Вояджер 3 (СИ)

Глава 17

Всё ещё Земля, Гледен, Российская империя

— Будем ломать? — спросил Женька.

— Зачем? — удивился я. — Чем тебя разбитые окна не устраивают?

— Окна, да… — лицо Евгения не выражало ничего, кроме разочарования. — Ладно, считай ты свою часть уговора выполнил. И ты прав, там вряд ли что сохранилось. Но! Посмотреть нам на это никто не мешает, Солнце ещё высоко.

Подшаманив чуток с уровнем гравитации, мы с лёгкостью запрыгнули внутрь через пустой оконный проём. Деревянные рамы, в отличие от двери, давно пустили на дрова, вон ещё одно старое кострище посреди комнаты чернеет. Это была именно комната, всё же музей — бывший особняк, я даже помню фамилию купца: Усов. Обои ободраны почти до самого верха, краска с чудом не обвалившегося потолка облупилась, опала и валялась тут же на вполне целом полу.

— Пока особых отличий от соседних домов не вижу, — заметил я, разворошил ногой слипшийся пепел, присел и словно заправский следопыт «попытался» установить дату, когда потух костёр. Затем вслух вынес единственный правильный вердикт: — Давно.

— Да уж не вечером в среду после обеда, — усмехнулся Женька. — Пошли дальше посмотрим.

Однако смотреть, как выяснилось, было нечего: особняк оказался абсолютно пуст. Разве что в паре помещений без окон мы обнаружили лежаки и кое-какой мусор. Но это не в счёт, это по словам археологов — «позднее наложение».

— Интересные выводы напрашиваются, — произнёс я, когда мы вновь оказались на улице.

— И какие же?

— Первый не очень интересный, хотя и самый правдоподобный: музей был перенесён на новое место, а это здание законсервировано и в таком виде застало катастрофу.

— А второй? — перебил меня Женька.

— Второй, что у империи было достаточно времени, желания и средств куда-то эвакуировать экспонаты, прежде чем наступит окончательный апокалипсис. И это значит, что события развивались отнюдь не стремительно.

— Я бы хотел верить во второй, но следы от ударов антиматерией не дают мне такой возможности.

— Может, ты и прав, — ответил я. — Увы, мой друг, узнать нам это теперь вовек не суждено!

— Отнюдь, есть на примете у меня местечечко одно.

— Далековато?

— Два шага ступить.

— Хорош уже стихами говорить! Решил добраться до родных пенат?

— Ты угадал, мой друг, зарыт там мною клад.

— А если серьёзно?

— Если серьёзно, то да, — полушутливая улыбка моментально исчезла с лица Женьки. — В доме у родителей располагался один из моих личных резервных серверов, куда я скидывал копии всех своих данных и наработок.

— И? Товарищи из известных служб, конечно, могли чудесным образом пропустить столь важную улику по делу о взломе «Внеземных ресурсов», но от воздействия времени ничего не убережёт. Ты не арраяр.

— Это аргумент, — кивнул Женька. — Но неужели ты думаешь, сервер стоял в гостиной под столом?

— Не говори только, что в секретной каморке за плакатом с нарисованным очагом, — еле сдерживая улыбку, произнёс я. — И дверь можно было открыть только Золотым ключиком.

— Зря ёрничаешь, — Евгений и не думал шутить. — Дом старый, при какой-то перепланировке между комнатами образовалось пустота. Потом родители её чудесным образом отыскали, но так по итогу и не использовали.

— Хорошо, с этим не поспоришь, могли и не найти, но со временем тебе тягаться не под силу. Примеры ты знаешь.

— И всё же мы туда сходим, для очистки совести, — Заявил Женька и, не став меня дожидаться, направился в сторону дома своего детства.

Мне ничего не оставалось делать, как пойти следом.

— А чего раньше не сказал? — поинтересовался я по пути.

Шли мы по «улице разбитых окон»: как и везде до этого, здесь не сохранилось ни единого целого стекла. Осколки зачастую валялись прямо вспученной от времени асфальтовой мостовой, и если не удавалось их обойти, то противный чавкающий, хрустящий звук разносился всей округе. Но кроме нас, услышать его было некому. Я не ошибался: для сканера корабля человек слишком мелкая цель, а вот тепловизору скафандра рассмотреть её вполне под силу. Город был сер и снаружи, и внутри.

— Вот не поверишь — забыл, — пожав плечами, ответил Евгений. — Так то их у меня несколько было в разных городах, но там теперь аннигиляционные воронки — проверял при сканировании. А этот дома, он как бы совсем-совсем резервный.

— Хорошо, допустим, твою секретную каморку так никто и не нашёл, но нам-то от этого какая польза?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Женька.

— Что-то ты темнишь…

На этом короткий разговор закончился, как и наша небольшая «прогулка». Дом Евгения действительно находился в двух шагах от музея. Оба здания были построены примерно в одно и тоже время и по одним и тем же технологиям. И оба когда-то охранялись государством как памятник старины, отчего внешне всегда выглядели опрятно. В наше время. Сейчас только голый красный кирпич, пару столетий назад обвалившаяся штукатурка, традиционно выбитые окна, двери, но каким-то неведомым чудом уцелевшая крыша.

— Там стропила ещё при мне меняли, — объяснил столь необычный феномен Женька. — Дерево пропитали какой-то штукой с приставкой нано-, я не вникал в состав, но обещали, что простоит долго. Не соврали.

— Не удивлюсь, если и эти двери ей пропитали.

Пара створок, украшенных накладной резьбой, валялись рядом со входом. Я присел и постучал костяшкой указательного пальца по дереву.

— Крепкое, на камень похоже.

— Поэтому и не сожгли, — вынес вердикт Евгений. — Идём.

Последний раз я был здесь очень давно даже по своему локальному времени, лет в восемнадцать, как раз после окончания школы и перед отъездом Женьки из Гледена. Дом хоть и старинный, но от оригинальной планировки не осталось ничего: только за один двадцатый век его перестраивали несколько раз, а в двадцать первом позаботились и об инвалидах вроде тогдашнего меня. Квартира Женьки находилась на первом этаже, десяток каменных ступеней вверх и три двери на выбор. Нам в крайнюю левую. Точнее, это тогда так было, сейчас проход перегораживал только трухлявый диван, который, видимо, пытались вынести да так и не смогли. Аккуратно перешагнув через торчащие ржавые пружины, мы оказались внутри.

— Саму квартиру, вроде как, не переделывали. Комнаты, кухня, кладовка — всё на своих местах, — резюмировал Женька, осмотревшись.

— Ты ещё скажи, что и весь этот хлам сохранился со времён очаковских и покоренья Крыма.

— Не, хлам точно не наш. Да и не было у нас никакого крупногабаритного антиквариата, которое могло бы перейти по наследству.

— А ты думаешь, квартира за твоей семьёй оставалась все эти годы?

— Почему бы и нет? — заявил Женька, на несколько секунд замолчал и лишь потом произнёс: — Но узнавать я этого не буду, как и вообще искать. Не хочется мне ворошить прошлое. А тебе?

— Нет, — ответил я коротко. — Потом объясню почему.

Женька не ответил, лишь кивнул в ответ.

Эта боковая стена в самой маленькой комнате ничем не выделялась на фоне своих облезлых сестёр. Здесь и профессиональный сыщик не заметил бы подвоха со скрытым проходом. А всё потому, что и примечать было нечего. Евгений сначала погладил стену, постучал по ней, услышал в ответ гулкий отзвук, затем хекнул и с силой ударил. Старый лист гипсокартона не сопротивлялся, отчего и поплатился дыркой размером с кулак. Ещё несколько точных и уверенных движений и перед нами открылась… правильно, ещё одна стена примерно в десяти сантиметрах позади.

— Вот сейчас узнаю знакомые обои, — улыбнулся Евгений, расчищая дальше «культурный слой». — Ага, выглядит неповреждённым, как будто вчера закрыл. Сейчас-сейчас, нажать здесь, здесь и здесь. Оп-па! Вуаля!

— Фокусник-иллюзионист из тебя никудышный, — заметил я.

— С чего бы это?

— Да от времени твой чудесно замаскированный стык разошёлся. Я его сразу приметил, как только ты разломал гипсу.

— Ну и что? — не согласился Женька. — Это совсем не значит, что там кто-то побывал после меня. И вообще…

— Что?

— Ничего, помоги лучше дальше разломать.

Вдвоём мы управились за полминуты, путь к скрытому в веках сокровищу был освобождён.

— Тьфу-ты ну-ты, и это всё?

— А ты чего ожидал увидеть?

— Тайную комнату, обычный чулан, замаскированный спуск в подвал, наконец.

— Ещё скажи секретный ход на тот берег реки, что мы искали в детстве, — хохотнул Женька. — Тут ПУ-СТО-ТА, с ударением на О, ни о чем более я не говорил, про каморку дядюшки Карло ты сам додумал.

— Ну хорошо, додумал, признаюсь и каюсь, — развёл руками я в совершенно неискреннем извинении. — Ты лучше скажи, что мы здесь найти должны.

— А это не сервак по-твоему? — Евгений сделал шаг внутрь и присел около… да, только сейчас до меня дошло, что у стеночки притаилось нечто похожее на ящик.

Дом — штука негерметичная ни разу: за несколько веков корпус сервера покрылся чем-то чёрным; как и пространство вокруг, оброс паутинами, которые из-за налипшей пыли превратились в толстые нити и теперь неряшливо отовсюду свисали.

— Ты собираешься его забрать отсюда и попробовать запустить на корабле? — спросил я, пока Женька очищал сервер от грязи.

— Упаси пустота, как ты любишь выражаться. И пытаться не буду.

Бум-с, боковая крышка плашмя брякнулась на пол.

— Смотри сам, какая тут внутри красота.

А внутри было почти тоже самое, что и снаружи.

— Тогда зачем мы здесь?

— За вот этим, мой друг! — Евгений всё же не удержался от нового показушного действия и с ловкостью иллюзиониста извлёк из недр сервера блестящий диск с отверстием посередине.

— И что это?

— Это оптический диск с резервными копиями резервных копий. Надеюсь, что металл внутри не окислился.

— Надейся, — с сомнением в голосе хмыкнул я.

— Выглядит целым, — Женька подошёл к окну и повертел диск из стороны в сторону.

— Осталось найти способ его прочитать.

— Я-то этим займусь, на Кариаре, например. А вот ты пока так и не рассказал насчёт задумок по спасению Земли, Вселенной и всего такого. Что-то сильно долго они у тебя дображивают в головушке.

— Только Земли, — уточнил я. — Я говорил только Земли. И они почти уже выкристаллизовались.

— И? Что нам для этого надо? Про кротовую нору я уже слышал, хочется чего-то новенького и позабористее.

— Позабористее… — фыкрнул я. — То есть проколы пространства, перемещение по уровням, лечение-воскрешение и запись информации напрямую в мозг через стазис-капсулы — это обыденность.

— Привыкаешь.

— Тогда я тебя ничем не удивлю — нам нужна информация из арраярского пророчества, того самого.

— Че-его? — скривил лицо Женька. — Пророчество? Мы же сами его придумали более чем полностью.

— Менее, — уточнил я.

— Ладно, сдаюсь, — Евгений притворно поднял руки вверх. — Режь правду-матку.

— «Пророчество» — это некая инструкция, дошедшая до наших дней в сильно искажённом виде.

— Про семерых спящих припоминаю, даже сам поддакивал, но про руководство по эксплуатации ничего не слышал. Откуда дровишки?

— Да уж не от наших арайцев, вестимо, а на основании одного прелюбопытного наблюдения, точнее, нескольких. Во-первых, орденцы прекрасно знали о «Веясанриве», во-вторых, когда они его «разбудили», между кораблями произошёл, как бы это выразиться, небольшой конфликт. У меня такое чувство, что у Гарзы сыграла гордость и он не дал кораблям соединиться.

— Для чего соединиться?

— Вот об этом и говорится в настоящем пророчестве, а не о той ерунде, которую орденцы выдали нам за правду.

— Иных уж нет, а те далече, — Женька процитировал «Онегина». — Арайцы померли давно, и где искать твой оригинал?

— На Кариаре, естественно, на том самом корабле, на котором арраяр прибыли на планету. Мне так кажется.

— Даже если и так, то он уже давно разобран по винтику, — возразил Евгений.

— Вот и проверим. Тебе же на Кариар надо?

— Не то что бы сильно хотелось, — с улыбкой протяжно произнёс Женка, — но я же не просто так этот диск достал, да и девчушку нашу обещал починить.

Покинув Гледен, мы ещё несколько дней кружили над поверхностью Земли, искали сохранившиеся города, и находили, и лишь только для того, чтобы обнаружить там пустоту, печаль и разорение. Планета умерла не мгновенно, но достаточно быстро для человека, разум которого не сумел найти выход. Люди всегда надеялись на собственный гений, прошедший через горнила миллионов лет эволюции. Что вот и сейчас он справится, найдёт решение. Не справился, не нашёл. Слишком страшным и сильным был удар. Но может, мы не последние? Может, кто-то успел переместиться на другой край галактики, где нашёл новый дом? Одна пустота знает ответы, ей вообще ведомы все тайны. Однако её заставить поделиться — задача не из лёгких. Попытаемся?

Кариар, столичная планета Корфу, за пару миллионов световых лет от дома

Прыжок успешный, цель достигнута, все системы в норме, режим полной маскировки включён. Зря.

Кариар медленно плёлся привычной тропой вокруг своего солнца, он погрузился в сон, в летаргию, и никакого дела ему не было до пришельцев издалека. Спутники на дальних орбитах холодно молчали, десяток кораблей, по какой-то неведомой причине когда-то застрявшие у планеты, беспомощно вращались и не подавали признаков жизни. Эфир был девственно чист. Тёмная сторона Кариара оставалась тёмной, ни одного фотона искусственного света не покидало поверхности. Зёлёной, пышущей жизни поверхности.

— Вот тебе и ответ, почему ящеры игнорируют Арраю, — хмыкнул Евгений. — Какие там имперские разрушители корфу? Тут пара дохлых корыт на орбите, и всё. Но планета, на удивление, цела.

— Да, цела, — согласился я. — Признаюсь, до последнего был уверен, что мы здесь увидим очередное гнилое яблоко. А вышло иначе.

— И что теперь будем делать?

— Как что? Будем искать.

— Вот среди этого? Мы дома-то ничего не нашли, а тут и за десять лет не управимся. А стазис-капсулы, напоминаю, не работают.

— Женька, не тупи! — я даже театрально закатил глаза, всем видом показывая, насколько очевиден ответ. — Повторяй за мной: сканер, арраяр…

— Сканер, арраяр… А! Сёмён Семёныч! И чего мы тупим? Жми на кнопку, давай!

На самом деле кнопок надо было нажать далеко не на одну. Я в очередной раз напомнил себе как-нибудь включить голосовое управление, но параноик внутри обозвал меня неприличными словами, напомнил все последствия прошлых применений и заставил спрятать свои хотелки куда поглубже. Впрочем, и торопиться, как бы ни желал этого Женька, смысла особого не было. Какого-либо быстрого результата, имея за спиной опыт нескольких прочёсываний Арраи, ждать не приходилось.

Спустя двое суток относительного безделья, Женька криком вызвал меня в рубку управления. Я в это время лежал на кровати в своей каюте и вертел в руках кубик, найденный на Аррае, пытаясь найти в нём скрытый смысл. Не выходило. С другой стороны, дай мадрибцу или корфу другой известный всем землянам кубик — Рубика, и они, наверное, тоже будут искать заложенную в головоломке глубинную суть. А это всего лишь игрушка, развлечение для ума, и ничего потаённого в ней нет. Разве что способа сборки отличного от разбивания молотком и последующим втыканием деталей по правильным цветам.

Вздохнув оттого, что меня отвлекают от столь «важного» дела, я положил кубик в карман, поднялся с кровати и пошёл в рубку узнавать причину внезапного крика.

— Чего орёшь? Нашёл сокровища Аргы?

— Почти, — не стал спорить Женька. — Сейчас был очень удачный прогон, обнаружилось слишком подозрительное скопление арраярского мусора. Вот взгляни.

Отфильтрованный по локации список знакомых «предположительно» внушал. Как будто именно в это место корфу стащили всё арраярское барахло со своих владений, и не только с них, а ещё и «позаимствовали» у мадрибцев. Почему бы и нет? Цивилизация корфу выросла на наследии пришельцев издалека. Что удивительного в желании захапать этого наследия побольше? Арраяр на своём транспортном корабле не могли притащить многое. Да чего тут говорить, если мы сами нашли планшет некоего Вигура Дженназа, сотрудника целой «Службы внешнего поиска». И не где-нибудь, а на самой Аррае!

— Шикарно, просто шикарно, — с восхищением произнёс я; от взгляда на картинку, так и хотелось алчно хихикать и тереть друг о друга ладони.

Но больше таких открытий не было. За следующие пару дней новых отметок прибавилось едва ли несколько штук — похоже, наследием арраяр на Кариаре не разбрасывались. Контроль, учёт и уголовное преследование за незаконный оборот. Однако, сдаётся мне, чем дальше дело происходило от столицы, тем меньше у корфу было желания соблюдать правила. Взять того же Рапуша, торговца старьём на «Трентоне». А возможно, что наши предположения не стоили и выеденного яйца, и древних артефактов сохранилось действительно мало: недаром желанием многих дельцов типа Менаха Самерха было поковыряться в песках Арраи. Озолотишься до конца жизни!

Не было и других открытий, позволяющих судить о выживании корфу. Буйная растительность Кариара быстро взяла реванш, захватив обратно города, поля, дороги, космодромы и вообще всё, что только построили ящеры. Пройдёт ещё несколько тысяч лет, и даже опытный глаз ничего не различит на фоне девственно чистой природы.

Места для «парковки» рядом со схроном артефактов не нашлось: лес практически полностью покрывал пространство на многие километры вокруг, обойдя стороной лишь несколько больших проплешин. Мы, как советовал летописец, не мудрствуя лукаво, для своих корыстных целей выбрали ближайшую. И так же без особых угрызений совести решили особо не углубляться в причины подобной избирательности корфинянской флоры. Для нас было достаточно и того, что под слоем земли нет пустот, радиация в норме и какое-либо заражение отсутствует. Ловушка исключена. А если она там и есть, то обнаружить её с помощью средств «Вояджера» и скафандров не представляется возможным. И тогда придётся признать превосходство цивилизации корфу, которая решила свернуть с проторенной дорожки технического прогресса и ударилась в биологическую альтернативу.

Но что бы на самом деле ни случилось с ящерами, рано сбрасывать их со счетов. Корфу и в первобытном состоянии способны причинить массу неприятностей. Поэтому к непосредственному выходу из корабля во вновь обретённую дикость Кариара мы попытались подойти максимально серьёзно. Ничего нового к оружию и снаряжению не добавилось, но и не было случайно оставлено на «Вояджере». Я трижды проверил и перепроверил, Женька тоже.

Маскировка включена, шлюз открыт, трап опущен. Пора прогуляться.