Война в потемках

Глава 5 Талу в полумирье

База восьмого истребительного отряда, размещавшаяся в древней Цете, встретила товийцев тяжелой свинцовой темнотой, почти мраком, и дождем — дыханием близкого Гоатского океана. Талу, проехавший за трое суток больше двух тысяч миль, решил немедленно отправиться в Кен-Каро. Наполовину вырубленные в скалах массивные ободранные здания базы, построенные еще до Революции и некогда окрашенные в темно-зеленый цвет с широкими золотыми фризами, грязь, слонявшиеся без дела угрюмые бойцы — все это раздражало его. Еще больше Талу раздражало общение с командиром базы.

Черми Эрно, вызвавший его неприязнь еще при заочном знакомстве в Товии, теперь активно ему не понравился. Узкое костистое лицо с яростно горящими, большими, необычно близко для файа посаженными глазами делало его похожим на какую-то злобную глубоководную рыбу. Талу затруднялся определить возраст Черми — старым он не был, его можно было назвать молодым, хотя и это слово к нему не шло. Его костлявая фигура, затянутая в обтрепанный черный мундир, обильно украшенный шитьем мастера-истребителя 2-го ранга, мелькала по всей базе. На поясе Черми возле кобуры красовался длинный нож. Его всюду сопровождали шесть здоровенных мрачных парней с автоматами.

Несмотря на то, что с момента их знакомства прошло всего несколько часов, Талу тоже стал носить на поясе пистолет, а на улице его сопровождала Имо — огромная гекса, которую он вырастил сам. Сейчас, когда он направлялся к взлетной площадке, она невозмутимо следовала за ним, оставляя в грязи огромные круглые следы. Вокруг не было ни души и обутый в сандалии на босу ногу Талу громко проклинал нерях, то и дело проваливаясь по щиколотки в вязкую глину. Его серая рабочая одежда потемнела от дождя. Выбравшись на бетон летного поля, он с неудовольствием заметил среди вертолетов несколько темных силуэтов — Черми с подручными явился проводить Наблюдателя, хотя тот его об этом не просил. Сейчас он безмолвно провожал глазами Талу, даже не приветствуя его.

Еще при первом знакомстве Талу неприятно поразил необычайно цепкий, тяжелый взгляд Эрно — взгляд опытного палача. И сейчас он и его мрачные подручные смотрели на него так же. Он невольно оглянулся на Имо, идущую сразу за ним. Со стороны это было странное зрелище — худой гибкий юноша, ведущий за собой монстра, которому не достает головой даже до холки. Огромная голова Имо покачивалась на высоте второго этажа. Чтобы позлить Черми, он остановился и, достав маленький пульт дистанционного управления, выдал пару несложных команд — повернувшись к «провожающим» огромное животное зашипело от ярости. Талу с удовольствием увидел, как скривилось лицо Черми — даже тому было неприятно видеть разинутую на него пасть, способную одним движением превратить его в кровавое месиво. Имо чуть двинулась вперед и издала жуткий гудящий рев, растопырив окружающие пасть крючья. Черми и его компания не вынесли этого зрелища и убрались прочь. Усмехнувшись, Маоней подошел к ожидавшему его вертолету.

Он пожалел, что не сможет взять Имо с собой — гексы весили от трех до пяти тонн и были слишком громоздкими для воздушного транспорта. Ему бы очень пригодился крупнокалиберный пулемет, венчавший плоский череп Имо. Размещавшаяся перед глазами гексы сетка прицела, соединенного с встроенным в ее мозг компьютером, позволяла ей мгновенно поразить любой объект, находящийся в центре поля ее зрения. Податочный рукав шел вдоль шеи к закрепленным на спине объемистым патронным ящикам. Талу вновь усмехнулся — его отряд и так размещался в трех огромных бронированных вертолетах, каждый из которых нес по двадцать управляемых ракет и автоматические пушки в носу и под крыльями. В каждом размещалась дюжина бойцов из Товии, вооруженных автоматическими винтовками и базуками.

Взобравшись внутрь, он поприветствовал Черзмали и уселся в центральном кресле просторной кабины — слева сидел пилот, справа — Мато. Талу посмотрел на него — серьезный молодой файа, и глаза не светятся жестокостью, как у Черми. Несомненно, он окажется ему достойной заменой. Хотя… справится ли он с дикой бандой головорезов, в которую, практически, превратился отряд? Маоней не был так уж наивен и знал, что с непопулярными командирами часто происходят «несчастные случаи». Да и Черми наверняка понимал, что отстранение от должности кончится для него вовсе не почетной пенсией…

— Ну как, взлетаем? — спросил его Мато, — или приказать подготовить остальные вертолеты?

— Достаточно и этих — мы летим не атаковать, а на разведку и переговоры — если получится. Взлетаем!

Турбины взревели, вертолет завибрировал в такт работе винтов, за стеклом взметнулась водяная пыль. Спинка кресла мягко надавила на лопатки Талу — они поднялись.

Когда они мчались, взрябливая воду, над широкой свинцовой гладью реки Кару, Маоней, поглядывая то вперед, то вниз, пытался представить, что ждет их в городе. Вскоре после отключения коллайдера беспорядки прекратились, но некий Комитет Свободы, захвативший власть, отказался подчиняться приказам Товии. Его поддержали находящиеся в городе части Внутренней Армии. Талу предстояло их переубедить — если получится. А если нет… Он вспомнил об участи Ревии и содрогнулся.

За стеклом уже скользило шоссе. Окружавшее его море колыхавшихся листьев сливалось в сплошную массу и во множестве шевелящихся зубчатых дисков угольно-черного цвета было нечто зловеще-хищное.

Талу вспомнил, что за лесом был тот самый лагерь. Сейчас уцелевших охранников перевели в другой лагерь, трупы убрали, оставшиеся в живых заключенные — не без помощи Эрно — исчезли. Впрочем, тот затруднился сообщить, сколько их — и гекс — сбежало и пряталось в окрестных лесах. Поиски продолжались уже трое суток, но безрезультатно — беглецы предусмотрительно подались в Кен-Каро, создавая Талу дополнительную проблему. Скользя взглядом вдоль шоссе, по которому в город недавно направлялся отряд Черми, он заметил сожженные дома. Вряд ли кто-то из их обитателей решил оказать сопротивление целой дивизии головорезов…

Всего через пять минут внизу показались фермы взорванного моста; между ними бурлила вода. А на высоком западном берегу — башни и крыши до горизонта, бывшая столица уничтоженной Республики Ирмии, город Кен-Каро.

Пролетая над мостом, Талу заметил застрявший между изломанными фермами обгоревший остов бронетранспорта, рядом, на берегу — еще несколько. На другом берегу виднелись скрытые между домов старые, восьмой модели, «Химеры». Здесь 241-й полк Внутренней Армии остановил истребительный отряд Черми Эрно. Возле танков и на улицах города никого не было — все попрятались, увидев черные вертолеты со знаками Чрезвычайной Комиссии. Память о побоище, устроенном такими же машинами три дня назад, была еще слишком свежа.

«Вряд ли нас ждет любезный прием», — подумал Талу, с удивлением разглядывая странную архитектуру города — большинство домов в Кен-Каро было построено еще до Катастрофы, когда здесь царила ужасающая жара. Впрочем, все они, насколько он видел, были целы.

Под ним проплывали массивные безоконные блоки с плоскими крышами, обрамленными канавками для воды — стекая вниз и испаряясь, она охлаждала пористый камень стен — это были дома богачей. Попадались и более странные здания, выстроенные подальше от раскаленной поверхности на высоких колоннах и прикрытые каменными куполами от солнца — все разного размера и высоты; их соединяли мостики. Иногда это были целые сады с бассейнами, обдувавшиеся ветром через широкие арочные проемы; к ним примыкали башни с узкими окнами, утопающими под каменными козырьками.

Скрываясь под днищами висячих садов, теснилась масса домов поменьше. Их освещали редкие синие фонари, едва озарявшие запутанные кривые улицы. Некогда яркая окраска построек поблекла от времени, сами дома в не знающем солнца свинцовом полумраке выглядели нелепо и жутко, их причудливые украшения придавали им сходство с неведомыми животными.

Ближе к центру появились более современные здания, построенные уже после Катастрофы, но тогда, когда Ирмия еще была независимым государством. Талу с удивлением рассматривал угловатые, наполовину стеклянные строения, достигавшие порой невероятной высоты и так не похожие на массивную архитектуру Фамайа. Он вспомнил, что до Второй Войны в Кен-Каро жило полтора миллиона человек — много больше, чем в непрерывно растущей уже два века Товии. Во время войны город уцелел, но радиоактивный пепел почти полностью уничтожил его население — еще и поныне оно не восстановилось. Многие из прекрасных домов, виденных им, были уже давно заброшены и превратились в приют для бродяг и летающих крыс — в Кен-Каро их было великое множество. Они и сейчас метались в воздухе, иногда сталкиваясь с вертолетом, — то и дело следовал глухой удар и на стекле появлялось быстро сдувавшееся кровавое пятно.

Маоней вздрогнул, когда они достигли центральной части города. Обгоревшие остовы огромных многоэтажных зданий ступенчатой файской архитектуры, с их уцелевшими лепными украшениями, производили тяжелое впечатление. От массивного, напоминавшего крепость здания ЧК осталась только груда развалин высотой в несколько этажей. В стенах соседних домов зияли огромные рваные дыры, пробитые, несомненно, ракетами. И нигде — ни единой живой души.

Маоней и Черзмали принялись разыскивать здание, которое избрали пристанищем новые власти. Наконец, им показалось, что они нашли его — роскошный трехэтажный дом с бронзовой крышей, на углу центральной площади. Он не имел никаких видимых повреждений, более того — перед ним стояло множество вполне исправных автомобилей.

— Здесь, — сказал Талу, — можно сесть прямо на площадь.

— Все, — спросил Черзмали, — или только мы?

— Все. И пусть заглушат двигатели — нечего их пугать.

— Опасно, но… По нам вроде никто не стреляет. Это уже неплохо. Садимся!

Рев турбин ослаб, окружающие здания прыгнули вверх, затем вертолет подскочил на своих толстых колесах и застыл. Вертолеты эскорта тоже приземлились. Их лопасти еще вращались, когда в бортах машин распахнулись бронированные двери. Бойцы, рассыпавшись во все стороны, образовали кольцо вокруг стоящих носами в разные стороны вертолетов, и застыли.

— Похоже, у них аллергия на черное, — через пару минут сказал Талу, поняв, что из здания никто к ним не выйдет.

Черзмали промолчал, его руки лежали на пульте наведения носовой автоматической пушки, глаза впились в экран прицела.

— Нам самим придется пойти туда, — сказал Талу, видя, что бойцы, присевшие с оружием наготове вокруг их машин, явно чувствуют себя неуютно под проливным дождем.

— Придется, — решил Мато, — только оставь свою игрушку, а?

Маоней смутился — он по привычке сжимал в руках плоскую стальную коробку радиотерминала для управления гексами, совершенно бесполезную здесь.

— Пошли, — он бросил ее на сидение.

Спрыгнув вниз, Талу поежился от холода, одновременно нащупывая кобуру на наборном металлическом поясе. Черзмали подал ему инфракрасный бинокль, но даже с его помощью в темных окнах здания не удалось заметить никакого движения. Вокруг тоже никого не было. Талу почувствовал нечто, весьма похожее на страх.

— Тебе стоит пойти первым, — предложил Мато. — В тебя, может быть, они не станут стрелять. Хотя бы потому, что ты не истребитель. Но я не знаю, захотят ли они с тобой разговаривать.

Талу смутился. Он знал, что в серой рабочей курточке и перемазанных глиной сандалиях выглядит не очень внушительно, но ходить в парадной форме по грязной базе Черми было бы глупо, а переодеться у него не хватило времени.

— Пошли вместе, — наконец сказал он.

— Первое отделение, за мной! — крикнул Мато.

Они шли впереди, за ними, разбившись на две группы, следовало семь стрелков с автоматическими винтовками. Пулеметчик и два бойца с базуками остались на месте, еще двое вскочили в вертолет, заняв их места у управления оружием.

Они не прошли еще и половины пути, когда двери здания открылись и в них показалось множество людей. Вышедшие сгрудились на высоком крыльце, тоже не двигаясь с места. Впереди выстроился целый отряд полицейских в синей форме и с карабинами наизготовку. За ними укрывалось несколько упитанных мужчин в дорогой одежде — несомненно, городских чиновников. У всех были бледные лица и русые волосы коренных жителей Ирмии. А позади всех, у дверей, стояло несколько разномастно одетых, вооруженных людей. Они неторопливо спустились и встали сбоку от крыльца. В руках у них были короткие автоматы, которыми не пользовалась ни полиция, ни Внутренняя Армия — они состояли на вооружении конвойной стражи. У Талу, взглянувшего на их худые, изможденные лица с горящими глазами, не осталось никаких сомнений — это были беглые заключенные. С обеих сторон повисло зловещее молчание. Прежде, чем оно чрезмерно затянулось, его нарушил Черзмали Мато.

— Переговоры! Есть ли тут человек, уполномоченный говорить за всех?

Стоявшие на крыльце зашептались. Прежде, чем они успели ответить, один из беглецов, с бешено блестевшими глазами, крикнул:

— Твари! С вами еще разговаривать! — и вскинул автомат, полоснув Черзмали очередью.

Тот уцелел лишь благодаря быстрой реакции — с быстротой молнии бросился на бетон и этим спасся. Пули попали в стоявших позади солдат — до Талу донеслись стоны раненых. Их бойцы тоже открыли огонь, с обеих сторон в воздухе густо завыли пули, но Маоней даже не шевельнулся — настолько его поразило происходящее.

При первых же выстрелах чиновники мигом исчезли в дверях, за ними, толкаясь, последовали полицейские. Беглецы кинулись к углу здания и оттуда поливали очередями бойцов Черзмали. Те, распластавшись на бетонных плитах площади, тоже не оставались в долгу. Откуда-то сверху, из окна сожженного здания полицейского управления, ударил пулемет. Очередь прошлась по площади, прибивая к земле бойцов Мато и хлестнула по кабине вертолета Талу — пули с визгом рикошетили от добротного бронестекла.

За его спиной рявкнула автоматическая пушка, установленная на носу вертолета. Струя трассирующих снарядов дюймового калибра ударила точно в окно. Оттуда полетели искры, пошел дым — и пулемет замолк. В тот же миг беглецы исчезли, прекратив стрельбу.

Черзмали вскочил, и, выдернув пистолет, кинулся в погоню. Половина его бойцов последовала за ним, остальные вновь рассыпались вокруг вертолетов. Талу машинально потрогал кобуру — во время перестрелки он даже не вспомнил об своем оружии и, может быть, только поэтому остался жив.

Осмотревшись, он увидел, что трое файа из его отряда во время скоротечного боя были убиты, пятеро ранены. Один из беглецов тоже был убит — его изрешеченное пулями тело валялось у угла. Осторожно подойдя к нему, Маоней взглянул на худое окровавленное лицо — это был не тот, кто стрелял в Черзмали.

— Эти мерзавцы нас заставили, мы не хотели, не знали, что они будут стрелять… — обернувшись, Талу увидел сходящего с крыльца дородного чиновника. За ним следовали остальные.

— Пойдемте внутрь, и окажите помощь нашим раненым, — сказал Маоней.

Через пятнадцать минут к ним присоединился Черзмали — ему не удалось настигнуть беглецов в лабиринте незнакомых улиц. Вдобавок, он попал в засаду и потерял еще двоих. Только в комнате на восьмом этаже бывшего полицейского управления они нашли изрешеченный осколками труп, склонившийся над разбитым пулеметом. Двое против пяти, плюс пятеро раненых — это был не лучший результат для товийского истребительного отряда, в который, вроде бы, отбирались лучшие бойцы Фамайа и Талу гневно подумал, что этот отряд, как и многое другое, стал чисто декоративным.

Сами переговоры прошли на удивление спокойно. Самозваные власти вовсе не думали о сопротивлении и стремились как можно быстрее замять «неприятный инцидент», вызвавший гибель двух тысяч человек и разрушение всего центра города. Маоней знал, что они поступают так не из любви к идеям Проекта Спасения — их гнал ужас перед участью Ревии, сметенной с лица земли вместе со всем населением. Тех, кому посчастливилось выжить в атомном аду, добили истребительные отряды — но не всех. Еще и поныне, хотя с момента бунта прошло уже семнадцать лет, в развалинах и подземельях города продолжалась безжалостная война.

Комитет Свободы самораспустился, власть вновь взяли уцелевшие чиновники из городской администрации. Найте потребовал, чтобы городская полиция тоже была распущена и переформирована заново под контролем ЧК — уж слишком легко, почти без сопротивления, она отдала в руки повстанцев свое оружие. Во время переформирования порядок поддерживали бы прибывшие с Талу истребители и гексы.

Власти были против гекс на улицах, но альтернатива в виде головорезов Черми Эрно нравилась им еще меньше. Попутно прояснилась и судьба членов кен-карской ЧК — во время осады они вышли через водосток к реке Каро и присоединились к основным силам Эрно, понеся относительно небольшие потери — не больше ста файа убитыми. Между тем, Черми доложил в Товию, что все они были убиты повстанцами — как водится, после изуверских пыток. Это было уже слишком, и последовавший за докладом Талу приказ Найте Лая не слишком удивил его — в ближайшее время восьмой истребительный отряд будет отведен на базы и блокирован частями Внутренней Армии, а Черми — отстранен от командования.

Позднее отряд будет полностью переформирован под контролем присланных Товией экспертов. Все бойцы, проявлявшие, как и Черми, излишнюю жестокость, будут исключены из его рядов и изолированы в исправительных лагерях. Эта новость пронеслась по всему городу вздохом облегчения — звезда Черми Эрно, семь лет державшего в страхе весь юг, закатилась. Что же до беглецов из семьдесят шестого лагеря — их в городе было не меньше трех сотен, — то, как заявил новый председатель городского Совета — тот самый дородный чин, подошедший к Талу на крыльце, — «они сами уберутся куда подальше, едва в городе установится нормальная власть».

Вот именно, подумал Талу. Вся администрация в Кен-Каро будет сменена — не сами ли вы все это устроили?

Примечания: история Второй Войны

Обе Великие Войны представляли собой столкновения между Фамайа и остальным миром. Обе они были начаты файа.

Вторая Война носит также название Войны Возмездия, поскольку стала реваншем за поражение Фамайа в Первой Войне, приведшем ее на край гибели. Ее начал четвертый Единый Правитель Фамайа (всего их было 8) — Эйасто Бардера (8. 09. 56–23.01.132 г.г. от основания Государства Фамайа).

Причиной войны стала разработка файа ядерного оружия, давшего им подавляющее военное превосходство.

Сама Война началась в 3.45. 12. 06.120 г. Ф. с внезапной атомной бомбардировки всех государств ССГ на территории Арка. За семь часов было сброшено 130 атомных бомб.

Одновременно с этим было начато наземное наступление, в котором участвовало около 9 миллионов солдат и 80 000 танков.

В первые дни оно развивалось практически беспрепятственно, но в дальнейшем сопротивление стремительно возрастало. К 1. 07. наступление полностью остановилось. Файа вновь применили ядерное оружие.

Наступление возобновилось. Все бои велись с невиданным ожесточением. На помощь странам ССГ на Арке пришел Суфэйн. Попытки Фамайа помешать перевозке его войск успеха не имели. За две недели ее флот был практически уничтожен и Суфэйн высадил десант на территории Старой Фамайа. Разгромив немногочисленные силы, находившиеся там, он занял огромную территорию, создав прямую угрозу Первой Товии.

Старая Фамайа оказалась полностью отрезанной от Новой. Файа продолжали наступление в Арке, но помочь своим собратьям на своей родине не могли. Только отчаянный шаг — использование атомных снарядов на уцелевших линкорах — позволил добиться перелома.

Первая стадия войны закончилась к началу 121 г. Ф. К этому времени организованное сопротивление на Арке практически прекратилось. Его западные области почти полностью превратились в радиоактивную пустыню. Положение Суфэйна тоже было незавидным.

Господство на море — основа его безопасности — оказалось под угрозой. Через несколько лет файа могли достаточно усовершенствовать свою авиацию, чтобы достичь его территории. К тому же, у них уже тогда были баллистические ракеты.

Поэтому совершенно непонятно, чем руководствовался Бардера, начав переговоры о перемирии — победа была, по сути, уже только делом времени.

Официальная версия — что он принял мир из соображений гуманности — не заслуживает никакого доверия. Все, что мы знаем об этом файа, свидетельствует, что само это понятие было ему незнакомо.

Более вероятно, что он испугался победы — Фамайа не могла существовать без внешнего врага, на которого списывались все трудности. Возможно, это было сделано под нажимом армии, существование которой с полным захватом Арка по сути теряло смысл.

Естественно, что многие называли его предателем. Множество тех, кто осмеливался говорить это вслух, умерло мучительной смертью, уцелевшие сочли за благо замолчать.

Как бы то ни было, 25. 02. 121 года в Кен-Каро было подписано перемирие. Суфэйн вывел свои войска из Старой Фамайа — в обмен на то, что в Арке они останутся на прежних позициях.

Таким образом, официально Вторая Война продолжалась всего 195 дней, но на оккупированной Фамайа территории еще долго продолжалось вооруженное сопротивление. Борьба с ним была крайне жестокой и сопровождалась большими, чем у противника, потерями. В конечном счете, все решило численное и ресурсное превосходство Фамайа над повстанцами.

Мятежи были окончательно подавлены только к 130 году. Именно 30. 04. 130 — дата падения последней базы Сопротивления, считается в ССГ официальной датой окончания войны.