Вразнос

22. СКАМЕЕЧКА (LUST)

Мы с Черным Алексом выходим из «Зева демона» и берем такси. Мы легкие и какие-то ватные, распаренные, наши тела — однородная субстанция, колени скручиваются в спираль и распрямляются, скручиваются и распрямляются.

Мы разговариваем — не звери же!

— Ты видел ту девушку в белом?

— Ты видел девушку в зеленом?

— Она милая.

— Она славная.

— Она замечательная.

Он смотрит на меня, как веселый охотник с сетью — заходи справа, заходи слева.

Мне хочется сказать:

— Алекс, прими более человеческое обличие! — Я сажаю его в такси, надеясь, что таксист не заметил, что у Алекса три руки, три ноги и четыре черных зверька между ног.

Высаживаемся из такси и идем по кромке поля, и поле колышется, как под музыку. Трава прислушивается то к чему-то справа, то к чему-то слева.

Я раскрываю руки и показываю: поле широоокое. — Он сводит руки: а посреди поля — скамееечка. Маахонькая. А на скамеечке — можно потрахаться.

Я развожу руки: поле большоое. Я бы в нем потрахалась, с травой туда и сюда, но — мокро. И скамеечки никакой быть не должно.

А он становится доброй бабушкой с пирогами и улыбается от уха до уха:

— Ну должна быть скамеечка, должна быть!

И мы бредем по колено в траве, и — оп-па — там есть маленькая скамеечка! И столичек, в сопливых потеках от дождя. Он встает на колешки и вжаривает мне. Мы укрыты черными плащами и составляем зверя о двух плащах.

— Хорошо. Огоньки, — говорю я, выглядывая из-под плаща, как из домика.

— Хорошо. Мне нравится твоя …дырка-киска.

— Как ты можешь говорить так — дырка-киска!

— А что мне говорить — я ее чувствую. Уверяю — ей тоже нравится.

— Поехали лучше домой.

Мы отлипаем друг от друга и идем по краю поля, и бредем, в плащах, как живые палатки, с отдельным светом.