив сердитый голос Хо Жуле, после он вздохнул и сказал, — он наш великий король Царства… этого достаточно.

— Великий король Царства… — Хо Жуле издал мрачный смех, — нет, в конце концов, он просто бездарный глупец. Вручение ему Божественного Пламенного Царства, не величайшая гордость в моей жизни, а… величайшая ошибка.

— Единственная причина, по которой Божественное Пламенное Царство все еще в целости и сохранности прямо сейчас, заключается в том, что император Юнь не думает о прошлом… или, может быть, он даже не заботится о том, чтобы продолжить преследовать.

Янь Ваньцан и Янь Цзюхай закрыли глаза одновременно, с выражением боли.

Они знали, что Хо Жуле, наконец, сказал слова, которые он хранил в своем сердце в течение последних двух лет… независимо от последствий.

В этот момент рука Хо Поюнь медленно опустилась, а после он обернулся.

Когда его глаза повернулись, это был не гнев, а почти незнакомое спокойствие.

— Мастер, мастер секты Янь, мастер секты Янь. — Он сказал легким, медленным голосом, — я недостойный младший и некомпетентный король Царства. Я уверен, что разочаровывал вас все эти годы.

Эти выражения и слова удивили разъяренного Хо Жуле. — Поюнь, ты…

— Независимо от того, насколько ребенок является ребенок, всегда будет время, когда он вырастет. — Хо Поюнь смеялся над собой, — у меня больше нет квалификации, чтобы оставаться ребенком. Моя нелепая одержимость Юнь Чэ… нет, моя нелепая одержимость императором Юнь должна была давно освободиться.

Слова Хо Поюня заставили глаза трех великих мастеров сект одновременно дрогнуть. Янь Ваньцан взволнованно сказал, — великий король Царства, ты действительно… действительно…

— Да. — Хуо Поюнь кивнул, на его лице появилась легкая улыбка, — после того, как я совершенствовал Небесную Ярость Девяти Солнц до совершенства, моя Летопись Пылающего Мира Золотого Ворона больше не может прогрессировать. Причина, по которой я хочу войти в этот запретный барьер на этот раз, это только с единственной целью получить представление о Крике Нефритового Ворона Уничтожающее Девять Небес.

— Хотя это запретное пламя, которое может сжечь даже мир, оно в конечном итоге принадлежит Летописи Пылающего Мира Золотого Ворона и божественной силе Золотого Ворона. Как наследник силы и воли Золотого Ворона, если я не могу его совершенствовать, это означает, что-то, что я несу, навсегда останется несовершенной Летописью Пылающего Мира Золотого Ворона.

— Крик Нефритового Ворона Уничтожающее Девять Небес? — Юнь Чэ нахмурился.

Летопись Пылающего Мира Золотого Ворона, которую он впервые совершенствовал, исходила от остаточного духа Золотого Ворона из Долины Молниеносного Пламени Золотого Ворона Царства Иллюзорного Демона.

Позже, в Царстве Снежной Песни, Му Сюаньинь выиграла для него полную Летопись Пылающего Мира Золотого Ворона из рук Хо Жуле.

Тем не менее, законченная Летопись Пылающего Мира Золотого Ворона не имела этого Крика Нефритового Ворона Уничтожающее Девять Небес. И он никогда не слышал об этом раньше. И это название, эти шесть слов были полны глубокого чувства решимости и мужественности.

— И это определенно не потому, что я хочу что-то доказать императору Юню. — Улыбка на лице Хо Поюня стала глубже, и у него также появилось еще более глубокое чувство иронии над собой, — если однажды, я смогу понять Крик Нефритового Ворона Уничтожающее Девять Небес, то я буду использовать его только ради Божественного Пламенного Царства.

— Поэтому, мастер и мастера секты, не беспокойтесь.

— … — Искривленное пламя ярости в теле Хо Жуле хаотично рассеялось. Когда он смотрел на нынешнего Хо Поюня, его губы дико дрожали, и он долго не мог говорить.

— Хорошо, хорошо! — Янь Ваньцан кивнул с несравненно тяжелым выражением, слезы затуманили его глаза, — мы все трое всегда верили, что ты… ты определенно не разочаруешь нас в конце.

— Только все глупые действия, которые я делал раньше, уже сделаны, и у меня нет возможности отступить. Если наступит день, когда император Юнь решит наказать меня, я встану на колени и извинюсь, и я определенно не буду действовать импульсивно. Если я смогу защитить Божественное Пламенное Царство, даже если мне придется искалечить себя, я не буду сомневаться.

— Только… — Он с улыбкой покачал головой и сказал очень спокойным тоном, — как сказал мастер. При нынешней вершине императора Юня он, вероятно, уже даже не заботится о том, чтобы смотреть на меня.

— Поюнь, здорово, что ты так думаешь, — сказал наконец Хо Жуле. Его губы все еще дрожали, когда он сказал, — я только что сказал суровые слова… но запомни: ты самая большая гордость в моей жизни. Это никогда не изменится.

— Я понимаю, урок мастера, совсем не ошибочный. — Хо Поюнь посмотрел на Хо Жуле и сказал очень искренним голосом, — когда я успешно совершенствую Крик Нефритового Ворона Уничтожающее Девять Небес и выйду из этого места, я надеюсь, что мой прогресс в очередной раз заставит мастера громко смеяться.

— … — Юнь Чэ не продолжал смотреть на него и не пытался исследовать так называемый Крик Нефритового Ворона Уничтожающее Девять Небес. Он обернулся и сказал, — Усинь, пойдем.

По мере увеличения расстояния между ними скорость Юнь Чэ также становилась быстрее.

Вскоре он вышел из Ада Захоронения Богов.

Юнь Усинь долго молчала.

— Отец, ты не… в хорошем настроении? — Мягко спросила Юнь Усинь.

Она более или менее кое-что знала о деле Хо Поюня.

Юнь Чэ смотрел вперед и бормотал про себя, — когда люди что-то выигрывают, они также часто что-то теряют.

— Итак… какая потеря в настоящее время беспокоит отца? — Спросила Юнь Усинь.

— В этой жизни мне суждено не иметь друзей.

Произнося эти слова, Юнь Чэ почувствовал не столько потерю или сожаление, а только лишь некоторое огорчение.

— Почему? Потому что… отец слишком высоко?

Юнь Чэ улыбнулся и медленно сказал, — когда ты увидишь в человеке друга, если он упадет в пропасть, ты будешь чувствовать беспокойство и печаль о нем, и ты, не колеблясь, будешь использовать все средства и силы, чтобы помочь ему.

— Когда он достигнет вершины, ты будешь радоваться за него и чувствовать гордость. Но если он будет слишком высоко, все выше и выше, вместо этого ты потеряешь настроение и будет тяжело на душе… пока однажды он не достигнет высоты, когда тебе нужно поднять голову, чтобы увидеть его, и он будет продолжать относиться к тебе, как раньше, и он может даже пожертвовать собой ради тебя, но ты, тем не менее, больше не можешь видеть его как друга. Даже его помощь будет неудобной для тебя.

— Почему… что… — Слова отца, на этот раз, она еще не испытала и, естественно, не мог понять

— Потому что настоящие друзья должны быть равными, — сказал Юнь Чэ.

— … — Юнь Усинь дернула губами. Она все еще не понимала.

— Этот человек только что… его зовут Хо Поюнь. Когда-то он был одиноким гением, и именно потому, что он был слишком высокомерным и слишком талантливым, у него никогда не было друга. И я был первым человеком, на которого он действительно смотрел как на друга.

— Но я рос слишком быстро, я рос слишком высоко… я даже лучше владел пламенем Золотого Ворона которым он больше всего гордился, и даже отнял женщину, в которую он влюбился в первый раз…

Друг… Сила… Красавица…

— Только, хотя я воспринимал изменения в его сознании в то время, я не осознавал повторяющихся сильных ран, которые я невольно нанес ему… он сетовал, и это было нормально.

Юнь Усинь сказала, — но если бы он относился к тебе как к другу так серьезно в прошлом, почему он действительно мог сетовать на тебя… за такую разницу?

Юнь Чэ сказал с разочарованием, — человеческие эмоции сложны. В человеческой расе есть тысячи сложностей. Некоторые люди едва могут ясно видеть себя, не говоря уже о других.

Хо Поюнь сетовал на него, но, когда он стал дьяволом и его преследовал мир, он, не колеблясь, пошел на большой риск, чтобы спасти его… и он не хотел, чтобы он знал об этом.

Юнь Усинь на мгновение задумалась и сказала, — а разве у отца нет дяди Ся и дяди Сяо? Разве отец не рассматривает их как друзей?

— Они разные, — сказал Юнь Чэ, — мы с Юаньба выросли вместе, а у нас с Сяо Юнем общие родители, поэтому с ними мы по сути семья.

— Теперь, когда я стал императором Юнь, в мире больше нет никого, кто мог бы быть на равных со мной. Для меня также невозможно иметь настоящих друзей.

— Это не имеет значения, — сказала Юнь Усинь с улыбкой. — У моего отца так много женщин, что он не может справиться со всеми ними, так как у него может быть время подружиться?

Слова Юнь Усинь сразу заставили Юнь Чэ улыбнуться, и от этого даже тоскливость в его сердце рассеялась. Он ущипнул ухо своей дочери и сказал, — ты действительно становишься более непочтительной. Если твоя мама узнает, она, вероятно, снова начнет говорить обо мне.

— Нет, не буду. Я чиста и послушна перед своей матерью, хихи. — В красивой улыбке Юнь Усинь была какая-то гордость. Смеясь, они полетели на восток.

…

Восточная Божественная область, Царство Снежной Песни.

Для Юнь Усинь, которая большую часть своей жизни жила в Божественном Дворце Ледяного Облака, Царство Снежной Песни, которое было наполнено снегом и ветром, несомненно, дало большое чувство близости. По дороге она постоянно издавала радостные крики.

Приближаясь к Божественной Секте Ледяного Феникса, она вдруг начала нервничать.

Это было потому, что в Божественной Секте Ледяного Феникса была не только Му Сюаньинь, которую почитали люди, но и кто-то, кто был очень особенным для ее матери.

— Отец, если бы мне пришлось встретиться с основательницей Бинюнь, как я должна обратиться к ней? — Спросила она очень серьезно и несколько робко.

— Этот вопрос… — Юнь Чэ пробормотал про себя, — твою мать хочет называть ее великим предком, тогда тебе тоже следует называть ее великим предком.

— Но теперь твоя мама и она старшая и младшая сестра. Раньше я называл ее старшей, а теперь она моя свояченица и твоя тетя.

— Итак, великий предок… старшая… божественный мастер Бинюнь… свояченица… забудь об этом, можешь называть ее как хочешь. Или можешь попробовать назвать ее фея старшая сестра.

— Ни в коем случае! — Юнь Усинь сразу отказалась, — я не могу быть такой неуважительной! Мой отец просто дает мне плохие идеи.

— Хахахаха. — Юнь Чэ громко рассмеялся, хотя он вовсе не думал, что это плохая идея.

— Я слышала от тети Кайчжи, что тетя Сюаньинь — самый влиятельный человек в этом мире, кроме моего отца. Это так? — Юнь Усинь снова спросила.

— На Духовном Пути, конечно. — Юнь Чэ кивнул, — кроме того, она также единственный человек в этом мире, который может приблизиться менее чем в пяти километрах от меня, и я не обнаружу ее.

— Ахх? Отец, кажется, так обеспокоен. — Юнь Усинь моргнула и сказала с полным лицом вредности, — это потому, что ты боишься, что тебя случайно увидит тетя Сюаньинь, когда ты сделаешь что-то не так?

— Это не основная проблема, — мягко выдохнул Юнь Чэ, — самая большая проблема в том, что она не только очень хороша в этом, но и, похоже, любит тайно подглядывать…

Говоря это, он вдруг о чем-то подумал, и его лицо быстро выпрямилось, когда он изменил тон, — хм, очень любила тайно защищать меня. Вероятно, это потому, что я слишком много заставлял ее беспокоиться, поэтому до сих пор она может продолжать использовать это время от времени, чтобы спокойно наблюдать и устранять любую возможную скрытую опасность вокруг нас.

Когда он говорил это, его глаза поднимались и опускались бесследно.

— Ах? — Юнь Усинь улыбнулась, — оказывается у тети Сюаньинь есть очень милая сторона.

— Тогда она была моим мастером, теперь моей женой, иметь Сюаньинь самая счастливая вещь в жизни твоего отца. — Юнь Чэ с улыбкой вздохнул, глядя на белоснежный плащ.

— … — Губы Юнь Усинь приблизились к уху отца, и она тихо сказала, — значит, тетя Сюаньинь подглядывает за нами прямо сейчас?

— На всякий случай. — Юнь Чэ ответил таким же тихим голосом.

Юнь Усинь: ( )

Глава 1908. Фиолетовое сияние

Присутствие императора Юня было небывалым.

Вся Божественная Секта Ледяного Феникса пришла в движение, и группа старейшин и Мастеров Дворца поспешно прибыла, но прежде, чем они успели поклониться, фигуры Юнь Чэ и Юнь Усинь уже в одно мгновение исчезли и вошли в Священный Зал Ледяного Феникса, оставив их растерянно обмениваться взглядами.

Как только они вошли в Священный Зал Ледяного Феникса, их встретила знакомая аура льда и снега. Перед ними медленно приближался силуэт, такой же красивый, как ледяная фея.

— Такой переполохц, это действительно вы. — Му Бинюнь улыбнулась, ее ледяные глаза устремились на Юнь Усинь.

— Мастер Дворца Бинюнь, давно не виделись. — Юнь Чэ тоже улыбнулся и кивнул. Каждый раз, когда он видел Му Бинюнь, его сердце всегда становилось очень довольным и мирным. Даже после того, как он стал императором Юнь, это осталось прежним.

Возможно, это было потому, что, хотя ее глаза отражали цвет льда, они всегда были мягкими, как вода.

В это время Юнь Усинь сделала небольшой шаг вперед и торжественно поклонилась Му Бинюнь, — младшая ученица Божественного Дворца Ледяного Облака Юнь Усинь отдает дань уважения великому предку.

Му Бинюнь немного удивилась, прежде чем покачать головой с легкой улыбкой, — в этом нет необходимости. Му Бинюнь из Божественного Дворца Ледяного Облака уже умерла тысячу лет назад. Нынешняя я принадлежит только Царству Снежной Песни и больше не имеет ничего общего с этим прошлым. Не нужно называть меня великим предком.

— Тогда… — Юнь Усинь посмотрела вверх, — могу ли я называть вас тетей?

Эти слова заставили улыбнуться обычно бесстрастную Му Бинюнь, — конечно, моя сестра императорская наложница твоего отца, естественно, я твоя тетя.

Юнь Чэ: (эта девчонка… плавно использовала оба названия!)

Она обратила глаза на Юнь Чэ, — достойная дочь императора Юня, она действительно очаровательна.

— Мастер Дворца Бинюнь, — сказал Юнь Чэ, — вам все-таки лучше обращаться ко мне, как раньше. Хотя я привык слышать слова император Юнь, однако я не привык слышать их от вас.

Юнь Усинь молча прищурилась: (Хм?)

— … Хорошо. — Му Бинюнь кивнула своей красивой головой.

— Тетя, — сказала вдруг Юнь Усинь очаровательным голосом. — Вы действительно очень красивы, вы даже красивее, чем я себе представляла. Неудивительно, что мой отец всегда говорит мне, что вы похожи на фею.

— ??? — Брови Юнь Чэ дрогнули, — когда я это сказал?!

— … — Му Бинюнь стояла ошеломленная, не зная, как ответить, — когда мы вошли в Восточную Божественную область, отец сказал, что не видел тетю год, и он очень скучал по ней… ах, больно!

Юнь Чэ похлопал Юнь Усинь по голове и серьезно сказал, — Мастер Дворца Бинюнь, где Сюаньинь? Почему она не в Священном Зале?

— Она находится в уединении, — ответила Му Бинюнь. Ее аура все еще была, как снежный лотос, и ее глаза были похожи на холодный омут, как будто слова, которые она только что сказала, не беспокоили ее.

— В уединении?

— Она только совершенствует свою душу в тишине, без какого-либо прогресса, — сказала Му Бинюнь мягким голосом, — она знала, что вы придете в ближайшем будущем, и прежде чем уйти в уединение, она попросила меня позвать ее, когда вы придете.

— Я позову ее прямо сейчас.

— Не нужно ее беспокоить. — Юнь Чэ поднял руку и сказал, — я приведу Усинь, чтобы она увидела ее.

— Холодный воздух в Долине Бесконечного Тумана слишком тяжелый, и это не то, что может вынести Усинь, — сказала Му Бинюнь, — поскольку Усинь только что прибыла, я должна взять ее погулять в Священном Зале.

— Ну, хорошо… — Юнь Чэ не отказывался, — мне придется побеспокоить Мастер Дворца Бинюнь.

Перед Му Бинюнь его уважение и почтение были такими же, как и раньше.

— О, верно, как долго вы планируете остаться в Царстве Снежной Песни на этот раз? — Спросила Му Бинюнь.

Юнь Чэ посмотрел на Юнь Усинь и сказал, — это зависит от настроения Усинь.

— То, что я говорю, не считается, — тихо пробормотала Юнь Усинь, потирая запутанные волосы отца.

С легкой улыбкой Му Бинюнь пошла по снегу.

В тот момент, когда аура Му Бинюнь исчезла, Юнь Чэ сразу же обнажил свирепое выражение. Он вытаращил глаза и заорал, — девочка! Ты действительно становишься все более беспредельной!

— Я… я не помогаю папе? — Лицо Юнь Усинь было исполнено обиды и робости.

— Мне нужна твоя помощь?!

— И правда. — Юнь Усинь кивнула в глубоком согласии, — способность моего отца иметь дело с женщинами настолько… блестяща. На самом деле, ему не нужна чья-либо помощь.

— Это не то, что я имел в виду! Ай… — Вскрикнув, он издал долгий вздох, — почему я чувствую, что по пути научил дочь плохому? Как я объясню это Чу Юэчань, когда она вернется?

Лунные брови Юнь Усинь изогнулись вверх, — в любом случае, ты уже сделал шаг с моей другой тетей, нельзя одну ценить, а другой пренебрегать.

— Это то, ты так используешь нельзя одну ценить, а другой пренебрегать?! — Голос Юнь Чэ повысился еще на несколько октав, когда он посмотрел на нее еще более пристально.

Глядя на внешний вид Юнь Чэ, Юнь Усинь, наконец, начала чувствовать себя немного испуганно.

Ее голос также стал немного пугливым, — отец ведь не рассердился, верно?

Она протянула руку и осторожно потянула за рукав отца, — я не хотела тебя злить. Просто… когда отец говорил, что у него никогда не будет друзей в жизни, он казался очень разочарованным. Я думала, немного подшутить… я действительно не хотела злить тебя.

— … —

Его сердце тронули нежные слова, и свирепое выражение Юнь Чэ мгновенно исчезло. Затем он поднял голову и громко рассмеялся, — хахахаха, так просто напугать тебя. На самом деле у меня все еще есть грозность отца, хахаха.

Юнь Усинь тяжело отбросила рукав Юнь Чэ своей маленькой рукой и отвернула лицо. Она сказала с фырканьем, — отвратительный! Я знала… как отец мог по-настоящему злиться на что-то подобное? Уже не могу скрытно смеяться, хм!

В это время звук ветра и снега в Священном Зале внезапно стал спокойным. Из снега вынырнула фигура другой женщины, похожая на фею.

Юнь Усинь повернулась, посмотрев на нее. В тот момент, когда она ясно увидела ее лицо, ее губы бессознательно приоткрылись.

Она подошла к Юнь Чэ и Юнь Усинь. Она остановилась бесшумно, посмотрела на Юнь Чэ и тихо сказала, — я должна называть тебя императором Юнь или старшим братом Юнь?

Взгляд, как она смотрела на него, оставался прежним. Будь то Юнь Чэ, Повелитель дьяволов или император Юнь.

Юнь Чэ посмотрел на нее и сказал, — если это Фэйсюэ, то я, естественно, хочу услышать, как ты называешь меня старшим братом Юнь Чэ.

— Фея старшая сестр, — вдруг заговорила в этот момент Юнь Усинь, — это наш первый раз, когда мы встретились. Я Юнь Усинь.

Юнь Чэ: (это название также использовалось…)

Му Фэйсюэ была немного удивлена, она посмотрела на Юнь Усинь, ее ледяные глаза явно смягчились на несколько градусов, а также стали на несколько градусов сложнее. — Незаметно дочь старшего брата Юна уже так выросла. Время течет тихо, как эта вечная метель, красивая и жестокая.

— Но то, что осталось в теле Фэйсюэ, кажется просто красотой, — сказал Юнь Чэ с легкой улыбкой.

— … — Ее красивые глаза слегка дрогнули, и она, казалось, улыбалась. Однако улыбка, появившаяся на нефритовом лице Му Фэйсюэ, всегда была такой же слабой, как первый снег, который растает при указании пальцем.

— Я не буду беспокоить вас и вашу дочь.

С этими словами она медленно ушла.

Взгляд Юнь Усинь все время следил за ней, и она не отводила взгляда даже после того, как ушла далеко.

— Она очень похожа на твою маму, не так ли? — Спросил Юнь Чэ.

— А? Они похожи? — Удивленно спросила Юнь Усинь.

На этот раз настала очередь Юнь Чэ удивляться, — тогда почему ты так смотришь на нее?

Юнь Усинь на мгновение посмотрела на Юнь Чэ, прежде чем поняла, что это не притворное удивление. Она сказала, — отец, камень вечных образов, который ты дал мне, дала тебе она, верно?

— Эх… — Юнь Чэ потер кончик носа. — Твоя тетя Цянинь сказала тебе?

— Я также знаю, что ты ей нравишься… очень. — Юнь Усинь сказала эти слова очень серьезно, и казалось, что она пытается передать таинственную эмоцию.

— Это определенно не то, что сказала твоя тетя Цяньинь. — Твердо сказал Юнь Чэ.

Странный взгляд появился в глазах Юнь Усинь, она сказала, — отец, прежде чем ты дал мне камень вечных образов, неужели… никогда не видел духовного изображения, выгравированного внутри, верно?

Юнь Чэ на мгновение был ошеломлен, затем покачал головой, — нет. Потому что я ясно сказал ей, что этот камень вечных образов предназначен для моей дочери. Получив его от нее, я просто подумал о том, чтобы дать его тебе как можно скорее, и я не думал ни о чем другом.

— Неужели, духовный образ, все еще внутри?

Юнь Усинь топтала своими маленькими ногами снег, — отец, иногда… ты действительно идиот среди всех идиотов!

Юнь Чэ, — а…?

— Чувствительность, влюбчивость очень отвратительные вещи, но… еще отвратительнее разочаровать кого-то такого прекрасного и преданного!

Юнь Усинь вытащила камень вечных образов и ударил им прямо в руку отца, — посмотри сам… я буду гулять в одиночку!

Закончив говорить, Юнь Усинь тут же развернулась и полетела в сторону Священного Зала, позволяя отцу размышлять о своих действиях.

— Усинь, ты уходишь…

Тем не менее, Юнь Усинь полностью проигнорировала его и вылетела из прямой видимости в мгновение ока.

Юнь Чэ удрученно и смешно покачал головой, взяв в руку камень вечных образов. Реакция Юнь Усинь также вызвала в нем довольно сильное любопытство.

Возникла духовная сила… в камне вечных образов было выгравировано множество духовных образов. Были изображения, которые Юнь Усинь каждый год записывала ему во время своего дня рождения, некоторые повседневные вещи, которые она небрежно оставила, и еще больше изображений Чу Юэчань и Фэн Сюэ`эр.

Его божественное сознание быстро двигалось, остановившись на самом первом образе.

Затем он выпустил его…

На образе были ветви чистого льда и кристаллы льда. Знакомая холодная энергия почти переполняла картину. Юнь Чэ с первого взгляда узнал, что это внутренние покои в Священном Зале Ледяного Феникса.

После этого на снимке медленно появилась фигура Му Фэйсюэ.

— Юнь… Чэ…

Она смотрела вперед, ее глаза затуманились, как пелена ледяного туман, ее губы прошептали его имя.

— Сегодня 700-й день после твоей смерти…

— Всего два коротких года, так трудно вынести и так томительно.

Она тихо застонала нефритовыми губами, а ее слова были словно сон.

— Я думала, что времени будет достаточно, чтобы все это забыть.

— Но… то, что поет холодный ветер, остается твоим голосом; то, что отражает небесный пруд, остается твоей фигурой; огромный мир, остается твоим дыханием; снег, падающий с ладони, остается такой холодной темной душой.

— Возвращаясь к моим грязным чувствам — под кончиками моих пальцев, все еще есть твое имя.

Сцена непрерывно дрожала… но в этот момент Юнь Чэ вдруг понял, что ледяной стол, ледяные стены, и коралловые ветви льда, все было исписано двумя словами Юнь Чэ.

Сердце Юнь Чэ билось с неописуемой тяжестью.

Он знал, что Му Фэйсюэ влюбилась в него, но не ожидал, что она будет так безумно влюблена.

Он думал об этом каждый раз, когда общался с Му Фэйсюэ, но никогда не знал точно, когда и какое действие заставило ее действовать так.

— Это и есть, любовное бедствие, содержащееся в книге? Неудивительно, что в книге говорится: легко преодолеть огромное количество бедствий, но нелегко преодолеть любовное бедствие…

Она закрыла глаза и осторожно коснулась имени Юнь Чэ, которое она выгравировала кончиками своих белоснежных пальцев, — мне просто жаль, что, когда ты был в моем поле зрения, я стеснялась и отступала шаг за шагом.

— Если на свете есть чудо… я больше не отступлю позорно, посмотрю тебе в глаза и скажу, что я не твоя маленькая фея, я хочу быть твоей Му Фэйсюэ на всю жизнь…

— … —

Изображение исчезло.

Му Фэйсюэ оставила только один образ в камне вечных образов.

Юнь Чэ застыл на месте, в долгом шоке.

В течение многих лет, когда он был в Царстве Снежной Песни, Му Фэйсюэ всегда избегала его изо всех сил. Она никогда не желала появляться там, где он находился, вплоть до Божественного собрания.

После этого он умер в Царстве Звездного Бога… три года спустя, когда он возродился и вернулся в Царство Снежной Песни, ее отношение к нему претерпело значительные изменения.

Камень вечных образов она предложила подарить его дочери… этот камень вечных образов также был подарком Му Фэйсюэ.

В этот момент, как он мог не понять, что она хотела тогда, чтобы он увидел ее глубочайшие чувства через камень вечных образов?

Однако, он даже не удосужился осмотреть камень вечных образов и отдал его прямо Юнь Усинь.

Когда Юнь Усинь увидела эту картину, она никогда не думала, что ее отец на самом деле не знает о его существовании… на самом деле, она даже подумала, что он намеренно оставил его, чтобы она увидела новую тетю.

После этого Юнь Чэ стоял перед Му Фэйсюэ так же, как и раньше, без малейшего изменения выражения… для Му Фэйсюэ это было, несомненно, самым прямым равнодушием к ее намерениям.

Юнь Чэ протянул руку и с силой ударил себя по голове.

Почему он не взглянул на камень вечных образов, когда получил его от Фэйсюэ?

Бум

Можно было только представить, как подавлена и тоскливо на сердце Му Фэйсюэ каждый раз, когда она сталкивалась с ним после этого, с его холодным взглядом и редкой улыбкой.

Спустя долгое время Юнь Чэ окончательно перестал расстраиваться. Он держал в руке камень вечных образов, и его сознание нечаянно коснулось следующей сцены, запечатленной на ней.

На картинке была Юнь Усинь, ей должно было исполниться пятнадцать лет.

— Хихи, папа, это первый раз, когда я использовала камень вечных образов, который ты мне дал. Я не знаю, хорошо это выглядит или нет. Мне все равно, я твоя дочь. Даже если это выглядит некрасиво, ты не можешь презирать меня. Хрю хрю.

Глядя на дочь, еще не утратившую к тому времени детскую наивность, Юнь Чэ невольно улыбнулся.

— Три камня голосовой передачи, которые я дала папе, заняли много времени. Папа, ты не должен причинять им вред. Если ты случайно повредишь их, я накажу тебя и заставлю составить компанию, чтобы сделать их снова… решено. Я буду использовать это как доказательство того, что твое возражение недействительно, хихи!

— Вот уж действительно, как я могу испортить его? — Юнь Чэ сказал себе с улыбкой, — это твое наказание в конце концов никогда не исполнится.

За эти годы мир перевернулся с ног на голову. Были бесчисленные бедствия и ожесточенные сражения. Его тело получило бесчисленные травмы, но камни голосовой передачи, которые он всегда носил на шее, никогда не получали ни малейшего повреждения.

Это снова активировало его духовное чувство. Третья картина не была ему незнакома, Юнь Усинь показала ему свой двадцатый день рождения.

Это было видение неба и земли, созданное, когда Голубая Полярная Звезда переместилась с востока из Восточной Божественной области на юг Южной Божественной области.

Хотя видение длилось недолго, оно было вырезано рукой Юнь Усинь в камне вечного образа.

Хотя он уже видел это и отчетливо помнил изображение, Юнь Чэ продолжал проецировать его.

Небо дрогнуло, пространство содрогнулось, тучи растаяли, и насыщенный алый божественный свет быстро распространился, покрывая все небо, насколько хватало глаз…

Изображение ничем не отличалось, и Юнь Чэ провел и закрыл его пальцем.

Однако в тот момент, когда изображение исчезло, взгляд Юнь Чэ слегка вздрогнул.

Именно потому, что в это мгновение его глаза смутно уловили свечение фиолетовой ауры.

Фиолетовое свечение было чрезвычайно быстрым и кратким, и его не мог уловить человеческий взгляд. Когда Юнь Чэ впервые посмотрел на эту проекцию, он тоже не заметил его.

Хотя его духовное чувство было таким же сильным, как и он, даже в этот момент он чувствовал, что это должно быть мгновение смутной иллюзии.

Глава 1909. Хаотичное сердце

Пережив бесчисленные взлеты и падения, и став императором Юнем, он давно стал очень осторожным по своей природе и больше не позволял себе легко поддаваться малейшему чувству недомогания.

Движением своей духовной ауры он снова проецировал изображение

На этот раз его взгляд был неподвижен, и, кроме его божественного сознания, которое следовало за Юнь Усинь, его глаза и разум сосредоточились на проекции снежного занавеса без колебаний ни на минуту.

Пространство внутри Голубой Полярной Звезды дрожало, когда красный божественный свет Иглы Неба и Земли быстро распространялся. Наконец, в тот момент, когда красный свет полностью покрыл проекцию…

Его взгляд снова уловил вспышку фиолетового света.

Хотя это было лишь очень короткое мгновение, на этот раз, с его сильно сосредоточенным умом, он мог ясно видеть, что это не иллюзия.

В этот момент его сердце начало бешено биться.

Этот фиолетовыйы цвет…

Нет…

Нет…

Невозможно…

Он прижал ладонь к своему сердцу, и биение его сердца было таким сильным, что казалось, будто оно бьется прямо о его ладонь.

Он с силой покачал головой и снова выпустил проекцию.

Его палец конденсировавший духовную ауру, также коснулся проекции перед ним.

По мере того, как душа сосредотачивалась и напрягалась до предела, весь мир, казалось, внезапно потерял все звуки.

Время шло, казалось, очень медленно.

Он изо всех сил задержал дыхание, но как бы он ни старался, он не мог подавить свое дико бьющееся сердце… наконец, в какой-то момент духовная аура в его руке внезапно высвободилась.

Как чудо, проекция в это мгновение замерла, как вспышка лунного света.

Точно так же тело, лицо, аура, кровоток, сердце Юнь Чэ… это было похоже на то, что его заморозили на месте.

Только его пара зрачков яростно расширились и снова расширились…

Изображение, которое было зафиксировано в проекции, представляло собой красный свет, исходящий от Иглы Неба и Земли, окутывающего небосвод. На внешней стороне красного света фиолетовый свет был исключительно тонким и далеким.

Между небом и землей были бесчисленные лучи фиолетовый силы. Особенно те, кто совершенствовал духовные искусства с атрибутом Молнии, сила грохочущего грома почти испускала фиолетовый свет.

Но на нынешнем уровне Юнь Чэ, независимо от того, насколько близок был фиолетовый свет, он все еще мог легко определить силу, к которой он принадлежал.

Это был не первый раз, когда он видел этот фиолетовый свет, отраженный от проекции… на самом деле, можно сказать, что это очень знакомо ему.

Когда-то он был защищен ним…

Однажды он тоже чуть не убил его…

И когда-то он сражался с этим…

Он все еще отчетливо помнил каждую сцену, которая происходила у него на глазах.

Потому что это был божественный свет Фиолетового Разлома, принадлежавшего Царству Лунного Бога… Фиолетовый Разлом Лунного Бога!

Божественная сила Фиолетового Разлома была силой умершего императора Лунного Бога Ся Циньюэ!

Ветер и снег двигались медленно и быстро. Незаметно плащ чистого белого цвета уже накрыл тело Юнь Чэ.

Он все еще застыл на месте… десять вдохов… сто вдохов…

Он больше не чувствовал течения времени, и это было похоже на то, что тысячи громов безумно сотрясали голову.

Он не смел поверить своим глазам, но кристально-фиолетовый свет в его зрачках был ясен.

Божественная сила Фиолетового Разлома была уникальной в этом мире.

Этот исключительный божественный свет Фиолетового Разлома не мог появиться у второго человека.

Что… это… это…

До того, как бедствие сошло, Мэйинь использовала силу Иглы Неба и Земли, чтобы перенести Голубую Полярную Звезду на юг Южной Божественной области.

Когда Юнь Усинь записала это изображение, это был именно день бедствия. Этот красный свет также был пространственной божественной силой Иглы Неба и Земли.

Но почему же тогда этот фиолетовый божественный свет действительно был вместе с этой пространственной божественной силой…

Человек, который уничтожил Голубую Полярную Звезду передо мной… что здесь происходит… какого черта здесь происходит…

Он с силой прикусил кончик языка.

Густая кровавая аура разлилась по его рту. Его мысли оправились от крайнего хаоса, но зрачки все еще были расширены.

Именно в этот момент в его сознании вдруг всплыли некоторые сомнения и противоречия, которые раньше были неважны и забыты.

….

— Некоторое время назад я отправилась в Царство Бога Дракона и узнала кое-что о старшей Шэнь Си… однако этот вопрос непригоден, чтобы рассказать тебе прямо сейчас. Причина, по которой я упомянула об этом, заключается в том, чтобы напомнить тебе, что в ближайшем будущем нет необходимости посещать Царство Бога Дракона.

Это то, что сказала ему тогда Ся Циньюэ. В то время еще ничего не происходило. Он и Ся Циньюэ стояли бок о бок перед стеной Изначального Хаоса, готовясь проводить Поражающего Небеса Императора-Дьяволов.

…

За пределами разрушенной Голубой Полярной Звезды божественный меч Фиолетового Разлома, окутанный плотным фиолетовым светом, направил на него дыхание смерти.

Ся Циньюэ, державшая божественный меч Фиолетового Разлома, посмотрела на его пепельное лицо своими фиолетовыми глазами, которые были такими же холодными, как бездна, и отправила сожалеющий голос:

— Прежде чем ты умрешь, есть одна вещь, которую этому королю следует сказать тебе.

— Вчера этот король уже сказал, что есть что-то, о чем он хотел поговорить с тобой, но это должно быть в нужное время… однако, похоже, такой возможности никогда не будет, поэтому я скажу тебе прямо.

— Шэнь Си… умерла.

— Несколько дней назад этот король совершил путешествие в Царство Бога Дракона. Однако я обнаружила, что Запретная Земля Сансары была давно уничтожена, а цветы и трава высохли. Ни одного человека нельзя было увидеть, и не осталось ни малейшей духовной энергии.

— Впоследствии, этот король нашел лужу крови в центре Запретной Земле Сансары. Хотя прошло много времени, кровь не показывала признаков высыхания… потому что у нее была очень чистая аура света.

— Угадай, чья это кровь?

…

Убив Лонг Бая, он вошел в Царство Бога Дракона и с силой разбил барьер, который Лонг Бай сформировал вокруг Запретной Земли Сансары. Это его озадачило.

Это было потому, что драконья душа Лонг Бая всегда была привязана к этому барьеру. Если бы кто-то попытался сломать ее силой, его обязательно сразу обнаружил бы Лонг Бай.

Однажды он спросил Цянь Инь`эр, — Цяньинь, есть ли в этом мире способ, которым мы можем бесшумно пройти через этот тип барьера души? — Цянь Инь`эр ответила, — да, первый с котлом Мир Пустоты Царства Вечного Неба. Как самый сильный пространственный артефакт в мире, для него не будет проблемой путешествовать по многослойным барьерам душ. Во-вторых, это духовное пространственное искусство Царства Фиолетовой Тайны Цветение Фиолетовой Тайны.

— Только, я не могу гарантировать, что котел Мир Пустоты сможет без следа пройти через барьер души на уровне Лонг Бая. Что касается Цветения Фиолетовой Тайны, то, похоже, никто не сумел постичь ее в течение двухсот тысяч лет.

— Третий, это, конечно, Игла Неба и Земли в руках Шуй Мэйинь. Как небесное сокровище, самый сильный пространственный божественный артефакт в истории Изначального Хаоса, без сомнения, она может даже перемещать звезды и Луну. И на фоне этого путешествовать через простой барьер души, также легко как играть.

— В таком случае, есть ли в Царстве Лунного Бога какая-то секретная пространственная техника?

Цянь Инь`эр сказала, — я помню, как ты упоминал, что Ся Циньюэ рассказала тебе о смерти Шэнь Си. Интересно, как Ся Циньюэ давно узнала о смерти Шэнь Си, хотя она была отделена барьером души, который лично сформировал Лонг Бай?

— Хм, в этом нет ничего странного. У каждого Королевского Царства есть свои скрытые секреты и козыри, поэтому для них неудивительно иметь секретную пространственную способность или артефакт, о котором никто не знает.

….

— Но прежде чем старшая Император-Дьяволов ушла, она не хотела, чтобы Игла Неба и Земли навсегда покинул с ней Изначальный Хаос, поэтому она дала ее мне… потому что Игла Неба и Земли родилась в ядре Изначального Хаоса, и в нынешнюю эпоху только непорочная Божественная душа, рожденная энергией Изначального Хаоса в моем теле, может временно мягко пробудить дух Иглы Неба и Земли, спящего в Игле Неба и Земли…

— Кроме того, я могу использовать непорочную Божественную душу как средство связи с ней. С временным пробуждением духа Иглы Неба и Земли я могу силой активировать пространственную божественную силу Иглы Неба и Земли своей собственной силой.

Это то, что сказала ему тогда Шуй Мэйинь, когда рассказала ему правду. Она сказала ему, что только ее непорочная Божественная душа может временно пробудить дух спящей Иглы Неба и Земли и насильно активировать пространственную божественную силу Иглы Неба и Земли.

Это было также причиной того, что Поражающий Небеса Император-Дьяволов намеренно оставила ей Иглу Неба и Земли.

И записи Иглы Неба и Земли в древней книге Бога Драконов мало чем отличались в этом отношении.

Согласно Исконному Божественному Канону, дух Иглы Неба и Земли был спутником Изначального Хаоса. Мастер духа Иглы Неба и Земли обладал силой, полученной из Изначального Хаоса, даже если божественная сила духа Иглы Неба и Земли была исчерпана, он все равно мог использовать дух Иглы Неба и Земли как средство принудительной активации пространственной божественной силы своей собственной силой. Однако это действие серьезно навредило бы духу Иглы Неба и Земли и даже навредило бы его собственному телу, поэтому это не должно быть сделано, если это абсолютно необходимо

Кроме непорочной Божественной души, сила, полученная из Изначального Хаоса…

….

Фиолетовый свет, который в настоящее время прочно примкнул к красному свету в проекции, обнажил самую абсурдную и невозможную возможность в его сердце и душе.

И именно эта самая абсурдная и невозможная возможность на самом деле… он даже прекрасно связывал эти сомнения и противоречия.

Нет… ошибка… о чем я думаю…

Как такое могло случиться… совершенно невозможно…

Он медленно сжал кулак, и проекция перед ним была выгравирована на камне вечных образов.

В этот момент он вдруг о чем-то задумался. Хаотичной хваткой руки он вытащил четыре нефритовых камня, излучавших светло-голубой свет.

Нефритовый образ Иллюзорного Стеклянного Сердца!

Это были четыре Нефритовых образа Иллюзорного Стеклянного Сердца, которыми Шуй Мэйинь бесшумно записала, когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов вернулась в мир и показала Царству Богов правду, когда Юнь Чэ напал на Восточную Божественную область.

Четыре Нефритовых образа Иллюзорного Стеклянного Сердца предстали перед его глазами одновременно.

Сцена возвращения Поражающего Небеса Императора-Дьяволов.

Сцена, где все короли и императоры поклонялись ему как Божественному ребенку спасителю.

Сцена в Царстве Вечного Неба, когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов объявила собравшимся королям и императорам, что она покинет этот мир, и что именно он, Юнь Чэ, заставил ее сделать это и принес мир в нынешний мир.

Последняя сцена выгравировала объяснения Поражающего Небеса Императора-Дьяволов (Шуй Мэйинь).

Все эти изображения были бесшумно записаны Шуй Мэйинь, поэтому, естественно, Шуй Мэйинь среди них не было.

Только в этот момент он с совершенно другим умственным состоянием, вдруг понял, что Ся Циньюэ нигде не видно!

Кроме четвертой сцены, где Поражающий Небеса Император-Дьяволов была одна, три другие сцены… где Император-Дьяволов вернулась, где приняли Юнь Чэ в качестве Божественного ребенка спасителя, и когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов объявила о своем уходе в Царстве Вечного Неба… когда он думал о тех годах, он ясно помнил, что Ся Циньюэ присутствовала во всех этих сценах!

Только, когда эти образы впервые появились в проекции Вечного Неба, ни он, никто-либо другой не обратили внимания на этот момент, не говоря уже о том, чтобы думать в этом крайне абсурдном направлении.

Юнь Чэ лично был свидетелем всех этих сцен в прошлом. Сцены, записанные на Нефритовом образе Иллюзорного Стеклянного Сердца, были намного короче, чем реальная сцена, поэтому было ясно, что намеренно удалили очень много изображений.

В то время любой подсознательно подумал бы, что это для того, чтобы упростить сцену, избежать ненужных деталей, быстро раскрыть правду миру.

Но если эти изображения были намеренно удалены, чтобы что-то скрыть…

Если эти изображения были записаны Шуй Мэйинь, почему она удалила все изображения Ся Циньюэ… это просто совпадение?

Но если бы эти изображения были…

….

Нет…

О чем я думаю…

Как может… как может… как может…

Как я могу думать о таких нелепых вещах…

Она явно…

Очевидно…

….

— Чэ`эр, что ты делаешь, почему ты позволил Усинь сбежать одной.

Холодный голос донесся до его ушей и заморозил душу.

Наедине Му Сюаньинь все еще любила называть его Чэ`эр. Было неизвестно, привыкла она к этому или не хотела менять.

Они с Му Бинюнь медленно спустились с заснеженного неба. Когда ее взгляд коснулся Юнь Чэ, ее ледяные глаза вдруг яростно дернулись.

Не дожидаясь ответа Юнь Чэ, ее тело сверкнуло ледяной тенью и в одно мгновение предстало перед Юнь Чэ. Ее ледяные голубые брови глубоко нахмурились. — Что происходит? Почему твоя аура такая хаотичная?

Юнь Чэ поднял глаза и посмотрел на Му Сюаньинь. Уголки его рта дернулись, когда он раскрыл чрезвычайно горькую улыбку, — ничего, просто… слегка холодно.

— Холодно? — Му Сюаньинь и Му Бинюнь были ошеломлены.

Ее белоснежная рука нежно схватила запястье Юнь Чэ. Как раз в тот момент, когда Му Сюаньинь собиралась заговорить, Юнь Чэ уже взял ее за руку… неестественно холодное ощущение, исходившее от ладони, заставляло дрожать ее сердечные струны.

— Сюаньинь. — он тихо сказал, — пока я оставлю Усинь на вас. Мне нужно сделать одно дело.

После того, как он закончил говорить, холодок в его ладони уже исчез. Юнь Чэ вылетел и направился на юг с явно беспорядочной аурой.

Но в следующее мгновение перед Юнь Чэ мгновенно появилась ледяная фигура. Му Сюаньинь еще раз крепко схватила его за запястье. — Что происходит? Скажи мне, или… я пойду с тобой.

Юнь Чэ покачал головой и улыбнулся утешительной улыбкой… на этот раз его улыбка была гораздо мягче, чем раньше. — Не волнуйся, определенно нет никаких непредвиденных обстоятельств или несчастных случаев. Я просто хочу что-то проверить.

— Если я не получу ответа на этот вопрос, я, вероятно… не смогу успокоиться ни на минуту.

Когда он закончил говорить, рука Му Сюаньинь также была мягко убрана им.

В разгар метели Юнь Чэ быстро ушел вдаль. На этот раз Му Сюаньинь не остановила его и не преследовала. Только ее пара ледяных глаз долго трепетала от беспокойства.

— Старшая сестра, что с ним случилось… — Му Бинюнь подошла к ней, глядя в сторону Юнь Чэ.

Му Сюаньинь не ответила.

Только после долгого времени она мягко сказала, несколько потерянная в своих мыслях, — что еще в этом мире могло заставить его сердце трепетать до такой степени сегодня?

—-

Скорость Юнь Чэ была чрезвычайно быстрой. Пройденное пространство было разорвано. Ужасно бурные волны даже изменили траектории некоторых маленьких звезд.

То, что видят глаза… тоже может быть фальшивкой…

Маловероятно что это может быть правдой…

Его фигура двигалась с большой скоростью по Восточной Божественной области, проносясь мимо звезды за звездой.

Наконец, стал виден изумительный водянистый свет.

Это было Царство Стеклянного Света, в которое не так давно приходил с Юнь Усинь.

Во время пути, он не мог сделать так, чтобы его предельная скорость, была в десять, сотни раз выше.

Но теперь, когда Царство Стеклянного Света было в поле зрения, он вдруг замедлился, все медленнее и медленнее.

Его сердцебиение, которое с большим трудом успокоилось, снова стало хаотичным.

Мэйинь, все это просто случайность и совпадение, все это просто мое избыточное воображение…

Ты, несомненно, сможешь идеально объяснить мне все, верно?

Глава 1910. Изъян (Часть 1)

Фигура Юнь Чэ медленно опускалась, и как только его ноги коснулись земли Царства Стеклянного Света, к нему быстро приблизилась знакомая аура.

— Старший Брат Юнь Чэ!

С бесконечно радостным и нежным криком Шуй Мэйинь упала с неба, как черная, слегка танцующая бабочка, — это на самом деле ты! Почему ты вдруг вернулся сюда, ты так соскучился по мне?

Как только она собиралась наброситься на Юнь Чэ, она заметила чрезвычайно ненормальную ауру и выражение Юнь Чэ, поэтому она убрала улыбку и обеспокоенно сказала, — старший брат Юнь Чэ, что с тобой? Что-то случилось?

Ее божественное сознание прокатилось вокруг, — куда ушла Усинь?

— Мэйинь, — он посмотрел прямо в черные, как уголь глаза Шуй Мэйинь, — твоя Игла Неба и Земли, была передана Ся Циньюэ?

Это внезапное и неожиданное заявление удивило Шуй Мэйинь.

Однако под сосредоточенным взглядом Юнь Чэ то, что он увидел в глазах Шуй Мэйинь, было не паникой, а удивлением и сомнением, которые, естественно, росли.

— А? — Ее красивая голова слегка наклонилась, она с подозрением посмотрела на лицо Юнь Чэ, — Игла Неба и Земли… дала мне Ся Циньюэ? Конечно, нет. Иглу Неба и Земли дала мне Поражающий Небеса Император-Дьяволов. Как это может быть Ся Циньюэ? Почему старший брат Юнь Чэ задал такой странный вопрос?

При внезапном вопросе, будь то ее глаза или выражение, не было и следа сомнения или дефекта.

Если бы это был кто-то другой, Юнь Чэ мог бы чувствовать себя гораздо менее подозрительным.

Тем не менее, это была Шуй Мэйинь, она обладала непорочной Божественной душой.

Он не продолжал смотреть в глаза Шуй Мэйинь. Он посмотрел вдаль и сказал тихим голосом, — в то время, прежде чем проводить Поражающего Небеса Императора-Дьяволов, она сказала мне, что с Шэнь Си что-то случилось, и предупредила меня не входить в Царство Бога Дракона… после этого произошли резкие изменения. Перед тем, как убить меня, она сказала мне, что лично отправилась в Запретную Землю Сансары и подтвердила, что Шэнь Си мертва.

Шуй Мэйинь, — … —

— После уничтожения Лонг Бая я отправился в Запретную Землю Сансары Царства Бога Дракона и обнаружил, что к барьеру была прикреплена драконья душа Лонг Бая… Запретная Земля Сансары высохший пустырь, и только следы крови ее описание в то время было очень точным.

— Итак, какой метод использовала Ся Циньюэ, чтобы войти в Запретную Землю Сансары, не затронув восприятие драконьей души Лонг Бая? — Шуй Мэйинь собиралась открыть рот, когда Юнь Чэ продолжил, — если бы у нее была Игла Неба и Земли в то время, она могла легко сделать это.

— И поскольку Игла Неба и Земли была у нее, ей не нужно было сосредотачиваться на проведывании или насильном разрушении барьера, создав много проблем. Так что, скорее всего, она не знала, что душа Лонг Бая в то время была прикреплена к барьеру… и поэтому оставила этот изъян.

И даже если это был изъян, это не был изъян, на который люди обратили много внимания… Юнь Чэ в тот момент лишь недолго был озадачен, и также Цянь Инь`эр не восприняла это всерьез.

Брови Шуй Мэйинь нахмурились. Ее лицо было наполовину озадачено и наполовину обеспокоено, — конечно, барьер души Лонг Бай силен, но Игла Неба и Земли не единственное, что может позволить бесшумно путешествовать в этом мире. Например… котел Мир Пустоты Царства Вечного Неба мог бы это сделать. И, например… у любого Звездного Царства есть скрытые сокровища. Это особенно верно для мощных пространственных артефактов. Их можно использовать для спасения жизней во время опасности, поэтому все они глубоко скрыты.

— Неудивительно, что Королевское Царство, такое как Царство Лунного Бога, имеет так много спрятанных странных и мощных вещей. Кроме того, Ся Циньюэ была императором Лунного Бога. Она не только знала про них все, но и могла использовать их по своему усмотрению.

— Это не то, о чем стоит беспокоиться. Почему старший брат Юнь Чэ говорит такие странные вещи из-за этого?

То, что сказала Шуй Мэйинь, было тоже самое, что сказала тогда Цянь Инь`эр.

— Есть еще одна вещь. — Он не ответил на вопрос Шуй Мэйинь. Вместо этого он продолжил, — когда ты рассказала мне правду тогда, ты сказала, что только непорочная Божественная душа может насильно активировать пространственную божественную силу Иглы Неба и Земли и успешно совершить перемещение звезд. Это также причина, по которой Поражающий Небеса Император-Дьяволов дала тебе Иглу Неба и Земли.

— Да. — Шуй Мэйинь слегка кивнула.

— Однако в древней книге в Царстве Бога Дракона записи об Игле Неба и Земли ясно гласили, что если мастер Иглы Неба и Земли обладает силой, полученной из Изначального Хаоса, он может насильно активировать пространственную божественную силу, а не только лишь при наличии непорочной Божественной души.

Эта древняя книга была оставлена древним кланом Бога Драконов, каждое слово не подлежало сомнению.

— Помимо покойной Юэ Угу, человеком, обладавшим силой, полученной из Изначального хаоса в то время, была ты, обладавшая непорочной Божественной душой, и Ся Циньюэ, обладавшая стеклянным сердцем.

— … — Шуй Мэйинь мягко покачала головой, на ее лице появился еще более глубокий, растерянный взгляд, — я готова поверить, что эти древние записи верны. И что? Когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов увидела, что я обладаю непорочной Божественной душой, она только сказала мне, что непорочная Божественная душа может в любой момент принудительно активировать пространственную божественную силу Иглы Неба и Земли. Она больше ничего не упомянула, так что это тоже не странно.

Упомянув это, она вдруг обернулась и встала перед Юнь Чэ. Она взяла его руки обеими руками, и ее пара черных глаз смотрела ему прямо в глаза, она говорила несравненно серьезным тоном, — старший брат Юнь Чэ, ты сегодня действительно странный. Что случилось? Если бы это было только это, ты бы не сказал таких странных вещей.

— В конце концов. Что случилось? Можешь ли ты сказать мне? — Юнь Чэ поднял руку и вытащил камень вечных образов.

Он выпустил застывшую сцену.

— Это? — Шуй Мэйинь серьезно посмотрела на сцену перед собой.

Не было никаких сомнений в том, что красный свет был божественным светом, который Игла Неба и Земли выпустила, когда она использовала пространственную божественную силу.

Что касается фиолетового света, который, казалось, примкнул к ней…

— … ! — Это было похоже на то, что зрачки Шуй Мэйинь были проколоты иглами. Они сжались на мгновение, прежде чем восстановиться.

— Семь лет назад, когда Голубая Полярная Звезда была перемещена, Усинь случайно использовала этот камень вечных образов, чтобы выгравировать явление, которое произошло на Голубой Полярной Звезде.

Юнь Чэ медленно сказал, — красный свет — это пространственный божественный свет Иглы Неба и Земли, а фиолетовый свет… это божественный свет Фиолетового Разлома.

Его спокойный голос сопровождался тяжелым вздохом, — Голубая Полярная Звезда была перемещена пространственной божественной силой, когда ты активировала Иглу Неба и Земли, так почему же там появилась ее сила… Мэйинь, я хочу услышать твое объяснение.

Губы Шуй Мэйинь слегка приоткрылись, когда она посмотрела на него. На ее лице по-прежнему было только потрясение и растерянность, но не паника.

Они молча смотрели друг на друга.

Внезапно Шуй Мэйинь прикрыла рот и рассмеялась.

Юнь Чэ, — … —

— Старший брат Юнь Чэ, ты не можешь говорить серьезно, не так ли? — Она слегка рассмеялась, глядя на выражение лица Юнь Чэ, словно искала следы и изъяны его притворной серьезности.

— Эй, — в это время выражение Юнь Чэ не изменилось. Шуй Мэйинь махнула перед глазами своей маленькой рукой, и ее брови в форме полумесяца изогнулись еще больше, как будто она находила это еще более забавным.

Тем не менее, Юнь Чэ протянул руку, схватив ее запястье, и повторил то, что он только что сказал, — я хочу услышать твое объяснение.

— Это очень просто. — Шуй Мэйинь игриво почесала тыльную сторону руки Юнь Чэ своей захваченной маленькой рукой, — ты уже забыл? Тогда император Лунного Бога надолго заперла меня в лунной тюрьме. Только когда ты начал атаковать Восточную Божественную область, я тихо использовала Игла Неба и Земли, чтобы сбежать.

— Только, несмотря на то, что я сбежала из лунной тюрьмы с помощью пространственной божественной силы, печать, которую император Лунного Бога наложила на мое тело, было невозможно сломать. И печать, которую лично мне поставила император Лунного Бога, была, естественно, божественной силой Фиолетового Разлома.

Юнь Чэ, — … —

— Сила императора Лунного Бога была слишком велика. После того, как я сбежала, я не могла избавиться от нее, как бы я ни старалась. После этого произошла резкая перемена, и я поспешно отправилась к Голубой Полярной Звезде. Когда я использовала непорочную Божественную душу, чтобы насильно активировать божественную силу Иглы Неба и Земли, неожиданно возникшая пространственная божественная сила вытеснила божественную силу Фиолетового Разлома на моем теле.

— Этот фиолетовый свет должно быть исторгся, когда печать Фиолетового Разлома была снята с моего тела.

— В то время я сосредоточила все свое сознание, чтобы перенести Голубую Полярную Звезду. Я слабо ощутила исчезновение печати Фиолетового Разлома, но не заметила сияния Фиолетового Разлома, появившегося сразу после этого. Я не ожидала, что это на самом деле будет случайно записано, и это даже вызвало у старшего брата Юнь Чэ такие странные мысли.

Объяснение Шуй Мэйинь было красноречивым, с все еще таким неземным и ясным помыслом.

Однако это объяснение не убедило и не полностью развеяло сомнение Юнь Чэ.

Он вытащил четыре Нефритовых образа Иллюзорного Стеклянного Сердца.

— Это четыре Нефритовых образа Иллюзорного Стеклянного Сердца полученная от тебя. — Юнь Чэ посмотрел на нее и сказал, — они были записаны тобой, поэтому нигде нет твоего силуэта. Но почему нет Ся Циньюэ ни на одном из изображений?

— Может ли быть… такое совпадение?

— Конечно, это не совпадение, — без малейшего колебания ответила Шуй Мэйинь, — после того, как старший брат Юнь Чэ отправился в Северную Божественную область, я знала, что эти четыре Нефритовых образа Иллюзорного Стеклянного Сердца не были записаны напрасно, и что в будущем, в нужное время, они могут быть спроецированы в Царстве Богов, чтобы раскрыть всю правду нынешнему миру.

— Только, кроме сцены о Поражающем Небеса Императоре-Дьяволов, остальные три сцены записывались очень долгое время, поэтому их нельзя было проецировать в большом масштабе.

— Поэтому в период, когда я была заключена в лунную тюрьму императора Лунного Бога, я удалила много ненужных сцен и оставила самые важные сцены и голоса.

— Что касается императора Лунного Бога, — сказала Шуй Мэйинь со слегка сердитым взглядом на лице, — мало того, что она чуть не убила старшего брата Юнь Чэ, она лично чуть не уничтожила родину старшего брата Юнь Чэ и серьезно ранила моего отца. Я также была заключена в самую ужасную тюрьму Царства Лунного Бога из-за нее… она была самой ненавистной и порочной женщиной, которую я когда-либо встречала. В то время я действительно ненавидела ее до мозга костей.

— Вот почему, когда я упорядочила изображения, выгравированные на Нефритовых образах Иллюзорного Стеклянного Сердца, я со злобой удалила все изображения с ней. Я не оставила ей ни одного момента, хм!

— … — Юнь Чэ продолжал смотреть ей прямо в глаза. Только после долгого времени он тихо сказал, — так ли это…

— Конечно, это так. — Шуй Мэйинь кивнула. Ее черные глаза в этот момент тоже слегка дрогнули, а в мягком голосе была какая-то обида. — Старший брат Юнь Чэ, ты мне не веришь?

— Дело не в том, что я тебе не верю. Просто… — Взгляд Юнь Чэ быстро пронесся, и его ладонь невольно приземлилась на ее грудь. Он долго молчал, но описать такую хаотичную ситуацию не мог. Он мог только покачать головой, — я не знаю… я не знаю…

Ему хотелось верить, что все это только его воображение, и Шуй Мэйинь дала ему достаточно ответов… но почему-то он просто не мог полностью убедить себя.

Она даже не знал, боялся ли он, что все это реально или фальшиво.

Следуя движениям Юнь Чэ, маленькая рука Шуй Мэйинь тоже прижалась к его груди. Его сердце билось так сильно, что передалось через ладонь в ее сердце.

— Старший брат Юнь Чэ… — Шуй Мэйинь положила другую руку ему на грудь, тихо говоря, — ты и император Лунного Бога были мужем и женой. Она появилась в самом начале твоей жизни, испытала испытания и невзгоды рядом с тобой и спасала тебя снова и снова…

— Я могу себе представить, насколько глубоки были твои чувства и доверие к ней тогда. Именно поэтому ее предательство и боль заставили тебя чувствовать себя таким несчастным и неприемлемо.

— Я еще больше знаю, что многие люди знают, что ты не хочешь, чтобы кто-то говорил о ней перед тобой, потому что ты еще не полностью освободился от ее предательства и причиненной боли тебе. И ты еще более склонен верить, что все ложно.

— Поэтому, когда такая возможность случайно появилась, ты невольно захотел в это поверить и использовал все свои силы, чтобы усилить это… даже если твоя рациональность продолжала говорить тебе, что это невозможно.

Нежные слова Шуй Мэйинь ударили в сердце Юнь Чэ, и он слегка стиснул зубы, — я…

— Не имеет значения. — Шуй Мэйинь показала теплую и мягкую улыбку, — мне нравится старший брат Юнь Чэ, это человек, который очень ценит эмоции. Даже если он ранен таким образом, он все равно будет готов сохранять самую прекрасную иллюзию человека, которого он когда-то любил.

— Поэтому, тебе не нужно самому напрягаться. Я составлю компанию и медленно освобожу из мира грез. Затем мы спрячем его снова, хорошо?

Сердцебиение Юнь Чэ немного успокоилось. Мягкий голос Шуй Мэйинь был похож на легкий ветерок, и каждое ее слово доходило до его сердца мягким и ясным способом.

— Ты говоришь правду…? — Он мягко спросил. Он не знал, спрашивает ли он Шуй Мэйинь или себя.

— Да! — Шуй Мэйинь серьезно кивнула, — если старший брат Юнь Чэ все еще очень обеспокоен, то я поклянусь, хорошо?

Она подняла лицо, улыбка на губах, и ее слегка волнистые глаза были похожи на самые трогательные и красивые звезды на ночном небе, — если будет доказано, что я обманываю старшего брата Юнь Чэ, то я оставлю его… навсегда…

— Хорошо, хорошо. — Юнь Чэ вдруг заговорил и резко прервал голос Шуй Мэйинь, — класться, это то, что сделал бы только ребенок. Ты уже такая взрослая, но ты все еще играешь с этим.

— … —

Звездные глаза Шуй Мэйинь на мгновение замерли, прежде чем отразили еще более чарующий звездный свет. Она высунула свой розовый язык и сказала недовольным голосом, — я не очень большая. Во всяком случае, ты будешь моим старшим братом Юнь Чэ до конца моей жизни.

— Хорошо, моей Мэйинь всегда будет пятнадцать лет. — Юнь Чэ наконец улыбнулся.

Пятнадцать лет было Шуй Мэйинь, когда он встретил ее.

— Хихи! — Ей явно понравились слова Юнь Чэ, Шуй Мэйинь улыбнулась еще более обрадованно, — так что… если не нужно клясться, я заставлю тебя поверить по-другому.

— На самом деле старшему брату Юнь Чэ нужно подумать об одном деле, и он отбросит эти странные мысли.

Не сводя с него глаз, Шуй Мэйинь сказала очень медленным голосом, — если мастером Иглы Неба и Земли тогда была император Лунного Бога, то именно она переместила Голубую Полярную Звезду, именно она выгравировала в Нефритовых образах Иллюзорного Стеклянного Сердца, ее предательство было ложным, ее жестокость была ложной, и ее попытка дважды убить старшего брата Юнь Чэ также была ложной. Она уничтожила Голубую Полярную Звезду, потому что знала, что это не настоящая Голубая Полярная Звезда…

— Не сказать старшему брату Юнь Чэ все в то время можно было бы объяснить, как способ позволить тебе расти со свободным сердцем…

— Так почему же она не призналась тебе во всем этом, когда старший брат Юнь Чэ вернулся с большой силой?

— Нужно было только достать Иглу Неба и Земли, и понадобятся только очень простые слова, чтобы старший брат Юнь Чэ все понял… после этого она также могла стать помощницей старшего брата Юнь Чэ, облегчив ему растаптывание Восточной Божественной области, и Царство Лунного Бога осталось бы нетронутым, и сама она не упала в бездну Небытия.

— Если бы все закончилось так… — Голос Шуй Мэйинь стал внезапно и бессознательно смутным и медленным, — какой хороший конец был бы.

— … — Юнь Чэ надолго потерял дар речи.

Даже если появилось в десять или сто раз больше противоречий, то, то что сказала Шуй Мэйинь, было достаточно, чтобы полностью отвергнуть это.

Да… если все это действительно дело рук Ся Циньюэ, ей просто нужно было сказать ему, когда он вернулся, не было причин бросать все на Шуй Мэйинь, а затем умирать от его ненависти…

Не было никаких причин!

Вообще никаких.

Глава 1911. Изъян (Часть 2)

—-

Когда какой-либо факт не может быть объяснен, это, конечно, был глупый самообман… а также обидно для других.

Юнь Чэ издал протяжный вздох, — Мэйинь, ты права. По пути сюда я думал об этом снова и снова, и каждый раз я не мог найти никаких причин, которые могли бы иметь смысл, как ты сказала, мое подсознание всегда знало, что это не что иное, как фальшь, однако я с самого начала…

— Не имеет значения, действительно не имеет значения. — Шуй Мэйинь улыбнулась и успокоила, — кто знает, это поможет тебе быстрее починить разбитое сердце.

— Да, — на этот раз Юнь Чэ, старательно кивнул, и его взгляд, казалось, больше не менялся.

— Позволь мне угадать… Усинь находится в Царстве Снежной Песни? — Привлекательные слова Шуй Мэйиньа отвлекли внимание Юнь Чэ, — если ты внезапно пришел сюда, она определенно будет беспокоиться.

Юнь Чэ подумал на мгновение и сказал, — Сюаньинь следит за ней, не нужно беспокоиться, сначала я пойду к своему тестю.

— Ах? — Шуй Мэйинь выглядела удивленной.

Юнь Чэ сказал с легкой улыбкой, — глядя на время, пришло время тестю пройти окончательное лечение. Так что приход сюда нельзя считать совершенно напрасным.

— Хорошо! — Шуй Мэйинь радостно улыбнулась.

—-

Шуй Цяньхэн сидел на земле с закрытыми глазами и покрасневшим лицом.

Перед ним рука Юнь Чэ была окутана светлой энергией. Сила божественного Чуда Жизни была подобна теплому потоку, струящемуся от кончиков его пальцев по всему телу Шуй Цяньхэна.

Когда-то он думал, что его раны были необратимыми, но они медленно зажили под божественным Чудом Жизни Юнь Чэ.

После сегодняшнего дня даже его сила скоро вернется к пику, который был раньше.

Несмотря на то, что он уже передал положение короля Царства Стеклянного Света к Шуй Инюэ, однако теперь он был командующим Хранителей Порядка Восточной Божественной области.

Это было гораздо более впечатляюще, чем быть королем Царства Стеклянного Света!

В последние два года перед своей многочисленной группой сыновей он часто вздыхал, что иногда лучше вырастить группу сыновей, чем найти хорошего зятя… действительно, за дочерей болит душа, ах!

Прошло четыре часа, и этот последний сеанс исцеления также подходил к концу. Когда он почувствовал ауру силы в своих внутренних каналах, которая вот-вот проснется, Шуй Цяньхэн не смог сохранить своего спокойствия. Его лицо непрерывно пульсировало.

Шуй Мэйинь все время стояла в стороне, и большая часть ее взгляда была сосредоточена на лице Юнь Чэ.

В этот момент за дверью донесся громкий женский голос:

— Маленькая Иньинь! Выходи и пойди со своей матерью!

Не было сомнений, что это только наложница Шуй Цяньхэна и биологическая мать Шуй Мэйинь и Шуй Инюэ, могла так безудержно кричать в центральной части Царства Стеклянного Света.

Чэн Ваньсяо!

— Ах! — Шуй Мэйинь поспешно встала. Она боялась потревожить Юнь Чэ и отца, поэтому направилась к двери, Она тихо ответить, — мама, куда ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? Старший брат Юнь Чэ здесь.

Чэн Ваньсяо подошла к уху дочери и тихо прошептала, — твоя сестра возвращается. Разве это не даст твоей старшей сестре шанс!

Шуй Мэйинь мгновенно поняла, что происходит. Она взяла на себя инициативу потянуть руку матери, волнение наполнило ее лицо, — тогда давай поторопимся и пойдем! Не дадим старшей сестре случайно встретиться.

— Эй, подожди. Сначала позволь мне отправить сообщение твоей старшей сестре.

Очень быстро голосовая передача Чэн Ваньсяо была завершена. И мать, и дочь молчаливо улыбались и шли бок о бок, ни с кем не здороваясь.

Посреди тишины Юнь Чэ открыл глаза, и светлая энергия в его руке в это время тоже бесшумно рассеялась.

— Наконец хорошо. — Легкая улыбка появилась на его лице, когда он говорил с Шуй Цяньхэном очень уверенным тоном, — тесть, ваши внутренние каналы сейчас в полном порядке. В течение коротких три месяца и не более полугода ваша внутренняя сила постепенно пробудится до пиковой.

Шуй Цяньхэн, естественно, был в состоянии ясно почувствовать состояние своих внутренних каналов. Он подавил волнение в своем сердце, поднял голову и рассмеялся, — хахахаха, с моим затем, верховным правителем Царства Богов, восстановление моей внутренней силы пустяки.

Юнь Чэ выпустил божественное сознание и обнаружил, что Шуй Мэйинь больше нет рядом.

— Кстати говоря, разве ты не отвел маленькую Усинь на север? Почему ты вдруг вернулся на полпути? — Спросил Шуй Цяньхэн.

Он не верил, что Юнь Чэ вернулся на этот раз, чтобы специально лечить его.

Юнь Чэ прямо сказал, — по правде говоря, потому что было непонятное дело.

— Непонятное дело? — Шуй Цяньхэн выглядел озадаченным, — боюсь, в этом мире очень мало вещей, которые могут озадачить, императора Юня.

— Говоря об этом, у меня есть кое-что, о чем я хочу посоветоваться с моим тестем. — Тон и выражение лица Юнь Чэ были исключительно спокойными и равнодушными, как будто он хотел посоветоваться с ним о чем-то неважном.

— О? — Это вызвало интерес Шуй Цяньхэна. Юнь Чэ не добавил никакой предыстории, поэтому он прямо сказал, — семь лет назад, в день, когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов ушла, меня отправили в Царство Стеклянного Света, пока я был без сознания… Мэйинь заботилась обо мне, пока я был без сознания?

— Конечно. — Шуй Цяньхэн без колебаний кивнул, — в то время ты был злым дьяволом, и весть о том, что весь мир преследует тебя, уже распространилась везде. Мэйинь ужасно плакала, когда увидела твое трагическое состояние, и с тех пор находилась рядом охраняя.

— В том положении, увести ее от тебя, — Шуй Цяньхэн с улыбкой покачал головой, — конечно, не было не единого шанса.

— … Ни сделала от меня ни одного шага? — Улыбка на лице Юнь Чэ не изменилась, а тон его по-прежнему был расслабленным и спокойным, как будто он небрежно спрашивал о чем-то, чего не знал в том деле.

— Да. — Шуй Цяньхэн кивнул. Но после этого выражение его внезапно замерло, и на его лице появилось озарение, — я вдруг вспомнил, не совсем так, что она никогда не уходила. Был короткий промежуток времени, когда она куда-то уходила.

Кончик бровей слегка сдвинулись, но Юнь Чэ сохранил выражение лица, сказав, — уходила? Как надолго? Куда она уходила?

Шуй Цяньхэн вспоминал, и сказал, — в то время я устанавливал несколько изоляционных барьеров, поэтому я не знаю деталей. Однако она уходила на очень короткий промежуток времени, поэтому я уверен, что это было менее пятнадцати минут. Что касается того, куда… я необдуманно спросил в то время, но Мэйинь не ответила. Я предполагаю, что ты был единственным в ее уме, поэтому ей не хотелось слушать мои вопросы.

— Понятно. — Юнь Чэ кивнул.

— Почему ты вдруг спросил об этом? — Шуй Цяньхэн спросил в ответ, — может быть, непонятное дело, о котором ты упоминал ранее, на самом деле имеет к этому какое-то отношение?

— Это просто случайный вопрос, тесть, вам не нужно беспокоиться, — сказал Юнь Чэ с легкой улыбкой.

В этот момент дверь в комнату мягко распахнулась и шагнула красивая длинная нога в ярко-синих нефритовых туфлях и неземном платье.

После этого вся комната вдруг осветилась, обнажив стройное, изящное тело Шуй Инюэ и ее необычайно красивое нефритовое лицо.

— Инюэ, ты вернулась, — сказал Шуй Цяньхэн ухмыльнувшись.

Шуй Инюэ кивнула отцу, прежде чем повернулась к Юнь Чэ. — Могу я спросить, почему император Юнь ищет меня?

Шуй Цяньхэн и Юнь Чэ были ошеломлены.

Однако Шуй Цяньхэн мгновенно понял, что происходит, и тут же улыбнулся, не сказав ни слова.

Потрясение пронзило сердце Юнь Чэ, но то, что появилось в глубине его глаз, было странным светом.

Он встал и улыбнулся Шуй Инюэ, — у меня есть несколько вещей, о которых я хочу поговорить с тобой наедине. Не знаю ты…

Наедине?

Шуй Цяньхэн встал с вшух и с нетерпением сказал, — я внезапно вспомнил, что забыл покормить своих питомцев на заднем склоне горы. Вы можете поболтать, а я должен срочно уйти!

Бах!

Не успев закончить говорить, Шуй Цяньхэн уже исчез в воздухе.

Дверь была плотно закрыта и даже был поставлен звукоизоляционный барьер.

Юнь Чэ, — … —

Шуй Инюэ, — … —

Вокруг стало тихо, и их глаза встретились.

Они были в одной комнате, и их взгляды коснулись друг друга.

Кроме того, их было всего двое… эмоции Шуй Инюэ сразу стали немного странными. Она спокойно сказала, — какие указания у императора Юня для меня? Пожалуйста, говорите.

— Э… нет, конечно, это не указания. — Император Юнь, чья сила могла потрясти мир, казалось, в этот момент немного нервничал.

— Я просто хотел спросить… в прошлый раз…

Проглоченные слова и слегка уклончивый взгляд обнажили явное напряжение, а также заставляли сердцебиение Шуй Инюэ стать несколько беспорядочным.

— В прошлый раз, дело старшей тещи… ты что думаешь?

Закончив говорить, Юнь Чэ, казалось, окончательно избавился от своей нервозности, глядя прямо в красивые глаза Шуй Инюэ. Его слова и взгляд заставили сердце Шуй Инюэ вздрогнуть, а глаза избегали его взгляда.

Конечно, она прекрасно знала, что такое слова тещи о том деле

Потому что каждый раз, когда приходил Юнь Чэ, Чэн Ваньсяо обязательно говорила несколько слов.

Она не переставала говорить о том деле.

Это было похоже на то, что она будет настойчиво упоминать это до конца своей жизни, если он не возьмет Шуй Инюэ.

— Мама многому меня научила, я… я не знаю, о чем говорит император Юнь. — Уклончивый взгляд Шуй Инюэ уже не мог сохранять спокойствие, — надеюсь, император Юнь сможет это объяснить.

— … — Юнь Чэ выглядел немного разочарованным, но тут же уголки его губ слегка наклонились, а его взгляд и слова приобрели некоторую агрессивность, — ты действительно не знаешь, о чем я говорю?

Пока он говорил, он сделал шаг вперед и подошел к Шуй Инюэ.

Они изначально были уже очень близко друг к другу, поэтому, прежде чем Шуй Инюэ смогла среагировать, Юнь Чэ уже очень опасно сократил расстояние.

Она открыла рот… но мужественное дыхание было уже прямо перед ней, отчего она потеряла голос.

Как один из четырех Божественных детей Восточной области в то время, как Король Царства Стеклянного Света и свояченица императора Юня, вся жизнь Шуй Инюэ была наполнена ослепительным великолепием.

Ее статус в Царстве Богов также был чрезвычайно высоким.

Однако, когда дело доходило до отношений между мужчиной и женщиной, это было так же чисто, как чистый лист бумаги.

Она совершенно не имела понятия, как должна реагировать.

Перед лицом приближающейся фигуры, ауры и взгляда Юнь Чэ она была похожа на беспомощного и невинного кролика.

Ее тело бессознательно съежилось назад, и она невольно отошла в угол, — хорошо. Если ты не хочешь говорить об этом, тогда я сделаю это сам.

Когда она услышала мягкий голос Юнь Чэ, который, казалось, потянул сердечные струны ее сердца, Шуй Инюэ наконец поняла, что глаза Юнь Чэ были всего в нескольких сантиметрах от ее.

Его дыхание было так близко, что он почти коснулся ее щеки.

— Ты…

Если бы это был кто-то другой, к тому времени, когда он был в десяти шагах от нее, ее Нефритовый меч уже заколол бы.

Но это был Юнь Чэ…

Его дыхание, его глаза… все в нем было слишком тиранично для души.

Когда он сказал я сделаю сам, в ее сердце росло неописуемое ожидание. Однако его следующие слова так и не дошли до ее ушей.

Она так нервничала, что была ошеломлена, однако чувствовала, как его лицо и аура приближаются к ее губам… ближе…

Ее мозг потерял способность думать, а все ее тело было настолько размякшим, что она даже не смогла собрать ни капли сил, чтобы сопротивляться. Она слегка повернула свою красивую голову… но это было только немного. После этого, в разгар своего крайне хаотичного сердцебиения, она почти непроизвольно закрыла глаза.

Именно в этот момент теплые глаза Юнь Чэ вдруг засияли двумя пурпурными огоньками.

Луч пурпурного света выстрелил в лоб Шуй Инюэ, как вспышка света.

Духовная Длань Подчинение Души!

Тело Шуй Инюэ мгновенно застыло на месте.

Ее красивые глаза медленно открылись, но цвета в них уже не было.

Не колеблясь, Юнь Чэ спросил так быстро, как мог, — семь лет назад, в тот день, когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов ушла, когда я был в коме в Царстве Стеклянного Света, Мэйинь находилась рядом со мной?

Душа Божественного мастера была чрезвычайно сильна. Даже если духовная сила и сила души Юнь Чэ превосходили силу Шуй Инюэ, ему невозможно использовать Духовная Длань Подчинение Души на ней.

Поэтому он использовал эту презренную тактику.

Шуй Инюэ была совершенно беспомощна против него с самого начала, и под его постоянным давлением и агрессией ее сердце и душа были погружены в полный хаос.

Вероятно, не будет преувеличением сказать, что это был самый хаотичный период в ее жизни… и он воспользовался этой возможностью, чтобы успешно подчинить ее душу.

Но даже если он преуспел, количество времени, которое он мог бы поддерживать, определенно было очень коротким.

Губы Шуй Инюэ открылись, когда она невыразительным голосом сказала, — Мэйинь… находилась с тобой.

— Разве она ни разу не уходила? — Снова спросил Юнь Чэ.

Глаза Шуй Инюэ слегка дрогнули, и было очевидно, что ее душа уже начала бороться, — ни на мгновение… она не оставляла тебя….

Этот ответ заставил выражение лица Юнь Чэ замереть на мгновение.

Невозможно было лгать под подчинением души Духовной Длани.

— … — Коротко задыхаясь и цепляясь за последний намек на удачу, он сказал несколько низким голосом, — Мэйинь когда-нибудь специально говорил вам, что, если однажды я задам вам этот вопрос, вы ответите… что она ушла ненадолго.

Глаза Шуй Инюэ вот-вот рухнули от напряженной борьбы, но все же ей удалось произнести смутное слово, — да.

— … — Разум Юнь Чэ беспрестанно гремел.

— Ву… Ах!

Тело Шуй Инюэ яростно качнулось, мгновенно проснувшись.

Она прислонилась к стене, провела рукой по лбу и с беспокойством посмотрела на Юнь Чэ, — что… ты сделал со мной?

— … — Ответа не было.

Взгляд Юнь Чэ был слабым, а лицо белым, он повернулся и медленно зашагал. Его ноги были слабыми и окоченевшими.

Как бездушный бродячий труп.

Глава 1912. Обман

— Старшая сестра, я вернулась!

— А?

Как только Шуй Мэйинь закончила говорить, она поняла, что в окружающей атмосфере что-то ненормально.

Брови Шуй Мэйинь нахмурились, а аура ее была в явной растерянности и неуверенности. Шуй Цяньхэн стоял рядом с ней с сосредоточенным выражением на лице.

Однако вокруг, уже нигде не было ауры Юнь Чэ.

— Что происходит? — Спросила Шуй Мэйинь с плохим предчувствием на сердце.

— Я должна спросить тебя об этом. — Шуй Инюэ тихо вздохнула, — что случилось с Юнь Чэ?

Шуй Мэйинь тороплива пошла вперед и схватила за рукав Шуй Инюэ, — старшая сестра, ответь мне первой! Что именно произошло.

Выражение лица Шуй Инюэ было сложным, с сомнением, беспокойством и даже… гневом!

— Он… сначала использовал довольно презренный метод, чтобы заставить меня потерять разум и душу, а затем воспользовался возможностью использовать странный метод для поиска в моей душе. Затем он задал мне несколько вопросов.

— … ! — Сердце Шуй Мэйинь учащенно забилось.

— Какие вопросы…? — Ее голос несколько смягчился.

В конце концов сила души Шуй Инюэ была сильной. Успокоившись, она уже вспомнила все, что произошло за тот короткий промежуток времени, когда находилась под воздействием подчинения души. — То, что он спросил, оказалось вопросом, который ты упоминала ему несколько раз за последние два года… уходила ли ты, когда он был без сознания.

Губы Шуй Мэйинь заметно дрогнули.

— Ты… как ответила? — Спросила Шуй Мэйинь несколько испуганным голосом.

Она знала о подчинении души Духовной Длани Юнь Чэ… и она знала, что невозможно, чтобы кто-то, находящийся под воздействием подчинения души, лгал.

— Никогда не уходила… я честно ответила, — сказала Шуй Инюэ, — он также спросил меня, просила ли ты нас солгать о твоем коротком уходе, и я ответила да.

Шуй Мэйинь, — … —

— Он также задал мне тот же вопрос, — сказал Шуй Цяньхэн тяжелым голосом, — но, согласно твоим предыдущим напоминаниям, я сказал ему, что ты ушла на короткое время, и я не знаю, куда ты уходила… но, похоже, он мне не поверил.

— Мэйинь, — строго сказал Шуй Цяньхэн, глядя на лицо дочери, которое постепенно становилось бледным. — Какое отношение имеет этот вопрос? Ты не можешь сказать сейчас? Инюэ сказала, что, когда мой зять ушел минуту назад, все его тело потеряло присутствие духа… я не могу поверить, что в этом мире есть что-то еще, что может заставить его войти в такое состояние.

— … — Шуй Мэйинь пошевелила губами. Только после долгого времени она сказала очень мягким голосом, — он спросил… уходила ли я, прежде чем привели его в Царство Стеклянного Света?

— Нет. — Ответила Шуй Инюэ без колебаний.

Ее изначально бледное лицо стало еще бледнее.

— Я поняла… я пойду за ним. Не следуйте за мной.

Шуй Мэйинь ошеломленно ушла… в этот момент она была очень похожа на Юнь Чэ.

Шуй Цяньхэн и Шуй Инюэ долго смотрели друг на друга без слов.

—-

Под высоким деревом, сухим и древним, Юнь Чэ спокойно сидел, глядя вдаль.

Время от времени падали какие-то увядшие листья, но прежде чем они успели приблизиться к его телу, они уже были разорваны и изгнаны хаотичной, беспорядочной аурой.

Шуй Мэйинь прикусила уголки губ, медленно приближаясь. Ее ноги ступали по толстым мертвым листьям, когда он издала тревожный голос.

— Старший Брат… Юнь Чэ. — Она встала рядом с Юнь Чэ, смотря со стороны и тихонько позвала.

Юнь Чэ не повернул головы. Он посмотрел вперед и сказал слегка хриплым голосом, — на все подозрения, все диссонансы ты дала мне достаточно объяснений. Ты не остановилась, чтобы дать ядовитую клятву… и дала мне неотразимые доводы.

— Но ты знаешь почему, я все еще не был убежден?

— Потому что, хотя все остальное могло быть только подозрениями, только возможным, но была одна вещь, в которой я был более чем уверен, что ты солгала.

— … — Шуй Мэйинь еще сильнее прикусила губы. Она знала, о чем говорит Юнь Чэ… она даже начала заполнять этот изъян с самого начала, но в конце…

Юнь Чэ продолжал, — тогда, когда ты мне все рассказала, ты очень четко сказала мне, что сразу же отправилась к Голубой Полярной Звезде тайком от отца и сестры после известия, что я стал дьяволом и меня преследуют по всему миру… после, я в коме был отправлен в Царство Стеклянного Света. (1)

— Но я знаю, что Голубая Полярная Звезда не могла быть перемещена в то время.

— Я… я… — Шуй Мэйинь показалось, что вот-вот расплачется.

Она знала, что в этот момент все ее оправдания бесполезны.

— Изображение, которое Усинь вырезала с помощью камня вечных образов, было в Городе Плывущих Облаков, — медленно сказал Юнь Чэ. Это было место, которое он никогда не мог перепутать, — как маленький город в Низшем Царстве, Город Плывущих Облаков очень точный в плане беспрерывного чередования дня и ночи.

— В то время, когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов сама решила уйти, она заранее рассказала мне об этом. Я очень ясно помню, что время, когда она ушла, было примерно эквивалентно тому, когда была ночь на Континенте Бездонного Неба.

— В то время в Городе Плывущих Облаков была ночь.

— Затем произошла перемена, и как только Поражающий Небеса Император-Дьяволов ушла, я попал в безвыходное положение. Затем, когда Камень Иллюзорной Пустоты Цяньинь отправил меня прочь, я потерял сознание… туда, где я случайно столкнулся с Ло Чаншэном и Хо Поюнем, которые путешествовали вместе.

— Однажды я увидел запечатанные воспоминания Ло Чаншэна, которые запечатал Владыка меча, через Чи Ву, поэтому я знал, что Хо Поюнь спас меня. Я также знал, когда и где они столкнулись со мной, когда я был без сознания.

— С уровнем совершенствования Хо Поюня, он принес меня в Царство Стеклянного Света на полной скорости из этого Звездного Царства примерно за четыре часа.

— В то время, когда на Континенте Бездонного Неба только наступила ночь, в Городе Плывущих Облаков была еще ночь. И хотя… Хо Поюнь намеренно снизил скорость наполовину и использовал четыре часа, чтобы отнести меня, ночное небо Города Плывущих Облаков еще не рассеялось.

— Если ты переместила Голубую Полярную Звезду до того, как меня отправили в Царство Стеклянного Света, то явление, которое записала Усинь, должно было произойти посередине ночи.

— Однако сцена в камне вечных образов — день.

Будь то фиолетовый свет, Нефритовый образ Иллюзорного Стеклянного Сердца… все подозрения, недостатки и противоречия можно было объяснить, и он мог поверить в это…

Однако точная ложь могла свергнуть все объяснения и доверие.

Бледные губы Шуй Мэйинь, казалось, вот-вот истекут кровью. Она вообще не возразила.

Даже если бы она использовала крайне нелепую и абсурдную причину, например, что Хо Поюнь мог потратить четыре-шесть часов, чтобы поспать, такая причина была абсурдной и нелепой. Потому что было много вещей, которые можно было скрыть, но момент, когда Юнь Чэ был доставлен в Царство Стеклянного Света, было очень легко подтвердить.

Шуй Цяньхэн знал это, Шуй Инюэ знала это, и Хо Поюнь знал это… Юнь Чэ нужно только захотеть, даже с точностью до момента.

— По дороге сюда я даже попытался еще раз убедить себя, что эта ложь может быть просто оговоркой или путаницей в памяти… но на самом деле ты отправилась на Голубую Полярную Звезду только после того, как я попал в Царство Стеклянного Света.

— Чтобы проверить эту очень неохотную мысль, я даже специально остался, чтобы найти подтверждения от твоего отца… он дал мне ответ, который я хотел: когда я был без сознания, ты ушла на короткое время.

— Но… — Юнь Чэ закрыл глаза и сказала тихо и плавно, — моя Мэйинь слишком умна и внимательная. Тогда ты совершенно не знала Континента Бездонного Неба, но за эти последние два года ты часто посещала Континент Бездонного Неба и знакомилась с различными особенностями и прошлым Континента Бездонного Неба. Тебе стало ясно, как часто день и ночь чередуются, и ты также узнала, что независимо от того, является ли это погодой, сезонными изменениями или дневными и ночными сменами, это практически одинаково с востоком Восточной Божественной области.

— Кроме того, в твоем сердце похоронено что-то, что всегда будет подсознательно держать тебя на настороже.

— Как бы ты ни была умна, в какой-то момент ты, вероятно, заметишь изъян. Потому что аномалия, которая произошла тогда, когда Голубая Полярная Звезда была перенесена, почти все в Городе Плывущих Облаков были свидетелями, и они бы вспомнили, что это было днем… в то время как в твоем рассказе это была ночь в Городе Плывущих Облаков.

— Если бы я понял это однажды по какой-то причине, тебе было бы трудно объяснить это.

— Даже если вероятность этого очень, очень низкая, учитывая твою личность, ты все равно… подумаешь о том, как исправить свою ошибку. Например, время, которое потребовалось тебе, чтобы перенести Голубую Полярную Звезду, было временем, когда я потерял сознание.

— Поэтому я подумал… если ответ твоего отца был результатом ошибки, тогда, я использовал подчинение души Духовной Длани, чтобы спросить твою старшую сестру.

Шуй Мэйинь уже знала, что произошло дальше.

Тогда, когда Шуй Мэйинь рассказала все Юнь Чэ, она намеренно упомянула, что перемещение Голубой Полярной Звезды было перед этим, чтобы не оставить никаких изъянов… потому что она прекрасно знала, что не сделала ни одного шага, в то время как Юнь Чэ был без сознания в Царстве Стеклянного Света, а Шуй Цяньхэн и Шуй Инюэ всегда были рядом.

Неожиданно это стало самым большим изъяном.

После этого она поняла, что ее ошибка стала неопровержимым доказательством при подчинении души Духовной Длани Юнь Чэ.

— Невозможно, чтобы Голубая Полярная Звезда переместилась до того, как меня принесли в Царство Стеклянного Света… когда я был без сознания в Царстве Стеклянного Света, ты не отошла ни на шаг… однако ты особенно напомнила своему отцу и сестре солгать на случай, если я их спрошу…

Юнь Чэ издал долгий вздох, — Мэйинь, теперь, когда все дошло до этого, ты все еще собираешься… продолжать лгать мне?

Маленькое тело Шуй Мэйинь медленно присело рядом с Юнь Чэ. Она обняла руку Юнь Чэ, а ее тонкие плечи слегка дрогнули.

Она долго ничего не могла сказать.

Когда была раскрыта ложь о том, что она вступил в сговор с сестрой и отцом, у нее больше не было оправданий… даже, если бы она прикидывалась дураком.

Юнь Чэ обернулся и осторожно положил руки на плечи Шуй Мэйинь. — Скажи мне, человек, которому Поражающий Небеса Император-Дьяволов передала Руководство Бросающее Вызов Небесам… это Ся Циньюэ, верно? Скажи мне!

Шуй Мэйинь не смела смотреть в глаза Юнь Чэ. Она очень сильно покачала головой и сказала почти умоляющим голосом, — старший брат Юнь Чэ, пожалуйста, не спрашивай больше… просто относись к этому как к сну… она все еще плохая женщина, что убила тебя… причинила тебе зло… хорошо…

— Убить меня… причинить мне зло… — Голос Юнь Чэ начал дрожать, и выражение его лица медленно стало болезненным, — она Циньюэ… зачем ей убивать меня… зачем мне причинять зло…

Он всегда отчетливо помнил, что, когда Ся Циньюэ дважды пыталась убить его… когда-то перед стеной Изначального Хаоса и когда-то за пределами разрушенной Голубой Полярной Звезды произошло довольно странное действие.

Она призвала божественный меч Фиолетового Разлома и сконцентрировала исключительно густое божественное сияние Фиолетового Разлома на лезвие меча.

В то время, Ся Циньюэ была могущественным императором Лунного Бога, в то время как он был просто Божественным Королем.

Если бы Ся Циньюэ хотела убить его, ей понадобилась бы только сила щелчка пальцев. Не было необходимости в божественном мече Фиолетового Разлома вообще, и было еще меньше необходимости конденсировать столь сильную божественную силу Фиолетового Разлома.

В то время все чувствовали, что Ся Цинью использует это, чтобы показать свою решимость казнить дьявола Юнь Чэ и полностью разорвать с ним все связи.

Она хотел использовать свою самую решительную силу, чтобы уничтожить его, не оставив ни единого следа.

Однако…

Если бы она была мастером Иглы Неба и Земли…

Если, она… выпустит интенсивный божественный свет Фиолетового Разлома, чтобы скрыть красный свет, который выпустила Игла Неба и Земли, когда высвободила свою божественную силу…

Ее цель состояла в том, чтобы отправить его прочь силой Иглы Неба и Земли в тот момент, когда фиолетовый свет божественного меча Фиолетового Разлома полностью окутает его!

Иглы Неба и Земли бесшумно переместила бы его, и когда сила божественного света Фиолетового Разлома взорвалась и рассеялась, все подумали бы, что Юнь Чэ превратился в пепел божественной силой Фиолетового Разлома.

Затем он мог спрятаться в другом пространстве и тихо расти, пока все думали, что он мертв.

В этот момент, вспоминая слова, которые она сказал перед тем, как убить его эти два раза, были также ясны… они содержали глубокий смысл:

…

— Юнь Чэ, этот король также несет ответственность за твое нынешнее состояние, но поскольку ты дьявол, не обвиняй этого короля в бездушии. Однако из-за наших прошлых отношений как мужа и жены этот король убьет тебя без боли… даже не оставив трупа!

— Когда ты прибудешь в мир после смерти, подумай о том, что ты должен сделать в своей будущей жизни!

…

— В мире после смерти ты станешь плачущим злым духом, или дьявольским Богом, который поклянется отомстить… этот король жаждет этого, поэтому… умри!

…

Но в этот момент, столкнувшись с ее холодными, безжалостными словами, в его сердце была только боль и ненависть.

Однако два его убийства были прерваны в тот момент, когда божественный свет сошел с Фиолетового Разлома.

Один раз Цянь Инь`эр отослала его Камнем Иллюзорной Пустоты, с еще не снятой рабской печатью.

В другой раз ее прервала Му Сюаньинь скрывающаяся в тени.

— Скажи мне, скажи мне быстрее… это была она? — Слова Юнь Чэ постепенно теряли контроль, — именно она была мастером Иглы Неба и Земли… именно она давным-давно записала Нефритовый образ Иллюзорного Стеклянного Сердца… именно она перенесла Голубую Полярную Звезду… именно она… именно она все это сделала?

— Я… — Шуй Мэйинь покачала головой, когда капли воды упали с ее глаз, — нет… не спрашивай… я не могу… я не могу сказать… я…

Все было ясно, почему появилась такая проекция… почему в этой проекции была мимолетная фиолетовая божественная аура Фиолетового Разлома!

Имя Ся Циньюэ всегда было кошмаром в сердце и душе Юнь Чэ, которого он не хотел касаться.

И именно этот кошмар, который никогда не рассеивался, заставил Юнь Чэ взорваться под этой мгновенной проекцией с такой ужасающе навязчивой идеей изучения, полностью взорвав одно за другим сомнения, которые явно не имели изъянов и даже не считались сомнительными…

Это было даже быстрее, ожесточеннее и дотошнее, чем худшая ситуация, которую она представляла в прошлом.

Глава 1913. Правда (Часть 1)

— Мэйинь, скажи мне… теперь, когда Игла Неба и Земли в твоих руках, и только ты все знаешь, я хочу, чтобы ты сама мне рассказала!

Юнь Чэ контролировал свои эмоции с максимальной волей, в тот день, когда он смотрел свысока на четыре Божественных области, он даже с гордостью подумал, что после этого больше нет шансов, что что-либо в мире может разбить его сердце.

Однако эмоциональные потрясения, снова и снова достигали пределов того, что император Юнь мог контролировать.

— … — Капля алой крови медленно пролилась над сильно укушенными губами Шуй Мэйинь.

Она опустила голову и произнесла трудным, болезненным голосом, — да… все это сделала она, у нее не было причин… рассказать тебе все, когда ты вернешься… старший брат Юнь Чэ, пожалуйста… не заставляй меня продолжать это больше…

— Ты вынуждаешь меня, ты сама вынуждаешь меня!

Даже сейчас Шуй Мэйинь, у которой явно не было слов для защиты, продолжала сильно сопротивляться… пусть даже она чувствовала себя такой беспомощной…

Это также сделало свет в глазах Юнь Чэ еще более взволнованным, и его голос также вышел из-под контроля превратившись в низкий рев, — все обман, даже мои вынужденные действия фальшивка, почему ты все еще не признаешь это! Что именно ты скрываешь? Все уже дошло до этой стадии, почему ты еще не хочешь сказать мне?!

— … — Шуй Мэйинь ничего не сказала. Только тело ее дрожало еще сильнее, словно она провалилась в ледяной ад пронизывающий до костей.

— … ! — Именно в этот момент Юнь Чэ вдруг что-то понял. Его глаза вдруг дрогнули, и он в панике отпустил плечо Шуй Мэйинь.

Одежда на ее плечах уже была разорвана его вышедшей из-под контроля духовной аурой. На ее белоснежной коже появились синяки от его хватки.

Руки Юнь Чэ повисли в воздухе. Через некоторое время между его пальцами высвободилось духовное сияние. Он осторожно накрыл обворожительные плечи Шуй Мэйинь и медленно удалил синяк.

Кап…

Кап…

Кап…

Капли слез падали на ее колени. Ясно, тепло и беззвучно, но это вызвало режущую боль в сердце Юнь Чэ.

За эти несколько лет Шуй Мэйинь вдруг превратилась в плаксу.

Он отчетливо помнил, как у Шуй Мэйинь рухнуло настроение, когда тогда он рассказал ей о смерти Ся Циньюэ. Она бросилась ему на грудь и долго, долго горько плакала…

В то время он думал, что она плакала от волнения и радости. Думая об этом сейчас, если она плакала от радости, как она могла плакать так горько?

В течение трех лет, проведенных вместе в Божественном Царстве Вечного Неба, он иногда просыпался от медитации и замечал Шуй Мэйинь, смотрящей в определенном направлении, с лицом, испачканным слезами.

Она всегда сразу улыбалась и говорила ему, что все еще не может собраться, после такого бедствия, и он был как сон, заставляя ее всегда проливать слезы.

Даже на Голубой Полярной Звезде, когда это было явно самое расслабленное и теплое время, ее глаза часто необъяснимо затуманивались.

— Моей Мэйинь всегда будет пятнадцать лет… — Это был не первый раз, когда он говорил словно, шутя Шуй Мэйинь, потому что она действительно слишком часто плакала в последние годы.

Только сейчас он понял, что ее слезы последних лет были не такими, как он думал.

Возможно, каждая слеза выходила из глубины ее сердца.

— Мэйинь, прости меня. — Он еще раз положил руку на плечо Шуй Мэйинь. Только на этот раз его движения были несравненно плавными, и его голос также стал намного мягче, — я думал, что стал достаточно сильным, но, в конце концов, я все еще безнадежный… и ужасно потерял контроль.

— Но правда слишком важна для меня… скажи мне, скажи мне, хорошо?

Ее красивая голова все еще была глубоко опущена, и слезы неудержимо текли… если бы кто-то посмотрел ей в глаза в этот момент, он обнаружил бы, что свет в ее глазах, обладательницы непорочной Божественной души, был пугающе темным.

— Нельзя… нельзя… — Тихо пробормотала она. Ее голос уже утратил непостижимость, и ее страдание несло некоторую растерянность, — это… обещание… и ее… последнее желание…

— Мне нельзя… нельзя…

Обещание…

Последнее желание…

Желание?

— Мэйинь, послушай меня. Посмотри мне в глаза. — Юнь Чэ осторожно обеими руками вытер залитые слезами щеки Шуй Мэйинь, — я знаю, что между тобой и ней должно быть есть какое-то обещание. Ты дала ей обещание, что сохранишь все ее секреты. Кроме того, ты всегда делала это очень хорошо. За все эти годы не просочилось ни одного слова.

— Лгать близким людям очень мучительно. Чтобы выполнить обещание, ты, не колеблясь, раз за разом лгала мне… ты действительно сделала это очень, очень хорошо.

— Правда постепенно открылась из-за случайного случая. Это я понемногу ее обнаружил. Это не ты раскрыла ее, и не ты сказала мне правду. Теперь, все что ты мне расскажешь, это просто своего рода признание, того что должно быть раскрыто… ты не нарушишь свое обещание, и ты определенно не подведешь ее.

Слова Юнь Чэ заставили темные глаза Шуй Мэйинь слегка заколебаться.

Его голос стал еще мягче, и в его глазах не было ни единого следа упрека в ее лжи. Только чрезвычайно глубокое чувство любви и жалости. — Ты несешь все секреты и знаешь все, что она сделала, однако ты можешь только смотреть, как мир презирает, унижает, принижает ее, смеется над ней… и тем более, видеть, как я обижен на нее, ненавижу ее, и я даже не хочу, чтобы кто-то упоминал ее имя передо мной…

— Это чувство конечно очень мучительное, верно?

Эти слова безжалостно врезались в самую глубокую часть сердца и души Шуй Мэйинь, как тяжелый молот. Дрожь ее тела и зрачков вдруг стала в несколько раз интенсивнее.

— Кроме того, ты забыла? — Уголки губ Юнь Чэ приподнялись в очень мягкой и нежной улыбке, — сейчас все по-другому, чем тогда. На данный момент мы уже официально муж и жена. Счастье, печаль, гнетущие дела… даже если нарушить обещание — это вина, мы должны нести это вместе. Вот как должны выглядеть настоящие муж и жена, верно?

— Поэтому скажи мне, хорошо? По сравнению с признанием во всем, ты определенно не хочешь, чтобы я чувствовал себя пустым все время. Ты хочешь видеть ее, сделавшую все бесшумно, без запятнанной репутации… не так ли?

Ее звездные глаза яростно дрожали… снова и снова…

— Ву… шш…

Она всхлипнула, и наконец в какой-то момент свет в ее зрачках разбился, как кристаллы, рассыпая бесконечные прекрасные звезды.

— Ву… ву… вууаа!

Ее сердечные струны, эмоции и слезы пролились одновременно. Она бросилась на Юнь Чэ и начала громко плакать.

Все эти годы, за каждой ее улыбкой, в ее сердце и в ее душе, постоянно был вонзен шип, и каждый раз, когда он касался ее, сердце болело в долгом удушающем вздохе.

— Это она… это старшая сестра Циньюэ… Иглы Неба и Земли… это она… ву… вуахх…

Наконец она выкрикнула это имя…

Она, наконец, не выдержала всего этого в одиночку.

Это было похоже на то, что гора, которая долгое время давила на ее сердце, рухнула в одно мгновение. Она безудержно кричала и безудержно выражала свои эмоции, как будто хотела выпустить из своего сердца всю боль, тяжесть, угнетение и пытку, которые она претерпела за эти годы…

Однако под ее эмоциональным крахом она неудержимо плакала и не могла говорить.

Юнь Чэ крепко обнял ее, закрыл глаза и крепко стиснул зубы.

Его сердце было уверено уже давно… но, когда он услышал, как Шуй Мэйинь выкрикивает ее имя, его сердце все еще чувствовало, что вот-вот рухнет.

…

Далеко в небе аура Му Сюаньинь также стала чрезвычайно хаотичной, что было крайне редко.

Если бы не тот факт, что разум Юнь Чэ находился в еще более хаотичном состоянии, он бы мгновенно ощутил ее существование.

Поскольку она беспокоилась о Юнь Чэ, она по-прежнему молча следовала за ним.

Однако услышав… истина была слишком шокирующей, сотрясая сердце.

Ся Циньюэ… была самым невероятным и трудным для принятия человеком, который ранил и предал Юнь Чэ тогда, за исключением Юнь Чэ, даже для нее и Чи Ву.

Это было особенно верно для Чи Ву. Прошло столько лет, а Ся Циньюэ уже давно умерла, но она все еще не могла успокоиться из-за этого.

— Императрица Дьяволов, — пробормотала она, — твое восприятие ее это не то, что ты называла самой большой ошибкой в своей жизни, она никогда не была…

…

— … В то время, когда старший брат Юнь Чэ был в Северной Божественной области, весть о том, что Царство Стеклянного Света приютило тебя на один день, была разоблачена и распространена. После этого быстро пришла старшая сестра Циньюэ и серьезно ранила моего отца. Она также покалечила его внутренние каналы и привела меня в Царство Лунного Бога для заключения.

Шуй Мэйинь потребовалось много времени, чтобы успокоиться, прежде чем она начала рассказывать обо всем, что тогда произошло. Ее глаза уже покраснели от плача, и с них все еще свисали капли воды.

— Мой отец, моя сестра и я поняли это давным-давно. Это был только вопрос времени, когда кто-то узнает об этом, поэтому мы были готовы к этому. Просто мы не ожидали, что это произойдет так быстро… но правда в том, что старшая сестра Циньюэ намеренно разгласила новость о том, что Царство Стеклянного Света приютило тебя.

— … Действительно. — Когда все воссоединилось в сознании Юнь Чэ, многое уже стало совсем другим в его глазах.

— Если бы другие Королевские Царства, особенно Божественное Царство Монарха Брахмы, узнали об этом, последствия было бы трудно предсказать. Поэтому она сначала распространила эту новость и заранее сообщила Божественному Царству Вечного Неба, заманив Чжоу Сюзи в Царство Стеклянного Света. После этого она серьезно ранила моего отца и покалечила его внутренние каналы перед ним. После этого она объявила, что возьмет под стражу меня в Царстве Лунного Бога на тысячу лет.