Воздушный корабль

ГЛАВА XV,

Еще когда Альбатросъ находился на значительной высотѣ, съ него уже можно было видѣть, что островъ невеликъ. Но на какой параллели онъ лежалъ? Подъ какимъ мередіаномъ къ нему причалили? Принадлежалъ ли онъ къ Тихому океану или къ Индійскому?.. Казалось, что какъ будто скорѣе къ Тихому, но для точнаго опредѣленія приходилось дожидаться солнца.

Съ высоты полутораста футовъ островъ представлялся трехконечною морскою звѣздою. Близъ юго-восточной оконечности выставлялся изъ моря маленькій островокъ, окруженный частымъ крапомъ утесовъ. На прибрежьѣ не замѣчалось ни малѣйшаго слѣда прилива, чѣмъ подтверждалось предположеніе Робюра о принадлежности острова къ Тихому океану, — такъ какъ въ этомъ океанѣ приливъ и отливъ крайне незначительны.

На сѣверо-западной оконечности возвышалась коническая гора, приблизительно въ тысячу-двѣсти футовъ высоты.

Туземцевъ не было видно, но этимъ ничего не доказывалось, потому что они могли жить на противоположномъ берегу. Наконецъ, они могли съ испугу убѣжать и попрятаться, увидѣвъ аэронефъ.

Альбатросъ причалилъ къ острову на юго-западномъ концѣ. Неподалеку, журча между утесами, впадалъ въ маленькую бухту ручей. Дальше на заднемъ планѣ виднѣлись извилистыя долины и густыя рощицы, въ которыхъ порхала разнообразная дичь. Если островъ и былъ необитаемъ, то во всякомъ случаѣ вполнѣ годился для того, чтобы на немъ жить.

Инженеръ приступилъ къ работамъ, которыя надѣялся окончить къ вечеру. Подъемные винты были въ отличномъ состояніи, ураганъ нисколько ихъ не попортилъ. Зато два поступательныхъ винта, задній и передній, пострадали сильно, сильнѣе даже, чѣмъ Робюръ предполагалъ. Предстояло выправить у нихъ искривленныя лопасти и сдѣлать переборку всего механизма, приводящаго ихъ въ движеніе.

Покуда шла работа, дядя Прюданъ и его коллега то прохаживались по палубѣ, то присаживались на корму. Что касается Фриколена, то онъ сравнительно успокоился духомъ. Вѣдь большая разница — нестись подъ облаками или неподвижно висѣть всего только на высотѣ полутораста метровъ надъ землею.

Работу прерывали только два раза для наблюденій, которыя произведены были очень точно и дали слѣдующій результатъ: долгота восточная 176⁰ 17' по меридіану Ферро, а широта южная 43⁰ 37'.

На картѣ этому пункту соотвѣтствовали островъ Чатамъ и островокъ Виффъ, извѣстные оба подъ именемъ группы Браутонскихъ острововъ. Они находятся въ пятнадцати градусахъ къ востоку отъ Таваи-Пунаму, южнаго изъ двухъ большихъ новозеландскихъ острововъ на Тихомъ океанѣ.

— Я такъ и думалъ, — сказалъ Робюръ Тому Тернеру.

— Слѣдовательно, мы находимся…

— Въ сорока-шести градусахъ отъ острова Иксъ.

— Непремѣнно нужно хорошенько починить аппаратъ. Перелетъ предстоитъ огромный, насъ могутъ задержать противные вѣтры, а у насъ такъ мало припасовъ…

— Да, Томъ, я надѣюсь вечеромъ непремѣнно двинуться въ путь, хотя бы пришлось летѣть на одномъ винтѣ… другой можно будетъ починить понемногу дорогой.

— Какъ же, мистеръ Робюръ, — сказалъ Томъ Тернеръ, — а эти джентльмены и ихъ слуга?..

— Развѣ плохо для нихъ будетъ поселиться на островѣ Иксъ?

Островъ Иксъ? Какой-такой островъ Иксъ? — спроситъ читатель.

Этотъ островъ лежалъ въ Тихомъ океанѣ между экваторомъ и тропикомъ Рака и вполнѣ оправдывалъ алгебраическое названіе, данное имъ Робюромъ, потому что, затерявшись въ глуши Маркизскаго моря, едва ли былъ извѣстенъ кому-нибудь еще, кромѣ нашего инженера. Робюръ основалъ на немъ свою маленькую колонію, и здѣсь Альбатросъ отдыхалъ отъ воздушныхъ путешествій. Островъ былъ родиною Альбатроса, такъ какъ аэронефъ былъ построенъ на немъ по мысли и подъ руководствомъ Робюра; здѣсь имѣлись мастерскія, въ которыхъ аппаратъ можно было въ случаѣ нужды чинить и поправлять.

Огибая мысъ Горнъ, Робюръ немѣревался летѣть къ острову Иксъ, какъ его подхватилъ сначала циклонъ, а потомъ ураганъ, и отнесъ въ противоположную сторону. Теперь до острова было очень далеко и потому Робюръ нашелъ нужнымъ сначала исправить у воздушнаго корабля поврежденія. Съ этою цѣлью онъ и остался на островѣ Чатамѣ.

Работа на аэронефѣ кипѣла. Каждый трудился съ усердіемъ, сознавая, что времени терять невозможно. Тѣмъ временемъ дядя Прюданъ и Филь Эвансъ держали между собою важное совѣщаніе.

— Филь Эвансъ, — сказалъ дядя Прюданъ, — вы твердо рѣшились, какъ и я, пожертвовать жизнью?

— Да, какъ и вы.

— Въ послѣдній разъ васъ спрашиваю: ясно ли для васъ, что отъ Робюра намъ больше ожидать нечего?

— Нечего.

— Хорошо, Филь Эвансъ, я рѣшился. Альбатросъ отправляется въ путь сегодня на ночь. Сегодня же ночью мы исполнимъ задуманное. Мы подрѣжемъ крылышки Робюровой птицѣ, она нынѣшнею же ночью разлетится въ щепки среди своей покорной стихіи.

— Развѣ вы достали, что нужно?

— Да. Прошлою ночью, покуда Робюръ и его приспѣшники хлопотали надъ спасеніемъ аэронефа, я потихоньку слазилъ въ кладовую и досталъ динамитный патронъ.

— Дядя Прюданъ, приступимъ къ дѣлу сейчасъ!

— Нѣтъ, подождемъ до вечера. Тогда я уйду къ себѣ въ каюту, а вы караульте, чтобы меня не застали врасплохъ.

Въ шесть часовъ баллонисты пообѣдали какъ обыкновенно. Два часа спустя, они ушли къ себѣ въ каюту, какъ люди уставшіе за день и желающіе хорошо отдохнуть.

Ни Робюръ, ни кто-либо изъ его товарищей не подозрѣвали, какая страшная катастрофа грозитъ воздушному кораблю.

Затворившись у себя въ каютѣ, дядя Прюданъ принялся подробно осматривать украденную имъ въ кладовой бомбу. То былъ металлическій цилиндръ, содержавшій въ себѣ около одного килограмма взрывчатаго вещества, — количество вполнѣ достаточное для того, чтобы разнести аэронефъ въ пухъ и прахъ. Если бы даже случилось, что аэронефъ не разлетѣлся вдребезги, то во всякомъ случаѣ весь механизмъ его былъ бы уничтоженъ, и паденіе съ высоты на землю докончило бы то, чего не успѣлъ бы сдѣлать взрывъ. Оставалось только положить бомбу въ уголъ Каюты, такъ чтобы она взорвала платформу и потрясла кузовъ.

Но, чтобы произвести взрывъ, требовалось воспламенить содержащееся въ цилиндрѣ вещество, въ точности разсчитавъ самый подходящій моментъ.

Дядя Прюданъ разсудилъ такъ: какъ только передній винтъ будетъ починенъ, аэронефъ снова пустится въ путь и полетитъ на сѣверъ. Но по всей вѣроятности дорогой, то-есть уже на-лету, Робюръ примется за исправленіе задняго, еще не починеннаго винта. Тогда близость работающихъ въ каютѣ президента Вельдонскаго института будетъ мѣшать ему въ хлопотахъ надъ взрывомъ бомбы. Поэтому дядя Прюданъ придумалъ употребить въ дѣло фитиль, чтобы произвести взрывъ незамѣтно и какъ разъ тогда, когда это будетъ нужно.

Вотъ что сказалъ онъ по этому поводу своему коллегѣ:

— Вмѣстѣ съ бомбой я взялъ также немного пороху. Изъ него я сдѣлаю фитиль такой длины, чтобы онъ могъ горѣть въ теченіе извѣстнаго времени, и опущу его въ бомбу. Я зажгу его въ полночь, такъ чтобы взрывъ произошелъ между тремя и четырьмя часами утра.

— Превосходно придумано! — отвѣчалъ Филь Эвансъ.

Итакъ баллонисты съ ужасающимъ хладнокровіемъ задумали страшное дѣло разрушенія, отъ котораго предстояло погибнуть и имъ самимъ. До того сильна была въ нихъ ненависть къ Робюру, что они не задумались пожертвовать собственною жизнью, лишь бы только насытить свою месть. Конечно, это было безумно, даже пожалуй предосудительно, но ихъ отчасти извиняло то напряженное состояніе, въ которомъ они находились вотъ уже пять недѣль безъ перерыва.

— А какъ же быть съ Фриколеномъ? — сказалъ Филь Эвансъ. — Имѣемъ ли мы право жертвовать его жизнью?

— Вѣдь мы жертвуемъ же своей! — возразилъ дядя Прюданъ.

Не думаемъ, чтобы такой резонъ показался Фриколену достаточнымъ.

Дядя Прюданъ спѣшно принялся за дѣло, а Филь Эвансъ всталъ на часы.

Весь экипажъ былъ занятъ починкой винта, и баллонисты могли дѣлать что угодно, не опасаясь, что за ними подсмотрятъ.

Дядя Прюданъ началъ съ того, что истолокъ порохъ въ самый мелкій порошокъ. Слегка намочивъ его, онъ насыпалъ его въ длинный полотняный чахолъ и вышло что-то вродѣ фитиля. Зажегши его, онъ убѣдился, что фитиль горитъ со скоростью ПЯТИ сантиметровъ въ десять минутъ, то-есть одного метра въ три съ половиною часа. Тогда онъ затушилъ фитиль, свилъ его въ шнуръ и прикрѣпилъ къ капсюли патрона.

Эта работа окончилась къ десяти часамъ вечера, не возбудивъ ни въ комъ ни малѣйшаго подозрѣнія.

Тогда Филь Эвансъ покинулъ свой постъ передъ каютой и присоединился къ товарищу.

Въ теченіе дня экипажъ аэронефа очень дѣятельно трудился надъ исправленіемъ винта, но тѣмъ менѣе работа не была окончена. Оставалось сдѣлать еще довольно много, а между тѣмъ уже наступала ночь. Поговоривъ съ Томомъ Тернеромъ, инженеръ рѣшился дать людямъ отдыхъ и отложить недодѣланное до слѣдующаго дня, тѣмъ болѣе, что вставлять починенный винтъ на мѣсто гораздо лучше было при дневномъ свѣтѣ, чѣмъ ночью при искусственномъ освѣщеніи.

Филь Эвансъ и дядя Прюданъ этого не знали. Основываясь на слышанномъ отъ Робюра раньше, они были твердо увѣрены, что ночью воздушный корабль снова предприметъ полетъ на сѣверъ. Поэтому они думали, что аэронефъ уже отчалилъ отъ острова, тогда какъ онъ все еще стоялъ на мѣстѣ. Это обстоятельство переворачивало вверхъ дномъ всѣ ихъ проекты.

Ночь была темная, хоть глазъ выколи. Безлунное небо застилали густыя тучи, еще болѣе увеличивая

темноту. Чувствовался маленькій вѣтерокъ, обнаруживавшій наклонность покрѣпчать. Между тѣмъ Альбатросъ продолжалъ неподвижно висѣть на крѣпко натянутомъ канатѣ.

Дядя Прюданъ и Филь Эвансъ сидѣли у себя въ каютѣ и молчали, прислушиваясь къ шуршанію подъемныхъ винтовъ, покрывавшему на кораблѣ всѣ остальные звуки. Они дожидались условнаго часа.

Незадолго до полуночи дядя Прюданъ произнесъ:

— Пора!

Въ каютѣ, въ углу, имѣлся выдвижной ларь. Филь Эвансъ положилъ въ него динамитную бомбу съ фитилемъ. Такимъ образомъ фитиль могъ очень удобно тлѣть въ ящикѣ, не обнаруживая себя запахомъ гари. Дядя Прюданъ зажегъ его съ одного конца, захлопнулъ ларь и сказалъ:

— Теперь пойдемъ на палубу и будемъ ждать.

Оба вышли изъ каюты и прежде всего удивились, что рулевого не было у кормы.

Тогда Филь Эвансъ перегнулся черезъ перила и удивился еще больше.

— Альбатросъ стоитъ на мѣстѣ! — сказалъ онъ шопотомъ товарищу. — Работа не кончена. Онъ не могъ полетѣть сегодня.

Дядя Прюданъ сдѣлалъ движеніе досады.

— Если такъ, то нужно погасить фитиль.

— Нѣтъ!.. Нужно спасаться!.. — возразилъ Филь Эвансъ.

— Спасаться?

— Да. По канату, на которомъ спущенъ якорь. Всего-то придется спуститься на полтораста футовъ. Это пустяки.

— Правда, Филь Эвансъ. Мы будемъ дураки, если не попробуемъ. Такой случай прекрасный… неужели его пропускать?

Они вернулись въ каюту и взяли съ собой все, что могли захватить на случай болѣе или менѣе продолжительнаго пребыванія на островѣ Чатамѣ. Послѣ этого, плотно притворивъ за собою дверь, они отправились въ носовую часть корабля.

Они собирались разбудить Фриколена и заставить его бѣжать вмѣстѣ съ собою.

Темнота была непроглядная. До того времени неподвижныя тучи начали передвигаться по небу въ юго-западномъ направленіи. Аэронефъ понемногу сталъ поворачиваться на якорѣ, такъ-что спускъ по канату сдѣлался предпріятіемъ очень рискованнымъ. Но разумѣется, это не могло удержать людей, которые только-что собирались взорвать самихъ себя на воздухъ.

Баллонисты тихо крались по платформѣ, отъ времени до времени пріостанавливаясь и прислушиваясь. Но кругомъ все было тихо. Въ окнахъ рубокъ не видно было свѣта. На кораблѣ была не просто тишина, а прямо сонное царство.

Подходя къ каютѣ Фриколена, Филь Эвансъ остановился и шепнулъ:

— Караульный!

Около рубки дѣйствительно лежалъ человѣкъ. Если онъ и спалъ, то вѣроятно очень чутко, скорѣе же только дремалъ. Бѣгство становилось невозможнымъ. Онъ могъ услыхать и подать тревогу.

Неподалеку валялись веревки и куски полотна, употреблявшіеся при починкѣ винта.

Въ одну минуту часового скрутили веревками, заткнули ему ротъ и потомъ привязали несчастнаго къ столбу балюстрады, такъ что онъ не могъ ни Шевельнуться, ни пикнуть.

Все это совершилось тихо, безъ малѣйшаго шума.

Дядя Прюданъ и Филь Эвансъ прислушались… На бортѣ воздушнаго корабля попрежнему все было тихо. Всѣ люди крѣпко спали послѣ трудового дня.

Бѣглецы — я думаю ихъ уже можно называть этимъ именемъ — подошли къ каютѣ, въ которой помѣщался Фриколенъ. Дверь была отворена, и обычнаго храпѣнія не было слышно. Дядя Прюданъ вошелъ въ каюту, дошелъ до половины ея и вернулся назадъ.

— Тамъ его нѣтъ, — сказалъ онъ.

— Неужели нѣтъ? Куда же онъ могъ дѣваться? — пробормоталъ Филь Эвансъ.

Оба они пошли, крадучись, дальше по палубѣ, полагая, что негръ спитъ тамъ гдѣ-нибудь въ углу.

Фриколена не было и тамъ.

— Неужели этотъ негодяй упередилъ насъ? — сказалъ дядя Прюданъ.

— Все равно, мы не можемъ его дожидаться, — отвѣчалъ Филь Эвансъ. — Идемъ!

Бѣглецы, не колеблясь, уцѣпились обѣими руками за канатъ, обхватили его ногами, быстро спустились внизъ и очутились на землѣ по добру, по здорову.

Какъ хорошо, какъ весело было имъ ступать по твердому грунту послѣ продолжительнаго летанія по воздуху! Давно не испытывали они такого наслажденія.

Они собрались идти внутрь острова, слѣдуя теченію рѣчки, какъ вдругъ передъ ними выросла какая-то тѣнь.

То былъ Фриколенъ.

Да. У негра явилась та же мысль, что и у его барина, и даже нашлось достаточно смѣлости, чтобы привести ее въ исполненіе прежде господъ.

Дядя Прюданъ разсердился, но такъ какъ теперь ему было не до упрековъ лакею, то онъ махнулъ на него рукой и приготовился отыскивать на островѣ какое-нибудь убѣжище. Его остановилъ Филь Эвансъ и сказалъ:

— Послушайте, дядя Прюданъ. Мы теперь вырвались изъ-подъ власти Робюра. Онъ и его приспѣшники обречены на ужасную смерть. Конечно, онъ вполнѣ ее заслужилъ, но если бы онъ далъ честное слово, что не станетъ насъ преслѣдовать…

— Честное слово! Да развѣ у подобнаго человѣка можетъ быть честное слово?..

Дядя Прюданъ не договорилъ. На бортѣ Альбатроса поднялась суматоха.

— Ко мнѣ!.. Ко мнѣ!.. — кричалъ тамъ чей-то голосъ.

Караульному удалось, наконецъ, освободить свой ротъ отъ затычки. По платформѣ началась торопливая бѣготня. Въ ту же минуту вспыхнули электрическіе фонари и освѣтили на большое разстояніе мѣстность вокругъ аэронефа

— Вотъ они!.. Вотъ они!.. — крикнулъ Томъ Тернеръ.

Бѣглецовъ увидали.

Въ ту же минуту, по приказанію Робюра, отданному громкимъ голосомъ, вращеніе подъемныхъ винтовъ замедлилось, и Альбатросъ началъ опускаться на землю, втягивая на бортъ якорный канатъ.

Тогда послышался отчетливый, звучный голосъ Филя Эванса:

— Инженеръ Робюръ, дадите ли вы честное слово-оставить насъ въ покоѣ на здѣшнемъ островѣ?

— Никогда! — вскричалъ Робюръ.

И вслѣдъ за этимъ отвѣтомъ грянулъ ружейный выстрѣлъ. Пуля слегка задѣла Филя Эванса въ плечо.

— Ахъ, дрянь! — вскричалъ дядя Прюданъ.

Съ ножомъ въ рукѣ онъ бросился къ утесамъ, между которыми торчалъ якорь аэронефа. Альбатросъ находился отъ земли не выше пятидесяти футовъ…

Въ нѣсколько секундъ дядя Прюданъ перерѣзалъ канатъ, а вѣтеръ, тѣмъ временемъ ощутительно посвѣжѣвшій, подхватилъ воздушную машину наискось и понесъ ее надъ моремъ на сѣверо-востокъ.