Воздушные рабочие войны. Часть 1

XIII

Майор Ганин прибыл не один, с ним вместе к Сашке в кабинет уверенно, как в свой собственный зашел высокий полноватый брюнет лет сорока с седыми висками и в форме комиссара госбезопасности. Его острый, внимательный взгляд, из-под сдвинутых к переносице тонких бровей, казалось, просвечивал собеседника насквозь. Властный густой баритон, уверенные движения, твердая походка.

— Здравствуйте, товарищ подполковник. Я комиссар государственной безопасности Эйтингон Наум Исаакович[i], заместитель Начальника 4-го управления НКВД. Товарищем Берией именно мне поручена разработка и командование операцией — он по-хозяйски расположился на стуле напротив Сашки, майор остался стоять, настороженно поглядывая по сторонам, — это майор Ганин, его группа будет непосредственно исполнителем задания. У меня приказ от наркома ознакомить Вас со всеми тонкостями предстоящей операции. Хотя пока не понимаю, чем в планировании нам может помочь летчик, фактически простой извозчик? — он испытующе, приподняв правую бровь, уставился на Сашку.

— Может быть тем, что моя работа — доставка, эвакуация и огневая поддержка десанта и разведывательно-диверсионных групп? — вопросом на вопрос ответил Сашка. Этот комиссар госбезопасности ему не понравился, слишком по-хозяйски он себя вел. Эйтингон поморщился, а Сашка добавил — а еще для этого мне не нужны аэродромы.

— Как это? — заинтересовался генерал.

— Первое, на любую более-менее ровную площадку, размером минимум 50 на 50 метров, главное чтоб не болото было. Второе — беспарашютное десантирование. Тут нужна специальная подготовка десантников. В зависимости от рельефа и условий. А так, в любое место высажу, куда пальцем ткнете.

— Пробовали так прыгать, — перебил генерал, — и мы и немцы. Травматизм высокий. А там каждый человек на вес золота будет.

— Я не знаю, что там пробовали немцы, а мои разведчики так десантируются на раз, спецустройством с высоты 15–25 метров с висения.

— И на лес? — недоверчиво спросил Ганин.

— На лес, на болото, на горы, на воду — кивнул Сашка, — но повторяю, нужна подготовка людей, есть тонкости. Эвакуация так же. Но лучше все-таки посадочным.

— Посмотреть бы, — вмешался в разговор Ганин.

— Посмотришь, — кивнул Наум Исаакович. — А еще?

— Сколько по времени займет подготовка людей? — тут же задал вопрос комиссар.

Сашка еще раз окинул взглядом сухопарую, жилистую фигуру майора и ответил:

— Ну, если у вас все такие, как товарищ Ганин, то за пару дней справятся.

— Отлично! — довольно потер руки Эйтингон. — Когда можно нам с майором посмотреть, как десантируются ваши разведчики, Александр Петрович? И на счет огневой поддержки поподробней?

Чего-то подобного Сашка и ожидал после разговора с Берией. Да и десантирование с ребятами Тихонова они стали отрабатывать сразу по возвращению с фронта.

— Посмотреть можно сегодня, сейчас отдам команду, — он поднял подняв трубку телефона, — Экипаж Весельской к вылету, разведчики пусть готовятся к показательному БПД. — и, не дожидаясь ответа, повесил трубку и продолжил, — На счет огневой поддержки, зависит от поставленной задачи, какой противодействие ожидается, нужно ли подавление средств ПВО, будет ли противником использоваться бронетехника или будет обычная пехота, нужно ли уничтожение фортификационных сооружений? Пока мне ничего неизвестно, кроме того что планируется какая-то операция поддержку которой мне предстоит обеспечивать.

— Да уж, — задумался Наум Исаакович, — теперь понятно, почему нарком приказал подключить Вас на стадии планирования. Хорошо, позже мы с майором ознакомим Вас со всем, что известно по операции на сегодняшний день, но обстановка меняется постоянно, так что может оказаться и скорее всего окажется так, что все наши планы пойдут псу под хвост и придется действовать по обстоятельствам. Именно из этого и придется исходить.

Сашка кивнул:

— Тогда давайте пройдем на аэродром, а потом уже займемся планированием.

— Пойдемте, — то ли согласился, то ли приказал Эйтингон и тут же, никого не дожидаясь, широко шагая, выскочил из кабинета, будто знал, куда идти. А может и знал, уж больно интересным товарищем оказался этот комиссар госбезопасности. Вальяжный, властный, самоуверенный в общении, но буквально в одно мгновенье преображающийся во внимательного к мелочам и располагающего к себе собеседника профессионала, когда речь заходила о конкретном деле. Сашка с Ганиным переглянувшись, поспешили за начальством.

Десантирование Эйтингона с Ганиным впечатлило. Да и кто бы не впечатлился, видя как ладно и браво буквально срываются по тросам вниз и, падая на землю и раскатываясь, занимают боевые позиции, используя малейшие неровности рельефа, бойцы разведвзвода. Бортстрелок вертолета при этом хищно поводил стволом пулемета под фюзеляжем, имитируя огневую поддержку десантников.

— Ай, молодцы! — то и дело восхищенно приговаривал комиссар госбезопасности, по-мальчишески толкая при этом локтем стоящего рядом Ганина, — Нет, ну ты видел?! Видел да?! Майор кивал головой и блестящими от восторга глазами смотрел на происходящее действо. — Ай, ничего ты не понимаешь! — махнул рукой на майора Эйтингон, — это же мы теперь можем жалить немца в любое время в любом месте, и нет демаскирующих высадку куполов. Сколько людей берет эта машина?

— Отделение, 12 человек, — пояснил Стаин, — ну или сорокопятку с расчетом и боекомплектом.

— Кграсота! Какая кграсота! — видимо от волнения комиссар начал картавить. — Почему нам не сообщили, что на вооружение приняты такие прекрасные боевые машины?! — он требовательно посмотрел на Стаина, будто это Сашка был ответственным за принятие вертолетов на вооружение и уведомление об этом всех заинтересованных лиц. Парень пожал плечами:

— Насколько я знаю, их на вооружение еще не приняли. Пока есть только решение ГКО о формировании отдельного вертолетного полка при нашем корпусе, в качестве эксперимента, — Стаин и сам не понимал, чего тянут. Ведь ясно, что вертолеты армии и НКВД нужны. Но видимо есть у командования какие-то свои мотивы. Правда, есть проблемы с производством, но они решаемые.

— Я поговорю с наркомом. Не нужны армии, нужны нам! Я хочу познакомиться с командиром десантников! — требовательно посмотрел он на Сашку, а у парня екнуло сердце, предчувствуя, что сейчас его начнут грабить. А в это время показательные выступления уже заканчивались. Разведчики демонстрировали эвакуацию раненного, с помощью лебедки. Едва боец, играющий роль раненного, скрылся в люке, вертолет заложил вираж и ушел на пердпосадочный круг. А оставшиеся на земле бойцы потянулись к посадочной площадке. Пока они дошли до места, вертолет уже сел. Сашка с Эйтингоном и Ганиным тоже подошли к вертолету. Тихонов заметив начальство тут же отдал команду к построению и шагнул к Сашке:

— Товарищ подполковник государственной безопасности, второе отделение разведывательного взвода после выполнения учебно-тренировочного десантирования беспарашютным способом и отработки эвакуации раненного с помощью лебедки построен. Отсутствующих, раненых, пострадавших нет. Докладывал командир взвода младший лейтенант государственной безопасности Тихонов. Разрешите получить замечания? — протараторил Алексей, косясь на незнакомых комиссара госбезопасности и майора, стоящих рядом с командиром.

— Замечаний нет, — кивнул Сашка, принимая рапорт, — на подъеме позволили сильно раскачаться тросу, аккуратней надо. При такой ситуации машину в висении удержать сложно. Льдинке должны будете.

— Отработаем, товарищ Стаин, — серьезно кивнул Тихонов, но веселый взгляд выдавал его настроение. В это время из кабины спустились Весельская с Волковой, злобно постреливая глазами в разведчиков. Было видно, если б не начальство, услышали бы парни о себе много «нежных и ласковых».

— Товарищ командир корпуса, учебно-тренировочный полет по отработке десантирования и эвакуации с висения выполнен. При эвакуации, разведчики не удержали страховочный трос, появилась болтанка. Машину удержали, но считаю, что эвакуацию надо еще отрабатывать на земле, — Ида как всегда была по деловому серьезна, — Докладывала командир экипажа Весельская. Разрешите получить замечания.

— Молодец! — Сашка тепло улыбнулся Иде, — хорошо действовала и ушла красиво. Всему экипажу благодарность.

— Служу Советскому Союзу! — Ида была непроницаема, «Льдинка» она и есть «Льдинка», а Волкова и Литвинов, вошедший к ним в экипаж бортстрелком, расплылись улыбками.

— Товарищ комиссар государственной безопасности, товарищ майор, есть вопросы к младшему лейтенанту и сержанту?

— Есть, — усмехнулся Эйтингон, — товарищ Тихонов, сколько времени вы отрабатывали десантирование и эвакуацию?

— Месяц, товарищ комиссар госбезопасности, — вытянулся Тихонов.

— Вы же говорили, за пару дней подготовите людей? — удивленно повернулся Наум Исаакович к Сашке.

— Подготовим. Так, как парней, — он кивнул на разведчиков, — нет, а спуститься по тросам смогут с помощью моих ребят. Эйтингон удовлетворенно кивнул и опять обратился к Тихонову:

— Пойдешь ко мне служить лейтенант?

— Нет, — товарищ комиссар госбезопасности, к облегчению Сашки отказался Тихонов, хотя намек на повышение в звании и должности был более чем жирным. Брови Наума Исааковича удивленно взметнулись вверх:

— Даже не спросишь куда? И почему? — беззлобно поинтересовался комиссар госбезопасности.

— Мы с товарищем Стаиным с октября 41-го вместе, — как о чем-то разумеющемся пояснил Тихонов.

— Да, это причина, — улыбнулся Эйтингон, — но смотри, передумаешь, буду рад. А потом, посмотрев на девушек восхищенно поцокал языком, — Ай, красавицы! — отчего лицо Иды закаменело, а Ленка, не удержавшись, поморщилась. — Не хмурьтесь, — заметив их эмоции, улыбнулся Наум Исаакович, — замуж никто не возьмет, — он задорно подмигнул сверкающим глазами девушкам. А потом, добавив голоса, рявкнул: — Спасибо товарищи! Порадовали! Сегодня же доложу о ваших успехах наркому!

— Служу Советскому Союзу!

— Пойдем товарищи, — он обернулся к Стаину и Ганину, — мне сегодня наркому докладывать, а у нас еще конь не валялся, — и он энергично рванул к штабу корпуса. Сашке с майором пришлось опять поспешать вслед за ним. Вот же человек, он вообще хоть что-нибудь спокойно делает?!

Весь остаток дня ушел на планирование операции. А уже рано утром следующего дня в расположение корпуса прибыла для тренировок группа майора Ганина — 28 человек, среди которых оказалось три девушки. Двое суток бойцы майора до изнеможения под руководством бойцов из взвода Тихонова отрабатывали высадку и боевое слаживание. Разведчиков корпуса было решено привлечь к операции, как резерв и прикрытие эвакуации. Технику решено было использовать тоже полностью. Сашка полетит на Ми-8, Весельская и Никифоров на привычных им «двадцатьчетверках». Их задача ждать на скрытых запасных позициях и вступить в бой в случае непредвиденных осложнений, ну и прикрытие отхода тоже на них. Пока Стаин подбирает группу Ганина с пленным оберштумбанфюрером, Никифоров с Весельской должны будут отсечь и уничтожить преследователей. Сашка предлагал потом еще пройтись штурмовым ударом по каким-нибудь стратегическим целям на территории оккупированной Белоруссии, но Сталин запретил, сказал, что риск и так слишком велик. Ну, нет, так нет. Начальству виднее.

Вылетели в ночь с 6-го на 7-е апреля. Бортстрелком с ними летела проевшая плешь командованию, медикам и даже руководству страны, но добившаяся своего настырная Воскобойникова. А в правой чашке наконец-то опять сидела полностью оправившаяся после перелома Настя, иногда счастливо поглядывающая на новенькие сержантские погоны, врученные им с Ленкой и парнями буквально за день до вылета, вместе с первыми выпускниками училища. Зинке тоже присвоили звание сержанта. Рановато, но держать их дальше в составе курсантов смысла не было, все равно они постоянно пропадали в корпусе, посещая только утренние теоретические занятия. Да и то с пятого на десятое. Выпуск прошел как-то совсем не торжественно и обыденно. Ну, оно естественно, после того, как их совсем недавно награждал сам товарищ Сталин. Девушки просто перебрались из казарм училища в казармы летного и технического состава корпуса. А их места тут же заняли прибывающие новые курсанты, только было их теперь больше, и среди них появились парни.

Никаких обмываний званий не было, в ночь надо было лететь. Те кто оставались в расположении, само собой, устроили небольшое чаепитие, но ребята в нем участия не принимали, готовясь к вылету, то есть отсыпаясь перед вылетом.

За линией фронта отвалились истребители сопровождения. Настя внимательно отслеживала точки на экране радара, но небо в этот раз было чистое. На фронте царило затишье, готовое вот-вот взорваться смертельным огнем и грохотом летней кампании 1942 года. Миновали Смоленск и, наконец, впереди замигали тусклые синие маячки посадочной площадки «Ковчега». Предупрежденные по рации их встречали.

Стоило покинуть салон вертолета, как в ноздри ударил теплый весенний воздух с запахом сосновой хвои, болота и авиационного выхлопа. Сашка глубоко вдохнул и с удовольствием до треска в позвоночнике потянулся.

— Как домой вернулся, — пробормотал он себе под нос, улыбнувшись.

— Ты что-то сказал? — тут же обернулась Настя.

— Хорошо тут, говорю, — погромче ответил ей Сашка, — воздух вкусный, лесной.

Настя пожала плечами.

— Обычный воздух. У нас в Люберцах такой же.

— Товарищи, покиньте, пожалуйста площадку, опускать будем вертолеты, — подошел к ним незнакомый парень в рабочем комбинезоне, — вход в бункер там, вас встретят и проводят — он махнул рукой в сторону строя бойцов Ганина, рядом с которыми маячили тени встречающих. Подошли Никифоров с Шадриной и Буниным, экипаж Весельской и Тихонов, бойцы которого гармонично вписались в группу майора. При этом Ленка с нетерпением вглядывалась в ночную тьму, выискивая глазами отца.

— Товарищ, — окликнул парня в спецовке Сашка, — а Волков где?

— Товарищ полковник государственной безопасности в бункере, — неодобрительно от такой фамильярности отозвался технарь, — у коменданта базы сеанс связи с Москвой.

Ага, значит, Волков уже докладывает Сталину, что они прибыли.

— Пойдем, Лен, — он дружески приобнял Ленку за плечи, — повидаетесь, успеете. Сама понимаешь, там ждать не будут. Волкова кивнула, с благодарностью посмотрев на парня блестящими влагой в темноте глазами. Прошли те времена, когда Лена от таких объятий могла и взбрыкнуть. И даже стоящий неподалеку Литвинов уже не стрелял грозно глазами на Стаина. Между ними давно все было решено, и устраивать детский цирк с конями никто не собирался. От яркого света бункера защипало глаза. Встречал их старый знакомый Кикин.

— Здравствуйте, товарищ подполковник, — с улыбкой поздоровался он, — с новым званием Вас.

— И тебя товарищ лейтенант госбезопасности, — улыбнулся в ответ Сашка. — Ты опять за встречающего?

— Мое дежурство, — развел руками Кикин, — пойдемте, покажу вам, ваши апартаменты.

— Раньше ты таких слов не знал, — усмехнулся Сашка.

— Раньше я был простой сержант госбезопасности. А теперь командир роты внутренней охраны, — важно поднял палец вверх Кикин. — Тут с нашими учеными и не такого нахватешься.

— Не связывайся с ними, — серьезно кивнул Сашка, — они хорошему не научат, — и не сдержавшись расхохотался.

— И не говорите, товарищ подполковник госбезопасности, — смеясь согласился Кикин, — вы надолго к нам? Мне на довольствие вас ставить, — пояснил он свое любопытство.

— Не знаю, не от меня зависит. Сутки точно пробудем, — днем Ганин должен был связаться с партизанами, действующими в районе Минска и договориться, когда они смогут принять вертолеты с диверсионной группой.

— Ну, вот и пришли, — сообщил лейтенант, когда они свернули в один из коридоров, — комнаты сами выбирайте, тут почти все свободные, там дальше, — он махнул рукой вглубь коридора ваши бойцы. Майор с ними остался, сказал с бойцам будет.

— Товарищ подполковник, я к своим, — тут же отозвался Тихонов.

— Давай, Леша. Как разместитесь, доложи, — махнул рукой Сашка.

— Обязательно, — и Тихонов тут же рванул в указанном лейтенантом направлении.

Едва разместились с Никифоровым в комнате, и скинули комбинезоны, оставшись в галифе и нательных рубахах, как из коридора раздался заполошный визг. Сашка с Петром тут же выскочили наружу и увидели, как Ленка висит на шее у отца, заполошно болтая разутыми ногами, на одной из которых развевается размотавшаяся портянка:

— Папка! Папочка! Как же я соскучилась! — причитала девушка, а полковник красный от смущения растерянно поглядывал на улыбающихся девушек и парней и прижимал дочь к груди, поглаживая дрожащей ладонью ее по голове.

— Сержант Волкова, почему не по уставу одеты?! — нашел выход из ситуации Владимир Викторович.

— Виновата, товарищ полковник госбезопасности! — радостно согласилась Ленка, отцепляясь от отцовской груди, — Зануда, ты папка! — она показала ему язык и скрылась у себя в комнате, крикнув на ходу: — Я сейчас!

А Волков уже повернулся к Сашке.

— Ну, привет, Александр, — он, прищурившись, оглядел парня, — скоро меня в званиях догонишь, — с ревностью констатировал полковник.

— Здравствуйте, Владимир Викторович, — Сашка пожал протянутую ему руку, — звания не самое главное. К нему бы еще знания и опыт.

— Это дело наживное, да и в порядке у тебя все с этим, — усмехнулся Волков, — повоевать уже успели? — он кивнул на комнату дочери.

— Успели, — согласился Сашка.

— Эх, не хотел я, чтоб она в армию шла. Упрямая девка, все по-своему сделает! Так это вы в радиоэфире воевали?

— Мы, наверное. Если Вы про Ленинград.

— Про него. Я еще подумал, что без тебя не обошлось там, но своим ушам не поверил, решил, что глупости это, рано вам еще было.

— Нас не спрашивали, — пожал плечами Сашка, — да и ничего особенного там не было.

— За ничего особенного лично Сталин Знамя не вручает, — покачал головой Волков.

— Так получилось.

— А у тебя всегда так получается, — усмехнулся полковник, — теперь вон командир корпуса, орденоносец, герой. От девушек отбоя нет, пади?

— Скажете тоже, Владимир Викторович! — возмутился Сашка, поглядывая на Настю, которая после Тамбова, будто чувствуя что-то, все расспрашивала парня с подозрением, чем он там занимался. А тут еще и Волков подлил воды.

— Ну-ну, — покивал головой полковник, — дочь-то отпустишь, с отцом поговорить?

— Отпущу, конечно, — удивленно уставился на Волкова Сашка. Будто он мог отказать им в такой просьбе!

— Тогда пойдем, сержант Волкова, — Владимир Викторович сграбастал рукой себе под мышку, показавшуюся при полном параде из комнаты Ленку, которая только и успела радостно пискнуть. И они ушли, о чем-то тихонько переговариваясь и не замечая ничего вокруг. А Сашка махнул рукой своим:

— Всем отдыхать. Неизвестно когда вылетать придется. Ловите момент. А сам, зайдя в комнату, надел гимнастерку, затянулся ремнем и бросил Никифорову: — Петь, ты тут за старшего побудь. Будет Ганин спрашивать, скажи, через час буду. А Волков знает, где меня искать.

— К своим пойдешь? — понимающе кивнул Никифоров.

— Сашка, ничего не отвечая, вышел из комнаты. Почему-то навалилась такая тоска, что хотелось выть и никого не видеть и не слышать. Ковчег давил горькой памятью, погружая душу в беспросветное и темное, с которым не было ни малейшего желания бороться.

[i] Нау́м Исаа́кович Эйтинго́н (6 декабря 1899, Шклов, Могилёвская губерния — 3 мая 1981, Москва) — советский разведчик, генерал-майор государственной безопасности.

Организатор политических убийств, один из разработчиков операции по ликвидации Льва Троцкого. Организатор партизанского движения в тылу врага во время Великой Отечественной войны, с 1945 года был заместителем начальника отдела «С» НКВД (позже НКГБ) СССР, отвечавшим за сбор и обобщение разведданных по созданию советского ядерного оружия.