Воздушные рабочие войны. Часть 1

VII

— Товарищ полковник, — Стаин обратился к Гуляеву по званию, — Вы когда будете готовы приступить к исполнению? Какая-то помощь от меня требуется?

Яков Яковлевич задумался. А собственно, что его держит? Сообщить в институт, что он снова в армии, да собрать походный чемоданчик.

— Три часа и я буду готов. И не могли бы Вы меня подвезти до пресечения Ленинградского и Волоколамского? — они как раз подходили к машине. Сашка посмотрел на часы. Шестой час. Елена Петровна наверняка еще в школе. Зайти поговорить на счет Вали? Или подождать, пока станет понятно с Петькиной мамой? А чего жать? Какая разница? Не приедут Никифоровы, придется искать кого-то другого. Прав Иосиф Виссарионович, безответственно он к сестре отнесся. Правда, и времени заняться Валентиной, практически не было, но это не оправдание.

— Сделаем по-другому. Машина будет в Вашем распоряжении, сколько потребуется. Потом, заберете меня и в часть. Михалыч, — обратился парень к водителю. Тому самому, который был закреплен за Стаиным с первых дней. Так и перешел он из гаража Главного управления НКВД в корпус. А может и не перешел, может так и остался в штате управления. Кто его знает. Да и сомнительно, что Степан Михайлович простой сержант из гаража. Уж больно цепкий взгляд и звериные повадки порой проскакивают из-под личины добродушного пожилого дядьки. — Докинь меня до квартиры и поступаешь в распоряжение товарища Гуляева, — сержант кивнул, — как закончите, заедете за мной и возвращаемся в часть.

— Есть — товарищ подполковник, — Михалыч кивнул и полез за руль. Сашка с Гуляевым тоже забрались в салон. Ехали молча. Разговаривать пока было не о чем.

— Ну, все, через три часа жду. Степан Михалыч, поднимешься, как приедете, чтоб я не ждал на улице.

— Сделаем, товарищ подполковник.

Машина уехала, а Сашка остался на улице. Только сейчас вспомнил, что ключ от квартиры остался в сейфе, в кабинете. Ничего страшного, запасной есть у управдома. Но к нему потом, а пока знакомый путь до школы. Заросший пустырь, сараюхи. Вроде не так уж много времени прошло, а как будто вечность. Сапоги хлюпали, по раскисшему подтаявшему снегу, смешанному с грязью. Скоро здесь станет ни пройти, ни проехать. Имеет ли смысл отдавать Вальку в школу на полтора месяца, если она год пропустила? Впрочем, как раз об этом он и хотел поговорить с Лапиной.

Мелькнул угол дома Волковых, откуда-то приглушенно послышалась музыка. Такая неожиданная, такая неуместная сейчас. Чей-то гнусавый, козлиный голос затянул: «В бананово-лимонном Сингапуре…»[i] Какой к чертям собачьим Сингапур, когда война идет?! Почему-то на душе стало мерзко и тоскливо. И чего взъелся?! Ну и слушает кто-то эту гадость, и что такого? Они и воюют для того, чтобы люди могли вот так мирно и спокойно слушать музыку. Да и не такая уж гадость, девчонкам нравится. Внезапно понял, почему так резко испортилось настроение. Ребята! Ведь если бы не он, ходили бы они в школу, учились, бегали в кино, работали в госпитале, дежурили в самообороне. А теперь они на войне и кто знает, что с ними будет завтра. Надо будет хоть увольнительные им дать, пока не началась работа, пусть с родителями повидаются. Тогда как быть с остальными? У Бершанской треть полка, если не больше, москвички. Да и в остальных частях тоже найдутся. Отпускать их тоже? А не москвичи будут сидеть в казармах? Не годится! Надо обсудить этот вопрос с Ивеличем, да и нового заместителя подключить, дядька, похоже, вояка опытный.

В раздумьях и сам не заметил, как дошел до школы. Хотел было зайти, но посмотрев на сапоги, облепленные грязью, огляделся. Чистый школьный двор и только у забора подтаявший серый сугроб. Пришлось вернуться и, зачерпнув из глубины, где почище, колющий руки снег, почистить обувь. В пустом коридоре шаги отдавались гулким эхом. Дойдя до кабинета директора, осторожно постучался и не дожидаясь ответа потянул ручку на себя:

— Разрешите, Елена Петровна?

Женщина подняла на вошедшего усталый, близорукий взгляд. Все та же старенькая шаль, та же гора тетрадок, седые волосы зачесанные назад и собранные на затылке в клубок. Вот только как же сильно она постарела с первой их встречи! А ведь времени прошло всего ничего, три месяца, четыре? Да уже четыре. Но все равно, это не срок.

— Саша?! Стаин?! — удивленно воскликнула учительница, не веря своим глазам, — Заходи, конечно! Она выскочила из-за стола и бросилась к бывшему ученику. Подойдя ближе, подслеповато щурясь, оглядела парня: — Так вот ты какой, Александр Стаин! Подполковник?! Сашка кивнул. — Ты меня прости, я в этих новых погонах совсем не разбираюсь, — она виновато улыбнулась и засуетилась, — чай будешь? Я сейчас кипятильник поставлю, только подождать надо будет, он у меня слабенький.

Сашке стало неудобно:

— Да, не надо, Елена Петровна.

— Надо, надо! Я сейчас! — женщина налила из графина в литровую банку воды и засунула туда кипятильник. Ну вот, минут через полчаса закипит. Ты же полчаса побудешь?

— Побуду, — улыбнулся Сашка.

— Ой, что это я?! — всплеснула руками Лапина, — ты шинель снимай, вешай вон на вешалку, — она кивнула на стоящую в углу возле двери рогатую деревянную вешалку, — проходи, садись. Сашка скинул шинель и, повесив ее, куда было указанно, затянулся ремнем. Учительница восхищенно замерла, когда Сашка повернулся к ней.

— Да, Саша. Герой! — она провела рукой по груди парня, увешанной орденами, — А ведь я что-то такое и предполагала, когда ты впервые появился. Я же жена военного, — щека ее непроизвольно дернулась, — а от тебя армией за версту несло, — она усмехнулась. — Да и на одноклассников своих ты был не похож. Взрослее, серьезней. Они ребята хорошие, но ты другой. Ты знаешь, как ты ушел, весь ваш класс разбежался, — губы женщины задрожали, но она быстро взяла себя в руки, — Лену, Настю, Игоря, и Витю с Ваней призвали в НКВД. Прямо в школу приходил капитан госбезопасности. Коля Литвинов еще раньше на фронт сбежал. Потом Нина Кононова ушла. Сказала, будет в госпитале работать и готовится к поступлению. А потом экстерном сдаст за 10 классов. Из «Б» класса тоже ребята поуходили. И из десятого, — она говорила отрешенно, глядя пустым взглядом перед собой, как будто и не было тут Сашки, а руки с запачканными чернилами пальцами сами собой машинально перекладывали с места на место тетрадки. — В этом году учебу во всех школах отменили. А я ходила в ГорОНО, доказывала, что нельзя этого делать. Доказала, — она хлопнула ладонью по столу, — а вы поразбежались! — в голосе женщины послышались боль и обида. Спохватившись, она посмотрела на Сашку: — Ты не подумай, я не упрекаю, я же понимаю — война. Но неужели без вас не обойтись было?! Вам же шестнадцать-семнадцать лет! Что же вы рветесь-то туда?! — она судорожно сглотнула, подавив рыдания.

— Шестнадцать, — рассеяно сказал Сашка, ему вдруг подумалось, что ведь, действительно, скоро у него день рождения, но мысль эта проскочила мимолетно, как неважная.

— Вот, шестнадцать! А у тебя уже наград, больше чем у мужа моего, в тридцать девять было! А он кадровый был! Не в тылу же ты их получил! — губы ее горестно поджались. Столько горя, столько боли и переживания за своих учеников было в голосе этой одинокой женщины, что Сашке осталось лишь пожать плечами и взяв ее за руку тепло сказать:

— Вы за ребят не переживайте, Елена Петровна, в порядке с ними все. Мы вместе служим. И Коля Литвинов тоже.

— Вот как?! Ну, да, ну, да! Я догадывалась. А Нина?

— Нет. Про Нину от Вас только узнал.

— Хоть эта воевать не лезет! — она вытерла рукой выступившие в уголках глаз слезы, — Ты не обращай внимания, Саш, это я от безысходности ворчу. Боюсь за вас и горжусь вами. Только живыми останьтесь! Очень прошу! — женщина пристально посмотрела Сашке в глаза, — Ты береги их! Пожалуйста, береги! Я знаю, ты сможешь! — она всхлипнула и улыбнулась. — И вообще, давай чай пить. Да расскажешь, какое дело у тебя ко мне.

С Валей решили быстро. Правда, получил по шее от Елены Петровны за то, что затянул вопрос. А так, придется Валентине идти снова в третий класс. Как раз вспомнит за последнюю четверть, что забыла за этот год, а на следующий уже в свой четвертый класс пойдет. Ох и выслушать придется от сестренки. Но ничего, учиться надо! Подуется и перестанет, она же умница у него, сама все понимает! И на счет сестры Никифорова договорился, если они согласятся переехать в Москву, на что парень очень рассчитывал.

А потом просто разговаривали. Сашка совсем забыл, что можно просто так сидеть и говорить ни о чем, швыркая слабенький, едва подкрашенный чай. Парень мысленно поставил себе заметку, привезти в следующий раз учительнице заварки, сахара и еще каких-нибудь продуктов. А Елена Петровна с интересом расспрашивала про каждого из ребят. И внимательно выслушивала Сашкины ответы, гордясь наградами своих учеников, жалея пострадавшую в бою Настю, улыбаясь, когда речь шла о смешных случаях, произошедших с ними и, утирая слезы, когда Стаин рассказывал про потери. Парень и сам не заметил, как пролетело время. Только случайно бросив взгляд на настенные часы спохватился. До приезда Гуляева с Михалычем оставалось сорок минут, а ведь надо еще зайти на квартиру.

Распрощавшись с Лапиной, быстрым шагом рванул домой, по пути заскочив к управдому за ключом. Квартира встретила идеальной чистотой и затхлым воздухом нежилого помещения. Так и не стало это жилище для Сашки своим, тем местом, куда хочется вернуться. Да и есть ли оно у него, вообще, такое место? Тщательно вытер ноги об расстеленную под порогом тряпку и, не разуваясь, зашел. В одежном шкафу на деревянных плечиках одиноко висел костюм. Надо его отдать кому-нибудь. Все равно пока понадобится, будет уже не по размеру. И пальто тоже. Сашка бросил взгляд на висевшее на вешалке в прихожей пальто. Решил, что когда поведет Валентину в школу, отдаст вещи Елене Петровне. Ей лучше знать, кому из учеников они будут нужней. Никакого сожаления, что придется расстаться с дорогими, почти не ношенными вещами, не было.

Достал из шкафа старый вещмешок, оставшийся тут от Никифорова и, подойдя к сейфу, открыл его ключом, с которым не расставался. В сидор из сейфа перекочевали коробка с наградным пистолетом и тетрадка со стихами. Семьсот рублей, пятирублевыми купюрами с летчиком, лежащими под тетрадкой, оставил. Пригодятся потом Валентине. Все остальное, имевшее маломальскую ценность для парня, хранилось в персональном сейфе на Лубянке. Там были фотографии семьи, книги, запаянная в полиэтилен отцовская парадная форма и награды. А больше у Сашки ничего и не было. Привычным движением затянул лямку вещмешка и, повесив ее на плечо огляделся, не забыл ли чего. Усмехнулся своему отражению в зеркале — подполковник госбезопасности при полном параде и со старым солдатским сидором на плече, еще то зрелище. Ну вот и все, осталось только дождаться машину. Выключил свет в комнате и прошел на кухню. Захотелось пить. Взяв со стола граненый стакан, подошел к раковине, крутанул кран, раздалось тихое шипение воздуха. Воду, наверное, уборщица перекрыла. Пришлось идти в ванную, открывать. Поставить что ли чайник? Нет. Не успеет закипеть. От этой неопределенности ожидания, внезапно накатила тоска. Что-то последнее время все чаще стали появляться эти непонятные перепады настроения. То тоска, то раздражительность, то злость… Погасил везде свет и решительно вышел из квартиры. Скорей бы уже приехали Михалыч с Гуляевым, домой охота, в корпус. Вернул ключ управдому и выходя из подъезда увидел, как во двор заворачивает знакомая эмка.

Знакомство Гуляева с корпусом прошло обыденно и без особых авралов. Яков Яковлевич оказался для Сашки настоящей находкой. Настоящая легенда советской авиации, отдавший небу почти четверть века, спокойный, рассудительный, он пользовался среди летчиков и техников непререкаемым авторитетом. Многих людей в корпусе Гуляев знал лично. Кого-то по предыдущей службе, кого-то по работе в аэроклубе и ГВФ, у девочек из ночного Наташи Меклин, Гали Докутович и Раисы Ароновой он преподавал в Московском авиационном. А с Ловчевым они так вообще оказались старыми приятелями еще с Гражданской. Так что буквально с первых минут пребывания в части Гуляев стал своим.

За отведенные Сталиным три дня они успели объехать все части корпуса, побывали в полках, ознакомились с бумагами. Даже успели встретиться с руководством штаба Партизанского движения. Решили, что планировать операцию по снабжению партизан начнут Яков Яковлевич с Коротковым, а Сашка подключится по возвращению из отпуска. Поэтому в Тамбов Стаин улетал со спокойной душой.

Как и ожидалось, Сашкино предложение перевезти семью Никифорова в Москву, в квартиру Стаина, встретило в лице Петра горячую поддержку и энтузиазм. А чтобы Дарье Ильиничне было легче принять решение о переезде, договорились, что вторым пилотом с Сашкой полетит Лидочка. Уж невесте сына женщине отказать будет сложнее, чем какому-то незнакомому парню, пусть даже с письмом от Петра. Зато пришлось выдержать настоящий бой с Валей, которая, во что бы то ни стало, решила лететь с братом. В конечном итоге парню надоело спорить и пришлось прикрикнуть на девочку. Валя надулась и, резко махнув косичками, убежала в казарму к девушкам, плакать. Сердце парня сжалось от жалости, но решение свое он не поменял. Нечего ей делать в боевом вертолете, пусть даже полет предполагается сугубо мирный. А вообще, разбаловали тут Валюху, и как он этого раньше не заметил?!

Буквально перед самым вылетом позвонил Берия и приказал дождаться людей из наркомата, которые полетят с ними, сопровождая в Тамбов какой-то срочный груз. Пришлось задержаться. Наконец, на аэродроме появился тентованный грузовик в сопровождении старшего лейтенанта госбезопасности с двумя бойцам НКВД настороженно зыркающими по сторонам. Старлей, выскочив из кабины, огляделся и, поймав взглядом Сашкины погоны, шагнул к нему:

— Старший лейтенант государственной безопасности Тошанин, — представился он, — Вы подполковник государственной безопасности Стаин?

— Да.

Трошанин тут же полез в планшет и, достав оттуда конверт, подал Сашке:

— Приказано Вам передать.

— Спасибо, — парень покрутил конверт в руках в поисках каких-нибудь поясняющих подписей или штампов. Пусто. Ладно, можно потом в вертолете посмотреть.

— Куда грузиться, товарищ подполковник госбезопасности? — спросил старлей, с интересом и опаской косясь на стоящий неподалеку незнакомый винтокрылый аппарат.

— Вон, в вертолет грузите, — махнул Сашка рукой, подтверждая опасения старлея, — много груза у вас?

— Нет. Три ящика. Мы мигом.

— Хорошо. Сашка махнул Лиде: — Давай на место. Володя, — крикнул он механику, обходящему вертолет, — закругляйся, сейчас взлетать будем. Зимин кивнул и привычно заскочил внутрь салона. Володя летел просто на всякий случай. Мало ли что может случиться, машина новая, необлетанная толком. Можно было и не брать, но Миль настоял. Да и пусть себе, не на себе же его везти. Зимин же, с его непоседливой натурой, был только рад перелету.

Пока бойцы грузили ящики, распечатал конверт. Ничего особенного: Приказ Начальнику УНКВД Тамбовской области полковнику госбезопасности Митряшеву обеспечить охрану вертолета и оказать всемерную помощь и содействие товарищу подполковнику государственной безопасности Стаину. Ожидаемо. Значит, в Тамбове на аэродроме их будут встречать. И это хорошо. Можно будет Лиду сразу к родителям отпустить, а коллеги из Тамбова помогут разместиться. Останавливаться у мамы Никифорова Сашка не хотел. Стеснялся. Да и куда там? В общем проще в гостинице или общежитии НКВД остановится, возможность такая должна быть, Стаин узнавал. Ну а с такой бумагой от Лаврентия Павловича вообще проблем никаких не будет.

— Товарищ подполковник, мы готовы, — подскочил к Сашке Тошанин. Парень кивнул:

— Значит полетели, — дождавшись когда в салон запрыгнет старлей, заглянул сам, — Володя, закрывай, — махнул Стаин на люк и показал на молчаливых бойцов, — пригляди тут за пассажирами. Зимин кивнул и стал закрывать двери, а парень полез в кабину пилотов. Да, это не Ми-8 и даже не «двадцатьчетверка»: и дверцы маленькие и лесенка неудобная. Ничего, будут и здесь отличные машины, а сейчас не до комфорта.

Лида уже сидела на месте. Сашка скинул шинель, повесив ее за свое кресло. Эх надо было снаружи это делать, тут тесновато. Посмотрел на напарницу, нервно покусывающую губы.

— Ну что, товарищ сержант, полетели к тебе в гости? — и подмигнул Лидочке. Девушка улыбнулась. Она и правда нервничала. От того, что летит со Стаиным, а не с Петей и от того, что скоро увидит маму с папой, родной город. Прошло четыре месяца, как она покинула дом, а кажется, что целая вечность. Вот удивятся дома! Даже написать, предупредить о приезде не получилось, слишком поздно узнала она о поездке. Не успеет письмо дойти, они быстрей долетят.

Мысли крутились вокруг родителей, а руки сами, автоматически выполняли все предполетные действия. И вот, наконец, машина медленно поползла по аэродрому, набирая скорость, и поднялась в воздух. Лида отметила, что Саша летает не так, как Петр. Движения его были жестче и увереннее, и в то же время взлет был практически незаметен, так мягко Стаин оторвал вертолет от земли. В стороне проплыли и остались позади знакомые казармы, завод, под брюхом промелькнули ангары, и винтокрылая машина уверенно взяла курс вдоль Рязанского шоссе на юго-восток.

Через полтора часа приземлились в Рязани. Их уже ждали. Полчаса на дозаправку и снова полет. Частенько Стаин делал полный разворот, оглядывая небо. Пусть летят они над своей территорией, но дальности немецких истребителей вполне достаточно, чтобы достать до этих мест. Так что лучше потратить время и топливо, чем нарваться на охотников и гореть в степи. Пару раз, завидев в небе темные точки, Сашка уходил к земле, на предельно малые высоты. Может быть, это были и свои самолеты, но Стаин перестраховывался. На подходе к Тамбову связался с землей. Через несколько минут из облаков вывалилась пара «ишачков» и прошла рядом с вертолетом, приветственно помахав крыльями. — Вот ты и дома, — Сашка посмотрел на Лиду. Девушка вглядывалась в очертания родного города, прикусив губу. Ай, да будь, что будет, не собьют же свои! И Стаин с набором высоты развернул вертолет в сторону города. Лида расширив и без того огромные глазищи, посмотрела на командира. Сашка, лихо подмигнув, Лидочке, ответил запаниковавшей земле:

— «Динарий» здесь «Пчел», мы на экскурсию, город посмотрим[ii].

— «Пчел», твою мать! Над городом полеты запрещены! Вернись! Собьют же! — завопил неизвестный на аэродроме, — «Пчел»?!

— Земля, не психуй, мы быстро. У меня штурман местная, после фронта, пойми!

— «Пчел»! — в эфире послышался забористый мат, — Вот только сядь, с губы не вылезешь!

А Сашка, не слушая ругань, вел вертолет над городом.

— Лида, куда?

Девушка махнула рукой, показывая направление, а сама приникла лбом к блистеру. А потом с улыбкой посмотрела на Сашку:

— Над домом пролетели, — на глазах у Лидочки выступили слезы. Сашка кивнул и направил машину в сторону аэродрома. На посадку заходил спокойно, без лихачества. Посадил машину мягко и, повинуясь регулировщику, направил машину к стоянке. Заглушив двигатель, посмотрел на Лиду. Девушка сидела задумчивая, не торопясь покидать кабину:

— А мы на этот аэродром девчонками бегали, на самолеты смотреть, — улыбнулась Лидочка. — Потом Петька здесь летать начинал. Я даже не думала никогда, что вот так сюда прилечу. Сама. Как летчик. Штурман, — поправилась она.

— Ну, тогда ты тут свой человек, — улыбнулся Сашка, — пойдем?

Лида стянула летный шлем и тряхнула мокрой от пота челкой:

— Пойдем!

Они одновременно открыли дверцы и стали спускаться из кабины на землю. Грузовой отсек уже был открыт и Володя Зимин откидывал для пассажиров приставную лесенку. А к вертолету уже бежали люди:

— Да я тебя под трибунал, за хулиганство! — еще издалека начал орать один из них. Но, подбежав ближе и увидев знаки различия, осекся и побледнел: — Простите, товарищ подполковник госбезопасности. Капитан Лекомцев, — представился он, вскинув руку к фуражке, — над городом полеты запрещены! — возмущенно продолжил он. Вас же зенитчики сбить могли! Хорошо я успел предупредить! А если бы не успел! Вам что, жить надоело?! — начал опять заводиться капитан, наплевав на звания и должности. Да и его можно было понять, а если б сбили этого дурного подпола, кто бы отвечал?! Он! Капитан Лекомцев! И тут фронтом не отделаешься, тут сразу расстрел маячит! — Я буду вынужден доложить о Вашем самоуправстве, товарищ подполковник!

— Разберемся, товарищ капитан! — послышалось откуда-то сбоку. И обернувшись, Сашка с Лекомцевым увидели подтянутого капитана госбезопасности. — Заместитель Начальника НКВД по Тамбовской области капитан госбезопасности Назаров. Товарищ Стаин? — обратился он к Сашке. Парень кивнул. — Нам из Москвы позвонили. Приказано было Вас встретить и обеспечить охрану.

— Там у меня еще старлей с грузом для Вас — Назаров кивнул и пошел к вертолету, из которого бойцы выгружали ящики. А Сашка повернулся к Лекомцеву: — Вы извините, товарищ капитан. У меня второй пилот тамбовская. Ну как можно было над ее домом не пролететь, ну сами поймите! — о с улыбкой посмотрел на смутившуюся Лиду.

— Да что уж там, — остыв, махнул рукой Лекомцев, — просто вас же зенитчики могли сбить!

— Ничего, — улыбнулся Сашка, — нас не так-то просто сбить! У немцев не получилось, и от своих увернемся. Да, товарищ сержант? — улыбнулся он стоящей в сторонке Лидочке.

— Увернемся, товарищ подполковник госбезопасности.

— Да ну вас! — еще раз махнул рукой Лекомцев, — Но рапорт я все равно обязан буду написать, товарищ подполковник государственной безопасности.

— Ну раз обязаны, то пишите, товарищ капитан, — Сашке в принципе было все равно. Достаточно было просто посмотреть на Лидочку и становилось понятно — оно того стоило!

Тошанин со своими бойцами, загрузив ящики в подогнанную полуторку укатили. Назаров тут же выставил возле вертолета охрану. Осталось только устроить Зимина.

— Володя, ты в город или здесь останешься? — спросил у механика Сашка.

— Здесь, товарищ подполковник, — проверю, что да как после перелета, профилактику сделаю. А в город завтра, если можно.

— Можно, — разрешил Сашка, — в комендатуру не забудь зайти, командировочное отметить. Я сейчас с капитаном договорюсь на счет ночлега для тебя, — кивнул Сашка на Лекомцева.

— Не забуду, — Володя мысленно уже был в железках.

Переговорить с Лекомцевым заняло пять минут. Капитан уже окончательно отошел и обещал лично устроить Зимина в казарму к маслопупам.

— Вы сейчас куда? — спросил у Сашки Назаров.

— Лида, тебе куда?

— А мы разве не к Никифоровым сразу? — удивилась девушка.

— К Никифоровым завтра. Ты домой сначала зайди, вижу же, что не терпится. Да и мне сначала обустроится надо, — Шадрина предлагала Сашке остановиться у них, но парень отказался. Ему проще будет в гостинице, чем стеснять родителей Лиды.

Девушка, улыбнувшись, кивнула:

— Спасибо. Тогда мне на Лесную. Рядом с 52-ой школой. Знаете? — смущенно спросила Лидочка у Назарова.

— Знаю, — кивнул капитан, — а Вам, товарищ подполковник?

— А мне в гостиницу или общежитие. Тут я на Вас полагаюсь.

— Тогда рядом с управлением есть гостиница, туда вас и устрою. Вы надолго к нам?

— Не знаю. Завтра понятно будет.

Назаров молча кивнул.

Стаин с Лидой забрали из вертолета вещи и загрузились в эмку капитана. Сначала завезли Шадрину. Лида опять стала уговаривать Сашку остановиться у них, но парень категорически отказался. Договорились, что он зайдет за Лидочкой завтра, и они вместе пойдут к Никифоровым. Лида надув губы зашагала к своему дому, ну а Назаров с Сашкой поехали в гостиницу. Все остальные дела будут завтра. А сегодня отдых. Как же давно он не отдыхал! Даже непривычно как-то, что вот сейчас, сию минуту не надо никуда бежать и что-то делать, решать какие-то вопросы, ругаться с интендантами, писать отчеты. На лице парня расплылась блаженная улыбка.

[i] Александр Вертинский, Танго «Магнолия»

[ii] На самом деле «Динарий» современный позывной военного аэродрома в Тамбове, но позывные времен ВОВ просто не нашел, так что, не парясь особо, использую его здесь.