Вой молодых волков

Глава 23

Три года спустя. Август 661 года. Братислава.

Смиренный инок, князь-епископ Братиславский Берислав I, работал с почтой в отцовском кабинете. На него свалился немыслимый груз, ведь он оставался великим логофетом Словении и главой Малого совета. А еще патриарх Григорий, посвятивший его в сан, убыл в Александрию, где православие все больше сдавало свои позиции. У святейшего там намечалось множество дел. В Египте усиливались монофизиты, да и православная Африка, и христианские государства ливийцев-берберов требовали неусыпного внимания. Княжна Власта, правившая вместе с мужем царством Джедар, землями южнее Карфагена, раскинувшимися от Гарамантиды и до самой Мавретании, держала страну железной рукой. Она все же нашла язык с Косейлой, своим супругом, и смирилась с судьбой. Она — женщина Золотого рода, и она осознавала свой долг.

Патриарх убыл и еще по одной причине. Он не хотел участвовать в том, что случилось после смерти Людмилы. В течение двух лет капища разрушили, а на их месте поставили скромные срубы с крестом на крыше, посвященные святой императрице, покровительнице врачевателей, женщин и детей. Мало кто мог сопротивляться этому, да и не хотели люди, измученные войной и голодом. Ведь хитроумный князь-епископ не стал упоминать ни Иисуса, ни деву Марию, лишь Богиню, которая вознеслась к небесам. Григорию претило это, но не отдать должного своему ученику он не мог. Люди ходили в церковь, учили молитвы, а крови при этом пролилось так мало, что было даже удивительно. И все равно, он считал все это недостойным обманом. Патриарх был существом возвышенным, он думал, что народ нужно вести к истинной вере проповедью, а не подменой демонов поддельными святыми.

Берислав, услышав это от него в очередной раз, скупо улыбнулся, но ничего не сказал. Он принял на себя груз пастыря в этих землях, ведь Словения стала отдельным церковным экзархатом, подчиненным его святейшеству. Точно так же, как с культом Богини, князь-епископ поступил со святым Власием, который постепенно заменял собой Велеса, и с Ильей-пророком, заменившим Перуна, и со святым Георгием-змееборцем… До полной победы христианства остается еще не одно столетие, но путь к ней уже проложен. Язычество останется жить в ритуалах, пословицах и суевериях, и оно плотно вплетется в местный извод христианства, порождая что-то совсем уж отдельное, не похожее ни на что. По крайней мере, здешние святые отцы куда проще относились к плотской любви. Они цитировали апостола Павла, который любовь считал даром божьим, и сами аскетизмом не страдали. Любовь к Родине и подчинение власти ценились больше, чем что-либо иное, и это разительно отличалось от восточной империи, истерзанной религиозными распрями. Там власть священников была такова, что даже василевсы не смели противиться их воле. В Словении почиталась благом и воинская доблесть, входившая в прямое противоречие с десятью заповедями. Но поскольку служение стране ставилось превыше всего, то и этот постулат обходился легко, не вызывая особенного противоречия. В общем, Берислав действовал по заветам отца, создавая веру, которая не подменяет собой государство, а лишь служит ему.

Он подбросил дров в огонь и задумался…

— Дядюшка! — София, жена цезаря Александра, присела в церемонном поклоне. Она носила пурпур, единственная из женщин Словении, но границ не переходила. Она отдавала себе отчет, кто такой ее дядя. — Благословите маленького Брячислава.

Они неплохо поладили с мужем. София, которая красавицей отнюдь не считалась, плакала порой в подушку, когда узнавала про беременность очередной служанки, но терпела. У ее отца два десятка наложниц было, что же уж теперь…

— Иди сюда, малыш! — раскинул руки Берислав, и мальчишка залез к нему на колени, крепко прижавшись к груди. У него было два деда, но первого он почти не знал, видел всего пару раз.

— Как твои дела, девочка моя? — спросил Берислав, перекрестив малыша. — Опять на охоту собралась?

— Да, дядя, — белозубо улыбнулась София. — Александр воюет с лангобардами, а я от тоски помираю здесь. Так матушки Елены не хватает. Ух, мы с ней, бывало… А скоро Александр вернется?

— Не знаю, — покачал головой Берислав. — Лангобардия — разбойная язва на теле Италии. После смерти Ариперта она должна была отойти нам, но герцоги нарушили договор. Теперь твой муж обязан покарать их и присоединить земли от Солеграда до Рима.

— А с германцами тамошними что будет? — поинтересовалась София. — Под нож?

— В южную Анатолию выселим, — с каменным лицом ответил епископ. — Они клятвопреступники. Их судьба — либо смерть, либо изгнание. И они не хозяева Италии, они находники, захватчики, и сами об этом знают. Еще живы среди них люди, родившиеся за Альпами. Так что уйдут они оттуда, а мы те земли ветеранами-однодворцами заселим. Владимир разместит лангобардов между отрогами Тавра и Анти-Тавра. Там сейчас дикие земли, их мусульмане вконец разорили набегами. Племянник построил несколько крепостей, они должны удержать южную границу.

— Так Ярослав вроде бы словен туда из Греции выселяет? — удивилась София.

— Это дело долгое, — пояснил Берислав. — Словен замучаешься по горам ловить. Они снялись и ушли, а германцы к земле привязаны. С ними полегче будет.

Невестка ушла, а Берислав развернул донесение из Константинополя. Еще один агент, в возвышение которого вложили немыслимые деньги, сообщил, что императрица Мария скончалась во сне, тихо и мирно. Наверное, ее хватил удар, потому что лицо было перекошено и посинело, как в удушье. Следов на теле и запаха яда не обнаружено, а потому сие посчитали естественной смертью. Берислав пометил на листке бумаги: Ставра, сына Вацлава из рода Драгомировых поверстать в боярские дети, наградить Серебряной звездой, произвести в следующий чин. Князь-епископ вновь посмотрел на огонь. Он ждал Варту, своего верного пса. Ведь время пришло исполнить последнюю волю отца…

— Ваше Блаженство! — Варта склонил голову. — Все сделал в точности.

— Рассказывай, — кивнул князь-епископ и подбросил дров в камин.

***

Кий качался в клетке уже не первую неделю. Он мало походил на себя прежнего, его бы сейчас даже мать родная не узнала. Братец Берислав вставил на место кусок теменной кости, и он остался жив. Удивительно даже, потому что удар у префекта Арнеберта был таков, что разлетелись клепки роскошного шлема. А потом он неизвестно сколько просидел в порубе, глухой подземной тюрьме, где не было ни окон, ни дверей. Лишь чистое ведро спускали на веревке сверху, а потом забирали полное. И как он умом не тронулся, одним только богам известно. Айдар с макушки состригли, а гривну с шеи сняли. Он зарос густопсовой бородищей, а его волосы легли на лопатки, как у щеголя-сакса. Он похудел, осунулся, и от него невыносимо воняло. А еще он отвык от солнечного света и от человеческого голоса, и совершенно потерял счет времени. Вместо времени у него теперь была безраздельная черная пустота. Потому тот день, когда ему сбросили лестницу и отвели в баню, он не забудет никогда в жизни. Кий с грустной усмешкой смотрел тогда на свои бледные исхудавшие руки и чуть не выл от отчаяния. Он прекрасно понимал, что его вытащили из поруба не для того, чтобы убить. А вот зачем? Этого он не знал. Его кормили на убой, ему давали чистую воду и вино, но на этом все. Его заперли в клетку, которая представляла собой каюту на корме немаленького корабля. Он знал точно, что они шли по Лабе на север, а вот куда они шли, он даже предположить не мог.

— Слово и дело! — услышал князь в один из дней, когда корабль ткнулся килем в песок берега. — Всем отойти на милю!

Варта, проклятый пес брата, отпер замок и приглашающе показал рукой: пойдем, мол. Он даже к нему спиной повернулся, показывая, что не боится, и Кий едва удержался, чтобы не сломать ему шею. Бывший бойник был невероятно силен, и бойцом слыл отменным, но Кий нутром чуял, что осилит его даже сейчас. Хотя…, а зачем? В чем смысл этой смерти? Силушку потешить? Глупость это, ребячество. Кий слишком многое переосмыслил за прошедшие годы. Ему дали уйму времени для этого.

Местность здесь была князю незнакома. Балтика, или как германцы говорят, Восточное море. В этом нет сомнений. Кий по запаху узнал его, и по цвету волн. Он ведь бывал в его водах не раз. И где же он? Дания? Земля свеев? Эстов? Жемайтов? Или вовсе владения чуди?

— Это земли на стыке чуди, кривичей, словен ильменских и мери, — словно услышал его мысли Варта. — Тут вперемешку все понемногу живут. На восток — Адельгьюборг нурманский, на юго-запад — земли эстов, они же чудь. Тут везде чудских племен целая тьма, они невелики, и живут родами. Водь, весь, ижора, корела, сумь… На юге — кривичи и словене ильменские.

— Я понял уже, где мы, — хмуро ответил Кий. — Это река Нева, а за ней — озеро Нево. Она же Ладога. Так?

— Так, — кивнул Варта.

— Значит, на край земли меня сослали, — криво усмехнулся Кий. — Да по сравнению с этими лесами даже Закарпатье дикое — рай. Вот ведь укатал меня братец Берислав.

— Не он, — покачал головой Варта. — Его царственность лично распорядился. Вот письмо от него. Он перед смертью для тебя, княже, оставил.

— Что? — побледнел Кий, схватив зашитый в кожаный мешочек свиток, на котором висела пурпурная печать. — Отец? Но как?

— Его царственность сильным ведуном был, — без тени улыбки ответил Варта. — Ему многое старыми богами дано. Воля его для нас и после смерти закон.

— «Привет тебе, сын! Если ты это читаешь, значит, так и остался глупым мальчишкой, который не наигрался в войну. Ты и твоя мать захотели власти, и у вас не получилось. Ну что же, это было предсказуемо. Тебе все равно не удержать страну, которую разорвут в клочья владыки и степные ханы, а твоя мать — плохая замена Иисусу Христу. Поэтому вы должны были проиграть, и вы проиграли. Смирись, сын, ибо такова моя воля. Я приказал сохранить тебе жизнь, но только при одном условии: князь Кий должен умереть навсегда. Его оплачут жены и дети, оплачет родная мать, а на его могиле насыплют курган. У тебя было много времени, чтобы подумать, и я уверен, ты именно этим ты и занимался. Ты ведь неглуп, просто слишком горяч и недальновиден. Начни жить заново, в других землях, и завоюй свое царство мечом, как и хотел.

Итак, Кий умер, а нового человека я нарекаю именем Рюрик. Он княжьего рода, словен из племен Поморья. Если ты примешь свое новое имя, оно принесет тебе удачу. Твой род станет не менее знаменит, чем тот, к которому ты принадлежишь по крови. Слава князя Рюрика переживет века. Если же ты откажешься от моего дара, то умрешь в неизвестности, и твое тело рассыплется в прах, не погребенное и не оплаканное никем. Иди к озеру Ильмень, к тому месту, где из него выходит река Волхов. Заложи там град Новгород Ильменский и правь в нем. На восток от него, по реке Ловать найдешь волоки, которые ведут в реку Итиль, именуемую здесь Волгой. Через них готландцы, свеи и даны пойдут в Персию за серебром и тканями, а Новгород станет крупнейшим торгом в тех местах. Возьми эти волоки под себя. Иди на восток до того места, где река Нерль впадает в Клязьму, и поставь город. Там плодороднейшие земли, и без них тебе Новгород не прокормить. Путь тот будет процветать, пока арабы не дают ходу через свои земли, а это надолго, просто поверь мне на слово.

Договорись с владыками чуди, мери, словен и кривичей, и стань судьей среди них. Впрочем, я не слишком верю в такие договоры, поэтому найми дружину за серебро и долю в добыче. В Адельгьюборге, который мы называем Ладогой, вызови на бой ярла и убей его. Эта деревенщина еще чтит старые обычаи, а потому спокойно признает тебя вождем. В Ладоге много парней, умеющих держать топор, а потом набегут охочие ребята из-за моря. С ними ты подчинишь земли на месяц пути. Правь справедливо, не лей кровь понапрасну, договаривайся и торгуй. И тогда у тебя все получится.

Я же, как любящий отец, буду присматривать за тобой с небес. Я совсем скоро окажусь там.»

Кий, обессиленный, сел на поваленное дерево и вытер вспотевший лоб. Он перечитывал каждую букву раз за разом, и даже не заметил, как Варта положил перед ним меч, щит, шлем, кольчугу, лук и ранец из лосиной кожи, глухо звякнувший, когда его бросили к ногам. Руки князя дрожали, и он пугливо посмотрел на небо. Кий чуял взгляд бессмертного отца. У него ни малейших сомнений не было в том, что старый император видит его сейчас и улыбается укоризненно. Он всегда делал так, когда они дрались с братом Вовкой.

— Тебе пора, княже, — в пояс поклонился ему Варта. — Прощай.

***

Три с половиной года назад.

— Я скоро умру, сын, — Самослав был бледен, а его лоб покрыли бисеринки пота. — Поклянись, что исполнишь все в точности!

— Клянусь, отец, — хмуро кивнул Берислав.

Успокаивать и жалеть отца ему и в голову не приходило. Уже и соборование прошло, и исповедь последняя. Да и не тот человек император Само, чтобы вести себя с ним так недостойно. Он жил как воин и умрет как воин.

— Тетрадку эту передай детям и внукам, — сказал Самослав. — Там те точки, которые вам пройти придется. И ошибки… Не допустите их. Особенно когда иконоборчество в Константинополе начнется… Пресечь тут же… Можете с Григорием уже тезисы для диспута набросать.

— Да кто против святых икон голос поднимет? — недоумевающе посмотрел на него Берислав. — Это же ересь великая. Почитание икон нам отцами церкви заповедано.

— Влияние ислама скажется, — слабым голосом ответил император. — Будут говорить, что идолопоклонство это, а господь, мол, и без того вездесущ. Глупость, конечно, но крови из-за нее прольется, просто ух-х…

— С ума сойти можно! — выдохнул Берислав, которому все это казалось каким-то безумием.

— А теперь письма давай напишем, — слабым голосом произнес Самослав. — Начнем с Кия… Он, скорее всего, в драку за наследство полезет, и ты используешь это, как мы договорились. Убивать его не смей.

— А если он подчинится? — спросил Берислав.

— А мы ему несколько писем напишем, — губы отца исказила слабая улыбка. — Я, знаешь ли, не всеведущ.

— Правда? — испытующе посмотрел на него Берислав. — А мне вот по-другому кажется. Скажи, отец, кто ты? Я пытаюсь разгадать эту загадку столько, сколько себя помню. Сделай милость, открой мне эту тайну. Ведь не может человек знать верные ответы на все вопросы, как ты. Не может простой раб вознестись на самую вершину, его судьба гнуть спину до смерти. Отец Григорий считает, что господь послал тебя на грешную землю, чтобы уберечь ее от погибели.

— Кто-то послал, — не стал спорить Самослав. — Но кто, не ведаю. Я живу вторую жизнь, Берислав, оттого и знаю больше, чем положено человеку. Земля и без меня не пропала бы, но Западная Римская империя в моей реальности сгинула, оставив вместо себя королевства варваров. Тут же она снова правит, хоть и потеряла часть территорий. Такое в истории Рима случалось сплошь и рядом. При Траяне провинциями были Аравия и Месопотамия, а при великом Октавиане Августе римлян с треском вышибли из земель за Рейном. Аврелиан, лучший полководец своего времени, бросил Дакию на растерзание гепидам и герулам, а мудрый Антонин Пий оставил земли севернее вала Адриана. Римляне потеряли те провинции, потому что удерживать их стало невыгодно. И от этих решений империя только выиграла. Не хватайте землю, которая вам не нужна, сосредоточьтесь на море, дети мои, не отдавайте ни единого его клочка. Если мусульмане обойдут вас там, это станет началом конца. Вы лишитесь транзита пряностей, а значит, лишитесь доходов. Вы начнете поедать сами себя.

— И тогда? — вопросительно посмотрел на него Берислав.

— Там все написано, — устало ответил ему отец, кивнув на тетрадь. — Не гоните лошадей прогресса без острой необходимости, иначе это сломает основы, и империя рухнет окончательно. В ней не будет нужды, потому что любой князек сам сможет стать императором. Просто будьте на шаг впереди остальных, не нужно скакать галопом, или выдохнетесь раньше, чем придете к цели. Пусть все идет постепенно, так, чтобы люди успевали привыкнуть к переменам. Не ввязывайтесь в кровавую бойню с мусульманами, вы потеряете больше, чем приобретете. Так уже было у персов и ромеев, все они проиграли. Ждите, когда халифат расколется на куски сам, это случится неизбежно. Охраняйте восточную границу от степняков. Оттуда пойдут новые авары и гунны и, если вы ослабнете в бессмысленной борьбе, вас просто сметут. Не отдавайте землю знати, иначе ваши подданные станут богаче вас. Не отдавайте земли церкви, иначе все будет так же, как у XIХдинастии Египта. Вся земля принадлежала жрецам, а фараон не мог снарядить армию. После этого Египет уж не оправился никогда. Не позволяйте поднимать голову ростовщикам, иначе поневоле будете им послушны. Оставьте важнейшие отрасли за собой и безжалостно искореняйте любую конкуренцию, потому что для казны выгодна только монополия. Там, где ваших интересов нет, монополия для вас станет губительной. Развивайте конкуренцию, потому что только она движет вперед науку. Не давайте жиреть нобилям больше необходимого, иначе они станут править вместо вас. И да, не смейте проливать кровь Золотого рода, иначе самые лучшие из вас сгинут, а останутся только подлые и коварные. Дети Константина Великого тому пример.

— Скажи, отец, — голос Берислава дрогнул. — А когда мир снова встанет на грань гибели, ты придешь ему на помощь опять?

— Я не знаю, — ответил Самослав и смежил веки. — Мне неизвестно, что затеял тот парень, что наблюдает за нами с небес. Но я бы хотел увидеть, как вы тут справляетесь без меня… Поэтому я не скажу нет.

КОНЕЦ.